Кредо тамплиера. Борьба (гет)

Сквозь тьму Андрею слышался чей-то до боли знакомый голос, звавший его. Потом он кое-как различил во мгле человеческий силуэт. Голова в армейской фуражке то пропадала, то появлялась, но голос, вне всякого сомнения принадлежавший ей, нельзя было спутать ни с чем.

— Андрей!.. — произнес отец, шагнув из мрака ему навстречу.

— Папа?.. — так и похолодел от ужаса Андрей. Неужели… неужели он умер?..

— Видишь, что стало со страной? — глухо произнес отец. — А ведь мы верили в лучшее… Верили, что перестройка принесет нам только счастье, что власти всегда виднее… А что теперь?

— Я… Я не знаю, папа, — произнес Андрей, и на глазах его выступили слезы.

— Ты сын офицера, Андрей, — продолжил отец. — Сын майора воздушно-десантных войск. Разве я не учил тебя решать любые сложные задачи?

— Так то когда было… — нерешительно произнес Андрей.

— А что поменялось? — нахмурился Чернов-старший. — Да, власть в стране и сама страна уже не те, но ты-то остался прежним, я знаю. Неужели ты ничего даже не попытаешься сделать, чтобы все это изменить?

— Я сделаю все, что в моих силах, папа, — горячо заговорил Андрей. — Клянусь тебе. Хотя постой… Разве я не умер?

Лицо отца внезапно посуровело и стало расплываться во мгле. А еще через несколько секунд превратилось в лицо какого-то совсем незнакомого мужчины, который склонился над Андреем, что-то делая. Андрей ощутил резкий укол в правое предплечье, а скосив глаза, увидел капельницу, которую ему ставили в неком подобии машины «скорой помощи».

— Я… жив? — резко выдохнул он.

— Слава Богу, — перекрестился колдовавший над ним врач. — Еще немного, и было бы уже поздно. Тебя еле вытащили.

— Скажи спасибо приятелю своему, который тебя прямо к нам притащил, — вступил в разговор сидевший слева рослый санитар. — Так бы тебя, парень, запросто там растоптали.

— Какому приятелю?.. — начал было Андрей, но тут же понял, что речь шла наверняка об Антоне. Вот же молодец, не бросил его в трудную минуту! А где же он сам тогда? Наверное, все еще борется с беспорядками. Но почему же все-таки он был одет как ОМОНовец?

Голова у Андрея после удара все еще раскалывалась, туман в сознании мешал трезво думать. Что сейчас творится вокруг? Чем закончилась та страшная потасовка у Белого Дома? И кто в ней победил, если победил вообще? Андрей только хотел спросить об этом врачей, как его словно молнией пронзило: Аня! Если сейчас по всей Москве такое творится, она в страшной опасности! Нужно было попасть к ней во что бы то ни стало!

— Послушайте, — сказал Чернов доктору, который принялся вводить ему в капельницу какую-то жидкость, — я здоров, мне уже значительно лучше. Вы не могли бы меня отпустить? Наверняка другим людям, более серьезно пострадавшим, сейчас нужна ваша помощь…

Врач с санитаром переглянулись, а затем первый тяжело вздохнул.

— Молод ты еще, парень, вся жизнь у тебя впереди, — с горечью произнес он. — Я бы на твоем месте сейчас вообще из Москвы на хрен валил, а то и из страны. Дело твое. Куда тебя отвезти?

Андрей хотел было назвать Анин адрес, но потом понял, что тот попросту вылетел у него из головы. Когда он смотрел ее телефон в справочнике, адрес еще помнил, сейчас же память как будто отрубило. Не станешь же просить у врачей достать телефонный справочник! Андрей назвал адрес общежития. «Позвоню оттуда», — решил он.

«Скорая» с большим трудом пробиралась по запруженным улицам — значит, беспорядки еще не кончились. Наконец машина прибыла по нужному адресу, врач с санитаром пожелали Андрею удачи и уехали. Едва Андрей ступил на твердую землю, как понял, что никуда звонить не станет и к Ане тем более не поедет. Голова болела и кружилась так сильно, что он еле доплелся до своей комнаты в общаге, повалился на кровать и не раздеваясь заснул. Спал он всю оставшуюся часть дня и ночь и не видел больше ни покойного отца, ни каких-либо еще снов.

* * *

В универе Андрей появился только спустя неделю, когда волнения в городе более-менее улеглись. К счастью, вся группа была в полном составе, никто не выглядел подавленным, наоборот, все оживленно спорили, обсуждая недавние события. Больше всего Андрея поразило то, что Антон при этом вел себя тише остальных, скромно стоял в сторонке и вообще, казалось бы, не проявлял к спору интереса, хотя, зная его характер, Чернов твердо был уверен, что их староста никогда бы не остался в стороне от такого обсуждения.

Увидев Андрея, одногруппники тут же кинулись к нему и принялись расспрашивать. Оказывается, каким-то образом слухи о том, что он побывал в самом центре давки у Дома Советов, распространились по универу, и теперь все только и спешили узнать правду из первых уст. Андрей отвечал на все вопросы неохотно. Ему вовсе не льстило всеобщее внимание. Дело было в другом: Аня наконец-то проявила к нему интерес. Теперь она смотрела на него совсем по-другому, жадно ловила каждое его слово и даже сама задала ему пару вопросов. Андрей ответил на них с особым удовольствием, при этом неосознанно-небрежно рисуясь, словно герой какого-нибудь фильма.

— Да что там рассказывать, я многого вообще не видел, — лениво протянул он, подводя итог. — Мне как по башке прилетело, так я сразу и отключился. Вон, пусть лучше он вам расскажет. — Он кивнул на по-прежнему странно молчаливого Антона. Тот с явным изумлением повернулся в его сторону.

— О чем расскажу? — недоуменно спросил он.

— Ну как же, о том пиздеце, что у Белого дома творился, — продолжил Андрей. — Ты ведь тоже там был. Стоял на крыше ментовского «уазика» с автоматом, меня еще в последний момент спас. Спасибо, кстати.

Теперь Антон смотрел на одногруппника уже как на ненормального.

— Ты о чем вообще? — переспросил он. — Меня там и близко в тот день не было. Не говоря уже о том, что я оружие последний раз в руках держал в школе на уроках НВП.

— Но как же? — опешил Андрей. — Я же точно тебя видел… Я не мог ошибиться…

— Значит, мог, — отрезал Антон, так что Андрей и в самом деле засомневался. — Говорю тебе, я в тот день был у Николая Генриховича на дополнительных занятиях, можешь сам у него спросить. А может быть, — лицо его вдруг непривычно посуровело, — тебе что-то привиделось, когда тебя по голове приложили? Тогда сходи полежи в больнице, а честным людям голову не морочь.

И он, повернувшись, с каким-то даже оскорбленным видом отошел в сторону. Андрей смотрел ему вслед, всерьез опасаясь, не тронулся ли он умом в самом деле. Да нет, ему никак не могло такое привидеться, он совершенно точно все помнил! Либо же… Антон попросту что-то скрывал.

К поводам для изумления Андрея прибавился еще один пункт, когда Гульновский не пришел в этот день на занятия. Его пара была по расписанию последней, и обрадованные студенты, весело галдя, потянулись к выходу. Андрей же шел позади всех с задумчивым видом. Еще никогда прежде пунктуальный донельзя Николай Генрихович не пропускал пары, приходил в аудиторию даже с больным горлом и насморком. Сегодня же определенно творилось нечто странное. Привычная реальность вокруг Андрея как будто размывалась, дрожала словно столовский кисель, и он уже не различал, где правда, а где ложь.

«Нужно проследить за Антоном», — мелькнула вдруг в его голове мысль. Как-никак, а он пока что был единственным ключом к разгадке всех странностей. Однако Андрея постигла неудача — староста смылся из аудитории так быстро, что его белобрысая макушка только мелькнула в толпе других студентов, а вслед за тем он словно бы в воздухе растворился. Прежде с такой же поспешностью от Андрея скрывались только Аня и Гульновский.

К слову сказать, Аня сегодня совсем никуда не торопилась, наоборот, она шла впереди Андрея неспешно и, временами оборачиваясь, даже приветливо улыбалась ему. В любой другой день Чернов был бы на седьмом небе от счастья, теперь же ему стало казаться, что в таком нетипичном поведении девушки тоже может крыться подвох.

«Надо бежать отсюда, — решил внезапно для себя Андрей. — Бежать из столицы совсем, как сказал тот врач. Уеду домой, в Тверь, устроюсь на работу, жилье отдельное сниму, быть может даже, в армии отслужу. Но все лучше, чем здесь, среди хаоса и странностей».

Вечером он отправился на вокзал. Поезд до Твери отходил только рано утром, но Андрей решил купить билет заранее, на всякий случай. Перестраховка не помешала бы.

«Будет смешно, если билетов не окажется, — подумал он. — Этот день для меня по всем параметрам тогда будет обязан войти в историю». Но билетов оказалось с избытком, и почувствовавший облегчение Андрей направился к себе в общагу.

Он шел от метро по пустынной, окутанной тьмой улице, и не смотрел по сторонам, погруженный в свои мысли. Поэтому неслышно подъехавший слева шестисотый «мерс» заметил слишком поздно. А уже в следующую секунду все его тело от не до конца зажившего загривка пронзило мощным разрядом тока. Андрей скорее понял, чем ощутил, как на голову ему набрасывают плотный черный мешок, а затем чьи-то мускулистые руки крепко сжимают оба его локтя. «Рэкетиры», — сообразил Андрей, почувствовав, как его сажают в машину и куда-то везут. Вот только что им было нужно от него, бедного и ни во что особо не ввязывавшегося студента?

Ответ пришел сам собой, как только с головы его сорвали мешок. И первое, что он увидел — сидевшего напротив Антона.

— Я догадывался, — процедил сквозь зубы Андрей и попытался разглядеть сидевших по обе стороны от него амбалов, тех, что затаскивали его в машину. А впрочем, чего на них смотреть, и так было ясно — «шестерки» при «большом папочке».

— Прости за все это, — кивнул Антон на амбалов, один из которых сжимал в руке все еще потрескивавший электрошокер, — но иного способа поговорить с тобой наедине не было. А позволить тебе просто так уехать из Москвы мы не могли.

— Кто это «мы»? — спросил Андрей.

Антон словно не услышал вопрос. Он вообще странным образом изменился: взгляд был холоден как лед, а непривычно бледное лицо напоминало маску. Андрей догадался, что сейчас в старосте проступила истинная сущность, а его развязное поведение в универе как раз и было своеобразной маской.

— Мы следили за тобой все эти полтора месяца, — продолжил он. — И поняли, что ты — именно тот, кто нам нужен.

— Да кто такие «мы»?! — не выдержал Андрей. Ему на миг показалось, что Антон сейчас резко возвысит на него голос, быть может, даже ударит, но тот внезапно произнес непривычно тихо:

— Орден тамплиеров.

Андрей даже не удивился. А вернее, у него уже не было сил удивляться, столько всего необычного случилось за этот день. Тамплиеры так тамплиеры, хрен с ними. Зато теперь многое встало на свои места, частицы пазла сложились, и все выглядело уже не таким странным, как прежде.

— Скажи мне вот что, — заговорил Андрей. — В тот день у Дома Советов был правда ты? И что ты там тогда делал в костюме мента?

— Да, я, — невозмутимо кивнул Антон. — Хоть у меня пока довольно низкий ранг в Ордене, маскироваться я уже умею. Каждого из нас этому с первых дней обучают. Собственно, если бы ты не встретил меня там, моя миссия вообще осталась бы незамеченной для многих. Но мы восприняли твое появление как знак судьбы, и я сказал Великому Магистру: он должен идти с нами одной дорогой.

— Как я понимаю, выбора у меня нет? — саркастически усмехнулся Андрей, вспомнив, что говорили на эту тему всякие злодеи в детективных фильмах.

— Почему же, — без тени улыбки ответил Антон. — Ты можешь помогать нам просто так, но я бы все-таки хотел, чтобы ты именно вступил в Орден. Я так и сказал Великому Магистру. Поверь, у тебя для этого есть все задатки.

«Да уж, выбор действительно невелик», — усмехнулся про себя Андрей. А еще у его старосты, похоже, напрочь отсутствовало чувство юмора, какую бы роль он ни исполнял перед людьми.

— Прежде чем я дам ответ, — заговорил Андрей, — я бы хотел знать о вас как можно больше. Значит, тамплиеры действительно существуют. А что насчет ассассинов?

— И они, к сожалению, тоже, — удрученно кивнул Антон. — Но лучше бы их не было. Эти твари только и устраивают беспорядки повсюду. Собственно, та давка у Белого Дома тоже была ими спровоцирована. И так на протяжении всей истории, чуть ли не с самого начала времен. — Он тяжело вздохнул. — Сколько их ни истребляй, они раз за разом возрождают свое проклятое Братство и вновь путают нам все карты.

— Но сейчас, как я понимаю, преимущество на вашей… то есть на нашей стороне? — уточнил Андрей.

— Увы, с каждым годом нам становится все труднее и труднее контролировать ситуацию, — покачал головой Антон. — С предательством Горбачева все совсем пошло наперекосяк. Ельцин смог кое-как удержать нас на плаву, но недавние события показали, что власть его шатка, как никогда. Хоть сейчас все более-менее устаканилось и власть президента даже укрепилась, любая помощь, в том числе и от новичков, нам придется кстати.

— Хорошо, я согласен стать членом Ордена, — чувствуя, что Антон сейчас заведет долгую и пафосную речь, быстро произнес Андрей. — Кстати, куда мы сейчас вообще едем?

— К Великому Магистру, — просияв, должно быть, от радости и облегчения одновременно, ответил Антон. — Там ты пройдешь обряд посвящения, а после получишь свое первое задание.

Он замолчал, и оставшийся путь прошел в тишине. Андрей отвернулся к окну, созерцая совершенно незнакомые ему московские улочки, по которым неслышной тенью скользил «мерин», и пытаясь хоть как-то привести в порядок спутанные мысли. Тамплиеры, иллюминаты, масоны… Все это раньше казалось таким фантастическим, а теперь свалилось как снег на голову… Так может, не стоило этому противиться? Тем более что он всегда был сторонником твердой руки у власти…

Наконец «мерседес» затормозил возле старинного особняка с лепными колоннами на фасаде. На первый взгляд здание казалось заброшенным, однако Андрей понимал, что прибыли они сюда неспроста.

— Слушай, — спросил он Антона, пока они вылезали из машины, — а как ты сам вообще попал… ну, к тамплиерам? Тебя тоже кто-то завербовал?

Судя по лицу Антона, он всерьез обиделся.

— Мои родители служили Ордену, — ответил он, — и многие поколения моей семьи, начиная еще с петровских времен. Передо мной выбора никогда не стояло, я с самого рождения знал, что Орден — вся моя будущая жизнь.

Тут только Андрей вспомнил, что фамилия старосты была Шереметьев, и вместе с тем понял, какая ему с самого начала была уготована тяжелая судьба. И не изменить ее никак, не избавиться от этого бремени. Даже у русских царей выбор был — они хотя бы отречься от трона могли.

— И вот еще что запомни, — с суровым видом повернулся к нему Антон, пока они шли в сгустившейся тьме по дорожке к особняку, — на время службы Ордену о любви и личной жизни напрочь забудь. Кодекс Ордена и приказы Магистра должны быть для тебя выше любых чувств. Секс — пожалуйста, сколько угодно, но без сердечной привязанности. Ты меня понял?

Андрей подумал про Аню, вспомнил ее прекрасное лицо, лучистые глаза, две светлых косички… Но тут же отогнал всякие мысли о ней, как только в голове его всплыли растерзанные тела и окровавленная земля перед Домом Советов. Нет, пока в стране творится такой бардак, о любви и правда нечего думать. Главное сейчас — борьба. Борьба за лучшее будущее для всех.

— Понял, — сказал он.

Они вошли в дом, и Антон зажег фонарь, свет которого заметался по стенам пыльного холла. Андрей разглядел занавешенные покрывалом портреты по углам и хотел было спросить у Антона, не его ли это родовое поместье, но тот, не давая ему сказать и слова, потащил за локоть куда-то вглубь дома. Чем дальше они шли по длинному извилистому коридору, тем громче становился звучавший из дальней комнаты раскатистый голос.

— Ассассины нанесли нам в спину подлый удар! — вещал этот голос. — Но мы не просто устояли перед ним, мы оправились, а потом и значительно укрепили свою власть! И, если так пойдет и дальше, мы окончательно разгромим насквозь гнилое Братство!

Андрей и Антон вошли в просторный полутемный зал, озаренный лишь странным голубоватым свечением, лившимся откуда-то из середины. Вокруг этого свечения расселись в креслах полукругом пара десятков людей. Большинство из них было незнакомо Андрею, однако встречались и несколько лиц, часто мелькавших на экранах телевизоров и первых полосах газет. Андрей уже твердо решил ничему после этого не удивляться. А прямо перед этими людьми стоял… Гульновский. Другого Андрей и не ожидал.

В руке у скромного профессора-историка, каким всегда знал Николая Генриховича Чернов, был жезл, напоминавший скипетр русских царей. Странное сияние исходило из конца этого скипетра. Лицо профессора горело воодушевлением, его голубые глаза, казалось, метали молнии. Голос, который Андрей слышал перед этим, принадлежал, вне всяких сомнений, тоже ему.

Они с Антоном прошли через полукруг с любопытством глядевших на них тамплиеров и оказались прямо перед Великим Магистром. Гульновский взирал на своих студентов все с тем же яростным огнем в глазах, однако в этом взгляде Андрею почудились даже некие забота, желание укрыть и защитить, как было в первый день встречи с ним, на вступительном экзамене.

— Я привел его, как и обещал вам, учитель, — опустившись на одно колено, промолвил Антон. — Он готов стать вашим верным аколитом.

Гульновский едва заметно кивнул и обратил свой взор прямо на Андрея, так что тому стало не по себе. Ему казалось, глаза профессора глядят ему в самую душу, а огонь в них способен прожечь его насквозь.

— Клянешься ли ты блюсти устав Ордена и наши принципы?.. — заговорил внезапно Магистр.

— Клянусь, — ответил Андрей, понимая, что это единственно возможный сейчас ответ.

— …Не разглашать никому наших тайн и сути наших трудов?..

— Клянусь.

— …Отныне и до последнего вздоха, любой ценой?

— Клянусь.

— Тогда я приветствую тебя, мой новый ученик, — все тем же возвышенным тоном продолжил Гульновский. — Вместе мы приблизим зарю Нового мира, где нашими трудами у всякой вещи будет свое место. Теперь ты один из нас, сын мой. Да направит нас Отец Понимания.

Андрей едва не прыснул, услышав последнюю фразу, однако взгляд Гульновского не только удержал его от смеха, но и каким-то образом подсказал, что нужно ответить.

— Да направит нас Отец Понимания, — склонив голову, повторил Андрей. Тут же из скипетра Магистра в потолок ударил яркий сине-белый луч, чье сияние на миг больно резануло по глазам. Каким бы материалистом ни был Андрей, он точно понимал, что все это ему не чудится.

Тамплиеры реально существовали. А значит, путь его теперь лежал вместе с ними.

Примечания:

Повторюсь, я довольно слабо знаком с линейкой игр, поэтому могут быть расхождения с каноном. А вообще, мне все это уже начинает казаться хренью в духе российского кино, поэтому не знаю, стоит ли вообще продолжать.