Раскачай лодку! (гет)

— И-и мат! — торжествуя, объявил Рон.

Его всадник выскочил непонятно откуда и проткнул мечом вражескую королеву⁽¹⁾. Последние пять ходов Гарри был в полной уверенности, что контролирует позицию, но, похоже, Рон поймал его в ловушку.

— Силён, — признал поражение Гарри.

Он встал со стула, намереваясь присоединиться к Гермионе и Невиллу, которые занимались неподалеку. По его расчетам, подруга уже должна была заканчивать свое задание по Нумерологии, а ему еще предстояло дописать реферат⁽²⁾. Он дал Рону уговорить себя на партию в шахматы, но вся ситуация была слишком неловкой, чтобы по-настоящему получать удовольствие от игры.

Рон уже заново расставлял фигуры, но, когда Гарри поднялся, он оторвался от доски.

— Куда ты? Давай еще, я там тебе шанс отыграться.

— Извини, Рон, но у меня остались кое-какие дела. Я хочу закончить домашнее задание и немного позаниматься перед сном. Продолжим завтра?

Мнение Рона можно было легко прочитать по его лицу.

— Ты проводишь с ней чересчур много времени, — обвиняющим тоном заявил он.

Рыжему совсем не нравилось, что Гермионе удалось превратить Гарри в свое подобие — что, по его мнению, было само по себе чем-то плохим и вредным — и даже заставила его готовиться к занятиям.

Гарри проигнорировал эту вспышку.

— Я хочу проводить с ней время, и мне нужно сделать домашнее задание, — ответил он. — Тебе тоже не мешало бы.

— Да ладно, до отбоя еще полно времени — одна короткая партия ничего не изменит, — Рон не оставлял попыток уговорить Гарри побездельничать. — Как насчет Подрывного дурака или Плюй-камней — вдруг ты выиграешь? — с улыбкой предложил он.

Гарри глубоко вздохнул, но не сказал ни слова и направился к Гермионе, оставив недовольного Рона за спиной. Гермиона небрежно отодвинулась вместе со стулом в сторону, чтобы позволить ему сесть рядом. Этот жест и ее слегка насупленный вид подсказали Гарри, что она все видела, но решила не комментировать. Невилл бросил на Гарри сочувственный взгляд. Рон не смотрел в их сторону, он переключился на Симуса и теперь упрашивал того сыграть с ним.

Вздохнув, Гарри нежно поцеловал Гермиону в щеку. Девушка тихонько мурлыкнула, ее хмурое лицо разгладилось, и успокоенная Гермиона вернулась к книгам. После третьего вздоха Гарри придвинул поближе свои отложенные ранее учебники и вернулся к реферату по Трансфигурации, пытаясь смириться со своей участью. Невилл тем временем попросил Гермиону проверить его работу.

Главная проблема Гарри заключалась в том, что Рон милостиво соизволил (после того, как дулся два дня) великодушно забыть злоупотребление его доверием с их стороны и стал вести себя как обычно.

С Гарри, во всяком случае.

Гермиона, однако, по-прежнему оставалась персоной нон грата. С ней Рон сохранял вежливое перемирие, вступая в спор по мелочам, но в основном не обращая внимание на ее присутствие, за исключением частых просьб списать домашнее задание. Хрупкий мир сохранялся только потому, что ни один из них не хотел сердить Гарри. Гермиона сдерживалась, чтобы не разрушить дружбу Гарри с Роном. Конечно, она все еще злилась на Рона, но это было более или менее постоянное состояние, к которому она привыкла за эти годы.

Поначалу Гарри был рад возвращению друга, но это обошлось ему недешево — за последние два дня Рон ухитрился вдвое сократить время, отведенное на учебу, без устали доказывая, что Гарри должен больше летать на метле или общаться с ним. Сначала Гарри уступал, чтобы восстановить былую дружбу, но вскоре это начало действовать ему на нервы. Главная проблема заключалась в том, что Рон был полностью убежден, что Гарри учится только для того, чтобы произвести впечатление на Гермиону и получить взамен награду. Каждая попытка убедить его в том, что Гарри действительно нравится учиться (до известного предела), встречалась многозначительной ухмылкой.

По крайней мере, Рон не пытался расспрашивать его «как далеко он продвинулся». Было бы жаль, если бы Гарри пришлось выпустить кишки лучшему другу.

— Ему не мешало бы перенять у тебя отношение к учебе, — прошептала Гермиона, глядя вслед Рону, который сердито топал по лестнице — Симус тоже отказался играть.

В отношениях с ней Рон вернулся к привычной манере: «игнорируй заучку — сама приползет и прощения попросит», и Гермиону это в какой-то степени даже радовало.

— Он до сих пор выезжает за счет знаний, полученных на занятиях ОД, — устало ответил Гарри, пытаясь сосредоточиться на своем реферате, примерный набросок которого он уже сделал.

— Вот именно, — подтвердил Невилл с другого конца стола.

Он лениво листал учебник Травологии, пока Гермиона просматривала его реферат.

Гермиона только закатила глаза на это замечание и взмахом палочки переставила абзац в тексте Невилла. Все верно, прошлогодние занятия в ОД позволили всем его участникам намного опередить своих одноклассников, но мясорубка, через которую Тонкс протащила нашу парочку, еще более увеличила это преимущество.

— Надолго ему этого не хватит, — ответила Гермиона, продолжая что-то писать на пергаменте.

Гарри кивнул, соглашаясь.

На занятиях преподаватели сходу задали бешеный темп, не уступающий гонке за СОВами на пятом курсе. И, насколько можно было судить по столь ранним результатам, Гермиона по-прежнему уверенно лидировала, но и Гарри почти не отставал от нее, так как теперь он по-настоящему взялся за учебу.

Гермиона взмахнула палочкой, высушивая чернила.

— Вот и все, Невилл, — только переделай последний абзац, а то у тебя получилось почти противоположное по смыслу. Я там рядом написала ссылку на источник и номер страницы, чтобы ты посмотрел перед тем, как переписывать начисто.

— Я справился? — удивился Невилл, забирая у нее свой пергамент. — Ну, тогда мне действительно лучше пойти в библиотеку и посмотреть эту книжку. Спасибо за помощь!

Он собрал свои вещи и встал из-за стола.

— Всегда пожалуйста, — искренне улыбнулась Гермиона.

Разумеется, ее собственный реферат был уже полностью готов. Учитывая, что в этом году умение колдовать невербально было ключевым требованием в каждой дисциплине, она и Гарри вполне успешно справлялись с учебной нагрузкой. В то время как их одноклассников можно было часто увидеть пыхтящими над домашним заданием, поскольку у них все еще не получалось заставить свои заклинания работать без слов, для Гарри и Гермионы это был уже пройденный этап. Тем самым, им оставалось сделать только половину домашней работы.

— Кстати, Гарри, я тут вспомнила, — заговорила девушка, когда Невилл направился к двери-портрету.

Она терпеливо подождала, пока Гарри допишет слово и будет готов ее выслушать, и заодно убедилась, что рядом с ними никого нет.

— Профессор Вектор заинтересовалась моей новой палочкой. Я сочинила ей историю о том, что купила ее у колдуньи — мастера волшебных палочек — во Франции, пока мы отдыхали там на каникулах. Официальная версия такая — наш чемодан был сильно поврежден во время полета, и волшебные палочки сломались. Мы наткнулись на ее магазин, когда были в Марселе, и выбрали там новые. Название магазина «Палочки Ракель», очень милая дама, каштановые волосы, такая малюсенькая лавка, и она сказала нам, что сломанные палочки починить нельзя, — торопливо шептала Гермиона, нагнувшись над столом.

— Хорошо, я постараюсь запомнить все это, — улыбнулся Гарри. — Проверишь мой реферат, просто на всякий случай? — неожиданно попросил он.

Гермиона была немного удивлена таким внезапным переходом, но когда она обернулась, то увидела Рона, который направлялся к ним, держа в руке свою школьную сумку. Судя по всему, он, наконец, решил сделать домашнюю работу, так как не нашел никого, с кем можно было бы сыграть.

— Ну конечно, Гарри. Я с удовольствием посмотрю, что ты написал, а потом помогу тебе с рунами, хорошо? — громко ответила она и улыбнулась, видя, как Рон нахмурился при этом упоминании «отступничества» Гарри.

Гарри невольно фыркнул от выходки Гермионы. По крайней мере, она просто дразнила Рона, а не насылала на него порчу. Спасибо и за это. Он вытащил учебник по Рунам, а тем временем Гермиона взяла в руку перо и перекрасила чернила в бутылочке в красный цвет, готовясь к проверке его работы.

Удивительно, но Гарри прекрасно освоился на курсе Древних Рун, который он посещал вместе с учениками пятого курса Рэйвенкло, и, изредка пользуясь помощью Гермионы, у него вполне получалось держаться с ними наравне. Подруга при любом удобном случае всячески старалась выразить свою признательность за то, что он выбрал этот курс, так что вскоре этот предмет стал самым любимым для Гарри. Ведь с ЗОТИ он уже покончил.

Самой большой неожиданностью стала новость, что ему разрешили посещать продвинутый курс Зелий. Оказывается, профессор Слагхорн принимал и тех студентов, которые на СОВ получили «Выше ожидаемого».

* * *

— А, мистер Поттер, рад снова видеть вас, — расплылся в улыбке профессор, открыв дверь в класс.

В коридоре его поджидали студенты, а так как Гермиона была в этой группе, то и Гарри оказался рядом.

Он чмокнул девушку в щечку и собрался уходить, когда явно огорченный Слагхорн окликнул его:

— Постойте, мистер Поттер, куда же вы? Урок вот-вот начнется.

— О, я не в этой группе, профессор, — попытался объяснить Гарри. — Я не дотянул до «Превосходно», а это было проходной оценкой.

Но профессора это не убедило.

— Глупости! Я считаю, что «Выше ожидаемого» вполне достаточно, чтобы заниматься по программе ЖАБА, а вы, насколько мне известно, получили на СОВ этот балл. Заходите в класс и располагайтесь.

Видя, что Гермиона тоже радостно улыбается ему, Гарри понял, что ему не отвертеться, и, приветливо наклонив голову, подчинился. В конце концов, если он заработал «В» на экзамене СОВ, невзирая на все издевательства Снейпа, то хуже точно не будет.

Урок начался с короткого опроса — студентам предложили определить несколько зелий, заранее приготовленных профессором. Разумеется, Гермиона правильно назвала все зелья, но Гарри гордился уже тем, что узнал одно из них. Как выглядит Оборотное зелье, он запомнил на всю жизнь. Как и его вкус…

Одним из зелий была Амортенция — приворотное зелье, дурманящий запах которого напоминал вдохнувшему его то, что было ему дорого больше всего. Для Гарри зелье пахло пирогом с патокой, деревянной рукояткой метлы и каким-то знакомым цветочным запахом. Он предположил, что так пахли джунгли Черного острова.

— В самом деле? А я чувствую запах моря, нового пергамента и твоих волос, — шепнула Гермиона, когда Гарри поделился с ней своими наблюдениями.

Пока они разговаривали, Слагхорн предложил всем поучаствовать в интересном конкурсе. В течение первого часа занятий каждый из них должен будет самостоятельно сварить Напиток живой смерти. Победитель получит маленькую бутылочку с зельем Феликс Фелицис, известного также как «жидкая удача». Зелья в бутылочке должно было хватить на двенадцать часов.

— Вы найдете рецепт зелья и инструкции на странице 146 вашего учебника, — сообщил Слагхорн.

Гарри поднял руку, и профессор с недоумением посмотрел на него.

— Простите, профессор, но я не планировал посещать эти занятия, и у меня нет личного экземпляра учебника, — неловко признался он. — Я полагаю, что в данном случае каждый из нас должен пользоваться своей книгой.

Где-то позади хихикнул Малфой, передразнивая его.

Слагхорн ненадолго задумался, но почти сразу его лицо просветлело.

— Конечно, мой мальчик, — сказал он, не подозревая, что эта фраза заставила Гарри стиснуть зубы. — Вот, возьми пока, а потом купишь себе новый.

Он наугад выбрал учебник из книжного шкафа, протянул его Гарри и отошел в другой конец комнаты, чтобы ответить на вопросы студентов.

Гарри раскрыл книгу на нужной странице и оторопел — поверх оригинального текста кто-то, вероятно бывший владелец, нацарапал многочисленные поправки и примечания. Беглый взгляд на наклейку с именем помог узнать, что учебник принадлежал какому-то «Принцу-полукровке», но особой пользы это не принесло.

Ученики уже устанавливали свои котлы и раскладывали инструменты.

— Гермиона, — прошептал Гарри, — посмотри на эти записи. Что скажешь?

— Даже не знаю, — нахмурилась девушка, рассматривая исчерканные страницы. — Обычно люди делают заметки на пергаменте, а не вот так.

— Забудь на время о правилах, — вздохнул Гарри. — Я не думаю, что эти поправки ошибочны. Не зря же он написал их здесь.

— Кто знает? — не собиралась сдаваться Гермиона. — Ведь этот «Принц» впоследствии избавился от книги. С тем же успехом можно допустить, что он хотел разыграть какого-нибудь беднягу, которому бы достался этот учебник.

Гарри уставился на нее, потом сморгнул и покачал головой.

— Ты слишком много времени общалась с близнецами, — фыркнул он, прежде чем заняться подготовкой рабочего места.

— Это утверждение применимо к любому промежутку времени, в течение которого тебе приходится терпеть этих двух клоунов, когда они в настроении пошалить, — вздохнула Гермиона.

— Для заданной величины «шалости», — сухо дополнил формулу Гарри. — Но ты права, я вполне могу себе представить, как они «исправляют» книгу вроде этой, даже если никогда не узнают о результатах. Близнецы признались мне, что оставили множество ловушек и розыгрышей, спрятанных по всей школе, которые они настроили на Филча. Говорят, это для того, чтобы он не забыл их слишком быстро.

Гермиона фыркнула. Эти двое наверняка до сих пор являются Филчу в ночных кошмарах.

— Ну так что, ты решил использовать эти заметки?

— После того, как ты напомнила мне о близнецах? Черта с два — насколько я могу судить, это с таким же успехом могло быть забытой шуткой Мародеров, если учесть возраст книги. Я предлагаю проверить эти записи позже, а пока буду придерживаться оригинального рецепта. С тобой в команде мы все равно выиграем этот конкурс, — шепотом добавил Гарри и усмехнулся, когда она покраснела от его похвалы.

Разумеется, Гермиона оказалась победителем, в то время как Гарри, как и ожидалось, финишировал где-то в середине списка. Конечно, он очень гордился способностями своей девушки, и это чувство теперь разделял их профессор зелий, который чуть ли не из кожи лез, нахваливая ее.

* * *

— Блин! — сокрушался Гарри вечером того же дня в Выручай-комнате.

Когда они попробовали следовать измененным инструкциям из его учебника, результат оказался даже лучше того, что добилась Гермиона.

— Я же мог обскакать тебя, — пожаловался он, очищая котел от зелья.

— Благодаря жульничеству, — осадила его Гермиона.

— Никакое это не жульничество, просто мне случайно достался лучший рецепт, — возразил Гарри, но девушка только возмущенно фыркнула.

Видя, что Гермиона рассердилась еще сильнее, Гарри быстро притянул ее в объятия.

— Я просто пошутил, — извинился он, когда она сделала слабую попытку освободиться. — Мы оба знаем, что ты куда лучший зельевар, чем я, — шепнул он ей на ухо и улыбнулся, когда она прекратила притворное сопротивление и растаяла в его объятиях. — Можешь оставить себе этот титул — меня это устраивает, пока я все еще могу надрать твою милую попку в Защите, — поддразнил он девушку.

— Ты не так уж плохо разбираешься в зельях, но я все же волнуюсь насчет этих измененных инструкций, — призналась Гермиона, после того как достаточно понежилась в объятиях парня.

— Ты просто не хочешь признать, что я был прав, предположив, что «Принц» не просто так добавил эти пометки.

— Все равно это опасно — кто угодно мог написать эти заметки в его учебнике. То, что они там есть, не делает их правильными, — продолжала настаивать Гермиона.

Гарри захихикал.

— Ну, что еще? — возмущенно выдохнула она.

— Ой, хватит уже. Ты упорствуешь просто потому, что не хочешь уступить, — урезонил ее Гарри. — Не считая близнецов и им подобных, зачем кому-то писать бессмысленные инструкции в своей собственной книге? Насколько можно судить, эти подсказки, вероятно, делались не во время урока. Ну, знаешь, давным-давно, во времена, когда были компетентные преподаватели, которые диктовали эти исправления...

Гермиона медленно вывернулась из кольца его рук и начала убирать свои инструменты. Через несколько секунд Гарри присоединился к ней.

— Ладно, пожалуй, ты прав, — наконец нерешительно согласилась она, укладывая в футляр последние ингредиенты. — Мне это по-прежнему не нравится, — предупредила она, прервав Гарри, который хотел что-то сказать, — но я думаю, что было бы разумно использовать их при необходимости. Действительно странно, почему этих поправок до сих пор нет в учебниках.

— Чтобы учителя могли выглядеть в лучшем свете? — предположил Гарри, протягивая ей ступку, которую только что вычистил.

Гермиона предпочла вежливо проигнорировать это замечание и только закатила глаза в своей обычной манере.

— Как бы то ни было, прежде чем мы начнем использовать эти инструкции, нам, наверное, будет лучше сначала прочитать их от начала и до конца, чтобы убедиться в достоверности этих изменений. Я займусь этим, а пока одолжу тебе свой учебник, — подвела черту Гермиона, меняя местами книги.

На этот раз закатил глаза Гарри.

* * *

То, насколько сильно изменилось отношение Гарри к учебе, стало еще более очевидным в течение следующей недели. Наша парочка договорилась взять все что можно от Хогвартса, пока они там. Поначалу Гарри сдерживал себя в угоду Рону — он не хотел порывать окончательно со старым другом. Но их встречи становились все более неловкими, и Гарри вскоре поймал себя на том, что все больше и больше сокращает время, которое они проводят вместе.

Наряду с обычными уроками, Гарри и Гермиона продолжали свои занятия по индивидуальной программе. Каждое утро они фехтовали друг с другом в Выручай-комнате, а в свободное время читали массу дополнительной литературы, взятой в библиотеке.

Окружающие привыкли видеть их полулежащими на диване рядом с камином — оба были поглощены очередной книгой, при этом Гарри рассеянно отбивался от попыток Гермионы засунуть свои ноги под мантию парня, чтобы было теплее.

То, что его время, посвященное учебе, значительно увеличилось по сравнению с предыдущими годами, объяснялось тем, что раньше Гарри использовал эти часы для того, чтобы «тусоваться» с Роном.

Не сказать, чтобы Рону это сильно понравилось. Хотя на той неделе Гарри и согласился сыграть с ним в шахматы (и неизбежно потерпел поражение), но, сколько бы Рон ни соблазнял его сыграть еще, Гарри снова ограничился одной партией. На вопрос о причине отказа Гарри честно сказал, что нашел в библиотеке несколько интересных книг о чарах, которые он договорился просмотреть вместе с Гермионой.

Рон ожег его свирепым взглядом, и какое-то мгновение Гарри был уверен, что тот сорвется на него, но неожиданно рыжий приятель молча пожал плечами и удалился. Рон даже не стал оскорблять Гермиону за то, что та повлияла на отношение Гарри к учебе.

Вопреки здравому смыслу, Гарри понадеялся, что это было признаком того, что улучшения их отношений осталось ждать недолго.

Удивительно, но за это время он сильно сблизился с Невиллом. Гарри никогда раньше не замечал, что Невилл проводил так много времени с Гермионой, делая домашнее задание, и в действительности разбирался во многих темах лучше, чем он. Это открытие только подтвердило решимость Гарри не тратить время на пустяки.

* * *

В один из дней, спустившись рано утром в гостиную факультета, они обнаружили, что их уже поджидают.

— Привет, ребята! — зевая, поздоровалась Джинни.

Она сидела на диване, одетая в повседневную одежду вместо школьной униформы, — в точности как они, только у рыженькой не было спортивной сумки.

Учитывая тот факт, что было шесть часов утра, и обычно должен был пройти еще по меньшей мере час, прежде чем Джинни только начинала ворочаться в кровати, Гарри с Гермионой сильно удивились.

— Вы не против, если я пойду с вами? Гермиона обещала, что когда-нибудь разрешит мне посмотреть на вашу тренировку, а я сегодня как раз проснулась раньше обычного.

Гермиона усомнилась в правдивости этого заявления. Только вчера она допоздна засиделась с Джинни, и в ходе разговора девочка пыталась узнать подробности об их с Гарри отношениях, особенно в интимной сфере. Джинни быстро догадалась, что между Гарри и Гермионой случилось нечто большее, чем объятия и поцелуи. Теперь она поставила себе задачу выяснить все до конца.

Гермиона подумывала открыться младшей Уизли, так как это было бы забавно, хотя бы в смысле «развращения невинных». Кроме того, ей был нужен кто-то, с кем можно было бы поговорить о девичьем, а ни мамы, ни Тонкс рядом не было.

Но Гарри знать об этом было незачем, поэтому она приняла бравый вид и согласилась, тем более что с их стороны это не составляло труда.

Болтая о пустяках, они добрались до Выручай-комнаты. Гарри «заказал» место, где они обычно тренировались, только в этот раз он дополнительно попросил доступ для Джинни.

Обстановка внутри не произвела на Джинни особого впечатления. Комната представляла собой большой зал с начищенным до блеска деревянным полом. На одной из стен висели зеркала, каждое шириной в несколько футов. В дальнем углу валялись несколько манекенов-мишеней, другой угол был занят столом, окруженным диванами — грубыми копиями тех, что были в особняке на Гриммо. Джинни немедленно воспользовалась предоставленной возможностью, устало растянувшись на одном из них, пока Гарри и Гермиона выгружали на стол содержимое своих сумок.

Они быстро нацепили свою амуницию, и после недолгой разминки и краткой лекции о фехтовальных позициях, выпадах и их парировании — чтобы ввести Джинни в курс дела — сошлись друг с другом.

Окончательно проснувшаяся Джинни с энтузиазмом подбадривала их обоих и была в полном восторге от увиденного. Среди волшебников фехтование считалось благородным искусством, но лишь несколько старых семей все еще практиковали это умение. Тем более, что это было сопряжено с физической нагрузкой, а большинство волшебников не любили излишне напрягаться. Но радостные крики младшей Уизли вскоре сменились испуганным писком, когда размеренный тренировочный поединок перешел в импровизированную дуэль...

* * *

Гермиона едва успела увернуться от выпада Гарри и блокировать его атаку из верхней позиции. Ее клинок скользнул вдоль лезвия его шпаги, когда он попытался отступить, и девушка стремительно шагнула вперед, не давая разорвать контакт. Отклонив оружие противника элегантным движением своего клинка, Гермиона сделала шаг в сторону, занимая внутреннюю позицию. Теперь Гарри оказался именно там, где было нужно, и она в грациозном выпаде атаковала сама, нанося удар парню прямо в грудь.

Чтобы избежать касания ее клинка, Гарри был вынужден развернуть корпус и припасть на бедро. Это спасло его на мгновение, но теперь Гермиона обрушила на него каскад выпадов и финтов. Только длинная шпага и быстрые ноги уберегли Гарри от поражения, пока Гермиона гонялась за ним по всему залу, нанося точные уколы.

Отступление, возможно, хороший способ удерживать противника на расстоянии, когда ваше оружие длиннее, чем у него, но в какой-то момент вам больше некуда бежать. Предвидя этот момент, пока Гермиона теснила его в угол, Гарри — в отчаянном порыве — решил прекратить попытки сохранять дистанцию и вместо этого пошел на сближение. Учитывая более короткий клинок Гермионы, в обычных обстоятельствах это был бы самоубийственный ход, но теперь он мог использовать второе преимущество своего клинка.

Он шагнул в сторону и взмахнул рукой, пытаясь нанести режущий удар по корпусу девушки, надеясь застать ее врасплох.

Гермиона ахнула от неожиданности, когда Гарри резко сломал ритм схватки, но решила положиться на старый прием. Позволив клинкам сцепиться, она попыталась подставить под удар затупленную широкую часть своей шпаги⁽³⁾.

К сожалению, на стороне Гарри были лучшая позиция и большая физическая сила, и на мгновение показалось, что именно он прольет первую кровь, но тут Гермиона перестала сопротивляться и позволила его напору вести ее. Демонстрируя неожиданную гибкость, она наклонилась вперед, затем прогнулась назад, все время сохраняя контакт с его клинком, и в итоге развернулась на месте, пропуская Гарри. Кончик его рапиры разорвал рубашку девушки, пройдя всего в нескольких долях дюйма от ее спины. Этот странный пируэт вынудил обоих споткнуться, но Гермиона первой восстановила равновесие и бросилась на него, ударив прямо в спину, между лопатками. Гарри коротко вскрикнул.

— Туше⁽⁴⁾! — не удержалась она от победного возгласа.

О, Гермиона прекрасно знала, что Гарри терпеть не может, когда она делает это.

— Гарри! Нет! — закричала Джинни, закрыв ладонями лицо.

Она вскочила с дивана и бросилась к раненому другу.

Но, как оказалось, помощь была не нужна. Не было ни раны, ни крови — пострадало только его самолюбие, и Гарри с недовольным лицом растирал спину.

— Вы оба ненормальные, — набросилась на них Джинни. — Чертовы психи, вот вы кто!

Гермиона взяла со стола полотенце и начала вытирать пот.

Гарри продолжал стоять на том же месте и хмурился. Ведь в этот раз он действительно надеялся победить Гермиону, но попался на ее уловку и подставился под роковой выпад. Безусловно, он не сильно отставал от нее в искусстве фехтования, но техника Гермионы была более филигранной, и ее клинок был быстрее. Определенно надо научиться сдерживать эту привычку бросаться сломя голову вперед при первом же проблеске удачи. Иногда это в самом деле срабатывало, но столь же часто он просто попадал в ловушку.

— Вы же могли серьезно ранить друг друга! — не могла успокоиться Джинни.

Гермиона бросила грязное полотенце в мусорное ведро и усмехнулась.

— Ни в коем разе, — возразила она.

В подтверждение своих слов она взяла со стола свой меч и ткнула им Гарри пониже спины, когда тот проходил мимо нее за своим полотенцем. Взвизгнув, Гарри подпрыгнул и повернулся, гневно уставившись на подругу. Гермиона не смогла удержаться и кокетливо улыбнулась ему в ответ.

— Эти клинки зачарованы и не могут ни резать, ни воткнуться во что-нибудь. Вместо этого они выпускают Жалящее заклятие. Перед каждой тренировкой мы обновляем эти чары, — объяснила она Джинни, не сводя глаз со своего парня.

Гермиона не упустила момент, когда глаза Гарри на долю секунды расширились, когда на него снизошло вдохновение. Не говоря ни слова, он взял полотенце и направился к манекенам, чтобы спустить на них пар. Гермиона между тем поймала себя на том, что пытается угадать, что он задумал для нее. Задеть его подобным образом было верным способом включить очень изобретательного Гарри, когда речь шла о способах расплаты за ее «непослушание».

Джинни пропустила этот скрытый диалог, поэтому, когда Гарри решительно покинул их, понимающе улыбнулась Гермионе и закатила глаза в универсальном сигнале: «Мальчишки!».

— Что ни говори, а это было обалдеть как здорово! — взвизгнула Джинни, убедившись, что Гарри достаточно далеко от них и занят манекенами.

— Спасибо, — сухо поблагодарила Гермиона. — Но видела бы ты, как фехтует Тонкс! Это она учила нас, и нам до ее уровня за сто лет не добраться. Нам даже клинки не надо было бы зачаровывать для спарринга с ней, настолько она лучше. Но она все равно настаивает на этом, просто на всякий случай.

— Это она правильно делает, — согласилась рыженькая. — Кто знает, всегда может случиться так, что вам повезет.

С той стороны, где стоял Гарри, донесся его смех, и Джинни вздрогнула.

— Это не на тот случай, что кому-то из нас повезет, — поправил ее Гарри. — Это на случай, что мы окажемся настолько неуклюжими, что напоремся на собственные шпаги.

Джинни буквально разинула рот на это заявление, и он рассмеялся.

— И Тонкс совершенно права, — согласилась Гермиона. — Никто из нас не сумел продержаться против нее дольше нескольких секунд, и то лишь потому, что мы никак не решались напасть на нее, а она играла с нами. Первая же атака означала конец боя, и неважно, была ли это ее атака или ответ на нашу.

— Пара лет опыта в дуэлях в сочетании со способностью произвольно изменять свое тело — и дело в шляпе! — крикнул Гарри из своего угла, где он закончил устанавливать манекены.

— Но она же спотыкается на ровном месте! — пробормотала Джинни. — Тонкс двух шагов не может пройти, чтобы не упасть.

— Только когда она не контролирует себя, — заметила Гермиона.

— Как это?

— Стоит ей отвлечься, как она неосознанно начинает менять свое тело, и эти крохотные смещения пропорций заставляют ее терять равновесие, — объяснила Гермиона. — Ее мать была заядлой фехтовальщицей — она любила спорт, но девочкам из рода Блэк запрещалось играть в квиддич, поэтому фехтование было единственной альтернативой, приемлемой для семьи. Когда у Тонкс проявился ее дар, и она стала неуклюжей, Андромеда обучила ее фехтованию, чтобы сгладить эти проблемы. Это сработало — во время боя она полностью контролирует свое тело. Если ты не сумеешь вырубить ее массированным залпом заклинаний, она будет увертываться от каждой атаки.

Гарри молча улыбнулся в своем углу. Плотный перекрестный огонь — именно так он победил Тонкс. Целиться в нее было бесполезно — в один из моментов она даже превратила левую руку в ручку ребенка, чтобы не попасть под луч заклинания. Но это был первый бой, который он когда-либо выиграл у нее. Гарри мог поклясться, что Тонкс каким-то образом сумела пропустить одно из заклинаний сквозь свой живот, но всякий раз, когда он спрашивал ее об этом, Тонкс отделывалась фривольными комментариями.

— В фехтовании она сущий кошмар. Поверь мне, я бы никогда не бросила ей вызов в реальном бою, даже если со мной была бы целая армия. Впрочем, вместе с д'Артаньяном и его друзьями, возможно, я бы осмелилась рискнуть…

— С кем?

— Ну знаешь, три мушкетера — Атос, Портос, Арамис. И их друг д'Артаньян…

По лицу Джинни было ясно, что она никогда не слышала о них.

— Один за всех и все за одного? — сделала еще одну попытку Гермиона, но и этот девиз не вызвал никакого отклика.

Джинни сосредоточенно наморщила лицо, пытаясь связать крупицы информации, которые дала ей Гермиона, с тем, что она знала. Когда ее лицо внезапно озарилось, Гермиона улыбнулась в ответ, уверенная, что девочка наконец-то вспомнила знаменитый роман.

— А, мушкеты! Это такие современные маггловские... огневые стрелы⁽⁵⁾... времен мировой войны, правильно? Я не знала, что их можно использовать для фехтования.

Да, кажется, Гермиона рано обрадовалась…

Она застыла на месте, спрашивая себя, хватит ли ей времени исправить все ошибки, которые она отметила в этом высказывании, в то время как на заднем плане Гарри давился от смеха.

— Джинни, напомни мне поговорить с тобой об этом позже, похоже, что-то неладно в Маггловедении, — преувеличенно спокойно заговорила Гермиона, медленно разжимая кулаки. — Нам надо продолжить тренировку, завтрак уже скоро, а после у нас будет достаточно времени. Если хочешь, можешь присоединиться к Гарри, а мне нужно немного попрактиковаться.

И она отошла к диванам, чтобы поработать над заклинаниями. Расположившись там, Гермиона начала оттачивать навыки беспалочкового Акцио, призывая к себе различные предметы. Она уже сократила движения палочки до небрежного взмаха и теперь пыталась добиться работы заклинания, просто указывая на выбранный объект. Невербальные заклинания уже стали для Гермионы привычным делом, что и подтвердилось, когда она отправила все предметы на исходные места, правда, полностью исполнив требуемое движение.

Джинни с неподдельным восторгом наблюдала за Гермионой, но тут за ее спиной раздался какой-то грохот, и она обернулась посмотреть, что случилось.

Джинни обуял неописуемый ужас, когда она увидела, как небрежно Гарри расправляется с несчастными манекенами. Он не произносил ни слова и лишь слегка взмахивал палочкой. Разноцветные лучи заклинаний, по большей части неизвестных Джинни (как, впрочем, и многим другим приверженцам Светлой стороны), с визгом и шипением вспарывали воздух, заполняя пространство между Гарри и его целями. Попадая в манекены, они разрезали их пополам, поджигали, подвергали гниению или просто разрывали на части различными способами. Некоторым манекенам, которые пострадали меньше других, удавалось самостоятельно восстановиться. Тем временем Гарри уже содрал кожу с еще одного из их товарищей, и снова единственным моментом, когда его палочка двигалась, был выбор очередной цели.

Наконец Гарри остановился. Манекены закончились, на их месте остались дымящиеся и шипящие обломки.

— Ты должен показать мне, как это делается! — взволнованно закричала Джинни, подпрыгивая на месте, словно Добби в хорошем настроении. — Это было невероятно! Просто жутко было смотреть, как ты все это проделывал в полном молчании! Было бы о-о-очень круто, если бы я тоже так могла!

Гарри в шоке уставился на визжащее рыжее нечто, в которое превратилась фонтанирующая эмоциями девчонка. Гермиона обменялась с ним растерянным взглядом.

Она не была уверена, что Джинни уже способна на такое. Например, Гарри с избытком хватало сил, чтобы компенсировать неэффективное колдовство, — что означало, что на самом деле равняться на него нельзя. Гермиона же была на два года старше Джинни — почти на три, если считать дополнительные месяцы, которые она прожила благодаря Хроновороту. В результате магическое ядро Гермионы практически сформировалось.

В дополнение к тому, что ее ядро было достаточно велико (хотя и не дотягивало до эпических размеров), у Гермионы было кое-что, что делало ее и Гарри — особенно его — способными освоить этот уровень. Сила воли. Оставалось решить, сможет ли Джинни проявить настойчивость, необходимую для овладения этим уровнем мастерства. Учитывая тот факт, что рыженькую было довольно легко вывести из себя, и то, кто был ее лучшей подругой, Гермиона опасливо искала способ как можно лучше выразить свои сомнения.

Именно Гарри пришел ей на помощь, чтобы не дать девочке несбыточных надежд.

— Ну что ж, мы можем попробовать, но обещать ничего не могу. Вспомни, это уровень ЖАБА, и большинство волшебников вообще никогда не достигают его. Ты поняла? — осторожно объяснил он, мягко давая девочке понять, что для нее это может быть недостижимо.

— Да знаю я, — надулась Джинни. — И все равно, я хотела бы попробовать. Ты поможешь мне? — попросила она, включая щенячьи глазки на полную мощность.

Разумеется, Гарри уступил и предложил ей пройти к диванам.

— Садись, — велел он рыженькой, усаживаясь рядом с Гермионой.

Джинни нетерпеливо плюхнулась на диван напротив и приготовилась слушать.

— Это базовое упражнение. Потренируйся, а я пока поработаю с Гермионой. Для начала, просто наколдуй Люмос. Сосредоточься на сопутствующих эффектах. Попробуй почувствовать, как струится магия.

— Когда тебе покажется, что ты чувствуешь магию, попробуй колдовать, не произнося заклинание вслух. Представь, что твоя палочка начинает светиться. Чтобы колдовать невербально, недостаточно только произносить заклинание в уме. Это не сработает — ты также должна представить себе результат и заставить его проявиться, — объяснил Гарри.

Он подождал, пока Джинни задумчиво кивнула, подтверждая, что она все поняла.

— Мы с Гермионой так и учились — начни с того, что несколько раз выполни заклинание обычным образом, а потом попробуй то же самое без слов. Каждый раз громко говори заклинание примерно десять раз подряд и концентрируйся на своих ощущениях, прежде чем снова попробовать зажечь палочку невербально.

Джинни кивнула и начала громко повторять заклинание. Вскоре она вошла в ритм и теперь сидела молча, сосредоточенно морщась, и время от времени настороженно произносила заклинание.

— Ах, да, Джинни, не удивляйся — мы собираемся установить кое-какие чары уединения в том углу. Так мы сможем тренироваться, не отвлекая тебя, и ты не будешь отвлекать нас, — предупредил Гарри, оглядываясь через плечо.

В ответ они услышали одобрительное ворчание.

Гарри быстро наложил множество чар, начиная с очень полезного заглушающего заклинания, которое Гермиона нашла в книге, и заканчивая затемнением. Под конец он окружил их отталкивающей защитой — на всякий случай. Джинни была, во-первых, Уизли, а во-вторых, девочкой, что делало ее одним из самых любопытных существ на всем белом свете.

Ранее они договорились, что попробуют левитировать птичье перо, которое в данный момент неподвижно лежало на столе под суровым взглядом Гермионы. Право, этот грозный взгляд и властный жест, которым она указывала на перо, заставили Гарри подумать, что подруга собирается сделать серьезное внушение бедному перышку. У нее до сих пор ничего не получалось, и потому время от времени эмоции Гермионы вырывались из-под контроля, в результате чего перо сгорало дотла. Так уж получилось, что именно по этой причине Гарри не осмеливался сообщить подруге, какой у нее при этом глупый вид.

Как и полагается ассистенту, он каждый раз убеждал Гермиону, что на самом деле это хороший знак, так как она, по крайней мере, направляла свою магию на перо — осталось только научиться управлять ею. Гермиона фыркала в ответ и наколдовывала новое перо, чтобы глазеть на него до потери пульса, а Гарри вытаскивал из сумки очередной учебник и продолжал изучать разделы теории, которые Тонкс считала жизненно важными для сдачи ЖАБА.

Тонкс отправила им письмо по этому поводу, заодно написав Гарри, что она уже начала оформление от его имени заявки на Мастерство. Документы и его воспоминания могут быть отправлены во время рождественских каникул, если — и только если — она к тому времени заполнит все формы.

Как бы то ни было, все хорошее иногда заканчивается, и вскоре они уже возвращались в свои общежития, чтобы принять душ и переодеться для занятий. У Джинни так ничего и не вышло, но она так умоляла и смотрела на них такими щенячьими глазами, чтобы ей разрешили участвовать в их утренних тренировках…

* * *

Вернувшись в гостиную и слегка разомлев после душа, Гарри направился прямо к своей невесте, которая уже ждала его, сидя с книжкой на диване. Как ей всегда удавалось опередить его, притом, что ее волосы были длиннее, и вообще, она была девушкой, было выше его понимания. Впрочем, Джинни в какой-то мере доказывала истинность стереотипов, так как она всегда принимала душ целую вечность и, конечно же, приходила к концу завтрака, как правило, с еще мокрыми волосами и немного влажной одеждой из-за того, что не успевала обсушиться. Подростковый разум Гарри мог бы придумать несколько занимательных причин для столь длительного купания, но рациональные мысли брали верх, подсказывая, что девочка просто может радоваться доступности горячей воды и отсутствию нетерпеливых родственников, которых в Норе хватало с избытком.

Гарри сел рядом с Гермионой и чмокнул ее в щеку, получив ответную улыбку.

— Привет! Знаешь, нам все-таки надо решить проблему с жильем, — прошептала она. — Мне больше не хочется засыпать в одиночку.

— А то я не знаю, — шепотом согласился Гарри. Он встал и потянул девушку за собой. — Тебе, по крайней мере, не надо мучиться с Роном. Этот парень способен за одну ночь выгнать всю живность из леса, — пошутил он.

Гермиона прижалась к руке парня, когда они протискивались через слишком маленький — по крайней мере, для двоих — проход.

— Ну, в этом смысле Парвати ему не уступит. Ты не поверишь, какие звуки способен издавать ее маленький носик.

— Серьезно? Вот уж не подумал бы…

— Для того ведь и существуют заглушающие чары, верно? — игриво заметила она.

Весело болтая о всякой всячине, как может только молодежь, они спустились в уже достаточно многолюдный Большой зал, не подозревая, что хороший день вот-вот закончится.

Там они сели на свои обычные места, как можно дальше от стола преподавателей, и положили на тарелки булочки, а Гарри добавил еще и яичницу. Гермиона только закончила наливать им чай, когда сквозь шум завтрака прорвался чей-то выкрик. Услышанные слова заставили ее уронить чайник, который разбился и залил стол.

— Что это ты такой невеселый, Уизли? Грязнокровная шлюха больше не раздвигает для тебя ноги?

Малфой стоял к ним спиной и, либо не заметив, что Гарри и Гермиона уже присутствуют на завтраке, либо, наоборот, очень хорошо осознавая это, прицепился к Рону, который теперь всегда сидел в середине стола вместе с Дином и Симусом. Будущий принц Слизерина, вероятно, еще не забыл прошлый год, когда его членство в Инспекционной дружине позволяло безнаказанно изрыгать свой яд, когда ему вздумается. Драко громко рассмеялся, увидев злобные взгляды со стороны трех гриффиндорцев.

Пока Гермиона боролась со слезами стыда, подступившими к глазам из-за того, что ее так грубо оскорбили на публике, Гарри уже вскочил с места. Взмахнув палочкой — он едва удержался, чтобы не выхватить спрятанную в кобуре боевую палочку — Гарри невербально отправил в Драко мощное Дубасящее заклинание. Белобрысый слизеринец заметил заклинание в последнюю секунду, что подтвердило, что он действительно опасался подобной реакции Гарри, и развернулся на месте, уворачиваясь и пытаясь прикрыть руками грудь и голову.

Заклинание с оглушительным треском ударило Малфоя, отправив его в недолгий полет. Драко покатился вверх тормашками и приземлился на бок. Крик боли и тот факт, что блондин удерживал свою правую руку левой, пока извивался на каменном полу, позволяли предположить, что по крайней мере одна из его костей была сломана.

Гарри это не остановило, он медленно приближался к поверженному врагу, и всем стало ясно, что он намерен продолжить расправу. Студенты, оказавшиеся рядом с упавшим слизеринцем, поспешили отойти подальше от двух участников сражения, в то же время стараясь обеспечить себе хороший обзор. Некоторые из студентов, сидевших за столом Слизерина, вскочили и потянулись за своими палочками.

Снейп встал, намереваясь вмешаться, и Дамблдор решил, что наступил момент действовать.

— Всем остановиться! — прогремел голос директора под сводами зала.

— Профессор Снейп, я полагаю, что на прозвучавшие оскорбления уже был дан адекватный ответ. Я не думаю, что мистер Малфой должен быть наказан сверх того, что он уже получил, — сказал он, пристально глядя на своего подчиненного.

Снейп нахмурился, но явно понял намек и сел, глядя вокруг так, словно хотел поджарить кого-то на вертеле, скорее всего, «отродье Поттера».

Дамблдор благосклонно улыбнулся и повернулся к школьной целительнице, которая так и сидела за столом в ошеломлении, не донеся вилку ко рту.

— Мадам Помфри, не могли бы вы сопроводить мистера Малфоя в больничное крыло?

Вырванная этой просьбой из оцепенения, целительница вскочила и в обход стола направилась к студенту, стонущему на полу.

В общей суматохе многие отвлеклись от Поттера, а он продолжал идти к Малфою. Между ними все еще оставались добрых две дюжины футов. Гарри двигался медленно, как будто каждый его шаг требовал больших усилий. Он продолжал излучать такой гнев, что студенты, мимо которых он должен был пройти, инстинктивно отпрянули, едва не бросившись бежать.

— Мистер Поттер! — громко окликнул его Дамблдор, но безрезультатно.

Гарри продолжал медленно двигаться к своему поверженному противнику, его ноздри раздувались с каждым сделанным шагом.

Дамблдор не зря гордился тем фактом, что за время его директорства было убито меньше всего студентов (ладно, признаем, что тут помог международный запрет на дуэли), но, тем не менее, он сразу заметил признаки опасности. Демонстрируя, что его прославленная ловкость неподвластна возрасту, директор перепрыгнул через стол и сделал несколько быстрых шагов вперед.

— Мистер Поттер! — снова позвал он, одновременно замысловатым движением палочки наколдовывая защитный купол над мадам Помфри и ее пациентом.

В этот раз его услышали. Юноша остановился и вызывающе посмотрел на старого волшебника, который приблизился и встал между ним и его добычей. Пальцы Гарри сильнее обхватили палочку, и он пристально посмотрел на директора.

— Я полагаю, что этот достойный сожаления инцидент исчерпан, — заговорил Дамблдор, пристально глядя на него. — Вы согласны?

Первым побуждением Гарри было послать старика куда подальше, поскольку он имел полное право содрать с Малфоя шкуру. Но так как одна из его долгосрочных целей зависела от сотрудничества с директором, он сдержался. Глубоко вздохнув, Гарри неохотно кивнул, но тут же поднял свободную руку, давая понять, что ему есть что добавить.

— Почти. Осталось кое-что сказать в заключение.

Он выпрямился и посмотрел на белобрысого придурка. Целительница водила палочкой над пострадавшей рукой Малфоя.

— Тебе повезло, что ты слишком молод для того, чтобы послать тебе формальный вызов на дуэль, — заговорил Гарри. — Тем более, что нет никакой чести в том, чтобы победить такое жалкое подобие волшебника, как ты. Но, поскольку ты стремишься пойти по стопам своего преступника-отца, ты не оставляешь мне выбора.

Он взметнул вверх волшебную палочку.

Все в зале вздрогнули, хотя палочка Гарри была направлена в потолок. Дамблдор слегка прищурил глаза, но не вмешивался, уверенный, что щит вокруг Малфоя позволит тому переждать возможную опасность.

Гарри снова заговорил, и Дамблдор, как и все вокруг, был потрясен, услышав его слова.

— Драко Малфой, за неоднократные проступки, совершенные тобой и недавно возвысившимся Домом Малфоев в целом, ты и твоя мать настоящим изгоняетесь из Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. Если ты и твоя семья не перестанете преследовать меня и моих близких, я буду вынужден объявить кровную месть презренному Дому Малфоев. Внемли моему предупреждению! Я сказал, и да будет так!

Его палочка вспыхнула, поставив магическую подпись под этой речью, выдержанной в духе старых обычаев. Многоголосое «ах!» эхом разнеслось по Большому залу, но Гарри не обратил на это никакого внимания.

Никто не мог отрицать обоснованность этой меры. Юридически, если бы Малфой был совершеннолетним, Гарри был в полном праве вызвать его на дуэль до смерти за оскорбление своей невесты. Даже такое проклятие, как Дубасящее, в качестве непосредственной реакции не было чрезмерным, учитывая характер нанесенного оскорбления. В глазах общественности Поттер на самом деле повел себя достаточно сдержанно.

Гарри коротко поклонился директору, развернулся и вышел из зала, по дороге забрав с собой Гермиону.

Выходя, Гарри едва расслышал начало импровизированной речи Дамблдора, в которой тот выражал надежду, что ему больше никогда не придется стать свидетелем или услышать о столь вопиющем проступке со стороны кого-либо из учеников, каковой только что совершил мистер Малфой.

Гарри прекрасно понимал, что Дамблдор подает события в выгодном ему свете, но ему было все равно. Сейчас все его мысли занимала расстроенная девушке, прижавшаяся к его плечу. Она нуждалась в утешении, и это было то, чем он собирался заняться.

Тот же день, немного позже

Гарри хотелось, чтобы этот урок Трансфигурации поскорее закончился.

Тема занятия — превращение позвоночных в насекомых и наоборот — была не такой уж сложной, по крайней мере, теперь, когда Гарри действительно прочитал учебник заранее и понимал, что ему нужно было делать. И он не испытывал отвращение к жукам, как некоторые из впечатлительных девиц, вроде Лаванды Браун, которая была на грани истерики от перспективы прикоснуться к долгоносику. Честно говоря, Гарри нашел, что с ножками кузнечика его мышь выглядит круто, хотя удерживать ее на столе оказалось непростой задачей.

Взгляды одноклассников — вот что действовало ему на нервы.

Гермиона решила следовать философии «трех мудрых обезьян»⁽⁶⁾ и полностью сосредоточилась на теме урока, но Гарри знал, что случившееся ранило девушку гораздо сильнее, чем та позволяет увидеть. Он был вместе с ней в том пустом классе, где Гермиона пряталась ото всех.

По крайней мере, она не стала запираться в женском туалете. В Хогвартсе с теми, кто плакал в туалете, обычно случались нехорошие вещи.

Xуже всего было то, что Рон не вступился за Гермиону, как делал до сих пор. Он не набросился на Малфоя, даже не накричал на него. Наоборот, Гарри был совершенно уверен, что видел, как Рон бросил на Гермиону злобный взгляд. Он намеренно действовал быстро и грубо, чтобы Рон не успел как-то еще унизить Гермиону. Это бы полностью растоптало ее.

Наконец урок подошел к концу. Они начали складывать в сумки свои вещи, но тут в общем гаме услышали, как их окликнула МакГонагалл.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! Не могли бы вы задержаться?

Подхватив свои сумки, парочка подошла к профессору. Когда в классе, кроме них, никого не осталось, МакГонагалл улыбнулась и сообщила им, что директор попросил ее отвести их к нему, пока не начался обед. Поскольку следующий час был у них свободным, отказаться не было никаких причин. Уже через минуту они с профессором стояли у входа в башенку директора.

Гаргулья сама отодвинулась в сторону, и вслед за МакГонагалл они поднялись по лестнице и вошли в директорский кабинет.

— Добрый день, профессор, мисс Грейнджер, мистер Поттер, — устало приветствовал их Дамблдор из-за своего стола. — Садитесь, пожалуйста. Лимонную дольку?

Гарри не мог не улыбнуться. Он сомневался, что кто-нибудь хоть раз пробовал это угощение. Тщательно избегая зрительного контакта, он вежливо отказался и подождал, пока его девушка выберет место. МакГонагалл предпочла, как и в прошлый раз, стоять позади своих учеников. Когда Гарри, наконец, тоже сел, Дамблдор прочистил горло, давая понять, что готов начать разговор.

— Я провел некоторые исследования после нашей последней встречи, и, по-видимому, мистер Поттер, в отношении вас я совершил ужасный проступок, — начал он длинную речь, которую тщательно составлял в течение последних нескольких дней.

— Большинство людей считают меня гением и думают, что я сведущ во всех видах магии, известных волшебникам, но я всего лишь человек и, следовательно, подвержен ошибкам. Хотя за свою долгую жизнь я накопил знания об огромном количестве заклинаний и довольно хорошо разбираюсь в Трансфигурации и Зельях, мне катастрофически не хватает знаний в области Рун. Да, я знаю много образцов защитных цепочек и умею их применять, но у меня нет формального образования в этих областях и, к моему глубокому сожалению, не хватает времени и энергии, чтобы исправить это, — начал свой монолог Дамблдор, якобы рассеянно глядя в окно.

Гарри воспользовался тем, что директор отвел глаза в сторону, и внимательно рассмотрел его. Увиденное потрясло его — Дамблдор выглядел еще более состарившимся и изможденным. Именно этого эффекта и добивался Альбус, тщательно выбирая позицию у окна. В ярком свете, контрастирующем с приглушенным освещением остальной части кабинета, его лицо выглядело намного старше, и Дамблдор продуманно усилил этот эффект, всю ночь работая над некоторыми документами, которые лежали заброшенными с начала лета. Юный Малфой на самом деле оказал директору услугу, создав повод для беседы с Поттером. Он надеялся, что пара подумает, что это приглашение было спонтанным, а не тщательно планировалось заранее.

— Около пятнадцати лет назад недостаток знаний в этой конкретной области оказал мне дурную услугу, когда я отчаянно искал способ защитить ребенка моих погибших друзей. В поисках способа укрепить защиту, которую мистеру Поттеру оставила его мать, я нашел вариант привязки защитных чар на чью-либо кровь.

Услышав это признание, МакГонагалл бросила на директора удивленный взгляд, но тот проигнорировал его.

— Я был в восторге — подобная привязка сделала бы защитные чары не только очень мощными, но и почти непроницаемыми для Волдеморта, поскольку напитала бы защиту магией материнской жертвы. И я оказался прав, Гарри, — эти чары остановили три покушения на твою жизнь. Ко времени, когда тебе исполнилось четыре года, все попытки такого рода прекратились.

После этих слов Дамблдор встряхнулся и повернулся лицом к своим гостям. Осуждающее выражение лица Минервы было ожидаемым, но он пришел к выводу, что будет лучше, если она услышит о кровной привязке с его слов, нежели как обвинение в злом умысле со стороны детей. И все же это было больно.

Альбус осторожно посмотрел на Поттера, ему так хорошо удалось изобразить притворное раскаяние, что у Гарри не хватило духу сразу же отвести взгляд. Это не осталось незамеченным, в глазах старого мага блеснула искорка хорошо скрытого торжества, и он продолжил свою речь.

— Честно признаюсь, я не знал о побочных эффектах, к которым эта связь могла привести. Но, так как у тебя все еще случались сильные магические выбросы, и ты достаточно неплохо учился в Хогвартсе, я не мог заподозрить, что что-то пошло не так. Теперь я знаю, что эти эффекты оттока магии были, наверное, худшим, что ты испытывал, находясь на Тисовой улице, и это чувство бессилия, должно быть, приводило тебя в ужас, — печально проговорил Альбус, тяжело вздыхая, чтобы усилить драматизм.

— За это, и за ту боль, которую должен был причинить тебе ритуал освобождения, через который ты, по всей видимости, прошел, я искренне, от всего сердца, приношу свои извинения. Теперь я до конца понял, почему ты перестал доверять мне, — завершил свою речь Дамблдор.

Гарри пришлось скрыть улыбку, когда он понял, что Дамблдор снова сделал неправильный вывод. Гермиона сжала его пальцы, они коротко обменялись взглядами, и Гарри мотнул головой, давая ей понять, что они не станут разубеждать директора.

Наблюдая, как пара обменивается многозначительными взглядами, Альбус Дамблдор вздохнул. Он знал, что Гарри все еще расстроен, так как мальчик, вероятнее всего, только что дал понять своей девушке, что пока не склонен прощать его. Ему действительно следовало найти информацию об этой защите раньше и самому помочь с ритуалом освобождения, возможно, сразу после того, что произошло на Турнире. Или после смерти Сириуса. Это очень помогло бы ему вернуть доверие мальчика.

«Прошлого не воротишь…» — снова вздохнул Альбус. В такой отчаянной ситуации ему придется пойти на уступку.

«Для начала, совсем незначительную», — напомнил он самому себе, подавляя улыбку.

В конце концов, он уже прочитал младшую Уизли и получил подтверждение своих подозрений, что летом эта парочка сбежала куда-то за пределы Британии. Альбус предположил, что они отправились туда, где скрывался Сириус, — то есть были где-то на Карибах (он почти забыл о птице, которую прислал Блэк, когда сообщил о своем побеге). Вероятно, юная Лавгуд тоже что-то знала, может быть, даже больше, чем мисс Уизли, но он никогда, никогда больше не станет пытаться читать эту девушку.

— Мне кажется, я должен загладить мою вину перед тобой, Гарри. Чтобы доказать свои добрые намерения, я больше не стану расспрашивать тебя о том, куда ты скрылся и где провел лето, — проговорил Дамблдор.

Его грудь вздымалась, будто он прилагал особые усилия, чтобы решиться на это. Альбус тяжело вздохнул, пытаясь усилить впечатление, которое он старательно создавал, и добавил, как если бы ему на ум пришла запоздалая мысль:

— Но я надеюсь, что вы все же согласитесь сообщить мне, как я мог бы связаться с вами следующим летом, на случай непредвиденной ситуации или если у меня будут для вас интересные новости.

Видя по реакции подростков, что этого было недостаточно, Дамблдор понял, что ему придется пожертвовать чем-то еще.

«Раз они все равно не станут смотреть мне в глаза…» — подумал он, снова сдерживая улыбку.

— И чтобы убрать ваши последние сомнения в отношении моих намерений… — Альбус медленно взял в руки свою волшебную палочку.

Гарри и Гермиона слегка напряглись, руки подростков осторожно потянулись к их собственным палочкам, но Дамблдор держал палочку только двумя пальцами и направил ее вниз. Сделав излишне драматичный вздох, демонстрируя тем самым свое поражение, Альбус произнес клятву. В данной ситуации это было необходимо, но он мог смириться с этим.

— Я клянусь своей магией, что не буду использовать Легилименцию ни на ком из вас. Да будет так!

— Надеюсь, что вы сможете простить старика за его самонадеянность и ошибки, — добавил директор, когда вспышка клятвы погасла.

Гарри все еще держался настороже — он сходу мог бы придумать по крайней мере два или три способа, чтобы обойти эту клятву. Пока он раздумывал, можно ли доверять Дамблдору или нет, его взгляд упал на Фоукса, сидящего на своем насесте в углу. Тот факт, что птица не покинула директора, немного успокоил юношу, и так как он понимал, что без помощи Дамблдора вряд ли продержится против Волдеморта, то решил быть выше их разногласий и заключить перемирие. Гарри встал и протянул руку. Не медля ни секунды, Дамблдор тоже поднялся и протянул руку ему навстречу. Несколько раз тряхнув руку Гарри в крепком пожатии и каждый раз при этом улыбаясь все более радостно, он отпустил его и уселся обратно.

— Спасибо, мой мальчик. Мерлин свидетель, как мне нужны были хорошие новости после долгой дискуссии, которую я только что имел с профессором Снейпом, — усмехнулся Дамблдор. — Сказать, что он очень расстроен тем, что случилось во время завтрака, было бы большим преуменьшением.

Небрежно обойдя вниманием тот факт, что он только сейчас заговорил об этом инциденте, Дамблдор повернулся к Гермионе.

— Вместе с тем, я прошу прощения за то, что произошло, мисс Грейнджер. Уверяю вас, ничего подобного никогда больше не повторится.

Гермиона сразу же выставила свои иголки.

— Благодарю вас за сочувствие, директор, но поверить вашему обещанию я не могу. Пока Малфою все сходит с рук, он будет продолжать в том же духе.

— Я бы не сказал, что ему все сходит с рук. Конечно же, вы немного преувеличиваете, и я могу это понять, но тем не менее… — попытался возразить Дамблдор.

Этим он сам выкопал себе яму, поскольку Гермиона не успокоилась, а только разозлилась еще больше, и теперь весь ее гнев был направлен на старого волшебника.

— Преувеличиваю? В самом деле? — холодно переспросила она.

Ее глаза опасно прищурились, и девушка начала перечислять, загибая пальцы:

— Он открыто поддерживает Волдеморта; он с самого первого дня ведет себя враждебно по отношению ко всем нечистокровным; каждый раз, когда он кого-то оскорбляет, рядом оказывается профессор Снейп, чтобы наказать любого, кто осмелится постоять за себя. Ну а что, ведь этот маленький высокомерный придурок по-прежнему староста, даже после того, как он в прошлом году нагло злоупотреблял своим членством в Инспекционной дружине, чтобы издеваться над другими студентами! — закончила она, почти переходя на крик.

— Тем не менее, я верю, что Драко еще может исправиться, если мы не станем демонизировать его и покажем ему, что он идет по неверному пути, — заюлил Дамблдор, опустив глаза.

Даже МакГонагалл не сдержалась и насмешливо фыркнула.

— И как, по-твоему, Малфой изменится к лучшему, если он может поступать, как ему вздумается, не боясь последствий? Я уже много раз обращалась к тебе по этому поводу, Альбус! По крайней мере, отбери у него значок старосты, хотя сегодняшнего инцидента было бы достаточно, чтобы отчислить любого, — резким тоном заявила она Дамблдору, сверля того своим фирменным взглядом.

— Но что это докажет? Так мы только скорее оттолкнем его, — упрямо стоял на своем Дамблдор.

— Это доказало бы, что недостойное поведение не останется безнаказанным. Это доказало бы, что вы заботитесь о невиновных, а не только о тех, кто виновен. Я готов поставить кнат против галлеона, что Малфой уже носит Темную Метку, — заявил Гарри.

Директор на короткое мгновение отвел взгляд, и Гарри запнулся на полуслове и пристально посмотрел на него. Он искренне надеялся, что неправильно истолковал то, что увидел, но возмущенный крик МакГонагалл не оставлял сомнений.

— Альбус! Как ты мог? Ты пустил в школу Пожирателя?

— Драко еще может стать на путь исправления — он молод, вот и запутался.

МакГонагалл несколько секунд молча смотрела на Дамблдора, а затем, не отводя от него глаз, обратилась к своим подопечным.

— Полагаю, вам двоим следует вернуться в гостиную. Ваш разговор с директором может и подождать, а вот мне нужно сначала обсудить кое-что с ним наедине, — прорычала она, не сводя с того глаз.

— Немедленно! — прошипела Минерва, так как подростки замешкались.

Гарри встал и, мягко улыбнувшись, помог подняться Гермионе. Они попрощались с профессорами, но, перед тем как уйти, юноша обернулся.

— И вот еще что, директор — я не шутил, когда сказал, что у Драко остается последний шанс. Следующая глупая выходка станет для него последней. Вам стоило бы сказать об этом профессору Снейпу, чтобы тот объяснил это своему протеже, — предупредил он и повел Гермиону к выходу.

Гарри почти что ощутил воздействие заглушающего заклинания, как только дверь за ними захлопнулась. Кажется, директор действительно влип.

* * *

— Ты заметила? — прошептал Гарри, когда они спустились вниз и немного отошли от гаргульи.

— Его руку? Честно говоря, было бы трудно не заметить это на таком расстоянии. Если бы мы не так старательно избегали смотреть на него, то увидели бы уже при первой встрече, — фыркнула Гермиона. — Кожа на руке показалась мне похожей на пергамент.

— Да, и на ощупь она тоже такая — сухая, холодная и ломкая, как веточка. Рука не была такой, когда мы встретились после битвы в министерстве. Интересно, что за история скрывается за этим, — задумчиво проговорил Гарри, увлекая свою девушку за угол и ведя ее в определенном направлении.

Глаза Гермионы загорелись, когда она поняла, куда они направляются, и девушка нежно сжала его руку.

— Было бы интересно затронуть эту тему в следующий раз. Но не думаю, что он расскажет нам. Честное слово, этот человек способен монахиню довести до убийства своей уклончивой манерой, — фыркнула Гермиона. — Клянусь, если бы он не был настолько нужен нам… Нет, серьезно, ты обратил внимание, как обтекаемо он сформулировал клятву, которую дал, чтобы успокоить нас? Он в самом деле считает нас такими глупыми? Да я прямо сейчас могла бы описать тебе дюжину способов, как обойти эту клятву, если не учитывать их теоретическую осуществимость…

Гермиона распалялась все больше, но Гарри просто улыбнулся ее горячности и крепче обнял подругу, в то время как они продолжали двигаться к своей цели.

* * *

Оставшуюся часть свободного времени они провели в библиотеке, где Гермиона заставила Гарри готовиться к экзамену ЖАБА по ЗОТИ. Впрочем, с этим предметом Гарри и не надо было сильно подталкивать. Поскольку в знании теории они были примерно на одном уровне, этот час они провели с большой пользой для себя. Гермиона составила для них расписание занятий на весь год, и по ее прикидкам они должны были быть готовы к сдаче ЖАБА уже в апреле, максимум в мае.

Перспектива закончить изучение некоторых предметов на целый год раньше определенно привела Гермиону в игривое настроение, и Гарри весьма плодотворно воспользовался этим, когда они вышли из библиотеки. Например, на обратном пути в гостиную факультета он насчитал двенадцать чуланчиков.

За обедом Дамблдор между делом объявил, что отныне старостой на шестом курсе Слизерина становится Блейз Забини, но не привел никакого объяснения. Впрочем, причина и без того была известна всем — случай за завтраком был более чем публичным. Драко был готов рвать и метать, Снейп просто злобно таращился на Гарри, а МакГонагалл выглядела подозрительно довольной.

* * *

Спустя еще несколько дней Гермиона закончила изучать «книгу Принца». Исследования в библиотеке и несколько приготовленных тестовых зелий доказали правильность внесенных изменений, и она скопировала их в свой учебник. Гарри намеревался сделать то же самое, как только прибудет его собственный экземпляр, заказанный им. Некоторые страницы в старом учебнике едва держались, и, за исключением дополнений, ничем не отличались от нового издания. Они испытали несколько очень интересных заклинаний, описанных там, а заодно обсудили вопрос, кем бы мог быть «Принц-полукровка», который, согласно надписи внутри книги, был ее последним владельцем. Гарри утверждал, что «принц» должен быть мужчиной, но Гермиона была с ним не согласна. После бурной дискуссии каждый остался при своем мнении, и Гермиона пообещала, что поищет в библиотеке и выяснит, кем «она» была.

Через секунду разногласия были забыты, и они уже обнимались и целовались, не обращая внимания на свист и улюлюкание в гостиной.

* * *

Когда на следующем занятии Гарри и Гермиона сварили безупречное зелье от храпа, Слагхорн едва не описался, превознося обоих до небес. После урока он уломал их прийти к нему в гости на неофициальную вечеринку, которая ожидалась примерно через неделю.

Пытаясь быть обаятельным, он признался Гермионе, что в любом случае ожидал увидеть ее на вечеринке в качестве партнера Гарри, но в знак уважения решил вручить ей персональное приглашение. Девушка улыбнулась, но предпочла не заметить эту неуклюжую попытку подольститься к ней.

12 сентября 1996 года

Профессор МакГонагалл стояла в коридоре возле кабинета Чар, высматривая кого-то среди студентов Гриффиндора, выходящих с урока.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, мы можем поговорить? — окликнула их она.

— Конечно, профессор, — приветливо ответила Гермиона.

Несколько секунд МакГонагалл молчала. Убедившись, что большая часть студентов отошла достаточно далеко, чтобы услышать их, она перешла к делу.

— Директор Дамблдор попросил меня сопроводить вас на вторую встречу с ним. Сегодня вечером после ужина, — сообщила она.

Черты лица декана были еще более жесткими, чем обычно. Гермиона встревожилась, но не могла понять, в чем дело, пока, наконец, ее не осенило.

— Ой! Нам очень жаль, профессор. Ну конечно, все эти встречи у директора нарушают ваши личные планы! Нам действительно необходимо привлекать к этому профессора МакГонагалл? — повернулась она к Гарри. — Я хочу сказать, у нас, вроде бы, перемирие с директором? — уточнила Гермиона, незаметно для декана подмигивая парню.

— Разумеется, нет. Пожалуйста, профессор, примите наши извинения за причиненные вам неудобства и искреннюю благодарность за вашу помощь в этом вопросе.

Суровая женщина слегка оттаяла и даже улыбнулась в ответ.

— Очень хорошо, мистер Поттер, в таком случае, я могу вернуться в свой кабинет. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам снова понадобится моя помощь. Мисс Грейнджер, мистер Поттер, — попрощалась она, кивнула обоим и торопливо зашагала прочь.

— И что это было? — осведомился Гарри.

Он подхватил Гермиону под руку и вместе с ней направился в библиотеку, выбрав маршрут подлиннее.

— Знаешь, Гарри, мне кажется, что тебе следует ознакомиться с трудами Макиавелли⁽⁷⁾, — рассмеялась девушка.

— Того парня, который воспевал диктатуру?

— Это довольно упрощенный взгляд на вещи, но, по сути, ты прав, — весело ответила Гермиона.

— Давай, ты объяснишь мне, почему мы сейчас без сопровождающего, а я изучу этот трактат позже?

— Не прикидывайся дурачком. Мы не для того привлекли МакГонагалл на свою сторону, чтобы снова оттолкнуть, тратя ее время без особой необходимости, — укорила его Гермиона.

Гарри пригнул голову и озорно улыбнулся. Гермиона рассмеялась и покачала головой.

— А если Дамблдор нарушит свое обещание?

— Тогда она выберет нашу сторону. Это мы предлагаем заключить мир, не он.

— Хорошо, значит, на этот раз мы встретимся с ним наедине, — спокойно ответил Гарри, когда они сделали последний поворот и вышли к библиотеке. — И все остальные разы — боюсь, Дамблдор выделил в своем календаре постоянное время для этих встреч, — усмехнулся он.

Гермиона рассмеялась вслед за ним, но сходу отвергать это предположение не стала.

Тот же день, позже. Кабинет директора Хогвартса

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь!

Альбус Дамблдор снова был бодрым и жизнерадостным, словно между ними и не было никаких разногласий.

— А где профессор МакГонагалл? Я думал, она будет сопровождать вас? — поинтересовался он, не увидев с ними декана.

— Поскольку в прошлый раз мы пришли к соглашению, нам показалось, что нет необходимости напрасно тратить ее время, — осторожно ответил Гарри, все еще немного опасаясь, что Дамблдор может снова передумать.

Тем не менее он дружелюбно улыбался и вел себя, как им посоветовали.

— В самом деле, мой мальчик, в самом деле, — удовлетворенно улыбнулся Дамблдор. — Лимонные дольки? — произнес он «магическую формулу», с которой начинался любой разговор в его кабинете.

Вежливый отказ обоих подростков Дамблдор воспринял как должное. В конце концов, за последние десять, если не больше, лет считанное количество человек приняли его предложение. Тем лучше — ему больше останется.

— Мое старое сердце ликует, когда я вижу, что мы можем отбросить наши разногласия и работать вместе на благо всех людей.

Дамблдор славился своими высокопарными речами. Этим и кричащими цветами своих нарядов. Вот и сегодня на нем была голубая мантия, по которой двигались зеленые звезды.

— В начале лета я запланировал, что мы с тобой рассмотрим некоторые воспоминания о Волдеморте и его прошлом, чтобы лучше понять нашего врага. Я собирался приступить к просмотру этих воспоминаний сразу же, как только ты переступишь порог Хогвартса. Увы, не зря говорится, что большинство планов рушатся, столкнувшись с реальностью…

Директор встал со своего кресла, напоминающего трон, и повернулся к шкафу, стоящему позади него. Он не видел, как за его спиной подростки молча закатили глаза от столь дешевой попытки вызвать у них чувство вины.

— Я хотел бы начать с воспоминания Боба Огдена, сотрудника Департамента охраны магического правопорядка. К счастью, я смог убедить его предоставить свои воспоминания на благо нашего дела, — объявил Дамблдор, открывая шкаф, в котором хранился его Омут памяти.

— О чем оно? — нетерпеливо спросила Гермиона.

Она никогда раньше не пользовалась Омутом и жадно разглядывала каменную чашу, горя желанием погрузиться в нее.

— Речь идет о визите, который он нанес, будучи сотрудником Департамента, — ответил Дамблдор, наливая серебристую жидкость в Омут и помешивая ее своей палочкой.

— А это безопасно, погружаться в это воспоминание? Мы не пострадаем, пока будем там? — уточнила Гермиона, указывая на чашу, которая была всего полтора фута в диаметре.

— Как может подтвердить мистер Поттер, это не больно и вполне безопасно. Внутри воспоминания мы только зрители, и нам не может быть причинен какой-либо вред. Просматривая его, мы физически присутствуем в нем, и в то же время нас там нет. Например, мы не можем колдовать. Могу также заверить вас, что, как только воспоминание закончится, нас выбросит из Омута, — объяснил Дамблдор, посмеиваясь над выражением ее лица.

Чувствуя себя немного увереннее после этих слов, Гермиона тем не менее испытала шок, когда Дамблдора засосало в чашу, как в гигантский пылесос. Гарри на всякий случай наложил несколько мощных запирающих заклинаний на двери и окна, а затем, не раздумывая, последовал за директором. Доказывая, что она не зря попала на Гриффиндор, Гермиона подавила в себе страх и поступила так же, как он. После нескольких секунд падения сквозь белесый туман, чем-то напоминающего перенос портключом, она приземлилась на какой-то проселочной дороге, рядом с Гарри и Дамблдором.

Они потрясенно наблюдали, как Огден входит в дом — или, скорее, лачугу — Гонтов, где проживали Марволо Гонт, его сын Морфин и дочь Меропа, намереваясь арестовать молодого Гонта за то, что тот заколдовал маггла. Гарри пришлось выступить в роли переводчика, так как все Гонты, как оказалось, были змееустами и разговаривали друг с другом на парселтанге. Официальный визит быстро перерос в домашний скандал, когда отец накинулся на свою дочь-полусквиба, обвиняя ее в том, что она втрескалась в маггла по имени Том Риддл. В конце концов, Огдену пришлось сломя голову удирать оттуда, когда мужчины обратили свой гнев на него. Вскоре после этого они почувствовали, как их поднимает куда-то, а затем тяжело приземлились на ноги в кабинете директора.

Удивительно, но Дамблдор не сказал ни слова, пока Гарри убирал запирающие чары с дверей и окон.

Несколько минут спустя Дамблдор объяснил, кого они встретили в той лачуге возле Литтл-Хэнглтона, и чем закончилась эта история. Меропа соблазнила Тома Риддла с помощью любовных зелий, что в итоге привело к рождению Тома Марволо Риддла. По всей видимости, как только обнаружилось, что она беременна, Меропа наивно решила, что Риддл останется с ней из-за ребенка, перестала поить его зельями и рассказала ему о магии. Но тот немедленно покинул ее.

— Печальная история, — вздохнула Гермиона. — Она умерла, не так ли? Я помню, что вроде бы Волдеморт вырос в приюте. Это ведь вы рассказывали?

— Да. Насколько мне известно, Меропа умерла сразу после родов — она только успела дать ребенку имя, — грустно подтвердил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Но об этом мы поговорим в следующий раз.

— Хорошо. В таком случае, хорошего вам вечера, директор, — попрощался Гарри.

Он поднялся со стула и подал руку своей девушке. Как только Гермиона встала, они направились к выходу, но тут взгляд Гарри упал на какую-то безделушку, лежащую на полке позади Дамблдора. Это был перстень, и, хотя он, по-видимому, был поврежден огнем, а камень треснул, его все еще можно было узнать.

— Погодите-ка, это не то самое кольцо, что было на руке Марволо?

Дамблдор оторвался от документа, который он читал.

— Простите? А, вы об этом кольце? Да, оно самое. Я отыскал его летом, в начале июля.

— Какое забавное совпадение, — заметил Гарри, открывая дверь. — У нас дома лежит медальон Меропы.

Примечания автора

Вы, наверное, заметили, что у Гермионы теперь другое отношение к учебнику Принца-полукровки — она решила сначала прочитать его. В конце концов, позже она весьма активно пользовалась заклинанием Оглохни, хотя поначалу отвергала его. Вполне очевидно, что она поступала так потому, что сердилась на Гарри из-за его увлечения подозрительной книгой. Мне кажется, что, если бы в каноне он просто одолжил бы ей на время этот учебник, многое пошло бы по-другому.

Ответ читателю timunderwood9:

У вас хорошие комментарии, они мне очень нравятся. С неровным темпом повествования дело вот в чем — отчасти так задумано, отчасти происходит естественным образом. Эта история начинается с того, что Гарри, образно говоря, разворошил муравейник. События, описанные в первых главах, происходят в течение всего нескольких дней... Нетрудно поддерживать быстрый темп повествования, если вы пишете «вживую». Но жизнь не всегда пролетает так стремительно. Даже у войн бывают периоды затишья. Ребята уже успокоились, а потом сделали какую-то глупость, из-за которой их чуть не убили. Затем они пришли в себя и нашли место, чтобы спрятаться. Находясь там, они тренировались, строили планы и приводили их в действие. Представьте себе, что я продолжил бы историю в том же темпе и с теми же подробностями, что и первые главы — у нас на календаре все еще был бы июль, и к данному моменту Гарри уже словил бы сердечный приступ от стресса.

1) Названия шахматных фигур в английском языке отличаются от принятых в русском языке и, на мой взгляд, более соответствуют «живым» волшебным шахматам. Поэтому вместо простого коня у меня здесь «всадник» (knight), а ферзь стал «королевой» (queen).

Вернуться к тексту

2) Слово «эссе», которое постоянно встречается в переводах фанфиков, в русском языке означает литературно-философское сочинение. Английскому essay здесь больше соответствует «реферат».

Вернуться к тексту

3) Форма клинка Гермионы — см. примечание «Колишмард» в начале главы 13.

Вернуться к тексту

4) Туше (Touché) — в фехтовании — колющий удар, нанесенный в соответствии с правилами.

Вернуться к тексту

5) В оригинале Джинни путает guns (ружья) и gums (калоши). У меня она не помнит, как правильно сказать «огнестрельное оружие».

Вернуться к тексту

6) Три мудрые обезьяны — популярная в японской (и не только) культуре композиция из трех обезьянок, закрывающих руками глаза, уши и рот. Смысл композиции: «если я не вижу зла, не слышу о зле и не говорю о нем, то я защищен от него». https://ru.wikipedia.org/wiki/Три_обезьяны

Вернуться к тексту

7) Никколо Макиавелли — итальянский дипломат, писатель, философ и историк, живший в эпоху Возрождения. Наиболее известен своим политическим трактатом «Государь». https://ru.wikipedia.org/wiki/Макиавелли,_Никколо

Вернуться к тексту