В моей голове, или Как сделать из муд... Саске человека (гет)

Какаши никогда не хотел стать сенсеем и объективно для этого не подходил, что с первого взгляда должно было быть ясно любому маломальски здравомыслящему человеку, но где шиноби и где здравомыслие?

Чёрт, он и со взрослыми-то людьми не разговаривал, когда мог, так как ему, скажите на милость, учить детей, когда они практически другой биологический вид? Его не зря называли крошечным взрослым даже в четыре года.

И чему их учить?

Из своих наблюдений за два дня (пока все думали, что его там нет) Какаши сделал однозначный и безрадостный вывод: если дать им серьёзное дзюцу (а несерьёзных не бывает, навредить и лишить жизни можно чем угодно: он сам однажды ликвидировал цель морковкой), они в первый же день либо об это самое дзюцу убьются, либо покалечат друг друга, либо разрушат половину деревни.

Не то чтобы они уже не могли, особенно Наруто. Как будто девятихвостого недостаточно, он где-то умудрился выучить теневых клонов! И чем меньше сказано о сопровождавшем его эмоциональном багаже, тем лучше. Какаши не собирался думать обо всём этом, если хотел продолжать функционировать, большое спасибо, хотя теперь, когда ребёнок маячил у него прямо перед глазами, он вынужден был прикладывать ощутимые усилия, чтобы удержаться, и сосредоточиться на двух других.

Которые, как назло, спрятались и всё никак не выходили, из-за чего ему пришлось устроить очередную явную ловушку на дурака. Саске заглотил приманку в ту же секунду и рванул в атаку, заставив Какаши мысленно покачать головой. Его «уязвимость» по сути ничем не отличалась от «оброненного» колокольчика: очень заманчиво и, следовательно, более чем очевидно. Первая мысль в таких случаях всегда должна звучать следующим образом: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой!»

Однако Сакура на это не попалась.

Либо так, либо свою роль сыграла упомянутая в её файле безынициативность. Честно говоря, Какаши даже после очень краткого личного знакомства склонялся к тому, что с гораздо большой вероятностью это могло быть проявлением скуки, которую она испытывала на занятиях в Академии. Он помнил, насколько унылыми считал их сам (и как часто спал с открытыми глазами во время лекций), а у неё также стояла пометка о гениальном уровне интеллекта.

Вообще, там было довольно много интересного: Ирука описывал её как самую талантливую в классе, но немного своеобразную; Какаши теперь мог сказать, что последнее, по крайней мере, вполне заслуженно, а Ирука очень, очень дипломатичный. Истинный педагог.

Но вот его слова о том, что она не стала новичком года только из-за влюблённости в Саске и нежелания с ним соперничать, казались далёкими от реальности.

Может быть, стоило поговорить с Ирукой о том, чем на самом деле отличается любовь-ненависть от ненависти-презрения? Потому что бедняга явно не различал оттенки страсти. Если она и отказывалась от спаррингов, то уж скорее из опасения увлечься и покалечить.

Или лучше подарить ему Ича-Ича… только бы не стало хуже, а то ведь он воспитывает детей, его ошибки могу отразиться на будущем всей деревни.

Нет, по здравом размышлении, лучше в это не лезть и даже близко не подходить. Может быть, тут именно Какаши тот, кто ничего не понимает в конце концов, книги не всегда способны заменить реальный опыт.

Тем не менее Харуно Сакура казалась достаточно любопытным объектом для изучения (и неплохим отвлечением), так что, ненадолго скрывшись в кустах, Какаши создал теневого клона и оставил его развлекать Саске, а сам взял её след.

Ему не пришлось далеко идти, и она легкомысленно не сменила место после своей атаки кунаями, на удивление точной и продуманной для генина. Если бы Наруто работал с ней, а не игнорировал её помощь, он вполне мог избежать части унижения.

Подкрасться к Сакуре получилось разочаровывающе легко, а недостойный шиноби испуганный писк заставил Какаши серьёзно усомниться в своём жизненном выборе, но раз уж он начал, то должен был её проверить, а так как она тип генлзюцу, справедливо испытать её именно в этом искусстве и дать ей возможность блеснуть, проявив себя в том, что ей ближе всего и должно хорошо получаться.

Из-за этого выбор конкретной техники стал непростым делом: что-то достаточно сложное, но при этом безопасное и не слишком травмирующее. В итоге Какаши остановился на иллюзии, которая за счёт пассивной вычислительной мощности шарингана самостоятельно адаптируется к жертве и использует её собственные страхи. Во-первых, он боялся ненароком переборщить, если сделает это сам (с его-то жизненным опытом), во-вторых, даже самый плохой кошмар свежей выпускницы, которая ещё ничего не видела и не пережила свою долю дерьма, не мог быть настолько ужасен, чтобы действительно ей навредить, даже если случится какая-нибудь неожиданность и что-то выйдет из-под контроля, как порой случается в битве гендзюцу.

Кроме того, Сакура всё же генин, подсказка в виде характерных листьев в самом начале более чем уместна, ведь целью Какаши здесь было не победить заведомо более слабого противника, а испытать её возможности.

Которые… разочаровывающе не впечатляли?

Он ждал хоть какой-то борьбы, но она как застыла с влажными широко распахнутыми глазами в самом начале, так и не двигалась. Ему даже стало чуточку не по себе: где тот гений, которого так расхваливал Ирука?

Существовала почти ничтожная вероятность, что Сакура впала в шок, вызванный переизбытком чужеродной энергии. Такое бывает, когда в технику вложено гораздо больше чакры, чем в принципе есть у жертвы (частая проблема с гражданскими), но её запасы не могли быть настолько скудными. Ведь не могли же?..

Ну, всегда лучше знать наверняка, поэтому Какаши сдвинул протектор на лоб, чтобы посмотреть на состояние чакры Сакуры при помощи шарингана, и…

О.

О!

Это было действительно впечатляюще: подло (в самом хорошем смысле, ведь они шиноби), просто (а чем проще, тем надёжней) и великолепно в своей дерзости. Она заслужила похвалу.

— Хорошая попытка, Сакура-чан.

Очевидно, ему не следовало этого говорить, потому что, Ками знают по какой причине, но его слова разъярили её с нуля до сотни за полсекунды: насупленные брови, надутые губы, сверкающие глаза, слабенькое, но впечатляющее для её возраста и ранга Ки, в общем, полный комплект.

Ах, это было очаровательно, почти как промокший под дождём накуксившийся щеночек. Ему пришлось сделать усилие, чтобы не потрепать её по голове в качестве утешения, но Какаши всё же не удержался от дополнительного словесного ободрения. Что сработало с точностью до наоборот и полностью убило в ней любое желание снова на него нападать, а дальнейшие попытки расшевелить не привели абсолютно ни к чему, кроме нового витка тихой, но выразительной ярости.

Однако она очень интересно отреагировала на инсинуации о предполагаемом родстве с Учихами: за этим чувствовалась какая-то история… которой с ним, увы, никто не собирался делиться.

Какая жалость.

И тогда он вдруг подумал, что так, наверное, чувствовали себя люди, когда сталкивались с ним в детстве: маленький злобный гений, но при этом настолько очаровательный даже вопреки собственному желанию, что на него невозможно злиться?

Он всё ещё не имел ни малейшего понятия, какого хрена ему с ней делать.

Со всеми ними на самом деле.

Может, командная работа? Уж она-то ничего не сможет испортить.

И тест с колокольчиками как раз послужил бы первым уроком, собственно, это и было его изначальной целью на самом деле: при добросовестном исполнении (а не в качестве предлога для отказа, как делал Какаши годами) генины пытались бы столько раз, сколько им потребуется, чтобы начать работать друг с другом. Тогда в их толстых черепах с большей вероятностью отложился бы тот факт, что совместные усилия — залог успеха даже в самой тяжёлой ситуации.

Сакура уже проявила нужные задатки — она помогла Наруто в самом начале, а до этого заступилась за него, и Какаши не пропустил её озабоченные взгляды в ту сторону, где его теневой клон занимался Саске, — но ему ещё только предстояло заставить мальчиков сотрудничать.

Хотя это может быть «им», а не «ему». Потому что если Сакура догадалась о сути теста, то её пассивность имела гораздо больше смысла. Как и попытка мирно от него избавиться.

Когда она с вновь обретённым энтузиазмом предложила его ударить, у неё на лице было написано, что это часть какого-то коварного плана (плюс очень много злорадства), поэтому Какаши не стал мешать руке Сакуры соприкоснуться со своей (из любопытства посмотреть, что именно она задумала), но на всякий случай укрепил тело чакрой, не собираясь её больше недооценивать.

Она сделала даже слишком хороший удар для генина, и он позволил себе влететь в дерево (ах, бедное дерево), а затем притворился нокаутированным и начал с нетерпением — и изрядной долей предвкушения — ждать, каким будет её следующий ход.

Однако его надежды не оправдались.

Не совсем?

Вся эта паника вызывала недоумение, тем не менее наблюдать за ней было весело.

Он никогда прежде не встречал людей с раздвоением личности, но это не мешало ей быть годной к действительной службе (справка прилагалась к делу) и при ближайшем рассмотрении тянуло скорее на забавно-странное, чем на пугающе-странное, и у Какаши был слишком большой опыт со вторым, чтобы не ценить прелесть первого. Так что он с любопытством слушал, внутренне посмеивался и всё ждал, когда она наконец вспомнит про колокольчики. Пожалуй, Какаши даже позволил бы ей их забрать: ему было действительно интересно, как она с ними поступит, а чем тест был действительно хорош, так это своей адаптивностью; но она просто игнорировала чёртово испытание.

Время шло, и это становилось нелепым. Сколько ещё ему придётся валяться тут, изображая невесть что?

Повезло ей, что она такая забавная, и потому избежит унизительного возмездия.

Но Сакура резко показалась ему куда менее забавной, когда её пальцы заискрились крошечными молниями, и она протянула руку к его груди с полным мрачного удовлетворения бормотанием:

— Да, это должно его взбодрить.

— Ма-а-а, ты хочешь окончательно добить своего бедного старого сенсея, моя милая маленькая ученица?

Какаши мог поклясться, что на долгое мгновенье Сакура выглядела так, будто изо всех сил сопротивляется соблазну.

— Нет конечно, — пробормотала она неубедительно.

— Конечно, — он позволил переполнявшему его веселью отразиться на лице.

— Какого хрена вообще ты был не теневым клоном? Разве ты не должен был лично заняться гением Учиха? — обиженно пробурчала Сакура, недовольно гримасничая. Они с Паккуном точно были духовными братом и сестрой, теперь он просто обязан их познакомить.

— Пф, я уже видел много гениев Учиха, ты же, с другой стороны, что-то новое и…

Прозвенел сигнал окончания.

И пока Сакура на долю секунды отвлеклась, чтобы бросить взгляд в сторону будильника, Какаши с большим удовольствием подсунул колокольчики в карман её бриджей. Он не мог дождаться, чтобы посмотреть, как она станет выкручиваться и поступит с ними, особенно если догадалась о сути теста.

Когда они неторопливо вернулись к столбам, у которых их уже ждали Наруто и Саске, Какаши, по дороге обработавший воспоминания своего теневого клона, объявил, переводя взгляд с одного мальчика на другого:

— Ну что ж… вам, ребята, не нужно возвращаться в Академию.

На несколько секунд воцарилась недоверчивая тишина, а затем её прорезал торжествующий вопль:

— Да! Мы прошли! Прошли твоё дурацкое испытание, даттебайо! Сакура-чан показала тебе, я уверен, и заставила передумать! Да? Да?! По любому да! Я всегда знал, что она потрясающая! — Наруто практически светился, подпрыгивая на месте от переизбытка радостных чувств, и на него было физически больно смотреть, так что Какаши сосредоточился на Саске, который изображал невозмутимость, но линия его плеч потеряла напряжение, а челюсть расслабилась.

— Я имел в виду немного другое, а именно… — он сделал паузу, а затем безжалостно добавил: — Вам лучше вовсе забыть о карьере шиноби.

— Драматичный ублюдок, — пробормотала Сакура со своего места за его спиной, но достаточно тихо, чтобы никто другой, кроме него, её не услышал, и атмосфера, которую пытался создать Какащи, не пострадала, так что он не возразил.

— Ладно, мы не достали колокольчики, но зачем же так сразу?! Как ты можешь говорить нам забыть о карьере шиноби?!— вопли Наруто были оглушительными, его возмущение не знало границ, а Саске выглядел так, будто он в секунде от инсульта. Хорошо. Маленькие паршивцы должны усвоить урок.

— Потому что вы всего лишь капризные эгоистичные детишки, не заслуживающие быть шиноби.

Это стало последней каплей для Саске, и он рванулся в атаку, результатом которой стало то, что Какаши использовал его в качестве экзотической скамеечки с подогревом.

— Ты только доказываешь мою точку зрения. Глупые маленькие дети, которые не понимают главного, не понимают, что такое быть шиноби, вот вы кто.

— Переигрываешь, — сухо прокомментировала Сакура, на этот раз громче.

— Галёрке права голоса не давали, — Какаши послал ей взгляд, который она проигнорировала. Он вздохнул. Что ж, если она хотела сделать это трудным путём без подробного объяснения сути испытания то, ну, кто он такой, чтобы не позволять ей заморочиться, даже если чёртов тест затянется гораздо дольше, чем ему хотелось бы. — Но раз уж Сакура-чан так сильно хочет поучаствовать, мы дадим ей такую возможность! Наруто!

— А?

— Ты знал, что даже сломанные часы могут показывать правильное время? Ты такие часы, Наруто, и ты был прав: она действительно кое-что мне показала и в итоге заполучила колокольчики; мои предыдущие слова адресовались только вам с Саске.

— Что? — хором воскликнули все трое, и Сакура была самой громкой и пронзительной.

— Ага, — с удовольствием подтвердил Какаши, слезая со своей человеческой скамеечки, и насладился возмущённым бульканьем, когда Сакура в результате лихорадочных поисков обнаружила колокольчики у себя в кармане. — И теперь ей нужно решить, кого из вас двоих она хочет оставить в команде, а кому придётся уйти.

— Ты манипулятивный засранец, мы тебе что, развлечение? — её возмущение было так велико, что он на секунду испугался, как бы она не лопнула. Затем приподнял бровь.

— У каждого действия есть последствия.

Сакура застонала.

— Я ненавижу тебя, Какаши, и я ненавижу этот тест, и я ненавижу этих двух идиотов, и я ненавижу голос в моей голове, — сказала она им со всей серьезностью, на которую только был способен кто-то с её внешностью.

— Голос в твоей голове? — обескураженно переспросил Наруто.

— Ага, — скривилась Сакура. — Тот, который никогда не затыкается и постоянно говорит мне, что делать.

— Например? — Саске выглядел нехарактерно взволнованным. Что ж, понятно: у него была ограниченная и действительно неудачная история взаимодействия с психопатами.

— Например, не убивать тебя, дегенерата, даже если очень хочется.

— Мне действительно нравится голос в твоей голове, — тут же озвучил своё мнение Какаши.

— Это тебе только так кажется. Пять минут общения с ней — и любой из вас тоже захочет её убить. Разве что, кроме Наруто, но он вообще с кем угодно подружиться может. И когда я говорю «кто угодно», я действительно имею это в виду. Психопат-убийца? Почему бы нет. Разумная грязь? Конечно. Социопат с нездоровыми механизмами компенсации? Ах, это моё любимое, дайте два, а лучше десять! И возвращайтесь через час за адекватными членами общества.

— Сакура-чан, это так мило с твоей стороны! Спасибо! — Наруто просиял от комплимента, а его щёки налились румянцем.

— Бля, только не делай это ещё более странным… — обречённо выдохнула Сакура и потёрла виски.

Но что бы она ни говорила, ей явно нравился Наруто, в отличие от Саске. Это был бы простой выбор, но ошибочный. Какаши очень надеялся, что она его не сделает.

— Итак, что ты решишь, Сакура-чан?

— К чёрту твои игры, вот что, — она сжала колокольчики в кулаке, а потом бросила ему… покорёженный металлический комок. Что ж, тоже способ решить проблему, хоть и не лучший. — Хватит этого дерьма. Генинов распределяют в команды не просто так, и мы команда, так что ты либо возьмёшь всех нас, либо никого. Куда идёт один из нас, туда идут все.

Она сложила руки на груди.

— И вы с ней согласны? — обратился Какаши к мальчикам, нагнетая прилично убийственного намерения, чтобы проверить их решимость. С малыми дозами Сакура их уже познакомила, что было полезным жизненным навыком, но не очень удобно прямо сейчас. — Вы готовы поставить мне такого рода ультиматум?

Наруто в качестве ответа истово закивал с самым решительным выражением лица, и отсутствие обычного словесного поноса доказывало его серьёзное отношение к происходящему. Мрачный и напряжённый до предела Саске не двинул ни мускулом, но и спорить не стал.

Какаши решил засчитать это как согласие.

Удовлетворительно для первой попытки?

Типа, что-то вроде, если прищуриться?

Они станут лучше?

Он правда на это надеялся.

— Тогда… вы прошли!