Исчезнувшая (джен)

Каждую субботу она делала уборку в своей небольшой квартирке — тщательно отмывала кафельные полы и стены в ванной комнате, чистила душевую кабину, унитаз, газовую плиту, до блеска мыла окна и двери, вытирала пыль, снова мыла полы, стирала постельное белье, одежду, перекладывала крошечными подушечками с лавандой вещи в шкафу, чистила и набивала старыми газетами обувь... и к концу дня уставала так, что не было сил даже поесть.

И однажды, вынимая из обуви газеты, которые она положила туда неделю назад, Хизер посмотрела на них задумчиво — и, решительно засунув их назад, закрыла шкафчик с обувью. Зачем она вообще это делает? Что случится с этими газетами за неделю? Две? За год — до следующего сезона? Они сдуются? Их кто-нибудь сожрёт? Зачем она регулярно их меняет? У Хизер не было ответа. Никакого — кроме того, что она просто к этому привыкла.

А к чему ещё она «просто привыкла», задала она себе вопрос. Для чего она, к примеру, каждую неделю моет дверь? Та так сильно пачкается? От чего? Если Хизер тут живёт одна и у неё нет даже кота.

Кстати, почему?

Она с детства мечтала завести домашнее животное. Сперва это была собака, но со временем Хизер отказалась от этой мысли — потому что с собакой надо много и активно двигаться и гулять подолгу, а она бы просто не смогла вставать на целый час раньше. Но кошка? Почему она до сих пор не завела кошку? Она ведь думала об этом. Почему? Боялась, что с той что-нибудь случится, если с ней самой случится что-то? Но ей сорок — что должно случиться? Каждый может умереть внезапно, разумеется, — но ведь это глупо, из-за этого прожить всю жизнь в одиночестве. Замуж ей уже не выйти и ребёнка не родить — да и не хотелось ей, пожалуй. Но кота-то можно завести?

Кота.

Хизер задумалась.

Нет — это нужно тщательно обдумать, как минимум, посмотреть, что говориться о животных в договоре аренды и, быть может, обсудить это с хозяином, а она сейчас была занята другим. Не нужно отвлекаться. Итак — что ещё из её еженедельной уборки можно исключить? Дверь — точно. Окна? Да, определённо — здесь был тихий район, машин — мало, жила она на четвёртом этаже, и окна вряд ли так уж пачкались. Вполне можно мыть их раз в месяц — или, может, два. Испачкаются — и помоет.

Кафель... Да, пожалуй — но это недолго. Пыль? Той пыли было просто неоткуда взяться. А вообще...

Хизер обвела внимательным взглядом свою комнату. Если все мелочи с полок и комода убрать в ящик — а у неё ведь было много ящиков, заполненных совсем не полностью — вытирать пыль станет куда проще. А эти статуэтки и старые открытки, сказать по правде, давно её раздражали. Можно оставлять одну, к примеру, на комоде — и менять её. Еженедельно. Будет веселей и легче.

Пол? Да, пол мыть нужно. И бельё стирать с одеждой.

А вот перекладывать одежду лавандой постоянно нужды нет. Какой вообще в этом смысл? Пусть себе лежит — тем более что моли у Хизер не водилось.

Хизер решительно встала, открыла полупустой ящик, в котором хранились старые ненужные мелочи, и начала складывать в него статуэтки с комода.

* * *

Телефон зазвонил особенно пронзительно, и Хизер, увидев на экране высветившийся номер, только вздохнула.

Абигайль. Её лучшая и единственная подруга. Которая звонила только тогда, когда той что-то было нужно. Интересно, что ей нужно на этот раз? Хотя… вариантов только два.

— Да? — сказала она, нажав на зелёную кнопку.

— Прозерпина, ты не поверишь, — возмущённо произнесла Абигайль, не здороваясь по своему обыкновению, — но Стив оказался таким мерзавцем!

— Я много раз просила тебя не называть меня Прозерпиной, — резко оборвала её Хизер. — Мне это неприятно. Я Хизер, хорошо?

— Что? — Абигайль даже дар речи потеряла — чего с ней не случалось с пяти лет, когда ангина лишила её голоса на неделю. — Когда просила?

— Последние лет двадцать пять, — сообщила ей Хизер. — Каждый раз, когда мы с тобой разговариваем. И ты знаешь, — добавила она, почти интимно понизив голос, — я решила на «Прозерпину» больше не отзываться. Я Хизер. А что твой Стив окажется мерзавцем, было ясно с самого начала.

— С самого начала всё было прекрасно! — Абигайль мгновенно переключилась в привычный режим. — Он был та-а-акой сексуальный!

Описание сексуального Стива Хизер привычно пропустила мимо ушей, поскольку знала его наизусть (менялось только имя). А в собеседнице Абигайль особо не нуждалась никогда — поскольку слышала только себя.

— Слушай, — спросила Хизер, когда Абигайл, наконец, сделала паузу, — тебе не кажется, что все твои мужчины совершенно одинаковые?

— Что? — удивилась Абигайль. — То есть как одинаковые? Стивен — высокий брюнет, Джастин был шатеном среднего роста, Гарольд блондин, Джеймс был рыжий с карими глазами, Ричард тоже рыжий, но глаза у него серые...

И это ещё было только начало списка.

— Дело не во внешности, — попыталась всё же донести до неё свою мысль Хизер, разыскивая, тем временем, договор аренды. Он же точно должен быть здесь, в этом ящике! Нет, это старый, на прошлую квартиру... зачем она хранит его? А это — нет, это старая страховка... — Они все — обаятельные негодяи, с самого начала тянущие с тебя деньги и обещающие в следующем году жениться и увезти тебя жить на побережье или ещё куда. Никогда не замечала?

— Да ты просто мне завидуешь! — возмутилась Абигайль. — Потому что у самой никого нет, не было и не будет!

— Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало, — процитировала Хизер. — Чем так каждый раз мучиться — я лучше кота заведу.

— Заводи! — ядовито посоветовала Абигайль. — Старая дева с котом — самое подходящее для тебя! А я молода, красива и нравлюсь мужчинам!

— Если ты думаешь, что друзья друг друга оскорбляют — ты очень ошибаешься, — жёстко проговорила Хизер. — Знаешь, если ты считаешь меня вот такой — наверное, тебе не стоит больше мне звонить.

И нажала на красную клавишу, обрывая разговор — а затем просто отключила обиженно пискнувший телефон.

И остановилась, прислушавшись к себе. Она давно, давно хотела сделать что-нибудь подобное — но боялась, что останется совсем одна: Абигайль была её единственной подругой. Вроде бы. Вроде бы подругой... хотя какая это дружба?

«Так что она чувствует?» — спросила себя Хизер.

И ответила с некоторым удивлением: а ничего. Совсем. Хотя... облегчение, пожалуй. Словно выбросила, наконец, старую и порванную сумку, которую зачем-то много лет жалела, позволяя ей занимать место в ящике.

— А кота я всё-таки заведу, — пообещала она самой себе. — Прямо завтра пойду в приют и выберу такого, который тоже никому не нужен.

Хотя тут она поторопилась: если договор аренды запрещает заводить животное, ей сперва придётся найти другую квартиру.

Договор не запрещал. Впрочем, и не разрешал: этот момент там вовсе не упоминался. Значит, надо говорить с хозяйкой...

Откладывать разговор Хизер не стала: тут же и позвонила. И неожиданно разговорилась с ней — и, в итоге, в понедельник после уроков сидела в приёмной жилищного агентства, где они с квартирной хозяйкой должны были заключить дополнительное соглашение. Хизер повезло: пожилая леди оказалась вовсе не противницей животных, однако же арендную плату подняла, ну и, разумеется, теперь к обязанностям Хизер входило обеспечить отсутствие соседских жалоб и сохранность мебели, обоев и другого имущества.

Она пообещала.

А арендная плата выросла не так уж сильно — ничего. Хизер вполне справится. В конце концов, у неё же и зарплата больше.

* * *

Телефон ближайшего приюта для кошек она узнала уже во вторник — и сразу после окончания уроков позвонила туда. Её расспросили и предложили приехать — чтобы обсудить всё предметно и детально и присмотреться к животным.

Встретила её симпатичная молодая женщина и какое-то время расспрашивала Хизер о её работе, смотрела договор аренды на квартиру и задавала ещё массу вопросов. А потом сказала, наконец:

— Ну что же, если вы готовы, идёмте, познакомитесь с нашими питомцами.

— Я готова, — кивнула Хизер, и они прошли из приемной в помещение, где в клетках сидели кошки.

Много кошек и котов.

Разных.

Стоило им войти, как комната наполнилась возбуждённым мяуканьем, шуршанием и морем других звуков.

— Они все хотят домой, — улыбнулась женщина. — Любого можно взять на руки и погладить. Достать вам кого-нибудь?

— Можно, я пока просто посмотрю на всех? — быстро спросила Хизер. — А потом уже попробуем кого-нибудь достать.

— Конечно, — кивнула её сопровождающая.

Они двинулись вдоль клеток. Кого здесь только не было! Котята, коты, кошки — на каждой клетке была табличка с именем и возрастом, но всё равно они все сливались в одну разноцветную, мяукающаю, бегающую, прыгающую, сидящую и тянущую лапы сквозь прутья решётки массу.

А вот почти в самом конце она неожиданно увидела нечто выбивающееся из общего ряда оживившихся при виде людей кошек. Обитатель этой клетки не обратил на них ни малейшего внимание. Тощий серый кот — даже не серый, а какой-то крапчатый — смотрел куда-то внутрь себя самого, не делая даже попытки привлечь к себе внимание.

— Он слепой? — с сочувствием спросила Хизер.

— Нет, — ответила работница приюта. — Он просто недоверчивый. Его нашли застрявшим в канализационной трубе — физических повреждений было немного, но он теперь шарахается от людей. А если не трогать, забивается куда-то в угол и вот так сидит... мы все за него переживаем, — добавила она, вздохнув. — Он здесь уже давно, но пока никому не приглянулся... люди обычно хотят ласковых и игривых — кому нужен кот, которого не видно? Боюсь, однажды нам придётся просто усыпить его, — добавила она негромко.

— Усыпить? — испуганно переспросила Хизер. — Но почему? Он же не больной и не агрессивный?

— Потому что место в приюте, увы, не вечно, — опять вздохнула женщина. — Мы не можем их держать годами — хотя и стараемся делать исключения. Для мистера Руффа мы их уже дважды делали... и если однажды приют окажется переполнен...

— Мистера Руффа? — Хизер посмотрела на кота. — По-моему, имя ему не подходит. Можно мне забрать его?

— Его? — переспросила работница приюта. — Вы уверены? Вы же его просто не увидите: он спрячется в первую же щель и будет выходить только ночью или пока вас дома нет — в лоток, ну и поесть. А вы так и будете жить как будто без кота.

— Я почти сорок лет жила без кота, — грустно улыбнулась Хизер, — так что, думаю, мы с ним вполне поладим. Боюсь, что резкие перемены в жизни мне не по душе. А так у нас обоих будет время если не подружиться, то хотя бы привыкнуть к мысли, что каждый из нас больше не один.

— Ну, если вы уверены, — явно обрадовалась её спутница, — то забирайте. Давайте переноску, — она улыбнулась и повела Хизер назад, в кабинет, где остались вещи и, в том числе, новенькая пластиковая переноска с новенькой подстилкой. — Лучше туда положить пелёнку — я вам дам, — деловито говорила она. — В дороге всякое случиться может... Так-то он хороший тихий кот — но... — она замялась. — Вы понимаете, мы не можем гарантировать, что он вдруг не будет портить мебель или делать что-нибудь такое... но не должен. Мистер Руфф очень тихий кот. И вы помните: вы всегда можете его вернуть!

— Ну, разве что мистер Руквуд сам этого захочет, — ответила Хизер и сама удивилась тому, откуда вдруг ей на язык само прыгнуло это имя. Но коту оно подходило идеально.

— Вы решили назвать его Руквудом? — доброжелательно поинтересовалась работница приюта. — Какое имя необычное. Вы знаете — это правильно. Новая жизнь — новое имя. Иногда это срабатывает!

Они вернулись с переноской к клетке, и когда она открыла дверцу клетки, кот — пока ещё Руфф — попятился и забился в самый дальний угол. И пока его оттуда извлекали, Хизер почувствовала, как её что-то тянет за штанину — и, посмотрев вниз, увидела, что постоялец нижней клетки, голубоглазый белый кот, улёгшись на пол, вытянул сквозь прутья лапы и вцепился когтями в край её джинсов.

Первым порывом Хизер было наклониться и отцепить от себя эти длинные мощные лапы — но когда она это сделала, кот обхватил ими её руку и мяукнул.

Она замерла.

Почему бы ей не взять двоих, вдруг подумала она. Да, придётся доплатить — но ведь у неё есть деньги. Она вполне может дать дом и двоим — пусть её квартирка маленькая, но им места хватит. И им так, наверное, будет даже лучше...

"Нет-нет, — испуганно возразила она самой себе, — один кот, да еще такой тихий и спокойный, её вполне устроит. Но два кота? Сразу? Это же будет кошмар! И второй кот будет явно обижать первого!"

С другой стороны, почему непременно обижать? Сколько есть примеров, когда коты дружат. Тем более, она вообще ничего про второго кота не знает. Может быть, он тоже тихий? И, в конце концов, здесь есть же испытательный срок. Она вполне может попробовать — а если что, вернуть второго. Разве нет? Руквуда нельзя — его усыпят. А этого ведь можно...

"Но это же будет предательство, — возразила она самой себе, — вот так взять живое существо, а потом избавиться от него, как от... пакета с мусором!"

Хотя почему предательство? И вовсе она не избавится от него, а вернёт назад — и ему найдут других хозяев. И потом, это ведь на самый крайний случай — скорее всего, они с Руквудом поладят. Наверняка поладят!

— Он всегда так делает, — сказала, тем временем, работница приюта, запихнувшая, наконец, упирающегося кота в переноску. — Мистер Лайт весьма общителен.

— Ему подходит, — против воли улыбнулась Хизер. — Он давно у вас?

— Пару недель, — ответила сотрудница приюта. — Он очень милый... хотите познакомиться поближе?

— Я... я не знаю! — поспешно сказала Хизер.

Белый кот... Лайт, сообразивший, что речь идёт о нём, перевернулся на спину и, продолжая тянуть лапы сквозь решётку, громко замурлыкал.

— Он очень ласковый, — сказала сотрудница. — И очень любит обниматься... посмотрите.

Она присела на корточки и открыла клетку — и кот, мгновенно перевернувшись, вскочил на лапы и, забравшись женщине на грудь, обхватил её за шею лапами, продолжая, впрочем, глядеть на Хизер.

— Какое солнышко, — мягко улыбнулась ему Хизер, — а как он относится к другим котам?

— Он очень дружелюбный! — заверила её сотрудница приюта. — В самом деле — видите пометку? — спросила она, указывая на табличку с именем, в конце которой было приклеено несколько маленьких сердечек — белое, чёрное и красное. — Это значит, что он дружелюбен к кошкам, собакам и детям. Правда, он уже не молод — ему лет семь, наверное, или даже больше. Но для кота это не возраст! Он здоров, так что может прожить лет пятнадцать-двадцать. Хотите подержать его? — предложила она.

Хизер заколебалась. Она точно знала, что как только возьмет этого кота на руки, то уже не сможет его отдать.

Кот, тем временем, отпустил шею державшей его женщины и, развернувшись к Хизер, протянул к ней левую лапу с растопыренными пальцами и нежно-розовыми подушечками.

Хизер осторожно, одним пальцем погладила тёплую и мягкую кошачью лапу и, сморгнув (на глазах отчего-то навернулись слёзы), тихо спросила:

— Ты пойдёшь ко мне жить, Солнышко?

Кот издал громкий мелодичный звук — что-то среднее между мяуканьем и мурлыканьем — и, легко перебравшись на руки к Хизер, обхватил лапами её шею и оглушающе громко замурлыкал ей в ухо — а затем вдруг принялся его вылизывать. Язык у него был шершавым, как у всех кошек, и всё-таки это было приятно и совсем не больно.

— Он очень любит лизаться, — сказала сотрудница приюта. — Как собачка.

— Я же не взяла вторую переноску! — испуганно охнула Хизер. — Как же теперь?

— У нас тут всё есть, — успокоила её очень радостная сотрудница приюта. — А вы что же, двоих возьмёте? Вы знаете — мне кажется, это чудесное решение. Я думаю, мистер Лайт поможет мистеру Руффу быстрее адаптироваться.

— Да, — твёрдо сказала наконец-то принявшая решение Хизер, — я возьму их обоих. Думаю, пока я на работе, одному коту было бы скучно.

— Конечно, — поддержала её сотрудница и позвала: — Пойдёмте. Мистера Лайта вполне можно нести на руках до кабинета — он не убегает.

Так они и пошли вчетвером — сотрудница с переноской, в которой затих и прижался ко дну серый крапчатый кот Руквуд, и Хизер, прижавшая к груди мурлыкающего белого кота.