K1L1: Вещи, которые приносят нам удачу (джен)

Следующие пять дней Суна и еще нескольких мальчиков приблизительно одного возраста держали в карантине. Брезентовая палатка открывалась и закрывалась только снаружи, и выбраться из нее самостоятельно не представлялось возможным. Чоу и не хотел никуда бежать. Все пять дней он сидел в самом дальнем углу, почти ничего не ел и тихо плакал от обиды. Сун думал, что мама бросила его на произвол судьбы, избавилась, как от ненужного балласта. Их вместе с Йонг и еще несколькими детьми привезли на военную базу рано утром, когда дождь почти закончился и на небе забрезжили лучи рассвета. Из редких разговоров военных в грузовике Сун смог понять, что везут их на перевалочный пункт, откуда потом переправят на какую-то Стрелу. Он был слишком подавлен, чтобы прислушиваться к каждому слову. Йонг, напротив, выделялась любопытством и сосредоточенностью, не отпускала руку Суна ни на мгновение. Теперь она согревала его своим теплом в трудный час. Их разделили по приезду в лагерь, как объяснили солдаты, мальчиков и девочек содержали строго по отдельности. Сун не противился разлуке, но Йонг долго оборачивалась, провожая подавленного друга взглядом.

Они не виделись уже пять дней.

Сун отвлекся на тихий стон, поднял голову. Трое мальчиков значительно старше его играли в камень-ножницы-бумага на щелбаны. В этот раз досталось парнишке в светлой футболке и очках. Сун не знал их имен, не принимал участия в играх. Военные не выдали ни игрушек, ни других предметов, чтобы скоротать время, по сути. в палатке находились только спальные мешки и низкие лавочки вместо столов.

— Эй плакса, ты откуда?

Сун не отреагировал на вопрос самого старшего мальчишки, опустил подбородок на поджатые колени, смотрел в пустоту безразличным взглядом.

— Оставь его, Квон, может, у него горе! — тонкий писклявый голос принадлежал проигравшему очкарику, что, получив причитающийся выигрыш, тёр отбитую щелбанами макушку.

— Горе? Да у нас у всех тут горе! — задира встал, осторожно толкнул Суна ногой. — С какого ты города, плакса? Или ты один из этих деревенщин?

Сун упорно молчал, не отвечал на провокации, напряг слух. За пустым звуком ничего не значащих слов он отчетливо услышал шум прибоя. Не видел, куда привёз их грузовик, но чувствовал близость стихии, вспоминал рыбалку с отцом и те редкие вылазки к озеру у заброшенного лагеря, где они жили с мамой. Мама. На глаза Суна снова наворачивались слёзы. Он потянулся к монете, сжал её в кулаке.

— Эй, что с тобой, плакса? — гоготнул Квон, он попытался толкнуть его ногой еще раз. — Может, по мамочке скучаешь? Или тебя бросили, как щенка?

Сун не смог сдержать себя, резко и со всей силы ударил Квона по ноге. Он не чувствовал страха за свой поступок, хотя понимал, что произойдёт потом. В груди гулко забилось сердце.

— Ах, ты драться решил?! — задира упал на Суна сверху, прижал к земле. Мальчики возились на полу, тяжело дыша, но не издавая ни звука. Знали, взрослые неподалёку и тут же вмешаются, Сун отчаянно сопротивлялся, пытался скинуть соперника, что использовал преимущество в весе.

— Я хочу, чтобы ты заплакал, и я тебя отпущу! — шепнул Квон, натужно сопя. Сун молчал, стиснув зубы, он по-прежнему сжимал медальон в одной руке, боялся отпустить его. Когда силы начали покидать Суна, он решился разжать пальцы, но для того, чтобы снова сжать их в кулак. Ударил не целясь, невольно зарычав и зажмурившись. Задира замер, не ожидая такого отпора, и не успел увернуться. Кулак Суна угодил ему в нос. Квон вскрикнул и упал на спину благодаря толчку ногой. Сун не медлил, не дав врагу времени для того, чтобы опомниться, набросился на него сверху. Замок палатки предательски затрещал, к ним уже спешили взрослые. Сун сделал замах, но строгий мужской голос приказал ему замереть. Мальчик бросил на человека, показавшегося в проходе, яростный взгляд. Военный далеко, ему надо преодолеть несколько метров, прежде чем вмешаться в драку. Сун вернулся к Квону, решил добить его во чтобы то ни стало. Резкий удар снизу нарушил эти планы, заставил разум Суна помутиться. Квон изловчился и, выкинув вперёд руку, попал кулаком ему прямо в глаз. Картинка привычного мира поплыла, Сун завалился на бок и потерял сознание.

— Зачем ты сделал это? — Миловидная женщина европейской внешности обрабатывала синяк Суна средством от отёков. Она говорила с сильным акцентом, он не разбирал некоторые слова. На белой одежде медработника красовались еле заметные знаки военной атрибутики. Сун молчал, ему не хотелось с кем-то говорить, только не сейчас. Голова раскалывалась от удара, он получил сотрясение.

— Не хочешь говорить, ну и не надо! — вдруг улыбнулась женщина. Она окончила процедуру, усадила его на кушетку поудобнее, достала маленький фонарик, посветила в глаза.

— Драться на военной базе запрещено, даже мальчикам! Кстати, сколько тебе лет? В приписке говорилось, что почти десять, но, по-моему, это преувеличение...

Женщина скептически осмотрела Суна, отошла к столу, принесла маленькую коробочку, положила рядом с ним.

— Где Йонг? — он нервно сглотнул, подозревал, что лежит внутри. Он до ужаса боялся уколов.

— Йонг? — врач сделала удивленное лицо, не отвлекаясь, открыла коробку, достала наполненный шприц. — А, это, наверное, та девочка, вместе с которой тебя привезли?

— Да... — Сун не отрываясь наблюдал за действиями медсестры, от вида тонкой блестящей иглы ему становилось нехорошо.

— С ней всё хорошо, она очень спокойная, в отличие от тебя. Вы родственники?

— Нет. Мы жили в одном лагере, она из Йонгама, — Сун закрыл глаза, женщина закатала рукав его рубашки, протёрла кожу плеча мокрой ватой. — Когда я её увижу?

— Завтра, — врач ввела иголку, впрыснула содержимое шприца и улыбнулась. — И совсем не больно, да?

— Что это? — Сун все еще боялся открывать глаза, даже когда всё закончилось. Медсестра убрала коробку обратно в стол.

— Лекарство, — она улыбалась, снова и снова. Мальчик посмотрел на место укола, поморщился, увидев красное пятно, оно начинало чесаться. — Ну всё, ты можешь идти, но больше ни на кого не нападай!

— Он начал первым! — Сун обиженно опустил голову.

— Но ты же повалил его, зачем решил ударить еще раз, лежачих ведь не бьют?

— Он сказал, что я брошенный щенок... — Сун не ждал слов поддержки, знал, в чем его вина, угрюмо смотря в пол, направился к выходу.

— Ты будешь бить его снова, если он повторит эти слова? — медсестра с интересом взглянула на ребёнка, села в кресло, открыла папку, содержание которой Сун так и не увидел. Он ответил не задумываясь, сжал кулаки:

— Да!

В коридоре Сун наткнулся на военного, что отвлёк его в драке. Они обменялись пристальными, холодными взглядами. Суна повели в палатку, как арестанта.

— Интересно... — женщина сделала пометку в личном деле Суна и закрыла его, задумчиво откинувшись на спинку стула. В распределительном центре оставалось больше пятидесяти детей. Они хотели переправить на Стрелу всех, но времени для эвакуации уже не осталось, и уже завтра надо было принять решение. Утром корабль эскорта приблизится к берегу на максимальное безопасное расстояние.

Утро следующего дня подарило Суну и его невольным соседям долгожданную свободу — после скудного завтрака в палатку вошли военные. Карантин закончился, их вывели на отдаленную площадку на краю военной базы. Сун с замиранием сердца смотрел на стройные ряды собравшихся детей. Он сбился со счёта, но их было не меньше двадцати — мальчики и девочки разного возраста, но все в пределах от десяти до пятнадцати лет. Сун искал в этой толпе Йонг, не зная, что мужчина, ведущий их к группе, уже позаботился о долгожданной встрече. Суна остановили напротив подруги, поставили рядом. Та раскрыла рот от удивления, когда увидела синяк на его лице. Она опустила глаза, но не издала ни звука и так ничего не спросила. Лишь молча взяла Чоу за руку. Они ждали несколько минут, военные смотрели в бинокли в сторону моря, переговаривались по рации. Из обрывков разговоров стало понятно, что кто-то приближался к берегу.

— Я еще доберусь до тебя, Чоу! — прошипели сзади. Сун обернулся, узнал в одном из мальчиков своего обидчика, с удовлетворением заметил, как распух и покраснел его нос. Удар оказался слабым, чтобы сломать его, но достаточным, чтобы Квон надолго запомнил этот урок. Сун не успел ответить, знакомый стрекочущий звук привлек внимание. С моря к военной базе приближался вертолёт. Дети завороженно смотрели на разрастающуюся черную точку, предвкушали увлекательное путешествие. Военные из сопровождения призвали к тишине. Они готовили припасы, разжигали сигнальные огни. Через несколько минут железная махина приблизилась к точке эвакуации, зависла над посадочной площадкой, напугав детей. Солдатам удалось удержать их в строю, собрать в шеренгу по двое. Транспортный вертолёт медленно опустился на землю, его размеры поразили Суна, открывшаяся дверь поманила приятным запахом приключения. Детей загоняли внутрь, рассаживали по местам на низких лавках. В салоне пассажиров встречала женщина, она была в строгом костюме без галстука, в руках папка. Провожатая представилась:

— Здравствуйте, я Аманда Тейлор, ваш куратор и проводник до Стрелы.

— Что такое Стрела? — Йонг дернула Суна за руку, прогнала его наваждение. Всё это походило на странный кошмар, из которого тот никак не мог выбраться.

— Я не знаю... — на выдохе ответил Сун. Он вздрогнул, когда вертолёт оторвался от земли. Под радостные крики большинства детей машина набирала высоту, уходила обратно в море. Сун не мог представить, что ждало их там, крепко сжал руку Йонг, что посчастливилось сесть рядом с иллюминатором, она неотрывно смотрела на водную гладь и молчала всю дорогу.

— Смотри! — Йонг вдруг подпрыгнула на месте, подтягивая Суна к себе и давая ему возможность взглянуть на море. Оно блестело в лучах взошедшего солнца, в этом ярком зареве Сун не сразу заметил очертания огромного корабля. Борт военного фрегата неспешно лизали волны, на его корме горели маяки, обозначая вертолетную площадку. Машина начала снижаться.

* * *

Сун почему-то решил, что корабль, на который их привезли, и есть та самая загадочная Стрела. Он понял, что ошибся, из случайно подслушанного разговора команды. Вертолет приземлился на палубу корабля, новых пассажиров вышел встречать высокий человек в темно-синей форме. Он был при параде, на груди переливались ордена и отметки. Мужчина окинул детей волевым взглядом, взял под козырек:

— Я адмирал ВМФ, Эдвард Говард Бишеп, тихоокеанский флот США. Вы оказались на этом корабле, пройдя карантин и предварительный осмотр. Я рад сообщить, что мне выпала честь отвезти вас на Стрелу, но об этом вы узнаете позже, пока все должны пройти медицинский осмотр, — он обратился к куратору группы, Аманде Тейлор. — Проводите детей до лазарета, обеспечьте порядок.

Та кивнула, вышла вперёд, приказала подопечным разбиться по парам.

— Ты что-нибудь понимаешь? Что это за Стрела? — тихо шепнула Йонг Суну на ухо, когда они двинулись вдоль палубы через ряды пушек и зенитных орудий к палубной надстройке. Тейлор что-то говорила, пыталась перекричать звук вертолётного двигателя. Машина снова готовилась подняться в воздух. Сун медленно качал головой, он уже ничего не понимал из того, что происходило вокруг, рука потянулась к оберегу в надежде получить очередную подсказку.

— Вам будет необходимо сдать личные вещи, — слова куратора обожгли разум Суна, он испугался, что у него отнимут амулет. Уже заходя в раскрытую дверь, он обернулся, увидел, как несколько черных точек приближаются к кораблю, вертолёты свозили детей с разных концов полуострова.

— Снимайте одежду, все личные вещи положите в коробочку внутри ящика!

Мужчина в военной форме и с суровым выражением лица стоял в дверях душевой, задрав подбородок. Друзей снова разделили, Тейлор повела девочек дальше по узкому коридору, к другой душевой. Сун сжал монету, колебался несколько мгновений, решил не снимать оберег, что бы ни случилось. Он старался не смотреть по сторонам,стянул с себя футболку, скинул штаны, аккуратно, как учила мама, сложил вещи в шкаф. Монета висела на шнурке, как и прежде, Сун приблизился к проёму, за которым начиналась душевая. Военный успел переместиться к нему, стоял в клубах вырывающегося пара и скрупулезно проверял входящих детей. Сун заходил последним, знал, что его вряд ли пропустят с медальоном на шее, но не мог не попробовать.

— Стой. С личными вещами нельзя! — мужчина остановил Суна, ткнув его в грудь кончиком резиновой дубинки. Сун вздрогнул, но не отступил, нехотя поднял голову, но не знал, что ответить. На глаза навернулись слезы; он вдруг почувствовал, что потеряет амулет навсегда, если снимет сейчас.

— Пожалуйста... — пролепетал он, в такт словам монета кольнула кожу. Лицо военного неожиданно преобразилось, прояснилось состраданием.

— Хорошо, ты можешь спрятать ее в кулаке, но смотри, чтобы никто не увидел этого! Правила для всех одни, и нарушать их нельзя.

Сун охотно кивнул, снял амулет, сложив шнурок, крепко сжал пальцы. Мыться одной рукой оказалось крайне неудобно, но он ни на мгновение не ослаблял хватку. Когда он вышел из душа и вернулся к своему ящику, едва сумел разжать пальцы. Они затекли от напряжения. Сун обнаружил, что их одежду забрали, теперь на полке лежал легкий тренировочный костюм серого цвета. Сун не сразу решился его надеть, но приятно удивился, что люди, положившие костюм, угадали с размером. Он повесил мокрый амулет на шею, спрятал под футболкой.

— И сколько же тебе лет? — на корабле функцию врача выполнял мужчина с аккуратной бородкой лет сорока. Он с легкостью говорил на корейском, не сдержал улыбку, увидев синяк Суна. — Любишь драться?

Сун не ответил, но чувствовал, что отмолчаться в этот раз ему так просто не удастся.

— Незаметно, чтобы у тебя была волевая и сильная натура, — врач встал, усадил Суна в кресло. Он не доставал коробку с шприцами, они уже лежали на столе, наполненные жидкостью и готовые к использованию.

— Так сколько тебе лет, Сун?

Тот нервно сглотнул, пересохло в горле.

— Восемь.

— Вот это ближе к правде, — врач расплылся в довольной улыбке. — Судя по всему, девочке, что была с тобой, еще меньше?

— Её зовут Йонг! — Сун нехорошо блеснул глазами.

— Хорошо, как скажешь, пусть будет Йонг, но это не меняет сути; понимаешь, мы попали с вами в затруднительную ситуацию...

Доктор взял шприц, отвлекая разговором, уколол Суна в руку. Тот поморщился, когда процедура закончилась; тело налилось неприятным теплом, огнём вспыхнули щёки. Врач вернулся к креслу, сел, сцепив пальцы в замок и подпер подбородок.

— Ты же не знаешь, что происходит? Знаешь, зачем вы здесь?

Сун покачал головой. Укол действовал иначе, чем те, которыми кололи его раньше, зашумело в ушах.

— Понимаешь, есть свод правил, которые мы не можем нарушить, не мы их устанавливали, и от нас требуют их выполнения. Мы не знаем, что с вами делать, вы слишком маленькие для проекта...

Слова доктора отражались эхом в ушах Суна, он медленно терял сознание, картинка плыла перед глазами. Он провалился в забытье, не успев ничего ответить.

Сун открыл глаза, судорожно схватив ртом воздух, приподнялся на кровати. Он поморщился от головной боли, с трудом огляделся. Судя по узкому помещению и отдаленному гудению двигателей, он всё еще находился на корабле, но не в общей каюте. Здесь были всего одна кровать и маленький обеденный стол. Сун вспоминал разговор с доктором, его слова о правилах, которые нельзя нарушать. Разве он что-то нарушил? Пронёс в душевую свой талисман, но военный разрешил ему. Талисман. Сун схватился за грудь, в ужасе раскрыл глаза и оцепенел. Монеты не было на месте. Он вскочил на ноги, скинул на пол постель, рылся в одеяле, подушке и наволочке. С каждой секундой его отчаяние возрастало, а глаза мокли от слёз.

— Нет, нет... — шептал Сун, скинул с себя футболку, тряс одежду в последней попытке найти заветный кругляш. Он откинул её в сторону, вскочил на ноги. Не мог поверить, что они пошли на обман, чтобы украсть его маленькое сокровище. Сун кинулся к двери, ударил в нее кулаками.

— Верните её, верните! — он кричал, заливаясь слезами, стонал, разбивая руки в кровь. Когда силы иссякли, он прислонился к двери спиной, съехал на пол, продолжал тихо всхлипывать. Никто так и не открыл дверь.

— Сун! — приглушенный, едва уловимый голос заставил Суна замолчать и притаиться. Он не сразу узнал Йонг, встал на ноги, отошёл к противоположной стене, прислонил ухо.

— Сун! Я здесь, ты меня слышишь? — голос девочки переполняла радость. Она душила Йонг осознанием того, что даже оказавшись в изоляторе, снова может слышать и говорить с другом.

— Да! — Сун крикнул, провел рукой по холодной металлической стене. Радость от неожиданной встречи все еще омрачалась потерей ценной вещи. — я тут...

— Тебя тоже заперли?

— Да, — он вернулся к кровати, сложил разбросанную пастель, устало сел на самый край. Он ничего не хотел; оставшись без хранителя, чувствовал пустоту в душе.

— Они сказали, что будут думать о нашей судьбе! Сун! Надо подождать, не отчаивайся!

Сун угрюмо смотрел в пространство перед собой. Ждать. Как он ненавидел это слово.

* * *

Этой ночью Сун спал очень плохо, его мучили кошмары: дождь, ударяющий в лицо, силуэт матери в темноте, странный звериный рык. Он снова был в том лагере... Сун открыл глаза, смотрел в потолок, скинул с себя одеяло. Корабль шёл без остановок уже больше недели, люди, приносящие еду, рассказывали, что до Стрелы совсем немного. Что такое Стрела, Сун уже не представлял, он иногда думал, что это может быть и не корабль, а остров в океане. Экипаж фрегата говорил о ней с придыханием и почти мистическим трепетом.

Сун стонал в полудрёме. Последние несколько ночей спать было практически невозможно, корабль шёл на всех парах, в трюмах становилось жарко. Он проснулся от того, что по лицу ударил алый отблеск. Открыл глаза, с удивлением смотря, как над дверью его каюты мигала аварийная лампа, беззвучно, словно из другого измерения. Сун приподнялся на руке, внимательно всматривался в отблеск, думал, не снится ли ему всё это. Пронзительный и устрашающий вой прорезал воздух. Сун вскочил на ноги, он оглядывался по сторонам, не представляя, куда бежать и что делать. Он вспомнил о Йонг, приник к стене, стукнул по ней кулаком:

— Йонг! Ты там?

— Да, Сун! — он едва расслышал её жалобный голосок на грани плача. — Что происходит?!

Он замялся, подбирал слова поддержки, но они выпали из головы.

"Всему личному составу срочно занять свои места! Угроза безопасности! Внимание, угроза безопасности!" — пронеслось по громкоговорителям на английском языке.

Сун услышал топот пробегающих мимо людей.

— Мы, наверное, прибыли на место! — он должен был что-то ответить, успокоить Йонг, и это единственное что пришло на ум.

— Мне страшно, Сун! — она откровенно заплакала, от бессилия он царапал ногтями стену, разделившую их.

— Потерпи, Йонг! Я что-нибудь придумаю...

Сун улыбался, старался приободрить подругу, но и сам не верил в свои слова. Замер на середине каюты, не представляя, как выберется отсюда. Он услышал, как кто-то подошел к двери, открыл тугой замок. Сун прижался к стене, сердце замерло. Он ожидал, что сейчас сюда войдут и убьют его, но в открывшемся проёме показался женский силуэт, Сун узнал её. Аманда Тейлор, куратор с вертолёта.

— Одевайся, Сун! Мы на месте...

Тот кивнул несколько раз, но, придя в себя, вспомнил о подруге:

— Я не пойду без Йонг!

— Не переживай, я сейчас заберу и её, — Аманда улыбнулась, но слишком натянуто и грустно. Снаружи происходило что-то нехорошее. Она вышла в коридор, оставив дверь открытой. Сун быстро оделся, никаких личных вещей собирать не пришлось. Тейлор появилась через минуту, поманила Суна. Он вышел наружу, кинулся к Йонг. Заплаканные глаза девочки смеялись от долгожданной встречи. Они обнялись.

— Пойдемте, у нас мало времени! — куратор взяла детей за руки, уверенно двигалась по лабиринтам узких коридоров, поднимаясь на палубу.

— Что там случилось? — Йонг первой нарушила их молчание, встречающиеся на пути солдаты куда-то бежали, некоторые с оружием наизготовку. Занятые своими делами, они не обращали внимания на странную троицу. Постоянно звучала тревога и сверкало аварийное освещение.

— Извините, что держали вас в карцерах эти дни, но мы не знали, как с вами поступить. Мы приплыли на место, Стрела ждёт, но у них возникли проблемы... Возьми, Сун, это твоё!

Аманда извлекла из кармана брюк маленький кругляш. Сун не сразу узнал свою монету, переваривал услышанные слова.

Тейлор вложила талисман в руку Суна. Он учащенно дышал, крепко сжав его в кулаке, с трудом веря, что снова держит амулет в руках.

— Спасибо... — едва сумел выдавить он, Тейлор напряженно улыбнулась. Они поднимались по лестнице изнурительно долго. Корабль раскачивало на волнах, из приоткрытой двери наверху доносились крики. Сун вдруг засомневался в том, что действительно хочет подняться на палубу. Тейлор продолжала рассказ:

— Я думаю, после произошедшего вам не откажут в спуске к Гилеону.

— Гилеон? — Йонг ожила. — Что такое Гилеон?

— Вы скоро сами всё увидите, — куратор замолчала; они достигли верха, и она толкнула детей вперёд, распахнула стальную дверь. Чоу с замиранием сердца вышел на палубу, с удивлением обнаружив, что на улице ночь. Вокруг стоял шум и кричали люди. Небо освещали огненные всполохи, вода за бортом корабля плевалась языками пламени. Йонг поравнялась с Суном, взяла его за руку. Дети затаили дыхание. Несколько вертолётов пролетело над их головами, совсем низко. Девочка вскрикнула от испуга, Сун не среагировал на звук, его ноги подкосились. Он осматривал место разыгравшейся трагедии, это был словно другой мир, другая жизнь события которого не укладывались в голове.

— Вам надо попасть на Стрелу! — Тейлор толкала детей вперёд, в толпу собравшихся у борта солдат. Они спускали на воду шлюпки, готовились к спасательной операции. Только встав у края, Сун с ужасом увидел людей в огненной мешанине внизу. Взрослые и дети едва держались на плаву, цеплялись за какие-то обломки, истошно кричали, зовя на помощь.

— Псионики! Чертовы псионики сошли с ума! — крикнул кто-то на палубе, совсем рядом с Суном. Слова обожгли разум. Псионики. Сун слышал о них и раньше, много раз. Их называли спасителями человечества. Сун не заметил, как его подхватили под руки. Увидел краем глаза куратора. Женщина разговаривала с одним из военных на повышенных тонах, махала рукой в сторону открытого океана.

Сун не слышал слов, вокруг было слишком много постороннего шума. Их с Йонг посадили в лодку рядом друг с другом. Всё это время Сун старался не смотреть вниз, не видеть, как умирали, захлебываясь люди. Он незаметно накинул шнурок счастливой монеты на шею, спрятал амулет под одеждой. К месту разыгравшейся трагедии уже стягивались спасатели, вытаскивали уцелевших, пытались загасить пожар. Лодка качнулась, ударившись о водную гладь. Йонг вцепилась в Суна, но он даже не отреагировал на это, не сопротивлялся, когда кто-то из солдат накинул на него спасательный жилет и с силой затянул лямки. Сознание Суна категорически отказывалось верить, что всё это происходило наяву.

— Слева по курсу двое уцелевших! — крикнул командир на носу лодки, она изменила курс, подплывала к борющимся за жизнь людям.

— Хватайте конец!

Им кинули спасательный круг. Двое мальчиков лет пятнадцати схватились за него, поплыли в сторону спасателей. Сун слышал от них слова благодарности, но неожиданно две дрожащие фигуры скрылись под водой, веревка натянулась. Военные сосредоточенно смотрели в поднимающиеся волны. Сун почувствовал, как беспокойно забилось сердце Йонг, он крепче прижал её к себе. С левого борта взметнулся фонтан воды, пролился дождем на их лица. Темная фигура выскочила из глубины, упала на нос лодки с высоты в несколько метров, Сун слышал, как затрещали доски, почувствовал опасный крен. Капитан вскрикнул и упал за борт.

— Стреляйте в него, стреляйте! — подскочивший к сгорбленному существу солдат выхватил пистолет. Темный комок ожил, выкинул вперед руку, ухватил военного за предплечье. Сун с ужасом распознал в странном существе человека, мальчика чуть старше, чем сам Сун. Он деформировал кость взрослому мужчине, не пошевелив и пальцем, изогнул под ровным углом в сторону. Солдат закричал, выстрелил в воду. Псионик бросил его за борт, подкинув и перевернув в воздухе, как тряпичную куклу. Он шагнул навстречу к Суну и Йонг. Открыл черный рот, но вместо человеческого голоса из его чрева донесся глубокий громкий рёв. Так, должно быть, звучала бездна. Легкое покалывание на груди привело Суна в чувство, амулет призывал их спасаться. Сун схватил подругу, потянул за собой, но им некуда было бежать: на лодке негде спрятаться, а жилет не даст нырнуть. Сун коснулся лямок, отстегнул их, сорвал защиту, кинул на палубу.

— Снимай жилет! — прошипел он. Дети отходили к корме. На их защиту вышли другие солдаты, они выхватывали оружие, целились в чудовище, но не успевали выстрелить. Каждый раз псионик оказывался быстрее. Ломал им руки и ноги, швырял за борт. Йонг стянула с себя спасательный жилет без препирательств и лишних слов, полностью доверив другу свою жизнь. Они прыгнули за борт почти одновременно. Ушли под воду до того, как очередь крупнокалиберного пулемёта с корабля прошила лодку насквозь. Сун задержал дыхание, но не успел закрыть глаза. Из глубины океана поднималось что-то огромное и живое, мальчик чувствовал его мощь. Внутри Суна всё холодело от этой картины, он попытался выплыть на поверхность. Последнее, что он увидел, стал огромный страшный глаз. Чьи-то руки схватили его за одежду и вытянули на поверхность. Суна затащили на борт с подоспевшей лодки. Он откашлялся, но быстро пришёл в себя.

— Йонг! — крикнул он что было сил.

— Я здесь, Сун! — та сидела напротив, уже укрытая теплым одеялом. Она дрожала от страха.

— Он мертв! — донеслось до них откуда-то сбоку. Один из военных высадился на простреленную лодку, тронул тёмный силуэт убитого псионика дулом автомата. Сун услышал всплеск от упавшего в воду тела.

— Всё хорошо, он мертв! С вами всё в порядке? — солдат склонился над детьми, заглядывал в лица. — Откуда вы тут? Вы с субмарины?

Он продолжал говорить, но Сун уже не слышал слов. Из ночной мглы, разрезая всполохи огня, показался нос корабля, но не того, на котором их привезли, а гораздо больших размеров. Лодка направлялась в его сторону. Воду осветили яркие прожекторы. Они разжигались на десятки метров от носа, очерчивали в ночи силуэт корабля; он оказался невероятно огромен, последние прожекторы на корме Сун уже не смог разглядеть.

— Люди в воде! Шлюпки на воду! — прозвучало с его мостика.

— Всё хорошо, Стрела здесь, вы будете спасены...

Военный улыбнулся, положил руку на плечо Суна, тот с тревогой смотрел ему в ответ и уже не верил, что всё будет хорошо.

* * *

Сун пришёл в себя, вскочил с кровати и от страха скинул одеяло на пол. Его снова мучили кошмары: кто-то невидимый и опасный подбирался совсем близко, тянул руки. Сун опять оказался один, снова в маленькой комнате, в очередном изоляторе. Он застонал и заплакал от безысходности.

— Йонг! — Сун выкрикнул на выдохе, подскочил к двери и ударил в нее кулаками. Никто не ответил, и он вернулся к кровати, сел на её край. Он пытался вспомнить подробности прошлой ночи. Корабль! Они называли его Стрелой, неужели им с Йонг удалось попасть на борт? Но что будет теперь? Сун задумчиво коснулся груди, пальцы не нащупали ничего, кроме взмокшей ткани футболки. У него опять забрали амулет. Сун опустил руки, хотелось плакать, но он давил слабость. Важнее найти Йонг, знать, что с ней всё хорошо.

В попытке уснуть Сун потерял счет времени. На стене каюты располагался иллюминатор, но сколько бы Сун ни смотрел в него, не видел ничего, кроме темноты. Он услышал, как скрипнул и провернулся замок двери. Впуская внутрь яркий свет из коридора, в комнату вошёл человек, он молча поставил поднос с едой на тумбочку рядом с кроватью. Сун пытался разглядеть лицо незнакомца, но свет за его спиной продолжал слепить.

— Выпустите меня... — жалобно простонал он, мужчина улыбнулся.

— Отсюда только одна дорога и она ведет вниз. Мы принимаем решение по вашему вопросу, юный Сун Чоу.

— Где Йонг? — Суну не хотел отпускать его так просто.

— Девочка, что приплыла с тобой, также ждёт решения. Наберитесь терпения.

Мужчина ушел. По его поведению Сун не смог определить, был ли это очередной военный или кто-то другой. Чоу жадно накинулся на еду, когда дверь за ним закрылась.

Прошло еще несколько дней томительного ожидания. Сун бродил в четырех стенах, изнывая от скуки, забываясь, касался груди, каждый раз с горечью вспоминая, что лишился медальона. Сун пробовал кричать, звать Йонг, но в этот раз их камеры, должно быть, располагались слишком далеко друг от друга. Периодически за дверью срабатывала сирена, топот ног в тяжелых армейских ботинках заставляли Суна вздрагивать от страха. По стенам корабля проходила странная вибрация. В памяти еще свежи были воспоминания о той кровавой ночи; страшный глаз, выплывающий из глубины океана, являлся в кошмарах.

Однажды дверь изолятора открылась без предупреждения и вне приёма пищи. В комнату вошли трое, двое военных и седой старик, в белом халате, очках и с не стираемой улыбкой на губах. Сун поежился — от его вида разило чем-то странным. Врач смотрел на мальчика, оценивая его по внешнему виду.

— Семь? — произнёс он на ломаном корейском.

— Восемь! — насупился Сун; он не понимал, почему его возраст становился для них большой помехой.

— Ну да, восемь... Твоей подруге Йонг еще меньше, так?

Сун кивнул, стыдливо опустив глаза, так, словно в этом была его вина.

— При других обстоятельствах мы бы отказали вам в доступе на Гилеон, но в ту ночь, когда вы попали на Стрелу, у нас случилось происшествие, которое сбило график отправок. Не бойся, меня зовут Иво Марек, я местный врач, но это если очень коротко.

Старик присел на край кровати, в его руках появилось небольшое устройство продолговатой формы. Сбоку в паз был вставлен флакон с какой-то мутной жидкостью. Сун сумел разглядеть логотип на корпусе странного устройства, напоминающего пистолет: звезду желто-красного цвета, с десятком острых углов. Марек продолжил свой рассказ:

— Я рад сообщить, что ты и Йонг будете отправлены на Гилеон сегодняшним вечерним рейсом.

Сун молчал, это ни о чем не говорило ему. Очередная отправка, очередной корабль.

— Я рад, что принёс для вас хорошие новости, — Марек не дождался ответа, хлопнул Суна по ноге. — Ну а теперь мне надо сделать тебе укол. Препарат нужен для лучшего переноса перепадов давления.

Сун не понял сути, но покорно подставил руку. Врач поднёс инъектор к коже, устройство автоматически сделало укол. Он почти ничего не почувствовал.

— Через пять часов мы заберем тебя.

Марек одарил Суна прощальной улыбкой и вышел вместе с солдатами в коридор. Он оставил Суна одного, наедине с тяжелыми мыслями. Этот разговор дал больше вопросов, чем ответов, и он всё еще не видел Йонг.

Как и обещал доктор, спустя пять часов дверь в изолятор Чоу снова открылась. Ему не нужно было собирать вещи, всё самое ценное уже забрали, он пошёл на свет, не дождавшись приглашения и прикрывая слезящиеся глаза. Едва он переступил порог, как попал в руки военных. Суна определили в строй из таких же детей, как и он сам. Все они были одеты в однотипную одежду, на лицах читалась озабоченность и тревога. Сун оказался ниже всех ростом, поэтому его поставили замыкающим шеренгу. Они двинулись по коридору быстрым шагом, Сун постоянно оглядывался на солдата за спиной. Он так и норовил наступить на пятки. Надежда увидеть в строю Йонг улетучилась, здесь были только мальчики. Неужели их разделят и он увидит подругу только на загадочном Гилеоне? Или не увидит совсем. Грудь его сдавило от отчаяния, но обратной дороги уже не было.

Процессия поднималась по лестницам, шла на палубу. Сун терялся в витиеватых коридорах и проходах, в закрытых дверях, за которыми царила подозрительная тишина. Когда конвой остановился перед очередной дверью, он с замиранием сердца ждал выхода на улицу. Оттуда тянуло запахом моря и утренней прохладой. Военный, шедший в авангарде, открыл люк, распахнул наружу массивную створку. Группа вышла на палубу. Все время, пока Сун находился на Стреле, он постоянно чувствовал что-то странное, ассоциация с нахождением на корабле не приходила в голову, он никак не мог понять, почему. Лишь оказавшись снаружи и оглядевшись, вдруг нашёл ответ на этот вопрос. Сун совсем не чувствовал качки, даже когда море за бортом штормило. То, что все называли Стрелой, представляло собой соединение кораблей, количество которых мальчик не смог сосчитать, но их было больше десяти. Пологие танкеры в центре, военные корабли по краям. Они ощетинились пушками, защищали сердце крепко сцепленной флотилии. Во главе эскорта шёл линкор. Именно его нос увидел Сун, когда они подверглись нападению псионика. Между бортами кораблей проходили лестницы и крытые переходы, намертво соединяющие эту гигантскую конструкцию. Сверху армада и правда напоминала наконечник стрелы. Картина, которая предстала глазам, захватывала дух. Чоу не сразу услышал приказ военного, выведшего детей на палубу.

— Платформа для спуска на корме! Не отвлекаться, идти строем!

Они двинулись в указанное направление, ведущий все время подгонял группу, в его руках не видно было оружия, но на поясе висело несколько обойм для пистолета.

— Ты давно здесь? — мальчик, шедший впереди, украдкой взглянул на Суна. На вид ему было около двенадцати лет, европейская внешность и чуждый язык. Сун не смог понять суть вопроса.

— Понятно... После того взрыва они усилили охрану! Они боятся псиоников! — продолжил мальчик; Сун не отрывал от него глаз, слушал внимательно. — Черт! Они не знают, как распознать их! Ха! Надежда человечества, эволюция... они убьют нас всех! Говорят, что было уничтожено четыре корабля! Но это только то, что видели, а что происходит там, внизу? Я не хочу в эту яму! Лучше сдохнуть от вируса тут! Ты вообще меня понимаешь?!

Он закончил свою речь, раздраженно мотнув головой. Сун не понял ни слова, когда собеседник замолчал, попытался выдавить улыбку.

— Черт, дружище, да тебе даже десяти нет! Ты будешь первым в списке смертников...

Его монолог прервал военный; поравнявшись с мальчиками, он злобно сверкнул на них глазами. Группа остановилась у очередной лестницы, по строю детей прошёл ропот. Сун хотел заглянуть вперёд, увидеть, что их ждало, но стоял слишком далеко. Сумел рассмотреть только то, что палуба обрывалась огромной прямоугольной выемкой. Военные что-то обсуждали, стоя у лестницы, оценивающе смотрели на детей, словно хотели рассортировать. Через минуту они плюнули на это дело, стали пропускать мальчиков в порядке живой очереди. Когда она дошла до Чоу, тот замер на ступеньках, внизу плескалась вода. Часть трюма одного из сухогрузов оказалась вырезана и уходила в океан. У миниатюрных причалов внизу раскачивались субмарины странного вида. Они были наполовину погружены в воду, носовые и кормовые люки открыты, ожидая своих пассажиров. Сун увидел Йонг в толпе, среди десятка девочек, их группу привели немного раньше. Сун бросился с места, ловко перепрыгивая крутые ступеньки.

— Йонг!

Она обернулась на крик, задрала голову, её лицо засияло от радости. Они снова оказались вместе.