Достаточно верить (гет)

Итак, у Ноллана оставалось тридцать два доллара, и ему нужно было заработать еще тридцать восемь за оставшиеся четыре дня.

Ноллан был упорным человеком и, задавшись целью, достигал её, невзирая на преграды.

Таков был его характер.

Проснувшись, как всегда, раньше всех, Ноллан приготовил завтрак и собрался идти в город в поисках какой-нибудь работы.

Он тихо оделся и укрыл Уилла. Мальчику от лекарств за ночь стало лучше, температура спала, хотя кашлял он все еще сильно.

Ноллан вышел из дома и глубоко вдохнул свежий морозный воздух.

Сегодняшним утром в городе уже вовсю витал дух Нового года — многие люди несли в руках подарки — коробки, упакованные в яркую бумагу и перемотанные пестрыми лентами. Но среди множества расцветок, конечно же, преобладали красные, зеленые и золотые — цвета приближающегося праздника.

В то утро погода стояла удивительно мягкая. Шёл снег, легкий мороз приятно пощипывал за щеки, детвора каталась на ледяных горках, а ребята постарше вместе с родителями устраивали поединки в снежки.

В это время года Ноллан особенно скучал по родителям. Ему очень хотелось, чтобы его молодой и сильный отец играл с ним, возил на санях, нес елку вместе с ним, шутил, радовался, улыбался, чтобы мама ждала их дома, всё было готово к ужину, а Уилл с бабушкой помогали сервировать стол.

Но этой мечте не суждено было сбыться никогда.

Проходя мимо столовой для рабочих, Ноллан неожиданно наткнулся на работу — в столовую привезли пищу и новую утварь, а разгрузить всё это было некому.

Ноллан оказался в нужном месте в нужное время. Он заработал три доллара, и работницы накормили его. Он был очень благодарен этим девушкам, которые жили так же бедно, как он, вставали рано, ложились поздно, долго и тяжело работали.

— Тридцать пять, — довольно сказал Ноллан и пошел дальше.

Теперь он решил пойти в городской парк — там была распродажа елок и новогодней утвари, и если какая-нибудь леди забывала взять с собой верного слугу или мужа, Ноллан с удовольствием подрабатывал носильщиком.

У входа в парк Ноллан заметил пожилую даму, которая выбирала елку, и до его ушей донесся заманчивый вопрос женщины о доставке.

И тут Ноллан услышал детский плач — он обернулся и увидел зареванную девочку.

— Ты чего плачешь? — спросил Ноллан, подходя к ребёнку.

— Я потерялась! — сказала девочка, всхлипнула, и из ее глаз опять полились слезы.

— Хватит реветь, говори, где ты живешь.

— Я не помню, не знаю!

— Хорошо, а маму твою как зовут, где она работает?

— Моя мама работает на заводе, а зовут ее Мария.

— На заводе? Это же в другом конце города.

Ноллан видел, как к пожилой даме подходит паренек и предлагает ей донести ель. Дама соглашается, и парень, взвалив ель на плечо, отправляется вслед за ней.

— Ладно, пойдем. Я знаю, где находится завод, — вздохнув, промолвил Ноллан.

Когда Ноллан оказался на проходной завода, то сразу спросил у охранника, где живёт Мария, но тот недоверчиво посмотрел на него.

— Зачем тебе?

— Скажите, пожалуйста. Её дочь потерялась, вон она стоит, — Ноллан указал на девочку за своей спиной.

Охранник закрыл дверь и куда-то ушёл. Спустя пару минут дверь открылась вновь и вместе с охранником вышла невысокая женщина средних лет с короткими рыжими волосами.

— Тебя зовут Анна? — спросила женщина.

— Да, — кивнула девочка. — А маму — Мария. Она работает здесь швеёй.

Женщина внимательно посмотрела на Ноллана.

— Я нашёл её возле парка, — ответил Ноллан на вопросительный взгляд женщины.

— Он хороший, — сказала девочка. — Он привёл меня сюда.

— Ну, ладно, — сказала женщина, смягчившись. — Идите два квартала вправо, и возле памятника с часами увидите дом. Наверняка Мария уже ждёт.

Ноллан схватил девочку за руку и повёл в указанном направлении. Спустя десять минут ребята стояли перед ветхим домом.

— Анна! — закричала женщина в коричневом пальто.

Её тёмные волосы выбились из-под платка, по щекам текли слезы.

— Мама! — закричала девочка и бросилась навстречу матери.

Женщина заключила дочь в объятия и произнесла сдавленным голосом, обращаясь к Ноллану и глотая рыдания:

— Спасибо! Где вы нашли ее?

— Она была в парке, стояла и плакала возле елочного базара, я привел ее сюда.

— Огромное спасибо! Даже не знаю, как вас благодарить!

— Ничего не нужно, — сказал Ноллан и повернулся к девочке. — Не теряйся больше! Счастливого Нового года!

Уже отойдя на приличное расстояние от дома девочки, он вспомнил, что у него нет елки, нет украшений и нет праздничного ужина.

Ноллан приуныл.

Денег сегодня было уже не заработать, разве что Дух Нового Года обронит их для Ноллана прямо на мостовую.

Ноллан медленно поплелся домой, но пошёл не привычной дорогой, а более длинной. Он хотел сходить к любимому месту у моста.

Мост соединял город западную и восточную части города, разделенные рекой. Ноллан любил бывать на мосту, ему нравилось смотреть на воду. Зимой река становилась темной и неприветливой, а летом, если приглядеться, можно было увидеть маленьких рыб на мелководье. Осенью же течение несло разноцветный хоровод опавших листьев, а весной Ноллан любил смотреть на ледоход, слышать, как лёд трескается с таким звуком, словно кто-то стреляет из пушки.

Уже издали мост притягивал взгляды прохожих. Возвышаясь над рекой, рядом с парком и площадью, мост, на перилах которого лежал толстый слой снега, и опоры были укутаны снегом, словно белой шалью, был прекрасен и казался волшебным.

Ноллан залюбовался на блеск снега на мосту и не сразу приметил тёмную фигуру, одиноко стоящую возле перил.

Он уставился на силуэт, похожий очертаниями на девушку — хотя в сумерках было сложно разобрать.

И тут...

Один удар сердца, один вздох, и Ноллан бежит к мосту со всех ног — девушка подошла к перилам и перегнулась через них.

— Нет! — кричал Ноллан на бегу.

Но девушка уже падала вниз.

— Нет, нет, нет! — кричал Ноллан, подбежав к перилам и свесившись с моста.

Учитывая высоту моста, под которым летом проходили небольшие суда, торговавшие рыбой или чаем, падение на твёрдый лёд или в холодную тёмную воду сулило верную смерть.

— Эй! — крикнул Ноллан, увидев, что девушка, запутавшись в полах своего пальто, зацепилась за штырь и висит над рекой.

— Держитесь! Я сейчас помогу вам!

Ноллан перелез через перила. Расстояние от опор до края моста было чуть больше ширины ступни, но он взялся левой рукой за опору, неуклюже лёг на крошечный парапет и свободную руку протянул девушке.

— Мисс, давайте руку, я смогу вас вытянуть!

Девушка посмотрела вверх, и Ноллан увидел её бледное лицо.

— Держитесь двумя руками за мою ладонь, я подтяну вас вверх! Хорошо?

Она кивнула.

— Тогда начали!

Девушка схватила Ноллана за руку, и тот принялся тянуть изо всех сил.

Ее вес оказался довольно значительным для Ноллана, и юноше пришлось сесть, чтобы девушка смогла ухватиться за его руку, потом за перила и, наконец неловко перевалилась через них.

Спустя секунду Ноллан сам лежал на холодной мостовой, тяжело дыша.

— Не хочу вам грубить, мисс, но что, черт вас дери, такого у вас случилось, что вы решили так отпраздновать Новый год?

Девушка встала на ноги — её лицо было бледным, а тело сотрясали судороги.

— Ну, что молчим?

И тут она стала оседать на холодные кирпичи моста. Ноллан еле успел подхватить её под руку, чтобы она не разбила себе колени.

— А, ну! — сказал он. — Не раскисать.

И тут девушка разрыдалась.

— Ладно тебе, — сказал Ноллан мягче и погладил незнакомку по спине. — Чего раскисла? Всё ведь прошло.

Девушка не переставала плакать.

— Тебе бы сейчас стакан воды не помешал, — сказал Ноллан. — Пойдем, здесь недалеко есть паб.

По пути девушка то переставала плакать, то начинала вновь. Её трясло, и Ноллан не отпускал её руку.

— Сейчас согреемся, — сказал Ноллан и толкнул дверь внутрь.

Небольшая комнатка была уставлена свечами, внутри было тепло, и Ноллан повёл незнакомку к первому свободному столику.

Заказав себе и девушке горячий пунш, потратив на него заработанные три доллара, Ноллан спросил:

— Как тебя зовут?

Молчание.

— Где ты живешь?

Молчание.

Принесли пунш, и Ноллан принялся хлебать горячий напиток, который прекрасно согревал.

— Пей, — сказал он, украдкой рассматривая незнакомку.

Одежда на девушке была дорогая. Платье почти новое, нежно-голубого оттенка, из шелка или атласа. Непослушный черный, как смоль, локон выбился из-под платка и лежал на вороте пальто из чёрной замши.

— Пей, тебе нужно согреться.

Девушка неохотно сделала глоток, затем другой. Потом обхватила кружку ладонями и почти разом опустошила ее.

Ноллан поперхнулся, отметив такой недюжинный аппетит и нечувствительность к горячему.

— Ладно, я вижу, ты уже в порядке? Пойдём, провожу тебя до дома, или пойду по своим делаем. Что выбираешь?

Девушка не ответила. Она смотрела в одну точку и молчала. По её глазам было видно, что она уже вернулась в реальность, но не может забыть ужас своего поступка.

Ноллан поднялся, застегнулся, попытался приладить оторванный рукав куртки на место и направился к двери.

— Не уходи! Меня зовут Марта. Я живу в центре города. Я не могу пойти домой.

— Значит, Марта. А я — Ноллан. Тебе вообще негде переночевать?

— Да.

— Собирайся, — скомандовал Ноллан, и девушка послушно встала.

Ноллан, выходя из паба, думал, как отреагирует его бабушка на появление незнакомой девушки почти ночью на пороге их дома.

— Марта, я живу с бабушкой и братом. Уилл болен. У нас очень бедное жилье, так что прошу не стесняться, — сказал он, когда они с Мартой дошли до его дома.

— Все прекрасно, я останусь у вас только на одну ночь и утром тотчас уйду….

Ноллан открыл дверь и пропустил Марту внутрь.

Ему было стыдно за свое убогое жилище, потому что Марта, скорее всего, была из богатой семьи.

— Проходи к столу, — сказал Ноллан и отправился ставить чайник на печь.