Ученица мастера марионеток (гет)

Орочимару в очередной раз лукаво прищуривается, проходя мимо моей двери. Хрипло посмеиваясь, он то и дело интересуется, зачем я так заморачивался с барьерами. Хотя и сам же озвучивает гипотезу о его притязаниях на труп «девчонки». Я не особо и скрываю, что так оно и есть. Хотя из его уст это слово звучит весьма мерзко.

На мгновение прикрываю лицо рукой. Не просто «девчонка». А моя единоличная собственность. И я уже не первый раз ловлю себя на том, что моя игра с ней не прошла бесследно и для меня самого. Всё чаще я называю её именно по имени. Которое ей, безусловно, подходит.

Хитоми. Моя новая марионетка. Живая кукла. То, что я пытаюсь изучить и понять. То, что вот уже три месяца не даёт мне покоя. Жертва, которой я решил временно сохранить жизнь. Искусство, что создано самой природой. И то, что я держу в секрете ото всех. Замираю у двери, убеждаясь, что никого рядом нет. При помощи двух оборотов ключа размыкаю проход в барьере и проскальзываю внутрь собственной комнаты, плотно запирая за собою дверь. Замыкаю барьер изнутри всё тем же покрытым вязью печатей ключом. Два оборота. Зажечь свет. И зайти в отгороженную ширмами половину комнаты.

Меня не было пару недель. Но, похоже, моей жертве это нисколько не повредило. Кукла сидит на кровати и мерно водит тонким пальцем по символам. Немного раздражает, что моё возвращение не особо отвлекает Хитоми от её занятия. Она лишь ненадолго поднимает глаза и, молча поприветствовав меня, вновь опускает взгляд на тот испещрённый печатями свёрток, что не смогли открыть в своё время мы с Орочимару.

Я также удостаиваю Куклу лишь взглядом и лёгким кивком. Но вся эта ситуация всё равно кажется мне странной. У меня сейчас не так много свободного времени до следующей миссии. Поэтому я методично разбираю содержимое своей сумки. В этот раз — два экземпляра для пополнения коллекции. Нужно обязательно их привести в надлежащий вид, чтобы подумать о начинке. А она… Косой взгляд на Куклу. Да, с ней будет то же самое. Но это пока подождёт.

Возвращаюсь к сортировке свитков. Однако стоит только свитку с телами коснуться стола, как я ловлю холодный мимолётный взгляд. Именно на этот свиток. Можно даже не поворачиваться. Хитоми уже отвела глаза и делает вид, что усердно изучает вязь печатей на родовом наследстве. Но её внимание слишком избирательно. Не представляю как, но уже который раз она безошибочно ловит взглядом именно свиток со свежим материалом для марионеток. Нежить… Впрочем, я не был бы удивлён, если бы нашёл на ней метку шинигами. Для живого существа она слишком специфична.

Разложив все трофеи и вещи по своим местам, я оставляю на рабочем столе лишь свиток с трупами. Опять этот холодный едва уловимый взгляд. Так ей всё же интересно, что будет, когда я надумаю оборвать её жизнь? Усмехаюсь собственным мыслям. Так я вполне готов утолить этот интерес. Сполна и даже через край. Пожалуй, стоит сейчас сыграть в игру с моей маленькой пока ещё живой куклой.

Взвешиваю свиток на ладони. До этого я не давал ей разрешения приближаться, пока работаю. А она с завидной идеальностью молча изредка бросала оценивающие взгляды с кровати, но не более. Естественно, ширму задёргивать я совершенно не собирался. Но её реакция — именно то, чего я так жаждал получить, но не получал прежде ни разу. Тончайшее понимание моих желаний. Неожиданно приятно. Она — идеальна. Почти… Мягко поворачиваюсь, и свиток, описывая в воздухе дугу, приземляется на залатанной ткани балахона. Прямо на её колени.

Тонкие белые пальцы Хитоми замирают на чуть отошедшем краю опечатывающей свёрток ленты. Хм… Кажется, ей удалось немного продвинуться в этом вопросе. Но не это сейчас важно: позы моя новая Кукла так и не меняет. И только лишь поднимает на меня свои великолепные золотистые стеклянные глаза. Молча. Выжидающе. Идеально.

Маленький молчаливый спектакль уже начался. Что ж, разыграем сцену из повседневной деятельности… Маньяка. Для единственного зрителя. А точнее, для его будущей жертвы. Отодвигаю ширму и готовлю все необходимые инструменты, точно зная, что золотистые глаза сейчас ловят каждое моё движение. Как и в прошлый раз, я сполна желаю оценить её реакцию. Она должна видеть всё: от начала и до самого конца! Надеюсь, в этот раз будет интересней. Хотя… Это крайне странное ощущение: некоторое раздражение и восхищение одновременно. Закончив все приготовления, занимаю место у секционного стола и протягиваю в сторону кровати руку.

Тихий, почти беззвучный выдох. На мгновение Хитоми отводит взгляд и не спеша поднимается с кровати. Всё ещё босые маленькие ноги мягко ступают по каменному полу, тихо замерев в паре шагов от меня. Тонкие белые пальцы вкладывают в мою протянутую руку свиток. Великолепно! Какое же бесстрастное лицо. Вот только я не позволю, сохранив его, повернуться ко мне спиной и отойти. Для этого хватит и одной нити. Тем более что намёк понят сразу, и Кукла выжидающе замирает рядом со столом.

Её лицо всё ещё нечитаемо. Конечно, просто трупами Хитоми не удивишь. Однако стоит мне отвернуться к лотку с инструментами, как я замечаю быстрое движение белой кисти у лба материала. Чуть поворачиваю голову, но девчонка стоит так, словно ничего и не было. А я не успел разобрать, что именно она сделала. Судя по тому, что я так и не нахожу ничего и после обработки тела, это что-то не слишком логичное… Хм… Забавно. А ведь я уже привык воспринимать Куклу, как нечто абсолютно рациональное. Едкая кривая усмешка подошла бы здесь идеально.

На весь процесс Хитоми смотрит несколько отстранённо, хотя явно понимает, что с ней будет так же. Но… Она не делает ни единого лишнего движения. В ней нет ни страха, ни отвращения. Просто ничего. Для неё тело на моём секционном столе — очередной труп. Конечно. Сколько таких моя Кукла кропотливо распотрошила и собрала воедино сама. В следующий раз позволю сделать всю грязную работу ей. Мой взгляд лишь вскользь касается рук Хитоми, но она уже отвечает на мою невысказанную мысль лёгким пожатием плеч и молчаливым намёком на отсутствие перчаток и соответствующей одежды. Всего парой движений и наклоном головы. Педантична до тошноты. Но так и должно быть.

От кривой улыбки удержаться невозможно. Идеальна. Косой взгляд на всё ещё костлявые колени. Почти. В ответ Кукла на мгновение отводит взгляд, но продолжает следить за каждым моим действием, изредка позволяя себе пару малозаметных движений. Логично. Её всё ещё живое тело не может так долго быть совсем неподвижным. Немного раздражает. Но… Неважно. Для неё — неважно.

Закончив вычищать тело от ненужных деталей, накладываю технику на обработанный материал и убираю его в отдельный свиток. Думать над наполнением буду чуть позже. Привожу в порядок рабочее место и извлекаю второй, и последний на сегодня, труп. Хитоми всё ещё неподвижно стоит, косо поглядывая на меня. Намеренно отворачиваюсь к инструментам, ловя каждое движение внезапно оживших белых кистей. Тонкие пальцы выводят на лбу материала замысловатый символ. Какая наглость. Не сдерживая кривой ухмылки, разворачиваю только голову, блокируя нитями столь дерзко поднятую руку.

— Не припоминаю, чтобы позволял тебе что-либо делать, — резко разворачиваюсь всем телом и, одним шагом сократив расстояние, заламываю тонкую маленькую руку, заставляя Куклу смотреть мне в глаза.

— Отпускаю душу покойного, она Вам всё равно не нужна, — идеальные розовые губы растягиваются в кривой наглой улыбке.

Попалась с поличным. Но при этом полностью уверена в своей правоте. Мелкая. Идеальная. Нахалка. Какая… Неслыханная дерзость! На короткий миг злость захлёстывает меня, и я резко швыряю столь наглую жертву на кровать. Всего одно движение — и её узкая грудная клетка с хрупкими рёбрами заблокирована моим предплечьем, а кисть сжимает тонкую, на одно хрустящее движение, шею.

— Моё искусство не нуждается в твоём вмешательстве, — ядовито напоминаю дерзкой девчонке, чуть сильнее нажимая локтем на мерно вздымающуюся грудь.

Поверхностный вдох и лёгкая полуулыбка на идеальных губах. Не боится. В её золотистых стеклянных глазах ни единой эмоции. Ничего… Лишь моё отражение с хищными прищуром и ухмылкой. Чёртова. Мелкая. Кукла. Моё отражение ухмыляется ещё шире.

— Это лишь дань уважения одной будущей марионетки другой, — тихо сообщает Хитоми, насколько это возможно, держа ровный тон. — Я всё же упокойно-гробовых дел мастер… — её улыбка становится горькой, — была.

Дыхание Куклы слишком поверхностно. Но, похоже, её мало волнует и это, и моя кисть на её горле. На тонкой шее, которую так легко свернуть. А я вижу, что Хитоми прекрасно понимает — я привык ломать таких, как она, не задумываясь. Наверное, поэтому Кукла не сопротивляется и просто молча и бесстрастно ждёт моих дальнейших действий. Идеальный расчёт. Прекрасное фарфоровое чудо с шёлковыми локонами и ядовитым, словно жало скорпиона, языком. Скорпиона… Моё отражение вновь криво и широко улыбается. Идеальна. Ослабляю давление на грудь и поднимаю пальцы с горла к самому её подбородку. Слишком легко сломать. Но… Мои пальцы скользят по идеальным губам, на которых ещё лежит тень усмешки. Но это слишком грубо и откровенно попортит столь изящный материал.

В очередной раз рассматриваю лицо Хитоми. Тёмные круги под глазами уже сошли, а щёки перестали быть впалыми. Пальцы второй руки ощупывают всё ещё выступающие ключицы, уже не так проступающие рёбра и начинающую округляться грудь. Ещё рано. Я, без сомнения, добавлю её в свою коллекцию. Но чуть позже. Этот бутон стоит сорвать, когда он будет готов распуститься. И максимально аккуратно сорвать, чтобы не попортить тонкие косточки и великолепную фарфорово-белую кожу. И… Я ещё не до конца изучил её поведение. Не в полной мере вкусил идеально созданный природой плод. Я хочу видеть больше. Больше подтверждений моих относительно неё ожиданий.

Кукла всё так же бесстрастно молча ждёт, что я предприму. Слишком умна. Слишком хороша. Действительно идеальна, как марионетка. Да и… Косой взгляд на разложенный на секционном столе труп. Хех. Ответить на подобную наглость мне в общем-то… нечем. Очередная кривая улыбка. В конце концов, это никак не мешает и не портит результат моих манипуляций. Так что… Громко хмыкнув, встаю и возвращаюсь к прерванной подготовке материала для марионетки. Отпускает душу… Суеверная глупость. Но я вполне могу позволить девчонке подобную блажь, раз она проявляет такое смирение с участью марионетки.

Поднимаю взгляд от стола: Хитоми уже, как ни в чем не бывало, теребит одну из опечатывающих лент свёртка, что достался ей в наследство, впрочем без какого-либо особого интереса. Дань одной марионетки другой… Что уж кривить душой… Хах, душой… Подобные речи из её уст мне более чем приятны. Это то, чего я так долго жаждал услышать. Остаётся только едко хмыкнуть и вернуться к работе.

Всё же надо отдать Хитоми должное — она прекрасно помнит кто перед ней. Другие бы уже пытались читать мораль или слишком эмоционально реагировали на моё занятие. Все без исключения мои прежние жертвы были такими. Все они были слишком шумными и нелогичными. Слишком типичными. Но не она. Хитоми. Ей даже не нужно слов. Ей хватает и жеста. Идеально.

Пожалуй, идея подпустить Куклу поближе оправдала себя. В следующий раз позволю ей приготовить материал самой. Хоть и предполагаю, что Хитоми не разочарует меня, даже вскрывая «собратьев по несчастью». Мои неживые губы растягиваются в улыбке. Как ни крути, Она — идеальна.