Тёмная королева Самайна (гет)

Забытье накатывало и откатывало, как ленивая волна, которая не желает отпускать несостоявшегося утопленника — выдохшегося и измождённого. Салли резко повернулась в полусне, но не вынырнула из этого тягучего забытья.

Картина сменяла картину.

Спиральный холм, Рождество и падающий снег.

Пронёсшиеся радужным вихрем месяцы до Хэллоуина.

Свадьба — её свадьба. Салли до этого не видела само торжество ни разу — только последовавшую сразу после разлуку. А теперь…

Светящиеся радостью глазницы Джека — и не только радостью. Хэллоуинское пламя, ещё не совсем послушное, но уже вполне укрощённое, озаряло лицо Джека всякий раз, когда он смотрел на неё…

Жар Пламени в поцелуе после произнесения свадебных обетов…

Но никогда не спящая тьма не дала насладиться осколками счастья. Взметнулась, отсекая опасные для себя воспоминания. И совсем иные картины сложились из её частичек.

Холод, когда она, дрожащая и сломленная, выбралась из портала в одиночестве.

И… что-то ещё. Салли нахмурилась во сне.

Острое чувство, что за ней следят.

Незакрытая дверь с ёлкой скрипнула за спиной, Салли быстро обернулась… Краткий миг надежды — Джек! Но лишь какая-то тень мелькнула между стволов, стремительно удаляясь.

Она решилась в ту ночь остаться в доме Джека — который должен был стать и её домом с этого дня. Возвращаться к создателю — невыносимо и представить. Сжалась в комочек на кровати и не сомкнула глаз, всматриваясь в темноту, вслушиваясь в шорохи, надеясь…

А на следующее утро в дверь кто-то постучал. В голову ударила отчаянная радость, но нет… Джек бы не стал стучаться в свой дом. Салли с опаской приоткрыла дверь. На пороге стоял незнакомец, и она тут же захлопнула дверь перед его носом. Успела только заметить у него под мышкой толстую потрёпанную книгу. У них в городе не может быть незнакомцев!

— Я не вовремя? — раздался из-за двери приятный голос. — Мне сказали, что здесь я могу найти Повелительницу тыкв.

Повелительница тыкв… Как это непривычно звучит. А если Джек не вернётся — она проглотила ком в горле — ей что, придётся стать той, кто достойна носить этот титул? Королевой кошмаров? Королева кошмаров никого не боится. Не должна.

Она глубоко вздохнула и снова открыла дверь. Гость терпеливо ждал, и вежливая улыбка не сходила с его тонких губ.

— Да? Кто вы? — с подозрением спросила Салли.

— О, прошу меня простить, что нарушаю утренний сон столь прекрасной леди. — Незнакомец прижал руку к груди и виновато склонил голову. — Но дело в том, что я очутился в этом странном месте совершенно случайно. По правде сказать, я даже не знаю, где я очутился… — Он с обезоруживающе улыбнулся.

— Прямо здесь и очутились, у этой двери? — поинтересовалась Салли. Ей вспомнилась мелькнувшая у дерева тень. Стало не по себе. Город отсыпа́лся после праздника, улицы были пусты. Пока докричишься до кого-нибудь... Если кто-то вообще пожелает прийти к ней на помощь.

Салли хотела отступить в глубь дома, но подумала, что незнакомец может это воспринять, как приглашение войти.

— Может, продолжим разговор внутри? — непринуждённо осведомился он. — Признаться, я едва помещаюсь на этой узкой ступеньке, и вниз сорваться ничего не стоит. — Он показал глазами на крутую лестницу.

Но Салли ещё больше прикрыла дверь, оставив лишь небольшую щель.

— Откуда вы взялись? — спросила она требовательно.

— Это долгая история. — Казалось, гость ни капли не смутился от такого холодного приёма и даже готов эту самую историю ей поведать, словно к его услугам — всё время потустороннего мира. А Салли, наоборот, вдруг ощутила, что время утекает сквозь пальцы. Зачем она вообще вернулась? Ей ли бояться ночи и темноты?! И какой-то тени в ней. Надо вернуться в Лес, отыскать Праздничную рощу… Страхи отступили, и уже верилось, что сто́ит сделать лишь шаг в ту сторону — и всё будет, как прежде. Всё обязательно будет, как прежде! Она с неудовольствием посмотрела на загораживающего дорогу чужака.

— Прошу прощения, но я сейчас ухожу, — как дань гостеприимству проговорила Салли. — Зайдите в ратушу, там найдёте Мэра, он вам всё объяснит… — Она переступила порог и обогнула незнакомца, стараясь его не коснуться. Но чёртова лестница подвела её. Неловкий шаг — Салли покачнулась и загремела бы вниз, если бы гость цепко не удержал её за предплечье.

— Я бы подумал над альтернативным способом попадать в этот дом, — лучезарно улыбнулся он, помогая Салли сойти к подножию лестницы, и только там отпустил её руку. — Если позволите, я бы хотел вас сопровождать. Разрешите узнать ваше имя?

Салли неохотно назвалась, скорее из благодарности, что он избавил её от нелепого падения.

А потом — она даже сама не поняла, как — он уже действительно сопровождал её в Чёрном лесу. Ему даже иногда удавалось отвлечь её от мрачных и тревожных мыслей какими-то незапоминающимися, но забавными историями земной и посмертной жизни. Да и сама она, кажется, наговорила лишнего… Но гость оказался внимательным слушателем и ярким рассказчиком.

— … За это меня и прозвали Алхимиком, — со смехом договорил он. — Надо думать, желая задеть. Но с кем не бывает в первые годы практики… Я принял это прозвище, как знамение. — Алхимик сжал книгу, с которой так и не расстался. — Зато потом я многому научился. Но одно я запомнил железно с тех пор, — поделился он, понизив голос, — к ингредиентам нужно быть очень внимательным. Мелочей здесь нет. Ты ведь и сама это знаешь, Салли. — И дружески кивнул, как один зельевар другому.

Салли внимательно посмотрела в его светлые глаза. Короткий день поздней осени угасал, а они с Алхимиком всё ходили по Чёрному лесу. И он ни разу не пожаловался и не выразил желания уйти. Но Праздничная роща как под землю провалилась. От корней деревьев начала подниматься ночь, хотя верхушки ещё цеплялись за уходящее солнце. А луна после Хэллоуина всегда отдыхает. Тёмный лес, какая-то тень… Мелочей здесь нет. А она, слабая и беспомощная, бродит в компании едва знакомого существа.

— А что мы, собственно, ищем? — тем временем беззаботно спросил Алхимик, словно только теперь осознал, где находится и сколько прошло времени.

— Я вчера вышла замуж. — Салли испытующе глянула на него. — За короля кошмаров. — Может, это его отпугнёт?

— О! Прими мои самые искренние поздравления! — Показалось, или по лицу Алхимика пробежала тень досады? Мало ли, что покажется в сумерках... Но, помолчав, он добавил: — А я ведь тоже женился… почти.

Салли слегка подняла брови. А Алхимик скорбно сжал губы и продолжил:

— К несчастью, мою милую невесту унесла чахотка, мы даже не успели поклясться другу быть вместе в горе и в радости… В здравии и в болезни… — Салли с изумлением поняла, что широкие плечи её спутника дрогнули, когда он закрыл лицо ладонями и глухо проговорил: — А теперь ещё и попал неизвестно куда, очнулся прямо в этом лесу, вместо того, чтобы последовать за моей любимой в жизнь вечную… — Голос сорвался на хриплый шёпот, и Салли ошарашенно поняла, что Алхимик, который казался таким мужественным, плачет.

Она нерешительно коснулась его подрагивающего плеча.

— Я тоже не знаю, где Джек… — призналась она неожиданно для себя.

— О Салли! Как можно было бросить такую потрясающую девушку, как ты?! Мы с тобой два одиночества! — воскликнул Алхимик надломленным голосом и хотел заключить её в объятия, но она отпрянула и отошла за ближайшее дерево.

С тех пор она целый год сторонилась Алхимика, хотя он неоднократно подходил к её — с каждым днём всё больше её — дому. И только иногда ему удавалось поймать её на пути в Лес. Именно он в первый раз сказал, что её бросили, заронив эту мысль… Салли тогда отвергла её, уверенная, что произошло несчастье, но тьма терпеливо взращивала этот сорняк, поливая его ядом.

Но не это сейчас заставляло Тёмную королеву беспокойно вздрагивать во сне. "Унесла чахотка"... "Убили в лесу"... Слишком много мёртвых невест было у её друга Алхимика.

* * *

Эмили робко поднялась вслед за Повелителем тыкв по высокой и крутой лестнице. Неудивительно, что Королеве было неудобно тут ходить. Каблуки, длинный подол — так и свалиться можно. Но она бы ни за что не променяла опасный подъём на ещё одну поездку в дребезжащей клетушке.

Эмили несмело переступила порог. Повелитель тыкв стоял к ней спиной, и его напряжение чувствовалось и в скованной позе, и в повороте головы… Он медленно обвёл взглядом гостиную, где громоздились тёмные статуи каменных монстров, и горестно покачал черепом. Видимо, раньше здесь всё было по-другому. Лежащая на боку библиотечная лестница наводила на мысль, но до этого по стенам высились книжные шкафы. А сейчас их не было.

Джек потерянно прошёл по комнате, рухнул на деревянный электрический стул и уронил голову на сцепленные руки. И вся энергия и властность, которую он излучал, улетучилась под гнётом страшной усталости и всего, что свалилось на него здесь.

— Что же она сделала… — различила Эмили шёпот хозяина дома. — Что же с ней сделали…

Эмили тихо прикрыла дверь, а он вскинул голову и словно только теперь вспомнил о гостье. А через пару секунд вспомнил ещё кое о чём.

— Джуэл! — Джек вскочил со стула, будто не сидел без сил минуту назад, и кинулся по винтовой лестнице вниз.

Эмили не решилась последовать за ним. По правде, она боялась увидеть, что могла Королева сделать с Джуэл. Но Джек вскоре вернулся, неся ту на руках. Она жива?! Эмили опустилась на колени рядом с Джуэл, которую Повелитель тыкв бережно опустил на пол. Она негромко застонала, но не очнулась.

— Жива… — с явным облегчением выдохнул Джек.

Он раскрыл ладонь, и на белой кости взвился из ничего крохотный огонёк. Эмили залюбовалась. Казалось, что этот огонь — ласковый, как солнечный лучик, и никому не причинит вреда. Джек поднёс ладонь к виску Джуэл, и через мгновение та глубоко вздохнула и открыла глаза. Несколько раз мигнула, фокусируя взгляд. Кажется, ей это не очень удалось. Но Джек ободряюще улыбнулся ей.

— С возвращением! Твой создатель очень за тебя переживал, Джуэл, — сказал он мягко. — И сейчас ждёт тебя у ведьм в лавке.

— У ведьм? — заторможенно переспросила Джуэл и потёрла стык черепа.

Джек нахмурился.

— Салли и… Алхимик забаррикадировались в вашей башне. — Салли и Алхимик… — задохнулась Джуэл, выходя из транса, и посмотрела Джеку в глазницы. У неё в глазах плескалась паника. — Повелитель тыкв!

Джек кивнул. Джуэл перевела диковатый взгляд на Эмили.

— Тебя удалось спасти! — воскликнула она и медленно вдохнула и выдохнула. Словно сбросила какую-то тяжесть с себя. — Значит, всё было не зря. Или нет… — Лицо Джуэл как-то странно скривилось, и Эмили заметила, что зрачки у неё разного размера.

— Джуэл, что она с тобой сделала? — прошептала Эмили, боясь услышать ответ.

Джуэл нервно всхлипнула и посмотрела куда-то вбок.

— Физически… ничего, — с усилием проговорила она. И провела ладонью по черепу.

— А не физически? — Джек обхватил её за плечи. — Посмотри на меня! Я должен знать!

Джуэл мелко затряслась и беззвучно зашептала:

— Крысы… Крысы. Они сожрали мой мозг…

Джек и Эмили переглянулись.

— Мне кажется, твой мозг на месте, — осторожно заметил Джек. — Но тебе лучше вернуться к Доку и…

— Ты ничего не знаешь!! — выкрикнула вдруг Джуэл. — Взгляд тьмы! Тёмные нити! Тьма в углах!! Подслушивает, подглядывает, ШПИОНИТ! Она везде!! — Джуэл с громким щелчком распахнула крышку черепа и принялась судорожными движениями стряхивать что-то невидимое. — Крысы… Крысы… — одними губами шептала она, и по щекам катились слёзы.

Джек схватил её за запястья, чтобы она не повредила мозг, и потащил несчастную к создателю.

А Эмили взбежала по лестнице наверх, в комнату, которую поневоле занимала, и умостилась на подоконнике. Утро после затянувшейся хэллоуинской ночи не спешило изгонять тьму из углов. Эмили, обхватив себя руками, сидела на подоконнике, в страхе косилась на враждебно тёмные закутки и ждала солнца.

* * *

Я должна знать…

Ну так узнай! Воспользуйся мной!

Это больно…

Всякая сила требует платы.

Салли сидела на кровати в своей бывшей комнате, запустив руки в волосы. Лишь дважды она слушала тьму. В первый раз — сразу после своего перерождения. И второй раз — когда подводная Гал едва не сорвала её коронацию. Всякий раз раскалённая боль сдавливала голову, будто через неё шли миллионы вольт от генератора Тесла. Но она должна узнать… Каждый неосвещённый закоулок города станет ей виден. Как провода, протянутся между ними тёмные нити. И все разговоры, шепотки, затаённые помыслы будут как на ладони. Если удастся что-то разобрать в колышащейся красноватой пелене боли.

Салли глубоко вздохнула. Ей не привыкать к боли. Док предложил ей предоставить своё тело для какого-то эксперимента, и она согласилась. В обмен на свободу. Но всё пошло не так…

Салли закрыла глаза. Тьма с готовностью заполонила сознание, пока ещё обволакивающе нежная. По комнате протянулись нити. Они уходили по всем направлениям, терялись за окном, просекали стены… Тёмные, поблёскивающие холодными сполохами электрических разрядов и болотных огней. Но другая нить огнисто сверкнула в воздухе, затмевая собой все остальные. Салли повернула лицо с закрытыми глазами к окну, даже сквозь веки ощутив возвращение солнца. Она знала, куда ведёт другая нить. Туда, куда Салли так часто смотрела в своей прежней жизни. Рука потянулась к этой нити, веки дрогнули…

Ты забыла, как она обожгла тебя? -

одёрнула её тьма.

Мне всё равно… Я хочу… послушать её.

Ну что ж…

Салли почти увидела внутренним взором усмешку безликой тьмы. Быстро коснулась янтарно мерцающей нити… Из-под ног словно выдернули опору. Салли перестала существовать в башне Финкельштейна, её столкнуло с места и понесло вдоль нити — все её шесть чувств. Руку снова жгло, в голове расходились красные круги боли, но она услышала, как издалека, голоса. Очень размытые, еле слышные обрывки разговора, словно сквозь шум пожара. Но один голос точно принадлежал ему… вернувшемуся. А второй — Эми. А ведь Салли даже видела, что ушли они вместе!

А сейчас она смутно различала их фигуры в воронке тьмы. По краям её обрамляло постепенно подступающее Пламя, грозя скрыть видение. Но Салли успела увидеть, как он заключил её в объятия, а потом и вовсе... Непонятно откуда взявшиеся едкие слёзы заволокли обзор окончательно. Салли со стоном отпустила нить, но вряд ли кто-то услышал её стон. И тут же снова очутилась в постылой комнате.

Ты этого хотела?

Салли не ответила. Дыхание хрипло вырывалось из груди. Слёзы капали с подбородка на горящие ладони, не охлаждая, а делая только хуже. Образ увиденного впечатался в память, как клеймо.

Утешься тем, что мы можем, когда едины, -

равнодушно посочувствовала ей тьма.

Да. Узнать всё за один раз. Уличать и наказывать. Что замышляют против неё те, кто всегда был неблагонадёжен?

Она с шипением обхватила пучок идущих в одно место нитей — одна из них, тоненькая, еле дышала и грозила оборваться от неосторожного прикосновения. Толчок, тошнотворный полёт — и разговор, очень чёткий по сравнению с предыдущим, как будто она сидит рядом. Знакомые голоса.

— Вашу гулящую ведьму! Джек не врал! Джуэл, дорогуша, это я, Зельди! Не узнаёт… Финки, твою душу в генератор Тесла, да сделай ты с ней что-нибудь!

— Да я пытаюсь! Нейронные связи необратимо разрушены! Я чувствую, это же и мне слегка зеркалится. Голова дурная, никакой прежней кристальной ясности!

— Да подожди ты со своей хрустальной башкой!

— И что с ней будет?

— Не знаю! Наверное, останется, как зомби Бегемот.

— Ох-х… С-с…

— Тише! Джуэл всегда нас предостерегала!..

— Крысы… Крысы...

Правильно, пусть сидят тихо. Салли злорадно отпустила пучок нитей и чуть не упала. В голове будто шарили те самые прожорливые крысы, как в мороке, которые она навела на Джуэл. Но ещё немного… Деталь, которая не давала ей покоя.

Салли выскользнула из комнаты. Чем ближе к объекту, тем чётче ви́дение — когда хочешь заглянуть не только через расстояние, а сквозь само время. Она неслышно приотворила дверь в спальню доктора, где обосновался Алхимик. Он не заперся, в отличие от самой Салли. Нить вела сюда — тёмная без блеска и какая-то ломаная. Салли подошла к изголовью кровати — сама невесомая и бесшумная, как тьма. Алхимик спал, и это было удивительно. Неужели такие, как он — спят? Мерно вздымалась и опускалась широкая грудь. Салли присела рядом.

"Поведай мне свою историю", — велела она мысленно. И стала слушать.

Жизнь Алхимика неспешно развёртывалась перед ней, как разматывается катушка с нитками. От настоящего момента всё дальше в прошлое. Жизнь, неравномерно размеченная убийствами. Салли смотрела его широко раскрытыми глазами, ощущала его кипучие эмоции.

Дряхлый скелет с разбитой, как глиняный горшок, черепушкой распростёрся у ног среди груды книг. Но нужна лишь одна. Прискорбна судьба "старого мастера", который учил его. Но он зажился и стал мешать. Если бы эту картину увидела глупышка Эмили, она ужаснулась бы судьбе главы своего города — Старейшины Гуткнехта.

Металлическое послевкусие вина. Спазм в горле. Нечем дышать!.. Они… Она!.. Ненавистное голубое лицо расплывается перед глазами.

Но было и наоборот! Тонкая шейка хрустнула под пальцами, и глаза невидяще уставились в небо. Нет, не в небо — в ветви старого клёна. Как в их детской игре… Только взаправду.

И отражениями — застывшие лица других девиц, сто́ящих ровно столько, сколько на них надето золота. Но не в золоте дело… Не только в нём. Само это чувство… Будто сливаешься с тьмой в глазах той.

… Салли задушила в себе крик и отбросила нить, как ядовитую змею. Так это всё правда! Её друг Алхимик — действительно хладнокровный убийца! Нет, не хладнокровный — ей хотелось искупаться в Кислотном фонтане, чтобы смыть с себя липкое ощущение того, что составляло его главное наслаждение. И Эми убил тоже он, та не врала и не ошибалась...

Салли, как в первый раз, посмотрела на спокойное во сне лицо — красивое и мужественное.

А ведь я в состоянии его убить… Как Оборотня.

Сейчас. Или в любой другой момент, если он только даст хоть повод… А его прошлая жизнь — не повод?

Алхимик, как все существа с нечистой совестью, видимо, ощутил взгляд, едва спа́ла поволока тьмы. Он глубоко вздохнул, открыл глаза и остановил удивлённо-хищный взгляд на Салли. И тут же — улыбка, которую Салли всегда считала искренней.

— Салли! Какой приятный сюрприз! Ты пришла… — Он выжидательно поднял брови и даже поднял руку, чтобы притянуть её к себе. — Ко мне. Наконец-то...

Она отстранилась и холодно взглянула ему в глаза.

— Ты убийца, — процедила она.

Алхимик моргнул. Улыбка сползла с его лица, но тут же вернулась усмешкой.

— Ты тоже, — осклабился он и встал напротив неё — уверенный, даже горделивый.

Салли возмущённо выдохнула.

— Ты делал это из удовольствия, а я только защищалась!

— Правда? — невинно поинтересовался Алхимик. — Мне показалось, что ты была рада утопить несчастную Гал. И с удовольствием крутила горожанам страшные картинки. Напомни, что ты грозилась применить к Джуэл? — Он постучал пальцем по подбородку, будто действительно забыл. — Впрочем, наверное, мне показалось. Такое светлое создание, как ты, не способно наслаждаться злодейством. — Алхимик сделал благопристойное лицо.

— Я не… — хотела возразить Салли, но осеклась. Перед самой собой она не могла отрицать, что в какой-то момент жаждала увидеть в глазах жертвы ужас и боль. Да, он прав. Она такая же, как и он. Наверное, потому она и заперлась с ним в башне...

А Алхимик, не мигая, смотрел ей в глаза, которые могли источать сам страх. Только так и можно было общаться с этой нежитью — напрягая все умственные способности. Постоянно на грани. И тогда она могла принимать его нахальство за искренность, идущую из самой глубины души. Только тогда она хоть немного ему доверяла… А это — залог будущего успеха. И сейчас это доверие висело на волоске тоньше паутинки. Он понял это по обращённому на него взгляду. Тёмная всё слышала и всё понимала, несмотря на аморфный вид у портала. И прекрасная импровизация пропала втуне. Слишком запальчиво вещала глупая Эмили, чтоб ей провалиться глубже Города мёртвых! Недаром Алхимик избегал её, как только с ужасом обнаружил, что она заявилась сюда. Она могла сорвать весь план, если бы узнала его как своего убийцу. А она бы узнала с первого взгляда… И Алхимик даже пытался повлиять на Тёмную, чтобы та отпустила Эмили к чёрту, лишь бы не встречаться со своей бывшей жертвой и не бросать на себя тень. А заодно явить неслыханное благородство в глазах Королевы. Но потом судьба подбросила ему шанс выйти из ситуации с присущим ему изяществом. Жаль, вернувшийся Повелитель тыкв спутал все карты! Почему они всегда так не вовремя возвращаются? Пусть бы бродил в междумирье, пока не истлел! Алхимик сжал челюсти в бессильной досаде.

А ведь придётся теперь рассказать Тёмной красивую историю. Самое забавное, что в ней нет ни слова лжи — в отличие от того, что он говорит обычно.

— Выслушай меня, Салли, — начал он проникновенно. — Выслушай, а потом уже суди… — Он покаянно склонил голову. — Я часто сбегал из приюта. — Да-да, я рос в приюте для сирот. Скудная еда, строгие надзиратели, жестокие забавы мальчишек из низших слоёв… Мне всегда претило находиться в компании этой шпаны. Я видел себя в обществе, хотя и не помнил чётко своего происхождения. Наверное, это впитывается с молоком матери. Но изысканность и утончённость не ценятся в таких компаниях. Жизнь моя там была… ужасной, что и говорить. Поэтому я и сбега́л, чтобы хоть издали поглядеть на равных себе. Я залезал на толстый каменный забор ближайшей усадьбы, как на стену крепости, и смотрел на другую жизнь.

А там, по ту сторону неприступной преграды, часто играли две девочки. В лёгких платьицах, воздушные и беззаботные, любимые дочери богатых родителей. Я мог наблюдать за ними часами, лёжа наверху широкой стены. А у них был укромный уголок как раз в этом месте сада. И чем больше я за ними наблюдал, тем более странными и менее невинными мне казались их игры.

Так, старшая девочка сначала изредка, а потом всё чаще прислоняла сестру к мшистым булыжникам стены и шёлковым платком пережимала ей горло, пока девочка не теряла сознание. А потом всё дольше и дольше. Я лежал наверху, и моё дыхание учащалось и замедлялось синхронно с дыханием маленькой жертвы. Да, в этом что-то было. Мальчишки в приюте тоже порой развлекались подобным образом — когда пережимаешь человеку сонную артерию он как бы засыпает. Я испытал это как-то не себе — весьма любопытные видения, похожие на сны. Но быть с другой стороны мне ещё не доводилось. А глаза старшей каждый раз лихорадочно блестели — похоже, ей это доставляло удовольствие.

И однажды, когда старый клён уже ронял медвяные листья по обе стороны от стены, девочки меня заметили. Из-под ноги предательски вырвался камень и чуть не попал по ним, и они одновременно подняли головы. Я мог быстро ретироваться, и никто бы не узнал, что я там был, но вместо этого я решительно спрыгнул внутрь.

Младшая вскрикнула и хотела убежать, но старшая лишь презрительно фыркнула:

— Оборванец! Как будто из сиротского приюта сбежал. Пойдём, Эмили.

Я тут же вскипел. Ведь я всегда считал себя сыном обедневших аристократов.

— Да я буду богаче и знатнее всех вас! И… и я всем расскажу про ваши "игры"!

Девчонка прищурилась и посмотрела на меня оценивающе.

— Ты можешь поиграть с нами, если хочешь. Как тебя зовут?

Я невольно оглянулся на её застенчивую сестру. Но решала тут не она. Взгляд старшей пугал и притягивал, лишь тонкое колечко радужки обрамляло огромный и какой-то некруглый зрачок.

— Биттерн… — проговорил я уже без былого напора.

— Очень хорошо, Биттерн, — усмехнулась девочка. — А теперь спиной к забору встанешь ты. Считай это вступительным испытанием.

Я облизнул губы и кивнул.

А она намотала на руку ткань и приблизилась. Глаза возбуждённо пульсировали, я видел их очень близко, когда она прижала ткань к моей шее. Момент паники, чувство удушья, тёмный взгляд… И я потерял сознание. Никаких видений я не увидел. А когда очнулся, что-то сломалось во мне навсегда. Наверное, девица передержала, и мозгу перестало хватать кислорода... Ты же знаешь, Салли, каково это, когда в тебе что-то ломается? — вкрадчиво спросил Алхимик и с удовлетворением отметил, как она вздрогнула. — И с тех пор тьма всегда влекла меня, — продолжил он. — Старшую сестру, имени которой я так и не узнал, вскоре принудительно отправили в лечебницу. Я никогда её больше не видел. А Эмили осталась. И когда мы оба выросли, и я уже немало продвинулся на своём пути к богатству и знатности… Я всего лишь доделал дело её сестры. Сделал то, о чём умолял её тёмный взгляд. Как у тебя, Салли. И умолял снова и снова, преследуя меня во снах. Эмили — не первая моя жертва. И не последняя. Золото приятно и полезно для моих целей. Но вторично. — Алхимик замолчал и невольно отдался воспоминаниям о тех далёких днях.

Он искал ту девушку, взгляд которой манил больше всего на свете. Но, пока вырос, обрёл достаточно влияния — от неё осталась только сухая запись в книге учёта умерших в лечебнице, где оборвалась её короткая и неправильная жизнь. Тьма слишком невыносима для живых и быстро сжирает их. А Эмили осталась… Нежный и прекрасный цветок. Который невозможно было не срезать в память о её сестре.

Салли долго молчала. Но Тёмная не могла не понять. И осудить не посмела бы.

— Ты и меня хочешь задушить? — тихо спросила она. Страха в ней не ощущалось — возможен ли он для неё? Только болезненное любопытство.

Алхимик был почти готов видеть в ней ту девочку, которая сделала его таким, каким он стал. Но для этого она всё ещё оставалась слишком светлой, хотя и сама этого не осознавала. Поэтому его план должен осуществиться.

— Нет, — мягко ответил он. — Перед тобой хочется только преклоняться. Раз мою любовь ты отвергла. — Он жестом отмёл готовые сорваться у неё возражения. — Не бойся, я больше не упомяну об этом, моя Королева. Скажи мне только одно: ты по-прежнему ищешь забвения? Хочешь, чтобы всё было так, как раньше? Без мучительных воспоминаний о предательстве, без боли?

Тёмная — недостаточно тёмная — молчала слишком долго, Алхимик даже начал волноваться. И ответ её не порадовал:

— Я не знаю.

* * *

Джек вернулся домой незадолго до солнца. Доку пока не удалось привести Джуэл в чувство, но это, наверное, временно?.. О другом исходе думать не хотелось.

К его досаде, у лестницы дежурил Мэр. Наверняка ему не терпелось объясниться тет-а-тет. И точно…

— Джек! Я же ничего не делал Салли, даже раз или два попытался урезонить остальных, — ожидаемо начал он.

Джек жестом остановил этот поток оправданий.

— Всё, что следовало, я уже слышал. Можете добавить что-то ещё?

Мэр уныло покачал головой. Но потом встрепенулся.

— Ты не знаешь, какая она! — выпучил глаза он.

Да, это ещё предстоит узнать. И изменить.

— Сейчас уже поздно. — Джек прищурился на полоску зари на востоке. — И горожане разбрелись по домам. Но вечером жду всех на городском собрании. Всех без исключения, — подчеркнул он.

Мэр обречённо кивнул.

А Джек оставил его и тяжело поднялся по лестнице.

— Тебя, кажется, ждут, — заметил ему вслед Мэр.

Джек поднял голову и увидел, как в окне мелькнули голубое лицо и тёмные волосы. В суете он даже толком не познакомился в гостьей Хэллоуин-тауна… Но сейчас он слишком устал.

Джек снова вошёл в полутёмный, мрачный холл. Куда Салли дела его бережно собираемые на протяжении полутора веков книги? Спрятала? Выбросила? Сожгла? И Шекспира тоже?

Он хотел подняться в свою комнату (а что изменилось там?), но услышал лёгкие торопливые шаги по лестнице. Эмили спорхнула с последней ступеньки и застыла в нерешительности. Вид у неё был испуганный и одновременно радостный. Возможно, она боялась, что вернётся вовсе не он.

— Повелитель тыкв! — воскликнула она.

— Просто Джек, — поправил Джек привычно. — Как твоя рана? — поинтересовался он и прислонился к одной из статуй.

— Джек?.. Хорошо. — Эмили мимолётно улыбнулась и скосила глаза на грудь. Запёкшаяся кровь стала совсем чёрной. — Неплохо вроде…

— Нужно промыть и зашить, — заметил Джек. И замолчал, вспомнив, кто бы сделал это лучше всех. — Давай я провожу тебя к ведьмам, наверное, они ещё не легли… — через силу предложил он.

Но Эмили нетерпеливо махнула костяной рукой.

— Что значит какая-то рана для той, кто наполовину выглядит, как скелет?

— Ну, по мне, это неплохо, — слегка усмехнулся Джек.

Эмили, кажется, смутилась.

Как же она похожа на Салли, ту Салли! Не внешне, хотя голубая кожа их роднит. Добрые глаза, открытый взгляд, ласковая улыбка… А Салли и её прихвостни едва не принесли её в жертву! Джек почувствовал, что, несмотря на усталость и шок, в нём закипает гнев.

— Что они от тебя хотели? Как ты сюда попала? — спросил он чуть резко.

Эмили опустила глаза.

— Тёмная королева говорила, что, если ей понадобится изрезать меня на лоскутки, чтобы открыть портал, она сделает это. А как я оказалась здесь… Я и сама не знаю. Что-то позвало меня из небытия.

— Тёмная королева! — повторил Джек и ударил кулаком по боку каменного монстра. Вылетели искры, Эмили вскрикнула, а Джек тут же пожалел о том, что сорвался. Эта нежить ни в чём не виновата.

— Прости, — тихо извинился он. — Расскажи мне, пожалуйста, об этом Алхимике.

И тут Эмили вспыхнула, как если бы сама могла извергать Хэллоуинское пламя.

— Это самый ничтожная гадина на том и этом свете! — яростно выкрикнула она. — Я чуть было не поверила ему — снова! Но, слава богу, я уже не та наивная живая дурочка!..

— Это он убил тебя?

— Он! И скорее всего не меня одну!

Джек упёрся лбом в холодный камень и закрыл глазницы.

— И сейчас он рядом с Салли… В неприступной башне.

Злость тут же сбежала с лица Эмили, уступив место если не сочувствию, то пониманию.

— Она может за себя постоять, — проговорила она неуверенно.

— Да, видимо… Но, насколько я понял, против него она свои чары не применяет.

Эмили вздохнула. А потом несмело заговорила:

— Я хотела спросить… Что было после того Рождества?

Джек тут же распахнул глазницы и повернулся к ней.

— Того Рождества? Что ты имеешь в виду?

Эмили прижала руки к вискам, заметно нервничая.

— Я нашла в камине обгоревший дневник… В спальне Королевы. И прочитала. Я не должна была и прошу прощения, но… Королева тоже его читала. — Она вскинула глаза и тут же снова опустила, словно взглядом хотела донести невысказанное.

Джек слушал и всё ещё ничего не понимал. Да, неприятно, что кто-то прочёл твой личный дневник, но это казалось такой ерундой по сравнению со всем остальным…

— После Рождества мы с Салли часто виделись, — пожал плечами он, — и на Хэллоуин решили сыграть свадьбу. И эльф меня дёрнул отправиться показывать ей Крисмас-таун именно в этот день!.. — гнев, теперь уже на себя, вспыхнул с новой силой.

— Значит, ты не… оставлял её? — с надеждой спросила Эмили.

— Что?! Нет, конечно!

Так вот, что скрывалось в горьких словах Салли!

— Она зачитывала вслух, что ты отдал бы всё, лишь бы сбежать отсюда… "И хоть листья не истлевайте", — процитировала Эмили таким звенящим голосом, что Джек даже вздрогнул.

— Нет, конечно, просто… — непроизвольно начал он. А что "нет"? Там было написано именно так. И именно его рука, подрагивая от недовольства, нетерпения, досады, выводила строки, в которых был совсем не тот смысл… Или тот — но в совершенно иной этап его послежизни, далёкий и почти нереальный.

А что же ещё она могла там прочитать? Джек, по правде, и не помнил, что писал в порыве сиюминутных настроений… И теперь побаивался, как могла истолковать это Салли.

— А… Хм… Ты не помнишь, что там было ещё? — спросил Джек почти виновато.

— Помню. — Эмили подошла поближе и пристально посмотрела ему в глазницы. — "Салли милая. Но это всё сейчас неважно. Главное — моё Рождество всё ближе. Прощай, постылый Хэллоуин-таун!"

— Ох-х… — Джек обессиленно опустился на постамент статуи, на котором — он не знал этого — раньше царственно восседала Тёмная королева. Эмили теперь возвышалась над ним, как богиня правосудия.

— Это последняя запись? — Она спрашивала так словно имела на это право. И быть откровенным с ней — почему-то так легко…

— Да… — Джек опустил голову. Но потом горячо заговорил, словно защищаясь: — Потом стало не до этого! На меня свалилось гораздо большее счастье, чем Рождество! Только глупец бы тратил время на дневниковые записи! Ты меня понимаешь? Ты веришь мне?! — Почему ему так важно, чтобы эта едва знакомая нежить перестала смотреть так испытующе?

А Эмили выдохнула с явным облегчением.

— Ну, значит, это всё козни Баркиса.

— Так это он настроил Салли против меня?! — воскликнул Джек, вскакивая. — Да я сейчас пойду к башне Финкельштейна и… — Он с хрустом сжал кулаки.

И что? Можно, конечно, попробовать пробиться через подземный ход, Док покажет…

— Мне кажется, ты очень устал от своего странствия, — деликатно заметила Эмили, оглядывая его с головы до ног, как до этого оглядывала Зельдаборн. Видимо, и правда, жалкое зрелище. — А Королева… очень сильна. И по-настоящему страшна. — Эмили обняла себя руками, словно ей стало холодно. — Она пыталась выломать у меня кость, — добавила она тише, и голос её дрогнул. — Прямо в этом доме, там… — показала глазами наверх.

Одна фраза вылетела, а за ней, как лавина, как сель, всё нарастая, понёсся поток жалоб — Эмили, казалось, просто не могла держать больше в себе весь ужас своего недолгого пребывания в мире Хэллоуина. Она сбивчиво говорила, захлёбываясь словами и слезами — про всё. Про все унижения, которые ей пришлось вытерпеть от Королевы и Оборотня. Про заточение. Про стеклянный дождь от разбитой бутылки, распоротую шнуровку на платье, царапающие прикосновения Королевы… Неожиданное спасение ведьмами ценой разума Джуэл и снова — плен. Про сорванную фату… Про воспоминания о смерти, навеянные взглядом тьмы, и стягивающие невидимые нити... И лицо злейшего врага под маской, и занесённый клинок…

Она ещё что-то лепетала, постепенно затихая — Джек подошёл к ней и осторожно обнял. Инстинкт подсказывал: это лучшее, что он может сделать в утешение. Что-то полупрозрачное пронеслось перед лицом — как привидение, только мутновато-тёмное. Обдало ультразвуком, словно летучая мышь наконец-то прилетела на зов. Джек потряс черепом… Показалось? А Эмили прерывисто вдохнула и выдохнула ему в грудь. Джек погладил её по голове. Эмили всхлипнула ещё раз и замерла.

— В первый раз мне спокойно после возвращения из небытия, — тихо призналась она.

— Ну вот и хорошо. — Джек отстранил её от себя и посмотрел в глаза. — Теперь всё будет по-другому!

Эмили улыбнулась, стирая ладонями слёзы, но вдруг уставилась испуганным взглядом на пятно на и без того грязной рубашке Джека. А потом, догадавшись, — на собственную грудь.

То ли её энергичные движения, то ли ядовитое влияние заговорённого серебра — рана открылась вновь. Джек с тревогой посмотрел на неё, а потом в лицо Эмили.

— Кажется, это серьёзнее, чем я полагал! — Он секунду подумал. — Но это должно помочь…

— Что?

— Извини, наверное, это больно…

Джек зажёг небольшой огонёк — такой же, каким приводил в чувство Джуэл — и, не спрашивая позволения, прижёг им рану. Эмили закричала от неожиданной и резкой боли, но Джек был готов, и удержал её второй рукой. И когда он отпустил дрожащую Эмили, на месте кровоточащей раны остался лишь тёмный шрам. Эмили ошарашенно провела по нему пальцем.

— Спасибо… — Она подняла изумлённый взгляд на Джека.

— Не стоит, — еле слышно выдохнул он. Солнце взошло, а с ним и Хэллоуинская ночь растаяла безвозвратно. А вне её Пламя всегда сжигало силы, как сухую траву. И Джек, теперь уже полностью истощённый, осел прямо на пол, спиной прислонившись к основанию монумента. Эмили встревоженно опустилась рядом.

— Чем я могу помочь? — спросила она робко.

Джек с трудом перевёл на неё затуманенный взгляд.

— Мне нужно... время… — прошептал он. — И Пламя… И брешь в башне Дока… И… — Он не договорил. Тяжёлый беспамятный сон накрыл его тёмным крылом.

Эмили осторожно приблизилась к Повелителю тыкв — кажется, единственному, кто мог её защитить в этом негостеприимном городе. Да он уже спас ей жизнь! Она не могла не заметить, как реагировали на него другие жители, как отступал в страхе негодяй Баркис. Как взвивалось с ладони загадочное исцеляющее Пламя.

Он такой необычный! Совсем не похож на развязных скелетов из бара "Коленная чашечка", где она часто коротала свою послежизнь. Эмили невесомо провела ладонью по щеке Джека — он будто впал в забытье. А для неё что-то изменилось за этот день — неуловимо, как предчувствие весны. Словно те бабочки, в которые она обращалась, развернули крылья и приготовились начать свой полёт, но… Эмили заметила, что из кармана пиджака Джека торчит уголок. Не думая о том, пристойно ли это — дыхание почему-то стало прерывистым — Эмили потянула за уголок и вытащила фотокарточку. Слева был снят Джек, а справа…

— Виктор!