Неизменно изменчивое время (гет)

Комната была простой и скудно обставленной. В ней находился деревянный стол среднего размера с одним деревянным стулом, который, как правило, причинял боль спине сидящего так же сильно, как и предсказывал его внешний вид. Стол был пуст, если не считать белого бумажного пакета и пера, парящего над пергаментом и беспрестанно вносящего какие-то пометки. Время от времени перо обмакивало свой кончик в стоящую рядом чернильницу. Молодая женщина сидела на неудобном стуле, что-то жевала и крутила пальцем темно-каштановый локон. На ней были облегающие черные джинсы, красные высокие сапоги и футболка с красивым единорогом, под которым блестящим фиолетовым шрифтом было написано “Долой Патриархат”. Темно-синяя мантия, небрежно перекинутая через спинку стула, обещала, что окажется очень мятой, когда ее вновь пожелают надеть.

Часы показывали шесть тридцать вечера, и Гермиона Грейнджер была на середине пути к уничтожению третьего лукового бхаджи и самому мучительно-унизительному опыту за свои двадцать шесть лет.

“Итак, ты хочешь сказать, что устранение грязнокровки ничего не даст?” − голос, который слышала Гермиона, наполняли раздражение и разочарование. Это был не особо дружелюбно звучащий голос, но и не карикатурно злой.

Гермиона резко откусила от своего ужина, наблюдая, как диктоперо неустанно записывает разговор на пергаменте, лежащем рядом с ее левым локтем.

"Я говорю вам, что мои расчеты показывают, что ее устранение не влияет на конкретные интересующие вас события", − второй голос был терпеливым, как будто объяснял ребенку что-то важное: например, почему нельзя съесть пять шоколадных печений перед обедом или почему закопанные пять пенсов в конечном итоге не вырастут в денежное дерево. Он звучал немного устало.

"Но почему нет? Наши исследования показали, что без нее Поттер никогда бы не добился успеха", − первый голос снова вернулся, оттенки раздражения и разочарования усилились.

"Важна роль, которую она играла, а не она сама как личность", − второй голос все еще звучал терпеливо, но в нем также слышались покровительственные нотки.

"Видите ли, − продолжал объяснять незнакомый терпеливо-покровительственный голос, − в этих тридцати шести повторениях формулы ее заменяет… Давайте посмотрим... Луна Лавгуд. В этих двадцати... хм… женщина по имени Чо Чанг. И Парвати Патил, по крайней мере, в восьми. Переменная всегда присутствует в уравнении. Индивид, удовлетворяющий этой переменной, незначителен".

Гермиона, которая всегда страдала синдромом Самозванца, почувствовала себя плохо. По ее мнению, внезапное неприятное чувство в животе вряд ли было вызвано едой на вынос.

Незначительная. Очевидно, она была незначительной.

Какая радостная мысль.

За свою карьеру невыразимца Гермиона проработала сотни дел. Всегда находился кто-нибудь, кто хотел поиграть со временем: от горя, жадности или даже любопытства. Не было недостатка в расследованиях незаконного использования маховика времени.

Около двух лет назад Отдел начал замечать тенденцию, что люди пытаются возвращаться все дальше и дальше; дни вместо часов, недели вместо дней, месяцы вместо недель. Все эти попытки были связаны с группой экстремистов, чья идеология совпадала с идеологией Пожирателей смерти второй войны. Они называли себя "Восьмеркой". Никто не был до конца уверен, почему, так как их было больше восьми, но это облегчало их запоминание.

Путешествие во времени ранее ограничивалось устройством того типа, которым Гермиона была одарена во время учебы в Хогвартсе. Она поморщилась, вспомнив выражение замешательства на лицах своих коллег по Отделу, когда обсуждала с ними устройство. Ни один другой подросток, сказали они после ее признания, заполучивший в свои руки маховик времени, не стал бы тратить его возможности на то, чтобы учиться больше.

“Наша любимая заучка в действии”, − поддразнил ее тогда Деклан. И все засмеялись. Гермиона тоже смеялась, потому что она уже взрослая. Но почему люди до сих пор смеялись над ее приверженностью к учебе? Ее мать однажды, когда Гермиона была гораздо более юной, сказала ей, что "дети ее возраста − просто не понимают ее, и когда она вырастет, то найдет своих людей".

Гермионе нравилось думать, что она уже довольно взрослая, но ей все еще предстояло “найти своих людей”. Может быть, всем ее людям было по восемьдесят лет, или они жили в другой стране, или умерли. Неуверенный голос в ее голове любил высказывать мысль − в основном, в три часа ночи, когда она была одна в постели, − что причина, по которой она не нашла “своих людей”, заключалась в том, что их на самом деле не существовало, и она всегда будет чувствовать себя неловко и не к месту со всеми. Она и не подозревала, насколько ей повезло обрести в школе друзей в лице Гарри и Рона, пока не попыталась завести друзей, став взрослой.

В любом случае, старые устройства маховиков времени работали благодаря чарам "Перевода времени", содержащимся в них. Устройство было выполнено в форме песочных часов для эстетики и удобства. Не имело значения, как выглядит предмет, главное, чтобы заклинание внутри можно было активировать. В эти дни за пределами Комнаты времени практически не осталось ни одного из устройств. Большинство маховиков были уничтожены во время Фантастического Провала Отдела Тайн в 1996 году (как его называла Гермиона исключительно в своей голове, поскольку, несмотря на прошедшие после смерти Сириуса годы, Гарри было все еще тяжело шутить на эту тему).

Тем не менее, исследования путешествий во времени продолжались, но исключительно в рамках Отдела тайн. Это означало, что Министерство перестало тратить впустую ведомственные ресурсы на устранение проблем, созданных волшебниками, которые вернулись на час назад, чтобы напомнить себе о том, чтобы что-то сделать, а затем случайно путали свой график и неизбежно сталкивались со своим более молодым "я", вызывая сердечный приступ последнего, за которым, конечно же, следовала немедленная паника и вторая попытка повернуть время вспять, чтобы они могли вернуться и помочь своему старшему "я" применить заклинания оживления к своему быстро умирающему прошлому "я". Однако Гермиона предпочитала эти случаи второй по распространенности проблеме, которая заключалась в деликатном изъятии огромных пробок, которые люди намеревались вставить в себя, вернувшись в прошлое.

В последние годы Отдел испытывал конкретный проект по измененному дизайну маховика времени. Они сыграли на идее песочных часов и пропитали каждый крошечный кристалл заклинанием "Перевода времени", а затем поместили их в другое устройство, где их можно было активировать одновременно. В качестве шутки они назвали устройство Песком времени, но название вскоре прижилось. Первая попытка увенчалась успехом, когда одна из невыразимцев благополучно вернулась на три часа назад. Она воспользовалась возможностью съесть все шоколадные бисквиты в столовой до утренней смены, что одновременно доказывало успех устройства и привело к раздражению половины ее коллег. Она вернулась в настоящее с болью в животе, но чувством самодовольства, которое с лихвой компенсировало дискомфорт.

Временные скачки на несколько часов были относительно безопасными, и испытуемые возвращались в настоящее время всего лишь с дискомфортом в области желудка и небольшой головной болью. Однако по мере того, как Отдел предпринимал все более смелые скачки во времени, это становилось и более опасным. Первая попытка вернуться назад на месяц привела к тому, что одна половина добровольца отправилась в прошлое, а вторая — осталась в настоящем. Это сразу же сократило число желающих, заинтересованных в испытании устройства, до нуля. Поэтому вместо людей будущие эксперименты по тестированию устройства включали попытку отправить обратно множество объектов, которые не возражали, если бы они необъяснимым образом расщепились по пути.

Никто за пределами Отдела тайн не должен был иметь ни малейшего представления об этом устройстве.

Никто.

Но у Восьмерки получилось.

Им удалось подкупить бывшего невыразимца. Волшебника, который покинул Министерство после достаточно выдающейся карьеры, но затем из-за большого количества вредных пристрастий оказался в тяжелом финансовом положении. Он продал знания, полученные в комнате Времени, Восьмерке. Они использовали эти знания, чтобы создать собственное устройство и заполнить его Песком времени, который они купили у другого недовольного сотрудника. У них были чертежи, необходимые для воспроизведения устройства, и они купили достаточно Песка, чтобы вернуться на тридцать лет назад. И в этот момент команда Гермионы точно выяснила, почему Восьмерка хотела вернуться так далеко.

Обычно считалось, что время неизменно, как это испытала Гермиона во время использования маховика времени в Хогвартсе, когда они с Гарри спасли Сириуса и Клювокрыла. Но исследования, проведенные в Комнате Времени в Отделе Тайн, изменили ее мышление. Время, конечно, не было полностью изменчивым, однако при желании существовала возможность что-нибудь изменить. Что-то да, а что-то нет. И выяснить, что именно можно изменить, было труднее всего.

Восьмерка наткнулась на теорию неизменно изменчивого времени. Это могла быть утечка информации из Министерства или просто хорошие дедуктивные рассуждения. В любом случае, Восьмерка привлекла эксперта по арифмантике для проверки формул по многочисленным сценариям. Большинство этих сценарных расчетов было подхвачено различными подслушивающими заклинаниями, наложенными командиром Гермионы Эвридикой и ее командой в местах, часто посещаемых членами группы.

Гермионе и ее коллегам было поручено отслеживать их разговоры, чтобы убедиться, что они не пропустят важной информации.

Во-первых, Восьмерка исключила попытку вернуться и убить Гарри Поттера. Как только Гарри родился, казалось, что само время решило, что он будет жить.

Во-вторых, Восьмерка исключила убийство его родителей до того, как Лили забеременела. Пророчество было непреложным, и если Гарри никогда не родится, его место просто займет другой ребенок. Невилл Лонгботтом довольно часто мелькал в расчетах, и даже в какой-то момент Рон Уизли. Этот ребенок, кем бы он ни был, в конечном итоге, скорее всего, сразится на дуэли и убьет Волдеморта.

Следующим в ряду гипотетических сценариев было убийство Дамблдора до того, как Гарри пошел в школу. Это снова оказалось в значительной степени бессмысленным, поскольку Минерва или другой профессор, часто Филиус, занимали его место на временной шкале.

К негодованию и удивлению Гермионы, у Восьмерки возникла идея вернуться и убить одного из других членов их троицы. Забавно, но роль Рона как верного помощника и лучшего друга оказалась столь же взаимозаменяемой, как и у самого Гарри, и множество студентов могли бы сыграть эту роль, если бы Рон никогда не садился в поезд Хогвартса, чтобы встретиться с Гарри. Гермиона чувствовала некоторое самодовольство по этому поводу до сегодняшнего дня, когда группа сосредоточила свое внимание на ней.

Гермиона, решили волшебники, составляющие костяк Восьмерки, сыграла важную роль в том, чтобы Гарри был жив и выполнил предназначение. Без ее присутствия в троице Восьмерка предсказала, что Гарри не сможет уничтожить крестражи, и, следовательно, Темный Лорд не будет по-настоящему убит. К ее тайному огорчению, когда она слушала голос, тщательно объясняющий разочарованному подражателю Пожирателя Смерти, расчеты быстро определили, что ее также легко заменить. По правде говоря, все это было немного унизительно.

− Поговорим об ударах по самолюбию, − вздохнув, пробормотала Гермиона.

Она отправила в рот последний кусочек хрустящего бхаджи и снова обратила внимание на голоса. Раздраженный голос, который, как знала Гермиона, на самом деле был одной из ее целей, волшебником по имени Серж, снова заговорил со вторым голосом, экспертом по арифмантике.

"Я начинаю думать, что ты потратил впустую кучу наших денег", − сказал Серж. Теперь он определенно звучал скорее сердито, чем раздраженно.

"На самом деле, − мягко возразил эксперт, − вы собираетесь сказать мне, что я стоил каждого кната".

Последовал краткий миг тишины, и в голове Гермионы сразу возник образ угрюмого Сержа, скрестившего руки на груди и бросающего на эксперта хмурые взгляды. Она неловко поерзала, так как стул и вправду был неудобным и причинял боль спине. Она даже не могла наложить Смягчающее Заклинание, так как оно могло повлиять на Подслушивающее Заклинание. Она выгнула спину и размяла шею.

"Тогда продолжай", − потребовал раздраженный Серж.

"Если до смерти Поттеров убрать одного человека, то временная шкала неопровержимо нарушится, − пояснил эксперт. − Видите, во всех сценариях, которые я просчитал, события совершенно разные".

"Я не понимаю…" − голос Сержа стал неразборчивым, и Гермиона напряглась, чтобы расслышать голоса.

Гермиона побледнела, когда услышала спокойный голос, тщательно объясняющий Сержу преимущества убийства Северуса Снейпа.

Эксперт объяснил наиболее вероятный исход этого выбора. Во всех сценариях, где Снейп был ликвидирован, Орден удалось уничтожить значительно раньше, причем Ремуса Люпина удавалось устранить первым, а Грозный Глаз и Молли Уизли вскоре погибали после этого. Беллатрикс убивала Дамблдора на Астрономической башне и получала должность директора Хогвартса. Хогвартс становился рекрутинговой площадкой для Пожирателей Смерти, тем самым значительно пополнив их ряды.

Остальная часть Ордена погибала, когда они пытались переместить Гарри в его семнадцатый день рождения. Без идеи с оборотным зельем, которую Снейп подбросил Наземникусу Флетчеру, группа становилась легкой добычей. Гарри выживал только благодаря секретному портключу, сделанному Гермионой (или кем бы то ни было, кто занимал должность “умного помощника” в этой конкретной временной шкале).

Рон (или другая версия Рона, он же Дин, или Шон, или даже Драко в одной очень странной серии вычислений) все еще оставлял Гарри и Гермиону, пока они были в бегах, но, в отличие от текущей временной шкалы, он так и не вернулся, и, не сумев уничтожить медальон, депрессия и беспокойство помешали Гермионе (или “Заменяемый Умник из Трио”) и Гарри найти другие крестражи.

Гарри все еще сражался с Волдемортом во время финальной битвы, но с сокрушительными потерями на "стороне света", и уничтожено было только тело Волдеморта. Беллатрикс, все еще живая, поскольку Молли больше не было в живых, чтобы одолеть ее на дуэли, была в идеальном положении, чтобы двигаться к очередному воскрешению своего любимого хозяина.

Гермиона протерла глаза после того, как очень довольный Серж и испытавший большое облегчение эксперт закончили свой разговор и разошлись.

− Привет, пора сдавать смену, девочка, − сказала Сэра, входя в комнату с умопомрачительно большой чашкой кофе.

Гермиона моргнула, удивленна я тем, что смена закончилась так быстро. Ей было, о чем рассказать своему начальству.

− Сэра, нам нужно поговорить с Эвридикой. “Восьмерка” выбрала свою цель, − сказала девушка, собирая пергамент со стенограммами.

Она отменила заклинание диктопера. Ей не очень нравилось им пользоваться, но другого выхода не было.

Когда Гермиону первоначально включили в группу по отслеживанию разговоров Восьмерки, она взволнованно принесла свой ноутбук. Но чертова Комната Времени была занозой в заднице, и Гермионе с ужасом пришлось наблюдать, как во время ее первой смены ее красивый ноутбук Lenovo с извиняющимся хлопком превратился в считыватель карт. Она вздохнула. Это был первый и последний раз, когда она решила взять маггловский электронный предмет в Отдел.

− Это Сириус? Я ставила на него, − взволнованно спросила Сэра.

− Нет, − ответила Гермиона, которая в свое время была уверена, что с ее дерьмовой удачей это окажется Наземникус Флетчер.

− Пожалуйста, только не говори, что это Нимфадора, − пожаловалась Сэра, − Деклан будет невыносим.

− Нет, − сказала Гермиона, − это Северус Снейп.

− Хм, − задумчиво сказала Сэра. − На самом деле, в этом есть смысл. Ладно, давай вкратце. Эвридика, вероятно, захочет сразу же этим заняться. Больше никакого сидения в этом скучном месте и наблюдения за их разговорами!

− Я в этом сомневаюсь, − сказала Гермиона. − Мы все еще не знаем, когда они захотят это сделать.

− Че-е-е-рт, − удрученно протянула Сэра. − О, − она внезапно просияла, увидев пакет в пятнах жира на столе, − у тебя еще остались бхаджи?

Примечания:

Если вам понравилось прочитанное, не пожалейте времени, перейдите по ссылке и поставьте автору сердечко.

Гермиона крепче сжала палочку, костяшки пальцев слегка побелели, а обгрызенные ногти уперлись в ладонь. Она слышала позади ровное и медленное дыхание двух ведьм, которые плели сложную защиту. Девушка посмотрела через дверной проем на свою начальницу Эвридику Дон, которая кивнула и молча подняла три пальца.

Входим через три... Гермиона услышала, как голос Эвридики эхом отозвался у нее в голове. Она невольно сморщила лицо от тяжелого ощущения давления в виске.

Чертова легилименция.

Она кивнула женщине, чтобы показать, что понимает инструкцию.

Сделала глубокий вдох.

Три.

Два.

Один.

Она отступила в сторону, когда взмах запястья Эвридики сорвал дверь с косяка, отправив ее вдребезги в стену.

− Отдел Тайн, немедленно прекратить всю деятельность! − приказала Гермиона, входя в комнату. Ее заявление было совершенно излишним, поскольку заклинание Иммобилус, которое она произнесла, уже прокатилось перед ней по комнате, как волна.

Ее цели всегда прекращали свою деятельность, но это происходило, потому что они застывали, не успев моргнуть. Никогда это не было добровольным. Заморозка или прекращение деятельности. Гермиона не совсем понимала, почему при процедуре ареста до сих пор требовалось произносить эту фразу, но всегда следовала правилам, предписывающим делать это.

Трое волшебников, находившихся в комнате, были обездвижены там, где стояли, склонившись над лежащим на кровати приспособлением. Эвридика последовала за Гермионой и взмахом своей палочки связала руки мужчин за спиной. Гермиона подошла к кровати, пристально посмотрела на предмет и прищелкнула языком.

− Здесь устройство, оно выглядит сложным, очень сложным, − пробормотала Гермиона, глядя поверх стекла и металла.

− И оно бы сработало? − спросила Эвридика, произнося заклинание обнаружения над задержанной троицей.

Гермиона нахмурилась.

− Трудно сказать, тут много песка. Я смогу сказать точно, когда доставим устройство в Комнату.

− Отлично. Тогда уводим этих идиотов, и сожжем это место дотла, − быстро сказала Эвридика. − Оно просто ужасно.

− Ты ведь шутишь, да? Это же праздник грез, − пошутила Гермиона, жестом указывая на грязное окно комнаты. Сквозь заляпанное стекло можно было разглядеть вывеску "Белая виверна".

− Определенно, то что надо для первого свидания, − согласилась Эвридика, в последний раз осматривая комнату. − Хорошо, все чисто, давайте заканчивать.

− Я помещу устройство в стазис, прежде чем перемещать его, − прокомментировала Гермиона, глядя на устройство под другим углом. − А то выглядит немного опасно.

− Да, лучше перестраховаться, чем сожалеть об этом, − кивнула ее начальница и с ухмылкой добавила: − Мы же не хотим совсем потерять голову.

Гермиона рассмеялась и повернулась к Эвридике. Прежде чем она успела прокомментировать ее замечание, раздалось легкое потрескивание, и она в ужасе посмотрела на ближайшего к ней волшебника. Его руки были свободны, и он насмешливо пошевелил пальцами; кольцо на его левой руке почернело.

О черт, с отчаянием подумала Гермиона. В кольцо было вложено скрытое контрзаклинание, и он, очевидно, активировал его. Она пропустила его, как и Эвридика. И теперь им всем крышка.

Все последующее, казалось, произошло словно в замедленной съемке. Она увидела, как волшебник бросился к устройству, услышала крик Эвридики, а затем как она произнесла оглушающее заклинание. Гермиона пригнулась за кроватью и наложила сильнейшие щитовые чары, на какие была способна.

Все стало очень фиолетовым.

Потом очень белым.

Затем очень болезненным, словно ее протянули сквозь игольное ушко.

Потом наступила пустота.

* * *

Гермиона открыла глаза и застонала. Она чувствовала себя ужасно. Голова пульсировала, тело болело, и ей хотелось блевать. Девушка снова закрыла глаза и попыталась заставить комнату перестать кружиться.

Через несколько минут она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы повторить ранее невозможный эксперимент “поднятие век”. На этот раз желудок сначала жалобно застонал, но быстро успокоился, и завтрак остался внутри.

− Эвридика? − осторожно произнесла Гермиона, оглядываясь по сторонам. Комната была пуста, если не считать аккуратно обожженной руки и большей части ноги, которые лежали примерно в двух футах от нее. Гермиона смотрела на них с некоторым испугом, медленно поднимаясь на ноги. Ее желудок немедленно подал официальную жалобу, а конечности и виски поддержали ее. Мозг противился всем этим недовольствам и велел продолжать движение, пока все не подчинились с явной неохотой.

Устройство все еще лежало на кровати, слегка дымясь, а через один из его стеклянных шаров проходила большая трещина. Гермиона наложила на него заклинание щита и огляделась.

Комната была одновременно знакомой и незнакомой. Волшебница все еще могла видеть размытые очертания вывески паба через грязное окно, а покосившаяся кровать прогибалась точно так же, как и тогда, когда она стояла над ней, изучая устройство. Но ковер, покрывающий истертые половицы, был темно-красного цвета, а не в серо-голубую клетку, как раньше. А на ранее голых окнах висели зеленые занавески.

Гермиона нахмурилась.

Ну и отстой, подумала она.

Она обратила свое внимание на руку и ногу, которые при ближайшем рассмотрении, вроде бы, не принадлежали Эвридике. Если, конечно, ее командир внезапно не стала впечатляюще мускулистой за одну ночь. Прежде чем смогла передумать, Гермиона поместила части тела в стазис, уменьшила их и перенесла в пакет для улик. Она повторила это на дымящейся куче металла и стекла на кровати. Песка внутри оказалось солидное количество, но это было ожидаемо. В конце концов, группа хотела вернуться почти на тридцать лет назад, чтобы убить Снейпа.

Удивительно, но Снейпу, по-видимому, не требовалось жить достаточно долго, чтобы передать пророчество Волдеморту. Эксперт, нанятый "Восьмеркой", оценил, что существует несколько вариантов развития событий, если Снейп больше не является переменной в расчетах. Наиболее часто встречающимися сценариями были те, в которых Люциус Малфой подкупал сотрудника Отдела Тайн (почему, черт возьми, все ее коллеги были так легко подкупаемы, Гермиона понятия не имела, но Эвридика, услышав этот вариант, просто рассвирепела и потребовала официальной проверки). Была и другая линия событий, когда Питер Петтигрю узнал о пророчестве через свои связи в Ордене и проболтался. Удивительно, но Снейпу даже не пришлось присутствовать при моменте, который необратимо изменил его собственную жизнь.

Наблюдение и перехват разговоров "Восьмерки" показали, что члены группы решили устранить Снейпа где-то на седьмом курсе Хогвартса. Им удалось записать лишь часть тех разговоров. Но в тот год Снейп сыграл какую-то роль, которую "Восьмерка" сочла достаточно важной, чтобы бояться ее нарушить.

Команда Эвридики попыталась определить, что это может быть, но их усилия не смогли выявить ничего настолько важного. Было известно, что Снейп находился в лазарете почти целый месяц в одном из семестров, но ничего не указывало на причину. В течение этого года практически не было записей о его деятельности. Казалось, что в это время он практически не существовал. Ни академических наград, ни коллективов, ни участия в жизни сообществ... ничего. И их операция была настолько засекреченной, что никто из следователей не мог рискнуть обратиться к бывшим коллегам Снейпа или даже одноклассникам, чтобы получить больше информации.

Гермиона на самом деле думала, что ее отстранят от расследования из-за ее личной связи со Снейпом. Но он так долго преподавал в Хогвартсе, что почти все имели к нему какое-то отношение. И все же, казалось, никто ничего не знал о его жизни в школьные годы. Это было бесспорно неловко и, как показалось Гермионе, немного грустно.

Для Гермионы казалось странным размышлять о жизни Снейпа. Он погиб в конце войны, а теперь его собирались убить в самом начале. Любой вариант казался жестоким. Волшебник либо умирал, так и не узнав, стоила ли его жизнь такой жертвы, либо умирал, даже не начав ее. Казалось, люди стали проявлять к нему интерес только после того, как он был убит. Очевидно, мертвый Снейп был намного интереснее, харизматичнее и симпатичнее живого.

Хреново быть им, совсем не милосердно подумалось ей в то время.

Внимание Гермионы вернулось к грязной комнате. Она слегка нахмурилась и быстро произнесла невербальное заклинание.

Дерьмо.

Тысяча девятьсот семьдесят седьмой.

Им удалось вернуться.

Ну, Гермиона направила свои мысли на руку и ногу в своей сумке, почти всем. Неужели остальные очнулись и сбежали? Может за кроватью ее просто не заметили?

Но это означало, что два волшебника, полностью преданных идеологии Пожирателей Смерти, возможно, были на свободе и желали прикончить профессора (вернее, пока еще студента) Снейпа в какой-то момент в течение учебного года. Ей нужно было попасть в Хогвартс. На самом деле, не имело значения, что она скажет Дамблдору − по ее мнению, он вряд ли захочет (или сможет) что-нибудь изменить.

Она немного опасалась снова его увидеть.

Гермиона взяла себя в руки и аппарировала к воротам Хогвартса. К ее удивлению, ворота открылись, когда она встала перед ними. Она прошла сквозь них по тропинке, по которой ходила так много раз. Впереди перед ней высился замок, целый и такой же красивый, как и в первый раз, когда она увидела его одиннадцатилетней девочкой.

− Стражи знают тебя, − произнес теплый голос рядом с ней, − а я − нет. Как увлекательно.

Гермиона остановилась и повернулась на голос.

− Профессор Дамблдор! − пискнула она.

− И вправду, это я. Если вы назовете мне свое имя, тогда мы будем должным образом представлены, − весело сказал Дамблдор.

− Гермиона Грейнджер, − с глупой улыбкой ответила Гермиона.

Мужчина, стоящий перед ней, вызвал тот же прилив ностальгии, что и замок. Несмотря на опасения по поводу его мотивов, терзающие девушку спустя годы после окончания войны, ее мысли вернулись к доброй, приветливой улыбке, которую он адресовал ей и другим первогодкам в Большом зале. Ей хотелось вцепиться в профессора, моля о помощи. Или встряхнуть, обвиняя во всем. Но она не сделала ни того, ни другого. Она просто стояла там, тупо разинув рот.

Он улыбнулся ей той же улыбкой, и ее детское "я" растаяло.

− А теперь давайте-ка разберемся. Вы прибыли на два дня раньше начала учебного семестра. Тем не менее, вы кажетесь слишком взрослой, чтобы быть студенткой, и я не помню, чтобы нанимал новых преподавателей, − сказал Дамблдор, когда они снова пошли.

− Нет, сэр, это так… боюсь, это долгая история, − призналась Гермиона.

− Мой любимый сорт, − прокомментировал он.

− На самом деле, я мало что могу рассказать, − сказала Гермиона, думая о заклинании "Болтун", которое было наложено на всех сотрудников Отдела. Это хорошо сработало для предотвращения утечки информации от нынешнего персонала. Однако, как показали бывшие сотрудники, которые продавали секреты "Восьмерке", старая форма заклинания, очевидно, значительно ослабела с течением времени. Недавно они усовершенствовали заклинание, и оно оказалось очень сложным.

Дамблдор наблюдал за ее борьбой с восхищенным вниманием.

− Сотрудник Отдела. Что ж, это интересный день, − размышлял Дамблдор.

Гермиона посмотрела на двери в Большой зал, где стояла очень скучающая Минерва Макгонагалл. В отличие от последнего раза, когда Гермиона видела ее, сейчас черные как смоль волосы Минервы были распущены по плечам, а лицо не бороздили морщины беспокойства.

− У нас была назначена встреча, − обвиняюще сказала ведьма, и ее взгляд с любопытством скользнул по Гермионе.

− Мы все еще можем это сделать, − мягко ответил Дамблдор. − И со мной будет гостья.

− Ладно, почему бы и нет? − сказала Минерва и раздраженно пожала плечами. Она снова посмотрела на Гермиону и вздохнула.

Гермиона последовала за парой к горгулье у входа в кабинет директора. Минерва повернулась, чтобы бросить на нее еще один взгляд, выражающий крайний интерес, когда вход распахнулся и троица поднялась по лестнице.

− Я люблю веселье не меньше, чем любая другая ведьма, − объявила Минерва, − но мне также нужно многое сделать до прибытия студентов.

− Это Гермиона Грейнджер, − представил ее Дамблдор. − Стражи признали ее и разрешили войти. Обратившись ко мне, она использовала мое звание. И все же мы никогда не встречались.

Он повернулся к Гермионе и сложил пальцы, изучая ее.

− Вы знаете эту персону? − он указал на Минерву, которая закатила глаза.

− Да, сэр, это профессор МакГонагалл. Глава факультета Гриффиндор, − ответила Гермиона.

Брови Минервы взлетели вверх.

− Всегда приятно, когда тебя так хорошо знают, − осторожно сказала она. − Я тоже вас не узнаю. Разве вы учились в Хогвартсе?

− Я… пока нет, − уклончиво ответила Гермиона.

Дамблдор хлопнул в ладоши и рассмеялся.

− Ах да! Конечно. Как чудесно!

− Что чудесного? − спросила Минерва. − Ты что, пил?

− Я думаю, что Гермиона здесь, потому что играла со временем, − сказал Дамблдор и вопросительно склонил голову в сторону девушки.

− Не играла, − защищаясь, ответила Гермиона. − Произошел несчастный случай. Я здесь, чтобы найти... чтобы найти… − она разочарованно покачала головой, так как заклинание "Болтун" помешало ей продолжить объяснения. Дамблдор что-то хмыкнул себе под нос.

− Так вы будете здесь учиться в будущем? − спросила Минерва. Очевидно, она была полна решимости не обращать внимания на хмыканье, поэтому Гермиона тоже решила это сделать.

− Да. Я училась на вашем факультете, − сказала Гермиона, и Минерва выглядела довольной. − Я здесь, потому что студент в опасности, − чары на мгновение щелкнули ее по языку, и она сменила направление разговора. − Мне жаль, но это все, что я могу сказать, − запинаясь, закончила она.

− Что ж, приятно слышать, что мы оба все еще в Хогвартсе, живы и здоровы, несмотря на наши внеклассные занятия, − жестко сказала Минерва, и Дамблдор поджал губы в ответ на ее тон. Гермиона ничего не ответила, решив, что это лучше, чем сказать что-то не то.

− Значит, вам нужно пока побыть в школе? − спросила Минерва, и Гермиона кивнула. Минерва прищелкнула языком и посмотрела на Дамблдора, который кивнул.

− Какой у вас балл по Ж.А.Б.А.? − спросил Дамблдор.

− Я сдала их позже, чем планировала, но получила или, по крайней мере, получу по всем предметам Превосходно, − честно ответила Гермиона.

Дамблдор задумчиво похлопал ее по плечу.

− В этом году нам не помешает замена, Минерва, − начал он. − Я ожидаю, что у нашего педагогического коллектива будет довольно много внеклассных занятий в течение семестра.

Минерва нахмурилась и сердито отвела взгляд.

− Да, − отрезала она.

− Как у вас с зельеварением? − спросил Дамблдор Гермиону.

− Неплохо, − ответила Гермиона.

− Думаю, вы знаете его лучше, чем “неплохо”, раз получили Превосходно. Очевидно Гораций хорошо вас научил, − возразила Минерва.

Гермиона слегка заерзала.

− О, профессор Слагхорн вел у меня всего один год. У меня был другой учитель. На самом деле, в этом году мой профессор будет учиться на последнем курсе.

Минерва радостно захлопала в ладоши, и Гермиона удивленно посмотрела на нее.

− Что ж, это замечательная новость! Я, конечно, не сомневаюсь, кто это. Мисс Эванс в конце прошлого семестра даже обсуждала с Горацием ученичество по Зельям. Я рада слышать, что она стала мастером. Я и не ожидала от нее ничего меньше.

− О, нет. Эванс… нет… Э... я имела в виду профессора Снейпа, − пояснила Гермиона, и ведьма и волшебник изумленно уставились на нее.

− Северус… Снейп? − спросила Минерва с заминкой и немного недоверчиво, если уж быть до конца честной.

− Да. Я многому у него научилась, − заклинание “Болтун” позволило Гермионе озвучить эту информацию.

Дамблдор и Минерва быстро переглянулись.

− Это… интересная… новость, − медленно произнес Дамблдор. − Я не ожидал, что мистер Снейп выберет карьеру преподавателя.

Минерва скрестила руки на груди и фыркнула. Похоже, она ничуть не одобряла то, что Гермиона открыла им такое будущее.

− Скажите мне, Гермиона, вы когда-нибудь варили аконитовое зелье? − спросил Дамблдор, и Гермиона не могла не заметить, что Минерва расцепила руки и снова повернулась к ней, когда вопрос был задан.

− Да. Я дважды ассистировала профессору Снейпу, − сказала Гермиона.

Отчасти это было правдой.

Однажды она воспользовалась мантией невидимкой, чтобы посмотреть, как он варит его на площади Гриммо. Ей казалось, что ей удавалось вести себя очень тихо и даже дышать бесшумно, пока она очень тихо не закашлялась. Он вздохнул долгим, протяжным и сочащимся явным страданием вздохом и, не оборачиваясь от стола, произнес: "Если вы собираетесь болтаться вокруг, докучая мне своим присутствием, мисс Грейнджер, с тем же успехом можете быть полезны" − и нетерпеливо указал на котел. Она помогла ему подготовить ингредиенты, и, хотя он больше ничего не сказал, она получила удовольствие от их совместной работы. Когда Снейп не пытался сделать жизнь Гермионы ужасной, втаптывая в грязь ее и без того хрупкую самооценку, она находила его достаточно безобидным.

Во второй и последний раз волшебница не стала тратить силы на то, чтобы прятаться под мантией, а вместо этого просто проскользнула в комнату. Снейп повернулся, чтобы посмотреть на нее с пустым, усталым выражением лица, а затем протянул ей нож и указал на ингредиенты, не сказав ни слова. Она снова работала рядом с ним в тишине, и когда зелье было закончено, она помогла ему очистить все котел и инструменты, все еще не обменявшись с ним ни словом. Наконец он коротко и странно кивнул ей, прежде чем выпроводить из комнаты.

− Еще интереснее, − прокомментировал Дамблдор и его глаза блеснули. Раньше Гермиона считала этот блеск признаком доброжелательности, но теперь задумалась не было ли это злорадством. − У меня так много вопросов, которые я хотел бы задать вам, но боюсь, что с вашей стороны было бы неразумно отвечать на них.

Минерва шагнула к Гермионе и строго посмотрела на нее. Гермиона, которая думала, что у нее иммунитет к этому после пяти лет работы в Министерстве, немного поникла. Минерва выглядела слегка удовлетворенной реакцией.

− Аконитовое зелье − невероятно новое и сложное зелье, − сказала Минерва. − У нас есть... то есть мы хотим запастись им в школе. Было бы очень полезно иметь кого-то с опытом его приготовления.

Ремус, подумала Гермиона.

− Я не думаю, что это будет проблемой, − сказала она вслух с большей бравадой, чем чувствовала.

Ради всеобщего блага Гермиона надеялась, что это была не только бравада, и что ее уверенность в какой-то момент объединится с компетентностью, чтобы создать зелье хотя бы приближенное по уровню к мастера.

− Отлично, − сказал Дамблдор, хлопнув в ладоши. − Что ж, давайте тогда найдем вам комнату.

Филиус Флитвик осторожно постучал палочкой по треснувшему устройству времени.

− Да, да, очень интересное устройство, − задумчиво сказал он, разглядывая его поверх очков.

− Мне нужно починить его, чтобы я могла вернуться, − сказала Гермиона.

− Думаю, вам повезло, что вы выжили в первом путешествии. Боюсь, во второй раз вам может так не повезти, − вздохнул Филиус.

− Знаю, знаю, − разочарованно протянула Гермиона. − Но я должна попытаться. Как только я закончу здесь, и если мы сможем починить его, я попробую.

Филиус пожал плечами.

− Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. А тем временем... − пробормотал он.

− Да, − засмеялась Гермиона. − Тем временем.

Хотя персоналу было сказано, кто она такая и какова неясная причина ее внезапного появления в замке, интерес к конкретным деталям не ослабевал. Филиус, Помона, Аврора и Минерва помогли Дамблдору в изменении защиты замка под руководством Гермионы.

Она позаимствовала думосброс и просмотрела свои воспоминаниями о неудачном путешествии во времени. Гермиона скопировала изображения лиц всех трех волшебников, поскольку до сих пор не была уверена, кто является владельцем руки и ноги, и добавила к защите замка небольшую изюминку. Это была система распознавания лиц, которую использовали в Отделе в ее время. Система была изобретена только после второй войны, но кого это волновало? Гермиона не думала, что это что-то изменит, иначе уже изменило бы. Верно?

Это было как раз то, что было труднее всего осмыслить о сути течения времени. Когда что-то меняло ситуацию настолько, насколько это пыталась сделать “Восьмерка”, никто не знал, как проявятся последствия или даже как они будут ощущаться. Взять хотя бы профессора Снейпа (ха… попробуй! Пошутил мозг Гермионы). Она помнила его роль во время войны, когда еще ничего не произошло. В ту секунду, когда волшебники убьют его в этом времени, Гермиона... станет... ну, что с ней станет она не была точно уверена.

Изменятся ли ее воспоминания? Может быть, она перестанет существовать? В мире, где правил Волдеморт, она не могла представить, чтобы маглорожденные, подобные ей, работали в Министерстве. Значит, ее никогда не возьмут в Отдел, никогда не отправят обратно. Так что же с ней будет? Гермиона решила отказаться от этой мысли, так как она плавно перетекала в будущее небытие. Ей просто нужно было остановить убийство юного Снейпа, починить устройство и вернуться домой. Проще простого.

Гермиона недолго беспокоилась о том, чтобы использовать свое настоящее имя и не предпринимать никаких попыток изменить свою внешность, когда вспомнила, что находится почти на тридцать лет в прошлом. Затем она провела эксперимент, в ходе которого попыталась вспомнить имена и лица своих одноклассников. Она смогла вспомнить некоторых, но, к своему стыду, остальных помнила довольно смутно. Она сомневалась, что пробудет здесь долго, да и кто из учеников вспомнит замену, которую видели всего несколько месяцев в течение учебного года? Никто.

Наконец-то, Гермиона поздравила себя с тем, что ее легко можно забыть.

И заменить, мрачно напомнила она себе.

− А, Гермиона, Филиус, − раздался голос от двери.

− Гораций, ты меня ищешь? − спросил Филиус, все еще очарованный устройством времени.

− Нет, на самом деле я пришел попросить Гермиону об одолжении, − сказал усатый мужчина.

− Что вам нужно? − спросила Гермиона.

− Директор и в этом году продолжил свой проклятый эксперимент, который я зову "кошмаром наяву", − пробурчал Гораций.

− А-а-а. Парные занятия с семикурсниками Слизерина и Гриффиндора, − фыркнул Филиус.

− Это последний год, когда я терплю это, Филиус! Ужасно. Абсолютно ужасно, − Гораций громко вздохнул и потер рукой глаза.

Гермиона подумала, что он выглядит очень усталым для человека, якобы только что вернувшегося из отпуска. Гораций, должно быть, почувствовал ее взгляд, так как встретился с ней глазами и улыбнулся невыразительной, слабой улыбкой. Она улыбнулась в ответ, терпеливо ожидая, когда он пояснит, что ему от нее нужно.

− Гермиона, вы можете помочь мне на этом занятии? С этими подростками нужны глаза на затылке. Мне бы не помешал другой профессор в дальнем конце класса. Чтобы свести к минимуму любые "недоразумения", − попросил Гораций.

− Без проблем, − сказала Гермиона, думая, что это, вероятно, будет огромной проблемой.

Гораций широко улыбнулся с облегчением.

− Спасибо, моя дорогая. Такое будет впервые! Нет ничего лучше кровавой бойни, чтобы начать новый семестр.

* * *

− Рассаживаемся, рассаживаемся, − громко произнес Гораций, и Гермиона предположила, что это была попытка успокоить шумных подростков, устраивающихся за своими столами.

Гермиона стояла справа от него. Это было очень сюрреалистичное ощущение − находиться перед классом Хогвартса. Она смотрела, как рыжеволосая девушка распаковывает свой набор с зельями в первом ряду прямо перед тем местом, где стоял Гораций.

Лили.

Ну, конечно.

Девушка, которая просто обязана была быть Лили, тщательно и аккуратно распаковала свои вещи, идеально разложив все на своем столе. Значок старосты был ровнехонько приколот на ее школьной мантии. Гермиона с нежностью наблюдала за ней. Подружка-ботан… О, ее драгоценное сердце!

− Сегодня ко мне присоединяется профессор Грейнджер, − Гораций повернулся к Гермионе, и она кивнула в сторону класса. Его заявление было встречено остекленевшими, незаинтересованными взглядами. Она спрятала улыбку. Эгоцентричные подростки. В их воспоминаниях она точно не будет фигурировать.

− Профессор Грейнджер будет вести зелья на седьмом курсе вместе со мной, и у нее есть право начислять и снимать баллы, так что имейте это в виду, − закончил Гораций.

На этот раз Гермиона с трудом сдержала ликование. Факультетские баллы!

Она успокоилась, а затем, как и было условлено ранее с Горацием, переместилась, чтобы занять позицию в задней части класса. Она прошла мимо рядов столов, за которыми сидели ученики, слушая, как Гораций излагает урок. На последнем ряду расположились одни мальчишки. И все − гриффиндорцы. Теперь понятно по какой причине ее отправили в дальний конец класса.

Она стояла в стороне, поглядывая на студентов, ни один из которых даже не начал распаковывать свои вещи. Один темноволосый мальчик слегка нахально улыбнулся ей. Она приподняла бровь и быстрым кивком указала на Горация, и мальчик, слегка пожав плечами, переключил свое внимание на переднюю часть класса.

Гермиона посмотрела на мальчика, когда он отвернулся. Он был очень красив, с темными волосами, и Гермиона заметила, что несколько девочек и, по крайней мере, один из мальчиков в классе украдкой поглядывают на него. Красивый мальчик, о котором шла речь, оттачивал выражение лица "Я их замечаю, но я слишком крут, чтобы реагировать".

Гермиона весело фыркнула и оглядела остальную часть ряда. Ее взгляд задержался на одном месте, и мозг, наконец, осознал ситуацию. Там сидел тот, кто мог быть только Джеймсом Поттером. Более высокая версия Гарри, с такими же растрепанными волосами и ямочками на щеках. У Гермионы защемило в груди. Увидит ли она снова Гарри… Рона… Сэру… Деклана… Луну… хоть кого-нибудь?

Когда класс приступил к действиям, Гермиона прошла вдоль заднего ряда, проверяя работу ребят или ее отсутствие. Она внутренне поморщилась, увидев неаккуратные надрезы, которыми Джеймс терзал свою луковицу. Это повлияло бы на качество его зелья. Она вспомнила, что должна обучать студентов, и решила попробовать себя в роли преподавателя.

− Мистер Поттер, − сказала она, и мальчик поднял глаза. − Нарезать луковицу следует ровно и аккуратно. Неровные края ингредиентов окажут пагубное влияние на ваше зелье.

− Да. Спасибо, профессор Грейнджер, − с энтузиазмом сказал Джеймс. Она вдруг заметила, что на нем был значок старосты, криво прикрепленный к его мантии. Гермиона понаблюдала еще пару мгновений, как он продолжил резать ингредиент столь же криво, закатила глаза и пошла дальше.

Задний ряд был похож на все занятия по зельеварению с Роном. Сплошные бесцельно блуждающие взгляды и скука на лице. Зелья варились без присмотра, пока зельевар болтал с одноклассником. Это заняло всего полчаса, а Гермиона уже поняла, что никогда не хотела бы быть учительницей. Никогда.

Она прошла вперед к среднему ряду столов и медленно двинулась вдоль него, заглядывая в котлы, когда проходила мимо. У сидящих на среднем ряду, по крайней мере, наблюдались некоторые успехи. Во всяком случае, у них было что-то похожее на зелье.

Последний котел в этом ряду заметно отличался от всех остальных, которые она видела до сих пор, и она наблюдала, как весело в нем бурлит зелье, покрываясь ярким желтым блеском.

Гермиона остановилась.

И подняла глаза...

...взглянув прямо в угрюмое лицо подростка Северуса Снейпа. Гермионе пришлось физически сдерживать удивление, которое грозило вырваться наружу. Она быстро перегруппировалась.

− Мистер Снейп, − произнесла она. − Похоже, вы опережаете своих однокурсников как минимум на двадцать минут.

Мальчик пожал узкими плечами. Он уставился вперед, мимо ее глаз на левое ухо. Гермиона сразу же узнала этот прием: она использовала тот же трюк, когда нервничала.

Ох. Она заставляла Снейпа нервничать.

Ах! Она заставляла Снейпа нервничать.

Гермиона-подросток испытывала злорадство. Взрослая Гермиона немного смягчилась, видя его явный дискомфорт.

− Я имею в виду, что вы внесли некоторые изменения в рецепт, что ускорило первый этап процесса варки, − объяснила Гермиона.

− Да, − сказал Снейп низким, тихим голосом, и ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его.

Гермиона не смогла удержаться.

− Да...? − продолжила она и увидела, как его щеки слегка порозовели.

− Да, профессор Грейнджер, − ответил он, и Гермиона подумала, что это, наверное, самый лучший момент в ее жизни. Она решила быть щедрой со своей вновь обретенной силой.

− Отличная работа, мистер Снейп, пять баллов Слизерину, − сказала она, и он недоуменно моргнул. Его одноклассник в зеленом полосатом галстуке за соседним со Снейпом столом посмотрел на них и усмехнулся. Снейп стоял спокойно, как будто просто ждал, когда она уйдет, не проявляя никаких внешних признаков, кроме моргания, что он заметил начисление этих баллов.

Гермиона простояла там еще минуту в неловком молчании, пока не решила уйти, вернувшись в последний ряд класса. Красивый мальчик, которого банки долговременной памяти Гермионы наконец-то помогли идентифицировать как Сириуса Блэка, практически ничего не сделал. Она вздохнула и подошла к его столу.

− Мистер Блэк, − начала она. − Если вы не сдадите готовое зелье в конце урока, то получите ноль баллов.

− Могу я вместо этого отправиться на отработку с вами? Наедине? − ухмыльнулся Сириус.

Мальчишки захихикали.

Гермиона усилием воли подавила закатывание глаз, которое оставило бы ее слепой.

− Мистер Блэк. Десять баллов с Гриффиндора за грубость, − огрызнулась она.

Среди мальчишек раздался еще один смешок, и Сириус лишь небрежно пожал плечами. Джеймс подтолкнул его локтем, и они обменялись самодовольными взглядами.

Преподавание − это ужас, сказала себе Гермиона. Совершеннейший ужас. Она почувствовала небольшой проблеск злого удовлетворения от того, что зелье Джеймса выглядело совершенно испорченным.

Она отвернулась от заднего ряда, и ее глаза отыскали тощую фигуру в конце ряда впереди нее. Судя по виду его безупречно чистого стола, Снейп уже закончил свое зелье и теперь что-то писал в своем учебнике. Гермиона заинтересовалась и уже направилась к нему, но ее отвлек Гораций.

− Профессор Грейнджер, − громко сказал Гораций, подзывая ее к столу Лили.

Гермиона подошла к передней части как раз в тот момент, когда тихий перезвон возвестил, что у класса осталось десять минут, чтобы закончить свои зелья. Каскадом по классу разлилась какофония паники, за исключением последнего ряда, где уровень непринужденной беседы остался неизменным.

Гораций склонился над зельем Лили, которое сверкало великолепным оранжевым цветом. Лили покраснела, но широко улыбнулась.

− Вот, обратите внимание, профессор Грейнджер. Мисс Эванс удалось улучшить рецепт и сократить время приготовления на пять минут! − сказал Гораций. Гермиона тоже склонилась над зельем.

− Это отличная работа, мисс Эванс, − прокомментировала Гермиона, думая о двадцати минутах, которые Снейп отвоевал с помощью своих собственных модификаций.

− Мисс Эванс заинтересована в получении мастерства после завершения этого года, − объяснил Гораций, − а я ищу замену, так как серьезно подумываю о выходе на пенсию.

− Вы заинтересованы в преподавании в Хогвартсе? − спросила Гермиона у Лили.

− На самом деле меня интересуют несколько профессий. Мне нужен широкий выбор, − серьезно ответила девушка. − Рабочих мест не так много, и мне хотелось увеличить свои шансы получить одно из них.

− Все верно! − просиял Гораций. − Но получение мастерства было бы значительным преимуществом для вас по целому ряду причин. Профессор МакГонагалл, без сомнения, сможет подтвердить это.

− Спасибо, профессор Слизнорт, − сказала Лили. Она широко улыбнулась Гермионе и Горацию.

Улыбка Горация стала еще шире, а щеки Гермионы начали болеть. Может она разучилась улыбаться? В будущем у нее была неплохая жизнь, которая все же не давала поводов так долго растягивать свои щеки. Похоже по возвращении ей придется кое-что пересмотреть в своем мировоззрении.

Если она сможет вернуться, трезво напомнила она себе.

Звонок возвестил об окончании занятия, и комната наполнилась болтовней и звуками упаковываемых школьных принадлежностей.

− Пожалуйста, оставьте свои готовые зелья на моем столе! − приказал Гораций, и Гермиона встала возле стола, пока студенты проходили мимо, оставляя на поверхности флаконы различных оттенков от желтого до оранжевого.

Джеймс оставил флакон с пестро-красным зельем, а Сириус небрежно бросил свой пузырек, наполненный серой, мерзкой на вид субстанцией, когда выскочил за дверь. Гермиона слегка покачала головой и поймала пузырек с гадостью, прежде чем он скатился со стола и разбился. Справа от нее протянулась рука и осторожно поставила на стол флакон со светящейся мандариновой жидкостью. Гермиона подняла глаза, когда очень скучающий Снейп на мгновение встретился с ней глазами, прежде чем его взгляд скользнул в сторону, его плечи опустились, и он выскользнул за дверь.

Лили лично передала свой пузырек Горацию и тщательно упаковала свой набор. Она быстро улыбнулась Гермионе и вышла за дверь. Гермиона смотрела, как Лили уверенно шагает по коридору − ее блестящая завеса рыжих волос раскачивалась из стороны в сторону, когда она шла. “Как, черт возьми, она может быть связана с ужасной тетей Гарри?” − ненадолго задумалась Гермиона. Генетика − та еще сука.

Гермиона обернулась к Горацию, который отложил пузырек Лили в сторону и внимательно изучал пузырек Снейпа.

− Это мистера Снейпа, − сказала девушка.

− Да, − вздохнул Гораций. −Он исключительно талантлив, не правда ли? Насколько он опередил остальных на этот раз?

− По крайней мере, двадцать минут, − ответила Гермиона. − Я не думала, что вы заметили.

− Хм? О, да. Он интересный парень. У него все получается гораздо лучше, когда не суетишься с ним перед другими студентами.

− Что вы имеете в виду? − спросила Гермиона.

− Я думаю, он довольно рано понял, что внимание со стороны других людей не всегда ведет к чему-то хорошему, − сказал Гораций, все еще поворачивая флакон и вглядываясь в зелье.

Гермиона нахмурилась.

− О, − пробормотала она. На самом деле ей не хотелось больше ничего спрашивать об этом, но ее мысли вернулись к худощавому подростку и его нервной реакции на нее. − Я начислила ему пять баллов, − внезапно сообщила она.

− Правда? Как он это воспринял? − спросил Гораций. Он поставил пузырек и с интересом посмотрел на нее сквозь очки.

− Довольно безразлично, − честно призналась Гермиона.

Гораций покорно кивнул. А девушка спросила с любопытством:

− Если он такой исключительный, почему вы и ему не предлагаете стать мастером зельеварения?

Гораций вернул свое внимание к столу, и по мановению волшебной палочки флаконы начали аккуратно собираться.

− Ах, да. Я обсуждал с мистером Снейпом вопрос о мастерстве, но его обхаживают несколько заинтересованных работодателей, − пояснил Гораций очень напряженным голосом.

На взгляд Гермионы, он снова выглядел очень усталым. Ее вопрос, казалось, навалился на него всей тяжестью чего-то ужасно обременительного. Она отвернулась, чтобы дать профессору возможность побыть наедине сс собой, и начала собирать грязные котлы.

Следующие две недели прошли довольно гладко, за исключением того, что Гермиона так и не приблизилась к пониманию, что такого важного должна сделать более молодая версия Снейпа, или куда, черт возьми, подевались фанаты Пожирателей Смерти. Учитывая, что ответ именно на эти два вопроса она должна найти в первую очередь, Гермиона задумалась о том, чтобы пересмотреть определение "гладко" − или, по крайней мере, понимание того, как она использует его в данном конкретном случае.

Тем временем она также помогала Филиусу и Авроре на их занятиях, следя за учениками на задних рядах, но гриффиндорцы на этих уроках были более добросовестными по сравнению с Зельями. Под добросовестностью она подразумевала, что они меньше болтали и больше слушали, но все равно при этом, похоже, ничего не делали.

"Как Джеймсу Поттеру вообще дали должность старосты?" − мысленно удивлялась Гермиона, когда приближался конец урока Чар. Сегодняшний урок был посвящен закреплению пройденного материала. Ученики осваивали более мощные левитационные чары, разновидность Левиосо, которое изучается на первом курсе. Лили быстро освоила заклинание более высокого уровня, потратив всего четверть отведенного на это времени, чтобы поднять большой камень на своем столе.

− Отличная работа, мисс Эванс, пять очков Гриффиндору! − воскликнул очень довольный Филиус. Лили усмехнулась.

Гермиона снова прошла в конец класса. У мальчиков дела шли неплохо, но Джеймс, казалось, был гораздо больше заинтересован в попытке левитировать маленькое печенье в форме сердца, чем камень. Ремус Люпин, который, Гермиона была уверена, до этого не посещал никаких занятий, со скучающим выражением лица наблюдал за его успехами. Сириус облокотился о стол покрасневшей девушки с Рейвенкло и болтал с нею.

Маленький светловолосый мальчик, который, вероятно, являлся Питером Петтигрю, был единственным, кто слушал. Он несколько раз пытался применить заклинание, но у него ничего не получалось. Гермиона подумала, что даст ему еще несколько минут, прежде чем что-то советовать.

Она прошла к среднему ряду и снова увидела подростка Снейпа, сгорбившегося в конце ряда. Он смотрел в окно слева от себя, не обращая внимания ни на класс, ни на Филиуса. Выговор был уже готов сорваться с языка Гермионы, когда она вдруг поняла, что его стол был немного выше, чем у его одноклассников.

Она наклонила голову и заметила, что он левитирует весь свой стол и стул, на котором сидел. Она снова выпрямилась и засмеялась от восторга. Снейп посмотрел на нее с удивлением, затем, очевидно, поняв, что обратил на нее внимание, сам того не желая, покраснел и снова отвернулся к окну.

− Очень умно, мистер Снейп. Пять баллов Слизерину, − сказала она.

Снейп снова повернулся к ней.

− Спасибо, профессор Грейнджер, − сухо ответил он.

− Как вам удалось поднять все на одну и ту же высоту и удерживать с таким малым усилием? − спросила Гермиона. Она не могла сдержать своего очевидного интереса к его ответу.

Он слегка нахмурился и около минуты смотрел на нее сквозь волосы, прежде чем ответить.

− Я изменил конечный поворот, вместо диагональной косой черты − щелчок по часовой стрелке. То же самое, что и в Локомотор.

− Ах, конечно! И готова поспорить, что вы освоили это заклинание сразу, не так ли? − уточнила девушка, широко улыбаясь.

− Достаточно быстро, профессор, − подтвердил Снейп. Он выглядел слегка озадаченным ее вопросами.

− Я не знаю, почему вы торчите здесь сзади, вы... − Гермиона забыла, что говорила, когда мимо ее головы, жалобно покачивая из стороны в сторону, пролетело печенье в форме сердца.

Она повернулась, как и Северус, чтобы посмотреть, как печенье медленно и неуклюже движется к Лили. Гермиона оглянулась на безумно сосредоточенного Джеймса.

"Ах, — подумала Гермиона, — юная любовь".

Это было так мило.

Боковым зрением она увидела, как палочка Снейпа слегка шевельнулась, печенье метнулось вперед по своей траектории и сильно ударило Лили по затылку. Лили удивленно вскрикнула, затем обернулась, и было очевидно, что ее взгляд сразу же остановился на совершенно потрясенном Джеймсе.

− Джеймс, ты придурок! Следи за своей палочкой! − огрызнулась Лили, потирая затылок. − Идиот, − добавила она сердито и, взмахнув волосами, повернулась обратно к передней части класса.

Гермиона услышала очень слабый смешок рядом с собой и повернулась к Снейпу.

− Это было немного подло, − неодобрительно сказала она.

− Что было? − невинно спросил он с легкой (и очень знакомой Гермионе) ухмылкой на лице

− Пять баллов со Слизерина, мистер Снейп, − сказала Гермиона. − Будьте осторожны со своими шалостями, есть грань между весельем и издевательствами, и вы своей выходкой подошли очень близко.

Она не была готова к тому, что от ее слов лицо Снейпа полностью переменится. Ухмылка исчезла, взгляд потух, а на лицо словно опустилась маска. Стол и стул с глухим стуком упали на пол. Гермиона быстро отступила назад, чтобы ей случайно не раздавило ногу.

Она уставилась на него. Ну, и что, черт возьми, все это значило? Разве ему никогда не говорили, что задирать других плохо? "Что ж, это определенно объясняет, почему его взрослая версия была столь ужасной", − сердито подумала она.

Тьфу.

Она просто хотела найти уже этих глупых волшебников и убраться к черту из прошлого. Гермиона раздраженно покачала головой и направилась в дальний конец класса, чтобы дать незадачливому Питеру несколько советов, решив забыть о разговоре с юной версией Снейпа, которая была такой же колючей, как и его старшая версия.

Она уже почти закончила показывать Питеру и мальчику сидящему рядом с ним... Магнус?... движение палочки, когда ее внезапно осенило, что было наиболее вероятной причиной, по которой Снейп превратил глазированный презент Джеймса в метательный снаряд.

Снейп любил мою мать с самого детства!

Гермиона слышала, как Гарри кричал об этом, как будто это было вчера. Это было одним из преимуществ травмирующих воспоминаний, полагала она. После стольких лет оно все еще было кристально ясным.

Ох.

Гермиона внутренне поморщилась и решила, что это одна из тех "мыслей в три часа ночи", которые ей так нравились. Как она могла забыть о тайной любви Снейпа к маме Гарри? Эту историю мусолили во всех газетах до тех пор, пока Гарри не потребовал это прекратить, ссылаясь на свой статус Мальчика-который-выжил, после чего пресса практически оставила эту тему в покое. За исключением, конечно, очередной годовщины смерти Снейпа.

История неразделенной любви все еще выходила в этот день каждый год, и люди обычно оставляли лилии на его надгробии. Гермиона всегда тайно (а однажды и не очень тайно, если случалось слишком много выпить) предполагала, что Снейпу это бы не понравилось. В ее воспоминаниях о Снейпе он мстительно срывал головки роз во время Рождественского бала, а не любовно собирал охапки цветов и весело скакал по Запретному лесу, сочиняя любовные сонеты Лили Поттер.

Определенно не любовные сонеты.

Но, может быть, подумала тогда Гермиона, может быть, он улыбался бы Лили. Позор ей! Ведь на самом деле она понятия не имела, что бы он сделал помимо этого, и, честно говоря, ее воображение немного боялось идти в этом направлении. Кто знает, что происходило в подземельях за закрытыми дверями? Дафна Гринграсс сказала ей, что все слизеринские девушки предполагали, что у Снейпа там была целая комната пыток, куда он тайком затаскивал ведьм, нарушивших комендантский час.

Гермиона посмеялась над этим. Она читала очень тонкое досье, которое Министерство магии хранило на Снейпа. Тот, кого всю жизнь так мучили, вряд ли бы возбуждался от боли. Вместо этого ей хотелось думать, что он тайно любил обнимашки, и у него была какая-нибудь милая, ласковая ведьма или волшебник на стороне, которые обнимали его, когда у него был тяжелый день (кого бы он не изображал в тот момент… профессор, мастер зелий, член Ордена, Пожиратель смерти, директор, чертов сукин сын). А после его смерти навещали его могилу, читали ему последние статьи из “Ежемесячника зелий” и отрывали головки у всех лилий, оставшихся на мраморной плите.

Тот факт, что Гермиона не думала о Снейпе и Лили после того конкретного дня, действительно показал, насколько сильно она запихала подальше воспоминания о войне и обо всем, что с ней связано. Она использовала свой разум, как свою любимую − и давно вышедшую на пенсию − бисерную сумочку. Притворившись, что ее разум стал бездонным с помощью заклятия Невидимого расширения, бросила туда все воспоминания, связанные с войной, и затянула их тугим узлом.

Она, похоже, случайно бросила туда и свои чувства к Рону, что позже продемонстрировала очень несексуальная попытка поцелуев. Он был все тем же Роном, с его широкой, открытой улыбкой и прекрасной, теплой грудью, к которой можно было прижиматься. Но он больше не был ее Роном.

К счастью для всех, романтический интерес к Гермионе также оказался в значительной степени временным, и вместо этого Рон нашел себе помешанную на квиддиче выпускницу Шармбатона по имени Гризельда, которую не волновали ни плохие манеры за столом, ни множество громкоголосых Уизли. Это был брак, заключенный на небесах. За исключением тех дней, когда Джинни появлялась, чтобы навестить любящую пару. Они с Гризельдой уединялись на кухне, выпивали огромное количество джина и весь день обсуждали стратегии квиддича, останавливаясь только для того, чтобы приказать Рону заткнуться, когда тот пытался что-то вставить.

− Есть такая вещь, − серьезно сообщил он Гермионе в один из случаев, когда они встретились за кружкой пива, − как слишком много квиддича. У ведьмы должны быть и другие темы для разговоров.

И поскольку он все еще был Роном, и все еще ее самым дорогим другом, Гермиона пыталась сдерживать смех, и вместо этого сочувственно кивала и покупала ему еще пива. Волшебники. Право слово.

Но если два помешанных на квиддиче обжоры с одинаково огромными семьями и вспыльчивым характером могли найти друг друга в этом огромном мире, то наверняка там был кто-то и для Гермионы? Определенно, уверенно сказала она себе. Где-то там был мужчина, который любил кошек и слушал, как среднестатистически привлекательная ведьма с хорошей кожей и плохими волосами говорит на темы, которые все остальные находили смертельно скучными. И, уверенно добавила про себя Гермиона, мог бы облизать свои собственные брови.

Она снова обратила свое внимание на класс. Питер взмахнул палочкой, и его камень закачался из стороны в сторону, прежде чем оторваться от стола, едва зависая над поверхностью.

− Молодец, − рассеянно сказала Гермиона, не удержавшись и снова украдкой взглянув на Снейпа.

Он снова откинулся на спинку стула, еще ниже, чем раньше, и его голова снова решительно повернулась к окну. Гермиона вздохнула.

Она посмотрела на Джеймса, Сириуса и Ремуса.

Джеймс и Ремус, по крайней мере, пытались что-то сделать со своими камнями, а Сириус все еще разговаривал с девушкой. Камень Питера опустился обратно на стол с видом обиженного питомца, вынужденного принять участие в унизительном трюке ради развлечения своего владельца. Питер хлопнул в ладоши, радуясь своему успеху и посмотрел на нее снизу вверх. Она заставила себя улыбнуться.

“Странно, − подумала Гермиона, − что этот маленький, абсолютно ничем не примечательный подросток в конечном итоге сделал так много плохого, в то время как угрюмый, раздражительный, сидящий всего в двух рядах впереди него, в конечном итоге сделал так много хорошего”.

Вероятно, в этой мысли было что-то глубоко философское, над чем Гермиона могла бы поразмыслить, однако у нее ужасно болела голова, и каждый удар камня по столу впивался в череп, как штопор. К моменту окончания урока она чувствовала себя неважно и, когда Филиус сказал, что ему не нужна помощь в уборке класса, вздохнула с облегчением.

Гермиона решила отправиться в подземелья и взять у Горация обезболивающее зелье. Ранее он уже предлагал ей его, когда она не хотела беспокоить Поппи Помфри в лазарете, но в то время она вежливо отказалась и вместо этого выпила чашку чая.

Конечно, был и дополнительный бонус − посмотреть на покои в подземельях. Ее комната была довольно милой, но ей было интересно, было ли там внизу неприлично роскошно, или комната была похожа на камеру пыток, или просто там было... ну... сыро.

Она постучала костяшками пальцев в дверь его комнаты и терпеливо ждала.

Очень взволнованный Гораций распахнул дверь.

− О! Гермиона. Я ожидал... Ну, неважно, что я могу для вас сделать? − спросил он.

− Я хотела спросить, могу ли я воспользоваться вашим предложением насчет болеутоляющего зелья? − спросила Гермиона, крепко придавливая к полу воображаемой ногой свой мяч любопытства, который пытался прыгнуть выше головы от его замечания.

− Да, конечно, заходите, я сейчас найду, − Гораций распахнул дверь, и Гермиона вошла в гостиную.

Она была слегка разочарована, обнаружив, что комната очень похожа ее собственную, за исключением того, что за окном плескались волны озера, и мягкие зеленые лучи света очень приятно омывали комнату.

− Красиво, − прокомментировала Гермиона, взглянув в окно.

− Иногда, да, − согласился Гораций, открывая высокий шкаф, стоявший у правой стены комнаты.

− Иногда? − спросила Гермиона, но на ее вопрос был дан ответ, когда большая темная фигура проплыла мимо окна, и в комнате потемнело. Она нервно отступила назад и услышала смешок позади себя.

− Это может нервировать, − сказал Гораций и протянул ей зелье.

− Спасибо, − поблагодарила девушка.

Она заметила стопку бумаг на столе и верхнюю одежду Горация, брошенную на стул.

− О, простите, я помешала вам куда-то идти? − спросила она извиняющимся тоном.

Профессор промокнул лоб носовым платком.

− Мне нужно выполнить пару поручений для директора. Как всегда, в последнюю минуту.

− Поручение? − вопросительно повторила Гермиона.

− Да, − сказал Гораций. − Ничего сильно важного, но мне действительно нужно идти.

− Да, конечно. Извините, − произнесла девушка, сжимая флакон, который он ей дал.

Слизнорт продолжил стоять неподвижно, явно ожидая, когда она уйдет, так что ей ничего не оставалось, кроме как улыбнуться, поблагодарить его и вернуться наверх в свою комнату.

Выпив зелье, Гермиона с облегчением вздохнула, сидя на кровати. Следующий час она накладывала чары Перевода времени на кристаллы, которые извлекла из сломанного устройства. Она посчитала, что если будет зачаровывать хотя бы несколько песчинок каждую ночь, то сможет управиться к ста восьмидесяти годам.

Но она должна была попытаться.

Ей нужно было вернуться домой.

Примечания:

От автора: Итак, Гарри (я не думаю, что он сделал это в книгах, или я не смогла этого найти это!) никогда не рассказывал Гермионе о воспоминании, увиденном в думосбросе, где его отец издевался над Снейпом. Поэтому Гермиона фактически понятия не имеет, что случилось со Снейпом в школе.

Выходные никогда не казались Гермионе достаточно длинными, но в тоже время были бесконечно долгими. После очередных выходных, когда ей не удалось решить ни одной из поставленных задач, или хоть на шаг приблизиться к восстановлению устройства времени, она проснулась в понедельник девятнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года в подавленном состоянии. Она пробыла в прошлом почти месяц и, казалось, ничего не добилась. Ей не хотелось жить в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, она хотела в свое время. Она не знала, что ей здесь делать. Казалось, никто даже не замечал существования Снейпа, не говоря уже о том, что хотел его убить. Все казалось каким-то безнадежным.

А еще это был ее день рождения.

− Я даже не знаю, двадцать семь мне или нет, − громко произнесла она, лежа в кровати.

− С твоей кожей, дорогая, тебе точно нельзя дать больше двадцати пяти, − успокаивающе ответило зеркало в ее спальне.

− Наверное, это плюс, − согласилась Гермиона и встала с кровати, чтобы одеться. Ничто не может сравниться с пустым комплиментом от заколдованного зеркала, чтобы настроить себя на правильный психологический лад.

За окном был понедельник, что означало, что Гермиону ждали занятия на пятом курсе по Чарам у Филиуса и необходимость помочь профессору Спраут с третьим курсом по получению смердящего сока. Поэтому после обеда Гермиона отправилась на занятия по Травологии, где ее уже ждали третьекурсники Хаффлпаффа и Рейвенкло, среди которых присутствовал ангельского вида, но совершенно самовлюбленный и невероятно вредный Гилдерой Локхарт. Она еще больше пожалела о своей детской влюбленности в него после того, как в третий раз наказала его за то, что он списывал у своей партнерши.

Маленький засранец!

Она с ленцой подумала, что ее сожаление ни в коем случае не может стать больше, пока он громко не заявил о том, что “лучше всех в школе умеет получать смердящий сок”, а затем забрызгал им всех своих одноклассников, а также Помону и ее саму.

− Не беспокойся об этом, − сочувственно произнесла Помона, отправляя детей обратно по своим спальням, чтобы они могли помыться. − У меня есть кое-что, что избавит от запаха.

− Это дерьмовый день рождения, − грустно сказала себе под нос Гермиона, пытаясь стряхнуть с рук дурно пахнущую слизь.

− У тебя сегодня день рождения? − воскликнула Помона. − О, тебе следовало что-нибудь сказать! Не волнуйся, мы все исправим. Приходи ко мне в комнату в шесть, и мы посмотрим, что можно сделать. А пока, − она засунула руку в карман и вручила Гермионе приземистую банку.

− Эм... − начала Гермиона.

− Вот, просто разотри это по всему телу. Это избавит от вони. Давай, не будем терять времени, надо отметить твой праздник!

− Хорошо, − неуверенно произнесла Гермиона, и Помона бросила на нее строгий взгляд. − То есть, хорошо! − повторила она с большим энтузиазмом.

− Вот так-то лучше. А теперь надень что-нибудь красивое, но не слишком красивое, − сказала Помона, подмигнув Гермионе.

Гермиона кивнула, совершенно не представляя, что подходит под определение “что-нибудь красивое, но не слишком красивое”. У нее было всего несколько пар мантий, которые ей одолжила Минерва, и ей пришлось бы трансфигурировать одну из них во что-то подходящее под описание.

Помона пристально посмотрела на Гермиону и легонько ткнула в нее пальцем.

− В шесть часов, − твердо повторила она.

− Так точно, профессор Спраут, − ответила Гермиона, и Помона усмехнулась.

Ведьма надела свои огромные перчатки и начала убирать все еще сочащиеся растения; терракотовые горшки блестели от маслянистых остатков. Она отмахнулась от попыток Гермионы помочь.

− Давай, иди отсюда, − настаивала Помона, и Гермиона открыла рот, чтобы напомнить ведьме, что они вообще-то обе были покрыты вонючей слизью. Однако в тот момент, когда она открыла его, часть вышеупомянутой слизи попала ей на язык, и она сразу же решила снова закрыть рот и пойти помыться.

Вернувшись в свои комнаты, Гермиона с радостью обнаружила, что мазь отлично подействовала, и ей больше не мутило каждый раз, когда она вдыхала свой запах. Она приняла ванну (что волшебное сообщество имеет против душа?) и с сомнением несколько раз трансфигурировала одно из позаимствованных платьев, пока не решила, что последний вариант соответствует запросу “что-нибудь красивое, но не слишком красивое”. Слава богу, волшебная мода практически не менялась, начиная со средневековья, так что ей не пришлось слишком задумываться о тенденциях семидесятых годов.

Она добралась до комнаты Помоны к шести и постучала. Дверь распахнулась, и Гермиона оказалась лицом к лицу с ухмыляющейся Роландой Хуч.

− Как раз вовремя! − хмыкнула она и потянула Гермиону внутрь.

Помона и Минерва сидели рядом друг с другом на диване и выглядели более расслабленными, чем когда либо за тот месяц, что Гермиона провела здесь.

Минерва встала и критически оглядела ее.

− Да, это подойдет. Идемте.

− Куда? − озадаченно спросила Гермиона.

− Праздновать, конечно, − сообщила ухмыляющаяся Помона.

Гермиона наблюдала, как Минерва запустила руку в маленький котелок у камина и бросила порох в камин.

− Крэгги, Кенмар, − четко произнесла она, и камин вспыхнул зеленым.

− Идем, − приказала Роланда, и три женщины втолкнули Гермиону в камин.

Гермиону выплюнуло в аляповатую зелено-желтую комнату, которая, как она поняла, была пабом. В помещении находились мужчины и женщины, которые пили и громко смеялись, и мозг Гермионы не мог никак понять как со всем этим сочеталась тихо наигрывающая мелодию зачарованная арфа.

− Извините, пожалуйста, − произнес голос у ее колена, и Гермиона отступила в сторону, пропуская лепрекона, направлявшегося к бару.

− Итак, дамы, как насчет пива? − спросила Роланда, потирая руки в предвкушении. Она улыбнулась им и отошла к компании мужчин, расположившейся неподалеку. Гермиона наблюдала, как те радостно приветствовали Роланду, обнимая и (ей же не показалось?) похлопывая по заднице.

− Где мы? − спросила Гермиона.

− В лучшем месте для охоты, − шепнула Минерва ей на ухо. − Это частный бар Коршунов, но у нас есть членство.

− Коршуны? Ты имеешь в виду Кенмарские коршуны? Команду по квиддичу? − спросила Гермиона.

− Ну, конечно. Где нам еще быть? Итак, кого ты предпочитаешь? Ведьмы? Волшебники? И то, и другое? Ни то, ни другое? − спросила Минерва.

− Э-э... − пробормотала Гермиона.

− О, успокойся, Мин, по крайней мере, дай ей сначала выпить, − перебила ее Помона.

− Хорошая мысль, − согласилась Минерва.

Казалось, прошло не более десяти минут, прежде чем Гермиона обнаружила, что сидит за столом с тремя ведьмами, пинтой эля с зеленым оттенком и миской чего-то жареного и хрустящего.

− Ну что, кто-нибудь тебе приглянулся? − спросила Роланда. − Как насчёт Тонга?

Гермиона посмотрела на потрясающий образец мужского и волшебного рода, на который указывала ей Роланда. Он помахал Гермионе мускулистой рукой. По его темной коже ветвились светящиеся синие татуировки. Либидо Гермионы настаивало на том, чтобы поближе с ним познакомиться, поэтому она слабо улыбнулась в ответ.

− Да, он милый. Но... Эм... Мне не очень нравится квиддич, − прошептала Гермиона.

Минерва схватилась за сердце.

− Не смей даже говорить этого!

− Тебе не обязательно любить квиддич, чтобы любить игроков в квиддич, − успокаивающе сказала Помона. − У них удивительные тела и потрясающая выносливость.

− Ну, я встречалась с двумя, и не припомню, чтобы выносливость была такой уж впечатляющей, − возразила Гермиона.

Три ведьмы посмотрели на нее, переглянулись, а затем рассмеялись, громко улюлюкая и крича от восторга.

− Интересно, − сказала Роланда и критически посмотрела на Гермиону, делая глоток своего напитка. − Похоже, тебе все-таки когда-то нравился квиддич.

− Может, мне просто нравились их тела, − беззаботно ответила Гермиона.

Роланда и Помона снова рассмеялись. Минерва же посмотрела на Гермиону поверх края своего бокала.

− Так тебе не нравится квиддич? Ты уверена, что была в Гриффиндоре? − спросила она.

− Да и да. Мне жаль, просто эта игра мне всегда казалась скучной, − объяснила Гермиона.

Минерва и Роланда притворились будто ее слова убили их, а Помона закатила глаза.

− Просто игнорируй их. Они одержимы. А теперь давай начнем отмечать твой день рождения.

“Отмечать”, по-видимому, означало много выпивки, смеха и зачарование арфы, чтобы она играла музыку, которая способствовала как можно более близкому контакту людей на танцполе. Гермиона явно не настолько много выпила, чтобы демонстрировать свои слабые танцевальные навыки, поэтому вместо этого сидела за столом и разговаривала с Тонгом, игроком с блуждающими татуировками, который в непосредственной близости оказался еще более мускулистым и довольно красивым.

− Ты новый профессор? − спросил Тонг Гермиону, пока они наблюдали за толпой людей, танцующих недалеко от их стола.

− Пока что. На самом деле я здесь проездом, − осторожно произнесла Гермиона, потягивая свой напиток.

− Да, мне это знакомо. Это мой последний сезон. Вскоре я перехожу в “Пекинские бладжеры”, − сказал Тонг.

− О, − произнесла Гермиона. − Там лучшие возможности?

− Нет, − ответил Тонг. − Но...

Он поставил свой стакан и повернулся к Гермионе.

− Ты чистокровная? − прямо спросил он.

Гермиона тоже поставила свой бокал.

− Нет, я маглорожденная, − ответила она. С тем же успехом можешь все ему выложить, мысленно простонала она.

Тонг облегченно вздохнул и снова взял свой бокал.

− Я тоже. Вот почему я ухожу. Хорошо, что ты проездом. Что-то надвигается.

− Что за “что-то”? − спросила Гермиона. Хотя точно знала, что это было, но ей было интересно, что же он услышал.

Тонг наклонился к ее уху.

− У меня есть друг в министерстве. Они все слушают этого маньяка, Волдеморта или как он там себя называет. Мой друг сказал, чтобы я ненадолго уехал из страны, на случай, если все накалится. Поиграю немного в китайской лиге и не позволю Волдеморту сжечь себя дотла.

− Понятно, − сказала Гермиона. − Что ж, спасибо за предупреждение.

− Мы должны присматривать друг за другом, − пожал плечами Тонг. − Остальным на нас наплевать.

− Верно, − согласилась Гермиона. Она чокнулась с ним своим бокалом и слегка расслабилась. Странное теплое чувство солидарности охватило ее.

− Мин сказала, что ты не фанат квиддича, − непринужденно продолжил Тонг.

− Да. То есть, не совсем. Я ничего не имею против него, просто это не мое, − сказала Гермиона, словно извиняясь. Всю свою жизнь ей приходится извиняться за то, что она не получала удовольствия от квиддича. Порой проще было притвориться, что ей он нравится, чем тратить время на покаяние.

− У меня диплом бакалавра по физике, − сказал Тонг. − На самом деле, если воспринимать полет на метле и маневры в квиддиче с позиции их взаимосвязи с законами физики, то это очень круто. Ну, то есть, если тебе, конечно, такое интересно.

Либидо Гермионы немедленно подтолкнуло ее мозг и сказало, что есть варианты удовлетворить их обоих.

Гермиона повернулась к нему с ослепительной улыбкой.

− О, давай! Это звучит захватывающе.

Тонг улыбнулся ей в ответ.

− Нам понадобится еще пиво.

* * *

На следующее утро очень похмельная Гермиона возвращалась из комнаты Горация после того, как не смогла найти его − и его драгоценный, драгоценный запас антипохмельных зелий − в каморке в подземелье.

У нее был очень приятный марафон сладких поцелуев с Тонгом после обсуждения законов физики и их влияния на квиддич, и Гермиона даже не была до конца уверена, когда она и другие ведьмы вернулись в Хогвартс. Единственное, что Гермиона знала, это то, что через час она должна помогать Филиусу, и не была уверена, что у нее получится. Единственное, в чем она была уверена − в том, что ее наверняка стошнит.

Когда Гермиона вернулась в свою комнату, то нашла на двери записку, адресованную ей. Она застонала и схватила ее.

Это была записка от Дамблдора с просьбой о ее немедленном присутствии в его кабинете. Гермиона снова застонала.

Она медленно побрела к кабинету директора и, завернув за последний угол, увидела Помону, ожидающую возле горгульи.

− Привет! − произнесла Помона радостным голосом, от которого Гермионе показалось, что в мозг ее вонзились осколки стекла.

− И тебе, − прохрипела Гермиона.

Помона рассмеялась и протянула ей флакон с фиолетовой жидкостью, в которой Гермиона сразу опознала антипохмельное зелье.

− О, ты богиня, − выдохнула девушка и, взяв флакон, быстро осушила его. Она вздохнула с облегчением, когда зелье начало действовать. Головная боль утихла, желудок перестал бурлить, и она почувствовала себя хорошо отдохнувшей, как будто ее мозг вынырнул из густого тумана.

− Лакричная торпеда, − сказала Гермиона горгулье, надеясь, что правильно прочитала записку.

Горгулья отодвинулась, и перед девушкой закружилась лестница. Помона слегка помахала ей рукой и пошла прочь по коридору.

Гермиона поднялась по лестнице и обнаружила, что Дамблдор и Минерва ждут ее. Минерва выглядела безупречно, так что было очевидно, что где-то в ее комнате был припрятан запас антипохмельного.

− Ах, Гермиона, спасибо, что присоединились к нам. Похоже, я нуждаюсь в ваших услугах, − тепло произнес Дамблдор.

− Что случилось? − спросила Гермиона.

− Гораций в настоящее время нездоров, и я был бы очень признателен, если бы вы могли прикрыть его на занятиях в течение этой недели, − продолжил Дамблдор. − Минерва хвалила ваши навыки работы со студентами, и я подумал, что вы идеально подошли в качестве временной замены Горация.

− Конечно, − согласилась Гермиона и спросила: − Э-э… а где он?

Она заметила яростный взгляд, который Минерва послала Дамблдору. Любопытно, подумала Гермиона.

− Он в отъезде. Если бы вы могли также занять пост главы факультета, я был бы очень признателен, − спокойно сказал Дамблдор.

− Слизерин? − уточнила Гермиона. Что, черт возьми?

− Да, − вставила Минерва с лукавой улыбкой. − Это всего на неделю, ты прекрасно с этим справишься.

− Я думаю, что все будет в порядке, − заверила Гермиона, предполагая, что все будет совсем не так.

− Отлично, − радостно произнес Дамблдор. − Что ж, вопрос решен, и я полагаю, что вам нужно быть в классе Филиуса.

− Да, − согласилась Гермиона. − Я пойду.

− Спасибо, Гермиона, − сказал Дамблдор.

Гермиона скорчила мину, которую старалась сделать менее похожей на гримасу, и повернулась, чтобы уйти.

− О, Гермиона? − окликнула Минерва.

− Да? − отозвалась Гермиона.

− Не забудь о матче по квиддичу завтра днем, − сказала Минерва, на лице которой все еще играла странная легкая улыбка.

− Что? − Гермиона попыталась осмыслить эту ужасную вещь, которую только что уловили ее уши. Наверняка она ослышалась.

− Да, − подтвердил Дамблдор. − Как руководитель вы помогаете в подготовке команды и разработке стратегии матча. Мне будет интересно узнать о вашем участии, так как обычно Роланда берет на себя роль тренера Слизерина, если Гораций в отъезде.

− О, − только и смогла произнести Гермиона.

− Полагаю, это будет очень увлекательно, − весело согласилась Минерва.

Примечания:

От автора:

Теперь, прежде чем вы все схватите вилы и скажете: − Эй, мы пришли сюда ради Снейпа, а ты выложила без него, черт побери, целую главу, − я просто отвечу...

...извините!

Но мне нужна была эта глава. Не бойтесь, Снейп вернется в следующей главе.

Обещаю.

Раздражение Гермионы длилось весь урок Филиуса и следующие несколько часов, пока она шла по краю Запретного леса, обновляя свои защитные заклинания и пытаясь унять личные тревоги. Она не думала, что волшебники попытаются проникнуть в школу через жуткие заросли Запретного леса, но, с другой стороны, она также не думала, что станет главой Слизерина. Что лишний раз доказывало, что всякая совершенно дерьмовая вещь может произойти в любой момент.

Квиддич.

Блядь.

Она сердито пнула ком грязи, когда шла по дороге. Неужели она никогда не сможет избежать этой дурацкой игры? Она преследовала ее повсюду. Ее заставляли либо смотреть квиддич, либо говорить о нем, либо читать о нем. Тут она вспомнила о книге “Квиддич сквозь века”, которую Рон купил ей на Рождество, когда они встречались. Это должно было стать первым звоночком того, что их отношения обречены на провал. Либо… самое худшее, что могло произойти в рамках взаимодействия с квиддичем − играть в него.

Гермиона умела летать, просто это казалось ей не таким полезным, как трансгрессия или каминная сеть. Зачем любоваться на зеленые поля Англии, взгромоздившись на тощий деревянный стержень, из-за которого твое нижнее белье впивается в задницу, когда вместо этого можно крутануться на месте и грациозно появиться почти везде, где захочешь? Это было просто нелогично.

В последний раз, когда Гермиона неохотно согласилась поиграть в квиддич на заднем дворе Норы, то получила от Джорджа удар бладжером в лицо, который раздробил ей голову. Рон отразил на поле еще три гола, прежде чем решил проверить свою окровавленную и едва пришедшую в сознание девушку, лежащую на траве в их саду. Вероятно, это был признак номер два, что у них дерьмовые отношения.

Гермиона вздохнула. Она решила, что ей следует навестить Роланду, задать ей несколько вопросов, а затем отправиться в гостиную Слизерина. Вероятно, стоило туда заглянуть и просто так, чтобы посмотреть, как у них идут дела. У нее был пароль “Наследие предков”, который звучал столь же жутко, как “Чистая кровь”, так что Гермиона совсем не горела нетерпением в ожидании этого визита.

Она окинула взглядом территорию Хогвартса и увидела высокую, худую и довольно неуклюжую фигуру Снейпа, бредущего по траве и уткнувшегося лицом в книгу.

Она остановилась и посмотрела на него. Он казался одиноким и таким уязвимым. Гермиона подумала, нет ли поблизости этих волшебников, тоже наблюдающих за ним. Если бы это было так, то сейчас враги получили бы идеальное время для атаки.

Пока Гермиона обдумывала эту мысль, то увидела, как голова Снейпа откинулась назад, а руки разжались, и книга выпала из его рук.

Срань господня, подумала Гермиона. Они здесь.

Годы тренировок дали о себе знать, и она выскочила из-за деревьев, мчась во весь опор. Она почувствовала покалывающий всплеск собственной магии, поднимающейся изнутри, и одновременно послала перед собой два невербальных заклинания: одно для защиты парня, а другое ее собственного изобретения − усиленное обездвиживающее. Мгновение спустя пульс ее щита сомкнулся вокруг Снейпа, прижатого спиной к земле, а позади него на земле застыли две фигуры.

Она сделала это. Она предотвратила попытку убийства Снейпа.

Она может вернуться домой!

− Попались! − торжествующе крикнула Гермиона, обогнув распростертое тело Снейпа и остановившись над своими пленниками.

Они оказались не теми волшебниками, которых она искала.

Это были чрезвычайно испуганные Джеймс Поттер и Сириус Блэк.

Гермиона нахмурилась. Что, черт возьми, это было?

Она проигнорировала их и повернулась к Снейпу. Отменив свое заклинание щита, Гермиона провела диагностику. В студента попало особенно неприятное жалящее проклятие, но в остальном он был в порядке.

− Вы в порядке? − спросила она, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться.

− Да, профессор Грейнджер, − либо не заметив протянутой руки, либо − скорее всего − проигнорировав ее, Снейп осторожно поднялся на ноги без посторонней помощи. Он судорожно огляделся вокруг, пока его взгляд не зацепился за лежащий в луже текст. Его плечи поникли.

− О, это не проблема, − весело сказала Гермиона и призвала книгу. Она знала абсолютно все заклинания, связанные с ремонтом и реставрацией книг. Это был один из плюсов того, что она была одержимым библиофилом, и ей, вероятно, суждено было умереть под рухнувшей башней из книг.

Она быстро вернула книге прежний вид и вернула ее Снейпу. Он пробормотал что-то, что могло быть словом “спасибо” или на самом деле чем угодно.

− Хорошо, − сказала Гермиона и повернулась к двум обездвиженным подросткам.

Она сняла заклинание, и они медленно поднялись на ноги с виноватым видом. Гермиона кипела от ярости.

− Бить одноклассника в спину? Что может сильнее противоречить ценностям факультета Гриффиндор? Профессор МакГонагалл придет в ужас, когда я сообщу ей об этом инциденте! Она будет разочарована в вас обоих, и вы оба должны быть разочарованы в себе.

− Но... − начал было возражать Джеймс, но Гермиона была слишком зла.

Она оборвала его одним мрачным взглядом.

− Я не давала вам разрешения говорить. И не рекомендую в данный момент совершать какие-либо дальнейшие проступки, потому что я уже в ярости. Двадцать очков с Гриффиндора, мистер Блэк, − сказала она.

Сириус застонал.

Гермиона повернулась к Джеймсу.

− Тридцать очков с Гриффиндора за ваше участие, мистер Поттер. Вы − староста. Это не просто значок, черт побери! Это огромное количество ожиданий от вас лично, вашего поведения и вашей способности демонстрировать лидерство. За этот короткий срок я не увидела ничего из этого списка. Возвращайтесь в свою гостиную и подумайте о том, что вы сделали. Вы оба свободны.

Гермиона отвернулась от них, чтобы снова заговорить со Снейпом, но он уже ушел. Он медленно брел в сторону замка, повернувшись к ней спиной. Гермиона разочарованно нахмурилась, а потом быстрым шагом направилась к нему.

− Вам, наверное, стоит сходить в лазарет, − сказала девушка, догнав его.

− Я в порядке, − выдавил он сквозь стиснутые зубы.

− Согласна. Вы, мистер Снейп, определенно выглядите совершенно нормально, − саркастично прокомментировала Гермиона.

Он не ответил и продолжил идти в сторону Хогвартса. Гермиона заметила, что он был немного выше ее. В классе Снейп, очевидно, либо сидел, либо сутулился, так что это было не так очевидно. Она смутно помнила, что во взрослом возрасте он был внушительнее.

− Мистер Снейп, − твердо сказала Гермиона, и он посмотрел на нее. Ну, не совсем на нее. Вернее на одну из ее частей. На этот раз он пристально посмотрел на ее правую бровь. − У меня в комнате есть несколько лечебных зелий. Если вы зайдете ко мне до комендантского часа, я дам вам одно. Никакого лазарета.

Снейп сосредоточенно нахмурился, как будто обдумывал ее предложение.

− Не заставляйте меня говорить: "Я глава вашего факультета", − поддразнила его Гермиона.

Он кивнул.

− Почему они послали заклинание в спину? − мягко спросила Гермиона.

Его глаза сверкнули, и она на мгновение отступила назад. Это была первая настоящая эмоция, которую она увидела у Снейпа.

− Интересно, что я сделал, чтобы заслужить это? − огрызнулся он.

− Вовсе нет! − возразила Гермиона. − Я просто хочу знать, что случилось.

− То же, что и всегда, − с горечью произнес Снейп. − Это не имеет значения.

− Это имеет значение, − возразила Гермиона. − Что значит "что и всегда"? Такое случалось раньше?

Снейп пожал плечами и отвернулся. Но прежде, чем он это сделал, Гермиона успела заметить на его лице опустошенное, ужасное выражение покорности. У Гермионы свело живот, когда она это увидела. Она знала, что означает подобное. Такое же выражение беспомощности она наблюдала у магических существ, которых незаконно держали в плену и с которыми жестоко обращались. Это было принятие всего плохого, что происходит и что должно произойти, и осознание того, что ничего не сможет изменить ситуацию.

− Расскажите мне, − предложила Гермиона. − Я хочу помочь.

− Зачем это вам? − устало спросил Снейп.

Прежде чем Гермиона успела ответить, позади нее в лесу раздался грохот. Похоже, одно из ее проклятий было чем-то активировано… или кем-то. Гермиона немедленно развернулась и направилась к источнику шума. Ее расследование быстро установило, что виной всему некачественная работа над заклинанием, от чего она очень на себя рассердилась. Разобравшись в проблеме, Гермиона оглянулась и увидела фигуру Снейпа, практически входящего в замок.

Остаток дня у нее был свободен, поэтому Гермиона вернулась в свои комнаты и провела вечер, сидя на своей кровати и накладывая заклинание “Перевода времени” на кристаллы. Она чувствовала себя немного паршиво после произошедшего, поэтому надела одежду, которую носила под мантией в тот день, когда все пошло прахом. Все равно никто ее не увидит. В это время она могла хотя бы недолго побыть самой собой.

Гермиона закончила зачаровывать третью партию кристаллов и и уже до смерти устала от чертового песка и заклинаний “Перевода времени”, когда в дверь тихонько постучали. Она обернулась на стук с некоторым замешательством, а затем вспомнила о своем предложении Снейпу. Она убрала кристаллы с маленького столика в гостиной в сундук и вместо них положила туда пузырек обезболивающего.

Гермиона подошла к двери и открыла ее.

Это действительно оказался Снейп.

Он был без мантии, в своей школьной униформе, которая выглядела довольно поношенной, особенно на коленях и локтях. Слегка потрепанный по краям воротник топорщился над узлом слизеринского галстука, слишком короткого для длинного тела подростка.

− А, мистер Снейп, − приветствовала его Гермиона. − Заходите, у меня есть для вас зелье.

Она открыла дверь пошире, и студент нерешительно шагнул внутрь. Она улыбнулась и села в одно из кресел.

− Присаживайтесь и выпейте, пожалуйста, его здесь. Чтобы я могла точно занть, что вы действительно его приняли.

Гермиона указала на другое кресло, на которое Снейп посмотрел с подозрением, прежде чем осторожно присесть на его край. Когда девушка протянула ему зелье, Снейп взял его, осмотрел, вытащил пробку из флакона, а затем понюхал его. Гермиона с удивлением наблюдала, как он попробовал его на язык, прежде чем решить, что его можно пить.

− Вы думали, я собираюсь вас отравить? − спросила она.

Снейп, заметно побледнев от ее вопроса, поставил пустой флакон обратно на стол.

− Может, и нет, но только очень глупый человек пьет зелье, не проверив его, − ответил он.

− Как насчет чая? Вы бы стали пить чай, если бы увидели, как я его завариваю? − предложила она сухим тоном.

− Да, − сказал Снейп. − Вы хорошо готовите чай?

− О, я хороша во многом, − беззаботно ответила Гермиона, призывая чайный сервиз. − “Если хочешь знать ответ, спроси меня как”.

Тихий смешок вырвался у Снейпа, и он выглядел таким же потрясенным этим, как и она.

− Извините, профессор Грейнджер, − пробормотал он.

− За что? Это была шутка. Было бы обидно, если бы вы не рассмеялись, − сказала Гермиона.

Она занялась приготовлением чая и внутренне улыбнулась, заметив, как пристально Снейп наблюдает за ней. Почему-то это напомнило ей уроки зельеварения.

Гермиона передала чашку студенту и откинулась на спинку кресла со своей. Снейп посмотрел на нее с легкой задумчивой складкой между бровями, и Гермиона почувствовала легкий укол возмущения, поняв, что он уставился на ее грудь. Потом она вспомнила о своей футболке оливково-зеленого цвета, на которой жирными розовыми буквами было написано “слишком хороша, чтобы думать о чужих предубеждениях”*.

− Нравится моя футболка? − спросила Гермиона.

− Похожа на магловскую, − осторожно ответил он.

− Вот поэтому она мне и нравится, − сказала Гермиона немного более резким тоном.

Она хотела спросить его об инциденте на территории, но решила не делать этого, понаблюдав за его реакцией на флакон. Казалось, он ко всему относился с недоверием, поэтому она не хотела рисковать тем странным, робким интересом, который Снейп теперь испытывал к ней, побудившим его придти за зельем.

− Вам нравятся маггловские вещи? − спросил Снейп, делая вид, что его не интересует ее ответ.

− Конечно, − небрежно ответила Гермиона, наполняя свою чашку чаем. Снейп поставил свою чашку на стол, и она налила ему еще немного струящейся ароматной жидкости. Она восприняла его жест как признак того, что ее умение заваривать чай было признано приемлемым.

− Я никогда не видел, чтобы кто-то произносил два заклинания одновременно, − пробормотал Снейп, придвигая чашку к себе.

Гермиона слегка усмехнулась. Ах, вот оно что. Будучи невыразимцем, она провела немало времени, перелопачивая дела, в попытке выяснить, кто именно из волшебников проводил гнусные эксперименты со временем. У нее это хорошо получалось. Это было проще, чем заводить настоящие отношения. Все, что для этого требовалось, − это выяснить мотивы людей, и она только что нашла мотив Снейпа. Знания.

− Я же говорила вам, что хороша во многом, − сказала она.

Он хмуро посмотрел на нее. Его волосы были такими же длинными и растрепанными, какими она помнила их, когда он был взрослым. У него была жирная, блестящая подростковая кожа, и он почти не открывал рта, когда говорил, возможно, пытаясь скрыть свои кривые зубы. Все это в сочетании с большим носом и угрюмым выражением лица создавало, в целом, непривлекательную картину. Гермиона, которая определенно знала, что с годами эта неловкость во внешности сгладится, улыбнулась его выражению лица.

− Это снова была попытка пошутить. В чем, очевидно, я не сильна. Но в заклинаниях, черт возьми, я хороша. Двойной бросок заклинаний? Думаю, я смогу научить вас этому, если хотите, − предложила она.

− Правда? − спросил Снейп. Хмурый взгляд тут же сменился неприкрытым интересом.

− Да. Похоже, вы намного опережаете своих одноклассников, поэтому я сейчас принесу книгу. Вам нужно будет сначала ознакомиться с теорией, прежде чем мы сможем приступить к какой-либо практической работе, − сказала Гермиона.

Она встала и вышла из комнаты в свой кабинет, где сунула руку в свою маленькую сумку, призывая нужный текст из ее глубин. Ее сумка, конечно же, была полна книг, но она совершенно забыла взять с собой запасную смену одежды в тот день, когда переместилась в прошлое. Что еще раз было примером ее приоритетов.

Она на секунду задумалась, а не зашла ли она слишком далеко. Ей хотелось узнать о Снейпе, чтобы заполнить некоторые пробелы и завершить свое расследование. Но должна ли она при этом учить его чему-то новому? Нет, скорее всего, нет. Она не совсем понимала, как это отразится на временной шкале. Но потом подумала о том, как он позволил ей помочь с приготовлением “Аконитового зелья”, которое варил на площади Гриммо. Так что сейчас, можно сказать, она платила ему “услугой за услугу”. Он не отказался поделиться своими знаниями, когда она этого хотела, с чего бы ей теперь не поступить так же, когда ситуация изменилась?

Приняв решение, она вернулась в гостиную и протянула ему книгу.

− Заклинания самозащиты, − прочитал он вслух, с благоговением обводя рельефные буквы. Гермиона еще не видела никого, кроме себя, кто был бы так доволен тем, что ему вручили книгу. − Я никогда такого не читал. Даже в Запретной секции.

− Главы пятая и шестая − лучшие, − наставительно произнесла Гермиона. − Они дадут вам представление о процессах, которые вам нужно освоить, прежде чем вы сможете удерживать в уме два отдельных заклинания, не путая их.

− Спасибо, − сказал Снейп. Она заметила, что он все еще увлечен книгой и уже начал ее листать.

− Как ваша спина? − спросила Гермиона.

Он перестал просматривать страницы и задумался.

− Намного лучше.

− Хорошо. Ну что ж, теперь вы можете вернуться в свою гостиную. Через двадцать минут начнется комендантский час, − напомнила ему Гермиона.

− Да, профессор Грейнджер, − сказал Снейп. Она смотрела, как он встал, сжимая книгу в руке. Она тоже встала и подошла к двери, открыв ее, чтобы пропустить подростка. Он проскользнул мимо нее так, чтобы ни одна часть его тела не касалась ее или дверного проема. Это было впечатляющее усилие. Даже для такого худощавого человека, как он.

Гермиона смотрела, как Снейп идет по коридору, теперь обратив внимание на то, что он сутулится и неуверенно ставит шаг. Это было совсем не похоже на безупречную осанку и стремительную походку, которые она помнила по тем годам, когда наблюдала, как он расхаживает по классу.

Возможно, он развил это позже, уже будучи взрослым.

Как только Снейп свернул за угол коридора, Гермиона вернулась в свою комнату и закрыла дверь. Она убрала пустой флакон, улыбаясь при мысли о том, как скептически он воспринял предложенное ею зелье. Затем ее улыбка немного померкла, когда она вспомнила замечание Горация в свою первую неделю в Хогвартсе.

Я думаю, он довольно рано понял, что внимание со стороны других людей не всегда ведет к чему-то хорошему.

Гермиона прикусила губу. Она подумала о его сдержанном поведении на уроках, о том, как неловко он отказывался встречаться с ней взглядом, и о его покорной реакции на проклятие в спину. Было в этом что-то очень неправильное. Она не была уверена, что именно, но ей это не нравилось.

Гермиона решила, что утром ей стоит поговорить с Минервой. Если для этого ей придется простить ведьму за неожиданный подарок “стать тренером по квиддичу”, что ж, так тому и быть, потому что Гермионе нужно было получить несколько советов о том, что делать в этой ситуации. В конце концов, у Минервы были годы опыта работы с подростками, которым она наверняка жаждала поделиться.

Удовлетворенная своим решением, Гермиона легла спать, все еще в своей футболке, все еще слишком хороша, чтобы думать о чужих предубеждениях.

Примечания:

От переводчика:

* too magic for their misogyny — игра слов. Волшебный и очаровательный в одном слове magic. Misogyny — пренебрежительное отношение к женщинам. “Я слишком очаровательна, чтобы обращать внимание на ваши предубеждения в отношении женщин”. Дословно. Но слишком длинно для надписи на футболке. :)

Гермиона пришла в комнаты Минервы после завтрака, но до начала первого в этот день урока трансфигурации. Она постучала в дверь и перевела дыхание, пытаясь решить, что сказать.

Минерва открыла дверь.

− А, Гермиона. Заходи. Я собиралась выпить чашечку чая, чтобы подкрепить силы перед третьекурсниками. Если хочешь, присоединяйся.

− Спасибо, я бы с удовольствием, − сказала Гермиона и вошла внутрь.

Она села напротив Минервы в кресло, почти идентичное тому, в котором накануне вечером сидел Снейп. Возможно, подумала Гермиона, весь замок проектировал один дизайнер интерьера. Она тут же принялась размышлять о том, существовала ли вообще такая профессия в волшебном мире? И, вспомнив состояние домов большинства магических семей, в которых побывала, Гермиона решила, что это определенно не так.

− Как у тебя дела? − спросила Минерва, потягивая чай и пристально глядя на Гермиону.

− Нормально… то есть… хорошо, − ответила Гермиона. Она уже стеснялась спрашивать о Снейпе и чувствовала себя не в своей тарелке.

К ее удивлению, Минерва рассмеялась.

− Хорошо! Я думала, ты все еще злишься из-за этой истории с квиддичем. Снять пятьдесят баллов − это, конечно, немного многовато, но я понимаю твою точку зрения, − сказала ведьма.

− Пятьдесят баллов? О, нет, это не имеет никакого отношения к квиддичу, − заверила Гермиона.

− Правда? Мне показалось, это немного чересчур, − сказала Минерва с явной стальной ноткой в голосе.

− Я так не думаю. Я лично видела, как эти двое парней ударили в спину сокурсника. И я абсолютно уверена, что он их не провоцировал, − хмуро произнесла Гермиона.

Минерва вздохнула и поставила чашку.

− Гермиона, я не виню тебя за это недоразумение. Ты новенькая, и не знаешь всей предыстории. Но я могу сказать тебе, что все, связанное с мистером Снейпом, никогда не происходит без провокации с его стороны.

Гермиона смутилась.

− Ну, я была свидетелем этого инцидента. Он шел по территории, читая книгу, когда мистер Поттер и мистер Блэк напали на него сзади.

− Но что он сказал им в классе до этого? Что он сделал с ними в коридоре тем утром? Это вовсе не травля одного другими, уж поверь мне. Ты случайно увидела лишь часть этого противостояния, и, поскольку не видишь всей картины, нельзя ожидать, что ты сделаешь правильный вывод, − успокаивающе произнесла Минерва.

− О, − сказала Гермиона, которая была совершенно уверена, что довольно ясно видела всю картину, однако Минерва заставляла ее смотреть на происходящее с совершенно другой стороны.

− У него были проблемы с тех пор, как он впервые приехал в Хогвартс, − вздохнула Минерва. − Сортировка сама по себе может многое рассказать вам о ребенке. Шляпа ни минуты не колебалась. Он сразу попал в Слизерин.

Гермиона пожевала губу. Раньше у нее было много точно таких же предубеждений относительно Слизерина. Но она прекрасно ладила со многими из них сейчас... нет, подождите... в будущем. Как только они перестали находиться среди людей, которые им говорили, кто им должен нравиться, а кто нет, и кто был хорошим, а кто плохим.

Минерва, должно быть, заметила выражение ее лица.

− Ну, конечно, не в обиду будет сказано относительно твоей нынешней временной должности, Гермиона, но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

− Х-м-м-м, − Гермиона никак не прокомментировала это заявление.

− Я уверена, что ты заметила его поведение в классе. Он почти ни на что не обращает внимания, половину времени, как мне кажется, он спит на моих уроках, − продолжала Минерва.

− У меня сложилось впечатление, что он довольно умен, − возразила Гермиона, вспомнив о новшествах, привнесенных Снейпом в зелья и чары, на уроках Горация и Филиуса.

− О, он умен, в этом нет никаких сомнений, − согласилась Минерва. − Его мать Эйлин была исключительной студенткой. Но ее сын ленив. Это одна из его проблем. К тому же, я думаю ты заметила, у него полностью отсутствует уважение к себе и окружающим.

− То есть? − спросила Гермиона.

− Ну, как тебе объяснить, − сказала Минерва. − Когда он был моложе, я думала, что, возможно, Эйлин забыла купить ему новые мантии на каждый семестр. Но ты же его видела. Похоже, он забывает принять ванну и даже не расчесывает волосы, не говоря уже о том, чтобы вымыть их. Ему просто все равно, и дети это чувствуют. Ему было бы намного комфортнее в Хогвартсе, если бы он хотя бы попытался влиться в коллектив.

− Понятно, − сказала Гермиона.

− Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, но теперь ты можешь адекватно оценить ситуацию. У мистера Поттера и мистера Блэка впереди великое будущее, а у мистера Поттера особенно. У него прекрасные лидерские качества.

− Как мило, − уныло сказала Гермиона.

Ее разум высунул язык в сторону Минервы и показывал неприличные жесты, когда она вспомнила, как Джеймс вместо того, чтобы учиться, дурачился на уроках. И Гермионе было очень интересно, где были эти пресловутые “прекрасные лидерские качества”, когда он послал жалящее проклятие прямо в спину своему ничего не подозревающему сокурснику.

− И мистер Блэк, − продолжала Минерва, которая явно была в ударе, − живет не со своей семьей, а с Поттерами. Такая ситуация может быть очень тяжелой для молодого человека.

− Да, − согласилась Гермиона. Хотя на самом деле она ни с чем не была согласна. Все это казалось неправильным.

− Превосходно. Я рада, что ты заглянула. Это был очень хороший разговор, − с явным удовлетворением произнесла Минерва.

− Да. Спасибо, это было очень познавательно, − сказала Гермиона.

Она поставила свою чашку и вышла из покоев Минервы. Ей было не по себе от этой встречи. В ее воспоминаниях глава факультета представала как добрая, умная и талантливая ведьма, которая всегда заботилась о своих подопечных. Снейп же, предположила Гермиона, не был одним из подопечных Минервы, что в какой-то степени объясняло, почему она отдавала предпочтение Джеймсу и Сириусу. Но Минерва явно не любила Снейпа по совершенно непонятным для Гермионы причинам.

Гермиона нахмурилась. Вероятно, с ее стороны было немного лицемерно осуждать Минерву. Пока девушка не оказалась в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, ей тоже мало что нравилось в Снейпе. Конечно, она считала его интересным, могущественным и интеллектуально превосходящим большинство других профессоров человеком, но он также был немного сволочью. И он смеялся над ее зубами.

Но ей, в общем-то, казалось, что ей нравится этот неуклюжий, чванливый мальчик и его очевидная любовь к книгам и учебе. И только теперь она начинала понимать, как мир взял этого подростка, прожевал и выплюнул, превратив в того закрытого, жесткого и глубоко несчастного человека. Гермиона больше, чем Гарри и Рон, понимала, насколько сильно Хогвартс может быть недружелюбен к кому-то не похожему на других.

Гермиона направилась к полю для квиддича, где Роланда готовилась к занятию с Рейвенкло.

− Привет, − сказала Гермиона.

Роланда обернулась, увидела ее и слегка помахала рукой.

− Привет! Пришла за советом?

− Я бы не отказалась, − ответила Гермиона.

− Ну, я думаю, ты заметила, что Мин просто помешана на квиддиче, − засмеялась Роланда.

− Полагаю, она выдвинула мою кандидатуру на место Горация не из-за моих врожденных способностей к преподаванию, − криво усмехнулась Гермиона.

− Как только ты упомянула, что тебе не нравится квиддич, я увидела, как загорелись глаза Мин. Слизерин − крепкая команда, их будет трудно победить. Гораздо сложнее, когда их натаскиваю я, а не, извини за прямоту, ты, − добавила ведьма.

− Как это утешительно, − пробормотала Гермиона. − Что-нибудь еще?

− У них есть два очень быстрых охотника. Мин постарается закрыть их пораньше своими загонщиками. Ловец Гриффиндора лучше, так что, если они обнаружат снитч, у тебя нет шансов, − пояснила Роланда, начиная раскладывать тренировочные метлы.

− Хорошо, хорошо. Спасибо, − поблагодарила ее Гермиона.

− Однако гриффы немного зациклены на правилах, тогда как змеи умеют легко приспосабливаться, особенно если ты умеешь мыслить вне рамок, − закончила Роланда.

Гермиона кивнула. Она чувствовала, как ее мозг посылает все более настойчивые мольбы с просьбой немедленно прекратить любые дальнейшие дискуссии по квиддичу.

− Спасибо. Я зайду в раздевалку после занятий, чтобы подготовить их, − сказала она.

− Вот это дух! − сказала Хуч с одобрением. − Я буду сегодня судить матч, так что еще увидимся.

Гермиона, у которой в тот день не было занятий, вернулась в свои покои. Она порылась в своей сумке и вытащила три последних подарка от Рона на день рождения: “Избиение бладжерами: изучение оборонительных стратегий в квиддиче”, “Квиддич сквозь века” и “Полет с Пушками”. Они были абсолютно новыми. На корешках даже не было заломов.

Она почувствовала легкую досаду от того, что в то время думала, какими бесполезными и неуместными были все эти подарки, а теперь оказалась в ситуации, когда они стали полезными и уместными. Жизнь умела быть той еще стервой. Если она вернется, ей стоит поблагодарить Рона.

Что означало бы еще больше книг по квиддичу.

Х-м-м-м.

Гермиона решила отложить эту дилемму в сторону, чтобы разрешить ее позже. Вместо этого она открыла “Избиение бладжерами” и начала читать.

* * *

Гермиона спустилась по узкой каменной лестнице в мягкий зеленый свет гостиной Слизерина, которая напомнила ей о гостиной Горация. Она вошла в большую общую комнату, где дети, развалившись на темно-зеленых диванах, смеялись и ели сладости. Ученики постарше сидели за столами, обсуждая содержание книг или тихонько обнимались в темных углах.

Она еще раз огляделась и заметила черепа… много черепов. Их определенно было больше, чем можно было ожидать увидеть в школе или в комнате, предназначенной для отдыха детей, но это было так.

Вероятно, это многое объясняло.

− Профессор Грейнджер, − сказала высокая девушка с короткими темными волосами, направляясь к Гермионе. − Нам сообщили, что вы были временно назначены нашим главой факультета.

− Да, спасибо... эм... − начала говорить Гермиона.

− Ферн Берк, − представилась девушка. − Я капитан команды по квиддичу.

− О, превосходно, − сказала Гермиона. − Вы именно та, с кем я хотела поговорить.

− Это по поводу игры сегодня вечером?

− Да, − сказала Гермиона. − У меня есть стратегия, но она немного нестандартна.

Ферн с интересом посмотрела на нее.

− Это законно?

− Технически, − сказала Гермиона. − Это не противоречит правилам, но может противоречить духу игры.

− Когда играешь со “львами”, единственный дух игры − “победа”, − засмеялась Ферн.

− Ну, это радует и тревожит одновременно, − ободряюще проговорила Гермиона.

Чуть вдалеке за плечом Ферн Гермиона увидела более молодую версию Сириуса, который болтал с какими-то мальчиками у горящего камина.

Может быть, это был Регулус?

Гермиона быстро подсчитала в уме. Ему было около шестнадцати, и, судя по тому, что Гарри рассказал ей о семье Сириуса, возможно, он уже Пожиратель смерти.

Она продолжала осматривать комнату, и ее внимание привлекла долговязая фигура, сидевшая в кресле у одной из стен, дальше всех от огня, но ближе всего к книжной полке. С того места, где она стояла, были вполне узнаваемы нос и волосы.

Снейп.

Договорившись с Ферн собрать команду в раздевалке за час до матча, Гермиона подошла к Снейпу.

− Привет, − сказала она. − Уже закончили главы?

Девушка получила достойное запечатления в памяти воспоминание, когда Снейп резко выпрямился при ее голосе. Она наблюдала, как он отчаянно боролся с гравитацией, пытаясь не дать книгам и пергаментам упасть с его колен. Наконец он слишком небрежно откинул волосы назад, забыв, что в руке у него перо, и оставил на лбу длинное чернильное пятно. Она улыбнулась ему, и он нервно моргнул.

− О, профессор Грейнджер. Да. Я… Я заканчивал свое эссе по зельеварению, а также делал заметки по главам, − произнес он.

− Я не знала, что нужно сдать еще одно эссе, − прокомментировала Гермиона. − Или ты сдаешь его с опозданием?

− Нет, профессор Слагхорн дает мне дополнительные задания вне класса, − ответил Снейп. − Работа ТРИТОНов скучна.

− Понятно, − сказала Гермиона.

Ну, ясно.

И вправду, коварные слизеринцы.

Итак, сделала вывод Гермиона, Гораций, в основном, игнорировал Снейпа в классе, но давал ему дополнительные знания вне его? Почему? В чем была причина секретности? Было ли это связано с поведением, которое она наблюдала со стороны Джеймса и Сириуса?

− Профессор Грейнджер, − прервал ее голос рядом с ней, и Гермиона повернулась к мальчику, которого она приняла за Регулуса.

− Мистер Блэк, − сказала Гермиона, мысленно скрестив пальцы, но ее догадка оказалась верна.

− Я хочу принести глубочайшие извинения от моей семьи за поведение моего брата, − сухо сказал Регулус.

− Вам не нужно извиняться за его поведение, − не подумав, парировала Гермиона.

Лицо Регулуса потемнело, и она поняла, что совершила ошибку. Очевидно, это была одна из тех давних формальностей чистокровного этикета, о которых она знала бы только в том случае, если бы у нее самой в родословной было как минимум пятьдесят поколений ведьм и волшебников, и, похоже, еще немного − и она нанесет парнишке смертельное оскорбление.

Черт. Она оказалась дерьмовой главой Слизерина.

− Я имею в виду, − спокойно продолжила Гермиона, − что вы должны извиниться перед мистером Снейпом. Он был потерпевшей стороной, а не я.

Снейп наблюдал за разговором с нескрываемым интересом, и его брови приподнялись от ее комментария.

− Конечно, − сказал Регулус со всей помпезностью пожилого аристократа. Он повернулся к Снейпу и быстро поклонился.

− Мистер Снейп, я хочу принести глубочайшие извинения от моей семьи за поведение моего брата, − повторил он. Затем он прищурился и склонил голову набок. − Почему у тебя все лицо в чернилах?

− Что? − спросил Снейп с паникой в голосе. Его глаза метнулись к Гермионе, и он потянулся ко лбу, как будто мог почувствовать чернильные пятна.

− Больше с правой стороны, − услужливо подсказала Гермиона.

Снейп застонал и опустился в кресло, снова позволив волосам упасть на лицо. Гермиона начала думать, что она усугубляет ситуацию.

− Ну, мне пора идти, − сказала она, пытаясь сгладить явный дискомфорт Снейпа. − Если что, меня можно найти в моей комнате.

− Увидимся на игре, профессор Грейнджер, − сказал Регулус.

− Конечно, мистер Блэк, − сказала Гермиона, надеясь, что сумела соблюсти в своем тоне баланс между дружелюбным наставником и денди восемнадцатого века − именно так, по-видимому, любили разговаривать чистокровки в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году.

Она смотрела, как Регулус возвращается к своим друзьям. Они весело смеялись и приветливо улыбались своему другу, когда он вернулся к ним. Студенты выглядели такими счастливыми и беззаботными. И Гермиона невольно задумалась, были ли они тоже Пожирателями смерти? Что пообещал им Волдеморт? Как, по их мнению, будет выглядеть их собственное будущее? Она была почти уверена, что Регулус не хотел бы, чтобы его жизнь закончилась в пустынной пещере. Вряд ли об этом писали в объявлении о наборе персонала.

Гермиона вздохнула. Она также была совершенно уверена, что будущее, которое ждало Снейпа, ему тоже не понравится, но она была здесь не для этого. Гермиона снова посмотрела на него, сидящего в кресле. Девушка начинала понимать, что он совсем не такой, как она думала. И хотя она была огорчена жертвой, принесенной профессором, который в то время казался ей таким взрослым и далеким, теперь она почувствовала острый укол сожаления о мальчике, которого начинала узнавать.

Ей нужно уходить. Не стоит размышлять о ситуации в таком ключе. Это была бы бессмысленная трата своей эмоциональной энергии и времени.

− До свидания, мистер Снейп, − сказала Гермиона завесе волос, которая была подростком. − Я с нетерпением жду возможности обсудить с вами эти главы.

Волосы слегка шевельнулись, возможно, выражая согласие. Гермиона подавила улыбку.

Оставшиеся до матча часы Гермиона решила использовать, чтобы зачаровать как можно больше кристаллов. Она начала долгий путь обратно в свои покои, выйдя из усыпляющего изумрудного оттенка гостиной Слизерина в тусклый свет коридоров подземелья.

Примечания:

От автора: На самом деле мне очень нравится Минерва, хотя после прочтения главы так может не показаться. Но это отражение того, как дети из неблагополучных семей теряются в системе образования. Смесь непонимания и невежества. :/

Примечания:

От переводчика: эта глава была слишком хороша, чтобы откладывать ее перевод.

Раздевалка Слизерина приятно удивила отсутствием черепов. Вместо этого интерьер, в основном, был сосредоточен на стандартном зелено-серебряном мотиве со змеями. Гермиона нервно стояла в центре комнаты, держа в руках мешок с песком, и гадала, знает ли она, какого черта делает.

Нет.

Ответ на этот вопрос был однозначным − нет.

Команда расположилась перед ней − все в одинаково безупречной форме и с одинаковыми безупречными метлами. Ферн, капитан команды, устроилась в первом ряду. Рядом с ней сидел Регулус, а позади Гермиона с удивлением увидела знакомую сутулую фигуру Снейпа.

А, − пронеслось в мозгу Гермионы. — Снейп играл в квиддич.

Подождите. Снейп играл в квиддич?

С большим усилием Гермиона вытащила очень смутное воспоминание о том, как он судил игру, когда она училась в школе. Она не могла точно вспомнить, кто тогда победил, но помнила, что во время этого матча произошло какое-то драматическое событие, как это всегда по традиции и происходило в годы ее учебы в Хогвартсе.

− Всем привет, спасибо, что встретились со мной пораньше. У меня есть несколько идей по поводу сегодняшней игры, − начала Гермиона немного дрожащим голосом.

Сейчас она себя чувствовала так, словно находилась в зыбких песках. Под ногами у нее не было твердой почвы понимания и опыта. Ее стратегия представляла собой лишь дикие догадки и такое же нарушение правил.

− Спасибо, профессор Грейнджер, − сказала Ферн. − Мы победили Гриффиндор только один раз в прошлом году, когда нас натаскивала профессор Хуч.

− Нам не терпится узнать вашу стратегию игры, − добавил Регулус.

− Ага, − сказала Гермиона, − Ну, я думаю, будет лучше, если я покажу вам.

Гермиона высыпала мешок с песком на пол. Она провела бесчисленное количество часов с Джинни, Гарри, Роном и даже на одном званом ужине с Гризельдой, когда они использовали это заклинание, чтобы переиграть перед ней матчи по квиддичу. Матчи, которые, как они думали, она была вынуждена пропустить из-за загруженности на работе.

Матчи, во время которых, на самом деле, Гермиона ходила в кино или сидела в кафе с интересной книгой. Матчи, которые ей все равно пришлось просмотреть от начала и до конца, потому что ее помешанным на квиддиче друзьям было невыносимо, что Гермиона не смогла увидеть Самую Потрясающую Игру на свете. Заклинание, использованное Гермионой, было не совсем обычным для большинства волшебного сообщества, но для нее это было рядовое волшебство. Вполне возможно, что она смогла бы воспроизвести движения палочкой даже во сне. Если бы ей, конечно, приснился кошмар, где бесконечно транслировались спортивные репортажи.

Она произнесла заклинание, и песок поднялся, образовав игровое поле Хогвартса.

− Ого, это что-то новенькое, − удивленно произнесла Ферн, и другие игроки позади нее взволнованно зашумели.

Гермиона осторожно подняла гранулы в воздух, которые зависли, закружились и превратились в крошечных игроков в квиддич, которые затем начали кружить по маленькому песчаному полю. Она посмотрела на команду, которая в волнении смотрела на поле. Снейп больше не сутулился, а вместо этого привстал, чтобы лучше видеть. Однако, в отличие от других, он следил за движениями ее палочки, а не сосредоточенно смотрел на игровое поле.

− Хорошо, − решительно произнесла Гермиона. − Давайте я покажу вам, что придумала.

Она нахмурилась, и крошечные фигурки снова начали летать по полю. Студенты не издавали ни звука, наблюдая за стратегией, разыгравшейся перед ними. Они хранили абсолютное молчание на протяжении всей демонстрации, что все больше нервировало Гермиону. Закончив показывать им свои идеи, она отменила заклинание, и песок сразу же упал на пол небольшой кучкой.

− Итак, − сказала Гермиона. − Есть мысли?

− Это так глупо, − сказала Ферн, и игроки позади нее закивали.

Гермиона нервно сглотнула.

− Глупо, но восхитительно, − закончила Ферн, широко улыбаясь.

− Гриффы заавадятся в конце матча, − сказал Регулус.

− Ты знаешь, кто это сделает? Профессор МакГонагалл, − добавил рыжеволосый мальчик рядом со Снейпом.

− Это может не сработать, − решив не разделять восторг команды, сказала Гермиона. − И если не сработает, то вы точно проиграете.

− Я думаю, что стоит попытаться, − внезапно сказал Снейп.

− Я согласен, − сказал мальчик рядом со Снейпом, у которого было суровое лицо и длинные волосы, собранные сзади.

− Если Северус и Корбан согласны попробовать, − сказала Ферн, − тогда я думаю, что мы обязаны разыграть эту стратегию.

Команда кивнула в знак согласия. Гермиона собиралась заговорить снова, когда прозвучал сигнал, объявляющий о выходе команд на поле.

− Удачи, − сказала Гермиона, когда они взяли свои метлы и направились к выходу.

Когда игроки проходили мимо нее, Снейп ненадолго остановился.

− Профессор Грейнджер, − начал он.

Гермиона подняла руку.

− Прежде чем вы спросите... Да, я обещаю научить вас этому заклинанию, − поддразнила она его.

Девушка с удивлением наблюдала, как румянец окрасил шею и щеки Снейпа.

− Спасибо, − неловко произнес он и поднял руку, чтобы убрать волосы с лица.

В этом движении Гермиона мельком увидела герб, вышитый на внутренней стороне его левого рукава, и у нее скрутило живот. Она узнала этот герб. В конце концов, она провела слишком много времени, уставившись на него, корчась в конвульсиях на ковре, когда Беллатрикс Лестрейндж склонилась над ней.

Это был герб Малфоев.

Ее взгляд скользнул по удаляющейся фигуре Ферн, и она увидела тот же самый герб, поблескивающий на нижней стороне метлы, небрежно перекинутой через плечо ведьмы. Гермиону затошнило. Ее сердце бешено колотилось.

− С вами все в порядке, профессор Грейнджер? − спросил Снейп. Он смотрел в ее лицо, которое, Гермиона была уверена, побледнело.

− Да, я в порядке. Простите, мистер Снейп, я просто нервничаю из-за игры, − солгала она.

Снейп кивнул, повернулся и последовал за Ферн из комнаты на поле. Гермиона глубоко вздохнула. Все было в порядке. Малфоя не было в Хогвартсе. Он окончил школу много лет назад. Как и Беллатриса. Она их точно не увидит. Она в безопасности. В безопасном месте. Гермиона сосредоточилась на этих мыслях, сделав еще один глубокий вдох.

Это говорило о том, что, несмотря на прошедшие годы, несмотря на всю ее подготовку и опыт, такая мелочь все еще могла оказать на нее такое сильное влияние.

Чертов Малфой.

Чувствуя себя более уверенно, Гермиона вышла из раздевалки и поднялась на трибуны. Поначалу она чувствовала себя странно, впервые сидя среди моря зелени, а не на трибуне с золотой и красной окантовкой, которая была напротив нее. Со своего места ей было видно Минерву. Декан гриффиндора помахала ей рукой и ухмыльнулась. Гермиона помахала в ответ и улыбнулась сквозь стиснутые зубы.

Боже, она надеялась, что ее план сработает. Она должна была стереть эту ухмылку с лица ведьмы.

Х-м-м-м... Хорошо. Может быть, она не до конца простила Минерву за подставу с квиддичем.

Или, может быть, дело было совсем не в этом.

Может быть, она все еще злилась из-за ее комментариев о Снейпе. Гермиона слегка нахмурилась и посмотрела на игроков, которые носились по полю, разминаясь. Снейп завис возле ворот Слизерина, не двигаясь со своего места. Он заправил волосы за уши и, казалось, безмятежно наблюдал, как все остальные разминаются. Она попыталась вспомнить его взрослого на метле, но не смогла вспомнить ничего конкретного, только смутные воспоминания о том, как он следил за игрой и мчался по полю, как большая, черная, хищная птица.

Наблюдая за Снейпом, Гермиона чуть не пропустила, как Роланда вылетела в центр поля и выпустила бладжеры.

Игра началась.

Гермионе не потребовалось много времени, чтобы понять, что она тренер самой ненавистной команды в Хогвартсе. Каждая ошибка, допущенная ее игроками, приветствовалась радостными возгласами, а каждый удачный финт, кувырок или бросок квоффла кем-либо из зеленых встречался хором освистываний. И эти звуки доносились со всех трибун, кроме той, на которой сидела она. Комментатор − какой-то мелкий мерзавец в шарфе Рейвенкло − был столь же предвзят, откровенно восхваляя ляпы гриффиндорцев и называя любые навыки игры, продемонстрированные ее командой, не иначе как жульничеством.

− Да, заткнись, ты уже, невыносимый мелкий зануда, − пробормотала Гермиона себе под нос, и ей показалось, что она услышала легкий смех позади себя. Она проигнорировала этот звук. Раньше она никогда так не интересовалась квиддичным матчем, что ее сердце было готово выскочить из груди.

− И теперь ловец Гриффиндора, Джеймс Поттер, лучший в Хогвартсе, обнаружил снитч! Вот это игра! − крикнул мерзавец, и три трибуны вокруг нее разразились радостными возгласами.

Гермиона наблюдала, как Джеймс Поттер ушел во впечатляющий штопор, успев помахать рукой кричащим студентам, мимо которых он пролетел. Она увидела, как Минерва захлопала в ладоши. Гермиона сжала губы в тонкую линию. Ей предстояло увидеть, из чего состоит ее команда и на что они способны.

Когда Джеймс нырнул и протянул руку, по обе стороны от него мелькнули две темно-зеленые фигуры.

− О, это охотники Слизерина, Снейп и Яксли, − без энтузиазма объявил мерзавец. Толпа засвистела. Ученики вокруг Гермионы зааплодировали.

Гермиона наблюдала, как Джеймс пытался стряхнуть их, мчась за снитчем. Он довольно быстро оторвался от Корбана, но не мог скинуть Снейпа. Черноволосый мальчик летал вокруг Джеймса, под ним и даже перед ним, его плащ развевался перед лицом ловца. Гермиона сразу увидела тот самый момент, когда Джеймс потерял снитч из виду, и отпрянул в сторону, чтобы вернуться к игре, его лицо исказилось от разочарования. Толпа вокруг них засвистела, а трибуна Гермионы закричала, подбадривая свою команду.

− Гриффиндор забивает гол! − провозгласил диктор, и свист превратился в радостные возгласы.

Гермиона посмотрела на кольца и своего разочарованного вратаря. Ферн успокаивающе похлопала ее по спине. Как и ожидалось, гриффиндорцы воспользовались отсутствием охотников.

Еще три раза Джеймс нырял, чтобы схватить снитч, а Гермиона хваталась за слизеринский шарф (предоставленный соседом-первокурсником, который накинул его ей на шею, когда студенты поняли, что на ней не было никаких регалий факультета). Каждый раз она вздыхала с облегчением, когда Корбан и Снейп вмешивались, заставляя Джеймса прервать свои попытки, даже последнюю, когда Джеймс проскочил так близко к земле, что трава зашевелилась, когда он пронесся мимо. Снейп всегда четко держался за ловцом, что бы тот ни пытался сделать, да и Корбану в основном тоже удавалось сбить Джеймса с прямого курса.

− Гриффиндор снова забивает! У Слизерина все еще нет очков, − радостно сказал диктор.

Наблюдая за игрой, Гермиона решила, что Снейп немного напоминает ей игру Гарри. Гарри был хорош, потому что играл с полной сосредоточенностью и интенсивностью, по-видимому, не думая ни о чем, кроме игры. Джеймс же часто общался с толпой, умоляя их подбодрить и приглашая разделить его разочарование, когда он упускал снитч, но Снейп ни разу даже не взглянул ни на кого, кого не было на поле.

Внезапно Регулус упал, как камень.

− Э-э, Блэк, ловец Слизерина, похоже, заметил снитч, − крикнул диктор и был заглушен свистом. Гермиона не могла не заметить усмешку на лице Регулуса при такой реакции. Джеймс выглядел смущенным, и он резко обернулся, отчаянно выискивая снитч, который, казалось, обнаружил Регулус.

Ричард, капитан гриффиндорской команды, махнул рукой двум своим охотникам, которые немедленно полетели за Регулусом. Когда они приблизились к нему, Регулус внезапно рванул, заставляя охотников бежать по полю. Охотники начали приближаться, повторяя стратегию, успешно применяемую командой Слизерина.

Гермиона прикусила ногти. Вторая фаза.

Она увидела, как Ферн кивнула другому загонщику, и они начали расчищать путь через оставшихся гриффиндорцев, когда квоффл был переброшен между Снейпом и Корбаном.

− Слизерин забивает гол, − мрачно сказал диктор, и с трибун раздался коллективный стон.

При этом объявлении Регулус немедленно поднял свою метлу и взлетел на вершину поля.

Когда охотники гриффиндора тоже вернулись, Регулус внезапно снова взлетел, протянув руку. Сбитые с толку охотники развернули свои метлы и бросились за ним.

− О нет, Слизерин снова забивает гол, − простонал диктор.

Регулус замедлил свой полет и лениво полетел обратно над землей. Охотники последовали за ним, и Ричард начал яростно кричать на них. Охотники ответили тем же, крича в ответ на своего капитана, в то время как Регулус, очевидно, пытался еще больше обострить ситуацию, небрежно делая петлю над их головами.

Гермиона немного посмеялась в свой шарф над его выходками, а затем сразу же почувствовала себя виноватой. Он был Пожирателем Смерти! Ей стоило бы вернуть себе немного здравомыслия. Черт.

Но он также пытался ослабить Волдеморта, напомнила ей разумная часть ее мозга.

И он мертв, добавила логическая часть ее мозга, большинство детей, которых ты учишь, мертвы.

Эта мысль немедленно погасила ее улыбку.

После этого игра стала немного хаотичной. Регулус постоянно драматично нырял, его плащ развевался вокруг него, и, хотя теперь команде гриффиндора было очевидно, что он притворяется, они не могли быть уверены, что все его резкие полеты вниз или в сторону были поддельными. Гермиона украдкой взглянула на Минерву, которая выглядела очень сердитой.

Слизерин отстал от гриффиндора на один гол, когда Джеймс совершил самый дерзкий нырок за всю игру. Снейп и Корбан буквально висели на щетине его метлы. Раздался крик Ричарда, и двое его загонщиков тоже нырнули вслед.

Вот она, − подумала Гермиона, − третья фаза.

Одному загонщику удалось сбить Корбана с пути, оставив только Снейпа, который все еще мешал Джеймсу сосредоточиться. Второй загонщик сильно прижался к Снейпу, который еще сильнее прижался к Джеймсу, и все трое понеслись к центру поля.

Гермиона едва могла смотреть.

Ферн внезапно упала перед ними, а трое мальчиков быстро приближались к ней.

− Снейп! − крикнула Ферн, когда самая сильная и точная загонщица Слизерина, Демельза, изо всех сил ударила бладжером в сторону своего капитана.

Снейп поднял глаза и тут же метнулся вниз.

Бладжер понесся в сторону лица Ферн, но она спокойно сидела на своей метле, подняв биту в ожидании.

Когда он почти достиг девушки, Ферн взмахнула битой и ударила бладжером в сторону Джеймса.

Джеймс свернул в сторону, и бладжер пролетел мимо, задев его мантию.

− Ага, промахнулась! − торжествующе крикнул гриффиндорский загонщик, продолжая лететь вперед. Что-то маленькое и золотое ударило его в грудь, и он инстинктивно схватил это.

Звук пенальти разнесся по полю, и все остановились точно там, где были.

− Перехват снитча*! − крикнула Роланда, подлетая к гриффиндорскому загонщику. − Гриффиндор проигрывает игру. Слизерин одерживает победу.

При ее словах воцарилась полная, абсолютная тишина.

Затем толпа вокруг Гермионы разразилась бурными криками восторга.

Команда Слизерина собралась вокруг Ферн в центре поля, хлопая друг друга по спине и широко улыбаясь. Ферн помахала Гермионе, та помахала в ответ. Она могла видеть, что Снейп парил немного в стороне от команды. Его голова была повернута в сторону гриффиндорской трибуны.

Гермиона тоже посмотрела в сторону трибуны и увидела, на что он смотрит.

Джеймс сидел на метле рядом с гриффиндорской трибуной и разговаривал с Лили, которая утешающе положила руку ему на плечо.

Гермиона снова посмотрела на Снейпа. Он отвернулся, и на его лице на мгновение появилось страдальческое выражение, пока он не взял себя в руки и снова не начал казаться спокойным. Это был впечатляющий акт самоконтроля, и, подумала Гермиона, совершенно противоречило тому, каким должен быть подросток.

Ферн повела команду обратно в раздевалку, и Гермиона перелезла через ряд сидений, чтобы встретить их там.

Когда она в конце концов добралась до раздевалки, команда вовсю праздновала победу и вошедшую Гермиону тут же затащили в круг.

− Да, да, все молодцы, − засмеялась она, когда получила несколько объятий и хлопков по спине.

− Хорошо, что это сработало! − сказала Ферн. − Как вы до такого додумались?

− Ну, я подумала, что если это и вправду сработает, то будет двойная выгода, − сказала Гермиона.

− Двойная? − спросила Демельза.

− Да, поражение от Слизерина − это первая. Но нет ничего постыдного в том, чтобы играть изо всех сил и проиграть. Однако, проиграть с форой. Это почти унизительно… и словно ты не смог довести дело до конца, − попыталась объяснить Гермиона. Команда выглядела слегка озадаченной.

− Как же это подло, − произнес Регулус, и в его тоне промелькнуло восхищение.

− Ну, я глава Слизерина, − сказала Гермиона. − Это практически обязательно.

Это заявление вызвало еще больше одобрительных возгласов и похлопываний, прежде чем она подняла руку.

− Так, все. А теперь идите и как следует отпразднуйте. Я закрою глаза на сливочное пиво, но не на огневиски. Вы можете веселиться, но потише, как только первокурсники лягут спать, и все обязаны разойтись, как только пробьет полночь, − приказала она.

Команда прокричала свое одобрение и покинула раздевалку организованной толпой.

− Профессор Грейнджер? − спросил голос позади нее.

− Мистер Снейп, идите и повеселитесь вместе с командой. Распустите волосы, или сделайте хвост, или что вы там делаете, когда вам весело, − проинструктировала Гермиона.

− Вы не… эм, вы не присоединитесь к нам? − небрежно спросил он.

− Нет. Я не буду профессором, который разрушит подростковую вечеринку, болтаясь вокруг, как навозная бомба, − засмеялась Гермиона. − Кроме того, мне еще нужно кое-что сварить для лазарета.

− Ясно, − сказал Снейп. В его голосе звучало разочарование.

Гермиона улыбнулась и махнула рукой, словно прогоняя его. Снейп открыл рот, затем нахмурился, снова закрыл его, пожал плечами и вышел из раздевалки.

После быстрой ванны (опять же, что бы только не отдала Гермиона за душ) она расположилась в лаборатории зелий, трансфигурировав фартук Горация и собрав свои волосы в пучок настолько аккуратно, насколько позволили ее непослушные волосы. Она приготовила порцию Бодроперцового зелья и начала готовить ингредиенты для Умиротворяющего бальзама, когда услышала за спиной легкое шарканье.

Гермиона внутренне рассмеялась. Она могла точно догадаться, кто это был, и заговорила, не оборачиваясь.

− Если вы собираетесь болтаться вокруг, докучая мне своим присутствием, мистер Снейп, с тем же успехом можете быть полезны.

Гермиона повернулась и протянула мальчику нож. Когда он подошел и взял его, она улыбнулась. Снейп взглянул на нее, и на его лице появилась застенчивая ответная улыбка.

− Да, профессор.

Примечания:

От переводчика: *Перехват снитча (англ. Snitchnip) — одно из десяти нарушений правил в квиддиче. Нарушение засчитывается тогда, когда кто-либо из игроков (помимо ловца) касается снитча или ловит его. Команда, совершившая перехват снитча, проигрывает игру.

От автора: Играл ли Снейп в квиддич? Причины, по которой я решила это сделать:

a) он судил игру, когда Гарри играл в школе, и, думаю, не всякий человек может это сделать.

б) Сириус говорит Гарри, что Снейп ненавидел Джеймса, “потому что тот хорошо играл в квиддич”. Это довольно специфичный комментарий, если Снейпу было наплевать на игру. Поэтому я восприняла это как ехидный комментарий, что Снейп не любит Джеймса, потому что Джеймс лучше него играет в квиддич.

Джеймс был ловцом или охотником? Похоже, нет четкого решения ни по тому, ни по другому вопросу. Но мне подошло то, что он был ловцом, а Снейп − охотником. :)

Когда Гермиона вошла в класс зельеварения на урок семикурсников Гриффиндора и Слизерина, то сразу заметила две вещи.

Во-первых, Джеймс перебрался на первый ряд, прямо рядом с Лили.

Во-вторых, эти перемещения не ускользнули от внимания Снейпа, и он стоял за своим столом, стиснув зубы. Гермиона видела, как напряглись мышцы у него на шее и на висках.

Она вздохнула, а затем хлопнула в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание.

− Внимание, как вы все знаете, я замещаю профессора Слагхорна, пока он в отъезде. В случае, − продолжила Гермиона, услышав, как в классе начался ропот, − если вы думаете, что мной можно вертеть, раз уж я преподаватель на замену, то сразу сообщаю, что сниму баллов вдвое больше с любого, кто даже дыхнет не в ту сторону.

В классе воцарилась тишина.

− Уверена, мы все прекрасно проведем время, − торжествующе улыбнувшись, сказала Гермиона. − Сегодня к концу урока на моем столе должен стоять пузырек с Крововосполняющим зельем. Рецепт находится на странице четыреста двадцать три. Приступайте!

Она отметила, что Лили тут же начала читать текст, делая по ходу пометки на отдельном листе пергамента о том, какие ингредиенты ей нужно было взять и в каких количествах. Гермиона цокнула языком, когда Джеймс наклонился к ней, читая ее записи.

− Мистер Поттер, пожалуйста, выполняйте свою работу самостоятельно, − сказала она.

− Эванс помогает мне с зельеварением, − ответил Джеймс с усмешкой. − Чтобы я совершенствовался в этом предмете.

− Понятно, − произнесла Гермиона с ноткой недоверия, которую мог понять только тот, кто годами выполнял домашнюю работу своего (почти) парня.

Волшебники, пфф.

Гермиона прошла вдоль рядов в конец кабинета. Сириус, не иначе как в результате вмешательства заклинания принуждения, открыл свой учебник, а Питер уже читал страницу, содержащую рецепт. Остальные ребята в ряду, казалось, были также заняты чем-то похожим на школьную работу. Гермиона почувствовала, как ее захлестнула волна облегчения. Она уже собиралась идти дальше, когда обратила внимание на Ремуса. Он выглядел бледным, под глазами залегли тени, а руки мелко подрагивали.

− Мистер Люпин, вы плохо себя чувствуете? − спросила его Гермиона, ее голос был полон беспокойства.

− Я в порядке, спасибо, профессор, − сказал Ремус, вид которого противоречил его словам. − Просто немного устал.

− Кажется, у кого-то то самое время месяца, − лукаво перебил Сириус, и мальчишки на задних рядах оглушительно захохотали. Ремус уставился на него.

"Ах, ты ж блять, — подумала Гермиона, — ебучий аконит". До конца цикла варки оставалось еще два дня, а последние ингредиенты должны были быть добавлены только этой ночью.

− Вы скорее навредите себе, чем сделаете что-то полезное, − сказала Гермиона. Она нацарапала что-то на клочке пергамента и протянула ему. − Вот разрешение на пропуск этого урока. Возвращайтесь в свою спальню и отдохните. А завтра вечером придете, чтобы ответить на вопросы о процессе приготовления крововосполняющего зелья, и задание будет зачтено.

− Спасибо, профессор Грейнджер, − произнес Ремус. Он медленно упаковал свой набор зелий и учебник, и осторожно сложил их в сумку, прежде чем устало выйти из класса.

− Профессор Грейнджер, − смело произнес Сириус. − На самом деле, я тоже не очень хорошо себя чувствую.

− Если вы хотите попросить у меня пропуск на этот урок, я вполне могу вместо этого решить снять с Гриффиндора восемьдесят баллов, − огрызнулась Гермиона, чувствуя как у нее запульсировало в висках.

Сириус рассмеялся.

− О, эм, не обращайте внимания, профессор, − мальчишки в ряду засмеялись вместе с ним.

Ох… Она ненавидела преподавать. О, как же сильно она ненавидела это.

И именно сейчас она полностью начала понимать поведение Снейпа в классе.

Кстати, о…

Гермиона пошла в сторону Снейпа, который ловко нарезал ингредиенты. Она ненадолго остановилась у его стола, но он полностью проигнорировал ее.

Прекрасно.

Она прошлась по рядам, убеждаясь, что никто не отрезал себе палец или не собирался взорвать себя. Казалось, все были намерены оставаться на бренной земле, по крайней мере, до конца урока.

Она вернулась за учительский стол и начала проверять эссе по истории Амортенции. Гермиона яростнее обычного вписала красными чернилами замечание, проверяя очередной опус ученика, пытающегося критически мыслить. Ее так и подмывало закатить глаза, читая о зелье и запахах, которые никак не помогли ее личной жизни. Свежескошенная трава. Серьезно? От Рона пахло беконом, если уж на то пошло. Хотя… он был свиньей и любил только себя, так что, возможно, зелье все-таки имело какую-то силу предсказывать будущее. Она неохотно взяла следующий свиток, написанный неразборчивым почерком.

После двадцати минут отупляющей работы по проверке домашних заданий Гермиона решила еще раз пройтись по классу. Впервые Лили не опережала группу, а вместо этого показывала Джеймсу, как помешивать зелье в своем котле невероятно простым движением в виде восьмерки. Джеймс производил просто фантастическое впечатление, притворяясь, что учится этому.

− Мисс Эванс, − сказала Гермиона. − Хотя я ценю ваш энтузиазм в оказании помощи вашим одноклассникам, пожалуйста, вернитесь за свой стол и позвольте мне побеспокоиться об обучении класса.

− Да, профессор Грейнджер, − застенчиво произнесла Лили и вернулась к своему котлу.

Гермиона смерила Джеймса суровым взглядом.

− У вас осталось двадцать минут, мистер Поттер. Используйте их с умом. И самостоятельно, − многозначительно сказала она.

Он кивнул и вернулся к своему котлу.

Гермиона прошла мимо котла каждого ученика, проверяя состояние и давая советы или предостережения, где это было необходимо. Наконец она снова направилась к Снейпу и заглянула в его котел. Зелье было густым и темно-красным, как она и ожидала. Снейп упрямо склонился над столом и что-то писал, его волосы падали на лицо, и он решительно отказывался смотреть на нее.

− Похоже, ваше зелье идеально, − отметила Гермиона, − но вы не кажетесь таким уж довольным.

Снейп пожал плечами и ничего не ответил. Гермиона поджала губы. Ей казалось, что у нее получилось достучаться до него, а теперь она чувствовала, что снова вернулась к началу.

Это было утомительно.

Гермиона вернулась в переднюю часть класса и встала, окидывая учеников суровым взглядом и пытаясь разглядеть, не выглядел ли кто-нибудь так, словно собирался уничтожить весь класс. Она встала перед столом Джеймса, просто на случай, если ему еще раз захочется поклянчить у Лили помощи.

К тому времени, когда прозвучал сигнал, означающий, что до конца урока осталось десять минут, Гермиона достигла предела своих возможностей: терпения, выносливости и жизни в нынешнем дурацком времени. Ей отчаянно хотелось вернуться к своей работе невыразимца, где она чувствовала себя ценной и востребованной. К настоящей работе с интересными делами, которые имели значение! А не тратить свое время на апатичных подростков, которым было на все наплевать...

“О черт”, — внезапно осознала Гермиона во время внутренней тирады... она стала профессором Снейпом.

После окончания школы Гермиона иногда мечтала о преподавании в Хогвартсе. Она представляла себя бродящей по коридорам, вдохновляющей магглорожденных студентов и вообще будучи любимой всеми. Она всегда думала, что будет похожа на Флитвика: теплого, заботливого, умного наставника, который всегда вдохновлял учеников достигать новых вершин. Ну, нет. Очевидно, ее личный стиль преподавания имел больше общего с учителем, которого все боялись. Как чудесно.

К тому времени, как она справилась с этим противоречивым самоанализом, урок уже закончился. Она встала из-за стола.

− Образцы зелий на мой стол, пожалуйста! − приказала Гермиона.

Класс медленно потянулся из кабинета, оставляя на ее столе флаконы разных оттенков красного и один пятнисто-серого − спасибо, Сириус. Джеймс протянул свой, который на самом деле был близок к тому цвету, каким он должен был быть, одновременно с Лили. Они быстро обменялись взглядами и рассмеялись, прежде чем вместе покинуть класс.

Гермиона посмотрела им вслед. Она услышала звон флакона на столе и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Снейпа, спешащего к двери. Гермиона посмотрела на флакон. Конечно же, зелье было идеально. Не то чтобы его это совсем не волновало.

* * *

Когда Гермиона добралась до лаборатории, чтобы закончить работу над аконитовым зельем, почти наступил комендантский час. Ей нужно было растолочь черную каломель и медленно добавлять ее по мере нагревания зелья. После этого оставалось только всыпать соленую мирру и сделать тридцать семь с половиной оборотов. Затем она могла бы повторить этот процесс в следующем месяце, и в следующем, и затем каждый последующий месяц, пока не вернется домой или пока не сможет убедить Горация самого варить это зелье. Гермиона презрительно фыркнула при этой удручающей мысли. Бля...

Она услышала, как за ее спиной тихо открылась дверь, и послышались нерешительные шаги прежде чем затихнуть в центре комнаты.

− Э, профессор Грейнджер?

− А, мистер Снейп. Сейчас вы более разговорчивы? − спросила Гермиона, готовя ингредиенты.

− Да... Э... простите, − пробормотал Снейп.

Гермиона повернулась к нему.

− Ничего страшного. Иногда мне тоже не хочется разговаривать. Вам что-нибудь нужно?

− Я подумал, что вы, возможно, что-то варите. И, может быть... − он замолчал.

− Что ж, сегодня ваша счастливая ночь. Я варю аконитовое зелье. Это чертовски сложно, однако... − начала Гермиона.

− Аконитовое? − повторил Снейп с ужасом в голосе.

− Да, скоро начнется финальный этап, хотите помочь? − спросила Гермиона.

− Вы не должны... Им не место в школе, вы же знаете! Это опасно, − Снейп почти кричал на нее.

Гермиона удивленно уставилась на него.

− От чего же? Это зелье помогает всем, кто страдает от ликантропии, жить почти нормальной жизнью.

Снейп насмешливо хмыкнул.

Гермиона нахмурилась.

− Мне не нравится ваш тон, мистер Снейп. Если вы не хотите мне помогать, можете вернуться в свою гостиную.

− Я знаю, для кого оно, − глухо произнес он.

− О, − сказала Гермиона. − Я понимаю. Что ж, я надеюсь, вы будете благоразумны. Это и так достаточно тяжелое бремя, чтобы нести его, а когда все знают...

− Почему вас это волнует? − нахально спросил Снейп.

Головная боль вновь начала нарастать, а настроение Гермионы портиться.

Она резко повернулась к нему, сжав кулаки.

− Почему? Потому что это не его вина! − с жаром произнесла Гермиона.

− Ах, ну да, драгоценные гриффиндорские мальчики никогда ни в чем не виноваты. Вы такая же, как и все остальные. А я-то думал, вы другая, − прошипел Снейп, и его голос слегка надломился.

− Да ебаный рот... − машинально огрызнулась Гермиона и тут же умолкла.

Ой.

Снейп в шоке уставился на нее, забыв о своей ярости.

− Вы... вы материтесь! − изумленно произнес он.

− Ну, да, так бывает, − призналась Гермиона.

− Но вы же профессор! − сказал Снейп, все еще глядя на нее.

− Да. Хорошо. Может быть, я не очень хороший профессор, − беззаботно произнесла Гермиона. И разве это не было правдой?

− Вы сматерились как маггла, − добавил Снейп. Его руки свободно свисали по бокам, гнев был забыт, и он никогда не выглядел более неловким и неуклюжим. Раздражение Гермионы по отношению к нему кануло, как камень в воду.

− Ну еще бы, у магглов гораздо больше возможностей для ненормативной лексики. Вряд ли я добьюсь такого же эффекта, воскликнув “О, Мерлин”, или “Цирцея”, или что там считается руганью в восемнадцатом веке, или в какой бы эпохе ни застряла Волшебная Британия, − объяснила она, демонстрируя всем своим видом превосходство.

− Да, это определенно звучит не так хорошо, как “ебаный рот”, − ответил Снейп с легкой ухмылкой и с большим удовольствием.

Гермиона с трудом подавила собственную улыбку.

− Вам повезло, что я не снимаю баллы за сквернословие, − заметила Гермиона, но ее тон был теплым и полон веселья, и ухмылка Снейпа стала шире.

− Итак, кажется, вы злитесь на мистера Люпина. Он ведет себя по отношению к вам так же, как мистер Поттер и мистер Блэк? − спросила она.

Улыбка Снейпа померкла.

− Нет, но он их и не останавливает, − ответил он. − Это так же плохо.

− Да, это так, − согласилась Гермиона,

− На вас когда-нибудь нападал оборотень? − внезапно поинтересовался Снейп.

− Вообще-то, да, − ответила Гермиона, прислоняясь к столу. − Это было ужасно.

В ее сознании промелькнул образ Ремуса, который преобразился прямо перед ней, Гарри и Роном. Потом о том, как Сивый пускал слюни над ней в поместье. Ее передернуло от воспоминаний.

− Ужасно, − согласился Северус.

Гермиона удивленно повернулась к нему.

− Где на вас напали? В лесу?

− Нет, − произнес Северус. − В хижине. Я пошел туда, так как думал… ну, неважно, что я думал. Но Люпин был там. И он был волком. Он пытался убить меня.

− О боже мой! − воскликнула Гермиона. − Почему он был в хижине?

− Он там находится, когда превращается, − пожал плечами Снейп.

− Это не кажется таким уж безопасным, − прокомментировала Гермиона с большой долей беспокойства. − Как вам удалось сбежать?

Снейп крепко зажмурился, словно стараясь не видеть того, что он вспоминал.

− Поттер вытащил меня.

− Вам повезло, что он там оказался, − заметила Гермиона.

Снейп рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

− Он был там, потому что именно Блэк рассказал мне, как обезвредить дерево и проникнуть в хижину.

Гермиона в ужасе уставилась на него, и он пожал плечами.

− Я думаю, убить меня с помощью оборотня, было слишком даже для Поттера, − заключил Снейп.

Гермиона в шоке откинулась назад. Это сделал Сириус? Сириус? Он всегда казался Гермионе каким-то незрелым, но она списывала это на Азкабан. Он также довольно открыто говорил о своей ненависти к Снейпу, но это легко объяснялось характером самого Снейпа. Она бы никогда не подумала, что Блэк мог спланировать нечто столь ужасное, как убийство сокурсника. Но он это сделал.

− Мне очень жаль, что это с вами случилось, − сказала Гермиона. − Значит, вы так и не рассказали профессору Дамблдору о том, что произошло?

Снейп посмотрел на нее.

− Конечно, рассказал. Почему вы думаете, что я этого не сделал?

− Потому что мистер Блэк все еще учится в школе, − ответила Гермиона. − Разве подобный инцидент не означает исключение?

Снейп улыбнулся ей грустной улыбкой.

− Очевидно, нет. Мне пришлось пообещать никому не рассказывать о том, что произошло.

Гермиона посмотрела на него. Он тоже прислонился к столу, и выглядел столь же подавленным как и в тот день, когда Мародеры кинули в него проклятие. Если бы он был ее другом, и если бы они находились где угодно, но не там, где находятся, и не в тех ролях, которые они сейчас играли, она бы протянула руку и обняла его так крепко, как только могла.

Вместо этого Гермиона сказала:

− Это ужасно!

Она говорила это от всего сердца. Ситуация и вправду была просто ужасной.

− Я не должен был даже вам говорить об этом, − с беспокойством в голосе произнес Снейп.

− Вы можете доверять мне, − предложила Гермиона. Она протянула к нему руку.

Снейп на мгновение уставился на нее, выглядя при этом невероятно уязвимым, прежде чем его лицо потемнело от гнева.

− С чего бы? Потому что вы так сказали? В любом случае, это не ваше дело. Кто сказал, что я хочу, чтобы вы совали в это свой нос? − злобно произнес он.

− Э-э... − Гермиона понятия не имела, как реагировать на его внезапную перемену в настроении.

− Просто оставьте меня в покое! − мрачно сказал Снейп, оттолкнулся от стола и вылетел за дверь.

Гермиона стояла, совершенно сбитая с толку, и несколько мгновений смотрела на дверь на случай, если Снейп вернется. Он этого не сделал.

Двадцатисемилетняя Гермиона решила, что она не ближе к пониманию подростков, чем семнадцатилетняя. Он был таким переменчивым. Девушка прокрутила разговор в голове, пытаясь понять, где же она ошиблась.

Она подумала об инциденте с Сириусом и Джеймсом. Неудивительно, что Снейп так сильно их ненавидел. Или боялся их. Или, возможно, и то, и другое. Невероятно. Гермионе показалось совершенно странным, что кто-то мог почти убить сокурсника и остаться в школе.

“О, ты имеешь в виду, как это сделал Гарри?” − лукаво подсказал разум Гермионы. И она вспомнила.

Она вспомнила, как Гарри бесконечно жаловался на то, что ему приходится разбирать архивные документы, переписывая испорченные бланки задержаний Джеймса. В то время, он говорил, что Снейп это сделал, чтобы попытаться очернить отца в глазах Гарри. Но, может быть, подумала Гермиона, может быть, Снейп пытался что-то сказать. Дать Гарри возможность не быть похожим на своего отца. Джеймс, Сириус, Снейп и даже Минерва − все они отличались от устоявшихся у нее представлений об этих людях. От тех, во что ее заставили верить.

Гермиона вздохнула. Она не знала. Все это было лишь ее предположениями, и единственный человек, который знал ответ на этот вопрос, был мертв. А еще нужно было закончить варку аконитового зелья.

Она снова повернулась к столу и продолжила перетирать ингредиенты.

Гермиона была покрыта пылью и тем, что, вероятно, являлось, хотя она старалась не думать об этом, мышиным пометом.

Она находилась в тайном проходе, ведущем в подсобку «Сладкого королевства», и по пути накладывала небольшие сглазы на случай, если ее друзья-волшебники узнают об этом входе в школу. Возможно, кто-то из детей знал о нем, а если учесть, что он был на карте Мародеров, Джеймс и компания определенно были в курсе. Из-за этого Гермиона добавила к сглазам и отводящие чары. Они срабатывали только в том случае, если волшебник или ведьма, прошедшие через них, были старше двадцати лет. Ей нравились возрастные чары. Они были надежными. Все, что не смогли обмануть объединенные силы подростков Фреда и Джорджа Уизли, было хорошими, надежными чарами.

Покончив с последним сглазом, Гермиона легонько толкнула дверь и вылезла из-за статуи Ганхильды из Горсмура. Она вернула статую на место и быстро встряхнула волосами. Несколько крупинок покатилось по полу.

Мерзость.

“Именно в такой ситуации и нужен душ”, — подумала Гермиона. А не лежание в горячей воде, которая в мгновение ока будет усеяна экскрементами грызунов. Прекрасный, горячий душ, который смоет с нее все мышиное дерьмо.

− Заткнись! — послышалось из коридора, и Гермиона с удивлением подняла глаза, чтобы заметить назревающую дуэль недалеко от входа в гостиную.

“О, ради всего святого…” — мысленно застонала Гермиона. Проклятый Хогвартс. Она рванула в сторону вспышек проклятий, криков и совершенно неудачных попыток волшебников ругаться.

Это оказались Джеймс, Сириус и Ремус, затеявшие драку с парой ребят из Слизерина. Питер лежал без сознания у стены, а Дирк Крессвелл, держась за свой разбитый нос, сидел на полу меж соперников.

− Я немедленно хочу услышать объяснение, − спокойно сказала Гермиона, одновременно разоружая их. Они удивленно посмотрели на нее и заговорили разом.

− Профессор Грейнджер, они пытались…

− Это был он, он…

− Я ничего не делал!

Гермиона вздрогнула от начавшегося гвалта. Она раздраженно покачала головой и заставила их замолчать с помощью своего любимого заклинания.

Однажды она случайно его использовала… ну… может не случайно… на Панси, когда та в ярких подробностях рассказывала о ночи, проведенной с Блейзом и Шоном. Гермиона не была ханжой, но ее мозг едва справлялся с потоком похабщины, извергаемой ртом Панси. В любом случае, ее заклинание молчания едва ли помогло, поскольку Панси вместо этого разыграла перед собравшимися картину произошедшего, что травмировало ее психику не меньше. В результате Гермиона точно знала насколько ее бывшие однокурсники могли быть гибкими.

Стоит сказать, что ее чары были весьма эффективны при правильном применении. Но только не для бывших волшебников с неожиданными способностями к пантомиме.

− Мистер Крессвелл, что произошло? − спросила Гермиона истекающего кровью мальчика. Он убрал руку от носа, с которого на каменные плиты продолжила капать кровь.

− Минуту, − сказала она и взмахом палочки вправила его нос и очистила лицо.

− Спасибо, профессор, − сказал Дирк. − Я шел в гостиную Гриффиндора. В начале семестра я одолжил у Лили книгу и хотел вернуть ее.

Он поднял потрепанную книгу в мягкой обложке. “Дюна” гласила надпись на обложке.

− Затем Мальсибер и Эйвери последовали за мной и попытались отобрать книгу. Они сказали, что это магловская гадость и ее не должно быть в школе. Мы начали кричать друг на друга, затем Джеймс и другие подошли и... э... ну... помогли мне, − закончил Дирк.

− И позвольте мне угадать: крики вышли из-под контроля, и “помощь” переросла в дуэль? − спросила Гермиона.

Дирк кивнул.

− А как насчет спящей красавицы в углу? − Гермиона указала на Питера.

− Кажется в него попало рикошетом от отскочившего сглаза, − объяснил Дирк.

Гермиона подошла к Питеру, произнесла невербальный энервейт. Спустя пару мгновений мальчик медленно заморгал и сел.

− Все в порядке? − спросила Гермиона.

Питер медленно огляделся, глядя на своих молчаливых друзей, слизеринский дуэт и насмешливый взгляд Дирка.

− Да, профессор, − мрачно ответил он.

− Хорошо, − произнесла Гермиона. − Итак, займемся делом. Сначала вы двое, − Гермиона указала на слизеринцев, которые невинно моргнули, − и ваши нацистские взгляды. И вы,− Гермиона повернулась к Джеймсу и его когорте, − которые, похоже, лишь обострили ситуацию.

Джеймс беззвучно разинул рот от возмущения, но Гермиона проигнорировала его.

− Мистер Мальсибер, мистер Эйвери, вы пока все еще находитесь под моей ответственностью, пока я не передам обязанности главы профессору Слагхорну. Так что вы будете являться каждое утро ровно в пять часов в класс зельеварения и будете драить его сверху донизу. Без магии. Неделю, − сказала Гермиона. Ей не нужно было снимать заклинание, чтобы распознать их долгие, мучительные стоны.

− Жалобы раздражают меня, а когда я раздражена, я снимаю баллы, − предупредила Гермиона, и они закрыли рты. Убедившись, что они больше не возмущаются, Гермиона сняла с них заглушающие чары.

− Возвращайтесь в свою гостиную и начинайте отрабатывать свои навыки чистки котлов, − приказала Гермиона, и двое подростков, угрюмо кивнув, двинулись в сторону своей гостиной. − И двадцать баллов со Слизерина! − крикнула она им вслед. Последовавшие за этим стоны эхом разнеслись по коридору.

− А теперь вы, − сказала Гермиона, оценивающе глядя на группу гриффиндорцев. − Я думаю, что начислю по пять баллов каждому гриффиндорцу за то, что пришли на помощь однокласснику, − сказала она, и они все заулыбались.

− И сниму три балла с каждого за то, что ухудшили и так скверную ситуацию, − закончила она, и их улыбки немного потускнели.

− Возвращайтесь в свою гостиную. Все, кроме вас, мистер Люпин. Вы пойдете со мной, так как должны сдать мне дополнительную работу по зельям, − сказала Гермиона, и Ремус обменялся обеспокоенным взглядом с Сириусом, после чего остальные ребята направились к башне Гриффиндора.

− Я тоже свободен? − спросил Дирк.

− Да, − ответила Гермиона. − И десять баллов Рейвенкло за превосходный литературный вкус, − сказала она, улыбаясь Дирку, который рассмеялся и встал, все еще держа книгу в мягкой обложке.

− Тогда пойдемте, мистер Люпин, − сказала Гермиона Ремусу, и он кивнул и последовал за ней по коридору.

* * *

− Извините, профессор Грейнджер, я ничего не приготовил, − сказал Ремус, когда она закрыла дверь.

− О нет, я все это выдумала. Вы здесь, чтобы выпить это, − Гермиона подошла к шкафу, налила в кружку дымящееся синее зелье и поставила перед ним.

− Что это? − спросил мальчик.

− Волчий аконит, − объяснила Гермиона. − И мне говорили, что вкус столь же ужасен, как и запах.

− Я слышал об этом зелье, − медленно произнес Ремус, глядя на слегка пенящуюся жидкость. − Оно действительно работает?

− Если вы принимаете зелье строго по инструкции, то да, − ответила она. − Вы сможете во время трансформации оставаться в полном самосознании и спокойно переждать это время.

− Замечательно, − произнес Ремус.

Он потянулся к кружке, но Гермиона остановила его руку.

− Вы будете принимать его строго по инструкции, то есть каждую ночь с сегодняшнего дня и до конца недели. Пропустите хотя бы одну дозу, и весь эффект зелья исчезнет, − предупредила она.

− Я не пропущу, − твердо пообещал Ремус. Он смотрел на нее, и взгляд его зеленых глаз был совершенно серьезным.

− Хорошо. Каждую ночь, мистер Люпин, − повторила Гермиона. − Это зелье позволит контролировать волка и освободит вас от страха. Но если я сварю его, а вы будете пренебрегать рекомендациями, то пригласите волка обратно. И виноваты в этом будете только вы.

− Я понимаю, профессор, − произнес Ремус.

Он взял кружку и быстро выпил зелье, тут же скривившись от вкуса.

− Отвратительно, − пожаловался он.

− К сожалению, все, что может улучшить вкус, разрушает зелье, − извиняющимся тоном пояснила Гермиона.

− Еще есть рекомендации? − спросил Ремус.

− Посидите здесь минутку, − сказала Гермиона. − У вас может немного кружиться голова, и я не хочу, чтобы вы упали с лестницы.

Они посидели вместе в тишине некоторое время.

− Может чаю, печенья или еще чего-нибудь, чтобы убрать привкус зелья? − предложила Гермиона.

− Печенье, пожалуйста, − ответил Ремус.

Она протянула ему банку, и он взял покрытое шоколадом песочное печенье. Подросток откинулся на спинку стула, медленно жуя печенье. Гермиона несколько мгновений наблюдала за ним, а потом поняв, что не дает ей покоя, решила действовать, пока не передумала.

− Что вы имеете против мистера Снейпа? − внезапно спросила Гермиона.

Ремус был удивлен и, очевидно, почувствовал себя неловко из-за ее вопроса.

− Ничего. Я ничего не имею против него, − нервно ответил он. Гермиона смотрела, как его пальцы дергают нити на обивке сидения.

− Ладно, − произнесла Гермиона. − Тогда что ваши друзья имеют против него?

Ремус отвел взгляд.

− Ничего, я думаю. Просто межфакультетские распри.

Гермиона открыла рот, собираясь сказать Ремусу, что, что бы там его друзья не имели против Снейпа, им лучше как можно быстрее забыть об этом. Но прежде чем она смогла озвучить эту мысль, жгучая боль пронзила ее позвоночник, промчалась сквозь руку с палочкой и вонзилась прямо в основание черепа. Она невольно вскрикнула.

Ремус подскочил на стуле.

− Профессор? − обеспокоенно проговорил он.

− Я в порядке, − ответила Гермиона. − Просто старая травма.

Вот блядство.

Это была данная ею клятва.

Клятва “Non Mutantur”* была специально разработана для Комнаты времени, и каждый невыразимец должен был принести ее перед приемом на работу. Как и заклинание “Болтун”, оно было обязательным.

Клятва была создана и применялась для предотвращения случайных (и преднамеренных) изменений временной шкалы. Если невыразимец собирался совершить действие, которое могло безвозвратно что-то изменить, то активировалась клятва. Сначала появлялась жгучая боль. Если невыразимец продолжал действовать, то боль становилась все более невыносимой, пока не начинала истощать магические резервы, и, наконец, волшебник терял сознание.

Ремус больше ничего не говорил, а просто сидел, осторожно глядя на нее, пока доедал печенье. Гермиона сжала зубы, стараясь не застонать от боли.

− Вы можете идти, мистер Люпин. Я отдам остаток вашего зелья профессору МакГонагалл. Она проследит, чтобы в течение следующих шести дней вы получали нужную дозу. Убедитесь, что вы приняли все лекарство, − твердо сказала она.

− Да, профессор, − произнес Ремус. − Спасибо.

Гермиона выпустила его из своих покоев, сунула ему в руку еще одно печенье и закрыла дверь, прежде чем опуститься в кресло. Что ж, получается она не могла остановить издевательства над Снейпом со стороны Джеймса и других, не повредив существующую временную линию. И очевидно, все, что она сказала или сделала, ничего не изменило во временной шкале, поскольку клятва сработала впервые.

Она подумала о реакции Снейпа на нее, когда она попросила его доверять ей.

Хотя зачем ему это? Что она могла сделать? Ничего.

Она была здесь только для того, чтобы предотвратить его убийство, а не для того, чтобы сделать его жизнь менее ужасной. Очевидно, уныло заключила Гермиона, подросток Снейп, над которым не издевались, не стал бы тем человеком, который более десяти лет тайно работал против Волдеморта и впоследствии умер на полу Визжащей хижины.

“Да пошло оно,− сказала себе Гермиона. − Пошло все на хер!”

Она чувствовала, что теряет рассудок. Ей точно не хотелось сидеть в своих покоях и хандрить или зачаровывать кристаллы. Те самые глупые кристаллы, из-за которых она оказалась в этом унылом, бессмысленном сценарии. Было уже поздно, а это означало, что была вероятность того, что вернулся Гораций. Она могла бы сдать свои обязанности Главы факультета, а затем, возможно, очень, очень сильно напиться.

Пятнадцать минут спустя она была в подземельях, стуча в дверь Горация.

Дверь открылась, и Гермиона увидела очень усталого Слагхорна.

− О! Гермиона, − воскликнул Гораций. − Заходите, я жажду услышать, чем занимались мои слизеринцы.

− Я могу зайти позже, − предложила девушка. − Правда могу, вы явно устали.

Гораций отмахнулся от ее замечания.

− Сейчас самое подходящее время, заходите.

Она вошла и снова оказалась в комнате, где свет из окна заливал всю комнату странным, пульсирующим зеленым цветом. Из-за этого кресла казались почти эфемерными.

На столе стояла пустая бутылка вина и наполовину полный стакан. Гермиона заметила, что в руках Горация еще одна бутылка, только полная. Он увидел ее взгляд, и поднял бутылку.

− Могу ли я предложить вам бокал вина? − спросил он.

− Тысячу раз да, − ответила Гермиона.

Она опустилась на второе кресло, когда Гораций поставил на стол еще один бокал и наполнил оба. Он сел напротив нее и поднял бокал. Гермиона чокнулась с ним.

− Я слышал о победе, − сообщил Гораций. − Роланда не могла дождаться, чтобы сообщить мне. Не могу не признать, что я очень доволен.

− На самом деле, это просто случайность. В первую очередь, это заслуга команды, которая превратила не иначе как мое помутнение рассудка в успешную стратегию, − сказала Гермиона.

Гораций поперхнулся вином и рассмеялся.

− Помутнение рассудка! О, моя дорогая, как вы завернули.

− А как ваши поручения? − спросила Гермиона.

Он тихо рассмеялся, затем откинулся назад и глубоко вздохнул.

− Поручения. Да.

Слагхорн замолчал на мгновение, и они оба сидели, потягивая вино.

− Скажите, Гермиона, там дома... вы счастливы? − спросил Гораций.

− Я думала, что да, − честно ответила Гермиона.

− Там все спокойно?

Гермиона посмотрела на него поверх края своего бокала.

− Вы же знаете, что я ничего не могу вам рассказать, − глядя ему в глаза, ответила она.

Гораций пожал плечами и прикрыл глаза. Он откинулся на потертые подушки и поднес руку ко лбу. Его рука слегка дрожала. Гермионе стало не по себе.

− Там все спокойно, − признала она, и клятва позволила это.

Гораций улыбнулся, хотя его глаза все еще были закрыты.

− Это радует, − произнес он.

Гермиона откинулась назад на подушки, повторяя его позу, и позволила себе расслабиться.

− О! Это кресло гораздо удобнее, чем мое, − удивленно заметила она.

− Все дело в заклинании, я научу вас, − пообещал Гораций.

− Спасибо, − благодарно произнесла Гермиона.

− Сейчас кое-что назревает, и я уверен вы в курсе, − начал Слагхорн.

Гермиона посмотрела на усатого волшебника и увидела, что его глаза все еще закрыты.

− Да, − подтвердила она его слова.

− Вы знали меня. Когда мы встретились, я заметил в вашем лице узнавание, − сказал Гораций.

− Да, − вновь подтвердила Гермиона.

− Тогда вы знаете, что мне нравятся талантливые люди, − продолжил Гораций. − Мне нравится помогать им, нравится видеть, как они развиваются и достигают успеха, и да, признаюсь, мне нравится получать от этого успеха бонусы.

Гермиона рассмеялась, выпив еще вина.

− In vino veritas, − сказала она.

Гораций тоже рассмеялся.

− И вправду, − сказал он. − Уверен, вы знаете, что я не единственный человек, который ищет талантливых людей и покровительствует им.

− Да, знаю, − согласилась Гермиона.

Она слегка вздрогнула, подумав о том, что там, в этом времени, угроза со стороны Волдеморта не закончилась. Здесь же он только начинал.

− Мне очень повезло, что мне поручили попытаться сорвать его вербовку, − сухо сказал Гораций.

− Поручение профессора Дамблдора? − уточнила Гермиона.

− Хм, да, − сказал Гораций, делая долгий, медленный глоток вина. − Я выясняю кого решили завербовать и начинаю распространять семена дезинформации. И не забывайте, − он великодушно махнул рукой, − нужно еще и вербовать людей для поддержки Альбуса.

− Так вы член Ордена? − без раздумий спросила Гермиона.

Гораций пристально посмотрел на нее.

− О, так вы и об этом знаете? Интересно. Нет, не состою.

− Но… − собралась задать вопрос Гермиона.

− Я не могу открыто общаться с Орденом. Это помогает, если люди не совсем уверены в моей преданности, − объяснил Гораций.

Гермиона налила им обоим еще по бокалу вина во время паузы, последовавшей за его заявлением. Свет в комнате потускнел, когда что-то большое и темное проплыло мимо.

− Разумно, особенно учитывая ваше положение, − отметила Гермиона.

Они оба отпили из своих бокалов.

− Верно. И здесь вы понимаете всю сложность моей ситуации, − сказал Гораций.

− Да. Что ж, − начала Гермиона, немного приподнимаясь в кресле, − именно поэтому вы тайком даете мистеру Снейпу дополнительную домашнюю работу?

− Это он вам сказал, да? Интересно. Он не склонен открываться другим профессорам, − прокомментировал Гораций.

− Ну, я помогла ему после того, как ему в спину прилетело проклятие, − сказала девушка. − Думаю, и игра в квиддич помогла.

− Возможно, − сказал Гораций. − Я так понимаю, заклятие прилетело от старшего Блэка?

− Да, и мистера Поттера. Однако Минерва даже не стала слушать обвинений, − сказала Гермиона. Она нахмурилась, вспомнив свое раздражение реакцией ведьмы.

− У Минервы много замечательных качеств, однако беспристрастность не входит в их число.

Гермиона хотела спросить его об инциденте с Ремусом, но не стала. Снейп рассказал ей об этом по секрету, и Гермиона решила, что обсуждать это с Горацием − значит потерять шанс узнать о нем больше.

− Мистер Снейп очень талантлив, как вы видели. Но он также очень уязвим. Именно таких рекрутов они ищут: сильных, изолированных от общества, злых и ищущих свое место.

− Да, − согласилась Гермиона.

Она подумала о том, как Гораций избегал привлекать внимание к навыкам Снейпа в зельеварении, но все же подталкивал его развитие в этой области вне класса. Она поморщилась и понадеялась, что ее собственные действия ни к чему его не привели.

− На этой неделе я устраиваю небольшое собрание своего клуба, − сказал Гораций. − Раньше они проводились для других целей, но теперь это возможность для людей встретиться друг с другом и поговорить. Для людей, у которых обычно нет уважительных причин поговорить друг с другом. Но чтобы создать видимость, я приглашу разных гостей.

Он наклонился вперед в кресле и вопросительно посмотрел на Гермиону.

− Не могли бы вы принять участие? Мне бы не помешала еще одна пара глаз, чтобы проследить за тем, какие студенты представляют интерес для наших гостей.

Гермиона кивнула.

− Конечно, буду.

− Отлично, − Гораций слегка расслабился и поднял почти пустую бутылку вина. −

Ну, тогда мы можем закончить и с этим.

Примечания:

Примечание от переводчика: Non Mutantur — (лат.) не изменить.

Примечания:

Всем привет! Я взяла вторую работу, поэтому на хобби остается все меньше времени...

Минерва открыла дверь и улыбнулась, увидев Гермиону.

− О! Привет. Пришла позлорадствовать?

Гермиона покачала головой.

− Я пришла отдать тебе зелье, за приемом которого нужно проследить, − произнесла она, и на ее лице расползлась ухмылка, − и, возможно, совсем чуть-чуть позлорадствовать.

Минерва от души рассмеялась.

− Это отучит меня недооценивать тебя.

Она открыла дверь, и Гермиона вошла.

− Мне не нравится квиддич, но я никогда не говорила, что ничего о нем не знаю, − с улыбкой сказала Гермиона.

− Не говорила, − согласилась Минерва. Она занялась в углу завариванием чая. − Это моя ошибка. Ну и то, что я решилась спорить с Роландой и поставить на твой проигрыш пятьдесят галеонов.

− Она поставила на меня? − спросила Гермиона, принимая чай и усаживаясь в вездесущее кресло оттенка увядшей розы.

− Похоже, она считает, что ты можешь быть коварной, − сказала Минерва и села в другое кресло, закинув одну лодыжку на другую.

− Хм-м-м-м, − уклончиво пробормотала Гермиона.

− Так что там насчет зелья? − спросила Минерва, меняя тему.

Гермиона поставила на стол шесть флаконов.

− Вот оставшиеся дозы аконита. Мистер Люпин выпил первую дозу прошлым вечером, но чтобы зелье сработало так, как надо, ему нужно пить его следующие шесть вечеров.

Глаза Минервы загорелись.

− Спасибо. Это же просто замечательно! Бедный мальчик так страдал. Это поможет ему жить нормальной жизнью.

− Да, − сказала Гермиона. − При условии, что он все выпьет точно в срок.

− Он выпьет, − твердо сказала Минерва и наложила стазис на флаконы. − Могу я попросить тебя об одолжении?

− Проси, − ответила Гермиона, думая про себя, что Минерва может просить о чем угодно, но по сути Гермиона ничего не должна делать.

О чем ей действительно хотелось поговорить, так это о том, как долго Ремус прятался в той хижине, пока был в форме оборотня.

В старой покосившейся хижине, в которую было довольно легко проникнуть.

В которую проскользнул даже книзл Гермионы, когда решил подружиться с Сириусом.

Решение спрятать оборотня в хлипкой хижине было совершено небезопасным, а учитывая, что в школе были настоящие подземелья, казалось также довольно глупым и странным.

− Ты не поможешь мне сегодня на уроке с седьмым курсом? На трансфигурации все в мгновение ока может пойти наперекосяк. Если мне, скажем, срочно понадобиться заскочить в лазарет, было бы неплохо знать, что класс не остался один.

− Ладно, − сказала Гермиона. Ей было интересно поглядеть на Снейпа в этом классе, так почему бы и нет?

− Отлично, − воскликнула Минерва. − И еще, − начала она.

«Вот и приехали», − подумала Гермиона. Это была именно та стратегия, которую она использовала в работе: расслабляла людей небольшой просьбой, на которую было легко согласиться, прежде чем перейти к более сложной.

− После уроков я сопровождаю седьмой курс в Хогсмид. Было бы здорово, если бы ты... − она многозначительно замолчала.

Гермиона покачала головой и рассмеялась.

− Ладно. Хорошо, хорошо.

На самом деле это даже соответствовало ее целям. Она смогла бы наложить по дороге несколько заклинаний, которые предупредили бы о вторжении незваных гостей и, возможно, даже купить что-нибудь из одежды, что держалось бы не на заклинаниях и надеждах на лучшее.

− Отлично, − вновь сказала Минерва и хлопнула в ладоши. − Знаешь, Гермиона, мне действительно жаль, что я бросила тебя в серпентарий Слагхорна.

− О, не беспокойся об этом. Мне даже понравилось. Они интересная компания.

− Да, интересная, я слышала об инциденте с мистером Малсибером и мистером Эйвери. Ты хорошо справилась, − заметила Минерва.

− Сегодня с утра была их первая отработка, которая показалась им просто восхитительной, как я и предсказывала, − усмехнулась Гермиона. Мальчики отмыли шесть котлов и похоже отнеслись к своему наказанию более спокойно, чем она ожидала, учитывая небольшой объем волшебных ругательств, которые они бормотали себе под нос.

− Да уж, эти юноши, − вздохнула Минерва. − Они могут влипнуть в неприятности. Я бы даже сказала они на полпути к ним.

− Возможно, − сказала Гермиона. − Я говорила об этом с Горацием. Он справится с ними. Со своей стороны, ты могла бы поговорить с мистером Поттером и его друзьями. Возможно им кажется, что они поступают правильно, но усугублять ситуацию, приводя к дуэли в коридорах школы − не лучший способ разрешить конфликт.

Минерва грустно рассмеялась и провела рукой по волосам.

− Да, они всегда стремятся защитить слабого. “Храбрые сердцем”, понимаешь.

− Защитить слабого, − сухо повторила Гермиона, думая о Снейпе. У нее и Минервы, очевидно, были разные определения этого выражения.

− Мне кажется, − тихо произнесла Минерва, словно говорила сама с собой, − что сейчас нам как никогда нужны люди, способные постоять за других.

− Да, − согласилась Гермиона. − Но нужно быть осторожными, чтобы не позволить нашим собственным предрассудкам ослепить нас, решая кто именно нуждается в защите.

Она затаила дыхание, однако клятва оставалась спящей.

Минерва с блеском в глазах посмотрела на нее.

− Ты совершенно права. Я так полагаю, узнать тебе пришлось об этом на собственном горьком опыте? Возможно нам всем. Я знаю, − быстро сказала она, подняв руку, словно останавливая ее оправдания, − ты ничего не можешь сказать.

− Мне жаль, − тихо сказала Гермиона.

− Меня уже тошнит от этого, − поджав губы, призналась Минерва.

Гермиона кивнула. Она протянула руку и положила ее на колено Минервы, а ведьма накрыла ее своей рукой и сжала. Гермиона не могла себе представить, как пройдут предстоящие годы для Минервы. Но знала, что грядет... потеря за потерей. Она снова почувствовала непреодолимое чувство печали и вины. Она так много знала, но ничего не могла изменить.

− Ну что ж... Нам лучше пойти в класс, − сказала Минерва. Она убрала руку с руки Гермионы и заправила черную прядь за ухо.

− Конечно, − согласилась Гермиона. − А потом Хогсмид?

− И не напоминай, − вздохнула Минерва. − Только ты, я и орды озабоченных подростков.

− Ох, ты ж, − невольно вырвалось у Гермионы. С такой точки зрения она об этом не думала.

Они допили чай и вместе отправились в класс трансфигурации. Гермиона всегда считала себя целеустремленной. Она знала, куда хочет попасть, и двигалась к цели как можно быстрее. Но даже ей пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от Минервы. Они добрались до класса быстрее, чем ожидала Гермиона, однако за это она расплатилась судорогой в правой икре.

Гермионе было очень интересно, есть ли в классе Минервы типичный задний ряд, и поначалу была рада увидеть, что это не так. Пока не поняла, что извечные зачинщики расположились на втором от последнего. На последнем ряду сидели все студенты Слизерина, а Снейп сутулился за самой дальней партой от двери. Гермиона увидела Ферн и помахала ей рукой. Ферн сначала немного опешила, а затем улыбнулась и помахала в ответ.

Лили сидела как обычно на первом ряду, однако рядом с ней сидел и Джеймс. Они о чем-то шептались друг с другом, и Гермиона не могла не заметить маленький фиолетовый синяк на шее Лили. Она еле удержалась, чтоб не фыркнуть. И вправду, озабоченные подростки!

− Сегодняшний урок, − начала Минерва без всяких предисловий, − проверит ваши способности к колдовству, а также ваши навыки трансфигурации.

В классе послышалось встревоженное бормотание, и Гермиона украдкой взглянула на Снейпа. Его лицо было совершенно бесстрастным. Невольно ей подумалось, уж не сердится ли он на нее до сих пор. Но затем сразу же подумала, почему ее это вообще должно волновать.

− Сначала я хочу, чтобы вы наколдовали бабочку, затем трансфигурировали наколдованное насекомое в птицу, а потом обратно в бабочку, − распорядилась Минерва. − Поднимите руку, если вам нужна помощь, и я или профессор Грейнджер подойдем к вашему столу.

Гермиона увидела, как Сириус тут же поднял руку, чем немало позабавил мальчишек, сидящих рядом. Минерва ласково покачала ему головой, а он усмехнулся и опустил ее. Гермиона постаралась вложить в свой взгляд, брошенный на него из-за плеча Минервы, как можно больше язвительности.

Класс приступил к работе. Минерва села за свой стол, чтобы проверить бумаги, а Гермиона стояла в передней части класса в течение десяти минут, совершенно скучая, пока не решила пройтись и проверить учащихся.

Лили наколдовала красивую голубую бабочку, которая сидела на ее столе, словно усыпанное драгоценными камнями украшение, в то время как сама держала руку Джеймса и показывала ему правильное движение. Он совершенно не обращал внимания на ее объяснения, вместо этого с некой грустью рассматривая ее.

− Мисс Эванс, пожалуйста, вернитесь за свой стол. Мистер Поттер, вам нужна помощь? − спросила Гермиона.

Джеймс смущенно улыбнулся.

− Нет, профессор Грейнджер.

− Тогда, пожалуйста, займитесь делом. Миловаться будете в Хогсмиде, − сухо сказала Гермиона.

Джеймс и Лили переглянулись и улыбнулись друг другу. Гермиона потерла лоб.

Миловаться? Она никогда так не говорила. Почему она это сказала? Сколько ей лет, восемьдесят девять?

Это звучало так, как сказал бы (скажет?) профессор Снейп .

Ей становилось все хуже!

Гермиона подошла к Ферн. Девушка сидела за своим столом, уставившись взглядом в столешницу, и даже не пыталась колдовать.

− Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс Берк? − спросила Гермиона.

− Я не уверена, что колдовать − мое самое сильное умение, − печально ответила Ферн. − Я все еще не понимаю, как создать что-то из ничего.

− Ну, технически это не создание чего-то из ничего, − сказала Гермиона. − Все наполнено материей. Я имею в виду, что даже сам воздух... − Гермиона замолчала, заметив растерянное, но полное любопытства, выражение лица Ферн.

− Что вы имеете в виду? − спросила она.

− Ладно... Хм... Неважно. Представьте себе это так. Воздух вокруг вас наполнен частицами. Пыль, человеческая кожа, крошечные частицы вещей. Когда вы колдуете, то на самом деле собираете вместе и транфигурируете эти бесконечно малые частицы, чтобы создать одну большую, − сказала Гермиона.

− О-о-о... Хорошо, − сказала Ферн. Она посмотрела на свою палочку и пробормотала заклинание. Гермиона увидела, как с треском появился очень маленький мотылек с одним крылом.

− Ну вот! − улыбнулась Гермиона. − Пять баллов Слизерину.

− Спасибо, профессор Грейнджер! − взволнованно произнесла Ферн.

Гермиона прошла мимо Корбана, который вежливо кивнул ей.

“Кстати, ты прикажешь убить меня через двадцать лет”, − мысленно сказала Гермиона, вежливо кивнув ему в ответ.

Она дошла до Снейпа, который все это время был ее целью.

− Здравствуйте, мистер Снейп, − сказала она.

− Здравствуйте, профессор Грейнджер, − вежливо откликнулся он, не встречаясь с ней взглядом.

− Кар, − воскликнул большой ворон на его столе очень возмущенным тоном.

− Ну, привет! − сказала Гермиона. − Ты очень милый, − добавила она, протягивая руку, чтобы погладить его гладкую черную голову. Он щелкнул клювом и злобно посмотрел на нее.

− Боюсь, не очень, − сказал Снейп и слегка покраснел.

Гермиона рассмеялась.

− Честно говоря, я не получала согласия, прежде чем решиться его погладить.

− Не думаю, что получение чего-либо поможет, − сказал Снейп, настороженно глядя на птицу.

− Нет ничего плохого в том, чтобы знать свои границы, − насмешливо сказала Гермиона. Она посмотрела на птицу, и птица посмотрела на нее в ответ. Девушка рассмеялась.

Ворон склонил голову набок и щелкнул клювом. Пока Снейп и Гермиона наблюдали за этим, мимо проплыла эфирная, кем-то наколдованная бабочка, и ворон мгновенно вскинул голову и одним махом проглотил ее.

“Вот дерьмо”, − подумала Гермиона. Рот Снейпа слегка приоткрылся.

− Профессор Грейнджер, вы не видели... о! − сказала Минерва, подойдя сзади и замолчала, очевидно, заметив птицу.

Минерва обошла вокруг стола, внимательно изучая ворона, прежде чем наложить диагностическое заклинание. Ворон зловеще опустил клюв на стол и уставился на нее черным глазом-бусинкой.

Гермиона решила, что этот ворон та еще чертовски раздражительная тварь, однако он ей понравился. Она смотрела, как Минерва заканчивает рассматривать трансфигурированную птицу.

− Отличная работа, мистер Снейп, пять баллов Слизерину, − сказала Минерва с оттенком удивления в голосе.

− Спасибо, профессор МакГонагалл, − сухо поблагодарил Снейп. Он бросил быстрый вопросительный взгляд на Гермиону, которая лишь приподняла бровь в ответ.

− Тогда продолжайте. Я пытаюсь найти бабочку мистера Ачарьи. Она полетела в эту сторону, − продолжила Минерва, рассеянно оглядывая класс.

− Я уверена, что она найдется, − утешила Гермиона. Минерва кивнула и пошла дальше.

Гермиона обменялась взглядом со Снейпом.

− Упс, − сказала она.

Он отвернулся от нее и опустил глаза.

Наверное, он не хочет, чтобы она болталась поблизости, подумала Гермиона. У нее никогда не получалось общаться с людьми, когда это не было напрямую связано с работой. Снейп, наверное, сидел и думал: “Когда уже свалит эта старуха”, − строго сказала себе Гермиона и решила избавить его от страданий.

− Ну что ж, я оставлю вас, мистер Снейп, − сказала она. − И десять баллов Слизерину за вашу восхитительную птицу.

Снейп сосредоточенно нахмурился и забормотал, двигая палочкой. Ворон прыгнул к ней двумя аккуратными прыжками, и когда он поднялся для третьего прыжка, то рассыпался облаком блестящих черных бабочек, которые вспорхнули и расселись на руках Гермионы.

− Ого! − удивленно воскликнула она. Девушка посмотрела вниз на маленьких бархатных насекомых, которые сидели на рукаве ее мантии, их крылья мягко открывались и закрывались. − Они прекрасны, − выдохнула она, не задумываясь.

− Они не настоящие, − словно защищаясь, уточнил Снейп.

− Может быть, и нет, − согласилась Гермиона, − но волшебство впечатляющее. Я бы даже сказала, что это заслуживает дополнительных баллов.

Снейп пожал плечами.

− Я сделал это не ради баллов, − вполголоса ответил он.

− Даже не во славу благородного Дома Слизерин? − насмешливо-серьезно произнесла Гермиона.

Она тихонько встряхнула руками, и бабочки захлопали своими переливчатыми, изумрудными крыльями, одновременно взлетая и садясь на стол перед ним. Снейп моргнул и посмотрел на насекомых.

− Без палочки и невербально, − заметил он, слегка нахмурившись.

− Я говорила вам, что хорошо владею заклинаниями, − поддразнила Гермиона. Ей показалось, что она уловила тень улыбки на его лице.

Она заметила движение справа от себя и, повернувшись, увидела Эвана Розье с поднятой рукой, на столе которого стояла потрепанная курица с крыльями бабочки, спокойно чистящая свое оперение.

− Э-э, профессор Грейнджер, мне кажется я что-то делаю неправильно, − нерешительно произнес Эван, когда курица удовлетворенно кудахтнула и устроилась на столе как на насесте, засунув голову под крыло.

− Ну, не знаю. Я думаю, этот экземпляр выглядит весьма захватывающе, − одобрила Гермиона. − В конце концов, мутация необходима для эволюции. Так что, кто знает, может быть, вы наоборот все делаете правильно!

Эван недоверчиво посмотрел на нее, и она скрыла очередной смешок небольшим покашливанием.

− Ладно, забудьте. Это была шутка. Давайте начнем с трех баллов Слизерину за помощь курам в их битве за превосходство птиц. А теперь покажите мне какое движение палочкой вы делаете, − сказала Гермиона, отходя от стола Снейпа к Эвану. Она оглянулась на Снейпа, но он все еще смотрел на бабочек.

Она повернулась к Эвану, который начал подробно описывать ей шаги, которые привели к созданию курицы Франкенштейна. И она попыталась забыть, что подросток перед ней, нежно поглаживающий перья своей курицы − с пятнами на подбородке и ярко выраженным адамовым яблоком, которое подпрыгивало вверх и вниз, когда он говорил, − чуть менее чем через пять лет станет одним из последних Пожирателей смерти, которых попытается поймать Министерство. Он убьет трех авроров во время последней схватки, а затем сам будет убит Аластером Муди. Пока она думала об этом, Эван посмотрел на нее с удивленной, глупой улыбкой, когда птица двинулась вперед, чтобы прижаться к его мантии.

Гермионе стало не по себе, но она все равно улыбнулась в ответ. Потому что он еще не был тем человеком. Он был просто мальчиком с талантом к генетической модификации.

Примечания:

От переводчика: Удивительно талантливая MyWitch нарисовала чудесную анимацию и арты для этой истории. “Бабочки”. Посмотрите, не пожалеете!

https://archiveofourown.org/works/23491828

− Думаю, я хочу выглядеть совершенно волшебно. Как настоящая ведьма, − пробормотала Лили справа от Гермионы.

− Ты и так настоящая ведьма, − заметила Гермиона. Они шли в сторону Хогсмида. Минерва шла впереди группы, а Гермиона − сзади, подгоняя отстающих.

− Не все так думают, − сердито сказала Лили и посмотрела на спины Офиухуса Мальсибера (что пили чистокровные, когда называли своих детей?) и Йована Эйвери, которые шли впереди нее.

− Иногда люди думают всякие глупости. Это не делает их правдой, − возразила Гермиона.

− В любом случае, я бы хотела выглядеть соответствующе. Профессор Слагхорн сказал, что пригласит несколько мастеров зелий, чтобы я с ними познакомилась, − взволнованно поделилась Лили.

− Скукота, − проворчал Джеймс, который шел рядом с Лили.

− Спасибо за ваше мнение по этому вопросу, мистер Поттер, − с сарказмом произнесла Гермиона.

− Зачем тратить свое время на зелья? − раздраженно спросил Джеймс у Лили. − У меня достаточно денег, чтобы мы жили безбедно, и тебе не приходилось резать мерзкие ингредиенты.

На Джеймсе было очень пышное пальто с искусно повязанным на шее гриффиндорским шарфом. Его волосы были растрепаны, но Гермиона подозревала, что так и было задумано.

Лили хихикнула.

− Но мне нравятся зелья. Как и твоим родителям.

На Лили тоже был гриффиндорский шарф, а волосы лежали великолепным осенним каскадом вокруг лица. "Наверное, здорово иметь хорошие волосы", — подумала про себя Гермиона, стесняясь прикоснуться к собственным кудрям.

− А мне нравишься ты, − промурлыкал Джеймс и схватил Лили за руку.

"А меня сейчас вырвет", — подумала Гермиона.

− А что насчет прически? − продолжила Лили, обращаясь к Гермионе.

− Вас интересует стиль, который предпочитают волшебники? − спросила Гермиона, и Лили кивнула.

− Ну, − уверенно начала Гермиона, − представьте, что вам сто девяносто лет, и вы совершенно не хотите, чтобы ваши волосы хоть немного подчеркивали или улучшали ваш внешний вид. Вот это и будет стиль, который предпочитают волшебники.

Лили рассмеялась серебристым смехом.

− Смешная шутка, профессор Грейнджер.

− Да, я уморительна. А теперь догоните профессора МакГонагалл. Что-то мне подсказывает, что она ждала всю неделю, чтобы поговорить о волшебной моде, − проинструктировала Гермиона.

− Хорошая идея, спасибо, профессор Грейнджер! − сказала Лили и пошла вперед с Джеймсом, раскачивая их соединенными руками.

− А как насчет моей прически, профессор Грейнджер? − пропищал фальцетом Сириус слева от Гермионы. Он захлопал длинными ресницами, глядя на нее.

"Такая внешность − и ни грамма интеллекта", − сокрушенно подумала Гермиона.

− Вам, без сомнений, стоит побриться налысо, − предложила она. − Это довольно кардинальная смена образа, но уверена вам пойдет.

− Ни за что, − сказал Сириус, яростно тряхнув своими пышными темными локонами. Он отсалютовал ей, а затем трусцой побежал к Джеймсу и Лили.

− Как вы себя чувствуете, мистер Люпин? − Гермиона спросила Ремуса, который шел бок о бок с притихшим Питером.

− Лучше, спасибо, профессор Грейнджер, − ответил он.

− Отлично, − удовлетворенно сказала она и обратилась она ко второму мальчику: − А вы, Питер?

− Я? О, да. Я в порядке, − рассеянно ответил Питер. Его взгляд был устремлен вперед, и Гермионе стало интересно, что его заинтересовало.

Она посмотрела вперед, где Минерву допрашивала очень взволнованная Лили. Гермиона знала точный момент, когда девочка упомянула, что именно Гермиона предложила ей поговорить с главой своего факультета, когда Минерва бросила на нее злобный взгляд через плечо. Гермиона состроила в ответ невинное выражение лица: “Кто − я?” Хa!

В нескольких шагах впереди Гермионы рядом с Мальсибером (что было легче запомнить, чем Офиухус), Йованом и Эваном шел Снейп. Другой юноша, Барнаби Уилкс, оживленно болтал с остальными. Гермиона раньше никогда не видела Снейпа в компании сокурсников и исподтишка наблюдала за ним. По крайней мере, вероятность нападения на него была меньше, учитывая, кто его окружал. Даже волшебники из “Восьмерки” отказались бы от перспективы случайного убийства одного из самых могущественных и преданных последователей своего любимого Волдеморта в погоне за Снейпом.

Снейп был одет в старую куртку... (кожаную!), черные джинсы и берцы, с шарфом Слизерина, заправленным за воротник. Гермиона слегка покачала головой. Она никогда бы не представила его в чем-то настолько повседневном. Раньше ей казалось, что даже в пору юности он носил сюртук. И что взрослого Снейпа хватил бы удар, если бы его заставили надеть наряд, на котором не было четырехсот тысяч пуговиц.

Когда они добрались до деревни, Минерва всех проинструктировала о времени нахождения и месте встречи. Все подростки притворились, что внимательно слушают. Так же поступила и Гермиона. После этого ученики начали расходиться небольшими счастливыми группами.

Гермиона попрощалась с Минервой, пообещав встретиться с ней позже, и начала свой собственный обход Хогсмида. Она бродила по мощеным улицам, ныряя в переулки и устанавливая мини-версии своего заклинания распознавания лиц. Это был приятный способ провести день. Было очень приятно вернуться к работе, в которой она действительно была хороша. В отличие от преподавания, которое выходило у нее весьма посредственным.

Ее последней остановкой были “Три метлы”. Она собиралась установить там небольшую прослушку, а затем встретиться с Минервой в "Кабаньей голове" и после этого, возможно, заглянуть в магазин "Волшебной одежды Гладрагса". Паб выглядел так же, как она помнила, и как только она вошла внутрь, ее встретила широкая улыбка Розмерты. В это время она была ровесницей Гермионы.

Хорошо.

Гермиона сразу же поклялась лучше питаться, заниматься спортом и попытаться что-то сделать со своими волосами.

− Не хотите чего-нибудь выпить? − спросила богиня в человеческом обличье за барной стойкой, которая звалась Розмертой, когда общалась со смертными.

− Через минуту. Мне кажется, я что-то здесь уронила! − воскликнула Гермиона и облокотилась на стол в углу паба. Он находился в самой темной части паба и обеспечивал наибольшее уединение. Если бы волшебники по какой-либо причине пришли в это здание, их бы привлекло это место. Она установила свое заклинание распознавания лиц и наложила чары подслушивания, которые могла бы удаленно активировать, если ей поступит сигнал.

Черт возьми, она была хороша.

Очень довольная проделанной работой, Гермиона решила пойти в туалет, чтобы проверить свои подслушивающие чары. Открыв богато украшенную дверь, Гермиона чувствовала довольство ровно до момента, как до неё донёсся комментарий зачарованного зеркала.

− Я смотрю, на улице ветрено, − язвительно прокомментировало зеркало.

Гермиона посмотрела на себя в зеркало.

Ей действительно нужно было что-то сделать со своими волосами.

Гермиона попыталась уложить свои кудри так, чтобы они напоминали нормальную человеческую прическу, однако это оказалось не так просто. Примерно через пятнадцать минут зеркало вежливо кашлянуло.

− Думаю хватит, милочка, ты сделал,а все что могла, − проговорило оно.

Гермиона посмотрела на свое отражение. Она выглядела так, словно бегала по аэродинамической трубе и одновременно проводила эксперименты со статическим электричеством. Гермиона вздохнула. Если не мыть голову и не начинать все сначала, это был лучший результат, которого она могла достичь.

Решив оставить все как есть, она достала палочку и активировала подслушивающее заклинание, чтобы проверить, работает ли оно. Ее палочка слегка завибрировала, и из дерева начали доноситься приглушенные голоса.

− … от тебя здесь воняет.

− Мне не нужны проблемы, я просто жду друзей, чтобы выпить.

− Разве нет где-нибудь хорошего маггловского бара, в который тебе следовало бы пойти? Погоди, а есть ли вообще хорошие маггловские бары?

− Просто дай мне пройти.

− Я так не думаю. Мне кажется, нет, я уверен, что есть предел для грязнокровок, и думаю, что мы уже достигли его, не так ли, Эйвери?

− Да, и предела нет.

Раздался смех нескольких голосов, и Гермиона с удивлением посмотрела на палочку. Что за херня?

Она осторожно приоткрыла дверь туалета и увидела спину Розмерты, далеко на другой стороне бара, разговаривающей с несколькими посетителями. Она высунулась из-за двери еще сильнее и увидела Дирка, стоящего возле стола, который она ранее зачаровала, его движение блокировала тонкая серебряная трость, которую она сразу же узнала.

Чертов Малфой.

Блять.

Гермионе стало дурно. Она нахмурилась и сделала глубокий вдох. Затем вышла и подошла к столу.

− Привет, − сказала она настолько уверенно, насколько могла.

Дирк повернулся к ней с видимым облегчением.

− Профессор Грейнджер, − произнес он.

Все сидящие за столом посмотрели на нее. На лице Люциуса была легкая улыбка, до жути знакомая, но он был гораздо моложе, чем она ожидала. Он выглядел едва переступившим порог юности, и это помогло. Она почувствовала, что на этот раз возраст и опыт на ее стороне.

− Профессор Грейнджер, − сказал Люциус, словно перекатывая ее имя во рту. − Я так много слышал о вас.

− Отлично, − произнесла Гермиона.

Она сложила руки и попробовала свою версию взгляда Минервы на других обитателях стола: Малсибере, Йоване, Эване, Барнаби и Снейпе. Остальные почти сразу же отвели взгляд, но Снейп встретил ее взгляд холодно и уверенно.

− Идите, мистер Крессвелл, − сказала Гермиона.

Люциус опустил трость, и Дирк поспешил прочь.

− Итак, мальчики, − произнесла Гермиона, сознательно подчеркнув слово "мальчики", − может, стоит и другим позволить хорошо проводить время?

− Все хорошо проводят время, − невинно отозвался Люциус.

− Похоже, что мистеру Крессвеллу было не так приятно, как вам, − парировала Гермиона.

− Неужели? Я должен извиниться перед ним за это недоразумение, − спокойно сказал Люциус. Он подвинулся на сиденье. − Может, выпьете с нами?

− Это очень заманчиво, − солгала Гермиона, − но, боюсь, у меня встреча, и мне пора идти.

− Вы же... не испугались составить нам компанию? − спросил Люциус со злобной ухмылкой.

Гермиона заставила себя рассмеяться.

− Боже мой, нет, вы меня совсем не пугаете.

Голубые глаза Люциуса сузились. Другие мальчики за столом с интересом переводили взгляд с него на Гермиону.

− Не пугаю? − вяло переспросил Люциус.

Гермиона уставилась на него.

− Нет. Нисколько. Ни капли. Мне пора. До свидания, господа Эйвери, Малсибер, Розье, Уилкс и Снейп, скоро увидимся. Прощайте, мистер Малфой, приятного вам аппетита, − сказала Гермиона и заметила, как изменилось выражение лица Люциуса, когда она упомянула его имя.

Используя всю силу воли, Гермиона вежливо кивнула, развернулась и медленно и спокойно вышла за дверь.

Она продолжала медленно, спокойно идти и улыбаться, пока не дошла до Гладрагса. Она прошла по переулку к задней части магазина, а затем медленно и спокойно наклонилась и ее вырвало.

В ее времени, можно сказать, Люциуса Малфоя уже не было.

Нарцисса заметила это первой. Незначительные моменты рассеянности, мелькавшие то тут, то там среди обыденности. Забытая встреча с Драко за обедом, пропущенная встреча в Гринготтсе, вылетевшая из головы годовщина свадьбы. Потом начались проблемы со сложными заклинаниями, например, он взорвал шкаф, когда неправильно произнес слово.

Сначала Драко пытался объяснить это, ссылаясь на травмы, полученные на войне и в Азкабане. Но он забеспокоился, когда его отец не смог понять, как покинуть их оранжерею, чтобы вернуться в свою спальню. Люциус просидел там несколько часов, пока один из домовых эльфов не нашел его. Старший Малфой даже не подумал позвать одного из них.

Медики в больнице Святого Мунго были сбиты с толку, но Гермиона предложила Драко отвести его к специалисту магглу. Драко не хотел, но Нарцисса... Нарцисса!.. настояла. Все оказалось так, как и боялась Гермиона. После тщательного обследования выяснилось, что у грозного бывшего Пожирателя смерти фронтотемпоральная деменция. Драко рассказал об этом Гермионе после того, как им сообщили диагноз Люциуса. Он был опустошен. Гермиона же думала, что всему виной могло быть повсеместное использование круциатуса Волдемортом на своих подчиненных. Вполне возможно, оно разрушило клетки его мозга, вызвав болезнь. Трудно сказать. Волшебников вообще мало интересовало воздействие заклинаний на анатомию человека.

Нарцисса пыталась сохранить в доме как можно больше ощущения нормальности: наняла больше домовых эльфов, установила ограждения, чтобы защитить Люциуса, если он отправится блуждать, и, наконец, отобрала у него палочку, заменив ее обманкой.

Гермиона в последний раз видела Люциуса на свадьбе Драко и Астории. Во время грандиозного вечера, проведенного в Поместье (фу!) после церемонии, Гермиона увидела Люциуса, сидящего в одиночестве в углу. Она подошла к нему, чувствуя легкую жалость к этому потеряному покорному человеку. Он был совсем не похож на того надменного аристократа, которого она помнила.

− Здравствуйте, мистер Малфой, могу я вам что-нибудь принести? − вежливо спросила она.

Он повернулся и посмотрел на нее затуманенным блеклым взглядом.

− Я вас знаю? − спросил он в ответ смущенным голосом.

− Да, мистер Малфой, я Гермиона Грейнджер, − мягко ответила она.

При этих словах она увидела, как что-то щелкнуло внутри него. Его глаза больше не были расфокусированы, вместо этого в них вспыхнула ярость.

− Ты! − зарычал он на Гермиону.

Затем он бросился на нее и, прежде чем она успела что-либо сделать, обхватил обеими руками ее шею и начал душить. Гермиона сначала боролась с ним, и попыталась оттолкнуть, но он усилил хватку и ткнул большими пальцами в ее трахею. Когда окружающее стало покрываться пеленой, из её тела вырвался неконтролируемый поток магии, который отбросил Люциуса.

Она рухнула на пол, а Драко и Астория уже бежали к ней. Люциус был в порядке, просто оглушен. Но шея Гермионы была покрыта синяками, и она едва могла говорить. Пообещав плачущей Нарциссе не вызывать авроров, она отправилась в больницу Святого Мунго. Они вылечили ее шею и дали несколько зелий, чтобы залечить повреждения, которые он ей нанес.

Сидя на больничной койке, она думала о нападении. И как Люциус, когда душил ее, наклонился к ее уху и прошептал.

Теперь ты меня боишься?

В то время Гермиона отнеслась к этому как к странному замечанию, вызванному влиянием расстройства на его мозг. Но теперь она совсем так не думала.

Теперь Гермиона думала совсем иначе.

Он вспомнил ее.

Потрясенная Гермиона встретилась с Минервой в "Кабаньей голове", где её тут же заставили выпить виски (которое она ненавидела), но которое, по мнению Минервы, якобы обладало лечебными свойствами и было прекрасной альтернативой Перцовому зелью. Минерва заметила, что Гермиону слегка подтряхивало, и была обеспокоена. Но Гермиона успешно отмахнулась от вопросов Минервы с опытом человека, который регулярно избегал рассказывать о своей жизни своим друзьям. В итоге они съели очень подозрительный пирог со свининой, прежде чем отправиться на место встречи.

Удивительно, но к означенному времени и месту собрались все студенты. Убедившись, что все в сборе, они отправились в замок. Минерва снова зашагала впереди, а Гермиона − сзади.

Прошло совсем немного времени, прежде чем парни из Слизерина отстали, чтобы идти рядом с ней. Им еще предстояло пройти долгий путь в совершенствовании своей напускной беззаботности, а она была именно "напускной", что сразу же заметила Гермиона.

− Профессор Грейнджер, у меня для вас кое-что есть, − произнес Йован, как он явно считал, невинным тоном.

Он сунул руку в карман своего пальто и протянул Гермионе небольшую, но очень красивую серебряную брошь в форме змеи с крошечным изумрудом вместо глаза. Гермиона взяла и с интересом взглянула на подарок.

− Это от Люциуса, − вмешался Мальсибер, прежде чем она успела задать вопрос. − Это подарок для сотрудников, которые занимают должность главы Слизерина.

− Традиция, − добавил Йован.

Гермиона посмотрела на прекрасное украшение.

− Ну-ну, − сказала она. − Как великодушно с его стороны.

Она внимательно осмотрела брошь, прежде чем наложить диагностические чары.

А-а-а.

Вот оно. Заклинание прослушки было плотно скрыто под тремя очень хитрыми маскирующими чарами. Это была хорошая магия, и она сомневалась, что кто-то, кто не зарабатывал на жизнь поиском и снятием проклятий с вещей, мог бы обнаружить это. Она слегка покачала головой.

Малфой.

Несколько наложенных Finite Incantatem сняли маскирующие заклятия, а потом Гермиона изучила заклинание подслушивания, прежде чем отменить его.

Интересно.

Очевидно заклинание активировалось от кодового слова, хотя она не знала, что это за слово. Но сейчас брошь, свободная от заклинаний, была всего лишь декоративным украшением. Гермиона приколола ее к своему плащу.

− Подарок прекрасный, − сказала она. − Правда, на мой вкус, слишком уж любящий погреть уши, но это было легко исправить.

Мальчики посмотрели на нее с виноватым выражением лица − за исключением Эвана, который рассмеялся.

− А я говорил вам, что профессор Грейнджер слишком умна, чтобы попасться на эту удочку, − торжествующе произнес он.

− Я бы добавила вам баллы за проницательность, если бы вы не были столь самодовольным, − сказала Гермиона Эвану, и он улыбнулся в ответ.

− Простите нас, профессор Грейнджер, − произнес Барнаби, − Люциус попросил передать вам ее.

− И я просто в восторге, − заверила Гермиона. − Я буду носить ее каждый день, и вы все сможете смотреть на нее и напоминать друг другу, что не стоит подсовывать мне заколдованные украшения. А если все-таки попытаетесь, то там должно быть намного больше изумрудов и, возможно, даже бриллиант. Как минимум три карата.

Студенты кивнули и что-то невнятно пробормотали, соглашаясь с ней. Мальсибер бросил на нее долгий взгляд, в котором даже читался оттенок невольного уважения.

− Давайте, идите дальше обсуждать свои коварные планы, − сказала Гермиона, указывая немного вперед, где шли студенты Слизерина в своих зелёных шарфах. Ребята драматично закатили глаза, но направились вперед к другим ученикам.

Гермиона хмыкнула про себя.

Они были хитрыми маленькими ублюдками. Но насколько заклинание прослушки отличалось от зачарованной карты, которую, как она знала, везде таскал с собой Джеймс? В волшебном мире совершенно не ценили частную жизнь других. Что казалось общей чертой среди избалованных богатством чистокровок, независимо от их принадлежности к факультету.

− Профессор, − раздался низкий, нерешительный голос слева от нее.

− Мистер Снейп, разве вы не собираетесь присоединиться к своим друзьям? − спросила Гермиона.

− Я собирался рассказать вам о броши, − пояснил он.

Гермиона повернула голову, чтобы взглянуть на него, пока они шли. Он засунул руки в карманы и зарылся в свой шарф, как будто пытался скрыться.

− Ну, я ужасно подозрительный человек, так что, к счастью, вам не пришлось этого делать, − спокойно сказала она.

− Я бы рассказал вам, − повторил он. − Когда других не было бы рядом.

− А-а-а. Вроде как и дали брошь и спасли одновременно, − уточнила Гермиона.

Снейп кивнул.

− Пытаясь угодить всем, вы себе жизнь не облегчите, − сказала она.

Снейп тяжело вздохнул, но не ответил на комментарий. Вместо этого он посмотрел на нее своим обычным пустым выражением лица.

− Вам не нравится Люциус, − прямо заявил Снейп. − Разве вы не собираетесь предостеречь меня от общения с ним?

− Я не ваш учитель, − сказала Гермиона. − Вам не нужно искать моего расположения.

− Но он вам не нравится, − настаивал Снейп.

− Не то что бы, − произнесла она задумчиво. − Но какая разница?

Снейп взглянул на нее и нахмурился.

− Я думаю, вы его беспокоите.

− Еще бы, − сказала Гермиона. − Он не знает, чего я хочу, и бесится. Поэтому и пытается найти информацию, которая поможет ему решить, друг я ему или враг.

− Верно, − согласился Снейп.

Несколько мгновений они шли молча.

− А что, если он подумает, что вы враг? − спросил Снейп.

− Ну, думаю, тогда будет много взмахов волосами и постукивания тростью, − ответила Гермиона и рассмеялась над своим собственным заявлением. Малфой, конечно, был мерзавцем-социопатом, но... с шикарными волосами.

Снейп тоже рассмеялся. Затем слегка кашлянул.

− Мне жаль, что я вышел из себя в тот день, − тихо произнес он.

− Ах, да. Точно. Спасибо, что извинились. Думаю, я понимаю, почему вы так поступили, − призналась Гермиона.

Снова последовала долгая пауза, и Гермиона засунула руки в карманы, чтобы куда-то их деть. Разговор со Снейпом иногда напоминал ей укрощение дикого животного. Приходилось тщательно продумывать каждое предложение, иначе одно неосторожное слово − и Снейп снова замыкался в себе. Но в том-то и проблема, что у нее была привычка часто говорить и делать что-то не то.

− Я не хочу, чтобы вы разочаровались во мне, − наконец сказал Снейп.

Гермиона внезапно остановилась, и он тоже остановился. Она повернулась к нему.

− Совершать ошибки − это нормально, − осторожно прговорила она. − Я имею в виду, все так делают. Иногда вы можете разочаровать меня, а иногда я могу разочаровать вас, мистер Снейп. Это нормально. Людям свойственно ошибаться.

− Но я не понимаю, чего вы от меня хотите. Каким вы хотите, чтобы я был, − пожаловался Снейп.

− Я не хочу, чтобы вы подстраивались под меня. Оставайтесь верным себе. Не нужно принимать решения за меня, или за Люциуса, или за кого-то еще. Вы должны следовать своим собственным путем, − сказала Гермиона.

Снейп, казалось, был в замешательстве от этого совета.

− Но что произойдет, если я сделаю неправильный выбор? Поступлю неправильно?

− Вы всегда можете передумать, − заметила Гермиона. − Никогда не поздно решить поступить по-другому.

− Ну да, − с сомнением сказал Снейп.

Они продолжили идти. На этот раз никто из них не нарушил полной тишины, повисшей между ними. Гермиона подумала о клятве. Пока она с ним разговаривала, ее даже не кольнуло. Возможно, ничего из того, что она сказала, не имело для временной линии, да и для Снейпа, никакого значения. Возможно, она вообще никак не повлияла на его жизнь. Что, в конце концов, и было ее работой. Ну и что, что она была вполне заменяемой и неважной?

Просто эта конкретная операция оказалась немного сложнее других. Она принимала происходящее слишком близко к сердцу. И это касалось не только общения со Снейпом. Гермиона еще не отошла от краткой встречи с Розмертой и чувствовала себя большим мешком дерьма, перевязанным измятым, поникшим бантом.

Ее гипотеза, которую она обдумывала с момента встречи с Люциусом, была более сложной. Что, если она уже была частью этой временной линии? В голове сразу пронеслись события связанные со Снейпом, когда он помогал ей в приготовлении зелья. В этом времени она пригласила его присоединиться к ней с комментарием “Если вы собираетесь болтаться вокруг”, поскольку решила, что это смешно. Маленькая шутка над собой. В конце концов, именно он сказал ей это. Но что, если взрослый Снейп сделал то же самое? Что, если он сказал ей это по тем же причинам. Замкнутый цикл шуток.

У Гермионы разболелась голова.

Именно поэтому перемещения во времени строго контролировались. В любом случае идея временных линий была такой туманной концепцией. Даже департамент лишь частично понимал, когда и как все можно изменить. Они принесли клятву в качестве меры предосторожности. Никто не должен путешествовать с конкретным намерением что-то изменить. Как кто-то мог быть уверен, что все не изменится к худшему? Наиболее вероятным результатом был бы полный распад самого времени.

Но...

Но если она была частью этой временной линии, почему никто больше не помнил ее? Минерва, Помона, даже Роланда? Они никогда даже не намекали на это в будущем / настоящем Гермионы. И сам Снейп. Если не считать инцидента с варкой аконитового зелья, все остальное время по отношению к ней он вел себя как придурок (что, наверное, было даже и к лучшему).

Тьфу. Все было слишком запутанно.

Гермиона решила дать событиям идти своим чередом. Ей нужно сначала найти двух волшебников, а потом уже и действовать дальше. Не стоило взваливать на себя слишком много… как мысленно, так и эмоционально.

− Я слышал, как вы говорили с Лили, э-э... о вечеринке профессора Слагхорна, − наконец произнес Снейп.

− Да. Тоже идете? − спросила она.

− Да, − ответил он, пожимая плечами.

− Что, тоже нужен совет по прическе? − ухмыльнувшись, спросила Гермиона.

− Ни в коем случае, − сказал Снейп. − Все знают, что для настоящего волшебника это или французская коса или ничего.

Гермиона безудержно рассмеялась.

− Вот именно. И как раз то, что нужно, чтобы подчеркнуть эти скулы.

Гермиона ляпнула это, не подумав. Она повернулась к Снейпу, чтобы извиниться, и увидела, что он густо покраснел. Он откинул волосы, чтобы скрыть лицо.

− Простите, мистер Снейп, − покаянно произнесла Гермиона. − Это было неуместно.

− Все в порядке, − ответил он, однако румянец так и не сошел с его лица.

− Ну что ж, давайте перейдем к менее гламурной теме, − Гермиона попыталась перевести разговор в другое русло, чтобы дать ему возможность прийти в себя. − Не хотели бы вы потренироваться в совместном приготовлении зелий?

− Еще как, у меня есть время по выходным. Обычно я заканчиваю свои эссе к воскресенью, − ответил Снейп.

− Отлично, − сказала Гермиона. − Я подумаю, какое время подойдет лучше всего, и сообщу вам.

− Возможно, мы могли бы поговорить об этом на вечеринке завтра вечером? − небрежно произнес Снейп. “Слишком небрежно”, − с подозрением подумала Гермиона. − Я имею в виду, что вы будете там. И я собираюсь там появиться.

− Верно, но там будут полезные люди, которых специально пригласил профессор Слагхорн. Люди, которые могли бы познакомить вас с целым рядом других полезных людей. И все вместе вы будете полезны друг другу, − объяснила она.

− Но вы — самый полезный человек, которого я встречал, − сказал Снейп.

− О! − удивленно произнесла Гермиона.

Что ж, это было неожиданно.

Снейп, похоже, тоже нашел это неожиданным, и на мгновение сам опешил от того, что выпалил. Прежде чем Гермиона смогла хоть что-нибудь сказать, он резко развернулся и зашагал к сокурсникам шедшим впереди, пока не догнал Мальсибера и остальных. Он так и не обернулся.

* * *

На следующее утро Гермиона не увидела Снейпа. Однако время пролетело незаметно, поскольку в библиотеке был пойман Гилдерой, продававший свои поцелуи девочкам. Гермиону же вызвал возмущенный мальчик, которому отказали в покупке поцелуя. Гермиона была в ярости, готовая пропесочить паренька и разразиться замечательной тирадой о принуждении и праве каждого распоряжаться своим телом, когда выяснилось, что единственная причина, по которой Локхарт отказался от сделки, заключалась в том, что мальчик предложил три кната вместо пяти. “Хочешь Гилдероя − плати”, − заявил Локхарт, что одновременно удивило и позабавило Гермиону.

Как только была согласована надлежащая плата, конфликт был улажен. За исключением, конечно, того, что Локхарт торговал поцелуями в библиотеке. К ужасу оставшейся без поцелуев вереницы возлюбленных, Гермиона отправила его обратно в общежитие, чтобы он отдохнул и пересмотрел свой жизненный выбор.

Единственным плюсом этого дня было то, что Регулус заглянул к ней в кабинет с букетом черных орхидей. Очевидно, это был “знак уважения от Слизеринского факультета”. Что бы, черт возьми, это ни значило. В любом случае Гермиона приняла их сдержанно, надеясь, что это была правильная реакция в соответствии с нормами чистокровного этикета. Ее попытка быть вежливой, похоже, окупилась, и она была вознаграждена церемонным поклоном и еще более чопорной улыбкой.

Вернувшись в свои покои, она наложила на цветы все диагностические чары, какие только знала, но они оказались именно тем, чем выглядели. Цветами. Невинными, даже отдаленно не похожими на подслушивающее устройство, цветами. Так что единственное, что оставалось сделать, это поставить их в вазу с водой и наложить на букет крошечное заклинание стазиса на случай, если они очнутся посреди ночи и попытаются съесть ее лицо.

Относиться к чистокровным, казалось Гермионе, было все равно, что страдать эмоциональным запором. Она помнила об этом, когда готовилась к небольшому собранию Горация и пыталась подобрать одежду так, чтобы весь её вид говорил о том, что она не знает о существовании антибиотиков, а также совершенно не одобряет женщин, демонстрирующих открытую кожу и имеющих независимое мышление.

Возможно, это был эффект от орхидей, а может быть, и что-то другое, но в последнюю минуту Гермиона зачаровала свою мантию в глубокий темно-зеленый цвет. Не так страшен Слизерин, как его малюют, решила она.

Прежде чем покинуть свои покои, она еще раз окинула взглядом в зеркале свой наряд. Приемлемо. Мантия была красивой, хорошо сидела на ней, и хотя это был не Святочный бал или нечто подобное, но она выглядела весьма неплохо. Гермиона оценивающе оглядела зеленую мантию. Если бы Рон мог ее увидеть, он бы упал замертво. Он дольше всех держался за эти дерьмовые факультетские представления и всякий раз, когда напивался, громко твердил, что это не имеет никакого отношения к бурной интрижке с Миллисент Булстроуд, с которой он закрутил через год после разрыва с Гермионой. Милли, по всей видимости, оказалась просто фейерверком в постели, но бросила Рона после того, как стало ясно, что он больше похож на бенгальский огонь.

Вместо письма с утешениями Гермиона отправила ей открытку с поздравлением, потому что, в конце концов, она тоже была на ее месте. Рона мог набрать много очков в квиддиче, но очень мало в будуаре. Гризельда, с другой стороны, объяснила Гермионе, что просто взяла ситуацию под контроль и, как хороший тренер, упорно работала над улучшением результатов Рона. Она казалась счастливой, и он тоже. Что, безусловно, только доказывало − если Рон не был великолепен с Гермионой, это вовсе не означало, что он не мог быть великолепен с кем-то другим.

Гермиона пришла на мероприятие заранее, как и обещала Горацию, и заняла удобное место в углу комнаты, наблюдая, как студенты постепенно заполняли зал. Она была рада увидеть Ферн, а также удивительно умную четверокурсницу со Слизерина по имени Айя, которая сварила самое совершенное противоядие, которое Гораций видел хоть у кого-то в этом году. Лили привела Джеймса, и ее прическа выглядела фантастически, что означало, что она не воспользовалась ни одним из советов Гермионы. Что, вероятно, было хорошим вариантом. Она ещё успела увидеть как пришли Дирк и Регулус, прежде чем люди стали прибывать нескончаемым потоком.

Гермиона была удивлена, что большинство учеников подошли поздороваться, независимо от принадлежности к факультету. Ей казалось, что ее просто терпят в классе, но, возможно, они считали её заслуживающей внимания. Она не была великим или даже очень хорошим учителем... но, возможно, она была "вполне компетентной".

Это была ошеломляющая новость.

Скорее всего, тщеславие вскружило ей голову, но мозг Гермионы явно не работал в полную силу, когда она снова посмотрела на вход.

У неё перехватило дыхание, когда она заметила на входе высокую фигуру в чёрном. Такие знакомые иссиня-чёрные волосы свисали до плеч, и она ненадолго забыла, где находится. Когда.

Профессор Снейп.

Он повернулся, знакомо взмахнув мантией, и она увидела, что это вовсе не профессор Снейп. Это был мистер Снейп. Гермиона почувствовала облегчение. Он увидел ее и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.

Он подошел к ней, и Гермиона сдержала широкую улыбку, заметив как он невольно прихорашивается.

− Профессор, здравствуйте, − сказал Снейп.

− Здравствуйте, мистер Снейп. Я ужасно разочарована вашей прической. Разве вы не обещали мне французскую косу? − ухмыльнувшись, произнесла Гермиона.

Он смущенно коснулся своих волос.

− Да. Но я не хотел перетягивать всё внимание на себя.

− Как галантно с вашей стороны, − сказала Гермиона. − Мне нравится ваша мантия, − добавила она.

Он осмотрел себя сверху до низу.

− Благодарю вас. Она новая.

− Заметно. Но, мне кажется, у нее слишком много пуговиц, − прокомментировала Гермиона.

− Мне нравятся пуговицы, − возразил Снейп.

− Очевидно, − кивнула Гермиона.

Он ухмыльнулся.

− Пуговицы недооценивают.

− Преступно, − со всей серьезностью согласилась она.

− Итак... гхм… − нерешительно произнес Снейп. − Хотите, я принесу вам что-нибудь выпить?

Гермиона посмотрела на него. Он очень заметно задержал дыхание. Она не была уверена, что именно так общалась с кем-либо из своих учителей в Хогвартсе. Приносила ли она кому-нибудь выпить? Ей вдруг вспомнилось, как она принесла Филиусу напиток на вечеринке у Горация, на которую ходила с Кормаком. В тот вечер она еле отбилась от лап и болтовни своего спутника, чтобы поговорить с Филиусом о дополнительных занятиях по чарам.

Что ж. Значит, все было в порядке. Верно? Просто возможность сделать приятное учителю, на которого равняешься.

Верно?

Верно.

Тогда все было в порядке.

− Спасибо, − произнесла она после паузы. − Это очень любезно с вашей стороны.

Прежде чем она успела сказать ему, какой напиток ей нравится, он исчез, лишь черная ткань закружилась вокруг него.

“Это так сюрреалистично”, − тихо пробормотала Гермиона.

Снейп вернулся, держа в руках три бокала.

− Я не знал, что вам понравится, − сказал он, − поэтому принес три разных напитка.

Он выглядел одновременно неловким и смущенным, что совершенно не соответствовало строгой мантии, в которую он был одет и которая у Гермионы ассоциировалась с ее требовательным профессором.

Ей больше нравился неуклюжий подросток Снейп. Хотя она толком не знала его взрослым. Так что, возможно, он не сильно изменился. Просто она никогда не видела эту его часть.

Ей было интересно, краснел ли когда-нибудь взрослый Снейп. Она не могла себе этого представить. Во-первых, для этого в его жилах должна была течь кровь, а не лед. Во-вторых, он должен был испытывать человеческие эмоции. Оба этих недостатка взрослого Снейпа, исключали такую возможность. Конечно же.

Но только не для мистера Снейпа. Он легко краснел.

− Хорошее решение, − сказала Гермиона. − Один для меня, один для вас и один запасной…

− Для меня, − промурлыкал Люциус ей на ухо.

Только годы тренировок остановили Гермиону от того, чтобы вздрогнуть и громко выругаться. Она сумела скрыть свою реакцию, исключая удивленное моргание. Люциус протянул руку и забрал у Снейпа второй бокал. Снейп слегка нахмурился, но затем выражение его лица почти сразу стало нейтральным. И он с совершенно невозмутимым видом отпил из своего бокала.

Гермиона подумала, что, наверное, должна быть невероятно впечатлена его способностью контролировать свои эмоции, точно так же, как она видела на матче по квиддичу. Но от этого ей стало только грустнее. Чтобы столь эффективно подавлять свои эмоции, нужно было иметь долгую практику. И в этой мысли не было ничего хорошего.

− Я так надеялся, что мы сможем поговорить по-настоящему, − сказал Люциус. − В нашу прошлую встречу у нас не было такой возможности.

− И с тех пор я лелею в душе глубокое разочарование, − сухо ответила Гермиона.

Правая бровь Люциуса слегка приподнялась, и он отпил из своего бокала.

− Что ж, к счастью, я здесь, чтобы помочь вам пройти через это, − заверил он.

− Вообще-то… − начал Снейп. Гермиона и Люциус оба повернулись к нему. − У нас с профессором Грейнджер дискуссия, − храбро закончил он.

− И вы можете провести еще одну позже, − сказал Люциус. − Почему бы тебе не пойти и не пообщаться с присутствующими гостями?

Снейп открыл рот, и Гермиона была уверена, что он собирается снова возразить.

− Кроме того, − добавил Люциус. − Ты мог бы заодно похвастаться и мантией, которую я тебе купил. Глядя на тебя, я весьма доволен выбором.

Гермиона почти видела, как волна унижения захлестнула Снейпа. Он мгновенно сдулся. Его плечи опустились, как и его голова.

"Ну и скотина Малфой", подумала Гермиона. На самом деле ей вообще не хотелось с ним разговаривать, но ей было интересно, догадается ли он о появлении волшебников. Он казался человеком, который любит все знать. Так что разговор с ним был потенциально полезен.

− Может, я найду вас позже после того, как поговорю с мистером Малфоем? − обратилась Гермиона к Снейпу. − Нам все еще нужно согласовать время наших дополнительных занятий.

Снейп посмотрел на нее и кивнул. Он бросил на них обеспокоенный взгляд, прежде чем уйти. Дважды он оглянулся в их сторону.

− Юный Северус определенно проникся к вам симпатией, − прокомментировал Люциус.

− Я умею располагать к себе людей, − сказала Гермиона, и увидела, как его губы слегка скривились от ее уверенного ответа.

Люциус сделал глоток.

− Я вижу, вы приняли небольшой знак моего уважения за вашу работу с моим бывшим домом.

Гермиона коснулась пальцем серебряной броши в виде змеи, которую прикрепила к своей мантии.

− Так заботливо с вашей стороны, − сухо прокомментировала она.

− В ней есть сдержанная элегантность, − отметил Люциус. − Такую вещь можно носить постоянно.

− Я обязательно так и сделаю, − солгала Гермиона.

Она посмотрела через комнату сквозь толпящихся гостей и увидела Лили, оживленно болтающую с пожилым волшебником. Джеймс стоял справа от нее с очень угрюмым выражением лица.

− О чем только думает Гораций, составляя список гостей? − заметил Люциус, проследив за ее взглядом в сторону Лили.

− Он ищет одаренных людей везде, где может их найти, − ответила Гермиона. − Я ценю находчивость. Многие важные люди так делают.

Люциус оценивающе посмотрел на нее.

− Действительно. Они так и делают.

Гермиона продолжала наблюдать за тем, как Лили общается с высокопоставленным гостем, в то время как Джеймс дулся. Она осмотрела комнату и слегка удивилась, заметив Минерву, разговаривающую со Снейпом. И они оба казались достаточно счастливыми... или, по крайней мере, не явно несчастными.

"Вот это да."

− Вас нелегко понять, мисс, − произнес Люциус.

− Мне нравится думать, что я загадочна, − возразила Гермиона. − Если хотите узнать что-то конкретное, я могу рассказать вам сама. Сможете сберечь силы и потратить их для составления нового заговора.

− Я слышал о вас много интригующего, − Люциус проигнорировал её выпад. − Мальсибер — волшебник, на которого трудно произвести впечатление.

− В Слизерине мне даже понравилось, − дипломатично произнесла Гермиона. − Студенты держали меня в тонусе. И честно говоря, им не помешал бы еще один профессор, который их поддерживает.

Люциус задумчиво кивнул. Он выглядел так, как будто собирался снова заговорить, но заметил что-то за ее плечом, и его глаза расширились.

− Я прошу прощения, − внезапно бросил Люциус. − Я увидел знакомого, с которым давно хотел поговорить.

− Не стоит извиняться, − сказала Гермиона, подумав "И слава богу".

Люциус чопорно поклонился и быстро двинулся сквозь толпу. Гермиона некоторое время следила за Малфоем, но потеряла его из виду, когда он элегантно проскользнул мимо группы вампиров, которых Гермиона была уверена, что узнала по вечеринке, на которой она присутствовала (будет присутствовать?) в будущем.

Гермиона потягивала свой напиток, довольствуясь тем, что несколько минут наблюдала за Минервой и Снейпом. Она определенно не собиралась их беспокоить. Снейп в ответ на что-то пожал плечами, и Гермиона увидела, как Минерва приняла позу “Я знаю, что для тебя лучше” (позу, в которой сама Гермиона была экспертом, годами оттачивая ее на Роне и Гарри), и Снейп в конце концов кивнул.

Это было интересно.

Справа от них Гермиона заметила несколько рыжеволосых макушек. Гермиона вытянула шею.

О!

Это была Молли. Определенно Молли. Молодая, свирепая Молли.

Она стояла с двумя волшебниками, которые были очень похожи на нее, а также друг на друга. Должно быть, это были ее братья. Гермиона не узнала тех, с кем они разговаривали. У женщины, с которой разговаривала Молли, было круглое, жизнерадостное лицо, и она легко улыбалась. Мужчина выглядел смутно знакомым. Гермиона постукивала языком по зубам, пытаясь... Невилл! Это, должно быть, его родители!

Ох. Его родители.

Очевидно, до встречи с Беллатрикс. Гермиона почувствовала как защипало глаза. Она не ожидала, что…

− Привет, − сказала Минерва ей на ухо.

Гермиона забыла о своей подготовке и вздрогнула.

− Черт! Разве ты не только что болтала с мистером Снейпом!

− Уже закончила, − сказала Минерва. − Я убедила его присоединиться к моему продвинутому классу трансфигурации. И не смотри на меня так, − отрезала она, когда Гермиона попыталась не выглядеть самодовольной и потерпела неудачу.

− Я удивлена, но довольна. Я же говорила, что он умный, − отозвалась Гермиона.

− Да. Что ж. Кажется, он лучше реагирует на твой стиль преподавания, чем на мой. Я сказала ему, что ты будешь помогать с продвинутым классом, чем его и убедила, − сообщила Минерва.

− Я не против, − сказала Гермиона. − Буду только рада помочь.

− Чем тебя так привлекает мистер Снейп? − немного подозрительно спросила Минерва. − Он был твоим наставником в твое время?

Гермиона на мгновение замерла, представив такую возможность, прежде чем рассмеяться.

− Боже, нет. Он меня ненавидел.

Минерва странно посмотрела на нее.

− Понятно. Что ж, я дам ему задание, чтобы посмотреть, справится ли он.

− Он справится, − заверила Гермиона.

− Посмотрим, − сказала Минерва. − Похоже, у него интересный вкус в выборе друзей.

Она многозначительно посмотрела через комнату. Сердце Гермионы упало. Снейп разговаривал с группой людей, в которую входили Люциус и две темноволосые ведьмы, одной из которых была Беллатрикс. Мозг Гермионы тут же выдвинул аргумент в пользу того, чтобы с криками выбежать из комнаты. Достоинство Гермионы не согласилось и настояло на том, чтобы они все остались и посмотрели, что можно узнать. Пока эти двое спорили, Гермиона с повышенной бдительностью наблюдала, как Люциус положил руку на руку другой ведьмы, и вдруг поняла, что это Нарцисса.

Итак, Нарцисса не была натуральной блондинкой.

С оригинальным цветом волос было поразительно очевидно, насколько сестры похожи. Беллатрикс, не прошедшая Азкабан, еще не приобрела оттенки дикого хаоса во внешности и была просто мрачно-красивой ведьмой со злобным выражением в лице и взгляде прищуренных глаз. Без локонов, которые соответствовали бледности ее мужа, Нарцисса выглядела гораздо дружелюбнее. Она по-прежнему выглядела так, будто готова вонзить нож под ребра всякому, кто неправильно на нее посмотрит, но каштановые волосы предполагали, что она, по крайней мере, предварительно его вымоет. И, может быть, даже утешительно погладит вас по голове, когда вы будете истекать кровью на ее старинном ковре.

Гермиона решила пойти и забрать Снейпа, поскольку не было смысла оставлять его там дольше, чем это было необходимо. Сразу же после этой мысли Гермиона почувствовала жгучую боль, когда клятва ожила.

"Вот черт."

− Гермиона, ты в порядке? − обеспокоенно спросила Минерва, когда девушка наклонилась, глубоко дыша, чтобы унять боль.

− Да, просто судорога. Надо просто немного походить − и все пройдет, − выдохнула Гермиона.

− Конечно, − сказала Минерва.

Пока Гермиона хромала по залу, то заметила, что Джеймс разговаривает с Молли, ее братьями и Лонгботтомами. Возможно, они пытались завербовать его в Орден. У нее мелькнула мысль присоединиться к разговору, но предупреждающая пульсация Клятвы отговорила ее.

"Да, блять!"

Гермиона тяжело протопала во внешнюю гостиную, по пути пнув совершенно невинный, но очень раздражающий и определенно заслуживающий внимания приставной столик. Эта глупая, раздражающая ситуация, в которой она оказалась. Она ненавидела ее.

Ненавидела!

Казалось, что все, с кем она говорила, либо были уже мертвы в ее время либо собирались в ближайшие годы пережить ужасные времена. И она ничего не могла с этим поделать. Она жаждала вернуться домой так сильно, что защемило сердце от боли.

Она всхлипнула, ощущая тщетность своего пребывания в этом времени. Хотя подождите, она лишь хотела заплакать, но сдержалась взяв волю в кулак. Плакал кто-то другой. Гермиона оглядела комнату и нашла ответ, свернувшийся калачиком на стуле в углу.

Это была Лили.

− Мисс Эванс, с вами все в порядке? − спросила Гермиона.

Лили села и попыталась сделать вид, что не плачет. Это не сработало.

− Да, профессор.

Гермиона пересекла комнату и присела рядом.

− Вы неважно выглядите.

Она трансфигурировала носовой платок и протянула его Лили. Девушка приняла его со сдержанной благодарностью.

− Ваш разговор с мастерами зелий прошел не очень хорошо? − спросила Гермиона.

Лили покачала головой.

− Нет, все в порядке. Но…

− Но… − подсказала Гермиона.

− Я поссорилась с Джеймсом, − фыркнула Лили.

− О, − сказала Гермиона. − Из-за чего?

− Он сказал, что я впустую трачу время, пытаясь стать мастером. Ведь мне вовсе не нужно работать, а если хочется, его родители могут дать мне работу в их компании по производству зелий, − ответила Лили.

− Ну-ну, − скривила губы Гермиона. − Держу пари, после этих слов вы почувствовали себя просто отвратительно.

− Вот именно! − воскликнула Лили. − Он не понимает, почему мне нужно добиться чего-нибудь самой.

− Чистокровные волшебники и ведьмы, похоже, думают, что феминизм − это тип заклинания, которое позволяет готовить три ужина и одновременно проводить эпиляцию, − серьезно сказала Гермиона. − Они не очень-то разбираются во всей этой, знаете ли, эмансипации женщин.

− Я хочу быть частью волшебного мира, но иногда мне кажется, что у меня никогда не получится, − вздохнув, сказала Лили. Она уже не плакала, но все еще выглядела подавленной.

− Многие иногда чувствуют то же самое, − призналась Гермиона. − Это значит, что вы интересный человек.

Лили пожала плечами.

− Но я не хочу быть интересной. Я просто хочу вписаться.

− Можно быть и интересной, и вписываться, − солгала Гермиона.

− Я, наверное, должна вернуться и извиниться перед Джеймсом, − Лили шмыгнула носом и промокнула глаза носовым платком.

− Не думаю, что вам есть за что извиняться, − возразила Гермиона. − Мне кажется, в этой ситуации не прав был он.

− Мне повезло, что он интересуется мной, − произнесла Лили с чувством, словно на исповеди.

− Э-э, я так не думаю, − поправила Гермиона. − Вы невероятно умны и талантливы, мисс Эванс. Это ему повезло.

Лили слегка нахмурилась, как будто не поверила Гермионе, а затем рассмеялась.

− Спасибо, что успокоили меня, профессор. Я лучше пойду поищу его.

− Только не извиняйся! − крикнула ей вслед Гермиона.

Она слегка покачала головой, не веря в то, что мальчики-подростки обладают такой силой. Ее мысли вернулись к такой же грустной девочке и туче сердитых желтых птиц. Да. Мальчики-подростки и их беззаботное обращение с сердцами и самооценкой девочек-подростков. Похоже, подростки − что магглы, что волшебники, − везде ведут себя одинаково. Наконец-то, общая черта! Общее дерьмовое поведение по отношению к женщинам может стать той искрой, которая объединит магглов и волшебников. Жаль только, что это точно приведет к еще худшему обращению с женщинами.

Гермиона опустила голову на руки и застонала.

− Ах, Гермиона, вот ты где, − произнес Гораций с порога.

− Да, я тут, − вздохнула Гермиона. − Все ещё.

− Селестина Уорбек собирается петь. Не уверен, что ты ее знаешь, но она очень хороша.

"Убейте меня", подумала Гермиона.

− Звучит заманчиво, − сказала Гермиона.

Они вернулись в общую залу, и Гермиона словно перенеслась обратно в

Нору. Среди танцующих пар она увидела Молли, обнимающую долговязую молодую версию Артура. Неудивительно, что ей так нравились песни Селестины. Это было мило.

Снейп больше не разговаривал с Люциусом и сестрами Блэк. Она видела, как он прислонился к стене, хмуро глядя на пары, причем свой самый мрачный взгляд приберег для Лили и Джеймса. Похоже, девочки-подростки тоже не всегда умели аккуратно обращаться с чужими сердцами и самооценкой, предположила Гермиона. Ей стало интересно, встречались ли когда-нибудь Снейп и Лили. Возможно. Очевидно, он все еще любил ее, и эта любовь будет длиться до самой его смерти. В любом случае, сейчас Лили была полностью поглощена Джеймсом.

Также казалось, что Джеймс и Лили помирились. Или находятся в процессе... Она очень надеялась, что Джеймс извинился за то, что был придурком. Но она сомневалась в этом. Казалось, что быть придурком − это его стандартная операционная процедура.

Это была ужасная мысль, но Гермиона задумалась, изменился бы Гарри, если бы Джеймс был жив, или если бы Сириус прожил достаточно долго, чтобы оказать на него большее влияние. Скорее всего Гарри не был бы таким... ну... Гарри. Даже повзрослев, он оставался добрым и ничуть не заносился из-за своей славы. Она представила, что он ведет себя, как Джеймс или Сириус, и решила, что они тогда вряд ли смогли бы подружиться. Такой Гарри не стал бы искать ее в женском туалете на первом курсе. Возможно, он бы даже высмеял ее.

Нет, даже не так. Он бы однозначно над ней посмеялся.

Гермиона пробралась через скопления пар и подошла к Снейпу.

− Не любите танцы? − спросила она.

− Это глупо, − ответил он.

− Справедливо, − согласно кивнула Гермиона. Отлично, он снова был в настроении, и она решила кое-что попробовать, а потому небрежно произнесла:

− Жаль, что вы считаете это глупым занятием. Я собиралась пригласить вас на танец.

Он резко повернул голову в ее сторону.

− Неужели?

Гермиона посмотрела на танцпол, где Гораций, Минерва и Филиус смеялись и пытались танцевать со студентами, которые очень старались и почти преуспели в сложных па.

"Видишь? Совсем не странно было пригласить его на танец. Совершенно нормально и совсем не странно."

"Верно, язвительно прокомментировал мозг Гермионы. Как скажешь."

Она поклонилась и протянула руку.

− Мистер Снейп, не окажете ли вы честь вашему дряхлому профессору покружиться на паркете? − спросила она. − Если, конечно, мои старые кости выдержат.

Он настороженно посмотрел на нее и не отошел от стены.

"Ты идиотка, отчитала себя Гермиона, не надо, чтобы это звучало как шутка!"

Она попыталась снова.

− Я бы хотела потанцевать с вами. А вы хотите потанцевать со мной?

Он внимательно посмотрел на нее, ища в предложении признаки сарказма. Она твердо встретила его взгляд и улыбнулась. Он оттолкнулся от стены и взял ее руку в свою.

− Да.

Он танцевал лучше, чем Кормак и Рон, и, возможно, не хуже, чем Виктор. Поначалу Снейп не знал, куда деть руки, и когда Гермиона взяла одну из них и положила себе на бок, он шумно сглотнул, и на его шее вспыхнул румянец. Они синхронно двигались в такт музыке, но некая неловкость так и не ушла.

Гермиона подняла глаза.

− Вы ни разу не наступили мне на ноги, мистер Снейп. Я должна дать вам баллы, − пошутила она.

Снейп слегка сжал ее руку.

− Не надо баллов, − сказал он. − Пожалуйста. Давайте просто потанцуем.

− Хорошо, − согласилась Гермиона.

Она улыбнулась Снейпу. Его рука слегка скользнула к ее пояснице, и она рассмеялась и покачала головой, намекая на предупреждение. Он ухмыльнулся ее реакции, но его рука не поползла дальше. Он держал другую ее руку в своей, и она подумала, не вспотела ли ее ладонь. Затем запаниковала, не стоит ли ей обеспокоиться по этому поводу.

− Вы хорошо танцуете, − Гермиона снова попыталась затронуть эту тему, но на этот раз намеренно избегала подчеркивать их роли учителя и ученика.

− Я хорош во многом, когда хочу этого, − сухо ответил Снейп.

Гермиона усмехнулась.

− Тогда я должна быть польщена, не так ли? − спросила она.

Снейп сначала ничего не ответил, но потом Гермиона увидела, как на его лице медленно расцветает озорная улыбка.

− Я сказал, что вы интересная, не так ли? − сказал он.

− Да, − ответила Гермиона. − Хотя, как мне показалось, с неохотой.

Они встретились глазами, на их лицах играли одинаковые ухмылки.

− Возможно, только немного неохотно, − лукаво произнес Снейп.

− Ну, тогда я лишь немного польщена, − ответила Гермиона в том же тоне.

На танцполе стало больше пар, и они придвинулись ближе друг к другу. Гермиона могла чувствовать, как мантия Снейпа кружилась вокруг ее ног, когда они двигались. Танцевал ли он на Святочном балу в ее время? Гермиона не смогла вспомнить, и тут же разозлилась на себя подростка за то, что не заметила. Скорее всего, она целовалась с Виктором. Что, по правде говоря, было вполне приемлемым использованием ее лица в то время.

− Песня закончилась, − сказал Снейп, прерывая ход ее мыслей.

− Верно, − согласилась Гермиона, которая на самом деле ничего не заметила.

Сначала они не двигались, но Гермиона в конце концов отошла от Снейпа. Он убрал руку с ее бока, и она отпустила его другую руку. Наступило очень неловкое молчание.

"Вот видишь? Это совсем не странно", проворчала самой себе Гермиона.

"Конечно, нет, саркастически согласился ее мозг. Все это кажется совершенно нормальным и уместным."

Иногда она ненавидела быть правой.

Гермиона закончила приводить в порядок тренировочный зал, готовясь к своему первому воскресному занятию со Снейпом. После вечеринки у Горация он снова старался не встречаться с ней взглядом в классе и поспешно уходил, если замечал ее в коридоре. Она не совсем понимала, почему.

Они разделили совершенно безобидный танец, который ей понравился, а у него, как ей показалось, не вызвал отвращения. После этого в коротком, немного неловком разговоре они договорились о времени проведения тренировки по концепции двойного броска заклинаний. И затем Гораций пригласил Гермиону в качестве партнерши на танец.

Пока она танцевала с Горацием, они подробно обсудили, кто с кем разговаривал. Горация особенно интересовали те, кто разговаривал с Люциусом или Молли. Для Гермионы было ново видеть Молли в качестве одного из лейтенантов Ордена. В будущем она казалась менее значимым членом Ордена. Возможно, она потеряла драйв после того, как ее братья погибли в первой войне.

Как только песня закончилась, Гермиона нигде не увидела Снейпа. Он ушел. Поэтому она сомневалась, появится ли он вообще сегодня.

Тем не менее, она пришла пораньше и подготовила зал. На всякий случай.

Сама комната была экранирована и ограждена, чтобы защитить стены от случайных разрядов заклинаний. Там было три тренировочных манекена, на которые заклинатель сколько душе угодно мог насылать порчу, сглаз или проклятия. Они были такими же прочными, как и комната. Правда, на стенах и полу виднелись следы ожогов, а в углу − весьма сомнительное пятно, которое Гермионе не хотелось рассматривать слишком внимательно.

В десять часов она услышала, как открылась дверь, и ее охранные чары сообщили ей, что вошел Снейп.

− Здравствуйте, мистер Снейп, − бодро сказала Гермиона, не оборачиваясь. − Готовы начать?

− Да, профессор, − вяло пробормотал он.

Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не заскрежетать зубами от разочарования. Казалось, что на каждый шаг вперед приходится два шага назад. Она скорее отдалялась, чем приближалась.

− Вы надели обычную одежду? Не форму? − спросила Гермиона, слегка подталкивая один из манекенов, чтобы он оказался ближе к центру комнаты. Она подумала, что его форма и так выглядит немного поношенной. Меньше всего ей хотелось полностью испортить ее во время тренировки.

− Да, профессор.

Гермиона повернулась к нему, чтобы спросить, готов ли он к тренировке, и увидела, что у него подбит правый глаз и разбит нос. Она поджала губы. Она могла поставить галлеон на то, что знает, кто это сделал, а потом удвоить свои деньги, уверенная, что Снейп отказался идти в лазарет.

− Полагаю, вы не хотите поговорить о своем внешнем виде? − начала Гермиона, стараясь говорить как можно более непринужденным тоном, несмотря на то, что на самом деле она кипела от ярости.

− Не совсем, − ответил Снейп.

Она вздохнула и подошла осмотреть его раны.

− Неужели ни у кого не нашлось мази от синяков в вашей гостиной? − спросила Гермиона, осматривая подбитый глаз.

Он покачал головой.

− Нет, но Мальсибер вылечил мне нос.

− Ну, хоть что-то, − вздохнула она. − Подождите, кое-что достану для ваших ран.

Гермиона подошла к своей сумке, сунула руку в нее и призвала баночку с мазью от синяков.

− Необнаруживаемые чары расширения, − объяснила она в ответ на вопросительный взгляд Снейпа. − Хорошо, сядьте и не шевелитесь. Я буду осторожна.

Он сел на пол и наклонил лицо к ней, закрыв глаза. У него были очень длинные ресницы. Раньше она этого не замечала. Но, с другой стороны, раньше она не обращала такого пристального внимания на его черты. И уж точно она не проводила время, вглядываясь в лицо взрослого Снейпа. Это могло бы очень быстро привести к плачевным последствиям.

Она начала размазывать мазь вокруг его ушибленной глазницы и по переносице.

− Я заметила, что вы не стали тщательно проверять мазь, прежде чем согласиться ее применить, − сказала Гермиона.

− Почти невозможно быстро убить кого-то с помощью мази, − произнес Снейп. − Я бы смог принять безоар до того, как потерял сознание, если бы вы ее отравили.

− Приятно слышать, − сказала Гермиона. − А то я уж на мгновение подумала, что вы решили, что можете мне доверять.

Она заметила легкую усмешку в уголках его рта.

− Пока нет, − ответил он.

− Осторожнее, у меня может создаться впечатление, что я вам нравлюсь, − поддразнила Гермиона, аккуратно нанося мазь на одну из вышеупомянутых убийственных скул.

− Я бы никогда не был таким беспечным, − ответил Снейп непринужденным тоном, однако розовый оттенок, ползущий по его шее, выдал его. Он выглядел довольно уязвимым, когда безмятежно сидел перед ней с закрытыми глазами, позволяя ей лечить его раны.

− Готово, − вздохнула она. Ушибленная плоть уже заживала.

Он встал и отряхнул мантию.

− Спасибо, − неловко произнес он.

− Итак, обычная одежда? − Гермиона решила вернуть их внимание к тренировкам.

Словно отвечая на ее вопрос, он стянул через голову мантию, являя взгляду черные джинсы и выцветшую футболку с надписью “The Damned”. Гермиона была в джинсах, красных кроссовках и футболке с надписью “Мизогиния”.

Она удовлетворенно кивнула.

− Ладно, − сказала она, − давайте начнем.

* * *

Два часа спустя Снейп, мокрый от пота, лежал на полу.

− Вы почти у цели, − ободряюще сказала Гермиона.

− Я просто не понимаю! − пытаясь отдышаться, воскликнул Снейп. − Как я могу произнести все это одновременно? Да и еще и невербально? Это невозможно.

− Это довольно сложно, − поправила его Гермиона. − Не невозможно.

Снейп застонал и откинул голову назад.

− Подумайте вот о чем, − сказала Гермиона, садясь рядом с ним. − Произнося какое-то базовое заклинание, одно из изученных еще на первом курсе, вы уже не думаете о движении своей палочки, когда колдуете. Точно так же, как не напоминаете себе дышать во время ходьбы. Вы практиковали их столько раз, что это просто результат мышечной памяти и вашей подсознательной реакции, а не то, что вы делаете целенаправленно.

Снейп сел и посмотрел на нее.

− Вы говорите не как ведьма, − заметил он.

− Я приму это как комплимент, − сказала Гермиона, пожимая плечами.

− Это похоже на то, что вы сказали Ферн и Эвану на трансфигурации. Вы говорили о науке, не так ли? − спросил Снейп.

− Собираетесь бросить меня в реку, чтобы посмотреть, выплыву ли я? − спросила Гермиона.

Он скрестил руки на груди и надменно посмотрел на нее.

− Конечно, нет. Вас нужно взвесить на “ведьминых весах”.

Гермиона рассмеялась.

− Вы, я смотрю, за честность, − сказала она.

Снейп с минуту смотрел на нее, прежде чем усмехнуться.

− Вы не такая, как другие.

− Я как все, − пренебрежительно сказала Гермиона. − Ну же. Давайте попробуем еще раз. У меня есть идея.

Она подошла к манекенам-мишеням и установила один из них, направив его руку с палочкой в сторону Снейпа. Она снова повернулась к нему.

− Так, − сказала она. − Я хочу, чтобы вы попробовали использовать базовые щитовые чары и ваше любимое атакующее заклинание. Хорошо?

− Хорошо, − сказал Снейп, поднимаясь.

− Я собираюсь зачаровать манекен, чтобы заставить вас реагировать, − предупредила она.

− Прекрасно, − сказал Снейп. Он стоял прямо и неподвижно, направляя свою палочку. Он облизнул губы.

− Что ж, − сказала Гермиона.

Она удержала в голове образ, частично взятый из урока, а частично из обсуждения, которое она подслушала на площади Гриммо. Возможно, все пойдет ужасно плохо, но ей нужно было спровоцировать Снейпа. И либо у него все получится, либо он сорвется. Она послала чары, и манекен ухмыльнулся им лицом Сириуса Блэка.

Сириус сморщил нос и посмотрел прямо на Снейпа, который отступил на шаг.

− Стойте крепко, мистер Снейп, − ободряюще сказала Гермиона.

− Так, так, так. Я должен был догадаться, что ты здесь, судя по этим огромным жирным пятнам, − усмехнулся тренировочный манекен с лицом Сириуса. − Не так ли… Сопливус?

Под контролем Гермионы манекен поднял руку и послал легкое заклинание в сторону Снейпа. Она бросила на него быстрый взгляд. Его челюсть была крепко сжата, а глаза были почти черными. Когда заклятие метнулось к Снейпу, он взмахнул своей палочкой. Гермиона наблюдала, как заклятие безвредно отскочило от его щитовых чар, а затем стала свидетельницей того, как манекен аккуратно раскололся пополам. Гермиона сняла чары, поскольку манекен-Сириус, казалось, был удивлен, что его туловище больше не соединено с ногами, и это было немного жутковато.

На мгновение воцарилась тишина.

− Молодец! − восторженно сказала Гермиона. − Я имею в виду, он определенно мертв, а вы определенно живы, так что это победа.

− Я не хотел разрезать его пополам, − потрясенно сказал Снейп.

Гермиона подошла к манекену и склонилась над двумя половинками, изучая остатки заклинания.

− Это было интересное проклятие, − сказала Гермиона. − Думаю, что-то вроде режущего?

− Да, − приглушенно произнес Снейп. − Сектумсемпра.

− Это было идеальное двойное заклинание, − похвалила Гермиона. − С одним предложением. Держите его про запас для врагов. Чтобы случайно не обезглавить своих однокурсников, как бы сильно они об этом ни умоляли.

Снейп опустился на землю. Он выглядел расстроенным. Гермиона подошла к нему и тоже села.

− С вами все в порядке? спросила она. − Наверное, чувствуете легкое головокружение. Это нормально, пока не привыкнете к магическому истощению.

− Это темная магия, − ошеломленно сказал Снейп. − Если таково мое основное атакующее заклинание, что это говорит обо мне?

− Вообще ничего, − возмутилась Гермиона. − Темная, светлая магия. По большей части это суеверная болтовня.

Он удивленно посмотрел на нее.

− Что вы имеете в виду?

− Как магия может быть доброй или злой? В природе нет ничего, что было бы идеально дихотомично. Так почему же заклинание должно быть полностью добрым или злым? − спросила Гермиона.

− Темное не значит злое, − согласился Снейп. − Но Темные искусства почти всегда предназначены для причинения вреда или контроля. Это не совсем “добро”.

− Почти, − сделала акцент Гермиона.

− Но для того, чтобы применить их, например, Непростительные проклятия, у вас должно быть желание использовать их в злонамеренных целях, − заключил Снейп.

− Вы уверены в этом? − язвительно спросила Гермиона.

Снейп сел и уставился на нее.

− Это вдалбливалось в меня годами. Это есть во всех текстах. Речь идет о намерении.

− Я согласна, что намерение очень важно, − согласилась Гермиона. − Но оно не обязательно должно быть злым.

Снейп сморщил лоб.

− Как же можно наложить Непростительное и не иметь злого умысла?

Гермиона слегка колебалась. Она не была уверена, стоит ли говорить об этом Снейпу, вдруг это его окончательно отпугнет. Но ему нужны были знания, и это помогло бы ему понять, что на самом деле подразумевается под намерением.

− Я не всегда была учительницей, − начала она. − У меня была и другая работа. Иногда она была довольно опасной. Одна из моих подруг, с которой я работала, была поражена ужасным проклятием. Медик немедленно осмотрел ее, но ничего не мог поделать. Она таяла изнутри и испытывала невероятную боль. Аппарация могла бы значительно ухудшить ее состояние, а зелья не помогали. Все, что мы могли сделать, это сидеть с ней, пока она не умерла бы. Это заняло бы несколько часов. Она попросила меня убить ее. Ей было так больно. Но... Что ж… Есть одно заклинание, которое вызывает мгновенную, безболезненную смерть.

Снейп был полностью сосредоточен на ней.

− Смертельное проклятие, − почти прошептал он.

Гермиона кивнула.

− Да.

− И что. Вы сделали это? − спросил он.

− Да, − ответила Гермиона. Даже разговор об этом навевал воспоминания. В уголках ее глаз защипало, а желудок тревожно сжался.

− Но как? − спросил он.

− Как мы и обсуждали. Намерение было ключевым моментом. Но я не хотела ее смерти, потому что не ненавидела ее. Я хотела, чтобы она не испытывала боли и чтобы ее страдания закончились, потому что я любила ее. Она была моим другом, и я очень сильно ее любила. И этого было достаточно.

Снейп ничего не сказал в ответ. Он сидел с задумчивым видом.

− Вы кого-то убили, − произнес он.

− Да, − сказала Гермиона.

− Это было ужасно? − спросил Снейп.

− Очень, − честно ответила Гермиона. − Даже несмотря на то, что я верила, что это было правильно.

− Я не уверен, что смог бы это сделать, − задумчиво произнес Снейп.

“О, мистер Снейп, − печально подумала Гермиона, − возможно, сейчас вы не уверены, но однажды вам придется это сделать.”

− Я рада слышать это от вас, − произнесла она. − Я бы заволновалась, если бы вы думали, что сможете.

− Я никогда раньше ни с кем не говорил о подобных вещах, − признался Снейп с довольным выражением лица. − Мне нравится, что вы рассказываете мне такие вещи.

− Ну, вы, кажется, в целом, разумный человек, − заметила Гермиона, − а это важные темы.

Снейп улыбнулся и снова лег. Казалось, он был доволен тем, что просто лежал, глядя в потолок и молчал.

Через некоторое время Гермиона почувствовала, что тишина ее утомляет, и решила нарушить ее чем-нибудь безобидным.

− Мне нравится ваша футболка, − сказала она.

− Потому что она маггловская? − спросил Снейп с ухмылкой.

− Нет. Потому что мне нравится группа, − ответила Гермиона.

− О, понятно. Я просто не ожидал, что вы ее знаете, вот и все.

− Я не настолько стара, − возмутилась Гермиона.

− Я не это имел в виду. Я просто не думал, что здешний профессор вообще что-то знает о панк-роке, не говоря уже о том, чтобы ему это нравилось, − произнес Снейп, словно оправдываясь.

− Это идеал борьбы с сексизмом, расизмом и гомофобией. Что тут может не понравиться? − спросила Гермиона.

− Не забудьте про борьбу с режимом, − добавил Снейп.

− Моя любимая часть, − рассмеялась Гермиона.

Снейп лукаво посмотрел на нее.

− В самом деле? Но разве вы не сторонник государственности и не вливаете в молодые, податливые умы пропаганду Министерства?

Мысль об этом, поскольку на самом деле она была чиновником Министерства, еще больше ее раззадорила. Гермиона рассмеялась еще громче и снова легла на пол. Снейп снова лег рядом с ней, опершись на локоть, и с некоторым удивлением наблюдал, как она смеется. Наконец Гермиона успокоилась достаточно, чтобы заговорить.

− Да, наверное, вы правы. Я ужасная анархистка. Но в любом случае я здесь временно, а потом вольна сеять хаос по своему усмотрению.

Лицо Снейпа снова стало непроницаемым, и Гермионе показалось, что температура в комнате упала.

− Временно? − медленно спросил он.

− Да, − сказала Гермиона. − Вы же видели, что на самом деле я всего лишь заместитель профессора. У меня нет своих занятий. Я здесь до тех пор, пока во мне не отпадет необходимость. А потом мне придется уйти.

− И когда это произойдет? − требовательно спросил Снейп.

− Точно не знаю, − сказала Гермиона, не подумав. − Возможно, я пробуду здесь до конца года, или до конца учебного семестра, или, может быть, до конца месяца. Все довольно неопределенно.

− Что ж, это здорово. Просто великолепно. Я знал, что не могу вам доверять! − сердито выпалил Снейп, поднимаясь с пола.

− Постой, это немного несправедливо, − запротестовала Гермиона, тоже вставая.

− Да, но ведь все несправедливо, не так ли? − сказал Снейп. Он поднял свою мантию и с силой натянул ее через голову. Он посмотрел на Гермиону, как будто хотел сказать что-то еще, но вместо этого сердито покачал головой и умчался из тренировочного зала.

“Что ж, подумала Гермиона, это доказывает, что он всегда знал, как эффектно уйти”.

А также то, что, она так и не научилась держать язык за зубами.

Сидя на завтраке за главным столом, Гермиона представляла себе, как завтракают охранники Азкабана. Было практически невозможно что-либо делать, кроме как злобно пялиться на заключённых... э-э-э... студентов. Сидение бок о бок также делало обсуждения с коллегами неловкими и почти невозможными. Тем более что Гермиона сидела между профессором Шафиком, неразговорчивым преподавателем Защиты от тёмных искусств, и профессором Фоули, совершенно сумасшедшим преподавателем Ухода за магическими существами.

Им было неинтересно разговаривать с ней, а ей неинтересно было разговаривать с ними. Никаких точек соприкосновения. Так что вместо беседы Гермиона уныло ела яичницу и жалела, что была так откровенна со Снейпом.

Если раньше ей только казалось, что он избегает ее, то теперь она была в этом абсолютно уверена. Это беспокоило ее больше, чем она думала. В какой-то момент, злясь на Снейпа, она решила, что надо просто починить прибор времени, вернуться домой и все бросить. Но потом она вспомнила, что если Восьмёрке удастся осуществить свой план по убийству Снейпа, то возвращаться ей будет просто некуда. Это на корню обрубило ее злость.

Но в данный момент Снейп позаботился о том, чтобы, где бы Гермиона ни появлялась, его там не было. На занятиях он присутсовал, но вел себя настолько сдержанно и неприметно, что мог бы и не приходить. Она подумала, что, возможно, ей даже не хватает общения с ним. Эта мысль одновременно смущала и беспокоила ее. Время, проведенное с младшей версией Снейпа, словно позволило ей заглянуть в ту его взрослую версию, которая казалась такой непостижимой и далекой. Путеводитель для читеров по ранее неизвестному миру Северуса Снейпа.

Вероятно, в этой мысли было много этических вопросов, над которыми следовало подумать. Но помимо этих соображений Гермиона решила, что он ей вполне нравится, и, возможно, даже понравился бы и во взрослом варианте. Возможно, он мог бы стать для нее наставником, таким, каким, как она всегда надеялась, станет профессор Макгонагалл, но не стала (возможности наставничества, как оказалось, распространялись только на тех, кто умел играть в квиддич).

Откусив кусочек тоста, Гермиона вдруг вспомнила свою неудачную попытку подарить Снейпу рождественскую открытку. Это было одно из тех воспоминаний, которые заставляют вас вздрагивать, если всплывают в памяти. Одно из тех особенных воспоминаний, которые ее мозг откладывал примерно на три часа ночи, когда она чувствовала себя особенно уязвимой и не хотела заниматься самоанализом.

Это было на четвертом курсе, когда она решила сделать открытки для всех сотрудников Хогвартса, включая Филча, который принял открытку, сузив глаза, но в итоге с довольным ворчанием положил ее себе в карман. Она даже подарила открытки мадам Максим и профессору Каркарову. Директору Дурмстранга она подарила открытку в основном потому, что в то время она была немного влюблена в Виктора, а он уважал своего странного профессора.

Она несколько раз заходила в кабинет Снейпа, чтобы отдать ему открытку, но его там никогда не было. В конце концов, она решила оставить её у двери в его покои. Нарядившись к балу, за час до встречи с Виктором она помчалась в подземелья, чтобы успеть оставить открытку.

Когда она, наложив временные чары прилипания на обратную сторону открытки, прикрепляла ее к двери, та с рывком распахнулась. Снейп посмотрел на нее сверху вниз. На его лице на мгновение отразилось крайнее замешательство, которое быстро сменилось гневом. Он скрестил руки на груди и уставился на неё.

− Мисс Грейнджер, что вы делаете? − прошипел он.

− О... э, − Гермиона задрожала под его яростным взглядом. − Счастливого Рождества... сэр.

Она протянула ему открытку. Наступила бесконечно долгая пауза, в течение которой он оставался совершенно неподвижным, а Гермиона стояла, вытянув руку с открыткой. Когда рука начала болеть, она опустила ее.

− Я не праздную Рождество, − безразлично произнес Снейп.

− О, − только и смогла ответить Гермиона.

Она посмотрела на открытку, которую заколдовала, чтобы на ней была изображена территория Хогвартса со снегом, падающим вокруг огромной елки, усыпанной разноцветными огоньками. Когда получатель брал открытку в руки, в воздухе витал аромат хвои и слышался мягкий, почти неразличимый звук падающего на ветки снега. У нее ушла целая вечность на заклинание, и она считала, что это была изящная работа. Даже директриса Шармбатона была впечатлена. Да и другие учителя тоже. Ну, все, кроме одного. Который стоял и смотрел на нее так, словно она была камнем в его ботинке, пока у нее не сломался мозг и она не решила сделать то, о чем, наверняка, пожалеет.

Она достала свою палочку и сосредоточилась на открытке.

− Я не праздную Рождество, но это не значит, что я хочу провести этот день в холодном коридоре с вами, мисс Грейнджер, − рявкнул Снейп, когда она, вместо того, чтобы уйти, принялась колдовать над открыткой.

Она снова протянула ему открытку и заметила, как глаза Снейпа скользнули по ней. Открытка изменилась. На мирной праздничной сцене, засыпанной снегом, появилась высокая тёмная фигура, которая взорвала украшенную ёлку заклинанием и унеслась прочь, оставив после себя дымящийся ствол. Сцена повторилась. И еще раз. Гермиона наблюдала за тем, как брови Снейпа взметнулись вверх, и переживала, что разочарует Виктора, пропустив рождественский бал, поскольку ее определенно собирались убить.

Вместо этого Снейп тихо фыркнул. Черты его лица смягчились.

− Ничтожно малое улучшение, − сухо сказал он. Но взял открытку из ее рук и некоторое время рассматривал её, а затем повертел в руках. Он посмотрел на нее так, словно собирался сказать что-то еще, но не знал что.

Гермиона стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, пока наконец Снейп не вздохнул.

− Мисс Грейнджер, разве вам не нужно куда-то идти?

− Да, сэр, − ответила она и ушла.

Вспоминая ту особенно мучительную встречу, Гермиона несколько изменила свое мнение. Если бы кто-то подарил мистеру Снейпу открытку, она могла бы представить, что он отреагирует на это с той же степенью подозрительности, что и его взрослая версия. В конце концов, он поступил так, когда она предложила ему обезболивающее зелье. Люди просто не делали для него приятных вещей, не ожидая ответных любезностей. Предполагалось, что все имеет свою цену.

Возможно, взрослый Снейп был просто немного, ну, ошарашен. Он наверняка догадывался о ее скрытых мотивах. Гермиона сжалась в кресле, вспоминая свои изменения в открытке.

Ой.

Черт, какой же она была идиоткой.

Она посмотрела на него молодого. Он методично жевал, не обращая внимания на что-то болтавшего ему на ухо Эвана. Он был намного спокойнее, когда они оставались наедине. До тех пор, пока она не вывела его из себя. Ей стало интересно, знает ли он, какого будущего хочет для него Люциус. Куда ведут его Мальсибер и остальные. Она чувствовала себя немного растерянной из-за всего этого. Но она была здесь, чтобы защитить его от Восьмерки, а не от самого себя, и сделает это. А потом уйдет.

Гермиона вздохнула. Она так устала.

Она окинула взглядом студентов, сгруппировавшихся по своим факультетам, обратив внимание на большое количество хаффлпаффцев. Было ли их так много, когда она училась в школе? Она задумалась над этой загадкой и подумала, не было ли это результатом действий Сортировочной шляпы. Возможно, это была последняя попытка поместить детей в пацифистский, − все замечательные и прекрасно ладят друг с другом − факультет, чтобы попытаться ослабить растущую напряженность, вызванную Волдемортом и его последователями.

Пока Гермиона размышляла о политических махинациях волшебной шляпы, прилетели совы с утренней почтой. Девушка увидела радостные лица детей, хватающих маленькие посылки, письма и открытки. Она скучала по совиной почте. В то время, когда она жила, все отправляли ей вещи через камин. Это было чище, но не так захватывающе. Не нужно было держать под рукой совиные лакомства, а посылки просто выпрыгивали на пол без предупреждения, и иногда она на них наступала.

Она увидела, как большая рыжевато-коричневая сова бросила письмо для Лили. Гермиона наколола на вилку еще одну порцию яичницы и задумчиво жевала, наблюдая, как Лили открывает письмо и быстро его просматривает. Лицо Лили вытянулось, и Гермиона увидела, как она чуть слышно произнесла: “О, нет”. Джеймс повернулся к Лили с обеспокоенным выражением лица, но она полностью проигнорировала его, встав и оттолкнувшись от стола.

Гермиона заинтересовалась.

Лили с зажатым в руке письмом направилась к столу Слизерина. Очевидно, послышались какие-то насмешки, которые она проигнорировала, и остановилась рядом со Снейпом.

Вот теперь Гермионе стало действительно интересно.

Даже на расстоянии Гермиона могла точно определить момент, когда Снейп понял, что Лили специально подошла поговорить с ним. Он весь словно засветился. Ну, насколько это возможно в случае со Снейпом. Видеть это было приятно, но по какой-то причине и раздражало.

Лили направилась к выходу, но Снейп слегка покачал головой. Гермиона предположила, что гриффиндорка попросила его покинуть Большой зал вместе с ней, но он отказался. Гермиона почти видела, как за слизеринским столом пробежала волна интереса, но Снейп и Лили проигнорировали ее. Затем Лили склонилась над ухом Снейпа и что-то тихо зашептала.

− Нет!

Гермиона забыла, что нужно продолжать жевать. Это был крик Снейпа. Гермиона увидела, как он вскакивает, отталкивая других студентов, прежде чем выскочить из-за стола. Лили потянулась за ним, но он проигнорировал её руку и схватился за голову, слегка согнувшись, словно от боли, а затем снова выпрямился и, широко шагая, вышел из зала.

Лили стояла, глядя ему вслед, и все еще держала письмо в руке. Через несколько минут она направилась в ту сторону, куда ушел Снейп, но Гермиона увидела, как Джеймс побежал за ней и схватил ее за руку, останавливая. Они обменялись резкими фразами.

“Так, − подумала Гермиона, − вот тут-то я и вступлю в игру”.

Она направилась к Лили и Джеймсу, которые теперь стояли прямо за боковой дверью Большого зала и, похоже, все еще спорили. Подойдя ближе, Гермиона увидела, что Лили плачет.

− Итак, мисс Эванс. Что вы сказали мистеру Снейпу? − немного бесцеремонно спросила Гермиона.

− О, профессор Грейнджер. Это ужасно! Мои родители прислали сову... Мне пришлось сказать Севу, что его мама умерла, − Лили зарыдала еще сильнее.

Джеймс скрестил руки и выглядел слегка растерянным, но в то же время немного возмущенным.

− Я не понимаю, почему они послали сову тебе, а не Снейпу, − пожаловался он.

− Мистер Поттер, я могу вам сказать с полной уверенностью, что совершенно не заинтересована в том, чтобы из ваших уст звучало хоть что-то помимо глубочайших соболезнований вашему однокурснику в связи с его трагической потерей, − гневно отрезала Гермиона.

Глаза Джеймса расширились, и он слегка отпрянул от неё.

Гермиона повернулась к Лили.

− Он сказал, куда направляется?

Лили покачала головой.

− Может, знаете его любимое место, куда он мог бы пойти? − спросила Гермиона, пробуя другую тактику.

Лили беспомощно пожала плечами.

− Простите, профессор. Я больше не знаю, что ему нравится. Мы... нас уже не назовешь друзьями, − она снова заплакала.

− Все в порядке, − успокаивающе сказала Гермиона. − Я найду его. А вы идите в свою гостиную и постарайтесь немного успокоиться перед занятиями.

Лили кивнула. Она и Джеймс уже собирались удалиться, но подростка окликнула Гермиона:

− Только не вы, мистер Поттер. Вы остаетесь.

Лили и Джеймс переглянулись, но Лили вытерла глаза носовым платком и направилась в гостиную Гриффиндора. Гермиона подождала, пока она не окажется вне пределов слышимости, и снова повернулась к Джеймсу.

− Покажите мне на карте, где находится мистер Снейп, − приказала она.

Джеймс выглядел слегка встревоженным.

− На какой карте?

− Покажите мне, − повторила Гермиона сквозь стиснутые зубы, − на карте, где находится мистер Снейп.

− Я не совсем понимаю, какую карту вы имеете в виду, профессор, − уклончиво ответил Джеймс.

Гермиона скрестила руки на груди и склонила голову набок, злобно глядя на него. Ей стало казаться, что у неё много общего со взрослой версией Снейпа, и этим яростным, напряженным взглядом она сейчас напоминала его.

− Мистер Поттер, − сказала она обманчиво мягким голосом. − Вы находитесь на распутье. Перед вами два возможных пути, и только от вас зависит, какой из них вы выберете. В одном варианте вы сделаете вид, что у вас нет магической карты территории Хогвартса, с помощью которой вы изводите своих однокурсников, в частности, мистера Снейпа, и находите потайные ходы, позволяющие вам разгуливать по ночам вместе с необузданным оборотнем, подвергая опасности всех, кто находится поблизости. Я обещаю, что этот путь не приведет вас ни к чему хорошему.

Джеймс нервно сглотнул.

− Другой путь, который, кстати, я настоятельно рекомендую вам выбрать, − это тот, в котором вы говорите: “Да, профессор Грейнджер” − и немедленно отдаете мне карту, − закончила Гермиона тем же низким, угрожающим тоном.

− Да, профессор Грейнджер, − кротко ответил Джеймс. Он засунул руку в карман мантии, достал сложенный лист пергамента и протянул ей.

Гермиона не стала заморачиваться с дерьмовым паролем, что она что-то там замышляет, и просто наложила на чистый лист бумаги самые сильные из известных ей разоблачающих чар. Бумага слегка смялась под действием заклинания, и она увидела, как перед ней открываются замок и его окрестности. Она просматривала карту, пока не увидела то, что искала: Северуса Снейпа, находящегося у дальнего берега Чёрного озера.

Верно. Хорошо.

Удовлетворенная, она вернула карту Джеймсу. Он молча взял его у нее и спрятал обратно в карман мантии.

− Теперь вы можете идти, мистер Поттер, − едко сказала Гермиона.

Джеймс кивнул и пошел прочь, дважды оглянувшись на нее с выражением замешательства на лице.

“Да, тебе лучше побеспокоиться”, − несколько недоброжелательно подумала Гермиона. Она была не в настроении.

Со стремительность, которую обычно воплощала Минерва, она шла по коридорам из замка и по тропинке вокруг озера, пока не добралась до одинокой фигуры, сгорбившейся под ивой. Гермиона опустилась на траву рядом со Снейпом, и они оба сели под деревом, глядя на озеро.

− Это очень тяжело − потерять родителей, − мягко сказала Гермиона.

− О, а вы прям в курсе, − грубо ответил Снейп, вытирая глаза рукавом.

Гермиона положила подбородок на колени, глядя на спокойную воду, в которой отражалось пасмурное небо.

− Я потеряла обоих родителей еще до того, как мне исполнилось восемнадцать.

Это не было ложью. Правда заключалась в том, что она перестала иметь родителей в тот день, когда стерла их воспоминания и отослала прочь. Она почувствовала, что Снейп сменил позу, и решила, что он повернулся, чтобы посмотреть на нее, но продолжала смотреть прямо перед собой.

− О, − сказал он, слегка фыркнув.

− Это правда тяжело, и еще очень долго ты чувствуешь себя бесконечно одинокой, − продолжала Гермиона.

Рядом снова послышалось шмыганье носом.

− Вы плакали? − внезапно спросил он.

− Все время, − ответила Гермиона. − Тогда я делала кое-что важное, или, по крайней мере, то, что я считала важным, поэтому не хотела ни с кем об этом говорить − вдруг это помешает тому, чего мы пытались достичь. Я много плакала, когда ходила в туалет, или ночью под одеялом.

− Это помогло?

− Мне − да. Но у всех разные способы справляться с горем. Главное − пережить это, − сказала Гермиона.

Снейп больше ничего не сказал. Гермиона некоторое время молча сидела рядом с ним, а затем повернулась к нему.

− Некоторые люди считают, что им нужно отвлечься, когда все становится непосильным. Другие − нет. Но если это вас заинтересует, то сегодня вечером я готовлю кое-что в лаборатории для мадам Помфри. Вы можете присоединиться ко мне. Я буду там с шести.

− Спасибо, − вяло ответил он.

− Я могу оставить вас одного, если вы того желаете, − предложила Гермиона. − Вы можете прийти ко мне в мои комнаты в любое время, если захочется поговорить.

Снейп ничего не ответил. Гермиона встала и, не оставляя себе шанса передумать, мягко положила руку ему на плечо.

− Мне очень жаль вашу маму, − тихо сказала она, прежде чем покинуть его.

На обратном пути в замок она встретила Филча в коридоре, и это пробудило у нее кое-какие мысли.

− Мистер Филч, − поприветствовала она его.

− Профессор Грейнджер, − осторожно произнес он. Моложавая на вид миссис Норрис обвилась вокруг его ног, громко мурлыча.

− Если во время вашего сегодняшнего обхода вы столкнетесь с мистером Поттером, я предлагаю вам приказать ему вывернуть карманы, − предложила она. − Если у него найдется чистый лист пергамента, я бы рекомендовала вам конфисковать его.

− Что это? − спросил Филч.

− Это контрабанда, − сказала Гермиона. Она наклонилась и с удивлением обнаружила, что миссис Норрис позволила ей почесать подбородок и провести рукой два раза по бокам. Довольная кошка ласково боднула ее головой в голень. Филч с радостным выражением лица наблюдал за общением Гермионы с его спутницей.

− Конечно, профессор, − сказал он с некоторым удовольствием.

Гермиона старалась не чувствовать себя виноватой за то, что подставила Джеймса и его друзей, особенно Ремуса, но она чувствовала, что отсутствие у мальчиков карты пойдет на пользу целому ряду людей. И если одним из них окажется Снейп, то что с того? Клятва молчала, видимо, ничуть не обеспокоенная таким выбором.

Гермиона вернулась в свои комнаты. Она отпросилась с двух уроков, на которых собиралась помочь, и осталась ждать, если Снейп решит появиться. Пока она ждала, то зачаровывала кристаллы времени, поедая выпечку. Именно поэтому она не была похожа на Розмерту. Состояние собственной фигуры ее беспокоило, но не настолько, чтобы перестать есть пирожные.

В пять тридцать Гермиона перестала ждать и направилась в лабораторию, где занялась приготовлением зелий. В шесть тридцать раздался осторожный стук в дверь. Гермиона обернулась и увидела Айю, умную слизеринку, умеющую неплохо варить противоядия.

− Извините, профессор Грейнджер, − сказала она.

− Здравствуйте, мисс Бакри, чем могу помочь? − спросила Гермиона.

− Профессор Дамблдор попросил о встрече с вами в своем кабинете, − сообщила Айя.

− Хорошо, − сказала Гермиона. Она посмотрела на свой готовый успокаивающий бальзам, и у нее возникла идея.

− Мисс Бакри, − начала Гермиона. − Вы можете разлить это зелье по колбам? Я знаю, что у вас твердая рука, к тому же это позволит заработать двадцать баллов для Слизерина.

Девушка усмехнулась.

− Да, конечно, профессор Грейнджер.

− Превосходно, спасибо. Котел оставьте, я его сама почищу. Просто разлейте содержимое в колбы, пока оно не испортилось, − проинструктировала Гермиона.

Айя кивнула.

Теперь, когда этот вопрос был решен, Гермиона направилась в кабинет директора. Когда она добралась до горгульи, та распахнулась при ее приближении, и Гермиона поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Войдя в огромный кабинет, Гермиона увидела Дамблдора (она не могла заставить себя называть его Альбусом), Минерву и Горация, стоящих вокруг красивого стола из полированного дуба. Фоукс спал на жердочке справа, прямо над сидящим и очень подавленным Снейпом.

− Спасибо, что пришли, профессор Грейнджер. К сожалению, мы собрались по очень важному поводу, − сказал Дамблдор.

Взгляд Гермионы метнулся к Снейпу.

− Да, профессор, я в курсе.

− Мистера Снейпа необходимо сопроводить домой на похороны его матери. Он сообщил нам, что вы уже согласились это сделать, − продолжил Дамблдор.

Снейп поднял на нее глаза, и ей показалось, что в его взгляде промелькнула мольба.

− Да, это так, − солгала Гермиона. − Надеюсь, вы не против, профессор Слагхорн. Я знаю, что вы глава факультета мистера Снейпа...

Гораций замотал головой.

− Конечно, не против, профессор Грейнджер! Вы также исполняли обязанности Главы и были прекрасным наставником для мистера Снейпа. У меня нет возражений.

− Вы можете переместиться в Министерство прямо из моего кабинета, − сказал Дамблдор. − Но боюсь, в дальнейшем вам придется воспользоваться магловским транспортом, чтобы добраться до дома мистера Снейпа. Это не будет проблемой?

− Вовсе нет, − сказала Гермиона. − Мои родители были магглами. Меня это полностью устраивает.

В ответ на ее заявление наступила короткая пауза, и она увидела, как Минерва и Дамблдор обменялись быстрыми взглядами.

− Это проблема? − спросила Гермиона.

− Нет, − нарушила молчание Минерва. − Вовсе нет.

− Мистер Снейп? − Гермиона адресовала свой вопрос Снейпу.

Он покачал головой.

− Нет, профессор.

“Значит, мы едем в Коукворт”, − подумала Гермиона.

− Мы отправимся утром, − сказала Гермиона Снейпу. − Встретимся у горгульи после завтрака?

− Да, профессор, − сказал Снейп. Он выглядел совершенно разбитым.

“Я позабочусь о вас”, − хотела сказать Гермиона.

Но не сказала.

Лишь кивнула и произнесла:

− Тогда увидимся завтра.

Примечания:

От автора:

Я не предполагала, что эта глава будет такой длинной, но так уж получилось!

Кроме того, я знаю, что “Женщина в холодильнике” − дерьмовый прием, и мне действительно не следовало его использовать (извини, Эйлин). Но, надеюсь, вы все простите меня.

От переводчика:

«Женщина в холодильнике» — сексистский троп, при котором персонаж женского пола приносится в жертву ради развития сюжетной линии персонажа мужского пола.

Гермиона не пошла завтракать в Большой зал. Во-первых, она все равно проснулась слишком рано, так как ее мозг решил, что предстоящее задание, вероятно, будет очень напряженным, и она могла бы подготовиться вдвойне, будучи не только уставшей, но и встревоженной.

Во-вторых, ей не хотелось завтракать в присутствии студентов на случай, если вдруг желудок взбунтуется и ее вырвет. Именно такого памятного случая она хотела избежать. Гермиона на мгновение представила, как Пожиратель смерти останавливается посреди битвы и восклицает: “Ага! Вот откуда я тебя знаю! Не ты ли блевала на Толстого Монаха во время завтрака тридцать лет назад?”

Она направилась на кухню. Эльфы перестали встречать ее с радостью с тех пор, как она стала активно продвигать идею с Г.А.В.Н.Э., но поскольку всей этой неразберихи с Г.А.В.Н.Э. пока не случилось, Гермиона решила, что все будет в порядке.

Войдя на кухню, девушка увидела, что была не единственной, кто тайком спустился вниз, чтобы позавтракать в одиночестве. Регулус сидел за единственным столом, спокойно ел из миски и читал книгу, лежавшую рядом с ним.

− Доброе утро, мистер Блэк, − сказала Гермиона.

Мальчик удивленно поднял глаза и тут же встал из-за стола.

− Доброе утро, профессор Грейнджер, − ответил он.

− Все в порядке, мистер Блэк, вы можете присесть. Я еще даже кофе не пила, и поэтому почтительность в такой час нервирует, − устало заверила Гермиона, махнув рукой.

Регулус сел обратно, но смотрел на неё немного нервно. Он нерешительно опустил ложку обратно в миску.

Домовой эльф радостно (какие приятные перемены!) появился, чтобы спросить Гермиону, чего она хочет, и так же быстро исчез.

Гермиона села за большой стол напротив Регулуса. Он напоминал огромные столы в Большом зале, только был поменьше и без рисунков учеников. Она на мгновение задумалась, зачем эльфам вообще нужна кухня, если они все делают с помощью магии. Но потом эта мысль быстро улетучилась в ту кроличью нору, в которую она скидывала все, что казалось с ее точки зрения странным в мире волшебников. “И даже не заикайся о магических зеркалах”, − сурово сказала Гермиона своему мозгу. Эти зеркала были крайне жуткими, и она почти всегда закрывала их, когда пользовалась ванной. Меньше всего ей хотелось получить язвительный комментарий по поводу своей внешности. Или, что еще хуже, комплимент!

− Ваш завтрак выглядит очень аппетитно, − заметила Гермиона.

Регулус посмотрел в свою тарелку и слегка покраснел.

− Это то, что я любил, когда был маленьким, − проговорил он.

− О, понимаю, − сказала Гермиона. − Уверена, это помогает вам чувствовать себя лучше, особенно когда скучаешь по дому.

Регулус кивнул.

− Хорошо, что эльфы могут приготовить это для вас, − прокомментировала девушка.

− Вообще-то, эльф моей семьи приносит сюда его, − уточнил Регулус.

− Кикимер? − сказала Гермиона, не подумав.

− Да, откуда вы узнали его имя? − удивленно спросил подросток.

− Твой брат упоминал о нем, − спокойно соврала Гермиона.

Регулус вздохнул и поскреб ногтем по столу.

− Ну надо же, − пробормотал он.

− Я слышала, что он живет с Поттерами, − прокомментировала Гермиона.

Регулус перестал царапать стол, вместо этого он поднял руку и провел рукой по волосам. Рукав мантии соскользнул, обнажив черный кончик Метки. Быстрый взгляд на нее едва не сломил спокойную решимость Гермионы. Бедный мальчик.

− Сириус всегда был против всего. Против наших родителей, против нашего факультета, даже против бедного Кикимера. Он ненавидит его. Он вообще все ненавидит. Кроме, конечно, Гриффиндора, − с горечью сказал Регулус.

− И маглов, − небрежно добавила Гермиона.

Регулус усмехнулся.

− Сомневаюсь. Ему нравится в маглах только то, что их упоминание раздражает родителей. Если бы они любили маглов, он бы их возненавидел. Если бы они умоляли его вступить в Гриффиндор, он бы поступил на Слизерин. И это вынуждает меня... ну, − младший Блэк умолк и пожал плечами.

− Вынуждает быть послушным сыном, − закончила Гермиона.

Регулус посмотрел на нее.

− Да. Именно так. Я должен быть идеальным.

− Никто не идеален, − сказала Гермиона, когда на деревянной поверхности стола появились тосты и яичница.

Регулус покорно пожал плечами. Он встал со своего места и аккуратно положил столовые приборы в миску, затем спрятал книгу в карман мантии.

− Спасибо, что выслушали меня, профессор Грейнджер. Мне пора собираться на урок.

− В любое время, мистер Блэк, − сказала Гермиона. − Вы можете зайти ко мне, если захотите поговорить еще. Меня не будет день или два, но я скоро вернусь.

− Да. Вы сопровождаете Снейпа домой, − сказал Регулус. − Я слышал о его матери.

− Ему не помешает поддержка, так что, пожалуйста, будьте вежливы с ним, − попросила Гермиона.

− Его мать была очень могущественной волшебницей, − пробормотал Регулус. − Чистокровная. Однако она вышла замуж за магла. Это позор.

− Это дело мистера Снейпа, а не мое, − ледяным тоном заявила Гермиона.

− Моя тетя тоже так поступила, − задумчиво произнес Регулус. − И теперь моя семья с ней не общается. У меня есть младшая кузина, но я с ней никогда не встречался.

“Тонкс”, − подумала Гермиона.

− А что думаете вы? − спросила Гермиона.

Регулус на мгновение отвернулся к стене, словно обдумывая ее вопрос.

− Я не думаю. Так проще, − наконец сказал он.

− Это не очень-то по-слизерински, − возразила Гермиона. − Вы попали на этот факультет из-за своей хитрости. У вас есть мозги, и вы можете их использовать.

− Да, но слизеринцы ценят превыше всего выживание, − сказал Регулус. − Вы тоже слизеринка. Вам ли не знать.

− Может так, − сказала Гермиона. − А может, и нет. Но слепое повиновение − это удел гриффиндорцев. Выживание идет рука об руку с полезностью. Кому выгодно, если мы не будем думать сами? Кому-то другому. Не вам. Не мне. Быть на шаг впереди всех, вот что значит быть слизеринцем.

Регулус пристально посмотрел на нее. Гермиона вернула ему взгляд, сохраняя при этом максимально нейтральное выражение лица.

− До свидания, профессор Грейнджер, − сказал Регулус. − Надеюсь, ваша поездка пройдет хорошо.

− Спасибо, мистер Блэк, − ответила Гермиона. − Надеюсь, наша беседа была полезной.

− Да, профессор, − подтвердил Регулус, но Гермиона не могла понять, искренен он или нет.

После того, как он покинул кухню, Гермиона спокойно съела свой завтрак. Она думала о том, что сказал Регулус. Она попыталась представить себе, каково это − жить в доме на площади Гриммо, еще до того, как Гарри переделал его, с этим всепоглощающим чувством угнетенности и ужасным обгоревшим гобеленом. Несмотря на перемены, Кикимер все еще жил там, с Гарри, Джинни и малышом Джеймсом, и он все еще иногда забывал о своих манерах и бормотал о ее грязной крови, когда она приходила в гости.

Гермионе было жаль Регулуса, но в то же время она злилась на него. Если бы она честно призналась ему в своем происхождении, стал бы он вообще с ней разговаривать? Выслушал бы все, что она хотела ему сказать? Удивил бы он ее прекрасным темным букетом, который до сих пор благоухает в углу ее комнаты? Она сомневалась в этом.

После завтрака Гермиона направилась в кабинет директора. На плече у нее висела сумка, и она решила, что перед уходом незаметно наложит на Снейпа маленькое защитное заклинание, которое они использовали в Отделе Тайн. Оно не было похоже на щит, поскольку не разбивало проклятий, но зато останавливало их. На несколько секунд после активации оно отклоняло атакующую магию от любой намеченной цели. А главное, несколько секунд − это все, что требовалось невыразимцу, чтобы аппарировать в безопасное место. Это все, что ей нужно, если что-то случится. Несколько секунд.

Снейп опередил ее, уже стоя возле горгульи со склоненной головой. В одной руке он держал небольшую сумку.

Гермиона окликнула его сзади.

− Доброе утро, мистер Снейп.

− Доброе утро, профессор, − уныло ответил Снейп.

Она подошла и встала рядом с ним, ожидая, когда горгулья начнет вращаться. Пока они оба стояли там, он повернулся к ней.

− Мой отец... он... он − магл, − резко сказал он.

− Хорошо, − сказала Гермиона.

Они снова стояли молча.

− Вы злитесь, что я солгал, что вы согласились сопровождать меня? − спросил Снейп, глядя в землю.

− На самом деле это не было ложью, − дипломатично ответила Гермиона. − В этом никогда не было никаких сомнений. Если я вам понадоблюсь, конечно, я помогу вам.

Он посмотрел на нее из-под занавеси темных волос.

− Верно.

− Вы не обязаны доверять мне, мистер Снейп, − сказала Гермиона. − Но я здесь ради вас, независимо от того, доверяете вы мне или нет.

Снейп, казалось, собирался что-то ответить, но горгулья со скрипом отошла в сторону, перед ними развернулась лестница, и он начал подниматься по ней. Гермиона последовала за ним.

Они вошли в кабинет Дамблдора, который стоял в центре комнаты в блестящей лазурной мантии с серебряной отделкой. Его шляпа, как не могла не заметить Гермиона, смутно напоминала стопку блинов.

“Волшебники”, − хмыкнула она про себя. Эксцентричность была практически их жизненным кредо.

− Профессор Грейнджер, мистер Снейп, доброе утро. Я активировал камин, и он перенесет вас прямо в Министерство. Они знают о вашем прибытии, и вам разрешено отправиться через их собственную сеть в Лондон, − сказал Дамблдор.

− Спасибо, профессор Дамблдор, − сказала Гермиона.

− Мистер Снейп, − Дамблдор взглянул на студента. − Вам решать, сколько времени вам нужно провести дома. Хогвартс будет рад вашему возвращению, когда вы будете готовы.

Снейп кивнул.

− Вы вернетесь в замок сегодня днем, профессор Грейнджер? − спросил Дамблдор. − Я оставлю камин открытым для вас, если вы сочтете возвращение через камин Министерства более удобным.

− Спасибо за любезное предложение, директор, − сказала Гермиона. − Однако я останусь с мистером Снейпом до тех пор, пока он не захочет, чтобы его сопроводили обратно в Хогвартс.

Снейп искоса взглянул на нее. Его рот слегка приоткрылся от удивления, а в глазах читался вопрос.

− Я не буду мешать вам общаться с семьей, − ободряюще сказала Гермиона. − Я просто хочу убедиться, чтобы вы благополучно доберетесь туда и обратно.

На лице Дамблдора на мгновение мелькнуло расчетливое выражение.

− А… В конце концов, в этом же причина вашего пребывания в Хогвартсе, не так ли, профессор Грейнджер? − сказал он.

Это тот студент, которому грозит опасность? Гермиона почувствовала, как он вторгся в ее мысли.

Она нахмурилась. Боже, как она ненавидела легилименцию.

Она пожала плечами в ответ. Заклинание “Болтун” вспыхнуло в ее сознании, но какой-либо реальной опасности не представляло.

Снейп наблюдал за их перепалкой с явным интересом.

− Пойдемте, мистер Снейп, − мрачно сказала Гермиона.

Она была не совсем довольна тем, что Дамблдор начал собирать воедино некоторые фрагменты, поскольку не очень-то ему доверяла. Не потому, что она считала, что у него есть какие-то особые коварные планы в отношении Снейпа, просто она не верила, что у него будет желание как-то улучшить жизнь Снейпа. Он начнет искать пути, как его использовать, а поскольку он и так попадет под гнет Дамблдора примерно через четыре года, то зачем торопить события?

Она взяла предложенный Дамблдором Летучий порох и бросила его в камин. Когда пламя вспыхнуло привычным ярким, почти неоново-зелёным цветом, она наклонилась и шагнула внутрь.

Гермиону выплюнуло в знакомый атриум Министерства. Он выглядел почти так же, как и то помещение, в которое Гермиона заходила каждый рабочий день, и знакомые парящие арки и молнии бумажных самолетиков были так прекрасны, что она почувствовала себя словно вернулась домой. Она улыбнулась.

Легкий грохот позади нее возвестил о прибытии Снейпа. Она услышала, как он затаил дыхание, увидев чудесное зрелище. Гермиона почувствовала легкий, странный прилив гордости. Ей казалось, что он видит ее Министерство, в которое она каждый день приходила с радостным предвкушением того, что принесет этот день.

− Впечатляет, не правда ли? − спросила Гермиона.

− Неплохо, − ответил Снейп, − если говорить об огромных вычурных комнатах.

Гермиона была так счастлива, что ему удалось отпустить язвительный комментарий, несмотря на его горе, что она решила проигнорировать свое разочарование из-за его реакции на обстановку.

− На вас трудно произвести впечатление, − сказала она.

− Не все впечатляет, − ответил он.

Гермиона не знала, что на это ответить, поэтому просто мягко улыбнулась ему.

Он выглядел смущенным.

“Отличная работа, Гермиона”, − мысленно посетовала она.

− Мы можем попасть в Лондон через те камины, − сказала Гермиона. − Давайте спрячем наши мантии.

Они оба сняли мантии, Гермиона открыла свою сумку и засунула туда мантию. Она протянула руку к мантии Снейпа, но тот открыл свою сумку, и она увидела, как он запихивает внутрь свою мантию.

− Необнаруживаемые чары расширения, − сказал он в ответ на ее поднятую бровь.

− Гениально, − сказала она.

− Я кое у кого позаимствовал эту идею, − пробормотал Снейп, внезапно проявив невероятный интерес к завязыванию шнура на своей сумке.

− Похоже, этот кто-то удивительно талантлив и гениален, − сказала Гермиона. − Пойдем, − добавила она, пока ситуация окончательно не стала странной.

Снейп направился к выходу, не глядя на нее.

Что ж, похоже она сделала их взаимоотношения странными.

Здорово.

По мере того, как они продвигались к выходу, Гермиона размышляла о том, чем ей заняться, когда она доставит Снейпа домой. Возможно, ей придется снять мрачную комнату в каком-нибудь пабе или где-нибудь еще и ждать, пока Снейп разберется со своими делами. Она знала, что в какой-то момент он точно вернется в Хогвартс, поскольку в его личном деле была по крайней мере одна запись о событии, которое еще не произошло. Она потратила около минуты на сравнение различных гипотез о том, как Снейп оказался в лазарете, но все они, похоже, были связаны с Джеймсом и его друзьями, так что не было особого повода для разносторонних размышлений на эту тему.

Она заметила, что он искоса смотрит на ее футболку.

− О, − сказала она. − Она чистая. Извините, но у меня не так много одежды.

Снейп посмотрел на свою собственную футболку, которая была на нем, когда они были в тренировочном зале.

− У меня тоже, − признался он. − Просто мой отец немного странно относится к магии.

− Странно? − спросила Гермиона.

Снейп на мгновение задержался у входа к камину, прежде чем заговорить.

− Ему она не нравится.

− Понятно, − сказала Гермиона.

“Ох”, − подумала она. Это могло осложнить ему жизнь дома. А как же его мать? Ей стало интересно, какие сложились отношения между матерью и отцом Снейпа, если он был противником магии. Как они познакомились? Влюбились? Как решились на общего ребенка?

Гермиона достала палочку из заднего кармана. Слова на футболке исчезли, и она осталась в простой футболке оливково-зеленого цвета. Она увидела, как Снейп заметно расслабился.

− Спасибо, профессор, − сказал он.

− Просто скажите, если вам еще что-нибудь нужно от меня, мистер Снейп, − сказала Гермиона. − Я здесь ради вас.

Снейп на мгновение поморщился, посмотрел на землю, потом снова на нее. Но больше ничего не сказал.

− Хорошо, давайте отведем вас домой, − сказала Гермиона.

И они шагнули в камин.

В поезде Снейп словно ушел в себя, утратив те небольшие проблески уверенности и сухого юмора, которые он начал постепенно раскрывать перед ней в Хогвартсе. Гермиона беспокоилась о том, что ждет их впереди. Казалось, что встреча с отцом для Снейпа − это нечто более ужасное, чем стычки с Мародерами в школе.

Она краем глаза наблюдала за ним, пока они шли от станции к его дому. Она предложила аппарировать их до места назначения, но он отказался, сказав, что безопаснее пройтись пешком. Улицы, по которым они шли, явно не принадлежали богачам, хотя некоторые маленькие палисадники были опрятными, с идеальными рядами цветов и чистыми окнами. Они прошли через чей-то заросший участок, пересекли несколько улиц, на которых не было зелени, и тут Гермиона заметила, что дома выглядят более ветхими и заброшенными.

Наконец Снейп остановился у дорожки одного из домов, состояние которого было лучше, чем у стоящих по бокам. Но Гермиона решила, что это не очень-то способствует сохранности конструкции и целостности жилища. Снейп быстро повернулся к Гермионе, и она слегка отступила назад, поняв, что на его лице отразился страх.

− Позвольте мне говорить, − попросил он. − Пожалуйста.

Гермиона кивнула. Она начинала нервничать.

Она последовала за ним к двери и ждала, пока он копался в кармане в поисках ключа, когда дверь внезапно распахнулась.

− Привет, па, − сказал Снейп. − Это профессор Грейнджер. Она привела меня из школы.

− Ну надо же, − фраза прозвучала насмешливо.

Мужчина шагнул в дверной проём, и Гермиона, наконец, увидела его. Не было сомнений, что это отец Снейпа, так как сходство с ним, взрослым, было поразительным. Различия же были незначительны: менее выдающийся нос, более крепкая линия челюсти и слегка вьющиеся волосы. Но мужчину, стоящего в дверном проеме, лениво прислонившегося к косяку и смотревшего на Гермиону с нескрываемым интересом, большинство людей, несомненно, назвали бы красавцем. Однако, если бы она захотела получить аналогичные заверения в физической привлекательности профессора Снейпа, у нее бы ничего не вышло.

Мужчина придержал дверь.

− Что ж, входите, − сказал он. − Я поставлю чайник. Костюм на твоей кровати, Сев. Твоя мама хотела бы, чтобы ты хорошо выглядел для нее.

− Значит, сегодня? − спросил Снейп сдавленным голосом.

− Сегодня, − сказал отец Снейпа, возвращаясь в дом.

− Как... что случилось с мамой? − спросил Снейп у своего отца, когда тот закрыл дверь за ними.

− Давай не будем обсуждать это при посторонних, − ответил мужчина, многозначительно глядя на Гермиону.

− Я Гермиона Грейнджер, − наконец решила присоединиться к разговору Гермиона. Она протянула ему руку. − Я глубоко сожалею о вашей утрате и о том, что помешала вам и вашему сыну в это ужасное время.

Мужчина посмотрел на нее с новым интересом, протянул руку и взял ее руку в свою большую теплую ладонь, коротко пожав.

− Надо же, Сев, − произнес он. − Ты наконец-то привел в дом человека с хорошими манерами. Я Тобиас.

− Спасибо, что пригласили меня, − сказала Гермиона. − Я могу оставить вас и вашего сына горевать и готовиться к похоронам, а сама вернусь позже, чтобы сопроводить Северуса обратно в школу.

− Эйлин никогда не приглашала гостей, не дав им почувствовать себя как дома, − сказал Тобиас. − Как я уже сказал, я поставлю чайник. И мы с вами немного поболтаем, пока Сев будет собираться.

Гермиона не упустила из виду тревогу, появившуюся на лице Снейпа в связи с предложением его отца.

− Эм... может... − начал он.

− Ты меня слышал, − мрачно рявкнул Тобиас. − Наверх.

В его голосе звучала едва уловимая, но безошибочная угроза. Снейп нахмурился и посмотрел на Гермиону.

“Все будет хорошо”, − сказала Гермиона, проникнув в его сознание. Конечно, она ненавидела легилименцию, но это не значило, что она возражала против ее использования в случае необходимости.

Лицо Снейпа тут же стало пустым.

− Да, папа, − сказал Снейп. Он ушел, даже не оглянувшись.

− Что ж, присаживайтесь, − сказал Тобиас, указывая на маленький деревянный стол в тесной кухне.

Гермиона присела на один из стульев, пока Тобиас кипятил чайник и заваривал чай. Наконец он поставил чайник и две чашки на стол и сел напротив Гермионы.

− Значит, вы профессор? − спросил Тобиас. Это был вопрос со странной смесью любопытства и раздражения.

Гермиона улыбнулась, но это было не более чем легкое подергивание сжатого рта.

− Да, − просто ответила она. На самом деле все было намного сложнее, но она не хотела вдаваться в подробности.

− Не слишком ли вы молоды?

Гермионе удалось сохранить полную неподвижность под его оценивающим взглядом, последовавшим за этим вопросом.

− Я вполне компетентна, чтобы учить вашего сына, − резко ответила она.

Тобиас издал короткий, удовлетворительный смешок.

− Не сомневаюсь, − сказал он, поджимая губы. Странная горечь проступила на его лице.

− Северус − очень талантливый ученик, − сказала ему Гермиона. − У него безудержное желание учиться, все впитывать, знать как можно больше.

Тобиас усмехнулся.

− Это завуалированный способ сказать, что он невыносимый всезнайка? Я это уже понял.

Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы не разинуть рот. В голове промелькнуло воспоминание прошлого (или, на самом деле, будущего), как в глазах профессора Снейпа мелькнула холодная ненависть, когда он посмотрел на нее в классе и сказал: “Вы уже второй раз говорите без разрешения, мисс Грейнджер. Ещё пять баллов с Гриффиндора за то, что вы − невыносимая всезнайка”.

Она вспомнила, как горячий румянец стыда разлился по ее лицу и груди, и каким сердитым он выглядел. Она просто хотела показать, как много знала, как много училась. Хотела доказать, что имела право находиться в Хогвартсе и что она такая же настоящая ведьма, как и все остальные. Но вместо этого он раздавил ее своими язвительными и насмешливыми словами. В тот момент она возненавидела себя, а заодно и его.

Сейчас же Гермиона по другому оценивала реакцию профессора Снейпа. Хотя его гнев и был направлен на нее, но, возможно, дело было не только в ней.

Тобиас потянулся к картонной пачке, лежащей на столе, вытащил сигарету и быстро сунул ее в рот. Сигарета слегка свисала между его тонких губ. Гермиона смотрела, как он взял зажигалку и безрезультатно чиркает ею рядом с кончиком сигареты. Не достигнув желаемого, он так знакомо усмехнулся и бросил зажигалку на стол. Она звякнула о стол и прокрутилась почти на один полный оборот. Тобиас вздохнул и приподнял бровь, глядя на Гермиону.

У неё перехватило дыхание. В каждом движении его лица ей виделись отголоски профессора Снейпа.

− Огоньку не найдется? − спросил он.

− Нет, извините, я не курю, − ответила она, слегка ошеломленная таким знакомым выражением лица.

− Уверен, вы сможете что-нибудь придумать. Верно? − сказал Тобиас, лениво подняв руку и пошевелив пальцами. − Магия-шмагия?

Гермиона хмыкнула, но тут же вызвала небольшое пламя на правой ладони. Оно танцевало и мерцало, отбрасывая тени на угловатое лицо сидящего за столом мужчины. Тобиас наклонился вперед, хищно улыбаясь, и склонил голову к ее руке. Его черные волосы были густыми, но между прядями то тут, то там поблескивало серебро.

Он откинулся на спинку стула, раскуривая сигарету. Гермиона взмахнула рукой, и пламя погасло.

− Уметь добывать огонь − хороший навык выживания, − прокомментировал Тобиас. − Но вам это ни к чему, правда? Вы просто щелкаете пальцами − и вуаля.

− Это немного сложнее, − пожала плечами Гермиона.

Тобиас затянулся сигаретой и медленно выпустил дым.

− Эйлин тоже так всегда говорила. Но, держу пари, немалому количеству людей помогло бы такое умение. Особенно тем, кто замерзает, а уж их детям... − его голос был нейтральным, но лицо − жестким.

− Это противозаконно, − с неловкостью в голосе произнесла Гермиона.

Тобиас глухо рассмеялся.

− О да. Статут о Секретности. Я подписывал эту бумажку. Не хотим, чтобы эти мерзкие магглы извлекали выгоду из того, что может улучшить их жизнь. Лучше держать все это в секрете.

Гермиона моргнула; на самом деле она не ожидала такого комментария и определенно не была уверена, как на него стоит реагировать. Она немного нервничала и надеялась, что Северус скоро вернется. Его отец заставлял ее чувствовать себя неловко. Она почти чувствовала, как под его холодным фасадом кипит безграничная ярость.

Взрослый Северус Снейп, которого она помнила, умел припечатать язвительными комментариями и ледяными оскорблениями, но он никогда не вызывал у нее такого страха, как его отец в этот момент. А ведь он просто спокойно сидел за кухонным столом и курил сигарету. Он напоминал ей Люциуса. Фанатика до мозга костей.

− Не думаю, что они преследовали именно эти цели, − сказала Гермиона, хотя иногда ей тоже так казалось.

− Зачем я вообще говорю с тобой об этом. Что ты вообще знаешь о нашей жизни? − резко кинул Тобиас, переходя на ты.

− Мои родители не волшебники, − ответила Гермиона, и он, услышав это, откинулся на спинку стула.

− А, понятно. Как у девчонки Эванс. Так что же это такое? Мутация? Лишний ген? Просто повезло? − спросил он почти насмешливо.

− Я не знаю. Думаю, никто не знает, − ответила Гермиона.

Несколько минут они сидели в тишине. Гермиона использовала всю силу воли, чтобы оставаться совершенно неподвижной. Тобиас находился всего в нескольких футах от неё, с пустым, нечитаемым лицом, которое она помнила почти с каждого урока зельеварения, на котором присутствовал профессор Снейп. Это было жутковато.

Было что-то... что-то притягательное… возможно, даже харизматичное в ее бывшем профессоре зельеварения. Несмотря на ужасное состояние его волос, колючий нрав и язвительность, выставленную на максимум. И это она даже не стала упоминать о носе, который, судя по всему, достался ему не от отца. Во всяком случае, что-то в нем было. Хотя что именно, и как определить это "что-то", было выше ее понимания. Она даже видела отголоски этого в Снейпе-подростке. Зачатки того человека, которым он стал.

“Станет”, − поправила она себя.

Тобиас, с его тонким носом, сильной челюстью и пустой, волчьей улыбкой, производил впечатление хорошего человека. Но внутри он был прогнившим. Гниль и разложение.

− Ну и как тебе живется с родителями, не являющимися магами? − неожиданно спросил Тобиас, и Гермионе показалось, что он прочитал ее мысли.

− Прекрасно, − солгала Гермиона.

− Не сомневаюсь, − сказал Тобиас, наконец-то затушив сигарету о тарелку на столе. − Когда Эйлин рассказала о нас своим родителям, они выгнали ее. Сказали, что ей больше не рады. И все потому, что она выбрала маггла.

− О, − сказала Гермиона, главным образом потому, что не могла придумать, что еще сказать.

Над головой раздалось несколько глухих ударов, которые, как надеялась Гермиона, означали, что Северус почти закончил одеваться.

− А ее родители знают, что она умерла? − осторожно спросила Гермиона.

Тобиас помрачнел.

− Все равно я не знаю, как с ними связаться. Я попросил Эвансов сообщить Севу в школу.

Севу? В голове Гермионы промелькнула мысль. Но они отправили сову Лили. Почему?

− Я могу сообщить им, если хотите, − предложила Гермиона.

Мужчина покачал головой.

− Они ясно дали понять, что она умерла в их глазах в день нашей свадьбы.

Гермиона молча кивнула. Мир, о котором говорил Тобиас, был за пределами ее жизненного опыта. Этот мир был где-то далеко от ее уютных семейных вечеров, на которых часто присутствовали бабушки и дедушки с обеих сторон, а иногда даже тети, дяди и кузены. Самая крупная семейная ссора, которую она помнила, была, когда кто-то уронил соусницу, не успев подать темную, сочную подливку. В ее мире семья − это смех, принятие и безусловное уважение, а не осуждение, гнев и жестокое пренебрежение.

Даже ее родители, для которых она была мертва... ладно... и для остальных членов семьи тоже. Ну, не совсем мертва, ее просто не существовало. Но Гермиона не сомневалась, что если бы Министерство смогло вернуть им память, они были бы так счастливы, что она выжила. Они бы все ей простили. Обязательно. Она знала это. Знала в глубине души. Кто мог отвергать своих детей из-за предрассудков? Кому было все равно, что их дочь мертва? Кто были эти люди?

“Разве это не лучше объясняло поступки профессора Снейпа?” − тут же обвиняюще заявило ее сознание. Она внутренне поморщилась, особенно когда вспомнила, как Рон громко заявлял, что все ненавидят этого человека.

“Хотя, − тут же возразила ее аналитическая сторона, − ваш источник информации может быть предвзят.” Она попыталась незаметно оценить темноволосого мужчину, сидящего напротив нее. Казалось, его забавляло ее внимание. Красивые люди привыкли к тому, что их оценивают, подумала Гермиона, и, поскольку конечный результат обычно в их пользу, они не обижаются на это.

Гермиона кисло подумала: “Не так уж это и приятно, когда в тебе ищут изъяны”, что заставило ее вспомнить о зубастой Гермионе-подростке с ужасными волосами, чернильными пятнами на губах из-за бесцельного постукивания пером, будучи погруженной в свои мысли. Она вздрогнула.

− Все в порядке, па? − раздался от двери нервный голос Снейпа. Он ясно чувствовал напряжение, царившее в комнате.

− Да, − ответил Тобиас, − я просто знакомлюсь с твоим профессором.

Гермиона отпила глоток чая.

− Мы прекрасно побеседовали, − холодно сказала она.

Тобиас пристально посмотрел на нее, а затем от души рассмеялся. Смех эхом разнесся по комнате, а веселье смягчило его черты, и Гермиона смогла понять, что привлекло в нем Эйлин.

− Ты мне нравишься, − сказал он. − Ты крепче, чем кажешься.

Гермиона одарила его своим лучшим взглядом в стиле профессора Снейпа, приподняв бровь, и Тобиас ответил ей тем же. Они сидели за столом прямо напротив друг друга, и, глядя глаза в глаза, словно сражались в странной безмолвной битве.

− Я готов, па, − сказал Снейп, прерывая их молчаливую перепалку.

Гермиона посмотрела в его сторону. Он был одет в черный костюм, скорее всего, принадлежавший его отцу, так как он был немного потрепан и великоват, белую рубашку и черный галстук. В этой одежде он выглядел старше, а угрюмое выражение лица добавляло ему лет.

− А, Сев, − произнес Тобиас. − Прекрасно выглядишь. Твоя мама гордилась бы тобой.

− Спасибо, папа, − ответил Снейп.

Его взгляд метнулся к Гермионе, как бы желая получить и ее одобрение.

− Да, − подтвердила Гермиона, внезапно почувствовав, как от волнения у нее сжимается горло. − Она бы очень гордилась вами.

Гермиона сидела на маленькой каменной скамье на кладбище за небольшим деревянным зданием, которое, как она предположила, являлось одной из местных церквей. Кладбище было довольно красивым, среди рядов беспорядочно разбросанных могил росли полевые цветы. Удивительно, но этот вид умиротворял.

Неподалеку от места проведения похорон Гермиона нашла местную закусочную и пробыла там около часа, после чего вернулась на кладбище. Она решила, что, правильно это или нет, но присутствовать на похоронах было бы неуместно.

Гермиона пришла на кладбище уже после погребения, и только Снейп и его отец остались рядом с небольшим холмиком земли и бледным, простым надгробием. Гермиона нашла скамейку и села на нее, не желая их беспокоить.

После часа ожидания она увидела, как Тобиас закурил сигарету, положил руку на белый камень и что-то сказал Снейпу. Снейп покачал головой, а Тобиас пожал плечами, засунул руки в карманы и покинул кладбище, оставляя за собой тонкую струйку дыма. Снейп повернулся обратно к могиле и долго стоял, склонив голову, не двигаясь.

Гермиона знала, какую глубокую рану оставляет в твоей жизни потеря родителя. Нет, в свой день рождения она не грустила. Гарри и Джинни никогда не забывали прислать ей открытку и пригласить на чай (а Рон, как правило, вспоминал об этом через день или чуть позже и судорожно пытался компенсировать это самой огромной коробкой шоколадных конфет, которую только мог найти). Даже Рождество редко нагоняло на нее тоску: оно проходило либо в кругу растущего в геометрической прогрессии клана Уизли, либо в одиночестве, либо с кем-то из ее команды с работы. У нее даже было одно незабываемое Рождество с Эвридикой и Сэрой, когда они весь день пили коктейли и смотрели фильмы по телевизору Гермионы.

Нет, больше всего она скучала по родителям, как ни странно, в совершенно обычные моменты жизни. Например, когда она рассталась с Роном и так отчаянно хотела позвонить маме и выплакать всю свою растерянность. Когда в ее машине вышел из строя генератор, и она точно знала, что ее отец мог бы починить его, а не просто наугад пробовал бы на нем заклинания, пока двигатель не взорвался бы и ей не пришлось купить другую машину. Или когда она впервые получила предложение работать в Департаменте, обойдя четыреста претендентов и став обладательницей желанной должности.

Гермиона хотела, чтобы мама и папа сказали ей, как они гордятся ею. Что они всегда знали: если их дочь будет упорно работать, то добьется всего. Не имело значения, что она выросла в семье магглов и обошла при отборе на должность тех, кто учился обращаться с волшебной палочкой еще с пеленок. Они бы гордились ею независимо от этого.

Она была уверена в этом.

Гермиона вновь обратила внимание на Снейпа. Его тень удлинялась по мере того, как солнце начинало клониться к закату. Она встала со скамейки и подошла к нему.

− Привет, − сказала она.

Снейп посмотрел на нее. Его глаза покраснели от слез, а на лице застыло бледное, апатичное выражение.

− Здравствуйте, − поздоровался он.

− Вы не против, если я постою здесь с вами? − спросила Гермиона.

− Нет, − ответил Снейп все так же невыразительно.

Гермиона перевела взгляд на надгробие и прочла надпись, сделанную мелким шрифтом: “Зимой стоит одинокое дерево”.

− Мистер Блэк сказал, что ваша мать была сильной ведьмой, − прокомментировала Гермиона.

− Была, − согласился Снейп. − Когда-то она была сильной. Но она была.

Гермиона кивнула и замолчала.

− Они сказали, что она потеряла свою магию, потому что вышла замуж за маггла... вышла за отца, − вдруг резко произнес Снейп.

− Кто "они"? − спросила Гермиона.

− Люди в школе. Вы думаете, это правда?

− Вряд ли, − рассудительно произнесла Гермиона. − Общение с магглами ни на что не влияет. То, кого ты любишь... с кем проводишь время − это не имеет значения. Любое общение

оказывает лишь очень незначительное влияние, например, как в тех случаях, когда черпаешь энергию из эмоций для заклинаний. Возможно, если испытываешь стресс или депрессию, будет труднее колдовать, и легче, если чувствуешь себя очень счастливым или злым, но это не означает, что магия полностью исчезает.

− Хорошо, − сказал Снейп. − Тогда приятно это знать.

− Она учила вас заклинаниям, когда вы были маленьким? − спросила Гермиона.

Снейп посмотрел на нее с растерянностью, которая сменилась чем-то похожим на снисходительность.

− Ну да. Оба ваших родителя были магглами, − сказал он ровным тоном.

Гермиона удивленно моргнула. Она не знала, что ответить на это, и стоит ли чувствовать себя оскорбленной.

− Так и было, − подтвердила она. − Но они многому меня научили. Я уверена, что ваш отец учил вас совсем не тому, чему учила ваша мать.

− Ничего такого, чему стоило бы учиться, − возразил Снейп. Впервые за все время ее присутствия в нынешней эпохе он использовал ту же насмешливую интонацию, с которой она была слишком хорошо знакома в студенческие годы.

Неужели именно это событие уничтожило милого, неловкого мальчика и породило озлобленного, подавленного мужчину? У Гермионы свело желудок.

Снейп, должно быть, заметил перемену в её лице, и его собственное скривилось от отчаяния.

− Простите, профессор Грейнджер, я не знаю, почему я так сказал, − извинился он.

− Может быть, злиться легче, чем грустить, − предположила Гермиона.

− Это так, − согласился Снейп. Он снова повернулся к могиле. − Они не узнают, что она была ведьмой, − печально произнес он.

− Вы не возражаете, если я кое-что добавлю? − спросила она.

Он лишь пожал плечами в ответ.

Гермиона пошарила в своей сумке, вытащила брошь в виде змеи и закрыла глаза. Она позволила форме кристаллизоваться в ее сознании, прежде чем пустить в ход свою магию, чувствуя, как она собирается щупальцами вокруг броши и направляется к камню с выгравированной эпитафией. Закончив, она открыла глаза.

− Я не вижу никакой разницы, − разочарованно произнес Снейп.

− Вы что-нибудь чувствуете? − спросила Гермиона.

Снейп шагнул к камню и остановился.

− Да, − сказал он. − Я знаю, что здесь что-то есть. Я чувствую это. Как будто тяжелое, давящее чувство.

− Попробуйте применить заклинание обнаружения, − предложила она.

− Revelio, − прошептал Снейп, взмахнув палочкой.

Нежные серебристые алиссумы стали появляться на надгробии, а когда они распустились, их медовый аромат наполнил воздух. В центре крошечных цветов то тут, то там сверкали бриллианты и изумрудная пыль. Цветов становилось все больше и больше, пока они не закрыли надгробие почти целиком, за исключением четкой надписи, гласившей: “Эйлин Снейп”.

Снейп ничего не сказал, что заставило Гермиону занервничать.

− Я могу убрать, если вам не нравится, − предложила она.

− Нет, − проговорил он хриплым голосом. − Оставьте.

Снейп присел рядом с могилой и протянул палец к одному из маленьких цветков. От его прикосновения все вокруг растаяло.

− Они все еще там, − успокоила Гермиона, садясь рядом с ним. − Заклинание обнаружения вернет их обратно.

− Вы использовали свою брошь, чтобы сделать их, − заметил Снейп.

− Да, − подтвердила Гермиона. − Лично я не могла придумать лучшего применения для нее. А вы?

− Нет, − быстро ответил Снейп. − Как вы заставили их пахнуть?

− Ах, − сказала Гермиона и слегка покраснела. − Я экспериментировала, когда была моложе. Пыталась поразить всех тем, какая я умная. Все началось с создания моих собственных духов, затем пришло понимание химии аромата, того, как создавать разные виды... − она замолчала, поняв, что болтает лишнее.

Снейп повернулся и посмотрел на нее.

− А потом?

− А потом я решила попробовать создавать разные запахи, используя трансфигурацию. Я имею в виду, что в любом случае при трансфигурации ты преображаешь молекулы, так почему бы не пойти дальше? − объяснила Гермиона.

− И что же вы трансфигурировали? − спросил он.

− Рождественские открытки, − печально ответила Гермиона. − Для моих учителей. Если вы еще не заметили, я − ботаник.

− Рождественские открытки для своих преподавателей − это крайняя степень ботанства, − серьезно согласился Снейп.

− У всех свои недостатки, − слегка усмехнувшись, сказала Гермиона. − И нездоровая потребность угождать авторитетам − мой.

Снейп слабо улыбнулся ее самоуничижительному замечанию и вновь обратил свое внимание на могилу.

− Я не разговаривал с ней с тех пор, как уехал в начале семестра, − пробормотал он. − И больше не смогу.

Гермиона не знала, что ответить, поэтому просто положила руку ему на плечо и слегка сжала.

− Она была так счастлива, когда я получил письмо, − продолжил мальчик. − Она рассказывала мне все о Хогвартсе. В ее представлении это звучало так фантастично.

− Хогвартс и вправду порой похож на сказку, − тихо согласилась Гермиона.

− То, что я поехал туда, было для нее всем. Когда папы не было дома, она заставляла меня рассказывать ей о моих занятиях и о том, чему я научился. Но я никогда не говорил ей о проблемах, − добавил Снейп после крошечной паузы.

− Вы имеете в виду мистера Поттера и мистера Блэка? − спросила Гермиона.

− Мне казалось, что это было единственное, чего она ждала с нетерпением, − сказал Снейп. − Я не мог рассказать ей о плохом. Просто не мог.

− Верно, − дипломатично произнесла Гермиона.

− Чертова школа, − резко выпалил Снейп, сжав кулаки от гнева. − Если она так любила этот мир, почему все бросила? Почему вышла замуж за моего отца? − его голос сорвался на вопросе.

− Может быть, она больше любила вашего отца, − предположила Гермиона.

Снейп немного сдулся, вспышка гнева вновь сменилась печалью.

− Возможно, − согласился он.

− А потом родились вы, и внезапно появился человек, которого она полюбила больше всего на свете, − предположила Гермиона.

Лицо Снейпа скривилось от боли, и он опустил голову на руки. Гермиона рефлекторно прислонилась к нему, пытаясь хоть как-то утешить.

Но он повернулся и уткнулся лицом ей в шею, и она почувствовала на своей коже его горячие, влажные слезы.

− Кто будет любить меня теперь, когда она умерла? − прошептал он с отчаянием.

У Гермионы перехватило дыхание, а сердце сжалось от боли.

Что сказать?

Она понятия не имела. Но была уверена, что промолчать − это самое худшее, что можно сделать. Лучше сказать хоть что-нибудь, чем совсем ничего.

Но что она могла ответить? Она, конечно, не могла заявить, что, насколько ей было известно, на протяжении всей его дальнейшей жизни его никто не любил. Он был совершенно одинок и в жизни, и в смерти.

Она не могла этого сказать.

Она не хотела этого говорить.

Почувствовав прилив ярости и желания защитить, Гермиона знала, что скажет.

− Я здесь, − сказала она, обняла мальчика и крепко прижала к себе. − Я рядом.

* * *

Гермиона не знала, сколько времени они так просидели, но руки её затекли и ныли от боли, а дневной свет начал меркнуть, когда Снейп наконец поднял голову.

− Уже поздно, − сказал он.

− Да, − ответила Гермиона. − Вам стоит вернуться домой.

− Нет! − резко произнес Снейп. − Только не туда. Давайте вернемся в Хогвартс.

− Вы не хотите увидеться с отцом перед возвращением? − неуверенно спросила Гермиона.

− Он сказал, что пойдет в паб. Он… − Снейп отвернулся от Гермионы. − С ним лучше не общаться, когда он пьян, − резко закончил он.

Гермиона увидела в этом простом утверждении что-то очень грустное и ужасное, связанное с детством Снейпа. Но она ничем не выдала себя, с некоторым усилием сохранив нейтральное выражение лица.

− Конечно, − сказала она. − Как хотите. Я сообщу профессору Дамблдору, что мы возвращаемся.

Гермиона вытащила свою палочку. Заклинание патронуса никогда не относилось к числу ее сильных навыков, и было одним из немногих, в которых ей все еще требовалась помощь палочки. Она посидела немного, перебирая в памяти несколько воспоминаний, которые все еще вызывали в ней радость... письмо из Хогвартса, ее первый поцелуй с Виктором, ее связь с Косолапусом, смех с Роном, когда они воображали, что влюблены друг в друга, Рон и Гарри, выжившие на войне, выдающиеся результаты по всем предметам, предложение от Департамента.

Выдра материализовалась перед ними, лениво плавая вокруг них в воздухе. Она перевернулась на спину и стала почесывать живот, ожидая приказаний хозяйки.

− Ваш патронус, − произнес Снейп с некоторым удивлением.

Выдра, похоже, заметила их, покружила вокруг их голов и уткнулась носом в лицо Гермионы, хотя та ничего не почувствовала. Волшебница добродушно отогнала ее, и выдра снова подплыла к голове Снейпа, ненадолго зависнув перед ним вверх ногами, чтобы заглянуть ему в лицо. Гермиона внутренне порадовалась, что ее глупая затея вызвала у подростка улыбку.

− Да, − с нежностью сказала Гермиона. − Он настолько капризный, что порой и не веришь в это, но он мой.

Она поманила выдру к себе.

− А теперь слушай внимательно, − обратилась она к серебристому силуэту. − Это сообщение для профессора Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса, ясно? Профессор Дамблдор, это Гермиона Грейнджер, мы с мистером Снейпом возвращаемся в Хогвартс сегодня вечером. Пожалуйста, откройте камин, чтобы мы могли вернуться.

Выдра тихо забормотала и сделала несколько кругов в воздухе, прежде чем уплыть.

− Получилось? − спросил Снейп.

− Надеюсь, − ответила Гермиона. − Телефон надежнее патронуса, но что есть, то есть.

− Вас зовут Гермиона, − как бы между прочим сказал Снейп.

− Так и есть, − ответила Гермиона. − И прежде чем вы начнете умничать, я хотела бы подчеркнуть, что в нем больше слогов, чем в вашем.

Снейп покачал головой.

− Оно милое. Это хорошее имя.

− Что ж, прекрасно, − сказала Гермиона. − Поскольку другого у меня нет. Идемте к поезду. Может, перекусим по дороге?

Он пожал плечами.

− Я не знаю.

− Мы можем купить в Министерстве очень вкусное жаркое, − предложила Гермиона. − Можно остановиться там, поужинать вместе, а потом отправиться в Хогвартс. Или просто подождать до открытия камина в Хогвартсе.

− Поужинаем вместе, − быстро и твердо сказал Снейп. − Я имею в виду, в Министерстве.

− Отлично, − сказала Гермиона. − Вы не пожалеете. Там прекрасно готовят.

Или, по крайней мере, будут, внезапно подумала она. Ой. Она очень надеялась, что так было и раньше.

* * *

Возвращение в Лондон было тягостным. Снейп, по-прежнему одетый в костюм, сидел рядом с Гермионой в поезде, но все время безучастно смотрел в окно. Волшебница достала из сумки один из своих текстов, пытаясь понять, как умножить силу заклинаний с помощью кристаллов времени, чтобы успеть починить прибор времени до наступления следующего века.

Спустя полчаса она решила проверить состояние Снейпа, который некоторое время лежал почти неподвижно, и обнаружила, что он заснул. Гермиона невольно засмотрелась на него спящего и решила, что так он выглядит гораздо моложе. В расслабленных чертах безошибочно угадывалось сходство с Тобиасом. Гермиона вздрогнула. Перед ее взором встал этот страшный человек, не просто пугающий, а совершенно ужасающий.

Гермиона не была до конца откровенна со Снейпом. Она вполне могла представить, как жизнь с человеком, в котором скопилось столько злости, привела к проблемам Эйлин с магией. Возможно, женщина подавляла свои способности, чтобы сохранить мир в семье. А может, и нет. Гермиона могла только догадываться.

Она только знала, что даже то короткое время, которое она провела с Тобиасом, было похоже на хождение по шаткому канату над зияющей пропастью, полной гнева, который словно только и ждал искры, чтобы вырваться наружу. Как же это было тяжело и для Снейпа, и для его матери! Неудивительно, что он так хорошо умел контролировать свои эмоции.

Она слегка нахмурилась, когда эти мысли пронеслись в ее голове. Дом не был безопасным местом для Снейпа. И школа тоже. Да и существовало ли вообще когда-нибудь такое место?

______________________________

От автора:

Немного об этой главе.

Стоит ли Гермионе иметь машину, если она может аппарировать? − Думаю, да. Ей хотелось бы думать, что она сможет слиться с толпой, если понадобится.

Стал бы Снейп плакать в присутствии Гермионы? Ведь в каноне он такой замкнутый. − В этой истории я соглашусь с этим, поскольку а) он молод, б) у него произошло тяжелое трагическое событие в жизни.

Это был один из немногих случаев, когда Гермиона ощущала благодарность за то, что в волшебной Британии ничего и никогда не меняется. Как она и обещала, можно было заказать жаркое на ужин, а блюдо выглядело так традиционно, что аж сердце замирало от восторга.

Гермиона наблюдала, как Снейп аккуратно вылил примерно пинту мясного соуса на картофель и залил им йоркширские пудинги, пока содержимое тарелки равномерно не покрылось блестящей подливкой. Он заметил, что она обратила на это внимание.

− Слишком много? − спросил он, нерешительно отодвигая соусницу.

− Я не могу представить себе мир, в котором было бы слишком много соуса, − невозмутимо заявила Гермиона.

Снейп улыбнулся с видимым облегчением и закончил приготовления к ужину. Это напомнило Гермионе о том времени, когда Рон и Гарри были в том же возрасте. Они оба, казалось, только и делали, что ели все подряд. У нее даже сохранилось смутное воспоминание о том, как Гарри однажды пил мясной соус.

Гарри вообще ел быстро, что, по мнению Гермионы, было связано со временем, когда он жил с Петунией и Верноном. В то время он никогда не знал, когда в следующий раз поест, и будет ли это вообще. Поэтому он старался съесть как можно больше из того, что мог. Рон тоже так делал, но у него не было оправдания в виде тяжелого детства − ну, если не считать, что в семье Уизли ты просто обязан есть быстро, чтобы твои братья и сестры тебя не опередили.

Пока ребята жили в Хогвартсе, − благословенном месте с молочными реками и кисельными берегами, а также роскошными обедами от домовых эльфов, − никто из них не задумывался о готовке. Но когда они оказались в бегах, все это очень быстро изменилось. Гермиону, единственную, у кого был хоть какой-то реальный опыт в поисках еды (боже, благослови брауни), всегда куда-нибудь отправляли …

Втайне Гермиона считала, что это было связано с тем, что она девушка, а мальчики думали, что поиск еды и ее приготовление − это женская работа. Вероятно, никто из них никогда не видел, чтобы мужчина что-то готовил. Хоть что-то! За исключением, конечно, профессоров Снейпа и Слагхорна, которые варили зелья. Но это, наверное, не считалось, потому что приготовление зелий было очень важной работой и впечатляющим мастерством. Хотя почему-то Молли Уизли, готовящая три блюда на восемь человек три раза в день в течение многих лет на одну зарплату, видимо, не впечатляла. Верно.

Боже, как же иногда ее бесил волшебный мир!

Впрочем, как и весь остальной мир.

− Вы много знаете о Министерстве? − спросил Снейп, наливая соус еще и по краю тарелки.

− Думаю, достаточно, − небрежно ответила Гермиона. − Я знаю, как пользоваться каминами, чтобы попасть в нужные места, куда обращаться для оформления патентов и какие блюда лучшие из тех, что здесь подают.

− Мальсибер говорит, что министерство насквозь коррумпировано, − добавил Снейп. − А вы что думаете?

− Хммм, − задумалась Гермиона. Она задумчиво пожевала жареный пастернак, прежде чем ответить. − Полагаю, что есть немало коррумпированных чиновников, но в целом всё не настолько неплохо.

Снейп отложил вилку.

− Вас это не беспокоит?

− Коррупция? − спросила Гермиона. − Конечно, беспокоит. Но верить в то, что любая организация или группа людей безупречны − это просто наивно. До тех пор, пока вы это понимаете и соответствующим образом корректируете свои действия, все, в основном, работает.

− Но, − Снейп нахмурился, − это кажется немного неправильным. Это значит, что везде так.

− Велика вероятность, что так и есть, − продолжила Гермиона. − Как вы помните, мы обсуждали склонность людей к ошибкам. Везде, где замешан человеческий фактор, есть вероятность несовершенства. Потому что люди несовершенны. Чаще всего это делает жизнь интересной. Но иногда и ужасной.

− Да, это так, − серьезно сказал Снейп.

Он еще некоторое время помешивал еду на своей тарелке, прежде чем снова заговорить.

− Я подумывал о том, чтобы уйти из школы, − признался он.

− Я понимаю, почему вы этого хотите, − ответила Гермиона. − Лично я считаю, что вам не стоит этого делать. Но в конце концов, в этом мире вы уже взрослый человек и можете сами решать как распоряжаться своим будущим.

− В том-то и дело, − сказал Снейп. − Я не знаю, чем хочу заниматься.

Они ели в тишине, пока Гермиона не решила, что наелась, и не отодвинула тарелку.

− Вам когда-нибудь хотелось все изменить? − спросил Снейп. − Например, сделать все совершенно по-другому?

Гермиона рассмеялась.

− Да. Какую конкретную часть всего, по вашему мнению, следует изменить в первую очередь?

− Я не знаю, − произнес Снейп слегка удивленно.

Гермиона улыбнулась и покачала головой. Она уже собиралась заговорить, как вдруг заметила в другом конце зала очень знакомое лицо.

Этого нельзя было отрицать − перед ней стояла очень молодая версия Огастуса Руквуда. Гермиона наблюдала, как он пересек обеденный зал, остановился и взял газету, улыбнулся и обменялся несколькими словами с другим человеком, а затем продолжил путь к выходу.

Она и забыла, что Руквуд был шпионом Волдеморта в Министерстве. Он пользовался дурной славой в различных отделах. Единственный известный Пожиратель смерти Невыразимец.

− Вы в порядке, профессор? − с любопытством спросил Снейп.

− Да, − солгала Гермиона. − Я в порядке.

Она натянуто улыбнулась и заговорила, пытаясь отвлечься:

− Вы говорили о том, чтобы все изменить. И мне просто интересно, что вы имели в виду.

Снейп задумчиво посмотрел на ложку с рагу в своей руке, потом поднес ее ко рту, прожевал содержимое и, наконец, заговорил:

− Ну, взять, к примеру, школу. Поттер и его друзья творят все, что им вздумается, а учителя закрывают на это глаза. Они чуть не убили меня, а Поттер теперь староста. Его никто не наказал. Даже наградили и дали больше власти над такими, как я.

− Честно говоря, я и сама с трудом мирюсь с этим решением, − сказала Гермиона. − Кто-то вроде мистера Крессвэлла подошел бы гораздо больше.

Снейп рассмеялся.

− Вы не согласны? − спросила она.

− Профессор Грейнджер, − произнес Снейп и в его тоне слышалась снисходительность. − Он магглорожденный.

Гермиона слегка вздрогнула.

− Понятно, − сказала она. − Значит, вы считаете, что из-за этого он не должен быть старостой?

− Не я, − пожал плечами Снейп. − Но его мало кто будет уважать и принимать всерьез. Даже придурки из Рейвенкло будут смеяться над ним.

Гермиона откинулась в кресле и посмотрела на Снейпа.

− А как насчет магглов в целом? − спросила она.

− Я нормально к ним отношусь, − пожал плечами Снейп. − Но, думаю, это глупо, что нам приходится жить вместе с ними и при этом скрываться. Зачем вообще жить вместе?

− Наверное, потому, что все мы люди, − сухо прокомментировала Гермиона. − Некоторые из нас немного отклоняются от нормы. Но все мы люди.

− Но вы же не живете с маглами, − заметил Снейп.

− Живу, − возразила Гермиона. − И хожу с ними в кино, гуляю с ними по улице, узнаю от них удивительные вещи, ужинаю и еще много чего делаю вместе с ними. Потому что в основе своей, кроме магии, ничто больше не отделяет меня от других людей. Это довольно недальновидно − полностью игнорировать одну из сторон общества, в котором живешь.

Снейп выглядел задумчивым.

− Но магглы не любят магию, − наконец сказал он. − Мне кажется, она их пугает.

Гермиона решила, что именно этот комментарий полностью характеризует отношение Тобиаса к сыну.

− Ну, если бы я не умела колдовать, то, наверное, мне было бы очень страшно, если бы кто-то мог взмахнуть палочкой и превратить меня в стул, − сказала Гермиона. − Но думаю, что и вам было бы также страшно, если бы кто-то направил вам в лицо пистолет. Всё относительно. Для этого и существует Статут секретности. Чтобы сохранить относительный мир.

− Люциус говорит, что если маглы узнают о магии и Статуте, то, скорее всего, попытаются нас убить, − безапелляционно заявил Снейп.

− Мистер Снейп, вы же должны понимать, что это нелепо, − сказала Гермиона, удивляясь его заявлению.

− Ничего подобного! − воскликнул Снейп и слегка покраснел. − Мой папа даже… − он замолчал, будто внезапно осознав, что хотел сказать.

− Даже... − произнесла Гермиона, ожидая продолжения.

− Ничего, − сказал он. − Забудьте об этом.

− Хорошо, − согласилась Гермиона.

“Боже, что сделал его отец?” − с ужасом подумала она.

− Просто... − тихо произнёс Снейп. − Интересно, была бы мама жива, если бы вышла замуж за волшебника, а не за отца? Думаю, она была бы счастливее.

Гермиона вздохнула. Она не была в этом уверена, однако даже одной встречи с Тобиасом ей хватило, чтобы понять: в этом утверждении была толика истины.

− К сожалению, мистер Снейп, − начала она, − нам не дано узнать, как бы повернулась наша жизнь, если бы мы поступили иначе. Все, что нам остается − принимать жизнь такой, какая она есть.

− Я скучаю по ней, − тихо произнес мальчик. − Её только не стало, а я уже скучаю.

− Это нормально, − сказала Гермиона. Внезапно ей в голову пришла идея.

− Мистер Снейп, − сказала она, − в углу Атриума есть Сад Памяти. Если хотите, мы можем посетить его и добавить туда имя вашей матери. У меня есть несколько галеонов, которых вполне на это хватит.

Он поднял на нее глаза и улыбнулся.

− Да. Я бы хотел. Но разве он сейчас открыт?

− Он не закрывается, − сказала Гермиона. − Его можно посещать в любое время. Большинство волшебников этого не делают, потому что у них дома есть портреты их любимых. Но вы поймете, в чем разница.

Они встали из-за стола, и Гермиона повела Снейпа к маленькой зеленой двери, за которой оказалась винтовая лестница. Гермиона направилась вверх, и Снейп последовал за ней.

На самом верху за маленьким столом сидела пожилая ведьма и что-то писала в свитке, но подняла глаза, когда они приблизились.

− Хотите посетить сад? − спросила она.

− Мы бы хотели добавить воспоминание, пожалуйста, − сказала Гермиона. Она порылась в сумке и протянула горсть монет, скрыв точную сумму от Снейпа.

− Да, отлично. Имя? − спросила ведьма.

Гермиона посмотрела на Снейпа. Он помолчал минуту, прежде чем твердо произнести:

− Эйлин Принц.

О… Гермиона задумалась, но кивнула в знак молчаливого согласия. Раз он так хочет, пусть так и будет.

− Ну что ж, дорогой, а теперь хорошенько подумай о ней, а я выберу что-нибудь подходящее, − с теплотой в голосе произнесла ведьма, вставая и направляясь к Снейпу.

Он бросил испуганный взгляд на Гермиону.

− Просто Легилименция, − быстро произнесла Гермиона. − Беспокоиться не о чем. Постарайтесь сосредоточиться на своей маме и на том, какой бы вы хотели ее помнить. Это все, что им нужно.

− Не делал этого раньше, дорогой? − спросила ведьма у Снейпа.

Он слегка покачал головой.

− Не волнуйся, − успокаивающе сказала женщина. − Я не буду копаться в твоих воспоминаниях. Просто зайду и выйду.

Подросток моргнул, и ведьма подняла свою палочку.

− О, это прелестно, − почти сразу же сказала она с довольным выражением лица, а потом, пошатываясь, вернулась за свой стол.

Снейп открыл глаза и посмотрел на Гермиону. Он выглядел таким обеспокоенным, что Гермиона потянулась к нему и сжала его руку, надеясь, что это его успокоит. Ведьма что-то забормотала сидя за столом, а в воздухе вокруг них возникло легкое движение.

− Что ж, теперь вы можете войти, − сказала ведьма спустя пару минут. − Пожалуйста, сообщите, если увиденное не оправдает ваших ожиданий.

Гермиона провела Снейпа через вторую дверь меньшего размера в огромный сад. Возможно, Снейпу и удалось скрыть свое благоговение перед главным Атриумом, но при виде сада он не смог этого сделать.

Это был необычный маленький кусочек природы внутри Министерства. Гермиона, хоть и была ужасным садоводом и избегала копания в саду любой ценой, все-таки могла распознать гортензии, гибискус и цветки космеи, ноготков и цинний. Одна тропинка через сад вела к розам, другая — к травам, таким как мята, розмарин, шалфей и другие. В целом, сад создавал ощущение прирученной дикой природы, но в то же время это было приятное место для отдыха и медитации.

Гермиона подвела Снейпа к пруду в центре комнаты. Они сели справа от небольшого мостика, перекинутого через воду, на плоский белый камень, который словно нагрелся от несуществующего солнца.

− Мне кажется, здесь лучше всего, − сказала она. − Если вы хотите увидеть свою маму, просто прикоснитесь к воде и произнесите ее имя.

Снейп немного засомневался, но всё же подался вперёд и кончиком указательного пальца коснулся поверхности воды. Гермиона видела, как шевелятся его губы, но он произнес имя так тихо, что она его не услышала.

Не было никаких сомнений в родстве между юношей рядом с ней и отражением, которое оживало в воде. Тёмные глаза, выдающийся нос и медленно расцветающая застенчивая улыбка − всё было на месте.

− Мама, − с тоской произнес Снейп.

− Пойду немного погуляю по саду, − тактично сказала Гермиона. − Я скоро вернусь.

Она встала, оставила его у пруда и подошла к углу с травами. Сорвав немного мяты и раздавив ее в ладонях, Гермиона вдохнула терпкий аромат. Она бывала в саду с несколькими людьми, даже с Гарри. Он оставил здесь память о Сириусе, что в то время показалось ей милым, но сейчас она уже не верила, что он был тем человеком, на которого Гарри стоило бы равняться − даже после смерти.

Гермиона хотела поместить сюда память о своих родителях, чтобы у нее была возможность прийти и посидеть с ними, но ей ответили, что это противоречит политике Министерства, запрещающей добавлять воспоминания о маглах. В довершение ко всему ведьма, стоявшая за ней в очереди, добавила воспоминание о своем умершем питомце. Гермиона стояла там, чувствуя, как закипает кровь, наблюдая, как сотрудник министерства осторожно извлекает идеальное воспоминание о кошке.

Для Министерства ее родители значили меньше кошки.

Конечно, Гермионе нравились кошки, и Живоглот, в частности, был для нее лучшим другом, чем многие настоящие люди, но... но все же.

Это потому, что они были магглами.

− Но у тебя ведь есть их маггловские фотографии, Гермиона? − сказал Рон, пытаясь успокоить Гермиону после того, как она рассказала им об отказе в саду Памяти Министерства.

Гермиона бросила на него взгляд. Почему он сказал “маггловские фотографии”? Почему не просто фотографии? Ведь волшебники все равно украли эту идею, а потом просто усовершенствовали ее с помощью магии. Это было одно и то же. Почему волшебники так тщательно все разграничивали? Маггловские технологии. Маггловская Британия. Магглорожденные.

Все они в душе были расистами, просто поддерживали разные уровни разделения на своих и чужих.

− И технически твои родители все еще живы, − добавил Гарри. − По крайней мере, ты их знала.

В тот момент ей хотелось придушить Гарри, когда он это сказал. Можно подумать он был единственным человеком в мире, чьи родители умерли до того, как он смог их узнать. Он был не единственным, кто страдал. Она же отказалась от всего. От всего!

У нее не было большой семьи Уизли. Бесплатного дома в престижном районе Ислингтона. Преданного партнера. Ребенка. Уютной должности аврора, которую ему предоставили, хотя он так и не вернулся в Хогвартс и не сдал экзамены. Газеты не рисовали его как жаждущую славы шлюху, которая провела половину войны, трахаясь с известными волшебниками (черт возьми, да, она до сих пор злилась из-за этого, потому что скорее предпочла бы так провести войну, чем делая то, что ей приходилось на самом деле).

У нее ничего этого не было.

У нее была только она сама, ее работа, которую она получила с таким трудом, и небольшая квартирка с книжным шкафом.

И иногда этого было достаточно, а иногда − нет.