Нагэки (гет)

* * *

Завеса, застилавшая мотивы Айзена Соуске, приоткрылась через несколько дней. Главнокомандующий вышел на связь с Хитсугая Тоширо, пребывавшим в мире живых вместе со своим лейтенантом Мацумото Рангику, Абараи Ренджи и офицерами одиннадцатого отряда, чтобы поставить в известность. Изменник искал информацию о ключе Короля Душ, дабы проникнуть в его измерение. Предполагалось, что операция проводилась с целью уничтожения божества, но точными данными никто не располагал. Неплохой версией смогла поделиться Мотидзуки Нагэки, имевшая тесный контакт с Айзеном Соуске. Она была уверена, что хоть он и не посвящал ее в свои планы, но за все время их знакомства они успели друг друга неплохо изучить. «Он не притворялся, когда был со мной. Хоть и молчал о своих планах, но был честен со мной», — утверждала шинигами. Офицер Мотидзуки сама вызвалась помогать в расследовании. Ей не препятствовали, но не делились с ней полной информацией, так как она все еще была под подозрением. Однако главнокомандующий уже и сам был убежден в ее непричастности. Более того, сам Кьёраку поручился за нее, поэтому, если Нагэки обманет доверие, ответственность падет именно на него. В случае чего, это можно будет обратить в пример для наставления своего нерадивого ученика, все еще не научившегося быть подозрительным к людям.

Закончив разъяснение, Ямамото попросил подойти офицера Мотидзуки, ждавшую дозволения в отдалении, рядом с двумя лейтенантами. Она кивнула и выполнила приказание.

— Мотидзуки, расскажи то, о чем ты до этого говорила остальным капитанам, — распорядился главнокомандующий.

— Да, — отозвалась она и посмотрела на людей по ту сторону экрана. — Здравствуйте, капитан Хитсугая, лейтенант Мацумото и Иноуэ Орихиме.

— А? Вы меня знаете? — спросила смертная.

Нагэки иронично усмехнулась. «А она и в самом деле не так уж и умна. Ее добросердечность граничит с наивностью. Хорошо, что к таким, как она, тянутся сильные люди с желанием их защитить, иначе она бы не выжила», — подумала Мотидзуки с негодованием. Она надеялась, что сведения окажутся не настолько близки к истине.

— Как глупо для уважающего себя шинигами не знать поименно каждого из странников, в особенности, если он совместно с квинси Исидой Урю когда-то лично встретился с капитаном моего отряда. Для тебя я представлюсь. Меня зовут Мотидзуки Нагэки, я второй офицер двенадцатого отряда и один из заместителей директора НИИ, — произнесла шинигами.

— Очень приятно, — пролепетала Орихиме.

Ее лицо украсила виноватая улыбка. Она осознала, что ее несдержанный возглас прервал обсуждение.

Капитаны не проявляли недовольства по поводу небольшой паузы, вызванной вопросом смертной девушки, поэтому их и не задел ответ второго офицера. Для главы десятого отряда этот перерыв пошел на пользу, так как позволил собрать мысли в порядок. Его и Мацумото взбудоражило внезапное известие. Теперь они были морально готовы услышать нечто из уст следующего докладчика.

— Когда формальности соблюдены, я могу продолжать. Я здесь для того, чтобы поделиться своим предположением насчет плана Айзена Соуске. Он может стремиться занять место Короля Душ, — слушатели были потрясены, возможно, даже больше, чем до этого. Предчувствуя вопросы, Нагэки оборвала их: — Повторяю, что это мое предположение. Я знаю его достаточно хорошо и понимаю, что ему не нравилось устройство миров. Он хотел бы их улучшить. Конкретно зачем и по какой причине я не знаю. Ему необходима сила Хогьёку не только для того, чтобы создать ключ Короля Душ, но и чтобы устранить его и стражу, которые, очевидно, станут на его защиту. Я не имею понятия, как именно он сможет использовать силу этого артефакта. Возможно, даже внедрит в свое тело, пускай при этом и сохранится вероятность отторжения. Иными словами, если Сейрейтей и мир живых хочет противостоять Айзену и его союзникам, нужно уничтожить Хогьёку, в противном случае победить его будет либо сложно, либо фактически невозможно. Это наш единственный выход.

— Проще сказать, чем сделать, — вздохнула Мацумото.

— Я понимаю, но я была обязана рассказать все, что знаю, — ответила Нагэки, слегка приподняв губы в слабой улыбке.

Главнокомандующий поблагодарил за доклад, и Мотидзуки, поклонившись ему и остальным, встала на прежнее место. Она не удалилась, предполагая, что после всего сможет поговорить с Хинамори Момо, болезненно переживающей уход капитана своего отряда.

Возможно, после этой беседы девочка сможет очнуться. Чужой пример может показать, что кому-то пришлось тяжелее, чем ей. Нагэки поняла, в насколько запущенном состоянии находится Момо, когда она рвалась объяснить Хитсугае, что Айзена оклеветали и он попал под влияние Ичимару Гина. «Она отвергает правду. Я бы могла быть такой», — сочувствующе подумала Мотидзуки Нагэки, оказавшись подле главнокомандующего и его лейтенанта.

— Хитсугая-тайчо, я позабочусь о ней, — произнесла она.

На экране отпечаталось озадаченное лицо юноши, после чего устройство потухло.

Хинамори, находившуюся в бессознательном состоянии, Сасакибэ Чоуджиро отправился передать в руки четвертого отряда. В комнате ненадолго задержались только двое.

— Я расскажу ей о своей беременности. Лейтенант Хинамори морально слабее меня. Думаю, что наша беседа приведет ее в чувства и вернет пятому отряду его лейтенанта. Безрассудно одному из отрядов Готей 13 быть на птичьих правах, — уведомила Нагэки главнокомандующего, выходившего из помещения.

— Хорошо, но передай ей, чтобы она больше никому не говорила о ребенке, — согласился Ямамото. Это было разумное решение, которому он не хотел препятствовать.

— Слушаюсь, — поклонилась Нагэки.

* * *

Когда Хинамори пришла в себя, Мотидзуки Нагэки только вошла в комнату с дозволения врачей. Она бесшумно села на стул рядом с кроватью и, грустно посмотрев на Момо, сказала:

— Ты не единственная, кто потеряла. Я хорошо знала Айзена Соуске. Мы долгое время были в отношениях и, покинув Общество Душ, он оставил не только меня, но и нашего ребенка.

Девочка ненадолго впала в ступор. Спокойно посмотрев на ее лицо, Нагэки поняла, что Хинамори Момо была влюблена в ушедшего капитана. «Должно быть, он был ее первой любовью», — с жалостью подумала она. Хинамори так молода и не приготовлена к настоящей жизни, что ей приходится труднее, чем самой Нагэки.

— Я... Я не знала, — с трудом сказала она.

— Мы никогда не афишировали. Неразумно смешивать работу и личную жизнь, — пожала плечами Нагэки.

Они недолго говорили. Хинамори Момо чувствовала облегчение, беседуя с той, кто ее понимал и потерял больше, чем она сама. Боль, что томилась на ее сердце, вышла вместе со слезами, благодаря теплу объятий старшей подруги. Ей это было необходимо. Она не могла воспринимать Нагэки как соперницу, понимая, что ее капитан, должно быть, любил ее, раз уж так долго был с ней, пускай и не оставался до конца честным.

— Нагэки-сан, — обратилась девушка.

Мотидзуки, чуть поморщившись, посетовала:

— Я просила обращаться ко мне без суффиксов.

— Простите, — опомнилась Хинамори, на что Нагэки махнула рукой, говоря тем самым, что ничего страшного в этом не видит.

— Так что ты хотела, Момо? — поинтересовалась Нагэки.

— Ты любишь Айзена-тайчо?

— Только помни, что он больше не капитан, — сокрушенно вздохнула Мотидзуки и решительно добавила: — Да, но скоро выкорчую из сердца эту любовь. Я почти научилась его ненавидеть.

Сначала будет трудно, но со временем это чувство пройдет, зароется в глубину ее существа и порастет бурьяном покинутого прошлого.