Мысли вслух (джен)

Беготня, шум, гам. Разговоры, переглядки, перекусы, словесные и не только схватки. А следом тишина. На сорок пять минут ровно. И всё снова, теперь на пятнадцать, возвращается почти к началу.

Школа — мир знаний, пакостей, хитростей, подколов. Мир везения, неудачи, полётов и падений. Мир дружбы, встреч и расставаний. Мир шуток и разочарований. Этот список можно продолжать очень долго. Да что долго? Можно даже соотнести долго равному бесконечности. И так из года в год. И так из века в век. Меняются только люди. И чудеса, что они приносят в этот мир.

— Девчонки, да вас заслушаться можно! — звонкий хлопок в ладоши оглушил бы стоящих рядом, вот только гул совсем вблизи сумел поглотить даже его. Жизнь кипела, искрилась и фонтанами разбрызгивалась по сторонам.

Гурьба юных учениц окружила подоконник, возле которого стояла их новая одноклассница, недавно перешедшая из другой школы, и с огромной радостью на лицах делились с ней разными историями, легендами и новостями.

— Ирма, не переживай, это ещё далеко не всё, что стоило бы узнать, — одна из девушек наиграно пригрозила пальцем. — И мы не отстанем от тебя, пока всё не расскажем.

Шутки, смех, юмор — сплошное веселье. Ирма чуть ли не с первых дней сумела найти новых подруг и друзей. А о чём поговорить, не так уж важно: истории, слухи, сплетни, рассказы — всё интересно, обо всём хочется узнать. А когда готов слушать, обязательно найдутся те, кто желает рассказать.

— Скоро перемена кончится?

— Нет, так что у нас ещё есть время, — глаза стоящих рядом просто пылали от жажды поделиться чем-то только им известным, но негоже постоянно перебивать друг друга, или хотя бы попробовать так не делать.

— Теперь ты лучше задай свой вопрос.

Ирма задумалась, мило нахмурив брови и насупив носик. Всё так интересно, столько всего хочется разузнать, оттого и не знаешь, как же быть, что бы эдакое спросить. Кто с кем ругается и кто в кого влюбляется и так совсем скоро будет известно, касательно этой недели. Нет, надо что-нибудь из ряда вон или…

— Расскажите про чудеса этого учебного года.

Про общую фантастику этого места и парни, и девушки, и учителя уже поведали, объяснили и предупредили с самого начала, но вряд ли это всё. Каждый учебный год приносит свои сюрпризы, которые ни в коем случае не хочется оставить без внимания.

Одноклассницы переглянулись, не издав при этом ни звука.

— Чудеса этого года, говоришь… — одна из девушек нервно почесала за шеей. Остальные опасливо поглядывали на неё, будто бы решая, стоит что-либо говорить или нет.

— Неужели что-то плохое случилось? — Ирма обеспокоено посмотрела на своих подруг. Только что такие счастливые мгновенно поникли, услышав, на первый взгляд, совершенно безобидный вопрос.

— Не совсем, — голос вновь подала та девушка, что и предложила Ирме задать вопрос. Всегда спокойная и молчаливая, она умела найти слова в тот самый момент, когда остальные терялись или не знали, как ответить.

— Скажем так, в сердце одной из наших одноклассниц поселилась чёрная пустота.

— Пустота? — Ирма на всякий случай переспросила, сомневаясь, не ослышалась ли она. — Ты про эту, ну-у, падучую болезнь? (1)

— Нет, она здорова.

— Но уж больно бела, не замечала? — внезапно вставила вторая девушка, постоянно заправляющая выпадающую прядь за ухо.

— Тебе кажется, — небрежная отмашка, и девушка снова обратила свой взор на спросившую. — Так мы называем её поведение.

— Поведение? А что с ним может быть не так? — Ирма совсем впала в ступор. Как в сердце может поселиться пустота? И почему она, по их мнению, чёрная?

— Слушай сюда! — огрызнулась на всех третья подруга, выставив руки с растопыренными пальцами вперёд. — Короче, смотри, в чём тема: учится в этой школе одна дамочка с замашками а-ля богиня преисподней…

— Ну, зачем так грубо?! Да и глупости всё это.

— Да ни фига! Вообще слушок ходит, что она душу дьяволу продала!

— Нафига?! — общее удивление прозвучало почти синхронно.

— А хрен знает. И вообще, харе перебивать, — острая на язык одноклассница снова рявкнула на других, а затем, обернувшись обратно к Ирме, продолжила: — Появляется, значит, когда ей вздумается, машет во все стороны своими дерзкими ступнями…

— Хочешь сказать, походка у неё вызывающая?

— Типа того. Так, чё я ещё не сказала? А, да — ни с кем практически не общается и постоянно ходит везде и всюду со своим страшным псом. Как его там? Чейз вроде. А ещё…

— Погоди, — Мисс Спокойствие жестом попросила свою вошедшую в азарт одноклассницу притормозить, и та без всяких пререканий на этот раз её послушала, правда, предварительно одним лишь взглядом втоптав в землю. — Сказано всё верно, разве что слишком грубо. Никакая она не богиня преисподней и, будьте так добры, оставьте свои наивные и бестолковые байки про потусторонние силы при себе. Она просто одинокая девушка, которая слишком скромна, чтобы набраться смелости подойти и познакомиться, вот и всё.

— Но ведь из параллелей говорят по-другому! — даже не верится, что у кого-то может быть настолько звонкий голос. — Говорят, что раньше она была очень общительной и жизнерадостной, но потом что-то случилось в её жизни, и она замкнулась в себе.

— И наверняка появился этот пёс! Он, сто пудняк, посланник ада!

— Ой как жутко всё это звучит. Неужели беда какая приключилась с ней? — поражённая услышанным, Ирма прикрыла ладонями открывшийся от удивления рот и во все глаза рассматривала говорящих.

— Никто не знает точно, — прозвенел звонок, и гул вокруг потихоньку стал стихать. — Она никому ничего не рассказывала. Более того, такое чувство, что даже учителя ничего толком не знают. Скажем так, судя по рассказам тех, кто её знал, она просто изменилась в одночасье по неизвестной причине.

— А как же родные, близкие? — Ирма даже не думала, что ответ может быть таким ужасающим. Она никогда раньше не слышала ничего подобного. Конечно, с одной стороны, это пугало и серьёзно настораживало. Но Ирма себя знала: она ни за что не успокоится, пока не выяснит всё возможное про эту удивительную, как получается, загадку этого года!

— Также ничего неизвестно, — одноклассница отрицательно покачала головой.

— Мы знаем только, что рядом с ней всегда её пёс, а на родительское собрание приходит её дядя.

— Но зато какой красивый мужчина! — сложив ладони вместе, одна из подруг сладостно вздохнула. — Мне как-то довелось увидеть его на выходе из школы. В такого грех не влюбиться!

— Да ты чё несёшь? Мрачный и угрюмый, как сам чёрт! — а следом — смачный плевок на пол, как бы для подтверждения весомости своих слов.

— Ну, знаешь, вкусы у всех разные. И вообще-то он красавчик.

— Хватит. Позже разберётесь, кто кому больше нравится, — прямо талант своим спокойствием уметь утихомирить всех остальных.

— А ты что думаешь по этому поводу? — логично, что хочется услышать мнение всех троих.

— Я? Да тут и говорить особо нечего, — откровенная ухмылка. — Достаточно напряжённо чувствуешь себя просто пройдя мимо него. К тому же, при всём при этом если в школе на него смотрят во все глаза, — одноклассница рукой указала на двух его яростных фанаток, — то в другом месте его никто нигде не видел, даже вместе со своей племянницей.

— Так как же её зовут? — в общем потоке слов забыли самое главное — имя. Кто же она? И с чего они так уверены, что никто ничего не знает? Это же школа, здесь каждый ученик если не для коллектива, то для учителя уж точно как на ладони.

— Евс. Меня зовут Евс.

Оставалось только дивиться, с какой скоростью одноклассницы отпрянули в стороны. Ирма от неожиданности вжалась спиной в подоконник. Прямо перед ней, будто бы из ниоткуда, стояла, судя по всему, именно та, о ком и вёлся разговор. И после всего услышанного увидеть перед собой совершенно обычную девушку казалось чем-то неправильным. Короткие чёрные волосы, потрёпанная футболка, абсолютно простые джинсы, приветливое выражение лица. Не было видно ничего особенного или вызывающего. А лукавство и интригу наверняка дорисовало воображение, потому это можно не брать в расчёт. Такая же, как и все они, школьники, со своими мечтами и желаниями. И ничего больше.

— Приятно познакомиться, Ирма, — Евс протянула руку в жесте дружелюбного рукопожатия. Не почувствовав никакой опасности, Ирма так же дружелюбно, пусть всё равно слегка напряжённо, поприветствовала свою новую знакомую.

Одноклассницы, до этого стоящие рядом, замельтешили, и, бросив короткое «увидимся на занятиях», скрылись за створками открывшегося кабинета. Преподаватель, хвала ему, наконец-то соизволил появиться, дожёвывая недоеденный бутерброд прямо на ходу.

— Пойдём, не то учитель будет ругаться, — забыв о правилах морали и культуры, Ирма откровенно поглощала Евс глазами, словно в единый миг пробуя разгадать возникшую перед ней загадку. Нет, в ней определённо что-то не так. Так говорят многие. Но что же именно? В чём же она какая-то не такая? И почему девочки так уверены, что она скромняжка? Ведь сейчас не ощущалось никакого дискомфорта с её стороны от нового знакомства. Это всё наговоры? Сплетни? Да нет, вряд ли. Но тогда в чём дело?

— Давай прогуляемся вместе после школы?! — протараторилось так ненамеренно громко, что Ирма аж покраснела от осознания, как это сейчас выглядело со стороны.

Евс негромко усмехнулась, смерив девушку оценивающим взглядом. Ком застрял в горле, тело покрылось мурашками. Как настолько яркие карие глаза могут заставлять замёрзнуть от одной лишь встречи с ними? Но ведь только что всё было совершенно нормально! Или не было?

— Хорошо, — в итоге всё же ответила Евс. Она махнула рукой, приглашая следовать за ней, и зашла прямиком в кабинет.

Наблюдая за уходящей вперёд одноклассницей, Ирма чувствовала себя стоящей на распутье. Разум извивался в импульсах, толкуя, что от этой девушки следует держаться подальше. Что-то в ней действительно было пугающее. Вот только, какая жалость, это невозможно. Даже если в ней нет ничего особенного и это просто лживое чувство после чувственного рассказа со стороны, это обязательно нужно узнать. И обязательно помочь ей преодолеть своё одиночество.

Ирма мотнула головой, дабы размять шею, и непроизвольно сфокусировалась на странной чёрной точке за окном. При более детальном рассмотрении стало возможно увидеть, что это чёрный пёс, сидящий недалеко от входа, подобно статуе, опирающийся на передние лапы. Он словно ждёт кого-то. Наверняка это тот самый, о ком шла речь. И если это так, ясно, кого он ждёт.

Улыбнувшись собственным мыслям, Ирма поправила рюкзак за спиной и тоже, как и все остальные, скрылась за дверями кабинета. Учитель в это время как раз разбирал на столе бумаги, потому даже не обратил на неё внимания.

Дверь негромко захлопнулась, а время на сорок пять минут вновь замерло в ожидании. Начался урок.

* * *

Холодный вечерний воздух; тускло поблескивающий фонарь; гробовое молчание, всего лишь час назад нарушаемое голосами прохожих.

Знакомое дыхание совсем рядом. Чейз, как и утром, сидел, подобно сфинксу, и лишь глаза его периодически блуждали по сторонам и тем одиноким, что до сих пор изредка проходили мимо. Разве что теперь не на земле возле школы, а на лавочке в уютном парке, практически задевая хвостом руку своей подруги, что, в очередной раз, попросту уснула под мелодию нового дня. Или из-за долгой прогулки. Или из-за перегруза в подготовке домашнего задания и изучения учебного материала. А может быть просто от переутомления — кто знает. Ясно лишь одно: пора возвращаться домой.

— Спасибо, что пришёл, — зевая, проговорила Евс. Пусть наконец-таки темнеть стало не настолько рано, но небо уже успело почернеть. А как же выразительно на нём выглядели звёзды! Их очарование тяжело передать словами.

Чейз повернул голову в сторону голоса. Казалось, его глаза, подобные сотне тысяч раз отполированному столовому серебру, сверкали ярче небесных светил. Настолько глубокие. Настолько тяжёлые. Настолько усталые.

Уголки губ дрогнули, и Евс наклонилась вперёд, прижимаясь лбом ко лбу. Она знает, что он зол. Безумно. За то, что она так бессовестно любит засыпать в этом парке, подвергая себя опасности. За то, что загоняет себя, пытаясь охватить необъятное количество знаний за короткий промежуток времени, чем только и делает, что гробит своё здоровье. За то, что вновь ловкими движениями и уловками оттолкнула от себя очередную фанатку, жаждущую приключений на свою задницу. Нет, слишком банально звучит. Уверенную, что Евс необходима помощь. Ведь нельзя быть счастливой, изо дня в день купаясь в одиночестве. Обнимаясь с ним и засыпая в одной кровати. Невозможно, никак и нисколько. Они же в этом убеждены на все сто процентов, а значит правы. Наверное.

— Она не пропадёт, не сомневайся.

Одинокие пешеходы в панике и с клеймом страха на лицах, проходящие через парк в надежде поскорее добраться до дома, до уюта, до света. Они боялись чёрного. Безнадёжности, неудачи, горя. И никак иначе. Их наивность настолько всепоглощающая. Что может быть глупее? Бояться того, чего нет. И прятаться от того, что есть во всём. Везде. Всегда.

Евс, встав со скамьи, замерла прямо посередине пешеходной дорожки, заставляя проходящих мимо тратить лишние шаги, дабы обогнуть её. Кто-то тихо ругался или же бросал недовольный взгляд. Кто-то молчал, поглощённый своим мыслями. А кто-то озирался и даже почти незаметно улыбался. Евс же всё так же, не обращая ни на кого внимания, продолжала созерцать ту великолепную красоту на небе, что предстала сейчас во всём своём могущественном обличии. Такие далёкие, такие великолепные. И такие одинокие, как и все те люди, что только что были совсем рядом. Вот только, в отличие от звёзд, люди не признаются в этом даже самим себе. Это слишком страшно. Намного безопаснее, по их мнению, искать одиночество в жизни других, чужих, и изо дня в день вдалбливать в их сознание, как сильно они из-за него несчастны. Принять же, приютить, понять собственное — ни в коем случае. Проще прогнать, окрестив злом и нечистью, а потом удивляться, почему собственное одиночество так к тебе жестоко.

Чейз бесшумно подошёл к Евс и прикоснулся щекой к её ноге. Приглушённое рычание ни на мгновение не казалось грозным. Скорее, привычный признак заинтересованности.

— Я знала, что ты об этом спросишь, — ветер, может, и стих, однако руки нисколько не хотелось доставать из карманов. — Её любопытство кислотному озеру подобно. Согреет всех, кто поможет, уничтожит всех, кто рискнёт помешать. Иначе говоря, заткнуть её интерес — себе дороже, — Чейз закачал головой в разные стороны, внимательно поглядывая на ту, что выше.

— И, знаешь, в какой-то момент мне даже показалось, что из-за её плеча выглянула маленькая обезьянка, с интересом рассматривающая меня, — смех казался чем-то слишком непривычным среди тугой темноты, но на душе от него становилось только теплее. Разве что колкое шипение быстро спугнуло это тепло. — Но она боится. Не показывает, но боится. В панике мечется между желанием узнать и страхом, что её за это осудят. И вот только не надо такой недовольной морды, — Чейз как-то совсем с подозрением уставился на подругу. — Не удивляйся, что не заметил. Я тоже далеко не сразу поняла. Однако, факт есть факт, — Евс резко выставила руку вперёд, словно с не озвученным криком «эврика!». — Вот от чего размеры её любопытства столь малы! Из-за панической атаки, что окружающие наверняка этого не примут!

Ночь постепенно поглотила вечер, спрятав мир вокруг под свою чёрную мантию. Если бы не эти двое, можно было бы ощутить, насколько сильно вибрирует тишина.

Евс присела на корточки и дружелюбно потрепала пса по загривку.

— Почему она ушла и больше не вернётся, да? Всё просто — у меня нет ни малейшего желания быть её подопытной. Вспомни, — как же собаки любят, когда их чешут за ухом, — сколько небылиц и фантастических историй про меня в этом году придумали? И то, что я магией занимаюсь. И то, что с чертями по ночам гуляю. И то, что парней я соблазняю, — теперь с откровенной насмешкой, — и пофиг, что девки своей расфуфыренностью перепугали их ещё в начале года, — стоит прокашляться, и голос оперативно вернётся в норму. — Так, что там ещё было? Ай, без разницы, лень напрягаться. Считаем, что ты меня понял, — Чейз усмехнулся, но прерывать разговор не стал. — К чему я это всё — ей хочется не просто всё узнать, так ещё и не один раз перепроверить на достоверность, а оно мне надо? Правильно — нафиг, лесом, по грунтовке. И именно поэтому данную персону пришлось устранить с дороги. Будет очень интересно послушать, что же она наболтает той троице, а они ни в коем случае не оставят её в покое.

Чейз развалился на земле и, если можно так сказать, подпёр лапой подбородок. Евс, заметив это, издала громкое «пф-ф» с закатыванием глаз.

— Ты зря расслабляешься. Слышался бы, что про тебя говорят. Точнее, про твой образ, в котором ты щеголяешь на собрания и беседы с преподами, — хитрая улыбка с явно не добрым прищуром. — Эх, иногда даже жаль, что отказываешься мне показать, каков твой вид в определённые моменты для их глаз. Судя по разговорам, сексуальности в тебе хоть отбавляй.

Демонстративный удар головы о землю был ответом на поставленное предположение, а затем такая откровенная скука в каждом движение шерсти. Похоже, Чейзу вообще нет дела до того, что там о нём думают и как воспринимают. Негромкое подхихикивание Евс на этот счёт выводит его из себя больше.

— В общем, дуры они, потому и хрен успокоятся, — из-за негодующего рычания Евс быстро подняла руки вверх, торопливо пробормотав что-то вроде «сорри, забыла, всё, молчу».

Рычание прекратилось, и вот уже Евс хотела вроде как завершить свой прервавшийся монолог какой-нибудь более культурной фразой и обязательной заметкой, что будет внимательно наблюдать за Ирмой, дабы остальные не убили в ней природную жажду знаний, но громкое возмущение желудка ей этого сделать не позволило.

— Упс, — стиснув зубы, подняв брови, состроив глуповатое выражение и спрятав взгляд где-то в стороне, она с каким-то смущением обратилась к своему другу: — Заскочим в магазинчик, хорошо? Я совсем забыла в этой длительной прогулке, что… — мощные лапы с силой ударили Евс по плечам, прижав таким образом к земле. Чейз угрожающе навис над ней, злобно размахивая массивным хвостом. Сейчас было особенно заметно, что его впечатляющие размеры тела не на шутку устрашают. Со стороны обязательно подумали бы, что эта тварь в одно мгновение разорвёт девушку на куски, настолько грозно выглядел этот пёс, чем-то даже смахивающий на волка, а иссиня-чёрная шерсть только добавляла зловещего окраса. Вот только ни нотки страха не отразилось в этих кофейных глазах. Да и людей вокруг уже давно не было, потому никто не посмел бы вмешаться в этот диалог.

Евс подняла руку, неторопливо провела по шелковистой шерсти и аккуратным движением смахнула слёзы, выступившие из глаз, подобных серебру. Каким бы устрашающим он ни казался, его действия говорят о другом. И даже грозный оскал вторит этому.

Чейз тяжело вздохнул и с размаху уткнулся в шею Евс, всем телом прижавшись к подруге. Обеспокоенные всхлипы заставляют сердце неприятно сжиматься, больно ударяя по костям. Нужно быть настоящим чудовищем, чтобы считать, что собственному одиночеству незнакомы чувства беспокойства, волнения и переживания.

— Пойдём домой. Мне бы очень хотелось попробовать, что ты приготовил сегодня.

Длинные уши тут же навострились. Чейз поднял голову и с удовольствием начал вылизывать лицо своей подруги, пока та только и успевала лучезарно смеяться и шутливо отмахиваться.

Бодро вскочив на все четыре лапы, Чейз терпеливо ждал, когда же встанет Евс.

Луна неторопливо плыла по небу, периодически сталкиваясь со звёздами и будто бы отскакивая от них, как шарик с изогнутыми краями. Тишина растекалась по воздуху, как варенье по бутерброду. Двое неторопливо шли домой. Какое счастье, что завтра выходной и можно спокойно отоспаться. О, и обязательно сходить в магазин. Чейз имеет привычку использовать практически все продукты для приготовления ужина, а заодно и завтрака, это же так в его стиле.

— Только не думай, что я сама накормить себя не сумею, — шутливо-строго ткнув пальцем на шедшего рядом, констатировала Евс, вслед за чем добавила: — И, кстати, ты так и не рассказал мне, что же там наговорили на последнем собрании на прошлой неделе.

Чейз снисходительно посмотрел вверх, следом за чем кивнул, как бы соглашаясь исправить собственную оплошность. Можно не переживать, время для разговора, да ещё и не одного найдётся, впереди целые выходные. Да что там выходные — впереди вся жизнь, в которой обязательно существует отличный собеседник, а один или больше — не так важно. Главное, что он есть.

(1) Падучая болезнь — Эпилепсия.