Light Em Up (джен)

— … Ты должна была вступиться за меня!

Акация раздраженно прижала уши к голове и хлестнула перьеобразным хвостом воздух, с трудом удерживая себя в лапах, чтобы не сцепиться с до сих пор возмущающейся Рубинкой. Кто бы мог подумать, что эта верещалка так быстро оправится от ухода Инея и теперь во всю будет негодовать с недавней стычки с Речным племенем. Звездное племя, дай ей сил.

— Могла, а не должна, — кинув предостерегающий взгляд на свою ученицу, обронила пестрая кошка. В зеленовато-голубых глазах Рубинки застыло какое-то уязвленное выражение, которое невольно отразилось в душе старшей кошки покалывающей виной. — Ты ведь понимаешь, что мы не могли затеять скандал? Особенно учитывая то, что целителей трогать нельзя, — постаралась смягчиться она.

— Очень жаль, — Рубинка моргнула, и взгляд ее остекленел; рыжий мех топорщился во все стороны от злости, из-за чего она создавала поразительное сходство с каким-нибудь колючим ежиком. Губы Акации дрогнули в усмешке от этого зрелища. — Я бы с удовольствием оборвала ей уши, — мстительно зашипела Рубинка себе под нос.

— Не увлекайся насилием, — пропела Акация у нее над ухом, но голос ее прозвучал натянуто весело. Было видно, что случившееся довольно сильно ее беспокоило и вместе с тем бесило: это ж надо додуматься — на целителя кинуться!

Рубинка болезненно поморщилась, когда царапина на носу отозвалась колкой тупой болью, волнами расползшейся по морде. Она чувствовала себя до ужаса униженной тем, что ее смог задеть какой-то там целитель. Как так вообще вышло? Она, ученица Сумрачного племени, получила нагоняй от какой-то целительской козявки, которая, небось, и когти в жизни толком не выпускала! Какой позор… Не хватало только того, чтобы эта царапина с ней на всю жизнь осталась.

— Между прочим, могла бы проявить сочувствие, — с едва различимой горечью мрякнула Рубинка, насупившись.

— Ну чего ты от меня хочешь? — застонала Акация, приостановившись; ее зеленые глаза были широко распахнуты и лучились досадой. — Мне что, нужно было притянуть тебя к себе и зализать, приговаривая: «Бедная моя Рубиночка, этот противный целитель обидел тебя? Вот ублюдок, пойдем накостыляем ему»? Так, что ли?

От мерзкого высокого тона наставницы Рубинка заметно поежилась, прикусив язык. Это ж надо было так передернуть!

— Звездное племя упаси, — наконец, нашлась она, что сказать, ужаснувшись. Интерпретация Акации звучала настолько тупо и смехотворно, что по морде Рубинки невольно расползлась угрюмая насмешка. — А хочу я сочувствия, — чопорно повторила она; взгляд ее при этом был весьма затравленным, что сильно контрастировало с почти спокойным голосом.

А внутри пожаром разгоралась жгучая обида.

Все эти дни Акация почти постоянно была рядом с Рубинкой, внимательно наблюдала за ней и поддерживала — старалась по максимуму отвлечь ее от ухода Инея из племени, в общем. Едва ли не благодаря ей одной она так легко оправилась от случившегося и больше не держала зла на своего отца-предателя. И вот теперь она так холодно ведет себя! Рубинке, серьезно привязавшейся за это время к своей наставнице, было по-детски обидно, что та просто обозлилась на нее из-за какой-то пограничной стычки.

— Чтобы нуждаться в сочувствии, нужно хоть немного пострадать, — глубокомысленно фыркнула Акация, чуть наклонив голову, дабы колючие ветви ежевики не хлестнули ее по морде.

Рубинка с откровенной обидой поглядела на нее и смолчала; Акация невольно прикусила язык, но желания извиняться у нее от этого ничуть не прибавилось: пусть Рубинка и получила когтями по морде, но виновата в этом лишь она! Акация вовсе не могла ее остановить, верно ведь?

Некоторое время они просто молчали, погруженные в свои мысли, пока, наконец, не выбрались в просторный Сумрачный лагерь, окруженный плотными ежевичными зарослями.

— Ну и ладно, — внезапно подала ученица голос, даже не посмотрев на пеструю кошку. — Увидимся потом тогда.

— А ты куда направилась? — подозрительно поинтересовалась Акация, когда та, не обмолвившись больше ни словом, обогнала наставницу и зашагала себе дальше.

— В палатку целителя, куда ж еще? — огрызнулась Рубинка, недовольно встопорщив длинную шерсть. — Мне когтями по носу заехали, если ты не заметила.

— Пошла искать сочувствия у более жалостливых членов племени? — хмыкнула воительница, на что рыжая кошка обиженно засопела, но благоразумно промолчала и оставила реплику без ответа.

Сил общаться с Акацией дальше не было и выяснять отношения не хотелось — несмотря на жуткую обиду, разругаться с наставницей в пух и прах было бы слишком плохой идеей, и это не могла не признать даже Рубинка. Но, Сумрачный Лес побери, можно было бы хоть как-то поддержать ее, а не продолжать читать нудные нравоучения, в сто десятый раз повторяя, насколько Рубинка по-идиотски поступила? Не специально же она напала на целителя, в конце концов!

Пребывая в самых расстроенных чувствах, Рубинка очухалась от размышлений только тогда, когда уже дошла до палатки, и аккуратно заглянула внутрь, надеясь на то, что никого кроме целителей и сестры там нет — и, к ее счастью, там действительно больше никто не ошивался. Аконитушка с Аквамариночкой опять что-то негромко обсуждали, лежа рядышком друг с другом и не замечая незваной гостьи, Дождецвет мирно дремал на моховой подстилке в углу, тихо помуркивая во сне; в общем, абсолютная идиллия и тишина. Как раз то, что и требуется, без лишней суматохи и шума.

Осторожно скользнув внутрь и стараясь не задеть боками ежевичные ветки, Рубинка сразу же поймала на себе два любопытных взгляда. И прежде чем она успела хоть как-то поздороваться с ученицами, ее смели напрочь градом восторженных восклицаний:

— А меня сегодня наконец выпустят! — проверещала Аквамариночка, впрочем, тут же снизив громкость, когда вспомнила о еще одном спящем обитателе палатки. — Нет, ну ты представляешь, сколько времени прошло? Я уж думала, что совсем помру тут от скуки…

— Прошла всего парочка дней, — со смешком прервала ее Аконитушка. — Некоторые и по луне лежат и не возмущаются, а ты уже весь мозг Дождецвету выела вопросами, когда ж тебя отпустят. Думаю, он только и рад тебя сплавить куда-нибудь, лишь бы не пищало. А с тобой что случилось? — обратила она, наконец, внимание на Рубинку.

Та уже было открыла рот, что заявить во всеуслышание о том, какой Аконитушка невнимательный целитель, что даже не заметила роскошной царапины на ее носу, но притормозила, когда смогла в полной мере обработать полученную от кошек информацию.

— Тебя выпускают? — не веря своему счастью, обронила она и во все глаза уставилась на до смерти довольную Аквамариночку. Та быстро закивала, так и лучась от одолевавшего ее восторга.

— Представь себе! — громким шепотом возликовала она. — Я уж думала, что состарюсь здесь, ан-нет — меня все же собрались наконец-то выпустить отсюда! Поверить не могу!

Все заботы, мысли и печали мгновенно испарились из головы застывшей Рубинки, подобно утренней льдинисто-холодной росе. Какое вообще значение теперь имеет то, что случилось? Плевать на эту тупую Речную недоцелительницу и вредную Акацию. Ее сестра наконец-то в порядке! Она может быть ученицей, как и Рубинка. Что может быть лучше?

Искренний восторг настолько вскружил голову темно-рыжей кошке, что она, не помня себя от счастья, в один прыжок подскочила к Аквамариночке, прижимаясь к бежевому боку сестры и любовно проводя языком вдоль рыжеватой морды. Аквамариночка радостно зажмурилась, замурлыкав своим высоким громким голосом на всю палатку и ответно лизнув сестру в нос; от прикосновения шершавого колкого языка Рубинка заметно поморщилась и лишь сейчас припомнила, зачем вообще пришла к целителям.

— Что случилось?! — ахнула Аквамариночка и прищурилась, когда ее сестра, нахмурившись, отстранилась. — Аконитушка, она ранена!

— Цыц ты! — шикнула рыже-белая ученица, указав на подремывающего Дождецвета мохнатым хвостом, но почти сразу присела напротив Рубинки с озабоченным выражением в синеватых глазах. — Покажи.

— Когда ты успела влезть в драку? Сегодня утром? — не переставала донимать ее Аквамариночка, пока целительница встревоженно обнюхивала «пострадавшую» и задумчиво прикидывала что-то в уме. — И кто это вообще тебя так поцарапал, Акация же была рядом!

— Да погоди ж ты! — не выдержала Аконитушка, недовольно ткнув подругу лапкой. — Дай хоть слово вставить, — и, дождавшись встревоженной тишины со стороны одной ну очень разговорчивой кошки, вздохнула. — Не думаю, что царапина на носу это так уж серьезно, но на всякий случай можешь просто промыть водой — ручей вон не так далеко от лагеря, — она неопределенно махнула хвостом на выход из палатки. — Следи только за тем, чтобы на твой несчастный нос не попала грязь и прочая гадость, а в остальном ничего страшного здесь нет, — подытожила она.

— Так с кем ты сцепилась-то? — не выдержала Аквамариночка, поняв, что инструкции на этом закончены.

— С какой-то ненормальной целительницей из Речного племени, — нехотя пробурчала Рубинка: признавать то, что тебя потрепала непонятная мелочь, которая даже драться-то толком не умеет, было безумно стыдно. Сумрачный Лес побери эту любительницу порыбачить на чужой территории! — За каким-то барсуком заперлась на нашу территорию и давай свою рыбу ловить, сидя на бережку.

Молчание, воцарившееся вслед за этими словами, было практически осязаемым: обе ученицы с таким искренним недоумением уставились на рассказчицу, что той откровенно стало не по себе. Вот ну только не хватало еще одних нотаций на тему того, что целителей обижать нельзя и она поступила плохо, ринувшись сразу же давать нарушителю леща! Уже заранее негодующе распушившись, Рубинка хмуро уставилась на собеседниц, ожидая хоть какой-то вербальной реакции.

И она не заставила себя долго ждать.

— Серьезно, вражеский целитель? — Аквамариночка выглядела по-настоящему растерянной, но только лишь парочку секунд. — Вау, они умеют драться?! — изумленно-восторженно мявкнула она. — И это от нее ты так огребла? А можно с ней познакомиться как-то?.. Стой, Аконитушка, ты же знаешь всех целителей, познакомь меня с ней! — загорелась новой идеей ученица, пока Рубинка с ошалением смотрела на нее.

Ну уж спасибо, лучше б причитания на тему того, что целителей трогать нельзя.

— Спасибо за поддержку, — язвительно заметила Рубинка; у сестры, как ни странно, хватило совести увять и стушеваться, перестав доставать Аконитушку нытьем в стиле «Ты должна меня ей представить!». — Вообще-то я ожидала от тебя немного другой реакции.

— Нет, ну, я, конечно, сожалею и все такое, — быстро заверила ее Аквамариночка, пока сестра не успела до глубины души обидеться еще и на нее. — Ты моя бедная-несчастная сестричка, и ты, безусловно, правильно поступила! Нечего свои загребущие лапищи на нашей территории распускать!

«Бедная моя Рубиночка, этот противный целитель обидел тебя? Вот ублюдок, пойдем накостыляем ему», — пронеслось на мгновение у Рубинки в голове.

— … Но это же потрясающе, что целительница так махает когтями! Вот это да! Как ее звали?

— Понятия не имею, — растеряв весь свой настрой, процедила ученица. — Она не представилась.

— Ты что, умудрилась с Липкой поцапаться? — подала наконец голос Аконитушка, и Аквамариночка тут же обратила все свое внимание на нее. — Как-то от нее я такого не ожидала… в смысле, она, конечно, довольно жесткая, но не настолько же, чтобы затевать драку, — удивленно пробормотала ученица, не обращая внимания на топчущуюся рядом Аквамариночку.

— И почему только вы о ней знаете, а я нет? — удручающе мрякнула она, наконец усевшись ровно. — Мне тоже интересно пообщаться с боевым целителем, между прочим.

— С Дождецветом пообщайся, — пожала плечами Аконитушка, не разделявшая интереса к обозначенной персоне от слова совсем. — Он тоже может быть весьма боевым… особенно когда пациенты его не слушают.

— Нет-нет-нет, я с ним уже наобщалась! — ужаснулась Аквамариночка, украдкой бросив опасливый взгляд на — удивительно! — все еще посапывающего Сумрачного целителя. — Упаси Звездное племя, больше не хочу к вам в палатку.

Рубинка лишь тихонько насмешливо фыркнула — в отличие от своих собеседниц, она воздерживалась от обсуждения Дождецвета буквально за его спиной: уж стыдно не знать, насколько чутким может быть чужой сон, особенно в совершенно неподходящие моменты. Кто знает, как долго сумеет дремать целитель Сумрачного племени в такой-то шумной обстановке с вечным пищанием и восклицаниями. Но, судя по тому, что из другого угла палатки доносилось лишь мерное дыхание пушистого кота, у того уже выработалась замечательная способность спать в любых условиях и при любых обстоятельствах, независимо от уровня громкости вокруг. И это не могло не радовать.

Как ни странно, но каким-то чудеснейшим образом атмосфера, царящая во вполне уютной палатке целителей (что бы там ни утверждала Аква), немного привела Рубинку в чувство. Утреннее происшествие все еще оставило за собой крайне неприятный осадок, но за безмятежными разговорами напряжение потихоньку отступило, и его отголоски отражались в душе разве что легкой досадой и негодованием. И вообще, вечером у Аквамариночки наверняка уже будет посвящение! Вот уж на что точно стоит обратить внимание в первую очередь, а не дуться на какую-то безмозглую целительницу из Речного племени.

Разве что с Акацией определенно стоило бы помириться, но они вроде бы не так уж и сильно ругались, чтобы обижаться и сторониться друг друга. Оставалось только надеяться на то, что к вечеру кошка немного остынет и забудет об этой неудачной стычке, переключившись на более обыденные и повседневные события, коих было в достатке.

Так что определенно не стоит больше волноваться и переживать.

— Надеюсь, у тебя из-за этого не будет проблем? — Аконитушка задумчиво покосилась на ученицу, которая тут же отрицательно качнула головой в ответ, старательно намекая на то, что не хочет больше обсуждать эту тему. Неразговорчивость Рубинки, к сожалению, воспринялась вовсе не так, как ожидалось. — Ну Вёх вполне себе спокойный кот, как мне показалось, да и с Дождецветом они вроде как приятели, так что вряд ли он будет раздувать конфликт. Не беспокойся по этому поводу, если что, — неверно интерпретировала она реакцию подруги. — Вспышке Звезд Акация ж не доложит?

«Да кто ее знает».

Хотелось надеяться, что на наставницу все-таки можно положиться и она не станет бежать сломя голову к предводителю рассказывать о небольшой драке, но полной уверенности в этом не было. Акация выглядела довольно рассерженной случившимся, так что на эмоциях вполне могла бы сдать Рубинку — но Сумрачный Лес побери, такой расклад ее совершенно не устраивал. Ей нравилась молодая воительница, и портить отношения с ней вконец не было никакого желания, так что она искренне полагалась на то, что Акации все-таки хватит выдержки промолчать и не пытаться проучить свою импульсивную подопечную.

— Я уверена, что все будет нормально, — вклинилась в диалог Аквамариночка. — Акация любит тебя! Не станет же она из-за такого пустяка тебя подставлять.

— Хотелось бы верить, — брякнула Рубинка, не сильно уверенная в правоте слов сестры. Конечно, Акация была заботливой и веселой наставницей, но кажется, такой она была со всеми своими соплеменниками, а не только с Рубинкой. Так каков шанс, что все обойдется, и по ее душу не заявится возмущенная нарушению правил Вспышка Звезд?

— Не сказала бы, что нападение на целителя — это пустяк, — осторожно высказала свое мнение Аконитушка и, опасаясь негативной реакции на свои слова, быстро добавила: — Но мне тоже кажется, что Акация не сдаст тебя. В конце концов, тогда есть вероятность, что случившееся предастся большей огласке. А это может плохо сказаться на нашей репутации.

— Вот-вот, — довольно поддакнула Аквамариночка, расслабляясь и косясь на мрачную сестру. Та лишь броско передернула плечами, давая понять, что ей не слишком-то приятно продолжать об этом беседовать.

Повисло несколько неловкое молчание: каждая ушла в свои мысли, не шибко понимая, как продолжить диалог. Говорить о чем-то стороннем не предоставлялось возможности — опасность раскрытия все еще присутствовала, и каждая это понимала; беседовать о драке же не хотелось вовсе. Казалось, Рубинка скоро в подстилку зароется, лишь бы не слушать об этом больше.

Паузу развеял звук приближающихся к палатке шагов. Все кошки разом встрепенулись, а Рубинка, кажется, уже успела проститься с жизнью и легкими ученическими буднями без вычищения палаток старейшин до конца своего бренного существования.

Однако вместо Вспышки Звезд на пороге ежевичного кустарника показалась Клюква, по которой сложно было сказать, пришла она по душу Рубинки или нет — выглядела старшая кошка абсолютно спокойно и невозмутимо.

— Как твой нос? — Рубинка едва не взвыла, поняв, что Акация все-таки нажаловалась. И кому-кому — ее матери! Лучше б Вспышке Звезд, честное слово… Хотя, может, хоть Клюква отнесется к ней с большим пониманием.

— Уже не болит, — поморщилась ученица, машинально потерев переносицу лапой.

— Представляешь, Рубинка сегодня впервые сражалась с нарушителем! — воскликнула Аквамариночка, мгновенно заслужив злой взгляд сестры. Это ж надо так сдавать по всем фронтам (Рубинка все еще надеялась, что Акации хватило ума утаить некоторые подробности ее стычки).

— Замечательно, — мяукнула Клюква и, наклонив голову, обнюхала дочь. — Было бы еще лучше, если бы она выбрала противником кого-то… м… своего размера, так скажем.

Рубинка вспыхнула. Она знает! Все знает!

— Вообще-то, — аккуратно заявила она, стараясь не упасть в грязь лицом перед матерью окончательно, — она охотилась на нашей территории.

— Ну да, злобная ученица целителя крала нашу рыбу, — фыркнула Клюква. — Все озеро выловила? Или не успела?

— Не успела, — вновь подала голос Аквамариночка, старательно стараясь отвлечь мать от Рубинки. — Рубинка прошлась по ее наглой морде когтями раньше!

Рубинка, усиленно делавшая вид, что она мох в подстилке, тем временем искренне пожалела о том, что не может провалиться куда-нибудь прямо сейчас. И о том, что сестра в принципе открыла рот.

— Да? — наигранно изумилась старшая кошка. — А по-моему, когтями тут по морде прошлись только Рубинке. Впрочем, — она окинула ее насмешливым взглядом, — она заслужила. Будет знать, как кидаться на первых встречных котов.

«Да сколько мне это будут припоминать?!»

Невольно выпустив когти, Рубинка отвела взгляд, чувствуя себя максимально преданной всеми и вся: даже Клюква не упустила случая поддеть ее за нападение на эту мелочь! И сколько еще котов будут раз за разом проезжаться ей по мозгам, высказывая одно и то же и повторяя, какая же она идиотка, раз уж атаковала целителя? Первая кошка просто, совершившая ошибку, другие все просто милые-замечательные и никогда в жизни не косячили, зато вот ей надо несколько раз вдолбить в голову, что так делать нехорошо.

— Да не думала я, что это целитель! — резко отозвалась ученица, кинув затравленный взгляд в сторону Клюквы. — Что вы все ко мне прицепились? Я даже не знаю, как выглядят целители других племен и их ученики, как мне нужно было догадаться, что конкретно эту кошку атаковывать нельзя? — рявкнула она, негодующе распушившись.

— Единственное, что тебе нужно было сделать — это оставаться на месте и не кидаться творить самодеятельность, — ничуть не проникнувшись, хмыкнула Клюква. — Рядом с тобой была взрослая воительница, думаешь, она сама не в состоянии разобраться с одной-единственной кошкой и выяснить, что она здесь делает? Научись сначала обдумывать действия перед тем, как их совершать, а потом уже верещи, что тебя все обижают, — она окинула кошку скептическим взглядом и, решив уж совсем добить ее, добавила: — И я уже не говорю о том, что не будь Дождецвет в дружеских отношениях с Вёхом, нашему племени бы ой-ой как досталось от соседей, которые имеют полное право возмутиться нападению на ученицу целителя, впервые обследующую границы. Так что лучше бы радовалась тому, что все ограничилось небольшой стычкой, и предводителя по такой ерунде тыкать не будут.

— Погоди, Дождецвет — это приятель целителя Речного племени? — тут же влезла в разговор Аквамариночка, ненавязчиво загородив собой сестру. — Получается, с ними можно познакомиться через него? И у нас с Речным племенем тоже хорошие отношения, раз уж целители дружат между собой?

— Ну-у, я бы не сказала, что хорошие, — протянула Клюква, быстро переключившись на другую тему. — Все-таки у целителей свои правила-законы-порядки и так далее, так что на племенные отношения по большому счету это никак не влияет. А вот насчет знакомства разбирайся сама — может, на Совете тебе и повезет выцепить кого-то из Речных целителей, но, по-моему, Рубинка не очень одобрит, если ты споешься с ее обидчицей, — воительница насмешливо взглянула на притихшую дочь.

— А я может отомстить хочу, — невозмутимо отозвалась Аквамариночка. — Кто сказал, что я дружить планирую?

— Да по тебе все и так видно, — закатила глаза Рубинка, обрадованная, что тема разговора, наконец, сменилась. — Была б твоя воля — ты б прям щас побежала бы в Речное племя «дружиться», — старательно игнорируя внимательный взор матери, прибавила она.

— Боюсь, притянется она только в виде трупа, — хмыкнула Клюква. — Ну что, так и будешь дуться на всех вокруг или все же перестанешь драматизировать?

— Я не драматизирую!

— Оно и заметно, — воительница с абсолютной невозмутимостью обогнула Аквамариночку и уселась рядом с темно-рыжей кошкой, по-дружески боднув ее в плечо так, что Рубинка от неожиданности пошатнулась. — Ну хватит уже: только и делаешь, что пищишь да возмущаешься тут, — она слегка приобняла хвостом ошалевшую от такого поворота Рубинку и аккуратно лизнула ее в ухо, явственно намекая на то, что ругаться она больше не желает. Рубинка искоса посмотрела на Клюкву снизу вверх, недоверчиво оглядывая ее и ожидая какого-то подвоха, но, видимо, конфликт был исчерпан. Ученица немного расслабилась. — Но тебе все равно так и надо.

— Ну спасибо, поддержала, — пробурчала Рубинка, впрочем, уже не чувствуя той жгучей обиды, терзающей ее несколькими минутами ранее. Сложно обижаться на кого-то, когда этот кто-то сидит вплотную и настойчиво вылизывает, не давая ни шанса деться куда-то еще. Не то чтобы Рубинка была против, правда… — Ты с меня сейчас всю шкуру слижешь.

— Не волнуйся, моей шикарной шкурки хватит за двоих, — самовлюбленно заявила Клюква, ничуть не приостановившись.

— Тебя случаем не в нарциссах нашли? — съязвила в ответ Рубинка, расслабляясь окончательно.

— В хвойном бору, — невозмутимо отозвалась кошка, сделав вид, что не поняла подколки. Аквамариночка едва слышно прыснула и замурлыкала, очень уж довольная тем, что напряжение наконец практически спало; Клюква, однако, сразу же обратила внимание и на нее тоже, горделиво возложив на дочь толстый мохнатый хвост. — Ты следующая в очереди на сдирание шкуры, — полушутливо пригрозила она.

Аконитушка, сидящая поодаль, облегченно вздохнула и весело покосилась на подруг.

— А я за что?! — в искреннем возмущении дернулась Аквамариночка. Клюква, недолго думая, ехидно улыбнулась:

— За попытку украсть вражеского целителя.

* * *

Клюква едва слышно чихнула, тут же облизнув замерзший розовый нос, стоило крупной снежинке изящно опуститься ей на морду. Она чуть фыркнула, неприязненно поморщилась и задрала голову к голубому, сереющему небу, с которого медленно падал снег. Вскоре, как думалось ей, весь лес будет укрыт сверкающим холодным полотном, обжигающим лапы, впивающимся в нежные подушечки, забивающимся под густой мех. Вскоре, но не сегодня, как надеялась она. Слишком рано было для сильного снегопада, слишком тепло, если, учитывая пронизывающий до костей ветер и прячущееся за тучами солнце, можно было так сказать. Клюкве не хотелось холодов, не хотелось снега — они навевали на нее тяжелые воспоминания, в которых огоньками вспыхивали голубые глаза Инея, что глядели на нее так внимательно и колко, будто видели перед собой чужака, а не собственную любимую сестру.

Пожалуй, этот сезон Листопада, больше напоминающий собой зиму, огнем высечет в ее памяти прощальный подарок ее дорогого братца: плавные уверенные движения, полные презрения, и искрящийся в глазах холод, инеем осевший в груди Клюквы.

Иней. Да, пожалуй, имя ему шло… Как иронично. Клюква могла бы долго смаковать его и каждый раз ощущать на своей шкуре посторонний взгляд.

Каково ему было бы сейчас смотреть на посвящение его дочери, столь похожей на него самого? Клюква могла поклясться, что Иней был уверен в том, что Аквамариночка — точнее, уже Аквамаринка, — будет его копией.

— Есть идеи, как мы их назовем? — без особого энтузиазма поинтересовалась Клюква, даже не взглянув на двух маленьких котят, пристроившихся около ее белого живота. К ее собственному удивлению и разочарованию, эти темно-рыжий и практически белый мокрые комки меха не всколыхнули в ее душе никаких чувств. Стыд опалил кончики ее ушей.

— Рубинушка и Аквамариночка, — заявил Иней, обнюхивая новорожденных. Взгляд Клюквы, всецело прикованный к его лобастой крупной морде, тыкающейся в их крохотных детей, вспыхнул изумлением.

— Что? — удивленно вскинулась она, склонив голову к плечу, и фыркнула. — Ты где таких слов понабрался, умник?

— Переобщался с домашними… — уклончиво ответил Иней, и Клюква невольно вспыхнула, оскалившись. — Стой-стой-стой! — тут же пошел он на попятную, заметив нешуточную угрозу в голубых глазах сестры. — Это хорошие слова!

— Да неужто? — презрительно хмыкнула она. — Сколько раз мне нужно сказать одно и тоже, дабы вбить в твою тупую голову, чтобы ты не якшался с ними?! Звездное племя, голова-то твоя в палатку едва влезает, а мозгов — кот наплакал, — страдальчески закатила Клюква глаза, но чуть повеселела. — Валяй, у тебя одна попытка. Оплошаешь — я выкину тебя из палатки и не пущу больше к котятам: только головы им своим бредом засорять и будешь.

— В самое сердце ранишь, — пробурчал Иней с наигранным недовольством и шлепнул ее хвостом по носу. — Можешь ты хоть на секунду пасть прикрыть, а то я и слова вставить не могу?

— Да какая разница, все равно ничего умного не скажешь, — насмешливо зевнула Клюква. — Но ладно, так уж и быть, позволю тебе, глупому котишке, пояснить мне свою тупую идею.

— Как великодушно, — фыркнул Иней в усы и воззрился на детей, довольный, что ему наконец позволили щегольнуть своей эрудицией. — Так во-от, рубины — это такие красные камушки, я видел их у Двуногих, по цвету весьма похожи на мех этой мелочи, — он ткнул носом в темно-рыжего котенка. — А аквамарины… Ну, это тоже камушки. Прозрачные такие, голубоватые…

— Не знала, что наш котенок голубой, — протянула Клюква, язвительно поглядев на брата. — Может, тебе к Дождецвету заглянуть, раз цвета различать перестал? Вдруг это серьезно… На мозги влияет там, умственную деятельность?

— Ой, заглохни, — отмахнулся Иней, ничуть не обидевшись. — Разве тебе не кажется, что аквамарины похожи на мои глаза? — важно заявил он, вызвав у Клюквы лишь снисходительную улыбку.

— Может быть, я их никогда не видела, — безразлично пожала она плечами. — Только вот имя тут думать нужно не тебе, а котенку нашему, если ты не забыл. А у всех котят только первое время глаза голубые, к твоему сведению, а потом они уже начинают меняться.

— Знаю я, какие у них глаза, — пробурчал он. — Но смотри: у меня и Олененка глаза так и остались голубыми… И у деда нашего, — с выразительным взглядом дополнил он, и Клюква мгновенно вперила в него злобный взгляд, но тот полностью ее проигнорировал. — Я к тому, что я подумал…

— Ты подумал? — все же не удержалась кошка от колкости.

— … Я подумал, что, может, мой мех как-то связан с цветом глаз? Вроде как звучит логично, нет? — он вопросительно уставился на Клюкву, ожидая от нее какой-нибудь реакции на свои слова. — Просто помнишь, мы с Олененком тоже в детстве были почти белые, а потом порыжели с возрастом… Может и с ним так будет? — с затаенной надеждой мяукнул он, внимательно разглядывая бежевый комочек. — Тогда у него будут такие же глаза, как и у меня!

— Вот это ты загнул, — выдержав паузу, в течение которой Клюква, казалось, пыталась обмозговать выданную братцем информацию, впечатленно заметила она. — А если твоя теория неправильная? И будут у него какие-нибудь желтые глаза по итогу, что тогда?

— Тогда-а-а, — задумчиво протянул Иней, — не знаю. Я уверен, что у него будут мои глаза! Ну давай, Клюква, никто никогда так детей не называл — они будут особенные!

— Ну да, сразу будет ясно, что их папаша дурак, — беззлобно пробурчала Клюква. — Засмеют же их, ой, засмеют… Ну, хорошо, — подумав, все же согласилась она, — пусть будет по-твоему, все равно у меня идей никаких нет.

— Вот и славненько, — подытожил он. — Видишь, я не такой уж и мышеголовый!

— Да вообще, — закатила она глаза. — Верх интеллекта. Прошу, избавь теперь меня от своей мозговыносящей компании, я хочу хоть немного подремать.

— А, ну да, ты устала, наверное, — виновато мрякнул Иней и, быстро лизнув Клюкву в глазик, засобирался из палатки. — Ты молодец, — куда мягче шепнул он, — отдыхай.

Клюква встряхнула головой, отгоняя наваждение, и нахмурилась. Всего-то шесть лун назад Иней был… другим. И ей искренне хотелось верить, что однажды — пусть даже спустя много-много лет — он одумается и вернется назад. Вернется к ней. Но умом она прекрасно понимала, что если такое и случится, то навряд ли от тоски и большой любви: Иней был не тем котом, который так легко отступал от своих идей и бросался в сомнительные авантюры сломя голову, не обдумав каждое свое действие до мелочей. Сердце, однако ж, ее тревожно ныло и больно билось при мыслях о нем. И едва ли она не ненавидела себя за столь отвратительное проявление слабости в его сторону.

Иней не нуждался в ней. А Клюкве честно хотелось не нуждаться в нем в ответ, но… Все было иначе.

Привыкшая все время быть вместе с ним, теперь она с трудом адаптироваться к жизни, в которой не может быть Инея с его пристальными голубыми глазами и теплым мехом, который каждую ночь до этого согревал ее.

Клюква бы хотела ненавидеть его за предательство — не столько племени, ей было все равно на это проклятое племя, сколько ее самой — но она не могла. Ровно как и не могла просто простить и отпустить его.

И сейчас, глядя на посвящение Аквамаринки в ученики, Клюква не испытывала ни толики гордости или счастья — ее мысли занимал Иней целиком и полностью, посеяв в голове смуту. Что бы чувствовал он, находясь сейчас здесь, видя своих радостных детей? Видя ее.

Она задумчиво глядела на сияющую Аквамаринку, столь напоминающую ей отца: Иней, зараза, не прогадал — она унаследовала его глаза — такие же яркие, голубоватые с легкой зеленцой. И мех ее с возрастом начинал рыжеть, прямо как у него.

Вот ведь ублюдок.

— Сделала б хоть вид, что ты счастлива, — Клюква вздрогнула, повернув голову в сторону: Вспышка Звезд, едва достающая ей до плеча, сверлила ее укоризненным взглядом. Торжественная часть церемонии уже была окончена, так что предводительница была вправе затеряться посреди ликующих соплеменников. — Выглядишь так, будто хочешь переломать тут всем хребты.

— Я и так счастлива, — глухо фыркнула Клюква, скосив глаза на Аквамаринку, пляшущую рядом с ее новоиспеченной наставницей, и постаралась перевести тему. — Сычекрылая не лучший вариант на мой взгляд, — прицокнула она, разглядывая практически черную кошку, испещренную крупными пятнами. — Она воителем-то стала пару лун назад, дала бы ей погулять, — криво ухмыльнулась Клюква.

— Предпочла бы дать Аквамаринку на растерзание Крапивнице? — усмехнулась Вспышка Звезд, и Клюква невольно нахмурилась пуще прежнего при мыслях о своей бывшей наставнице. — Молодым воителям нужно учиться быть ответственными и дисциплированными, а наставничество может в этом помочь как нельзя лучше.

— Может быть, — уклончиво ответила Клюква, не сильно заинтересованная в развитии диалога, и наигранно вздохнула, насмешливо прищурившись: — Не даешь ты молодняку хоть немного свободы в лапах.

— Свободу надо заслужить, — со сдержанной улыбкой заметила Вспышка Звезд, но ее медовые глаза искрились весельем. — Пусть еще немного в рабстве побудут — с них не убудет.

— Сама доброта, — язвительно хмыкнула Клюква.

— И это говорит мне кошка, которая была готова придушить собственного брата несколько дней назад, — прикрыв один глаз, хихикнула Вспышка Звезд.

— Не придушила же, — отмахнулась Клюква, едва удержавшись от того, чтобы не поморщиться при упоминании Инея. Надо ж его всем упоминать постоянно.

Вспышка Звезд неопределенно повела плечом и обратила свое внимание на Рубинку с Аквамаринкой: только что посвященная ученица то и дело перекидывалась фразами то с сестрой, то с наставницей, с которой, похоже, у нее разжигался спор. А вот Рубинка с Акацией, кажется, помирилась и теперь сидела, абсолютно довольная и расслабленная у нее под пестрым боком. Клюква проследила за ее взглядом и чуть вздохнула, решив все же наконец поздравить дочь лично.

— Пожалуй, все же окажу им честь, — брякнула она напоследок Вспышке Звезд, поднимаясь со своего места, потягиваясь и направляясь к кучкующимся кошкам; предводительница в ответ лишь качнула головой, ничего не ответив.

— … Да ладно вам, пойдемте! — расслышала Клюква голос Аквамаринки, подобравшись поближе. — Я так долго этого ждала, а вы теперь даже не пускаете одним глазком взглянуть! Как так-то?!

— Чего верещите? — индифферентно поинтересовала она у притихших кошек; Аквамаринка, однако, тут же сориентировалась и, быстро сообразив, бросилась к Клюкве.

— Мам! Ма-а-ам! — замрякала она, утыкаясь ей в волнистый белый мех на грудке; Клюква в ответ чуть поморщилась от такого обращения, но поправлять не стала, не решившись портить момент нежности. — Ты видела меня? Я хорошо держалась? У меня шерсть нигде не топорщится? А…

— Уймись ты, сорока, — усмехнулась Клюква, боднув дочь. — Поздравляю, — муркнула она и, не задумываясь, соврала, лизнув ее в лоб: — Горжусь тобой.

Аквамаринка просияла пуще прежнего, но вдруг резко стушевалась.

— Меня из лагеря даже теперь не выпускают, представляешь! — пожаловалась она, обиженно косясь на виновато притихшую Сычекрылую.

— Ну не могу же я на ночь глядя отправиться показывать всю территорию! — попыталась оправдаться та. — Сейчас и днем-то холодища стоит, а ночью мы обе околеем, пока будем бродить от одной границы к другой. Еще и снегопад вот начался, — она указала хвостом на медленно падающие снежинки. — Не хочу я в такую погоду в лес тащиться, увольте, — распушилась Сычекрылая. — Нет, нет и еще раз нет.

— Так давай совсем немножко походим, хотя бы до одной границы! — жалобно мявкнула Аквамаринка, не желающая сдаваться так просто. — Еще даже не слишком темно, мы успеем!

— Ты хоть можешь себе представить, какая у нас территория большая? — фыркнула Акация, вклинившись в разговор. — Хотя, иначе бы с такими глупыми вопросами не лезла, так что поясняю: пока дойдешь до Речного или Небесного племени, уже ночь наступит, а вам еще обратно возвращаться. Сама промерзнешь с таким-то мехом и свалишься с какой-нибудь простудой опять, — она скептически посмотрела на короткошерстную Аквамаринку, которая лишь обиженно насупилась в ответ на ее слова, а потом умоляюще уставилась на Клюкву, как на свою последнюю надежду.

Вот же неугомонное создание.

И ведь пищать будет потом весь вечер, если откажешься, но не шляться же по всему лесу с недавно выздоровевшей Аквамаринкой в такой холод! Да еще и с учетом того, как рано начинает темнеть в сезон Голых Деревьев, который неумолимо приблизился практически вплотную вместе с первым выпавшим снегопадом.

— Не могу не согласиться с доводами остальных, извини уж, — Клюква покосилась на разом поникшую Аквамаринку. — Однако у меня есть другая идея и, думаю, ты ее оценишь, — она сделала выразительную паузу. — Как насчет небольшой прогулочки неподалеку от лагеря? Да вы-то уймитесь, я вас с собой звать и не собиралась, — торопливо добавила Клюква, когда на нее уставились аж два ошарашенных взгляда в лице Акации и Сычекрылой. — Это чисто семейная вылазка, которая вас не касается, — усмехнулась она, искоса глянув на разом осчастливленную предложением Аквамаринку, которая чуть ли не на месте подпрыгнула от нетерпения.

— Тактичности тебе не занимать, — закатила глаза Акация, впрочем, не выглядя задетой или обиженной от слова совсем. — Ну валите погулять, чего уж там. Только мою ученицу мне не заморозь, учти, у меня на нее большие планы!

— Не забудь меня в них посвятить, — ворчливо заметила Рубинка, не разделявшая радостного настроя сестры. — Идемте уже.

— Ну наконец-то! — послышалось от самого оптимистичного участника прогулки, который тут же бросился к выходу из лагеря — Клюква не успела даже что-то вставить или сообщить уже сбежавшей от них Аквамаринке, куда они направляются. Хоть бы с новоиспеченной наставницей попрощаться удосужилась, верещалка такая.

— Заранее тебе сочувствую, — Клюква с наигранной жалостью похлопала Сычекрылую хвостом по спине, прежде чем направиться вслед за гиперактивной дочерью. — В ближайшее время она с тебя не слезет.

— В ближайшие полгода, ты хотела сказать? — фыркнула Сычекрылая. Расстроенной или напуганной грядущими перспективами она, как ни странно, не выглядела, хотя следовало бы. — Ну ничего, посмотрим еще, кто кого.

— Аквамаринку мне не обижать! — пригрозила Клюква и, покосившись на уже умирающую от нетерпения негодницу, все-таки торопливо направилась к ней. — Не скучайте тут без своих подопечных.

— Попробуй тут поскучать, — скривилась Акация, кинув максимально выразительный взгляд на невозмутимую Рубинку, но та старательно проигнорировала его.

Клюква едва заметно иронично улыбнулась и, кивнув напоследок наставницам своих дочерей, не оглядываясь засеменила в сторону леса. Те, не сговариваясь, ломанулись за ней, пытаясь поспеть за длиннолапой воительницей; Клюква даже не пыталась сбавить темп, искренне заинтересованная в том, отстанут ли они, но ученицы не собирались так легко сдаваться, так что, тяжело фырча и пыхтя себе под нос, бежали за матерью.

Стоило отдать им должное — особенно Аквамаринке, которая впервые выбралась в лес, — ни одна из кошек не проронила ни единой жалобы. Да, они ужасно шумели по пути, но Клюква не могла не оценить их стойкое молчание.

Остановилась она лишь спустя пару минут, заведя дочерей в небольшой, хорошо освещенный подлесок, и машинально принюхалась, приоткрыв пасть. Дичью, к ее величайшему огорчению, не пахло.

— А-а-а! — Клюква невольно вздрогнула, распушив мех, и обернулась: Аквамаринка, выпучив голубые глазенки, во всю озиралась по сторонам, то и дело вертясь на месте и подскакивая к каждому встречному растению с желанием понюхать его и запомнить запах. — Тут так красиво! Не то, что в лагере, — насупилась она, — одни коряги противные да морды облезлые.

— Аквамаринка! — предупредительно шикнула Рубинка, опасливо покосившись на мать; та, однако ж, лишь прыснула в усы.

— Не такие уж у нас и облезлые морды, — индифферентно мяукнула Клюква, весело прижмурившись. — Пока что, в любом случае. А вот придут холода-а-а… И станет куда хуже.

— Куда уж хуже, — пробурчала Рубинка, недовольно распушая темно-рыжий мех, усеянный прозрачными снежинками.

— Поверь: это еще не холодно, — чуть посерьезнев, мурлыкнула Клюква. — В сезон Голых Деревьев порой такие морозы стоят, что коты замерзают насмерть или отмораживают себе уши с хвостами… В лучшем случае, — мрачно усмехнулась она и подавила ухмылку при виде перекошенных от ужаса морд дочерей. Однако, это было даже весело. Аквамаринка, правда, быстро совладала с собой.

— Не боюсь я твоих холодов! — воинственно задрав голову и вздыбив и без того короткую шерсть, пискнула она. — И Рубинка не боится! Правда?

Сама Рубинка, тем не менее, не разделяла энтузиазма сестры и выглядела куда более напряженно и задумчиво.

— Неужто мы в этих «корягах противных» зимуем? — угрюмо поинтересовалась она. — Они же никак нас не защитят.

— А с чего ты взяла, что мы зимуем там? — пожала плечами Клюква. — Обычно в холодные времена мы уходим к Ветровалу — он не так уж и далеко от лагеря, зато от снега и ветра защищает прекрасно. Так что мы забиваемся под поваленные деревья всем племенем и греемся друг о друга.

— И Вспышка Звезд? — встряла любопытная Аквамаринка.

— И Вспышка Звезд, — кивнула Клюква и чуть заметно улыбнулась, стоило ей вспомнить об уютных ночах рядом с Инеем. На мгновение она едва не пошатнулась, когда припомнила его запах и тепло, но быстро взяла себя в лапы. — Ну, а если очень уж холодно, то мы перебираемся в бывший лагерь Двуногих… Чего вы на меня так глядите? Они там давным-давно не живут, зато их Гнезда отлично защищают от снега и ветра! По-вашему, помирать от своей непомерной гордыни лучше, нежели довольствоваться отличным убежищем? — фыркнула она.

— А мне нравится! — заголосила Аквамаринка. — Покажешь нам это э-э «Гнездо»? Я хочу посмотреть! И Рубинка хочет.

— Не хочет, — брякнула несчастная, всеми игнорируемая Рубинка.

— Нам далековато идти, — уклончиво смиловалась над ней Клюква. — Пока доберемся, уже окончательно стемнеет, а нам еще назад идти.

— Ну переночуем та-а-ам, — заискивающе протянула Аквамаринка, все еще надеясь склонить мать на свою сторону.

— А потом Акация мне уши оборвет, — сумрачно обронила Рубинка, недовольно глядя на сестру. — Уймись уже, сорочья голова! — она возмущенно стукнула ее лапой по уху. — Что ж ты не угомонишься-то никак?

Аквамаринка ойкнула, опасливо прижав большие треугольные ушки к голове, и ответила Рубинке обиженным голубым взглядом. Та лишь выразительно хмыкнула и, прикрыв глаза, отвернулась от сестры, с легким интересом рассматривая кружащиеся вокруг снежинки; чуть задрав голову к серому небу, она наблюдала за снегопадом, и Клюква вместе с тем чувствовала какую-то смесь умиротворения и уюта. В голове ее промелькнула мысль, что может эти котята и не смогли пробудить в ней желаемых материнских чувств, но она была к ним по-своему привязана. И пока что она не знала, хорошо это или плохо, однако сейчас в их компании дышать ей было чуть легче. Возможно, это было лишь потому, что они были его детьми, но Клюкву мало беспокоил поиск причинно-следственной связи в своих мотивах — хотелось просто хоть на мгновение забыться и расслабиться, отдавшись этому любезному и теплому вечеру.

Клюква умиротворенно прикрыла глаза и распушила мех, получше укрывая свои лапы пушистым хвостом. Уйти полностью в свои мысли ей, однако, никто не дал: пока Рубинка отвлеклась на созерцание первого в своей жизни снегопада, а Клюква наслаждалась вполне приятной компанией и погодой, Аквамаринка вынашивала зловещий план — прижавшись к земле, она подкралась к ничего не подозревающей сестре и, вильнув хвостом, бросилась ей на спину.

Рубинка, не ожидавшая такой подлости, взвизгнула от внезапности и тут же сцепилась с ехидно мурлычащей сестрой в рыжий клубочек, с мявом покатившись по земле. Растерявшаяся от такого Клюква удивленно округлила глаза и подскочила на месте, когда верещащий комок чуть не ударился ей в лапы.

— Эй, вы меня собьете! — возмутилась она, стараясь больше не оказываться на пути дочерей, и в целях безопасности скользнула в сторону, запрыгнув на поваленное, покрытое тонкой коркой сверкающего инея, дерево.

Секундой спустя Рубинка, наконец, одержала победу, крепко вжав Аквамаринку в землю; та сдаваться не думала и, тяжело пыхтя, начала молотить задними лапами живот сестры. Рубинка зашипела в усы и, не раздумывая, змеей кинулась Аквамаринке в морду, кусая ее за ухо. Аквамаринка болезненно взвизгнула и все же обмякла, перестав как-либо сопротивляться.

— Так-то! — удовлетворенно хмыкнула Рубинка, отступая и громко дыша. Но не успела она продолжить заниматься самолюбованием, как притихшая Клюква одним широким прыжком оказалась у нее под носом и толкнула, валя в пожухлую траву. — Эй! — взвыла она, возмущено мерцая глазищами на надменно урчащую мать. — Чего ты лезешь?

— Восстанавливаю справедливость, — загадочно протянула она, обвив хвостом лапы; Аквамаринка, настолько выдохнувшаяся, что хватала ртом воздух, высунув розовый язык, самодовольно хихикнула и устало растянулась на земле.

— Съела? — зевнула она, весело прижмурившись.

— Так нечестно! — заголосила возмущенная Рубинка, но из-за навалившегося изнеможения голос ее звучал тускло и невыразительно. — Двое на одного!

— Все честно, — фыркнула Клюква, окинув ее насмешливым взглядом. — Ты ученицей стала раньше, а Аквамаринка лишь сегодня. Вот я и помогаю ей немного.

— Да ты воительница уже давным-давно! — воскликнула Рубинка, подвернув под себя лапы.

— Так я и помогла чутка ведь, — невозмутимо отозвалась Клюква.

— Ну и что?

— И ничего, — пожала она плечами. — Не бурчи, — нависнув над дочерью, муркнула она и лизнула Рубинку в мохнатый лоб. — На ежа похожа, — весело продекламировала она, — вылижись получше, а то шерсть топорщится так, что ею глаза выколоть можно.

— Нормальная у меня шерсть, — брякнула обиженно Рубинка, тем не менее, все же присев и лизнув короткую лапку; Аквамаринка, более-менее отдохнув, подползла к родственницам поближе и шмякнулась у сестры под боком, с довольным мурлыканьем принявшись вылизывать свой живот.

— В следующий раз я выиграю, — наигранно мстительно заявила она, проведя языком вдоль лапы Рубинки; та одернулась и скептически на нее покосилась:

— Мечтай.

Клюква же, молчаливо наблюдавшая за их перепалкой, окончательно расслабилась, наконец позволив себе отбросить мысли об Инее куда подальше. И в голове ее мелькнула слабая надежда, что жизнь все же налаживается.