Мальчик-Которого-Нет (гет)

Вечером, конечно же, отправилась к декану. Я примерная студентка, для меня приказ главы моего Дома — закон! Профессор при моем появлении в кабинете скорчил такую мину, что я невольно испытала острую зависть к подобной подвижности лицевых мышц.

— Поттер, — констатировал Снейп и как-то обреченно вздохнул.

«Ну и вот что с ним? Дамблдора, значит, он столько лет терпит. От Лорда всю Вторую магическую Круцио сносил. А меня и семестр не выдержал? Маленькую и безобидную меня? А я ведь еще не начала укрощать и перевоспитывать».

Мое горестное лицо декана озадачило, и он несколько секунд пристально меня рассматривал, а потом велел:

— Сядьте, Поттер.

— Да, сэр.

Следующие полчаса профессор занимался своими делами, а я молча любовалась декором. Может кого ожидание и способно вывести из себя, но не меня. Когда корешки книг и многочисленные патенты в скромных рамочках стали расплываться перед глазами, я преспокойно устроилась поудобнее, намереваясь потратить время с пользой. Студенческий девиз: спи всегда и спи везде, в Хогвартсе работал на все сто.

— Поттер, — выдернул меня из сладкой дремы Северус Снейп.

— Да, профессор? — тут же ответила я, не спеша открывать глаза.

— Вы сюда спать пришли?

— А чем еще заниматься? — глянув на волшебника, философски пожала плечами. — Вы задание пока не озвучили, сэр. А время отработки так или иначе идет.

Декан хмыкнул и заметил:

— Вы тут не на отработке, мистер Поттер.

Я на миг опешила, а потом припомнила, что мужчина, ведь и правда, ни слова не сказал о наказании. Он просто велел мне вечером зайти.

— Не отработка? — переспросила я.

— А вы чувствуете себя виноватым? — вопросом на вопрос ответил декан.

— Нет.

— Ну и какой толк?

— Обычно факт осознания или нет студентом вины вас не останавливает, профессор, — напомнила я Снейпу.

— С вами, Поттер, это не работает, — вздохнул декан. — Отработка призвана дать студенту время осмыслить свою вину, если он этого не понимает. Многие так и не осознают, но хотя бы предпочитают не совершать те же поступки, чтобы потом не страдать за какой-нибудь тяжелой и монотонной работой. Вы же, Поттер, мазохист. Котлов на вас не напасешься…

— Но в данном случае моей вины на самом деле нет, — заметила я. — Правда, какой бы она ни была, не должна быть наказуема. В магической Британии по законам свобода слова. А детям до четырнадцати нельзя предъявить даже за прямое оскорбление властей и мелкое хулиганство.

— А как же уважение к старшим? — приподняв бровь, спросил Снейп.

— Отказ подчиняться устной и ничем не мотивированной просьбе директора не является неуважением, — ответила я. — У профессора Дамблдора нет полномочий для воспитательных бесед со мной.

— Директор всем сообщает, что является вашим опекуном, — осторожно отметил волшебник, и я мысленно хмыкнула. Снейп воспользовался нашим разговором тет-а-тет, чтобы разузнать побольше.

— Так уж и всем? — уточнила я. — Мне, например, он такого не говорил.

Мой ответ определенно озадачил профессора, но он быстро справился с эмоциями.

— Очень интересно, — беззвучно шепнул мужчина, но я прочла фразу по губам.

В целом мою историю Снейп определенно знал. Что-то я рассказала ему сама во время собеседования, что-то мог выдать Драко, проводивший у своего крестного час-два в неделю на индивидуальных занятиях. Да и вообще! Все, кому было интересно, знали основные пункты моей биографии. Я лишь весьма аккуратно обходила то, как именно жилось у родственников. Сама я из-за притеснений не страдала, а потому не испытывала тяги излить кому-либо душевные страдания, а моя предшественница вряд ли бы таким делилась с каждым встречным, она-то на жизненном опыте знала, что пожалеть ее пожалеют, но никто из взрослых ничего не предпримет для улучшения условий. Все только будут цокать языком и называть ее бедной девочкой. Ну или… бедным мальчиком.

— Альбус Дамблдор лично мне сообщил, что является вашим опекуном, — сказал Снейп, внимательно отслеживая мою реакцию.

— Если не ошибаюсь, опекун — это тот, кто должен защищать интересы опекаемого? Предоставить жилье, обеспечить надлежащие бытовые условия? Лечить, если нужно? Учить? Содержать?

Интересуясь темой, я выяснила, что обязанности опекуна в маггловском и магическом мирах схожи. Расхождения есть только в формулировках. И да, в магическом, как и в маггловском, опекаемый содержится опекуном на деньги самого опекаемого или государства, но в магическом есть традиция брать расходы подопечного на себя. Тот самый плюс к карме тут работает буквально. Вроде как магия поощряет. Да и общество таким гражданам благоволит.

Снейп кивнул.

— Тогда мои опекуны — Петунья и Вернон Дурсль. Они приняли меня в своем доме, хотя их мнения, кстати, никто не спрашивал. Озаботились лечением, получением документов. Кормили и одевали. Да, они получали на меня небольшое пособие от государства... Маггловского государства. И да, не все можно назвать приемлемым в их отношении ко мне, но именно они все эти десять лет вели себя как мои опекуны. Директор Дамблдор же ни разу в нашем доме не появился. Или же это происходило ночью, когда все спали... Но по ночам по чужим домам ходят только злоумышленники. Или же я о визитах не помню по иной причине, что тоже не говорит о хороших намерениях.

— К детям запрещено применять корректировку памяти, — дернулся профессор.

«О! — мысленно воскликнула я. — Это объясняет те случаи, когда дети рассказывают родителям, что видели что-то волшебное, а родители отмахиваются от «выдумок» своих чад».

— Выходит, директор Дамблдор только размахивает флагом своего опекунства, но не выполняет обязанностей, которые данный статус предусматривает, — пожав плечами, подвела я итог. — Может… на бумаге он и мой опекун, но по факту — нет.

Я не стала озвучивать Снейпу, что добрый дедушка при всем желании не мог стать моим опекуном по законам магического мира, это уточнение раскрыло бы мою осведомленность. Хватит с меня пока и Малфоя-старшего. Еще неизвестно, как блондинистый лорд воспользуется своим знанием. А Снейп же… Мне хочется видеть его своим союзником, но наивно вот так слепо доверять тому, кто связан с Альбусом Дамблдором клятвами. Не факт, что одна из них не вынуждает зельевара честно отвечать на все вопросы директора.

— Да, похоже на то… — задумчиво произнес декан, глядя поверх моей головы.

Отпускать меня раньше времени профессор не планировал, а потому вскоре мы перебрались в лабораторию, где, видя мой заинтересованный взгляд, волшебник выдал мне небольшую мельничку, банку с семенами льна, все необходимые инструменты и пустые емкости для сбора получившегося масла. Сам же профессор занялся варкой какого-то зелья в большом котле.

А я что? А я без возражений взялась за весьма монотонное, но по-своему увлекательное дело. Да так втянулась, что и об ужине забыла бы, не напомни о нем декан.

На ужине ожидаемо все еще отсутствовал Драко. Панси подтвердила мою догадку, что Малфой-старший, пользуясь возможностью, утащил сына на полдня домой.

Ну я тоже воспользовалась отсутствием своего личного хвостика и наведалась в Библиотеку, попытав мадам Пинс списком интересующих меня тем. Получив подшивки газет и журналов, я до самого закрытия просидела в дальней части зала, старательно игнорируя явный интерес со стороны Грейнджер, отиравшейся поблизости.

Хотя у Слизерина уроки шли параллельно с Гриффиндором, за эти месяцы ни мирного общения, ни вражды между первокурсниками этих факультетов не сложилось. Мы просто существовали отдельно от грифов и мало обращали на них внимания. Но это не означало, что не посматривали друг на друга. Так что я была в курсе, что гриффиндорская заучка внимательно следит за мной, стоит появиться где-то, где, как она считала, ее наблюдение никто не заметит. Но девочка не подходила и не пыталась, как Уизли с компанией, провоцировать конфликты или заводить дружбу.

Обдумывая поведение девочки, я завершила свои дела и направилась в подземелья, где меня и перехватила Паркинсон по дороге ко входу в нашу гостиную.

— О чем задумался? — спросила девочка, подергав за рукав мантии.

— Да так… — отмахнулась я, но кратко описала непонятную мне ситуацию.

— А что тебе не ясно? — пофыркивая, спросила Панси. — Ты просто мозолишь ей глаза.

— В каком плане? — опешила я.

— Смотри сам. Я слышала, как МагКошка Грейнджер заявила, что та — самая умная ведьма во всем Хогвартсе, — презрительно искривив губы, сказала девочка. — Естественно, наша честный преподаватель трансфигурации не могла назвать не гриффиндорца. Но учись Грейнджер на Рейвенкло, она там была бы одной из многих. Отличная память и настырность не являются признаками великого ума.

— Но она не глупая, — вынужденно вступилась я за гриффиндорку.

— Никто не спорит, — покивала Панси. — Но выпячивать свое зазнайство не очень уж умно.

— И что?

— И то, что хоть декан Грейнджер и нахваливает, но отметки говорят сами за себя. И выходит, что учителя девочку хвалят, а лучшие отметки не у нее.

— А у кого? — удивилась я.

Панси странно глянула и постучала меня по виску.

— Эй, ты где витаешь? Каждый месяц в гостиной на доске объявлений вывешивают рейтинг студентов. По первому курсу самое высокое место у тебя, а Грейнджер только третья.

Я удивленно вздернула бровь.

— Это как?

— А так, что у Грейнджер по зельям «Выше ожидаемого», а не «Превосходно». Ну и на полетах она не отличилась.

— И только из-за этого она на меня пялится, стоит в Библиотеке появиться? — недоверчиво спросила я. — Да ладно! Глупость какая.

В гостиной я напрочь забыла о гриффиндорке. В центре зала веселились старшекурсники, пользуясь тем, что Снейп в честь победы на один вечер закрывал глаза на происходящее на территории общежития. У каминов собрались группы по интересам из девочек, девушек и мальчиков-младшекурсников. Нам помахал Невилл, этим вечером ставший частью смешанной компании из первых и вторых курсов. Заметив рядом с нашим гербологом Линетт Кавендиш с третьего курса, Панси вздернула носик и ринулась вперед. Хихикнув над ее воинственностью и откровенной ревностью, я поспешила за подругой. Как бы ни пришлось спасать уже нахальную блондинку, оценившую милого и безотказного первокурсника с хорошей родословной по достоинству.

Драко явился перед самым отбоем с корзиной домашнего печенья и дюжиной упаковок «Зверинца». Яркие коробочки тут же были поделены и открыты. И мне снова попался василиск. Из двух магических киндеров мне выпало два магических змея.

— Ну у тебя и везение, — оценил Малфой, ставший обладателем единорога и фестрала.

Да, везение у меня оказалось еще то. Пока я осторожно пыталась узнать, как меня оценил Люциус Малфой, Панси, Невилл и наши братцы-по-разуму извлекали из упаковок двурогов, мантикор, сов, книзлов, нюхлеров и акромантулов. И никому не попался, как мне, ползучий обитатель Тайной комнаты.

«Один раз — случайность, два — закономерность», — фыркнула я про себя.

И на следующий день вновь вспомнила эту фразу, когда в Библиотеке ощутила знакомый холодок чужого взгляда. Не надо было поворачиваться, чтобы узнать имя одной гриффиндорки, занятой совершенно неполезным делом.

Я ждала, что Грейнджер соизволит подойти и напрямую высказать все, что накипело. Но та меня, похоже, побаивалась. Когда через час девчонке не надоело, я плюнула и… малодушно удрала из Библиотеки. Но в гостиную не ушла. Активировала мантию-невидимку и отправилась гулять по школе. Драко с утра увязался за Флинтом и командой, Невилл усвистал в теплицы, Панси пыхтела, но отправилась следом за Лонгботтомом, так что у меня было немного времени побыть одной и насладиться этим редким моментом своей жизни.

В подземелья вернулась перед обедом, собираясь сменить носки и ботинки (хоть и знала, что в туалете Миртл вечный озерный край, но умудрилась промочить ноги). Спешила, так что решила срезать по коридору мимо зельеварен, и случайно стала свидетельницей разговора между Снейпом и Грейнджер.

Дверь в класс была открыта, так что я невидимкой прошмыгнула внутрь и подобралась поближе. Профессор восседал за столом и явно пытался проверить какие-то эссе, прежде чем на него напала гриффиндорская первокурсница. Из соседнего класса то и дело раздавались звуки текущей воды и звяканье — кто-то не наслаждался выходным, а отмывал очередную партию котлов.

— Мисс Грейнджер, если я ставлю вам только «Выше ожидаемого», то это означает, что вы заслужили именно эту отметку.

Декан явно был раздражен, но настырная девчонка не собиралась пристыжено убраться под его немигающим взглядом.

— Но почему? У меня нет ошибок в работе.

— Это у Пресбитеро, Мальо и Капеллини нет ошибок, мисс Грейнджер, — с явным ехидством поправил профессор. — Я сам учился в Хогвартсе и преподаю здесь десять лет. Я прекрасно знаю библиотечный фонд школы, мисс Грейнджер. Если вы подумаете, то сообразите, что за последние десять лет я прочитал не менее пяти сотен эссе на каждую из заданных тем. Так что если вы думаете, что взяв не первую и не вторую книгу по теме, а третью… и переписав из нее не пять абзацев, а восемь… чуть осовременив и кое-где заменив слова, вы напишете эссе на «Превосходно», то я вас разочарую. За переписывание книг высшую оценку пусть сколько угодно ставит Минерва МакГонагалл, мне это не надо.

Посчитав, что сказал более чем достаточно, Снейп поднялся и отправился в соседний класс, оставив гриффиндорку открывать и закрывать рот у пустого учительского стола. Мне ее даже стало немного жаль. Но ровно до того момента, когда зельевар не вернулся и в него не была запущена обличительная тирада.

— Но Поттеру вы почему-то ставите «Превосходно», а он от силы одну книгу откроет! И эссе у него короче, чем у меня. Это все потому, что он слизеринец? Если бы Гарри Поттер поступил на Гриффиндор, вы бы тоже ставили ему высший балл?

Северуса Снейпа речь девочки не проняла. Он лишь вздернул бровь, облил Грейнджер презрением и ответил:

— Вам стоило бы больше внимания уделять своим эссе, а не чужим, тогда, вероятно, ваша отметка была бы другой. Свободны!

Девочка хотела еще что-то сказать, но взгляд зельевара не предвещал ничего хорошего.

— И десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, — догнали девочку у двери слова волшебника.

— За что?! — опешила Гермиона.

— За вашу завистливость. И высокомерие.

Девочка пулей вылетела из класса и с топотом побежала прочь. Я, оглянувшись на декана, занявшего свое место, тоже поспешила убраться подальше. Не хватало, чтобы меня как-то вычислили.

Через полминуты в коридор, закрыв за собой дверь класса, вышел и тот, кто сегодня застрял у Снейпа на отработке. Им оказался приятель близнецов Уизли, Ли Джордан.

Именно он и нагнал Гермиону, которая не удрала далеко, забилась в одну из ниш у лестницы в холл. Я не спешила обнаруживать себя и утешать девочку, а вот третьекурсник не стал проходить мимо, остановился и подошел к кудрявой первогодке.

— И чего ты расстраиваешься? — мягко улыбнувшись, тихо спросил Джордан. — Еще и к Снейпу пошла. Зачем?

— Но он не ставит мне хороших отметок! — возмутилась она, глотая слезы и пряча лицо за скомканным куском пергамента, бывшим когда-то ее эссе по зельям. — Я хотела понять… Я так стараюсь. Зарабатываю баллы… Читаю больше всех! А среди первокурсников лучший Поттер? Да его в Библиотеке не каждый день увидишь!

Я поморщилась, глядя на юную ведьму.

— Ну и что? — удивленно спросил Ли Джордан.

— Что? — не поняла девочка.

— Зачем ты так стараешься? — пояснил свой вопрос юноша.

— Я хочу быть лучшей! — опешив от вопроса, выпалила Гермиона и еще горше разрыдалась. — Я должна быть лучшей.

— Зачем?

Этот вопрос, похоже, еще больше озадачил Грейнджер, и та выдала между всхлипами:

— Но… я всегда была… лучшей!

Мне остро захотелось хлопнуть себя по лбу, но я сдержалась, боясь, что звук прорвется даже сквозь мантию-невидимку.

Я никогда не была против отличников, но отличники отличникам рознь. В универе моя лучшая подруга всегда получала лучшие отметки на потоке. Она превосходила всех как в спорте, так и в спецпредметах. Но никогда никому не завидовала и не стремилась быть лучшей. Наоборот, Лизе хотелось быть одной из лучших. И сейчас мне так и слышалась ее любимая присказка: «Одной на вершине холодно».

— Я пишу хорошие эссе по зельям, — хлюпая носом, продолжала жаловаться Грейнджер, — но профессор Снейп занижает мне оценку. И профессор Флитвик, и профессор МакГонагалл всегда меня хвалят, а профессор Снейп… Это ведь потому, что я с Гриффиндора?

Ли Джордан вздохнул, присел рядом на корточки и ответил:

— Профессор Снейп даже не всем слизням ставит «Превосходно», хотя ходят легенды, конечно. Но нет. Зато я могу назвать тебе трех любимчиков Снейпа, которые никак не связаны со Слизерином.

Девочка заинтересованно взглянула на темнокожего парня, и тот воодушевленно продолжил:

— Билл Уизли получал одни «Превосходно». Даже у Снейпа. И Чарли, тоже из Уизли. А еще есть Седрик. Он с Хаффлпаффа, четверокурсник. Думаю, если сравнивать всех студентов Хогвартса, то именно он будет первым в рейтинге по успеваемости.

Девочка утерла нос и напряженно о чем-то задумалась.

— Отметки в течение года — не так уж важны. Главное — то, что ты получаешь на экзаменах. Особенно на СОВах и ТРИТОНах. А там оценку ставят не наши учителя, а министерская комиссия.

— Но как же так? Почему тогда…

— Снейп очень требовательный, но это в чем-то оправдано. Он ведь потом, на шестом и седьмом курсах берет к себе на высшие зелья только отличников. И если выдержать его, то экзамен по зельям в какой-нибудь академии сдашь без особых хлопот. Знаешь, почти все его студенты, кто после Хогвартса выбрал стезю колдомедика или область, где нужно хорошо знать зелья, смогли пройти испытания. Даже в МАГе!

— МАГ? — уточнила Гермиона.

— Магическая академия Гарварда, — пояснил Ли Джордан. — Академия для волшебников при Гарвардском Университете. Самое лучшее высшее учебное заведение в мире. При Слагхорне, который был до Снейпа, это удавалось лишь некоторым выпускникам школы.

— Но как тогда получить у профессора Снейпа высокую оценку? — спросила девочка.

— Мало переписать текст из книги, — вздохнул юноша. — Нужно понять, что в нем написано. Снейп ценит только тех, кто на самом деле любит его предмет.

«Или у кого полно настырности», — хмыкнула я и таки отправилась в общежитие за сухими носками. И так потратила уйму времени, вникая в чужие проблемы. Оставалось надеяться, что с понедельника Грейнджер перестанет сверлить меня недобрым взглядом.