... И разверзлись небеса... Книга первая (гет)

Солнце нещадно палило уже несколько дней, на небе не было ни облачка, сухая земля трескалась, и все живое на ней постепенно умирало, на разных голосах моля о том, чтобы с небес на всех пролилась божья благодать ‒ дождь. Трава пожухла, а когда-то упругие и зеленые листья деревьев вяло поникли и осыпались на землю. Животных не было видно, ни мелких, ни крупных, возможно, многие были съедены Этими, а, возможно, они просто прятались, передавая друг другу предупредительные сигналы на недоступных человеческому уху волнах. Но то тут, то там летали нарядные бабочки, стрекотали кузнечики, Эти их не замечали, они не служили для них пищей и могли радоваться жизни.

Она точно не могла сказать, какой сейчас месяц, возможно июль или август, уже давно перестав считать дни, мерила свое существование сменой времен года. Там, откуда девушка шла, из центра её страны, которая называлась Россией, и где когда-то был её дом, осень была дождливой, зима холодной, она ехала и шла оттуда довольно долгое время, теряя по пути родных, знакомых или просто попутчиков, все они направлялись на юг, понимая, что в холодное время года, когда грянут морозы, и невозможно будет согреться, им просто не выжить. По слухам, где-то там, на юге, люди, оставшиеся в живых, объединялись в довольно многочисленные поселения, были защищены от нападений и имели все необходимое для того, чтобы продолжить дальше род людской.

Она шла одна, всех сторонясь, особенно после того, как чуть не стала жертвой банды отморозков, употреблявших в пищу себе подобных. Тогда ей просто крупно повезло, остановясь с небольшой группой на ночлег в заброшенном доме, она ночью вышла на воздух подышать, потому что в закрытом небольшом пространстве запах от давно немытых, потных тел был невыносим, прислонившись к дереву, молча наблюдала, как группа из четырех вооруженных человек, мужчин и, судя по небольшому росту и фигуре, двух женщин, вышла из леса и, не заметив ее, окружила дом. Выждав время, они вошли, не встретив никакого сопротивления от спящих, голодных людей, и повязали их. Развели костер и, гогоча, стали обсуждать, кого первого из пленников употребят в пищу, их пристанище находилось недалеко отсюда, и они планировали уйти с рассветом.

Конечно, среди беженцев ходили слухи о подобных случаях, но было жутко наблюдать все это самой и слушать при этом их разговоры. Осторожно, стараясь не выдать себя, она забралась на дерево, потому что опасность грозила ей и со стороны Этих, им было безразлично время суток, и если они набредут на нее в темноте, спастись она не успеет, поэтому трясясь от страха, напряжения и боли в мышцах от неудобной позы, девушка, случайно избежавшая печальной участи ее спутников, просидела там до рассвета. Было удачей, что поредевшая листвой скрыла ее, оставив незамеченной, но зато она видела развернувшуюся перед ней сцену: связанных между собой несчастных жертв эти уроды гнали вперед, заставляя двигаться к своему логову, где всех их ждал один конец.

Когда они скрылись, и все стихло, выждав какое-то время, она вернулась в дом, выбрала среди оставленных вещей то, что могло ей пригодиться, и, внимательно осмотревшись, начала потихоньку продвигаться, сверяясь с компасом, оставшимся от прежнего, угнанного на убой владельца. Шла медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь к звукам, далеко разносившимся в тишине, брела сначала по краю дороги, потом по кромке леса, не углубляясь в него, потому что пару раз видела там Этих, на открытом пространстве их было проще заметить и вовремя спрятаться.

* * *

Второй день они вдвоем, оставив машину в условленном месте, шли по следу этой небольшой группы уставших людей, державших, как и все остальные, путь на юг в колонии доноров. Через своих человеческих агентов Совет бессмертных постарался распространить весть о новом Эдеме, и легковерные,отчаявшиеся теплокровные существа, гонимые страхом перед Этими, желанием жить и спасти своих близких, устремились на юг России. Этот новый Исход имел целью сохранить жизни людей для спасения вампиров, о которых люди писали странные книги, снимали дурацкие фильмы, но в реальность которых, они не верили.

Совет высылал мобильные группы из двух бессмертных, один из которых должен был обязательно владеть языком страны, на территории которой колония размещалась. Хотя его возраст и ранг в чётко структурированной иерархии бессмертных избавляли от подобных мероприятий, он сам не раз вызывался принять участие в рейдах. Его напарник по меркам вампиров был еще младенцем, обращенным в середине двадцатого века, у него же за плечами было несколько столетий, он пережил войны и эпидемии, наблюдая, как теплокровные с развитием их цивилизации придумывают все более изощренные способы уничтожения друг друга. То, что этот ужасный вирус, превращающий людей в омерзительно пахнущих, ходячих трупов, вырвался наружу из секретных лабораторий, было прогнозируемо и даже ожидаемо многими из их старейшин, он явно создавался с целью уничтожения одной нации другой, но в результате, вырвавшись на свободу, пожрал всех: и создателей, и предполагаемых жертв.

В первое время, пользуясь страхом и хаосом, его собратья словно сорвались с цепи и устроили наряду с Этими настоящее кровавое пиршество, насыщая себя до отказа живой, теплой кровью испуганных смертных, но Совет быстро навел порядок, непокорных показательно ликвидировали, чтобы усмирить других. Кроме того, для соблюдения правил общежития бессмертных и людей и поддержания баланса системы приняли два важных решения: во-первых, вместе с людьми, но не обнаруживая себя, уничтожать Этих, численность которых росла в геометрической прогрессии, во-вторых, нужно было спасать теплокровных, собирая их в хорошо защищенные колонии, где они могли бы жить в ожидании лучших времен и обеспечивать своей жизнью существование бессмертных.

Конечно, были среди его собратьев и альтруисты, те, кто помогали смертным из гуманных и бескорыстных побуждений и, не дожидаясь приказа старейшин Совета, защищали людей или те, кто до обращения имели семью и детей и, когда первое бешенство крови проходило, начинали приглядывать за своими человеческими потомками. Но большинство спасало человеческую расу, как естественную кормовую базу, чтобы выжить самим.

Он и напарник приблизились ночью к группе людей, расположившихся на отдых в заброшенном, одиноко стоящем доме, и видели, как его окружили и всех, включая женщин и детей, повязали, словно скот. Они слышали разговоры каннибалов, запахи страха пленников и возбуждения палачей смешались и повисли в воздухе, подобно дождевым каплям, ощутимым даже на большом расстоянии. С тем, что люди убивают и поедают себе подобных, бессмертные уже сталкивались и имели на этот случай от Совета четкие инструкции действий: каннибалов выпивали досуха, но не глазах у смертных, чтобы их не напугать, ведь эти спасенные люди должны были пополнять количество жителей ближайших колоний. С рассветом группа двинулась в путь, связанные между собой пленники едва тащили ноги от усталости и страха, их освобождение не составило никакого труда, просто понадобилось время, чтобы исчезновение их конвоиров выглядело бы как несчастный случай или смерть от Этих.

Чем дальше они удалялись, тем большее беспокойство он испытывал, казалось, что-то было упущено, замерев на миг и вспоминая, что насторожило его в небольшом лесочке, окружавшем дом, он, наконец понял ‒ слабый запах теплокровного, судя по всему женщины, исходил от одного из деревьев, недалеко от места, где они стояли, наблюдая за людьми, кому-то удалось избежать западни и хватило ума спрятаться среди ветвей. Поручив напарнику одному играть роль человека, случайно присоединившегося к этой горстке дезориентированных и насмерть перепуганных людей, спасенных ими от ужасной смерти и озадаченных к тому же необъяснимыми исчезновениями своих мучителей, он предупредил его, что вернется проверить территорию, переместился к дому за считанные минуты и, раздувая ноздри принюхался. Женщина, совсем молодая... Ее едва ощутимый, сладкий аромат вел к югу, она как-то ориентировалась, возможно, по компасу, не зная точно расположения колонии, но опираясь на слухи.

Ушла она недалеко, и когда солнце начало садиться, запах стал явственнее, его тонкий слух позволил засечь издалека биение ее сердца, слишком частое, кстати, и журчание воды, она, наверняка, задержалась у ручья. Надеясь, что теплокровная не потеряла бдительность и ее не убили Эти, он решил приблизиться к ней сверху, бесшумно перемещаясь с дерева на дерево, когда вдруг увидел ее почти под собой.

Девушка расположилась на ночлег в развилке веток на небольшой площадке старого дуба, от нее пахло водой из ручья, голодом и жаром. Спустившись чуть ниже, вампир внимательно оглядел ее, невысокого роста, худая, как все они теперь, с густыми темными волосами и глазами цвета весеннего неба, она не спала, и смотрела вверх задумчивым взглядом, очевидно, вспоминая своих родных. Он вынес это умозаключение из собственных наблюдений за людьми, если те вот так смотрели в небо, значит думали о чем-то очень приятном, дорогом, а в нынешних условиях все вспоминали, как правило, о прошлой жизни, семьях, любимых и друзьях.

В лесу послышались шорохи, под ногами захрустели ветки, запах разложения подсказал ему, что по лесу болтались Эти. Он взглянул на девушку, желая проверить, слышит ли она их приближение. Конечно, нет! Они были еще далеко, и ее человеческий слух просто не мог их распознать. Все также грустно уставившись в небо, она, казалось, не думала ни о какой опасности. Но вот смертная оторвала спину от ветки и прислушалась. «Наконец-то!» — с раздражением подумал он. Вскоре показалось трое Эти, похоже когда-то это была семья, мужчина, женщина и подросток продвигались медленно, путаясь в упавших ветках и выступивших наружу мощных корнях дуба. «Если упадут, могут увидеть ее снизу», — сказал он себе, но семейка благополучно миновала ее укрытие, громко хлюпая ногами по мелкому ручью. Он убьет их, когда отойдут подальше. Взглянул на девушку, на бледном красивом лице страха не было, только в глазах застыла обреченность, людей с таким выражениям он также видел немало, и означало это всегда одно и тоже ‒ усталость от жизни и готовность умереть.

Вампир укрылся среди ветвей старой березы, за два дерева от нее и слышал, как она то ли что-то бормотала, то ли напевала, а это было неосмотрительно, потому что небольшими группами Эти два раза проходили недалеко от них, и каждый раз он отвлекался и прекращал их блуждания, даря им вечный покой. Потом ему показалось, что ее запах изменился, как если бы жар, который он чувствовал и до этого, усилился еще более. Заболела? Это было бы совсем некстати. Когда он нашел  эту смертную, от нее пахло водой из ручья. Неужели искупалась и пила из этой лужи? Для организма, ослабленного недоеданием, переохлаждение и кишечные инфекции представляли смертельную опасность.

Справа нарастал гул, его могла производить только большая стая смердящих, вскоре они показались из-за деревьев и медленно двигались к ним со стороны дороги. Девушка сидела, прикрыв глаза, и покачивалась из стороны в сторону, услышав шум, производимый Этими, вдруг поднялась на ноги, звонко крикнула: «Эй, вы там!» и, раскинув руки, словно собралась лететь, спрыгнула с дерева. Услышав звук, смердящие двинулись в ее сторону, она лежала на земле, свернувшись клубочком и закрыв лицо руками, как маленькая девочка. Бессмертный разозлился, во время его рейда теплокровные еще не умирали, он всех привозил в колонию в целости и сохранности и сейчас не позволит этой маленькой дурочке так бездумно распорядиться своей кровью. Крепко выругавшись, он метнулся вниз и, схватив ее перед носом у смердящих, молниеносно вернулся назад, почти на самый верх дуба, слившись со стволом дерева замер, чувствуя всем телом ее горячее, живое тепло. Она открыла мутные, воспаленные глаза, посмотрела ему прямо в лицо и тихо прошептала:

— Привет, смерть.

* * *

Ей опять повезло, потому что она набрела на маленький прозрачный ручеек, каким-то чудом сохранившийся в лесу, напилась, правда, для этого пришлось рискнуть и лечь на землю, казалось, начав глотать воду, она не сможет оторваться, хотя жажда пересушила ей горло и сделала процесс глотания болезненным, здесь же у ручейка сжевала, не торопясь, два маленьких, заплесневелых печенья, запив их водой. Получился настоящий обед! Девушка долго не могла отойти от этого благословенного источника жизни, набрала воды в бутылку и попыталась, как могла, освежить водой свое пропахшее потом тело, а используя листья, как губку, принялась отмывать въевшуюся грязь с мозолистых ступней.

Солнце уже клонилась к закату, идти дальше было опасно, и она решила заночевать здесь, возле ручья, присмотрев подходящее дерево с удобной площадкой между двумя большими ветками. Последнее время, если она не присоединялась к группе людей, то взяла за правило устраивать себе ночлег на дереве, конечно, ни о каком полноценном отдыхе в таких условиях речь не шла, но, по крайней мере, была гарантия того, что ей удастся выжить, и не стать жертвой Этих или любителей человечины.

И хотя девушка устала, было еще рано, и сон к ней не шел, глядя в высокое небо, где начали проявляться первые звезды, небо, абсолютно безразличное к трагедии, развернувшейся под ним, она вспоминала о своей семье. Когда все это началось, Анне исполнилось девятнадцать лет, она училась на третьем курсе и изучала иностранные языки, мечтая стать переводчицей и увидеть Париж и Лондон. Была отличной студенткой, способной и трудолюбивой, возможно, не слишком общительной, не любила шумные компании и студенческие тусовки в общежитиях, потому что почти всегда они заканчивались неумеренным употреблением алкоголя и сексом в темных углах или на соседних койках. Зато с удовольствием общалась с друзьями в социальных сетях или в кафе за чашкой кофе или бокалом вина, ходила в кино, театр, на концерты, но, как правило, поблагодарив за компанию, возвращалась домой в свою уютную комнату, где ее ждала больная мама, они, сколько она помнила себя, жили вдвоем и были очень дружны. Подруги беззлобно подтрунивали над Анной, говоря, что та точно умрет старой девой, потому что ни с кем из парней девушка до сих пор не встречалась, однокурсницы смотрели на это, как на какой-то анахронизм и шептались за спиной о ее сексуальных предпочтениях, парни облизывались, заключая пари на то, кто первым уложит недотрогу в постель.

И однажды кто-то взял и уничтожил эту обычную, привычную жизнь. В какой стране это началось сказать сейчас было невозможно, почти синхронно в разных местах планеты стали появляться сообщения о диких беспорядках и нападениях на людей. Никто не обратил на это особого внимания, удивительным казалось то, что люди, так любившие пугать себя фильмами ужасов, постапокалипсиса, посмотревшие множество боевиков о зомби, где сценаристы и режиссеры подробно, в красках и лицах, показывали, как это начинается, что нужно делать и каким образом бороться с Этими, люди все равно все упустили, проморгав начало, когда процесс еще можно было повернуть вспять, и теперь, похоже, беспомощно двигались к финальным картинам жизни человеческой цивилизации.

В ее родном городе в реальность происходящего тоже сначала не верили, смеялись, говоря, что нападения на улицах и в других местах ‒ это результаты костюмированных флэшмобов молодежи и фанатов всем известных сериалов. Но, увы! Поверить пришлось, когда стада Этих заставили людей покидать свои дома, разбегаться в разные стороны, кто-то штурмовал военные части, надеясь уцелеть под защитой оружия, многие уходили в деревни и окрестные леса или уезжали в Сибирь, уверяя, что там вполне можно затеряться, жить натуральным хозяйством, построив себе дом и ожидая, когда власти наведут порядок, а кто-то мигрировал на юг, где по слухам, люди вели нормальную, почти привычную жизнь, образуя хорошо защищенные колонии. Все искали места для укрытия, куда Эти еще не добрались.

Их небольшой городок, заполоненный ходячими трупами, они с матерью покинули одними из последних под охраной эвакуировавшейся воинской части, решив пробираться на юг. Все было как в кадрах военной хроники прошлого века, мужчины и женщины, дети и старики с рюкзаками и сумками в руках, уходили из домов, уводя с собой домашних питомцев, молча грузились в автобусы, машины, и этот караван медленно продвигался по улицам городка, в глазах стояли слезы, кто-то навзрыд плакал, и почти все старались не смотреть по сторонам, чтобы не видеть разрухи и кошмара, творившегося вокруг. Они уходили в неизвестность, многие гибли в пути, и самым страшным стало то, что смерть превратилась в обыденность и даже избавление от ужаса реалий. Люди потихоньку дичали, как и их домашние питомцы, которые убегали в леса, если до этого их не успевали съесть оголодавшие хозяева.

У матери было больное сердце, лекарства закончились, появилась одышка, и быстро идти женщина не могла, отстав от основной группы, они медленно брели, останавливаясь с наступлением сумерек. Мать взяла с нее обещание в случае смерти не позволить ей стать еще одним Этим, оружия у них не было, но к тому времени все уже знали, какими подручными средствами можно убить.

На этом моменте воспоминания Анны остановились, мозг блокировал их, потому что мысли о смерти матери причиняли невыносимую боль. Глядя в безразличное небо, она думала о том, что ее время пришло, вряд ли ей удастся добраться до колонии, слишком устала, желание бороться и выживать угасло, желудок скрутило так, что хотелось кричать, в тяжелой голове что-то безостановочно гудело и сердце колотилось о ребра. Жизнь причиняла слишком много боли, она хотела уйти к матери. Шум вдали становился все ближе, приближалось большое стадо ходячих. Она встала, запрокинула голову в небо, расправила руки, как крылья, и, громко крикнув, чтобы привлечь внимание Этих, не давая себе времени думать, просто упала вниз. Слушая шорох листьев под их ногами, свернулась в клубочек, как в детстве, и закрыла глаза, ожидая конца. Что-то подхватило ее и понесло наверх, Анна почувствовала холод по всему телу. «Вот и все. Как просто и быстро. Даже боли не почувствовала», — удивилась она про себя, открыла глаза и, увидев бледное, красивое лицо, прошептала:

— Привет, смерть.