На грани миров (джен)

Дослушивать душещипательный монолог Дамблдора, тонко намекающий Снейпу о необходимости связаться со своими друзьями-пожирателями, я не стала. Мне хватило и того, что директор не исключал возможности появления человека из другого мира в Хогвартсе, а это значило, что появляться на территории замка теперь становилось крайне опасно. Надо было срочно искать жилье подальше от магов, а книги держать только при себе. Из разговора двух магов я поняла, что следилок на книгах не было. Не перестраховался Дамблдор, понадеялся на сигнальные и запирающие чары. И очень зря.

Я переместилась к границе Хогвартса, чтобы пешком перейти антиапарационный барьер, и снова вышла за грань, теперь оказавшись в Визжащей Хижине. Выпустив мешок из рук, я медленно осела на пол, одной рукой опираясь о стену. Хотелось смеяться и плакать одновременно -предположения и подозрения Дамблдора взялись будто бы из ниоткуда, да и подтверждения они явно не найдут. Он же не мог меня видеть? Не мог. Но от этого спокойней не становилось.

Отдышавшись, я забегала по комнате, собирая те немногие вещи, которыми успела обзавестись. В основном это были газеты и клыки Василиска, а также пара футболок и слишком широкие спортивные штаны, которые притащил откуда-то Филч. Надевать их не было никакого желания, но приходилось держать их на видном месте, чтобы не обидеть старого завхоза. Иногда мне было его очень жалко, но только не в те моменты, когда он начинал разговаривать. Тогда он начинал меня очень сильно раздражать.

Вывалив содержимое мешка на кровать, я невольно остановила взгляд на диадеме и поняла, что не замечала, насколько красивой она была. У Ровены Рэйвенкло был отменный вкус — камень глубокого синего цвета притягивал взгляд, и я протянула руку, чтобы дотронуться. Голову не покидала мысль, что прикоснись я к диадеме, все мои проблемы в одночасье уйдут, и я окажусь дома. Разве это было не тем, чего я желала больше всего на свете?

— Так значит это ты украла книги, маленькая маггла! — Филч умел появляться в самые неожиданные моменты.

Я вздрогнула, оборачиваясь к стоящему у дверного проема завхозу. Волшебство момента пропало, а вместе с ним и чувство необходимости дотронуться до диадемы. Я потерла нос, пытаясь справиться с нахлынувшим на меня раздражением, посчитала до десяти про себя и завернула диадему в простыню, на которой она лежала. Стало немного легче, да и Филч заметно расслабился.

— Вы знаете хоть один ритуал, способный дать вам магию? — Складывая книги обратно в мешок, я старалась не оборачиваться на завхоза. Сверток с диадемой я засунула в ту же нишу, где лежали клыки.

— Нет.

— Вот и я не знаю. И вообще, вы подвергаете нашу с вами операцию большой опасности, заявляясь сюда. Зачем вы, собственно говоря, пришли? — Закинув мешок за плечо, я взяла газеты, готовая выйти за грань в любую минуту.

Филч выглядел потерянным, и мне снова стало его жаль.

— Не грустите, мистер Филч, — мы одновременно вздохнули, и я прошла к выходу из комнаты, — сюда не приходите, хотя, лучше придите через одну неделю в это же время, я оставлю здесь свой адрес. Будете туда писать письма, если вдруг что-то случится. Только отправляйте маггловской почтой, а не совиной. С Дамблдором лишний раз не пересекайтесь, в глаза ему не смотрите.

Филч кивал и расстраивался все больше. Рядом крутилась миссис Норрис, которую я погладила на прощание. Уже через минуту я была за гранью, не зная, что мне делать дальше и куда податься. Нужно было прятаться от Дамблдора, который мог развить бурную деятельность при поиске книг и воришки. Обо мне он точно не знал, но нельзя было расслабляться, мало ли что он мог вообще подозревать.

Я переместилась к Дырявому Котлу, потому что это было единственным известным мне местом в Лондоне. Постояв несколько секунд в переулке, я пошла в сторону, откуда доносилось больше всего шума — надеялась раствориться в толпе и выйти в спокойное место. Почему-то меня не покидало ощущение, будто за мной наблюдают, и я оборачивалась назад каждые несколько минут. Вообще привлекать излишнего внимания людей не хотелось, хотя это было почти невозможно, учитывая мой внешний вид и наличие странного мешка за спиной. Это для Филча мои спутанные сальные короткие волосы и замызганная одежда выглядели более менее нормально, а вот для обычных обывателей Лондона я выглядела, как последняя бродяжка. Я усмехнулась — сейчас я самой себе напоминала Снейпа.

Вроде как среди толпы должно было быть спокойнее, но где-то глубоко на душе скреблись кошки. Казалось, у меня начала развиваться мания преследования. Надевать мантию-невидимку я не хотела, мало ли, еще спадет. Проходя мимо очередного ломбарда, я остановилась, нащупывая через ткань кармана кольца, вынесенные из Выручай-Комнаты. Продавать все три было бы подозрительно, поэтому я выудила одно, пытаясь не касаться его руками и придерживая за ободок через ткань мешка. Было тяжеловато, но у меня получилось донести все это кое-как до окошка, за которым сидел мужичок средних лет. Кажется, он готов был упасть в обморок при виде кольца и вызвать полицию в придачу. Пришлось включить все свое обаяние и наплести про последнюю дорогую мне вещь, которую придется продать, чтобы прокормить больную мать и двух маленьких братьев. «И нет, я не украла кольцо, как я вообще могла, это же фамильная ценность!»

Выходила я из ломбарда с семьюдесятью фунтами, и то, это я еще продешевила, но деньги любые были нужны. А еще надо было думать, что делать дальше.

Остановившись на набережной у реки, я оперлась о перила и решила обдумать свое незавидное положение. Во-первых, я лишилась своего основного жилья. Найти другое требовалось быстро, но крыша над головой у меня явно будет не сегодня и не завтра. А это все усложняло.

Во-вторых, я не могла переместиться в прошлое, чтобы хоть что-то изменить и навести ушлого Дамблдора на ложный след. Для этого мне надо было ждать полнолуния, то есть, почти целый месяц. Ну и фиг с ним, с Дамблдором, пусть копает. Главное, чтоб не под меня. Перемещаться в прошлое смысла пока большого не было.

Вообще, я до сих пор мало что понимала в своих перемещениях. В настоящем времени я могла перемещаться сколько угодно, это была словно аппарация, но для этого требовалось знать точное место и как оно выглядит. В прошлое я могла попасть только в полнолуние, то есть, раз в месяц. А в другой мир — только в день солнцестояния, будь то зимнее или летнее, все равно. И, хоть эта моя способность перемещаться была очень полезной, я постоянно ловила себя на мысли, что это не все ограничения, о которых я знала. Каждый раз, перемещаясь, я выходила за грань, как я называла это странное чувство, я была будто бы в двух местах и ни в одном из них одновременно. Означало ли это, что возвращаясь в прошлое, я не старела? Или же я старела, но это никак не сказывалось на моем теле? Существовал ли какой-то тариф, по которому я путешествовала, и мог ли он исчерпаться? У меня было слишком много вопросов на этот счет. Святой Петр, будь он неладен, не оставил никакой инструкции к применению. А она бы пришлась очень кстати.

Я слонялась по улицам, пока не набрела на замшелый мотель, в котором решила остановиться хотя бы на одну ночь. Мысли путались, а я и так слишком много всего наворотила за прошедшую неделю. Украла две важные вещи у Гарри, навела Дамблдора на подозрения, присвоила клыки василиска и диадему. Пора была отдохнуть. Хорошо еще на мой внешний вид никто внимания не обратил, а то еще позвонили бы в службу опеки. Даже паспорт не попросили. Вот что мне было нужно. Паспорт. На деньги с продажи колец долго не проживешь, все равно потом работать придется. А кто меня без паспорта трудоустроит? И кто меня где без паспорта поселит? Документы мне нужны были обязательно, только вот где их взять-то? Логично было бы забрать паспорт какой-нибудь мертвой девушки моего возраста, а это сложно. Переклеить фото, тяп-ляп — и готово.

Я поднялась в номер и опустилась на кровать. Десять фунтов улетели в никуда, но меня сейчас не это волновало. Горячей воды не было, и я кое-как вымылась под холодной, от которой разило какими-то химикатами. Не знаю даже, что было лучше — ходить с грязной головой или вонять на всю округу непонятно чем.

Мне было грустно. Я мало с кем разговаривала, не считая Филча и миссис Норрис, которая иногда приходила мурчать ко мне в хижину. Я скучала по своей семье, не смотря на то, что была уверена, что с ними я еще увижусь. Скучала по своему дому и по городу, по брату и собаке. Мне не нужно было много для счастья, как оказалось, но ради этого счастья я готова была переступать через головы, использовать любые средства, лишь бы снова ощутить себя дома. С семьей.

Но пока у меня не было дома, и пришлось взять себя в руки.

— Хватит ныть, Люда, ты все исправишь! — Крик на свое отражение в зеркале помог, у меня получилось полностью успокоиться. Листать газету в поисках объявлений желания не было, и я решила пойти погулять, а заодно прикупить нормальной одежды. Естественно, взяла с собой мантию-невидимку, просто на всякий случай, мало ли что. Я была уверена, что шоппинг развеет мою меланхолию. И так оно, собственно, и было. Но только до того момента, как мне посчастливилось напороться на похороны. Старушки в черном курили у входа в церковь, обсуждая, насколько добрым и веселым был почивший. Замерев, я невольно поежилась. А были ли у моих родителей похороны в том будущем, которое я знала? Я помотала головой, пытаясь отогнать навязчивую картинку, от которой хотелось выть и лезть на стену от горя. Никаких похорон не будет, потому что будущего, в котором моя семья умрет, не будет.

Старушки недоуменно смотрели на меня, когда я остановилась прямо рядом с ними и зависла, думая о своей семье.

— Молодая леди, мы можем вам чем-нибудь помочь?

Я отрешенно глянула на самую высокую из них, пытаясь сфокусироваться. Голову никак не хотела покидать мысль о смерти и трех гробах. А собаку даже хоронить не будут. Я снова начинала плакать.

— Мои родители умерли. — Не знаю, зачем я это сказала. До этого я все держала в себе, а теперь из-за одной фразы мой мир начал переворачиваться от осознания. Мои родители умерли. Они умерли, их нет, и никогда больше не будет. Что я могу с этим поделать?

— Ох, деточка, мне так жаль!

— У тебя больше никого нет?

Они начали кудахтать, приобнимая меня за плечи. А я все пыталась собраться с мыслями.

— Вы случайно не знаете, куда мне надо будет отдать их паспорта? Я совсем в этом не разбираюсь… — У меня наконец получилось избавиться от чувства безысходности, и я решила воспользоваться моментом, чтобы узнать, где можно было раздобыть никому не нужный паспорт.

— В паспортный офис ее Величества. Может, тебе чем-нибудь помочь, дорогая?

— А где ближайший, вы не знаете? — Полностью совладав с собой, я зажала нос, отгоняя уже подступившие слезы. Не время было плакать. Потом поплачу.

Через час я стояла напротив паспортного офиса, накинув мантию-невидимку. Внутри было прохладно, но меня мало интересовал здешний климат. Работники сновали туда-сюда, а я тщетно пыталась найти отдел, куда сдавали паспорта умерших. Наконец, удача мне улыбнулась, и я протиснулась в дверь следом за полноватой женщиной со стопкой паспортов в руках. Она села перед записной книгой, начиная вносить какие-то пометки, а я зашла за ее плечо с целью найти запись, которая могла навести меня на нужный паспорт. В основном паспорта принадлежали старикам, ушедшим в мир иной по причинам здоровья. Иногда попадались молодые мужчины и женщины, умершие в автокатастрофах. Это было не то, и я ждала, пока не найдется именно то, что было нужно мне.

И я была вознаграждена за несколько часов ожидания. Когда трудящаяся на благо государства вышла, я порылась в принесенных ею паспортах, выуживая тот, что был мне необходим. Эдит Холланд, девушка двадцати лет отроду не отличалась большой красотой, но возраст у нее был подходящий. Ничего, фото еще можно сменить. А вот как теперь воспринимать себя не как Людмилу Терещенко, а как Эдит, которая еще и старше меня на два года? Вопрос.

Я плюнула на конспирацию и мантию, предварительно сняв ее, и переместилась в комнату мотеля. Наличие какого-никакого документа придавало сил, больше конечно моральных, чем физических. Хотелось действовать, и действовать быстро, пока запал не иссяк. Поэтому я взяла еще десять фунтов и пошла за пиццей. Ну, а что, есть же когда-то надо. Вернулась я в номер не только с пиццей, но и с колой, хлебом, колбасой и водой. Впустую деньги тратить нельзя было, но хотелось побаловать себя. Взяв кусок ароматной пищи богов из коробки и сев на кровать, я пролистала газету до страницы с объявлениями. Все было дорого и слишком жирно, как для меня. Мне нужна была только комната в тихом месте, без большого скопления магов и за небольшую плату. Пицца почти закончилась, когда я наконец нашла то, что подходило мне по всем статьям, и даже лучше. Захотелось злобно хохотнуть в лучших традициях Амбридж и потереть руки.

— Что, мисс Фигг, Дамблдор вам мало платит?