K1L1: Вещи, которые приносят нам удачу (джен)

Двадцать пять лет назад.

Южная Корея, побережье Желтого моря.

Маленький Сун Чоу, которому едва исполнилось восемь лет, с интересом смотрел на развевающийся под натиском ветра парус. Лодка стремительно несла Суна прочь от берега. Сверкающие в солнечных лучах крыши домов небольшого посёлка, в котором жил Сун, равно как и песчаный пляж, стремительно удалялись.

— О чем ты думаешь, сын? — Лин Чоу сосредоточенно смотрел вперёд, медленно вдыхал солёный воздух. Он заговорил впервые за время начала их маленького путешествия.

— Мы так далеко от берега... — Сун рефлекторно дотронулся до лямок спасательного жилета; он всегда нервничал, когда родные берега скрывались из виду.

— Да, Сун, это и есть свобода, настоящая! Есть только море, ветер, солнце и ты. Не стоит её бояться, — Лин подмигнул сыну, переложил весельный руль вправо.

Море, солнце, ветер... Сун пытался понять, чему так радуется его отец, взгляд постоянно приковывал к себе парус их маленькой лодки. Чоу думал, что кто-кто, а этот огромный кусок лоснящейся материи действительно свободен. Он то вздымался от резких порывов, то повисал, обтягивая тонкую мачту. Лин еле заметно улыбнулся, заметив интерес сына.

— Парус всегда идёт за ветром, — произнёс он. — Они неразлучны, как собака и её хвост.

— Как хвост Чинга? — это сравнение заставило Суна улыбнуться, вспомнить свою любимую собаку.

Лодка медленно развернулась к солнцу, стоящему в зените. Чоу и до этого выходил с отцом в море, но именно этот поход запомнился ему больше всего. Миниатюрный якорь упал за борт, поднял струю солёных брызг. Сун завороженно смотрел на верёвку, уходящую под воду. Здесь приличная глубина, а значит, и более крупная рыба. Он переместился на нос лодки, затаив дыхание. Якорь достал до дна до того, как кончилась верёвка. Лин начал спускать и складывать парус. Сун помогал ему — делал это уже не первый раз.

— Хорошо, ты запомнил азы, а это немаловажно в нашем деле, — отец разматывал удочку, сидя на пластиковом ящике с приманкой. — Подержи.

Он привстал, отдал удочку сыну, открыл крышку ящика. Сун с интересом заглянул отцу за плечо. Внутри лежало что-то красное, кровавые разводы подсохли на стенках. Чоу поморщился, когда отец запустил в нарезанные куски свежего мяса пальцы, выискивая самый сочный.

— Мы будем ловить акул? — догадался Сун; в прошлый раз они рыбачили не так далеко от берега и взяли несколько удочек сразу. Лин не ответил, улыбнулся уголками глаз, насадил на крючок первый кусок сочащегося кровью мяса.

— Знаешь, что чуют акулы за много миль вокруг себя? — он закинул удочку недалеко от лодки, зафиксировал её ручку в специальной прорези.

— Кровь? — Сун знал ответ; смотря, как миниатюрный поплавок закачался на волнах, он приник к борту, сощурившись от солнечного света, бьющего по глазам.

— Это очень хитрые твари, очень умные, — Лин закрыл ящик с приманкой, сел на него. Достал большой охотничий нож и точильный камень. Медленно водил абразивом по лезвию, глядя на сына с интересом: оружие привлекло его внимание.

— Хочешь подержать? — отец неожиданно развернул нож и протянул рукояткой вперед. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы начать учиться жизни.

Сун потянулся к оружию, пальцы коснулись плотной резины. Неожиданный всплеск рядом с бортом заставил его вскрикнуть, отпрянуть и с опаской поглядеть в воду. Лин вскочил на ноги, быстро накинул на плечи старый брезентовый плащ, боясь промочить одежду. Удочка согнулась пополам, плетёная леска натянулась как струна. Лодку качнуло несколько раз.

— Это она, папа, это акула?! — сердце Суна гулко билось в груди; он отошёл к носу, давая отцу место.

— Да, похоже на акулу, но не очень крупную, — довольно кивнул Лин и крепко схватил удочку обоими руками, медленно наматывая леску. Затаив дыхание, Сун смотрел на эту битву. Рыба то успокаивалась, то бешено рвалась из плена.

— Гарпун! — крикнул Лин, подтянув хищника к лодке. Словно почуяв близкую расправу, акула больше не давала передышки, билась за жизнь изо всех сил. Сун опомнился, когда отец крикнул второй раз, и кинулся к ящику с инвентарём в кормовую часть лодки. Быстро достал большой рыболовный гарпун с загнутой ручкой, сделанный под крюк.

— Давай быстрее! — Лин едва справлялся с хищником, готовым оборвать крепкую леску в любой момент. Сун подскочил к отцу, отдал орудие. Тот легонько оттолкнул его обратно к корме, призывая не мешаться; не колеблясь, ухватил гарпун поудобнее и с размаху ударил им хищника. Крюк прошёл по касательной, вспоров толстую кожу акулы. Вода у борта вспенилась кровавыми барашками.

— Ловкая тварь! — Лин сжал зубы, делая замах для очередного удара. Рыбина вдруг изменила тактику, отошла от лодки и с размаху ударила по ней хвостом, потом еще раз. Сун вскрикнул, схватился за поручни, с ужасом смотря на отца. Кажется, тот совсем не замечал качки, ударил акулу еще раз, попав в мягкое тело, а затем резко дёрнул крюк на себя. Лезвие вошло в плоть акулы, надежно закрепившись там. Лин с яростным криком втащил извивающуюся бестию на палубу. Метровая хищница разинула безмерный рот, намереваясь цапнуть рыбака за предплечье. Тот вовремя ударил её ногой, оттолкнул от себя, прижав рыбину к левому борту лодки.

— Нож! — крикнул он сыну, с трудом удерживал акулу на палубе. Кровь из её раны заливала доски, собиралась в лужу. Сун схватил брошенный нож за рукоятку, неуклюже протянул отцу лезвием вперед. Лин снисходительно усмехнулся. Взял оружие, осторожно потеснив пальцы сына.

— Люди говорят, что море кормит рыбака, но это неправда! — Лин загадочно смотрел на рыбину, всё еще продолжающую извиваться. Её хвост свисал за борт, касаясь воды. — Не море кормит рыбака, а его руки, крепкая лодка и надежная сеть.

Он резко вогнал лезвие в жаберную щель хищника, нанёс удар, затем еще один. Сун зажмурился, не желая этого видеть. Когда всё закончилось, Лин окликнул его, попросил подойти ближе.

— Бесполезно бить акул в тело, их шкура слишком крепкая, — Лин прикончил хищника и теперь вытаскивал из воды её хвост. Вытягивал тушу вдоль лодки, переворачивая брюхом кверху. — Когда затащишь её в лодку, бей только в голову или жабры. Это самые чувствительные места.

Сун кивал, едва сдерживая рвотный позыв. Он побледнел от вида растерзанной рыбины, в которой признал кошачью акулу. Лин внимательно посмотрел на сына, протянул ему окровавленный нож.

— Теперь, когда она не опасна, тушу надо разделать.

Тот взял оружие дрожащей рукой, с мольбой взглянул на отца и опустил глаза, но тот оказался непреклонен.

— Ты любишь акулий суп, который готовит мама?

Сун молча кивнул.

— До того, как акула станет супом, её надо поймать и подготовить. Давай смелее, в их желудках можно найти много интересного.

Лин отступил, пропустив сына вперед. Сун упал перед поверженной хозяйкой морей на колени и замер, увидев, как шевелятся её плавники.

— Она еще живая? — на его глаза навернулись слёзы.

— Да, и чем быстрее ты начнёшь, тем меньше она испытает мук. Начинай отсюда.

Лин указал на место у горла хищника. Сун поднял нож, занёс над рыбиной.

— Нельзя медлить, сын, она в любой момент может прийти в себя и напоследок откусить тебе ногу.

Лин намекнул на опасную близость, в которой оказался Сун от морды хищника.

— Чаще всего люди становятся их жертвами, когда уже поймали рыбу: они теряют бдительность, и акулы делают последний укус.

Отец наговаривал это сыну на ухо, желая, чтобы тот начал свою взрослую жизнь.

— Я не могу... — Сун опустил руки, выронил нож и попятился.

— Нет, Сун, ты должен сделать это сам!

Чоу еще раз взглянул на хищника. Не смог взять себя в руки, с мольбой смотрел на отца. Лин тяжело вздохнул, дал ему пройти.

— Пойми, мне не нужен помощник, я люблю рыбачить один, но это жизнь, к которой ты должен быть готов, — он поднял нож, повертел его в руках.

Сун ушел к корме, сел на ящик с приманкой. Он виновато опустил голову, боясь встретиться с отцом взглядом. Лин вонзил нож в горло акулы, не медля ни секунды, и уверенно вспорол её брюхо. Сун смотрел в воду, не желая видеть это жуткое зрелище. Ловил яркие солнечные блики, слушал, как завывал ветер в снастях. Стыдился своего страха, но ничего не смог с ним поделать; даже не сразу расслышал голос отца.

— У нее для тебя был подарок! — ухмыльнулся Лин, держа что-то в руке. Сун не сразу разглядел предмет. — Ты сам должен был её достать, но, видимо, в другой раз... Возьми!

Сун осторожно приблизился к отцу, стараясь не смотреть на вскрытое нутро акулы — она уже не подавала признаков жизни. На раскрытой ладони Лина среди кровавой мешанины он с интересом заметил круглые края золотистой монеты. Чоу осторожно взял её, оттер от грязи. Глаза его расширились: корейский оберег в виде "монеты удачи" блеснул в лучах солнца. Сун крепко сжал амулет в руке и поднял задумчивый взгляд. Ветер всколыхнул его волосы.

— Ну, всё! — Лин разложил внутренности акулы по разным мешкам, отошёл к носу лодки, поднимая якорь. — Возвращаемся домой...

Глава 1

Талисман

1

Ночь опустилась на побережье, Сун лежал в своей постели, почти уснув. Эпидемия уже зашла на территорию полуострова, начала захватывать его с запада. Мальчик услышал телефонный звонок сквозь сон, трубку сняла мама. Тихие голоса едва были различимы, из-под двери в комнату пробивалась узкая полоска света.

— Это началось? — голос Джунг сел. — Как далеко от нас?

Сун приоткрыл глаза, слышал, как скрипели доски под ногами матери, она нервно расхаживала в прихожей.

— Еще вчера стало известно? Но почему они не предупредили нас?

Несколько секунд тишины. Сун надеялся, что это отец.

— Хорошо, я начну собирать вещи прямо сейчас. Нет, мы одни с Суном, Лин ушел с отрядом добровольцев, они решили помогать в карантинном лагере ветнадзора, в пяти милях отсюда. Я позвоню ему!

Сун ошибся; он остро почувствовал, как привычную жизнь начинает затягивать водоворот нехороших событий. Сун знал о лихорадке — смотрел по телевизору выпуски новостей, где описывали хронику её распространения. Но через экран телевизора всё это воспринималось как что-то ненастоящее, иллюзорное. Совсем по-другому, когда подобные вещи вторгались в твою действительность.

— Почему не надо? Но ведь Лин тоже в опасности! Что?

Наступила гнетущая тишина, она длилась полминуты. Сун привстал на кровати, ждал когда мама продолжит говорить. Его отец ушел из дома еще вчера вечером, обещав вернуться через несколько дней. Сун спустил ноги на холодный пол, осторожно приблизился к двери, прислонил ухо. Джунг повесила трубку, стала ходить по гостиной, спешно собирая вещи. Сун не мог заставить себя сдвинуться с места, потерял счет времени. Мысли об отце и его участи терзали его разум. Когда мать открыла дверь комнаты, чтобы разбудить сына, то застала его врасплох.

— Ты уже встал? Хорошо, одевайся, мы уезжаем в Йонгам, к бабушке.

— Где папа, он будет с нами? — Сун задал этот вопрос, испуганно раскрыв глаза. Джунг застыла на месте с сумкой в руках. Она смотрела на сына, не зная, что ему ответить.

— Папа уже в пути, собирайся, нам нужно как можно быстрее приехать к бабушке!

Она отправила Суна переодеваться, собирать в дорогу всё самое необходимое. Чоу встал перед аккуратно сложенной одеждой, монета удачи лежала на самом верху. Он коснулся её кончиками пальцев. С тех пор, как отец вытащил амулет из желудка акулы, прошло меньше месяца, Сун очистил его от грязи, продел сквозь квадратное отверстие в центре шнурок от кроссовка. Он спешно снимал пижаму, когда услышал голос матери:

— Я буду ждать тебя в машине, поторопись!

Когда Сун вышел из дома, Джунг уже сидела в автомобиле, чьи габаритные огни освещали лужайку. Сун остановился, поправил мешочек с любимыми игрушками. Это единственная ценность, которую он нашел в своей комнате, не считая монеты. Вспомнил о собаке, не услышав знакомого лая и не увидев Чинга, ждущего у машины, как обычно. Сун положил свёрток с игрушками на землю, побежал к собачьей будке за домом. Он не успел приблизиться к ней и на десять метров. Истошный вопль матери заставил его остановиться и в ужасе замереть.

— Не смей! Не подходи! — луч фонаря высветил лужайку, высокий забор и конуру собаки. Сун видел Чинга, но пёс почему-то не выходил, лежал к людям спиной и не двигался. Джунг быстро догнала сына, схватила за плечо, продолжая освещать будку, потащила обратно к машине.

— Чинг! Чинг, ко мне! — Сун не понимал, что происходит, отчаянно звал собаку, уже не реагирующую на команды, из его глаз хлынули слезы. Сун хотел вырваться из объятий матери, но та была непреклонна, оторвала сына от земли и остаток пути до машины несла его на руках.

— Пусти! Я не поеду без пса! — Суна била истерика. Джунг удалось открыть пассажирскую дверь автомобиля, усадить его туда и запереть. Он дрожал от страха, иллюзорная опасность лихорадки бесцеремонно вторглась в их жизнь, жадно отбирала всех тех, кто был ему по-настоящему дорог. Джунг погасила фонарь, кинула его на заднее сиденье к остальным вещам, села за руль. Она тронулась с места, сдавая задним ходом.

— Игрушки, игрушки! — Чоу увидел оставленный пакет краем глаза, вспомнил о нём слишком поздно. Джунг не остановилась, развернув автомобиль, вдавила педаль газа. Машина рванула с места, набирала скорость, чтобы увезти их как можно дальше отсюда.

Дорога стелилась однообразным маршрутом. Сун сидел не двигаясь, смотрел вперёд широко раскрытыми глазами, в которых еще не высохли слезы. Они молчали от самого дома, Джунг изредка кидала на сына обеспокоенный взгляд.

— Чинг, он... — Сун не смог договорить, боялся этих мыслей.

— Я не знаю, милый, но пока мы не вернёмся домой. Если с ним все в порядке, я думаю, он нас дождется, — мама успокаивала сына как могла, сама едва сдерживала слёзы.

— А папа где? Он будет ждать у бабушки? — Сун не отрывал от дороги взгляда, она петляла змеёй и выглядела подозрительно пустынной. В свете фар кусты и деревья на обочине вставали из темноты зловещими тенями. До Йонгама, где жила бабушка, оставалось еще пятнадцать миль. Джунг молчала. Сун потянулся к магнитоле; ему не хотелось слушать тишину, она давила на уши. Покрутил ручку радиоприемника, среди шума помех проскользнули чьи-то тревожные голоса, Сун не задерживался на канале новостей, искал любимые детские песни.

— Стой! — Джунг очнулась от тяжелых мыслей, убрала руку сына от радиолы. Судорожно теребила ручку, искала случайно пойманный канал. Сун с обидой взглянул на мать и насупился. Она не взяла с собой собаку, оставила сына без игрушек, а теперь отнимала единственную возможность скрасить это неожиданное путешествие.

— ...Пока вирус, известный всем как красная лихорадка, не удалось локализовать, но пресс-секретарь ВОЗ заявил, что организация готова представить миру новый прототип вакцины.

Ободряющий мужской голос заставил их замереть, полностью отвлечься от дороги.

— Это хорошие новости, — ведущий новостного выпуска нервно усмехнулся. — Вы думаете, для людей нет угрозы? Пока заражению подвергаются только домашние животные, но может ли вирус пойти дальше?

— Несмотря на то, что вирус носит характер повальной эпизоотии, угрозы для человечества нет. Не было зафиксировано ни одного случая передачи инфекции от животного к человеку. — Уверенно заявил гость в студии, видимо, какой-то профессор.

— Но ведь известно, что вирус мутирует, — это прозвучало слишком осторожно, Джунг замерла, вслушиваясь в потрескивание помех.

— Информации по этому вопросу пока очень мало, — уклончиво ответил собеседник на провокационное заявление.

— Но ведь уже известно о появлении устойчивых переносчиков; предполагается, что они носители совершенно другого штамма.

— Простите, информация о новом штамме не проверена, но в любом случае опасаться нечего, как я уже сказал ранее, ВОЗ тестирует новую вакцину, ситуация скоро нормализуется...

— Хорошо, а пока я напоминаю, новые вспышки этой страшной болезни зарегистрированы на нашем южном побережье, и я не устаю предупреждать: если ваши домашние животные заболели или умерли, ни в коем случае не подходите к ним и не трогайте руками!

— Мама, осторожнее! — Сун вскрикнул, когда перевел взгляд на дорогу, свет фар выхватил из темноты лежащие на дороге тела животных. Джунг рефлекторно нажала на тормоз, но оценила ситуацию и тут же вдавила педаль газа. Судорожно лавируя между трупами, усеявшими шоссе, она судорожно нажимала на кнопку стеклоподъемников, удостоверилась, что уличный воздух не поступает в салон через окна.

— Мама, что это? Что это?! — Сун с ужасом смотрел на животных, их было слишком много. Джунг усердно молчала, сжав зубы и едва успевала выворачивать руль. Несколько раз машина подпрыгнула, тонкие кости погибших зверей хрустели под колёсами.

— Всё хорошо, всё хорошо! — вдруг запричитала Джунг, когда они миновали опасный участок дороги, неизвестно кого больше успокаивая, себя или сына. Сун учащённо дышал, вцепился в ручку двери, свободной рукой рефлекторно сжал амулет под футболкой. Он медленно повернул в сторону матери голову. Джунг больше не отвлекалась от дороги, трупы диких животных всё еще попадались на пути, но уже значительно меньше.

— Приедем к бабушке, там будет всё нормально! — она улыбалась, старалась разрядить обстановку, но её напряжение выдавало раскрасневшееся лицо. Сун не ответил, он понимал, что это ложь. Дорога резко ушла вверх, машина с легкостью взяла эту высоту. Оказавшись на вершине холма, они наконец увидели огни Йонгама.

2

Машина въехала на лужайку перед многоэтажным домом, проскочила несколько бордюров, не сбавляя скорости, и едва не снесла декоративный забор. Сун подпрыгнул на сиденье, схватился за ручку двери обоими руками.

— Приехали! — Джунг припарковала автомобиль на пригорке, у входной двери бабушкиного дома. Она не заглушила двигатель, дернула ручник, достала сотовый, набрала номер.

— Мы не будем подниматься? — Чоу недоуменно посмотрел на мать.

— Нет, сынок, возьмём бабушку и поедем дальше, — Джунг прислонила телефон к уху.

— Дальше? — тихо повторил он, приник к боковому окну. На улице царило нездоровое оживление, сновали люди. Жители спешно покидали свои дома, машины мчались мимо на высокой скорости, не переставали гудеть. Сун не представлял, куда они отправятся дальше, в очередной раз вспомнил об отце. Он хотел спросить о его судьбе у матери, но Джунг опередила сына, открыв водительскую дверь:

— Бабушка не отвечает, я поднимусь наверх и проверю, что там.

— Я с тобой! — Сун даже не думал оставаться в одиночестве. От всего, что творилось вокруг, бегали мурашки.

— Нет! — мать настояла на своём, отложила бесполезный телефон. — Жди меня здесь, я скоро вернусь.

Джунг смотрела на хаос, разворачивающийся на улице, и ей не хотелось оставлять сына в машине, но они не могли ехать дальше без бабушки, а о том, что творилось у неё в квартире, можно было только догадываться. Джунг решительно вышла из машины, захлопнула дверь, огляделась по сторонам. Она не увидела явной опасности, юркнула в приоткрытую дверь и исчезла в чреве многоэтажного дома. Внутри Суна всё похолодело, он остался один на один с агонизирующим городом. Он с ужасом смотрел на бабушкин дом, неудобно изогнув шею. Несмотря на поздний час, почти во всех окнах горел свет. Интересно, куда они поедут потом? И где их будет ждать отец? Сун не знал, сколько просидел в машине. Он вздрагивал от звуков полицейских сирен и не сразу сообразил включить радиоприемник, чтобы скрасить своё одиночество. Сун потянулся к приборной панели. Входная дверь дома медленно приоткрылась, но он не заметил этого, увлеченно крутил ручку радиолы, ища подходящую волну. Мир преображался на глазах, каналы, где еще вечером играла музыка и беззаботные ведущие шутили в выпусках последних новостей, с тревогой информировали о новых очагах вспышек вируса. Как утверждали специалисты, он вышел из-под контроля еще две недели назад. Сун поднял озадаченный взгляд, силился понять, что же происходило вокруг на самом деле. Затаив дыхание, он вжался в кресло.

В сторону машины неспешно шли двое мужчин, они появились из подъезда и воровато огляделись по сторонам. Сун чувствовал исходящую опасность, но страх сковал тело и не давал пошевелиться. Он краем глаза смотрел на язычки дверных замков; помнил, что может заблокировать двери, просто коснувшись кнопки центрального замка на брелке с ключами. Он с ужасом осознавал, что если не сделает этого, с ним случится беда.

— Смотри, вот и машина! А ты спрашивал, где нам найти колёса? — один из мужчин накинул на голову капюшон. Они подходили к заведенному автомобилю, слишком поздно увидели внутри силуэт ребенка.

— Там же пацан! — второй незнакомец невысокого роста замедлил шаг, но первый одернул его за рукав куртки.

— Ты что, ребенка испугался? Выкинем его из машины, и дело с концом!

Он азартно потирал кулаки, до машины оставались считанные метры. Сун уже слышал их голоса. Он надеялся, что незнакомцы пройдут мимо, но, подбираясь к автомобилю, они замедляли шаг и с хищным интересом заглядывали в окна. Сердце мальчика забилось в груди встревоженной птицей.

— Смотри! Она даже не заперта! — ухмыльнулся тот, что был в капюшоне, еще раз огляделся по сторонам.

— Мама... — испуганно пролепетал Сун и хотел закричать, но звук застревал в горле. Он знал, что надо делать, но пальцы предательски немели.

— Привет, малыш! — загоготал второй, вальяжно подходя к пассажирской двери. Они не спешили, видели, что мальчика в салоне парализовало страхом. Сун вдруг почувствовал легкое покалывание в области груди, оно вернуло ему чувство реальности и возможность двигаться; он дотронулся до амулета. Именно монета счастья привела Суна в чувство. Он крепко сжал её в кулаке, одним рывком дотянулся до замка зажигания автомобиля, нажал на кнопку центрального замка. Незнакомцы не успели открыть двери, дернули замки слишком поздно. Сун вернулся на место, остекленевшие глаза смотрели в пустоту. Он знал, что они будут стучаться в окна и не уйдут просто так, но Сун чувствовал, что должен был пройти через всё это.

— Эй малец! Ты что о себе возомнил? А ну открывай! — парень в капюшоне яростно дергал ручку со стороны водителя, ударил в дверь ногой. Сун не реагировал на крики, шептал молитву. Он думал только о том, что скоро выйдут мама с бабушкой и защитят его.

— Открой двери, открой! — в окно стучал второй незнакомец, его голос срывался истерическими нотками. — Я разобью стекло, и тогда тебе несдобровать, мелкий! Открой!

Сун старался не слушать угрозы; лишь когда звуки подозрительно стихли, решил осмотреться. Он надеялся, что незнакомцы ушли, но увидел мужчину в капюшоне, стоящего в метре от машины, перед капотом. Тот пригнулся, взяв разбег, стал похож на ловкого зверя. Сун глубоко вдохнул, рука потянулась к ремню безопасности. Инстинкт самосохранения требовал выбежать из машины, отдать её мародерам, но что-то заставило его остаться на месте. Парень в капюшоне запрыгнул на капот автомобиля, бешено закричал, встал, широко расставив ноги. Он рассмеялся, взмахнув появившейся в руках битой.

— Открывай, щенок!

Удар сотряс крышу автомобиля. Чоу вздрогнул, но скорее от неожиданности, чем от страха. Голову пронзила странная мысль, рука сама нащупала рукоятку ручника. Сун спустил автомобиль со стояночного тормоза и просто откинулся на спинку. Он был уверен в правильности своих действий, ощущал наклон, на котором стояла машина. Сун всё еще ждал маму и не отрывал взгляда от входной двери многоэтажки, что начала отдаляться. Медленно, но увеличивая скорость, машина покатилась назад. Парень на капоте не удержал равновесие, смешно упал на спину, взмахнув ногами, скатился на землю. Бита выпала из его рук и исчезла в траве. Сун даже не думал крутить руль, сжимал счастливую монету, шепча ей благодарности. Мужчины кричали вслед ускользающей добыче. Автомобиль сильно тряхнуло сначала задними, потом передними колёсами. Седан проскочил бордюр пешеходной дорожки, Сун не смотрел назад, стиснул зубы, чтобы не закричать, полностью доверился пришедшему на помощь проведению.

— Вернись! Стой! — незнакомцы силились догнать автомобиль, спотыкались, падали на уклоне. Впервые за эти несколько часов на лице Суна проступила улыбка, преследователи отставали. Его радость прервалась резким ударом; руль вывернуло вправо на очередной кочке, и машина врезалась в дерево. Суна по инерции вдавило в кресло и бросило вперёд. Он не ударился о лобовое стекло лишь благодаря тому, что оказался пристёгнут. Ремень врезался в грудь, перехватило дыхание, Сун тихо застонал и едва не выронил талисман. Когда он пришел в себя, с ужасом искал спасения, теперь его точно ждала расправа. Сун судорожно жал на кнопку ремня безопасности, но его язычок заклинил внутри замка. Краем глаза Сун заметил, как темная фигура приближалась к двери, высвободился, полез на водительское место, разблокировал замки, чтобы успеть спастись, но вскрикнул, когда дверь открылась и чьи-то руки схватили Суна за одежду.

— О, боже, что случилось?! — Джунг вытащила сына из машины рывком, обняла, прижала к себе. Она с ужасом смотрела на помятую крышу автомобиля и едва могла себе представить развернувшиеся тут события, которые пришлось пережить Суну. Тот боязливо оглядывался по сторонам, но не увидел мужчин, напугавших его.

— Где бабушка? — только сейчас Сун заметил, что мама одна, его голос заметно дрожал.

— Её нет дома, — Джунг обреченно вздохнула. Она достала мятый листок, еще раз вчиталась в текст, написанный от руки. Сун заметил его краем глаза.

— Они ушли в джунгли, подальше от городов и дорог. Нам надо будет идти за ними.

— Мы поедем на машине? — Сун успокоился, мама поставила его на землю, обошла седан, разбирала наложенный на заднее сиденье багаж.

— Нет, бабушка написала, что на дорогах опасно. Она указала место, где будет нас ждать, это в пятнадцати милях на восток отсюда, будем идти пешком. Возьмём только самое необходимое.

Сун задумчиво поднял голову, смотрел на бледное тело луны, замазанное легкой дымкой облаков. И вроде всё, что он видел каждый день, осталось на своих местах, но Сун больше не узнавал этот мир.

3

Йонгам гудел как растревоженный муравейник. Сун не понимал, куда они идут; судя по тому, что мама молчала, а её озадаченное, суровое лицо ни на мгновение не изменило выражение, он сообразил, что их дела плохи. Сун покорно шел за матерью, иногда переходя на бег.

Джунг не сбавляла темп, они добрались до одного из перекрестков, на секунду остановились. Сун видел, как мама тревожно разглядывала окрестности, пыталась сориентироваться. Несмотря на позднее время, вокруг было много людей. Жители поспешно покидали свои дома, высыпали на улицы, не зная, что делать и куда идти. Внимание Джунг приковала к себе светящаяся вывеска продуктового магазина на другой стороне дороги.

— Туда! — она вскинула руку, указав на маленький супермаркет. — Купим воду и еду, быстрее!

Они вступили на перекресток, прошли его наперерез. Джунг нервно оглядывалась, светофоры не работали, а на дороге то и дело появлялись машины. Сун по-прежнему молчал, украдкой касался амулета, боялся пропустить очередное предупреждение об опасности. Они миновали перекресток без приключений, вступили на высокий тротуар. Чоу едва увернулся от мужчины, катящего перед собой доверху груженную тележку из супермаркета; он почти бежал по улице и не заметил появившуюся впереди пару.

— Черт бы вас побрал! — истошный крик до ужаса напугал Суна. Джунг успела вовремя дернуть руку, увлекая сына внутрь магазина. Дверь за ними захлопнулась. На полу валялись разбросанные коробки и вещи с полок, несколько стеклянных банок разбито. Почти все прилавки у входа были пусты. Джунг увидела фигуру на кассе, поправив сумку на плече, пошла к продавцу.

— Извините, вы еще работаете?

Она старалась быть как можно вежливей, но мужчина, склонившийся над кассовым аппаратом, не увидел посетителей и не услышал приближающихся шагов. Голос Джунг заставил его вскрикнуть от неожиданности и поднять голову. На нем не оказалось ни одежды продавца, ни бейджика с именем. Глаза мужчины округлились от ужаса. Они несколько секунд молча смотрели друг на друга. Медальон кольнул грудь Суна, но тот не успел среагировать. Мужчина гневно зарычал, выхватил нож. Потряс им перед лицом Джунг.

— Она моя! Я первый нашел!

Не дожидаясь ответных действий, он схватил кассовый аппарат и бросился к выходу. Джунг успела лишь поднять руки при виде оружия, сделала шаг назад, заслонив сына. Когда мародер покинул магазин, обняла Суна.

— Ты в порядке, не испугался?

— Нет, мама, все хорошо, — тот едва выдавил это из себя, но в этот раз действительно не испугался.

— Быстрее, нам надо найти продукты и покинуть город. Здесь уже не безопасно!

Джунг увлекла сына вглубь рядов. Искала нетронутые полки, целые банки консервов и бутылки с водой. Сун с трудом поспевал за матерью, принимал от нее упаковки с едой, убирал в сумку. Их рейд закончился, когда с улицы послышался звук сирены. Джунг замерла, с ужасом ожидая облавы, но в магазин никто не ворвался, вместо этого округу прорезал скрип громкоговорителей:

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Жители Йонгама, в связи со сложившейся обстановкой, на автобусной станции города организованны спецрейсы до Кванджу для всех желающих покинуть город. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие!

— Кванджу… — Джунг произнесла это еле слышно, посмотрела на сына. Она могла воспользоваться оставленными бабушкой координатами, но они по-прежнему будут вблизи Йонгама, вблизи опасности. Выбор оказался невелик, но невероятно болезнен. Она решила спасаться и ехать дальше. Почувствовав неловкую паузу, Сун поднял голову. Джунг вымученно улыбнулась, растрепала ему волосы.

— Пошли быстрее, милый, нам надо добраться до автобусной станции!

Они заторопились к выходу. Амулет на груди Чоу тревожно кольнул, сдвинулся вправо. Сун потянул Джунг к тележкам для покупок, они вовремя ушли от дверей. Несколько человек с радостными криками ворвались внутрь магазина. На их лицах маски, в руках биты. Не утруждая себя поиском продавца, мародеры направились к полкам с едой. Джунг затаила дыхание, прижала сына к себе. Поняв, что их не заметили, она бросила сумки в тележку, пятясь к выходу, потащила поклажу за собой. Они проскочили в закрывающиеся двери и оказались на улице. Джунг помогла сыну забраться в тележку. Впереди их ждала длинная дорога, и только так Сун был у нее все время перед глазами.

— Ну что, прокатимся с ветерком? — напряженно улыбнулась она. Он улыбнулся в ответ, кивнул. Набирая скорость, они помчались внутрь города.

Автостанция оказалась самым защищенным местом в Йонгама. Освещенная со всех сторон огнём прожекторов, она манила людей спасением. Несколько военных постов на входе надежно охраняли беженцев от мародеров и психопатов, что гурьбой высыпали на улицы, пользуясь всеобщей паникой. Джунг катила тележку с припасами перед собой. Сун шел рядом, они уверенно продвигались к вокзалу, вклинившись в толпу. Первый полицейский кордон рассекал общую массу желающих покинуть город на три части. Уже ровным строем по двое, они продолжали движение в центральном ручье. Джунг крепко сжимала руку сына, не отпуская его от себя ни на шаг. Люди вокруг заговорщически шептались, делились последними неутешительными новостями, на многих были одноразовые марлевые повязки.

— Нельзя спасаться! Как вы не понимаете? Поворачивайте назад и примите свою судьбу, люди!

Яростный крик прорезал округу. Толпа замедлила шаг, но не остановилась. Мужчина лет пятидесяти в грязных штанах и с голым торсом шел им навстречу от здания вокзала. Махал руками, привлекая к себе внимание:

— Вы глупцы! Создатель хочет принять нас обратно, спасти от мира, который развратил наше естество!

Он поравнялся с Суном, заглянул ему в глаза. Сун боялся увидеть в них безумие, но увидел что-то гораздо страшнее, его сердце беспокойно забилось в груди. Амулет на шее кольнул. Мужчина выглядел спокойным, почти умиротворенным, он не был похож на остервенелого фанатика. Бродяга потянулся к Суну, но вовремя подскочившая полиция повалила крикуна на землю.

— Что вы делаете?! Надо принять свою судьбу! Нельзя бороться!

Сун слышал слова, но не мог понять их значение. Джунг торопливо отводила его дальше.

— Кто это? — Сун заговорил впервые за долгое время. Мать тревожно обернулась, убедилась, что незнакомец больше не причинит им вреда.

— Это больной человек, их сейчас очень много. Они не хотят, чтобы мы выжили.

— Он что, уже заразился вирусом? — Сун вздрогнул от этого осознания, его тело пробила мелкая дрожь.

— Да! Говорят, на континентах уже есть случаи заражения людей! — произнес кто-то рядом, услышав обрывок разговора. По ряду прошелся встревоженный ропот, Джунг не успела остановить разрастающуюся панику, у второго кордона началась давка. Тащить за собой тележку с продуктами теперь было бессмысленно. Оценив ситуацию, Джунг решила спасать жизнь, а не вещи. Взяв столько воды и еды, сколько поместилось в сумке, она взяла сына на руки.

— Что происходит, мама? — Сун задыхался от разрастающегося вокруг ужаса. Люди вскрикивали, спотыкаясь, падали. Джунг не успела ответить, сжав зубы, решительно оттолкнула идущих спереди беженцев и с трудом протиснулась на второй кордон.

— Так вы из Хвабонга?

Мужчина в военной форме сурово взглянул на женщину с ребенком, отдал паспорт.

— Да. Что-то не так?

— Мои родители живут там, но они отказались уезжать с побережья... Автобусы на шестом и седьмом перронах.

Военный пропустил их к вокзалу. Джунг шла не оборачиваясь и не ища причин, чтобы задержаться в Йонгаме на лишнюю минуту. Оказавшись в здании автобусной станции, они уверенно прошли её насквозь, миновали собравшуюся внутри толпу, вышли к перронам.

— Быстрее, милый! — Джунг перешла на бег, увидев автобус с табличкой о наличии свободных мест. Спецрейс до Кванджу стоял на всех парах, готовый сорваться в дорогу в любую минуту. Она подскочила к открытой двери, помогла Суну забраться внутрь. Водитель автобуса протянул руку, принял мальчика и сумку с едой. Джунг облегченно выдохнула, как только они очутилась в салоне. Внутри автобуса было душно и тесно, им удалось найти места в самом хвосте. Джунг усадила сына у окна, надеялась, он сможет хоть как-то скоротать время. Сожалела, что не взяла игрушки из дома. За последующие пять минут в салон зашло еще несколько человек. Последний пассажир — мужчина в толстовке с капюшоном — вскочил на подножку уже закрывающихся дверей. Он разжал их голыми руками и ворвался внутрь, тяжело дыша сел на место в проходе напротив, потирал ушибленную руку. Водитель закрыл дверь, проговорил по громкой связи:

— Мы будем ехать без остановки четыре часа. Первая остановка на дозаправку ориентировочно у Самхака, пристегните ремни.

— Поехали уже!

— Сколько можно тут торчать?!

Сун испуганно озирался, люди негодовали, стремились покинуть город как можно скорее. Лишь последний вошедший пассажир сидел молча, спрятав лицо под капюшоном. Автобус плавно тронулся с места, Чоу забыл о своих страхах и наконец, позволил себе выпустить медальон из рук. Спустя десять минут огни Йонгама остались за спиной. Покинув город, автобус прибавил скорость. Они ехали навстречу спасению...

Сун не знал, сколько времени проспал. Его разбудил сильный укол в грудь, перехватило дыхание. Мальчик сжал от боли зубы, подался вперед и тут же замер, услышав подозрительный шорох справа. За окном уже начинало светлеть, и в темноте салона отчетливо обозначились силуэты спящих людей. Его мама сидела рядом, склонив голову набок и забывшись крепким сном. Сун приподнялся на месте, пытался понять, откуда доносились шуршания. Его нимание приковал к себе тот самый незнакомец, что зашёл в автобус перед самой отправкой. Он сидел через проход, совсем рядом. Мужчина не дремал, как все, медленно и стараясь не шуметь, разворачивал целлофановый пакет. Мужчина поднял на Суна взгляд, откинул свободной рукой капюшон и улыбнулся:

— Не бойся смерти, она лишь вернет нас обратно домой...

Сун в ужасе открыл рот, крик застрял в горле. Тот самый безумец, что кричал у здания вокзала и которого мама назвала больным, сейчас сидел в метре от них. Талисман на груди вспыхнул огнем, Сун поморщился от боли, в последний момент разглядел в руках незнакомца странный нож. Он был больше похож на крест с обоюдно длинными краями. Мужчина бесшумно вскочил с места, быстро преодолел расстояние до водителя. Сун открыл рот, чтобы закричать, но неожиданно увеличившаяся скорость вдавила его в кресло. Дорога на горном серпантине уходила вниз. Незнакомец подкрался к водителю, точным ударом вонзил острие ножа в его горло. Ударил с размаху головой об боковое стекло, перехватил руль, крикнул в тишину:

— Не бойтесь, адовы дети, серая церковь позаботится, чтобы мы все вернулись домой! Так сказал Джейсон, и пусть будет так!

Сун толкнул мать локтём; последнее, что он успел сделать, перед тем как убийца направил автобус в ущелье, это нащупать замок ремня безопасности и вставить в него отстегнутый Джунг язычок. Мощный удар сотряс корпус машины, разлетелось на куски ограждение. Вскрикнув от страха, он потерял сознание.

4

Сун помнил, что в ту ночь на их лагерь в лесу обрушился ураган. Ветер яростно хлестал по ветхим крышам строений заброшенного детского лагеря. Внутри укрылось всего тридцать человек. С момента появления в их краях вируса прошло две недели или больше. Чоу не считал дни, с интересом ходил на рыбалку на соседнее озеро с мужчинами, изредка вспоминал об отце и теперь не расставался с монетой ни на мгновение. Лагерь жил взаимопомощью и поддержкой, женщина в годах по имени Монкут руководила почти всеми процессами, происходящими в маленькой общине, каждое утро распределяла работу и обязанности. Установила свод правил, которые все должны были соблюдать. Сюда входил запрет отходить от лагеря дальше, чем на пятьдесят метров, не считая дороги на озеро, и принимать кого-либо извне. Тётушка Монкут, как все к ней обращались, говорила, что пока они будут придерживаться правил, всё будет хорошо. Кажется, никто не возражал; женщины стирали одежду и готовили еду, мужчины охраняли лагерь и ходили на рыбалку. Они ели одну рыбу — как говорила тётушка Монкут, она не переносила вирус. В лагере не было современных средств связи, даже телевизоров. Мобильные телефоны перестали ловить сигналы сетей и оказались бесполезны, а несколько дней назад вышел из строя старый переносной генератор, который нашли в подсобке. Несколько человек вызвались сходить в город за запчастями или за новым генератором, но тётушка Монкут наотрез отказалась от этой идеи. Теперь они лишились и единственного радио, по которому можно было поймать сигналы станций автоматического оповещения. Последнее, что передавали по приёмнику, это предостережение о новой угрозе, вирус изменил свой штамм. Мало кто понимал, что происходило, люди замыкались в себе.

Мама почти всё время молчала, а иногда Сун видел её с красными от слёз глазами. Судьба Лина оставалась для них загадкой. Ему так же было жалко отца, но беспокойство блекло, стоило сжать в руке амулет. Неужели он был прав, и монета действительно охраняла своего владельца от неприятностей?

Сун вскрикнул от страха, прижался к матери. Грозовой разряд ударил совсем близко, прочертил в небе кривую линию, осветив нутро полупустого барака.

— Не бойся, всё будет хорошо, — Джунг прижала сына к груди. Никто уже не спал, люди выбирались из спальных мешков, укутывались в одеяла и задумчиво смотрели в окна. Очередная вспышка позволила Суну оглядеться. Совсем рядом, дрожа от страха, сидела девочка лет семи, она совсем одна. Прибилась к лагерю несколько дней назад. Тётушка Монкут сделала для нее исключение, и после карантина, проведенного в лодочном домике у заросшего пруда, допустила к общим обедам и спальне. Её звали Йонг, она рассказала, что жила в Йонгаме, но её родителей убили мародеры. Девочке пришлось несколько дней прятаться в подвале собственного дома. Когда она уходила из города, он почти опустел.

Сун освободил от одеяла руку, протянул Йонг, та испуганно схватила его ладонь, крепко сжимала и вздрагивала при каждом громовом раскате. Сун терпел эти неудобства, знал, что человеческая поддержка важнее. Джунг увидела поступок сына, улыбнулась, осторожно погладила его по голове.

— Молодец, ты настоящий мужчина, — тихо шепнула она Суну на ухо. С очередной грозовой вспышкой входная дверь барака распахнулась. Тётушка Монкут вошла внутрь ветхого строения, шатаясь и безумно вращая глазами.

— Они здесь! Они пришли за нашими детьми! — воскликнула она, вскинув руки. С её одежды стекала вода, собиралась лужей у ног. Сун не понимал, что происходило, опомнился, когда почувствовал, как ослабла мамина рука. Джунг завороженно смотрела в раскрытые двери, подалась вперёд, что-то разглядев за занавесом дождя.

— Куда ты? — Сун судорожно вцепился в мать свободной рукой; он еще помнил, что случилось, когда она оставила его в машине перед бабушкиным домом.

— Я хочу посмотреть, — Джунг вырвалась из объятий, побежала к дверям.

— Они хотят только наших детей! — тётушка Монкут загородила проход. — Нам не о чем с ними говорить!

— Я должна посмотреть! — Джунг протиснулась под рукой старухи. Сун смотрел на эту картину разинув рот, рефлекторно подался вперёд. Он не хотел терять маму из виду, но держащая за руку Йонг одернула его. Она смотрела на него с мольбой, просила не уходить.

Сун застонал от досады; чувствовал, что надо идти, но боялся отпускать руку, видел в ней отражение своего страха.

— Пойдем со мной! — вдруг произнёс Сун, удивившись своим словам не меньше, чем Йонг; он не заметил, как сжал медальон. Та кивнула, они вскочили с места одновременно, единым рывком.

— Нет, я не пущу вас! — тётушка Монкут решительно встала в проходе, широко расправила руки и расставила ноги.

— Вправо! — шепнул Сун у самой двери, сам взял влево и прибавил шаг. Старуха решила ухватить его первым, потянулась к нему, но Сун вдруг замедлился. Йонг пробежала справа, Монкут потянулась за ней, но не успела схватить, выждав момент, Сун проскочил слева от нее, оказался на улице и вздрогнул от холодных капель, ударивших в лицо.

— Йонг! — крикнул он, потеряв подругу из виду, Сун метался во мраке, не зная, куда бежать. Вспышка молнии высветила сгорбленную фигуру девочки. Йонг отбежала от двери барака на десять метров, остановилась, угодив в лужу и промокнув до нитки. Плача, звала Суна, но шум ливня заглушал слова. Сун кинулся на помощь, схватил её за руку и увлёк за собой. Дети бежали не глядя, скользя в грязи, едва не падая. Сун не знал, куда пошла мать, сжимал монету в надежде получить от неё подсказку правильного пути. Он не ошибся в своём обереге и в этот раз; обогнув пустующее здание, дети выбежали к шлагбауму въезда в лагерь, застали Джунг рядом с грузовиком, ворвавшимся на территорию. Свет фар освещал её тонкую фигуру. Сун остановился в нескольких метрах, увидел, как мама машет руками, привлекая внимание людей внутри. Дверь кабины открылась, мальчик замер, сжав руку Йонг. Они увидел высокого худощавого мужчину в армейской форме с нашивками армии Кореи, он был в защитной маске. Военный спрыгнул на землю, осветив фигуру женщины фонариком, уверенно зашагал к ней.

— Вы можете нам помочь? Мы не больны! — Джунг буквально прокричала это. Мужчина остановился, не дойдя до беженки трёх метров, крикнул в ответ:

— Дети! Нам нужны только дети! От десяти до пятнадцати лет! Только дети!

— Да! — она захлебывалась слезами, они смешивались с водой, застилали глаза. Сун медленно подходил к матери со спины, вёл Йонг за собой, еще не понимая, что происходит. Джунг указала в сторону их барака.

— У нас есть дети, которые вам подойдут! Мальчик и девочка! Вы заберете их, чтобы спасти? — Она обернулась и с мистическим ужасом рассмотрела стоящих совсем рядом детей, но опомнилась через мгновение.

— Это они! Возьмите их!

Военный осветил фонарём две маленькие фигурки, с интересом оглядел сначала Суна, потом Йонг.

— Сколько им лет? Не похожи даже на десятилетних!

— Мальчику девять, десять будет через месяц, девочка родилась недоношенной. Возьмите их, пожалуйста!

Джунг соврала не моргнув глазом; она знала — это единственная возможность спасти детям жизнь. Мужчина колебался, не знал, какое решение принять. У него был четкий приказ, нарушать который не дозволялось. Джунг упала перед ним на колени, прямо в грязь:

— Возьмите их, умоляю!

Сун вздрогнул как от пощёчины, он никогда не видел, чтобы мама так унижалась. Военный тяжело дышал, осветил детей еще раз.

— Ну, хорошо, мы возьмём их, здесь больше нет детей?

— Сун, мальчик мой... — Джунг судорожно схватила Суна за плечо, подтянула к себе. Настало время прощаться.

— Для вас здесь никого нет! Что вы хотите?! Я же сказала вам убираться!

Тётушка Монкут появилась позади Суна, с легкостью перекрикивала ревущую стихию. Военный выхватил пистолет, направил на старуху.

— Пожалуйста, дайте им забрать детей! — отвлекая внимание Монкут, Джунг завела Суна и Йонг за спину, толкала в сторону мужчины, надеялась, что он перехватит их и уведёт прочь.

— Пожалуйста, не мешайте им, они хотят спастись! — военный вышел вперёд, не опускал оружие, но не намеревался использовать его. Обратился к Джунг: — Прощайтесь, у нас нет времени.

— Прости меня, Сун, но так будет лучше для вас! — Джунг обняла сына.

— Нет, ты поедешь с нами! — Сун задрожал от страха, он не мог допустить и мысли, что снова окажется один.

— Кто вы такие? Вы строите из себя спасителей? — тётушка Монкут отвлеклась на разговор с военным. — Вы звери, а не святые агнцы! Покайтесь!

— Хорошо, я поеду с вами! — Джунг косилась на старуху, она не могла допустить, чтобы кто-то помешал их спасению. Джунг подхватила детей, повела к тентовому кузову.

— Мы пришли, чтобы помочь! Мы собираем детей, чтобы спасти их, укрыть от вируса! — военный старался разрядить обстановку, он не видел в руках Монкут оружия, но был готов к любому развитию событий.

— Спасти от вируса, который вы сами распространили?! — усмехнулась она.

Джунг старалась не отвлекаться и действовать быстро; обогнула грузовик, наткнулась на еще одного военного в защитной маске, он принял из её рук мальчика, потом девочку. Детей подняли в кузов, приказали ей отступить.

— Нет, мама! — Сун протянул руки, кричал, захлебываясь слезами, когда понял, что Джунг обманула его. — Мама, мама!

Джунг отшатнулась от машины, ноги стали ватными, в голове помутилось. Она не знала, зачем сделала это, но чувствовала, что только так могла спасти детям жизнь. Джунг понимала, что вирус не остановится, рано или поздно доберется и до их укрытия. Она отошла от кузова, почти перестала слышать крики сына, но приглушенный выстрел заставил Джунг вернуться к кабине. Она не видела, что произошло, перед глазами предстала развязка: военный стоял над телом Монкут, держал пистолет обоими руками. Он приблизился к ней, заглянул в лицо. Старуха лежала в грязной луже, не моргающие глаза заливал дождь.

— Что случилось?! — Джунг вскрикнула, закрыла рот рукой, силилась подавить приступ паники. Она не ожидала, что мужчина применит оружие.

— Простите, она хотела помешать нам, — военный качал головой; хоть он и извинялся, но Джунг не чувствовала в его голосе ни сожаления, ни сострадания. Мужчина обогнул её, спокойно шёл к кузову машины, на ходу убирал пистолет.

— Зачем вам дети? — Джунг осмелилась ухватить его за рукав куртки, остановить на полпути. — Что вы с ними сделаете?

Военный не ответил, отвёл глаза. Он хотел продолжить путь, но Джунг не отпустила его.

— Кто вы? — она не дождалась ответа, вздрогнула, услышав жуткий протяжный вой. Он разрезал шум дождя, пронёсся над лагерем, как предвестник чего-то нехорошего. — Что это?

Джунг искала источник звука, что донёсся из глубины леса, в ужасе попятилась.

— Вирус меняет их, — голос военного звучал как колокол набата. — Ученые называют их Фиалами, и их становится все больше и больше...

Мужчина вырвался из хватки Джунг, с силой оттолкнул её. Он запрыгнул в открывшуюся дверь кабины, выхватил пистолет.

— Уходите отсюда, дальше на восток, дольше проживете!

Двигатель грузовика взревел, выпустив густые клубы дыма. Водитель сдал назад, Суна отбросило от края кузова, Йонг успела ухватить его и удержать на месте. Сун уже не кричал и не сопротивлялся, на его лице, как и на лице девочки, была надета защитная маска. Тяжелая машина развернулась на месте, подняла фонтан грязи задними колёсами. Она помчалась прочь от лагеря, оставляя на лесной дороге глубокую колею. Сун не увидел мать, не увидел тело тётушки Монкут — получив приказ, военный закрыл кузов тентовой перегородкой.