Ньют Скамандер и сокровища нюхлера (джен)

Ньют двигался по улицам незнакомого города с оглядкой, стараясь избегать открытых площадей, — вездесущая МАКУСа бдит, а он, несмотря на все старания, зримо отличался от обитателей Санто Доминго. Впрочем, служители МАКУСы тоже не могли затеряться в толпе, и очередной — уже третий за сегодня, просто нашествие янки на Панамскую республику! — в начищенных до блеска ботинках, котелке и длинном сером пальто заставил Ньюта спрятаться за колонну, а потом и вовсе скользнуть в ближайшую дверь книжного магазина.

Невербальным заклятием Ньют заставил умолкнуть уже готовый предупредить о посетителе колокольчик и виновато уставился в прозрачные, рыбьи глаза продавца — мысль зародилась в глубине этих глаз и тут же по воле мага угасла. Ньют сквозь стеклянную вставку в верхней части двери посмотрел на улицу — потеряв объект, ищейки МАКУСы устроили сходку: чему их только учат в Ильвермони. Смирившись с тем, что в магазине придётся задержаться, Ньют принялся обходить витрины — зачарованный продавец изредка открывал и закрывал глаза, заставляя Ньюта сожалеть о том, что не может помочь магозоологу с выбором книги.

— Простите, не подскажете ли… — обратился Ньют к продавцу, забывшись, виновато посмотрел в прозрачные глаза и провёл рукой по разноцветным корешкам книг — мужчина пожёвывал свой язык. «Мифы и страшные истории Южной Америки» — это заглавие на тяжёлом фолианте из теснённой свиной кожи привлекло магозоолога.

Ньют поставил чемодан на пол и взял тяжёлую книгу в руки. Том был написан каллиграфическим почерком на пергаменте, с тщанием и старанием разрисован, но картины на его страницах частью поблёкли, а частью были замараны.

«Какая расточительность!» — Ньют сменил равнодушие на возмущение маггловским отношением к литературе, едва различил под слоем вековой пыли изображения странных существ. Движением палочки он заставил книгу воспарить перед собой и очистил одну страницу. Книга была написана на латыни, и первый, открывшейся взгляду Ньюта отрывок не разочаровал его: предполагаемое чудовище — полусвинья, полурыба — разоряло устроенные индейцами запруды для ловли рыбы и насылало проклятие своим хрюканьем. Несчастное создание! Оно по наивности забирается в чужие запруды, не осознавая, что на улов уже распространяется право частной собственности. Ньют запомнил данное твари на португальский манер имя — кучивило и среду обитания — богатые рыбой реки с песчаными берегами. Взмахнув палочкой, магозоолог заставил книжные листы переворачиваться под его взглядом — книга открылась в самом начале, и Ньют замер, предавшись чтению.

«Что за глупость?» — первые главы автор сублимировал свои страхи и переживания: темнота, смерть близких, страх потери и воздаяния, которое ждёт его… где-то… Ньют без удовольствия перелистывал страницы, морщился и фыркал… Виуда, сигуанаба, брукса, энкантадо, дуэнде, патасола — в их существование Ньют не верил, но повествование настолько захватило его, что дух учёного требовал расследования.

Ищейки МАКУСы ещё долго и абсолютно напрасно бегали по незнакомому городу, ловили на себе недовольные взгляды и слушали произнесённые в свой адрес бранные слова — вверенный им объект собрался заняться любимым делом.

* * *

Ньют мерял широким шагом незнакомую землю Панамы и не сожалел о том, что не может апарировать, не зная местности. Он отдалялся от обжитых мест: песчаные пляжи под его ногами недолго отделяли бирюзовое море от линии сочно-зелёной растительности, и вскоре ничего уже не осталось от застроенных в колониальном стиле игрушечных городков и фортов с каменными башенками — морской берег сменился речной поймой, вода становилась всё более мутной, сквозь неё проступали камни, прорастал камыш, на берегу ютились тростниковые хижины рыбаков. Ньют вошёл в джунгли — деревья перед ним росли всё чаще, сплетались кронами, забирались в гору. Ньюта, впрочем, не беспокоили крутые подъемы, а Пикетт на его плече и вовсе был доволен видом, пока земля под ногами мага внезапно не задрожала.

— Пикетт, прячься! — лукотрус скользнул с плеча во внутренний карман сюртука и возбуждённо пискнул. Земля под Ньютом вздулась и дала ему пинка — магозоолог взлетел в воздух. — Да что же это?! — в полёте Ньют перебирал в голове все возможные причины такого поведения почвы и наиболее естественные из них — извержение вулкана и землетрясение — были сразу отвергнуты, а размышления о том, что Панама не место, где такое случается, не посетили ум магозоолога. Ньют чувствовал явный магический след, запах страшного, мощного волшебства: смертельного, коварного, убивающего, уничтожающего. — Векуфе! — Ньют прокричал это имя, обнял чемодан перед столкновением с землёй и аппарировал в ближайший лесок.

Ньют сидел на куче опавшей листвы, опирался спиной о дерево, прижимал чемодан к груди и смотрел задумчивым взглядом прямо перед собой. Нет, он не верил в существование векуфе. Дементоры, обскуры… он был готов объяснить описанный в книге феномен как угодно, но внезапно столкнулся с неразумной стихией, стремящийся только вредить. Даже шелест ветра в ветвях деревьев теперь казался ему угрожающим. Что он знал о векуфе? Дух мертвеца, магическим заклятием лишившийся разума, чувств и воспоминаний, способный вселяться в объекты неживой природы и управлять ими. Напрасно пытался Ньют подобрать что-то похожее из известных ему тварей — бороться с векуфе испробованными способами было глупо. Обращенная в стихию душа мертвеца могла быть только уничтожена или переподчинена другому магу: первый вариант был Ньюту недоступен, а второй — неприятен.

Усилием воли Ньют заставил себя подняться на ноги и продолжить путь — к счастью, тропинка нашлась быстро, а через четверть часа Ньют набрёл на дорогу. Нет, не ту дорогу из утоптанной до гладкости красной земли со сдвинутыми по разные стороны валунами, что соединяли построенные пришедшими на смену конкистадорам доминиканцами миссии, а дорогу из жёлто-серых, плотно-пригнанных друг к друг монолитных плит. Идти по такой дороге было очень легко, но доносящиеся справа и слева от дороги звуки заставляли магозоолога быть настороже — Пикетт испуганно попискивал во внутреннем кармане сюртука, предупреждая о том, что чувствует магию. Ньют тоже её чувствовал — незримую, неслышимую и убийственно-сильную. Порыв ветра возник неоткуда и пронёсся прямо перед лицом, лишив дыхания, — Ньют отпрянул, сила векуфе пугала и казалась необоримой. Что маг мог противопоставить стихии? Ньют слышал вой диких животных, должно быть, сельва таила другие опасности: запах неудачного, неправильного колдовства — запах гнили — становился всё явственнее. Ньют создал вокруг себя защитную полусферу, уплотнив воздух при помощи трансфигурации. Как ещё он мог противостоять векуфе?! Всё: воздух, камень под ногой, ветви деревьев — становились направленным против него оружием. Протего не может защитить против сущности, патронус не поможет против стихии… нет, только бегство и трансфигурация. Ньют апарировал рывок за рывком, раз за разом на несколько метров вперёд и в конце концов попал в ловушку — плотный воздух перед ним столкнулся с ветром, порожденным векуфе, и Ньюта затянуло в возникший на границе смерч.

* * *

Ньют очнулся под шорох листвы и птичье пение — звуки были приятными, и только внезапная и острая мысль о чемодане заставила его быстро открыть глаза и резко подняться: над головой оказался затянутый не выдубленной, распяленной на грубо обструганных палках шкурой потолок. Чемодан лежал под правой рукой — Ньют притянул его ближе, прижал к груди, и только тогда успокоился. В его ногах сидел полуголый мальчик и почесывал пятку. Ньют сфокусировал взгляд на лице полностью отдававшегося избранному занятию ребенка и тот, заметив, что магозоолог проснулся, промычал что-то неразборчиво и кинулся прочь.

— Квыбырахи... — именно этот непереводимый набор звуков донёсся снаружи, и женское лицо с необычно темной, красноватой кожей показалось в проёме между шкур. За лицом под навес из шкур вплыл внушительный, абсолютно обнажённый бюст, а к лицу Ньюта был поднесён сосуд из половины выдолбленной тыквы, в котором колебалось странно-пахнущее беловатое пойло.

Малец проскользнул в вигвам мимо налитого жизненными соками тела женщины и доверительно сообщил Ньюту на ломанном английском:

— Квыбырахи лечит. Тебя белый волчий дух принёс…

Запах пойла — сивуха какая-то — Ньюту не понравился, но полуголая женщина приложила усилия и несколько капель брызнуло на лицо магозоолога.

— Кадехито... — произнесла она неожиданно хриплым голосом, и соски грудей опасно приблизились к лицу Ньюта, а сосуд прикоснулся к губам, — магозоологу пришлось изворачиваться.

— Всех, кого кадехо принёс, лечит. Не бойся, — пояснил малец.

Ньют не поверил, но усилия дебелой женщины стали очень назойливы — магозоолог сдался, охватил край странного сосуда губами и выпил жидкость. Напиток сразу же ударил в голову изголодавшемуся магозоологу, но благодетели не торопились предложить ему закусить. Мир мигнул и расплылся перед взглядом Ньюта.

— Кадехито, — повторила женщина и погладила Ньюта по волосам — магозоолог крепче прижал чемодан.

— Что вы подразумеваете под этим… — пацанёнок посмотрел Ньюту в лицо, поморгал в ответ на нетвёрдым голосом заданный вопрос и почесал пятку.

Женщина вышла — сделала своё чёрное дело. Ньют наблюдал за движениями её мясистого, плохо прикрытого одеждой тела.

— Кадехито? Что?

Малец опять почесал пятку вместо того, чтобы ответить на вопрос, а в проёме между шкур показалась похожая на волчью морда. Морду покрывала длинная белая пушистая шерсть, уши волка были длинными, заострёнными, наподобие ослиных, а голову венчала пара бархатных закрученных наподобие бараньих рожек.

— Кадехо! — малец указал на просунувшего в вигвам морду странного волка. — Тебя принёс. С ним ничего не бойся в дороге.

Каких только поверий не приходилось слышать Ньюту о дорогах, но сейчас он не был готов поверить этому то и дело почесывающему пятку ребенку. Сознание меркло под действием выпитого — появление странного животного легко было объяснить галлюцинациями, а больше всего сейчас Ньюта волновало то, в каком состоянии находятся его подопечные в чемодане. Они вели себя подозрительно тихо.

— Пикетт?! — ручки-веточки показались из-под сюртука — Ньют облегчённо выдохнул, но в следующее мгновение недовольное выражение мордочки лукотруса заставило его вздрогнуть. — Ну, что ты? Голодный? Испугался?

Оставшийся с ним в вигваме ребёнок никак не реагировал на происходящее, а белый барано-волк ослиные уши отрешённо смотрел прямо перед собой. Ньют усадил Пикетта на ладонь, и тот крепко обнял указательный палец мага.

— Чуточку потерпи! — Пикетт пискнул в ответ и спрятал мордочку, а Ньют пытался вспомнить, когда в последний раз кормил своих тварей. — Как давно я здесь? — в ответ на этот вопрос мальчик только усмехнулся, поднялся с пола и засобирался уходить. — Как тебя зовут? — выкрикнул Ньют, пытаясь остановить его.

— Канксерихи! — ребёнка как будто заинтересовало неподдельное любопытство магозоолога, и он уселся обратно на пол.

— Канксерихи, — повторил Ньют, — мне нужна большая корова, буйвол, бык… Большое, мясное животное. — Ньют был готов к любой реакции на эту просьбу, включая простое непонимание, но слова полуголого мальца удивили его:

— Для твоих этих? — Канксерихи указал на чемодан.

— Откуда ты знаешь?

— Матушка не жалеет для меня огненной воды, когда я болею, да и когда я здоров — она хочет, чтобы я научился видеть и слышать. Я приведу тебе корову.

Канксерихи исчез за шкурой, Ньют уложил драгоценный чемодан на пол, погладил и поднёс руки к застёжкам — накормить Пикетта было легко — мокрицы самовоспроизводящийся продукт, а вот более крупные твари так не едят.

Кадехо исчез из вида — Ньют ещё не решил был ли он видением — а снаружи донеслось мычание.

— Не убегайте, пожалуйста, и не ешьте друг друга. Будьте все живы и здоровы, — прошептал Ньют и открыл чемодан. — Я здесь, я иду! Сейчас накормлю! — «мясное животное» — заказ Ньюта — застряло между палок, составлявших основу вигвама. Магозоолог подхватил корову уменьшающим заклятием и левитировал вслед за собой, спускаясь вниз по ведущим внутрь чемодана ступеням — тишина казалась ему подозрительной, он спустился, вернул корову к обычному размеру, умертвил и принялся освежовывать, когда почувствовал прикосновение к штанинам. Ньют огляделся, но никого не заметил — он задумался над чувствами, которое вызвало у него прикосновение: определённо, это были маленькие, мягкие, но цепкие лапки. — Нюхлер, нет! — Ньют заметил промельк чёрной, волосатой спинки на вершине лестницы и кинулся следом. — Накорми их, очень тебя прошу!

Канксерихи не был удивлён появлению магозоолога, а Ньюту было не кому довериться.

— Накормлю! — крикнул малец вслед, будто речь шла о чём-то будничном.

— Остановись, не беги. Да куда же ты! — Ньют преследовал шебутного нюхлера.