Пара слов о Джинни (джен)

Если твои карманные деньги на семестр равны стоимости коробки шоколадных лягушек, то украшений, косметики и дополнительной одежды тебе не полагается, потому что: «Что за глупости, детка, ты и так очаровательна — не скрывай свою природную красоту». А все остальное: «Слишком дорого, милая, когда ты успела стать такой зависимой от внешней шелухи?» — то поневоле начинаешь ценить материальные блага.

Джинни всегда знала, чего она хочет. Так же как и то, что она не желает быть одна. И кандидатуру на место своего спутника жизни подбирала долго и тщательно... ну кто же мог представить, что Поттера вдруг феникс клюнет при виде Малфоя? Ведь столько лет они так славно ненавидели друг друга!

Потраченного времени, как и вложенных сил, было жаль. К тому же сейчас требовалось действовать быстро — участь старой девы Джинни Уизли категорически не устраивала, а всех более или менее приемлемых молодых людей разбирали еще на школьной скамье. В юные годы все силы (под руководством энергичной Молли) были направлены на проект «заполучить Героя». А теперь... Ну не может же она ухлестывать за малолетками, верно?

Одиночество — проблема номер один.

Еще она хотела быть богатой. Ненависть к чужой поношенной одежде, купленным на распродаже дешевым вещам и к «у нас все общее, детка, когда ты успела стать жадиной?» въелась под кожу. У нее не выходило вспоминать жизнь в «Норе» кроме как с содроганием, хотя она и понимала, что родители старались как могли. Но понимание было каким-то чисто теоретическим, а безысходность — реальной.

Вопрос с обеспечением финансами пришлось решать самой: зависимость от чьей-то милости была вторым безотчетным страхом. Она точно наложит на себя руки, если ей еще раз придется вымаливать какую-нибудь мелочь, слыша в ответ: «Нет, солнышко, на это у нас нет денег. Твоим братьям надо купить...»

Молли Уизли, убежденная, что Джинни не нужно никуда идти учиться после Хогвартса, потому что ее девочка выйдет замуж, родит пять-шесть детишек и будет домохозяйкой, как мама, упала бы в обморок, узнав, чем занимается любимая дочь.

Секрет же состоял в том, что Джинни, будучи сильной ведьмой, давно и абсолютно успешно работала. И даже слыла хорошим специалистом, умеющим держать язык за зубами и неплохо разбираться с весьма пикантными проблемами определенного рода. Хотя и не совсем того рода, о каком можно было подумать, глядя на бесконечные ноги, уверенно вышагивающие на невообразимых каблуках-шпильках. Джинни работала разрушителем проклятий.

Вообще-то, с ее точки зрения, было вполне логично обратиться за помощью к братьям. Старшим, естественно. Близнецов она считала не то что чуток чокнутыми — ударенными на всю голову. И как они до сих пор не вляпались в серьезные неприятности, Джинни не представляла. А с Роном у нее просто не имелось ничего общего: его интересы являли собой четко ограниченный круг из «поспать, поесть, рассказать, что он — лучший друг Гарри Поттера».

А вот старших братьев она по-настоящему любила. Те слиняли из «Норы» сразу же, как появилась первая возможность, и всецело понимали ненависть девушки к бедности, тесноте и вечному безденежью. И никогда не отказывались помочь. И мнения Молли о месте сестры на кухне не разделяли, что переводило их из разряда всего лишь любимых буквально в святые.

Но такого уж всепоглощающего обожания к драконам, как Чарли, Джинни не испытывала, хотя те отнеслись к ней достаточно благосклонно, а ей понравилась умиротворяющая тишина заповедника. И нравилась еще ровно два дня, пока от скуки она не полезла на стенку.

Политическая карьера, которую она могла начать с подачи умницы Перси, заинтересовала Джинни еще меньше. Тем более что при взгляде на ее ноги, у всех почему-то возникала уверенность, что они в диспуте о ее мировоззрении — куда лучший аргумент, чем все остальное. Ну, может, еще — ее задница и грудь. Мозги и магическая сила в том списке не фигурировали.

Как Гермиона ухитрялась управляться с подобным подходом к любой красивой девушке в святая святых магического мира, для Джинни являлось загадкой. И повторять подвиг Грейнджер она не собиралась.

Так что оставались ее любимый братик Билл, вредные гоблины и замечательная профессия, обещавшая множество проблем, мерзких проклятий и всякой магической нечисти.

Зато замученным клиентам было наплевать, приехала ли на их вызов молодая красотка, брутальный мужик или комнатная собачка. Главное — «спасите нас от семейного проклятия прабабушки Тесс, упокойте трех ее мужей, деньте куда-нибудь призрак ее треклятого книзла... ну, и если у вас найдется время, то, знаете, из подвала порой раздаются такие странные леденящие душу звуки...»

О да, свою работу Джинни обожала.

Не будь Билл ее братом, она отбила бы его у Флер и вышла за него замуж. Не будь Чарли ее братом, они отлично жили бы вдвоем, наблюдая за драконами и наслаждаясь одиночеством. Перси... ну, Перси был занудой, аккуратистом и перфекционистом, но при этом — превосходным другом.

Мерлин, ну почему самые нормальные мужчины в ее жизни — собственные братья?!

* * *

А вечером пришел Гарри.

При том, что до него всегда доходило с некоторым опозданием, честности природа отсыпала герою даже с излишком. Так что он долго мялся, краснел, бледнел и, заикаясь, говорил о том, какая она, Джинни, замечательная.

Джинни скептически хмыкала, но слушала — лестно же. Даже несмотря на то, что истинная причина прихода была явно далека от стремления сделать ей приятно. Молли будет в ужасе, когда узнает, что дочь упустила такую партию... пожалуй, эта мысль весьма скрасила малорадостную сцену.

На моменте путаных объяснений, что он ей не изменял, не меняет на кого-то другого, а просто... понял, что они друг другу не подходят, а она достойна лучшего, Джинни заскучала (надежда услышать что-нибудь оригинальное скончалась в муках) и решительно прервала моральные метания Поттера. С внутренним облегчением она стянула с пальца кольцо и вручила его уже бывшему жениху с напутствием надеть возлюбленному на самое дорогое место.

— Оно же не налезет, — изумленно моргнул Гарри, от неожиданности произнеся это вслух. — В том смысле, что я не знаю... но не должно же налезть, да?

Джинни расхохоталась и махнула рукой.

— Вот и разберетесь заодно, что и куда влезает. Сгинь с глаз моих, Поттер. Желаю вам с хорёчком счастья и не поубивать друг друга.

— Ты... догадалась, да?

— Гарри, да уже все догадались! Давно! В вашем присутствии только что пол не загорается. Лишь три человека все еще в неведении о вашей страсти — ты, Малфой и Рита Скитер. Все, иди уже. Считай, что твои моральные терзания я оценила. Так что благословляю вас. Изучите теорию заранее, детки, и купите все полагающееся для практики, а главное — смазки не жалейте: тогда все будет входить, выходить и налезать как надо.

— Ты лучшая, Джинни!

— Ага. Заявил парень, который меня вот прямо сейчас бросил. Мог бы хоть лимончика припасти: я согласна принять, что меня кинули, но обидно, что с таким счастливо-сияющим видом.

— Джинни, ты такая... такая... — слов Гарри не хватило, и он тут же полез ее обнимать.

— Понимающая, чудесная и тебе как сестра? — прыснув от смеха, подсказала младшая Уизли, пискнув от того, что в объятиях ее сдавили слишком крепко.

— Точно!

— Катись, Поттер, пока я не подумала, что ты просто захотел, наконец, меня потискать перед уходом. Привет Малфою. Хотя нет, не передавай — это банально. Скажи, что я рыдала, рвала на себе волосы и проклинала...

— Э-э-э… Джин...

— Да, увлеклась. Лучше ничего не говори — пусть помучается неопределенностью. Крохотная, но месть.

Посмеиваясь, она закрыла за бывшим женихом дверь. А потом решила не отказывать себе в маленьком удовольствии. Высунулась из окна и, помахав рукой, чтобы привлечь внимание Гарри, прокричала на всю улицу:

— Эй, Поттер! С тебя приглашение на бракосочетание, а с твоего жениха — две бутылки хорошего вина за то, что твою невинность сберегла! Зажмете — так и знай — прокляну!

* * *

...А на свадьбу Малфоя и Поттера придется переться одной.

«Отстой», — вздохнула Джинни Уизли, смешала себе безалкогольную «Маргариту» и, прихватив журнал, отправилась на диван — изучать список самых завидных холостяков магической Англии. Не то чтобы ей так уж хотелось проредить именно эту подборку... но надо же было с чего-то начинать!

А еще через десять минут ее срочно вызвали на работу.