Вчерашний январь. Двое (гет)

Этот месяц выдался чрезмерно холодным для Лондона. Даже для магической его части, где температура из-за постоянно используемой магии всегда держалась выше на пару градусов. Ветер бешено свистал меж зданий, стучась в окна, срывая шапки и закручивая шарфы на прохожих, вьюга облизывала стены, оставляя на углах колючий иней, мороз пробирался под пальто, заставляя редких вышедших наружу волшебников кутаться плотнее и ускорять шаг… Летучий порох, несмотря на его непрактичность, раскупался в лавках активнее, чем всегда — аппарацию в замкнутых пространствах практиковали далеко не все. Как, впрочем, далеко не все были и ее большими поклонниками.

Гарри взглянул на подаренные ему когда-то четой Уизли наручные часы. Рон задерживался, как и еще «пара человек», которые должны были проводить их, но тут можно было впервые за последние дни расслабиться и не тревожиться о времени: порт-ключ был заказан на двоих, и никому из посторонних не пришлось бы ждать вечно везде опаздывающих, пусть и таких родных для него Уизли. Правда, сейчас Гарри больше всего тревожило не время.

— Гарри… Гарри! Вот ты где, дорогой! — за спиной его возникла Молли, следом Рон, замученная бессонной ночью после поздней тренировки Джинни… Джордж… Лаванда…

— Дружище, давно ждешь? — поспешно заговорил Рон. — Прости, вещи забыл собрать, квиддичную амуницию пришлось с утра упаковывать — сохла.

— Рон, я спешу очень-очень, сегодня у нас в магазине презентация новой книги, — вклинилась в беседу Лаванда, между слов целуя Рона, — пора бежать… Гарри, привет!

— Доброе утро, Лаванда, — кивнул Поттер, заодно пытаясь поприветствовать и остальных, — как магазин?

— Спасибо, отлично, — ответила Браун, уже набирая пригоршню летучего пороха, чтобы вернуться тем же путем, и понимающе кивнула Гарри, — там все будет в порядке. Постараюсь зайти к ней вечером.

— Постараешься? — оторопел Гарри. — Но… Лаванда, нужно навестить ее обя…

Договорить он не успел — Лаванда исчезла в зеленом отблеске. Гарри вздохнул и посмотрел на остановившуюся рядом Джинни. Та поцеловала его в щеку как-то нехотя, и Гарри почувствовал — она все еще сердится, хотя и недоумевал, в чем он был виноват.

— Готов к большой игре? — попыталась пошутить она, хотя губы ее тут же скривились будто от сдерживаемых слез. — Тебе так повезло… Ирландия… Пусть и пока во временном составе, но все же...

— Ты же знаешь, я туда не напрашивался, — покачал головой Гарри, вдруг ловя себя на том, что почти не слышит Джинни, думая о другом, — я ловец, а там нужны охотники. Может, мы с Роном еще и не подойдем им.

— Брось! — фыркнула Джинни, глядя, как Джордж взлохматил Рону волосы, а Молли дает ему последние наставления. — Они не стали бы приглашать, не будь они уверены… Вы играете за «Воронов» больше года, и будь…

— Мы играем! — поспешно поправил Гарри. — Я не понимаю, почему пригласили именно нас… Ты на роль охотника подходишь куда больше.

— Неважно, — Джинни дернулась, словно он ударил ее. — Уверена, ты и в Ирландской сборной станешь одним из лучших.

— Но ты же приедешь ко мне? — Гарри обнял ее за талию, но Джинни вопреки обычаю не ответила тем же. — Через пару месяцев, когда все устаканится?

— Конечно, — невесело кивнула она, снова вымученно улыбаясь. — Как там Гермиона?

Гарри достал телефон из кармана и взглянул на экран — новых сообщений не было. Они с Гермионой пользовались мобильными, кода нужно было спешно связаться друг с другом. Но ни Рон, ни прочие Уизли — за исключением разве что Джорджа — так и не приняли это маггловское изобретение. Гарри, внося когда-то номер Гермионы в память своего аппарата, и не думал, что однажды это станет так актуально для обоих. Джинни все смотрела на него, ожидая ответа.

— Надеюсь, хорошо, — кивнул он, — уверен… что хорошо.

Но он вовсе не был уверен. Он беспокоился — и небезосновательно, особенно теперь, когда она перебралась в дом своих родителей, где осталась совершенно одна, без помощи и поддержки. Гермиона всегда была независимой, но тут это вряд ли могло сослужить ей добрую службу, и Гарри не мог заставить себя перестать думать о ней.

— Я послала ей два письма с совой, — пожала плечами Джинни, — но не получила ответа ни на одно из них.

— Когда? — Гарри напрягся, понимая, что Джинни далека от понимания того, что на самом деле произошло с Грейнджер. Впрочем, все, как Гермиона и хотела.

— Вчера и утром, — ответила Джинни, — оба раза сова вернулась с моими письмами обратно. Даже не распечатала.

Гарри едва заметно улыбнулся — прозвучало так, словно конверты не вскрыла сова — но промолчал, понимая, что Джинни шутить не настроена.

— Гарри, пора! — справа возник Рон, накидывая на плечо сумку с вещами. — Активирую порт-ключ?

— Одну минуту, ладно? — Рон понимающе кивнул, глядя, как Поттер достает из кармана мобильный и набирает кнопку быстрого набора.

Гудки в трубке тянулись бесконечно. Гарри начал терять терпение, слушая заунывное «пи-и-и… пи-и-и… пи-и-и…» И наконец…

— Да?.. — раздалось тихо, точно издалека. Гарри подумал, что она, возможно, долго искала его или не сразу поняла, с какой стороны нажать. — Это ты, Гарри? Еще не уехали?

— Нет, — облегченно вздохнул он, — ты как? Есть улучшение?

— Нет… Пока нет! — добавила она поспешно, будто боялась его испугать или расстроить. — Но я справляюсь. Дома все знакомо. Вот, налила себе чай.

Гарри тут же решил, что она шла с кухни, оттого и не брала трубку так долго.

— Тебе нужна помощь? — быстро спросил он — возле уже нервно подпрыгивал Рон, словно только его Гарри всегда должен был ждать с нетерпением. — Давай все же пришлю кого-нибудь? Лаванда может не управиться до вечера… Или миссис Уизли?

— Нет! — резко ответила она. — Гарри, пожалуйста, ты обещал… Я справлюсь, это всего на пару месяцев. Звони только, ладно? Ох, черт!

В трубке фоном раздался звон разбитого стекла, Гермиона вскрикнула. Гарри понял, что она уронила стакан, и задался вопросом, как она сможет теперь собрать осколки, не порезав руки, или не наступив на них… Палочкой пользоваться она теперь тоже практически не могла.

— Эй, дружище, мы идем?

— А что я, Гарри — ум и книги, — когда есть более важные вещи… Смелость, дружба… Ты справишься, я уверена…

— Гарри, дорогой, — подключилась миссис Уизли, — вам отправляться пора…

— Уже созрела… Мы сварим Оборотное зелье…

«Среди всех тварей, ныне живущих, нет более ужасного и смертоносного, чем василиск…»

— Гарри! Гарри! — издалека, еще дальше, чем голос из трубки, доносится обеспокоенный зов Джинни. — Что с тобой?

— Дамблдор говорил о двух невинных душах! Вторая — Клювокрыл… Сириус улетит на нем, и оба спасутся.

— Гарри, порт-ключ пора активировать, осталось не больше пяти минут, — уже с нажимом напомнил ему Рон.

— Ты идешь?

— Нет, я не могу… Рон, мы обещали помочь Гарри, я не могу уйти…

— Ясно, ты выбираешь его!

— Нет, Рон, это не так… Рон, стой, Рон… Ро-о-он!!!

— Гарри? — все Уизли собрались вокруг Поттера и обеспокоенно смотрели на него.

— Я не могу, — прошептал Гарри, опуская руку с мобильником.

— Что… Что не можешь? — Рон ошарашенно поглядел на друга.

— Слушай… — Гарри силился подобрать слова, затем повернулся к Джинни. — Отправляйся вместо меня, ладно? Я не могу пока улететь в Ирландию, не сейчас…

— Из-за Гермионы? — взволнованно спросил Рон. — Все так худо? Ты сказал, там ничего страшного… Может, Джинни присмотрит?

— Нет… Она не хочет, — Гарри помотал головой, все еще пытаясь объяснить им как-то так, чтобы ничего не открывать. — Рон, прости, мне жаль… Лучше, если вы поедете пока вдвоем, а я отправлю кэпу ирландцев письмо и все объясню, идет?

— Но Джинни не приглашали, — возразила миссис Уизли.

— Да, знаю, знаю… — поспешно ответил Гарри, — но она один из лучших охотников, что я видел… Все равно мы пока будем тренироваться для скамьи запасных, а так, может, и у Джинни появится шанс.

— Не думаю, что она их разочарует, — миссис Уизли с гордостью посмотрела на дочь. — Что скажешь, дорогая?

— Я вещи не взяла… — пробормотала ошарашенная Джинни.

Спрашивать ее мнения и смысла не было — младшая Уизли, казалось, и дышала теперь через раз от одной мысли только, что отправится в Ирландию вместо Гарри.

— Я пришлю совой, не переживай! — миссис Уизли взволнованно обняла дочь, Рон уже притащил порт-ключ, срок которого почти истек.

— Я напишу, как обустроюсь, — Джинни взглянула на Гарри мимолетно, и тут же сосредоточилась на порт-ключе.

Свернутый трубочкой журнал засветился синим светом — Рон поспешно, хоть и не без тревоги в глазах, пожал Гарри руку и прикоснулся пальцем к порт-ключу, через мгновение то же проделала Джинни. Еще доля секунды — и они, вспыхнув жарким голубым всполохом, исчезли из виду.

— Ладно… — пробормотал Гарри, доставая палочку, — мне тоже пора, миссис Уизли… Джордж…

— Пиши, ладно?

Та поспешно обняла его и направилась к камину. Джордж пожал ему руку и тут же аппарировал в магазин, оставленный на новенькую продавщицу. Гарри посмотрел им вслед, вздохнул глубже и перенесся прямо в прихожую дома Гермионы, расположенного на границе магической части Лондона с маггловским поселком.

Гермиона нервно сжимала в ладонях кружку с почти остывшим чаем. Нагретые керамические стенки приятно согревали руки, что было кстати в довольно промозглом доме. Она пыталась как могла разжечь камин, но сперва ушибла ногу поленом, потом и вовсе позабыла, где отец хранил спички, а найти их так и не смогла.

Она обещала себе, что если не сегодня, то завтра уж точно выберется до ближайшего супермаркета. Возле него миссис Джонсон когда-то держала уютную лавку со сладостями, где маленькая Гермиона любила покупать конфеты без сахара вместе с мамой. А папа порой, встречая ее из школы, потихоньку покупал там шоколадку, и они делили ее с Гермионой, шкодливо хихикая, и это была их общая тайна.

Гермиона старалась не думать о длинной тонкой палке, прислоненной слева от входной двери. До поры до времени гнала от себя эти мысли. Ее коллега — а теперь и лечащий врач — Джейн Денвер помогла ей перебраться сюда, в знакомую обстановку, но не могла навещать ее достаточно часто — теперь ей достались и Гермионины разработки. Сама же Гермиона уверила ее — как, впрочем, и остальных, — что справится с этой внезапно свалившейся неприятностью. Уверила всех, но не себя: слишком уж сложными оказались для нее первые дни. Ощущать себя настолько беспомощной, и показать это жалкое состояние друзьям… знакомым…

Но сбежала она из купленной в магической части Лондона квартиры не только из-за друзей: поняв, что натворил, чрезвычайно активировался Кормак.

Расставание с Роном, прошедшее для них обоих тихо и незаметно, внезапно получило широкую огласку в прессе — Гермиона подозревала месть вредной Скитер. Внезапно они снова на пару недель стали знаменитостями — несчастными, одинокими и растерянными от ударов судьбы и близкого человека знаменитостями. Рон и Гермиона себя таковыми не ощущали и при встрече со смехом искали в глазах друг друга мифические слезы. Но окружающие считали иначе.

Кормак Маклагген, работавший в отделении восстановления после заклинаний, начал чаще наведываться к Гермионе, проводить с ней перерыв, принося конфеты или торт. Когда она объяснила мягко, но строго, что не является поклонником сладостей (тем более от Кормака), тот стал носить суши и китайскую лапшу. Когда отчаявшаяся Гермиона стала ходить на обед в буфет — тот немедленно стал ходить туда же, где непременно занимал соседний стул. В особенный момент отчаяния Гермиона даже подумывала уволиться из Мунго. Конечно, она бы не сделала этого после стольких лет успешной учебы на колдомедика, но все чаще подумывала, насколько возможно было бы ударить Конфундусом волшебника, чтобы он не потерял при этом способность лечить людей.

Сама она успешно трудилась на протяжении года в отделе разработки и изготовления зелий как для помощи пациентам, так и для расположенной внизу аптеки для посетителей. Небольшая загруженность позволяла ей более плотно заниматься усовершенствованием старых и изобретением новых зелий, которые после тщательной проверки на совместимость ингредиентов и разработки точной рецептуры отправлялись на экспертизу к опытным специалистам по лекарственным зельям.

Ей несказанно повезло два месяца назад, когда она наконец сумела усовершенствовать простое Простудное зелье. Она работала над ним несколько недель, пытаясь сделать более подходящим для маленьких детей. Малыши не слишком-то горели желанием глотать темно-зеленую, вязкую, тягучую смесь с тяжелым болотным запахом и привкусом тины. Методом проб и ошибок Гермиона выяснила, что крепкий отвар златоглазки легко камуфлирует все неприятные свойства, при том оставляя лекарственные на том же уровне. Зелье стало прозрачным, как вода, и чуть сладким на вкус, приобретя тонкий травяной аромат.

Гермиона получила премию, а зелье, усовершенствованное ей, главный колдомедик Мунго приказал продавать в аптеке с пометкой "детское" и наценкой около двадцати процентов. Зеленое и вонючее реализовалось по прежней цене. Гермионе это не нравилось, но тут она ничего не могла поделать — все разработанные зельеварами Мунго лекарства становились собственностью больницы.

В тот день она пришла на работу поздно, предупредив, что задержится. Декабрь стремительно приближался к середине, люди готовились к Рождеству, а колдомедики — ко второй волне простудных инфекций. Гермионе казалось, что на этот раз она не избежала общей участи: в горле сильно першило и жгло, голова начинала болеть и закладывало нос.

Она приняла порцию Простудного зелья, но вирус разбушевался не на шутку — к обеду она ясно ощутила повышение температуры, появился озноб, и уже было понятно, что одним приемом ей не отделаться.

— Этого только не хватало…

Она вышла из лаборатории, размышляя, где бы пообедать. Время перерыва подходило к концу, а в буфет Гермиона не пошла, не желая разносить инфекцию. Решив сначала принять зелье, она открыла шкафчик в ординаторской и увидела, что нужного ей нет.

— Ладно,— пожала плечами Гермиона, закрывая шкафчик и направляясь обратно в лабораторию, — мы не гордые…

В лаборатории оставался вполне приличный запас «детского» Простудного зелья. Гермиона еще работала с ним, составляя список противопоказаний. Для детей оно было не опасным, но ведь взрослые, которые тоже порой покупали его, хотя и не так часто — из-за завышенной цены, — могли принимать вместе с ними алкоголь или какие-то другие лекарства. Пока на этикетке были написаны предупреждения, а Гермиона работала с этим зельем, проверяя взаимодействие с другими веществами.

Едва она со стаканом зелья в руке покинула лабораторию, на горизонте показался Маклагген с несколькими булочками и стаканчиками горячего кофе. Мысленно застонав, Гермиона прошла в ординаторскую и присела в кресло, вслед за ней в двери протиснулся Кормак.

— Привет! — ослепляя улыбкой, поприветствовал он Гермиону, осторожно сгружая ношу на стол перед ней. — Не увидел тебя в буфете, решил заскочить.

— Очень зря, Кормак, — холодно ответила Гермиона, поставив стакан на стол, — я плохо себя чувствую. Вероятно, сезонный грипп, так что тебе лучше бы держаться подальше.

— Это не страшно, — игриво засмеялся Кормак, — если что, ты же меня вылечишь? — он присел в соседнее кресло и подвинул Гермионе стаканчик с кофе. — Вот, выпей горячего, кто же при гриппе воду пьет?

Гермиона не стала говорить Маклаггену, что в стакане вовсе не вода. Каждую ее слабую попытку поддержать беседу из вежливости он немедленно воспринимал за повысившиеся шансы на ее благосклонность, хорошо хоть не пытался лезть с поцелуями, как на шестом курсе в Хогвартсе на вечеринке Слизней.

Еще неприятнее Гермионе было осознавать, что Кормака привлекала вовсе не она, а ее известность и статус. Для нее самой это были пустые слова, и она не собиралась быть чьим-то выгодным фоном. Кормак был чистокровным и тем еще снобом, и было не совсем понятно, какие свойства его характера позволили Шляпе отправить его в Гриффиндор.

— Спасибо, — сдержанно ответила она и, взяв стакан с зельем, которое следовало принимать до еды, опустошила его. — Кофе очень кстати, но не стоило беспокоиться.

— Это просто забота, — Маклагген мягко улыбнулся. — Почему ты такая колючая? Даже если я и не нравлюсь тебе, разве мы не можем быть друзьями? Я волновался, когда ты не пришла на обед, и решил просто проявить внимание. Пей, а то остынет… — он поднялся на ноги и направился к выходу. — Я пойду, раз уж ты не в духе. Увидимся завтра…

Гермионе стало стыдно. Кормак и в самом деле был единственным, кто заметил, что она не пришла на обед. Может, иметь рядом кого-то, кто заботится о тебе, не так уж плохо… Она открыла клапан на крышечке с кофе, вдохнула крепкий аромат, чуть необычный и сладковатый, и с наслаждением отпила глоток.

Горло перехватило раньше, чем кофе даже достиг желудка. Внутри все скрутило, гортань пронзила сотня игл… а потом глаза заволокло туманом, исчезли цвета, словно серая тонкая простыня накрыла ее с головой. Она потеряла сознание.

Уже потом Гермиона узнала, что отчаявшись добиться ее расположения, Кормак, не мудрствуя лукаво, просто подлил в кофе Амортенцию, состав которой являлся противопоказанием отвару златоглазки, добавленному Гермионой в «детское» зелье.

Маклагген услышал из коридора, как она упала, и к его чести вернулся. Она пролежала в реанимации десять дней, все лечение ей оплатил Кормак. Остаточное явление после отравления должно было пройти через пару месяцев. Так сказала Джейн. Сказала она и о том, что если бы не Кормак, Гермиона умерла бы прямо в ординаторской от сильнейшего отека гортани. Гермиона же не сказала ей, что если бы не Кормак, никакого отека бы не произошло.

Гермиона поежилась, продолжая греть озябшие руки о почти остывшую кружку. Даже спустя две недели вспоминать о происшествии было жутко.

Она обещала не подавать судебный иск на этого идиота, с условием, что он оставит ее в покое на время болезни, но того было не убедить. Окажись Кормак в суде, да еще по такому отвратительному обвинению — и его карьере колдомедика пришел бы конец. Благодарный Маклагген всеми силами пытался «оказать помощь», и даже заблокированный камин Гермионы не уберег ее от назойливого гостя. В тот же вечер она услышала за своей дверью «Алохомора», а вслед за этим надоедливый голос, сулящий ей вино и китайскую еду.

Гермиона подозревала, что поползновения Кормака связаны не только с чувством вины — он все не оставлял надежды уговорить ее на свидание. Словно того, что он уже наворотил, было мало, а порой Гермионе даже казалось, что его и совесть-то особенно не мучила, хотя в голосе и слышалось деланое раскаяние.

Мобильный зазвонил так внезапно, что она испуганно вздрогнула и с трудом удержала кружку в руках. Аккуратно поставив ее на столешницу, она медленно прошлась ладонями по холодной полировке стола и, спустя долгое время, наконец взяла в руки вибрирующий аппарат. Наугад ткнула кнопку и удачно попала.

— Да?..

Разговор получился короткий и скомканный — Гермиона не хотела отвлекать спешащего в Ирландию друга. Он и так был практически единственный, кто появлялся каждый день в ее палате. Она попыталась снова отпить из кружки, но случайно смахнула ее на пол. Раздался звон стекла.

Отложив телефон, она осторожно опустилась на пол, дюйм за дюймом ощупывая перед собой паркетные доски. Она пыталась быть осторожной, но первый же осколок, попавшийся под руку, вонзился в палец. В ладонь потекло теплое.

Хлоп! В прихожей раздался характерный звук аппарации, и до Гермионы донесся тонкий аромат декабрьской вьюги — свежей и холодной. Грейнджер устало вздохнула — впервые визит Кормака пришелся так кстати.

Гермиона замерла, зажимая рукой кровоточащую рану. Порезанный палец щипало, и ей показалось, что она чувствует, как кровь капает на пол.

В прихожей меж тем раздалось шуршание — посетитель снимал пальто и, судя по грохоту, ботинки. Гермиона удивилась — ей пришлось пару раз сделать резкое замечание Кормаку, привыкшему обходиться силами домовых эльфов и норовящему пройти в гостиную обутым. Но сейчас он снял ботинки без напоминания и молча, не рекламируя выпивку и угощение на весь дом. Но Гермиона все же предпочла бы одиночество его пусть и чистоплотности.

В направлении кухни тем временем раздались мягкие шаги — Кормак приближался. Гермиона повернулась в сторону двери, дождалась, пока звук затихнет на пороге…

— «Кормак…» — собралась позвать она, но имя так и не сорвалось с губ. Она удивленно замерла, пытаясь сквозь серую мглу разглядеть визитера.

Она почувствовала запах вьюги и мороза, принесенные гостем. Но вместе с тем, привычного, тяжелого аромата мускуса и восточного шлейфа не ощутила… Вместо них до нее донесся тонкий хвойный аромат, разбавленный едва ощутимыми, щекочущими ноздри цитрусовыми нотками и легкой примесью имбиря. Это был не Кормак… но этот аромат она тоже знала. Это был…

— Гарри! — удивленно воскликнула она, медленно поднимаясь с пола и зажимая ранку, но не двигаясь с места, чтобы не наступить на стекло.

— Как ты догадалась? — в голосе явно слышалось замешательство, а еще Гермиона поняла, что он улыбается.

— Твой парфюм, — буркнула она и вскрикнула, услышав приближающиеся шаги и останавливая его жестом ладони. — Стой! Тут разбитое стекло на полу, не наступи!

— Эванеско! — ее локоть мягко сжала теплая ладонь. — Иди сюда, что тут? Порезалась?

— Гарри, ради Мерлина, — простонала она, увлекаемая в сторону кухонного стола рукой Поттера, — что ты тут делаешь? Почему ты не в Ирландии, вы же с Роном должны были отправиться только что?

— Рон отправился, — Гарри навел палочку на ее порез и произнес заклинание. Тирада Гермионы сменилась шипением, точно она внезапно постигла парселтанг. Порез сомкнулся краями и начал аккуратно срастаться. — И я отправился, только не в Ирландию.

— Я же говорила, что справлюсь сама, — пробормотала Гермиона, преодолев болезненное ощущение. — Гарри… что ты наделал?

— Все нормально, — он улыбнулся, видя ее замешательство, — вместо меня в Ирландию отправилась Джинни. Это временно! — добавил он поспешно, видя расширенные глаза подруги. — Просто я беспокоился, очень… Ты столько лет не была в доме родителей, да еще эта проблема со здоровьем.

— Мне тут все знакомо, просто нужно привыкнуть, — прошептала она смущенно, — я бы справилась…

— Видел я, как ты справилась, — он указал на ее руку, позабыв, что она не может его видеть, — порезалась вон и чуть не наступила на стекло.

— Всего одна чашка, — буркнула Гермиона, пытаясь сдержать улыбку. — Ты ненормальный, Гарри… Просто псих. И Джинни согласилась на эту авантюру?

— Шутишь? — усмехнулся Гарри. — Чтобы она упустила такую возможность?

— У вас все хорошо? — Гермиона заметила, как в его голосе что-то изменилось.

— Конечно, — преувеличенно весело произнес Гарри, — просто время идет, чувства меняются. Они не исчезают, нет, но трансформируются во что-то иное… Как у вас с Роном.

— Наши с Роном чувства переросли обратно в дружбу, — заметила Гермиона, — мы оба это осознали и приняли верное решение. Ты больше не любишь Джинни?

— Эм… — Гарри неуверенно мотнул головой. — Давай потом, ладно? Мне не хочется сейчас обсуждать это… Чем ты тут занималась два дня?

— Пыталась выжить, — Гермиона облегченно улыбнулась, явно довольная предложением сменить тему. — Ладно, отлуплю тебя позже.

— Я тебя не боюсь, — шутливо фыркнул Гарри и поежился. — Не подскажешь, отчего тут такой зверский холод?

— Жаль, но мне не под силу запустить котельную, — ответила она, пряча руки в натянутые длинные рукава свитера, — за ней нужно следить по термометру, не допуская перегрева. Я хотела разжечь камин, но у меня не вышло…

— Справляется она, — насмешливо сказал Гарри, беря ее под руку, — пойдем в гостиную, я разожгу. Где можно найти пледы, чтобы укутаться?

— Есть в шкафу, в гостиной, еще на кресле, — Гермиона шла, держась за ладонь Гарри, — остальные наверху. Я все это время грелась чаем.

— Вот разожгу, а потом сделаю чай, — пообещал Гарри, — с розмарином, корицей и мятой.

— Звучит вкусно, — Гермиона нащупала спинку кресла в гостиной и, обойдя его, присела на сиденье. — Но я не уверена, что у меня есть эти травы. Если честно, шкафы практически пусты. Весь мой рацион составляла китайская еда, принесенная позавчера Кормаком.

— Травы у меня с собой. А ты, видимо, собиралась голодать два месяца? — Гарри споро набивал камин дровами. — Или ждать милости от Кормака? Неужели так сложно было попросить помощи у друзей?

— Я бы вышла в магазин, — Гермиона нащупала висящий на спинке кресла плед и, неловко расправив его, укрыла озябшие колени. — Кормака никто не просил о помощи. А друзья… Гарри, ты не представляешь, насколько тяжело показаться беспомощной людям, которые всю свою жизнь видели тебя сильной, самостоятельной, самодостаточной… И позволить теперь кому-то кормить тебя с ложки — это ужасно… Я не могла с этим справиться…

— Инсендио! — огонь в камине весело затрещал, по ногам поползло несмелое тепло. — А я буду кормить тебя с ложки, нравится тебе это или нет. Не зря ведь приехал, как чувствовал, что у тебя проблемы, несмотря на браваду в голосе.

— Корми, — улыбнулась, пожав плечами, Гермиона.

Страх и одиночество отпустили. Гермиона не могла понять, что происходит внутри, но она явно почувствовала спокойствие и облегчение, когда поняла, кто стоит на пороге ее кухни. Она поймала себя на том, что не может перестать улыбаться, словно непонятная эйфория захватила ее и не отпускала. Это чувство было таким забытым, таким детским, и Гермионе все не удавалось подобрать ему название. Внутри что-то трепетало, и она боялась заставить себя признаться, что ощутила тепло еще до того, как в камине заплясал огонь. Пусть совсем немного, капельку… но ощутила.

— Все, пойдем чай готовить, — Гарри взял ее за руку и осторожно поднял на ноги, — сейчас согрею тебя, и сходим в магазин. Ты почему из дома не выходишь? Магазин ближайший далеко?

— В паре кварталов, — ответила, спеша вслед за ним в сторону кухни Гермиона. — Не была уверена, что смогу совладать с тростью, но вот сегодня как раз думала попробовать… Просто все соседи вокруг… они же знают меня. Начнутся расспросы.

— Ну и что из этого? — Гарри подвел ее к стулу возле барной стойки, за которой она сидела, когда уронила бокал.

— Родители переехали в Австралию так внезапно, а я исчезла, — пробормотала Гермиона, — придется все это как-то объяснить…

— Ты ничего никому не должна объяснять, если не хочешь, — Гарри открыл несколько шкафчиков по очереди, пока не отыскал небольшую кастрюльку, — и только ты знаешь, что родители уехали отдельно от тебя. Всегда можно сказать, что вы уехали вместе, а сейчас ты вернулась привести дом в порядок, но внезапно произошел несчастный случай.

— Действительно, — она слегка улыбнулась, — а что ответить насчет тебя? Кто для меня ты?

— Буду, кем захочешь, — ответил он и лишь потом осознал значение фразы.

— Ладно, как скажешь, — ей показалось, что он смутился, и Гермиона с трудом удержала улыбку. — Что за чай ты готовишь? — она услышала, как он звенит посудой, как зажигает газ.

— Зимний чай Гарри Поттера, — с шутливым зазнайством ответил он.

— Как интересно, хм... Ну и что же это за чай такой? — она поспешно сменила тему.

— Это мой рецепт, — пояснил Гарри, шурша каким-то пакетом, — его готовил Сириус в то единственное наше Рождество вместе, — голос его дрогнул, — а я немного усовершенствовал. Даже упаковал с собой смесь, чтобы взять в Ирландию, мало ли когда удастся дойти до магазина... Вот сейчас тебе приготовлю, а то намерзлась так, что губы синие...

— Ты... — она хотела спросить "смотришь на мои губы?" и удержалась буквально чудом. Теперь она очень надеялась, что он не глядит на неё, ибо ясно ощутила, как загорелись щеки.

— Что — я? — Гарри повернулся и теперь с удивлением смотрел на пунцовую Гермиону. — Ты в порядке?

— Да, — она поспешно кивнула, пытаясь согнать с лица краску, — почему ты называешь чай своим именем?

Сквозь кипение и бульканье до неё доносилось звяканье чашек и потянуло тонким ароматом специй.

— Это не я называю, — Гарри поставил две чашки на столешницу и снял кастрюлю с огня. — Готово. Когда война закончилась, мне довелось однажды обедать в кафе в Косом переулке. Я попросил официанта приготовить для меня чай по этому рецепту. Конечно, мне не отказали, а когда я зашёл туда спустя неделю, увидел в меню строчку "Зимний чай Гарри Поттера". Владелец внёс его в меню.

— С ума сойти, — Гермиона засмеялась, глядя чуть мимо лица Гарри, — тогда давай уже свой чай, мне не терпится.

— Лимона не хватает, — вздохнул Гарри, подвигая ей дымящуюся чашку. — Ничего, потом сходим и купим. Пей, только осторожно, горячо.

Гермиона медленно, не без помощи Гарри, нащупала ручку и понесла чашку к губам. Гарри, эгоистично радуясь, что она не видит его, наблюдал, как она осторожно отхлебывает горячий напиток, явно наслаждаясь каждым глотком.

Букет трав и специй был и впрямь невероятно богат. Гермиона, как опытный зельевар, без труда распознала идеально уложенные на основу зелёного чая мяту и розмарин, цедру грейпфрута и пряный аромат имбиря, а венчала все это лёгкая сладость корицы. Она, как недавно утром, с удовольствием грела ладони о чашку и не отпустила её, пока не выпила все до последнего глотка.

— Согрелась? — улыбнулся Гарри, глядя, как по её лицу растекается нега. Щеки ее раскраснелись от горячего питья, а губы припухли.

— Да, — смутилась Гермиона, — это просто невероятно вкусно. Хочу ещё чашку.

— Здесь осталось немного, — Гарри вылил ей в чашку остатки из кастрюльки. — Допивай и идём в магазин. Что хочешь на ужин?

— Ты умеешь готовить? — удивилась Гермиона.

— В основном благодаря тёте Петунье, — ответил Гарри. — Мне часто приходилось готовить ужин для её литературного клуба или завтрак для всех, когда у тёти был мигрень. Так и научился.

— Ты с тех пор не видел родственников? — спросила Гермиона, отпивая из чашки.

— Только Дадли, — пожал плечами Гарри, — я все же волновался о них. После войны, помня наш с Дадли последний разговор, я связался с ним, узнал, как дела. Он пригласил выпить. Обычно мы видимся перед Рождеством, выпиваем виски, перекидываемся парой слов.

— Он изменился? — улыбнулась Гермиона.

— И весьма, — кивнул Гарри. — Даже жаль, что в детстве он был таким мерзким засранцем. Только теперь я понимаю, что это было влияние дяди Вернона.

— Вы нашли общий язык? — Гермиона поставила пустую чашку на стол.

— Это громко сказано, — усмехнулся Поттер, — но с каждым разом получается лучше. Оказывается, у Дадли есть даже неплохое чувство юмора и он вполне коммуникабелен. Теперь стало понятно, как он ухитрялся, будучи, как мне казалось, тупым жирдяем, заводить друзей.

— Порой мы видим лишь то, что хотим видеть, — тихо сказала Гермиона.

— А мне порой хотелось утратить эту возможность, — невесело ответил Гарри.

— Меняю на свое, — ехидно улыбнулась Гермиона, почти "попав" взглядом в его глаза.

— Извини, — сердечно сказал Гарри, накрывая ладонью её руку, — мне жаль, что так случилось. Но скоро все будет позади, а пока тебя ждёт самое необычное Рождество из всех.

— Но... Оно уже завтра, — растерялась Гермиона, — вернее, завтра канун, а у меня ничего не готово... Да и, Гарри, зачем все это? Ты можешь купить мне еды и поехать домой, праздновать...

— С кем? — Гарри выразительно посмотрел на неё и тут же снова вспомнил, что она его не видит. — С Куклой?

После гибели Букли Гарри никак не мог заставить себя купить новую сову. Он заходил в "Зверинец" и раз за разом выходил оттуда с пустыми руками. Худо-бедно он какое-то время пользовался телефоном, каминными сообщениями, но без почтовой птицы в магическое мире было непросто.

Год спустя после победы над Волдемортом Гермиона зашла в "Зверинец" за кормом для Живоглота и увидела клетку с выводком полярных совят.

Один выбивался из общей массы аккуратных, приглаженных птенцов с серыми кончиками на перьях: абсолютно белый, взъерошенный, будто лохматый — перышки торчали как попало — но вместе с тем невероятно очаровательный, лупастый, с зелеными кошачьими глазами и проникновенным взглядом. Хозяин «Зверинца» сообщил Гермионе, что птенец «некондиционный», и на него вряд ли найдется покупатель. Гермиона вышла из лавки спустя полчаса, в одной руке была клетка с маленьким совенком — как выяснилось, девочкой. Малышка была невероятно симпатична и напоминала игрушку.

— Гермиона, неужели ты купила Гарри этот лохматый кошмар? — на тот момент Рон еще имел право на свое мнение в жизни Гермионы.

— А она забавная, — Гарри, как ни странно, подарок понравился, хотя в голосе его послышалась горечь.

— Ну конечно забавная, — спешно подхватила Гермиона, — смотри, какая кукла!

Имя быстро прилипло к совихе, которая немного напоминала Гарри Буклю. И, конечно, Гермиона знала, что Уизли собирались на Рождество во Францию — по приглашению родных Флер, и Гарри, в отсутствии Джинни, теперь не с кем было встречать Рождество.

— Может, ты бы хотел с друзьями, — неловко промямлила она.

— Очень хотел бы, — кивнул Гарри, — у меня есть отличный друг, зовут Гермионой Грейнджер, дико упертая и несговорчивая, но самая замечательная на свете.

Гермиона не сдержалась и покраснела так, что прямо физически почувствовала, как запылали щеки. Она услышала, как друг шкодливо хихикнул, и сама не удержалась от смешка.

— Мне неловко оттого, что ты лишил себя поездки в Ирландию, — честно призналась она, — и нормального Рождества с Джинни и ее семьей.

— Джинни сейчас счастлива, поверь, — Гарри осторожно сжал ее ладонь, — и, возможно, она приедет на Новый год. Я же остался по собственному желанию, ты не должна чувствовать себя неловко.

— Ты должен был спросить меня, — возразила она.

— Разве ты спросила меня, согласен ли я, чтобы ты отказалась от своих родителей и отослала их на другой конец света? — внезапно спросил ее Гарри. — Разве спросила, хочу ли я, чтобы ты рисковала собой, помогая в поиске крестражей? Разве спросила, как много значит и значила все те годы в Хогвартсе для меня твоя жизнь?

— Я сама захотела этого, — прошептала она, чуть потянув ладонь из его пальцев, но он не отпустил, — сама приняла решение…

— Ну так может я тоже достаточно большой мальчик, чтобы расставить для себя приоритеты? — он стоял так близко, что дыхание, пахнущее грейпфрутом и корицей, коснулось ее лица. — Если б я хотел в Ирландию — я был бы там. Если бы Джинни хотела меня — была бы здесь. Твое благополучие и безопасность для меня сейчас важнее предложения о работе, которых уже было предостаточно, а сколько еще будет… Гермиона, пожалуйста, давай закроем эту тему, ладно? Я никуда не уйду и одну тебя не оставлю. Все, идем одеваться, — он помог ей слезть со стула и под руку потащил в прихожую.

— Я соглашусь только в одном случае, — поспешая за ним, прошептала Гермиона, уже не скрывая улыбку.

— Что ты хочешь, — в прихожей Гарри помог Гермионе надеть пальто и уже заматывал на ней шарф поплотнее, чтобы спрятать лицо от пронизывающего ветра.

— Можешь забрать Живоглота у Джейн? — хихикнула она. — Она обещала приглядеть за ним, но раз ты мне помогаешь…

— Заберу его хоть сегодня, — кивнул Гарри, подавая ей в руку стоящую у двери трость и распахивая дверь, — а теперь мы идем покупать елку и что-нибудь вкусное. Что ты хочешь?

— Я хотела бы видеть Рождество, — сказала Гермиона, поежившись от колючего снега, забившегося ей за воротник.

— Обещаю, ты увидишь следующее Рождество, ладно? — Гарри осторожно вывел ее за порог. — А это… ты будешь чувствовать. Его веселье, елочные иголки и аромат, роскошные запахи имбирного печенья и индейки, гладкие прохладные шарики из стекла, шорох мишуры, шелест подарочной бумаги…

— Звучит прекрасно, — Гермиона быстро вытерла покатившуюся слезу рукавом, что не укрылось от Гарри, — особенно из твоих уст.

— Из моих уст все звучит отлично, — кивнул он, запирая дверь, — вот увид… поймешь, какое оно получится замечательное. Не каждому дано провести так Рождество — на выдохе, на звуке, на кончиках пальцев…

— Мистер Байрон на соседней улочке каждый год организовывал елочный базар у себя во дворе, — вспомнила Гермиона, — у него были самые классные и пушистые елки. А у нас на чердаке хранятся елочные игрушки, еще моего детства.

— И-и-и… самую красивую елку выигрывает… ну конечно, мисс Гермиона Грейнджер! — внезапно заорал Гарри, хватая Гермиону поперек талии. — Поздравляем! Аплодисменты!

— Гарри! С ума сошел! — Гермиона, вздрогнув от неожиданности, расхохоталась и принялась отбиваться. — Я упаду!

Но Поттер уже крепко обхватил ее за талию и, смеясь, потащил с крыльца.

Они вышли из двора, обнесенного невысоким резным забором, по-прежнему смеясь. Гарри, заметив, как неловко и испуганно Гермиона сжимала «незрячую» трость, решительно забрал ее из рук подруги и просто оставил прислоненной к калитке. Теперь он просто вел Гермиону, держа под руку, и с облегчением заметил вновь расцветшую улыбку.

Идя по заснеженной аллее, Гарри страшно жалел, что не существует заклятия, позволяющего видеть чужими глазами. Дома соседей Гермионы были украшены яркими огнями, снеговиками, обмотанными разноцветными шарфами и пластиковыми светящимися скульптурами. В нескольких дворах виднелись и наряженные живые елки.

— Красиво, да? — словно почувствовав его восторг, прошептала Гермиона.

— Невероятно, — с улыбкой ответил он.

— Я помню, как ждала Рождество, пока была маленькой, — сказала Гермиона, натягивая шарф на лицо — ветер то и дело менялся, то подгоняя в спину, то задувая в лицо, — наши соседи были просто замечательными, пели рождественские песни, ходили друг к другу в гости, делились угощением… Было чудесно.

— Ну так и в этот раз будет не хуже, обещаю, — Гарри обнял ее за талию, — сейчас пойдем и купим елку, а на ужин приготовлю что-нибудь вкусное.

На заснеженной улице впереди появился человек, идущий им навстречу. Вскоре Гарри разглядел пожилого, чуть прихрамывающего мужчину, несущего в руках авоську с мандаринами, а подмышкой бутылку шампанского. Гарри отвел Гермиону чуть в сторону, чтобы позволить мужчине пройти, но тот, поравнявшись с ними, внезапно остановился. Гарри увидел, как тот с недоумением, быстро сменившимся радостью, вглядывается в лицо Гермионы.

— Гермиона, милая крошка, — он шагнул вперед, беря ее за руку, — ты ли это? Тебя не узнать, как выросла! А мы уж думали, вы с матушкой и отцом съехали от нас совсем.

— Мистер Мэррис? — Гермиона робко улыбнулась, «впитывая» так внезапно раздавшийся, но явно знакомый ей голос. — Это вы? Простите, я…

— Ты что, детка… не видишь? — старик побледнел, испуганно вглядываясь в затянутые серой пленкой зрачки Гермионы. — Что же за страшный недуг постиг тебя? Да как же…

— Произошел несчастный случай, — мягко улыбнулась Гермиона, беря Мэрриса за руку. — Не расстраивайтесь, это все временно, скоро пройдет. А как миссис Мэррис?

— К празднику готовится, — улыбнулся Мэррис, — хлопочет, индейку фарширует, пирог печет. Вы заходите в гости, будем рады… Как твоего супруга зовут-то?

— Гарри! — Поттер поспешно протянул ему руку. — Только я не муж… мы просто друзья, я приехал помочь Гермионе, пока она больна.

— Друзья? — старик хитро прищурился. — По-современному, значит… Ну, ничего, мы это не осуждаем. Все равно приходите, будем рады, — он улыбнулся и погладил ладонь Гермионы, — поправляйся, дорогая, скорее, я за тебя помолюсь.

Он кивнул Гарри и направился дальше по улице. Гарри, немного обалдевший от встречи, взял сияющую Гермиону под руку.

— Твои соседи? — уточнил он очевидное.

— Больше, чем соседи, — восхищенно сказала она, глаза ее подозрительно покраснели, — Мэррисы — почти семья. Они сидели со мной, когда я была крошкой. Со мной и еще несколькими ребятами по соседству. Мистер Мэррис делал нам свистульки из веток бузины, а Эмили, его супруга, пекла пирожки с корицей. Они всегда встречали с нами Рождество. Как я рада, что с ними все в порядке.

— Очень милый старик, — Гарри смог справиться с замешательством, — и так обрадовался, увидев тебя.

— Я тоже была рада, поняв, кто со мной разговаривает, — улыбнулась Гермиона, — может, зайдем к ним позже?

— Идея отличная, только сначала нужно разобраться с елкой, — бодро ответил Гарри.

Его терзали смутные сомнения, что в канун Рождества приобрести елку будет не так-то просто. Указанный Гермионой двор, к его облегчению, не пустовал — Гарри увидел несколько пышных, хоть и невысоких елок, возле которых суетился плотный, коренастый мужчина.

— Кажется, это и есть мистер Байрон, — пробормотал Гарри, ведя туда Гермиону. — Он такой пухлый, верно?

— Да, — засмеялась Гермиона, — немного полноват. Идем?

Увидев потенциальных покупателей, мужчина поспешно приблизился и, так же, как и Мэррис, замер, завидя Гермиону. Вне себя от удивления, он внимательно осмотрел ее, скользнул взглядом по Гарри и несмело приблизился к ним.

— Мистер Байрон? — услышав скрип снега под его шагами, позвала Гермиона. — Здравствуйте! Это я, Гермиона, вы помните меня?

— Здравствуй, дорогая соседка, — тепло улыбнулся Байрон, — как же я могу тебя не помнить? — он посмотрел на Гарри. — Она нянчила моих пятерых детей по целому лету напролет. Времена были нелегкие, мы много работали с супругой, а няня стоила дорого. Пришлось искать бэбиситтера. Гермиона стала моим пострелятам старшей сестрой. И ведь что удивительно — слушались они ее безоговорочно.

— Это не удивительно, — засмеялся Гарри, — помнится, мы тоже в школе слушались ее безоговорочно.

— Так вы школьный друг? — понимающе кивнул Байрон. — Тогда ясно. Приехали в гости на Рождество?

— Я немного приболела, — Гермиона указала рукой на свои глаза. У Байрона, только сейчас пристально приглядевшегося к Гермиониному лицу, вытянулось собственное. — Гарри приехал помочь мне.

— Боже, милая, — Байрон явно расстроился, как и предыдущий встреченный ими сосед, — неужели ничего нельзя сделать? Операция? Трансплантация? Мы можем помочь деньгами.

— Мистер Байрон, не переживайте, — Гермиона растроганно улыбнулась, — эта проблема обратима, скоро все будет хорошо. Но спасибо вам.

— Папа, кто там? — за спиной Байрона появилась девочка лет пятнадцати, глаза ее загорелись восторгом при виде Гермионы. — Гермиона!

Взвизгнув от радости, девочка бросилась вперед и стиснула в объятиях вздрогнувшую было, но тут же заулыбавшуюся Гермиону.

— Линни, это ты? — Гермиона обняла девочку, мягко пробежалась рукой по ее волнистым, растрепанным волосам. — Какая ты большая…

— Лионел, Гермиона слепа, — мягко сказал ей отец, кладя руку на плечо.

— Как это? — Линни испуганно отстранилась, вглядываясь в смотрящие мимо нее глаза Гермионы. — Слепа? Навсегда? Нет!

— Все будет хорошо, — Гермиона легко прошлась пальцами по ее щекам, — это временно, скоро все пройдет.

— Отлично, — с явным облегчением выдохнула Линни и только сейчас взглянула на Гарри, — а это твой муж? Классный!

— Нет, это мой друг, — Гермиона смутилась, и Гарри заметил, как порозовели ее щеки, — он приехал помочь.

— То есть, подруги тебя бросили слепую, в Рождество? — со странной интонацией, в которой Гарри уловил насмешку, спросила Линни.

— Я не хотела никого обременять, — покачала головой Гермиона.

— Ну да, — Линни смерила Гарри оценивающим взглядом, — будь я на твоем месте, тоже предпочла бы обременить такого друга, чем каких-то скучных подружек.

— Линни! — резко сказал Байрон под смех Гермионы и Гарри.

— Пап, ну я же ничего дурного не сказала, так? — пожала плечами Линни и снова взглянула на Гермиону. — Я так скучала, Гермиона.

— Я тоже, — кивнула та, — но вообще мы пришли купить елку. У вас ведь остались, мистер Байрон?

— Остались, — кивнул хозяин дома. — Но ты же не думаешь, что у меня хватит совести взять с тебя деньги? Ты мне как еще одна дочь, Гермиона. Я страшно рад, что ты снова вернулась в свой родной дом. А мама и папа тоже приехали?

— Нет… — глаза Гермионы расширились, а голос дрогнул.

— Но они скоро приедут, — подхватил Гарри, видя, как изменилось ее лицо. — Просто пока они в отъезде, но должны вернуться после Рождества.

На лице Гермионы отразилось недоумение, но мистер Байрон и его дочь не заметили этого. Тот как раз осматривал оставшиеся во дворе елки.

— Идемте-ка, — он поманил Гарри, и тот двинулся за хозяином, ведя под руку Гермиону, под другую ее вела Линни, — вот тут у меня осталась милейшая елочка, пушистая и свежая, но не слишком большая, вот покупателя и не нашлось.

Он подвел их к покрытой воздушными хлопьями снега красивой елочке, не больше пяти футов высотой. Гарри осторожно взял руку Гермионы и поднес ее к еловой ветке. Гермиона ощупала мягкие иголочки, и на лице ее появилась улыбка.

— Да, — кивнула она, вызвав облегчение не только у Гарри, но и у Байронов, — она чудесная. Давай купим ее, Гарри.

— Не купим, — возразил Байрон, — а получим в дар от добрых друзей. Я доставлю ее к вашему дому через час, можешь не волноваться.

— Но это неловко, — попыталась возразить Гермиона.

— Даже слышать не хочу, — замотал головой Байрон, — это мой рождественский подарок за все праздники, что я пропустил. Вы исчезли так быстро, что я даже не успел узнать адрес, куда посылать открытки.

— Ты же не уедешь больше, Гермиона? — напряженно спросила Линни.

— Пока останусь здесь, — улыбнулась та. — Придешь в гости? Гарри готовит чудесный зимний чай.

— Гарри просто прелесть, — снова со своей неповторимой интонацией произнесла Линни. Гермиона не удержалась от смеха.

Гарри был рад уже тому, что она начала улыбаться. Словно попав в знакомый, дорогой ей мир, ожила, забыла о своем, пусть и временном увечье. Гарри поймал себя на мысли, что готов делать все, что только от него зависит, чтобы в это Рождество она не пролила больше ни одной слезы.

— Спасибо вам, мистер Байрон, — благодарно сказала Гермиона, глядя в его сторону. — Это чудесный подарок, но еще большим для меня стала встреча с вами.

— Как и для нас, дорогая, — Байрон осторожно пожал ее ладонь.

— Нам пора, — улыбнулась Гермиона, — еще нужно зайти в гастроном, купить что-то для праздника. Мне повезло, что Гарри немного умеет готовить.

— Сокровище! — снова хитро произнесла Линни.

Гермиона, обняв девочку, попрощалась, и Гарри вывел ее со двора семейства Байронов. Они направились вниз по улице в направлении магазина. Уже отойдя на десяток ярдов, Гарри обернулся — Линни что-то заговорщицки прошептала на ухо отцу, а потом побежала в дом.

Они прошли больше половины пути, когда Гермиона вдруг выпустила руку Гарри и остановилась. Удивленный заминкой, он оглянулся и с ужасом увидел, что она плачет.

— Гермиона, что такое? — он обнял ее за плечи, злой оттого, что не смог сдержать данное себе обещание.

— Гарри…

Она вжалась в него, обхватив за талию и поливая слезами воротник пальто. Плечи ее тряслись, и она, уже не пытаясь сдерживать рыдания, отчаянно расплакалась, всхлипывая и пряча лицо у него на груди.

— Гермиона… — он растерялся, просто обнимая ее и гладя по спине. — Что такое?

— Знаешь… — зашептала она сквозь всхлипы, когда рыдания чуть утихли. — Я будто вернулась домой… Я и не знала, что это будет так тяжело, так больно. Все эти люди — мои соседи — за годы моего детства стали мне родными и близкими… Я думала… все это в прошлом, пыталась вычеркнуть ту жизнь, сменила жилье… А для них — нет. Для них я все такой же родной человек, приветливая девочка — соседка, которая осталась такой же дорогой и близкой, как и прежде. Я чувствую себя так гадко, Гарри… Как я могла пытаться вычеркнуть из своей жизни самое чудесное, самое теплое, что в ней было? Сначала родители, теперь…

— Почему ты не хочешь вернуть родителей? — Гарри все так же держал ее в объятиях, гладя по плечу.

— Мне страшно, — покачала головой Гермиона. — Что, если ничего не выйдет, и я потеряю их во второй раз, снова? Если мне не удастся снять заклятие?

— Что заставляет тебя вообще так думать? — удивился Гарри. — Да, я знаю, это непростое колдовство, но оно вполне преодолимо. Я могу помочь тебе.

— Думаешь, нам удастся? — Гермиона с надеждой подняла глаза и вздрогнула. — Гарри… Кажется, я вижу тень…

— Отлично, — Гарри почувствовал, как на глаза отчего-то навернулись слезы, — ты потихоньку поправляешься. И — да, нам с тобой все удастся! И то, что перед самым Рождеством ты вновь обрела близких тебе людей — это знак, что и дальше все будет просто волшебно.

— Волшебно, — эхом повторила Гермиона, обнимая Гарри.

— Как и все в нашем мире, — подтвердил он, ничего в тот миг не желая так сильно, как того, чтобы все волшебство их магической вселенной сейчас пришло ей на помощь.

— Пойдем дальше? — Гермиона отпустила его и вытерла варежкой слезы. — А то нам не достанется ничего вкусного.

Оставшийся путь до гастронома занял не больше пятнадцати минут. Ветер утих и стало чуть теплее. По пути они развлекались тем, что Гермиона угадывала по описанию Гарри, мимо чьего дома они сейчас проходят.

— Так, вот я вижу гастроном, а слева маленькая лавка, над ней вывеска в виде леденцов на палочках, — сообщил он, когда улица закончилась небольшим разветвлением.

— О! — с восторгом отозвалась Гермиона. — Это лавка миссис Джонсон, я покупала там в детстве конфеты без сахара.

— Как скучно ты жила, — скептически отозвался Гарри.

— Иногда с сахаром, — засмеялась Гермиона, ее смех подхватил Гарри.

— Ну вот это гораздо лучше звучит, — он подхватил ее под руку и потащил в сторону лавки.

Миссис Джонсон, кругленькая и маленькая, с седыми буклями, как и ожидал Гарри, потеряла дар речи при виде Гермионы и, выбежав из-за прилавка, бросилась обнимать ее. Посадив Гермиону на стул возле прилавка, она, как и предыдущие соседи, все расспрашивала ее о родителях и внезапно свалившемся недуге.

— Детка, очень жаль, но у меня кончились рождественские кексы, — покачала головой старушка, — но я могу предложить тебе очень вкусный пирог с черносливом, только утром испечен. Как раз остался последний.

— Конечно, мы возьмем, — Гарри достал из кармана портмоне, но та остановила его жестом руки.

— Ни в коем случае, — погрозила она пальцем и силой запихнула портмоне Гарри обратно в его карман, — никаких денег не возьму с девочки, она тут еще крошкой конфеты покупала, это мой подарок. И передай матушке, — сказала она, обращаясь уже к Гермионе, — пусть возвращается поскорее, скажи — старуха Джонсон скучает по болтовне за чашкой чая.

— Приходите поболтать ко мне, миссис Джонсон, — мягко улыбнулась Гермиона, — и вы никакая не старуха.

Они попрощались и, выйдя из лавки, направились в магазин, который на удивление был почти пуст. Гермиона заметила, что все ее соседи имеют обыкновение готовиться к празднику заранее.

— Ничего, — оптимистично заметил Гарри, — зато не придется сражаться за последнюю банку ветчины.

Внутри магазина и впрямь было тихо, лишь негромко играли фоном рождественские гимны. Гарри, держа Гермиону под руку, отправился инспектировать прилавки.

Витрина с охлажденными и уже нафаршированными тушками индейки пустовала. Говяжьи ребрышки тоже отсутствовали, но Гермиона великодушно согласилась на итальянскую пасту болоньез — фирменное блюдо Гарри. Еще он прихватил сыров, вина, фруктов, ингредиенты для чая, немного ветчины, картофель в специях для запекания, шампанское и бутылку красного вина и специи для глинтвейна. Еще несколько мелочей — и небольшая корзина переполнилась доверху.

— Возьми мороженое, — попросила Гермиона, когда они уже приближались к кассе, — должен же быть у нас хоть какой-то десерт.

Гарри, улыбнувшись, запихнул в доверху набитую корзину упаковку фисташкового мороженого. Дама на кассе Гермиону не знала, они рассчитались за покупку и вышли на улицу.

Там заметно потеплело, а ветер утих. Они шли, болтая о пустяках — Гарри потихоньку облегчил покупку с помощью магии, когда Гермиона задала неожиданный вопрос.

— Ты будешь здесь все Рождество?

— Ну… — растерялся Гарри. — Вообще, я собирался быть тут, пока тебе не станет лучше и не вернется зрение хотя бы частично… До Нового года или даже дольше. Что-то не так?

— Нет, все в порядке, — улыбнулась она, но Гарри чувствовал в ее голосе какое-то волнение.

— Я же говорил, что никуда не уйду, — повторил он более убедительным тоном, — я могу быть тут и на Новый год, и позже, да хоть весь январь. Пока нужно как следует отпраздновать Рождество, а что произойдет в будущем — подумаем завтра. Ты же не думаешь, что я тебя брошу одну?

— Нет, — на удивление серьезно сказала Гермиона, внезапно останавливаясь и поворачиваясь к Гарри, — я думаю, как буду жить, когда будущее станет прошлым… когда январь станет вчерашним… когда все вернется, как было прежде…

— Тогда мы построим новое будущее, — Гарри не смог сдержать улыбки, ощущая, как непонятная эйфория захлестывает его целиком, — такое, какое захотим для нас…

— Такое возможно? — Гарри узнал Гермиону, продумывающую и просчитывающую все наперед, теперь вот и свои чувства.

— Это же Рождество, — он взял ее за руку, увлекая за собой и не переставая улыбаться, — сегодня все возможно.

Они уже подходили к дому Гермионы, как вдруг теперь уже Гарри ахнул и резко остановился на месте. Удивленная Гермиона успела даже немного испугаться, когда услышала, как он смеется.

— Что такое? — недоуменно спросила она.

— Твои соседи просто прелесть, — фыркнул он весело.

— Что они сделали? — медленно спросила Гермиона.

— Сейчас я вижу на крыше Линни и пару каких-то мальчишек помладше, — ответил Гарри, присматриваясь к снующим по двору людям в начинающем сгущаться полумраке, — они украшают твой дом снаружи гирляндой, а мистер Байрон и какая-то дама крепят фонарики над крыльцом.

— Гермиона, — Линни, завидя их, помахала с крыши рукой, — мы решили поделиться с тобой праздничными гирляндами! Ты ведь не будешь против? Это от всей души.

— Кто там с тобой? — с интересом спросила Гермиона, смеясь.

— Как кто? Два моих братца-оболтуса, — весело ответила Линни.

— Джон? Патрик? — Гермиона была вне себя от изумления.

— Привет, любимая нянечка! — закричали едва не дуэтом два темноволосых кудрявых мальчишки.

— Мы почти закончили… — спешно добавил один.

— …украшать твой прекрасный, но немного унылый дом! — немедленно закончил за него брат.

— Совсем скоро папа включит гирлянду в сеть, и мы увидим красотищу! — подвел итог первый мальчик.

Они были близнецами, похожими, словно две крупинки гречки. Вместе они страшно напоминали Гарри двух — точнее, теперь уже одного — знакомых ему близнецов. Он вспомнил о Джинни, и внутри что-то неприятно сдавило.

— Заткнитесь! Папа, включай! — оборвала их Линни.

— Готовы? — мистер Байрон наклонился и что-то нажал.

— Вау! — восхищенно воскликнули дети Байроны, и Гарри, сам едва не последовавший их примеру, был поражен не меньше.

Весь периметр крыши — от козырька до скатов, стены и оконные откосы, крыльцо и даже перила были обмотаны ярко светящимися разноцветными огоньками. Гарри вспомнил, как когда-то давно Дурсли точно так же украшали дом к Рождеству. Они выходили вместе во двор, становились рядом, и мистер Дурсль держал коробку с переключателем. А Петунья обнимала Дадли, жующего очередную рождественскую сладость, и громким восторженным голосом объясняла, как красиво сейчас загорятся лампочки для ее малыша. А Гарри всегда сидел в гостиной на диване, и понимал, что лампочки, наконец, зажглись, лишь по восторженному визгу тети Петуньи и отблескам разноцветных огоньков, пляшущих по стенам и полотку внутри комнаты.

Но так бывало лишь когда ему позволялось находиться в общей комнате. Если он сидел в своем чулане, наказанный, то мог не увидеть лампочки до тех пор, пока ему не доводилось выходить на улицу. Дядя Вернон боялся оставлять Гарри дома одного — вдруг что набедокурит, — и тот посещал с ними елочные базары и рождественские распродажи. Он понимал, что все это было не для него, но все равно успевал получать и свою долю — пусть и маленькую — рождественского настроения. А однажды так случилось, что ему повезло посидеть на коленях Санты. Тетя Петунья вдруг отвлеклась на Дадли и не успела увести Гарри прежде, чем Санта поманил его к себе. Эти несколько минут стали самыми восхитительными рождественскими воспоминаниями из детства Гарри до Хогвартса.

Пока он предавался воспоминаниям, к улыбающейся Гермионе приблизилась та самая дама — как оказалось, миссис Байрон — и тепло обняла ее.

— Позвольте-ка, милый юноша.

Гарри мягко подвинула в сторону чья-то рука. Он обернулся и увидел за своей спиной мистера Мэрриса, за локоть которого держалась сухонькая старушка. Они ловко обогнули Гарри и становились перед Гермионой. Подмышкой старушка держала сверток.

— Что это тут за веселье, а нас не позвали? — шутливо попенял Мэррис. — Мы с Эмили решили тебя навестить и принести подарки, а тут дым коромыслом?

— Гермиона, моя дорогая девочка, — старушка тоже обняла Гермиону, — как же мы рады тебя видеть… Надеюсь, ты скоро справишься со своим недугом. Тут у нас есть кое-что для тебя.

Она сунула в руки Гермионы сверток, что принесла с собой. До Гарри донесся чудный аромат пряностей и корицы. Видимо, и Гермиона ощутила его, потому что тепло улыбнулась.

— Миссис Мэррис, — прошептала она, ощупывая сверток, — неужели это рождественский кекс? Этот аромат я не спутаю ни с каким другим…

— Да, — засмеялась Эмили, — я помню, как сильно ты их любила в детстве. Твоя мама пекла их очень вкусными. Когда Эммет сказал, что ты и твой друг пошли за покупками, я так и знала, что кексов там уже не будет. Их разобрали еще вчера. А я на удивление испекла два в этом году.

— Миссис Мэррис, вы всегда пекли по два кекса, — со смехом ответила Гермиона.

— А мы тоже принесли вам гостинец, — Линни и ее братья уже слезли с крыши и теперь толпились возле Гермионы, так что даже Гарри пришлось отойти в сторону, — не только вы у нас, миссис Мэррис, такая запасливая.

Подарком Байронов оказалась фаршированная индейка, растрогавшая Гермиону до слез. Она пыталась отказаться от угощения, но семейство даже слушать ничего не хотело. Пока Гермиона, обнимая друзей по очереди, приглашала их в гости, Гарри внезапно увидел мельтешащий на подоконнике снаружи окна белый мохнатый комок.

— Кукла?

Боязливо обернувшись, Гарри, стараясь не привлекать к себе внимания, приблизился к сове и забрал у нее привязанную к лапке записку. Это была магическая нить, позволяющая совам передавать письмо друг другу при отсутствии адресата. Гарри стало любопытно, чье же письмо принесла Кукла. Он отвязал конверт и быстро погладил сову пальцем по клюву.

На конверте размашистым почерком миссис Уизли стояло: «Гарри, дорогой, это пришло два часа назад каминной почтой, пересылаю тебе. Одевайся теплее, дорогой, холод просто жуткий. Целую, Молли!»

Гарри развернул конверт. На желтоватом пергаменте ровной росписью Джинни было написано всего несколько строк.

«Гарри, здравствуй! Ирландия невероятная страна, ты даже не представляешь, как она чудесна! Мне очень здесь нравится. Надеюсь, понравится и тебе…

Гарри, меня приняли в Ирландскую сборную охотником, приняли нас обоих с Роном. Нашей радости нет предела. Видишь, и мы тоже чего-то стоим, как игроки, нас отметили. Я думаю, тебе стоит задуматься о переезде в Ирландию, я подписала контракт на два года. Может, ты прибудешь сюда на Рождество, и мы все обсудим? Твоя Джинни, охотник Ирландии!»

Снизу было пририсовано сердечко и улыбающаяся рожица — как всегда любила делать Джинни. Гарри перевел взгляд на смеющуюся Гермиону и какое-то время просто смотрел, как она веселится в кругу близких ей людей. Он вновь перечитал письмо, понимая, что ему все же придется принять решение, от которого зависит, возможно, вся его дальнейшая жизнь.

Вот только сейчас он вовсе не был уверен, что хочет его принимать.

Продолжение следует...