За границами пустоты (гет)

За ужином было шумно. Стучали приборы, двигались стулья, кто-то громко жевал, кто-то перешептывался, и все почему-то раздражающе, оглушительно громко разговаривали. Тоф поджимала губы и пальцы, склоняла голову все ниже, закрывая лицо волосами, и совсем не слушала замечания матери, приказывающей вести себя подобающе. Тарелок было слишком много, что-то постоянно двигалось, вибрируя под ладонями, каблуки стучали по полу, и стол едва уловимо покачивался из стороны в сторону.

Тоф уныло тыкала вилкой в стручки фасоли, давила желание зажать уши ладонями и пыталась сосредоточиться на размеренно дышащем за стенкой Ли. Незваные гости, переполошившие весь дом, заняли большую часть длинного стола, вели себя как невоспитанные свиньи и выводили из себя просто количеством производимого шума. Мастер Ю, зачем-то пришедший и сегодня, хотя следующее занятие у них было назначено только через три дня, оказался сидящим на месте Фана, и Тоф то и дело ловила себя на мысли, что хочет запустить в его сторону совершенно нечаянно отскочившей от тарелки фасолиной.

Рядом с Тоф восседала подружка Аватара, а он сам сидел напротив, подавал какие-то знаки руками так рьяно, что Тоф слышала-чувствовала шелестящие вокруг него потоки ветра, и высоким, по-девчачьи писклявым голосом рассказывал о своих похождениях родителям. По другую сторону от Тоф сидела мама, постоянно заглядывала в ее тарелку и дула на по ее мнению слишком горячую еду. Тоф хмурилась и дула губы, опускала голову ниже и все громче стучала вилкой о тарелку.

— Для нас большая честь принимать уважаемого Аватара в своем доме, — в который раз повторил отец, — сложно поверить, что столь юные дети уже прошли через великое множество испытаний. Наша Тоф слаба здоровьем, и я боюсь даже отпускать ее гулять одну. А ведь вы с ней примерно одного возраста.

Тоф фыркнула, кашлянула и ссутулилась, а мама подвинулась ближе и подула на давно остывшую фасоль. Подружка Аватара похлопала ее по спине, и Тоф дернулась, выворачиваясь из-под чужой руки. Сам Аватар принялся будто бы оправдываться, в какой-то момент запнулся и замолчал, получив звонкий шлепок от приятеля.

— Кто бы подумал, что легендарный маг четырех стихий так молод, — прокряхтел мастер Ю, — вам, должно быть, потребуется хороший опытный учитель.

Приятель Аватара громко презрительно хмыкнул, его подружка опустила ладони на стол, и Тоф сделал вывод, что с мастером Ю они уже успели познакомиться. Сам Аватар будто не обратил на неприкрытый намек никакого внимания и радостно воскликнул.

— Как раз об этом я и хотел бы поговорить, — он опустил локти на стол и подался вперед, — я хотел бы, чтобы Тоф стала моим учителем магии земли.

Мама выронила из рук салфетку, и та плавно приземлилась Тоф на колени. Мастер Ю непонимающе крякнул, а отец шумно втянул носом воздух. Приятель Аватара хлопнул себя по лбу, а его подружка ухватила Тоф за край рукава. Тоф вздохнула и выдернула руку, предчувствуя начинающийся бедлам, громко отодвинула стул и, развернувшись, вышла из комнаты. Черта с два она сейчас станет это выслушивать.

— Не собираюсь я никого учить, — буркнула она, когда Ли бесшумно двинулся следом, — даже если бы и могла.

Ли осторожно коснулся ее плеча и тут же отнял руку, отстал на несколько шагов и стал совсем неслышимым. Тоф тряхнула руками, сбросила туфельки, быстро засовывая их под стоящую на пути тумбочку, прислушалась и ловко перемахнула через окно. Ли выглянул следом, глянул на нее ощутимо укоряюще и перелез тоже, грузно ступая за сухую землю. Тоф почти научилась различать его эмоции по буравящему спину взгляду, и это оказалось даже весело, вот так общаться, когда это, кажется, было решительно невозможно.

Тоф цокнула, прислушиваясь к поющему ветру, задрала голову, будто могла взглянуть на небо своими глазами, и заложила руки за спину. Земля под ногами была теплой и ласковой, мягко пружинила и подсказывала, и Тоф верила ей, вторила вибрациям и поддавалась, позволяя себя вести. Она не смогла бы объяснить, слышит, чувствует она землю или все сразу, но земля под ногами была не просто землей. Под ними всеми было нечто теплое и огромное, живое и мягкое, ласково снисходительное, то, что оберегало и поддерживало, и Тоф нравилось ощущать это на кончиках пальцев. Нечто с другой стороны — высокое, обволакивающее и далекое Тоф не могла даже увидеть, не то что коснуться.

— Интересно, — она качнулась с пятки на носок, пнула подскочившую из земли кочку, — какого цвета небо сейчас?

Ли, замерший где-то в отдалении, зашелестел одеждой, Тоф вздохнула, понимая, что никто не ответит. Теплые солнечные лучи касались кожи вскользь, ласкали и грели, будто оставляли прерывистые поцелуи. Трава колола ступни, выступившая вечерняя роса обжигала холодом и требовала осторожности. Тоф провела ногой по травинкам, скользнула, крутанувшись и раскидывая руки в стороны, и звонко рассмеялась.

— Небо покрыто облаками, — послышался тихий голос; Тоф дернулась и развернулась, выстреливая земляной волной, — солнце садится, поэтому все ярко-сиреневое, а дальше от горизонта розовое и кое-где оранжевое. Облака тонкие и пушистые, как теплая шаль, покрывают почти все небо, и оттого оно кажется еще более ярким.

Он даже не вздрогнул, когда глыба замерла у самой его шеи, продолжил невозмутимо говорить, будто ветерок трепал волосы. Ли делал вид, что ничего не происходит, дышал достаточно громко, чтобы Тоф не нужно было прислушиваться. Больше никого рядом не было, Тоф готова была поклясться, что мгновение назад не было и этого мальчишки. Холодная трава колола и совсем не нагревалась, от влаги ноги скользили и разъезжались, и Тоф тряхнула рукой, убирая глыбу под землю. Аватар все еще стоял впереди и напротив, но она не могла услышать даже шелестящее на ветру дыхание.

— Пожалуйста, — снова заговорил он звенящем на ветру голосом, — то, что ты делаешь — потрясающе. Я никогда не найду учителя лучше тебя.

Ветер трепал волосы, и они щекотали щеку и прилипали к влажным губам. Тоф фыркнула, небрежно махнула ладонью, убирая мешающиеся пряди, и распахнула глаза. Она не видела выражение лица Аватара, не слышала, сбилось ли его дыхание, но продолжала молча стоять, дожидаясь спешащих служанок. За ними, громко переговариваясь, шагали приятель и подружка Аватара. Мама, встревоженная ее внезапным уходом, уже выходила в сад через другой выход.

— Ты, кажется, забыл, — хохотнула Тоф, когда все зрители собрались, — что я слабая слепая девочка. Как я могу делать что-то настолько опасное?

Мама вскрикнула, прикрывая рот рукавом, бросилась к ней и заключила в объятия. Аватар, которого небрежно отпихнули с дороги, так и стоял, пока его окружали друзья. Отец, степенно вышедший из главной двери и приблизившийся неспешно, опустил руку Тоф на макушку, обдал теплым дыханием и растрепал волосы напрочь, так что ее лицо оказалось укрыто полностью, наверняка и клочка кожи видно не было.

— Для нашей семьи великая честь принимать самого Аватара и его товарищей, — отец заговорил плавно, но жестко, четко расставляя акценты, — но я никому не могу позволить обращаться с моей дочерью подобным образом. Прошу вас покинуть дом Бейфонг незамедлительно.

Он взмахнул рукой, едва задев плечо Тоф широким рукавом, отгородил ее будто стеной и выдохнул, не пожелав больше ничего сказать. Тоф вздохнула, ощущая теплое дыхание матери на макушке, неожиданно для самой себя всхлипнула и подалась вперед, утыкаясь носом в ее грудь. Теплые руки сомкнулись за ее спиной, легли на распустившиеся волосы и пустили волну щекотных мурашек. Тоф, кажется, не плакала уже слишком давно, чтобы помнить, как это делается, но слезы текли сами, и щеки становились липкими. Трава колола босые ступни, комок застрял в горле, и Тоф слышала только мамино дыхание, чувствовала гладящие ее руки и ощущала скрывающего их широким одеянием отца, что-то еще кому-то говорящего. Тоф было совершенно неважно, что и как происходило дальше, потому что мама обнимала ее, как маленькую девочку, и она на самом деле была маленькой девочкой, а никаким не магом земли, у которого когда-то невообразимо давно была совершенно другая, зрячая жизнь.

* * *

Тихий шепот застыл на губах. Тоф присела на кровати, подтянула колени к груди и обхватила их руками, укладывая подбородок сверху. Легкий ветерок задувал в открытое окно, трепал распущенные волосы и край ночной рубашки, гулял где-то между пальцев ног и нес с собой чей-то по-девчачьи высокий голос. Тьма вокруг клубилась и будто насмехалась, как она делала всегда, шептала в уши и свистела призывно. Тоф слушала шелест листвы снаружи, далекий-далекий гром и искрящийся запах сгущающейся в воздухе влаги, перебирала пальцами тонкую ткань и считала сливающиеся с шумом ветра шорохи.

— Уходи отсюда, — бросила она в темноту, — я в неглиже. Ты ведешь себя неприлично.

Шорохи на мгновение затихли, послышался глубокий вдох, и ветерок ударил в лоб и растрепал длинную челку. Тоф фыркнула, когда она опала обратно, поджала губы. Гроза приближалась, пахло мокрой травой, влага витала в воздухе, а кожа делалась липкой.

— Прости, я… — его голос дрогнул и слился с завыванием снаружи, — ты совсем не хочешь меня учить? Мне правда очень нужна твоя помощь.

Ветер зашелестел в кронах, хлопнул раскрытыми ставнями.

— Я же сказала, — Тоф пожала плечами и ткнулась лбом в колени, — да и мама с папой расстроятся, если я уйду. Так что просто найди себе кого-нибудь другого.

Треск молний витал в воздухе, гроза приближалась и набирала силу. Ветер холодал, разбивался о макушку почти ощутимо больно, но Тоф продолжала сидеть, подтянув к себе колени и не думая закрывать окно. Она старательно прислушивалась, но все равно не могла разобрать шелест чужого дыхания и отпечатки чужих ног на полу.

— Нет никого другого, — вздохнул он, — я точно знаю, что не найду никого лучше тебя.

Тоф фыркнула, навалилась вперед и качнулась, возвращаясь обратно. Ветер свистел в тонких стенах, где-то через несколько перегородок бегали, спешно закрывая окна, служанки. Ли привычно стоял за дверью и делал вид, что ничего необычного не происходит.

— Мир большой, — Тоф переплела пальцы, дернула себя за свисающие волосы, — не может быть, чтобы не нашелся кто-нибудь получше.

Его дыхание слышалось пронизывающим дом шепотом ветра, и теперь-то Тоф точно могла сказать, что он до мозга костей был магом воздуха. Он летел высоко, был легким и почти призрачным, и с такими данными обучиться противоположной по сути стихии земли ему будет крайне сложно. Тоф хотела бы посмотреть, насколько хватит его упорства, но не была заинтересована насколько, чтобы брать ответственность на себя.

— Разве ты не хочешь на этот мир посмотреть? — его голос в конце потух, но было уже поздно.

В груди Тоф стремительно вздымалась горячая волна, подкатывала к горлу и щипала в уголках глаз. Громыхнуло совсем близко, деревья прогнулись под напором налетевшего ветра.

— Я не могу посмотреть, — зло рыкнула Тоф, — послушать, пощупать, понюхать, но не посмотреть. Я калека, ясно?! Это все не для меня, я просто маленькая слабая девочка…

Ставни с грохотом захлопнулись, хлопнули еще раз будто бы эхом, и Тоф дернулась, запуталась в ночной рубашке и рухнула на пол. Она спиной уловила два коротких шага, лицо и руки обдало порывом теплого воздуха. Волосы взвились и накрыли глаза, окно закрылось совсем, и стало тихо и душно. Гроза будто осталась где-то снаружи, далеко позади, вне тишины и шелеста дыхания. Тоф слышала, как сбившееся дыхание разбивается о застывшую над ее лицом ладонь, ощущала сетку волос на лице и упрямо кусала губы. Ли за стеной напрягся и сделался невидимым, но дверь не отъехала в сторону, все еще оставляя их наедине в целом мире. Тоф лежала на полу, раскинув руки в стороны, а Аватар застыл сверху соленым ветерком и был таким же умиротворяюще тихим.

— Мой старший брат умер на войне, — волосы опали с лица; по щекам опять текла липкая соленая влага, — мои родители с ума сойдут, если со мной что-то случится, я ведь для всех просто маленькая глупая слепышка.

Повисла тихая, потрясающе уютная пауза. Тоф дышала залетающим в комнату сквозь щели в ставнях ветром, слышала едва уловимый свежий запах чужого тела. Гроза гремела над домом, дождь оглушающе громко барабанил по крышам, отрезая все остальные звуки, и Тоф вслушивалась в него до звона в ушах. Щеки были липкими, а губы солеными, ветерок трепал волосы на макушке и ласково касался кончика носа. Он сел рядом, плюхнулся нарочито громко, и Тоф шлепнула его ладонью по бедру.

— Ты очень любишь своих родителей, — он не спрашивал, просто говорил.

Чужая кожа, пусть и скрытая тканью штанов, ощущалась теплом под пальцами, и Тоф, фыркнув себе под нос, стукнула его еще раз. Звуки за окном смолкли, вой ветра и бой дождевых капель отошли на задний план, будто скрылись далеко-далеко за горизонтом. Тонкие прохладные пальцы осторожно коснулись ладони, вздох взметнулся под потолок и закружился певучим шелестом. Тоф фыркнула, шлепая тыльной стороной ладони о ладонь, и подложила руки себе под голову.

— Очень сильно люблю, — кивнула она и вскинула руку, встрепав опустившиеся на влажные щеки волосы. — Я, кстати, Тоф. А тебя, балерина, как зовут?

Ветерок мазнул по щеке, и будто колокольчики зазвенели:

— Аанг. Буду рад подружиться с тобой.

Прохладные пальцы коснулись ладони и сжали, и в этот раз Тоф руку не вырвала.

* * *

Земля после прошедшего ливня была мокрой и вязкой, так что местами нога утопала в грязи по щиколотку, ветер гулял прохладный, пускающий по коже волны мурашек, а солнце не грело совсем, едва касаясь холодными лучами макушки. Подол платья наверняка был уже неприлично грязный, но рядом никого кроме Ли не было, так что Тоф было плевать. В эту часть сада не заходил практически никто, кроме нее, потому что цветов и деревьев здесь почти не было, только расстилалась под ногами кое-где покрытая пучками травы земля. Тоф нравилось это место именно за все вместе — здесь было тихо и безлюдно, здесь не было препятствий, которые нужно было высматривать и обходить, и никто уж точно не заметил бы, если бы она построила земляной замок. Или даже целый земляной город.

Ветер принес с собой тихий многоголосый шепот где-то за стеной, и Тоф топнула, скрывая постройки под землей. Теперь это можно было назвать подземным городом, а его жителями могли бы стать жучки, червячки и муравьишки. Прохладный ветер растрепал волосы, зашелестели кроны в другом конце сада, и тянущий к земле тяжелый от грязи подол платья колыхнулся и прилип к ногам. Тоф фыркнула, пиная камушек, и он ударился в стену ровнехонько напротив головы приятеля Аватара. Хотя едва ли кто-нибудь из их шумно беседующей троицы это заметил.

— Если вы не уйдете, я опять позову стражу! — Тоф повысила голос и топнула ногой.

Ли глядел ей в спину укоризненно остро, но Тоф предпочитала не обращать внимания на его взгляд. От троих стоящих по ту сторону стены людей отделился один, исчез, укрываемый ветром, и вдруг оказался наверху. Тоф буркнула себе под нос, что так нечестно, и кусок стены вместе с ним рухнул вниз.

— Я только хотел спросить, — заговорил он, когда стена выросла за его спиной, — что такое балерина?

— Да нет же, тупица! — закричал его оставшийся с другой стороны приятель.

Тоф шевельнула кистями, и их обоих оттолкнули две выросшие напротив каменные палки.

— Балерина? — Тоф склонила голову набок. — А ты разве не знаешь? Она танцует. Балет.

Налетевший порыв ветра растрепал волосы, так что длинная челка попала в рот, и Тоф выплюнула ее, оттягивая за уши. Было уже довольно холодно, хотя еще даже не перевалило за полдень.

— Что такое балет? — высоким голосом переспросил он.

Тоф фыркнула, склоняя голову набок, и сложила на груди руки. Показывать она, конечно, не собиралась, но только теперь Тоф подумала, что никогда прежде ни от кого, вроде бы, этого слова не слышала.

— Ну бальные танцы, — она сдула защекотавшую нос прядь, — все ходят на цыпочках и в обтягивающих колготах. Ты что, тоже не знаешь?

Ли шумно замотал головой. Тоф насупилась, пытаясь вспомнить, откуда вообще знает о балете и балеринах, но на ум ничего не приходило. Аватар Аанг будто снова исчез, оторвавшись от земли, и Тоф даже не заметила, куда он делся.

— Ну и ладно! — взмахнула она рукам.

Она шлепнулась обо что-то ладонью и едва не взвизгнула, отскакивая, потому что мгновение назад там совершенно точно ничего не было. Ли шумно вздохнул и сделал несколько грузных, втаптывающих землю шагов. Ну конечно, он-то видел все перемещения этого воздушного мальчика своими глазами!

— Ты можешь ходить по земле нормально? — Тоф ткнула пальцем, но Аанга там снова не оказалось. — Чтобы я могла тебя видеть.

За стеной зашептались. Тоф нахмурилась, махнула рукой, отталкивая их подальше, и фыркнула, вздергивая подбородок и стряхивая с лица челку. Липкий грязный подол тянул вниз, ногам было холодно и мокро, и, судя по звукам вдали, собирался дождь. Тоф топнула, по щиколотку увязая в грязи, выдернула ногу и отправила скользкий комок в короткий полет. Послышалось короткое «ай!», Аанг шлепнулся на землю, а рядом с ним приземлились остатки грязевого комка. Тоф прыснула, хватаясь за живот, затопала ногами, замешивая землю, и от этого густые капли разлетелись во все стороны.

Вплетенный в волосы колокольчик звякнул, будто откликаясь на смех, колеблющийся звон разлетелся, ударяясь о людей и стены, и замерцал где-то высоко в клубах ревущих облаков. Сезон дождей должен был уже пройти, но вот ливень собирался снова, гремело вдалеке, едва слышно шелестел приближающийся дождь, и у Тоф мурашки бежали по коже. Было еще слишком тихо, но все равно невыносимо громко, удушающе холодно и непроходимо темно.

— Эй, — Тоф отвернулась, все еще ощущая сидящего на земле Аанга, — ты можешь переждать дождь здесь. Если хочешь.

Громыхнуло. Тоф дернулась, съеживаясь, обхватила себя руками за плечи и прикусила губу. В ушах начинало противно шуметь, и она никак не могла уловить звук переговаривающихся за стеной приятелей Аанга. Ли положил тяжелую руку ей на плечо и тут же отступил, когда Тоф раздраженно цокнула. Аанг колебался всего несколько секунд, после чего поднялся и приблизился стремительно, так что ее обдало порывам теплого ветерка.

— Твои друзья тоже могут, — буркнула она совсем тихо, — если захотят.

Прохладные пальцы осторожно коснулись прижатой к телу ладони, тепло расползлось колючими мурашками, и колокольчик в волосах дрогнул от задувшего холодного ветра. Тоф фыркнула себе под нос, дернулась, отстраняясь от прикосновений, и пошлепала в дом, наверняка оставляя после себя отвратительные склизкие следы. О спину разбилось короткое «спасибо», и она вздернула подбородок и встряхнула руками, разглаживая мокрое до самого пояса платье.

Дождь начался вскоре, заколотил по крышам и стеклам, застучал ветер ставнями. Капли воды разбивались о клонящуюся под напором листву, стекали и падали оземь, впитываясь в пресыщенную землю. Тоф, кажется, слышала их все, каждую крохотную бусинку, разрезающую плотный воздух, каждую — звенящую в голове чужими слезами. Небо плакало, будто предвещало беду, и Тоф слушала его, вслушивалась упрямо, не разбирая ни слова. Тоф не знала, что бывает после смерти, потому что никто не может этого знать, но в зыбких, будто робких снах она была другой хотя бы потому, что там небо было ярко-голубым, а не непроглядно-черным и вязким.

У теперешней Тоф перед глазами все было черным-черно, будто никаких красок не существовало вовсе, и мама всегда трагически восклицала, когда она спрашивала о небе. Фан отвечал ей честно, ни о чем не спрашивал и был рядом, когда в дождь становилось слишком оглушительно громко. Тогда, помнила Тоф, она слышала только шум, забирающийся под кожу и пробирающий до костей, и теплая ладонь старшего брата гладила ее по волосам. Сейчас шум был везде, будто шел изнутри, из самого детского сердца, дождь барабанил и окружал, будто вражеская армия готовилась вступить в бой, а Тоф была маленькой слабой девчонкой, не способной нормально ухватиться за чашку. Фана не было, а тьма осталась с ней, срослась и стала частью, будто текла изнутри липкой разъедающей влагой.

Стук в дверь показался оглушающим пушечным залпом, Тоф всхлипнула и закрыла уши ладонями, ткнулась носом в колени и тихонько завыла. Перекрыть звуки снаружи и изнутри она не могла, и даже чуточку легче не становилось. В такие моменты Тоф была слепа как никогда прежде, ей было больно и страшно, потому что вокруг была только черная клетка из сводящего с ума шума, и даже колокольчик не звенел в этой тишине.

Руки коснулось нечто неуловимо теплое, будто одеялом накрыло плечи. Тоф не смогла даже дернуться, так и застыла в оглушающем коконе из звуков, сковывающем руки и ноги, тянущем в разные стороны. Не было никого, кто знал о ее чувствах, и Тоф бы на самом деле предпочла, чтобы так впредь и оставалось.

Шум дождя постепенно стихал, отдалялся, перешептывался и смеялся будто колокольчиками, но вместо него не было ничего, кроме тьмы, черной и вязкой, покрывающей по самую макушку. Ощущение на плече не исчезало, скатилось ниже и снова поднялось, легкий теплый ветерок встрепал волосы и утер щеки. Дождь сделался далеком и тихим, будто чьим-то ласковым эхом, что-то звенело над ухом, и нечто еще, глубокое и гулкое, билось внутри, будто стремилось вырваться на свободу. Певучая тишина звенела и расползалась от кончиков пальцев, от поглаживающей ее по плечу руки и билась о стенки выстроенного дождевого кокона, разбиваясь на сотни маленьких колючих снежинок.