Большие проблемы и маленькие недостатки девятого сезона «Доктора Кто» (джен)

Я не любительница моффатской эры «Доктора Кто», и у меня есть претензии ко всем сезонам с Одиннадцатым и Двенадцатым, но девятый сезон выделяется для меня на фоне всех остальных особенно, потому что после, и даже во время его выхода можно было наблюдать странный феномен — люди начали массово покидать фандом. В основном это были РТДшники. Те РТДшники, которые когда-то пережили юбилейный выпуск, а если человек после просмотра этого «шедевра» продолжил смотреть моффатское шоу, вместо того, чтобы плюнуть на сериал и навсегда его для себя закрыть, то это говорит о многом. Да чего там фанаты РТД, ещё и русскоязычные! Эра Двенадцатого в принципе не особо полюбилась зрителям, о чём говорит официальное падение рейтингов. Вполне возможно, как утверждают любители Стивена Моффата, долгое время рейтинги подсчитывались устаревшими методами, в которых не учитывались интернет-просмотры сериала, — этого мы отрицать не будем, и всё-таки не одни статистические данные, учитывающие ещё и просмотры сериала через всевозможные сайты, показывают, что во времена восьмого — десятого сезонов люди стали расходиться и закрывать для себя «Доктора Кто». Я всегда оставалась одной из тех фанатов-мазохистов, которые несколько лет упорно, настойчиво и сознательно жевали кактус и не собирались отказываться от сериала, как бы им ни было неинтересно и неприятно смотреть моффатское шоу. В таком случае, полагаю, вполне ожидаемо, что девятый сезон практически не оставил во мне положительных эмоций.

Не могу сказать, что я ждала от сериала чего-то хорошего и не была готова к очередному разочарованию. После серого, нудного и скучного восьмого сезона я была уверена в том, что в лучшую сторону сериал не изменится, а особенно с таким союзом, как Двенадцатый и Клара, и не ошиблась. Но ведь даже мне, пережившей аж две смерти Доктора, моего Доктора, настолько тяжело дался девятый сезон, что я на долгое время покинула фандом. Разочарование в Двенадцатом не прошло бесследно: я не хотела, чтобы Моффат заставлял меня ненавидеть хотя бы этого Доктора, но после девятого сезона своего любимого героя, проблески которого я видела в Капальди, я потеряла вновь. Почему же я вернулась в фандом? Потому что не могу окончательно отказаться от «Доктора Кто», сколько бы боли мне ни причинял какой-то там Стивен Моффат. Это шоу очень вовремя вошло в мою жизнь и довольно сильно меня изменило. Этот сериал заставил меня о многом задуматься и пересмотреть свои взгляды. Наконец, я могу назвать «Доктора Кто» одной из лучших вещей, случившихся с британской культурой. По всем этим причинам я всегда буду ждать возвращения своего Доктора и надеяться на лучшее. Не могу не добавить, что те малые крупицы пятого — десятого сезонов, которые я люблю и ценю, для меня значат очень многое, поэтому ради получения редкого удовольствия от сериала я готова годами жевать кактус, как бы тяжело мне это ни давалось. Ну а в этой статье я хочу разобраться с тем, чем же меня так отталкивает девятый сезон, и поделиться с вами своими претензиями к Стивену Моффату.

Двенадцатый — далеко не самый глубокий персонаж, если сравнивать прописывание сценаристами разных инкарнаций Доктора и развитие героя в отдельные временные отрезки, условно называющиеся эрами или эпохами определённых шоураннеров. Прописан был Доктор Капальди, по моему мнению, даже хуже Доктора Смита. Хуже Одиннадцатого, которого без всяких объяснений три сезона мотало из стороны в сторону: то он показывался как восторженный и добрый старик по возрасту, но ребёнок в душе, то он же прописывался как один из дарковых Докторов. Напомню вам, что именно Одиннадцатый устраивал геноциды в качестве развлечения, абьюзил «лучших подруг» и «любовь всей жизни», старательно открещивался от того, кем он был и что совершал в прошлом, но при этом с какой-то стати позиционировался на фоне идиотов и стариков как Доктор — единственный и неповторимый. Двенадцатого коснулась та же беда, что Одиннадцатого, поэтому мы имеем дело с персонажем, который в трёх своих сезонах вёл себя по-разному, снова без логичного развития характера и объяснения Моффатом противоречивого прописывания поведения Доктора. Каким Двенадцатый был показан в восьмом сезоне? Мрачным и жёстким человеком. Социопатом, аромантиком, бестактным и грубым мужчиной, не умеющим выстраивать отношения не то что с незнакомцами, а с собственной подругой, и то и дело выступающим в качестве абьюзера персонажем (здесь мы должны вспомнить об эксперименте Доктора над Кларой, показанном в серии "Kill the Moon", и в целом об их напряжённых отношениях).

В девятом сезоне на социопатии Двенадцатого сфокусировались ещё больше. Доктор даже стал напоминать… Шерлока. Казалось, что Моффат то ли перепутал своих героев, то ли запутался в сериалах, а то ли ему было лень лишний раз заморачиваться, когда можно было характер одного героя лёгким мановением руки перенести на другого, тем более, имея актёра, который сыграл Малкольма Такера ("The Thick of It"). Любопытно, что Моффат обратился к популярному сериальному типажу. К нему мы можем отнести уже упомянутых мною Шерлока Холмса (обязательно хочу отметить, что я подразумеваю трактовку образа сериала BBC авторства Моффата, а не имею в виду книжного персонажа и прочие киноверсии знаменитого сыщика), доктора Хауса, Шелдона и многих других, менее известных героев. Социопатия Двенадцатого проявлялась в том, что этот персонаж буквально входил в ступор, когда дело доходило до общения с людьми. В ситуациях, когда нужно было проявить сочувствие, Доктор начинал грубить и старательно, слишком демонстративно показывать свои чёрствость и бесчувственность. Дошло до того, что учительница Клара специально для Доктора сделала карточки, написав на них дежурные фразы для тех случаев, когда ему нужно будет сказать людям что-нибудь учтивое и вежливое. Оба раза, что я смотрела девятый сезон, на моём языке так и вертелось несколько вопросов. Где же ты, Десятый, со своим вечным "I`m so sorry"? Остался ли ты внутри этого Доктора, или он не имел с тобой совсем ничего общего? Куда подевались из этого человека уважение к потерявшим друзей людям, сочувствие погибшим и сострадание, о котором Двенадцатый заикнулся в первых сериях девятого сезона ("compassion — always") и от которого не осталось следа уже в следующей арке? В теле Двенадцатого Доктор был настолько беден на эмоции и бесчувствен, что доходило до абсурда, но особенно неприятен тот факт, что его бесчувственность и наплевательство на умерших людей выставляли в качестве шуток. Двенадцатый не обладал ни одним признаком эмоционального интеллекта и вёл себя довольно некрасиво. Доктору ещё в восьмом сезоне стало наплевать на людей. Ему стало наплевать на то, что они могут пострадать. Он даже не торопился поднять задницу, когда окружающим его людям грозила опасность, и не спешил кому-то помогать, пока опасность не начинала угрожать лично Кларе.

В девятом сезоне показательной стала серия "Before the Flood". В этом эпизоде фигурировали приведения, и в какой-то момент Доктор понял, что его собственный призрак произносил фамилии действующих персонажей арки в том порядке, в котором они должны были погибнуть. Проблема в том, что Доктор никому не сообщил о своей догадке, а потому заслужил услышать от одного из героев следующую претензию: «Ты не слишком-то усердно пытался помешать О`Доннелл. Будто хотел проверить свою теорию. <...> Теперь ты что-то предпримешь, верно? Потому что угроза становится ближе к тебе. Ты изменишь историю, чтобы спасти себя». Доктор поправил Беннетта, сказав, что он изменит историю, чтобы спасти Клару, и соврал о том, что смирился со своей смертью. Когда же Двенадцатый вернулся в ТАРДИС, он только подтвердил правдивость слов, кинутых в его сторону, начав кричать, что всё-таки отказывается погибать, не видит никого, кто мог бы ему помешать, и собирается вернуться на базу за Кларой (обратите внимание на то, что в его планах всегда было спасение исключительно её одной, — Доктор неоднократно признавался в этом и сам). А я напоминаю, что свою гневную тираду Доктор направил на мужчину, потерявшего женщину, которую он любил, не проявив тем самым ни капли уважения к Беннетту, ни сожаления по поводу смерти О`Доннелл, ни чувства вины, а ведь если бы Доктор был честен сразу, всё могло бы пойти иначе и можно было обойтись без лишних жертв. Как благородно было со стороны Двенадцатого, что он всегда пёкся о благополучии своей спутницы. Как ужасно то, что он плевал на всех остальных, — пусть и посторонних ему, но всё-таки живых и чувствующих людей.

Двенадцатый не заслужил больше ничего, кроме обвинения в жестокости и равнодушии. Если бы он настоял на том, чтобы О`Доннелл осталась в ТАРДИС, в безопасности, и предпринял что-нибудь до приближения в списке имени Клары, то было бы глупо обвинять Доктора в безразличии. Если бы он сразу сказал спутникам о своём предположении относительно порядка следования друг за другом фамилий, а О`Доннелл приняла решение рискнуть своей жизнью, то тогда мы бы попросту не имели права на него кидаться. Доктор ничего не сказал ни О`Доннелл, ни Беннетту, потому что они ему никто, а посторонние люди Двенадцатому были глубоко параллельны. И этот Доктор, забегая вперёд, смел диктовать Тринадцатой, какой ей нужно быть доброй, как плохо быть жестоким человеком и как мудра любовь, а до этого учил Эсхильду тому, что важны все жизни? Доктор, спокойно совершающий убийства, с безразличием относящийся к человеческим страданиям и воплощающий собой ярчайший пример бессердечности, негуманности и лицемерия? Конечно, со мной можно поспорить, сказав, что у Доктора были проблемы с распознаванием эмоций, выражением чувств и выстраиванием отношений с людьми всегда. Он инопланетянин, его временами заносит, и спутники останавливали Доктора и раньше, когда он грубил и вёл себя бестактно. Но одно дело — испытывать небольшие проблемы в общении, когда наружу выходила таймлордовская сущность Доктора, и совсем другое — не уметь сочувствовать людям и не испытывать палитру эмоций, которые для Повелителей Времени отнюдь не закрыты, или, по крайней мере, ранее не были закрыты для Доктора. Одно дело — быть интровертом, не любящим близких контактов и лишнего общения с посторонними людьми, бестактным грубияном, не умеющим и не желающим с кем-то особо церемониться, или закрытым человеком. Другое дело — быть человеком равнодушным. Равнодушным ко всем, кроме одной спутницы.

В самом образе Двенадцатого нет ничего плохого, потому что типажи инкарнаций Доктора разнообразны и Твелв — не первый Доктор, которого можно назвать дарковым, грубым и с трудом выстраивающим отношения с людьми. Меня приводит в смущение тот факт, что тот же самый Доктор, которого не зря подозревают в социопатии, ненормально зациклился на своей подруге, причём зациклился так, как ни один Доктор никогда не зацикливался ни на одной спутнице. Двенадцатый был настолько сильно зависим от Клары, что их отношения из просто к концу девятого сезона превратились в одни из самых драматичных в «Докторе Кто». Неудивительно, что в Интернете ходят шутки про Твелва, (не)официальной коронной фразочкой которого стал обожаемый им истеричный восклик, не бесящий только любителей мисс Освальд, вставляемый в каждую серию по десять раз и раздражающий слух так же, как бесконечные вопли Сьюзен Форман, — "Clara!! My Clara!!!". Коснёмся детали, напрямую связанной с социопатией Двенадцатого, и это его нелюбовь к физическому контакту: объятиям, поцелуям и безобидным держаниям за руки. Понятно, что Клара всегда была исключением, хотя и её в восьмом сезоне Доктор без лишней надобности не касался. Кроме того, во время объятий с Кларой Двенадцатый зажимался, явно чувствовал себя дискомфортно и словно бы дождаться не мог, когда его отпустят. Но что же мы увидели в девятом сезоне? Доктор едва ли не через серию начал хватать Клару за руку или и вовсе бросаться к ней с объятиями, да такими энергичными, продолжительными и горячими, как будто ему на самом деле нравилось обниматься, вопреки всем словам и доказательствам обратного. И, да, всё это как-то умудрялось сочетаться с холодностью Двенадцатого...

Говоря о чувствах, не могу не акцентировать ваше внимание на том, что Двенадцатого прописали как удивительно ненаблюдательного человека, который вдруг перестал замечать проявление людьми друг к другу глубокой симпатии и понимать влюблённых. А ведь Доктор как никто другой знает, что такое любовь, — в разных её проявлениях, и ранее, если останавливаться на романтической любви, он сразу же замечал, кого из окружающих его людей связывали симпатии друг к другу. Временами Доктор даже сам сводил приятелей (Одиннадцатый бесконечно мирил Пондов, когда у них возникали сложности в отношениях, поспособствовал сближению Крейга и Софи ("The Lodger") и Алека и Эммы ("Hide") и давал советы юному Казрану Сардику, когда тот влюбился в Абигейл ("A Christmas Carol")). Доктор, в конце концов, и сам испытывал чувство влюблённости к разным людям. Касалось это не только Девятого и Десятого или нескольких олдскульных инкарнаций, но и Доктора Стивена Моффата. Бывший шоураннер несколько лет старательно заверял нас в том, что Доктор любил Ривер Сонг и испытывал противоречивые чувства по отношению к Кларе, которые некоторые зрители считают влюблённостью. И вот этот Доктор, учитывая, как выделил и возвеличил Стивен отношения Одиннадцатого и Двенадцатого с Кларой и Ривер, не понимал, что такое любовь? А раз уж речь зашла о Ривер, не показалось ли вам странным то, что всё тот же чёрствый и бесчувственный Двенадцатый внезапно расцвёл, превратился едва ли не в восторженного мальчишку, и закончилось всё это счастливой супружеской жизнью длиною в двадцать четыре года? Мы сейчас, на минуточку, говорим о Двенадцатом. Не об Одиннадцатом, который использовал супругу, обманывал её, лишь играл в любящего человека, когда на деле чувств к жене не испытывал, судя по его поведению и отношению к ней, но всё-таки был не прочь с Ривер пофлиртовать, поиграть и походить на свидания, неизменно заканчивающиеся, как все поняли из множества намёков Моффата, в постели [1]. Мы говорим об аромантике и асексуале Двенадцатом (на это делали намёки, и об этом в ранних интервью говорил лично Питер Капальди, который после возвращения в сериал Ривер Сонг начал, по понятным причинам, самому себе противоречить).

Да простят меня Моффат и шипперы Доктора и Ривер, но я не могу представить себе Двенадцатого, который бы целую кучу времени добровольно провёл с нелюбимой женой, безвылазно торча на одном месте, да ещё и исправно выполняя супружеские обязанности. Начать надо с того, что мне искренне не понять, почему в семьянина Моффат превратил именно Двенадцатого. Если у Стивена изначально были планы на этот подпейринг, то, может быть, не стоило тогда Двенадцатого изначально показывать как закрытого человека, который едва ли захочет состоять с кем-то в романтических и сексуальных отношениях? Или для некоторых людей Доктор был готов сделать исключение, будучи нелюбителем бурного проявления чувств и социопатом, в этих самых чувствах якобы совсем не разбирающимся? Не могу не задаться вопросом, почему Двенадцатый стал тем, кем он был, после долгой жизни в теле Одиннадцатого. Одиннадцатый ведь всех забыл и отпустил, что ясно подчёркивалось в юбилейном выпуске. Справился с потерей Роуз и обрёл любовь в лице новой пассии, которую преподнесли как единственную, вечную и настоящую, в отличие от всех остальных любовных интересов Доктора. Пережил немало весёлых приключений с Пондами и Ривер и почти все отданные ему сотни лет провёл припеваючи, развлекаясь, раскрывая тайны Вселенной и наслаждаясь обществом прекрасных женщин, пока жены не было рядом (Нефертити, Мэрилин Монро, Мата Хари, Таша Лем, безымянная художница из "The Impossible Astronaut", etc.). А ещё Одиннадцатый встретил Клару — судьбой данную ему суперспутницу, которая вошла в сердца Доктора, навсегда изменила его и помогла герою отпустить все грехи через переписывание Войны Времени.

Какие эмоции должен был испытывать Одиннадцатый во время ухода из жизни? Ведь именно он предотвратил определённый геноцид, по понятным причинам не оставляющий его в покое. Тайм Лорды, когда-то злейшие враги Доктора, но всё-таки его земляки, и миллионы бедных беззащитных детей именно по его милости вышли из небытия. Именно при нём время было сто раз переписано, а Вселенная — перезапущена, что позволяло Доктору неоднократно спасать нужных людей. Даже со спутниками Одиннадцатому повезло, как никому другому. Понды прожили счастливую совместную жизнь, пусть и не в своём времени, и оставили Доктору множество приятных воспоминаний. Встречи с Ривер, любимой женой, ещё не остались позади, а последнее (если оно было последним, конечно) свидание с ней Одиннадцатый умудрился отсрочить, перенеся всю ответственность и переживание боли на следующего Доктора. Наконец, Клара — Идеальная, Невозможная, Прекрасная Клара, завладев разумом Доктора ("The Zygon Inversion"), помогла ему выбрать правильную ТАРДИС, спасла его во всех жизнях, попросила Тайм Лордам даровать Доктору возможность регенерировать ещё с десяток раз и великой мощью своих слёз смогла сделать так, что Доктор отказался от главной «ошибки», когда-то им совершённой. Так почему же Двенадцатый, спрошу ещё раз, стал угрюмым, ворчащим и вечно недовольным мужиком, если относиться ко всему мной написанному не с иронией, а всерьёз? Почему любовь Ривер не исцелила его? Почему любовь Клары не сделала его лучше? Почему переписанное событие, из-за которого наш герой страдал долгие годы и которое тяготило его больше всего на свете, привело персонажа к деградации? Почему Двенадцатый стал более мрачным, более отчуждённым и более закрытым Доктором, чем когда-то был Девятый? А ведь такие изменения были бы простительны и оправданны, имей мы дело с тем Доктором, который пережил убийство своего народа, остался в одиночестве переживать последствия войны и потерял надежду на то, что в его тернистой жизни всё наладится.

Предположим, Доктора банально доконала старость, ну или в ранние годы он был морально сильнее и обладал удивительной выдержкой, которую растерял со временем. В конце концов, Одиннадцатый, о чём не стоит забывать, прожил больше всех своих инкарнаций вместе взятых — больше, страшно это представить, тысячи лет. Может быть, что-то внутри Доктора воспротивилось эмоциональной открытости и решило спасти его от неминуемой боли. Если уж Двенадцатый так неадекватно и болезненно был привязан к Кларе, что за миллиарды лет не смог смириться с её смертью, то представьте, как бы Доктор переживал её потерю, а заодно справлялся с очередной потерей Ривер, будь он чувствительным, эмоциональным и ранимым. Тогда бы мы, вероятно, имели дело с суицидом и закрытием сериала. Вот Доктор и стал социопатом. Вроде и дарковым персонажем, но в то же время «мудрым стариком», то и дело заводящим красивые песенки о добре, детях, милосердии, мудрости любви и важности мира во всём мире — обо всех тех ценностях, которым он не следовал и на которые плевал, когда ему того хотелось. Стал бы Двенадцатый то и дело противоречить собственным псевдофилософским рассуждениям, чем он успешно занимался на протяжении всей своей жизни, будь у него другой характер? Да нет, конечно. Совесть бы такого Доктора замучила, и он бы не убивал тех, кого «не жалко», когда заблагорассудится и захочется на ком-то выместить гнев. Доктор бы тогда вообще никого не убивал и геноцидами не развлекался, даже если бы речь шла о самых аморальных и мерзких существах, какие только существуют во Вселенной. Не делал бы он этого и ради «особенных» Клары и Ривер, потому что понимал бы, что зло есть зло, а прощение не должно касаться лишь отдельных личностей, вроде зайгона, прячущегося за лицом любимой спутницы.

Над романтическими и дружескими отношениями нужно уметь работать. Если человек способен адекватно их прописывать и развивать, то и развитие персонажа под влиянием другого человека, его смягчение, его изменение в лучшую сторону не будет вызывать лишних вопросов. Касается это, например, Рассела Т. Дейвиса и подпейринга Девятый/Роуз. В этом случае нам показали, как человек, сломленный после войны, ожесточившийся, переживающий последствия тяжёлого выбора и геноцид собственного народа, под влиянием любви смог постепенно оттаять и если не отпустить боль, то смириться со своей потерей, пойти дальше и зажить новой жизнью. Кроме того, РТД смог прекрасно прописать и дружеские отношения, и мы увидели, как на Десятого повлияла Донна: как она помогла ему прийти в себя после потери Роуз и Мастера и найти новый смысл жизни. Не равные изменению Девятого под влиянием Роуз, но похожие с тем метаморфозы, в которые хотя бы верится, нам были показаны лишь в десятом сезоне. Тогда Доктор наконец-то расстался с Кларой и Ривер, а эти люди на него, как я думаю, влияли негативно, если судить не по красивым речам, а по поступкам, вытаскивая из моффатского Доктора всё плохое: его отрицательные черты, типа апатии и эмоциональной холодности, и склонности к вранью и совершению насилия. Тогда Доктор встретил простую, любопытную и задорную девчонку, ставшую для него настоящей подругой — и на словах, и на деле, и обстановка в ТАРДИС с приходом в жизнь Двенадцатого Билл наконец-то перестала быть такой напряжённой, как раньше. От Доктора больше никто ничего не требовал (если не считать Нардола, то и дело лезущего к Доктору с его дурацкими обещаниями), потому что для Билл Доктор был не должником, а наставником и другом. В итоге под влиянием эмоциональной, доброй и неравнодушной к бедам других людей и существ девушки постепенно смягчился и Двенадцатый, каким бы жёстким и эмоционально холодным он раньше ни был.

Всё бы ничего, но намёк на изменения в Докторе Моффат подкинул всё-таки до десятого сезона и встречи с Билл, поэтому можно предположить, что встреча с Ривер таки всколыхнула чувства Доктора, и это, в свою очередь, привело к тому, что после прожитой супружеской жизни с госпожой Сонг Твелв чудесным образом исцелился от социопатии и стал более душевным и добрым человеком, нежели прежде. Так как развитие персонажей в сезонах Моффата всегда хромало, я увидела, как и всегда, совсем не то, что нам показывали, а увидела я, что совсем не удивительно, вернувшегося на две рождественские серии Одиннадцатого, замаскированного под личиной другого Доктора, потому что хохочущий, беззаботный, развлекающийся, флиртующий, старательно изображающий из себя влюблённого и вновь всё замечающий и сводящий других персонажей Доктор, советующий нам «не тупить», когда дело касается отношений, — это Одиннадцатый, а не Двенадцатый. Двенадцатый на протяжении восьмого и девятого сезонов совсем не понимал, что такое любовь. Двенадцатый был, повторю это в сотый раз, закрытым, мрачным и жёстким человеком, а также аромантичным Доктором. Мог ли такой человек радикально измениться за какое-то мгновение, в нашем случае за одну серию? Вряд ли. Проще уж подозревать его в долгом притворстве, вот только непонятно, зачем Доктору нужно было притворяться и строить из себя того, кем он никогда не являлся. Двенадцатый из восьмого сезона отреагировал бы на приставания и пошлые намёки Ривер хмурым мрачным видом, реши она его поцеловать, — и Доктор бы начал вести себя примерно так же, как во время поцелуя с Мисси, а уж поведи она его прямиком в спальню, и на лице этого Доктора читались бы паника и дискомфорт. Нужно понимать, что если человеку неприятны физические контакты, то едва ли он получит удовольствие от контакта с горячей и прилипчивой женщиной, любящей секс.

На интимной жизни героев я сделала упор отнюдь не зря. Дело в том, что я не считаю нормой то, что «настоящей любовью» многие хувианы считают такие отношения, как у Доктора и Ривер. Отношения свободные, но без договорённости о том, что партнёры могут встречаться и заниматься сексом с кем угодно ещё, а не только друг с другом (Двенадцатого почему-то удивило и явно напрягло поведение Ривер, «когда его нет рядом», и с какой-то стати он намеренно проигнорировал собственные измены жене в прошлом теле). Я нахожу действительно странным то, что Моффат женил своих персонажей, чтобы обесценивать их отношения бесконечными изменами с обеих сторон и неоднократными повторными браками с другими людьми, даже пока оба супруга оставались живы и здоровы (Ривер, как известно из интервью Моффата, женилась и выходила замуж четыреста двадцать семь раз, да и Доктор успел побывать в церкви в теле всё того же Одиннадцатого). А ведь «брак» Доктора и Ривер Моффат совал всем в лицо совсем не просто так. Именно бракосочетание персонажей (для многих это не формальная процедура, а священное действо), каким бы фиктивным оно ни было, позволило Стивену поставить Ривер на голову выше остальных любовных интересов Доктора и дать оправдание последующему сованию героини в весь таймлайн главного героя (на руку сыграли и особенности Ривер, и её возможность путешествовать во времени, и их с Доктором встречи в обратном порядке, которые в теории могут быть бесконечными, поскольку они не имеют чётких границ, тем более что канон ради Сонг и так уже был неоднократно переписан). Но если отношения Доктора и Ривер настолько исключительны, особенно по сравнению с другими канонными пейрингами, то почему мы не должны принимать во внимание то, что эти люди не были друг другу верны? Что у Доктора был целый гарем из спутниц, подружек, королев и мимо проходящих дам, да и Ривер Доктора себе кем только ни заменяла во время своих одиноких путешествий?

По сути, Доктор и Ривер толком не знали друг друга, и это к концу их отношений, когда они должны были знать друг о друге всё (опять-таки, и Двенадцатого удивляло поведение Ривер, и госпожа Сонг прочитала целые монологи на тему того, что Доктор её не любит, когда это якобы было не так). И такие отношения и есть настоящая любовь? Отношения, в которых состояли люди, не уверенные друг в друге, не доверяющие друг другу, живущие во лжи и намеренно причиняющие друг другу боль? Напомню о том, какими были отношения между этими людьми до девятого сезона. При первой для Доктора встрече с Ривер его жёнушка вела себя крайне неучтиво и неблагодарно: кидалась на Десятого, опускала его в грязь и оскорбляла, отказываясь воспринимать как Доктора, восхваляла и обожествляла одного Одиннадцатого, навязывала себя человеку, который её не знал, и спасала не любимого мужчину, а свои жалкие с ним отношения. Потом пришла пора отомстить Доктору, и Одиннадцатый разошёлся вовсю: использовал Ривер, лгал ей, абьюзил супругу, держал её в тюрьме, периодически выгуливая, но не вызволяя оттуда, хотя Сонг сидела там буквально ни за что, и при каждой встрече на неё бросался, не забывая напоминать, как Ривер ему отвратительна, как он в ней разочарован, как он её не любит, не доверяет ей и не хочет на ней жениться. Что до нового канонного подпейринга, то мне стало неловко и неприятно не только от заявления Моффата о том, что у Ривер была целая куча браков, помимо брака с Доктором, но и от его шуточки о том, что Ривер изменяла Доктору с ним самим, в то время как он, судя по словам Двенадцатого в серии "The Return of Doctor Mysterio", все двадцать четыре года просидел на Дариллиуме смирно и безропотно и уж точно ни с кем Ривер не изменял (даже с Кларой и Мисси).

Собственно, точно так же, как у меня возникли сомнения в любви Ривер к Доктору в четвёртом сезоне, связанные с её неуважительным отношением к Десятому (и это после затянувшегося «последнего» свидания и кучи приключений со всеми инкарнациями Доктора, если принимать во внимание «Дневник Ривер Сонг» и прочую околоканонную мишуру), сомнения в любви Ривер у меня появились и после просмотра рождественского выпуска, ведь я в очередной раз убедилась в том, что Ривер любила Одиннадцатого, а не Доктора. Добавлю, что своими мерзкими шуточками и намёками Моффат подлил масла в огонь, поэтому у меня есть весомые причины для того, чтобы думать, что Ривер Двенадцатый совсем не угодил, несмотря даже на то, что он то ли в качестве извинения, то ли в качестве раскаяния, а то ли из внезапно пробудившейся любви к супруге предложил ей себя, что Доктор делает очень и очень редко. Зачем Ривер нужна была жизнь с мужчиной, более не желающим скрывать своего возраста и прятаться в теле молодого парня? Лучше красть ТАРДИС и гулять с мальчиками помоложе и поактивнее (я сейчас не пытаюсь оскорбить Капальди — импозантного и привлекательного мужчину, но всё-таки настаиваю на том, что Доктор в его исполнении совсем не походил на Дон Жуана, сколько бы там женщин вокруг него ни крутилось)! Вот Одиннадцатый Ривер по нраву: молодой, горячий (по крайней мере, он проявлял удивительный для Тайм Лорда интерес к сексу) и, в отличие от скучного и жалкого Двенадцатого, не дающий Ривер спуску и всегда держащий её на поводке. Есть разница между свободным отношением к сексу и вульгарностью (сравните между собой вроде бы таких похожих на первый взгляд, но на самом деле разных Ривер и Джека Харкнесса). Есть разница между адекватно показанными отношениями и отношениями, которые нельзя называть любовью (Доктора и Ривер, по моему мнению, никакой любви не связывало, зато связывал взаимный абьюз [1]). Ну а если нам показывают свободные отношения, то пусть шоураннер удосуживается вкладывать в уста своих персонажей договорённость о том, что они ничем друг другу не обязаны, а иначе их браки и любови ничего не стоят.

Раз уж мы затронули садомазохизм Ривер, я не могу не поставить под сомнение то, что мы сейчас обсуждаем отношения этой героини с Доктором. Вас не смущает то, что Стивен Моффат нормализовал и романтизировал абьюз? Вас не напрягает то, что Доктор и Ривер — это парочка психопатов, которые развлекались, устраивая геноциды, и выражали чувства друг к другу, какими бы там эти чувства ни были, убийствами, не важно, хороших ли людей и инопланетян или преступников (Ривер и сама, вообще-то, была воровкой и убийцей, то есть, ничем не лучше тех, кого ради неё угробил Двенадцатый)? Вас не удивляет то, что Доктор при Моффате — да-да, тот самый добряк, озорник, клоун и весельчак Одиннадцатый, каким его обычно выставляют, стал проявлять нехилую склонность к насилию, которую от него унаследовал Двенадцатый? А ведь Двенадцатый, страшно подумать, начал с хладнокровного убийства в своём первом же эпизоде, "Deep Breath". Одним убийством этот Доктор не ограничился, и для дела и ради спасения определённых спутниц он был готов спокойно и бессердечно убивать своих сородичей и десятки людей. И в уста этого жестокого человека Моффат внёс пафосные речи о добре, любви и мудрости... Здесь я вернусь к фразе "compassion — always", которую взяла из диалога Доктора и Давроса. Хочу заметить, что, говоря о сострадании и милосердии, Доктор не был честен. За его фразой стоял обман, отвлечение внимания и желание одурачить противника через притворство, чтобы Даврос подумал, будто Доктор и впрямь доверчивый дурак, для которого много значит чувство сострадания. В свою очередь, говоря маленькому Давросу о милосердии, Доктор преследовал единственную цель — спасение Клары, и ему было наплевать на морали и милосердие как таковое. Он не пускался в философские размышления, не пытался научить маленького мальчика, который в один день станет его злейшим врагом, чему-то хорошему, и думал об одной Кларе. Больше Доктор ни о чём думать на протяжении всего девятого сезона не мог и не хотел.

Под конец мне хочется сказать, что я смотрю на Доктора особым взглядом, и если с РТДшными и классическими инкарнациями у меня больших проблем нет, то моффатского Доктора я не понимаю, и ни Одиннадцатый, ни Двенадцатый не являются для меня продолжением своих предшественников. Я не воспринимаю Доктора как святого человека и стереотипного героя научно-фантастического сериала. Для меня это нетипичный герой, в котором есть как светлая, так и тёмная сторона (светлая, на заметку, всё-таки обычно одерживает верх, а тёмная в сезонах Рассела Т. Дейвиса побеждала, только когда Доктор переживал смерть Тайм Лордов и потерю важных для него людей — Роуз и Донны, что не снимало с него ответственности за совершаемые поступки, но оправдывало срывы). Для меня Доктор — глубокий персонаж с тяжёлой судьбой, а не беззаботный чудак, путешествующий по свету, ввязывающийся в приключения клоун-инопланетянин, «просто идиот» или социопат, для которого все люди — не более чем мозгопудинги, не считая пары исключений. А ещё Доктор для меня — персонаж развивающийся. При этом я не люблю, когда имею дело с неправдоподобными изменениями героев и сплошными противоречиями. Все эти проблемы я вижу у Стивена Моффата, и особенно они, по моему мнению, свойственны девятому сезону «Доктора Кто». Все те вещи, которые я выделяю в моффатском Одиннадцатом и Двенадцатом, безусловно, не имеют ничего общего с моим Доктором. С тем Доктором, которого я полюбила и про которого я когда-то смотрела сериал. Потому я и позволила себе написать, что Доктора в девятом сезоне не было, а вот стоит ли со мной соглашаться, решайте сами. В конце концов, ваш взгляд на Доктора может во многом отличаться от моего.

Примечания к части:

[1] https://ficbook.net/readfic/3010056: в этой статье вы можете найти мою критику 5-7 сезонов, в том числе отношений Одиннадцатого Доктора с Ривер.

В этой главе я хочу перейти к Кларе — девушке, которая, по словам РТД, стала спутницей, проведшей с Доктором каждое мгновение его жизни (не жирно ли?), а по моему мнению, к девятому сезону стала если не Доктором, то его заместителем. Прежде чем вы поймёте меня неправильно, я хочу сказать, что люблю сильных и независимых героинь. Мне нравится наблюдать за ростом спутниц, и я обожаю редкие серии, в которых им дают больше самостоятельности, чем в обычных для «Доктора Кто» эпизодах. И всё-таки есть границы, через которые никто не должен переходить. Это неправильно, когда жена Доктора, толком не известная нам, подозрительная и ещё не представленная в качестве наполовину Тайм Леди героиня, показывается как человек, который управляет ТАРДИС лучше Доктора и знает то, чего не знает он. Неправильно, когда спутницам даётся слишком много возможностей, власти и вседозволенности. Неправильно, когда спутницам уделяется намного больше внимания, чем Доктору, и сериал начинает крутиться вокруг них одних. В своё время добрая половина шестого сезона была посвящена разгадке тайны Ривер Сонг. В то же время можно сказать, что сюжетная линия героини с начала и до конца была выстроена вокруг Доктора, так что, пожалуй, главной была отнюдь не мисс Сонг, а многочисленные смерти Доктора, выживания Доктора, приключения Доктора и то, что могла и должна была дать Доктору его жена. Самолюбивая командирша Клара, переплюнувшая Ривер по всем фронтам, мириться с второстепенной ролью не пожелала. Фактически уже с восьмого сезона сериал можно было без потери смысла переименовать из «Доктора Кто» в «Клару Кто», потому что иногда начинало казаться, что мы смотрим сериал отнюдь не о Докторе. Особенно странные тенденции Моффата стали бросаться в глаза в девятом сезоне, почти полностью посвящённом Кларе.

Знаменательным и символичным стало одно появление крутой девчонки, лихо мчащейся в ЮНИТ разбираться с возникшими проблемами. Примечательно, что в эпизодах "The Magician's Apprentice" и "The Witch's Familiar" Клара только и успевала, что блистать умом и сообразительностью. Возникает логичный вопрос: где же в это время был Доктор, вроде как являющийся главным героем сериала? А Доктор, готовясь к своей очередной смерти, сходил с ума, занимался ерундой и плевал на все запреты, действующие в сериале с 1963 года (к этому мы вернёмся позже). Если бы Доктор и Клара были действительно равны друг другу, у меня бы не было никаких претензий к сценаристам и шоураннеру. Если бы Доктор и Клара были слаженной командой, в которой все хороши, все проявляют свои способности, все развиваются и все важны для сезона, я бы не стала поднимать эту тему. Но ведь почти весь девятый сезон был посвящён одной Кларе. Доктор две серии разбирался с Давросом и спас его в детстве только для того, чтобы впоследствии спасти Клару. Доктор решал всевозможные проблемы, с которыми сталкивался, только тогда, когда Клара находилась на волосок от смерти, а не чтобы помогать людям и стараться спасти всех. Всё-таки не сумев спасти любимую мисс Освальд, Доктор вернулся на Галлифрей, поднял там шум, устроил разборки с Рассилоном и убил человека, а именно: Десятого Генерала (очередное совпадение? не думаю), потому что родичи должны были помочь ему, да неужели, спасти Клару, а не потому, что он так хотел вернуться домой, на что нам намекали ранее. Даже арка, посвящённая Эсхильде, или Ми, была написана для того, чтобы у Клары появилась своя бессмертная спутница, с которой она будет вечно бежать от смерти в собственной ТАРДИС.

Разумеется, я не могу не посвятить часть главы личной жизни мисс Освальд. В ней мне хочется указать на довольно странное развитие характера героини в девятом сезоне — после смерти Дэнни Пинка. Я не раз задавалась вопросом, для чего нужно было вводить в сериал этого персонажа, если он практически не повлиял на развитие Клары. Задалась я этим вопросом и после просмотра девятого сезона и лишь после его пересмотра пришла к очень любопытному заключению. При первом просмотре девятого сезона со стороны Клары легко не заметить практически никаких эмоций, которые обычно испытывают люди, теряющие близких. Для того, чтобы их заметила я, мне пришлось вспомнить о так называемых «стадиях принятия неизбежного». После наблюдения за поведением Клары я сделала вывод, что Моффат всё-таки показал нам все пять стадий принятия негативной информации, правда, пришлись они преимущественно на восьмой сезон и были грубо помещены всего в три серии, а в девятом сезоне их раскрыли весьма необычным путём. Как мы помним, только узнав о смерти Дэнни, Клара начала яростно отрицать произошедший с ним несчастный случай. Почти сразу же она стала гневаться, и гнев этот вылился на ни в чём не повинного Доктора. Но не только гнев. Ещё и стадию «торг» Клара пережила непосредственно рядом с Доктором, и пережила она его весьма оригинальным способом. Торговалась Клара не с судьбой, а с Доктором: через шантаж, манипуляции и предательство она жёстко потребовала с «друга» сделать всё для того, чтобы её любимый человек вернулся назад живым (повезло Кларе с Доктором, скажу я, потому что обычно он в подобных случаях говорит: «Всех спасти нельзя», а вот для Клары сделал исключение и был готов с ней в Ад отправиться, если понадобится). Все три упомянутые мною стадии пришлись на серии "Dark Water" и "Death in Heaven". В тех же эпизодах Клара снова встретила Дэнни, узнала о том, что он стал киберменом, и пережила его конвертацию и смерть. Надежду на то, что Дэнни может вернуться, у Клары отобрал сам Пинк, потому что он предпочёл не возвращаться назад, а вернуть долг мальчику, смерть которого долгое время лежала на его душе тяжёлым грузом.

Остальные стадии принятия неизбежного — депрессия и принятие — пришлись на рождественский выпуск "Last Christmas". Даже если с виду могло показаться, что Клара была в порядке, она всё же продолжала переживать потерю и не поборола желания сбежать от правды и жестокой реальности. Расставание с иллюзиями нам показали через сновидения. Именно Клара дольше всех не выходила из состояния сна, потому что она не хотела просыпаться, и Доктору два раза пришлось брать дело в свои руки и помогать ей проснуться, а иначе бы всё закончилось смертью девушки. Смерти из-за Дэнни, к которому Клара, если на то пошло, не так уж и была привязана, учитывая, что они недолго и довольно плохо знали друг друга и были далеко не гармоничной парой, чтобы после его смерти Кларе захотелось умереть самой. Здесь мы приходим к тому, что, во-первых, Кларе не помогло последнее Рождество, проведённое с Дэнни, а во-вторых, она не смогла справиться со смертью Дэнни самостоятельно. Сначала Доктор, рискуя при этом своей жизнью, проник в один из снов Клары, чтобы достучаться до неё и заставить проснуться, потом в дело вступил призрачный Дэнни из сновидений и принялся уговаривать Освальд смириться с его уходом, и в конце серии Доктор вновь поспешил Кларе на выручку, чтобы вывести её из сна внешним вмешательством, хотя она пообещала погибшему бойфренду взять себя в руки и начать жить дальше. И вот мы подошли к девятому сезону. Сезону, на протяжении которого Клара очень неоднозначно переживала смерть Дэнни. С виду казалось, что она не переживала его смерть вообще. Мисс Освальд так и сияла, рвалась к приключениям, прямо излучала собой энтузиазм и энергию и совсем не упоминала бойфренда.

После пересмотра девятого сезона я пришла к выводу, что Клара своеобразно и незаметно, но всё-таки продолжала переживать смерть Дэнни. Поведение мисс Освальд было настолько странным, что пугало и удивляло не только многочисленных зрителей, но и друзей спутницы (Ригси) и самого Доктора. Интересно, что в начале сезона он выразил свои эмоции во фразе «Не надо становиться мной». Посудите сами: позитив Клары был неуместен для произошедшей в её жизни трагедии и просто-напросто удивителен, поскольку после смерти Дэнни прошло не так много времени. Если только позитив не был наигранным. Воодушевление, восторги по поводу и без, сумасшедшее стремление к «взрывам и движухе», безрассудный риск и увлечённость приключениями, которые не характеризовали Клару ни в седьмом сезоне, ни в восьмом, в девятом сезоне были демонстративны и намеренно гиперболизированы. А ведь всё это было связано, мне неловко это писать, с подсознательным желанием Клары умереть, что выяснилось к концу сезона. Сама Клара подтвердила мои слова в эпизоде "Face the Raven", когда смерть её наконец-то настигла. Показательно, что в этой серии мисс Освальд вела себя очень достойно: она храбро, сдержанно и спокойно приняла свою смерть, не стала винить в чём-либо окружающих её людей, что любила делать обычно, или требовать чего-то от Доктора (а он бы сделал ради неё всё). В этой же серии Клара вспомнила о Дэнни, которого не упоминала на протяжении всего сезона, а после воскрешения воспротивилась решению Двенадцатого спасти её и начала настаивать на том, что она сама решила умереть.

Сюжетная линия со стремлением спутницы к смерти была бы весьма необычна для «Доктора Кто» и Моффата, если бы не очередное «но», а «но» заключается в том, что создатель Клары, Стивен Моффат собственной персоной, очень боится смерти. С 2005 года именно в его эпизодах "everybody lives", именно по его просьбам некоторых героев оставили в живых (например, дочь Доктора Дженни), и именно его спутницы и спутники, не считая только Эми, или неоднократно воскресали, или получили плюшки в виде вечной жизни. Заполучила вечную жизнь и Клара, и хотя эта спутница весь сезон бежала за смертью и поругала Доктора за то, что он решил всё по-своему и спас её (напомню, что для этого потребовались условные четыре с половиной миллиарда лет — очередной гигантизм эры Моффата), девушка вдруг сама захотела повременить с уходом из жизни и прийти к смерти «окольным путём». А ещё заменила Дэнни странноватой и неоднозначной Ми, к которой ранее не испытывала особой симпатии. Отпустила Клара и Доктора, в отличие от него самого, вынужденного её забыть, — настолько его непонятная и ничем не оправданная зависимость от этой спутницы была болезненна. В очередной раз забегая вперёд, я не могу не сказать, что «драматичный» ход с потерей памяти — весьма жестокий способ разлучения Доктора с Кларой, потерял весь смысл с возвращением воспоминаний в последней для Двенадцатого серии. К чему вообще всё это было проделано, и для чего отношения Доктора с этой спутницей нужно было настолько сильно усложнять, — непонятно. Сложно умолчать и то, что забытое лицо Клары (о приключениях с ней Доктор помнил и так) и рядом не может стоять с потерей воспоминаний Донны о Докторе, если сравнивать финалы четвёртого и девятого сезонов, что для чего-то делают некоторые хувианы. Где нам действительно показывали драму, так это в четвёртом сезоне. И вот какую драму шоураннер не стал превращать в слащавую сентиментальщину и не испортил вернувшимися воспоминаниями (зачем же их тогда нужно было стирать?).

Если возвращаться к характеру Клары Освальд, с моей стороны было бы неправильным говорить, что спутница совсем не менялась и до самого конца оставалась всё той же Кларой, какой она была в седьмом сезоне. Клара Освальд довольно сильно, если не сказать радикально, изменилась уже в восьмом сезоне, только проблема в том, что Доктор и путешествия с ним изменили эту спутницу далеко не в лучшую сторону. Да, может быть, Клара и сама стала к девятому сезону Доктором, что можно трактовать с положительной стороны, дабы возвеличить эту спутницу на фоне остальных и сделать равной главному герою, но не нужно игнорировать того факта, что от своего Доктора Клара унаследовала целую кучу отрицательных черт. Мисс Освальд на протяжении двух сезонов то и дело врала окружающим её людям, точно так же, как ко лжи постоянно прибегал моффатский Доктор. Клара была готова пожертвовать чужими жизнями «для дела», лишь немного чувствуя себя от этого виноватой ("Mummy on the Orient Express", "Flatline", "Before the Flood"), точно так же, как это серию за серией проделывали Одиннадцатый и Двенадцатый, — те и вовсе без зазрения совести. Клара неоднократно грубила окружающим её людям, причём не только второстепенным персонажам, но и близким: например, Дэнни, а Клара то и дело наступала на его больную мозоль и не думала о том, что говорит и на какие темы шутит с бывшим солдатом. Самым же главным недостатком Клары, которую ещё с седьмого сезона прописывали как самолюбивую девушку, я нахожу её непомерно раздутое эго. Эгоизм Клары был настолько силён, что она не делала исключения даже для Доктора и совсем не боялась причинять ему боль, то и дело думая только о собственных страданиях.

Яркий пример из девятого сезона, — это милая дружеская фраза Клары на Докторское «Я должен умереть», которую мы имели удовольствие услышать из уст спутницы: «Не при мне. Умирай при своём следующем спутнике, но не бросай меня». Фраза удивительно жестока, груба, и от неё так и веет эгоцентризмом и наплевательством на Доктора. Может, и не зря я ещё после просмотра восьмого сезона пришла к выводу, что Кларе было, в сущности, всегда плевать на Доктора (скорее на Двенадцатого, который ей сразу не угодил и в котором она два сезона пыталась увидеть Одиннадцатого), и оставалась она с ним отнюдь не из любви к Доктору и не потому, что они были прямо друзья — не разлей вода [1]. Неадекватная реакция Клары на слова и намерения Двенадцатого напомнила мне поведение Ривер в четвёртом сезоне. Мисс Сонг жертвовала собой отнюдь не потому, что не хотела, чтобы умер Десятый, а для того, чтобы он смог однажды стать Доктором (не забывайте, что Десятый, по мнению Ривер, Доктор ненастоящий и недоделанный), жениться на ней и подарить супруге весёленькие свидания и счастливые годы жизни на Трензалоре на Дариллиуме. А иначе для чего Ривер все свои сотни лет, или сколько их там у неё было, всем жертвовала ради Доктора и «жила ради их встреч» — чтобы они стёрлись из истории? Точно так же и Клара приказала Доктору выжить не потому, что она заботилась о нём. Клара не хотела потерять то, что она получала от Доктора. Не хотела отказываться от насыщенных приключений — единственного, что давало ей оставаться на плаву и не сдаваться, не опускать руки после смерти Дэнни.

Даже если приплетать сюда формальную привязанность спутницы к Доктору, не стоит игнорировать того, что Клара не хотела причинять себе боли после очередной потери какого-никакого, но друга. На всё, что я выделила, указывают фразы: «Я ещё не готова (столкнуться с твоей смертью) и не хочу пока об этом думать. <...> И вообще, ты мне должен. Ты стал для меня важен. Дал мне другой смысл… жизни. Нельзя так делать, а потом умирать. Это нечестно». Как я уже сказала, дело было не в смерти Доктора. Он, вечный должник Клары, видите ли, был обязан выжить, только чтобы ей было ради чего жить. А с какой стати обречённый на гибель человек должен был утешать Клару, если она должна была утешать его? Клара не думала о боли Доктора и чувствах тех людей, которым она пожелала увидеть его смерть. Освальд думала только о себе. И, разумеется, диалог закончился очередной манипуляцией и ультиматумом: «Если ты меня любишь, ты вернёшься». Интересно, что так же себя однажды повёл Рори: когда в серии "The Angels Take Manhattan", перед знаменитым прыжком Пондов с крыши, сказал Эми, что она всегда любила его меньше, чем он её, и сообщил, что готов пожертвовать собой, Уильямс проявил чертовское неуважение к супруге и удивительное для него равнодушие, ведь Рори должен был понимать, что Эми будет тяжело пережить его смерть, и эгоизм (все-то у Моффата в плохом смысле этого слова эгоистичны). Так же вёл себя и «не любящий концовки» Одиннадцатый, который то откладывал прощание с живой Ривер в долгий ящик, потому что ему не хотелось через это проходить, то был готов причинять уже мёртвой Ривер страдания, потому что ему было больно видеть её и разговаривать с призрачной супругой (на то, что жене было больно видеть, как Доктор игнорировал её и прямо перед ней флиртовал с другими женщинами, Одиннадцатому было, по всей видимости, наплевать).

Отношения Доктора и Клары на протяжении трёх сезонов показывались как напряжённые, абьюзивные и построенные не столько на привязанности Доктора и спутницы друг к другу, сколько на разгадке Доктором тайн, связанных с Кларой, в седьмом сезоне и возврате ей мнимого долга — в восьмом и девятом. Могу предположить, что своё взяла ещё и привычка. Доктор приличное количество времени провёл с Кларой, привык к их непростым отношениям и воспринимал постоянные контакты с этой спутницей не как приключения с подругой, приносящие удовольствие обоим лицам, а как нечто само собой разумеющееся. Обычный для последнего времени контакт. Отношения, в которые не нужно особо вкладываться, потому что человеку известны о тебе все формальности, к твоим мудачествам спутница давным-давно привыкла, а ты, в свою очередь, привык к постоянной наглости с её стороны. Выведение Клары из сериала я воспринимаю как очередное подтверждение эгоистичности мисс Освальд. Клара успокоилась и оставила Доктора в покое, только получив возможность самостоятельно путешествовать по свету и не зависеть от «друга». Да, расставание с ним далось тяжело и ей, но Клара никогда не цеплялась за Доктора так, как он цеплялся за неё. Да, она поплакала, когда Доктор решил пойти на крайние меры, а при их следующей встрече и вовсе её не вспомнил, но Клара с завидной лёгкостью подавила грусть сразу же после прощания с Доктором и выглядела в своей предпоследней сцене в сериале не потерянной, или расстроенной, или испытывающей смешанные эмоции. На её лице читались исключительно позитивные эмоции: предвкушение грядущих приключений, любопытство и радость. А ведь Двенадцатый был зациклен на своей спутнице, даже когда её «забыл», и всё никак не мог отпустить свою Клару-Клару, сумев это сделать, только привязавшись на долгие годы уже к другой женщине.

Закончить говорить о Кларе я хочу очередной претензией в сторону Моффата, который никогда не умел останавливаться и делал (почти) всех своих спутниц слишком крутыми, обязательно долгоживущими и получающими то, чего больше никто, кроме них, не получал. Никогда не пойму, зачем нужно было так нарочито выделять себя и своих героев на фоне всех остальных. Для чего Необычную Девчонку и суперспутницу нужно было превращать в очередного почти бессмертного человека. Видимо, самолюбие Клара унаследовала от своего создателя. Как она всегда любила себя и кичилась своей ролью в жизни Доктора, так и Моффат с удовольствием пользовался привилегиями шоураннера и делал всё для своих любимых спутниц. Продлил жизнь он даже той героине, которой это нужно было меньше всего. Но что же изменилось за одну серию? Клара вдруг исцелилась от своих суицидальных наклонностей, когда только-только добилась желаемого? И, конечно, я могу повторить то же, что сказала в конце главы о Докторе: соглашаться с моей критикой персонажа или нет — дело ваше. Для кого-то изменение роли спутницы в моффатской эре равно развитию. Кто-то считает, что конкретно Клара заслужила всех тех бонусов от путешествий с Доктором, которые она получила, а потому всем недовольным не на что обижаться и жаловаться. Для меня очевидное возвышение одних спутниц над всеми остальными всегда было проблемой, особенно если шоураннерами возвышаются персонажи неоднозначные, далеко не безгрешные и неуместно идеализируемые. Именно таким персонажем я нахожу Клару Освальд, и отчасти потому она мне не нравится, хотя самой главной проблемой этой спутницы для меня являются её нездоровые отношения с Доктором.

Примечание к части

[1] Мои рассуждения об отношениях Клары и Доктора в седьмом и восьмом сезонах вы сможете найти вот здесь: https://ficbook.net/readfic/3010056; https://ficbook.net/readfic/3417515; https://ficbook.net/readfic/6459378.

Там же, а ещё вот здесь (https://ficbook.net/readfic/4346399, https://ficbook.net/readfic/5866803) можно познакомиться с моей критикой персонажа Ривер Сонг, её отношений с Доктором и роли для сериала.

Учитывая специфику девятого сезона и судьбу Клары, я не могла не остановиться на теме бессмертия, которая красной нитью проходит не только через девятый сезон, но и в целом через «Доктора Кто» и ещё и спин-офф сериала «Торчвуд». В этой главе мне хочется сравнить между собой две разные трактовки столь тяжёлой и серьёзной темы, как тема бессмертия, причём не столько с целью кого-то похвалить, а кого-то — поругать, сколько с целью охарактеризовать творчество двух ньюскульных шоураннеров. До четвёртого сезона Doctor Who бессмертными в ньюскуле были только Джек Харкнесс и Доктор (относительно бессмертные, поскольку первый, если верить в то, что Лицо Бо — это Джек, спустя очень долгие годы жизни всё-таки умрёт, да и второй (или второму) когда-нибудь придётся уйти на покой). Хотя мы говорим о харизматичных персонажах, которых любит большинство зрителей, в творчестве РТД бессмертие показывалось отнюдь не как награда, а скорее как наказание, из-за чего можно сделать вывод, что Джеку и Доктору совсем не повезло. Подумайте сами, смогли бы вы жить, постоянно наблюдая за тем, как вокруг вас умирают люди. Неоднократно переживая многочисленные войны, катастрофы, трагедии и несчастья. То и дело теряя друзей и любимых людей — один за другим. Непременно оставаясь в одиночестве с осознанием, что вашу вечность с вами никто не разделит. Хотели бы вы такой жизни? Пожелали бы её своим близким? Уверены вы ли в том, что не сдались бы, не отчаялись, не потеряли рассудка и счастливо прожили дарованные вам тысячи лет? Да, Джек и Доктор падали, но вставали вновь. Да, они умудрялись не терять смысла жизни даже после очередной сотни лет, оставшейся позади, и болезненных потерь, и убеждали себя в том, что не так уж и хотят умереть, — ведь столько чудес ещё можно увидеть, стольких людей спасти и посетить столько прекрасных мест. Но можно ли бессмертие, каким оно было показано у РТД, назвать наградой для персонажей? Я бы так не сказала.

У Моффата трактовка вечной жизни совсем иная, потому что для Стивена бессмертие — это подарок судьбы. Это то, к чему нужно стремиться, чего нужно желать и что должно сделать человека счастливым, потому что умирать — страшно и совсем не круто (а жить вечно, видимо, очень весело и никогда не надоест). Так как я говорю о Моффате, неудивительно, что мне придётся в очередной раз касаться противоречивых моментов. Дело в том, что моффатский Доктор отнюдь не воспринимал свою долгую жизнь как благодать. Он обижался на Вселенную за собственную участь, злился, расстраивался и говорил Кларе о том, что жить вечно — тяжело. Но, позвольте, зачем же он тогда собственноручно поместил Ривер в своеобразный «библиотечный рай», тем самым подписав для неё приговор (всегда буду настаивать на том, что Десятого в четвёртом сезоне проООСили, потому что он не мог пожелать никому, и уж тем более близким людям, такого наказания и незавидной участи, как обречённость на вечное нахождение в примитивном мирке, которой удостоилась авантюристка, любящая путешествовать, пускаться в приключения и жить, а не существовать)? Почему моффатский Доктор делал людей бессмертными, даже если не желал им собственной участи и любил жаловаться на тяжёлую жизнь одиночки-долгожителя? Если Кларе Доктор увеличил жизнь случайно, а природу Билл изменил другой человек, то Эсхильду, точно так же, как и Ривер, Доктор обрёк на бессмертие и долгую, тернистую, очень тяжёлую жизнь сознательно. Обрёк на страдания после своего жалобного монолога о том, как он бежит, и бежит, и бежит, а все его, бедненького, покидают и заставляют страдать.

Прежде чем вернуться к рассуждениям о логике Доктора и странных сюжетных ходах Моффата, я хочу выделить бессмысленность нытья героя. Ну не хочется его жалеть, учитывая, что Доктор в эре Моффата был настолько всесилен, что мог совать в мозги людей излечивающие чудо-таблетки. Так и спасал бы он тогда всех друзей и любимых, раз уж сделать это для Доктора, оказывается, — раз плюнуть! Плевал бы на законы жизни, смерти и Вселенной и не устраивал трагедий. Обманывал бы смерть и прочими многочисленными способами продлевал жизнь чахлым и увядающим людям, потери которых с трудом переживает и выносит. Жил бы долгие тысячи лет под девизом "Everybody lives!" и успешно оберегал себя от страданий. Моффатский Доктор, как я заметила не раз, любил самому себе противоречить. Поэтому он то по триста лет летал в неведомых краях, даже не наведываясь к друзьям, а то вдруг не мог отпустить своих драгоценных Пондов и цеплялся за них мёртвой хваткой. То Доктор тысячу лет прекрасно обходился без своей Клары-Клары, а то он не мог её отпустить, из-за чего шоураннеру пришлось стереть воспоминания Доктора о спутнице. То Доктору хватало редких и недолгих свиданий с Ривер Сонг, а то он вдруг решил провести с ней несколько десятков лет. Таким же противоречивым моментом я нахожу тот факт, что Доктор решил спасти Эсхильду. Казалось бы, только он в порыве чувств прочитал целый монолог о своём одиночестве, а вот в порыве новых чувств («Я получил это лицо в качестве напоминания, что я, Доктор, спасаю людей») уже побежал спасать вполне себе обычную и ничем не примечательную, пусть и храбрую, девушку, хотя должен был осознать, на что он её обрекает, и, взвесив все за и против, оставить бедную Эсхильду в покое.

Извините, но если Доктор только что доходчиво и эмоционально перечислил все тяготы вечной жизни, большинство зрителей не сможет воспринимать последующее спасение Эсхильды как хэппи-энд. Почему мы должны считать поступок Доктора адекватным и ни капли не противоречивым, учитывая его жалобы на вечную жизнь и одиночество? В качестве оправдания докторскому поступку нам дали фразы: «Я сделал это на эмоциях» и «По-моему, я совершил ошибку». Что сделано, то сделано, и вот мы имеем очередную бессмертную деву — никому не интересного и слабо прописанного второстепенного персонажа. Героиню, которой, вот так сюрприз, вечная жизнь была что-то не в радость. Настолько ей жилось несладко, что Эсхильда, пережив не одну потерю, очерствела душой и забыла своё имя. Удивительно только, что она не возненавидела Доктора за его великодушие. Интересно, что Доктор оставил Эсхильде вторую чудо-таблетку, которую она в перспективе должна была отдать любимому человеку, чьей смерти не смогла бы вынести и с кем захотела бы провести всю свою жизнь, однако в итоге Эсхильда не отдала таблетки возлюбленному, о смерти которого писала в дневнике, или одному из своих детей. Таблетка была потрачена на левого мужика, разбойника и повесу, который стал побочным бессмертным. Что-то в последнее время во Вселенной «Доктора Кто» появляется всё больше вечно живущих людей. Как будто нам было мало одного четвёртого сезона «Торчвуда» с таким же «случайно обессмертившимся» персонажем — никому не интересным и совсем не важным для вселенной «Доктора Кто».

После просмотра девятого сезона, когда ты уже понимаешь, что Эсхильду сделали бессмертной специально для Клары, вполне резонно приходит в голову мысль: «Ну и зачем тогда, собственно, нужно было проделывать дурацкий ход со второй таблеткой?». Вероятно, для того, чтобы поступок Доктора не выглядел совсем жестоким. Дав Эсхильде вторую таблетку, он хотя бы не обрекал её на вечное одиночество, хотя в любом случае обрекал на тяжёлую жизнь и множество потерь, которые она бы предотвратить не смогла, ведь количество таблеток в её распоряжении было ограничено. Думаю, многие задались вопросом, почему бессмертия заслужила именно Эсхильда. Чем она так отличилась, что Доктор вдруг решил её отблагодарить за смелость подобным образом? Для чего сериалу понадобилась конкретно эта бессмертная героиня? Вселенной «Доктора Кто» вечно живущая Эсхильда, или Ми, не особо и нужна. В отличие от Джека, эта героиня не привязала к себе зрителей и не заслужила качественного спин-оффа. В отличие от Ривер, Эсхильда не имеет потенциально интересной сюжетной линии, которую авторам Биг Финиша хотелось бы развивать, засовывая этого персонажа в весь таймлайн главного героя и радуя отдельную часть фандома всё новыми встречами Доктора и Ми. Второстепенная героиня, в отличие от постоянных спутниц Доктора, не настолько важна для Доктора и хувиан, чтобы зрителям её хотелось ещё не раз увидеть в сериале. Бессмертный персонаж нужен был исключительно для того, чтобы стать подарком для Клары.

Здесь мы подходим к объединяющей РТД и Моффата мысли: долгая жизнь не так плоха, если провести её с по-настоящему близким человеком. Дело не в твоей пользе для Вселенной, и не в жизни в своё удовольствие, а в том, чтобы тебе было с кем прожить долгие годы «и в горе и в радости». Отличие мировоззрения двух шоураннеров заключается в том, что РТД глаза на жестокую реальность никогда не закрывал. Поэтому Доктор и Роуз не получили от своего создателя не то что forever, а даже нескольких лет, которые они могли бы провести вместе, — до неминуемого всё-таки расставания, учитывая специфику сериала. Поэтому Джек неоднократно переживал смерти любимых людей, и одну из таких смертей нам продемонстрировали на экране, в третьем сезоне «Торчвуда», словно желая без прикрас и как можно жёстче донести мысль о том, какова она — бессмертная жизнь, если говорить об её минусах. РТД может показаться довольно безжалостным сценаристом, особенно по сравнению с Моффатом. Вспомните, сколько людей в его сезонах умерли просто потому, что оказались не там, где надо. Попробуйте подсчитать количество второ- и третьестепенных героев, пострадавших во время показанных нам войн и заварушек. Только вот суров и жесток не шоураннер. Сурова и жестока жизнь, а Рассел всего лишь решил быть честным и правдивым. Правда состоит в том, что люди страдают, умирают и не всегда получают желаемое. Правда состоит в том, что не у всех и не всегда получается сбежать от одиночества. Ну и для чего же тогда романтизировать вечную жизнь? Да, в ней есть плюсы, но посмотришь на минусы — и смерть тебе сразу же покажется милосердным финалом для любого героя, включая самого Доктора.

Стивен Моффат, как бы ни было модно обвинять его в жестокости и убийствах большинства героев (кого он вообще из важных персонажей убил?), от реальности предпочитает отворачиваться и любит позитивные, сказочные финалы. РТД в своей книге назвал друга «романтиком в глубине души». Не то чтобы Рассел сам не был романтиком, даже напротив, но шоураннеры всё же совсем по-разному показывают хэппи-энды (у одного они обычно условны, зато у второго всегда оптимистичны). РТД и Моффат по-разному развивают и закрывают любовные линии (романтизируют и идеализируют свои пейринги оба сценариста, но РТД, в отличие от Моффата, никогда не возвышал Роуз над другими спутницами и довольно жестоко с ней обошёлся [1]). РТД и Моффат любят героинь, являющихся романтическими интересами Доктора, но в то время как один сценарист всё никак не мог оставить в покое свою пару, покончить с бесконечными «последними прощаниями» персонажей и навсегда отрезать им путь друг к другу, второй предпочёл проООСить спутницу, подарить нам сырую сцену с её выведением и сделать всё для того, чтобы вернуть Доктору Роуз можно было, только пойдя на крайние меры. Рассел и Стивен по-разному раскрывают темы света и тьмы и жизни и смерти: у РТД много полутонов, а у Моффата всё обычно однозначно — любовь мудра, ненависть глупа, жестоким быть нельзя (можно только моффатскому Доктору), дети всё всегда понимают/слышат/видят, а взрослые — нет, поэтому убиваться нужно только из-за смертей детей, а из-за смертей взрослых можно особо не заморачиваться.

Одними из моффатских тропов являются сюжеты, строящиеся на следующих темах: переписывание времени, исправление своих ошибок и радикальное изменение всего, что тебе не по душе. Расселовский Доктор всегда жил с последствиями того, что совершил, а как только возомнил себя богом, так сразу же и пал, в отличие от Одиннадцатого, которому позволялось всё что угодно. У РТД, как я уже писала, умирали многие третье- и второстепенные герои, и в какой-то степени погибли даже две спутницы Доктора. Донна Ноубл, какой она стала после знакомства с Доктором, погибла после потери памяти о лучшем друге, их путешествиях и всём ею пережитом за короткий, но самый яркий период в жизни героини. Конечно, в ней осталась частичка себя, которая была спрятана глубоко внутри женщины, Донна изменилась в лучшую сторону в любом случае, и, цитируя Моффата, воспоминания превращаются в истории, а иногда — в песни, так что песни и легенды о Докторе и Донне переживут их самих. И всё же, несмотря на всё это, Донны в какой-то степени не стало. Точно так же, по сути, погибла и Роуз, испорченная ООСом, навсегда запертая в чужом мире без возможности выбраться оттуда и отвергнутая любимым человеком после всего, что она совершила ради возвращения к нему. Зато у Моффата спутницы живут долго и счастливо, причём со своими возлюбленными, а не их жалкими клонами, герои, находящиеся на ниточке от смерти, выживают, а умершие чудесным образом воскресают и возвращаются назад.

На сценарии Моффата, безусловно, повлияли его личные страхи, которыми он невольно поделился со своими зрителями. Уж очень часто, много и активно Моффат повторялся. В его сезонах можно заметить цикличность определённых сюжетных линий. В его сериалах то и дело озвучиваются одни и те же мысли, темы и идеи, которые не надо раскрывать, потому что они всем давно известны: от смерти нужно бежать, бессмертная жизнь не так уж и плоха, и некоторые, «избранные», люди её вполне себе заслуживают. Ну а кто же, по мнению Моффата, является избранным? Его собственные героини, разумеется, и они же «самые важные» спутницы Доктора. Сначала посмертие получила Ривер, потом долгую жизнь заслужила Клара, а под конец шоураннерства Моффата чести путешествовать по Вселенной удостоилась и Билл, причём на пару с едва ли не всемогущей возлюбленной (эта девушка может и космическими кораблями управлять, и представителей одной расы превращать в совсем иную форму жизни, и ещё и летать — ну прямо супервумен). Исключением стали только Понды. Зато сколько раз не по-настоящему, и по-настоящему тоже, умирал и воскресал Рори — его смерти зрителей не то что не волновали, а смешили. Сколько Понды получили вторых шансов за два с половиной сезона. Сколько раз Эми теряла и снова возвращала родителей, Доктора, мужа.

Я могу пересмотреть свои взгляды на вечную жизнь и увидеть свои плюсы в долгожительстве. Иногда и у меня возникает соблазн дожить до тех времён, когда человечество станет более прогрессивным и научится проделывать то, что пока делают только авторы научно-фантастических романов, фильмов и сериалов. Вот только я не верю в хэппи-энды, которые мне показывает Стивен Моффат. По моему нескромному мнению, в эпохе его правления нам не показали тех пар, которым можно было бы искренне пожелать условного бессмертия. Моффат не раскрыл любовную линию Билл и Хезер, которые влюбились с первого взгляда, но слишком быстро потеряли друг друга, толком не познакомившись (мы Хезер не узнали тоже, увидев её всего-то в двух жалких сериях). Моффат не объяснил, почему Кларе вдруг захотелось полетать по Вселенной в компании с Ми. Клара не полюбила Эсхильду и не подружилась с ней, потому что и они провели вместе крайне мало времени. Его было достаточно для того, чтобы начать симпатизировать милой, отважной и доброй фантазёрке, но очень мало для такой симпатии, которая бы могла оправдать желание Клары разделить с Эсхильдой долгие годы жизни. Тем более, не стоит игнорировать того, что Эсхильда и Ми — это разные люди. Героиня не зря отказалась от своего имени. Не зря сценаристы несколько раз подчёркивали тот факт, что девушка не помнила обо всей своей жизни и каждую новую эпоху проживала, по сути, с чистого листа. Не зря персонаж прописывался в двух посвящённых ему эпизодах по-разному.

Даже нормального виртуального мира Стивен создать не смог, а потому я не верю в то, что он поместил Ривер в прекрасную компьютерную вселенную, в которой она неплохо проживёт своё посмертие (сравните убогий и попросту пугающий библиотечный мир и San Junipero из «Чёрного зеркала», и вы поймёте, о чём я говорю). Меня искренне удивляет, почему фанатов Ривер не напрягает тот факт, что шоураннер оставил героиню с совсем не близкими Сонг коллегами и чужими детьми, которые ей к чёрту, уж простите, не сдались. Ведь даже фальшивых Одиннадцатого и Пондов Ривер себе в утешение создать в своём мирке не сможет (если я ошибаюсь в возможностях моффатского рая, заранее извиняюсь). И как я могу считать бессмертие благословением, учитывая весьма и весьма неоднозначные хэппи-энды моффатских персонажей? Как я могу радоваться за спутниц Доктора, а их долгую жизнь нам подают как что-то хорошее, в то время как сам Доктор то и дело жалуется на свою участь? Если вы не забыли, в той же моффатской эре нам прямо сказали, что для Доктора подарком была бы смерть ("The God Complex"). Так с чего бы нам тогда желать долгой жизни обычным людям — морально более слабым, чем Доктор, существам? Существам непостоянным, сложно устроенным и психически не подготовленным к очень долгой жизни, которую им великодушно подарили.

Ещё я хочу напомнить о любопытных словах, сказанных Доктором в эпизодах "Under the Lake" и "Before the Flood": «Ты живёшь, и ты умираешь — это всё. <...> Призраки — это аномалия. Занозы в коже времени. Они противоестественны». Объясните мне, пожалуйста, почему Доктор и Моффат снова и снова себе противоречат. Почему призраки — это аномалия, если только речь не идёт о Билл, или Ривер, или Кларе, которые, может, и не призраки, но далеко от них не ушли и по своей сути точно так же противоестественны? Опять-таки, к РТД я, как вы могли заметить, претензий не имею. Потому что Джека Десятый назвал ошибкой природы. Потому что Рассел не сделал бессмертной ещё и Роуз и дал ей шанс воскресить всего одного человека, отобрав у неё способность вершить чужие судьбы и вмешиваться в жизнь и смерть, ведь это, по словам Девятого, было неправильно. А ещё потому, что в сезонах РТД вечную жизнь не показывали как подарок судьбы, и на то были вполне весомые причины. Зато Моффат к долгожительству относится положительно, вот только убедить в плюсах бессмертия у него получается далеко не всех зрителей. Меня он в своей точке зрения убедить за долгие годы работы над «Доктором Кто» так и не смог, но, чего уж там, большинство фанатов рады тому, что получили, и счастливые финалы воспринимают так, как Моффат хотел, чтобы зрители их воспринимали, — как безусловные, безоговорочные и заслуженные персонажами хэппи-энды.

Примечание к части

[1] Для того, чтобы понять моё отношение к судьбе Роуз Тайлер, можете познакомиться с критикой "Journey`s End" и выведения спутницы из сериала — https://ficbook.net/readfic/2449002

Закончить разговор о девятом сезоне я хочу претензиями к мелочам, которые в нескольких случаях умудрились превратиться в большие проблемы. Начну с первой арки, состоящей из серий "The Magician's Apprentice" и "The Witch's Familiar", и если двигаться от совсем незначительных недостатков к более проблемным местам, то первое, о чём я не могу умолчать, — об очках, в девятом сезоне пришедших на смену звуковой отвёртке. Казалось бы, сейчас я говорю о ерунде, но даже малейшие нововведения Моффата оставляют осадок, потому что у него Доктор в девятом сезоне был кем угодно: Доктором Диско или Доктором Мистерио, но только не Доктором Кто. И хоть за наплевательское отношение к традициям хувианы любят ругать РТД или Чибнелла, а Моффата, напротив, хвалить за сезоны и спутниц в «олдскульном» стиле, в девятом сезоне от традиций отвернулся именно Моффат. И ладно бы он заменил отвёртку бластером. Нет, проще было неприметную отвёртку заменить крутыми очками, чтобы Двенадцатый мог пафосно повыпендриваться перед публикой. А ведь очки, спустя пятьдесят лет заменившие привычную всем sonic screwdriver, для хувиан оказались цветочками. Влезать в канон и противоречить тем законам сериала, которые были прописаны ещё в олдскуле, Моффат любил всегда, поэтому ягодкой стал Доктор. Доктор, прибывший в Средневековье на танке с электронной гитарой наперевес, развлекающий народ рок-балладами и обучающий их современным ругательствам. Опять-таки, что для Моффата мелочь, введённая в сюжет потехи ради, то для Вселенной «Доктора Кто» нехилое вмешательство в законы, существующие больше пятидесяти лет, и грубая и неуместная шутка.

Если вы не совсем понимаете, о чём я говорю, я поясню: в далёкие шестидесятые годы, когда сериал только вышел на экраны, авторы «Доктора Кто» внесли в шоу определённый список правил, которым должны были следовать герой и его спутники. Одним из таких правил было — нельзя лишний раз вмешиваться во время, особенно если речь идёт о фиксированных точках, переписывать его, когда тебе того захочется, и намеренно привлекать к себе внимание, вместо того, чтобы слиться с толпой. Моффатский Доктор игнорировал правила всегда. Одиннадцатый и вовсе путешествовал под девизом "Time can be rewritten". Именно в его эпоху перезапустилась Вселенная, умудрившись спокойно себе просуществовать без Доктора, но зато, парадокс, с Ривер Сонг, появившейся из ниоткуда. Именно в эре Одиннадцатого время было неоднократно переписано. Спутницы именно этого Доктора влезли во все дыры докторской жизни. Исход самой Войны Времени был переписан тоже при Моффате. Интересно, что любое грубое вмешательство в таймлайн Доктора, если оно было придумано Моффатом, особых последствий за собой не несло. На последствия, в противовес Стивену, в своё время очень любил обращать зрительское внимание Рассел Т. Дейвис — чего стоит одна антиутопия "Turn Left" с показанными нам трагедиями, вызванными смертью Доктора, а ведь речь в эпизоде шла всего о нескольких событиях, в которые не вмешались Десятый и Донна, а не Доктор и все его спутники в целом. В начале девятого сезона моффатский Доктор наплевал на все законы окончательно, а в конце решил пойти против правил по двум простым причинам: «я так хочу» и «Вселенная мне должна». Попахивает эгоцентризмом и инфантилизмом, не правда ли?

Двенадцатому было больше двух тысяч лет (плюс четыре с половиной миллиарда, если вы считаете нужным прибавлять их к возрасту героя), и по какой-то причине ребячеством занимался именно он, а не Первый, например, — самый младший Доктор, совсем ещё молодой Тайм Лорд, несмотря на обманчивую внешность, и неопытный путешественник во времени. Наплевательство моффатским Доктором на все законы дошло до того, что Двенадцатый, спорящий с Кларой о том, нужно ли ей умирать, выдал следующее: «С историей ничего не случится, время само в себе разберётся и, как всегда, себя излечит, а совсем не повредится. И вообще, не слушай, Клара, моих земляков. Они всё врут преувеличивают». Такое ощущение, что я сейчас говорю не о ребёнке, а о подростке. Тщеславном (простите, я забыла, что «по канону» у нас тщеславен Десятый, а не Двенадцатый или Одиннадцатый ("The Time of the Doctor")), недальновидном и не волнующемся о последствиях. Всё как-то само, Клара, наладится. Зачем слушать нудных Тайм Лордов? Лучше послушай меня и поступай всегда так, как хочется. Не любишь концовки? Да к чёрту прощания, перенеси их на неопределённый срок! Умерла? К чёрту смерть, всегда ведь можно воскреснуть — особенно с технологиями Тайм Лордов! Совершила когда-то давно ошибку? Да возьми и перепиши время — в чём проблема-то? И в этом сериале когда-то снимали эпизоды, вроде "The Waters of Mars" и "Father`s Day", в котором Доктор десять раз за серию повторял, что играть со временем опасно... Даже не верится, что мы сейчас говорим об одном шоу.

Все сценаристы ошибаются. Всех шоураннеров временами заносит. Доктор уже давно не трясётся из-за возможного переписывания времени так, как он это делал в самом начале жизни. Чего уж там: сам Первый в некоторых эпизодах вмешивался в историю и оставлял свой след, в то время как должен был, по собственным словам, оставаться бесстрастным наблюдателем. Разница в масштабах влияния шоураннером на сериал и вселенную «Доктора Кто», а героем — на историю. Это выглядит крайне нелепо, когда один и тот же человек серию за серией кричит, как спутникам нужно быть осторожными, попадая в прошлое, а потом сам же не соблюдает осторожности и творит что захочет, потому что ему захотелось развлечься. Это выглядит странно, когда в первом сезоне Доктор всерьёз говорит своей спутнице, что спасение ею самого обычного человека, как бы он ни был для неё важен, может повлиять на ход всей истории, приведя к масштабным катастрофам, а в пятом сезоне уже другой спутнице позволяется спасти и вернуть всех, кого она пожелает (по совместительству спасённые люди оказываются, какой сюрприз, близкими главной героини). После сумасшедшего Доктора, противоречащего всем тем правилам, которые ранее были для него важны, и делающего то, чего он не позволял себе делать раньше, я не знаю, будет ли уместно ругать Моффата за неоднозначное прописывание очередной важнейшей для «Доктора Кто» вещи, а именно: злейших врагов Доктора далеков. Как нам реагировать на появление в сериале «канализации далеков»? Как нам воспринимать слова Мисси о том, что далеки «выпускают выстрелами» свои эмоции? То ли Моффат неправильно выразил свою мысль и речь шла исключительно об одной эмоции, которая ещё может быть свойственна далекам, — ненависти, то ли Моффат совершил ошибку, ведь речь шла об идеальных убийцах, а идеальными их можно назвать потому, что далеки безэмоциональные существа.

Увлёкся Моффат не только в первой арке, но и ещё и в последней, а финалы у него, как известно, всегда взрывали зрительские мозги и создавали кучу сюжетных дыр. В девятом сезоне дыры создали перехваленная и особо любимая фандомом и критиками "Heaven Sent" и менее успешный эпизод "Hell Bent". Так как моя главная претензия к арке касается взаимодействия Доктора и его спутницы, я отчасти повторюсь и в очередной раз поругаю Моффата за возвеличивание отношений главного героя именно с этой спутницей. Как я сказала уже не раз, Доктор был крайне зациклен на Кларе. Он привязался к ней настолько сильно и так боялся её потерять, что «был готов рискнуть всем временем и пространством». Что провёл в своём персональном аду четыре с половиной миллиарда лет, хотя мог так не мучиться и окольными путями домой не возвращаться. Что то и дело шёл на крайности, на которые они с Кларой, по словам Ми, всегда друг друга подталкивали. Здесь я не могу не заметить, что когда кто-то возвеличивает роль одной из спутниц или одного из спутников — это нормально. Я, например, возвеличиваю любовь Доктора к Роуз, но при этом понимаю, что свои хотелки мне нужно оставить при себе, а если уж очень захочется надеть розовые очки и спрятаться в своём вымышленном мирке, где всё пошло иначе, то для этого есть фанфикшн, который никто не обязан воплощать в реальность. Хотелось бы мне, чтобы Роуз встретила всех Докторов, точно так же, как официально это позволили сделать Ривер? Буду честной: хотелось бы. Хотелось бы мне, чтобы её вернули в сериал и сделали любовным интересом Тринадцатой? Очень сильно. Но каждый раз, когда я подумаю об этом всерьёз, я напоминаю себе, что эра РТД для вселенной сериала — это всего лишь четыре сезона из тридцати восьми (я учитываю олдскульные сезоны, фильм с Восьмым и ньюскул, включая ожидаемый одиннадцатый сезон), всего лишь две инкарнации из тринадцати (не считая побочного и фансервисного ТенТу и возникшего ниоткуда Военного) и всего лишь малая часть всего «Доктора Кто», если к сериалу прибавлять аудиопьесы, романы, новеллы, рассказы, комиксы, компьютерные игры и прочие творения людей, причастных к нашему фандому.

Зачем совать Роуз во всю эту огромную вселенную, и зачем возвышать её над другими спутницами? Потому что она была романтическим интересом Доктора? Ну так не она одна. Если же смотреть на канон предвзятым взглядом, то можно вполне логично прийти к выводу, что этот романтический интерес был ещё и не самым сильным, потому что Доктор отказался от Роуз, хотя обещал этого не делать, и не пожелал лично прожить с ней хоть сколько-то десятков лет, чего удостоилась даже не особо любимая Доктором Ривер. Кроме того, отношения Доктора и Роуз так и остались на уровне «пофлиртуем, помилуемся, пообнимаемся, целоваться не будем», в то время как в некоторых книгах Восьмой, а в сериале — Одиннадцатый и Двенадцатый, с кем только ни вступали в интимные отношения. Связана вся эта несправедливость с тем, что Рассел Т. Дейвис, несмотря на огромную роль для сериала, носа никогда не задирал и всегда понимал, что «Доктор Кто» — не его собственность. А ведь именно этот человек вернул Доктора и возродил шоу. Именно он сделал сериал очень популярным, привлёк в фандом молодёжь и продлил жизнь «Доктору Кто» на несколько десятков лет. Именно его Доктор, его спутники, его сезоны и его пейринг побеждают во многих масштабных опросах. Мог ли РТД обессмертить не только Джека, но и Марту? Мог. Мог ли он сделать Роуз Impossible Woman и отправить гулять по всему таймлайну Доктора, а не отбирать у неё всех способностей, данных спутнице ТАРДИС? Мог. Мог ли он сделать Донну не просто женщиной, важной лишь на одно мгновение, а женщиной, повлиявшей на всю жизнь Доктора, и самой важной спутницей по умолчанию? Мог. Мог он магическим образом махнуть ТенТу и настоящего Доктора местами, чтобы Роуз осталась с тем, с кем надо, и поженить парочку (не смейтесь, если вам стало смешно, потому что в фанфиках встречается и не такое переписывание канона, а вселенная ДК хороша тем, что в ней может произойти что угодно)? РТД мог сделать и это. Рассел Т. Дейвис мог сделать что угодно, но не стал делать ничего выходящего за рамки, в отличие от Моффата, которого не зря ругают за то, что он превратил «Доктора Кто» в фанфик.

У Моффата есть и Марти Сью, и Мэри Сью, да ещё и несколько, и все живут долго и счастливо, зато чего нет, так это смерти. А казалось бы, с чего это, в свою очередь, самый главный любовный интерес Доктора, если к кому-то вообще уместно относить такое определение, — Ривер? Потому что жена? Ну, во-первых, не единственная, а во-вторых, по словам самого Моффата, брак Доктора и Ривер был фиктивным. Почему Кларе было позволено стать самой важной и близкой спутницей? Доктор других спутниц любил меньше, что ли, что ради них лишний раз временем и пространством не рисковал, включая тех, к кому испытывал больше, чем дружескую привязанность? Судя по канону, можно подумать, что Клару Доктор любил и больше Роуз, и больше Ривер, и больше всех своих спутников вместе взятых (спасибо хоть, что не больше ТАРДИС). Почему Одиннадцатый — настоящий Доктор, а вот Десятый — ненастоящий, недоделанный, тщеславный и вообще идиот, если учитывать все характеристики, данные ему Моффатом ("Silence in the Library", "Forest of the Dead", "The Day of the Doctor", "The Time of the Doctor")? Потому что Моффату очень нравилось проезжаться по Десятому и лишний раз опускать его в грязь, когда можно было прекрасно обойтись без своих насмешек, ироничных вставок и подкалываний. По той же самой причине и Двенадцатый прогрессивный и дружелюбно настроенный Доктор, в то время как Первый — мудак-шовинист, и это несмотря на то, что «Тайм Лорды — прогрессивная раса, которая не занимается, в отличие от глупых обезьян, фигнёй и плюёт на предрассудки и гендерные стереотипы», а Одиннадцатый был не прочь вставлять неуместные шутки про женскую логику и домогаться замужних и женатых женщин, плюя на такие вещи, как согласие и уважение. Но Моффату ведь лучше знать, кого как прописывать и характеризовать, даже если это чужие инкарнации, да ещё и олдскульные. Ему лучше знать, почему Доктор «на самом деле» сбежал из Галлифрея, как он относится к своим родичам и где его настоящий дом. Ещё с эпохи Одиннадцатого Стивен начал заигрывать с публикой, то и дело интригуя зрителей «настоящим именем» Доктора, «правдой», о которой он молчал две тысячи лет своего существования, и то и дело подкидываемыми намёками на то, почему же Доктор всё-таки покинул родную планету.

Если говорить о Докторе и его отношении к Галлифрею и Тайм Лордам, то стараниями Моффата получилась какая-то каша. То Доктор ненавидит Тайм Лордов настолько сильно, что называет их главными врагами, берётся за оружие, видя в них угрозу, и отправляет земляков «в ад» ("The End of Time"), то он же их возвращает обратно ("The Day of the Doctor"), потому что Доктор, по мнению Моффата, «не мог на самом деле убить свою расу». Совершить геноцид, когда дело касается малопривлекательной расы, и не чувствовать себя из-за этого ни капельки виноватым? Всегда пожалуйста. Прикончить мерзких преступников, отделяя от них себя и жёнушку, — точно таких же убийц? Отлично. Убить сородича и вставить шутку «регенерировать — это как простудой переболеть», даже если сам умирать не хочешь и боишься? Почему бы и нет? Поспособствовать убийству постаревшей спутницы, потому что она неправильная и чужая, не моргнув глазом (The Girl Who Waited)? Было в жизни моффатского Доктора и такое, как и порча жизней и посмертий всех подруг и супруги. Но убить Тайм Лордов (отдельных убивать можно, если Моффат разрешит) — грех, не по-докторски, неправильно, жестоко, и как же миллиарды бедных беззащитных детей — о них вы подумали? Возродив Галлифрей, Моффат провозгласил, что вот она, цель Доктора — вернуться домой, и это несмотря на то, что сериал начался с побега Доктора из Галлифрея. Несмотря на то, что до прихода Моффата сериал характеризовался путешествиями героя по Вселенной, приключениями, бегом от сородичей, с которыми Доктор всегда состоял в не самых лучших отношениях, и тусовками с землянами. Но Моффат, конечно, знает лучше создателей сериала, с какой целью Доктор покинул свою родную планету. И вот нашёл Двенадцатый, казалось бы, Дом, из-за неудачных поисков которого ранее дубасил бедную ТАРДИС, истерил и страдал, и выполнил свою цель, да ещё и выгнал Рассилона из «своей планеты». А что потом? Ну, потом Доктор в очередной раз украл ТАРДИС и сбежал, потому что Моффат не следовал логике и сам, видимо, не до конца понимал, чего же его Доктору хотелось. Отсюда и выходят сюжетные дыры, которые теперь уже никак, увы, не залатаешь...

Сейчас, спустя три года после выхода девятого сезона, я оглядываюсь назад и радуюсь тому, что напоследок Моффат подарил нам потрясающую Билл и неплохой десятый сезон. Фандому нужен был глоток свежего воздуха, и им для нас стали позитивная и прогрессивно прописанная спутница (особенно она была прогрессивна для своего создателя), простенький, но светлый, наполненный разнообразными сериями и не крутящийся вокруг одной спутницы сезон, не напрягающие зрителей лишний раз эпизоды и расслабленная атмосфера в ТАРДИС. Хватило нам вечных драм, ссор, токсичных отношений и взаимного абьюза ещё при Кларе и Ривер, так что хорошо, что весь этот ужас остался позади. Но гораздо больше всего остального нам нужен был Доктор — подобревший, вернувший себе любовь к путешествиям и азарт и помогающий всем, кто в нём нуждался, а не только кому-то особенному, и он ненадолго, но вернулся. Что же до девятого сезона, то он собрал в себе всё негативное, что было свойственно эре Моффата: его тропы, самоповторения, нездоровые отношения главных героев и пугающее поведение Доктора — безумного, даркового и совсем на себя не похожего.

Я всегда любила несколькими словами характеризовать отдельные сезоны «Доктора Кто», и чаще всего помогал мне в этом, как ни странно, интерьер ТАРДИС. Девятый сезон стал для меня стальным, серым, неуютным и холодным — таким же, какой была ТАРДИС Двенадцатого, и отчасти таким же, каким был сам Доктор. А ещё девятый сезон стал для меня скучным, нудным, однообразным и ненасыщенным — все эти тенденции пошли со времён его предшественника. Слава богу, Двенадцатому и Кларе дали только два сезона. Слава богу, почти от всех проблем, которыми славится девятый сезон, перед своим уходом Моффат всё-таки отказался. Как видите, претензий у меня к Стивену набралось действительно много, и даже сейчас, после его долгожданного ухода, я хочу продолжать критиковать бывшего шоураннера, потому что с ним продолжают связывать все заслуги сериала. Потому что в русскоязычной среде его эру продолжают называть золотой. Потому что его продолжают расхваливать, в то время как сезоны Моффата, по моему мнению, стоит критиковать как можно больше и чаще. Надеюсь, что моя критика не показалась вам пустой, беспочвенной и необъективной.