Тёмная королева Самайна (гет)

Когда блеск клинка отразился в глазах Эмили, а острие нацелилось ей в сердце, Королева чуть было не отдала приказ всё это остановить. Пусть бы катилась восвояси эта мёртвая невеста, так похожая на неё саму — раньше. Но тьма словно обмотала нитями её собственные руки, которым до сих пор давала силу и власть. И этими же нитями зашила рот.

Оборотень и Алхимик уже действовали сами, на удивление слаженно, если принять во внимание их вражду. Первый обездвижил жертву, второй занёс серебряный клинок...

И вдруг Королева ощутила дрожание видимой только ей паутины. Что-то изменилось. В сеть вплелась ещё одна сильная и прочная нить. И она вела в сторону леса, туда, где когда-то, в другой жизни, праздничные деревья открывали дорогу в другие миры.

Королева повернула голову и пригляделась. Но не успела ничего увидеть — перед глазами сгустилась тьма, а внутри зашелестел знакомый голос, который она уже привыкла считать своим:

Отступи. Отступи. Отступи… На время. Мы ещё дёрнем за эту нить…

Королева яростно закрыла глаза, надавила ладонями, открыла… Это не помогло. Даже яркая, как прожектор, луна казалась лишь размытым пятном. Факелы тлели предрассветными светлячками.

Ощущая неприятную, леденящую слабость, Королева почти вслепую протянула руки вперёд — пальцы зарылись в жёсткую шерсть Оборотня.

— Отведи меня… в укрытие… — хрипло прошептала она, стараясь скрыть позабытый страх. И не увидела, только услышала, как Оборотень шумно выдохнул и, обхватив её за плечи, увлёк куда-то назад и вниз по ступеням. В лицо дохнуло каменным холодом. Королева поняла, что снова очутилась в злосчастном склепе-портале. Нет! Она рванулась к выходу, но мощная лапа удержала её за талию, а грубый голос раздался в непозволительной близости от лица.

— Моя Королева… Я ждал так долго! — Она ощутила, как шевельнулись волосы, когда Оборотень с силой втянул воздух над её головой.

Вот и вся его верность — поджидающая удобного случая в тёмном закоулке и минуты слабости. Королева не была слабой ни разу за эти годы. И никогда не просила — только приказывала.

Никогда не проси этих тварей. Бери то, что тебе надо.

Оборотень отволок её подальше от входа, в самый тёмный угол, но ей уже не нужно было видеть глазами. Темнота распалась, а нити оплели пространство бледно светящимися паутинками.

— Это второй раз, Вервольф, когда ты на меня покушаешься, — прошелестела Королева, но тот был слишком занят и не обратил внимания. — И последний.

Найти нужную нить — сущий пустяк. Руки были свободны — жарко дышащего Оборотня интересовали не руки.

Боль показалась почти приятной, когда режущая кромка нити легла в раскрытую ладонь. Интересно, что он почувствует? Удушье, жар, боль? Страх? Поймёт ли он? Будет ли просить пощады и скулить? Будет ли потом ластиться и виновато заглядывать в глаза, как побитая собака? И будет ли у него это потом?

Королева слегка потянула, чтобы понаблюдать за реакцией — Оборотень зарычал сквозь зубы, но ещё сильнее притиснул её к стене. Ну что ж… Она оскалилась, хотя никто и не мог увидеть в темноте оскала Тёмной королевы, и потянула сильнее. Оборотень запыхтел и откинул голову назад. А Королева взмахнула рукой и накинула на его тело ещё один виток. Дёрнула. Ноги Оборотня подкосились, и он упал на колени. Ещё один оборот нити — и пасть сковало подобие намордника. Ещё, ещё — вокруг шеи — и "поводок" оказался в руках.

Она потянула, и сильно — Оборотень вынужден был встать на четвереньки, а ладони Королевы полыхнули болью. Но это того стоило…

Добей его, -

сладострастно шепнула тьма.

Нестерпимо засияли нити. У ног извивался укрощённый Оборотень. Не рычал, не выл, не просил пощады… Только прерывисто дышал и зубами пытался достать до невидимых пут.

— Раскаиваешься? — Королева ногой нащупала переднюю лапу и придавила её каблуком. — Будешь клясться мне, что больше никогда? — спросила она с насмешкой. — Нерушимым словом Оборотня?

Тот только хрипел, а она даже не видела его глаз — только контур опутавших его нитей.

— Не буду, — услышала она наконец упрямый ответ. — И, если представится случай, ты всё равно будешь моей! Я тебя выбрал… раз и навсегда…

Вот и всё. Он сам решил свою судьбу. А она ему уже почти доверяла… Нет у неё никого. Кроме Алхимика.

Она не удостоила его ответом. Нить глубоко вошла в запястье, когда она намотала её на руку и резко дёрнула на себя. И Оборотень, издав короткий клокочущий звук, затих неподвижно. Нити, обвивающие его могучее тело, засветились ярким мертвенно-голубым светом и медленно погасли, поглощая оборвавшуюся жизнь. А потом контур фигуры задрожал и сломался, нити обвисли, и Королева поспешно затянула их сильнее — неужели Оборотень выжил?! Тело у её ног вытянулось и обрело человеческие очертания. Только после смерти Оборотень оправдал своё имя. Но ей было даже неинтересно взглянуть ему в лицо.

Королева прислушалась к себе. Ни торжества, ни сожаления, ни раскаяния. Лишь усталость, боль в обожжённых руках и горькое осознание, что её опять предали.

Она даже почти не заметила, как вернулось зрение — прямоугольник выхода выплыл из тьмы оранжевым мерцанием невидимых факелов. Что там — откуда она сбежала? Там, куда вела прямая и гордая нить. Королева не удержалась — протянула к ней дрожащую руку… И тут же отдёрнула. Нить жгла сильнее, чем все остальные, даже на расстоянии. А снаружи доносились восторженные вопли горожан и ещё один голос… Королева непроизвольно вжалась спиной в стену, когда с грохотом захлопнулась дверь склепа. Её заперли здесь? Или она опять ослепла? Но дверь скрипнула снова. Для хэллоуинцев в этот момент открылся огненный портал в большой мир. А для неё — только выкрошившиеся каменные ступени наверх¹. И снова голос…

Королева крадучись пошла к выходу и едва не наступила на мёртвого Оборотня. Надо же, она уже успела забыть о нём. Голос из прошлого, из другой жизни, из полных горечи и отчаяния ночных кошмаров звучал — там, наверху.

Королева неслышно поднялась по ступеням. И тут же услышала напористое и дерзкое:

— Кто устраивает кровопролитие в мой день?!

Твой день?! Ярость заполнила пустоту в душе.

Она успела лишь мельком увидеть отступающего Алхимика и спину того, другого… Тьма залила мир густой чернотой. Зато нити снова засияли, как росчерки падающих звёзд. Контуры существ и предметов высветились плоскими штрихами. Алхимик пятился, уже без маски, а тот всё наступал, и внутри его силуэта пугающе тлел уголёк Хэллоуинского пламени. Враг тьмы. А значит, и её враг.

Но вопрос повис без ответа. Королева переступила порог склепа и выпрямилась.

— Это мой друг Алхимик. — И поморщилась, когда её перебил крик девчонки "Лорд Баркис!". — И это мой день. И мой город.

Тот стремительно развернулся к ней. А она даже не могла понять, близко он или далеко — в плоском мире абсолютной черноты и белых силуэтов не существовало расстояний. Его нить сияла не призрачно-голубым, а огненно-жёлтым. Рука так и тянулась к ней, хотя Королева знала, что эта нить обожжёт её очень сильно. Как загипнотизированная, она подняла руку… И вздрогнула, когда услышала — близко, слишком близко — голос:

— Салли!!

И словно залили воском уши — от этого имени, произнесённого этим голосом. Тьма не хотела такой встречи. Тьма страшилась потерять своё телесное пристанище. И встретиться с Хэллоуинским пламенем в ночь его силы — нет, не хотела. Хотя и сама была сильна сегодня. Но пламя гаснет быстро — и тогда со всех сторон начинает подбираться тьма.

* * *

И подозрительный незнакомец со своим серебряным клинком, и спасённая нежить, и оставшиеся хэллоуинцы вдруг отодвинулись куда-то очень далеко. Из склепа, слегка покачнувшись, выбралась она, Салли! Один самый счастливый на том и этом свете миг — она здесь! Она жива! И Джек бросился бы к ней навстречу, сжал бы в объятиях, зарылся бы лицом в густые, пахнущие сухими листьями волосы… И повторял бы: "Салли, Салли, Салли…" — пока не уверится, что это не один из тех смутных снов, который оставляет лишь тягостное разочарование по пробуждении. Алхимик? Неважно. Всё потом…

— Салли!!

Но она смотрела как будто сквозь него расфокусированным взглядом. Слепо подняла руку… И Джек замер. Это была она и не она. Лицо, волосы, фигура — вроде бы те же, но глаза… Зрачки расширились и потеряли круглую форму. Да и в волосах появились чёрные пряди. Тёмное платье в пол оставило плечи открытыми, и Джек увидел, что шрамов на теле Салли прибавилось — тут он ощутил прилив жара в груди. И как она смотрела… Она никогда не смотрела так ни на кого раньше, даже на своего создателя, который, как мог, пытался её усмирить. Даже на Бугимена. А сейчас из глаз исходила такая ненависть и злоба, что её практически можно было потрогать. На весь мир.

— Салли? С тобой всё в порядке? — тише, чем хотел, спросил Джек.

Она будто не услышала, только сжала и разжала пальцы, словно хотела взять что-то из воздуха. — Я вернулся… — прошептал он, подходя ближе.

Она не отреагировала.

Джек в смятении почти коснулся её беспомощно протянутой руки. И вдруг чужак, о котором он уже и думать забыл и которого назвала лордом Баркисом незнакомая нежить, незаметно подошёл со спины и уверенно перехватил руку Салли. И она, посмотрев на него пустыми глазами, как будто даже выдохнула с облегчением.

— Моя Королева, с вами всё в порядке? — мягко и заботливо осведомился он. Белёсые брови сочувственно изогнулись.

Этого Джек стерпеть не мог. Он схватил этого Баркиса или Алхимика за запястье и с силой сжал. Тот выпустил руку Салли, но довольно неспешно.

— Кто ты такой, чтобы её трогать?! — прорычал Джек.

Алхимик быстро глянул на Салли. Казалось, что с её появлением, его страх перед Джеком если не исчез, то сильно уменьшился.

— Я Алхимик, друг Салли, — ответил он с достоинством. — А вы, как я полагаю… — И выжидательно поднял бровь.

— Я — Джек-Повелитель тыкв!

— Да, я так и подумал, — снисходительно усмехнулся Алхимик, словно это был его город и его день. И его… Королева?!

— Салли? — с нажимом сказал Джек и обернулся к ней. Она страдальчески сощурилась и прижала руки к ушам. — Что ты с ней сделал?! — Джек крутанулся к Алхимику. Пальцы кололо — Пламя жаждало вырваться наружу и пощекотать этого гада. Отмечать долгожданное возвращение домой убийством не хотелось, но этот так и нарывается… — Околдовал? Приворожил?! — Он двинулся на Алхимика, и тот снова начал отступать.

— То же, что и всегда! — Раздался вдруг тонкий голосок девушки-нежити. Её глаза излучали ненависть, и смотрела она на Алхимика. — Ложь и предательство — его орудия на пути к богатству и власти! — яростно выкрикнула она. — Это он убил меня! И хотел убить ещё раз! Его зовут лорд Баркис! Биттерн Баркис!

Алхимик беспокойно взглянул на Салли — та стояла, как изваяние, и только изредка поводила руками перед собой — словно гладила что-то. И тогда он фальшиво-непринуждённо рассмеялся и проговорил:

— Моя дорогая Эмили, это всё — просто недоразумение!

— Недоразумение?! — вскрикнула та. — Расскажи об этом своей жертве! Я видела!..

— А что, собственно, ты видела, моя дорогая? — Баркис-Алхимик невзначай отошёл от Джека и, раскрыв ладони, приблизился к Эмили. Она настороженно следила за ним взглядом. — Тёмный лес? Старый клён? Какая-то тень? А потом всё покрыл мрак²…

— Ты слышал мою историю от скелетов, — процедила Эмили неприязненно.

— Как я мог не слышать? — очень правдоподобно удивился Алхимик. — Мне кажется, это коронный номер местной нежити.

— Но они теснили тебя, когда ты выпил отравленное вино! Я видела! Они должны были убить тебя!

— Милая моя Эмили, ну мы же не дикари, чтобы устраивать самосуд! — ласково, как ребёнку, объяснил Алхимик. — Меня судил сам Старейшина Гуткнехт со всеми присяжными…

— Что?!

— … и оправдал по всем пунктам. Остались, конечно, несогласные, хм-м…

— Потому что там не было главного свидетеля! Меня! — Казалось, Эмили готова сама вцепиться ему в глотку. — А я уверена...

— Бедняжка, — сказал Алхимик с состраданием, — ты помутилась в рассудке, в момент смерти такое бывает, к сожалению… Ты так мечтала о нашем счастье, что моё лицо и лицо убийцы слились для тебя в одно.

Эмили часто заморгала, словно впервые усомнилась в своей версии. Джек был уверен, что Алхимик лжёт. Но теперь ему хотелось дослушать историю до конца и получше узнать, с кем он имеет дело. А тот развивал успех.

— Мой конь, к несчастью, подвернул ногу и сильно хромал. Роковая случайность… — Алхимик прижал ладонь к глазам. — Я так спешил к тебе, моя дорогая! И опоздал совсем немного. Но это решило всё! — закончил он трагически.

Зельдаборн издала неприличный звук. Она тоже была прирождённой актрисой. Остальные слушали эти излияния молча. Одна Эмили смотрела спектакль, поставленный специально для неё, со всем вниманием.

— То есть? — спросила она, сузив глаза.

— Я опоздал, — повторил Алхимик, с самым несчастным видом опустив голову. — Какой-то негодяй нашёл тебя раньше и… Единственное, что я смог сделать — это отомстить. — Он вздёрнул подборок и положил ладонь на рукоять стилета, который убрал в ножны да там и оставил. — Но лицо, которое ты так жаждала увидеть, осталось у тебя в памяти. — Смотреть на эту холёную и самодовольную физиономию было просто противно. А вот Эмили явно пребывала в смятении.

— А Виктория… — проговорила она с подозрением. — Ты же хотел погубить её!

— С чего ты взяла, Эмили? — оскорбился Алхимик. — Да, я долго горевал о тебе и нашем несбывшемся счастье, но я живой человек… Был. Мужчина… И я смог полюбить снова. Надеюсь, ты простишь меня за это. — Он прижал руку к груди и слегка поклонился. — Я женился на Виктории от всей полноты моих чувств и хотел жить долго и счастливо с чудесной девушкой, но потом явился соперник, которого все считали пропавшим. И я стал сражаться за свою любовь. Ты меня осуждаешь, Эмили? Ты меня осуждаешь, Салли? — Алхимик возвысил голос.

Джек посмотрел на Салли. Она по-прежнему безучастно слушала и смотрела, и непонятно было, доходит ли что-то до её сознания или нет.

А Эмили потрясла головой, будто хотела избавиться от наваждения.

— Но ты пытался убить меня сейчас! — воскликнула она. — Ты требовал мою кость и едва не пронзил меня серебром! — Она приложила ладонь к кровоточащей ране на груди.

— Только… — Алхимик закрыл глаза, словно собирался с духом в чём-то признаться. — Ради любви к Королеве, — закончил он решительно.

Да как он смеет!..

— А ты любвеобилен, дорогуша, — заметила Зельдаборн. — Что ж нас-то не оделил? Рожей не вышли?

Алхимик посмотрела на неё с досадой и проигнорировал вопрос.

— Я хотел помочь Королеве — Салли — осуществить её стремление. Найти… — Он искоса посмотрел на Джека. — И я не узнал тебя, моя дорогая. — Снова всё внимание на Эмили. — Смерть многое стирает из памяти… как ни прискорбно. Но сейчас твои слова пробудили во мне горький стыд, и я раскаиваюсь… Простишь ли ты мне эту чудовищную вереницу недоразумений, где я не всегда был прав, но и не совсем виноват? — Алхимик просительно протянул обе руки Эмили. Этот вопрос, очевидно, застал её врасплох. Но руки она спрятала за спину.

А Джек для себя уже всё решил.

— Скажи, что ты сделал с Салли, и я позволю тебе покинуть Хэллоуин-таун в целости, — сказал он холодно.

Алхимик как-то криво оскалился.

— Да в том-то и дело, что не я… — Он с предвкушением обвёл взглядом оставшихся хэллоуинцев. А Док, ведьмы и особенно Мэр тут же стушевались. — Думаю, Повелителю тыкв лучше спросить об этом своих верных подданных. — Изящный жест в сторону горожан. — О! — Алхимик поднял палец вверх, словно вспомнил нечто важное. — И с особенным пристрастием я рекомендую расспросить Оборотня, — добавил он доверительно, и уголок его рта дёрнулся вверх. А Джек вдруг понял, что не видел Оборотня ни среди отбывших, ни среди оставшихся. — Он весьма настойчиво пытался склонить Повелительницу тыкв к… гм... связи прямо здесь, у портала.

Джек тряхнуло изнутри так, словно в ребро опять попали пулей, как в большом мире во время долгих скитаний. Это не может быть правдой! Все жители были тогда на свадьбе, все видели, как Джек объявлял Салли королевой Хэллоуина и своей женой…

— Мэр? — не выпуская из поля зрения Алхимика, позвал Джек. — Он лжёт?

Резкий щелчок заставил обернуться — мрачное лицо градоначальника снова смотрело вперёд. Джек похолодел.

— Ну… — промямлил Мэр. — Тогда вышел странный Сам... Хэллоуин.

— Странный?!

— Зельдаборн очень остроумно зубоскалила, когда вампиры думали продегустировать кровь Салли, — охотно поделился воспоминаниями Алхимик. Ведьма притихла и нерешительно поглядывала на Джека из-за плеча сестры.

— Но я же ничего не сделала, — пробормотала она в оправдание. — Вот ворон чуть не выклевал ей глаза, а Демонесса и Гал едва не сожгли…

— Сожгли?! Салли?!

Джек смотрел то в одно лицо, то в другое, будто видел их впервые.

— Им не понравилось, что она не смогла открыть портал через год после бесследного исчезновения Повелителя тыкв, — с удовольствием пояснил Алхимик. — И недовольные монстры решили отыграться на бедной Салли.

Джек выдохнул сквозь зубы. Казалось, ещё немного, и Пламя вырвется само собой.

— Где. Они. Все? — резко спросил он у Мэра. Впрочем, вампиров он пропустил в большой мир сам.

— Демонессу С… Салли заставила поджечь себя ещё тогда, она сгорела, — боязливо затараторил Мэр. — Гал вскоре утонула при невыясненных обстоятельствах. Рэйвена сжевал Оборотень… А сам Оборотень… — Мэр стрельнул взглядом на вход в портал. — Кажется, я видел, как он завёл туда Королеву перед тем, как ты отпустил остальных. — Он понурил голову в ожидании самого худшего.

Может, поэтому Салли сама не своя?! Джек пропустил мимо внимания и упоминание о том, что Салли могла кого-то поджечь и что все звали её Королевой с каким-то пугливым придыханием. Он рванулся к тёмному провалу и слетел по ступенькам вниз. Не сразу сообразил, что можно посветить себе. А когда на ладони взвился яркий огонёк, Джек сразу увидел на полу распростёртое тело незнакомого мужчины. Впрочем, нет, знакомого. Даже в человечьем обличии какие-то неуловимые черты позволяли узнать в мёртвом Оборотня. Но что могла сделать с этим сильным и свирепым существом робкая, хрупкая Салли?!

Не зная, что и думать, Джек с некоторым трудом поднял тяжёлое тело, вынес наружу и положил у входа. Неподвижные серо-золотые глаза Оборотня отразили свет ко всему равнодушной луны. Что бы он ни сделал или пытался сделать, теперь он вне досягаемости, как тёмная сторона луны.

Зельдаборн взвизгнула, Хельгамина вздохнула, Эмили в ужасе прижала руки ко рту, Финкельштейн хладнокровно скользнул пристальным взглядом учёного... А Алхимик на миг прищурился в явном злорадстве.

Только Салли по-прежнему стояла, словно запертая сама в себе, и вид мёртвого Оборотня её, похоже, нисколько не трогал. Это было уже слишком. С ней явно что-то не так! В глазах пульсировало нечто отталкивающе-тёмное, неровное. Джек осознал, что так и не подошёл к ней — постоянно кто-то или что-то мешало, как будто мало было этих лет разлуки. Два широких шага — и он уже рядом. Видит каждый знакомый шов, каждый новый шрам, каждую ресничку… Он поднял руку, чтобы коснуться её лица, которое так часто видел во снах. И вдруг тьма из глаз Салли словно метнулась ему навстречу, а сам он потерял опору. Будто снова летел в портал, только картины, проносящиеся мимо в пустоте, вселяли страх и отчаяние. Но это закончилось быстрее вспышки молнии. Джек почувствовал в глазницах Пламя, и ужасные видения исчезли. А Салли, очнувшись, с хрипящим криком отшатнулась от него.

Теперь она смотрела прямо на Джека, и тьма в глазах пульсировала в такт тяжёлому дыханию.

— Салли… — Джек попытался к ней приблизиться, но его упруго оттолкнуло что-то невидимое и непроницаемое.

— Не приближайся ко мне! — прошипела она. Диким взглядом обвела остальных, остановившись на Алхимике и Финкельштейне… И стала медленно отступать к краю кладбища. Руки Салли держала так, словно в любой момент хотела что-то схватить прямо из воздуха.

— Подожди! — крикнул Джек. — Что бы с тобой ни случилось, теперь мы вместе, и всё будет хорошо!

Она зашлась в истерическом хохоте — на белых зубах блеснул лунный свет.

— Ты опоздал на двадцать пять лет, Джек Скеллингтон! — Несмотря на то, что в голосе слышалась неприкрытая злоба, он, казалось, дрогнул. Джек сделал ещё шаг ей навстречу… А Салли вдруг резко крутанула кистью — в грудь словно вкрутился бур, перед взором всё поплыло… Сама Салли закричала, как от сильной боли, но всё же выдохнула по слогам: "Алхимик…" — и показала головой в сторону леса. Алхимик мгновенно подлетел к ней и повлёк её дальше, дальше от Джека, который боролся со странной обездвиженностью. Словно угодил в сеть. И только Хэллоуинское пламя разорвало невидимые нити. Джек бросился было вдогонку за беглецами… Но где они? Как под землю канули! Он не знал, а Финкельштейн не догадался, что Салли за первые двадцать лет своей жизни успела хорошо изучить его секреты.

* * *

Зрение и слух вернулись рывком. Тьма не могла позволить коснуться себя извечному врагу — обладателю Пламени. Она столкнула свою не до конца покорённую оболочку с места и сделала всё, как до́лжно.

Салли, поддерживаемая Алхимиком, быстро отыскала запрятанный ход. В лабораторию! Ей нужно убежище… Убежище от того, кто вернулся.

Код она знала — когда-то Док не скрывал от неё никаких бумаг. Что солнечно-жёлтая нить порвалась, Салли почувствовала сразу и чуть не упала. Но Алхимик её подхватил, и сам потащил вперёд по ходу. Руки нестерпимо жгло, гораздо сильнее, чем раньше, и Салли боялась даже взглянуть на них. Впрочем, света под землёй всё равно не было. Но Салли знала, что не заблудится. Ход нигде не разветвлялся и вёл прямо в башню Финкельштейна. А там… Она знает, как самоизолироваться от создателя. Восстановить силы, собраться воедино, исцелить руки… Вернуться в тот дом теперь невозможно.

Мысли в голове сталкивались и сгорали. Дерзко вспыхивающие звёздочки острой радости так быстро и безжалостно гасились тьмой, что Салли не успевала их осознавать. Но тьма волновалась… А когда тьма волнуется, она предпочитает действовать наверняка.

* * *

Опустошение. Неверие. Шок. Не таким он представлял своё долгожданное возвращение домой. Не такую рисовал встречу в своём воображении...

Джек ещё раз окинул взглядом пустое поле. Никого. Тишина, ночь и затвердевший свет луны. Эта ночь будет длиться долго.

Сзади послышался скрип. К Повелителю тыкв подъехал по колдобинам Финкельштейн и тихо проворчал:

— Она наверняка подалась по подземному ходу в лабораторию. Больше некуда. Ох, зря я не подтёр ей память, пока ещё можно было…

Джек беспокойно оглядел ближайшие надгробия.

— Ну так ведите скорее! Её надо догнать! И…

Выяснить, что с ней произошло. Достучаться, проникнуть за панцирь тьмы. И постараться всё как-то исправить. Если это возможно… Наполненный ненавистью взгляд не шёл из памяти.

— Не выйдет, — отрезал Док. — Я уверен, они подорвут ход, если мы пойдём следом.

Они. Слово неприятно резануло.

— Но это же ваша лаборатория! — напомнил нетерпеливо Джек. — Вы точно должны знать, как в неё проникнуть!

Он уже направился быстрым шагом к городу, в уверенности, что Док последует за ним и даст ему ключи от своей башни.

— М-м… — скептически протянул учёный. — Я хорошо готовил свою помощницу.

Джек остановился.

— Вы хотите сказать, что, если Салли запрётся в лаборатории, мы не сможем проникнуть внутрь? — спросил он требовательно.

— Именно это я и хотел сказать, — кивнул Док с досадой.

— Проклятье! — Джек слепил на ладони огненный шар и с силой запустил его в ближайшего каменного монстра. Лицо того на миг осветилось, а потом почернело и оплыло.

— Интересно, — заметил Док, подняв бровь. — Помнится, раньше у тебя наблюдались какие-то зачатки пирокинеза, но сейчас стало гораздо показательнее. Жаль, лаборатория занята…

— Так. — Джек по очереди указал на каждого из присутствующих. — Прежде, чем мы все пойдём к лаборатории, я хочу, чёрт возьми, знать, что здесь произошло! Что вы сделали с Салли? Почему за эти годы покойников больше, чем за предыдущие сто пятьдесят? Кто такой этот Алхимик?! И, — тут он смягчился, — наша гостья. — Лёгкий поклон в сторону Эмили.

Все, не сговариваясь, посмотрели на Зельдаборн.

— Да что я вам, парламентёр и летописец в одном лице?! — возмутилась ведьма. — Вон, пусть Мэр отчитывается, город в его ведении остался, как никак. А у меня и память плохая, и вообще я тогда самогона из пауков перебрала!..

Мэр слегка позеленел. Док упрямо сжал губы. И тогда Хельгамина хмыкнула и заговорила.

Никто бы не рассказал лучше. Страшные события тёмных лет развёртывались перед Джеком, как наяву. Ведьма не сглаживала углы, не причитала, не оправдывала себя и других. Она поведала, как появился в городе Алхимик, вскоре после того, как пропал Повелитель тыкв. Как Салли весь первый год избегала кого бы то ни было, и только иногда Хельгамина с сестрой с воздуха видели её одинокую фигурку, бродящую меж голых стволов Чёрного леса. Рассказала, как на следующий Хэллоуин толпа выволокла Салли из дома и пыталась заставить открыть портал в большой мир. И про всё, что произошло потом: поползновения Оборотня, аппетит вампиров, кровожадные нападки Рейвена, жестокую расправу, которую хотела учинить над ней Демонесса… И что стало потом со всеми ними.

Джек слушал и даже Пламя, казалось, не могло его согреть. Неудивительно, что Салли так возненавидела их всех. У неё было право.

— Алхимик действительно пытался спасти Салли от… нас, — неохотно сказала Хельгамина. — Правда, Оборотень его быстро уложил.

— Я что, должен благодарить Алхимика? — Этот скользкий тип вызывал у Джека жгучую неприязнь.

Хельгамина неопределенно пожала плечами.

— Но с тех пор он стал самым доверенным лицом Королевы. Единственным, потому что Оборотня она держала заместо сторожевого пса. Только пёс вдруг вспомнил, что он волк.

— Королевы? — переспросил Джек. Это слово звучало непривычно, хотя он сам объявил Салли Повелительницей тыкв на свадьбе.

— Она короновала себя вскоре после того, как пришла тьма, — кивнула Хельгамина.

— Что это за тьма? Неужели?.. — Джек догадался за миг до того, как прозвучало слово. Он тоже когда-то читал старые свитки в библиотеке, и сейчас воспоминание вспыхнуло, как костёр в ночи.

— Да, — подтвердил Док. — Она стала умертвием.

— О, Хэллоуин!..

— Она может вызывать в памяти жуткие, ужасные вещи одним своим взглядом, — неожиданно проговорил Мэр. Он смотрел куда-то в пространство перед собой. — А ещё она может заставить тебя делать то, что ты не хочешь… — добавил он шёпотом. — Словно дёргает за ниточки.

— И что можно с этим сделать? — поинтересовался Джек после паузы. — Как мне вернуть прежнюю Салли? —

Он посмотрел на Дока, на ведьм… И то, что он увидел, ему не понравилось.

— Ты говоришь с такой уверенностью, как будто её можно вернуть, — фыркнул Док.

— Но не могло же в ней не остаться ничего светлого! — упрямо воскликнул Джек. Он не хотел замечать, как безысходность цепкими лапами затаскивает его в болото, в котором остальные хэллоуинцы жили уже двадцать пять лет.

Док невесело усмехнулся.

— Но, может, моё возвращение разрушит это наваждение… Да! Я должен с ней поговорить ещё раз! — Джек развернулся в сторону ворот. — Она же не могла всё забыть!

— Она забыла всё… И делала всё, чтобы убить в себе память, — тихо сказала Хельгамина. — Но потом начала вспоминать опять, против воли. Джуэл говорила, что каждый Хэллоуин Салли начинали одолевать сны о прошлом.

— Да, и я, кстати, был бы не против, если бы ты вытащил вторую половину моего мозга из подвала, куда её кинула несносная девчонка! — ощетинился Док.

Хельгамина искоса взглянула на него и покачала головой.

— Не половина мозга, а Джуэл, — неодобрительно поправила она.

— Сначала в лабораторию! — отчеканил Джек и пошёл было вперёд, но тут его взгляд упал на Эмили.

— Прошу прощения, мне искренне жаль, что вам пришлось столько пережить в нашем городе. — Он виновато приложил ладонь к груди. — Если вы сочтёте возможным остаться, Эмили?.. Я приложу все усилия, чтобы сгладить впечатления и показать Хэллоуин-таун и его жителей с лучшей стороны.

Эмили широко раскрыла глаза, будто удивилась такому учтивому обращению.

— Ты ещё не знаешь, как твоя благоверная собиралась выломать ей ребро для каких-то тёмных делишек с Алхимиком, — наябедничала Зельдаборн.

А Эмили робко улыбнулась и благодарно кивнула.

Ей показалось, что этот незнакомый и неласковый город стал чуть благосклоннее к ней. В город вернулся король.

* * *

Опоздал на двадцать пять лет…

Она ещё смутно помнила, как слова слетали с её губ, как вырывался из груди хриплый смех… Но всё это словно было не с ней. Тьма уже заволокла совсем недавние события дремотной иллюзорностью. Как будто это снова всего лишь сон, который прервётся криком и резким пробуждением.

Салли застонала, когда на ладони пролилось что-то жгуче-ледяное и зашипело, испаряясь.

— Это что, жидкий азот?! — вскрикнула она сердито.

— Простите, моя Королева, но в лаборатории вашего создателя нет необходимых ингредиентов для того, к чему вы привыкли, — язвительно отозвался Алхимик. Поставил дюар на верстак и устало прикрыл глаза. — Извини, Салли, я не в себе. Слишком много всего произошло…

Она со вздохом кивнула и подула на дёргающие болью ладони. Наискосок пролегли широкие багровые полосы.

Сейчас Салли видела лицо Алхимика чётко. Слышала бархатный голос. А тогда, у портала, слова преломлялись, как свет в призме. Смысл дробился на тысячи осколков. И теперь Салли пыталась собрать из кусочков единую картину — и она получалась какой-то неправильной.

Алхимик будто догадался.

— Не знаю, слышала ли ты, что говорилось у портала… — начал он осторожно, беря её за кончики пальцев — это хотя бы было не больно…

— Слышала. — Она подняла голову и прищурилась. — Кое-что.

Алхимик скривил красивые губы и пренебрежительно заметил:

— Эмили всё поняла превратно. Ты же слышала, как всё было на самом деле! А если нет, я готов повторить…

Салли покачала головой. Минуты убегали вслед за ушедшей луной, и рассказ Алхимика всё подробнее вставал в памяти.

Пальцы мелко подрагивали в его руках, и Салли аккуратно высвободилась и посмотрела в светлые глаза Алхимика, всегда такие искренние. Обманчиво искренние? Есть ли ей дело до того что Алхимик — пусть лорд Баркис — когда-то убил незнакомую ей девушку? Даже если это действительно так. Не из ревности, не по случайности, а из-за золота? Она прислушалась к себе. Да, есть. Люди или нелюди меняются только в худшую сторону, она это точно знала. И если он уже тогда был таким…

А Алхимик вдруг припал на одно колено перед сидящей Салли.

— Самое главное для меня — не потерять твоё расположение. Моя Королева! — проговорил он жарко. — Верь мне! Неужели между нами встанет какая-то пришлая нежить? И её сомнительные обвинения перечеркнут всё, что между нами было, всё что мы пережили вместе? — Он помолчал и продолжил полушёпотом: — После слов любви, которые невольно вырвались у меня на кладбище?..

Салли вздохнула и закрыла глаза. Нет. Эмили для неё ничего не значит. Алхимик же — единственный близкий друг. Но зря он опять поднял запретную тему. Она не может дать ему того, чего он жаждет.

Если бы она знала, чего он хочет на самом деле… Но зелье в подвале его дома ждало обласканной ветрами кости. И теперь, кажется, появился интригующий выбор, у кого эту кость взять.

* * *

Джек хмуро взирал на неприступную лабораторию. Его первый порыв уже был наказан разрядом тока, который отбросил его на несколько метров. И даже Пламя обтекало невидимую преграду.

— Но это же ваша башня, неужели вы не знаете какой-нибудь трюк, чтобы войти?! — в пятый раз обратился он к Доку.

Тот устало сгорбился в коляске.

— В пятый раз тебе отвечаю: это и её башня. Она знает все ходы-выходы не хуже меня.

— А может, это, нам её выкурить? — Шито с готовностью потряс коробком спичек и кивнул на бикфордов шнур.

Но Джек так посмотрел на троицу, что они быстренько и без разговоров смотали шнур и покидали динамит в обратно в ванну.

Шито, Крыто и Корыто недолго дивились внезапному появлению Повелителя тыкв. Они тут же клятвенно заверили Джека в своей преданности и готовности к любым миссиям. Видимо, надеялись, что им под шумок простят служение не той стороне.

— Салли! — снова крикнул Джек так, что все, кроме Финкельштейна, подпрыгнули. — Нам надо поговорить!

Молчание. И через минуту створка сверху лениво открылась. Это же окно бывшей комнаты Салли! И оттуда выглянул не кто иной как Алхимик. Он с высокомерной усмешкой оглядел стоящих у подножия башни.

— Королева сейчас не настроена на аудиенцию, — растягивая слова, проговорил он.

Джек бы с удовольствием засветил в эту самоуверенную физиономию огненным шаром, но проклятый барьер всё отразит.

— Позови Салли, — приказал он. — Сейчас же!

— Моя Королева сейчас, м-м, приводит себя в порядок, — с явным наслаждением ответил Алхимик и отполировал ногти о край пиджака.

Джек одарил его злобным взглядом. Но тут же, кое-что вспомнив, рванулся к столбу и нажал на кнопку звонка. Башню сотряс громовой звук.

— Хм, и как я сам не догадался? — одобрительно оскалился Док. — Не завидую тем, кто внутри.

А Джек всё нажимал, и лабораторию разрывал бой колокола, усиленный электрически. Алхимик, потеряв наглую ухмылку, исчез внутри. И Джек оставил кнопку. Салли же тоже там… Чем бы она ни занималась. Мэр, зажимая одной рукой ухо, завёл катафалк, чтобы отъехать подальше. Рядом с ним сидела безмолвная Эмили.

И вдруг дверь башни резко хлопнула, и на пороге возникла она, Салли. Джек не успел ничего сказать или сделать. Глаза Салли были черны. Она хлёстко крутанула рукой, и Мэра выволокло из катафалка. Он упал на мостовую и захрипел. Эмили с глазами, полными ужаса, соскочила с сидения и отбежала к ведьмам.

— Убирайтесь! — прошипела Салли. — Иначе я убью этого идиота! — Она расхохоталась, как одержимая.

Зельдаборн дёрнула Джека за рукав.

— Дай ей опомниться и переварить радость встречи. Даже я предпочитаю на втором свидании. Так что предлагаю стратегически отступить.

— И оставить её наедине с этим?! — возмутился Джек.

— Она была с ним наедине двадцать пять лет и, как видишь, ничего не произошло, — успокоила его ведьма. И тут же всё испортила: — Ну, наверное… Я свечку не держала.

— Уходите! — велела Салли жёстко.

— Ну, мы всегда можем вернуться… — шепнула Хельгамина примирительно. — Всё равно сейчас разговора не получится. — И тоже мягко потянула Джека назад.

Джек взглянул ещё раз на Салли. На тёмный проём за её спиной. На корчащегося Мэра. Поднял ладони и сказал:

— Хорошо, я уйду, если ты этого хочешь. Но я вернусь. Один. Отпусти Мэра.

— Я отпущу эту падаль, он нам не нужен, — скрежетнула Салли. Если это была она… Джек с болью отметил это "нам". — Если ты уйдёшь.

Она следила за ним пристальным взглядом, пока он не отошёл достаточно далеко. В глазах подёргивалась и трепетала безжизненная, безжалостная тьма. И, видимо, когда Салли убедилась, что ей больше ничего не угрожает, она словно отбросила что-то в воздухе, и незримая сила толкнула Мэра к катафалку. Тот резво заскочил внутрь и газанул прочь отсюда. Хлопнула треугольная дверь. Сильнее зажужжал незримый купол.

Джек стоял поодаль и смотрел на решётчатую створку окна бывшей комнаты Салли. Он мог предположить (хоть и старался об этом не думать), что не найдёт Салли в Хэллоуин-тауне, что её забросило в один из бесчисленных чужих миров. Но к такому он оказался не готов. Найти после всех скитаний — и обнаружить, что от образа, который вёл его столько лет, осталась лишь наполненная тьмой оболочка. Есть ли в ней хоть искра прежней Салли?..

Зельдаборн за плечом деликатно кашлянула. Джек механически повернул к ней голову, но мыслями был далеко.

— Тебе бы тоже не мешало привести себя в порядок, дорогуша, — заметила ведьма, скептически окинув взглядом Повелителя тыкв с макушки до пят. — Пообтрепался ты за эти годы, нет в тебе былого лоска. Похудел, осунулся...

Джек даже не усмехнулся шутке. Пообтреплешься тут…

— Ничего, летучие мыши быстро это исправят, — заверил он. — Это такая!..

Он вдруг, как впервые, увидел свой город. Какой может быть вотчина короля кошмаров? Жутким, мрачным, зловещим местом. Но теперь тьма, укоренившаяся в закоулках, казалась не укрытием, а угрозой. Она будто шпионила за ними. Раньше оранжевый свет тыквенных фонариков уютно оттенял тёмный камень стен и мостовых. Теперь мертвенно-зелёное мерцание кристаллов придавало всему трупный оттенок, даже далёкой, почти белой луне. Она уже стояла высоко в небе, а значит, скоро должны были начать возвращаться загулявшие хэллоуинцы. К которым у Джека тоже появился ряд вопросов.

Он бегло оглядел себя. Костюм тут и там зиял дырами, особенно в области грудной клетки, где его прошили людские пули. Из прорех проглядывали кости. Бабочка-летучая мышь лишилась половины правого крыла. Да, наверное, и правда следовало принять привычный горожанам вид, подходящий для Повелителя тыкв. И…

— А что с моим домом? — вырвалось у Джека.

И прежде, чем кто-то успел ответить, Джек уже нашёл взглядом собственную башню — самую высокую постройку в Хэллоуин-тауне.

— Она жила там до сего дня, — недовольно скрипнул Док. — Надо пойти и вытащить из каземата Джуэл. Хотя куда нам идти теперь… — Он как-то беззащитно глянул на лабораторию, из которой его выгнали.

— Ко мне, конечно! — тут же среагировал Джек. — Не могу же я вас оставить на улице! Хоть у нас и были разногласия…

Зря он это сказал. Финкельштейн, до этого потерянно смотрящий на свою башню, сразу подобрался и свёл брови на переносице.

— Вот именно! — строго сказал он. — Не надо было лезть к девчонке! Служила бы мне и служила! Нет, разбудил лихо!

Джек открыл было рот, чтобы возразить… Но потом передумал. Какая разница, кто виноват? Он и сам не раз и не десять проклинал себя за то, что не утерпел и позвал Салли в тот роковой полёт, и именно в день их свадьбы… И в день Хэллоуина, когда неизвестно какие силы напитывают всё вокруг.

— Финки с Джуэл мы возьмём к себе! — бойко заявила Зельдаборн. — У тебя, Джек, в доме, стало, ээ, не очень-то уютно. Но больше мест нет! — И она выразительно глянула на Эмили.

Охх, у них же гостья. Эмили нерешительно поглядывала на хэллоуинцев. Казалось, вся её энергия ушла на те горячие обвинения, которые она выкрикивала на кладбище. А сейчас вид у неё был измождённый и несчастный. Джеку даже стало её жаль.

Он подошёл к ней и вежливо предложил руку.

— Прошу принять приглашение временно остановиться в моём доме. Думаю, там всё ещё есть, где разместиться. — А сам неосознанно посмотрел на окно, из которого выглядывал Алхимик. Проём был пуст. Никто за ним не наблюдал.

Эмили бледно улыбнулась и приняла руку.

— Спасибо, — робко сказала она. — С радостью!

Зельдаборн показала большой палец, но Джек только отмахнулся. Старая сводня.

Собственный дом встретил Джека заваленной листьями лестницей, словно ей никто не пользовался уже много лет. Он, оскальзываясь, взбежал по ступеням и дёрнул за ручку.

Он вернулся домой. Но это уже был не его дом.