Лимончик от лимонного дерева... идет лесом (джен)

«Ну дела!» — Минато Намикадзе, обладатель лучшей натуральной блондинистой шевелюры Конохи, озадаченно почесывал вышеобозначенный объект.

Вырвавшийся из жены демон его не особо удивил. Благоверная и без того не отличалась кротким нравом, но чтоб такое!

«Такое» иначе именовалось Кьюби но Йоко и сейчас с увлечением играло в «вышибалу», сметая своими огромными хвостами всё вокруг.

Минато же по долгу службы, а также чести настоящего мужика был призван остановить это безобразие. Нарушитель с подозрительно блеснувшим красным глазом в прорези маски (либо Учиха, либо торчок, либо и то, и то) позорно бежал, не выдержав прямого попадания рассенганом прямо в… Да хрен его знает, куда там ему Четвертый засветил, кости долго будет собирать.

Осталось разобраться с лисом. Сказать проще, чем сделать. И по сему в мозгу у Намикадзе зрел только один план. И он был самоубийственным.

Уже прощаясь со своей только-только начавшей восходить на небосвод жизнью (даже задницей толком стереть кресло хокаге не успел!), Минато заметил все ещё живую и решительно готовую сражаться жену.

У вновь восхитившегося своим выбором и тихо ужаснувшегося живучести благоверной хокаге в шестерёнках закрутился новый план.

Извлечения биджу не переживает никто — факт. А раз так, то смерть Кушины — вопрос времени… Так, отчего же шинигами не призвать ей, а не ему?

Отбросив лирику и ненужные хокаге сантименты, Минато пришёл к выводу, что ему нет надобности жертвовать собой, когда Кушина и без того обречена. В конце концов... Это он, а не Кушина — Четвертый хокаге, который должен защищать деревню… И будет неплохо, если у их только что родившегося сына останется в живых хотя бы один родитель.

Впрочем, Кушина всё понимала и без него. Не было нужды в этих заготовленных Минато разумных, но казавшимися преступными, речах! Другое дело, что сам бы Четвёртый, наверняка, поступил иначе… Оставил бы деревне хоть половину биджу. Ведь половина — это не полный и весьма жирный Лис — её можно контролировать… Но какая мать пожелает своему сыну судьбы джинчуурики? Особенно, если знает каково это!

Проглотив сожаления и стараясь не смотреть на обмякшее тело жены, Намикадзе подошёл к надрывающемуся от дикого ора сыну.

Он раздражал его. Нещадно болела голова, а где-то глубоко внутри поднималась удушливая волна презрения к себе.

— Что мне теперь с тобой делать? — простой вопрос, но поднятый на руки младенец от него ревёт ещё сильнее.

Минато внезапно ощутил свалившуюся на него беспомощность. Он умел убивать, управлять деревней, в конце концов, но ревущий сморщенный комок на его руках…

Предательский страх сковал нутро. Каким бы Намикадзе не был четким мужиком, но перспектива превратиться в няньку его пугала.

Он сам вырос без родителей. И совершенно точно не знал, что делать с собственным ребенком. Да и… Он ведь вырос настоящим мужиком!

Без всяких… серебряных кунаев в заднице!

Да и расти под гнетом завышенных ожиданий — не просто. Когда Учителя в Академии расшибиться в лепешку готовы, оттого что ты сын хокаге… Не все, но большинство. Хотя откуда, ему спрашивается, знать?

Минато прикрыл глаза, на автомате укачивая всё также ревущего сына.

Нет, дело ни в его неприспособленности и ни в том, что Наруто с самого начала придется жить с оглядкой на то, что он сын хокаге. Просто… У Желтой молнии слишком много врагов, а он…

Маленький, беспомощный комок его плоти и крови… через которого его, почти неуязвимого, можно заставить страдать.

Или, что хуже, выполнять чужие условиях. Даже в родной деревне найдется не мало тех, кто не просто воткнет кунай в спину при удобном случае, а захочет заполучить дополнительное влияние на хокаге.

Минато не сможет всегда быть рядом с сыном. Физически пост хокаге этого не позволит. Он не сможет защитить сына в Конохе, как бы парадоксально то не звучало.

Дрянной он хокаге, наверное, раз не может этого гарантировать, но…

Дело было и не только в этом… Глаза сами вновь нашли Кушину… Вернее, то, что от неё осталось. Она, обычно шумная, бойкая, яркая, как пламя, теперь казалась… неправильной, поблекшей, сломанной.

Минато опустил плечи. Ему стоило скорее придумать, что делать с Наруто… Пока не набежали свидетели. А, впрочем, он уже решил, что уж лучше жителям Конохи не знать, что именно неосторожное, эгоистичное желание их хокаге иметь потомство привело к катастрофе… Пока живы в памяти потери. Нельзя, чтобы это разнеслось по деревне сейчас.

Наруто был слишком похож на него, чтобы оставаться в деревне. Как он это понял по младенцу!? Минато фыркнул, чувствуя некстати вспыхнувшую самодовольную гордость. Слишком уж приметен был его цвет волос да и глаз тоже…

Приют следовало искать за пределами даже страны Огня, но и дарить врагам такой генетический подарок… Минато крепко задумался… Кажется, Цунаде недавно подавала прошение покинуть деревню. Надолго. Возможно, даже навсегда. Без статуса нукенина, вестимо.

И всё равно слишком жирно даже в счет былых заслуг отпускать за просто так столь ценный кадр… Хотя сейчас "кадр" для сражений особо не годился да и для ирьендзюцу особо тоже… Не с гемофобией, но… Это в самом деле было вариантом — навесить на неё Наруто как миссию.

И окрыленный своей гениальностью, Четвёртый, подхватив притихшего от столь решительных действий Наруто покрепче, перенесся туда, где по идее должна была находиться Сенджу — в госпиталь.

И в самом деле, та обнаружилась на крыше, передающая целительную чакру своему призыву — Кацуи. Сама Цунаде могла работать лишь в так называемых чистых зонах, с укрытыми простынями пациентами, но в условиях столь масштабного бедствия чистых зон не осталось, а размноженные слизняки были эффективны.

«Вот и отпускай её… Всё ещё приносит пользу,» — хмыкнул Минато, однако Наруто вновь начал кукситься… Чем привлек внимание целительницы.

Сенджу приоткрыла глаза, зажмуренные, очевидно, лишь бы не узреть и капли крови. Молчаливое недоумение от его появления с младенцем в руках она сумела выразить как никто — чуть приподнятая бровь и взгляд, вопрошающий: «Ты дебил?»

— Я рассмотрел твоё прошение. Ты можешь оставить деревню, но при одном условии… — Намикадзе замолчал, внимательно рассматривая собеседницу.

Навряд ли то было такой уж хорошей идеей навесить сына этой женщине, но… Все знали о её планах уйти. И её силу признавали, уважали и боялись. И, несмотря на свою фобию, Цунаде могла защитить Наруто.

А её пустота внутри… Его собственная бездна ничем не лучше. Возможно, даже глубже. Минато вздрогнул, вновь вспомнив рухнувшую Кушину, словно некий мастер кукол разом перерезал все ниточки у своего творения…

— Странно, что ты решил сообщить мне это аккурат, полагаю, что после нападения Кьюби? — Цунаде смотрела на него испытующее, не прекращая концентрировать целебную чакру. И всё же наметанный взгляд различил это сразу — пот на лбу, дрожь в руках, бледнеющие покровы и печать бьякуя.

— Да, Лис нас больше не потревожит, — не своим голосом ответил он. Не хотел же, но чувства оказались его сильнее. Четвертый медленной осел рядом с ней. Сын плакал уже не так громко, возможно, от того, что охрип… Чтобы такое приключилось в первый день жизни… Надо было родиться под очень дурным знаком…

— Кушина? — чуть скрипнув зубами, спросила Сенджу, переводя взгляд на Наруто. — Ваш?

— Да, — механически кивнул Минато. — Да, наш… Но, — он заставил себя собраться. — Прекращай призыв — это приказ. Ты нужна мне.

— Там умирают сотни! — яростно отмахнулась от него Сенджу. — Хочешь их убить, хокаге?

— Нет, но ты уже на пределе… А деревне и мне нужна внучка Первого. Очень нужна, — в подтверждении его слов Наруто перешел на новую частоту убивания их ушей.

— Дай сюда, — поморщившись, прошипела Цунаде, отпуская Кацую назад. — Что ты его держишь, как бутылку саке? Чай не стеклянный, не глиняный!

И в самом деле оказавшись на новом месте Наруто молчал… аж целых двадцать секунд, а затем снова пошёл реветь.

— Да чтоб! — рассеянно ругнулась Сенджу, пытаясь его укачивать. — Всю нервную систему ребенку прикончили!

— Цунаде… — Минато замялся. — Я не могу его оставить себе.

— Чего? — Сенджу так и застыла, а Наруто, видя, что движения вокруг его персоны прекратились, заплакал с новой силой. — Тебе Кьюби мозги отшиб?

— Может и так… — не стал отпираться Четвертый. — Но ты и сама знаешь, как мало времени есть на семью у хокаге. Тем более у вдовца. А мои враги… Их слишком много. Даже для меня. И если кто-то узнает, что Кьюби вырвался из-за рождения Наруто… Я не хочу подвергать его жизнь опасности, после того, как та и так едва не оборвалась.

— То есть ты хочешь его бросить? — на лбу у Цунаде выступила крайне опасная венка.

Намикадзе вздохнул.

— Это необходимость, — сказал он, не зная, кого старается сильнее убедить. Её ли... или себя. — Нужно укрыть его подальше от Конохи. Он вырастет, станет способным постоять за себя… Тогда пусть возвращается. А пока я хочу поручить эту миссию тебе. Ранг S, оплата соответствующая из внебюджетного источника, — Минато вздохнул, мысленно прощаясь с большей частью жалования и скрестив пальцы… Ибо да, даже крутые мужики порой верят в удачу.

— Ты соображаешь к кому обращаешься за этим? — хриплый смех, пожалуй, последнее, что Четвёртый ожидал от неё услышать. — Я не просто неудачница, а легендарная неудачница! Все, кто рядом со мной, обречены на смерть. И ты хочешь отдать мне, последнее, что осталось у тебя от любимой? Ты в край обезумел, хокаге!

— Ты ошибаешься, твои трагедии не повод сдаваться и ставить на себе крест! Возможно, кто-то там и хочет, чтоб ты сломалась, но… Разве внучка первого и потомок клана Узумаки не должна собраться и жить наперекор? — Минато разозлился в самом деле… Как та может пенять в него, если у самой… самой… — Да, у тебя нет детей, и твой клан скоро станет частицей истории… Но не лучше ли взять на воспитание и дать свое имя тому, в ком гарантировано течет кровь твоих предков? Кланы Узумаки и Сенджу — родня, ты сама Узумаки… Наруто тебе не совсем чужой!

"Главное верить в свои слова... Главное... Проклятие!" — Минато била дрожь, но он продолжал говорить. Он должен был убедить Цунаде. Ради блага Наруто. Не только и не столько деревни.

— Ты спятил… Окончательно и бесповоротно! — Сенджу вскочила на ноги, чтоб было удобнее орать на него в кои-то веки в положении сверху-вниз. Минато нервно хмыкнул. Наруто заинтересовано примолк, видно, не ожидая, что здесь может орать кто-то, помимо него.

— Отчего же! — Намикадзе не доставил ей удовольствием тоже выпрямился во весь свой немалый рост. — Разве я не прав и с твоей смертью от легендарного клана ничего не останется? Тебе ведь… даётся полный карт-бланш! Воспитать моего ребёнка, как ты сама того пожелаешь!

— Вот именно твоего ребёнка! — шипела Цунаде так, что вся её немалая грудь качалась, что также весьма занимало вновь ненадолго притихшего Наруто…

— Что за шум, а драки нет? Воу-воу! Полегче, Цуна… — с этими словами на крыше появилось новое действующее лицо.

— Сенсей… — обреченно выдохнул Минато, уже готовый к новой порции головомойки.

— Твой придурок-ученик, хочет, чтоб я взяла его сына на воспитание и утопала из деревни! — почти на ультразвуке просветила товарища Сенджу.

— Моего крестника? — спал с лица Джирайя до этого предпринимавший попытки разглядеть получше таинственный свёрток в руках у сокомандницы.

— Я хокаге, я так решил, — мрачно ответил Намикадзе, чувствовавший, что уже устал повторять… И вообще у него не осталось сил убеждать их... и себя в целесообразности этого нелегкого во всех смыслах решения.

— А я твой учитель и, видимо, хреново тебя воспитал. Ну-ка аргументируй мне… — включился сенсей, не желая давать и без того гудящей голове Минато хоть толику отдыха.

Ночь вконец испортилась. Это был худший день в его жизни. Кроме разве что… А н-нет, точно худший. Даже раздавленный камнями Обито и убитая Какаши Рин с этим не сравнятся…

Кушина… Он должен был быть на её месте. И теперь расплачивается за тот приступ рационализма… Пусть бы тогда у других голова пухла, что делать с Наруто… К слову, Четвёртый встрепенулся, а ведь у его сына был крестный… Который давно был без ума от Сенджу.

— Сенсей, а вы не хотите отправиться на сверхдолгую и высокооплачиваемую миссию вместе с Цунаде?

— Спрашиваешь тоже, конечно… Ай! Да ты что, Цуна!? Ребенка уронишь!

* * *

Наруто Сенджу никогда не жаловался на жизнь. Да и зачем? Больше такого взбалмошного разношерстного семейства, как у него, не найти! Хоть полсвета обойди…

А он и обошёл. В неполные тринадцать лет-то. Мало кто может этим похвастаться. Как и тем, что его родители — двое из легендарной тройки санинов. Про третьего же ползли довольно мерзкие и невероятные слухи, потому Наруто был рад, что этот друг родителей ему не знаком.

Он никогда не ходил в школу. Не было смысла. Их семья нигде надолго не задерживалась, потому как либо маманя умудрялась крупно проиграться в казино, либо отец снова распустил руки в сторону «не той женщины».

Они оба друг друга стоили. Мать — зависимая игроманка. Отец — гонимый писатель в поисках вдохновения, влипающий в неприятности, а заодно и все они… Были готовы в любое время дня и ночи, похватать нехитрые пожитки и броситься наутёк.

Да, дома у них не было. Спроси Наруто, то он знал типовое устройство всех гостевых домов, таверн и, чего греха таить, питейных заведений в пяти Великих странах и во многих малых тоже… Вещей тоже самый минимум. Да и к ним их учили не привязываться. «Главное шкура цела, семья на месте — остальное наживное!»

Из-за подобного подхода друзей у Наруто не было. Зато была старшая сестричка Шизуне, о которой он точно знал, что та ему не сестра, а ученица и преданная протеже мамы, но это не мешало ему любить её, как родную. Она была последний прибежищем адекватности в их явно кем-то позабытом семействе. На ней и держалось всё нехитрое хозяйство и решались финансовые дела…

Потому как деньги у них зарабатывал только батя, а тот приносил их в семью нерегулярно: как напишет очередной свой похабный роман, так и были. К слову, об этом, (ух, даттебайо), там интересны были лишь картинки, которые Наруто бессовестно копировал для своего секси-дзюцу… Ну а что, если уж в семействе все с прибабахом, ему что ли нельзя?

Наруто любил навести шороху и привлечь к себе внимание… Так что порой переезжать приходилось и из-за него, потому как размалеванный памятник какому-то там по счету председателю села так и манил нашего героя применить свои творческие способности. Ну а что? Батя ж писатель!

Ну а мама хоть и была великим ниндзя-медиком, но сейчас это было неактуально. Наруто не понимал, каково это столь панически бояться крови и оттого зачастую изводил ту, разрезая себе ладонь… Мама голосила, давала ему затрещину, но лечила, прикрыв глаза, причем с каждым разом она делала это все медленнее. И Наруто верил, что наступит день, когда он полностью излечит её от этой странной болезни.

Ну а пока… Мама учила сестренку Шизуне, которая изредка практиковалась… Почему изредка? Они всё время переезжали, а найти стабильную практику — дело непростое. К тому же его родители особо старались не светить ни своими способностями, ни лицами… Впрочем, это было до первой распитой бутылки саке — дальше можно было тащить нераспакованные вещички в сторону выхода.

Нет им приходилось лечить попавших в беду путников, но это зачастую носило характер благотворительности. Впрочем, денег им отчего-то всегда хватало. Да, они могли жить и получше, но… Наруто не на что было жаловаться.

Они с сестрой всегда были сыты, обуты, одеты и даже ознакомлены с шоу-программой «два санина в хламину». И нет насчет сестры речь шла вовсе не о Шизуне…

У Наруто была и родная младшая сестренка. Мелкая имела весьма диковинный облик — абсолютно белые волосы и кроваво красные глаза с такого же цвета отметками у их кончиков. Мама говорила, что та пошла в её двоюродного деда — Второго хокаге и притом как-то странно косилась в сторону отца.

В кого бы Харуко не пошла, но приходилось мелкой несладко. Если Наруто всё же удавалось быстро расположить к себе других детей и найти компанию, то от Харуко откровенно шарахались, просмеивая за необычную внешность. «Седая девочка-кролик» — было наименее обидным из прозвищ.

Вот ещё одна причина, отчего они постоянно переезжали. Наруто было больно и обидно за сестру, отчего он то и дело брался доказывать кулаками или мелкими пакостями, что быть не таким, как все — не преступление. Однако в этом случае и ему начинали припоминать странные отметины-усы на щеках.

— Ну-ну, — хлопал он в очередной раз по спине хнычущую мелкую. — Девочка-кролик и мальчик-лис — прикольно же! А они скунсы, во, ттебайо! Не реви, Харуко, я им всем покажу!

— Я и не реву, — шмыгнула мелкая. — Просто… — её красные глаза вновь наполнились слезами. — На этот раз они сказали другое…

— Какое-такое другое? — почесал в затылке Сенджу. Он в самом деле не понимал… И, как говорила, мама, печально ероша ему волосы, он — не гений.

— Что ты мне не родной брат! — скороговоркой выдала Харуко, бешено теряя и без того краснющие глаза.

— Чего? Они там… (непереводимое название целебной, дурманящей травы) объелись?! Да я их, ттебайо! — и Наруто встал с намерением ушатать придурков, сказанувших его сестренке такое. — Ишь че удумали…

— Но, братик… — тихий голос Харуко заставил его остановиться. — Ты ведь в самом деле не похож на наших родителей.

— И что? — Наруто яростно дернул плечами. — Может, я в какого-то другого дохренаюродного деда? — Ты ведь тоже… Только цветом волос да отметинами у глаз на отца похожа, а на маму… — он окинул взглядом миниатюрную фигурку сестры. — Ну да ростом ты в маму… — он пожевал губу. — Но это ничего не значит, во! — и он уже собрался идти разбираться с идиотами, когда мелкая вцепилась в его рукав:

— Мне плевать, ты все равно останешься моим братом.

Мелкая хоть и глупая, но на душе потеплело заметно. Только вот сказанного не воротишь, как и не остановишь полет мыслей, что зароились…

— Мы оба не владеем древесным элементом, но девочкам это, вроде как, не передается у нас… А я… — Наруто остановился, глядя куда-то в даль.

— Да ну и парням только через поколение и то, если повезло, — фыркнула Харуко. — Помнишь, что мама говорила? Зато у тебя отлично получается техника дедушки Тобирамы — теневое клонирование! И не только! Подрастешь — и она отдаст тебе его записи по технике Полет Бога Грома, и будешь ты совсем, как Второй и…

— Четвертый хокаге, — хмыкнул Наруто. — Ага, как же… Отчего маманя так уверена, что у меня получится? Если у неё не получилось?

— Ну ты ж самый крутой старший брат, — заискивающее усмехнулась Харуко.

— Хитрая, — чуть улыбнулся Сенджу.

— Есть такое, но у тебя и правда всё получится! Вон жаб ты уже призываешь, а у меня пока только какой-то головастик…

— Так ты мелкая! Всё впереди ещё, — все же надул щеки от гордости Наруто, который имел призыв не только с горы Мъёбоку, но и с леса Кацуи… На всякий случай, так говорила мама. Хотя и медик из него на удивление вышел неплохим. Особенно отчего-то округлял глаза батя… А маманя, громче всех орала, что в нем кровь Узумаки…

— Ага, батя говорит, что как только я призову полноценную жабу, а ты сделаешь рассенган, то мы сможем вернуться в Коноху! — воодушевленно замахала руками Харуко, окончательно позабыв о своих слезах.

Коноха для них обоих была чем-то мифическим. Родиной, где они никогда не были… Единственной не меняющейся точкой в их длинном пути.

Хотя родители и говорили, что в процветающей Конохе дурдом царит похлеще, чем у них в семействе. И что Четвертый хокаге только на камеру такой воин в сияющих доспехах. «Минато-сволочь» и «Намикадзе-гад» — только так и не иначе называла его маманя… Наруто мог лишь гадать, что ж там у них произошло, что даже заметно грустнеющий при его упоминании отец не решался вступиться за своего ученика-хокаге.

В любом случае, Наруто этот тип Четвертый нравился. Четкая прическа, улыбка и плащ! Плащ вообще — огонь, неудивительно, что Коноха оказалась едва ли не втянута в дипломатический скандал… после недолго, но бурного знакомства последнего с новой мизукаге. Поговаривали та сама на него навесилась, ну а тот… «Отказался жениться», — так сообщил в дровину пьяный шиноби с Тумана в одном из притонов.

Глядя на Желтую молнию в одиночку, получше любого биджу наводившего страх на другие великие страны, Наруто мог сказать, что некоторые его пороки не перекрывали общий уровень крутости.

Потому да — ему любопытно было попасть в Коноху. Тем более, что там ему обещали прикрепление к команде генинов, а это наконец-то — первые друзья, ттебайо! Да и Харуко там, быть может, в память о Втором хокаге, не станут обижать… а если будут, то он им всем покажет, где жабы зимуют, ттебайо! Ведь он — Наруто Сенджу!

---

Примечания:

Возможна прода... Но оно вам надо? Если надо — отпишитесь.

Примечания:

Пристегнитесь.

---

Саске Учиха был ранней пташкой. Нет, не потому что он презирал сон как таковой или пытался добиться эффекта «красных глаз» таким путем, раз уж… Однажды пробужденный шаринган больше не желал активироваться.

Специально ли, или чтоб сделать его невыносимо тошнотворную жизнь более неприглядной… и жалкой. Да, Саске хоть и был рожден с серебряным кунаем в заднице, жизнь провернула этот кунай против часовой стрелки и засунула поглубже.

Иначе объяснить в одночасье рухнувший мир нельзя. Впрочем, тот с самого начала стоял не там, где надо. Его клан… Некогда гордое имя Учиха… Саске явно был рожен не в те времена. Потому как незадолго после его рождения последовало нападение Девятихвостого демона-лиса на деревню.

Совпало ли так, иль было задумано, но отчего-то пострадали все кварталы, кроме того в котором проживал его клан. Также странным совпадением или же роком судьбы было то, что никто из полиции Конохи, состоящей сплошь из членов его клана, в ту ночь не погиб,

и даже не был серьёзно ранен. Как и гражданские Учиха. Странно? Вот и остальная деревня решила, что да — это странно.

Вдобавок раздуло огонь зачинавшихся подозрений заявление Четвертого хокаге, сделанное им немногим позднее случившейся трагедии. «Нападавший был в маске, а также в балахоне скрывающем фигуру — и мог быть кем угодно, хоть мужчиной, хоть женщиной… Но верно одно — прорезь для обзора у него соответствовала единственному глазу. И это могла быть уловка, чтоб сложнее было опознать или же, напротив, наш враг — в самом деле, некто одноглазый. В прорези я разглядел кровавый отблеск, но не спешите обвинять клан Учиха. Это мог быть кто угодно… Кто угодно с подобного цвета радужкой. От восставшего Второго хокаге, что крайне маловероятно, до представителя клана Юхи или Учиха. Или же человека, присвоившего себе додзюцу вышеуказанного клана. Я лично прослежу, чтобы была проведена соответствующая проверка, а виновный — наказан».

Именно это да вспомнившийся жителям Конохи некстати легендарный предок Саске, использовавший ещё в свои воистину мохнатые времена Кьюби как орудие нападения, склонили общественное мнение в сторону: «Да гнать в шею этих красноглазых надо!»

Нет, дальше слов, конечно, никто не заходил… Всё-таки «красноглазых демонов» побаивались, но… покидать квартал было удовольствием ниже среднего.

Ну а хокаге… Как и обещал — провёл расследование. Сначала проверил алиби своего Анбу — «шарингана Какаши», чем заслужил немалую порцию одобрения, ибо «вон какой Намикадзе мужик правильный — даже ученика и собственного Анбу проверил, допросив!», потом принялся за осиротевшее семейство Юхи… А уже после взялся за клан Учиха…

Хорошо так взялся. Дергал на допросы-то одного, то другого… А так как клан большой, то и заняло это не один год. Естественно, что недовольство в клане крепло. И не только действиями хокаге, но и тем, что отец Саске ему всё это спускал…

Семейные отношения в клане Учиха — особая тема. Раньше Саске и не догадывался, что может быть как-то иначе… Что отец может не быть бесконечно далекой ледяной твердыней, которая и бровью-то ведет лишь в случаях тотального «кабздеца», что отец может вот так просто взъерошить волосы, забирая с академии…

Спросить, как дела, как оценки, а не ронять стандартное: «Как и ожидалось от моего сына»; когда Саске, невесть на что надеясь, в очередной раз демонстрировал ему табель с отличными отметками.

И всё-таки тогда у него была небольшая надежда на то, что отец посмотрит на него хоть раз, как… как на Итачи! Пока не случилось то, к чему всё давно и шло… Впрочем, события, ставшие этому катализатором, до сих пор не укладывались в его голове.

Его отец… Такой правильный, такой гордый и стойкий… Просто взял и выпустил кишки любимой катаной у себя в кабинете. Ни с того ни с сего. Ещё утром он, как всегда проигнорировал собиравшегося уходить в Академии Саске, после чего дал уйму поручений Итачи, кивнул матери и вышел… чтобы не вернуться.

Но Саске активировал свой шаринган, не тогда, когда какой-то взмыленный стажер полиции Конохи, запинаясь, принес им эту новость, а когда… Чуть позже на их дом напали. Свои же.

Оказалось, в клане давно зрели не только антиконоховские настроения… Его отец и, соответственно, вся главная семья тоже у многих Учих встали поперек горла. Смерть же Фугаку стала сигналом для всей той радикально настроенной шушеры… и призывом к действию.

Их дом горел. Горел от самой распространенной техники клана. А его мать стояла посреди горящих стен и не двигалась с места. В диком ступоре, а Саске… Саске был слишком мал, чтобы стащить её оттуда. Он тянул и тянул её за руку. Срывая голос, звал… Но бестолку.

Итачи всё не было, а Саске чувствовал себя беспомощным. Тогда-то и пробудился шаринган. Он, уже порядком надышавшийся угарным газом, тем не менее, не мог оставить мать… чьи волосы уже воспламенились.

Их спасло чудо. В лице невесть зачем заглянувшего к ним в дом хокаге. Тот вытащил и его, и пребывающую в глубоком шоке мать.

Саске навсегда запомнил его непоколебимую решимость и в миг заслонившее пламя взмах белого плаща.

После, чуть только придя в себя в госпитале Конохи, от Итачи он узнает, что восстание было подавлено. Хокаге ввёл войска в их квартал, чтобы «защитить главную семью и преемственность власти». Ни о каких обвинениях в восстании со стороны официальной власти Конохи и речи не шло — лишь покушение на убийство и попытка свержения главной семьи, это, по словам Четвертого, превысило компетенцию «внутриклановых разборок».

Так, за решеткой оказались все участники восстания. кроме погибших во время и казненных после зачинщиков. «Лучше так, чем могло бы быть, мой маленький брат, » — сказал ему Итачи, впервые за много лет, поглаживая по спине. И Саске ему поверил.

Дальше всё завертелось. Отца похоронили с соответствующими почестями, место главы клана и руководителя полиции Конохи занял Итачи, который тут же издал декрет о том, что в полицию теперь принимают всех — и не Учиха тоже.

Кого-то это возмутило, кто-то за спиной прозвал его брата «шавкой хокаге», но большая часть из оставшихся приняла это, как укрепление отношений с деревней. А именно это, по словам Итачи, и было целью…

«Нельзя жить, думая, что мы одни в этом мире, мой дорогой брат… Я понимаю, что то, что я тебе сейчас скажу — не то, что ты желаешь услышать, но… Постарайся понять — наш клан обладает редким и ценным даром, за который мир шиноби готов нас проклясть, а заодно выковырять глаза, присвоив себе. Мы не можем воевать одни против всего мира! Как и не можем вариться в собственном соку — это приведет к вырождению… Ты, знаешь, статистику о проценте наших соклановцев, так и не пробудивших шаринган? О, Саске, он с каждым годом лишь растет. Однако гипертрофированная гордость лишь ширится на этом фоне — парадоксально, да? Раньше Учиха истребляли, в том числе и друг друга… И ты мог заметить на себе, что это не осталось в прошлом. Деревня — то, что спасет нас от самих себя… И будет лучшее, если наша интеграция в неё станет шире. И я надеюсь, что ты поможешь мне в этом, брат!»

Итачи верил в него, а это… дорого стоило, потому, несмотря на все разговоры, на домыслы и россказни вокруг смерти его отца — Саске не желал разочаровываться в этом, столь важном для него идеале. Брат был для него путеводным лучом. И Саске не позволит никакой молве очернить его. Он будет драться, если потребуется…

Впрочем, именно этого от него Итачи и не хотел. Более того брат прилагал все усилия, чтоб замкнуть ненависть клана на себя, а не на Саске. Брат даже выкинул абсолютно дикий поступок — женился на Изуми, чей отец, хоть и был шиноби, но к их клану не принадлежал. Это делало их брак морганатическим, а Саске — наследником.

Впрочем, не это было главной проблемой… Самую большую занозу в заднице Учихи Саске занимал Четвертый хокаге. Сколько он себя помнил, хокаге то и дело ошивался в их доме… Обычно они запирались и о чем-то долго-долго беседовали с отцом. Ещё поэтому Саске не взлюбил его, ведь тот крал столько времени у отца… хотя вряд ли тот бы всё равно потратил его на младшего сына.

Порой Четвертый оставался на ужин, любезничал с матерью, почти на равных говорил с Итачи, которого непременно находил способ похвалить перед родителями, отчего Саске хотелось провалиться куда-нибудь… Более того, чертов хокаге был до тошноты правилен и идеален! Он даже Саске вниманием не обделял, обязательно справляясь о «его успехах». Черт возьми, да он это делал много чаще, чем его отец!

Ещё и книжку по печатям без вопросов притащил, когда Саске невольно выказал заинтересованность этим делом… Чертов хокаге был слишком приторно правильным. Более того, Саске ощущал к нему симпатию и это злило его сильнее всего. Ведь в клане хокаге откровенно недолюбливали и это из-за него к его семье стали относиться насторожено.

Четвертый не прекратил свои визиты и после смерти отца и переезда Итачи с Изуми в отдельный дом. Саске это откровенно бесило, он считал, что дела можно решать и с его братом, а вот таскаться к ним с матерью в дом — совсем необязательно.

Вот только мама так не считала. И глядя на то, как та заметно оживала и начинала суетиться стоило блондинистой физиономии показаться у них на пороге, Саске чувствовал, что не стал бы заставлять того исчезнуть, даже если б мог.

Четвертый же, улыбаясь, привычно твердил, что слишком привык к «стряпне Микото», а дома его никто не ждет. Пару раз Саске пытался высказать матери своё недовольство этим фактом, заявив, что жалование хокаге позволяет тому посещать дорогие рестораны, а не столоваться у них… А чем тут же пожалел, мать впервые повысила на него голос, назвав неблагодарным и напомнив, кто их спас.

Крыть Саске было нечем… После же с ним снова беседовал Итачи, долго объясняя, что хокаге не виноват в случившемся с их семьей и что клан Учиха давно шёл к бездне… Саске же оставалось сделать умный вид, кивнуть, что всё понял и попроситься жить с ним и Изуми. Та хоть и наполовину Учиха, но может хоть рожу хокаге он бы лицезрел не каждый вечер…

Получив неожиданный отказ, Саске обиделся, а затем и вовсе выпал в осадок. Однажды после ужина, хокаге не ушел, а против обыкновения поманил его за собой.

После у них состоялся такой разговор, что Саске, знай заранее, о чем он пойдет, отрезал бы себе уши… Хокаге, как-то совсем для него несвойственно запинаясь и с подозрительно красными ушами, заявил, что сделал его матери предложение и та согласилась.

Сказанное долго не желало достигать мозгового центра в голове Саске… Кажется, он выглядел глупо, переспросив, а затем попытавшись пожечь Четвертого… Добился он только того, что их второй дом сгорел, а они переехали к проклятому хокаге в его холостяцкую берлогу раньше официальной даты свадьбы.

Всё было решено без него, и его мать вышла замуж за другого, не Учиху, чертового хокаге, едва со смерти отца прошёл год. А Итачи отказался приютить его у себя.

Саске чувствовал себя преданным. И его совсем не волновало, что, согласно метрике соцопроса Итачи, после этого шага рейтинг дружелюбности деревни по отношению к их клану вырос на пятнадцать пунктов!

А чёртов хокаге продолжал издеваться. Точнее, это никак нельзя было назвать именно издевательством. Ведь Четвертый, наоборот, хоть и проводил дома времени много меньше, чем его отец… внимания Саске умудрялся уделить даже больше. Словно пытался компенсировать на нём одному ему ведомые нераскрытые чувства.

Так уж вышло, что его отчим-хокаге слишком быстро возомнил себя отцом. Более того он ещё и умудрялся оскорбляться, когда Саске воспринимал это в штыки!

И всё же… Хокаге с ним занимался. Учил его, а это было полезно… Как бы к нему Саске не относился, как бы Четвертый его не раздражал, но уважение и легкую благодарность он испытывал.

Когда у него родилась сестра… такая же блондинистая и голубоглазая, вот мерзость-то! Саске было решил, что вот он — его шанс, что от него отстанут, но не тут-то было. Хокаге очевидно, придерживался того, что дочь — одно, а пасынок — другое…

Впрочем, стало полегче. Кроме того, что ему пришлось периодически выполнять роль няньки отродью хокаге! Нет, он всячески не хотел замечать того, что кроме очевидных — доминантых черт Четвертого, у Минори был истинно мамин нос, подбородок и скулы…

Зато всё это замечал Итачи с удовольствием, возившийся с «сестричкой», так Саске немного потряхивало от злости, что брата ему теперь предстояло делить ещё с ней… Потому как Минори Итачи обожала, а вот Саске немного побаивалась и оставаться с ним не любила к радости последнего.

Впрочем, с возрастом страх у неё прошел как и робость. Потому Минори доставала «братика» с завидным упрямством. Просила научить его метать кунаи! Ха! Сопля в два-ершика… И всё же гордый тем, что его сочли в этой области достаточным экспертом, Саске стал учить сестру, постепенно свыкаясь с её отвратительной блондинистостью.

И всё же окончание Академии и начало самостоятельных миссий было воспринято им как манна небесная. Можно было больше времени проводить в дали от столь странного семейства и клейма «наследника клана».

Команда ему досталась, правда, бестолковая, а сенсей и вовсе — маньячка Анко, даром что без справки от психиатра разгуливавшая по деревне.

Сакура Харуно — не глупая, но безнадежно влюбленная в него девчонка да Тсукеши — бестолковый паренек из деревенских, призванный уравновесить признанного первого ученика Саске и прилежную Сакуру. Тсукеши мало того, что бестолочью был так ещё и с гонором! И тягой к приключениям в заднице.

В результате седьмая команда долго не просуществовала — вечно лезущего на рожон идиота располовинил небезызвестный нукенин скрытого Тумана с офигенным тесаком.

И ладно бы! Казалось избавились от слабого звена, хоть и жаль немного придурка, но Анко-сенсей назвала это естественным отбором… Так впереди экзамен на чуунина, куда допустили все команды с их параллели, а у них недобор!

Это бесило и сводило Саске сильнее всего. Его брат давно в эти годы был джоунином, а он… Генин! А сестра? Она дочь — хокаге и не лишена его таланта, что будет, если скоро его и мелкая превзойдет? Такой позор Саске не вынесет.

Сегодня утром он, как всегда стал рано, намереваясь опередить также вынужденно просыпающегося с петухами хокаге, и свалить на тренировку… Лишний раз с ним пересекаться желания у Саске было мало.

Но не тут-то было. Четвертый обнаружился за столом, попивающим свой страшно крепкий (Саске раз хлебнул, чуть не подавился) кофе с неприкрытыми хенге фингалами от недосыпа… Судя по мятой одежде — ночевать он не приходил, однако зачем-то посетил дом утром. Может, кофе в резиденции закончился?

— А, Саске! — уже успел его заметить хокаге. — Проходи, у меня для тебя хорошая новость…

— Какая же? — пробормотал Учиха, мысленно досадуя на себя, что не успел вовремя сбежать, заинтересовался разглядыванием заработавшегося отчима.

— Ты ведь хочешь стать чуунином? — помешивая свой черный-черный кофе без ложки сахара (вот извращенец!), остужая, спросил его Четвертый. — Так вот, я нашел вам недостающего члена… У команды семь снова полный комплект. Анко напишет рекомендацию, а я дам допуск.

— Снова какого-то неудачника? — вырвалось у Саске быстрее, чем он успел подумать.

— Нет, — тут хокаге неожиданно улыбнулся той самой отеческой гордой улыбкой, которую Саске так мечтал хоть раз увидеть на лице своего отца. — Наруто из клана Сенджу. Если ты знаешь таких, конечно…

---

Примечания:

Насчет проды... Идей полно, но оно вам надо?

Раньше Намикадзе как-то не особо задумывался над тем, что с сенсеем ему, в принципе, повезло. И даже стоявшее у него ранее поперёк горла увлечение Джирайи Цунаде тут сыграло не последнюю роль.

Ибо приготовившийся было к тяжелой словесной баталии Минато лишь удивленно моргнул, когда напоследок проклявшая его «хитро выделанную сволочную морду» Цунаде резко развернулась на каблуках и постучала ими куда-то подальше, унося прочь удивительном образом заснувшего Наруто.

Одна часть Минато на этом моменте требовала немедленно развернуть ту и забрать ребенка, но вторая, более рациональная оказалась сильнее.

— Смотри… потом жалеть будет поздно, — сенсей глядел на него как-то странно. Немного пристыженно, что ли… Словно осознал на что только что сговорил сокомандницу, ведь та уже исчезла и у него немного просвежились мозги.

— Жду отчет… Еженедельный, — помотал головой Намикадзе, чьи виски отчаянно гудели, а противоречия внутри мешали трезво оценивать ситуацию. — И, — спохватившись, добавил он. — Вернётесь, когда Наруто освоит рассенган. Не раньше.

— Минато… — в голосе у Джирайи сквозила безнадега. — Подумай ещё раз. Хорошенько! Ты ведь так ждал этого мальца! Я думал даже… — он понизил голос. — Что больше Кушины! А теперь что? Вот так просто отдашь его двум старым дуралеям?

— Раньше вы не были столь критичны, сенсей, — холодно ответил Четвертый. Что-то внутри у него болезненно сжалось. Одно дело оскорбления и проклятия жизнью обиженной женщины слегка за тридцать, что углядела в его поступке «сущее варварство, растаптывание памяти Кушины и попрание семейных ценностей» и другое учитель, который и сам не агнец…

— Да дело даже не в том, что мы с Цунаде в предпоследнюю очередь годимся на роль счастливых родителей, дурень! Ты ведь сам себя не простишь! Уж Наруто-то точно… Говоришь, вернётесь… А как ты потом сыну в глаза-то посмотришь?

— Прощу или нет — дело моё. Как и решение. — Минато сделал глубокий вдох — помогло слабо. — Мне важнее, чтобы Наруто вырос… Вообще вырос, — с отчаянием прошептал он, а громко ответил. — Чтобы он стал достойным шиноби… И человеком, — зачем-то прибавил Намикадзе, жадно вглядываясь в лицо сенсея. — Потому как ты воспитал меня именно таким!

— Нет, Минато… — покачал головой Джирайя, глядя на него удрученно разочаровано. — Видимо, всё же нет… С шиноби — да, ты стал хокаге, но человеком… — он вновь покачал головой и двинулся вслед за Цунаде.

Наблюдая за исчезающей спиной сенсея, Минато почувствовал, как что-то важное оставляет его. Вера ли, иль молчаливая поддержка, которую он всегда от того ощущал. Но он, определенно, лишился чего-то важного.

Холодный ветер нещадно трепал волосы и плащ… А ведь тот каким-то чудом уцелел — ни пятнышка, ни рванины… Жаль, что с его жизнью не произошло того же. Ветер принес за собой не только колкий холод, но и заставил по-новой ощутить вкус пепла на губах. Кое-где пожарище так и не потушили. У него, как у хокаге, было ещё много дел.

Минато чувствовал, что если позволит себе простоять на крыше хоть минутой больше, то осознание произошедшего просто погребёт его под собой. И он не сможет не только двигаться, как молния, но и вообще хоть что-то делать, а делать надо.

Даже если привычной жизни и взлелеянным мечтам пришёл конец.

Не будет больше Кушины, яркой, невозможной, но такой живой и искренней. А их сына вырастят чужие люди… Но Наруто хотя бы будет жить. Да и «чужие люди» — слишком громко сказано. Обоим Минато доверил бы жизнь.

Наруто будет жить… А сам он, очевидно, что отчасти умер сегодня. Потому что новый Намикадзе уже лишился доверия двух небезразличных ему людей… Но… Старый он не сумел защитить Кушину, значит, тот Минато был достоин смерти. Новый подобного не допустит… Более того, тут Намикадзе встрепенулся. Ему следует придавить одну старую облезлую крысу, пока есть такая возможность…

Ветер задувал все сильнее, чем очевидно осложнял работу по тушению… На губах у Намикадзе играла безумная улыбка. Да, ночь сегодня вышла насыщенной. Но он всегда умел подмечать мелкие, неприметные другим детали. Видеть всё, анализировать, достраивать картину по одним лишь кусочкам — без всего этого он не стал бы хокаге.

«Данзо, ты один не вышел биться с Кьюби, ты и твои люди забились в свои норы… Ожидая… Чего? Моей кончины? Но дождётесь вы лишь смерти. В моём лице, » — и он переместился к одному из своих самых зарытых глубоко под землю маячков.

Не один ведь Данзо ставил печати на живых людях…

Кунай упёрся в что-то мягкое… Одно движение и катакомбы окропились кровью. Первой, но далеко не последней за сегодня.

Минато не слишком-то переживал о собственной скрытности. Напротив он рассчитывал наделать побольше шума, чтобы Данзо сам пришел к нему. Желания бродить по этому лабиринту, полному ловушек для незваных гостей, у него не было.

Расчет был на то, что у хозяина столь мрачных подземелий не останется сомнений в собственной победе. И он явится за ним лично. Ведь это его территория да и Минато… всего лишь «желторотый мальчишка».

Это было дерзко даже для него. И излишне самоуверенно, но… Минато не хотел жить с вечным опасением о «кунае в спине». Тем более, что Данзо мог припасти и что-то похлеще куная. Он знал о Кушине и, наверняка, мог накопать данных и о Наруто. Сыном он рисковать не имел никакого права.

* * *

Желтая молния… Тот кто дал ему это прозвище, наверняка позабыл эпитет кровавая. Или Смертоносная. Потому как сам Минато, несмотря на бегущий по спине градом пот и плохо слушавшиеся пальцы, ощущал себя именно таким. Он убийца. Причем один из самых массовых и безжалостных. И он совершенно точно не хотел вот этими самыми, залитыми чужой кровью руками держать своего ребенка… Боялся… сделать таким же. Рванный вдох, шальная улыбка на губах…

«Да, сенсей, вы правы… Человек из меня вышел так себе… Зато шиноби первоклассный, если быть достойным шиноби означает убить больше всех тех, кого общество или собственные ли соображения нарекли врагами».

Под ногами отвратительно хлюпало, но он шёл вперед. Данзо прятался за спинами подчиненных — как отвратительно предсказуемо.

— Выходи! — в отчаянии прокричал он, перерезая очередное горло. — Ты чертов трус!

— Минато-кун? — вместо Данзо поприветствовал его другой не менее знакомый субъект.

— Орочимару, — выплюнул Намикадзе. — И давно ты снюхался с этой помойной крысой?

— Надо же! Вы удивляете, хокаге-сама! — змеиный санин расплылся в жутковатой улыбке. — Где же ваши знаменитые манеры? А кредо, убиваю вежливостью? О, и да, Минато-кун, ничего, что с вас сейчас капает? Крепко же вас достал наш доблестный Корень! А ведь формально — это ваше подразделение. И не стыдно вам своих же кончать, а? Ну и зверь же вы, господин хокаге!

— Заткнись, — в самом деле всю свою вежливость Минато оставил где-то там вместе с рухнувшей куклой Кушиной. — Закрой пасть! Где он? Где этот одноглазый… — Намикадзе подавился воздухом. — Одноглазый… — медленно проговорил он.

— Так, вижу мозги у тебя работают, Минато-кун… Ну и что, что Данзо одноглазый? Мне любопытно! — потирал ладони Орочимару.

— Нападавший был в маске. И у него была только одна прорезь, — пораженно припечатал Четвертый.

— Ты потерял рассудок и более недостоин называться хокаге, — из-за спины Орочимару наконец появился, тяжело припадая на одну ногу Данзо. — А все из-за какой-то жалкой чужестранной девчонки! Ты имел потенциал, чёртов идиот! А теперь умрешь, потому перешёл все границы…

— Погодите-ка, — не дал пройти тому вперед Орочимару. — Минато-кун, а не перепутал ли ты глаза? Мне тут птичка на хвосте донесла, что у нападавшего отсутствовал правый глаз, а у Данзо-сана напротив…

— Не удивлюсь, если под повязкой у него и скрывается шаринган! — разгневанно прорычал Намикадзе.

— В самом деле? — завистливо присвистнул Орочимару. — А мне вы об этом не говорили!

— С дороги, щенок! — оттолкнул санина последний… и в самом деле являя миру шаринган в некогда пустовавшей глазнице.

Бой между хокаге и теневым хокаге начался. Правда, сейчас в полумраке подземелье из принципиальной разницы между ними лежала лишь явная молодость первого…

Очень скоро Минато понял, что погорячился. Свежий, не участвовавший в битве и не растративший силы на рядовых Анбу корня, Данзо теперь побеждал.

— Ты совершил ошибку, явившись ко мне в одиночестве. А, впрочем, ты ведь хотел остаться незапятнанным… Чистеньким, тем более в глазах преданных тебе людей. Именно твое желание казаться лучше, чем ты есть — сгубило тебя, Намикадзе. Думал свалить мою смерть на Кьюби? В результате именно это случится с тобой… Не бойся, в истории ты останешься героем… Коноха слишком любит твою блондинистую рожу и честные глаза, чтоб разбивать глупцам сердце… А я стану новым хокаге. И вскоре они забудут тебя… А твоего мелкого… Да, было наивно полагать, что никто не заметит, как ты отдал того тем двум жалким идиотам из санинов… Я сделаю его своим Анбу, не пропадать же доброму геному… Прощайте, господин хокаге… Агрх… — вместо того, чтобы нанести удар изо рта Данзо запузырилась кровь…

— Я не щенок, — холодно припечатал из-за спины Орочимару. — Я змей, который не боится бить в спину. Зря ты оттолкнул меня, зря назвал санинов жалкими, насчет идиотов я спорить не стану… Но Цунаде и Джирайя — не жалкие. И да, тебя, неудавшийся хокаге, только что прикончил именно санин!

Данзо ещё что-то изумленно пробулькал и обмяк. Минато с трудом выбрался из-под его тела. Сердце билось где-то высоко в груди. Близость смерти в очередной раз отрезвила его.

— Орочимару, — он облизнул губы. — Хочешь занять его место теневого… теневого хокаге?

— Минато-кун, — поигрывая ножичком, присел рядом с ним санин. — А с чего ты взял, что я не убью тебя сейчас и не стану хокаге… сам? Настоящим без всяких там приставок тене-? Ну скажи мне, почему я должен пощадить тебя.

— Потому что… — рвано выдохнул Намикадзе. — Ты рожей не вышел… Народ тебя не примет… А вот теневым… У тебя развяжутся руки.

— Они у меня и так свободны, — усмехнулся, осклабившись Орочимару. — Ещё, Минато-кун, я жду…

— Помощь… — прикрыл глаза Намикадзе. — Я могу предоставить тебе то, что осталось от клана моей жены. Ты ведь жаждешь бессмертия. Узумаки подошли к этому опасно близко.

— Вот, — удовлетворенно кивнул Орочимару. — Можешь, когда хочешь… Он убрал ножичек и протянул ему руку. — Вставайте, господин хокаге… у нас впереди много славных дел.

Чувствуя, что продает душу дьяволу, Минато принял руку.

* * *

Несколько лет спустя

Несмотря на заваленный донесениями стол хокаге, последний обнаружился нервно расхаживающим по кабинету.

«Запаздывает», — билась только одна мысль у него в мозгу.

Четверг — время еженедельного отчета Джирайи. Но на сей раз посланец Мъёбоку, с которым по пунктуальности можно было сверять часы, запаздывал.

Минато нервничал… Такое случалось впервые за четыре года. Поначалу отчеты сенсея были сухими и чувствовалось, что тот на него злится, а потому писал кратко, по делу. Но после, по мере того, как всё более благосклонной становилась к нему Цунаде, Джирайя сменил гнев на милость… И присылал достаточно объемные свитки, из которых Минато узнавал практически обо всех значимых шагах своего ребёнка.

Ребёнка, которого он не видел вот уже четыре года. Сына, чьи первые слова и шаги он пропустил… Впрочем, не совсем. Джирайя писал, в шутку ли иль всерьез, что первым словом Наруто был «амен», что означало рамен…

«А что ты хотел, Минато, как корабль назовешь… Цунаде и готовка — вещи такие малосовместимые… С Шизуне тоже толку немного, вот и наповадились мы по ресторанам быстрого питания мотаться… А там привычное блюдо, с которого гарантировано не позеленеешь и по кустам не запрячешься, как правило, одно. Вот и пристрастился мелкий…»

Пошёл Наруто, по уверениям, сенсея тоже как-то странно.

«Мы немного загудели, Минато, ты же знаешь… Есть ведь Шизуне, она-то с мелким и осталась… Но то ли та не уследила, то ли ещё там что… я из-за ора Цуны не разобрал, но Наруто из номера благополучно уполз. Нашёл какого-то такого же мелкого порося во дворе… и сбежал вместе с ним! Порося, кстати, пришлось оставить… Наруто сначала отпускать отказался. В назидание отдали того Шизуне. Тон-тоном назвала. А потом твой мелкий интерес потерял, но уже мои бабоньки, когда я предложил свинку прирезать на шашлык, не дали… Побили даже. Так с нами и таскается. Во, скажу тебе, Минато, у нас компания!»

Намикадзе слабо улыбнулся, припоминая эти случаи. Да, отчеты сенсея отчетами назвать было нельзя. Слишком много в них было так называемого художественного вымысла… Но он не скандалил, главное, что те были. А раз у Джирайи хватает вдохновения такое выдумывать, значит, всё хорошо.

Легкий хлопок заставил его с облегчением выдохнуть. Посланник с Мъёбоку смотрел на него как-то испытующее.

— Они в стране Огня, — наконец выдал он. — Не так далеко отсюда. Джирайя начертил твою метку. Сказал, если хочешь, то можешь сам посмотреть… Только «бабам на глаза, чур, не попадаться», — и жаб испарился.

Намикадзе моргнул раз, затем ещё. Слова никак не желали ложиться ему в голову… Сердце гулко стучало. Он помотал головой. затем ещё не помогло. Затем приняв решение, он, как можно быстрее, чтобы не дать сомнениям сожрать его, нащупал свою самую далекую метку.

Перемещение за пределы Конохи всегда было выматывающим. Его слегка мутило, но не это было главным. Он огляделся — заброшенный домик, от которого тянулся легкий дымок говорил о том, что он попал по адресу. Санины постоянно перемещались. Останавливались и в более злачных местах… Чем лесок, речка и…

Строящий песчаные замки на берегу вихрастый мальчишка.

Минато бросило в жар. Кровь прилила к лицу, а сердце, которое с его работой давно должно было напрочь ожесточиться, затрепетало.

Как Джирайя и обещал, Наруто играл в одиночестве… Немного времени у них было, но двинуться с места Минато не мог, как ни старался. Ноги у «молнии» приросли к земле.

Пожалуй, он смотрел слишком уж долго. Потому что сын, почувствовав на себе чересчур пристальный взгляд, обернулся.

Четвертому поплохело окончательно. Потому что сказать, что «Наруто весь в тебя» — мог только тот, кто плохо знал Кушину. У их сына было её круглое личико, форма… разрез глаз, что удивленно смотрели на него сейчас своей почти небесной чистотой.

— Дядь, тебе плохо? — Минато вздрогнул. Пока он завис, сын уже преодолел то невеликое расстояние, разделявшее их и теперь упрямо дергал его за рукав… Намикадзе мысленно обозвал себя идиотом — плаща хокаге.

— Нет, — хрипло ответил он. — Все нормально.

— Врёте, — уверенно обличил его Наруто. — Я сейчас маму позову! Она у меня…

— Нет, — чересчур поспешно перехватил шустрого парнишку Минато. — Не надо. Я тут… — он отчаянно силился что-то придумать, но Наруто додумал за него.

— На миссии, да? Вы ниндзя? — сын прищурился, разглядывая его, пожалуй, слишком внимательно, пока не остановился на повязке с эмблемой листа, и не расслабился. — Вы из Конохи, — удовлетворенно заключил он. — Так, пойдемте, мама то…

— Ч-ш, — Минато был вынужден зажать возмущенно вырывающемуся Наруто рот. Уж больно громкоголосым показался ему этот ребенок… В доме могли услышать. — Эта миссия совершенно секретна. Меня никто не должен был видеть. Даже ты, понял? Сейчас я отпущу тебя и ты не будешь кричать, потому что иначе… — Намикадзе задумался, как убедить Наруто не кричать и одновременно не запугать до полусмерти. — Мне придется стереть вам всем память, кроме тебя, Наруто! Тебе же никто не поверит, что ты меня видел, потому что ты мелкий, — уверенно врал Минато и почувствовал, что сын стал пинать его менее злобно, отпустил.

— Даттебайо, совсем охренел?! — возмущенно прокричал Наруто, на что Четвертый хотел снова заткнуть ему рот, но… внезапно застопорился, знакомая присказка резануло по уже казалось зашившему.

— Сам охренел! Ты как с хокаге разговариваешь? — неожиданно спустился на одну с ним ступеньку Минато, он не знал, что больше в нем говорило боль ли, или же разочарование, что ребенок его гениальность в него уж точно не пошёл, раз не мог прочитать надпись на плаще… злость ли на сенсея, Цунаде и её ученицу, что ничего о нем не говорили, и он даже не узнал его… А может и всё вместе.

— Чё? Ты-то? — Наруто рассмеялся так, что вскоре начал держаться за живот, а Минато почувствовал себя так, будто его оплевали…

Доказывать, что он — это он, ему ещё не приходилось. Тем более собственному ребенку, которого воспитала двойка наглых санинов, которые, очевидно, втроем с Орочимару сговорились испортить ему жизнь.

— Смотри, — сквозь зубы прошипел, почти как его скользкий приятель Минато, и швырнув свой особый кунай за дерево, схватил Наруто и переместил их туда, где хоть ор не будет так слышно…

— То есть… — его слегка зеленый сын явно не знал слово «хватит». — Это после этого я должен поверить, что вы хокаге? Ха! Мой батя тоже быстрый, и у него ещё и жабы крутые есть! А ты какой-то мутный, дядь! То пялился на меня, как извращенец, то теперь в лес утаскиваешь! А маму мою правильно боишься, — и Наруто, нагло показав язык прифигевшему Намикадзе, заорал во всю мощь своих небольших легких: — Мама!

Решив не связываться с разъяренной Цунаде, Намикадзе поспешил позорно ретироваться.

Позже вечером он вновь переместиться туда и обнаружил на завалинке покуривающего трубку сенсея, а, хвала Рикудо, не поджидающую его со сковородой Сенджу, что в подобные моменты напоминала ему отчего-то больше Узумаки.

— Знаешь, что это? — кивнул на песчаные постройки Наруто сенсей, прежде, чем Минато успел сказать хоть что-то.

Четвертый против воли пригляделся — там во блеске недавно вошедшей луны угадывались чересчур знакомые очертания.

— Коноха… — пораженно выдохнул хокаге.

— Да, и однажды Наруто вернётся туда. Он знает, что это за место. Дом, — и Джирайя, пожевав трубку, что невольно сделало его похожим на его собственного сенсея, добавил. — Не думай, что мы ничего ему не говорим… Но ты сам решил, что для него лучше быть Сенджу, а раз Цунаде — мама, — сенсей усмехнулся, — То на роль отца годился только я. Ты сам отказался от этого, Минато. И да — мы не стали показывать ему твои фото, чтоб не возникло лишних вопросов… Теперь же они навряд ли будут… Он, — Джирайя снова засмеялся. — Считает тебя, а не меня извращенцем!

— Откуда четырехлетнему ребенку вообще знать это слово? — прошипел красный как рак и злой, словно черт Намикадзе.

— Ты сам его нам отдал, — хмыкнул Джирайя, вновь затягиваясь.

— Ты не курил раньше, — не выдержав, прокомментировал это Минато.

— Да, но и гиперактивного ребенка и Цунаде в супругах у меня не было, — спокойно парировал тот. — Ты не думай, что Наруто — дурак… Может, так оно есть, но всем бы нам такими дураками, как он быть…

— О чём это ты? — не понял Минато.

— Позже и сам поймешь… — смотрел куда-то в даль сенсей. — Иди, хокаге, у тебя полно дел. И больше не приходи — не рви душу, точнее то, что от неё осталось.

Разозленный Четвертый переместился, в голове его выстраивался план… Сходить проторенной дорожкой в квартал Учиха. Посмотреть на Саске. Этот ребенок, о котором Кушина говорила, что они с Наруто подружились бы, успокаивал его. Как ни странно, но этот умненький, спокойный, тихий, не крикливый — младший отпрыск Фугаку и Микото заставлял его забыть о собственной дыре в сердце. Впрочем, если раньше он просто приходил и смотрел, как тот растет, наблюдал за его шагами, зная, что они с Наруто одногодки и представляя на его месте кого-то подобного, но только с желтыми волосами и синими глазами, то теперь…

— Нет, Кушина, Наруто вряд ли бы подружился с Саске…

Тем временем, там на завалинке, Джирайя, выплюнув трубку и тщательно стерев метку Хирайшина, задумчиво произнес:

— Тебе несказанно повезло, Минато… У Наруто — доброе сердце, и однажды он сможет простить тебя… Хоть, как по мне, ты этого и не заслуживаешь.

— Эй, старый пень! — дверь избушки угрожающее отвалилась в сторону. — Хватит легкие кончать, ко мне потом можешь за лечением не приползать! — потрясая кулаком в воздух, обласкала его Сенджу. — Есть иди! — уже более миролюбиво прибавила она в конце, заметив, что он не «дымит».

---

Примечания:

Чем дальше в лес, тем страшнее бабы (с) якобы Хаширама

Примечания:

Спасибо Кибер Мудаку, за "Эрохокаге", хех.

Глава — отменно упоротая, просто автору мозги солнышком напекло, а потом и у компа расплавилось то немногое, что осталось... Эх, жарень, мать её за ногу!

---

— Братец! — на этот привычный возглас Харуко Наруто лениво приоткрыл глаз… Дерево, под которым развалился наш герой, было раскидистым и давало столь стратегически значимую в такую несусветную жару тень.

Харуко — младшая сестренка, появлению которой предшествовали периоды особого злобствования мамани. «Лучше веди себя хорошо, Наруто, в твою маманю вселился бесенок, видишь, как растет животик? Потому потерпи немного и не дури, балбес!»

Впрочем, ходил по одной половице вокруг раздувшейся в обхвате почти что до Гамабунты мамани, как раз папаня. Поскольку та припечатывала его емким: «Это ты виноват, старик, бес тебе в ребро!» — и отправляла за чем-то жутко экзотическим, что сам Наруто не рискнул бы съесть…

Даже поросёнок Тон-тон смекнул, что разъяренную Сенджу лучше оставить в покое, и потому обходил последнюю десятой дорогой. Смена настроений стала для мамани чем-то настолько привычным, что Наруто уже привык к тому, что сейчас его могут ласково поманить к себе, потрепать по головке и даже дать послушать толкания «бесенка», а потом… пропнуть «тренировать ирьендзюцу с Шизуне, бестолочь!»

Наруто привык… Тем более, что ему среди всех домочадцев да и случайных встречных под тип работников гостиниц и постоялых дворов, где они останавливались, перепадало на орехи меньше всего. Как-никак он у мамани — любимчик.

И он не обижался. Той явно приходилось нелегко. Обычно энергичная и одной левой выносящая двери — Наруто видел, как та теперь тяжело переваливалась и держалась за поясницу, проклиная собственное отечное тело.

Шизуне как-то ему сказала, что мама не такая молодая, какой кажется. Что у ней на лбу — не просто замысловатый ромбик, а особая печать, через которую она концентрирует чакру, позволяющую ей выглядеть молодо, а также моментально залечивать даже самые серьезные раны.

Наруто тогда ей не поверил. Но миниатюрная мама выглядела почти что ровесницей Шизуне, которая, в отличие от неё, на памяти Сенджу, всё же менялась внешне… Это было странно, но, на взгляд Наруто, недостаточно, чтоб поверить.

Впрочем, ирьендзюцу он изучал, хотя и едва ли мог выговорить без ошибки то, как называется этот раздел техник шиноби. С одной стороны, вы спросите, зачем? Если можно стать самым сильным и никто даже близко не сможет тебя ранить?

Пожалуй, ответ на это «зачем» он узнал слишком рано… Не всегда их странствия проходили гладко. А его родители обладали удивительной способностью находить себе приключения на пятую точку. Особенно сильно однажды отличился батя, заявившись среди ночи… Точнее заявился — тут не то слово. Его к ним в номер выплюнула жаба — не только помятого и слегка пожеванного, но и зеленовато-бледного со спутанным сознанием. Потому как батя нёс какой-то бред об Облаке, шпионах, нукенинах и каких-то лохматых биджу.

Маманя тогда создала элемент воды и со словами: «Заодно протрезвеешь, зараза!» — смыла с него большую часть крови, и только потом смогла приступить к лечению. Шизуне, как назло, смылась на прогулку с Тон-тоном, а Наруто с легким страхом наблюдал, как маманя берёт под контроль свою фобию, поскольку, иначе батя явно имел все шансы до утра не дотянуть…

Кажется, тогда он почерпнул много новых слов из уст явно перепуганной не меньше него и оттого бранящейся Сенджу. В тот злополучный вечер Наруто и узнал, что каким бы сильным шиноби не был — он не неуязвим и зашивать его всё равно потом медикам, которые тоже люди… Со своими страхами… И ступором.

Он помнил собственный ужас, когда батю только выплюнула жаба, а маманя застыла посреди комнаты с трясущимися губами. Она не реагировала ни на его тормошения, ни на окрики… Пришлось применить собственное изобретение — секси дзюцу, которое всегда до жути бесило маманю… Наруто впервые был рад схлопотать пинка, потому что это заставило маманю отмереть и заняться делом.

С тех пор он не ворчал, когда в его голову пытались с грехом пополам вбить основы медицинских техник. Потому что ты можешь быть, сколько угодно сильным, но всегда есть шанс не успеть на помощь близким. У ниндзя-медика возможности были шире, хоть и тоже небезграничны.

Сколько раз в пути их просили помочь, но Шизуне хватило одного взгляда, чтобы покачать головой… Хотя Наруто ясно видел, что те люди ещё дышали…

Звёзд с неба Наруто никогда не хватал. Впрочем, гениев в их семействе отродясь и не было… Что маманя, что батя — порой откровенно тупили. Да и у Шизуне случались затупы, хоть она и была подвержена им меньше всего. Потому и объясняли ему доходчиво, так, чтобы понимал…

В том числе и на практике. Потому Наруто писал с ошибками и с напрягом считал в уме, когда его отправляли в магазин, но зато точно знал, что вот тот — симпатичный, на первый взгляд, цветочек, на самом деле, страшный убийца… И что девицы, что догадывались вплетать его себе в венки — имели все шансы унести эту красоту с собой в могилу. Что вода — обычная вода также таит порой в себе опасностей больше, чем доверху заряженный снаряжением нукенин приличного уровня.

«Ниндзя должен быть внимательным — иначе рано помрет!» — так учили его. И в самом деле по какой-то там статистике до тридцати доживали единицы… Ещё более редко успевали завести семью. А уж чтоб добродить по бренной земле до седин — это надо быть либо гражданским, либо Третьим хокаге. Либо родиться седым, как его батя.

Потому — да Наруто учился быть внимательным, а также терпеливым. Хоть это и было совсем не в его натуре, ирьендзюцу приходилось брать упрямством. Им, а ещё кровью Узумаки… Те славились своей жизненной энергией и запасами чакры.

Маманя как-то объясняла ему, что печать бьякуя её научила ставить бабушка, а та была стопроцентной Узумаки. И в самом деле, даттебайо, чакры у Наруто было много! Как и энергии… Так много, что и сидеть на одном месте было проблематично… Потому предложением — копить излишки, почти как сдачу с покупок в маленьком жабе-кошельке — было принято им на ура. Заодно и семья вздохнула поспокойнее.

Ведь Наруто, которому только что и без бубна с трудом объяснили, как именно копить энергию (пригодился даже батя, который тоже как-то умудрялся уходить в дзен и собирать «природную энергию»), теперь был занят медитациями.

Хотя Шизуне и предупреждала, что печать у него может так и не появиться… Даже спустя много-много лет. Как и у неё. Но батя тут же сглаживал это тем, что ему потом легче будет освоить режим отшельника. Что это за режим — Наруто видел, а потому не спорил и постигал дзен.

Правда, теперь уже нервы проверяла на прочность сестренка. Появление Харуко привело к тому, что бате пришлось бросить курить — надоело слушать лекции мамани о потенциальном вреде для ребёнка. Как следствие, раздражительным теперь стал ещё и батя. И даже Шизуне, которой часто сплавляли успокаивать ревущую Харуко. И Тон-тон, которому теперь перепадало меньше ласки и внимания и которого теперь даже маманя ласково именовала: «Пшел отсюда, окорочок!»

Глядя на концерты не по заявкам, которые честно отрабатывала его сестрёнка, которая больше все же напоминала ревущего истошно бесёнка, о чем свидетельствовали и красные глазки последней, Наруто задавался вполне резонным вопрос, отчего же все дружно не поехали кукухой ещё во времена его младенчества, на что получил удивительно четкий ответ…

Оказалось, что при всей своей гиперактивности орал он чуть менее истошно да и все были аж на шесть лет моложе… «А нервы целее», — прибавлял батя, украдкой капая в чай мамани какие-то успокоительные травки… Правда, та распознала их на вкус и более того выплюнула, после чего устроила забег за улепетывающим батей, попутно крича что-то о том, что кормящим матерям такую отраву пить нельзя…

С появлением Харуко ловить дзен стало сложнее, зато скилл прокачивался даже интенсивнее. После мелкая прекратила орать, а начала с интересом изучать окружающий мир. Особенно её интересовали полоски-усы на щеках у Наруто. Естественно, попытки схватить его за данные отметины — успехом не увенчивались. Зато богатая шевелюра страдала. Как и достоинство Наруто, к которому прозвище «Солнышко» крепко так приклеилось.

Впрочем, сестрице это он прощал. Уж больно незамутненно та любила его. За Харуко нужен был глаз да глаз, потому что проделки Наруто блекли в сравнении с её «экспериментами». Если он придумал секси-дзюцу да угомонился, ловя дзен, изучая ирьендзюцу да призывы, то сестренка… В ней явно умер горе-экспериментатор.

Поскольку она единственная в их семействе, кого природа мозгами не обделила… Ей мало было изучать печати с родителями — она придумывала новые. И не всегда это было безопасно… часто, очень часто — Харуко щеголяла без бровей… Да и сам пытавшийся её оттащить Наруто — тоже.

Теневое клонирование только попервости считалось его коронкой — Харуко создавала больше клонов — раз, они у неё дольше не развеивались — два. Три — мелкая обладала ну просто бешенным нравом — это в минуты спокойствия — она лапушка, в гневе — пиши — пропало.

Если Наруто признавал лишь кунай, то Харуко вытребовала на шестилетие — катану. Маманя, глядя на неё, совсем не тихо вздыхала и говорила, что в неё вселился Тобирама.

Сенджу понятие не имел, чьей именно там является реинкарнацией его сестренка, но ссориться с ней всё же не рисковал. Да и тренировался с её появлением — в разы усерднее. Нельзя было уронить авторитет старшего брата, а таковой у него имелся.

Ведь для своего возраста, по словам Шизуне, Наруто был вполне себе ничего таким шиноби. Только вот рассенган — зараза, всё никак не желал выходить таким же разрушительным как у бати.

Шизуне говорила, что и так неплохо. Маманя, что ему не хватает концентрации — дуй учить ирьендзюцу, контроль над чакрой станет выше — и у тебя все получится. Батя — махал рукой, что у Четвертого хокаге на эту технику ушло три года.

Харуко же просто мило улыбнулась и предложила поспорить… Спорили на желание. Предмет спора, что у Наруто получится полноценный рассенган за месяц.

Сенджу уже откровенно выбешивал Эрохокаге, придумавший эту сложную технику. Ведь больно умным и гениальным ему тот в единственную их (и до жути странную) встречу не показался… А батя уж явно щадил его, не рассказывая за сколько времени сам освоил рассенган.

И вот стояла дикая жара, а тщетно тренировавший рассенган Наруто притомился и уснул под слегка покоцанным техникой деревом.

Харуко разбудила его аккурат в разгар до жути бредового сна, вызванного не иначе как солнечным ударом. Увиденный им всего лишь раз в жизни эрохокаге, обряженный в черные доспехи самурая со страшным шлемаком в руках и странного вида, святящимся мечом, бежал за ним по каким-то обитым металлом коридорам и орал:

— Наруто, я твой отец, давай вместе править Конохой!

В общем, Сенджу был только рад тому, что Харуко его разбудила. Потому что сил терпеть этот бред не было… Да и двигался «Эрохокаге» как и положено тому, кого чуть более адекватные, чем сам Наруто, люди прозвали «Молнией».

— Братец, там на девять часов от тебя какой-то странный тип, — понизив голос, озадачила его сестренка.

Наруто нахмурился. Сенсором Харуко была от рождения куда лучшим, чем он… И если она заметила… Значит, так и есть.

— К родителям и Шизуне клона отправила? — не вовремя те решили пройтись на разведку… не вовремя.

— Обижаешь, — надула губы Харуко.

До селения, куда те ушли от их стоянки (три палатки, в одной — маманя с батей, в другой Шизуне и Харуко, в третьей Наруто и Тон-тон), минут десят туда и ещё столько обратно… Но если применять скользящий шаг, то быстрее. Однако Харуко не умела — значит — пятнадцать.

— Ничего, ттебайо, — чуть хрустнув костями, поднялся на ноги Наруто. — Кто бы-то не был — продержимся.

— Вы так думаете, дети? — очевидно, незваный гость, кем бы он не был, «быстрым шагом» владел.

— Офигеть! — неожиданно выдала Харуко. — Да вы Орочимару!

— Чего? Тот самый что ль? — крутанулся на месте Наруто и тут же выпал в осадок. Это и в самом деле был тот самый Орочимару… Сокомандник родителей, змеиный санин, в прошлом Анбу, ныне директор НИИ «Передовых исследований», базирующегося в Конохе, но финансирование имеющий, в том числе и напрямую от дайме страны Огня.

— Ку-ку, как приятно, когда тебя знают, — довольно осклабился змеиный санин, чья бледная рожа и в самом деле была в должной мери синюшной! То был не художественный вымысел отца, вовсе нет! Глаза же заслуживали отдельной песни: сияющие легким безумием прищуренные-щелочки с вертикальным нечеловеческим зрачком и фиолетовыми отметинами вокруг — дети откровенно выпялились на это чудо-дивное. — Ну-с, что рассказывали обо мне старые товарищи? Что я красавец, да? — Орочимару нетерпеливо крутнулся, отчего его длинные гладкие шелковистые волосы распустились по спине, а Харуко не сдержала завистливый вздох.

— Скорее красавица, — одурело выдохнул Наруто, которого так и тянуло промыть глаза от увиденного. Вот уж не думал он, что один из санинов, друг отца — педик.

— Чего?! — к счастью, оскорбился тот. — Да я женат, идиот лохматый!

— И на ком же? — допытывалась Харуко.

— На женщине! — сделав страшные глаза, прошипел Орочимару. — Чему тут вас эти придурки воспитали, если вы допускаете иные варианты?

— На женщине-гадюке? — продолжал сбор информации Наруто. В конце концов его задачей было потянуть время, а уже потом задумываться над ориентацией и моральным обликом тройки санинов.

— Ну-с, она плюется лавой, а не ядом… А так да, сходство есть, — усмехнулся Орочимару, задумываясь. — Вот что бывает, дети, если тянуть на себе ярмо спасения деревни… Ваши-то родители благополучно смылись из Конохи, сравнительно легко отделавшись! А я! Я — остался! Один из санинов! А хокаге — дурак молодой, у него гормоны шалят, а жениться должен — я! Хотя я не жалуюсь… У Пятой Мизукаге — дел полно, и требовать с меня выполнения супружеского долга та приезжает нечасто… Зато геном её я уже в себя синтезировал под шумок! Да и у проклятой Конохи — договор с Туманом крепче стал, а торговля активнее… И в ингредиентах некоторых она мне не отказывает… Но запомните, детки, Четвертый хокаге стелет мягко да спать больно, и вообще что-что, а спать с Мэй невозможно! Не женщина — вулкан! — закатил глаза Орочимару, которого столь неожиданно прорвало. Словно всем остальным доставало инстинкта самосохранения не интересоваться подробностями интимной жизни скользкого директора, а рассказать ему всё же хотелось... Ведь выговориться бывапет необходимо всем, даже змейкам.

— Фу, — высказала их общее с Наруто мнение Харуко, на что Орочимару лишь облизнулся своим жутко, просто невероятно большим языком! — Суперизвращенец! — прибавил Сенджу, продумывая пути к отступлению.

— Забавно это слышать от вас, ребятки, — почти добродушно ответил змеиный санин. — Или Цунаде настолько грозная маман, что не дает вам читать эротическую прозу Джирайи? Кошмар, да кому я это говорю! У вас здесь — не жизнь, наверняка, а настоящий любовный роман! Извращенный писатель, в прошлом прославленный шиноби да вечно ягодка баба с размером груди перевешивающим её при ходьбе, знойная мечта любого генина, да что там генина — джоунина! В прошлом тоже самая сильная куноичи… Да в меру смазливая племянница её давней большой и светлой любви — одинокая, но кто знает… В такой-то компании! Помнится, был у Джирайи подобный романчик… А и для полноты картины: у неё — слизни, у него — жабы, а у молодухи — свинка! И Двое детей — причем старший подозрительно сильно похож на Четвертого хокаге, выпроводившего этих троих с долгой и никому, кроме них, непонятной миссией из Конохи!

— А с этого момента поподробнее, — расправив плечи, потребовала Харуко.

— Да он псих, даттебайо! Больной на всю башню! — сдавленно ругнулся Наруто, который сначала закипел от описываемого Орочимару извращенского многоугольника с элементами зоофилии, как вдруг услышал нечто любопытное...

— Да ну? Наруто-кун, ты ещё не знаешь, как однажды мы втроём напились… Было это в одной Рикудо забытой дыре, конечно… Джи тогда особенно накатил, так что слюни размазывал по столу! Цунаде ставила свои сиськи на… Не помню на что — эти двое и меня споили! День был особенно мерзким, нас снова чуть всех не похоронили, но остались живы — повезло. В общем, как-то так получилось, что проснулись мы все в одной постели, причем я с Джи…

— Бамц! — увлекательный рассказ змеиного санина, из-за которого Наруто позеленел, а у Харуко из глаз натуральным образом потекла кровь, прервал удар кулака мамани о землю… Та раскололась, как при сильном землетрясении, в результате чего брат с сестрой не удержались на ногах — и если б не подоспевший папаня попадали б в клокочущую бездну негодования Цунаде.

— Ты уверен, что хочешь договорить это, Орочимару?! — гневно раздувая ноздри, не хуже своего сокомандника прошипела Сенджу.

— Ты как всегда прекрасна, Цунаде! — мило улыбнулся ей змеиный санин, плавно приземлившийся на более твердую поверхность.- Знойная женщина! Но не настолько, как моя благоверная!

— Чего ты там бредишь, друг наш расчудесный? — подал голос Джирайя. — Кто ж тебе, змеемордому, даст?

— Эх, а ещё друзья называются! — притворно обиделся Орочимару. — Никакой веры в товарища! А между прочим женушка у меня — красавица! И груди у неё не обвисшие! — на сей раз не выдержал папаня и рассенган только просвистел в паре миллиметров от идеально уложенных волос змеиного санина.

— Всю прическу, жабий старпер, попортил! — уязвленно воскликнул Орочимару. — Мог бы и посильнее собственной старой рожей озаботиться! Жена-то у тебя ещё ничего выглядит! Смотри, уведут!

— Зато ты, Орочи, я гляжу, ванны с кровью девственниц или что там у тебя неплохо так принимаешь! Всё также цветешь и пахнешь!

— Говнецом, — осклабившись, прибавил Джирайя.

— Ух, хоть бы детишек постыдились! — довольно зашипел Орочимару. — Моё личико без единой морщинки — это наука, а вовсе не ваша хиромантия! Хотя ты, Джи, можешь этим самым натуральным продуктом намазаться… Может, поможет!

— Говори зачем приперся? — уперев руки в бока, отчего её грудь выгнулась колесом, потребовала Цунаде.

— Соскучился я! Давно друзей не видел… Думаю, дай загляну… Детишкам по гостинцу передам! — с этими словами Орочимару с видом заправского фокусника вытащил из… Наруто боялся даже предположить откуда... два свертка. — Так, — начал раздавать указания он. — Это тебе, красноглазое дитя, похожее на второе пришествие Второго хокаге — набор юного химика! Говорят, ты экспериментами увлекаешься… Уважаю. А это тебе, лисий ребенок… Пособие, как научиться слышать внутреннего демона — не бойся, ничего криминального! Так — проверяю одну махонькую теорию…

— Бамц! — а это не выдержали уже папаня и маманя вместе.

— Двое на одного! Друзья мои, и это, по вашему, честно? — на змеином лице у Орочимару играла жуткая усмешка. Ему, и в самом деле, было весело. — Если уж вспоминать былое, то… С солидным гандикапом! Выходите! — из кустов вышло двое из ларца… Совсем не одинаковых с лица.

— Это, — Орочимару махнул рукой в сторону долговязого тощего очкарика с маньячной рожей. — Кабуто, помощник руководителя, то есть меня, я ведь директор НИИ… А это, — широкий жест в сторону паренька по бледности рожи годящегося во внебрачные дети Орочимару, а по прилизанности причесона в пе… — Сай, ответственный за художественное оформление и самодеятельность!

«Ну точно ненормальный!» — мысленно поставил галочку в мозгу Наруто, решивший особенно оберегать тылы… А то мало ли! Один раз — еще как пи…

— Где ты их таких, убогих берешь, Орочимару? — ужаснулся папаня.

— Посмотрим, как мои мальчики сейчас вашим холенным деткам накостыляют! Раз-два, поехали! — хлопнул в ладоши тот и призвал огроменную такую змеюку.

Вскоре на поляне стало тесно! Ещё бы ведь папаня позвал самого жабьего босса, а маманя — Кацую. Очкарик метнул в зазевавшегося Наруто какие-то иглы — ладно, что клон Харуко возник у него на пути. Мысленно обругав себя, Наруто создал троих своих и отправил в атаку на прилизанного бледномордого сасного… как там его? Сая кажись? Сам он остался прикрывать спину сестре, ибо похоже, что её облюбовал очкарик. Поежившись от одного подобного предположения, Наруто запустил свой недорассенган в ухмыляющуюся рожу Кабуто.

Стекла у того задрожали… Но не разбились. Испустив розачарованый вздох, Наруто выхватил подаренный Шизуне скальпель и, заточив того чакрой ветра, метнул в очкарика. Тот увернулся.

Между тем сасный Сай расправился с его клонами, используя ожившие рисунки… Вот тебе и художник, ттебайо!

— Врёшь — не уйдешь! — поорала Харуко, неистово бросаясь на очкарика. Тот снисходительно посмотрел на «малолетку», но тут же согнулся пополам, поскольку теневой клон последней зарядил ему коленом между ног…

Не дав себе время на мужскую солидарность, Наруто прихерачил того ударом левой… Тот у него, конечно, был не как у мамани, но… сотрясение Кабуто обеспечил.

— Теперь ты! — кровожадно улыбнулась Харуко, глядя на Сая. Наруто ему посочувствовал… Самую малость.

— Дай мне! — прокричал Наруто, вновь пытаясь запустить рассенганом… Снова — неудача. Взревев от ярости, он кинулся на художника в рукопашку.

Только вот прямо на пути к самодовольной морде, нарисованного зверя стерло в краску мощным зарядом элемента воды.

— Харуко, ну зачем было… — разочарованно повернулся он к сестре, но тут же замер. За спиной у неё поднялся (ну и быстро же очухался) Кабуто, Наруто узнал технику, формирующуюся у него

руке. Скальпель из чакры… Плохо дело. На сей раз он не сомневался. Совсем.

В голове будто кто-то разом выключил звук, а маленький шарик на ладони послушно вырос до нужной формы и концентрации чакры.

Очкарик, помня о его предыдущем фиаско, гаденько усмехнулся. Харуко наконец обернулась, но от техники очкарика увернуться уже не успевала… Можно было лишь попытаться сбить его траекторию…

— Рассенган! — на сей раз вышло как надо. Стекла из Очков Кабуто повылетали, а самого его откинуло к дереву, причем он хорошо так пропахал задницей землю. Однако Харуко все равно закричала… Громко, рвущее душу.

Наруто не понимал. Он ведь остановил… этот мерзавец её не коснулся, но… Сенджу удивленно закашлялся, в груди что-то кольнуло… Не веря, он уставился на стремительно расползающееся уродливое темно-бордовое пятно на футболке.

Падая на колени, обернулся — Сай. Он ведь и забыл о нем… Кажется, тот тоже выглядел удивленным. И отчего-то испуганно-виноватым.

— Орочимару-сама! — прокричал тот.

Тройка санинов самозабвенно билась так, что земля дрожала… Впрочем, бились папаня и Орочимару. Маманя была выведена из строя с самого начала. Орочимару — гад ползучий — хитрющий. Намеренно порезал перед ней руку — так, что крови целая лужица натекла… А Шизуне? Где она? Так и не вернулась с селения…

Наруто сжал зубы. Умирать не хотелось. Совсем. В голове зашумело, и он все-таки рухнул на траву.

— Братец! — надрывалась где-то поблизости Харуко. Он хотел было подняться и успокоить её, но не смог…

— Кабуто, вылечи его! — между тем откровенно нервничал его почти состоявшийся убийца. Скосив глаза и оценив состояние упаханного им врага, Наруто решил, что, пожалуй, тому самому нужен ниндзя-медик… Ах, вот если б он всё уже успел пробудить печать бьякуя…

— Не лезь, Джирайя! Я помогу! — отрывисто бросил Орочимару. Звуки борьбы, после которых над ним все же склонилась эта наглая змеиная рожа. — Ну что, герой, допрыгался? — поинтересовался он, окружая свою бледную руку целительной чакрой. — Не шевелись. Экзамен — на силу прошел, на мозги — нет. Рассенган — засчитано, можете возвращаться в Коноху, если выживешь, конечно… А тебе, Сай-кун, что в Конохе надоело? Смотри, я тебя от хокаге отмазывать не собираюсь… Мне моя шкурка ближе…

Наруто решительно не понимал, что за бред тот несет, отчего помогает, причем тут хокаге и что за, мать его за экзамен?

Но горячка боя постепенно проходила и навстречу пришла она — Боль. Да такая сильная, что он невольно зашипел.

— Терпи! — недовольно прошипел на это Орочимару. — Терпи хокаге будешь!

— Да… — Наруто задыхался… — На кой мне это?

Орочимару выпал в осадок. Змеиное лицо вытянулось, а глаза щелочки стали уже почти нормальными.

— Как на кой? Какой генин не мечтает стать хокаге?

— А я… не генин, — и в самом деле он ведь не генин. Так и умрет тут даже не не ниндзя официально. Наруто загрустил.

— Ку-ку, не завидую я экзаменаторам… — пробормотал Орочимару. — Оу, Цуна, очу… — затрещина была ну очень громкой.

— Наруто, — маманя плакала. Видимо, все реально было так плохо… Но глаза его расширились, когда та без дрожи в руках принялась его лечить, а ведь он, судя по ощущениям, был залит кровью. — Держись, дурень!

Что было дальше он не помнил все заволокло мягким зеленым маревом…

* * *

— Да, а потом, Шизуне-сестренка, Наруто как вмазал очкарика в дерево… А потом пролечив Наруто, маманя чуть не убила дядюшку Орочимару, а тот ведь, оказывается, ничего плохого и не хотел. И набор юного химика классный! Хочешь покажу?

— Меня не было час, а тут столько произошло! С ума сойти!

— Ага, а ещё батя сказал, чтоб Орочимару передал какому-то Минато, что он дурак, а мама его поправила — мудак. О, Наруто, ты очнулся, представляешь родители, сказали, что мы возвращаемся в Коноху!

* * *

Коноха встретила их двумя инфантильными стражами и бешенным ором:

— О Весна моей юности!

— О, — обрадовался Наруто, который уже успел ожить и даже начать гордиться освоенным расенганом. — Гляди, Харуко*, да тебе тут рады!

— Дурак! — заявила сестренка, выгнув шею и заприметив источник шума — взрослого мужчину и подростка в обтягивающем зеленом трико.

Наруто, узрев тоже самое, довольно загоготал. Веселые эти местные! Ну, Коноха, держись, даттебайо!

---

Примечания:

*Весна

К слову, лежит у меня в черновиках минь, начатый, о Минато и Вейдере — попаданцев в телеса друг друга по обмену. Интересно?)

Примечания:

Впечатлительным читать с осторожностью.

Если коротко, то Хиаши — номинант на "батю года".

Продолжаем играться со штампами, очень-очень упорото играться. Ибо... да-да вы уже догадались, жарень у автора и не думает спадать — солнышко снова меня допекло.

---

Боль. Стыд. Эти чувства преследовали её всю жизнь.

Боль в собственном тщедушном, недотягивающем до высоких стандартов клана Хьюга теле — ничто. Режущая, рвущая изнутри — боль, что поднимается в душе, всякий раз, когда отец смеряет её холодным разочарованным взглядом, а дед убеждает того обратить внимание на Ханаби «пока не поздно», вот она — всё.

Жалкая. Слабая. Ни на что ни годная. Отсюда и стыд, жгучий настолько, что щеки горят лихорадочным огнем.

Мать умерла вскоре после рождения её сестры. И без того слабое здоровье подорвали вторые роды. В клане шептались, что ей нельзя было рожать, но наследница…

Новая волна боли с головой накрыла Хинату. Наследница оказалась бракованной.

Не такой, как нужно. Недостаточно ловкой, сильной и самое главное — психически непригодной.

Дома её ничего хорошего не ждало. За пределами квартала, впрочем, тоже. Её глаза… Типичные для её клана, но за его пределами вызывали, в основном, отторжение. Слепая девочка — самое мягкое, что ей довелось услышать. От неё шарахались, а некоторые… особо отбитые на голову пытались и поколотить.

Однако что-что, а убегать Хината научилась быстро. Настолько, что, пожалуй, это да постоянные наблюдения за жизнью других, более счастливых, чем она, составляли единственный её досуг.

Возможно, потому она видела и знала больше, чем её одноклассницы из Академии, что только и делали, что воевали за Саске-куна.

Академия — ещё одно разочарование. Дома её учили быть Хьюга, там быть шиноби. Оказалось, это разные вещи… В Академии ей нравилось больше, но друзьями так и Хината не разжилась. Мальчики её не замечали, а девочки… сочли ненормальной, когда она не разделила их восторгов от юного Учихи.

Училась она всегда прилежно и проблем Ируке-сенсею не доставляла никаких, потому тот и не уделял ей внимания. Всё же Хината была большей Хьюга, чем думала… Потому как умение держать всё в себе не подводило её.

Единственным, кто хоть что-то заметил, был директор Академии — Третий хокаге. Тот всегда подозрительно щурился, заметив её невзрачную фигурку чуть в стороне от класса. Раз он даже пригласил её на травяной чай.

Это было странное чаепитие. Хината не знала, куда себя деть и лишь молилась, чтоб отец не узнал, что её вызывали… А то решит, что она в очередной раз как-то позорит клан.

Третий хокаге ни о чем её не спрашивал, просто внимательно смотрел, раз подлил чай и придвинул блюдо с данго. А потом… Достал из-под стола средний размеров очень странный шар из неопознанного Хинатой материала.

— Не только бьякуган видит всё, — сказал директор, пожевывая в зубах трубку, с которой не расставался. — Но и этот шар.

— Значит так вы ловите всех хулиганов и точно знаете, кто списывал на контрольной, а кто нет? — склонила голову Хьюга. Большинство её одноклассников такое признание бы взбесило, но её не так-то легко было по-настоящему пронять или удивить.

— Не только. Ещё я вижу тех, кто так одинок, что его вот-вот снесёт с пути, — хокаге смотрел внимательно, и впервые Хинате почудилось, что её видят насквозь за пределами родного квартала.

— Вы могли бы использовать этот шар для чего-то другого. Более глобального. Наши разведчики часто гибнут, не возвращаясь с миссий, — кое-чему Хината всё же у отца научилась. Например, тому, что лучшая защита — это нападение.

— У моего артефакта ограничен радиус действия. И его использование требует большого количества чакры. Для контроля над академией — этого хватит. И это уже немало. Ведь именно дети — наше будущее. Будущее моей деревни. Ведь в ней учатся все — клановые и бесклановые, наследники и бастарды. Думаешь, это случайно?

— Нет, — покачала головой Хьюга. — Клановые могли бы давать образование своим детям дома.

— Да, но социальные связи порой важнее науки быть шиноби, потому как никакая это не наука, а гармония. Не только тела, но и души… Ты же оторвана и душа твоя горит. Считаешь себя птицей? Птицей в клетке? Думаешь, что лучше бы родилась сразу в побочной ветви и была заклеймена печатью, но чувствовала себя свободнее, чем сейчас?

Хината молчала. Отец учил никогда не выдать чувства и истинные мысли при чужих… Даже, если это хокаге, который вдруг решил, что ему есть дело до неё.

— Я видел недавно другого Хьюга. Твоего двоюродного брата. Нейджи. Весьма талантливый юноша, но в душе у него почти та же пустота… Ему претит быть рабом печати и он бы с радостью обменялся с тобой судьбой. Но не мы выбираем, где и когда нам родиться, Хината. Но мы сами идем по этому пути. И право — свернуть или остаться — принадлежит нам. Подумай над этим. Ты можешь взять себя в руки и сломать себя — в угоду отцу и клану, но ты никогда не будешь ощущать себя целой. А можешь остаться стоять на своем — пусть тебя заклеймят и низведут в побочную ветвь, себя ты не предашь. А деревне, быть может, ещё послужишь. Навыки у тебя неплохие. Запретить тебе это Хиаши не может. Подумай. И иди — не бойся, глаз твоего отца нет в этом кабинете, и всё это останется между нами, — сказав это, Третий отвернулся от неё и затянулся своей трубкой глубоко-глубоко.

А Хината так и сидела на стуле, словно приросла. Слова хокаге, который проявил участие к её судьбе, немного растрогали её и внесли ещё большее смятение в душу.

Назад домой она шла, не видя дороги. По пути она остановилась, услышав голоса. Притаившись, Хината заприметила ранее не встречавшихся ей шиноби. Более того, Хьюга была уверена, что те не из Конохи.

У двоих из троицы была слишком темная кожа. А повязки… Она тихонечко охнула, попятившись. Это были посланники из Облака. Те самые, о которых она подслушала столько разговоров.

Последний конфликт был затяжным. Четвертый хокаге и Райкаге все никак не могли договориться. Но сегодня должны были прибыть первые предвестники шаткого мира. Правда, хокаге не особо доверял давним врагам. Потому её отец с утра ушёл на собрание к Четвертому, куда были приглашены не только советники, но и главы кланов Конохи. Следовало обсудить готова ли Коноха согласиться на подобные условия мира, потому как те были, мягко скажем…

— Нереальными! — довольно выкрикнул один из шиноби Облако, самый молодой. — Ай, чего это вы?! Тут же никого нет?

— Коноха не должна раньше времени узнать, что переговоры — фикция… Помни, мы здесь, чтобы преподнести нашему Райкаге, как можно более богатый улов. Ищите мелких Учих — они ничем не защищают свое додзюцу.

— Но, говорят, далеко не все из них пробуждают его… Куда как лучше Хьюги!

— Дурень! У Хьюг противоугонная система!

— Не у всех, — самый старший внезапно остановился и посмотрел прямо на то место, где скрывалась Хината. — Вот там — вкусная и ничем нескованная чакра клана Хьюга.

Тихонько охнув, Хината что есть мочи побежала. Перспектива пополнить генофонд Облака — пожалуй, была самой безрадостной из её путей.

Но если раньше за ней гнались другие дети, чаще всего вообще гражданские, то теперь то были шиноби уровня, как минимум чуунина, а то и джоунина.

Её нагнали. Повалили на землю. Хината сопротивлялась, впервые ей было нестрашно причинить сопернику боль. Самый молодой и задиристый — рухнул, согнувшись пополам она попала ему в солнечное сплетение мягким кулаком. Однако остальные двое были опытнее. Кто-то из них ударил её по голове, отчего во рту сначала стало солено, а затем она вырубилась.

Сказать по правде, Хината не ожидала очнуться. Но именно это с ней и произошло. Первое что она увидела — это черноту. Вокруг впервые в её жизни не было ничего. Попытка ощупать глаза привела к тому, что ладонь уткнулась во влажную повязку.

Хьюга похолодела. Глаза. Шиноби Облака вырезали ей бьякуган. Отец никогда не простит её.

Затем прокутив в голове эту мысль, она рассмеялась. Громко и безумно. Враги похитили её, вырезали ей глаза, так что она теперь слепа как крот и намного более бесполезна и беспомощна, чем всегда… А она думает… Думает о том, что скажет её отец!

Хината сорвалась на истерический смех. В нос бил стойкий запах лекарств, чтобы с ней не хотели дальше делать, но, видимо, её смерть в их план не входила. Иначе к чему тратить медикаменты?

Хьюга много наблюдала за жизнью деревни. И знала много того, чего не положено знать юным химе. Например, то, как именно появляются на свет дети. Конкретно — процесс зачатия, что поделать, если многие парочки совсем не умеют уединяться…

Хинату замутило. Кажется, она знала, что её ждет. Глаза — не единственное, что с неё можно поиметь. Её гены — она будет рожать, пока не сдохнет. Уж лучше бы отец давным-давно припечатал её своей техникой… Тогда бы на неё, быть может, не позарились те шиноби Облака.

Но… её — руки были не скованы. И Хината не чувствовала, чтобы чакру хоть что-то ограничивало. Вряд ли те, кто проводил операцию ожидали, что она очнется так скоро… А значит — то был её шанс.

— Хрена с два вам, а не инкубатор! — наверное, впервые жизни мысленно ругнулась она и, сконцентрировав побольше чакры в руке, что есть мочи ударила себя в живот, глазные впадины под повязкой подозрительно зажгло… Но она била себя, не останавливаясь. Терпеть и не кричать — вот, что билось в её голове…

Хината почти снова потеряла сознание, когда кто-то прибежал к ней, выкручивая и заламывая руки… Кажется, она кусалась, а потом… Нападавший вдруг коротко вскрикнул, в нос ударил запах крови.

— Что же ты наделала, девочка? — спросил её с легким ужасом смутно знакомый голос, а затем сильные руки подхватили её, что-то дернуло в районе пупка, и Хината снова потеряла сознание.

Очнулась она снова в пропахшей медикаментами комнате, правда, на сей раз что-то в её ощущениях было другим. Возможно, потому что Хината знала этот запах. Ну конечно, мазь её клана! Она дома. Вот только особого облегчения ей это не принесло. Напротив страх сковал её тело, стоило ей заслышать знакомый отцовский тембр — возмутительно-гневный… Похоже, тот был всерьез разозлен.

— Значит, моя дочь — слепа, а её половые органы — ни на что ни годны? Отвечай!

— Хиаши-сама! — Хината невольно пожалела семейного медика старичка Набоу. Она живо представила, как он сейчас съежился в глубоком поклоне, а то и вовсе на коленях перед её отцом… Тот ведь совсем не виноват, что она такая неудачница! — Хината-сама…

— Не мямли!

— Скорее Рикудо снова снизойдет до нас грешным, чем ваша дочь родит дитя, — в слезах — Хината слышала это, признался тот…

— Свободен! — хлестко ответил отец.

Старичок Набоу быстро, чересчур быстро для своего почтенного возраста удалился… Какое-то время Хината слышала только тяжелое дыхание отца.

— И что мне с тобой делать? — наконец как-то глухо спросил он.

Хината замерла. Неужели тот понял, что она очнулась… Только не это… Но нет, тот нервно расхаживал по палате и, вроде как, не смотрел на неё.

— Кто тебя, дуру, просил кромсать себя?! — вновь вопрос в пустоту… — У тебя первоклассные гены, Хината… Я бы подобрал тебе подходящего мужа, чтобы и не обижал и по генотипу походил… Рожала бы, жила спокойно! Всем было бы только проще! И Ханаби, чьё право наследования никто бы не оспорили, и мне… Не пришлось бы клеймить родную дочь! Так, нет! — Отец стремительно подошел к ней, отчего Хината ощутила его рванное дыхание где-то у себя под ухом. — Теперь ты полностью бесполезна для клана! Я опозорен… Хорош глава клана, что не смог защитить собственную дочь! А беспомощная, бездетная ты — вечное тому напоминание!

— Но, — после недолгой паузы проговорил отец, видимо, немного успокоившись. — Своим диким поступком ты заинтересовала хокаге… Этот… спас тебя. В одиночку положил весь экспериментальный медцентр Облака. В назидание. Потом сказал, что ему бы в Анбу пригодились… такие… решительные, — последнее слово отец выплюнул.

Хината насторожилась. Вот откуда она узнала голос. Это был господин Четвертый. Не отец, не клан, а хокаге спасли её. Вот только зачем? Отсутствующие глаза снова зажгло.

— После этот хитровыделанный бесклановый намекнул, что лишь мой клан никого не поставил для Анбу… Потому как клейменные подчиненные не устраивают лично его, а на наследников я не расщедрюсь. Предложил отдать мне тебя… Зачем ему слепая Анбу — я знать не могу. Но Намикадзе был не единственным пришедшим ко мне сегодня хокаге. Старик Третий пришел с тем, чтоб я позволил тебе работать садовником в школе… Скажи, Хината, что эти двое увидели в тебе такого, что никак не могу различить я?

На её лоб почти мягко легла отцовская ладонь.

— Я знаю, что ты не спишь. Хината, похоже, ты всё ещё можешь принести нашему клану пользу… Я не стану принуждать тебя. Можешь влачить в клане жалкое существование, впитывая в себя, как губка чужую жалость и презрение, а можешь… Я официально выгоню тебя из клана, лишу имени, фамилии. Хокаге примет тебя, а его скользкий змей Орочимару найдет тебе новые глаза. Если постараешься, то станешь Анбу, приблизишься к солнцу… И сможешь информировать клан. Выбор за тобой, дочь. Лёгкий путь или же тот, где от тебя может ничего не остаться? Хокаге — он лишь сияет ярко, скоро ты убедишься, что Четвертый — лис, похлеще Кьюби. Так, что же ты решила?

— Изгнание, — почти неслышно прошептала Хината, чье сердце билось так, словно вот-вот выскочит из груди.

— Возможно, в тебе все же есть стержень и я ошибался. Время нас рассудит, — она слышала, как отец распрямился, и, сделал несколько шагов прочь, затем, очевидно, передумав, он быстро, пока не передумал, едва коснулся её лба своими холодными губами после чего, стремительно удалился.

«Так прощаются с покойниками», — невольно подумалось ей. Впрочем, очевидно, для семьи Хината мертва.

Отец делал ставку именно на презираемые в ней качества, а именно преданность и любовь.

«Он в самом деле думает, что после… Я все равно останусь верна ему и клану? Буду доносить ему о планах хокаге?» — ужас вновь сковал её, если бы она могла, то злые слезы полились бы из глаз, но вместо этого ей лишь жгло каленным металлом глазные впадины.

«Вы тоже для меня мертвы, отец!» — прикусив губу, отчаянно думала она.

Незаметно слабость дала о себе знать и уже не Хьюга вновь соскользнула в темноту.

На сей раз запахи были другие, как и боль в глазах. Что-то изменилось. Хината это чувствовала. Да и голоса были другими.

— Минато-кун, вы сами просили «починить» девочку. Я использовал на «заплатки» тот материал, что был в наличии! — Хината знала этот голос. Орочимару — директор местного НИИ, эксцентричный и «овеянный тайной» тип. Судя по тому, что ей удалось на него собрать — большая часть его экспериментов была на грани законного, но хокаге его покрывал.

И вот к нему она и попала на стол. Хината нервно сглотнула.

— У тебя в наличии была коллекция из проспиртованных шаринганов! И не только! Ты также вырезал и неактивированную пару! Это её ты пришил девочке, отвечай?! — Четвертый был зол, и это он спас её и затребовал у отца. С другой стороны в одном её отец был прав, хокаге не был безупречным светилом, его сияющий плащ прикрывал много уродливых пятен, одним из которых был Орочимару…

— То, что вы увидели у Хинаты-чан карие глаза ничего не значит! Такие у большинства населения, хотите сделаем запрос в мой отдел статистических исследований! — этот змей явно был упрямым.

— Кому-то другому будешь заливать! Я знаю тебя, Орочимару! Только твой больной разум мог додуматься до такого! Приживить додзюцу клана Учиха бывшей химе Хьюга! Ты хоть представляешь, что может получиться?

— В самом худшем случае девочка бы умерла, Минато-кун, но этого не произошло. Я проверял рефлексы — глаза прижились, что подталкивает к выводу, что бьякуган и шаринган — родственные додзюцу и когда-то давно были чем-то одним «пра-додзюцу».

— Ты ещё Хиаши с Итачи так объясни, — фыркнул хокаге. — А если и в самом деле девочке удастся пробудить шаринган, ты думал, какой это будет скандал?

— Не попробуем не узнаем, не так ли, Минато-кун? — хихикнул Орочимару. — Хьюга сами выбросили девчонку, как отбракованного щенка. Какие претензии? Хиаши только что «делайте с ней что хотите» — не приговаривал! Поистине стоический цинизм! Что до Учиха… Итачи-кун, покуда его мать и брат живут в твоём доме, будет есть с твоих рук, хокаге! Не волнуйся… рано говорить гоп, пока Хината-чан не пробудила новые глазки. Но, в целом, у неё есть все шансы…

— Какаши не может деактивировать шаринган Обито. У неё будут постоянные чакропотери, — помолчав, проговорил хокаге.

— Знаешь, что, Минато-кун, ты такой скептик, что аж страшно! Боюсь-боюсь! Твоему ученику шаринган достался уже пробужденным да и он прости — не Хьюга, у этих под додзюцу глазные нервы приспособлены. Да — шкурка с чужого плеча, но все же чакроканалы в голове у этой девочки развиты. Я не берусь предсказывать наверняка, но на то это ведь эксперимент, не так ли?

— Твой эксперимент — это живой ребенок! Ей всего-то восемь!

— Ку-ку, я понял отчего тебя так это задело, хокаге. Наруто, твой сын её возраста, верно?

— Замолчи, Орочимару! — тяжело дыша потребовал Четвертый, как вдруг…

— Хокаге-сама! — вклинился в разговор третий, чей голос был Хинате не знаком.

— Труба зовет, — хмыкнул змей. — Иди, Минато-кун, чего убиваешь зря меня взглядом? Ты ведь не василиск! — и весело хохотнув, санин пошёл к ней.

— Ну, Хината-чан, — почти ласково прошипел тот. — Хорошо погрели ушки? Запомни, дорогуша, ничего, из того, что ты здесь услышала не должно покинуть пределов твоей очаровательной головки, кивни, если поняла? — дождавшись кивка, Орочимару продолжил. — Отлично, потому как в противном случае я препарирую тебя, как лягушку. Давно мечтал изучить черепную коробку Хьюга изнутри…

* * *

Такого шанса Хината твердо решила Орочимару не давать. Вообще ученый хоть и показалася ей в начале жутким типом, но уважения заслуживал.

Новые глаза хоть и не бьякуган, но со своей задачей созерцания окружающего пространства, заваленного разного рода жутковатыми образцами и морем записей, справлялись.

Позже, отыскав среди всего этого дурно попахивающего добра (Хината больше рентгеновским зрением не обладала, а вот любопытство никуда не делось, потому засунутый ей в невзрачную емкость нос ответил, что там кто-то, как минимум, сдох) зеркало, она убедится — уродиной она не стала. Даже и шрамов почти не осталось — и те плод не церемонившихся о внешнем виде своего инкубатора шиноби Облака.

Было непривычно — да. С другой стороны — бойтесь своих желаний. Хината вот мечтала быть обычной, чтоб на неё не показывали пальцем, получи, распишись.

Впрочем, если ей однажды в самом деле удастся активировать шаринган… Это будет круто. Потому как шаринган — не бьякуган, спрятать можно. А вот если она твердо решила стать не бесполезной, чтоб ни одна сволочь даже близко к ней поганую руку не протянула, то шаринган ей пригодится. И пусть Учихи завалятся. Того, у кого этот шаринган забрали, уже не вернуть, а ей пригодится.

Чуть освоившись в НИИ, Хината смекнула несколько вещей. Орочимару — фанат своего дела. Он мог не спать, но от опыта, требующего непрерывного наблюдения, не отходил.

Вообще НИИ был большим. Даже слишком. Было административное крыло — там у Орочимару-сана располагался до жути пафосный кабинет, отделанный побогаче, чем у хокаге. А ещё бухгалтерия, где работала миловидная толстушка, то и дело пытающая накормить «бедную худобинушку Хинату» да ещё один молодой паренек из гражданских, умеющий сводить дебет с кредитом. Был ещё отдел кадров — там сидел какой-то разочарованный в профессии шиноби чуунин, с ходу видно, что бесклановый. Был общий отдел — две миловидные девицы с большими… ну вы поняли и красивым голосом. Одна сидела в приемной Орочимару, вторая вела учет обращений граждан.

Был там и отдел статистики и учета материальных ценностей — работал, судя по всему Инузука, потому как Орочимару-сан, сказал, что у него «нюх на казнокрадство».

Были и функциональные отделы. Теоретические изыскания, где стояли удобные диванчики и кофемашины с оргтехникой, а также практические лаборатории с разными уровнями секретности.

Был и клинический институт, где и лежала Хината. Был и учебно-опытный лесхоз имени Хаширамы, и оранжереи с подозрительными растениями и аквариумы и много всего другого, при виде чего Хьюга остро жалела об утрате бьякугана.

Было даже учебное подразделение — первое и единственное, куда принимали и безо всякого намека на потенциал стать однажды шиноби. Желающих поступить было немного, но они были.

Как говорил Орочимару-сан, меньше народу — больше вероятности из остальных получить толк. И предлагал ей перевестись из Академии.

Хината вежливо отказалась, потому как понимала, что сильной в лаборатории за микроскопом не станет. А вот сколиоз заработает почти наверняка!

Её благодарность Орочимару заключалась даже не в новых глазах, и не в том, что не скормил её своему серпентарию, а в том, что тот её выслушал про то, как семейный медик Хьюга поставил на ней крест.

— Отчего же не когда Рикудо с луны свистнет-то? — широко усмехнулся, выслушав её Орочимару-сан. — Понял, вызов принял. Посмотрим, что можно сделать… Отбила ты там себе всё знатно…

* * *

Выходя позже из уже не казавшихся ей такими мрачными стен НИИ, Хината улыбалась. В самом деле, больше никогда-никогда она не станет судить человека по внешности! Орочимару-сама не только восстановил ей здоровье, но и сделал это почти бесплатно.

Расписка отправить учиться в его институт своего второго ребенка — не в счет. Ведь Наука — это круто.

* * *

— Какаши… — Минато повернулся к явившему Анбу. — Сними маску, я хочу поговорить с тобой не как с Котом, а как с учеником.

— Сенсей? — отреагировала на это чуть вздернутая бровь и та извечная вторая маска, показавшаяся за павшей первой.

Намикадзе раздраженно вздохнул — его последний оставшийся в живых и самый талантливый ученик порой напоминал ему не живого человека, а тихую, вежливую, работавшую без осечек машину для убийств. И он намеривался это исправить. Достаточно времени прошло со смерти Обито и Рин. Тому пора приходить в себя. Минато ведь пришёл… Почти.

— Ты слышал о старшей дочери Хиаши? — издалека начал хокаге.

— Да, — чуть повысившийся тембр голоса заставил Минато довольно ухмыльнуться, разумеется, предусмотрительно отвернувшись к окну. Потому как это свидетельство о том, что его ученик в гневе.

— Я решил взять над ней шефство, даже без бьякугана — её тенкенцу способны использовать техники клана Хьюга. Что до психологических качеств, то Третий дал на неё исчерпывающую характеристику, в которой я убедился сам, когда увидел, как хладнокровно та увечит себя. Из неё выйдет неплохой разведчик. Орочимару подлатал её, и… глаза Учихи, не активировавшего свой шаринган, прижились, — Минато внимательно следил за единственным видимым для него глазом ученика. Тот сначала смотрел на него с непониманием, а затем…

— Вы хотите, чтобы я учил её, сенсей? — да, раз уж Какаши посмел перебить его, то он точно все понял.

— Отчего же? — Минато ободряюще улыбнулся. — Просто хотел попросить приглядеть… одним глазом. И, — он остановился. — В данный момент у нас кризис с фондом служебного жилья. Мне некуда разместить девочку, не к себе же домой, к Микото её тащить? Приюти её… Какаши, это ненадолго. Пока кого-то не убьют на миссии — и квартира не освободится.

— Сенсей! — такого его ученик точно не ожидал.

— Пакун прибегал жаловаться на тебя, — не моргнув глаза, солгал Намикадзе. — Мол, забываешь кормить его. И остальных. Пузо не чешешь… Ладно-ладно, последнее, каюсь, приврал, — поспешил поправиться он, глядя на грозящую стрельнуть в него (уж больно дуга напоминала тетиву) бровь Хатаке. — Но тебе ли не знать, как выручают нас твои ниндзя-псы? Они должны быть соответственно накормлены и обласканы, если им того хочется. Будет тебе помощница по хозяйству, а? А то… — Минато понизил голос, стремительно сокращая между ними расстояние. — Я боюсь за тебя, Какаши.

— Сенсей! — возмущенно охнул ученик. — Это приказ?

— Всего лишь моя убедительная просьба… Но позволь предупредить тебя, Какаши, если ты откажешь, я лично прослежу, чтоб в Коноху перестали ввозить издания «Приди-приди, рай!», а тебе лично запрещу читать эту порнографию на службе!

— Хай! — чуть побледнев, кивнул Хатаке и, развернувшись, вылетел из кабинета так стремительно, что даже забыл надеть маску Кота.

— Надо же, — хмыкнул Минато, нервно смеясь. — Повёлся! — и достал из верхнего ящика стола новый шедевр своего сенсея.

---

Примечания:

Дорогие художники, если таковые имеются, а замутите мне, пожалуйста, к данному фику обложку?

Чего у меня улучшенный аккаунт простаивает? А то у меня самой руки чешутся, но рисую я так медленно, что могу за это время две проды написать. Потому нарисуйте, пожалуйста)))

Примечания:

Если вам показалось, что Хирузен напоминает Дамблдора, то вам не показалось.

---

Третий хокаге был стар ровно настолько, чтоб при своем приближении отмечать завистливые шепотки.

Он мало того что дожил, так ещё и не впал в маразм, что было, согласитесь, достижением куда большим, чем простое дожитие, которое однако не снилось ни одному из его предшественников на посту хокаге.

Да, годы брали своё, и Хирузен надеялся, что проверять, насколько тяжелы стали старые доспехи, ему не придется. Однако зарекаться опасался.

Контролировать всё — невозможно. К такому он никогда и не стремился. Третий мечтал расставить вокруг на ключевых постах верных ему людей и жить на пенсии спокойно.

Хоть он и отошел от активной политики, это не мешало ему время от времени посматривать в свой шар… Тот, к сожалению, показывал ему больше, чем тот хотел знать.

В ту злополучную ночь он хоть и потерял жену, но после возглавил тушение пожаров, разбор завалов и поиск выживших. О том, где в это время был Минато — Третий не расскажет никому… Но его клон, наблюдавший за шаром, видел всё.

Увиденное неприятно поразило старика, но бездействие всё же показалось ему лучшей тактикой. Он не верил, что это Шимура напал на деревню, но он тоже заметил, что того не было в рядах обороняющихся.

Данзо открыто презирал проводимую Третьим политику, но был по-своему полезен и служил интересам деревни. Он открыто не одобрял назначения Минато на этот пост, и, очевидно, так и не смирился.

Глядя на разворачивающиеся с пугающей быстротой события, Хирузен внутренне готовился вновь отстаивать свое право возглавить деревню. Минато — молодой, горячий… Неудивительно, что смерть жены и, видимо, ребенка ударила ему в голову настолько сильно, что он в одиночку попер на Корень.

Впрочем, Намикадзе был силен и его акт безумия мог значительно ослабить Шимуру, что устраивало Третьего. Меньше гонору и притязаний на его место… Он слишком стар, чтобы бодаться с Данзо, как в былые времена.

Однако человек предполагает, а Бог располагает. Появление Орочимару стало для него сюрпризом. Хирузен давно знал, что того мальчика, которого он учил, постепенно съедает идея фикс об обретении бессмертия… Орочимару боялся смерти, конечности жизни, как никто другой. Он рано вкусил горечь потерь и приходил в ужас, что его разум, его гений может обратиться в прах — вот так запросто! И обязательно обратится — ведь то закон жизни.

Чего Третий не ожидал, так это того, что Орочимару отринет уязвленную гордость, ведь он так хотел сам стать Четвертым, и спасёт Минато от неминуемой гибели.

Глядя на свершившееся рукопожатие, клон Третьего как никогда остро жалел о том, что весь свой самый забористый табак он скурил часом ранее… Подобный союз мог как укрепить Коноху, так и стать предвестником её гибели.

Минато не был безгрешен, а Орочимару полностью пропащим. Эти двое могли повлиять друг на друга как в худшую, так в и в лучшую сторону. В любом случае, ему рано было уходить на покой.

Однако тут в истории начали появляться новые мутные пятна. Оба ученика, на которых Третий больше всего возлагал надежд, как на опору в старости, исчезли из его поля зрения.

Поговаривали, что хокаге отослал обоих санинов разом на дальнюю разведывательную миссию. Возможно, избавлялся от конкурентов — трепались злые языки… Впрочем, от помех Минато изворачивался иными способами.

Так, состав Совета претерпел значительные изменения. Кохару и Хомура были отправлены на почетную пенсию… Хирузен не знал, что там на них накопал Орочимару, но при попытке собрать давних соратников его незавуалированно отправили лесом, потому что он «воспитал монстра».

Вряд ли так можно было высказаться о Минато, в конечном итоге, проблемы воспитания последнего лежат исключительно на совести Джирайи! Так что, скорее, дело в Орочимару, участие в обучении которого для Хирузена было не косвенным, а самым что ни на есть прямым.

Его самого не попросили столь нагло, зато… Мягко улыбающийся Четвертый битый час распылялся перед ним, какой у него прекрасный опыт в воспитании учеников (все трое не просто выжили, но и прославили Коноху!) и что предыдущий директор Академии совсем занемог, а дети — наше будущее, нельзя поручать их воспитание «абы кому», вы «ведь живая история, Хирузен-сама!»

Определенно, дела Академии, полной малолетних головорезов, требовали всего его времени и остатка сил. Намикадзе знал на какие точки давить и куда его отсылать. Хирузен был восхищен. Минато, определенно, вырос из милого щеночка с игривым оскалом в матерого волка.

Впрочем, Третий хокаге был доволен собой. Это не та пенсия у горячих источников, о которой он мечтал, но… Видя, как затаив дыхание, слушают его истории дети, он понимал, что всё это делается не зря.

Впрочем, директор имел больше времени, чем хокаге. Благодаря этому он мог уделять больше внимания своему любимому внуку — Конохомару. Сына, в этом плане, он, увы, обделил…

Впрочем, тот всё же вернулся к нему домой. Послужив дайме и, очевидно, самостоятельно дойдя до того, что вечно занятому отцу не удалось донести. Асума всё же радовал его.

По вечерам они играли в шоги и говорили о многом… Пожалуй, в те минуты Хирузен, как никогда радовался, что звезд с неба сын не хватал, а к должности хокаге имел стойкую аллергию.

В новый совет вошёл Орочимару, Шикаку и Иноичи. Последние двое были хорошим выбором, что до его ученика… Тот, определенно, делал успехи на новом поприще директора бюджетного учреждения НИИ «Передовых исследований», самые безобидные из разработок которого приводили дайме в такой восторг, что тот явно был готов закрыть глаза на любые слухи, ходившие вокруг санина змей.

Ещё бы! Орочимару пустил в широкий оборот: лекарства от похмелья и панкреатита с холециститом, что почти гарантировало ему индульгенцию от дайме, который любил выпить и поесть.

НИИ «Передовых исследований Конохи имени Второго хокаге» имел заслуженную славу. Орочимару был стабильным и надежным работодателем… Об этом свидетельствовала Анко, в отличие от своего сенсея сохранившая должность джоунина (Орочимару был уволен в запас), но совмещавшая это со ставкой специалиста по связям с общественностью в вотчине своего наставника.

Каждый раз, когда та посещала Академию под благовидным предлогом, Академия оказывалась завалена рекламными листовками и щедро оклеена плакатами…

Орочимару обещал своим студентам — щедрые стипендии и страховку жизни и здоровья, а работникам полный социальный пакет, куда входила заработная плата, зависящая не от количества и ранга миссий, а фиксированный оклад, выплачиваемый два раза в месяц, плюс премии по итогам квартала; медицинское обслуживание в клинике при институте; ясли и детский сад дневного и ночного пребывания при институте; страховка семье при наступлении «страхового случая»…

Сначала Хирузен посмеивался, а потом молодой педагог Мицуки прельстился на длинный рё и ушёл к Орочимару лаборантом, больше его Хирузен не видел. Потому как внимательнее надо было читать трудовой договор при найме, ведь там карта профессиональных рисков — такая, что специальный джоунин нервно покуривает в сторонке… Про тех, кто нанимался в качестве подопытных — Третий молчал.

Шли туда не от хорошей жизни, а чтоб вытащить семью из нищеты. И вытаскивали… Бедность, согласно все тому же ежегодному пресс-релизу Орочимару, в Конохе стремительно сокращалась, отчасти и благодаря сокращению численности такого населения. Впрочем, коренные жители скрытого Листа уже зажили неплохо и нанимались подопытными в НИИ теперь жители соседних бедных селений.

Денег в НИИ хватало. Коммерческие проекты окупались так, что всему корпусу шиноби становилось завидно… Впрочем, «съедал» институт много больше… Дотации «на развитие шли, как напрямую от дайме, так и десятина от все того же завистливо курящего в сторонке корпуса шиноби… Сбрасывалась «на науку» и полиция Конохи в обмен на полезные плюшки из снаряжения…

Третий вздохнул. Пока тандем Змея-Волк показывал неплохие результаты… Однако это не отменяло того, что внешняя политика оставалась напряженной.

Потеря Девятихвостого — унижение для Скрытой Деревни, однако Коноха сумела не только выстоять, но и заставить бояться… Третий знал слишком многое… Например, то, что у Орочимару был свой отряд Анбу — генетически улучшенных шиноби. Среди них был даже образец с древесным элементом!

Неисповедим оказался и другой жизненный путь его ученика — политический брак с Пятой Мизукаге заставил Хирузена поднапрячься, но в результате Коноха заимела чуть более прочный мир хотя бы с Туманом.

Отношения с Облаком все ещё находились в стадии вялотекущей и периодически обостряющейся войны. Остальные — периодически крысились, но укусить побольнее опасались… Облако же заграбастало себе двоих биджу и полностью раскрыло их потенциал, потому считали себя не ровней, а выше Конохи, которые просрали Кьюби.

Хирузен прикрыл глаза. Кушина поступила, исходя из ситуации… Однако, да — это было проблемой. Пока у Конохи есть Минато и Орочимару — отсутствие Кьюби не столь заметно, но что будет когда те уйдут?

Потому-то столь пристально хокаге вглядывался в лица нового поколения. Кто из них станет новым биджу без хвоста? Шиноби, столь могучим, что будет держать в страхе другие страны?

Много талантливых ребят прошло через бдительный взор старичка Третьего… Но особенно отпечатался в памяти выпуск «серебряный кунай в заднице». Отчего так? Хирузен не знал, но жены глав кланов забеременели и разродились удивительно в одно время…

Тут тебе и Абураме, и Инузука, и Нара, и Яманако, и Хьюга, и Учиха, правда, то был младшенький, но всё же… Вскоре после трагических, но, увы, закономерных процессов наследником стал именно Саске.

Выпуск получился звёздным. Даже некого было на класс вперед отправить — все хороши, а мест на класс выше на всех не хватит.

Вот и учили ребят на совесть. Сам Хирузен даже вынужден был оказавшимися с ними бесклановым выделить дополнительные часы, а то клановые были хоть и лени, но талантливые… Бесклановым же приходилось брать умом и упорством. Впрочем, и тут хватало звёздочек.

Третий нарадоваться не мог, например, на умничку Сакуру Харуно. Чем-то та ему напоминала любимую ученицу, возможно, нравом. Потому он и из личных симпатий подтасовал карты так, что та оказалась в одной команде с объектом страстных желаний всего выпуска — Саске.

Что симпатичные, в принципе, девчонки нашли в вечно просящем кирпича лице юного Учихи, хокаге не знал. Не лез он в женскую душу — гиблое то дело…

Но Сакуре помог, чем мог. Остальным пришлось спуститься на землю. И завистливо пыхтеть в сторонке…

Впрочем, эксцессов этот выпуск принес ему немало. Ладно, Нара, благослови Рикудо их лень, но остальные… Одни только бесполезные (кто ж наследника за внеклановую отпустит?) дрязги женской половины за пасынка Четвертого чего стоили! Так ещё и Инузука оказался с шилом в заднице. Вечно откручивал какой-то номер, отчего бедного Ируку приходилось отпаивать особым отваром клана Сарутоби и отговаривать от ухуда в НИИ Орочимару…

А ещё Хьюга! Тихая до ужаса! Но в таком вот омуте такие черти жили, что, глядя на девочку в свой шар, Хирузен выкуривал вдвое больше обычного.

Нет, особенности клановой дрессуры, иного слова и не подберешь, до него и раньше доходили, но, чтоб совсем девчонку затюкать… Это надо было крепко постараться.

Потом произошёл и вовсе вопиющий случай с похищением последней джоунинами Облака. Минато, конечно, устроил потом там кровавую баню, но… Глазки у девчонки уже отняли да и сделать себя нерепродуктивной та успела. Неудивительно, что Хиаши поспешил сплавить баласт деревне…

Минато всегда был немного тронутым. Неудивительно, что изувечившая себя химе произвела на него впечатление, раз даже к нему за характеристикой явился.

Мысленно прикинув все за и против, Хирузен всё же выдал правду, о явной склонности последней к наблюдению и довольно хорошему… Да он предпочел бы, чтоб та окончила жизнь, мирно облагораживая сад академии, но… Стоило дать шанс внутреннему стержню юной Хьюга.

Орочимару не подвел — вскоре Хината вернулась в класс зрячей с несколькими заметными и то, в основном тому, кто знал всю подоплеку, шрамами… И всё же, без фамилии Хьюга, без статуса химе она вошла в класс спустя три месяца занятие гораздо с большей уверенностью, чем раньше.

Наблюдая за ней через свой шар, Третий диву давался, как спокойно та прошествовала мимо открыто её обсуждающих одноклассников. Словно тех и не было.

Прошла и села на своё так и не занятое никем место (ещё бы, а вдруг проклято?!) Ни разу ни покраснев, ни побледнев и не опуская головы.

Сказать по правде, никто данного возвращения не ожидал, кроме, быть может, Шикамару Нара, но тот, как всегда молчал и своими умозаключениями делиться не спешил.

В изменившимся не только внешне взгляде девочки Третий отметил то, чего ранее там не было — мотивацию. Где-то там горела решимость обучиться и стать куноичи достаточно сильной, чтобы больше никто не смог сотворить такое с ней.

Позже, наблюдая за тренировочными спаррингами, Третий сделает вывод, что из Хинаты исчезла не только робость, но и излишняя жалостливость. Теперь она знала силу своих ударов, а также то, что враг церемониться не станет, и уж лучше отколошматить одноклассников здесь и сейчас, чем потом тех, уверенных в своей крутости, куда более жестко опустит враг.

«Не-Хьюга озверела, совсем с катушек поехала!» — так считали многие, но Хирузен с интересом наблюдал за тем, как та вырубает с ноги распушившую хвост дочурку Иноичи… «В самом деле озверела!» — говорит мало, о себе не распространяется, вопросы о том, какая муха её покусала, игнорирует, все тесты и раньше писала на пятерки, но теперь ещё и на практике отводит душу так, что одноклассники, когда тянется жребий, теперь скрещивают пальцы на «только не Учиха и не маньячка!»

Ни тот, ни другой соперников не щадили и были чуть выше уровнем остальных. Отсутствие бьякугана и три месяца пропусков нисколько не сказались на практических оценках Хинаты — и это злило остальных. И бесконечно удивляло Ируку.

Но не Третьего. Он знал, что Минато навесил девочку на собственного ученика. И если сам Какаши был той ещё ленью и даже жмотом на техники, то это не мешало последней вдоволь тренироваться с его нинкенами.

Как можно тренироваться с псами, пусть и с ниндзя? Хороший вопрос! Хирузен и сам бы не поверил, если б не видел в свой шар, как те бегают. Много-много бегают. Очевидно, раз не сумев убежать, Хината решила начать именно с этого. Довести собственную скорость и выносливость до максимума. Потому и гонялась наравне с псами, разве что не лаяла, как они.

Третий хокаге усмехнулся, представляя, как кривится, слыша эти слухи, Хиаши… Отвергнутая дочь теперь скатилась до уровня псарни, живет с великовозрастным, по мнению некоторых юных барышень, девственником, известным собирателем порно… Возможно, даже и пожалел, что отдал ту Минато.

Фантазия у Хирузена была богатая, но даже он не мог представить надменное лицо главного Хьюги, когда разведка доносит до него эти сведения.

Впрочем, жила с Какаши Хината недолго. Вскоре освободилось служебное жилье (Хирузен даже грешным делом сомневался, а не подсобил ли Анбу Кот его предыдущему владельцу с отправкой на тот свет) и довольно неплохое (не комната, квартира!), хоть и в паршивеньком районе.

Однако от псов Какаши девчонку это не отвадило… Как и от него самого. То и дело Хирузен в свой шар подглядывал, как та с завидным постоянством таскается к Хатаке… А ведь зря б не ходила!

В любом случае в этом выпуске было много любопытных кадров, но выкладывались на полную только двое — Саске, стремившийся доказать, что он не хуже брата и приблизиться по крутости к отчиму, да Хината, чья паранойя заставила её в черт знает в счёт, каких будущих услуг выпросить у Орочимару систему печатей-охраны жилища.

К слову, к последнему в НИИ девочка также подозрительно частила, чем только подогревала ходившие вокруг неё слухи.

Впрочем, Хирузен считал, что с командой ей, как мог подсобил. Инузука, чтоб было на чем сойтись по интересам, да Абураме, чьи странности и спокойный нрав предоставят Конохе шанс на весьма недурную команду по разведке и поиску.

Неплохую команду сосватал Третий и своему сыну. Проверенное на старшем поколении сочетание — что может пойти не так?

Сложно оказалось сформировать команду с Саске и Сакурой, специализацию им выдать было сложно, слишком разные… Потому и запихнул он им отъявленного двоечника для уравновещивания, а сенсеем поставил всё никак не забывшую в романтическом плане Орочимару Анко.

Та была злой, дюже злой куноичи, а именно такая твердая и безжалостная рука могла обуздать далеко не ангельский характер младшего Учихи и закалить Сакуру, всё ещё живущую в ванильных розовых мечтах.

Расчет оправдался лишь отчасти — Саске быстро впитал от Анко всё, что мог и потом ходил с наглой рожей, мол, у меня брат — глава клана, а отчим — хокаге, ну и что ты мне сделаешь? В результате регулярно попадал в медпункт — лечиться от укусов слабо ядовитых змей…

Сакура только что хвостом за сенсеем не бегала. Даже одеваться стала стараться, как она. А уж поведение… Тут учитель и ученик нашли друг друга. Стоит ли говорить, что Анко ради Харуно даже её имя в контракт у Орочимару вписать выпросила? К зависти Саске, которому тоже нравились эти существа.

Зато слабое звено седьмая команда потеряла. Все выжили и только хвастливый парнишка — нет. Сарутоби было его жаль, ведь то было отчасти и его вина… Стоило отправить того в команду послабже.

А так на носу крайне важный с политической точки зрения экзамен на чуунина, а одна из самых перспективных команд расформирована…

Нынешний экзамен был необыкновенным с точки зрения того, что мало того, что принимающая сторона — не великая страна, хотя оно и хорошо — это относительно нейтральная территория, но и… Участвовали все великие страны.

Как так вышло? Любопытство. Пригласившая всех страна Дождя долгое время была закрыта для мира, а тут не только приветливо распахнула двери, но и согласилась понести все финансовые затраты.

Бесплатный сыр, как известно, бывает лишь в мышеловке, но какая мышеловка у разоренной предыдущими войнами и гражданскими конфликтами стране? Как может маленькое пятнышко на карте столь нагло расставлять ловушку великим странам шиноби? Никак, если только они не откопали и не оживили самого Рикудо-сенина!

Потому Конохе и следовало представить лучших своих генинов, ибо остальные страны так и сделают. Это будет война. Мини-война, которая, быть может, принесет им новые союзы…

В любом случае, важно было показать, что Коноха сильна и готовит лучших генинов. А без Саске Учиха — этот список был бы не полон.

Выход неожиданно напросился сам собой. Пока они тщетно искали замену, к нему пришел Минато, самодовольно усмехнулся, и сказал, что нашел им бойца.

И вот сейчас изнывавший от жары старик Третий всё ждал этого самого «талантливого самородка», который был столь наглым, что безбожно опаздывал на собственный экзамен. А ведь его и так допускали до экзамена на чуунина без всяких засчитанных миссий.

Ируке поплохело, когда он услышал, что у парня нет официального актива миссий и даже статуса генина. А Анко недоверчиво щурилась, не решаясь, впрочем, уйти… Они трое — были комиссией этого неизвестного юного дарования, за которого ратовал сам хокаге.

И который уже успел их всех порядком взбесить.

— Третий-сама, — Ирука всегда только так его и называл. Хороший учитель… Возможно, в будущем Хирузен именно его желал бы видеть у руля Академии. Даром, что способностями шиноби не блистал, учитель вышел из него отменный. — Время… Кто бы нам не рекомендовал этого ученика, это уже перебор! — и в тоже время очень честный. Даже слишком.

— Подождем пять минут, — подумав, кивнул хокаге. — Мало ли, чует мое сердце, что этот молодой человек добирается к нам издалека!

— Хм, только это засранца и спасет от неминуемой расправы! — Анко хищно облизала губы.

— Но все — и химе, и наследники, и бесклановые ходят к нам в Академию! Откуда хокаге мог взять претендента, если не из Конохи? — Ирука, не понимающее смотрел на Третьего, а тот… хотел бы и сам знать.

Впрочем, была у него одна теория столь скоро исчезновения из деревни двух санинов на секретную и долгую миссию.

Которая только что подтвердилась с влетевшим в жалобно скрипнувшую дверь желтоволосым вихрем.

На миг Хирузену показалось, что это хокаге явился лично проследить за ходом испытаний, но тот бы воспользовался мгновенным перемещением, а не стал бы столь дерзко выламывать двери.

Анко и Ирука выпали в схожий осадок, пока юноша, чьи растрепанные лимонные волосы и синие глаза заставили их всех глубоко задуматься, бодро отрекомендовался:

— Наруто Сенджу для сдачи экзамена прибыл!

Тут хокаге выпал в осадок второй раз. Он многих Сенджу повидал, но с таким оттенком волос — ни разу. Зато с тремя полосками на лице — знавал одного… Отца Цунаде, рожденного от джинчуурики Кьюби, как несомненно и сын Минато…

— Наруто, значит, — пробормотал Третий, посмеиваясь. Такое имя было вполне в духе Джирайи, а способ открытия двери — Цунаде. Наконец, картинка в голове у старика собралась воедино. — Ну покажи нам свою самую крутую технику.

Хирузен не знал, чего он ожидал увидеть от этого ровесника Саске и Сакуры… Быть может призыв жаб или слизней или — того и другого. Но никак не того, что показал им этот гаденько ухмыльнувшийся мальчишка.

— Секси но дзюцу! — на месте Наруто возникла знойная, обнаженная девица по пышности груди, могущая сравниться с Цунаде.

И хоть Хирузен был жутко стар, но разум его ещё не столько очистился, чтоб проигнорировать это молодое, красивое… голое тело. Кровь полилась из носа, а в ушах зашумело. «Так инфаркты и происходят», — подумалось ему, надо было послушать Орочимару и явиться к нему на бесплатное обследование…

Всё прекратилось от этого что разъяренная Анко (Ирука также ронял слюни на парту) вырубила наглеца с ноги, но тот лишь с издевательским «пшых» — испарился, оказалось, то был теневой клон, а сам мальчишка осторожно выглядывал из-за двери.

— По ниндзюцу — зачет, — осадив рвущуюся в бой Анко, прохрипел Третий. — А что ты можешь, рассказать нам об основателях деревни, Наруто?

Следующие полчаса все трое, не перебивая, слушали откровенные байки и художественный вымысел о том, как «на самом деле была основана Коноха», а не эту «официальную чушь свинячью!»

Так, например, Мадара и Хаширама не выбирали место под деревню, исходя из стратегических соображений, а просто — «где раньше дружнее всего выпивали и где эту идею придумали», там камень и заложили.

Во истину у парня чувствовался неизгладимый отпечаток великого сказочника Джирайи и чуть-чуть реальной подоплеки из рассказов Цунаде.

Третий мысленно пожалел, что взял с собой так мало табаку. Потому как начал догадываться, что часть рассказов Джирайи была написана в соавторстве.

Наконец, у Ируки сдали нервы и он спросил у Наруто простейший пример из математики. Тот сначала завис, а потом начал загибать пальцы и в слух рассуждать, что было бы «дай ему маманя столько-то рё и отправь за заварным раменом», в результате все же ответил, но челюсти у всех отвисли знатно.

Так Хирузен сделал себе мысленную пометку, что головой Наруто явно не в папу… Но это не мешало ему быть поистине интересным экземпляром!

Непосредственным, искренним и абсолютно непробиваемым к некоторого рода намекам.

Наконец, больше протокола для, чем с реальной целью проверить его способности, Третий предложил Наруто метнуть кунаи в цель.

Тот снисходительно улыбнулся, а затем Хирузен четко различил дуновение знакомой чакры ветра и кунай оказался вогнан в мишень по самую рукоять.

Анко довольно хмыкнула и, скупо проронив: «Годится, беру!» — схватила слегка ошалевшего от такого обращения Наруто за шкирку и поволокла в неизвестном направлении.

Изумленный Ирука нервно переминался с ноги на ногу, не решаясь задать вопрос.

— Говори уже, — прикрыв глаза и мечтая о табаке, потребовал Третий.

— Этот Наруто… Он родственник хокаге? — во, как аккуратно завернул Ирука.

Хирузен вздохнул.

— Полагаю, это очевидно, и да можешь поставить ему три — за теорию. Думаю, Четвертого гораздо больше волнует его практика.

Так, Наруто Сенджу сдал свой первый большой экзамен, а заодно сдали и нервы у его экзаменаторов.

---

Примечания:

Медленно и верно ползем в сторону "большого движа".

В следующей части — знакомство команды номер семь.

Примечания:

Держите меня семеро, а вы всерьез думали, что Наруто мог оказаться нормальным, если его воспитывал Джирайя?

---

Рана уже давно затянулась — даже шрама не осталось (маманя своё дело знала да и он немножко Узумаки и на нём всё заживало быстро), но осадочек остался.

Впервые Наруто оказался столь близок к смерти, а ведь он даже прославиться как следует не успел! Не порядок! Да и маманя потом его сама же чуть и не пришибла. Батя на удивление принял её сторону. Даже сестренка смотрела, словно раздумывала воткнуть ли в него кунай или и палочка в глаз — тож сойдет. Шизуне с подозрительно зверской физиономией начищала свои метательные иглы.

Неудивительно, что заметно оживший Наруто старался вести себя потише. Дабы сильно не мозолить глаза обозленным за его безрассудство родственникам. Стоит ли говорить, что получалось у него из рук вон, как плохо.

И вообще взрослые вели себя с ним странно после визита дядюшки Орочимару и объявления, что они идут в Коноху, где ему предстоит сразу участвовать в экзамене на чуунина, но перед этим уладить формальность и получить повязку генина.

Папаня всё порывался выловить его да отвести в сторонку, но маманя цербером встала между ними и припечатывала того коротким: «Не смей, пусть Минато сам выкручивается, как хочет!»

Наруто подобные недомолвки уже начинали бесить, тем более, что таинственный «Минато» волновал его всё сильнее. Больно часто всплывал в разговорах — то тут, то там. Да ещё и маманя явно готова была его прирезать… Бывший парень что ли?!

Наруто фыркнул. А что? Мама у него — что надо! Неудивительно, что и всякие там непонятные «Минато» ошивались. Странно, только, что если тот её обидел, как он до сих пор жив-то остался? Неужто настолько крутой шиноби?

Да в любом случае что-то подсказывало юному Сенджу, что стоит немного подождать… Вот войдут они в Коноху и у кого будет рожа вскоре после побита — тот и Минато.

А пока ну не хотят говорить, ну и даттебайо с вами! Главное, что скоро он окажется в этой чудной деревеньке Скрытого Листа, которую с пьяных глаз основал маманькин дедок. Тип, безусловно, крутой, раз его до сих пор помнят.

Может, именно эта точка на карте и станет наконец полноценным приютом для их скитающихся душ. Нет, ну а если там рамен отстойный, то, ну конечно, эту Коноху нахрен!

Хотя сам Наруто как-то привык придерживаться правила, что дом — это не место, а люди, готовые отсыпать тебе звиздюлей, потому что любят и хотят, чтоб твоя беспокойная тушка подольше в этом мире задержалась.

А раз так, то он не сильно расстроится, если рамен в Конохе окажется посредственным, а команда, куда его определят — идиотами, почище его самого. Хотя, последнее, тут Сенджу усмехнулся, тяжело представить.

Остаток пути прошел почти мирно. Маманя переключилась на Харуко, ибо та, оказалось, сохранила вложенную в набор юного химика рекламку Физмата шараги Орочимару.

Первое, что бросается в глаза при приближении к Конохе — это её знаменитая скала. Наруто считал себя личностью творческой, совсем как батя, но художества свои предпочитал выставлять так, чтоб видели все — и кто хочет и кто нет. Потому при взгляде на этот превосходный монумент у Сенджу потекли слюни, а затем посыпались искры из глаз — маманя, верно истолковав его взгляд, выдала ему затрещину.

— Дедушек и сенсея не трожь! Что до Четвертого, — тут маманя полезла куда-то в глубь лифчика, выудив на свет пару помятых купюр. — Это на краску. Размалюй Намикадзе так, чтоб вся Коноха ужаснулась! — с маниакальным блеском в глазах выдала маманя, а Наруто, не будь он дураком, тут же денюжки и прибрал.

— Цуна-а, ну зачем привлекать внимание? — только и закатил глаза батя, очевидно, смекнувший, что жена его далеко не все отжатые денюжки проигрывает.

— Будет сделано, мамань! — довольно ухмыльнулся Наруто.

— Хм, братику значит можно заниматься вандализмом, а мне поступать в институт дядюшки Орочимару нет! — завела новую песню о старом Харуко.

— Ну сдался тебе этот скользкий змей! — тут же переключилось семейство на другую тему. А Харуко незаметно дала Наруто пять… Впрочем, они думали только, что их маленькую уловку никто не видел. Идущая с Тон-тоном позади Шизуне только и хмыкнула, глядя на эту картину.

После наконец вступив в Коноху, где два пофигистичного склада ума чуунина, посмотрев документы Джирайи, Цунаде и Шизуне и выписав пропуска на «безбилетных» Наруто и Харуко, передали им, что экзамен для Сенджу назначен в час Обезьяны.

После этого родители, как это часто за ними водилось, предоставили Наруто самому себе. Это Харуко пока считалась мелкой, а вот со старшим не церемонились. Вошли в незнакомое селение — гуляй, свободен. Где встретимся? Ну ты ж шиноби, сам найдешь — нет, ночуй на улице.

Так, семейство тренировало его навыки сенсора и логику. Впрочем, последнее редко срабатывало и Наруто просто отправлял, как можно больше клонов во все гостевые дворы.

Вот и сейчас фиг, кто объяснил ему, где находится Академия. Поглядев же на часы и решив, что у него полно времени Сенджу решил начать не с осмотра достопримечательностей, а с того, чтоб освежиться.

Уже какой день на улице солнце палило так, что пот лился рекой. А памятуя о ворчании мамани о том, что он, вступив в подростковый возраст, стал вонять, как конь, Наруто решил не рисковать репутацией в новом месте.

Просвежиться было решено в близлежащей реке. К источникам в такую погодку подступился бы только самоубийца или поджимаемый издателем папаня.

С помощью нехитрых вычислений Наруто нашёл искомый объект, более того он даже забрался в самый глухой участок этой самой речки. Вопреки расхожему мнению, сверкать голым задом перед зрителями он не привык.

Оглядевшись, на всякий пожарный по сторонам, Наруто, скинув одежду, прыгнул… Ай, хорошо! Водичка была в меру прохладная, и Сенджу кайфовал, валяясь кверху пузом и лениво перебирая руками и ногами… Ну и что, что течение относило его куда-то в сторону? Что он не ниндзя что ль и ходить по воде не умеет?

В общем, ничто не предвещало беды, пока… Легкий «блямс» и вихрастая черепушка не протаранила другую черепушку любителя поплавать кверху пузом.

Совсем не слабо матюкнувшись и услышав с другой стороны примерно такое же заковыристое выражение, коими ругались только отнюдь не романтичные злодеи в батиных книжках, только произнесенное столь писклявым голосом, что Сенджу стало смешно.

Наруто резко развернулся, пуская чакру в ноги и принимая вертикальную стойку, а его горе-противник тоже…

— Ух ни хера себе! — прокомментировал ситуацию Наруто, выпялившись на стоявшую перед ним в чем мать родила девочку. Впрочем, смотреть там было пока не на что — не на безобразные же же шрамы на животе? Только вот и этого ему сделать не дали — худенький кулак ударил неожиданно сильно и… парализовал всё его тело.

— Что за херня, ттебайо?! — успел было подумать Наруто, уходя под воду, ведь удар нарушил не только физические функции организма, но и циркуляцию чакры.

Это было глупо. Даже слишком. Погибнуть вот так… Да, даже смерть от руки сасного Сая не была столь обидной! Но судьба, очевидно, решила, что хватит с него везения, и свет померк…

Чтоб затем появиться снова. Впрочем, до того как нещадно палящее солнце сумело пробиться сквозь веки Наруто пришел себя от ощущения, что кто-то дует ему в рот.

И в самом деле взгляд сфокусировался на перепуганном лице незнакомки, которая старательно проводила сердечно-легочную реанимацию, не обращая внимания на то, что пациент уже скорее жив…

«Ребро сломала — сильная зараза!, — лениво подумал Наруто, буквально нутром ощущал, как по ритмично вдавливаемой грудной клетке расползается синяк. Затем снова перевел взгляд на оседлавшую его куноичи. — Бате скажу — не поверит", — и, решив и дальше во всем следовать школе юного извращенца, в следующий раз, когда чужие губы накрыли его, стремительно подался вперед, превратив это издевательство над реанимационным мероприятием (совсем не так проводят!) в поцелуй.

Дальше из глаз Наруто посыпались натуральные искры, поскольку коленка незнакомки со всей дури въехала ему между ног, ставя под сомнения шансы возродить славный род Сенджу.

Пока он подвывал от боли, драчливой куноичи и след простыл…

— Вот это прием у меня в Конохе! Вот это да, ттебайо! — не знал то ли ему восхищаться, то ли драпать отсюда Наруто. — Чтоб меня Учихи все скопом отпинали, я найду тебя, синевласка хренова!

Вскоре обнаружилась ещё одна проблема — на месте, где Сенджу оставил одежду, ничего не обнаружилось.

— Да вы серьезно, что ль?! — заорал на весь лес Наруто, отчего сидевший на ветке ворон посмотрел на него, как на идиота и глубокомысленно изрек:

— Дура-ак!

— Да чтоб вас, даттебайо! — набросив на себе хенге, всё равно жара такая стоит, что так даже лучше, Сенджу тушканчиком поперся на экзамен, на который, кажется, уже безбожно опаздывал.

Спросив дорогу у какого-то мелкого паренька в шлемаке, Наруто об этом тут же пожалел. Мелкий гаденыш отправил его прямиком в… НИИ имени Второго хокаге.

Взвыв от досады и пообещав, расправиться с мелким пездюком попозже, Сенджу с ноги вынес дверь института и потребовал Орочимару или того очкарика, как его там…

Миловидная дама на ресепшене вызвала охрану и пыхтящего от злости Наруто пропнул какой-то здоровяк с рыжими волосами и задохлик с акульей улыбкой.

Оскорбившись до глубины души, Сенджу пообещал когда-нибудь сжечь это место и, насвистывая злой мотивчик, отправился наугад в глубь Конохи.

Вскоре интуиция, а заодно, возвращающийся с занятий поток молодняка привел его к заданию Академии. Наученный горьким опытом вышибал Орочимару, Сенджу отправил в Академию теневого клона, а сам притаился в засаде…

Вскоре клон оказался развеян зверского вида мадам, которой самое место в стриптиз-шоу, а не в заведении для малолеток. Отправив на растерзание ещё одного теневого клона, Наруто с удовольствием устроил свой голый зад на выглядевшей безобидно клумбе… Но не тут-то было!

Муравьи, чтоб им всем казеиновый клей попался, залезли ему прямо туда… Ор Сенджу слышала вся Коноха. Держась за пятую точку, он промчался галопом к ближайшему пруду куда с яростным ревом и засел, ожидая, когда рыжие сволочи потонут…

* * *

В это самое время упирающегося теневого клона Наруто волокла за собой Анко. Наконец тот не выдержал и заорал:

— Тетенька, я конечно, не прочь уединиться, но вы подумаете, как вас моя маманя в асфальт вкатает!

За что тут же схлопотал затрещину от вскипевшей куноичи.

— Слышишь, никогда не называй меня «тетенькой», гаденыш мелкий! Это, во-первых! Во-вторых, для тебя я — Анко-сенсей, будешь паясничать я тебя Мамбе скормлю! — гневно шипя, так что ноздри раздувались просветила его «тетенька».

— О, а так даже сексуальнее звучит, Анко-сенсей! — показал ей язык Наруто. — Ай, да вас что Орочимару покусал?! — держась за отбитый затылок поинтересовался Сенджу.

— Ты откуда такой взялся? — в отчаянии взревела куноичи.

— Из маминой п… — хотел было дать ей резонный ответ Наруто, но вскипевшая «тетенька» развеяла его клона хуком справа…

* * *

— Ну вот! — раздосадовано проговорил получивший воспоминания клона Сенджу, сидящий в пруду и топящий муравьев. — Вторая куноичи из Конохи — и тоже бешенная! Эпидемия здесь, что ли? Или мне так везет?! Хотя не, — подумав решил он. — Первая — моя маменька! — и засмеялся. В самом деле, чего ему, привыкать что ль?! Наоборот, хорошо, что здесь такие женщины горячие… Веселее жить будет!

Затем решив, что муравьи уже покинули пределы его задницы, Узумаки вылез с пруда Академии и, отряхнувшись собирался было зашагать куда-нибудь в противоположную от своего сумасбродного сенсея сторону, как вдруг чьи-то пальцы ухватили его за ухо.

— Попался, гаденыш! — победоносно заключила Анко и поволокла его куда-то в сторону полигонов. Отчего Наруто так решил?! Ну так пока он блуждал, то выяснил, где они находятся…

* * *

Получив сегодня с утра приказ Анко-сенсея явиться на полигон, Саске уже примерно осознавал, что их ждет. Всё же отчим хокаге — это порой полезно… Однако делиться своим знанием с изнывающей от стоящей жары Сакурой он не спешил.

Сокомандница тщетно пыталась охладиться, яростно тренируя элемент воды… Вспотела, а больше ничего… Сморщив нос, заключил Учиха, лениво наблюдая за её пыхтениями.

Стоит отдать ей должное, отрезав волосы и взявшись за тренировки не только мозгов, но и мускулов, та стала чуть менее бесполезной. Но от этого не менее раздражительной со своими глупыми чувствами к нему.

Директор Третий явно недолюбливал его, раз распределил в одну команду с Сакурой… А, впрочем, на него роняла бы свои слюни любая из его выпуска, кроме, быть может, спятившей Хинаты. Так что Харуно — далеко не худший вариант… Знать бы ещё насколько придурком окажется этот Сенджу — и вовсе красота!

Чувство юмора у его отчима было в порядке… Запихнуть в одну команду к Учиха — одного из последних Сенджу… Он мало что знал об этом клане сооснователей Конохи, только что последняя в роду — Цунаде крутой медик и горькая пьяница, отбывшая из деревни с какой-то миссией много лет назад.

Очевидно миссия включала в себя продолжение рода. Саске хмыкнул. Любопытно будет посмотреть на этого Наруто… Однако Анко опаздывала, что было совсем на неё не похоже. Не случилось ли чего: не с Митараши разумеется, а с тем придурком, что решил её довести… было бы некстати — Учиха хотел сдать экзамен на чуунина поскорее.

* * *

Сакура теряла терпение, а когда Харуно теряла последнее, то внутри неё, как правило, оживал демон. И эту внутреннюю Сакуру, которую она старалась являть миру не столь часто, ибо: «доча, ты так всех женихов распугаешь», сейчас лихорадило.

Блаженно сопящий на травке Саске-кун уже начинал подбешивать её, как и любимая Анко-сенсей. Внутренняя Сакура требовала крови и неважно чьей.

Наконец подходящая жертва объявилась на горизонте, Сакура вскочила на ноги и довольно потерла кулаки, разминая кисти…

Анко-сенсей тащила за собой упирающегося и голосящего, точно идиот желтоволосого паренька. Саске рядом с ней тоже приоткрыл глаз и, кажется, увидел что-то такое за гранью её понимания, что аж тоже вскочил на ноги.

— Пополнение, седьмая! — швырнула к ним блондинчика Митараши. Тот неуклюже затормозил и расплылся в наглой улыбочке при виде Сакуры. — Это Наруто Сенджу — ваш новый товариш. Постарайтесь его не прикончить сразу… — Анко была в своем репертуаре. — Дотерпите до того, как станете чуунинами!

— Есть! — нестройно отрапортовались Сакура и Саске. К слову, Саске прожигал этого Наруто уж больно странным взглядом.

— Ой, эй, ребят, да вы чего такие постные?! — почесал в затылке по-дурацки улыбаясь Сенджу. — Я ж никакой-то там лошара, а сын двух санинов! — на этих словах Саске-кун недоверчиво хмыкнул.

— Что не мешает тебе быть лошарой! — осклабилась Анко. — Ладно, сейчас посмотрим, правда, ли ты из утробы принцессы Цунаде выполз, а не из какого другого помойного ведра, откуда тебя подобрали! Тренировочный бой — новенький против двух старичков! И учтите, Сакура, Саске, если вы проиграете, то я с вас живых не слезу — поехали!

— Что, двое против одного?! — заорала недовольная Харуно. — Да мы ж его в момент раскатаем!

— Не говори, гоп, пока не прыгнешь, красотуля широколобая! — только что подписал себе смертный приговор Сенджу.

— Ах ты! — внутренняя Сакура окончательно вырвалась на свободу. — Тебе капец, придурок!

* * *

Команда генинов, к которой приволокла его Митараши, являло собой странное зрелище. Томный пацан, который явно притомился на солнышке, судя по хлебалу просящему кирпича да бойкая деваха, косплеящая Анко, только с розовыми, а не фиолетовыми волосами и широким лбом.

Если сенсей хочет, чтоб Наруто показал на что способен, то… Ей придется покурить в сторонке, ибо батя хорошо научил его, что если от схватки не зависит твоя жизнь или честь или тоже самое, но для семьи и друзей, то нехер показывать всё, на что способен. Пусть другие думают, что ты слабее, чем есть на самом деле… После ублюдков будет ждать сюрприз!

Вот и сейчас Наруто решил пойти проторенной дорожкой, а не метать перед свиньями рассенганом:

— Секси но дзюцу! — прокричал он, отвлекая притомившегося. Однако голая сексапильная деваха в исполнение Наруто оставила бледномордого равнодушным.

— Да ты, что ль, педик?! — разозлился Наруто и… отменил действие хенге, являя миру свой голый зад и не только… Атаковавшая было его Сакура, резко затормозила и рухнула мордой в грязь, а бровь притомившегося выгнулась в такую дугу, что Наруто всерьез начал опасаться за свой зад, ибо вот только альтернативно развернутого ему под боком не хватало…

— Да хватит уже своими тощими яйцами трясти! — проорала ему Анко-сенсей, на что Наруто обиделся и снова наложил свою технику, на сей раз скомбинировав ту с теневым клонированием — целый гарем «сасных юношей» появился на полигоне.

Два коротких стука провозгласили о том, что у него только что стало одним противником и зрителем меньше, а притомившийся — всё же не педик.

— Хватит дешевых фокусов! — подал голос бледномордый. — Покажи на что ты способен, Сенджу!

— Ладно, ты сам напросился… Только скажи, болезный, как такое чудо-юдо зовут?! — во всю развлекался Наруто, которому очевидно когда-то очень плохо объяснили, как заводить друзей…

— Учиха Саске, причем в том, что я Учиха — сомнений нет, а вот ты… — притомившийся осклабился. — Больно на моего отчима похож!

— Если твой отчим похож на меня, значит, он красавчик и со второй попытки твоя мамка-таки сделала верный выбор! — не моргнув и глазом, надулся Наруто, уворачиваясь от очереди из сюрикенов.

Впрочем, Учиха вскоре показал ему, что, несмотря на хладнокровную мордаху, внутри него горит огонь. Даже огнище. А Наруто с его выкриками выступил навроде опахала, что раздуло его до небес, ттебайо!

Нет, его заточенные чакрой ветра кунаи против столь мощных техник стихии огня не годились… В ближнем бою он бы завалил этого притомившегося, но… тот не подпускал, выплевывая огонь.

— Эй, — прокричал Наруто. — А другим отверстием выдувать не пробовал?! — чакра кончалась и это злило Сенджу… Если так и дальше пойдет, то без рассенгана не обойтись. Жаб призывать не хотелось бы — это не честно, а в остальном… Что ж ему делать-то, ттебайо!

— А хрен с тобой! — махнул рукой Наруто. — Рассенган, чтоб тебе прическу расхреначило! — убивать-то новоиспеченного товарища он не хотел.

И в самом деле пролетевший над головой у Учихи шар концентрированной чакры заставил последнего ошалело выпучить на него свои черные глазёнки.

— Сдавайся давай! — прокричал Наруто, как вдруг сзади что-то неслабо тюкнуло его по голове.

Позже придя в себя Наруто обнаружит, что он, в чём был (то бишь голый) привязан к столбу, а прямо перед ним издевательски усмехается розоволосая девка.

— Я не теряла сознание от твоей придурошной техники, идиот! — кровожадно оскалилась она. — Потому что я люблю только… — она замолчала, смутившись и бросив на стоявшего в сторонке Учиху вполне читаемый взгляд. — Короче, довыеживался ты!

— Да, капец, чего ты в этом болезном нашла?! — ужаснулся Наруто, пытаясь вырваться, но веревки были повязаны на совесть. — А ну отпустите меня, даттебайо!

— Ну уж нет, мой сладкий, — к нему выступила Анко, на лбу у которой красовалась здоровенная шишка. — Ты сам виноват. Повиси здесь, подожди, когда восстановится чакра и ты перережешь веревки… А пока счастливого проветривания причиндал! Говорят, в том столбе живут короеды! Пошли, банда, угощаю данго! — и злорадно смеющаяся Митараши увлекла за собой Саске и розоволосую падлу, чтоб ей ежи в одно место пробрались!

— Сволочи! — орал Наруто, тщетно извиваясь — Так нечестно, чтоб вас всех, уроды!

* * *

Битый час он висел, привязанный к столбу на самой жаре и мечтал о капле воды… Чакра пока так и не восстановилась, а он чувствовал себя прегадко. Первый раз с ним случился подобный конфуз… И далеко не первый за прошедшие сутки… Что за день-то сегодня такой?

Ладно ещё на полигон никого нелегкая не заносила — и то хлеб. Ну вот только сказал… Или у Наруто от обезвоживания пошли глюки или прямо перед ним, в самом деле, материализовался эрохокаге.

Решив на всякий случай не рисковать, он заорал, что есть мочи:

— Помогите, насилуют! — ну а хрена он помнил, как тот выпялился на него в детстве… А теперь ещё и сюда пришел, когда он висит тут голый и беззащитный. Да что б вас всех, даттебайо!

Вздрогнув всем телом от его крика, хокаге очумело выкатил на него свои синие глаза.

— Наруто… ты чего перегрелся? — обеспокоенно прошептал он, и положил руку ему на плечо, отчего Сенджу закричал только сильнее. В следующую секунду что-то рвануло его за плечо и вместо полигона он переместился… да верно в кабинет этого больного педофила! Ну хоть руки, ноги были свободны.

— Не трожь меня, эрохокаге! Маманя тебе потом этого не простит! В землю вкатает и что хокаге не посмотрит! Не приближайся! — тщетно придумывал аргументы Наруто, пока хокаге все также очумело на него смотрел, гипнотизируя своими синими-синими глазками.

— Наруто, выпей водички, — с каким-то пришибленным выражением лица протянул ему стакан с чем-то подозрительным хокаге.

— А-а, опоить решил, гад! — раскусил его грязный план Сенджу. — Хрена-с-два тебе, я читал у бати в книжке, как это бывает… И откуда ты знаешь, как меня зовут, а, эрохокаге?! — почесав в затылке, задался вопросом Сенджу.

— Потому что я твой отец, балбес! — кажется, кличка эрохокаге все же выбесила последнего… А, впрочем, погодите-ка?!

— Чего?! — вскричал Наруто, чувствуя, что солнечный удар всё же настиг его, а ковер в кабинете вдруг покачнулся навстречу…

---

Примечания:

Да, эк, автора унесло!

Примечания:

Спасибо WhiteNight19 за обложку! https://ibb.co/Mkw21TZ

У Минато лицо тролля, у его дочуры тоже похожая морда-лица, как и у удивительным образом у Наруто.

Сразу видно — семейство!

Для тех, кто в танке:

Цунаде собирается отвесить Минато звездюлей и её в полете словил Джирайя.

А Саске с Харуко так в сторонке охренивали)))

Не хватает только выглядывающего из-за угла Орочимару и сталкера Хинаты)))

А так идеально, спасибо, дорогая!

К слову, у WhiteNight19 есть много и своих добротных фиков, в которых присутствует редкое по красоте явление -#Минато_не_сволочь

https://ficbook.net/authors/1157740

---

Коноха. Невыносимо знойный день издевательски медленно клонится к своему завершению. В кабинете хокаге страшная духота — не помогает даже собственный клон, использующий чакру ветра. Минато больше вспотел, концентрируя её, чем получил долгожданное дуновение ветерка.

Впрочем, сыплющиеся, как из рога изобилия проблемы (бездонный он что ли?!) заставляют хокаге пыхтеть много больше какой-то там жары. Потому как покой ему даже не снился. Спасибо, Кушине, что имела отвратительную привычку вторгаться в его сны ярким огнем и… жгучими речами заставлять его испытывать угрызения совести.

И хокаге, отворачиваясь от стопки накопившихся дел, бьет себя кулаком в грудь. Отболело? Нет. Оставил ли он там, в прошлом, ту жизнь, что могла бы у него быть, не явись в Коноху тот ублюдок в маске? Нет. Продолжал ли мучать себя бесполезными сожалениями и сейчас. Да. Любил ли он Кушину? Да. Любит ли Микото? Тоже да. Ощущает ли он тупые отростки боли, когда читает очередной отчет сенсея, который стал отцом для его сына. Скорее всего, лучшим отцом, чем он сам? Да. Переиграл бы он эту партию, окажись в прошлом? Нет. И хотя у Минато ничегошеньки не отболело, но жить как-то надо было. Ему. Да и Микото тоже…

Четвертый нервно смеётся. Он обещал Фугаку позаботиться о его семье. И кажется перестарался. Намерено стер ту грань и погрузился в сладостное безумие.

Было ли то решение политическим? Многие думали, что да. Но то лишь удачное совпадение. На деле же Минато просто слишком привык… К молчаливому спокойствию, которое порой оказывалась хуже отборной ругани и криков, что царило в доме Учиха.

Четвёртый умел делегировать полномочия. Выбранные им советники не тормозили его, а избавляли от груза лишнего геморроя. Благодаря этому у хокаге, в отличие от его предшественников, было время «на подумать».

И эту прорву немыслимого для хокаге свободного времени необходимо было чем-то заполнить. Тренировки — это хорошо, но так недолго пасть в пучину отчаяния и превратиться в свихнутую машину для убийств. А это очень-очень нехорошо для Конохи.

Потому-то он и ходил к Учиха. Когда-то давно, в другой жизни, он думал что они будут дружить семьями. В результате, своей семьи Намикадзе лишился, но ходить к Учиха в гости не перестал.

На фоне будней хокаге, полных решений между «дерьмово и совсем дерьмово» и снами, в которых вместо отвлечения и отдыха над ним лютовала Кушина, ему была необходима хоть какая-то отдушина.

Незаметно ей стал мелкий Саске — чрезвычайно милый ребёнок. Не гений, как его брат, рано повзрослевший на войне, а именно ребёнок. У Саске было детство и полная семья. Глядя на него, Минато отчаянно жалел, что не смог всего этого дать своему сыну.

Впрочем, вскоре стало ясно, что в клане Учиха зреет нехорошее брожение, контролировать которое Фугаку был не в силах. В результате тот стал раздражительным и более требовательным к своим домашним. Глядя на Саске, Минато видел изголодавшегося по отцовскому вниманию ребенка. Невольно это служило для него очередным уколом совести, хоть он и убеждал себя, что у Наруто всё хорошо, что Джирайя и Цунаде, несмотря на всю свою бестолковость, способны любить лучше, чем холодные ледышки Учиха. Получалось дерьмово.

А когда соклановцы напали на дом главной семьи, в голове у Минато что-то окончательно перемкнуло. И пока дом, куда он столько лет ходил проторенной дорожкой, хоть и давно в тайне разместил там свою метку, (которая и спасла Саске с Микото), догорал, Четвертый понял, что привязался совсем не как кошка к стенам, теплу и уюту, а к людям, этот дом наполнявшим.

Ночью после того, как он это понял. Минато боялся засыпать. Ибо к тени Кушины незамедлительно должен был добавиться жаждущий его смерти Фугаку. Впрочем, тот отчего-то так и не объявился. Ему же хватило и одной Узумаки, поставившей пред собой цель «выкинуть эту бредовую идею» из его бедовой головы.

Сказать проще, чем осуществить. Намикадзе отчаянно не хватало покоя, а свою тихую гавань он, очевидно, обрел лишь рядом со спокойной и покладистой Микото и Саске, что хоть и делал «страшные глаза при его приближении», всё же был рад его видеть.

Чтобы это понять Минато оказалось достаточным однажды не придти в назначенное время на ужин. Он помнил тот вечер — не вернувшаяся разведгруппа, после обнаруженные трупы. Клон хокаге пустился в погоню, сам он заперся в кабинете с Шикаку на мозговой штрум. Подозревалось Облако, но клон наткнулся на двоих нукенинов в плащах с кровавыми облаками.

Оказалось выманивали его. Нукенин с акульей улыбкой и острыми зубами поинтересовался: «Куда ты дел отродье Кьюби?!»… Другой с дурацкой тыквой на лице коротко посмотрел прямо в глаза разгневанному Минато и сообщил: «В Конохе его нет, » после чего оба испарились в ночи, а клона долго колотило.

Чувство, что нукенин в глупой маске ему знаком, не желало покидать Минато и после того, как он отослал предупреждение быть настороже Джирайе. Это было странно. Зачем нукенинам его сын? «Отродье Кьюби…» Да, в Наруто была чакра Лиса, но не в таком же количестве, чтоб заинтересовать… Или в таком?

В тот вечер Намикадзе был слишком взволнован, чтоб идти в гости. А когда явился на другой день без приглашения — был остановлен окриком с близлежащего дерева. Перед ним приземлился Саске — злой и взъерошенным, похожий больше на воробья, чем на призывного ворона Итачи. Он вызвал у Минато непроизвольный смешок.

Смирив его уничтожительным взглядом, Учиха сообщил, что его мама волновалась и что, если он ещё раз посмеет забыть о встрече и расстроить его мать, то будет иметь дело с ним.

Мысленно восхитившись подобному рвению и наконец осознав, что здесь его ждут, Намикадзе, невольно улыбаясь, вошёл в дом, принюхиваясь к восхитительному аромату домашней еды.

Особой любовью к растворимому рамену хокаге так и не воспылал, а быть завсегдатаем ресторанчиков — слишком накладно для того, кто платит из своего кармана более, чем щедрые алименты двум очень-очень дорогим нянькам S-уровня.

Учиха же всегда были щедрыми хозяевами. Только вот гостей, кроме хокаге, у них особо не наблюдалось.

Выждав более менее приличный срок со смерти Фугаку, Минато сделал предложение. Он всё рассчитал. Точнее думал так. Внутри деревни Намикадзе больше не опасался куная в спину — большая часть по-настоящему опасных элементов была давно уж на том свете, а со всеми остальными джоунин в запасе Микото Учиха могла справиться и сама.

Этот брак упрочил пошатнувшееся положение клана, Четвертый же получил то, чего его столь варварски лишил ублюдок в маске — семью. И конечно же, Саске не был и близко похож на Наруто, но это не мешало ему любить мелкого, как своего.

Когда появилась Минори — Минато был счастлив. Почти. Дочь уродилась слишком похожей на него… и Наруто.

Он боялся. Всю беременность Микото хокаге боялся, что вот-вот нарисуется тот человек в маске и оставит его жизнь в руинах. Вновь. Хоть то и не поддавалось логике, ведь Микото не была джинчуурики. Нормальная, она не могла заинтересовать неизвестного ублюдка, кроме одного аспекта… Тот тоже был Учихой.

Не Данзо напал на них в ту ночь. Не его стиль боя, не его очертания да и не стал бы он рушить Коноху, которую, пусть извращено, но защищал, лишь бы смести его, Минато. Слишком много чести.

То был Учиха. Тоже. Потому Намикадзе и боялся. Их дом был весь оплетён защитными печатями — так что даже вороны Итачи и те не могли подточить свой клюв.

Когда Минори появилась на свет и никто не напал, страх не покинул его. Напротив, он стал постоянным его спутником. Каждый раз, опуская взгляд в люльку и видя ярко желтые пряди и синие глаза, Минато чувствовал, что задыхается. Красное сморщенное личико Наруто впечаталось в память и никак не желало уходить.

Микото — проницательная женщина. От неё не укрылись его хождения вокруг да около. Прижатый к стене и он с легким любопытством наблюдал за тем, как та тщетно пытается взломать своим гендзюцу его сознание. Благодаря ублюдку в маске, Минато стал параноиком, его разум был надежно защищен от подобных поползновений.

И все же начинать семейную жизнь со лжи не следовало. Он всё ей рассказал. Микото выслушала молча, а потом отвесила такую пощечину, что след от неё ещё пару дней приходилось маскировать под хенге.

Ещё неделю жена с ним не разговарила, подчеркнуто игнорируя также и плач Минори по ночам, отчего Минато ходил на службу злым и не выспавшимся. На его справедливое: «У меня нет груди!», Микото гневно на него посмотрела и прошипела: «Так, отрасти! Или купи, сбагрив кормилице — это же для тебя выход!»

С той поры Минато больше ничего не спрашивал, просто турнул прохлаждавшегося на посту у его дома Анбу в круглосуточный магазин за смесью.

Некстати, заглянувший на кухню среди ночи Саске стал свидетелем поистине незабываемого зрелища. Минато — растрепанный, со следами блевотины на прическе, в одной руке удерживал бешено ревущую мелкую, а второй, пыхтя, разводил смесь на медленном огне… Взгляд упершийся в Саске был поистине маньячным и готовым убивать.

Однако Учиху таким было не испугать, а по сейму, он, морщась, принял сестру из рук задолбавшегося отчима, пока тот не спалил всё к чертям.

С той поры молчаливая благодарность Минато к пасынку превысила все возможные пределы. А Микото, заметив сплотившихся мужчин, вскоре переменила гнев на милость. Хокаге снова стал высыпаться и прекратил лютовать на службе.

«Я вас не брошу», — уверенно отчеканил он, глядя жене в глаза. Микото же поджала губы и тихо ответила: «Посмотрим».

С той поры Четвертый стал бояться не полумифического шиноби в маске, а самого себя. Ведь он сам, не хуже кого бы то не было, мог разрушить своё счастье. А то и лучше.

Рассеянно качая мелкую на ноге, куда та бессовестно залезла, начисто игнорируя полностью упаханный вид отца, слушая, как Микото, любя отчитывает Саске за то, что тот в очередной раз свистнул её гель для укладки, хокаге думал, что он будет полным кретином, если это всё похерит.

Однако время шло и наставала пора каким-то тайнам сойти на нет. Наруто не мог вечно бродить по свету с Джирайей и Цунаде. Хоть те и мастерски уходили от акацуки — рисковать не стоило. Наруто должен был закрепиться за Конохой. Его сын — шиноби, а не какой-то бродяга.

Да и оба санина были нужны деревне. Держать их вечно на дальней миссии не представлялось возможным. Грядущий экзамен в Аме и расформированная команда любимого пасынка заставили Минато форсировать события.

Джирайя в своих отчётах отмечал, что у Наруто как у медика (подумать только!) превосходный контроль чакры и до полноценного рассенгана ему осталось совсем чуть-чуть.

Орочимару должен был стать тем самым толчком. Ведь Минато знал: настоящий шиноби рождается в бою. И только у его скользкого сподвижника была подходящая рожа и репутация для подобного мероприятия.

Реальность превзошла ожидания. Наруто мало того что зарядил по секретарю Орочимару (он что не мог девушки симпатичной найти?) настоящим рассенганом, так ещё и Цунаде излечилась от своей гемофобии и была готова вернуться в строй.

Правда, Орочимару предупредил, что та скорее убьет его, но Минато было плевать. Это были хорошие новости. А то, что Наруто был ранен… Лучшие уроки приходят именно с болью и кровью.

Сейчас он с нетерпением ожидал возвращения сына и сенсея. Намикадзе соскучился по его низкопробным шуточкам, патологической тяге к прекрасной половине человечества и незлым подколкам. Хоть и понимал… Как прежде уже не будет.

Он не был наивен, чтобы строить иллюзии. Наруто ему больше не принадлежал. Единственное, на что он может рассчитывать так только заманить сына в ученики… И дальше привязать его к себе, как к сенсею. Остается надеяться, что стремление стать сильным пересилит презрение к нему.

Однако всё шло не по плану. С самого начала едва семейство Сенджу, в которое столь органично втесался Джирайя, вступило в Коноху, Анбу потеряло след Наруто.

Да, это известие заставило Минато испытать смешанные чувства — с одной стороны гордость, с другой тревога за то, что же сын Кушины, воспитанный двумя сумасбродными санинами, собрался предпринять в его родной деревне…

Дальше события закружились калейдоскопом. Анбу все-таки обнаружили след Наруто, точнее, его одежду, оставленную в жуткой глуши на берегу речки.

Ладно, тут Минато мог его понять — жара стояла такая, что он и сам бы с удовольствием окунулся, но… Одежда была, а мальчика в пределах видимости — нет.

В результате к чему к делу был привлечен Какаши с его псами-ниндзя. Одеждой пришлось пожертвовать, чтобы у каждого пса был образец запаха… Вскоре Минато доложили, что псы нашли ещё одну кучку брошенной одежды и следы борьбы.

Оказалось одежда принадлежала Хинате, которая не стала отпираться, что столкнулась с «каким-то извращенцем, что притворился мертвым, а когда она начала его реанимировать, попытался поцеловать». Мысленно сделав пометку, что «воспитание Джирайи на лицо», Намикадзе приказал искать по деревне голого Наруто.

Однако тот мастерски владел не только хенге, но и основами маскировки и ухода от погонь. Ибо его передвижения не подпадали ни под какую логику.

Его сына видели упрямо рвущимся в кабинет к Орочимару. Эта новость окончательно добила Намикадзе. Просто потому что тому давно следовало быть в Академии сдавать экзамен на генина, а не штурмовать приемную комиссию НИИ!

Ему доложили, что потасовка вышла не шуточная, а все потому, что Наруто не поверил, что Орочимару нет на месте… Суйгецу — подарочек Мэй на свадьбу и Джуго, странный бесноватый шиноби, сам пришедший к Орочимару, вдвоем едва отстояли родное НИИ. Последнее доказывало, что силенок у Наруто хватало, что до мозгов… И в самом деле, отправить его, что ли, потом на заочное отделение?!

Как бы то ни было, но приключения ненастоящего Сенджу продолжались. Ему доложили, что Наруто успел столкнуться с внуком Третьего — Конохомару, тот его провел, отчего первый поклялся отомстить… Что было весьма некстати. У Минато с Третьим был баланс — Намикадзе не лез лишний раз в дела Академии, а Сарутоби избавлял его от лишнего геморроя, воспитывая идеологически правильное новое поколение, верное воле огня.

Дальше безобразно опоздавший Наруто все-таки сдал экзамен, где настолько впечатлили учителя Ируку, что Анбу видели последнего среди бела дня напивающимся. А Третий прислал Минато записку, что не прочь побеседовать с ним с глазу на глаз…

Пока Намикадзе был занят тем, что уклончиво отвечал на подковыристые вопросы Третьего. Наруто где-то там экзаменовала Анко. Причем, если верить донесениям последняя была дико возбуждена «таким пополнением», памятуя слова Хинаты об извращенце, Минато начинал всерьез беспокоиться.

Однако чему он совсем не удивился, так то заявившейся вскоре после ухода Третьего к нему в кабинет Митараши. Та выглядела сытой и довольной, словно только что объелась от пуза данго (ой не доведет её это пристрастие до добра!) и развела Какаши на секс, последнее происходило довольно часто и уже начинало волновать Намикадзе… Ведь его ученик натура впечатлительная, тонкая, в отличие от толстокожей Анко, мог воспринять это всерьез.

— Хокаге-сама, — Анко вежливо, но коротко поклонилась, словно показывая, что настоящий господин у неё только один — Орочимару. — Вы своего пиздюка не теряли?

Ну вот очевидное-невероятное… Снова Митараши распускает при нём свой острый язык, знает, что Орочимару её отмажет, но… Всему же должны быть границы.

Осклабившись так, что у вражеских шиноби при таком выражении морды-лица Минато начинали трястись поджилки, он спокойно выдал:

— Я тебя внимательно слушаю.

— Я о Наруто, хокаге-сама. Что он Сенджу по Цунаде-саме, я, быть может, готова поверить, как и в то, что воспитывал его, если подобное можно назвать воспитанием Джирайя-сама, но биологически при создании Наруто постарались явно вы. Так вот, хокаге-сама, ваш сын сейчас на седьмом полигоне из-за собственной самоуверенности и извращенности. То, что он там голый — точно не моя заслуга. Он уже таким припёрся на экзамен к Сарутоби, ладно хоть хенге выдюжило… Что до остального, то да в том, что он сейчас примотан к столбу чакронепроницаемыми верёвками — моя работа. Но Наруто должен был усвоить урок… Что даже если соперник слабее, нельзя его недооценивать. Как и то, что нельзя грести всех под одну гребёнку. Потому я бы на вашем месте отправилась бы его отвязывать — жара всё-таки, последние мозги вскипят…

Не дослушав Митараши и коротко зарычав что-то про: «Хрен тебе, а не стимулирующие за июль!» — Минато исчез во вспышке Хирайшина. На полигоне у него была метка…

Наруто обнаружился, как и сказала Анко, абсолютно голым и явно изнывающим от жары… Забавно, как интересно сложилась их судьба. В последний раз они оба виделись в Конохе в примерно в таких же ролях. Правда, тот Наруто был надрывно верещащим свёртком…

Его гнев на Анко превысил все пределы, стоило сыну открыть рот. Эрохокаге, черт возьми! Да этот ребенок в конец перегрелся, иначе не стал бы нести всю ту чушь об извращенцах, педофилах и при том откровенно боязно поглядывать на него.

Решив, что Наруто срочно пора в тенёк — он перенёс его в свой кабинет (Анко, к слову, уже исчезла, хитрая бестия!), но сын, очевидно, решил, что Минато намеренно уволок его к себе, чтобы… Что? Тут в меру извращенная фантазия Намикадзе дала сбой.

После того как Наруто в ответ на стакан обыкновенной воды, выдал, что хокаге хочет его опоить, пригвоздив очередным обидным «эрохокаге», а ведь Минато за всю жизнь только с двумя женщинами и был! И то, по поводу Кушины, любовь она ведь до гроба, а не после…

Рассвирепев Четвертый выдал правду совсем не так как планировал, иначе с чего бы сыну падать в обморок на его ковёр с весьма богатой историей. Подхватив Наруто в паре сантиметров от онного, Намикадзе выдохнул.

На этом ковре они с командой Джирайи получали свою первую миссию от старика Третьего, на нём же Минато краснел уже за своих оболтусов, а после, став хокаге, именно на нём они с Кушиной отпраздновали его назначение, так отпраздновали, что у Минато до сих пор при виде него фантомные боли в спине… Что поделать Кушина очень-очень сильно не любила быть снизу, зато проезжалась на нём так, что будь здоров…

После здесь же сам Минато отправлял верных ему людей на смерть, нередко пытал предателей и свершал над ними суд… Этот замшелый коврик видел всю его жизнь, а теперь узрел и голую задницу его сына!

«Нет, — думал, бережно заворачивая перегревшегося Наруто в свой плащ хокаге. — Кабинет слишком людное место, его надо переместить…»

На рёбрах у сына он заметил нежно лиловый синяк — видимо, вот оно последствие неосторожной реанимации от Хинаты, впрочем, рядом с ним был один довольно свежий шрам, заставивший Минато задуматься о визите к Орочимару… Поскольку хокаге не любил, когда ему намеренно недоговаривают о важных вещах. Например, о том, что ранен его сын был куда более серьёзно, чем ему доложили.

Недолго думая, Намикадзе переместился к себе домой. Микото должна была понять. Кушина была ей подругой. Жене можно было верить и доверить перегревшегося сына… Самого его ждала не самая приятная беседа с Орочимару насчёт в край обнаглевшей Анко и опасных недоговорок последнего.

В конце концов это лучше… Лучше, чем вот так ждать его пробуждения и иметь несчастье лицезреть, что эрохокаге — плод отнюдь не знойного солнца, ударившего Наруто по мозгам.

Потому как Четвертый хокаге охотнее бы вышел против полчища вражеских сил шиноби, чем доказывал сыну, что он не верблюд, точнее не извращенец.

* * *

Очнулся Наруто от того, что на лицо ему лилась холодная водица. Мигом вспомнив, что предшествовало позорному обмороку, Сенджу, проигравший сражение солнцу, но не желавший без боя даваться долбанутому педофилу эрохокаге, резко встал на… диване, да?!

Это был не кабинет, куда перенёс его последний, более того желтоволосого мерзавца и вовсе не наблюдалось в зоне его видимости. Вздохнув чуть облегченно, Наруто перевёл взгляд на поливавшую его из чайничка женщину… Постойте, женщину?!

Сделав неуклюжую попытку прикрыться, Сенджу заметил то, что он уже не такой голый, как был до этого — чертов эрохокаге-таки напялил на него свой дурацкий белый плащ.

«А не делал ли он со мной ещё чего, даттебайо?!» — ужаснулся Наруто, но проверить ему помешала всё та же темноволосая тетенька с миловидным спокойным лицом.

Эта на стерву или фурию не похожа… В отличие от всех остальных, повстречавшихся ему куноичи скрытого Листа.

— Держи, — тётенька протянула его чашку с… Наруто втянул носом аромат. Обыкновенным зелёным чаем. Разве что туда добавили пару листиков мелиссы. Конечно, вероятность того, что темноволосая тетенька была в сговоре с эрохокаге существовала, но… Уж больно хотелось пить.

Совершенно неприлично хлебая предложенный напиток, Наруто чувствовал, что попал в нирвану… Он даже и не предполагал, что настолько обезвожен. А может и последняя фраза эрохокаге — галлюциногенный бред?! Отец он его… Ну что за бред… Конечно, Наруто не шибко похож на родителей, но вряд ли бы те стали воспитывать ошибку юности Четвертого… Или стали бы?!

Сенджу затопила волна беспокойства. Тётенька в третий раз подлила чаек в кружку и он, стараясь не думать, вновь припал к источнику живительной влаги, пока…

— Папа! — радостно окликнул его звонкий девчачий голос. И тут же на живот к нему запрыгнула яркая желтая вспышка. Подавившись, Наруто мучительно прикидывал, могли ли появиться дети от простого поцелуя или же та синевласка все-таки его изнасиловала?! В любом случае, детям было положено развиваться в лоне матери уж несколько месяцев точно, а восседавшей на нем девице было, как минимум, лет шесть.

И всё-таки синие глаза, жадно впившиеся в его лицо, Наруто видел каждый день в зеркале.

— Ты не папа, — с некоторой обидой заключала девочка, и хотя Сенджу пришел к тем же выводам, от души у него немного отлегло.

— М-да, мне ещё слишком рано, кхм, быть, чьим либо отцом, — пробормотал Наруто, чувствуя, что уши его краснеют. Пожалуй, всё же стоило прослушать ту лекцию бати о безопасном сексе.

— Но ты в его плаще! И у тебя такие же волосы! — не унималась девочка. Внутри у Наруто что-то похолодело… До него начало доходить, с кем именно его перепутали.

— Минори! — строго окликнула девочку тётенька. — Слезь с нашего гостя. Это невежливо.

— Да, мама! — довольно шустро слезла с него девочка, не прекращая пожирать Наруто любопытствующим взглядом.

Впрочем, он занимался тем же самым. Более того, глядя сейчас на то, как органично сплелись в ней черты столь разных людей, как эрохокаге и чернявой тётеньки, Сенджу мысленно подмечал тоже самое и в Харуко… И только он сам был ни на кого толком не похож. Кроме проклятого эрохокаге, что сказанул ему такое.

— Сейчас вернусь, — коротко бросила тётенька и Наруто остался один на один с Минори.

— Ты папин родственник? Как тебя зовут?! — засыпала его вопросами девочка.

— Не знаю, — не стал лгать Сенджу. — Наруто.

— Здорово! А ты знаешь моего брата Саске?!

«Как тесен мир, — кисло думал Наруто, с легким любопытством слушая рассказ Минори о её крутом старшем братце, с которым ему посчастливилось оказаться в одной команде.»

Вскоре вернулась темноволосая тетенька и протянула ему стопочку одежды, очевидно, позаимствованной у Саске, ибо там преобладала темно-синяя цветовая гамма, а кое-где виднелись затяжки от свеже отпоротого герба клана Учиха.

— Э-э, тётенька… — Наруто вопросительно посмотрел на женщину.

— Микото, — немногословно подсказала та.

— Микото-сан, спасибо, — благодарно улыбнулся он ей. Какие бы грязные тайны не скрывал эрохокаге, эта женщина вряд ли была в них замешана и ответить иначе в данный момент было бы верхом неблагодарности.

— Можешь переодеться в той комнате, — Микото кивнула на соседнюю дверь.

Наруто не требовалось особо упрашивать воспользоваться данным предложением. Он уже порядком проветрил своё хозяйство, чтобы теперь возжелать его прикрыть. Повторять подобный опыт знакомства с Конохой ему более не хотелось, однако Наруто должен был признать — это самое унизительное и невероятное приключение, что происходило с ним за годы скитаний! Эта деревня, определённо, заслуживала, чтоб ей дали шанс стать его родиной.

К слову, о комнате. Та оказалась кабинетом. Причём чем-то напоминавшим тот, в котором Наруто уже побывал. Это какой же задрищенской должна быть жизнь, чтоб после работы идти домой и запираться в другом, жутко похожем на рабочее, месте?

Впрочем, если в том кабинете полки ломились от отчётов и иных проявлений её величества бюрократии, то здешние шкафы пухли от различных свитков с техниками и иными, нужными для шиноби- исследователя книгами.

Подняв один из множества листочков, воплощавших местное арт-пространство, Наруто присвистнул. Что ни говори, а хокаге не был дураком. Печать, над которой тот работал была на редкость заковыристой и, наверняка, вызвала б бурю восторга у Харуко…

Воспитания о сестрёнке обожгли холодом. Неужели та была права?! И он им… не родной. Взгляд Сенджу упёрся в чуть приоткрытый ящик стола. На самом деле в кабинете было куда уж больше любопытственных и совсем недурственных вещей, но его странным образом тянуло именно к этому ящику.

Заглянув внутрь, Наруто хмыкнул. На верху лежала фоторамка с симпатичной красноволосой женщиной, замусоленность которой говорила о том, что эрохокаге часто держит ту в руках… А может и не только держит.

А что?! Допустим, Четвёртому удалось отбрехаться от славы педофила, но он тут же открылся с новой стороны! Бессовестный онанист, занимающийся данным непотребством прямо под боком у довольно милой жены, ну не сволочь ли!

Душа требовала немедленно обличить негодяя перед Микото-сан, потому, наскоро натянув на себя одежду Саске и держа в руках фоторамку, он поспешил к жене эрохокаге.

— Кто это?! — спросил он, надеясь увидеть, как заполыхает от гнева это красивое лицо, но вместо этого Микото-сан приняла какое-то печальное и несколько виноватое выражение.

— Твоя мама, Наруто, — фоторамка вылетела из ослабевшей руки, и, несомненно, разбилась бы о пол, если бы не молниеносная реакция Минори.

— Хм, красивая, и у тебя её овал лица! — мило улыбнувшись, просветила его девочка. — Мам, а почему фото мамы Наруто было у папы в кабинете?

«Очень хороший вопрос!» — заторможенно подумал Сенджу, стискивая зубы.

— Потому что… — Что ж тётенька Микото была поистине стойкой женщиной, умевшей отвечать на неудобные вопросы, не сбегая в кусты, как это делал чёртов эрохокаге. — Ты же знаешь, что я уже была замужем и что Итачи и Саске твои братья только по мне? Так вот Наруто — твой братец по папе. Эта женщина — Кушина Узумаки, когда-то была моей подругой, но она умерла… очень давно.

— Здорово! — лучезарно улыбнулась Минори. — Ещё один братик! — и повалила обескураженного Наруто на пол.

* * *

Семья его эрохокаге оставила Наруто в смешанных чувствах. С одной стороны — обе, и мать, и дочь, были приятными в общении. Минори, особенно тогда, когда прекращала расписывать достоинства Саске. С другой… Он скрипнул зубами. Что ж Микото-сан хотя бы ответила ему правду.

Теперь обмусоленная рамка жгла его карман. Эрохокаге — в самом деле его отец. А красноволосая женщина мать. Микото рассказала, что та была джинчуурики Кьюби, а их брак с эрохокаге был тайным. А ещё много всего того, отчего Наруто передумал афишировать день своего рождения в этой деревне…

Ведь Лис так легко вырвался, потому что печать была ослаблена родами. Он появился на свет, а его мать умерла, как умирают все джинчуурики после извлечения, но, в отличие, от них Кушина была Узумаки и смогла протянуть достаточно долго, чтоб спасти деревню от беснующегося Лиса.

Она стала героиней посмертно, деревня осталась без своего оружия почти в руинах, а эрохокаге… Решил, что не сможет защитить своего новорожденного сына. И из-за этого, а ещё из-за политических соображений (Многие потеряли родных в ту ночь Наруто, он не хотел, чтобы тень легла на тебя и хокаге) Намикадзе поручил миссию по его воспитанию двум Великим санинам.

«Что ж, — думал Сенджу заторможенно. — Спасибо, хоть не Орочимару…»

В груди болело так, что он начисто проигнорировал нисколько не удивленного его наличием дома Саске.

— Я пойду, — только и сказал он, но Микото верно, расценив его состояние, отправила с ним нисколько несопротивляющегося сына в качестве провожатого.

И в самом деле Наруто не знал, куда ему идти… Где его дом и есть ли он вообще. Сенджу остановился невдалеке от калитки особняка хокаге, стоявший позади Учиха как-то странно вздохнул. Сочувственно что ли? Ещё чего не хватало, чтоб этот задохлик его жалел?! Наруто нахмурился.

— Слушай, добе…

«Хм, а это ещё что за словечко?!» — лениво подумал Сенджу, оборачиваясь.

— Минато — не такой уж паршивый отчим. Думаю, сначала, занимаясь со мной, он видел тебя. Иначе с чего бы он с самого начала уделял мне едва ли не больше внимания, чем… — по бледному лицу Учихи пробежала горечь. — Родной отец?

— А где он? Твой батя? — не подумав, ляпнул Сенджу.

— Там же, где твоя биологическая мать. Они мертвы. В этом мы похожи, — вздохнув и с чем-то внутри согласившись, Учиха протянул ему ладонь. — Мы в одной команде. Товарищи. И у нас общая сестра. Нам лучше не враждовать.

— Ладно, тёме, — пробормотал Наруто, пожимая руку. — Мы и в самом деле, товарищи…

— С Сакурой я поговорю. Она, конечно, раздражает, но ты её взбесил. Если хочешь меньше проблем не упоминай её лоб, — чуть улыбнулся Саске.

— Ладно, — кивнул Наруто, радуясь этой передышке. Ведь Учиха намеренно отвлекал его, позволяя не думать.

— Пошли, думаю, я знаю, где могли остановиться твои, — уклончиво ответил Саске, направляясь вперед.

— И где же? — чуть прикусив губу, нагнал его Наруто.

— Старый дом Сенджу. Он немного заброшен, но не разграблен… Говорят, Мито Узумаки наложила на него столько защитных печатей, что войти внутрь может далеко не каждый.

— А-а, — отстраненно кивнул Сенджу, хотя в любое другое время столь легендарное жилище не оставило б его равнодушным.

— Ты чего, бестолочь? — притормозил Учиха, отчего Наруто едва не врезался в него. — Нашел из-за чего расстраиваться, придурок! Ну и что, что они не по крови тебе родня?! Они тебя любят?

Сенджу засопел, но больше головы не опускал.

Саске оставил его у самых ворот, на которых виднелся немного выцвевший герб Сенджу и… Узумаки тоже.

Входить внутрь было страшно. Но не страшнее, чем тонуть там на реке… Чуть тряхнув головой Наруто вошёл внутрь.

— Братец! — Харуко первой (хороший сенсор) заметила его приход. — Ты где был? И с кого снял эти ужасные шмотки?!

— В самом деле, Наруто, — в проеме появилась улыбающаяся маманя. — Ты что Учиху без штанов оставил?!

— А, по-моему, — следом за ней просунулась Шизуне. — Выглядит ничего.

— Ничего, если хочешь сойти за педика! Снимай это немедленно, Наруто! — пробасил выглянувший на шум папаня.

На душе у Наруто потеплело да и дом его, вроде бы, не выплюнул. Значит, все хорошо, да?

— Ну как там, где твоя повязка генина, братец?! — наседала на него Харуко… И тут Сенджу понял, что в самом деле опарафинился. Где его повязка, чтоб вас всех, ттебайо?!

— Вот она, — голос позади был ему отвратительно знаком, а уж по выплеснувшейся в пространство Ки мамани, Наруто понял, кто стоит позади него.

«Ну вот, — подумал он. — Брехня всё это про офигенную защиту бабушки Мито!»

---

Примечания:

У нас впереди финишная прямая — "Если с другом вышел в путь", "В семье не без урода" и крайняя часть "с названием под вопросом".

Притом у меня уже сложилась в голове концовка Лимонных хроник — сиквела сего опуса)

Примечания:

Да-да, по тухляку (сравнительному) в коммах автор поняла, что народ, мягко скажем, недолюбливает Минато.

Потому предлагаю флэшмоб — кидайте мне ссылки (можно в личку) на ваши любимые фики с #Минато_не_сволочь

А я потом очень-очень сильно постараюсь написать минь с #Минато_не_сволочь, где Кушина также мертва, но хокаге оставил сына себе.

---

— Минато, беги! — кричит папаня, удерживая гневно шипящую маманю, решившую, очевидно, забрать у Орочимару славу змеиного санина. Или попросту прибить незадачливого эрохокаге, что столь опрометчиво явился к ним в дом с примирительно протянутой повязкой шиноби Конохи.

Четвёртый, решив быть краток, заговорил, обращаясь к Наруто:

— Если позволишь стать твоим наставником, то я сделаю из тебя шиноби первоклассного уровня.

В доме после этих слов воцарилась немыслимая доселе тишина, даже маманя прекратила свои попытки вырваться из захвата и устремила на Наруто выжидательный взгляд.

— Не, спасибо, меня и тут неплохо кормят, — пожал плечами Сенджу. В самом деле, насколько бы не было заманчивым предложение эрохокаге, злить маманю он не рисковал.

— Хокаге-сама, — с хитрой улыбочкой подлезла к Намикадзе под самый бок Харуко. — Так это вы биологический батя Наруто? Круто-о-о!

— Э-э, да… — эрохокаге с опаской покосился на дочь санинов, смотрящую на него практически с умилением. — Наруто, я могу сделать из тебя следующего хокаге! — прибегнул он к последнему верному способу вскружить голову любому генину.

— Спасибо, обойдусь, — вновь пожал плечами Наруто, на сей раз выпали в осадок все присутствующие. Тишина надолго сковала старый-старый дом, выращенный с помощью мокутона Первого из практически негниющей осины.

— А я хочу! — первая отмерла Харуко. — Возьмите меня в ученицы, хокаге-сама, а я уговорю Наруто быть к вам помягче!

Что ж, сестрица у него, в самом деле, была хитровыделанная… Впрочем, задергавшийся глаз матери ясно свидетельствовал о том, что как только Джирайя прекратит её удерживать, звиздюлей получит не только эрохокаге.

— Чего ж ты тогда хочешь? — оторопело пробормотал Намикадзе, глядя на Наруто так, словно впервые увидел.

— Стать самым крутым ниндзя-медиком, переплюнув маманю, и написать бестселлер покруче, чем папаня, во, ттебайо! — не раздумывая выдал Сенджу, намеренно не замечая, как подозрительно увлажнились глаза у мамани и расплылся в довольной улыбке батя.

Эрохокаге же окончательно спал с лица и бочком направился к выходу, ибо понял, что пока ему здесь ловить нечего, ровно, как и предложить.

— Эй, — окликнул его Наруто, отчего Намикадзе с надеждой воротился. — Повязку-то отдай, а то чё я как лох-то?!

Заполучив хитай и отметив, что маманю батя больше не держит, но та не спешит догонять эрохокаге, он широко улыбнулся и задал давно мучавший его вопрос:

— Ну и сколько этот лошара вам за моё воспитание отвалил?!

Батя что-то неуверенно пробормотал, а маманя, смахнув слезу умиления, начала разминать кулаки. Шизуне ойкнула, а Харуко заинтересованно дернула ухом.

Ну а Наруто… Он, чтоб вас всех, заслуживал право знать, во сколько оценили его детство!

* * *

Сборы Сакуры напоминали поле боя. С одной стороны юная куноичи, понимавшая, что не стоит тащить с собой в страну Дождя половину домашнего скарба, а с другой беспрекословная маманя, которая то и дело умудрялась засунуть в походный рюкзак дочурки «самого черта» со словами: «Пригодится!».

Вполне, естественно, что Сакура безнадежно проигрывала сей безнадежный бой, а потому рюкзак Сакуры пополнился не только ящиком консерв, но и тёплым пальто, шарфом, шапкой, перчатками, фонариком, зажигалкой, канистрой керосина и котелком, но и даже газовым балончиком.

Мысленно сделав себе попытку разгрузить всё это у ворот Конохи, Сакура пыталась поймать дзен, когда отец семейства потребовал «присесть на дорожку».

Но тщетно… Мама, убедившись, что всё необходимое для дорогой доченьки в дорогу уже собрано, переключилась на более животрепещущие вопросы:

— Сакура… А как там ваш новый мальчик?!

— Не слабак, но дурак, — не хотя ответила Харуно, зачем-то задумчиво прибавив, — Чем-то на нашего хокаге похож.

— Да? — уцепилась за эту оговорку мама. — Если так, присмотрись к нему, доча! Не все же за Учихой бегать, Саске — симпатичный мальчик, но, увы, у него совсем другие задачи в клане…

— Мама! — возмущенно фыркнула Сакура. — Я знаю, не маленькая!

— Ну если не маленькая, так обрати внимание на кого-нибудь другого! Там, у вас на экзамене будет много иностранцев…

— Не, мать, — аккуратно остановил разошедшуюся жену отец Сакуры. — Ты дурь-то не мели! Вот выйдет Сакура замуж за какого-нибудь хрена из Ивы или Облака, и всё — больше ты её не увидишь!

— Да что б вас всех с бесконечными войнами, — опустила плечи мама Сакуры. — Но ты на других одноклассников и на тех, кто постарше, посмотри!

— Мама, мне пора! — резво вскочила на ноги и поволокла за собой двадцати пяти килограммовый рюкзак Сакура…

* * *

— Итачи… — Саске не знал, что сказать. Сегодня они отправляются на свой первый экзамен на чуунина и никуда-нибудь, а в далёкую и загадочную страну Дождя. Он искренне надеялся, что этот экзамен будет первым и последнем. Потому как позориться и сдавать несколько раз он не хотел. Брат же, словно, считав его мысли, вздохнув, проговорил:

— Порой лучше проиграть, остаться генином, но вернуться домой живым, Саске… У меня плохое предчувствие. И не у меня одного, верно? — брат выразительно посмотрел на торчащий из ножен Саске особый кунай Четвертого.

— Да, хокаге тоже обеспокоен… Этот кунай отличается от остальных, на нём не просто метка, — не стал отпираться Учиха.

Перед глазами вновь встал необычайно серьезный отчим, отозвавший его в сторонку и вручивший:

— Это не просто кунай с меткой Хирайшина, это сигнальная система на случай, если всё обернется скверно. Не используй, если не будешь уверен, что я так вам необходим. Но, — Четвёртый вздохнул. — Если будет туго, просто напитай его своей кровью — и я примчусь, куда бы вас не занесло.

— Используй только в крайнем случае… — покачал головой Итачи. — Аме и так будет наэлектризована донельзя, присутствие Желтой молнии осложнит всё только сильнее. С вами отправится вся троица санинов — вряд ли кто-то решится напасть на делегацию Конохи с такими вводными.

— Брат, а почему ты не вошёл в состав? Я слышал, что даже Хиаши Хьюга изъявил желание «развеяться», — Саске и в самом деле хотелось бы, чтоб под боком у него был кто-то родной, на кого можно было положиться, но…

Итачи был серьезен.

— Я нужен в Конохе, — отрезал он. — Хиаши же ведёт вовсе не желание, как он выразился «развеяться», ему любопытно взглянуть на что способна его отверженная дочь да племянник.

— Но… — Саске потупился. — Тебе разве не хочется посмотреть, как я выступаю?!

— За тобой будут приглядывать мои вороны. Я верю в тебя, Саске, — и легонько стукнув его пальцами о лоб, — Итачи удалился.

Проводив его одинокую фигуру со смесью досады и обиды, Саске развернулся, и кляня себя за излишнюю чувствительность, бросился бежать на точку сбора. Он ненавидел опаздывать.

* * *

— Всё положила? — Какаши хмуро поглядывал на неё своим единственным, не сокрытым глазом. — Взрывные печати, леску, тротил, спирт, нашатырь, сухари?! Сухари, говорю, точно захватила?!

— Точно-точно, — поспешила покивать Хината, глядя на то, как постепенно распаляется её наставник поневоле. — Сухари — обязательный атрибут сухпайка настоящего шиноби. Вот в ваши времена, сенсей, без сухарей даже за ворота стыдно было показываться — не то, что сейчас!

— Правильно! — повеселел, глядя на бодро рапортовавшую ученицу Хатаке. — И псинок подкормить и самому червяка заморить — красота! И хранится долго и много не сожрешь, в горло не полезет.

— Ага, сенсей, ну я пойду?! — с надеждой спросила Хината, собираясь было подхватить рюкзачок.

— Погоди, — развернул её Какаши. — А «Ича-Ича»?

— А зачем мне порно в поход, сенсей, у меня и так фантазия хорошая! — бодро отозвалась девочка, успевая вовремя увернуться от подзатыльника.

— «Ича-Ича» нужен мне! С автографом Джирайи, поняла?! Я в последнее время никак не мог его выловить! Так что теперь это твоя миссия, усекла?! Вернешься без автографа — можешь на мою помощь в учёбе не рассчитывать.

— Ладно, давайте сюда эту вашу похабщину! — пожала плечами Хината.

— Ну-ну, видел я, как ты таскала эту похабщину из моего шкафа, а потом подозрительно зачастила в сторону мужских купален… Был бы у тебя бьякуган давно бы супер-извращенкой стала, а?!

— Если бы да кабы вас Анко не посещала, сенсей, я б решила, что вы гей! — выдала Хината и поспешила сбежать от бранящегося на разные лады Хатаке.

* * *

— Так не честно! — зло шипела на них Харуко. — Я тоже хочу в страну Дождя! Чего это мы с Шизуне должны оставаться здесь?!

— Эм, — только и ответил Джирайя, не зная, как объяснить дочери, что они втроем решили закутить, как в старые добрые времена, даже страну для того выбрали подходящую, навеивающую воспоминания.

— Зато, — шепотом сказал ей Наруто. — Ты можешь убедить эрохокаге учить тебя, пока мамани нет дома… Или поступить в НИИ Орочимару. Или и то, и другое, — весело сказал он, глядя на то, как довольно расширяются глаза сестренки.

Да, чем больше Харуко будет доставать Намикадзе, тем счастливее он будет. Ибо нех, как грится.

— Шизуне следи за ней, иначе я с тебя по прибытии шкуру спущу! — напутствовала тем временем ученицу Цунаде.

Вот уж кому Наруто точно не завидовал. Протиснувшись бочком к старшей сестренке, он также шепотом заявил:

— Я тут видел одного неплохого учителя в Академии… Он часто ходит жрать рамен в Ичираку после работы. Может, тебе стоит его прибрать, а сестричка?!

На сей раз Сенджу схлопотал от обычно неконфликтной Шизуне.

К слову, о рамене… У Наруто появился веский повод вернуться в эту деревеньку. Потому как батя, стремясь сгладить его первое впечатление от Конохи, повёл его в местную раменную.

Более того Наруто, услышав цифру, которую ежемесячно отчислял на свет обоих саннинов эрохокаге на его содержание, потребовал в три раза увеличить его карманные расходы. За что едва не был побит, но всё же примирительно препровожден в Ичираку со словами: «Жри, сынок, сколько влезет!»

Ну, Наруто уговаривать и не надо было… Слопал он наивкуснейшего рамена всех стран и народов столько, что у папани начал дергаться глаз, а хозяин Ичираку едва не расплакался от умиления… После Сенджу долго не мог влезть в старые брюки, но это того стоило!

* * *

— Ну, пиздюки, всё готовы?! — Анко-сенсей была в своем репертуаре. Даже ради дальнего пути не предала колготы в сеточку и мини-юбку, не оставляющему простор для фантазии даже самому отпетому извращенцу. — Учтите, если не станете нынче чуунинами, хер я с вами буду возиться, пусть какой другой неудачник вас доучивает!

Нестройный хор голосов послужил ей ответом. Сакура, думавшая больше, куда б сбросить баласт, притащенный из дома, не обращала внимание на происходящее, Наруто успевал напоследок наслаждаться раменом на вынос, ну а Саске… Саске то и дело сжимал ладонь на данном отчимом кунае. Ему очень не хотелось бы им воспользоваться, но какое-то седьмое чувство шептало, что придётся…

— Эй, — Наруто на секунду отвлекся от рамена. — Ты чей-то добро выбрасываешь?!

— Ну не тащить же эти кувырнадцать килограмм за собой! — раздраженно бросила Сакура.

— Эх, неуч… Не мотала тебя жизнь по походам! — и отточенным движением Сенджу запаковал нехитрый скраб Харуно в свиток. — И всего-то!

— Полезное дзюцу, — пробормотал Саске, подумывая о том, что надо бы маманькины харчи тоже подвергнуть запечатыванию.

— Обращайтесь, — добродушно отметил Наруто, на что Харуно, не веря, взяла протянутый свиток.

— Легкий, — пробормотала она. — Э-э, спасибо.

— Эй, — Анко была тут как тут. — Ну чего вы там копаетесь?! Остальные команды, наверняка, уже перед воротами. Бегом марш, я сказала!

* * *

Морино Ибики было не так просто удивить, но глядя на собравшуюся в кишащию вражескими шиноби страну компанию, ему хотелось ругаться сквозь сжатые зубы.

Санины — 3 штуки. Хьюга — глава клана и охрана четыре шиноби, плюс племянник главы из побочной ветви и отреченная экс-наследница — итого 6,5 штук. Учиха — наследник клана — 1 штука, всё, больше год для клана неурожайный выдался да и брали с собой в Аме лишь лучших из лучших. Акимичи — 1 штука, Нара — 1 штука, как и Яманако. Сарутоби-сенсей — 1 штука, красноглазая Юки — 1 штука, долбанутая на всю голову Митараши — 1 штука, ну и Гай, само собой разумеется, единственный и неповторимый.

Также его мелкий внебрачный то ли сын, то очень удачный подражатель. Девочка — Тентен, кажется, дочь владельцев одного известного в узких кругах магазина снаряжений. Плюс ещё двое клановых — Инузука да Абураме. Плюс псина Инузуки — куда без неё… Да бесклановая девчонка с розовыми волосами, смотрящая в рот Митараши… Вроде бы всё!

Так нет же… в седьмой был недобор. Хокаге отрекомендовал дитя двух санинов, больше похожего на его внебрачного сына — Наруто Сенджу, пока был загадкой для Ибики, но чуяла его пятая точка ненадолго.

Вот место сбора первосортного молодняка, впервые выступающего на экзамене, уже предсказуемо превратилось в балаган.

Хьюга-то оно понятно стояли в сторонке со своими нечитаемыми лицами… Ровно до того момента как к точке сбора пришла отверженная экс-наследница, напялившая на себя ну очень странный наряд — нечто среднее между проституткой и Анко.

Ибики фыркнул. Ясно дело, мелкая хотела позлить папочку, вон как у того жилка на лбу бьётся… Но в результате на Хинату таращились все, тем более, что раньше эта мелочь ходила едва ли не как монашка. Поговаривали, что после того, как ту собирались изнасиловать шиноби Облака (кто-то говорил, что они-таки успели это сделать) она стала ещё больше кутаться в мешковатую одежду. А сейчас — шорты, едва прикрывавшие задницу, рванная майка да чулки, что только в сексшопе по акции урвать можно… Плюс кожаный чокер.И прическа — да… Короткий ежик был уложен под панка, а тяжелые ботильоны с кованной подошвой намекали, что пинки их хозяйка только так любит отвешивать.

Погасив внутренне желание отдать засранке свой плащ, а главе клана Хьюга отвесить заслуженного леща, Ибики стал наблюдать за остальными.

Так, прибывшие раньше других «гаевцы» (Тентен и Нейджи) наблюдали за тем, как команда Куренай закармливает своего пса, припасённой снедью, а жуковод Абураме тихонько медитирует в сторонке. Сам же дуэт в изумрудном трико занимался тем, что отжимался на одной руке — кажется, счёт перевалил за сотню, а предметом спора было: «Тогда я дойду до страны Дождя на руках, Гай-сенсей!»

Поморщившись от постоянного ора и ободряющих окриков: «Давай, Ли!», «Почувствуй Силу юности!», «Наша весна ещё впереди!» — он обратил внимание на трёх санинов, стоявших в сторонке.

Орочимару — серый хокаге, тень от тени деревни скрытого Листа. Весьма неоднозначная личность, которой, вопреки здравому смыслу, доверял хокаге. Джирайя — пожалуй, любимый ученик Третьего и наставник нынешнего хокаге… Человек, который в силу своей дружбы с одним, положения ученика и сенсея с другими — мог получить больше всех влияния в деревне, но предпочитал спускать время и талант на низкопробную, с позволения сказать, литературу. Принцесса Цунаде — любимая внучка Первого, единственная из его потомков, кто успела застать легендарного деда живым. Ей прочили великое будущее, но многочисленные потери и невзгоды сломали её. И та, кого называли сильнейшей куноичи, рисковала закончить свою жизнь и род на дне, проигравшись в карты и напившись до свинского состояния. На какую бы миссию последних двоих не отправил много лет назад Четвертый — это спасло её, и возможно, всех Сенджу.

Ибики видел их мелкую дочь… И та было похожа на Второго. Даже если Наруто — ублюдок Четвертого, одна девчушка у клана была и если свести её с экспериментом Орочимару — Тензо… Что-то может получиться.

Сейчас санины выглядели так, словно наконец почувствовали себя цельными и прикидывали начать ли им забухивать прямо здесь или повременить до ближайшего населённого пункта. Блаженная же рожа змея также втолковывала случайному наблюдателю, что ничто человеческое ему не чуждо и он скучал по «полю» и «двум дебилам» под боком.

Вновь фыркнув Морино обратил свой взор на команду сына Третьего. Отработанная одним поколением сочетание клановых техник — эти ребята не должны были выдать сюрпризов, но маньячное выражение лица дочери Иноичи заставило Ибики вспомнить самку богомола… Смотрела та на Саске Учиху, который не обращал на ту никакого внимания.

Переходя к седьмой команде головорезов Митараши, Морино не отказал себе в удовольствии отхлебнуть саке из фляжки. Ибо эти ребятки того заслуживали.

Наследник клана Учиха среди товарищей ещё слыл да и выглядел самым адекватным. Хоть и тоже, несомненно, держал фигу в кармане… И, определённо, мог отчебучить чего-то такое, за что Морино потом его отчим голову снимет… Однако Сакура — на первый взгляд, милая девица аки цветущая вишня… Хрен там! Эта Харуно уже отправила экс-подругу Яманако по такому адресу, который и портовая шлюха выговорить бы постеснялась… А уж разодета была… Хината была почти затмена! Розовое платьишко, что едва прикрывало задницу да колготки в черную сетку, сандали с шипами на подошве, чтоб сподручнее пинать было да вырез на безнадежно гладкой груди, позволявший увидеть, что ничего там пока не выросло…

Новенький — желтоволосый птенец, судя по всему хокаге, оперившийся при помощи двух санинов, сейчас активно гримасничал в сторону не-Хьюги, чем намекал на бурное знакомство этих двоих и заставлял жилку на виске Хиаши биться сильнее.

Выглядел этот Сенджу почти нормально. Ну, подумаешь, семафорный оранжевый костюм в стиле — вырви глаз и пристрели меня нежно-нежно, главное, что штаны были предусмотрительно черного цвета — в таких хоть не шибко видно, когда обосрешься со страху. Ибики одобрял. Потому как знал, что генины срутся на экзамене на чуунина часто. И лишь единицы из них затем вырастают из гадких во всех смыслах и сопливых утят в достойных шиноби.

Ну а пока… Руководителем сего бродячего цирка Четвертый назначил его, а значит:

— Жепы в горсти и повалили! Кто посрамит Коноху-мать, того лично прикопаю! Потому тот, кто ссыт, можете бежать назад к мамочке, пока не поздно. А возвратимся мы сюда либо победителями, либо в гробиках. Все уяснили?!

Не то, чтоб Морино на что-то серьёзно рассчитывал, но никто не пошевелился. Напротив, вчерашняя мелочь пузатая смотрела на него дерзко и решительно. Ну-ну, посмотрим…

* * *

Удивительное дело, но до страны дождя разношерстная делегация Конохи добралась в полном составе. Кто-то стерев руки (Гай и Ли), кто-то с нежно-лиловыми фингалами под яркими очами и поредевшими волосами (Ино и Сакура делили Саске), кто-то с прокушенной жепой (Чоуджи смел свои запасы и решил слегка угоститься сухариками у Акамару), кто-то с побаливающей печенью (двое санинов, Цунаде же заставила свою печать бьякуго поднапрячься и вывела все токсины), некто с дергающимся в нервном тике глазе (не будем показывать пальцем на Ибики, он делал, что мог, но Наруто упорно именовал его: «Да, большой брат!», «Так точно, мазафакер!), кто-то весь бьякуган смозолил, пытаясь уследить за тихонько чудящей Хинатой (не будем тыкать пальчиком в Хиаши — это невежливо), некто всю дорогу прозжигал взглядом нелюбимого дядюшку и непутевую кузину, так что в конце пути тому прилетела ответочка и Тентен с чего-то решила, что Нейджи подсматривал за ней, пока та делала свои дела в кустиках… Как и итог — Хьюга шел в страну дождя заметно помятый…

Куренай с Асумой регулярно уединялись в окружающей их флоре, пугая фауну странными звуками. Гай же, глядя на этих двоих восторженно твердил, что в них пылает «юность!»

Митараши тщетно искала того, с кем бы снять напряжения… Но Майто упорно не понимал намеков, Асума был занят, а Ибики делал страшные глаза и сигал в кусты… Орочимару всё также был с ней холоден, а подкатывать к Джирайе — Анко не рисковала. Вот и ходила куноичи злая и неудовлетворенная, отчаянно жалея, что Какаши с собой не взяли.

Саске флегматично наблюдал за разгоравшимся за его руку сражением аки средневековая барышня из своей башни, куда её заточил злой колдун. Вот только не было никакого колдуна. Как и башни. Зато роскошный причесон был. И его секрет Наруто тщетно пытался вызнать вот уже неделю, докучая Учихе по мелочам… Впрочем, пока присутствие Наруто худо-бедно отгоняло двух бешенных фанаток, Учиха был готов ходить с ненастоящим Сенджу хоть под ручку!

Сам же Наруто наслаждался жизнью. Походы были частью его сущности, потому он нисколько не уставал и давал фору даже группе в изумрудном трико. Выносливость давала ему возможность подтрунивать над мазафакером Ибики и подкарауливать синевласку, каждый раз, когда та была намеренна отлучиться по дамским делам.

За эту свою месть Наруто был не единожды отпинан кованными ботильонами и обруган последними словами, но всё это лишь сильнее распаляло интерес пропащего извращенца Сенджу. Так уж он был воспитан, что хорошие девочки его интересовали мало, то ли дело матерый гопник с района, отчего-то звавшийся Хината-чан.

Впрочем, это не единственный досуг Сенджу. Киба Инузука — весёлый парень с прикольной псиной. Они быстро нашли общий язык, а потому развлекались тем, что тихонечко натравливали Акамару на Орочимару… Правда, пёс не был самоубийцей и делать «кусь» в тощую задницу санина никак не желал!

Остальные пока оставались для Сенджу неизученными шиноби. Нара спал на ходу, из-за чего удостоился сразу двух розыгрышей от комбинации Акимичи-Инузука-Сенджу, но отчего-то не попался в их, казалось бы, хитроумную ловушку, чем заслужил невольное уважение.

Хьюги же своими постными рожами так и просили, чтоб их разыграли, потому Наруто демонстративно пару дней подряд носил труселя с вышитой на них провокационной фразой: «Хьюги — пидорасы и извращенцы! — отчего постоянно ловил на себе побагровевшие от гнева обычно напоминавшие камень лица… Гаденько усмехаясь и будучи уверенный в своей безнаказанности, на третий день развлекухи он вышил на труселях всем известный знак — фаллический символ… Ну а что?! В самом деле же, извращенцами оказались, паскуды!

Долго ли коротко шли наши герои, но наконец по припустившему дождю, Джирайя глубокомысленно изрек:

— Аме близко.

Никто не решился поспорить, оттого, закутавшись в предусмотрительно взятые дождевики, делегация Конохи решила на время прекратить валять дурака и показать перед другими шиноби образец сплоченности и воли огня, ровно до тех пор, как Нейджи Хьюга неожиданно не втоптался в кучку свежего собачьего дерьма и не поперся с кулаками на Кибу…

— Эй, клоуны! — окликнул их умотанный в чёрные тряпки с тюрбаном хрен с фиолетовой боевой раскраской и протектором деревни Скрытого Песка. — А где остальной Цирк?!

Зря он это сказал… Шиноби Конохи соскучились по хорошей взбучке.

---

Примечания:

Ну что же помним про флэшмоб?

К слову, у автора взамен жары пришел дождь... Весьма аутентично, неправда ли?

Примечания:

Мы на финишной прямой — ещё одна или две части...

---

Тихий шепот дождя убаюкивал. Дождь в Аме был делом столь привычным, что Конан давно научилась не обращать на него внимание.

Ещё бы не замечать лихорадки, что постепенно сжигала Нагато… Ведь после смерти Яхико только они и остались друг у друга. А ещё мечта, тоже одна на двоих. Точнее Конан уже толком и не помнила, в самом ли деле, всего этого хотел покойный Яхико, но для Нагато то стало целью существования, а раз так, то… она разделила её.

Как ранее троё сирот делили между собой скудную пищу и кров, а также мечту стать сильными и избавить родную страну от чинимого на её территории беспредела великих стран.

Наконец момент, которого они столько ждали, близился к своему логическому завершению. Только вот на сердце у Конан было неспокойно, мутный червячок сомнений упрямо твердил, что Яхико хотел совсем не этого.

Дорогой друг… Видел бы он их сейчас со стороны — забрались в самую высокую и зловещую башню в городе, закрылись там, отчего жители Аме знают в лицо лишь одну Конан да и то как Ангела, а Нагато… Принял имя Пейн, чтоб весь мир познал его боль. А его шестерка тел… Конан поморщилась.

Она ни за что не признается, но за эти годы так и не привыкла до конца видеть Яхико и знать, что это не он, а одно из любимых вместилищ Нагато.

Это больно. Видеть их обоих. Одного — безучастным куском холодной, неразлагающейся лишь благодаря риннегану плоти, а второго… Тенью себя, мучимого и раздираемого не только собственными мыслями и чувствами, но и болезнью.

Никто не в состоянии иметь столько силы просто так. Плата, которую платил Нагато за своё могущество, была слишком высока.

И всё же… Их план был близок к завершению. Тело Яхико непринужденно сидело за шахматной доской, только вот вместо фигур там были расставлены символы пяти великих стран, высеченные из камня: лист, грозовое облако, песочные часы, неотесанные камень, камень с высеченной на нем меткой Тумана, а ещё хвостатые — енотовидная собака, барс, черепаха, обезьяна, пятихвостый, слизень, семихвостый, осьминог и лис, очень-очень маленький лисёнок.

На одной стороне доски расположились: тыква, алоэ, скорпион, акула, рё, риннеган, оригами розы, а также Пятихвостый и змейка в круглых очках, а против них все остальные…

С этой точки зрения расклад был не в пользу акацуки, но вот по мановению руки Пейна с доски убираются в сторонку: черепаха, обезьяна, слизень и осьминог… А оставшиеся эмблемы скрытых деревень нападают друг на друга.

Так, исчезновение Однохвостого приводит к тому, что Песок начинает подозревать оставшихся без джинчуурики и объединившихся Коноху и Туман (Утаката стал ниндзя-отступником), предварительно Шукаку успел натворить дел и покромсать юную элиту и надежду наций очень многих скрытых деревень — конфликт витает в воздухе.

Исчезновение Двуххвостой приводит к тому, что Облако традиционно обвиняет своего давнего врага — Коноху, а давно точивший свой гнев на Желтую молнию камень решает поддержать Туман…

Исчезновение же Семихвостой из скрытого водопада и обнаружение вокруг этого следов Пятихвостого приводят к тому, что другие страны видят в этом умысел Ивакагуре… Раскол становится всё заметнее.

Довершает его исчезновение непризнанного сына Желтой молнии, хранителя осколков чакры Кьюби. Хокаге обвинит во всём Облако и Камень — назревает Четвёртая война шиноби, а у акацуки…

У акацуки на стороне доски ещё четыре недостающих элементов сразу. Война вспыхивает на их территории, но Нагато достанет сил, чтобы выпнуть разошедшихся давних врагов со страны Дождя.

По четыре команды от каждой из Великих скрытых деревень и других, менее великих, но способных понять боль страны Дождя… Скрытая Трава, Водопад и Звук. Последний являлся детищем Мадары, который упорно занимался поиском и вербовкой там талантливых ниндзя… Учиха в маске был достаточно не глуп, чтобы не класть все яйца в одну корзину.

Конан знала, что, кроме акацуки и Аме, тот возделывает и собственное детище. Впрочем, пока их планы не шли в разрез… А мелкие, оскорбленные скрытые деревни охотно послушали посланника-Пейна о том, что пора положить конец произволу «могучей пятёрки», что то и дело устраивали из домов поля боя.

Конечно же, шиноби этих стран не знали всей правды. Каждому из них была доступна лишь частичка правды, но похищение Фуу — джинчуурики Семихвостой должно было убедить их, что Великие страны не остановится ни перед чем, лишь бы преумножить свое владычество.

Этот экзамен, рассчитанный на любопытство, а также на самоуверенность пятерки Великих стран, должен быть началом. Началом конца эпохи шиноби. Знамением новой эры… мира бесконечного цукиеми без боли и слёз, но перед этим все они познают Великую боль! Ведь самый темный час наступает, как известно перед рассветом, который обеспечит для всех организация акацуки.

Конан вздохнула и перевела взгляд на появившегося, как всегда без предупреждения Учиху в маске.

— Все помнят свои задачи? — коротко вопросил он, наблюдая за тем, как Пейн добавляет к фигурам на доске — змею, слизня и жабу.

— Поимка биджуу, стравливание Великих стран между собой и вербовка? — послушно повторила Конан, так как знала, что тот именно это и желал услышать.

— Да, смотрите не запорите всё… Я вижу, — тот, кто выдавал себя за Мадару, сделал паузы. — Вы уже в курсе, что к нам пожаловало целых три непредвиденных гостя?!

Конан бросила любопытствующий взгляд в сторону доски: змея, жаба и бесхвостый слизень — что-то знакомое.

— Учитель Джирайя? — прикусив губу, прошептала она.

— Он умрёт, как и все санины, — безэмоциональным тоном поведал Нагато.

— Надеюсь, что так оно и будет, — кивнул Учиха в маске. — Эти трое… Воссоединились очень некстати. Будьте осторожны. — Ничто не должно помешать выполнению нашего плана. И, — он остановился посреди воронки перемещения. — Я не потерплю хоть каких-то колебаний от вас. Дадите слабину, отклонитесь от плана хоть на йоту — вам не жить.

Мадара исчез, однако ощущения следящего за ними незримого ока осталось. Конан вздохнула.

— Ты, в самом деле, пойдешь на это… Убьешь учителя Джирайю?

— Да, — фигурки, а вместе с ними и доска опадают в каменную крошку. — Он наш враг.

Неуютное молчание воцарилось в самой высокой башне Аме. Конан отметила, что в последние годы это происходит с ними слишком уж часто.

— Ты должна встретить наших гостей, — первым нарушил молчание Пейн.

— Как скажите, лидер-сама, — подчеркнуто холодно изрекла она и, отрастив бумажные крылья, выпрыгнула в окно.

* * *

— Канкуро, ты что ль?! — завидев знакомую рожу, Наруто прорвался вперед через готовых разорвать сына казекаге Инузуку и Нейджи, позабывших о собственных разногласиях в угоду межстрановой ненависти.

В самом деле, кукольник уже был ему знаком… Как и сестрёнка последнего — Темари-чан. С Песком у Конохи, в отличие от Камня и Облака, был более-менее стойкий нейтралитет.

Однако папаня с маманей всё равно избегали путей, ведущих в страну Ветра. Вот только жизнь странная штука, а двое детей казекаге — отличными шиноби, часто выполнявшими миссии и за пределами родной страны.

— Сенджу… — прошипел Канкуро, как-то странно краснея, а, впрочем, учитывая обстоятельства их знакомства — ничего странного.

Ведь только такой безумный идиот, как Наруто мог додуматься нанести перманентный макияж и переодеть любимое орудие мастера кукол, пока тот пребывал в отключке от всеразрушающего действия секси-дзюцу Узумаки.

Потому как нехрен дерзить сыну двух санинов, даттебайо!

Правда, после Наруто огрели веером по башке. Темари-чан была просто прекрасна в гневе, но ей не шибко понравилось, когда Сенджу ей об этом поведал. Он вряд ли бы унёс оттуда ноги живым не появись вовремя маманя и не отбей охоту дочери казекаге мстить за унижение братца.

Ну а потом… Они просто проходили мимо. Их никто не звал. У обоих старших детей казекаге была гордость, но миссия этих двоих приняла дурной оборот. Канкуро оцарапали отравленным кунаем. И то, что Темари-чан потом всё там разнесла не отменяло того факта, что её брат умирал.

А Цунаде Сенджу возьми да вызвись помочь, как затем сказала маманя, объясняя удивленному Наруто: «Никогда не знаешь, как тебе может пригодиться спасённая жизнь… Да, шиноби Песка — долгое время были нашими врагами, но кто знает, быть может спасения сына казекаге станет той недостающей песчинкой на весах противоречий двух стран? Пройти мимо — самое простое…»

После с ним долго беседовал и папаня, рассказывая о круге ненависти, существующем в мире шиноби, из-за которого всем войнам не будет конца. А периоды мира не могут длиться долго…

Сдавалось Сенджу — тот верил, что Наруто сумеет сокрушить эту четвертую стену и… Это же практически нереально, даттебайо!

Сколько ненависти, сколько боли видели они, когда люди, обычные люди, стремясь хоть немного утолить гложущую существо собственную боль, причиняли зло ещё большее, нежели было обращенно к ним… И уже другие снова желали им отомстить.

Что и кто был первопричиной уже не так волновала, когда убит твой родной человек — вот тем вон шиноби. Всё просто. Тот не человек, враг, мишень… И тебя не будут волновать причины побудившие его отнять жизнь дорого тебе человека. Словно не твой клан пару дней назад сжег одну деревеньку… Просто так забавы ради.

Верить в то, что всё это можно как-то прекратить может лишь глупец… Что ж, ни его маманя, ни папаня, ни сам Наруто выдающимися мозговыми способностями не отличались. И это к лучшему.

Потому что сейчас, видя то, как в глотку этого шута Канкуро готовы вцепиться его товарищи с Конохи, Наруто спешно думал, что же он может сделать, чтобы не допустить, предотвратить, но…

Его опередили.

— Клоун здесь только один и это ты, чучело огородное! — да за словом в карман Киба не лез…

Но, прежде, чем взбешенный кукольник успел ответить на эту дерзость — Инузука получил звонкий поджопник от Цунаде.

— Охренел?! — уперев руки в бока и опасно сощурившись, спросила его маманя сына казекаге. — Я не для того чакру тратила на твое спасение, чтоб тебя здесь прикопали! Позови сестру, дебил, у неё хоть зачатки мозгов присутствуют!

В Канкуро сейчас явно боролись две стороны уязвленная гордость да страх и благоговение перед этой рассерженной маленькой женщиной. Однако чем всё бы окончилось не дало узнать появление Темари. Своевременное. Вот только та была не одна.

— Что тут происходит? — низким зловещим шепотом спросил странный мальчик без намека на брови, зато с густо подведенными зелеными очами, татуировкой на самом лбу и дурацкой тыквой за спиной.

Канкуро как-то опасливо сбавил обороты и отступил на шаг назад. Видно было, что он боялся эту красноволосую соплю больше, чем маманю Наруто, а это по шкале Сенджу уже было очень и очень серьезно. Причем Темари тоже держалась от малолетнего засранца на почтительном расстоянии, хоть и сопровождала.

Наруто почувствовал, как плечо сжала отцовская ладонь. «Не нарывайся,» — вкрадчивый шепот и незнакомое шевеление внутри: «Жабий отшельник прав, проклятый Шукаку!»

Бас внутри быстро заткнулся, но Сенджу колотило… он, вроде, и не бухал никогда, а до голосов достукался! И он обратил любопытствующий взгляд на паренька.

Напряжение можно было резать, как масло ножом — очень легко… Тем более к детишкам казекаге подтянулись и три другие команды и сопровождающие, по лицам которых стало, ясно, что аловолосый, кем бы он ни был, пугал до чертиков и их.

Рок ли пробовал начать загонять что-то про «юность» и «весну», которых посмел оскорбить их гость, как хлопание бумажных (!) крыльев застало их в расплох.

— Добро пожаловать в Аме! — без тени улыбки поприветствовала их женщина с когда-то должно быть тепло-карими глазами. Её простой синий плащ скрывал стройную фигуру, а синие волосы были уложены в короткую строгую прическу, единственным вольным элементом была бумажная роза.

— Конан… — совсем тихо прошептал батя, сжимая кулаки.

— Надо же выжили твои лягушата, Джирайя! — усмехнулся Орочимару, облизываясь… — А я их убить предлагал…

— Вот как, — ревниво примерилась к Конан маманя. — А остальные двое где?

— Мертвы, — глухо ответила та, и если Джирайя и хотел задать ей миллион вопросов, то Конан не дала. — Следуйте за мной, — и неспешно взмахнула крылами, задавая направление.

— Красиво, — прошептала Сакура, и с ней многие согласились. Даже Хината как-то задумчиво-мечтательно смотрела на эти крылья, символ свободы…

— Я пролью вашу кровь на экзамене… надеюсь, среди вас окажется хоть кто-то достойный моего внимания и места жертвы, — тем временем совсем недвусмысленно пообещал аловолосый и, сделав своим сопровождающим знак, отправился первым за указующей путь Конан.

Коноха же, переждав, когда странные ниндзя песка пройдут, отправились следом. Санины больше не веселились, напротив, необычайно серьезные, они переглядывались меж собой, словно вели безмолвный диалог.

Ну, а остальные в слух гадали что это за прыщ безбровый. Причем все парни, как один бахвалились его победить, а девчонки единодушно решили, что чёт он какой-то страшный и «то ли дело наш Саске!»

Молчал один только Нару, Абураме да Хината, что углядела в пареньке ничем не прикрытую безнадегу и жажду убивать.

* * *

Разместили их все, словно в насмешку над культурой, в доме культуры — в том же безликом, железном строении, в котором был хотя бы неплохой зал да проржавевшие декорации. Сама деревушка хоть и оказалось не столь отсталой вызывала уныние.

Кандидатов в чуунины нынче было 36 команд, это 108 человек, не считая наставников и сопровождения… Которое, впрочем, разместили отдельно в соседнем с домом культуры спортзале, где тут же вспыхнула драка за маты… Санины, насколько смог заметить Наруто, ускользнули из общей группы задолго до расселения. Хьюга, впрочем, тоже высказали свое «фи» такому размещению и отправились искать «более приличное пристанище». Зато Гай-сенсей во всю муштровал какого-то молодого сенсея из Ивы — блондин был по ошибке принят им за девушку… И понеслась нелегкая. Ибики встретился взглядом с приведшей свою команду джоунином Облака Нии и словил лютый флэшбэк… Ну и знойная же девица! Впрочем, это означало, что под сенью не самой приветливой и распахнувшей свой железный занавес Аме собралось уже двое джинчуурики — и это напрягало.

Впрочем, у генинов было не менее жарко.Все были какие-то… Переростки что ли. Глядя на «генинов» Наруто думал, что их жестоко обманули, ибо часть из великовозрастных головорезов была ему знакома, причем половину из них он бы предпочел не знать вовсе, но кто ж его спрашивал?

На делегацию Конохи, которую окрестили «детсадом на выезде», смотрели с насмешкой, но ровно до той поры, как одного ниндзя травы ну чисто случайно укусил энцефалитный клещ (Что тот именно такой, а непростой — своего обидчика, посмеявшегося над его запутанностью, просветил сам Шино, но кто ж знает, правда ли это?!). Что поделать, Абураме — страшный клан, а то, что друг друга нельзя калечить вне соревнований, им объявили уже после инцидента.

Ну, а пока… Конан вновь явилась к ним на своих крыльях, что тут же стали объектом фетиша, вступивших в пубертат ниндзя, и рассадила по залу культуры, не расщедрившись даже на парты. Видимо, финансы Аме пели романсы, ибо, по словам Чоджи: «Даж не накормили с дороги, ироды!»

Зато раздача тестов была оригинальная — сотни бумажек спикировали к своим владельцам. А после, позволив юным шиноби насладиться каверзностью вопросов, Конан объявила правила, довольно стандартные для первого тура: девять вопросов девять ответов — на всё про всё час, балы сокомандников суммируются, но ни у кого не должно быть меньше нуля баллов… Списывать можно, но за каждую попытку — наблюдатель имеет право метнуть в нарушителя сенбон. Причем на третий раз сенбон будет направлен в половой орган…

В общем, всеобщий энтузиазм как-то скоренько поугас. Тем более что десятый вопрос Конан решила оставить сюрпризом.

Ну, а пока… Наруто собирался было, как и все заценить тест, но взгляд его уперся в спину соседки. Очень знакомый, чтоб ему провалиться, соседушки. Широко улыбнувшись, он свесился на её подлокотник:

— Ну привет, нежное синевласое создание с тонкой душевной организацией и абсолютной безжалостностью к мужскому роду!

— Ты откуда такой взялся?! — полузадушенно пролепетала Хината, очевидно, смекнувшая, что устраивать драку посреди чужой деревни как-то не комильфо, тем паче в начале экзамена.

— Хороший вопрос! — просиял Наруто, ожидавший подобного вопроса и начал было описывать ей процесс с самого начала, как тонкая игла впилась ему аккурат в задницу.

Легонько взвыв он с болью и обидой уставился на экзаменаторшу:

— Даттебайо, я даже не списывал!

— Ещё одно правило, — спокойно отозвалась Конан. — Мешать соседу нельзя, иначе… Вы поняли.

Пыхтя от гнева и прожигая гневным взглядом «ещё одну синевласку», Сенджу развернул, наконец, свой тест.

По мере чтения глаза его округлялись всё сильнее, а нервный смех, вырвавшийся в конце, стал очередной причиной для экзаменатора метнуть в него сенбон, только вот на сей раз Наруто увернулся и, не забыв показать язык комиссии, принялся записывать ответы.

Вопросы, очевидно, составляло несколько диаметрально противоположных людей… Или нелюдей, это ж надо было додуматься, такие вопросы составить!

Например, задача 1:

На черном рынке в среднем за голову нукенина А уровня дают сто тысяч рё. С учетом инфляции цена прибавляется каждый год на четыре процента. Зарплаты же на регулярной службе в деревне индексируются раз в пятилетку на 10%, что выгоднее для шиноби-джоунина? Ответ обоснуйте.

Усмехнувшись, Наруто размашисто написал: «Остаться на регулярной службе и порой левачить, когда выпадает шанс, при условии, что это никак не сказывается на благосостоянии родной деревни… Одной зарплатой сыт не будешь.»

Задача 2 оказалась и того краше:

Представьте, что вашего товарища по команде придавило каменной глыбой — вытащить его нельзя, но можно облегчить страдания, подарив ему быструю смерть. Что будете делать? Оставите так, как есть или же убьете?

«Я ниндзя-медик и говорю богу смерти: «Не сегодня!» — быстро застрочил Наруто, однако, подумав, прибавил, — Если там уже совсем лепешка, то тогда да — оборву его жизнь».

Задача 3 заставила его ухмыльнуться и потереть ладони:

Предположим, на одной из миссий вас занесло в бордель, где вы можете узнать крайне ценную информацию. Однако местные шлюхи делают все, чтоб как следует опоить вас и чтобы вы оставили, как можно больше денег в их заведении, потому что они имеют с этого процент. Что будете делать, если не пить — значит навести на себя лишние подозрения?

«Короче, — закусив писчую принадлежность пишет Сенджу. — Перед самых заданием я плотно поем, не забыв навернуть сальца, затем я выйду в нужник, где выблюю большую часть алкоголя до того, как он всосется в мою кровь. После чего наверну ещё сальца и вернусь к дамам, зажевав серы. Повторять при необходимости до получения нужной информации. А вообще настоящий шиноби должен уметь пить!»

Задача номер 4 заставила его нервно смеяться, отчего Хината одарила его крайне заинтересованным и чуточку обеспокоенным взглядом.

Предположим, вы узнали, что вас отравили ядом, противоядия от которого нет. У вас есть три дня, прежде чем ваше сердце остановится. Яд — нейролептик. Что будете делать? Найдете — того, кто это сделал и отомстите, либо же отправитесь в родную деревню и передадите сведения, которые узнали в ходе миссии и предупредите остальных об особенности врага, завешав отомстить за вас? Условие таково, что вы можете успеть сделать лишь что-то одно из этих вещей.

«Я ниндзя-медик, чтоб вас всех! Никто не делает яд, без противоядия! Я отправлю жабу в родную деревню, а сам отправлюсь к отравителю — у того обязано быть при себе противоядие, на случай, если он сам случайно потравиться им.»

Номер 5 очевидно писал какой-то конченный псих:

Весь мир полон страданием… Боль — с ней мы рождаемся в родовых потугах с ней же и умираем. Это то единственное, что никогда не придаст и будет всегда рядом. Каким бы был наш мир, если убрать из него страдания? Ради чего было бы бороться, преодолевать трудности, расти над собой?

«Вообще-то, — начал писать Наруто. — Это смотря какую боль ты имеешь в виду, чувак… Если физическую — то все стали бы чертовыми роботами, работающими на износ и жующими гвозди, а ещё смертность бы увеличилась, ибо боль — это естественный тормоз и предохранитель истощенного организма, во… А если душевную, то да — тут ты прав. Без боли вряд ли получится познать истинное блаженство, вечный покой — слишком скучно. Только не нужно увлекаться! Особенно БДСМ — это вредно для психики!»

Номер 6 был какой-то довольно спокойный что ли…

Предположим у вас есть оружие… Почти друг. Оно питается чакрой. Чтоб обеспечить вашему другу должное питание вам нужно в неделю побеждать минимум сотню генинов, либо пятьдесят чуунинов, либо десять джоунинов, либо одного ниндзя S уровня. Что вы выберете?

«Массовое избиение генинов привлечет слишком много внимания, от высшего пилотажа можно отхватить, да и опытный джоунин не лыком шит… Лучше устроиться на работу в Академии и тихонько сосать с детишек чакру — так у тех и гиперактивность пропадет, смирнее станут и вы сыты всегда будете.»

Номер 7 был каким-то тупым:

Что быстрее? Брошенный кунай, сюрикен или бумажный самолетик? Ответ обоснуйте.

Наруто хмыкнул, начав писать: «Правильно, писать не кто быстрее, а кто вероятнее оставит дырку на враге, а не заставит его истерично смеяться… Ну если дело, конечно, не касается сперматозоидов, то да — там кто быстрее, тот четкий. А вообще все зависит от шиноби, их пускающих. Он может приложить разную силу и объем чакры, если владеет элементом ветра. Короче, тупой вопрос.»

Тут он заметил на себе вновь любопытствующий взгляд Хинаты, к слову, та когда не открывала рот и не пыталась его убить была почти милой девочкой.

— Что, красотуля? — спросил он. — Хочешь списать? Могу дать в обмен на…

— А хочешь в глаз? — почти мягко спросила его Хината, демонстративно вытаскивая заточку.

— Тьфу ты, ттебайо! Откуда эти зэчьи повадки? — скривился Сенджу. — Тебя что в тюряге родили?

— А тебя в борделе?

В следующую минуту они вдвоем укрывались от града сенбонов.

— Дурак, — вновь пропищала девчонка.

— От дуры слышу, — ничуть не обиделся Наруто. — На все вопросы ответила?

— А ты?

— Пока нет, заметила что-то странное? — пожал он плечами.

— Да, все списывают друг у друга, и только пять команд удалили в травмпункт… Какаши говорил, что это испытание не на знания, а на умение добывать информацию, — покивала девочка.

— Вот как, — мысленно прикидывая кто такой Какаши, пробормотал Сенджу. — Это твой парень?

Сенбоны свистели над ушами почти оглушающе… Итак, вопрос номер 8:

Ниндзя должен быть хорошо образован. Приведите по одному примеру гиперболы, метафоры, оксюморона и олицетворения.

Ой, как хорошо, что батя решил как-то ответить на литературную критику в его адрес и посадил Наруто за учебники… Итак, запишем:

«Гипербола — сексапильность Саске Учихи. У хокаге каменное лицо — олицетворение. Сакура — бревнышко. Метафора… Или нет. Пофиг. Оксюморон — второе сценическое имя репера Киллера Би… Ладно, пусть будет залитая солнцем Аме. Довольны?»

9 вопрос… Черт… Здесь что-то на эльфийском! Или маньячном…

Тело свободно падает с высоты h без начальной скорости в канализацию, проткнутое прутьями весом в 6 килограмм. Само тело вместе с амуницией весит 85 килограмм.

За последнюю секунду оно проходит расстояние S = 25 м.

Найти h.

«Похер, какая примерно высота самой высокой башни Аме?» — задумался Наруто, однако взгляд его упал в тетрадку к Хинате и рука сама вывела ответ и похер что без пояснения. 45 метров…

Тут Конан хищно улыбнувшись, объявила, что время вышло, хотя до конца экзамена было ещё двадцать минут.

Ну а хрена, шиноби должен быть готов к неожиданностям и никогда не верить на слово кому ни попадя…

Сенджу посмотрел по сторонам: вот Саске лицо чуть раздосадованное. но на что-то он ответил. Сакура… Немного мнется, но, в целом, тоже ответила… суровые ребята из Суны спокойные, как не знаю кто… Об остальных и говорить нечего — Рок ли выглядел так, словно вот-вот сорвется в пляс и уташит Конан танцевать вальс цветов, поскольку он очень-очень нервничает насчет своих ответов…

— Десятый вопрос… Десятый вопрос заключается в том, как вы собираетесь сдать вот ему, — Конан кивнула на толстого рыжего парня в темных очках, — Свои ответы, если, — она махнула рукой и все тесты рванулись прямо во вспыхнувшее пламя.

Ух, и погоняла же их синеволосая тетенька! В конце концов плюнув на тщетные попытки отжать из сотен одинаковых листков свой собственный, Сенджу распечатал собственный свиток с чистыми листами и по памяти записал все и вопросы и ответы — спасибо родителям те ему её натренировали, после чего спокойно сдал её рыжему толстяку. Также догадались вскоре поступить и остальные, правда, далеко не все могли похвастаться столь феноменальной памятью… а уж те, кто бездумно списали и подавно. Наруто ликовал. В кои-то веки гранит науки поддался ему… Ну или ему так казалось.

— Запускать в лабиринт будем по количеству баллов, набранных в команде! — объявила Конан о втором этапе, перед началом которого им вновь, о ужас, не дали даже пожрать. — Прошло 20 команд. Дальше отсев будет сильнее, приготовьтесь… После того, как проверим ваши работы. Будет дополнительная жеребьевка…

— Ну как, добе, — нагнал его Саске. — Нас из-за тебя не выгнали — уже что-то, но если стартуем последними — тебе придется сильно постараться, используя свои навыки выживания по полной.

— Да-да, — покивала подошедшая Сакура. — сильно постараться. Хотя вопросы, стоит отметить, составлял какой-то шизанутый…

— Теме, Сакура-чан, — Наруто улыбнулся. — А кто сказал, что это я наберу меньше всего баллов, а даттебайо?

Седьмая команда молчала.

---

Примечания:

Пошла я заценивать финальную серию Локи, если завтра проды не будет, значит концовка меня допекла.

Примечания:

Автор не умеет в экшен. Автор старался. Простите, ребят.

И за матюги простите... В меня вселился Хидан, епт!

И ссорян за тупой юморок, иначе пережить всю творящуюся там херню было невозможно.

Апдейт. Пока я эту большую главу за сегодня корябала всю — чуть шаринган не пробудила, потому, ПБ товарищи!

---

— Аме сильно изменилась! — пробормотал Орочимару, глядя на высившиеся перед ними небоскрёбы.

— Но жители счастливее или богаче не выглядят, — спокойно отметила Цунаде.

— Это значит, что весь свой потенциал они направили в отрасль, отличную от социальной… — отметил очевидное Джирайя. Он был самым задумчивым из их тройки. Ещё бы! Ведь он похоронил их всех, но Конан… Её словам о смерти Яхико и Нагато он отчего-то не верил.

— Оборонка и тяжелая промышленность, — презрительно сощурился Орочимару. — А в остальном, как была дыра, так и осталась…

— Интересно, — пробормотала Цунаде. — А что же сталось с Ханзо?

— И в самом деле, — Джирайя прикусил губу. — Мои ребята боролись с ним… И погибли в сражении с ним, но если Конан столь спокойно рассекает сейчас по Аме, значит…

— Твои лягушата убили старую Саламандру, — сплюнув, произнес в слух то, что подумали они все, Орочимару.

— Это значит… Они стали очень сильными… — Цунаде остановилась и стеклянным взглядом посмотрела куда-то в даль, загроможденную шпилями небоскребов. — Со стариной Ханзо мы не смогли справиться втроем, чем же стали твои ученики, Джирайя?!

— А я говорил… надо было их убить… — вновь смачно схаркнул на землю Орочимару. Отвык змей от бурных возлияний, организм пошел в отказную. Санина мутило и перед глазами плясали мушки, ещё и погода отвратная, а новости уж и подавно.

— Тц, — шикнул на них Джирайя. — Коноха и так постаралась, сравнивая эту деревню с землей… А вы… Я старался хоть частично исправить то зло, что мы причинили!

— Только вот шиноби, Джи, народ неблагодарный! — кисло усмехнулся Орочимару. — Мы ещё поглядим, как твои лягушата попытаются воткнуть тебе кунай в спину.

— Сплюнь, придурок! — зашипела на него Цунаде. — Может, статься Конан — единственная выжившая, и она не производит впечатление маньячки или же шибко опасной куноичи.

— Нет, — покачал головой жабий санин. — Конан одна сотворить подобную херню не способна, — ему вновь хотелось прикурить, хоть он и не делал это с рождения Харуко. — Убить Ханзо и отстроить всё это мог лишь Нагато и его риннеган.

— А я говорил… — затянул привычную песню Орочимару. — Надо было убить троих, а риннеган закатать в баночку… На опыты! — и змей облизнулся.

— Перетопчешься! — осадил его Джирайя. — Я думал Нагато — тот самый ребенок пророчества…

— Спятил ты вместе со своими жабами! В конец помешался! Цуна, ну хоть ты ему ска… — Орочимару осёкся. Ещё бы! Ведь прямо перед ними возникло трое рыжих в печально знакомых плащах с принтом из кроваво-красных облаков. — До чего дошёл прогресс до неведомых, млять, чудес! — присвистнул он.

— Нагато… — Джирайя почувствовал, как отливает от его ушей кровь. — Что с тобой стало?!

— С таким пирсингом, сук, не живут! — поддакнула Сенджу, оценив обстановку.

— А ведь знакомые ж все лица! — пробормотал жабий санин. — Ничего не понимаю!

— Не стоило вам возвращаться в страну Дождя, санины, — провозгласил шиноби с длинными рыжими волосами. — Особенно вам, сенсей, — легкий кивок в сторону замершего Джирайи. — Теперь вы все умрёте…

— Это мы ещё посмотрим! — презрительно фыркнул Орочимару и распечатал двух живых, но помятых шиноби Облака. — Эдо Тенсей!

— ТЫ ОХРЕНЕЛ?! — от души долбанула товарища Цунаде, узнав и технику и гробы… Но было поздно Первый и Второй хокаге уже вернулись в этот мир.

— Мы получим твою технику, и весь мир познает боль! — выкрикнул рыжий, и вскоре на площадке появилось ещё трое таких же пирсингованных и риннеганистых парней.

— Яхико… — узнал одного из них Джирайя, которому больше всего на свете, хотелось схватиться за голову и крикнуть: «Ахренеть, что происходит!» — только в менее цензурном варианте.

— Что-то мне не хорошо… — пробормотал слегка оглушенный боевой подругой змеиный санин. — В глазах шестерится… Или не шестерится?! — Орочимару ойкнул и решил, что уж лучше б он сидел в уютном кабинетике своего НИИ да кофе, приготовленный услужливой секретаршей Кабуто попивал… Правда, там порой обнаруживалась лишняя пенка — плевал он в него, что ль?

— Опа, — оторопело огляделся Первый хокаге, почесав в затылке. — Это куда нас занесло? О, брат! — растянул он свою потрескавшуюся моську в улыбке.

— Черти! — рычал Тобирама. — Сп*? или мою технику и против меня обратили!

— Дедули… — растерянно прошептала Цунаде.

— Чего??? — присели, заслышав это, оба хокаге, переглянувшись. — Цуна, ты что ль?! — признав метку на лбу да цвет волос, проявил чудеса сообразительности первый.

— Ни хрена у тебя грудь наросла! — тупо пялился на внучатую племянницу Тобирама, в определенных кругах, известных, как тот ещё охотник за женскими прелестями.

— Не нарывайся, брат! — окрысился, заслышав это, Хаширама. — Зато вон белобрысый на тебя похож!

Джирайя сдавленно охнул и предпочел бочком придвинуться к застывшим и не знающим, как реагировать на семейное воссоединение Рыжим. Те сейчас выглядели более адекватно, чем его товарищи да двое хокаг.

Тем временем «Яхико» надоело наблюдать за чужими разборками и, прочистив горло, он крикнул:

— В атаку Пейны, и пусть весь мир познает нашу боль!

— Слышь, садомазо, конченное, — елейно ответил ему Орочимару. — Ты эти игры брось! — Вот мы с Мэй однажды так повеселились — она в кожу оделась да плетку взяла… — змеиного санина прервал врезавшийся в него метеорит, который раскроила негодующая Цунаде.

— Нагато, давай поговорим! — не унимался жабий санин.

— Эй, а вы чего вместе что ль?! — всё ещё чесал в затылке Первый.

— А дети есть?! — ревел Тобирама. — А если найду?!

— Не то бормочешь, брат, — одернул его Первый. — Но то, что твой поганец мою Цуну обрюхатил… Ща я ему всеку…

— Вашу ж мать! — ревел Орочимару. — Как вы с такими наклонностями великими стали?! Мочите риннеганистых, хокаге хреновы, а то нас всех тут порешают!

И в самом деле путь Зверя призвал много невероятных тварюжек, киборг или путь Асуры начал пробовать поразить всех своими наворотами, а путь Преты пробовал поглощать все ниндзю, бодро усмехаясь на их попытки причинить ему урон, путь Дэвы, или Яхико, занялся вплотную своим сенсеем, ну а Путь Человека пока не вмешивался в бой, так что его способности оставались загадкой, как и Пути Нараки призвавшим гигантскую объятую фиолетовым пламенем голову…

— Что ты такое?! — сузил свои почерневшие от нечестивого воскрешения глаза Хаширама.

— Монстр. Легенда. Отщепенец силы Рикудо, — пафосно изрек Тобирама.

Вскоре пейзажи Аме — канализация, груды металлолома, ливневые стоки и дождь наводнил трещащий лес, ещё больше воды от Второго, жабий босс, великий змей и слизень, что распавшись на несколько частей залечивал урон на телах Джирайи и Орочимару.

В общем, маразм крепчал.

По крайней мере, так решил наблюдавший за поистине достойной эпоса баталией Хиаши Хьюга.

— Уходим, — не обернувшись сказал глава клана Хьюга своим подчиненным. — Нам здесь делать нечего… Лучше детишек заберем, — и тут же замер, заметив собственную оговорку. — В смысле сынка хокаге и пасынка его же! Так, Четвертый будет обязан нашему клану… Ну и остальных, по возможности прихватим… Там много наследников влиятельных кланов Конохи.

В самом деле, лучше его соклановцам не знать, что под детишками Хиаши имел ввиду: дочь и племянника.

* * *

Тем временем, в лабиринте из металлолома

— Ха-ха-ха! Кто четкий пацан? Кто почти на все вопросы набрал дохеровенько так баллов! Я! Наруто, чтоб все собаки меня боялись, Сенджу! — во всю бахвалился своими 77,5 баллов из ста возможных блондин, глядя на притихших Саске (66,6 баллов) и Сакуру (55,7).

— Слышь, добе, звук убавь… А то нас скоро те черти с Песка догонят — и поминай, как звали, — что-что, а мозги Учиха имел. Тем более, что у команды «детки казекаге» тоже был внушительный общий балл.

— Не ссы, тёме, — блаженно отмахнулся Сенджу. — Там между нами ещё дурики с восьмой… И как у Хинаты-чан столько баллов вышло — не пойму… Списала у меня, даттебайо, не иначе!

— Либо, — хмыкнула Сакура. — Это её казарменное воспитание того Копирующего ниндзя таким сделало. — А вообще завались, Наруто, там ещё рядышком какие-то рецидивисты-террористы с Камня нам в спину дышат, которые только и орут, что взрыв — это искусство!

— Не, — мотнул головой Сенджу. — Пусть дышат. — Нам же надо кого-то отпинать и забрать вторую половину свитка с техникой, которая перенесёт нас к финишу?! Своих с Конохи как-то не комильфо — вот и выбирайте, либо Канкуро с сестренкой и полоумным братцем либо террорюги с Камня…

— Может, лучше сделаем засаду на рыбку помельче?! — закатил глаза Саске. — Ну там на ребят в противогазах с Аме или на невнятных с Травы?

— Скучный ты, тёме… Где твой дух авантюризма? — обиделся Сенджу.

— А я согласна с Саске-куном, двое на одного, Наруто, так что иди в пень, будем делать засаду на тех, кто послабже, шаннаро! — высказалась Сакура, маньячно разминая кулаки.

Наруто, вспомнив маманю, тётеньку Анко и Хинату разом, молча сглотнул и решил не спорить. От греха.

* * *

Нагато, сидя в своей бочке, злился. Чертов змеиный санин с самого начала точил на них зуб! Сначала предлагал утопить, как котят, затем устроил тут цирк с коня… покойными хокаге! Урод!

Даже нормально объяснить учителю Джирайе, почему тот должен умереть и какую цель Нагато преследует в этом мире, не удалось. Всё испортил гад ползучий! Ну ничего… Вот доберется до того его путь Человека — мигом секрет Эдо Тенсей на блюдечке выложит и не надо с мелким предателем Кабуто сотрудничать…

А ведь у него и, помимо санинов, было чем заняться… Тот же Наруто Сенджу, сдавший столь любопытный тест, пробудил в Нагато интерес, что тот даже отдал приказ брать живым, дабы затем склонить к вступлению к акацуки. Молодых и дерзких им не хватало.

Вообще талантливого молодняка Нагато, проверяя работы, разглядел не мало… А уж скольких можно было попытаться склонить на свою сторону. Внутренний коллекционер в его душе ликовал, но проклятые санины!

А ещё учитель Джирайя, который никак не желал униматься и бурчать о пророчестве! Да чтоб его это треклятое пророчество! Из-за него… Они встали на эту скользкую дорожку. вот только Нагато понял: путём справедливости ничего не добиться… Лишь боль, великая боль заставит людей прекратить свои лживые войны, а он… Он станет пастухом этого заблудшего стада.

Сенсей поймет… Он может и не так умен, но сердцем Джирайя примет то, что пытается донести до него Нагато. Только для этого ему предстоит познать боль, схожую с той, что познал он. И Нагато знал, как этого добиться…

Только для начала ему нужно избавиться от этого клятого цирка. А для этого ему пригодится любая помощь.

— Какузу! — вызвала астральная проекция казначея. — Хочешь после получить тела троих санинов?

* * *

В спортзале "Познай боль наших побед" (старое название пламя Саламандры)

Покосившиеся ржавые буквы с девизом «Услышь свой предсмертных хрип!» — ещё можно было хоть как-то прочитать.

Куренай меланхолично делала вид, что они с Асумой просто друзья, и пересчитывала в уме, сколько раз её благоверный порывался обо всем рассказать отцу, но так и не созрел… до реального признания.

Сарутоби также старательно делал вид, что они с Юки «просто друзья» и блаженно затягивался свернутым косячком, который он только что отжал у какого-то маргинала с Облака… Отчего маргинала? Ну нех полуголым по такой холодине ходить, географический справочник вам в помощь!

На сей почве вспыхнул конфликт, закончившийся легким мочиловом Конохи и Облака, остальные страны молча разделились по лагерям. Ива — за Облако, Туман за Коноху, ну а Песок где-то посредине… Как и все остальные.

Ничего серьезного. Так разминочка. Никого даже и не пришибли серьезно… Наоборот, напряжение как-то даже спало. А закрутка — это боевой трофей. Святое почти…

Всё было почти хорошо, сенсеи Конохи сгрудились в кучу и гадали, как там дела у их п*зд*чков… Одна лишь Анко всё где-то пропадала. Как справедливо предполагал Асума, занималась поиском новой жертвы, стремясь сбросить сексуальное напряжение… Либо занималась поисками мизукаге Мэй, что единственная из пяти каге, почтила своим присутствием данное мероприятие (не иначе, как прознав, что там будет её муженек).

Между тем время шло и шестнадцать команд в весьма потрепанном виде вернулись к своим сенсеям после оказания первой медицинской помощи. По слухам шиноби Дождя совсем озверели и метали в них сенбонами на первом туре — Асума затянулся поглубже, не желая думать, что же ждет его воспитанников во втором… Впрочем, он верил в ум Шикамару, а этого было достаточно.

Куренай же и вовсе не волновалась, принюхиваясь к свежевыкрашенным баскетбольным кольцам — очевидно, ремонт делать всё же начинали, но то ли плюнули, то ли денег не хватило, но красные очи его любимой теперь казались ещё алее.

Впрочем, Юки твердила, что её команда не пропадет и Асума ей отчего-то охотно верил. Стал как-то раз свидетелем как восьмая выполняет миссии — Акамару нюхает и кусает в задницу, жуки выпивают чакру, а Хината допинывает вражеского шиноби до состояния: «Не трожьте, всё расскажу!».

Гай сначала терся вместе с ними, периодически, пуская скупую мужскую слезу о том, какие его детишки умницы и какая же ядреная сила юности в них кипит, как вдруг увидел «прелестную нимфу» и умотал.

Кто ж знал, что нимфа окажется молодым мужиком слегка за двадцать с тягой к разрушениям… «Кац! Кац!» — послышалась откуда-то, куда умотал Майто и в следующую секунду стены Ханзовской застройки задрожали…

Шиноби, кто был поумнее начали тикать отсюдова, ну, а те кто умственными способностями не отличались… Были погребены под завалами спортзала.

— Бл*? ец, — емко высказался Ибики, сплевывая. И Асума с ним согласился.

Шиноби было хотели организовать расчистку завалов и искать выживших, ведь несчастия порой сближают людей, как посреди спортзала образовался синий вихрь силы.

— Двуххвостая! — сквозь зубы выговорил Морино уже знакомый с когтями этой дамы…

— Это Облако всё расхерарило! Их джинчуурики взбесилась! — крикнул, словно заученную мантру какой-то лысый хрен из Звука.

— Чего?! — оскорбилась Югито. — Охренели?! Это желтоволосый придурок с Ивы шандарахнул!

— Так вы в союзе, это всем известно, — осклабился шиноби из Травы с поредевшими зубами.

Запахло керосином.

— Сакура, бл? *ь! — вскрикнула Анко, принюхавшись, — Просила ж свитки со своим скрабом себе забрать, а не мне на хранение спихнуть! Ну что за тупая п*? да?!

От выплеснувшейся волны чакры произошло самораспечатывание, а обезумевший от покушения на его невинность Дейдара, отряхнувшись, вылез из завала: «Кац!» — проорал он.

«Сук, — успел подумать Асума, хватая Куренай и таща в укрытие. — Дело принимает дурной оборот!»

Знал бы он ещё насколько. И только один человек в дурацкой тыквенной маске осознавал всю глубину и беспроглядность разверзнувшейся над Великими странами задницы…

* * *

— П-с, чувак! — окликнул еле вылезшего вновь из завала слегка закопченного Дейдару чудик в дебильной маске… Узнать в нём блондина теперь было невозможно — чумазый, как сам чёрт и обильно покрытый кровью своей и чужой он сдавленно матюкался. — Не хочешь пойти со мной, чтоб творить херню, куда более неведомую и улетную, чем сейчас, и так что никакой дед Ооноки тебе п**ды не даст, а?!

— Да мне и так по хера на этого старого… — Дейдара грязно выругался, понимая, что его нежно лелеемой прическе пришел каюк, а накладные ресницы отпали к хренам. — Отныне я буду творить своё искусство без оглядки на всяких там… — вновь потонул в потоке отборных матюгов.

— Слышь, творец, а у нас униформа клевая! — и Тоби повернулся вокруг своей оси, показывая плащик с резными облаками.

— Безвкусица! — смачно припечатал его Дейдара, худо-бедно вставая на ноги. — Я спер у дела Ооноки секретное дзюцу, теперь я свободен, не дождетесь, чтоб я ещё кому прислуживал!

— Тьфу на тебя! — замахал руками, кривляясь, Тоби. — а давай пари мое искусство против твоего, выиграю я вступишь в акацуки — нет я тебе лично тротила отсыплю килограмм, у меня есть!

— Да какое у тебя там, клоун чертов, искусство! — снисходительно ухмыльнулся Дейдара, не обращая внимания на то, как его затягивает в бездну шарингана…

* * *

Карин бежала быстро, но радиоактивный медведь этой гиблой деревеньки двигался быстрее. Товарищи по команде, если так можно было назвать, этих кровопийц, её кинули. Помощи было ждать неоткуда.

«Ну всё, — подумала Узумаки. — Помру девкой, а, может, оно и хорошо, так хоть никто больше сосать не будет…»

Как вдруг её простым и понятным мечтам поскорее откинуться и избавиться от страданий, пришел каюк. Медведя рубануло пополам открывшейся так некстати воронкой… На Карин давануло темной, теплой кровью… Она закричала. Очки залило так, что она ни черта не видела. Пришлось снять.

— Не кричи, — сказал чей-то чуть хриплый голос. — И без тебя уши болят.

Карин же разглядела только оранжевое пятно. Икнув, она чуть отклонилась от своего спасителя.

— Ты кто такая? Где твои товарищи? — между тем, продолжал терзать её голос.

— Я никто, — обреченно ответила Карин. — А они мне не товарищи, — с неожиданной злобой припечатала она. — Черти они!

— Ясно, — пробормотал голос. — Ты Узумаки?

— А что тоже хотите меня забрать себе и пить мою кровь вместе с чакрой? — пробормотала Карин, вздыхая.

— А с тобой всё это делали? — как-то странно дрогнул голос шиноби.

— А что вас в этом удивляет, а дяденька? — Карин-таки удалось мало-мало протереть очки и увидеть довольно взрослого шиноби. — Будто мы с вами в каких-то разных мирах живем. Вокруг одно дерьмо.

— Интересное умозаключение для твоего возраста…- пробормотал шиноби.

— Ну так, — хмыкнула Карин. — Жизни плевать сколько тебе лет. Нельзя быть слишком старым или молодым для происходящего дерьма. Так что зря вы меня спасли…

— Может, и не зря… — пробормотал шиноби. — Ты можешь сгодиться и на что-то кроме батарейки! Давай руку! — и протянул ей свою жутко надежно спрятанную в перчатку ладонь.

— Эх, руку, ногу… Я вся ваша, мистер вкусненькая чакра с червоточинкой внутри! — вздохнула Карин, не подозревая, как удивила тем самым своего нового знакомца.

* * *

— Ну, что одна есть? — хмуро клацал марионеточной челюстью Сасори. — Из неё получится аппетитненькая марионетка!

— Черт, Сосо, лучше б ты себе реальную бабу нашел, чем некрофилией маяться… — неодобрительно покачал головой Кисаме, поправляя лежащую на его плече Двухвостую.

— Не расслабляйтесь! — перед ними из земли вырос Зецу, чем едва не напугал до усрачки не привыкшего к таким фортелям Дейдару, которого уже представили «братве». — Вам ещё Семихвостую ловить и сынка хокаге живьем ловить!

— А сам Пейн-сама, что поработать не желает?! — не удержался и сострил Скорпион.

— Он занят, — холодно ответил Зецу.

— А его баба? — возмутился Кисаме, вспомнив Конан.

— И она тоже. Идите работайте, — отправил их всех Зецу, возомнивший себя большим боссом.

* * *

— Сюда нельзя! — Конан приземлилась к готовящимся проникнуть в лабиринт Хьюга. — Идет экзамен.

— Леди, — больше с презрением, чем реально таковой её считая, отозвался Хиаши. — Лучше уйдите с дороги. Мы видели, как Аме встречает гостей. И не хотим более подвергать опасности детей нашей деревне.

— Значит, по-хорошему, не желаете. Что ж, вы сами выбрали смерть! — И Ангел, издав какой-то странный вопль, кинулась в атаку.

* * *

— Почему мы прячемся? — Ино была недовольна и оттого приседала на ухо своему товарищу, развалившемуся поспать прямо под каким-то металлическим остовом. — Другие команды уже по-любому ищут свои половины свитка! Эта выскочка Сакура…

Шикамару не слышал её, он думал. Рядом мирно хрустел последними чипсами Чоуджи. Ему было грустно. Всё в мире конечно, как и превосходные чипсы со вкусом жаренного бекона, навевавшего воспоминания о жратве, которую им порой закатывал Асума-сенсей…

— Молчи! — вдруг шикнул Шикамару, показывая на то, как на ниндзя Звука внезапно налетает… и сносит с ног песчаный вихрь. Скоро раздался отвратительный хруст… И тут даже Акимичи стошнило.

— Фу! — прошептала Ино, трясясь от страха.

— Вот почему мы прячемся, — шепотом поведал Шикамару. Ни у кого больше не возникло возражений.

* * *

— Гаара, это тоже не наш свиток! — терпеливо пыталась втолковать Темари своему младшему братцу, что не стоит убивать вот тех генинов, потому что у них уже есть три одинаковых свитка и четвертый им ни к чему.

«В общем, — кисло усмехнулся Канкуро. — Теория вероятности отдыхает.»

— Может будем в следующий раз хотя бы спрашивать? — говорит он и кусает язык, поскольку младший брат смотрит на него столь убийственным взглядом, что даже привыкшему Канкуро плохеет.

— Они все слабаки, недостойные внимания, — поводит плечами он и идет дальше в железный лес, заставляя брата с сестрой следовать за ним.

Канкуро переглядывается с Темари. Они оба думают об одном и том же… О доме, оставшемся далеко-далеко в дюнах, где все жители Суны втайне молятся, чтоб Гаара не вернулся.

Однако и он, и сестра знают одно. Не Гаара — главный монстр. Его можно бояться, испытывать отвращение, но главным монстром их жизни навсегда останется их отец — четвертый казекаге. Это из-за него умерла их мама, погиб дядя, а Гаара — спятивший ублюдок, что никак не может насыться кровью. Да, он чудовище, но его создатель, их отец, куда более омерзителен.

* * *

— Хината, — Киба, сглотнув, осторожно позвал сокомандницу. — Всё кончилось… Давай сюда свиток.

Команда номер восемь довольно быстро отыскала себе жертву и отжала нужный им свиток. Не-Хьюга только что закончившая устрашение противника, наконец, очнулась и протянула Инузуке добытый клочок бумаги.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Киба, а рядом радостно пролаял Акамару. — Сейчас пройдем в третий тур.

Шино сдержанно улыбнулся. Точнее Киба надеялся, что то была именно улыбка, а не «Друг мой, это мои… жуки вступили в период брачный и свили в челюстно-лицевой мышцы гнездо, оттого и улыбаюсь я…» Ну вот просто подумал, а уже едва не вырвало!

Хината, наградив подозрительным взглядом троих связанных ниндзя Ивы, повернулась к сокомандникам:

— Давайте быстрее.

Они соединили половинки, но…

Ничего не произошло.

* * *

«Достали, — устало думал Кисаме, таща на своем плече не самую худосочную бабу из Облака. — Такую красоту переводят, черти…»

А главное начальство кто? Когда командовал Пейн-сама было ещё терпимо и худо-бедно понятно, куда им идти… У его Самехады всегда стала водиться пища, но… Порой общий градус сумасшествия перевешивал те немногие плюсы.

Теперь ими помыкает какое-то Алоэ! Этого честолюбивая душа Хошигаке стерпеть уже не могла. Аккуратно сгрузив бабенку на плечо обгорелого новобранца и сказав, что ему надо отлить Кисаме собрался линять, как вдруг его взгляд коснулся фигуристой пятой точки его водяной нимфы…

Мэй. Его любовь. Его боль. Сердце старой акулы предательски дрогнуло. И он потрусил следом за дамой, укравшей некогда его свободу.

* * *

— Да чтоб вас всех, ттебайо! — Наруто был озадачен очень-очень сильно озадачен. — Что за, блин, за подстава?

— Организаторы нас на*? али! — зло шипела Сакура, тщетно прикладывая две половинки.

— Это ловушка, — глубокомысленно изрек Саске.

— На кого? — рассердился Наруто.

— На великие страны, — упавшим голосом прошептал Учиха. — Сюда собрался весь сок и надежды скрытых деревень — нас утопят в крови, а наши деревни затем начнут Четвертую мировую.

— Бл*? ь! — только и выдал Сенджу.

* * *

— Мать… Ма-а-ать! — кричал Гаара, который вряд ли понял, как жестко их надолбали организаторы. — Я напою тебя их кровью! Слышишь! А я слышу, как стучит их сердце в страхе перед нами!

— Снова обострение, — ужаснулся, — Канкуро, переглядываясь с Темари, тщетно пытающейся сложить две половины свитка.

— Нас тут всех решили схоронить! — зло шипела сестра. — Точнее — это Гаара — голодный тигр, оставленный в клетке с дичью. И мы тоже с тобой дичь, Канкуро…

Брат с сестрой пораженно молчали. Умирать им обоим не хотелось.

* * *

— Вперёд! — грозно командовал Хиаши, они-таки провались за линию лабиринта. Конан хоть и была хороша в атаке сверху, но с хорошо обученными Хьюга ей было не сладить, оттого Ангел вскоре куда-то улетела… возможно, за подмогой проверять Хиаши не хотел. Потому следовало поторопиться.

* * *

— А вы ещё кто? — хмуро спросил Наруто у двух каких-то жутких дяденек в плащах с кроваво красными облаками и соломенными шляпами худо-бедно прикрывавшими обгорелые лохмы одного из них.

Те, как раз грузили тело какой-то зеленоволосой девочки из скрытого водопада. Причем рядом лежали трупы её товарищей.

— Пойдем, добе, — проявлял чудеса благоразумности Саске, силясь увести своего товарища подальше от мутных типов.

— Да пошли, Наруто, — согласилась Сакура, у которой от одного вида этих парней мурашки по телу пошли…

«Слушай друзей. Придурок, валим!» — пробасил кто-то в голове.

— Да идите вы нахрен! — огрызнулся Сенджу. — Тут беспределят, а я мимо пройду?!

— Ну дура-ак! — прохрипел ворон с ближайшей кучки металла.

Саске же как-то удивленно на того воззрился.

— Наруто, — сказал какой-то то ли ползущий то ль ещё какой мужик. Или не мужик ли… Хрен их разберет! — Ты-то нами нужен!

* * *

— М-м, там кажется Нежного бьют! — неуверенно заявил Киба, принюхиваясь и прислушиваясь.

— Нежного? — удивилась Хината, вновь сожалея что у неё нет бьякугана, чтоб это увидеть.

— Ну Нейджи, — спокойно пояснил Инузука. — Он какой-то чересчур чувствительный этот твой родственничек.

— Не родственник он мне! — ощетинилась Не-Хьюга.

— А ну… да, извини, — попытался примирительно улыбнуться Киба, глядя на то, как переменилась его сокомандница.

— И всё же не отменяет это того факта, что наших бьют, — глубокомысленно выдал Шино. — Из одной деревни мы. Не можем бросить их.

— Ну ладно, — чуть пожевав губу, согласилась Хината. — Пойдем поможем…

— Во имя весны моей юности получайте! — слышалось из кустов, однако Песок завывал сильнее.

* * *

— Я не буду ему помогать, — села в сторонке Темари, зевая.

— Но это же наш брат, — как-то неуверенно пробормотал Канкуро.

— Хочешь — иди помоги.

Кажется, Гаара наконец наткнулся на достойного противника — девчонку с целым арсеналом запечатанного оружия он одолел быстро, но добить её не дали её сокомандники — парень с бьякуганом и его превосходным владением и… густобровый парень, стриженный под горшок и полным отсутствием вкуса и очевидно что и чакры… И всё же Гааре тот понравился. Его тайдзюцу было… великолепно.

— Не, спасибо, — отозвался Канкуро, устраиваясь поудобнее. Отец велел им следить за братом, а не помогать тому убивать иностранных генинов.

* * *

— Эй, отморозок пустынный! — Хината прыгнула на поляну перед практически поверженным кузеном. Сбылась мечта идиотки, что тут говорить. — Да-да, я к тебе обращаюсь! — крикнула она, доставая заточку. — Катись обратно в свои пески, чепушило безбровое!

Гаара кажется даже растерялся, услышав такое в свой адрес. Никто до этого… Не был столь…

— Феерически глуп, — хмыкнула Темари.

— Пропала девка, — согласился Канкуро.

— У нас в клане так не воспитывают! — поспешил шепнуть Нейджи лежащему рядом Року Ли со сломанной ногой. — Это она в казарме Анбу, когда полы там мыла, говорят, набралась…

— Какие полы?! — Заточка вонзилась в землю в сантиметре от половых органов охреневшего Хьюга. — Какие полы, бл*? ь?! — прокричала Хината и хотела было вцепиться в него, как…

— Акамару, фас! — верный пёс полетел к Гааре. Раздался отвратительный чав, и Канкуро, чуть сбледнув прошептал:

— Псинку жалко!

— Ах, ты кошачьи яйца! — прокричал Киба, кидаясь в атаку…

Рой жуков напал на Гаару, стремясь выпить чакру, но… Тот смел их своей абсолютной защитой, Инузука укусил его в задницу, но обломал клыки… Вместо кожи там был песок.

— За команду восемь и Акамару! — поревела Хината! — и попыталась засветить Гааре своим фирменным приемом «пятка в глаз», но… Так как потоков чакры она больше не видела, то била наугад и оттого задела что-то не то.

— Вашу ж мать! — присвистнул Канкуро…

— Вы разбудили мать, — покачала головой Темари, глядя на то, как Гаара разбухает и превращается в песчаного демона…

— Упс! — прошептала Хината.

— Акамару! — надрывался над распростертой псинкой Киба.

— Влипли мы, — философски заключил Шино.

— Наших бьют! Мя-я-ясной танк! — проорал вдруг знакомый голос.

— Теневая ловушка! — вторил ему другой не менее знакомый голос.

— Контроль разума! — пискнул родной девичий голосок.

— А вот и подмога… Надолго ль только Гааре блин… — прошептал кукольник, наблюдая за потугами коноховцев.

— А-а-а! — тоненько запищала Ино, увидев в голове у Гаары озлобленного монстра. — Чудовище!

— Ма-а-ать! — не согласился Гаара.

— Получай, скотина! — прокричала Хината, начиная серию ударов мягким кулаком, пока Шикамару ещё худо-бедно держал того на месте.

— Отойди! — крикнул ей Нара. — Чоджи давай снова!

Но что Однохвостому какой-то там танк…

— Вы только ещё больше разозлили его, придурки! — крикнул Канкуро, — и тут же получил песчаной лапой. — Блин!

— Лучше помогите! — крикнул Нара им. — Вместе мы сможем его одолеть.

— Ой ли! — скептически воззрилась на него Темари, расчехляя веер.

— Женщина, я… — Шикамару не договорил, поскольку песчаная лапа едва не дотянулась и до него.

Едва потому что дочь казекаге в последний момент отбила его веером.

* * *

— Ну придурок! — полу-восхищенно закатил глаза Саске, наблюдая за тем, как орда клонов Наруто лупцуется с марионетками акацуки, назвавшегося Сасори.

Сами они с Сакурой тем временем были чрезвычайно заняты, уклоняясь от взрывов и отвлекая самого кукольника.

— Валим, — вдруг обожгло его ухо горячее пыхтение Сенджу. — Я подменил вас на своих клонов. Если будем бежать быстро, быть может, они не заметят!

Саске, скосив глаз на подмигнувшего ему ворона, кивнул. Клон Итачи, замаскированный под ворона должен был подарить им немного времени. Клинок отчима обжег голенище. «Нет, — решил он. — Пока рано.»

* * *

Хината с другом держалась на ногах. Враг был слишком силен. Перед глазами снова встала та ночь, когда её похитили…

Жалкая… слабая… ни на что ни годная.

Картинка перелистнулась. Перекошенная морда зверя неожиданно вызвала другое воспоминание.

Чудовище! Маньячка! Шизанутая!

Внезапно захотелось прямо взять и лечь калачиком посредине боя и заплакать… Потому как то, как смотрели на этого Гаару, немногим лучше того, как к ней стали относиться в этой деревне, быть может, за редким исключением…

Она лишь хотела стать сильной, но вместо этого кажется всё же сломалась. Стала жестокой. Излишне жестокой. Вон как испугался Киба-кун, когда она увлеклась добычей свитка у тех шиноби… А ведь те ничего лично ей не сделали. Чёрт, да они даже не были из проклятого Облака.

Кажется, где-то она всё же перегнула. Ещё немного и от неё начнут шарахаться как от того парня. А ведь чем, она не чудовище? Монстр, которого подлатал и снабдил новыми глазами Орочимару.

Хината как-то горько всхлипнула. Сил сражаться больше не было… Ей в раз стало как-то жутко мерзко от самой себя. Пусть уж лучше этот Гаара её убьет, насытив свою жажду крови… Может, тогда остальным станет легче.

— Дубина, ты чего стоишь! — прокричал тот самый невозможный извращенец Наруто Сенджу (и откуда взялся?!) и припечатал по морде, нацелившегося на Хинату зверя ярким шариком из чакры… — Поднимайся живо, дура!

Часть Хинаты требовала встать и дать ему леща, а вторая… не-Хьюга поднялась на слегка дрожащие ноги. По спине пробежала какая-та незнакомая ранее волна и стало теплее.

Она оглянулась… В бой вступила и седьмая команда. Никто из присутствующих не смотрел на неё, как на чудовище. Оно здесь было лишь одно. Внезапно ей стало жаль его… Хината и сама удивилась, но…

— Слушай, песчаный! Если ты одинок и никто не хочет быть твоим другом, то я… я могу! Только оставь свои кровожадные замашки!

На миг воцарилась тишина, перемежаемая вжу-вжух странной техники Наруто.

— Чего?! — выпал в осадок марионеточник.

— Чего, ттебайо?! — вторил ему извращенец Сенджу, отвлекаясь… Туча песка сомкнулась вокруг него.

Не помня себя, Хината закричала, перед глазами мелькнуло усталое, почти полностью сокрытое лицо Какаши и тут же погасло…

Не применяй эту технику, если твой жизни или жизни близкого тебе человека не будет угрожать опасность.

Глаза резануло болью, внезапно Хината увидела… Почти также чётко, как и раньше, когда был бьякуган, только в замедленной съемке.

— Чидори! — прокричала она! — ударяя песчаного монстра туда, где предположительно должна была находиться грудь…

Песок, готовый стать гробом для Наруто, переметнулся на защиту Гаары.

Внезапно на песчанника обрушился огромный огненный шар, Хината оглянулась, успев заметить, Учиху Саске с горящими алым пламенем шарингана глазами.

Веер Темари раздул огонь, а марионетки Канкуро отвлекали внимание Гаары. Техника Шикамару Нара удерживала последнего в нужном расположении.

— Наруто, бей рассенганом! — крикнул Учиха.

Но с извращенцем Сенджу творилось нечто странное… Он внезапно упал на четвереньки и из него полезла странная оранжевая чакра, лисьи уши и хвост…

— Кьюби! — прорычал кто угодно, но только не Гаара, то был монстр пострашнее…

Решив, что с неё на сегодня достаточно, Хината потеряла сознание.

* * *

— Отец точно не поверит, — прошептал Канкуро.

— Тихо! — шикнула на него Темари. — Разбудишь…

В самом деле, на плечах кукольник тащил младшего брата, которому только что они вместе с неистовой коноховской бандой надавали звиздюлей.

— Ты думаешь, у него хоть что-то в мозгу прояснилось? — прошептал он.

— Не знаю, — покачала головой та. — Хотелось бы, чтоб да, — пожевав губу, ответила она.

Они возвращались домой. Не оправдались ожидания жителей их деревеньки…

* * *

— Ни одна жаба, ни одна улитка не отозвалась на мой призыв! — Наруто нервно ходил по их импровизированному лагерю.

— Мои змеи тоже не сработали, — пожаловалась Сакура.

Саске молчал. Всё это было очень-очень скверно… Хотя теперь уже не уходящий в отказ шаринган радовал. Волновало его другое. Шаринган проявился не у него одного… Он бросил красноречивый взгляд на мирно дрыхнувшую в отрубе Хьюгу, которой Орочимару, видимо, пересадил не простые глазки…

«Понятно теперь, почему Какаши Хатаке!»

— Наруто, — дернул за рукав никак не угомоняющегося Сенджу Киба. — А посмотри снова Акамару… он как-то плохо дышит.

Наруто сперва завис, а потом быстро кивнул и продолжил лечение раненого пса…

Этот добе его сегодня тоже удивил. И чакры у него прорва (даже завидно) и Кьюби ведь полез! А ведь считалось, что Лис утрачен… Темнил, видать, Четвертый хокаге… Ладонь вновь обожег кунай.

«Не сегодня,» — устало подумал он, и кажется поспешил.

Потому что перевязывающая млеющего от её прикосновений Рока Ли Сакура вдруг ойкнула, косясь куда-то вглубь груды металлолома.

Чертовы акацуки нашли их.

* * *

— Хината! Хината! Вставай, чёрт тебя отдери! — чего уж Не-Хьюга не ожидала так это услышать отборную брань от главного пай-мальчика и гения её бывшего клана. А ещё того что тот несколько раз одарит её неслабыми пощечинами.

— Охренел? — прямо спрашивает она, поднимаясь. Перед глазами мельтешили черные мушки, а ещё они страшно болели, но ношу на спине у Нейджи она заметила.

— Если хочешь жить, бежим, пока они, — кивок на разгорающийся прямо перед ними бой. — Ещё держатся. Двоих не унесу.

Тентен так и не пришла в себя, а потому свисала с шеи Нейджи в то время, как Рок Ли со сломанной ногой кричал:

— Не трожь Сакуру-чан! Познай всю силу… — Хината не дослушала, переведя взгляд на Нейджи.

— Я остаюсь.

— Это самоубийство, — презрительно выдал тот. — Ради чего?

— Они наши товарищи, — Хината склонила голову. — Как ради чего?

— Погибнуть всем вместе — то ещё товарищество. Не хочешь идти со мной, не надо… Всё равно ты растеряла всё достоинство нашего клана!

— Я не принадлежу к твоему клану, Нейджи-кун, иди спасай свой тощий зад! — прошипела она, гневно сузив глаза.

— Хиаши-сама оторвет мне его, ведь моё задание, — Нейджи надул грудь от важности. — Охранять тебя!

Тихий истеричный смех Хинаты на миг перекрыл звуки боя.

— Тогда, неудачник, нам придется умереть вместе. Потому что никудашеньки я с тобой не пойду! — и, оставив Нейджи пиликать глазами, бросилась вперед, вынимая запасную заточку.

— Сумасшедшая! — присвистнул Хьюга. И это было емкой характеристикой.

* * *

— Цуна-а, куда? — проорал Джирайя, отмечая, как полностью активировавшая печать бьякуго благоверная абсолютно не парится насчет повреждений и лезет на рожон.

— Тебя не спросила! — ощетинилась та.

— Ну и дура, куда прешь! — осадил её Орочимару.

Они сражались слишком долго. Человек с пятью сердцами и всеми стихиями был повержен, но какой ценой…

Оказалось, чёртов Пейн может выдирать душу прямо из тела… Даже если то тело давно почило. Первый и Второй хокаге вновь канули в небытие, а заметно пожеванные санины разделались только с половиной тел Пейна, как… та адская машина выплюнула их обратно целехоньких.

— Что за бл*? ь! — ревела Сенджу. — Эту штуку хоть как-то можно победить?!

Натужное молчание стало ей ответом.

— Понятно, — прошипела она. — Так чего этот придурок хочет? Устроить всем кровавую баню? Отомстить Конохе и другим великим странам?

— Не только, — спокойно ответил Яхико. — Я хочу мира, а вы препятствия на моей цели, как и все джинчуурики. Я соберу их всех, создам Десятихвостого монстра и с его помощью буду контролировать весь мир как всезнающий пастух!

— Хрена ты себя высоко ценишь! — выплюнула кровь Сенджу. — Ни нужны нам такие пастыри, убирайся туда, откуда вышел!

— Весь мир познает мою болью прежде, чем воцарится благоденствие… — продолжал распинаться Пейн, но тут к нему вклинился Орочимару:

— Пардон, а Кьюби ты где возьмешь?! Кушина вместе с ним варится в желудке шинигами!

— Но её лисье отродье здесь… Мне хватит и крупиц чакры…

— Ах ты ж…

— Цунаде! — ахнул Джирайя, но в него вцепился сокомандник, яростно зашептав:

«Уносим ноги, дурень! Это всё — не более, чем дистанционно управляемые телеса… Нам нужно отыскать и убить настоящего!»

— Но Цуна… — развёл руками жабий санин.

— Она продержится, — уверенно отрезал Орочимару. — Идем, не будем тратить ни секунды!

* * *

— Я ниндзя, а это мои товарищи, а ты… — Наруто захлебнулся в потоке словесной грязи. Он был на пределе. Лоб покалывало, чакра приказала долго жить, но сдаваться он не собирался. — Хрена лысого я пойду с тобой!

Эти… нетрадиционной ориентации акацуки склоняли его к вступлению в их ряды. Хрена б так!

Их было четверо — марионеточник, обугленный взрыватель, придурок в маске и… алоэ…

Особенно активно склонял его к дезертирству из вооруженных сил Конохи придурок в маске, твердя, что его папаша хокаге его бросил.

— Лучше уйдите по-хорошему, — процедил Саске.

— А то что? Суси, пуси! — заржали акацуки.

— А то… — Учихе не дали договорить.

— Чидори, нах! — прокричала немного (много) улетевшая Хьюга, метя в тыквенную маску, но тот лишь гнусно заржав, частично телепортнулся. Никто не знал, что за дивные флэшбеки сейчас словил Обито… — Я стану хокаге, епт! Но перед этим вас всех порешаю! — заточка полетала прямо в деревянный панцирь Сасори. Тот хмыкнул.

— Из тебя выйдет неплохая марионетка…

— А из тебя костёр!

— Великий огненный шар!

— Стихия ветра!

Если б в Аме был лес, то горело б только так, но куда там…

Не желая казаться бесполезной, Сакура вскинула кулаки и понеслась с кунаем на ухмыляющегося марионеточника… Но путь ей преградил Рок Ли.

— Я сам! Врата боли откройтесь!

И началось мочилово.

В ходе которого Шикамару тщетно пытался придумать стратегию, но по сейму выходило, что им хана, пока…

Численность Хьюг не превысила допустимые пределы на квадратный метр.

Подкрепление в лице взрослых было воспринято на ура.

— Извращенцы! Ну хвала Ками! — ухмыльнулся Наруто, отползая от боя и начиная заниматься ранеными.

* * *

— Мэй! — впервые Орочимару был столь рад видеть свою благоверную.

— Орочи! — Мизукаге с разбегу бросилась на муженька.

— Мэй… — прохрипел змеиный санин… — У меня к тебе просьба. — Помоги Сенджу отвлеки во-о-от тех рыжих придурков.

— Во что вы вляпались? — сощурилась Темури.

— Некогда объяснять, — прохрипел Джирайя только сейчас поверивший в реальность жены Орочимару. — Лучше помоги. Пожалуйста.

— Ладно, — тряхнула огненной гривой Мэй. — Только не надо тут всех рыжих под одну гребенку!

— Огонь-баба, — против воли выдал жабий санин.

— Иди ты, — прошипел Орочимару. — Видишь ту башню. Бегом к ней. Чует моя докторская степень там супостат притаился…

— Почему?

— Сигнал посылать легче… Беги, Джирайя, беги, пока наши бабы там за нас отдуваются.

Слова змеиного санина волшебным образом воздействовали на его товарища и оба они побежали так, словно за ними гнались, по меньшей мере, их же собственные женщины.

* * *

— Лидер-сама! — Пейн решил было что ослышался, но нет… То был голос Кисаме.

— Ты почему не на позиции? — рассвирепел он.

— Лидер-сама, я вас, конечно, уважаю, но вы ручонки бы свои от моей бабы-то убрали, а то я их вам это поотрываю!

— Чего? — выпал в осадок Нагато.

— Твоей?! — расхохоталась Мэй, но, пользуясь, замешательством Пейна, плюнула в рожу пути Дэвы лавой.

— Голубки, пока вас Орочимару на опыты не разобрал, давайте расхерачим вон ту херовину! — с налитыми кровью глазами Цунаде кивнула на «адскую машину».

* * *

Хината визжала, она и сама не ожидала, что покатившаяся по сырой земле голова отца, вызовет в ней такую реакцию, но… Стоило пустому бьякугану, подпрыгнув на кочке, уставиться на неё, как её прорвало…

Чего генины точно не учли так это того, что их противник окажется Хьюгам не по зубам.

— Не ори! — извращенец Сенджу оттащил её от оторванной головы. — Вот так, — прошептал он, когда Хината с неожиданной силой вцепилась в его плечо.

Слёз не было. Только дикий страх. Если… Эти шиноби так играючи расправились с её отцом, долгое время занимавшим первую строчку в рейтинге самых сильных ниндзя, что Хинате стало жутко. А ещё больно. Потому что никакого величия в этом изуродованном теле не было. Не было и гордости. Ничего, что ей в детстве вбивали в сознание… Она рвано выдохнула в неожиданно сильное плечо.

— Ты чего мне такую марионетку испортил?! — набросился Сасори на придурка в маске… Смутно Хината поняла, что это о её отце. Злость прилила к ней. Она вырвалась из рук Наруто.

— Сейчас я вам покажу марионетку! — чего она не ожидала так это того, что Сенджу её вырубит и оттащит в ближайшую груду металлолома.

— Злость и месть — не лучшие помощники в бою, — глубокомысленно изрек он и собирался было вновь атаковать, как…

— В сторону, п%? дюки! — прокричал им почти родной голос Анко.

В схватку вступили сенсеи только вот прежней веры у Сенджу уже не было.

— Им нужен я, — понуро сообщил он Саске. — Может, если я…

Затрещину, впрочем, ему дала Сакура. Но Учиха выглядел с ней солидарным, потому Наруто заткнулся.

* * *

— Дальше вы не пройдете! — перед самым концом путь им преградила Конан.

— Ты нам не соперник! — выплюнул Орочимару.

— Лучше отойди, — печально отметил Джирайя.

— Конан, пусти их! — раздался из приоткрытой двери знакомый голос.

Чего они уж точно не ожидали увидеть, так это практически парализованного Нагато в бочке с какой-то травяной жижей.

— Столько дерьма из-за такого задохлика! — вновь плюнул Орочимару.

— Нагато… — горестно покачал головой Джирайя, чувствуя как что-то сдавливает внутри. — Что же с вами со всеми стало?

— Детей, которых ты учил, больше нет. Но я могу рассказать тебе свою историю, сенсей…

— Джирайя! — одернул его Орочимару. — Не стоит. Он тянет время.

— Я хочу его выслушать, — покачал головой жабий санин. — Как его наставник я имею на это право…

Чего уж Джирайя не ожидал так это того, что Орочимару, скользкий гад, вырубит его до того, как он договорит.

— Я тебя выслушивать не собираюсь, — холодно отрезал змеиный санин, придвигаясь к бочке. — Я с самого начала хотел вас всех избавить от страданий… И вот настал твой час, Пейн, ты умрешь… — Орочимару усмехнулся. — И страдания прекратятся.

— Мои да, — кивнул Нагато, слабо улыбаясь, — Но ваши нет…

На этих словах Орочимару вонзил ему клинок в сердце. А после отточенными движениями вырезал глаза и запечатал их в баночку.

Он обернулся, увидев позади льющую беззвучные слёзы Конан, но не стал её трогать.

— Хватит жертв на сегодня, — пробормотал он, взваливая на себя тушу друга.

* * *

Чего Орочимару не ожидал увидеть так это…

— Нет, — и Джирайя со стоном рухнул на землю. — Что ты творишь, гад? Совсем сове… — жабий санин не договорил, увидев то же, что и его сокомандник. — Что это?

— Техника планетарного разрушения, — прошептал Орочимару в ответ, также глядя то на зияющую воронку на том месте, где они оставили своих женщин, то на парящую в небе новую мини-Луну.

— Они ведь не… — Джирайя осёкся.

— Мертвы, — бесцветно откликнулся Орочимару. — Они мертвы.

— Совершенно верно, — произнес некто за их спиной.

Странно, но голос показался Джирайе смутно знакомым. Но в ту минуту он был слишком занят, переваривая новость о том, что его старушки больше нет, чтобы заметить…

— Ублюдок! — обычно Орочимару до такого не опускался, но то обычно, а не когда… — Убью! — прорычал он.

— Воу-воу! — шиноби в маске засмеялся. — Полегче, я ожидал этого от него, но ты-то, Орочимару, должен быть умнее!

— Это ты напал в ту ночь на Коноху, — глухо прошептал Джирайя.

— Положим, — кивнул тот. — И что вы мне сделаете? Вы оба без сил… Но… — шиноби в маске рассмеялся. — Я вас не убью! Ох уж этот затейник Нагато! Пожалуй, понаблюдать за вашими страданиями будет даже интереснее… Но сперва, у вас есть кое-что моё! — с этими словами шиноби в маске вырвал из рук обалдевшего от такой наглости Орочимару банку с глазами Нагато и был таков.

* * *

Пока акацуки занимались выколачиванием пыли из джоунинов Конохи, генины, похватав раненных товарищей, сочли за лучшее убраться оттуда. От греха.

Ибо как сказал некто умный: «Я не трус, но я боюсь!»

Но вскоре путь им преградил тот самый «придурок в маске», который куда-то исчезал, но на сей раз у него было две прорези, а не одна!

— Не так быстро, детки, — прошелестел тот. — Мне всего-то и нужен один маменькин лисенок.

— Хрена с два ты его получишь! — отважно сказал Саске, выступив вперед и решительно воткнул себе в бедро какой-то странный кунай.

Придурок в маске рассмеялся, держась за живот.

— Видимо, род Учиха совсем измельчал! — выдал тот, отсмеявшись. — Раз ты настолько перепута… — он замолчал, очевидно, узнав рукоятку. — Ах ты!

Но было поздно. Желтая молния ярким вихрем вступила на землю Аме… И тут же покачнулась, согнувшись пополам под обалделые взгляды генинов, смотревших на него, как на спасителя.

— Чёртово расстояние… — прохрипел он, но в этот самый момент придурок в маске, всё равно испугавшийся хокаге, совершил попытку свалить… Чего он не ожидал — так это того, что Намикадзе вцепится в него и что в воронку они упадут вместе…

* * *

Вместо эпилога

— Итак, что мы имеем… — шиноби в уже не дурацкой маске, бывшей чем-то средним между каской строителя и тыквой, проходил между рядами своими соратников. — Наш бессменный Казначей мёртв, новым бухгалтером организации назначается Карин Узумаки — способная и хозяйственная девочка… Кисаме мертв, но перед этим он предал нас. Его кольцо получит Дейдара, ты молодец, первое крещение пройдено на отлично. Также сегодня мы принимаем в наши ряды нашего давнего шпиона в НИИ Орочимару — Кабуто Якуши. Кабуто, вот твоё кольцо… Ради Ками, носи его на шее, палевно же… И нет, соратники, он не умственно отсталый… Наш Кабуто ученый — у него даже кандидатская степень имеется! Более того, наш Якуши — курочка, которая вот-вот снесет золотые… Не ржи, Дейдара, я не те яйца имел ввиду… Так вот о чём я… В общем, Кабуто скоро добудет нам… Я сказал, что добудет! Секрет техники Эдо Тенсей и тогда мы легко выиграем Четвертую мировую войну шиноби, а пока… Да, что тебе Сасори?

— А хрена ты раскомандовался? Где Пейн с Конан? И кто ты вообще такой?

— Я, — скромно начал Обито, активируя одновременно и шаринган и риннеган. — Ваш новый-старый босс. Мое имя Мадара Учиха, если это вам о чём то говорит… Кстати, познакомьтесь — это Хидан, ещё один новичок. Он любит убивать людей, и не любит еретиков.

— Привет, грешники еб*%утые!

— Понятно, — кивнул Сасори. — Пейн мертв, а ты стоял за ним… Но что с Конан?

— Я убил эту предательницу, не волнуйтесь. И так будет с каждым… И нет, Хидан, нельзя так возбуждаться при слове «убил».

— А х*? е мне! Я бессмертный! А вас рано или поздно покарает Джашин-сама, но до этого мы вместе принесем ему много-много жертв, да?

— Капец, ты конченный… — охренел от компании, в которую попал Дейдара.

— Не будем кончать друг друга, — поморщился предводитель, чего под маской было не видно. — Лучше обсудить наши цели…

— А правда, какие у нас цели? — оживился народ.

— Мне пофиг, — блаженно прижимаясь к Обито, заявила Карин. — Главное, с вами вместе, Мадара-сама…

— Ну это точно конченная… — пробормотал Дейдара. — Никакого полета искусства.

— Так слышь, — разозлился Обито. — Будет вам всем, что хотите. Тебе, жрец — жертвы! Тебе, Сасори — трупы для марионеток, тебе, Дейдара — плацдарм и прикрытие для искусства, тебе, Кабуто — докторская степень, труп Орочимару и отдельная лаборатория, а тебе, Зецу — ну чего там тебе надо… то и будет, всем понятно? А мне от вас нужна самая малость, помогите собрать всех биджуу и никакая падла, никакая Великая страна нас не остановит…

— Так-то тема, — подумав, покивал Дейдара. — Ладно, хрен с тобой. Я в деле.

— Отлично, мы уже близки к цели! Четвертая мировая война шиноби вот-вот начнется. Облако негодует, они думают, что Двухвостую у них похитила Коноха… Туман лихорадит — Мэй ведь мертва. Остальные страны тоже бродят. У нас же есть Пятихвостый, Двухвостая, Семихвостая, но впереди ещё долгий путь. Однохвостого мы упустили…

— Мадара-сама, а можно вопрос? — подал голос Кабуто, поправляя зловещее блеснувшие очки.

— Ты уже спросил, — раздраженно бросил Обито. — Но ладно, я сегодня добрый.

— Тогда два вопроса: почему вы до сих пор живы и полны сил, неужели это тот секрет бессмертия, который искал Орочимару-сама? И второй… Почему, согласно жабьему контракту, Четвертый хокаге до сих пор жив, хотя известно, что он исчез с вами… А раз вы живы…

— Ты думаешь, — хмыкнул Обито. — Я ряженная Желтая молния?

Все засмеялись.

— Нет, Намикадзе ещё нужен мне… А для чего — не вашего ума дело… А то, что я жив и полон сил, да мне удалось обмануть самого Хашираму Сенджу и старость. Ещё вопросы? Тогда работать!

* * *

Список абитуриентов лежал на столе великого и ужасного директора НИИ имени Тобирамы Сенджу, клиническое отделение, которого, впрочем, получило иное имя… Цунаде Сенджу.

— Так-так… — читал Орочимару. — Физмат… Учиха Саске?! — пораженно выдохнул он, затем пытаясь взять себя в руки стал читать дальше. — Снова физмат… Харуко Сенджу??? Ладно, переживем… Дальше… Медфак… Сакура Харуно, Ино Яманако… Ну эти понятно за Учихой в мой НИИ поперлись… Ладно, проехали… Хината? А она-то что у меня забыла?! — пытался отдышаться змеиный санин. — Так-так… Вечернее отделение… И вновь медфак… А н-нет! Ботаника, но Наруто Сенджу! Вот так сюрприз! Кабуто, неси мне кофе, а нет! Неси вина… Стоп, саке! Этот набор меня убьет, — тихонько прошептал санин и ударился лбом об стол.

* * *

— Это что… — упавшим голосом прошептал Джирайя. — Всё я должен делать?!

Стоявшая рядом у стола новоиспеченного Пятого хокаге Шизуне потупилась.

— Хокаге-сама… — начала было она, но Джирайя её перебил:

— Я на такое не подписывался, Сарутоби-сенсей! Орочимару-гад! — он в ужасе смотрел на возвышавшуюся над ним стопку. — Шизуне… как же это Минато справлялся?

* * *

— Так, даттебайо! Ну-ка все заткнулись! Кто ещё нарушит порядок в очереди, тому всеку! Забудете зачем притопали, вот так-то! — лучезарно улыбнулся Наруто заметно притихшим бабушкам в очереди, как…

— Ах ты, ирод проклятый! — обрушилось на него, а потом ещё:

— Ишь, молодой доктор, выискался!

— Я тут с восьми часов торчу! — И ещё…

— А у меня давление, сейчас помру, бабоньки!

«Это ты этого хотел?» — спросил Сенджу уже знакомый внутренний бас.

«Заткнись, — привычно подумал Наруто. — Никто не говорил, что будет легко… Я пройду весь путь мамани и никакие бабки-завсегдатаи поликлиники меня не остановят! Все молодые врачи через это проходили… Через терапевтический кабинет, ттебайо!»

«Ну-ну, — снисходительно заверил его лис. — Давай дерзай!»

«Эй, — разозлился Сенджу. — Я ночью в травме дежурю! Вот там оторвемся!»

— А ну притихли! — вдруг гаркнул на достопочтенных леди знакомый голос.

— Проститутка! — тут же переключились те на Хинату.

— Привет, Наруто, — улыбнулась та ему. — Помощь нужна?

— Да было б неплохо, — почесал в затылке Сенджу.

«Да ты чего? У неё и бьякугана нет! Даж вместо рентгена не прокатит, дурень!»

«Заткнись!»

* * *

— Мама… — Саске нежно провел по волосам спящей женщины, что прижимала к себе Минори, уткнувшуюся в печально знакомый белый плащ. — Я найду его. Только стану сильнее. И умнее. Обещаю тебе.

* * *

Ранее

— Ты! — ревел Минато, ничтоже не смутившийся, что оказался в каком-то дюже странном месте. — Это ты лишил меня Кушины!

— А вы не уберегли Рин, сенсей… — дурацкая маска с гулким стуком падает на пол, распадаясь на куски, а Намикадзе подхватывает кружащийся вихрь гендзюцу. — Мы оба хотим отомстить, только вот с риннеганом я стал сильнее, чем был в ту ночь… Потому приготовьтесь! Всё только начинается!

---

Примечания:

Всё. Автор растекся лужицей за клавиатурой... До встречи в сиквиле — Лимонные хроники. Чтоб не пропустить — подпишитесь, потом отпишитесь, ибо прода не скоро... Автору надо отойти...

Ну и ещё, если хотите сделать автору приятное, пожалуйста, прочитаете мой фик "Я не я, Коноха не моя", ибо это мой в настоящий момент любимый долгострой.