Крылья радуги (джен)

Пита допросили. Сопоставили его показания со слухами, которые распускал Дамблдор, почесали макушки. Дистанционно оправдали Блэка.

О своей неожиданной амнистии тот прочитал в газете, поперхнулся виски и долго откашливался, пытаясь вернуть горло на место и уложить в голове невероятную мысль о том, что он официально и законно объявлен невиновным. Потом, когда эта мысль полностью улеглась и утрамбовалась в его черепушке, среди извилин слегка заторможенных Азкабаном мозгов начали зарождаться радужные мечты о том, как он забирает к себе своего любимого крестничка, как приводит его сюда и дарит ему самую лучшую комнату — свою собственную!

Сидит Блэк за липким, залитым пивом столом в застарелых пятнах сладкого кофе и жирного супа, его синие глаза слепо шарят по закопченным балкам и паутине в углах, в упор не видя свинарника за розовыми облаками сказочных мечтаний. Его чудесный мальчик, крошка-щеночек, нежный лапочка Сохатик, его масенький глазастенький олененочек, скоро будет жить с ним! «Я всё исправлю, Джейми, клянусь! Всё-всё исправлю, твой щеночек ни в чем не будет знать отказа, у него всё будет, всё, что он пожелает!» Залив всю кухню розовыми соплями, Блэк пьяно икнул, уронил нечесаную голову на грязную столешницу и, сплющив породистый нос, раскатисто захрапел.

Проспав восемнадцать часов и едва подняв чугунную с бодуна голову, он, кое-как собрав себя в кучу, попытался привести свою бренную тушку в более-менее вертикальное положение. Выпил просроченное Антипохмельное, почистил зубы пальцем, надел изъеденный молью плюшевый камзол и отправился за Гарри, спеша исполнить обязанности крестного отца.

Его появление в Большом зале внесло некую сумятицу среди студентов, которые собрались спокойно поужинать, но когда запах вкусной еды перебили миазмы жуткого перегара… Зажав рты и носы, позеленевшие дети в ужасе уставились на косматого бомжа в драном камзоле, источающего те самые АРОМАТЫ, и едва сумели подавить рвотные позывы моментально взбунтовавших желудков.

— Гарри! — каркнул Сириус Блэк. — А я за тобой! Ты должен немедленно отправиться ко мне в гости, я тебе самую лучшую комнату дам. ИК!

Это «ик» добило окончательно, ведь физически это была отрыжка. Ползала вмиг опустело, детей сдуло вонючим ветром вон, включая Гарри: черный конь улепетывал вместе со всеми, спасаясь от газовой атаки.

Снейпу, Флитвику и мадам Помфри пришлось насильно промывать Блэку проспиртованный организм и проветривать помещение. А домовики вдобавок вынуждены были сменить блюда, испорченные газами визитера.

Промытый и освеженный Сириус ещё и обиделся на насильственное опохмеление, сидел надутым хомяком и сверлил синим презрением Помфри, которая пыталась расчесать его давно немытые патлы. Наконец сочли, что незваный гость приведен в порядок, и послали Флитвика за Поттером, а пока тот семенил туда-обратно, сделали попытку предупредить Сириуса.

— Мистер Блэк, понимаете… — осторожно начала Помфри. — Гарри немножко изменился. На первом туре с ним произошел несчастный случай, который превратил его… ммм-м-м, в животное.

— Хи-хи, в олененка? — жизнерадостно спросил Сириус.

— Почти… — себе под нос пробормотал Северус. Но Сириус со своим собачьим слухом услышал его бормотание и злобно пролаял:

— А твое мнение мне неинтересно, Нюниус!

— Ты хоть слышал, что Поппи сказала, собака ты азкабанская? — рявкнул Северус, взвинчиваясь с полуоборота. — С Поттером произошел несчастный случай!..

— Да хоть сотня несчастных случаев! — заорал взбешенный Блэк. — Я своего щеночка любого приму и заберу, чем бы ты тут ни вонял, Нюнчик.

— Ну это ещё вопрос — кто из нас воняет, — неприязненно буркнул Снейп. Ответить Блэк не успел — пришел Гарри. Увидев перед собой высокого статного коня, азкабанский сиделец недоуменно вздернул бровь. Как и всякий анимаг, он с полувзгляда сразу же определил, что перед ним простое животное. Пофыркал и раздраженно спросил:

— Очень смешно. А где Гарри?

Ему указали на коня.

— Вот Гарри.

Снова похихикал, потом рявкнул, выходя из себя:

— Хватит шутить, идиоты! Где мой крестник?

Тут и Гарри решил о себе заявить, осторожно ткнул Сириуса носом в плечо, но тот — вот собака! — грубо оттолкнул коня с яростным рычанием:

— Да отвали от меня, скотина!

Гарри состроил строгую морду и оскорбленно отошел назад. Флитвик удивленно пропищал от двери:

— Мистер Блэк, тут никто не шутит, это правда Гарри. Магия драконов превратила его в коня.

— Вы думаете, я вам поверю? — взъерепенился Сириус. — Я следил за всеми событиями и читал в газетах о том, как прошел первый тур: там всё в порядке, все чемпионы целы, трофеи добыли без особого риска для жизни! Вы мне тут чего вруливаете? Какие несчастные случаи? Где Гарри?!

— Я не знаю, зачем Дамблдор решил замолчать похищение чемпионов! — сердито заговорил Северус, чеканя каждое слово. — Но мы все были свидетелями того, как два дракона похитили двух наших студентов. Мы их нашли две недели спустя в аравийской пустыне — Седрика и Гарри. Поттер рискнул своей жизнью, чтобы спасти друга, и по воле Рока или Судьбы и Случая, стал конем. И магия эта необратима, он навсегда остался животным.

Говорит Северус, говорит, а лицо Сириуса принимает всё более скептическое выражение, дождавшись же конца монолога, он презрительно бросил:

— Так я тебе и поверил, Нюниус. Не старайся, ты меня ни в чем не убедишь, ты всегда завидовал славе Джейми, он был самым лучшим во всем и всегда, в отличие от тебя, занюханного задрота с сопливым носом и сальными…

Гарри не дал ему договорить: коротко гоготнув, он со всего маху врезал зубами в лоб разошедшемуся Блэку. Тот так и сел от мощного втыка.

— Мистер Поттер! — ахнула Поппи, прижав руки к груди. Блэк тяжело посмотрел на неё — возглас медички убедил его в непреложной истине: он только что получил щелбан от Гарри. И ещё кое-в чем…

— Значит, заступаешься за слюнтяя Нюниса? — зло выдохнул он, глядя с пола на коня. И выплюнул с ненавистью: — Предатель. Подумать только, а я-то видел в тебе Джейми, моего дорогого друга, а ты… а ты — не он, и никогда не станешь Джеймсом!

— Мистер Блэк! — шокировано воскликнула Поппи. — Ну что вы такое говорите? И разве вам не всё равно, что случилось с Гарри? Как вы можете такое говорить ему?!

Сириус встал и, ни на кого не глядя, покинул медицинский кабинет. Северус покосился на Поттера и увидел, что тот не особенно страдает от ухода крестного. Спокойно стоял и глазел на пузырьки с зельями в шкафчике мадам Помфри. Подошел, постоял рядом, посмотрел на отражение черной морды в стекле и тихо спросил:

— Всё в порядке?

Гарри молча кивнул и передал мысленно:

«Он мне никогда не нравился. До тринадцати лет я о нем вообще ничего не знал. Он и крестный-то, по сути, никакой, двенадцать лет сидел в Азкабане, а стоило крысу в газете увидеть, так сразу нашел щелочку на волю».

Северус с интересом посмотрел в грустный лошадиный глаз и тоже решил пооткровенничать:

— Вы должны Дамблдору за издевательства над ним месяц отработок со мной. О которых я не сообщал вам лишь по той причине, что не представляю вас за чисткой котлов.

Гарри только хрюкнул на это, благодарно толкнул профессора в плечо. И спросил:

«А почему же он меня не проклял?»

— Видимо, потому, что у него хватило такта не применять магию против беззащитного и бессловесного животного, — очень серьезно пояснил Северус.

Злой, как сотня мантикор, укушенных ядовитой цикутой, Сириус трансгрессировал на крыльцо своего дома на площади Гриммо. Пинком распахнув дверь, он с размаху перешагнул через порог, в раздражении широко и твердо ступая.

«Хрык!»

Под его бешеной ногой треснула и провалилась трухлявая половица. Споткнувшись на полном ходу, Сириус, не удержав равновесия, с коротким воплем полетел на пол, напарываясь горлом прямо на край жестяной окантовки подставки для зонтов и тростей. А она, насколько мне помнится, была сделана из отрубленной ноги тролля. Сейчас она была очень устойчива, так как глубоко врылась в многолетнюю грязь, состоящую из кучи разного хлама: тряпок, досок и полусгнивших зонтов.

Нелепая и даже в чем-то глупая смерть… И отлетающая душа даже не задумалась о том, чтобы хоть на секунду задержаться в этом мире. Эмоциональный настрой Сириуса был более чем очевиден, а ментальное тело слишком ослаблено влиянием дементоров. Иначе и прямо говоря: эту несчастную душу давно уже поджидали на небесах.

Эфир вездесущ. Всеведущ и безграничен. По сути говоря, эфир — это верхний слой неба в древнегреческой мифологии, местопребывание богов, он же — тончайшая пятая стихия в античной и средневековой натурфилософии, физике и алхимии, кроме того, эфиром является и предполагаемая в устаревших теориях всепроникающая среда, колебания которой проявляют себя как электромагнитные волны. А ещё эфир — последнее пристанище блудных душ. И если верить самой первой теории о седьмом небе, то сейчас в ней парила душа Тома Реддла, неспешно плывя по течениям воздушных рек.

Никто не знает, что конкретно происходит с душой умершего человека. На эту тему издавна ведутся бесконечные научные и религиозные споры: кто-то считает, что душа умершего отправляется на перерождение, кто-то с пеной у рта утверждает, что душа уходит в райские кущи к богу на постой — в Эдем, в Вальхаллу, на Олимп и прочие Нангиялы.

Том парил в Нигде и Никогда, летел неспешно из Ниоткуда в Никуда, созерцая собственный пуп Вечности и готовясь к Бесконечному Пути в Небытии.

Но! Ему всё ещё хотелось жить. И это незатейливое желание скромного привидения продолжало удерживать его бродячую эктоплазму в полосе прибоя — на Седьмом небе мирового Эфира. То есть на Земле, не давая душе полностью раствориться в… эфире. Простите за столь частые повторы…

Когда мимо него воспарила к Седьмому небу душа почившего волшебника, медленно растворяясь на элементы, чтобы окончательно и бесследно уйти за Грань, Том устремил алчущий взор вниз — где-то там находится свежее тело мага, как раз то, что ему жизненно необходимо — пустая оболочка, не занятая ничьей душой.

Вылетев из эфирного потока, призрак устремился по следу эктоплазмы. Спрятанный дом он увидел сразу. Просочился сквозь стены и завороженно уставился на прекрасное свеженькое, ещё теплое тело молодого волшебника. Молодого! Осмотрев тело на предмет повреждений, Лорд успокоился — ерунда, всего-то трахея перебита, это быстро лечится. Главное — не занято никем, до конца года можно поносить эту тушку, а там и ритуал возрождения проведем, зато теперь он сам всё сделает, сам всё сварит-достанет, всё сам, никому не доверит столь ценное дело!

Опустившись в коченеющую плоть, Лорд тщательно подогнал свое эфирное тело, старательно сливаясь с трупом. Для полного слияния понадобилось энное время, но Лорд обладал порой таким змеиным терпением, что удав от зависти удавится.

Зато когда он встал с пола и осмотрелся, привыкая к новому зрению, то остался очень доволен — тело слушалось его почти идеально. Нашел палочку и ещё более пришел в хорошее расположение духа — палочка этого волшебника по виду почти не отличалась от его собственной тисовой, а значит, никто не заметит подмены.

Медленно обошел дом — надо было узнать, как звали прежнего владельца тела. Пришел в немалое смятение, поняв, что тушку зовут Сириус Блэк, и что он — та-дам! — целый крестный того самого мальчика. Бу-ха-ха!.. Да Поттера он теперь просто за ручку уведет на то кладбище! Любовно погладил шелковый гобелен, сообщивший ему такую ценную информацию.

Память и знания Сириуса ему не достались. Темный Лорд Волан-де-Морт по-прежнему ничего не знал о событиях, произошедших на первом задании Турнира Трех Волшебников.

Выкопав из подвалов сдохшего домовика по имени Кикимер, Том велел ему заняться уборкой, а сам трансгрессировал к себе в Литтл Хэнглтон — готовить ритуал Возрождения и лечить разбитую глотку.

Черная метка на левых предплечьях Пожирателей, в том числе и Северуса, внезапно посветлела. Сперва она ни с того ни с сего начала зудеть и чесаться, а потом побледнела до прозрачности простой татушки, надо было видеть, с такой настороженностью за ней наблюдали все змееносцы: нервически моргая и опасливо затаив дыхание — что происходит, чего там главный Прометей задумал? Помереть решил или кого-то призвать собирается?.. Обесцвеченная метка никого болью не обожгла, Пожиранцы украдкой выдохнули — кажись, пронесло, не вернулся, но и опять не помер… жаль.

Дамблдора Гарри оставил в покое — некогда стало на него охотиться, потому что Невилл придумал, как научиться дышать под водой целый час, достав для него жабросли. О своих планах Гарри никому не сказал, понимал, что его будут отговаривать от этой безумной идеи. Сам он не считал её глупой, напротив, полагал, что это будет круто — участвовать со всеми наравне, как и прежде. Придя на берег озера, подождав, Гарри выкопал из-под снега припрятанный заранее пучок темно-оливкового растения, взял в рот и, медленно жуя, побрел на глубину. Зашел по шею, замер в ожидании… Ну, замер — это ещё мягко сказано: январский холод вызвал у него неодолимую дрожь и посинение.

Ноги Гарри внезапно слиплись, и он крупом резко ушел под воду, громко вскрикнув от неожиданности. На передних ногах вдруг выросли пальцы… За челюстями словно бритвой провели. В следующий миг Гарри почувствовал, будто ему на лицо нало­жили невидимую подушку, зажали рот и нос, он судорож­но вздохнул, и у него закружилась голова. Легкие опусте­ли, а слева и справа за челюстями что-то начало дергаться и сжиматься в глотательном движении. Очумев от престранных ощущений, Гарри с недоумением прислушался к себе, пытаясь понять, что с ним такое происходит? Наконец почувствовал широкие щели, которые открывались и закрыва­лись, словно хватали воздух — тьфу ты, господи, это же жабры!

Без дальнейших раздумий Гарри сделал то, что только и можно было те­перь сделать — нырнул в воду. Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голо­ва перестала кружиться, второй глоток воды плавно про­шел сквозь жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри поглядел на передние ноги, в зеленом полумраке озерной воде они казались призрачными, а между когтистыми пальцами выросли перепонки. Он изогнул шею, чтобы посмотреть, что с задними ногами случилось, и обалдел — ног не было. Вместо них сзади у него красовался длинный и гибкий дельфиний хвост, покрытый синей и зеленой чешуей. Растерянно задумался, в кого это он превратился, черт возьми? Потрогал лапами голову — ну, вроде конская, вот только зубы… он помнил, что клыков у него раньше не было, да ещё таких острых, иголки прям. Окончательно офигев, Гарри остро пожалел, что не прихватил с собой зеркало — страстно, до зуда, захотелось посмотреть, кем же он стал?!

Поплавав туда и сюда до тех пор, пока действие жаброслей не закончилось, Гарри выбрался на берег счастливый донельзя — он справится и со вторым заданием!

Сюрприз для судей Гарри сделал знатный. Сперва-то никто не обратил внимания на коня, пришедшего вместе с ребятами к причалу: ну пришел, ну и что, за компанию наверное… Однако когда после свистка судьи конь начал что-то жевать, спрятанное за щекой, Северус вдруг вскочил и заорал:

— Стойте! Остановите коня!!!

Поздно, батенька! Чешуйчатый монстр скользнул с пирса в воду, а над трибунами разнесся ошеломленный возглас зрителей:

— Гиппокамп? Поттер превратился в гиппокампа?!

Седрик и Флер с пузырями на головах и Виктор, ставший наполовину акулой, лишь одобрительно покивали на чудесную новую аниформу Гарри и порскнули во все стороны на поиски своих украденных вещей. А Гарри-гиппокамп с восторгом подумал о том, что когда он станет человеком, то будет искать способы превращаться не только в коня, а попробует ещё многие формы. Как Мерлин, величайший волшебник всех времен и народов, который умел превращаться в зверя, птицу и рыбу.

Гарри плыл, наслаждаясь невероятными возможностями речного монстра, а как же, вся водная нечисть от него шарахалась: пугались и закапывались в ил гриндилоу, поджимали хвосты тритоны и русалки, с предельной вежливостью уступая дорогу невиданному посетителю их маленького мирка…

Ледяная вода вокруг была просто прохладной, при­ятной и удивительно легкой — ещё один плюс к водной аниформе: что-то подсказывало Гарри, что в дальнейшем ему станет нетрудно оборачиваться в гиппокампа даже без помощи жаброслей. Гарри вытянул шею, силь­ными гребками заработал когтистыми лапами-ластами, оттолкнулся хвостом и удивился, как быстро он плывет. И видел он теперь ясно и далеко. Ско­ро Гарри заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну. Гарри поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел Гарри теперь совсем недале­ко, футов на десять вокруг. Под ним расстилался удиви­тельный мутный пейзаж, новые виды словно выскаки­вали из темноты по мере того, как он быстро плыл впе­ред. То вырастали целые леса черных трепещущих во­дорослей, то широкие илистые луга с редкими валуна­ми. Гарри заплывал все ниже и ниже, к середине озера, он широко раскрыл глаза и старался заглянуть подаль­ше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени.

А вот и пленники. Подплыв к Полумне, Гарри перекусил веревку, закинул девушку на спину и поплыл прочь, не дожидаясь остальных. Свою часть задания он выполнил. Правда, потом ему ещё раз пришлось сплавать в глубину за маленькой Габриэль, потому что Флер не справилась со своим заданием, испугавшись никогда не виданных ею во Франции гриндилоу…