Ньют Скамандер и сокровища нюхлера (джен)

Ньют двигался по улицам незнакомого города с оглядкой, стараясь избегать открытых площадей, — вездесущая МАКУСа бдит, а он, несмотря на все старания, зримо отличался от обитателей Санто Доминго. Впрочем, служители МАКУСы тоже не могли затеряться в толпе, и очередной — уже третий за сегодня, просто нашествие янки на Панамскую республику! — в начищенных до блеска ботинках, котелке и длинном сером пальто заставил Ньюта спрятаться за колонну, а потом и вовсе скользнуть в ближайшую дверь книжного магазина.

Невербальным заклятием Ньют заставил умолкнуть уже готовый предупредить о посетителе колокольчик и виновато уставился в прозрачные, рыбьи глаза продавца — мысль зародилась в глубине этих глаз и тут же по воле мага угасла. Ньют сквозь стеклянную вставку в верхней части двери посмотрел на улицу — потеряв объект, ищейки МАКУСы устроили сходку: чему их только учат в Ильвермони. Смирившись с тем, что в магазине придётся задержаться, Ньют принялся обходить витрины — зачарованный продавец изредка открывал и закрывал глаза, заставляя Ньюта сожалеть о том, что не может помочь магозоологу с выбором книги.

— Простите, не подскажете ли… — обратился Ньют к продавцу, забывшись, виновато посмотрел в прозрачные глаза и провёл рукой по разноцветным корешкам книг — мужчина пожёвывал свой язык. «Мифы и страшные истории Южной Америки» — это заглавие на тяжёлом фолианте из теснённой свиной кожи привлекло магозоолога.

Ньют поставил чемодан на пол и взял тяжёлую книгу в руки. Том был написан каллиграфическим почерком на пергаменте, с тщанием и старанием разрисован, но картины на его страницах частью поблёкли, а частью были замараны.

«Какая расточительность!» — Ньют сменил равнодушие на возмущение маггловским отношением к литературе, едва различил под слоем вековой пыли изображения странных существ. Движением палочки он заставил книгу воспарить перед собой и очистил одну страницу. Книга была написана на латыни, и первый, открывшейся взгляду Ньюта отрывок не разочаровал его: предполагаемое чудовище — полусвинья, полурыба — разоряло устроенные индейцами запруды для ловли рыбы и насылало проклятие своим хрюканьем. Несчастное создание! Оно по наивности забирается в чужие запруды, не осознавая, что на улов уже распространяется право частной собственности. Ньют запомнил данное твари на португальский манер имя — кучивило и среду обитания — богатые рыбой реки с песчаными берегами. Взмахнув палочкой, магозоолог заставил книжные листы переворачиваться под его взглядом — книга открылась в самом начале, и Ньют замер, предавшись чтению.

«Что за глупость?» — первые главы автор сублимировал свои страхи и переживания: темнота, смерть близких, страх потери и воздаяния, которое ждёт его… где-то… Ньют без удовольствия перелистывал страницы, морщился и фыркал… Виуда, сигуанаба, брукса, энкантадо, дуэнде, патасола — в их существование Ньют не верил, но повествование настолько захватило его, что дух учёного требовал расследования.

Ищейки МАКУСы ещё долго и абсолютно напрасно бегали по незнакомому городу, ловили на себе недовольные взгляды и слушали произнесённые в свой адрес бранные слова — вверенный им объект собрался заняться любимым делом.

* * *

Ньют мерял широким шагом незнакомую землю Панамы и не сожалел о том, что не может апарировать, не зная местности. Он отдалялся от обжитых мест: песчаные пляжи под его ногами недолго отделяли бирюзовое море от линии сочно-зелёной растительности, и вскоре ничего уже не осталось от застроенных в колониальном стиле игрушечных городков и фортов с каменными башенками — морской берег сменился речной поймой, вода становилась всё более мутной, сквозь неё проступали камни, прорастал камыш, на берегу ютились тростниковые хижины рыбаков. Ньют вошёл в джунгли — деревья перед ним росли всё чаще, сплетались кронами, забирались в гору. Ньюта, впрочем, не беспокоили крутые подъемы, а Пикетт на его плече и вовсе был доволен видом, пока земля под ногами мага внезапно не задрожала.

— Пикетт, прячься! — лукотрус скользнул с плеча во внутренний карман сюртука и возбуждённо пискнул. Земля под Ньютом вздулась и дала ему пинка — магозоолог взлетел в воздух. — Да что же это?! — в полёте Ньют перебирал в голове все возможные причины такого поведения почвы и наиболее естественные из них — извержение вулкана и землетрясение — были сразу отвергнуты, а размышления о том, что Панама не место, где такое случается, не посетили ум магозоолога. Ньют чувствовал явный магический след, запах страшного, мощного волшебства: смертельного, коварного, убивающего, уничтожающего. — Векуфе! — Ньют прокричал это имя, обнял чемодан перед столкновением с землёй и аппарировал в ближайший лесок.

Ньют сидел на куче опавшей листвы, опирался спиной о дерево, прижимал чемодан к груди и смотрел задумчивым взглядом прямо перед собой. Нет, он не верил в существование векуфе. Дементоры, обскуры… он был готов объяснить описанный в книге феномен как угодно, но внезапно столкнулся с неразумной стихией, стремящийся только вредить. Даже шелест ветра в ветвях деревьев теперь казался ему угрожающим. Что он знал о векуфе? Дух мертвеца, магическим заклятием лишившийся разума, чувств и воспоминаний, способный вселяться в объекты неживой природы и управлять ими. Напрасно пытался Ньют подобрать что-то похожее из известных ему тварей — бороться с векуфе испробованными способами было глупо. Обращенная в стихию душа мертвеца могла быть только уничтожена или переподчинена другому магу: первый вариант был Ньюту недоступен, а второй — неприятен.

Усилием воли Ньют заставил себя подняться на ноги и продолжить путь — к счастью, тропинка нашлась быстро, а через четверть часа Ньют набрёл на дорогу. Нет, не ту дорогу из утоптанной до гладкости красной земли со сдвинутыми по разные стороны валунами, что соединяли построенные пришедшими на смену конкистадорам доминиканцами миссии, а дорогу из жёлто-серых, плотно-пригнанных друг к друг монолитных плит. Идти по такой дороге было очень легко, но доносящиеся справа и слева от дороги звуки заставляли магозоолога быть настороже — Пикетт испуганно попискивал во внутреннем кармане сюртука, предупреждая о том, что чувствует магию. Ньют тоже её чувствовал — незримую, неслышимую и убийственно-сильную. Порыв ветра возник неоткуда и пронёсся прямо перед лицом, лишив дыхания, — Ньют отпрянул, сила векуфе пугала и казалась необоримой. Что маг мог противопоставить стихии? Ньют слышал вой диких животных, должно быть, сельва таила другие опасности: запах неудачного, неправильного колдовства — запах гнили — становился всё явственнее. Ньют создал вокруг себя защитную полусферу, уплотнив воздух при помощи трансфигурации. Как ещё он мог противостоять векуфе?! Всё: воздух, камень под ногой, ветви деревьев — становились направленным против него оружием. Протего не может защитить против сущности, патронус не поможет против стихии… нет, только бегство и трансфигурация. Ньют апарировал рывок за рывком, раз за разом на несколько метров вперёд и в конце концов попал в ловушку — плотный воздух перед ним столкнулся с ветром, порожденным векуфе, и Ньюта затянуло в возникший на границе смерч.

* * *

Ньют очнулся под шорох листвы и птичье пение — звуки были приятными, и только внезапная и острая мысль о чемодане заставила его быстро открыть глаза и резко подняться: над головой оказался затянутый не выдубленной, распяленной на грубо обструганных палках шкурой потолок. Чемодан лежал под правой рукой — Ньют притянул его ближе, прижал к груди, и только тогда успокоился. В его ногах сидел полуголый мальчик и почесывал пятку. Ньют сфокусировал взгляд на лице полностью отдававшегося избранному занятию ребенка и тот, заметив, что магозоолог проснулся, промычал что-то неразборчиво и кинулся прочь.

— Квыбырахи... — именно этот непереводимый набор звуков донёсся снаружи, и женское лицо с необычно темной, красноватой кожей показалось в проёме между шкур. За лицом под навес из шкур вплыл внушительный, абсолютно обнажённый бюст, а к лицу Ньюта был поднесён сосуд из половины выдолбленной тыквы, в котором колебалось странно-пахнущее беловатое пойло.

Малец проскользнул в вигвам мимо налитого жизненными соками тела женщины и доверительно сообщил Ньюту на ломанном английском:

— Квыбырахи лечит. Тебя белый волчий дух принёс…

Запах пойла — сивуха какая-то — Ньюту не понравился, но полуголая женщина приложила усилия и несколько капель брызнуло на лицо магозоолога.

— Кадехито... — произнесла она неожиданно хриплым голосом, и соски грудей опасно приблизились к лицу Ньюта, а сосуд прикоснулся к губам, — магозоологу пришлось изворачиваться.

— Всех, кого кадехо принёс, лечит. Не бойся, — пояснил малец.

Ньют не поверил, но усилия дебелой женщины стали очень назойливы — магозоолог сдался, охватил край странного сосуда губами и выпил жидкость. Напиток сразу же ударил в голову изголодавшемуся магозоологу, но благодетели не торопились предложить ему закусить. Мир мигнул и расплылся перед взглядом Ньюта.

— Кадехито, — повторила женщина и погладила Ньюта по волосам — магозоолог крепче прижал чемодан.

— Что вы подразумеваете под этим… — пацанёнок посмотрел Ньюту в лицо, поморгал в ответ на нетвёрдым голосом заданный вопрос и почесал пятку.

Женщина вышла — сделала своё чёрное дело. Ньют наблюдал за движениями её мясистого, плохо прикрытого одеждой тела.

— Кадехито? Что?

Малец опять почесал пятку вместо того, чтобы ответить на вопрос, а в проёме между шкур показалась похожая на волчью морда. Морду покрывала длинная белая пушистая шерсть, уши волка были длинными, заострёнными, наподобие ослиных, а голову венчала пара бархатных закрученных наподобие бараньих рожек.

— Кадехо! — малец указал на просунувшего в вигвам морду странного волка. — Тебя принёс. С ним ничего не бойся в дороге.

Каких только поверий не приходилось слышать Ньюту о дорогах, но сейчас он не был готов поверить этому то и дело почесывающему пятку ребенку. Сознание меркло под действием выпитого — появление странного животного легко было объяснить галлюцинациями, а больше всего сейчас Ньюта волновало то, в каком состоянии находятся его подопечные в чемодане. Они вели себя подозрительно тихо.

— Пикетт?! — ручки-веточки показались из-под сюртука — Ньют облегчённо выдохнул, но в следующее мгновение недовольное выражение мордочки лукотруса заставило его вздрогнуть. — Ну, что ты? Голодный? Испугался?

Оставшийся с ним в вигваме ребёнок никак не реагировал на происходящее, а белый барано-волк ослиные уши отрешённо смотрел прямо перед собой. Ньют усадил Пикетта на ладонь, и тот крепко обнял указательный палец мага.

— Чуточку потерпи! — Пикетт пискнул в ответ и спрятал мордочку, а Ньют пытался вспомнить, когда в последний раз кормил своих тварей. — Как давно я здесь? — в ответ на этот вопрос мальчик только усмехнулся, поднялся с пола и засобирался уходить. — Как тебя зовут? — выкрикнул Ньют, пытаясь остановить его.

— Канксерихи! — ребёнка как будто заинтересовало неподдельное любопытство магозоолога, и он уселся обратно на пол.

— Канксерихи, — повторил Ньют, — мне нужна большая корова, буйвол, бык… Большое, мясное животное. — Ньют был готов к любой реакции на эту просьбу, включая простое непонимание, но слова полуголого мальца удивили его:

— Для твоих этих? — Канксерихи указал на чемодан.

— Откуда ты знаешь?

— Матушка не жалеет для меня огненной воды, когда я болею, да и когда я здоров — она хочет, чтобы я научился видеть и слышать. Я приведу тебе корову.

Канксерихи исчез за шкурой, Ньют уложил драгоценный чемодан на пол, погладил и поднёс руки к застёжкам — накормить Пикетта было легко — мокрицы самовоспроизводящийся продукт, а вот более крупные твари так не едят.

Кадехо исчез из вида — Ньют ещё не решил был ли он видением — а снаружи донеслось мычание.

— Не убегайте, пожалуйста, и не ешьте друг друга. Будьте все живы и здоровы, — прошептал Ньют и открыл чемодан. — Я здесь, я иду! Сейчас накормлю! — «мясное животное» — заказ Ньюта — застряло между палок, составлявших основу вигвама. Магозоолог подхватил корову уменьшающим заклятием и левитировал вслед за собой, спускаясь вниз по ведущим внутрь чемодана ступеням — тишина казалась ему подозрительной, он спустился, вернул корову к обычному размеру, умертвил и принялся освежовывать, когда почувствовал прикосновение к штанинам. Ньют огляделся, но никого не заметил — он задумался над чувствами, которое вызвало у него прикосновение: определённо, это были маленькие, мягкие, но цепкие лапки. — Нюхлер, нет! — Ньют заметил промельк чёрной, волосатой спинки на вершине лестницы и кинулся следом. — Накорми их, очень тебя прошу!

Канксерихи не был удивлён появлению магозоолога, а Ньюту было не кому довериться.

— Накормлю! — крикнул малец вслед, будто речь шла о чём-то будничном.

— Остановись, не беги. Да куда же ты! — Ньют преследовал шебутного нюхлера.

Ньюта окружали непроходимые джунгли — на небольшой вычищенной от буйной растительности площадке всего семь вигвамов. Нюхлер улепетывал со всех ног, и черная спинка вскоре совсем затерялась в сельве.

— Постой! Ты потеряешься, хуже будет, — кричал Ньют вслед беглецу, но нюхлер привычно не реагировал на увещевания.

— Вамо, кадехито! — Ньют не понял выкрика, брошенного ему в спину, но Квыбырахи, казалось, подгоняет его, а не останавливает.

Ньют заметил промельк белого пушистого бока кадехо за листвой по правую руку от себя, волк опередил магозоолога, показал загнутый кверху пушистый хвост. Ньют внезапно осознал, что эта тварь на его стороне.

— Спасибо, друг! — Ньют выбежал на дорогу — кадехо спокойно сидел, по-щенячьи дружелюбно махал хвостом и ждал его, не обращая внимания на трепыхания нюхлера в своей пасти. Ньюта беспокоило только одно — как бы не прокусил белый волк шкурку острым клыком. — Осторожней! — Ньют попытался упредить кадехо, сделал шаг и протянул руку, но в следующее мгновение что-то с острыми клыками ухватило его за лодыжку. Ньют сдержал стон и оглянулся — точно такой же кадехо, что стоял сейчас перед ним, только абсолютно черный вцепился ему в ногу. — Отпусти! Да что ты? Я не злой! — черный кадехо не внял словам магозоолога, тот в ужасе почувствовал, как клыки прокусили кожу, а белый кадехо отпустил нюхлера и ощерился. — Держи-держи! Я справлюсь! Не убегай! — Ньют позабыл о боли и рванулся из захвата, но в следующее мгновение потерял равновесие и повалился на землю — нюхлер исчез за деревьями, а магозоолог посмотрел в глаза укусившей его твари. — Отпусти! Я не хочу тебе зла, — хватка чёрного кадехо стала только крепче, и Ньют застонал от боли. В следующее мгновение его тело перевернулось, а нога освободилась — кадехо катались по земле и кусали друг друга, бок чёрного кадехо кровоточил.

Ньют отполз подальше от дерущихся волков и осмотрел рану — укус был глубоким, Ньют сжал зубы и перехватил ногу повыше раны: если клыки кадехо не ядовиты, то всё обойдётся, — его голос произносил заклятия, и магия уже затягивала рану, кровь остановилась. Ньют собирался броситься на помощь тварям, но они, по-видимому, не нуждались в нём — чёрный волк обратился в бегство, а белый преследовал его, и магозоолог озаботился судьбой сбежавшего нюхлера.

Нет, нюхлер был не из тех, кто просто так поменяет сытную еду и обустроенную по своему вкусу норку на непроходимые джунгли — а значит, он почувствовал блеск золота. Впрочем, Ньют не мог быть полностью уверен в этом — он не помнил, когда в последний раз кормил тварей.

— Не убегай! Где ты? — Ньют продирался сквозь джунгли, поднимался на холмы и соскальзывал вниз, не разбирая дороги. — Стой! — Сельва полнилась звуками, заглушая шаги. — Остендио латет! Акцио! — перепончатые лапки мелькнули у корней дерева в нескольких дюймах от Ньюта и исчезли. Действие заклятия прекратилось, нюхлер был слишком быстр, и Ньют осознал, что окончательно потерял его. За деревьями белым пятном мелькнул пушистый бок кадехо. — Постой! Помоги! — прихрамывая, Ньют бежал, и кадехо замер на месте. — Куда идти? Что делать? — Ньют подошёл к кадехо и заговорил, будто ждал, что волк поймет его слова — тот посмотрел на мага умным взглядом, прижался, потёрся головой, и Ньют сам не понял, как оказался на спине волшебного зверя. — Ты чего? Я сам, я могу апарировать! — кадехо не внял словам магозоолога, резко взял с места, и Ньют ткнулся лицом в мягкий, пушистый загривок. Кадехо мчался сквозь сельву, преодолевая препятствия из сросшихся, обвитых буйным вьюном деревьев будто они были проницаемы для него и абсолютно прозрачны.

— Постой! Не так быстро! — Ньют напрасно старался оглядываться по сторонам в надежде разглядеть промельк знакомых лапок или черный волосатый бочок. — Мой нюхлер не бегает так быстро.

Кадехо оглянулся, сморгнул, поднял морду к небу и взвыл. Ньют замолк, задумавшись:

— Ты знаешь, куда побежал мой нюхлер?

Кадехо оглянулся ещё раз и кивнул. Ньют замолк, доверившись твари, — джунгли сливались перед его взглядом в одну сплошную зелёную пелену, день единожды сменился ночью, но Ньют не почувствовал холода. Когда взошло солнце, Кадехо остановился на берегу небольшой, но очень быстрой речушки. Ньют пригляделся — вот-вот где-то в осоке должны замелькать быстрые лапки нюхлера, показаться утиный клюв, чёрная шкурка…

— Ты уверен, что он пробежит здесь?

Кадехо не ответил на вопрос мага, только выразительно посмотрел в глаза, и Ньют слез со спины барано-волка — сидеть на мягкой, чуть курчавящейся шерсти было очень тепло и удобно, а рожки были бархатистыми на ощупь, и ударивший в спину ветер теперь неприятно холодил спину.

— Да вот же он!

Спешивший к реке нюхлер лишь на несколько мгновений мелькал черной спинкой над высокой травой, подпрыгивая, — и Ньют никак не мог прицелиться, чтобы сбить его заклятием.

— Акцио нюхлер! Акцио…

Проворный зверёк бабочкой порхал над землёй, уклоняясь от манящих чар магозоолога. Ньют трансфигурировал траву у него на пути, заставляя стебли переплетаться в стены, но нюхлер, преодолев все выстроенные у него на пути преграды, прыгнул в речку и, отчаянно перебирая лапками, поплыл против течения.

— Глупый! Ты же утонешь! — Ньют сжал виски руками и взвыл. Трансфигурировать воду в лёд и спасать тварь, пока та не замёрзла, — только эта мысль пришла ему в голову, но он не успел: над водой появилась крупная морда животного, которое едва ли могло поместиться в таком небольшом водоёме.

Ньют открыл рот от удивления — перед ним из воды вынырнул конь, взмахнул пышной зелёной гривой, осыпав мага брызгами, и огласил окрестности громким ржанием. Из ступора Ньюта вывел только кадехо — волк потёрся пушистой мордой о бок, залез носом подмышку…

— Я должен на него сесть?

Кадехо не ответил и на этот вопрос, посмотрел в глаза Ньюта умным, печальным взглядом, и магозоолог потянул руку к морде водного коня: тот фыркнул, раздул ноздри и прижался влажной, мягкой щекой к ладони.

— Мне нечем тебя угостить. Ты меня покатаешь? — Ньют ступил ногой на широкую спину водного коня и обнял руками шею — зелёная грива пахла тиной, а желтая шкура ничем не напоминала лошадиную: была абсолютно гладкой и скользкой от воды. — Кабальо марино, — память угодливо подсказала Ньюту имя твари, а конь уже тронулся с места. — Мне надо за нюхлером туда, против течения.

Конь не торопился выполнить пожелание магозоолога, чинно проплыл несколько метров по течению, сделал разворот, вернулся, обменялся взглядами с кадехо…

— Против течения… Нам надо спешить! — Ньют просто не мог подобрать слов, чтобы подружиться с незнакомой тварью. Будь у него время, он бы наблюдал за этим существом из укрытия, подмечал повадки, вызвал заклинанием из памяти страницы той книги и ещё перечитал, медленно приближался, проявлял интерес, подкармливал, приучал к себе день за днём… но на этот раз ему нужна была помощь кабальо здесь и сейчас.

Ньют сидел на скользкой, мокрой шкуре водного коня, сжав виски руками. Он был уверен, что кабальо и кадехо как-то пообщались между собой, и, только наговорившись, кабальо поплыл против течения, оставляя за собой на грязной воде белый пенный след.

— Мы же всё равно не поймаем его в воде? — Ньют пытался успокоить себя этим вопросом, но единственным, кто ответил ему, оказался Пикетт — лукотрус наполовину вылез из внутреннего кармана сюртука магозоолога и утешающе погладил растущим на пальце листиком его подбородок. — Я должен дать имена всем своим тварям, — лукотрус залез на плечо Ньюта и погладил его по щеке.

Ньют напрасно высматривал чёрную спинку нюхлера в мутной речной воде и не обращал внимания на окружающие его пейзажи. Его спутники вели себя иначе — Пикетт вскоре перелез с плеча магозоолога на голову водного коня и любовался видами: речушка, и без того неширокая и мутная, затерялась в ущелье, поросшие зеленью холмы сменились на нависающие над водой каменистые скалы… Ньют изредка отрывался от наблюдения за мутными водами и напрасно просил Пикетта вернуться обратно в карман — магозоолог страдал, будучи не в состоянии разделить разговор фантастических тварей.

* * *

К ночи речка совсем обмелела, и водный конь остановился возле заросшего осокой, болотистого берега.

— Спасибо! — Ньют осветил себе дорогу и спрыгнул со спины коня в топь.

Кабальо заржал ему в след как-то неуверенно и тихо, схватил зубами за ворот сюртука и потянул обратно. Ньют уплотнил почву у себя под ногами магией и только тогда повернулся к водному коню лицом:

— Думаешь, что следует подождать до рассвета? Я согласен, но пойми — он одержим жаждой золота, гоблины выдрессировали его, сделали таким. Я за него волнуюсь!

Пикетт залез на голову Ньюту и помахал новому другу растущим на ручке листиком.

— Нюхлер! — заклятие за заклятием Ньют посылал в пространство перед собой: несколько магических светлячков зависли на пути магозоолога, его чувства были максимально обострены — любые шевеления почвы под ногами ощущались кожей, слух улавливал малейшие шорохи… и внезапный звук хлопающих крыльев показался ему оглушающим, а в нос ударил запах разложения и гнили. Ньют упал на спину — воздух перед ним закрутился вихрем — и посмотрел в небо: освещённый луной и магическими светляками перед ним, оскалив пасть, висел крылатый змей. Его тело было испачкано грязью, поросло плесенью, грибами и мхом, а изо рта вместе со зловонием валил чёрный дым.

«Пеучен», — Ньют узнал предвестника смерти, пьющего человеческую кровь, — Пикетт с протяжным писком скрылся во внутреннем кармане сюртука магозоолога, а тот поднялся на ноги и посмотрел чудовищу в глаза:

— Ты не видел моего нюхлера? — Ньют далеко не всегда и не сразу мог понять своих тварей, но замечал, что все они волшебным образом понимают его, и думал, что летающий рыбо-змей с красными перьями на голове не будет исключением.

Пеучен ответил Ньюту криком, выдохнул в лицо чёрный дым и спикировал с высоты — клыки змея лишь чудом миновали шею магозоолога.

— Да что ты творишь?! — Ньют отскочил в сторону и магией вернул себе зрение. — Ты что, сожрал моего нюхлера?

«Единственный способ отогнать пеучена — бросить в него соль», — цитата из книги возникла в памяти Ньюта.

— Акцио морская вода! — усиленное голосом заклятие оказалось достаточно мощным, казалось, сама земля Панамы помогла Ньюту — воды сходились вокруг тела змея, образовывая сферу, и тварь напрасно билась внутри. Следующим заклятием Ньют превратил воду в пар, и пеучен упал на землю солевым шаром.

* * *

Схватка ослабила Ньюта — на нетвёрдых ногах он продирался через сельву — переживания о судьбе милого, ласкового зверька теснили грудь. Пикетт тихонечко попискивал в кармане, гладил шею магозоолога листиками-ручками. Ньют взобрался на высокий, поросший мхом холм. С холма открывался вид на небольшую долину. В её центре находилось озеро с чёрной водой, и единственной возможностью обойти его было двигаться по вершинам окружавших долину со всех сторон возвышенностей.

Ньют последовал выбранному пути, но в темноте оскользнулся и полетел вниз по склону, сдирая мох пятками:

— А-а-а! — Ньют не сумел сдержать крик — удар был болезненным, пришёлся на прокушенную чёрным кадехо ногу. Ньют лежал у основания холма — подниматься не хотелось — Пикетт сидел у него на щеке, сочувственно смотрел в глаза и гладил листиком по лбу.

Солнце медленно поднималось над горизонтом, согревая Ньюта, но тот не был рад этом свету — морщился и закрывался рукой. Солнце поднялось выше и осветило склон холма над головой Ньюта, а холм осветил солнце в ответ — магозоолог оказался на пересечении этих лучей, вскочил на ноги и заполошно закрыл лицо руками: холм за его спиной был гранью золотой пирамиды. Пытаясь выйти из снопа света, Ньют сделал несколько нетвёрдых шагов и с трудом удержался на ногах — чьи-то такие знакомые мягкие, но цепкие лапки задели штанину.

— Нюхлер! — закричал магозоолог и лишь чудом не ухватил черный бочок — зверёк прыгнул в озеро, подняв фонтанчик брызг, и тёмные воды сомкнулись над его головой. — Нюхлер! — Ньют на коленях заполз в озеро, напрасно пытаясь нащупать зверька, — тот вынырнул сам, в нескольких дюймах от магозоолога, выпустил фонтанчик воды из клюва и, дёргая лапками от удовольствия, поплыл на спине. Ньют в падении ухватил беглеца, сдавил в объятиях и прижал к груди — чёрная шкурка нюхлера была покрыта золотым песком. — Эльдорадо! Я буду звать тебя Эльдорадо! — повторял Ньют сквозь душившие его рыдания. Пикетт сидел у него на макушке и гладил листиками по волосам.