Лестница (гет)

С наступлением лета в жизни Северуса Снейпа ничего не изменилось. Разве что теперь можно было не появляться на глазах у родителей с утра до ночи, чему он несказанно радовался. Грязные улицы и неприветливые люди самого бедного района Лондона были все-таки лучше, чем темная спальня или провонявшая зельями кухня. Смрад, стоящий в доме Снейпов, въедался, казалось, в кожу, в одежду, в волосы. Может быть, именно поэтому Северус любил дождь, а еще больше любил ветер, оставлявший запах свежести и ощущение чистоты.

Он бродил по городу бесцельно, лишь бы не видеть опухшее лицо отца и не чувствовать на себе недовольный взгляд матери. Поеживаясь от утреннего холода, Снейп шел по проулку, поправляя на ходу куртку, норовившую сползти с плеч. Лодыжки, не прикрытые коротковатыми джинсами, замерзли, но он упорно не замечал дрожи в коленях, оглядываясь по сторонам в поисках помещения, где можно согреться. Боязнь зайти в ближайшую лавку, где с подозрением косились на нелепо одетого ребенка, была буквально растоптана желанием оказаться в теплом магазине. Продавщица обернулась на звон колокольчиков, и Снейп постарался стать как можно незаметнее.

— Мама, — маленькая девочка потянула высокую женщину за рукав. — Мам, смотри, какая игрушка! Давай купим?

— Лили, ты же знаешь, что мы не можем себе этого позволить.

Фраза, которую Северус часто слышал от своей матери, резанула слух.

— Ну мам! А Петунье ты купила!

— У Петуньи был день рождения, а твой праздник только в январе.

— Это же нескоро!

— Успокойся, дочка, — сказала женщина, рассеянно оглядывая товары. Она явно думала уже о чем-то своем, не обращая внимания на девочку.

«Оказывается, не я один такой, — подумал Северус. — Этой Лили тоже не повезло. Ну ничего: как только я попаду в Хогвартс, все закончится. У меня будет все, что захочу…»

Он мысленно осекся, увидев, как плюшевое животное перелетело через барьер витрины и упало прямо ей в руки.

«Не может быть. Мне ведь не показалось?» — покупатели толкали застывшего в недоумении мальчишку, но ему было все равно.

«Этого просто не может быть!» — он поправил куртку и шагнул вперед.

Ухмыляясь, девочка поплелась за матерью, а Снейп, как привязанный, пошел следом. Любопытство вело его по узким переулкам, не позволяя отстать от семейства ни на шаг. Как эта магла заставила игрушку оказаться у нее в руках — уму непостижимо! Северус видел, что мать много раз применяла заклятие левитации, и один раз даже сам пытался поднять стакан при помощи магии, но чтобы вот так — взглядом… Но ведь мама же рассказывала, что среди маглов тоже есть маги, хотя поверить в это трудно — чтобы среди этих обычных людей, не способных даже на самое простенькое колдовство, появились хорошие волшебники, да еще и в таком возрасте? Вряд ли. Этому надо учиться долгие годы. Северуса научат в Хогвартсе. А эта девочка?

«Как только я попаду в школу, я стану сильнее. И я отомщу отцу. «Обыкновенный бездарь», говоришь, папа? Да нет, просто такой же, как все остальные дети. Да и от кого мне научиться? Ты же матери совсем не разрешаешь палочкой пользоваться, боишься все, что она порчу наведет. Дурак, она же тебя любит. Не знаю, правда, за что? За что можно любить постоянно пьяного, измывающегося над тобой мужа и преданно заглядывать ему в глаза? Она тебя любит. А вот меня — нет».

Снейп вздрогнул, когда дверь магловского дома захлопнулась. Северус еще с полминуты стоял неподвижно, глядя, как зажигается свет в окнах, после чего медленно развернулся и посмотрел на табличку с адресом. Разумеется, он вернется сюда. Он чувствовал, что так нужно. Да, Северус был самым обыкновенным ребенком, но эта девчонка не была обыкновенной.

* * *

«Черт, ну почему я не могу попасть?!» — Северус бросал камешек за камешком в окно Лили, но все время промахивался.

Ее белобрысая сестра опять устроит скандал, если увидит его на пороге, поэтому нужно использовать старый, испытанный способ: попытаться позвать Лили на улицу.

«Сестра, сестра», — прошептал Снейп и поморщился.

Кто бы мог подумать, что Лили и та наглая девчонка, пожиравшая шоколад на детской площадке, — сестры? Такие разные! Но в то же время такие похожие: они любили солнце и конфеты, обе боялись бабочек, когда те подлетали близко, и обе с одинаково жалобными лицами рассматривали товары в магазине игрушек. Одинаковые. Но почему тогда одной позволяют все, а другую ставят на место, напоминая о недостатке средств? Неужели старшую любят больше? А может, все дело в том, что эти маглы не жалуют волшебство? Но ведь они-то не знают, что их дочь — колдунья.

Позже Северус понял, что все на самом деле проще: белобрысая умела притворяться и хитрить, выпрашивая у родителей желанный подарок. Снейп много раз видел, пока следил за девочками, как она со слезами на глазах клянчила сводить ее в парк на аттракционы, а если не помогало — закатывала истерики. Лили же тихо стояла в стороне, даже не смея заикнуться о том, чтобы пойти вместе с сестрой.

— Я так не умею, — упрямо твердила она Северусу, когда тот пытался объяснить, что Петунья — подлая эгоистка.

— Я тоже не умею, — признался Снейп, — но придется научиться: без этого не прожить. А твоя сестра — дура, — выпалил он. — Ни во что тебя не ставит. И только потому, что ты — другая.

— Не говори так, — тихо сказала Лили. — Она же моя сестра. Ты же ведь любишь своих родителей, несмотря на то, что…

— Люблю, — неуверенно начал он, — наверное. Но видеть их не хочу. Скорее бы в школу.

— А вдруг меня не возьмут?

— Ты что?! Если тебя не возьмут, то уж других маглов… маглорожденных…

— Ты соврал мне, — Лили посмотрела ему прямо в глаза.

— Соврал?

— Да. То, что я — маглорожденная, имеет значение. Это очень плохо.

— Неправда! С чего ты взяла?

— Ты не умеешь лгать.

— Я научусь, — не подумав, выпалил Снейп.

— Не надо, — улыбнулась Лили. — Мама сказала, что людей, которые не врут, очень мало.

— Мы поедем в Хогвартс. Я обещаю.

Она поднялась с травы и села на колени напротив него. Теплые ладошки, доверчивый взгляд и тихий шепот:

— Ведь ты же не обманешь?

— Никогда.

* * *

— Сука! Держи его, Снейп! Этот маленький гриффиндорский поганец следил за нами! Ты кто такой?

— Отпусти!

— Не отпущу, пока ты, тварь мелкая, не скажешь нам, что ты здесь делал и что вынюхивал? — раздался глухой удар и судорожный вздох: мальчишка скорчился от боли.

Северус устало прикрыл глаза. Какие же идиоты! Ты, Мальсибер, и ты, Эйвери! Ты тоже, Нотт, не лучше. Зачем, спрашивается, избивать парня, если в кармане лежит Сыворотка правды? Зачем вообще было собираться там, где их могли услышать? Конспираторы хреновы… Вам бы только за Блэком, да за его дружками следить. За оборотнем. За Поттером.

— Снейп, ты чего? — недоуменно протянул Вернер, взглянув на побледневшего однокурсника.

— Ничего, — он не почувствовал, как ногти впиваются в ладони, и лишь белые полоски на коже говорили о том, чего ему стоило сдержать себя. — Да оставьте вы его, — звук напоминал шипение, с каким капля воды исчезает на раскаленной сковороде.

Он люто ненавидел это сборище двинутых на темной магии фанатиков. И в то же время обожал Темные искусства. Они вызывали у него желание узнать все тонкости, овладеть тайнами, о которых большинство однокурсников и не ведало, постичь то, что обычному волшебнику не дано. Да, он любил экспериментировать и изобретать заклятия такого сомнительного свойства, что опасался опробовать их даже на злейших врагах. А ведь как иногда хочется направить палочку на Поттера и прошептать несколько слов! Даже не прошептать, а просто подумать — никто бы не узнал, что это сделал Северус. Тогда что же мешало? Что останавливало?

Северус ночами читал книги, правдами и неправдами добытые из Запретной секции библиотеки, по крупицам собирая полузабытые формулы, известные лишь сведущим. Он терпеть не мог этих мудаков, готовых идти за хозяином на край света. Но изворачивался, притворялся и лгал лишь ради того, чтобы не оказаться изгнанным из круга людей, которые могли дать ему самое главное знание. Знание Темных сил.

Снейп брел по коридорам Хогвартса и не мог понять, зачем все это нужно? Зачем ему магия, которая никому не принесет ни радости, ни пользы? Власть? Нет, определенно, она ему не нужна. Сила? Хотелось бы, конечно, отомстить этим уродам из Гриффиндора. Растоптать, уничтожить, избавиться, не видеть.

Мерлин, так что же мешает?

Шаг.

Черт, как же чешутся руки поставить сволочей на место!

Шаг.

Северус, ты мудак.

Еще один шаг.

Снейп, сколько можно себя останавливать?

Узкая лестница.

Для чего же ты учился Темным искусствам?

Ступенька исчезла.

Что тебя останавливает?

Успеть перепрыгнуть.

Ты научился обманывать и лгать.

Секунда, чтобы успеть.

Ты умеешь постоять за себя в открытом поединке.

Прыжок.

Ты талантливый маг.

Лестница поворачивается.

Ты знаешь больше, чем все гриффиндорские козлы вместе взятые.

Мне надо в другую сторону.

Ты почти выбрал свою дорогу.

Остановка.

Ты выбрал темную сторону.

Секунда.

Тьма — твоя жизнь.

Шаг.

Ты выбрал свою дорогу, она — свою.

Еще один.

Она тебя никогда не простит.

Спуститься по лестнице.

Ты променял все на желание отомстить.

Подземелья.

Ты променял Лили на тщеславие.

Винтовая лестница.

Что мешает тебе, Северус?

Шаг.

Лили.

Удар сердца и тишина.

Она стояла около Поттера. Она целовала его.

«Ты предал меня!»

Я предал?

А ты, Лили?!

Грязнокровка. Я был прав. Нельзя так думать, Снейп.

Ненавижу. Ненавидишь ли? Почему же тогда так больно?

Чертовы слезы.

Грязнокровка.

Это слово, сорвавшееся с губ. Откуда оно взялось? Грязнокровки. Их полно в Хогвартсе. Да, все они — грязнокровки. Эйвери и Мальсибер любят это словечко. А Северус Снейп очень быстро учится. Друзья, благодаря которым можно получить силу и власть.

Да на хрена они мне?!

Друзья, которые никогда таковыми не были. Друзья, которые станут ими поневоле. Потому что больше у Снейпа никого не осталось. Друзья, которые всему научат и поведут нужной дорогой.

«Ты выбрал свою дорогу, я — свою».

Воистину. Теперь да. Ты отшвырнула меня на эту дорогу. Выкинула, как щенка.

Лили. Ненавижу. Грязнокровка. Замолчи!

Девочка, которая была уверена, что он не умеет лгать.

Собственность Поттера. Подстилка. Вещь.

Но я действительно щенок, который не сможет забыть хозяина.

«Ведь ты же не обманешь?»

«Никогда».

Уже обманул.

А слово «грязнокровка» надо забыть. Я клянусь, что больше никогда в жизни не произнесу его.

— Мальсибер, я согласен.

— Ты хорошо подумал? Знаешь ведь, что обратной дороги не будет.

«Обратная дорога есть всегда… Но только не в этом случае».

— Я все обдумал. Я согласен.

Северус долго шел к этому решению, словно приближался к прозрачной завесе, превратившейся в непробиваемое стекло. Один единственный толчок — и он уже по другую сторону, а пути назад нет. Пропасть, поглощающая его прошлое, забирающая чувства, заставляющая спускаться все ниже и ниже. Стеклянная дверь, открыв которую, Снейп начал шагать по ступеням, погружаясь во тьму, изредка оглядываясь на то, что осталось за гранью.

По эту сторону нужно притворяться и лгать.

«Я так не умею», — упрямо твердила Лили в детстве.

Упрямая, слишком справедливая девчонка! Мерлин, Лили, как же мне этого не хватает! Одно слово, один звук. Чертова гордость. Отрезать себе язык. Если бы можно было!

«Я тоже не умею, но придется научиться: без этого не прожить».

Она не смогла, а он научился.