Новый учитель (гет)

Воскресение — лучший день на неделе: никуда не надо спешить, можно отдохнуть, выспаться, сделать домашние дела, прогуляться по магазинам, навестить родственников, например. А особое удовольствие испытываешь еще в субботу, понимая, что завтра не надо рано просыпаться, можно с утра поваляться в кровати. Особо изощренные люди и вовсе, ставят будильник, например, на семь утра, чтобы он зазвонил, разбудил тебя, ты бы проснулась расстроенная, что надо вставать, поняла бы, что сегодня воскресение и с радостью выключив эту гадость, легла бы дальше спать.

Это Джеймс да Альбус любят подобные вещи себе устраивать, мне это ни к чему. Почему то еще даже до школы я любила вставать раньше всех, чтобы походить по пустому, еще дремлющему дому, насладиться его дремотой, пока неугомонные братья или разные гости не разбудят его.

Даже в школе мне нравилось вставать раньше однокурсниц. Так приятно, пока еще солнце только-только поднялось над Запретным Лесом и не полностью вступило в свои права, выйти в гостиную, посидеть на диване перед камином, почитать книгу или же просто, посидеть, размышляя о всяком. Затем подождать пока моя лучшая подруга Эшли Эмарс тоже проснется, чтобы потом вместе пойти в душевую, принять водные процедуры, затем вернуться, подготовиться к последующему дню, а затем уже пойти на завтрак, а после на занятия. Но когда на дворе летние каникулы, каждый день становится воскресением.

Хотя сегодня и был последний день каникул — тридцать первое сентября — и завтра надо было в школу, я все равно встала в семь утра. Открыв глаза и встав с постели, я потянулась и посмотрела в окно. Настроение немного ухудшилось от того, что все-таки зарядил дождь, хотя папа вчера и говорил, что в первую половину сентября будет плохая погода. А я надеялась, что предсказатели ошиблись, но не все же они Трелони.

Я встала с кровати и, заправив ее, пошла к себе в ванную, которая была совмещена с моей комнатой. Я специально попросила родителей, чтобы мне сделали ее отдельно от братьев, а то бы пришлось делить ее аж на троих человек. Сходив в туалет, приняв душ, высушив волосы, почистив зубы, умышись, я улыбнулась своему отражению и вернулась в комнату. Выбрав в шкафу джинсы и футболку, я подошла к зеркалу и принялась расчесывать свои рыжие волосы.

В детстве родители, да и все родственники, начиная от дяди Рона и заканчивая троюродной сестрой жены дяди Перси, в один голос твердили, что у Гарри Поттера не может родиться некрасивая дочь. Этого просто не может быть. Родные братья же шутили, что Лили Поттер страшнее тролля, но обычно после таких слов получали от папы. А когда мы с Эшли перешли на третий курс и старшекурсники могли приглашать нас на Рождественский Бал, то я поняла, что, наверное, мне все-таки повезло с генами. Я тогда не знала, как реагировать на такой огромный объем внимания, и я была очень обескуражена, что мне предлагали пойти на бал. Ровно двадцать девять приглашений. Мы тогда с Эшли были в небольшом шоке, ведь от нее тоже отбоя не было.

Но не стоит забывать про моих братьев, которые ближе, чем на милю не подпускали ко мне парней, меня это, конечно же, бесило, но ничего я поделать не могла. А потом на четвертом курсе единственный кому было разрешено меня пригласить на бал, был лучший друг Альбуса пятикурсник Хью Стоун. Я не смогла ему отказать, хотя бы за его улыбку, которую он дарил мне каждый раз, когда общался со мной. И после бала я и поняла, что влюбилась. Он был таким милым, таким добрым, таким нежным. Оставшийся четвертый курс я парила в небесах.

Но потом наступило лето, мы переписывались, всего лишь пару раз встретились — он жил в Шотландии, поэтому ему трудно было ездить ко мне. А когда наступило первое сентября, он сказал, что нам надо расстаться…

На мои вопросы «почему?», он ответил, что летом встретил другую. Вот так разбивается сердце… И крепкая дружба…

Хотя и я просила Джеймса не трогать Хью, но неугомонный брат вызвал его на дуэль и они чуть не убили друг друга. Потом неделя больничного крыла и две недели наказаний обоим. После этого я разочаровалась в любви… Хотя я простила Хью, ведь, что поделаешь, если он встретил человека лучше тебя? Когда люди расстаются, они обвиняют друг друга, считают, что сами-то они не виноваты. Я считаю, что в первую очередь нужно найти проблемы в себе, ведь не просто же так люди расстаются, причем даже после очень долгих отношений — они просто устают друг от друга.

Да и ни к чему любовь была мне. А на пятом курсе меня сделали старостой, и дел стало в два раза больше, поэтому стало не до отношений.

Воспоминания это конечно приятно, но лучше не бередить прошлое.

Очнувшись я увидела в отражении рыжую, зеленоглазую, немного курносую девушку, с маленькими губами, заостренным лицом и большими глазами.

Распустив недлинные волосы по плечам, я подумала: «Напишу Эшли что ли?». Последний день каникул можно и вместе провести, а то не виделись уже неделю, так как подруга уехала к бабушке, а потом решила остаться на недельку.

Написав письмо и послав сову, я встала и спустилась на первый этаж, чтобы заварить себе чай и спокойно посидеть в одиночестве. К своему великому удивлению я встретила Джеймса, спящего за обеденным столом. Рядом с ним на столе стоял пустой стакан. Я подошла к брату, чтобы понять, почему он отключился именно здесь?

Но приблизившись к нему, я резко отскочила, так от него жутко пахло огневиски. Теперь стало понятно назначение уже пустого стакана. Еще на столе лежало письмо, где было всего пару строчек:

«Джеймс, прости меня. Все что было у нас с тобой я не забуду никогда… Но любви между нами быть не может. Такая я, такой уж ты. Прости меня еще раз…

Твоя Кэтти.»

После того как Джеймс окончил школу, он пошел по стопам отца и ушел в мракоборцы. Работал там он уже два года, сидя главным в следственном изоляторе, да заполняя бумаги, так как отец наотрез отказался брать его в оперативники. Ведь вначале Гарри Поттер был просто капитаном оперативной группы мракоборцев, а потом дослужился до замглавы отдела по борьбе с волшебными преступлениями и поэтому его связи распространялись на все сферы отделения внутренних дел. Джеймс взбунтовался, но ничего поделать не мог, уже второй год он занимался тем, что допрашивал задержанных, что, кстати, получалось у него очень даже хорошо.

А год назад Джеймс встретил девушку. Она была свидетелем по делу об ограблении филиала банка Гринготс на юге Лондона. После удачно раскрытого дела, Джеймс пригласил ее на свидание…В итоге понеслось, закрутилось. Встречались они десять месяцев, а последнее время что-то изменилось. Джеймс стал какой то не такой, да Кэт тоже. Я ее часто видела на Косой Алее, где она работала официанткой в кафе.

Что же между ними произошло?

— Джеймс, — позвала я его и толкнула в плечо, — проснись, уже утро.

Ответом было лишь сладкое посапывание.

Так дело не пойдет. Чтобы его разбудить, нужен более радикальный способ.

Я подошла к раковине и наполнила пустой стакан, стоявший рядом с братом, водой. И вылила воду ему на голову. Результат превзошел все ожидания. Джеймс вскочил и стал искать источник влаги. Оглядевшись и увидев меня, он резко встал и тихо прорычал:

— Ты что? Совсем озверела? — он отряхивался от воды, а потом стянул футболку.

— Тихо, братец, — я с улыбкой поставила стакан в раковину и уперлась о край столешницы, — весь дом разбудишь.

— Ненавижу тебя, — прошипел он, вытирая голову своей рубашкой, — только приляжешь отдохнуть, тебя начинают будить…

— А во сколько ты пришел? — спросила я, находясь в холодильнике в поисках клубничного йогурта.

— Примерно полчаса назад, — Джеймс с помощью волшебной палочки отправил по воздуху футболку в корзину с грязным бельем, — ладно, все равно выходной, позже отосплюсь.

С этими словами, он стал разогревать чайник потирая голову.

— Мне тоже достань чашку, будь добр, — я села за стол и принялась есть йогурт, — а что у тебя с Кэтти?

Джеймс умывался в мойке, потом он выключил воду, взял полотенце и, вытираясь, сказал:

— Если спрашиваешь, значит не просто так, и ты что-то знаешь, — он повесил полотенце на крючок рядом с раковиной, — ну… мы расстались.

— Я это тоже поняла, — я доела йогурт и кинула упаковку в мусорное ведро, — а какая причина?

— Да не знаю я, — разозлился вдруг Джеймс и отошел от кухни к окну, — точнее, наверное, все-таки знаю…

Рукой, отодвинув занавеску, Джеймс глядел в окно, потом он сказал:

— Вроде все вело к этому: мы стали понимать, что наши отношения ни к чему не ведут. Она же хотела свадьбы, ведь она меня старше года на четыре. Мне же стало страшно: эта ответственность и прочее. Я намекнул, что еще не готов, вот и получилось так…

Я подошла к нему и приобняла за плечи:

— Не переживай, я думаю это лучше чем страдать потом обоим, тем более зная тебя, ты бы не стал бы жениться еще лет десять.

— Да я и не переживаю, — вяло отмахнулся Джеймс тоже обняв меня, — ты права, может я просто не создан для подобных отношений. Сколько у меня было девушек?

— Почти, что каждый полгода разные, — я усмехнулась, глядя на брата, — да и то, встречались месяц, два.

— Ну вот, — он кивнул, — с Кэт у меня первые долгие отношения. Может это и к лучшему, что расстались…

— Главное, не вешать нос, — я улыбнулась брату, — найдешь ты еще ту единственную. Я тебе обещаю.

— Че вы так орете с утра пораньше?

Мы обернулись и увидели Альбуса, стоящего в дверном проеме и чистящего краем своей пижамы, в цвет герба Гриффиндор, очки.

— Да вот блудный сын вернулся с очередной вечеринки, — я подошла к вскипевшему чайнику и, достав еще одну чашку для Альбуса, разлила по ним горячую воду.

— Мог бы и меня с собой взять, — обиженно сказал Альбус, подходя к холодильнику и доставая пакет с молоком, — а то я устал уже сидеть здесь один, Хью только вечером приезжает.

— Мне ни к чему нужна была компания. Хотелось побыть одному и забыться, — Джеймс сел на стул и устало помассировал ладонями лицо.

— Значит, расстались все же? — Альбус достал заварку и дал мне, чтобы я кинула ее в чашки.

Джеймс просто кивнул и, взяв чай, ушел в свою комнату, сказав, что идет спать.

— Странный он, — кивнул Альбус на дверь, где скрылся брат.

— Последнее время да, — я села и отпила чая, — хотя я думаю это к лучшему, что они расстались — не очень нравилась мне эта Кэт.

— Мне, кстати, тоже. Было в ней что-то такое, — Альбус помешивал сахар в чашке, стоя у столешницы, — хотя родителям она нравилась.

— Это не удивительно, держать при себе Джеймса целый год, это вам не каждая сможет, — отпив опять, сказала я.

— Это да, ты права, — за один раз выпив свой чай, Альбус поставил кружку в раковину, — ладно, я пойду попытаюсь все же поспать — последний день каникул все-таки.

Он вышел из кухни и ушел наверх, к себе в комнату.

Я допила свой чай и, вымыв все кружки, убрав их в шкаф, вышла через второй выход на крыльцо заднего двора, выходящего на поле, которое кончалось лесополосой.

На улице было холодно и мокро. Моросил мелкий дождь, а все небо до горизонта заволокли тучи. В такую погоду надо сидеть дома и наслаждаться домашним времяпрепровождением, типа чтения книги. И чтобы старый радиоприемник крутил какую-нибудь легкую грустную музыку, а на душе было немного грустно, но не тоскливо.

Я услышала, как открылась дверь сзади меня и, обернувшись, я увидела отца в халате.

Все такой же сколько я его помню: темные взъерошенные волосы, очки, шрам на лбу, правда к нему добавился еще один, над губой. Шальное заклятие на одном из заданий.

Он подошел ко мне и, поцеловав в щеку, сказал:

— Утро доброе. Ты чего вышла на улицу? Простудишься же — холодно.

— И тебе доброе утро, пап, — я опять посмотрела вдаль, — да, настроение как-то не очень, не хочется в школу.

— Да ладно, — отец улыбнулся и оперся о перила на крыльце, — тебе разве не хочется увидеть подруг, друзей?

— Я просто немного устала от всего. От них, от учебы, — я сложила руки на груди и посмотрела на отца, — ладно. А, кстати, что вы будите дарить Алу на день рождения?

— Еще целых пятнадцать дней, чего-нибудь придумаем, — отец пожал плечами, глядя вдаль.

— Ну, все-таки семнадцать лет, совершеннолетие. Джеймс вот хочет подарить ему волшебные часы из партии контрабанды, что выявил его отдел.

— Ну, это Джеймс же, — папа с улыбкой развел руками, — я думаю, мы с мамой что-нибудь придумаем. А ты что собралась ему дарить?

— Я хочу подарить ему большую фотографию, где я, он и Джеймс вместе сидим за столиком в кафе на Косой Аллее, — я повернулась спиной к улице, все еще глядя на отца, — мы там очень удачно вышли.

— Это там, куда вы ходили пару недель назад, и вас фотографировала Кэтлин?

— Да, она самая, — я улыбнулась, но потом сделала серьезное лицо, — кстати, они с Джеймсом расстались…

Отец удивленно воззрился на меня:

— Вот так новость. А почему? — отец засунул руки в карманы халата и повернулся ко мне.

— Да, — я махнула рукой, — Джеймс не был готов жениться, а она хотела, ведь она была более зрелой, чем он. Ей хотелось стабильности, ребенка родить, например. А Джим, он слишком непостоянный, его трудно удержать. Вот они и не нашли общий язык.

— Да, думаю ты права. Жаль, конечно, она мне нравилась, хорошая девушка была, но я думаю Джиму виднее, — отец поежился и кивнув на дверь сказал, — ладно, пойдем в дом, а то простудимся еще.

Он открыл дверь и пропустил меня вперед.

— А ты, замуж случайно не собралась? — папа усмехнулся и налил себе чая.

— Я не думаю, что влюблюсь в кого-нибудь в ближайшие лет пять, — я устроилась на диване и взяла со столика журнал «Волшебная мода», — по крайней мере, до окончания школы. Так что не волнуйся.

— Как показывает мне опыт, — отец усмехнулся, подняв глаза к потолку, видимо вспоминая что-то, — не надо зарекаться на этот счет.