Крылья радуги (джен)

Драконов привезли глубокой ночью. Крепко спящих зверей, усыпленных убойными дозами транквилизаторов и вспомогательными сонными заклинаниями, погрузили на железные платформы, перевезли на площадку портала и переместили из Румынии в Шотландию. Шотландский портал открылся в Запретном лесу, драконоводы притягивающими заклятиями вывели телеги со спящими зверями и покатили их к месту назначения — четырем большим клеткам.

Повозки тяжко врылись в лесную рыхлую почву, от чего железные колеса буксовали, проворачивались вхолостую и отчаянно скрипели. Лязганье, болтанка и морозный шотландский воздух разбудили драконов… Одуревшие со сна и напуганные неожиданной сменой климата, огнедышащие девочки устроили такую дискотеку, особенно когда обнаружили, что при них нет их сокровищ — драгоценных яичек. А перепуганные мамы — это перепуганные мамы, без комментариев.

Взвизгнула шведка, хлестнула хвостом-хлыстом, обжигая болью всех, кого достала, раскрыла пасть и добавила огоньку вслед ударам. Зашипела китайка, прищурив глаза и хорошенько прицелившись, начала метать файерболы — огненные шары: плазменные сгустки ударялись о стволы деревьев, о соседние клетки и о тела не успевших увернуться магов, взрывались, рассыпая капли жидкого огня… Зеленая валлийская без реверансов рычала, хватала клыками, откусывая нафиг конечности и головы, поджаривая для полной готовности. А венгерская хвосторога ещё и отбивные готовила, расплющивая шипастым хвостом особенно костлявых магов, приправляя перчиком на пятнадцать метров вокруг.

Ох и яркая же иллюминация была на той дискотеке-кулинарии! Струи пламени, всполохи белых и голубых вспышек, взрывы красных и оранжевых бомб, завесы подсвеченного дыма, щепа и стружка от разбитых в дрова горящих деревьев, грохот, рев, крики. И главное, стоял тако-о-ой одуряющий аромат жареного мяса вперемешку с паленым волосом и горелой кожей. Никому не было скучно...

Итог оказался плачевным: погибли три драконовода, ещё десять были госпитализированы с увечьями различной тяжести, многие в эту ночь лишились рук, ног и глаз. Что и говорить, опасная то профессия — драконов водить. Ну да им и не советовал никто, сами выбрали такую работу. А всю эту катавасию остановил Чарли Уизли, просто-напросто показав драконам яйца в корзине — враз присмирели, боясь навредить своему потомству, аж дыхание затаили, следя немигающими глазами за коренастой фигурой ненавистного человека, держащего в руках заложников — нерожденных деток. С помощью Чарли уцелевшие маги развели и рассадили драконих по клеткам, отдав им почти все яйца и оставив себе по две-три штучки в качестве гаранта безопасности.

И вот с такими чудищами нашим чемпионам предстоит сражаться?! Один на один???

Будучи лесником, Хагрид прознал про драконов: птички с фестралами ему на ушко просвистели-прошептали, знаете ли… Сходил, поглазел, полюбовался. Пооблизывался на яйца, которые были пересчитаны на случай кражи. И устроил романтическую прогулку под луной с мадам Максим. Милая великанская дамочка очень впечатлилась, а так как она была ответственной директрисой, то свою любимицу-подопечную Флер предупредила сразу после прогулки с местным «жентельменом».

Игорек, завидя парочку великанов, а главное, услышав, как Хагрид заруливает даме про красоты необычайные и «не пожалеете, такое увидите — закачаешшшься!», проследил за ними до тех самых укачательных красот. Тоже впечатлился. Вернулся на корабль, напился, налил Вите и начал плакаться тому в жилетку, в красках расписывая драконов, с которыми ему, бедненькому Витеньке, придется сражаться…

Таким образом, два чемпиона из четырех оказались осведомлены, с чем им там дело придется иметь. И только Гарри с Седриком остались в счастливом неведении. И оставались такими счастливчиками до самого дня турнира, в то время как Витя и Флер все ногти себе до костяшек изгрызли и вывихнули мозги набекрень, сочиняя тысячу и один способ борьбы с драконами.

А денек настал. Морозная утренняя свежесть бодрила и щипала за щеки. Чемпионов созвали и собрали в проходной палатке для краткого инструктажа. Гарри и Седрик заметили, что Виктор и Флер что-то чересчур бледноваты, на лбу испарина, руки мелко трясутся. Переглянулись и дружно пожали плечами — а драккл их разберет, может, у них в заморских школах такие турниры ежегодно проводят, вот и трусятся, имеют опыт, стало быть. В общем и целом их поведение смахивало на мандраж перед экзаменами.

В палатку влетел развеселый Бэгмен в старой полинялой мантии, жизнерадостно оглядев чемпионов, счастливо принялся просвещать их:

— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что де­лать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберут­ся, я открою вот эту сумку, — он поднял небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Виктор судорожно и громко сглотнул, белея, как то самое яйцо, только вареное. Француженка Флер звонко и совсем не эстетично икнула. Гарри и Седрик лишь недоуменно снова переглянулись, не понимая паники иностранцев. Снаружи, за брезентовыми стенами палатки, послышался гул голосов и топот ног — это зрители собирались на стадионе. И странное дело: достигнув мест, они, видимо, увидели арену, и что-то было шокирующее в этой арене, потому что послышался всеобщий вздох, за которым последовала жуткая давящая тишина, прямо похоронная какая-то… Бэгмен маньячно хихикнул, раздвинул горловину мешка и приглашающе глянул на Флер:

— Леди, прошу вас.

Покрывшаяся холодным потом Флер шагнула к нему и запустила дрожащую руку в мешок, вздрогнула, вытащила что-то маленькое и обреченно уставилась на него. Гарри присмотрелся: живая фигурка зеленого дракона, на тонкой шее — бечевка с биркой с цифрой два. Крам достал красного дракончика с номером один. Сильно побледневший Седрик вынул из мешка серого с номером три. Тут и Гарри начал догадываться, доставая своего бурого дракона с четверкой на шее. Им всем предстояла схватка с драконами и самоубийственное задание — завладеть золотым яйцом.

Гарри растерянно рассматривал фигурку дракончика на своей ладони и напряженно думал. Страха почему-то не было — его мозг ещё не уложил в голове основную информацию, и реакция запаздывала.

А тем временем просвистел судейский свисток, давая сигнал к началу турнира, Бэгмен подхватился и убежал исполнять обязанности комментатора, вслед за ним, подволакивая ноги, уплелся Виктор. Флер замерла возле выхода, готовая выскочить по своему сигналу. Гарри и Седрик тихонечко отжались в самый дальний угол палатки — надо было посовещаться, пока у них есть хоть какое-то мизерное время.

— Что нам делать? — прошептал Гарри. — Они большие?

Седрик глянул на фигурку в руке Гарри и шепнул:

— Твой крупней всех, венгерский хвосторог. У меня… — Седрик глянул на своего, — шведский тупорыл. Чем они думали, Гарри? Забрать яйцо у дракона… да худшего испытания и не придумаешь!..

Тут снаружи раздался тако-о-ой рев, что все прямо подпрыгнули. Визг и вопли, крик Бэгмена:

— Не человек — машина! Ну разве так можно?!

Гарри посмотрел на фигурку хвосторога, сравнил его с турбинным рыком снаружи и побледнел. Несчастно глянул на Седрика испуганными расширенными глазами, жалобно взмолился:

— Можно я с тобой пойду?

Тот не менее несчастно глянул в ответ:

— А правилами это не запрещено? Мы же по номерам пойдем, я — третьим, а ты четвертым…

— А правила уже нарушены, мы с тобой — два чемпиона от одной школы, — резонно возразил Гарри.

— Хорошо, — решился Седрик. — Только вперед не суйся, держись позади меня. А потом, если у меня всё получится, я с тобой пойду.

Минут двадцать спустя просвистел второй сигнал, Флер, взмокшая и дрожащая с ног до головы, выскользнула наружу. Гарри с Седриком остались дожидаться своей очереди. Дождались. Свистнул свисток, Седрик, поддернув рукава свитера, нагнул голову и ломанулся в проход. Гарри — за ним. Брезентовый коридор привел их на арену, где среди хаотичного нагромождения каменных глыб восседало жуткое серое чудовище величиной с кашалота, по крайней мере, так показалось Гарри. Держась позади Седрика и глядя на пепельно-серую морду зверя, а конкретно, в его прозрачно-дымчатые глаза, Гарри на полнейшем автомате забормотал, как всегда делал при встрече с ротвейлером с улицы Магнолий:

— Хоро-о-ошая девочка… краси-и-ивая девочка… — подергал Седрика за свитер и шепнул: — Как её зовут?..

— Дымка? — на том же автомате предположил Седрик.

Дракониха спала с лица. Захлопнула пасть и выпрямилась, во все глаза глядя на двух чудиков, бормочущих несусветную… чушь? А, нет, не чушь…

— Дымка? Дымочка… хорошая девочка, хоро-о-ошая… — затянул меньший чудик. А тут и старший подхватил: — Лапушка, Дымочка красивая, ко-ко-ко… упс, на-на-на-на-на… Красавица, лапушка, лежать. К ноге… к но-ге-е-е…

Дракониха села на хвост, трогательно распахнув ротик. Красавица? Лапушка? Дымочка?! Но это же… это же… имя!!! Огромный всплеск энергии буквально прижал всех к земле от эпицентра взрыва, очагом которого был возрожденный дракон. Распростерлись гигантские крылья, освобожденные от оков. Лопнула и сползла, как с банана, серая шкура, являя миру опалово-серебряного дракона. Сорвавшись с насиженной горки, Дымка пролетела на бреющем полете к опешившим парням, цапнула когтями Седрика и с хлопком исчезла в никуда. Вместе с чемпионом и яйцами.

Гарри, постояв на месте и тупо моргая в ту точку, в которой бесследно сгинули дракон и Седрик, опомнился и повернулся к хвостороге, поджидающей своего противника за камнями неподалеку. Подошел и твердо сказал ей:

— Слушай, я не знаю, что произошло и куда она утащила Седрика, но ты дракон и должен знать. Прошу тебя, скажи, где мой друг?

Хвосторога внимательно слушала, с интересом рассматривая мальчика — своего, хм, противника. Эти маги совсем ку-ку, что ли? Ребёнка против неё выставили! А ребёнок тем временем продолжал её уговаривать:

— Ну пожалуйста, тётенька дракон… мадам? Не знаю, как вас зовут… Хотя Седрик же придумал, а значит… Слушайте, а вы не против, если я назову вас… например… Леди Райн?

Оу, неплохо, сынок! Новонареченная драконица почувствовала, как её изнутри распирает освобождаемая энергия, вырываясь наружу солнечными протуберанцами и снося взрывом всё живое. Спала бурая, тусклая и тесная, шкура невольника, и вырвалась на свободу обсидиановая с красным стеклянным отливом драконица — Леди Райн. Открыв драконий портал, переправив туда яйца, она подхватила бессознательного мальчика и с короткого разворота впорхнула в подпространство.

С трибун послышался шум — это поднимались на ноги упавшие от двойного взрыва волшебники, растерянно глядящие на опустевшую арену. Никто ничего не понимал. Два дракона внезапно сбросили шкуры, похватали чемпионов, которые зачем-то вышли вдвоем, и исчезли с интервалом в пару минут друг за другом…

Северус, ощупав себя и убедившись, что цел, спешно спустился на арену проверить, куда драконы трансгрессировали, но, увы, тут же понял, что трансгрессией тут и не пахнет. Чертовы рептилии воспользовались собственной драконьей магией и переместились черт-те куда драконьим порталом. Повернувшись к трибунам, Северус прожег Дамблдора ненавидящим взглядом и надсадно проревел почище аллозавра:

— Дамблдор, вы этого хотели?!.

И Жалящим в порыве чувств нехило так приложил. От Дамблдора все так и шарахнулись, когда того раздуло от жал триллиона ос.

А папа Седрика, Амос Диггори, ещё и добавил, запустив в Альбуса Фурункулюсом и Брахиам Эмендо в Бэгмена, отчего тот рухнул переваренной макарониной наземь, лишившись разом всех костей. Потому что сын у папы был один.

* * *

Очнувшись, Гарри прежде всего прислушался к своим ощущениям: ну… вроде жив, нос вбирает кислород, наполняются воздухом легкие. Под ним что-то очень твердое и шершавое, похоже на камень… А, ну да, взорвалось же что-то, а его взрывной волной опрокинуло и оглушило. Вспомнив это, Гарри открыл глаза и приподнялся на локтях. Посмотрел вокруг, подумал и улегся обратно, крепко зажмурившись, ибо неподалеку находились драконы, числом ровно семь. Почему семь и как можно так быстро сосчитать? А потому что у радуги семь цветов, вот почему. И рыжий, фиолетовый, желтый и красный драконы с прочими зелеными-синими как-то сами собой досчитываются до семи.*

Лежит Гарри, слушает тишину, думает о Седрике и поджидает-гадает, что же с ним драконы будут делать? А тишина вокруг… благодатная, можно сказать: птички свистят-пищат, ветерок по гравию шуршит, песчинки перекатывает, водопадик где-то капает-струится. Дышат драконы — негромко и мерно, как гигантские кузнечные мехи. И картинка в голову Гарри лезет — какие-то гладкие у них головы, у этих драконов, коих он за секунду рассмотреть успел.

Ну, есть его они, кажется, не собираются. Гарри решил рискнуть — открыл глаза и снова посмотрел на них. И правда, их семь, как и цветов радужного спектра, а головы у них благородные: узкие, длинные, клиновидные. Приподнялся Гарри, сел, колени подтянул, их руками обнял, робко осмотрелся в поисках Седрика. И увидел его аккурат позади себя: лежит, раскинув руки, и так же, как и Гарри давеча, без сознания. С опаской посмотрев на драконов, Гарри заелозил попой, передвигаясь поближе к Седрику. Доелозил, осторожно потормошил. Седрик замычал, приходя в себя, открыл прекрасные серые глаза, посмотрел на Гарри, потом с кряхтением сел. Увидел драконов. Протянул руку, ухватил Гарри и за свою спину задвинул — поступок, много о чем говорящий…

Сидящий с краю желтый дракон повернул к ним голову и негромко сказал:

— Не бойтесь, дети. Вас никто здесь не собирается обижать.

Седрик честно онемел, а Гарри, не имеющий ровно никакого понятия о волшебном мире, высунулся из-за Седрика и наивно спросил:

— Вы умеете говорить? А почему же вас тогда так все боятся?

Ему ответил синий дракон:

— Маги боятся неразумных дикарей, тех, кто позабыл себя и утратил волю. Сегодня к нам вернулись наши дочери, освобожденные магией имени, то есть вами, молодые люди, — при этом дракон наклонил голову в благодарном поклоне и продолжил: — И с ними две чудесные кладки, из которых в долине Радуги родятся свободные малыши.

— А где они? — поинтересовался Гарри.

— У наших жен, учатся разговаривать.

Гарри обдумал ответ и снова спросил:

— У Хагрида три года назад был дракон по кличке Норберт. Почему же он не стал умным?

— Мы знаем эту историю, — задумчиво закивал голубой дракон. — Та малышка родилась в неволе и была тут же напоена алкогольным питьем с кровью для полного озлобления. Имя Норберт для неё пустой звук. Как и Хагрид — «мамочка».

— Вы же, молодые люди, дали имя взрослому дракону безо всякой корысти для себя, — взял слово оранжевый зверь. — Всего лишь для того, чтобы обезопаситься, тем самым вы, сами того не зная, даровали свободу двум нашим дочерям. Благодаря именам они вспомнили утраченную волю, а к их крыльям вернулись краски Радуги. Потому что на самом деле мало кому взбредет в голову давать имя взрослому дракону, именно так маги древности поработили наших предков.

Гарри припомнил сказки о драконах: почти все они имели то или иное имя — Нидхёгг, Ороти, Хицанлун, Анкалаган, Фалькорр и многие другие… Вздохнул. Ладно, а дальше-то что? Оглянулся: широкое плато среди гор, языком выдающееся от скал, вокруг, насколько хватало кругозора — бескрайняя речная долина, окруженная всё теми же горами. Синими от расстояния. Пришлось задать ещё один вопрос:

— Простите, а в какой стороне наш дом?

— Здесь, — последовал лаконичный ответ.

— П-почему? — пискнул Гарри и поморщился — это его голос такой тонкий?

— Так решили ваши матери, — последовал ещё один ответ.

— Кто? — это у Седрика наконец-то прорезался голос.

Оранжевый дракон терпеливо повторил:

— Ваши матери, которые принесли вас сюда — Дымка и Леди Райн.

Кажется, в сказках драконы воровали только принцесс?.. А драконицы, стало быть, крадут принцев. Гарри и Седрик обменялись горестными взглядами и обреченно обнялись, крепко прижавшись друг к дружке.

Примечания:

*В Англии нет голубого цвета, его называют светло-синим, считается, что официально в радуге шесть цветов. Что касается голубого, то для англичан он светло-синий и в спектр радуги они его не включают.

Но из радужного спектра голубой цвет физически никуда не делся и их по-прежнему семь: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой (в данном случае светло-синий), синий и фиолетовый.