Гарри Поттер и кошмары грядущего прошлого (гет)

Гарри вынырнул из кошмара, крича во всё горло.

— Проклятый мальчишка, немедленно прекрати шуметь! — заорал Вернон Дурсль из-за двери.

Гарри обмяк и направил невидящий взор в потолок. Голова болела, словно её ударили топором из одной видеоигры Дадли.

— Я умираю? — прошептал он вслух. Он испугался, не случился ли у него инсульт, о котором рассказывали в одном из любимых больничных сериалов тети Петунии. Впрочем, ни одна часть тела не оцепенела, в то время как голова раскалывалась от боли.

Он лёг ровно и постарался восстановить дыхание. Закрыв глаза, он вновь увидел образы людей с палочками, один за другим умирающих в бою. Он увидел красные глаза во тьме, почувствовал обжигающую, словно огонь, ненависть. Гарри не мог припомнить никаких передач по телевизору, где люди сражались бы на палочках, и он размышлял, не визит ли в Косую аллею с Хагридом повлиял на его сны.

Он улыбнулся, вспомнив о бородатом дико выглядевшем великане. Тот был первым взрослым волшебником, которого Гарри встретил и с которым подружился. Но когда он представил чёрные глаза и колючую бороду, он увидел обмякшее бледное тело и глаза — потухшие и смотрящие в пустоту. В желудке что-то сжалось, когда он понял, что представил Хагрида мёртвым. Парень вздрогнул и уткнулся в тонкую подушку.

— Это просто кошмар, — прошептал он сам себе, — просто чертовски ужасный кошмар.

Может, если он будет повторять себе эти слова постоянно, он сможет в них поверить.

* * *

Кошмары или нет, Гарри пришлось подниматься, чтобы приготовить всем завтрак. Было очень сложно сосредоточиться. Образы из сна продолжали его преследовать, большинство были весьма неприятными. Он чуть не уронил сковородку, когда тётя Петуния вошла на кухню посмотреть, почему завтрак всё ещё не готов.

— Осторожнее, глупый мальчишка! — прикрикнула она. — Ты столь же невнимателен, как и твои никчёмные родители!

Холодная ярость поднялась в его груди, замораживая воздух в лёгких. Он отложил сковородку подальше и развернулся. Петуния Дурсль привыкла к сердитому повиновению, злобному уважению и попыткам избежать ссоры. Она не привыкла к холодному бешенству.

— Мои родители не были никчёмными. Мой отец был звездой квиддича, а мама — одной из лучших ведьм своего времени. И если бы вы не завидовали её отношениям с отцом, вам не пришлось бы придумывать эту ложь.

Тётя не побледнела бы так быстро, даже если бы ей перерезали горло.

Гарри только моргнул, когда она вдруг развернулась и выбежала из кухни. Что заставило его сказать всё это? Он ничего не знал о родителях. Хагрид сказал, что они были старостами школы, и всё. Из речи тёти в хижине на море Гарри понял, что она завидовала талантам его матери, но она ничего не говорила про ревность к её браку.

И всё равно его слова остановили тётю.

Он потряс головой и вновь поставил бекон на огонь, пока тот не был готов. Затем он вынес еду в столовую и всех обслужил. Тётя Петуния была бледной и молчаливой, дядя Вернон недовольно поглядывал на него, а Дадли выглядел озадаченно. Гарри соскреб остатки бекона и яиц на свою тарелку и быстро всё съел в абсолютной тишине. Он поскорее вымыл тарелку и ушёл к себе в комнату. По дороге он украл пару таблеток аспирина из аптечки и запил водой из-под крана. В комнате он первым делом проверил клетку с совой и убедился, что миска с водой наполнена.

Гарри сел на кровать, закрыв лицо руками и обхватив ими колени. Глубоко вдохнув, он припомнил себя сидящим на стуле в такой же позе и спорящим… с портретом? Воспоминание казалось совсем свежим, как будто это было этим летом, но что-то точно было не так. Тогда у него была куча порезов и синяков. Но Гарри не припоминал, чтобы его когда-либо настолько сильно избивал Дадли со своей бандой.

Бросив попытки что-либо понять, он лёг на кровать и закрыл глаза. Головная боль проходила, и, если тётя продолжит избегать его до конца дня, у него был шанс немного поспать.

* * *

Когда Гарри проснулся чуть позже вечером, головная боль стихла, но кошмары стали ещё хуже. Когда он, спотыкаясь, спустился с лестницы, тётя тихо сидела в гостиной. Она даже не взглянула на него, когда он сказал, что плохо себя чувствует, и лишь кивнула, когда он сказал, что пропустит ужин.

Пропустить ужин было не так сложно, поскольку аппетит полностью пропал. Гарри не мог вспомнить себя когда-либо настолько слабым — разве что когда дядя ударил его, и в падении он зацепил головой кухонную плиту. Впрочем, сейчас слабость была другой.

— Это что, магия? — прошептал он в темноту. Было всё ещё сложно считать эту комнату своей — его место было в чулане под лестницей. Глубоко вздохнув, он вновь опустился на подушку и уснул.

То, что случилось потом, не было похоже ни на один его сон.

Гарри понял, что вновь лежит в маленькой спальне. Стул, правда, был выдвинут из-под стола, и на нём сидел незнакомец. Он выглядел очень уставшим и потрёпанным. Тонкие чёрные волосы перекрывали пол-лица, бросая тень на глаза. Он уставился на Гарри, на его лице проступил шок, а затем он устало потёр глаза.

— Этого следовало ожидать, — наконец произнёс мужчина. — Слишком сильное природное сопротивление. Человек, способный сбросить Империус в четырнадцать, вряд ли позволит просто отобрать у себя тело, — он скривился. — Может, это и к лучшему — сделать это добровольно.

Гарри постарался не пялиться на незнакомца, который разговаривал сам с собой. Он уже привык к странным, бессмысленным снам вроде летающих мотоциклов или вспышек яркого зелёного света. Но у него ещё не было снов о человеке, предпочитающем говорить с собой, а не с ним.

Человек взглянул на него и вздохнул.

— Я не очень ясно выражаюсь, не так ли? Слушай, Гарри, ты уже встречал Хагрида?

Мальчик кивнул.

— Хорошо, я могу пропустить эту часть. Ты уже готовишься к школе, верно?

Гарри вновь кивнул.

— Славно. Ты полюбишь эту школу, она станет для тебя домом. Гораздо лучшим домом, чем этот, с Дурслями, — мужчина вдруг закончил очень жёстко, и у Гарри отвисла челюсть. Тётя и дядя прекрасно вели себя перед соседями и были в их глазах идеальной семьёй. Откуда этому человеку знать, что происходит на самом деле? Гарри почувствовал, что его щеки горят от стыда.

— Нет, нет, — решительно заявил мужчина. — Не ты виноват, а они. Они заслужили себе особое место в аду за то, что сделали с тобой.

Гарри вздохнул и попытался поверить в сказанные этим человеком слова.

— Впрочем, сейчас не время об этом говорить. Мне понадобится куда больше убедительности, чтобы ты поверил. Но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Тебе понравится в Хогвартсе, у тебя там появятся друзья, но не всё и не всегда будет настолько хорошо.

Гарри спокойно наблюдал, как мужчина собирается с мыслями.

— Там случится много чего, и хорошего… и плохого. Человек, убивший твоих родителей, вернётся и убьет ещё больше людей. Некоторые… некоторые из них будут твоими друзьями… и среди них будет твоя любимая.

Кровь отхлынула от лица Гарри. Он и не подозревал, что можно впасть в ступор во время сна.

— Почему ты мне об этом говоришь? — прошептал он. — Как ты об этом узнал?

Человек посмотрел ему прямо в глаза. Гарри понял, что они тускло-зелёные. Наконец гость откинул чёлку, открывая очень знакомый шрам в виде молнии.

Гарри уставился на мужчину. Он сказал первое, что пришло на ум.

— Но как? Если ты — это я, то почему ты не носишь очки?

Гость впервые улыбнулся, медленной и грустной улыбкой, от которой в груди что-то ёкнуло.

— Гермиона… эм, одна из моих или, скорее, наших друзей разработала специальное заклинание. Ей надоело, что очки слетают с меня в самые неподходящие моменты.

Гарри заметил, что человек часто моргает и поспешил сменить тему.

— Всё закончилось не очень хорошо, верно? — спросил он.

— Нет, к сожалению, нет. В конце концов я победил, но всё вокруг было уничтожено и все мои друзья… погибли. Я понял, что меня ничто не держит там, поэтому я применил очень сложную магию, способную взять мою… душу… из моего тела и послать её в прошлое. Я дам тебе знания о том, что происходит сейчас и что произойдёт в будущем. Надеюсь, мы сможем всё изменить.

— Ты сказал «мы», — осторожно поинтересовался Гарри.

Будущий Гарри кивнул.

— Изначально план был в том, чтобы наши души и сознания слились в одно целое… Ты перестанешь быть просто тобой, а я перестану быть просто мной. Я думаю, в большей степени мы станем нами, — мужчина немного помолчал и продолжил гораздо мягче. — Я не хочу тебя обманывать, Гарри, ты больше не будешь тем же Гарри Поттером, что и раньше. Множество моих воспоминаний… не очень приятны.

Мальчик глянул на него мокрыми от слёз глазами.

— У меня правда будут друзья в этой школе?

Мужчина кивнул и глубоко вздохнул.

— У тебя будут замечательные друзья, и вокруг будет так много любящих тебя людей, что ты даже не поверишь, что такое возможно.

Парень поднялся с кровати.

— Тогда я не позволю им пострадать. Если сможем, мы его остановим, — он протянул руку.

Гость взял его за руку и прошептал:

— Почему-то я знал, что ты ответишь именно так, — человек исчез, и лишь ветер на секунду пронёсся через комнату.

* * *

Его кожа горела, словно в огне, и Гарри проснулся от боли. Он попытался удержать крик, но жжение вдруг стало стихать. Убедившись, что может двигаться, он вскочил с кровати. Гарри счастливо осмотрел вторую комнату Дадли, и это был самый прекрасный вид, что он мог припомнить за последние годы. Он заметил, что полярная сова в удивлении на него смотрит.

— Я сделал это, Хедвиг, я, чёрт возьми, это сделал! — с азартом прошептал он. Сова не обратила внимания на имя, и Гарри вспомнил, что ещё не успел ее назвать. — Прости, моя девочка, — он встал, открыл клетку и погладил мягкие перья, слишком уж долго его будущее «я» этого не делало. — Как тебе имя Хедвиг? Прекрасное имя для прекрасной совы, — сова наклонила голову и потёрлась клювом о его пальцы. Он дал ей совиных сластей, и она мягко ухнула.

Гарри счастливо вздохнул и посмотрел на календарь на стене. До поездки в Хогвартс оставалось почти две недели. На часах было два часа пополуночи. Немного поразмыслив, Гарри оделся, взял палочку, ключ от сейфа и мешочек с деньгами. Он выскользнул из дома с ловкостью, натренированной ещё в первой жизни.

Стоя на тёмном тротуаре, Гарри поднял палочку. Его сильно удивило лакированное дерево без зазубрин и царапин. Он подпрыгнул, когда Ночной Рыцарь внезапно появился с громким «бум».

— Дырявый Котёл, — холодно произнёс он, оплачивая проезд. Помолодевший Стен Шанпайк взял деньги и указал ему на пустую кровать. Гарри избежал внимательного взгляда и лёг на кровать перед тем, как тот смог рассмотреть его шрам.

Когда он сошёл с автобуса на улицу, Гарри отправился в таверну и быстрыми и уверенными шагами прошёл к задней стене. Он достал палочку и уже проходил на Косую Аллею, когда голос позади поинтересовался:

— Эй, Том, кто этот паренёк?

Ночная Косая аллея выглядела непривычно. Большинство магазинов уже были закрыто, и лишь несколько всё ещё принимали посетителей. Улица выглядела почти пустой, а немногие одинокие фигуры были с головой укутаны в чёрные мантии. В своих маггловских обносках Гарри чувствовал себя невероятно беззащитным. Он сжал палочку в кулаке, вышагивая по центру улицы. Ему не хотелось с кем-нибудь столкнуться, и он скривил лицо в надменную гримасу наследника древнего рода. Гарри надеялся, что это не выглядит слишком уж комично в его одиннадцать лет.

Когда он подошёл к большому белому зданию из мрамора, Гарри понял, что его надежды оправдались. Гринготтс был открыт: вероятно, из-за жизни под землёй гоблинам не нужно было определённое время для сна. Ещё более вероятной причиной было наличие клиентов с боязнью дневного света.

Гарри подошёл к ближайшему свободному гоблину и вежливо кивнул.

— Я бы хотел заглянуть в свою ячейку и задать несколько вопросов по поводу моего счёта.

Гоблин с любопытством на него посмотрел и жестом поманил за собой. После очередной гонки сквозь туннели Гарри открыл свою ячейку ключом, оставленным Хагридом. На этот раз он прихватил куда больше денег. Он знал, что эта ячейка пополняется со счёта семейной ячейки Поттеров в случае если деньги здесь закончатся. Семейная ячейка Поттеров будет недоступна ему до семнадцатилетия, то есть пока он не станет совершеннолетним. Он даже не подозревал о её существовании до своего дня рождения — тогда сова из Гринготтса принесла ему уведомление. Гарри никогда не перестанет злиться на то, что некоторые вещи скрывали от него ради его же спокойствия. Зато в этот раз всё будет по-другому.

Единственной трудностью было найти способ использования своих знаний о будущем без разоблачения себя. Если Министерство узнает о его знаниях, Фадж запрёт его в Азкабан и будет поить сывороткой правды, пока не узнает всё. Лишь Мерлину известно, что произойдёт потом. Альбус предупреждал об опасности необратимых изменений, если начать их слишком быстро. Если события уйдут по другому пути слишком далеко, всё знание о будущем станет бесполезным. Гарри знал, что ему нужно осторожно использовать свои воспоминания, но он боялся, как бы осторожность не привела к бездействию. По пути на поверхность Гарри решил пожить как можно тише и посмотреть на результат.

Вернувшись в холл и обменяв галлеоны на фунты, Гарри вновь обратился к своему проводнику.

— Оставили ли мои родители что-нибудь, кроме денег? Бумаги, журналы, записи? У меня ничего не осталось в память о них, — тоскливо закончил он.

Гоблин не выглядел особо счастливым, объясняя эмоциональным людям простые вещи.

— У вас есть семейная ячейка и небольшие инвестиции, но по условиям наследства вы не сможете получить к ним доступ, пока не достигнете совершеннолетия.

— Правда? — Гарри сделал удивлённый вид. — Могу ли я поговорить с менеджером счёта?

— И зачем вам это? — подозрительно спросил гоблин.

Гарри неопределённо пожал плечами, надеясь, что жест нормально смотрится со стороны.

— У меня есть несколько вопросов о состоянии счёта. Также я должен обдумать возможное перемещение моих средств в другой банк, когда я достигну совершеннолетия, — холодно закончил он.

Глаза у гоблина расширились. Нечасто молодые сотрудники банка теряли многомиллионные вложения в пользу одного из заокеанских конкурентов Гринготтса.

— Я посмотрю, свободен ли Златохват, — быстро ответил он и поспешил прочь.

Через минуту Гарри проводили в комфортную комнату, представив Златохвату. Гоблин был невероятно толстым, носил жилет в клеточку и пару золотых очков.

— Мистер Поттер, — пророкотал он, нагибаясь вперёд без улыбки.

— Мастер Златохват, пусть ваше золото всегда прибывает, — ответил Гарри с лёгким поклоном. Он был посредником между американскими военными силами и группой выживших в Гринготтса после освобождения Косой аллеи. Когда он помогал им спасать то, что осталось в разрушенных подземных хранилищах, Гарри обучился гоблинским обычаям.

Глаза гоблина на мгновение расширились от удивления. Он явно не ожидал формального приветствия от волшебника, особенно такого молодого.

— Чем я могу вам помочь? — вежливо поинтересовался он, разглядывая юношу.

— Я только недавно узнал о моей семейной ячейке и о том, что именно вы управляете вложениями моей семьи.

— Именно так, — осторожно заметил гоблин, явно заинтересованный, к чему всё это ведёт.

— Способны ли вы вложить деньги в маггловский бизнес?

Гоблин моргнул.

— Эээ... Да, у нас в банке такое было несколько раз. Это не очень популярное вложение в волшебном мире.

Гарри взвесил все за и против.

— Я буду с вами откровенен, Хранитель моих денег, — сказал он, используя официальный титул гоблина. Эта формальность выражала большое уважение и доверие. Златохват выпрямился в кресле и резко вдохнул. — Я живу со своим дядей, магглом, ненавидящем магию. Он получает зарплату в маггловской фирме под названием Граннингс. Я считаю своим долгом приобрести контрольный пакет акций этой компании.

— И вы хотите его уволить, чтобы отомстить? — спросил Златохват, хотя звучало это как утверждение.

Но Гарри покачал головой, снова удивив гоблина.

— Мне нужны рычаги воздействия, а не месть. Уже были… инциденты. Я хочу их предотвратить, — Гарри сделал задумчивый вид. — Если они… повторятся… или что-то со мной случится, семья моего дяди унаследует состояние Поттеров. Получив контроль над средствами, они заберут их отсюда и положат в маггловский банк.

Златохват ничего не сказал, но его ноздри расширились.

— Как ваш менеджер я обязан разработать сбалансированную стратегию инвестирования. Ваши вложения в маггловской сфере недостаточно велики, — формально отметил гоблин. — Я пошлю вам сову, когда мы получим контрольный пакет акций, — тихо добавил он.

Гарри кивнул и немедленно встал — это был жест, показывающий уважение к времени Златохвата.

Гарри вышел на тёмную улицу и осмотрелся. Никто не уделял ему особого внимания, но всё равно он чувствовал на себе подозрительные взгляды. Он быстро подошёл к открытому секонд-хенду недалеко от Лютного переулка. Он явно переплатил за короткую тёмную мантию с капюшоном, но почувствовал себя намного увереннее. Теперь было не настолько очевидно, что Гарри всего лишь одиннадцать. Низкая фигура в капюшоне может оказаться кем угодно — хоть гномом, хоть гоблином. Никто в здравом уме не пожелает перейти дорогу гоблину на пустынной улице посреди ночи.

Гарри не снимал мантию до самой Тисовой улицы. Когда автобус высадил его и исчез, он втянул её в растянутый рукав, спрятав внутрь палочку. Часы в гостиной показывали полчетвертого ночи. Поднимаясь по лестнице, он почти наступил на скрипучую ступеньку, но вспомнил о ней как раз вовремя.

Парень вытянулся на кровати и глубоко вздохнул. Ему придется вставать и готовить уже через пару часов, но он неплохо поспал днём. Он медленно закрыл глаза и расслабился, пытаясь уснуть.

* * *

Огонь был неестественно ярким, и даже на таком расстоянии кожу обжигало, а на лбу выступала испарина. Они с Гермионой едва удерживали Рона, рвущегося в дом.

— Пустите меня! — орал он.

Гермиона неразборчиво бормотала что-то сочувствующее. Гарри наконец сумел вернуть себе голос после шока и сказал своему другу:

— Мне жаль, Рон. Мы появились слишком поздно. Её больше нет, — его голос превратился в шёпот, когда Рон упал на колени в грязь.

— Мама... — всхлипнул он. Гермиона опустилась на колени перед ним и обняла, успокаивая.

Гарри отвернулся и увидел, как догорает Нора.

* * *

Гарри сел так быстро, что чуть не свалился с кровати. Он ухватился за стоящую рядом тумбочку, чтобы не упасть. Голова кружилась. «Только этого мне не хватало! — подумал он, обхватив себя руками. — Я не обязан проходить через всё это опять. Соберись, Поттер».

Он представил, как Снейп издевался бы над его слабостью, если бы увидел его в таком состоянии, и холод пробежал по венам. Он ведь ещё не выработал стратегию общения с мастером зелий. Раздумывая над возможностями, он устыдился тому, что включил в список вариантов хладнокровное и жестокое убийство. «По крайней мере, этот насильник над разумом не сможет больше лазить по моим мыслям и воспоминаниям».

Он до сих пор не смог простить себе нежелание переосмыслить отношение к Снейпу, когда узнал, что тот — мастер легилименции. Ведь с первого же урока тот обвинял его в высокомерии и желании прославиться ещё больше. И вдобавок все те случаи, когда Драко портил чужие зелья, а наказание получал Гарри. Он ведь знал правду, он мог заглянуть в сознание любого ученика… и всё равно превращал жизнь Гарри в ад при первой же возможности. «Как он смог заполучить доверие директора? — размышлял Гарри. — Ведь кто-то столь злобный и мстительный вряд ли по-настоящему мог бороться против Волдеморта». Он должен прибить его на месте. Конечно, будут проблемы, но Дамблдор не погибнет, и Волдеморт не осмелится атаковать школу, убивая дорогих для Гарри людей. Пожизненное заключение в Азкабане того стоит.

Гарри с жаром потряс головой, вытряхивая ужасные мысли с остатками сна. Он поставил новую галочку на календаре. У него было ещё две недели всё обдумать. С задумчивым видом парень спустился готовить всем завтрак.

* * *

Между едой и работой по дому Гарри старался сбежать из дома при любой возможности. Не то чтобы кто-то возражал. После его яростной вспышки тётя старалась избегать его. Читать дневник матери в прошлой жизни оказалось неожиданно полезно.

Таким образом, каждое утро начиналось с похода в угол парка, где его не могли увидеть случайные прохожие. Там он вызывал Ночного рыцаря и отправлялся в Косую аллею. Он с большой осторожностью следил, чтобы никто не узнал его под капюшоном, ему не нужны были статьи в Пророке наподобие «Замечен Гарри Поттер», ведь люди начали бы задавать вопросы.

Гарри много бродил по маггловскому Лондону. Поначалу ему хотелось купить нормальную одежду, но чтобы историям про Дурслей поверили, пришлось обойтись теми обносками, что уже на нём были. Вместо этого он приобрёл книги по психологии, боевым искусствам и фехтованию. Последние смогут объяснить продвинутые знания в этой области, которые он не сможет скрыть. Книги по психологии, с другой стороны, ему действительно были нужны. Он не сможет не вмешаться в некоторые вещи, но ведь нельзя же сказать одиннадцатилетним Рону и Гермионе: «Вы двое станете встречаться в шестнадцать, поэтому перестаньте ссориться и относитесь друг к другу получше.» А ведь была ещё одна тема для размышлений...

Джинни.

После того, как они сошлись на шестом курсе, Джинни многое ему рассказала. Как она ждала его, не переставая надеяться, ждала пять лет, пока он наконец не обратил на неё внимание. Невероятная сила её преданности заставила его задуматься. Скорее в Аду похолодает, чем он примет её как само собой разумеющееся, однако её застенчивость нужно как-нибудь преодолеть. Последствия событий в Тайной Комнате были всё ещё непонятыми. Должен ли он её опять спасать оттуда или лучше предотвратить всё сразу? Насколько можно изменить определённые события без тотального изменения будущего?

Мысль о встрече с Уизли и Гермионой первого сентября и пугала, и завораживала. Он едва смог выдержать остаток каникул — желание увидеть их живыми было очень сильным, но его останавливала мысль, что он может всё испортить.

Наконец последний день каникул на календаре был вычеркнут. На следующее утро Дурсли сели в машину и уехали в Лондон проводить операцию по удалению хвостика у Дадли. Они ни слова не сказали Гарри по этому поводу. Гарри вспомнил, что надо было попросить их подвести его на Кингс-Кросс, как он сделал это в прошлом.

Оставшись один, Гарри вытащил чемодан на улицу. Дополнительные книги и его малый рост сделали процесс весьма непростым. К счастью, в маггловском магазине он приобрел пару колесиков.

— Это, конечно, не уменьшающие чары, но и так неплохо, — голос эхом раздался в пустом доме. Он проверил чемодан и клетку с Хедвиг ещё раз, надеясь, что ничего не забыл.

Если у пытливых соседей и были вопросы по поводу чемодана и клетки с совой, они предпочли их не высказывать.

Ночной рыцарь высадил Гарри на вокзале в десять, за час до отбытия. Гарри решил подождать на маггловской стороне барьера, ожидая повторения ситуации с вежливой просьбой к Уизли. Через несколько минут он заскучал и вытащил одну из книг по психологии, но, как бы он не старался, буквы не складывались в слова.

Он был в ужасе.

Встреча с Уизли была случайной, но невероятно удачной для него. Вот только начало отношений — очень тонкая вещь. Одно неверное слово, один жест… И плохое впечатление в результате. Потерять друзей — это ничто по сравнению с их смертью, но решения и поступки в последующие несколько часов могут как осчастливить его, так и сломить. Нужно подружиться, и при этом надо специально изменить некоторые мелочи. Нужно установить серьезный фундамент в их отношениях, но придётся многое скрывать. Правильно ли он поступает? Не ударит ли это неким образом по нему самому? Есть ли у него право поступать так с друзьями? Как вообще можно манипулировать кем-то, кого любишь?

Гарри глубоко вдохнул и закрыл глаза. Упражнения по окклюменции — неплохой способ взять под контроль разбушевавшиеся эмоции. Замедлив пульс, он постарался выстроить мысли в логическом порядке. Уизли всегда считали его частью семьи, особенно после первых же каникул в Норе. Если они приняли его тогда, примут и сейчас. Просто он будет немного… более осторожным в выборе слов. Он станет другом даже лучшим, чем раньше. Когда-нибудь ему придется рассказать о своем путешествии и о том, что его заставило так поступить. И этот будущий разговор будет самым страшным для него. До того момента он сможет свободно пользоваться всем, что у него есть. Кивнув своим мыслям, он открыл глаза. Семья рыжеволосых уже начала проходить на платформу. Гарри засунул книгу в чемодан и пошёл к ним.

Наблюдая, как матриарх семейства Уизли отправляет старших сыновей через барьер, он заслушался красотой её голоса. Пришлось несколько раз сглотнуть и сосредоточиться, поскольку Рон уже проходил сквозь барьер.

— Извините, пожалуйста, — сказал он, внутренне проклиная свой дрожащий голос. — Я… не подскажете, как вы?..

Поначалу Молли его не услышала, присматривая за Роном. Но ему ответил мягкий голос.

— Я могу показать, — рядом с матерью стояла Джинни Уизли.

Гарри было интересно, как он отреагирует на неё впервые. Он не думал, что реакцией окажется что-то похожее на сердечный приступ. Сердце стукнуло с такой силой, что он замер на месте. Удивительно, что этот удар не оглушил всех на станции. У Джинни было немного округлое лицо, но он всё равно уже видел в ней ту красавицу, которой она станет в будущем. Ручка чемодана в его руке задрожала, и он попытался взять эмоции под контроль. Разве он не занимался окклюменцией несколько минут назад? Он почувствовал, как кровь прилила к лицу.

Ну, хотя бы и её щёки тоже покраснели.

— Да, конечно, — он сглотнул. — Я был бы очень рад, — голос постепенно выровнялся, чему он был несказанно рад.

— Следуй за мной, — сказала она, взяв за руку. Этот невинный жест потребовал всей силы воли, чтобы не сжать её руку и больше никогда не отпускать.

Когда они подошли к барьеру, Джинни повернулась к нему.

— Мои братья всё мне рассказали. Нужно пробежать сквозь эту стену, словно её нет. Закрой глаза, если боишься.

Гарри сделал вид, что задумался, а потом кивнул.

— Ты прямо эксперт, — согласился он.

Её лицо вновь покраснело, но она решительно зашагала к барьеру. Гарри с радостью смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Он последовал за ней и улыбнулся при виде Хогвартс-экспресса.

Повернувшись к Джинни, Гарри увидел её мать с легкой улыбкой на лице.

— Ты оказалась права, я твой должник. Меня Гарри зовут, а тебя? Ты тоже на первый курс в Хогвартс?

Это был неправильный вопрос — она явно расстроилась.

— Я Джинни. Я была бы рада начать учиться, но я слишком маленькая. Мама говорит, я смогу поехать только в следующем году.

— Ну что ж, всё равно был рад тебя встретить, Джинни, — ответил он. Её глаза всё ещё смотрели на землю, и Гарри пытался найти тему для продолжения разговора, которая сможет её подбодрить. Рон и близнецы их заметили и начали двигаться в их направлении, когда наконец что-то щёлкнуло у него в голове.

— Я могу ещё о кое-чём тебя попросить? — тихо спросил он.

Она удивлённо посмотрела на него.

— Знаешь ли, — начал он с умоляющим выражением на лице. — У меня есть сова, но мне некому писать. Видишь ли, меня воспитали магглы, причём далеко не самые приятные в общении. Они не подпустят Хедвиг и близко к дому. Так я веду к тому, что у меня много вопросов о магическом мире, о том, как здесь всё устроено. Большинство студентов знают об этом с рождения. И не против ли ты, если бы я, м-м-м, спрашивал у тебя некоторые вещи время от времени? Я не хочу выглядеть глупо перед всем классом, а ты наверняка всё знаешь, всё то, что другие принимают как должное… — он отвернулся в смущении.

— Если это поможет, я не против, — уже веселее ответила она.

— Здорово, — улыбнулся он. — Если хочешь, я буду рассказывать тебе обо всём, что происходит в школе, и ты будешь знать, чего ожидать.

— Я буду очень рада, Гарри, — сказала она.

Он снова ей улыбнулся. Всё получилось гораздо лучше, чем он мог себе представить.

— Мне не хотелось бы прощаться, но я ещё должен сесть на поезд.

Она кивнула и стала отворачиваться к своей матери.

— Не волнуйся, у меня уже полдюжины вопросов к тебе, — улыбаясь, закончил он.

Джинни вновь покраснела, но на её лицо вернулась улыбка.

Гарри прошёл в конец поезда, зная, что он почти полностью заполнен. Проходя мимо Невилла, потерявшего жабу, он незаметно улыбнулся. Ещё один друг, которому необходимо помочь задолго до пятого курса. Наконец Гарри забрался в последний вагон. Пытаясь занести чемодан в купе, он ощутил свою слабость в полной мере. «Я должен стать сильнее, — сердито подумал он, — мне уже чертовски надоело ощущать себя слабаком».

Словно по расписанию появились близнецы и помогли поднять чемодан на полку. После чего один из них взглянул на шрам и присвистнул.

— С ума сойти, — сказал второй, — он выглядит совсем как...

— Думаю, это он, — добавил первый.

— Что? — глупо спросил Гарри.

— Ты Гарри Поттер!

— Да, думаю, это я. Постойте, — подозрительно сузив глаза, сказал Гарри. — Вас двое.

— Правда?

— Мы и не заметили.

Гарри отступил на шаг и изобразил испуг.

— Вы ведь не всем известные близнецы Уизли?

Фред и Джордж обменялись непонимающими взглядами.

— Меня предупредили в письме из Хогвартса, — обвиняющим тоном продолжил он. — Где же этот пергамент? Неважно, я наизусть помню… «Печально известные шутники, приближаться с осторожностью, не прикасаться, не есть и не пить ничего, побывавшего в их руках!» — Гарри решительно убрал руки за спину и отодвинулся подальше от непонимающих близнецов.

— Упс, братишка, думаю...

— ...наша репутация начала...

— ...выходить из-под контроля. Особенно если директор...

— ...включил предупреждение о нас...

— ...в официальную школьную переписку.

— Так и есть, братишка.

— Разве что мистер Поттер нас разводит.

— Вот именно.

Оба повернулись к Гарри и уставились на него в удивлении.

— С чего мне над вами шутить? — невинно поинтересовался Гарри. Слишком невинно.

— Брат мой, — начал левый.

— Над нами действительно посмеялись, — закончил правый.

— Здорово ты нас, Гарри! — сказали оба в унисон. Правый выставил правую руку, а левый — левую. Гарри потряс обе, не моргнув и глазом. Близнецы улыбнулись и вышли из купе.

Гарри сел рядом с окном и слушал, как прощались Уизли. Он улыбнулся, когда Фред и Джордж немедленно рассказали, кого встретили. В этот раз Джинни не просилась посмотреть на него, заставив улыбнуться ещё шире.

Рон, по всей видимости, использовал замешательство на платформе, чтобы выбраться из-под навязчивой опеки матери. Во время лекции от Молли — «Не спрашивайте бедного мальчика, как выглядел Сами-Знаете-Кто» — дверь в купе открылась.

— Ничего, если я здесь присяду? — спросил прошлый-будущий лучший друг.

— Нет, конечно, — ответил Гарри с улыбкой. У Рона было большое тёмное пятно на носу. — Я Гарри.

— А я Рон, — парень внимательно на него посмотрел, и Гарри приготовился к вопросу о шраме. — Почему тебе так хотелось поговорить с моей сестрой?

«Всё уже иначе», — подумал он, споткнувшись на приготовленном ответе. Открытое окно за спиной заставило тщательно выбирать слова, поскольку лекция окончилась, и там могли услышать, о чём говорят в купе.

— Ну, эм-м, она была очень милая и показала, как пройти сквозь барьер.

Рон немного нахмурился.

— Все знают, как попасть на платформу, — насмешливо произнёс он.

Гарри решил не комментировать, под каким надзором сам Рон попал на платформу.

— Ну, я не знал, — ответил он, борясь с желанием огрызнуться. Рон всегда немного поздно понимал простые вещи. — И она была так добра, что показала, как это делается, — Гарри вновь подумал об открытом окне и добавил чуть громче. — Кроме того, она очень хорошенькая.

Гарри мог поклясться, что услышал резкий вдох среди бурлящей толпы.

Рон уставился на него с ужасом.

— Ты что, спятил?

— А ты что, грязнуля? У тебя пятно на носу, между прочим, — улыбаясь, ответил Гарри.

Затем появился Перси с инструкциями и Гарри с Роном заулыбались, когда близнецы беспардонно его прервали. Потом Рон стал постоянно поглядывать на него, пока Гарри не показал шрам. Парень немного покраснел, но всё равно наклонился вперёд посмотреть. Гарри захотелось использовать легилименцию, чтобы понять, что у Рона в голове, но затем запретил себе даже думать об этом. Во время войны он использовал её на врагах, потенциальных противниках и для общения с союзниками с тем же умением. Как бы ни хотелось этого сейчас, ему нужно было установить для себя границы и не пересекать их.

Когда поезд отправился, близнецы высунулись из окна попрощаться. Гарри высунулся из следующего окна, делая вид, что осматривается вокруг.

— Не плачь, Джинни, мы пришлём тебе кучу сов.

— Мы пришлём тебе стульчак от унитаза.

— Джордж!

— И заставим Гарри его подписать.

— Фред!

— Мы всего лишь шутим, мам.

Джинни засмеялась и побежала по платформе, когда поезд начал набирать скорость. Гарри ей помахал и увидел, как она машет ему в ответ. Когда поезд повернул, Гарри сел назад на своё место и счастливо улыбнулся. Он не увидит её почти год, но, по крайней мере, начало он положил хорошее. Гарри вздохнул, задумавшись, сколько писем он напишет ей за год.

Рон всё ещё удивлённо на него смотрел.

— Я рад выбраться из города, — объяснил он.

— Я слышал, тебя к магглам отправили. Как это было?

Гарри вздохнул.

— Не так уж плохо, если забыть что они ненавидели моих родителей и хотели бы, чтобы я погиб вместе с ними.

Рон чуть не подавился.

Гарри пожал плечами.

— Они терпеть не могли магию любого вида и думали, что, если избить меня хорошенько, я решу стать нормальным, — горько сказал он.

— Это просто ужасно, — едва слышно прошептал он. Когда-то сострадание в глазах друга вызывало гнев, но он вырос из этого. Он также надеялся, что неприкрытая правда о жизни Мальчика-Который-Выжил прикончит ростки зависти прежде, чем они вообще появятся.

Рон постарался его подбодрить, рассказав о тяжкой жизни младшего сына в семье, полной великих волшебников. Гарри задумался, сможет ли он что-либо предпринять, чтобы улучшить отношение Рона к самому себе. Это было совсем уж утончённое дело, но он не хотел ждать пятого-шестого курса, пока его друг самоутвердится. Всё, что пришло на ум, это рассказы об отсутствии денег и одежде «секонд-хенд от Дадли.»

Когда Рон вытащил Коросту из куртки, Гарри отпрыгнул назад с подобием шипения. На руке друга спал ублюдок, продавший родителей Волдеморту. Заставить руки не дрожать пришлось огромным усилием воли. Как просто было бы убить его прямо сейчас, но лишь Мерлину известно, как это отразится на событиях будущего-прошлого.

Рон тоже отпрыгнул, бережно прижав крысу к груди. Гарри заметил его реакцию и начал извиняться.

— Прости, Рон, ты меня просто напугал. У меня был неудачный опыт с крысами — дикими, знаешь ли... мои дядя и тётя... ну, в общем, не обращай внимания.

Рон тоже начал извиняться.

— Извини, я не подумал, мне просто...

Гарри поднял руку.

— Никто не пострадал, значит, мы должны перестать извиняться друг перед другом.

Рон улыбнулся немного застенчиво, и они продолжили болтать по пустякам.

Когда тележка с едой появилась рядом с ними, Гарри пришла в голову идея, и он закупил всякой всячины. Рон опять пробормотал нечто про сэндвичи из дома. Гарри оглянулся и спросил какие.

Рон развернул пакет и скривился.

— Солонина, — вздохнул он.

— Правда? — счастливо спросил Гарри. — Мои любимые! — Он посмотрел на гору сладостей рядом и нахмурился. — Может обменяешь парочку на часть этого мусора?

Рон посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Чёрт, похоже нет, — вздохнул Гарри, невесело улыбаясь. — Но стоило попытаться, верно?

С широко раскрытыми глазами Рон протянул ему сэндвич. Гарри протянул взамен горсть конфет и печенья и затем с радостью вгрызся в сэндвич. Он оказался немного суховат, поэтому Гарри запил всё тыквенным соком. С другой стороны, он отвык от сладостей, когда всё покатилось к чертям в будущем, а еда Молли Уизли всегда оставалась для него чем-то домашним и любимым, даже если это был несвежий сэндвич.

Под конец он обменял почти все сладости на три сэндвича и сделал вид, будто заключил очень выгодную сделку. Рон оставил себе последний и с удивлением посматривал на Гарри.

— Думаю, всё ясно. С таким количеством детей твоя мама просто обязана очень хорошо готовить, — задумчиво пробормотал Гарри. — Я не знаю, что она делает по-другому, но у неё солонина получается куда вкуснее моей.

— Ты и готовить умеешь? — недоверчиво спросил Рон.

Гарри пожал плечами.

— Тётя и дядя заставляли меня готовить и убирать. Не то чтобы у меня был выбор. Наверное, это одна из причин, по которой они не хотели, чтобы я узнал о Хогвартсе. Кузен вряд ли сможет хоть что-нибудь по дому, да и не захочет. Думаю, у них большие проблемы теперь, когда я уехал, — немного мстительно ухмыльнулся он, и Рон потряс головой от удивления.

Скоро они оба наелись и лишь пощипывали остатки запасов Гарри. Рон объяснил про карточки из шоколадных лягушек, и Гарри спрятал одну из них, с Дамблдором. Возможно, ему нужно будет подкинуть друзьям подсказку о Николасе Фламеле в будущем.

Когда они рассматривали конфеты «Берти Боттс на любой вкус», заглянул Невилл в поисках лягушки. Он выглядел очень расстроенным, когда её не нашёл, поэтому Гарри решил помочь.

— Я полагаю, что существуют чары, которыми можно призывать вещи. В следующий раз, когда лягушка сбежит, это может помочь.

Невилл явно успокоился и продолжил поиски. Рон как раз собрался покрасить Коросту в жёлтый цвет, который по мнению Гарри ему очень подошёл бы, когда дверь открылась и знакомая пышноволосая девочка спросила, не видели ли они жабу Невилла.

Увидев двух близких ему людей сегодня, Гарри мягче отреагировал на появление третьей. Ему повезло встретиться с Гермионой напоследок, с её способностью замечать то, что другие не смогут.

После провала заклинания покраски Гарри захотел сгладить первое впечатление.

— Ты действительно думаешь, что заклинание настоящее? — спросила Гермиона. — Оно не очень хорошее, верно? Я, например...

— Рон, — встрял Гарри. — Тебе его дал Фред или Джордж?

— Джордж, — с приходящим пониманием ответил Рон.

— Твой брат над тобой подшутил, дружище, — подтвердил Гарри.

— Не очень хорошо с его стороны, верно? Пытаться выставить брата дураком — это просто подло, — раздражённо возмутилась девочка.

«По крайней мере, она на нашей стороне в этот раз», — со смешком подумал он. Он понаблюдал, как глаза Рона округлились, когда Гермиона начала лекцию о том, как усердно она работала над заклинаниями, как шутка Джорджа похожа на все мифы о магии, циркулирующие в маггловском обществе и насколько труднее становится магглорожденным понять, как обстоят дела на самом деле. В завершение она добавила:

— И это болезненная тема для меня, потому что в моей семье нет магов. Меня, кстати, зовут Гермиона Грейнджер. А вас?

— Рон Уизли.

— Гарри Поттер.

— Правда? — радостно спросила она. — Я читала о тебе в Современной Магической Истории, в Восходе и Падении Тёмных Искусств и в Великих Волшебниках Двадцатого Столетия.

— Не верь всему, что читаешь, — почти рявкнул Гарри. Он прочитал-таки всю эту бурду в будущем, и в каждой книге были лишь неподтверждённые слухи на грани с бредом.

Гермиона моргнула.

— Почему нет? — спросила она почти с ужасом.

— Книги людьми пишутся, Гермиона, — мягко ответил Гарри. — Есть пословица, что историю пишут победители. В моем случае, я единственный выживший после той ночи, и я точно уверен, что не давал никаких интервью хотя бы потому, что сам не знаю, что случилось. Как авторы этих книг могут говорить, что им хоть что-нибудь известно?

Гермиона выглядела потрясённой после его слов. Её не самой лучшей привычкой всегда оставалась зависимость от книг во всём и всегда. Гарри понадеялся, что зерно, посаженное сегодня, даст свои плоды в будущем, прежде чем она слишком от этого пострадает.

— Ну, здесь есть о чём подумать. А ты собираешься в Когтевран, Гарри? Я надеюсь на Гриффиндор, оттуда вышел сам профессор Дамблдор, но Когтевран тоже меня устраивает.

Гарри потряс головой.

— Мои родители были Гриффиндорцами, и я туда собираюсь. И у Рона так же.

— Как ты узнал, Гарри? 

«Чёрт возьми, я должен следить за своим языком», — Гарри едва не вздрогнул, но вовремя сдержался.

— Рон, все знают о Уизли: рыжие волосы, много парней и слишком храбрые, чтобы попасть куда-либо, кроме Гриффиндора.

Рон закашлялся, и Гарри заметил, как покраснели его уши.

— Ну, у меня здесь нет семейных традиций, и семья мне не поможет, — с беспокойством заметила Гермиона.

— А я вот слышал на станции, что если сильно захотеть, то можно попасть на любой факультет, какой пожелаешь. Если сделать свое желание искренним и не сомневаться в нём, то тебя, скорее всего, пошлют туда, куда хочешь.

«Пусть лучше думают, что я услышал это от чьих-нибудь родителей сегодня, — размышлял Гарри, — чем признаться, что я сам сказал это в прошлой жизни».

Девочка задумалась на секунду, поблагодарила их и вышла продолжать искать Тревора.

— Я не думаю, что я настолько сумасшедший, чтобы хотеть попасть с ней на один факультет, Гарри, — медленно пришёл в себя Рон, уставившись на закрытую дверь.

— А я хотел бы. Будет неплохо, если она станет проверять наши домашние задания.

— Ты уже думаешь о домашнем задании? Гарри, мы ещё даже до Хогсмида не добрались!

— Рон, я обязан об этом думать. Если ты вылетишь, то вернешься домой к выпечке своей матери. Мне повезло меньше — если вылечу я, то мне придётся вернуться в Ад к Дурслям.

Рон состроил понимающее лицо.

— Она всё равно кажется мне немного сумасшедшей, — упрямо заявил он.

— Ты о том, как она озверела, когда узнала о шутке Джорджа? Рон, она была на твоей стороне, — Гарри нацепил злобную усмешку. — Может, ты ей понравился? — спросил он.

Рон поперхнулся и закашлялся.

— Гарри, не смешно, — выдохнул он.

— Это так же не смешно, как наезды на меня по поводу разговоров с твоей сестрой.

Рон тихо хмыкнул.

— Странный ты, Гарри.

«Ты даже не представляешь насколько, старый друг», — грустно подумал Гарри. 

Впереди был длинный путь.