кукурузник

Махару ухватила его обеими руками за локоть и с непомерным облегчением приотпустила "вожжи" заклятия. Они опустились на плиты двора быстро, но достаточно осторожно, чтобы ничего не повредить.

— Благочестивая Андрасте... — прошептал Эйдан, невольно оглядываясь на своих людей, но те давно сосредоточенно возились у ворот и потому ничего не видели. — Кажется, я понимаю, почему магов запирают в Кругах.

Махару хрипло дышала, пытаясь восстановить силы, и потому не стала отвечать. Терон же, отойдя от нее на пару шагов, принялся нарочито внимательно перепроверять свое снаряжение, но свет факела заблестел в каплях пота у него на лбу.

— Ты не ранен? — наконец поинтересовалась она.

Странная тактика штурма Хоу вызвана именно оригинальной ситуацией из игры: пока Кусланд бегает по карте, отбиваясь от кучек врагов и натыкаясь на трупы (в том числе рыцарей, а тех ведь убить не так просто), Гилмор сотоварищи успевает забаррикадироваться от явно превосходящих сил, причем, исходя из его слов, он не знает о других выходах, а как тогда войско Хоу вообще проникло внутрь?

В общем, ситуацию можно расценить как то, что силы Хоу разделились на две части, из которых одна штурмовала Хайевер, а вторая подстраховывала. От этого пляшет и действие в главе. Впрочем, если что-то в планировке замка и/или самом течении боя что-то противоречит логике, то прошу на это сразу указывать.

Махару ушла с ужина довольно скоро, и никто ее не задерживал; впрочем, она подозревала, что хозяева испытали непомерное облегчение, когда она покинула зал.

Ее безумно раздражала необходимость этого маскарада. Прятать свою вполне нормальную данмерскую внешность за образом результата ужасной болезни-проклятия было… обидно и странно, мягко говоря.

Она осознавала прекрасно, что не является великой красавицей, но ведь и уродиной-то при этом не была! Так почему, обрушься Дом Забот на их головы, ее заставляют стыдиться себя самой?!

Махару с грохотом захлопнула дверь отведенной ей комнаты. Пусть весь замок слышит, что к Стражам сейчас лучше не соваться.

Она легла на широкую кровать и закрыла глаза. Плевать. Завтра они уедут, и скоро можно будет порыться в библиотеке, чтобы узнать побольше об этом мире и его магии. Потом они устроят порождениям тьмы грандиозную бойню — губы сами собой изогнулись в усмешке — и можно будет начать искать путь домой.

Махару ненавидела себя за эту глупость. Почему, ну почему она сунулась в это проклятое зеркало, почему не разбила, не ушла? Ну позудело бы любопытство внутри, ну вернулась бы домой и позабыла все это.

Исцелиться, отомстить принесшим столько зла тварям — и домой, домой, домой…

Какой-то резкий звук вырвал ее из неспокойных иллюзий, заставив открыть глаза и напряженно уставиться в царившую в комнате темноту.

Рука нашарила на столике кинжал, предусмотрительно там положенный; сжав в кулаке прохладную рукоять и оттого проснувшись окончательно, Махару вскочила и принялась быстро одеваться. Пусть большинство вещей осталось на конюшне, но в замок она прибыла в кожаном доспехе и оружие тоже взяла с собой — даже лук. Особенно лук.

Все еще лишенный энергии лук Ауриэля лежал в кладовой при конюшне вместе с основными вещами, замотанный в бумагу с огненной печатью, которая обожгла бы руки любому вору, вздумавшему его коснуться. Махару не так уж часто им пользовалась — оружие бога нужно было обращать против нежити и самых могущественных врагов. Обычно она предпочитала — или даже любила — стрелять из другого лука, черного с серебром, прошедшего испытание нескольких десятилетий и не подводившего ни разу. Оставить его было все равно что бросить верного друга.

Полный колчан стрел тоже находился под рукой, и Махару, подхватив его за плотный ремень, хмуро вспомнила, что так и не сходила на местное стрельбище, хотя и намеревалась… впрочем, надо еще убедиться, что сейчас не будет повода отточить свои навыки.

Она шепнула себе под нос заклинание «Ночного глаза», бесшумно выскользнув в коридор. Вне комнат не было никаких ковров, лишь голый камень, и передвигаться нужно следовало очень тихо.

Махару прищуренно вгляделась в открывшийся глазам синий полумрак. Никого. Впрочем…

Снаружи, приглушенные стенами, донеслись глухие шаги, затем тихо зашуршала по полу входная дверь — хорошо смазанные петли даже не скрипнули. В помещение вошло несколько человек, все в легких доспехах, некоторые держали ладони на рукоятях мечей. Переглянувшись друг с другом, они замерли и, казалось, начали вслушиваться в ночное безмолвие.

Стрела впилась в горло солдату, стоявшему у стены, тот невнятно захрипел и тяжело привалился к каменной кладке.

Кусланды не держали стражу в личных покоях, это Махару усвоила четко.

Его товарищи оглянулись, явно ничего не поняв из-за густой темноты, кто-то подошел, протянув руку и попытавшись потормошить мертвеца за плечо… Шедшие впереди двое рухнули на колени со стрелами в шеях, и шум от упавших тел привлек внимание всего отряда. Клинки немедленно покинули ножны, но Махару давно научилась стрелять быстрее, чем противник успел бы взмахнуть оружием.

Троица нападавших, явно сообразительнее прочих, метнулась к стенам, надеясь избежать обстрела. Они вполне успешно скрылись бы в темноте от обычного лучника, но «Ночной глаз» превращал тьму в сумерки, а большего Махару и не требовалось.

Она опустила лук и выдохнула. Что происходит? Что это за вторженцы, и откуда они вообще взялись?

Дверь загрохотала от ударов ее кулаков.

— Сэра Эйдан! Сэра Эйдан!

Из комнаты донеслись приглушенные ругательства и собачий лай. Дверь приоткрылась. Младший Кусланд высунул в проем голову, вид у него был заспанный и злой:
— Мафератова кровь, чего надо?

— У вас есть здесь доспехи? — без предисловий спросила Махару. Юноша вздрогнул, наконец узнав ее, и кивнул. — Отлично, надевайте их и вооружайтесь. Сюда проник целый отряд солдат.

Даже сквозь бледное свечение «Ночного глаза» было видно, как от лица Эйдана отлила кровь.

— Будите Ориану и остальных! Я сейчас! — Он скрылся в комнате, оттуда донесся сбивчивый приказ: — Кадо, ищи! Ищи маму!

Пес выскочил в коридор и помчался к одной из комнат, заливаясь лаем. Махару кивнула и молча бросилась в другую сторону, только распахнув заодно двери в комнаты товарищей и убедившись, что там действительно пусто.

«Босмерские проныры, чтоб вас!»

Следующая дверь должна была вести в покои старшего из братьев.

— Сэра Ориана! — забарабанила она в дверь. — Одевайтесь, срочно!

Несколько мгновений из комнаты не доносилось ни звука, затем раздался приглушенный возглас «Орен!», и дерево заскрипело. Дверь оттолкнул обеими руками смешной сонный мальчишка.

— Одевайся, — бросила Махару, входя в комнату. — Где твоя мама?

— Вон она, — указал мальчик. — Вы Серый Страж, да? Вы пришли нас защищать вместо папы?

— Да, — слегка раздраженно ответила Махару. — Поторапливайтесь! — крикнула она затем в уже угасшую для глаз темноту. — Нужно спешить!

— Да, — прозвучал позади рваный выдох. Под визг ребенка «Дядя!» Махару обернулась и увидела потрепанного Эйдана. Свеча в его руке бросала отблески на темные брызги крови на доспехе и лице.

— Хоу предал нас! — разгоряченно выкрикнул он. — Растоптал дружбу с отцом, словно это совсем ничего не значит! Его солдатня сейчас попыталась убить меня и матушку, подлые ублюдки. — Серые глаза пылали гневом. — Я лично закую ядовитого гада в цепи, клянусь костром Андрасте!

Наспех одетая, взъерошенная Ориана смотрела на деверя со страхом, крепко вцепившись в плечо сына.

— Вы в порядке! — с явным облегчением воскликнула тэйрна, влетая в покои в кожаной кирасе, с удивительно мощным для ее сложения луком в руке. — Я так боялась за вас, Создатель, очень боялась! — Она стиснула в объятиях Орена. — Ох, Ориана, как хорошо, что ты рано уложила его спать! Если бы он вдруг вышел в коридор… — она осеклась, не желая думать о худшем. — Неважно, сейчас надо найти Брайса, он ведь так и не ложился и в момент атаки мог быть где угодно!

— Ну, в жилых и гостевых комнатах его явно нет, — пожала плечами Махару. Элеонора кивнула, признавая ее правоту.

— Вероятно, он мог остаться в главном чертоге, он предпочитает решать дела там. — Женщина вздрогнула. — Вместе с Хоу… Создатель упаси!

— Пошли, не будем терять времени, — Эйдан развернулся с обнаженным мечом в руке; от юноши исходила мрачная аура. — Отцу нужна помощь. Но тебя, матушка, я прошу остаться с Орианой.

— Я должна быть рядом с мужем! — нахмурилась тэйрна.

— Лучше проводите Ориану и Орена до прохода, пока я буду убивать предателей вместо Фергюса, — не оглядываясь, посоветовал ей сын. — Кадо останется с вами.

Пес заскулил, но послушно сел у ног тэйрны.

— Я не кисейная барышня, чтобы бегать от битвы! — возмутилась Элеонора.

— Он прав, — вклинилась в спор Махару, чтоб больше не терять драгоценное время. — Помогите своей семье, а я пойду с ним.

Эйдан все-таки оглянулся и расплылся в улыбке:
— Спасибо, Страж. Я ценю это.

Она кивнула и молча пошла следом.

Терон умудрился взобраться на крышу.

Сейчас он вообще не понимал, как его угораздило, с чего в голову вообще пришла такая мысль... но, подумав, Терон понял, что нет особой разницы между постройками шемов и разлапистыми деревьями Бресилиана (а еще крутыми оврагами, пещерами, навалами камней по берегам ручьев и прочим, прочим, прочим, где мальчишки клана Сабре чудом умудрялись не ломать ноги).

А он днем увидел, как ловко лазают по стенам шемские дети, как они с хохотом съезжают вниз по крышам — и не удержался, даром что был вполовину их старше.

Теперь Терон восседал в стороне от входа в главный чертог, подтянув к себе колени и обхватив их одной рукой, а другой придерживая рядом лук, с которым не хотел больше расставаться ни на мгновение. Денерима ему уже хватило за глаза и за уши.

Хвала Творцам, в этом... Хайевере к Стражам относились с огромным уважением, чуть ли не с трепетом, поэтому на мрачного вооруженного эльфа в татуировках только поглазели немного, а потом махнули рукой, и он быстро воспользовался полученной свободой действий; на крыши шемы и вовсе почти не смотрели, так что о нем быстро забыли, что устраивало Терона больше всего.

Долиец отчаянно скучал по родным лесам, и его взгляд все время скользил из стороны в сторону, выискивая хоть какие-то деревья. Внутри укреплений зелени было чудовищно мало, поэтому оставалось смотреть через крепостную стену на отдаленно темневшие верхушки небольшой рощицы, которую все равно было невозможно толком разглядеть.

Как шемы не задыхаются в этих серо-черных тисках?..

Небо начало стремительно наливаться тьмой, и внизу забегали фигурки, разносящие факелы по всем углам. Вскоре большинство закоулков Хайевера мягко зазолотилось огнями, а по крышам пополз ночной холод.

Терон, впрочем, не стремился слезать. В животе, правда, предательски заурчало, но изучающие взгляды шемов мгновенно испортили бы аппетит. Да и вряд ли бы местная знать стала терпеть эльфа за своим столом.

Он сморгнул с век легкую сонную усталость и снова уставился на горизонт. Последние темно-алые пятна отгоревшего заката уже исчезли в черной ночи, но где-то вдали почти призрачно замерцала россыпь светляков.

Каких еще, к Фен`Харелу, светляков?!

Терон сощурился, слегка наклонился вперед, по привычке готовясь припасть к следу и прочесть движение зверя — только вот в этот раз животных здесь не было и близко.

До слуха донесся какой-то приглушенный гул.

Огоньки приближались неторопливо, по скорости особо не совпадая ни с одним движением известного ему создания... шум же все нарастал, постепенно распадаясь на лязг железа, ржание лошадей, пение и отрывистые, командные крики.

Это была человеческая армия.

Терон даже немного привстал, ошарашенно глядя на открывшееся зрелище. Огоньки оказались факелами, а ползли они так медленно потому, что солдаты шли неспешным шагом. Значит, вот о чем говорили утром знатные шемы!

Сколько же их здесь? Наверное, хватит клана на два-три... Вроде шемы своих воинов измеряют сотнями. В кланах боеспособных эльфов все же будет поменьше — значит, тут клана четыре. Зачем тогда Дункану вообще понадобилась поддержка долийцев?

Заодно это объясняет, почему Элвенан так и не оправился после своего падения. Их народ просто не может размножаться с такой же скоростью, а шемлены давят, давят, давят числом...

Кто-то удивленно охнул.

Послышалось несколько ударов чего-то тяжелого по камню.

— Преда... — кто-то захлебнулся криком.

— Закрыть ворота! — вдруг заорал кто-то отчаянно прямо под ним, и створки дверей главного чертога начали медленно сдвигаться.

Солдаты вбежали в круг света, отбрасываемый настенными факелами, и в их руках заблестели клинки. У нескольких человек впереди, впрочем, оружие казалось черным.

От крови.

Терон ошарашенно уставился на них, не в силах осознать, что происходит. С кем сражались шемы? Зачем? Кто-то проник в крепость? Разбойники, что ли? Но как они попали за стены? Ведь еще пару минут назад все было в порядке, а значит, проблемы начались уже здесь, внутри...

Ответом на его безмолвные вопросы была шагнувшая вперед короткая шеренга лучников; мечники же семенами на ветру рассыпались в стороны.

— Стреляй!

Створки находились на полпути к закрытию, и стрелы тенями взрезали свет у входа. Зазвучали стоны и хрипы, движение дверей замедлилось.

— К оружию! — загулял эхом крик где-то за спиной. Обернувшись, Терон уперся носом в крышу и запрокинул голову, пытаясь непонятно что разглядеть во тьме.

"А, там же тоже есть солдаты. Стража", — понял он. Затем уставился вниз, на ринувшихся вовнутрь чертога шемов, взбудораженно кричащих и размахивающих оружием.

Почему они начали резню? Это же подкрепление, которое должно было прийти на помощь в борьбе с Мором! Или их обманули?..

Долийцы с трудом понимали сущность предательства: знали, что это такое, но представить себе просто не смели. Слишком мало осталось кланов, слишком мало в них жило сородичей, чтобы втыкать другому нож в спину — так бы они просто перебили сами себя. Да и много ли надо нищим странникам делить? Аравели, галл, пищу? Хранитель решал споры между членами клана, и никто не оставался обделенным, ни взрослый мужчина-глава семьи, ни младенец-сирота, каким когда-то был сам Терон.

В чертоге, судя по звукам, закипел нешуточный бой, но на площадке перед входом все еще оставалось слишком много людей. Он, спустившись, даже стрелу на тетиву наложить не успеет. Стрелять с крыши — идея безумная, если только он не захочет атаковать шемов собственным бренным телом и парой кусков черепицы...

Или нет?

Эйдан едва ли не бежал, и на такой скорости с обнаженным мечом в руке он напоминал живой таран. Махару отставала от него на несколько шагов, пристально разглядывая разбегавшиеся от факела тени. Лук был намертво стиснут в пальцах, готовый выплюнуть смерть прямо в лицо первому же дураку, решившему напасть на них.

Впрочем, обстоятельства немного осложнялись.

— Помедленней, сэра! — не выдержала она, когда юноша торопливо скрылся за очередным поворотом. — Если там окажется отряд головорезов, то вас убьют прежде, чем я всажу хоть кому-нибудь стрелу в глаз!

— Нет у меня времени на осторожность! — огрызнулся тот. — Мой отец в опасности, мои люди умирают! Я должен им помочь!

— Умерев от удара ножом и не дойдя до них ста шагов, вы им определенно ничем не поможете! — рявкнула Махару, выскакивая следом. Улица, хвала предкам, была пуста.

Самонадеянный глупец! Ему вообще знакомо понятие "осмотрительность"?! Да она через неделю после ухода из племени бы просто сдохла позорно в первых же руинах, если б бросалась туда сломя голову!

— С мечниками я справлюсь! — сердито бросил Эйдан, не сбавляя шага. — А против лучников нам ничто не поможет!

— Поможет! — Махару пронеслась мимо него и загородила проход, расставив ноги и широко раскинув руки. Один из рогов лука обвинительно уперся юноше в грудь. — Но только если вы не будете лезть в пасть медведю, а начнете думать, сэра упрямец!

— Хватит, Страж! — рыкнул Эйдан. — Я принял твою помощь, но не потерплю такого нахальства! Я могу и передумать!

— И что? Отошлешь меня? Я не из твоей прислуги! — она в запале перешла на "ты", перестав сдерживаться, и, кажется, Кусланда это отрезвило — он смотрел на нее с прищуром, но уже холодно и сосредоточенно, а не разгневанно. — Я могу помочь. Действительно могу. Даже против отряда арбалетчиков. Но для этого мне нужно их хотя бы увидеть — до того, как ты на них выскочишь и тебя утыкают, как ежа!

Юноша еще несколько мгновений пристально смотрел на нее, почти изучающе. Немного помолчал, но затем наконец кивнул.

Дальше они шли уже наравне. Впрочем, затишье продлилось недолго: среди стен загуляло шумное эхо серьезной битвы.

Отряд гвардейцев с щитами Кусландов теснил ко входу в главный чертог солдат Хоу. Возглавлял его молодой рыцарь, свет факела кроваво искрился в темно-рыжих волосах.

— Сэр Гилмор! — вскрикнул Эйдан, бросившись к нему.

— Да Дом Забот тебе на голову, — простонала Махару, выхватывая стрелу из колчана. Легко наложить, стремительно натянуть... развернувшийся на крик Эйдана солдат получил стрелу в лицо и рухнул.

— Дурак, дурак, трижды дурак! — рыкнула она себе под нос, подстрелив еще одного, попытавшегося напасть на юношу со спины. — Совсем рассудок потерял!

Впрочем, с мечом он обращаться умел, это точно, а левая рука делала Эйдана смертоносным вдвойне. На правую, скрытую щитом, сыпались удары, но, кажется, боли или усталости он не ощущал — по крайней мере, пока.

Эйдан умудрился прорваться к своим: Махару расслышала радостные крики, и затем гвардейцы будто утроили натиск. Часть отряда Хоу скрылась в чертоге, а ее стрельба переставала быть эффективной.

Она вернула лук за плечи, задумчиво провела кончиками пальцев по рукоятям у бедер.

Меч и кинжал — хорошее сочетание, опасное... бесполезное, если творить магию с рук. Нет, хороший маг может скрыться в собственной силе, как в лучших доспехах, окутав себя плащом; неумелый, но сильный просто испустит мощнейший взрыв всем своим телом. Ей не подходил ни тот вариант, ни другой.

Сейчас были важны аккуратность и точность. Все-таки убивать союзников в битве считалось среди боевых магов Легиона дурным тоном.

Махару стремительно влетела в главный чертог, быстрым взглядом оценив обстановку. В ладонях ее искрились молнии.

Солдаты Кусландов теснили врагов к входным дверям, стоявшим открытыми нараспашку, свет факелов проливался за порог на сколько-то футов, но дальше царил один лишь чернильный мрак.

"Неужели их так мало? Казалось ведь, что здесь орудует целая армия... А там никого."

Коротко и отрывисто прогудел рожок. Махару быстро нашарила взглядом в суматохе боя злосчастного трубача, и ее рука хлестнула воздух атакующей змеей.

С пальцев сорвалась гибкая сверкающая смерть, солдат упал, на нагруднике его рассыпались быстро затухающие искры.

Никому, впрочем, не было до этого дела. Предатели торопливо перегруппировывались, вяло огрызаясь на атаки защитников, отползали к спасительному выходу.

— Выпнем ублюдков к демонам! — заорал рыжий рыцарь — как его, Гилмор? — За тэйрна, за Хайевер!

— За Хайевер! — взревел рядом с ним Эйдан, а следом и воспрянувшие духом гвардейцы.

Свет факелов озарил бледные лица солдат Хоу, пытавшихся развернуться в боевой порядок снаружи чертога... один из них вскрикнул и упал с торчащей в горле длинной стрелой.

Еще один.

Еще.

— Откуда стреляют?! — панически закричал кто-то. Среди остатков отряда не было лучников, и ответить на угрозу им было нечем. Со стороны Кусландов же зазвучали радостные вопли.

Враги заметались, слепые и беспомощные перед смертельной опасностью, пытались закрываться щитами, но бесполезно — закованных в латы рыцарей среди них не было, а всем остальным гениальный стрелок немедленно бил точно в ноги, а то и колени.

Длинные темноперые стрелы сыпались с неба копьями разгневанных богов, и Махару подозревала, что уже видела их в каком-то колчане.

— На крыше! Этот урод на крыше! Закрылись и внутрь!

— Да сейчас, — прошипела она себе под нос. — Размечтались.

— Гото-о-овсь! — рявкнул Гилмор.

Из где-то пятидесяти вражеских вояк на ногах стояла едва ли половина. На стороне Кусландов же бой были готовы продолжать человек сорок. Их шансы были высоки — но почему бы собственной рукой не поправить чаши весов?

Всего несколько крупинок песка Времени...

— TiiD Klo Ul!

Она рванулась вперед, на ходу творя заклятие левитации. Секунды поползли мимо густыми каплями меда, текущего из кувшина, и Махару была уверена, что со стороны кажется тенью, едва уловимой глазом. Над головами солдат посыпались лиловые искры, и затем она спрыгнула на камни пустого пространства между двумя отрядами.

Пламя послушно запылало в ладонях, свилось тугими клубками и хлынуло вперед всепожирающим валом. Люди начали медленно раскрывать рты, глухо-глухо, будто глубоко под водой, раздались крики, раздробленные на отдельные звуки.

Она опустила руки и выдохнула: под правой ключицей отчетливо сильно и болезненно бился пульс. Слишком много энергии, неудивительно, что начинает проявляться боль.

Побыстрее бы разделаться с этими предателями!

Огонь медленно разворачивал яркие крылья, и она краем глаза уловила нечто темное — по небу медленно скользила стрела.

Махару оглянулась, проследив взглядом направление выстрела, и уставилась на огромную мрачную фигуру на крыше чертога, длинную, больше семи футов в высоту, снизу массивную и будто шипастую, а сверху тонкую и... ветвистую?

Магия Крика лопнула тонким ледком на поверхности воды, и время хлынуло привычным стремительным потоком. Пламя тут же разлило яркий свет, и фигура превратилась в бледного лучника на большой гранитной статуе; его стрела свистнула рядом падающим копьем и впилась в горло солдата Хоу.

Смутная догадка мелькнула на краю сознания, но она была не настолько важна, чтоб отвлекаться от битвы.

— Магия! — заорали за спиной. — Здесь маги!

Горящие люди падали ничком, с воем пытались сбить с себя огонь, катались по каменным плитам и кричали, кричали, кричали... Махару смотрела бесстрастно, привычно, лишь слегка сощурившись, чтоб не упустить возможную опасность. Боевой маг не жалеет тех, кого убивает — без исключений.
.....
Она ведь до этого мига не осознавала, какая внутри нее бушевала ненависть к такой невообразимой, отвратительной подлости — удару в спину исподтишка, во тьме, тому, кого Рендон Хоу еще утром звал другом. Драконы были ужасны в своей мощи и жажде уничтожения Joor, но они возвещали о своем приходе издалека, громогласным рыком и хлопаньем крыльев, закрывавших солнце... Драконы были ужасны, но смертные были гораздо хуже.

После Крика все еще было трудно дышать, но она собрала в кулак всю свою волю и выдохнула:

— Fus Ro Dah!

Это было как в первый раз — как в тот ясный осенний день, когда молодой стражник с горящим взглядом отступил от голого драконьего черепа и попросил: "Попробуй Крикнуть!". Он был похож на ребенка, получившего коробку с подарком, даже израненный и измученный, а у нее кровь из длинной царапины на лбу заливала глаза и не было совершенно никаких сил стоять на ногах. Она хотела выплюнуть что-то едкое, но вместо того процедила слово, которого раньше не знала.

Криком это точно нельзя было назвать; так, может, чуть громче выдоха, чуть громче такого сильного западного ветра, летевшего со стороны опускавшегося солнца. Она не пыталась кричать, да и не видела в этом смысла.

Но и тогда, и сейчас это все равно был Thu`um.

Изломанные куклы тел отлетели прочь, и Махару оглянулась на своих союзников. Но, судя по их взглядам, помощь оказалась нежелательной.

— Малефикар! — Гилмор был белее мела, сам он сильно вцепился в свой меч. Рядом Эйдан таращился во все глаза, на лице его читались противоречивые чувства. Остальные воины смотрели с суеверным страхом. Повисла тяжелая тишина.

— Гилмор, надо закрыть ворота, — наконец удивительно спокойно произнес Эйдан. — Страж, спасибо за помощь. Такому учат в Круге?

— Погодите! — донесся вопль, и Махару вспомнила про позабытого лучника. — Помогите спуститься!

"Знакомый голос. Соратничек, что ли?"

Она поковыляла на подгибающихся ногах поближе к стене и задрала голову. Сотворить "Ночной глаз" без слов, да еще и с резко нахлынувшей усталостью было сложновато, но все-таки в итоге ей удалось разглядеть Терона верхом на каменной собаке.

Это было настолько непривычно и забавно, что Махару закашлялась от беззвучного смеха.

— Чего смешного? — окрысился тот. — У меня и на твою рожу стрела найдется!

Махару согнулась пополам от хохота, и пусть она не издала ни звука, Терон по ее трясущимся плечам понял, что она там явно не рану зажимала.

— Слушай, плоскоухая, прекращай! — рявкнул он. — Лучше подсвети, чтобы я мог нормально спуститься!

Она часто закивала, все еще не переставая смеяться. Кто-то из солдат Кусландов прыснул, затем еще один, и еще.

— Э-э-эргх. — Голос все еще не восстановился, да что за происки даэдра! Терону надо бы помочь, пока эти не начали ржать, как стадо жеребцов, иначе с парня станется пустить им кровь. Но зато хорошо, что он отвлек их от ее магии и немного снизил напряжение, иначе ситуация бы неприятно осложнилась.

— Вы слышали господина, закрываем ворота! — скомандовал Гилмор. — Каждое мгновение на счету, живо, живо!

Каллиан сразу же ускользнула от глаз других Стражей, направившись на кухню.

Ей не особо хотелось проводить время с будущими товарищами по ордену. Дункан наверняка пойдет решать очень-важные-дела, диковатый Терон будет прятаться от людских глаз, Давет, скорее всего, все-таки попытается обчистить карманы какого-нибудь простодушного шема, Махару же… Создатель знает, что она будет делать — эта женщина еще более странная, чем татуированный долиец.

Каллиан хотела пообщаться с такими же, как она, хоть как-то напомнить себе об оставленном доме. Интересно, хорошо ли Кусланды обращаются со своими слугами?

Девушка замедлила шаг у большой дубовой двери: из-за тяжелой створки доносились приглушенные вопли: кто-то чихвостил там прислугу. У Каллиан все сжалось внутри в комок. Да… напоминает. Но вовсе не тем способом, на который она надеялась.

Чтобы войти, пришлось налечь плечом на темное дерево.

Хмурая пожилая шемка громко отчитывала пару эльфов, нервно вжавшихся в стену у, судя по всему, кладовки.

— Почему вы его туда пустили? — негодовала она. — Теперь эта негодная псина погрызет нам все припасы!

— Н-но это же ма-мабари, — запинаясь, произнес один слуга, молодой парень с растрепанными каштановыми волосами, весь в муке.

— Тихо! — рявкнула шемка. — Во имя благой Андрасте, как эта тварь вообще попала на кухню?!

— Мы открыли двери, потому что стало душно, — отчеканила рыжая девушка, по виду немного старше своего товарища. Она неуловимо напоминала чем-то Шианни. — Вы и сами знаете, что по жаре здесь работать невозможно, госпожа.

— Час от часу не легче, — раздраженно пробормотала старуха, хлопнув себя по лбу. — Ладно, уберите тут беспорядок. — Развернувшись к выходу, она встретилась взглядом с Каллиан: — А ты где ходишь столько времени? Помоги им!

Молча кивнув, эльфийка присоединилась к сородичам, а экономка вышла наружу.

— Ты новенькая? — устало покосился на нее парень. — Ладно, вы мойте пол, а я разбросанные вещи подниму. — Он, крякнув, ухватил мешок за горловину и взвалил его себе на плечо.

Девушки оттирали пол молча. Каллиан поглядывала на соратницу с легким любопытством, но та не поднимала головы, сосредоточенно возя тряпкой.

— О, сэр Гилмор! — раздалось снаружи. — Сходите за мастером Эйданом, пусть он заберет свою зверюгу.

— Хорошо, я ему скажу, — пообещал мужской голос.

Каллиан тихо фыркнула себе под нос.

— И часто такое бывает? — спросила она.

— Да постоянно, — буркнул парень, уже покончивший с возвращением мешков на место. — Пес, может, и полезный, но только хозяину. Мабари же, — в его голосе мелькнула зависть. — Вот бы мне такого, но кто ж позволит?

— Цыц, — зашипела на него подруга. — Не хватало еще получить по шее за твои излияния! Нэн просто за ухо оттаскает, а с господами кто его знает.

— Они с вами плохо обращаются? — осторожно осведомилась Каллиан.

— Да нет, — отмахнулась девушка, — получше многих. Это ведь семья ажно целого тэйрна, у них и благородства-то поболее будет, чем у остальных. Мелкая же знать… — она скривилась. — Особенно рыцари… разные бывают. Сама знаешь.

Каллиан медленно кивнула — перед глазами против воли возникли лица членов Вогановой шайки.

— Да, — услышала она себя словно со стороны, — но они получают свое рано или поздно. Слышала, в Денериме эрлова сынка грохнули после того, как он свадьбу в эльфинаже сорвал?

Голова служанки дернулась так резко, что Каллиан вздрогнула.

— Воган… подох? — свистящим шепотом выдохнула девушка — точнее, молодая женщина, старше нее на несколько лет, по чьему лицу вдруг резко пролегли тени. — Серьезно?

— Ты оттуда разве? — изумилась знавшая у себя всех Табрис.

— Я восемь лет назад уехала, — усмешка эльфийки была горькой. — Да и жила там недолго, полгода всего. Приехала, чтобы выйти замуж за кузнеца… а через полгода моего Дарриана убили. Видишь ли, он сковал меч… который, конечно, слишком хорош для таких, как мы.

— Этот сукин сын был опять пьян. Он ударил Дарриана в челюсть, опрокинув его на пол, и объявил, что забирает клинок себе, а чтоб смыть оскорбление, которое нанес ему муж, «осквернив» оружие, возьмет еще и меня. Прежде чем я успела хоть что-то сообразить, Дарриан взлетел на ноги и схватил меч, но этот ублюдок его обезоружил! И проткнул живот! — Она начала срываться на крик, но потом вздохнула и уже спокойнее продолжила: — Муж закричал мне бежать. И я убежала. — Ее светло-серые глаза были пусты. — Валендриан меня спрятал подальше от глаз шемов. Стража не стала прочесывать эльфинаж, много чести — просто сказали Вогану, чтоб он успокоился и ограничился тем, что уже имеет. Тот уже обблевался к тому моменту, и потому на меня просто плюнули. Я сразу уехала сюда, в Хайевер. Так что ты не представляешь, как я рада это слышать, — закончила она резко. — Спасибо.

«К сожалению, представляю», — угрюмо подумала Каллиан.

Остальную уборку они провели в молчании. Когда кухня засверкала чистотой, на улице послышались лязгающие шаги людей в доспехах. Дерево скрипнуло.

— Нэн ушла? — кратко осведомился младший сын тэйрна, едва окинув их взглядом. Эльфы кивнули и уткнулись взглядами в пол.

Сапоги Кусланда и его рыцаря прогрохотали мимо них к двери в кладовую. Та скрежетнула по каменному полу, и кухня наполнилась оглушительным собачьим лаем.

— Кадо, тихо! — скомандовал хозяин, и мужчины вошли вовнутрь. Вскоре оттуда послышалась возня, что-то глухо звякнуло, а пес все ворчал, тявкал и на кого-то огрызался.

— Бр-р, — передернуло эльфа, косившегося на кладовку круглыми глазами, — не хотел бы я там быть.

— Вот и хватит мечтать о мабари, — одернула его подруга. — Иди дров наруби, скоро обед готовить.

Тот, обиженно фыркнув, ушел. Каллиан и безымянная эльфийка впились глазами в дверь.

— Дыхание Создателя, — поморщился Эйдан, выходя из кладовой; сапоги его были забрызганы кровью. — Где Нэн?

— Сейчас позову, — служанка, быстро сделав реверанс, скрылась на солнечной улице.

— Прошу прощения, мастер Эйдан, — быстро сориентировалась Каллиан, — что с вашей обувью?

— Кладовку наводнили огромные жирные крысы, — скривился тот. — Кадо учуял их и потому устроил весь этот бардак. Прошу прощения за него.

Каллиан опешила. Человек, знатный почти что как король, извинился перед ней? Перед слугой? Перед эльфом?!

От таких открытий голова шла кругом.

— Ну что, выгнал ты свою скотину? — скрипуче поинтересовалась Нэн, заходя в кухню.

— Он спас наши припасы, — слегка усмехнулся молодой человек. — У вас там крысы огромные завелись.

— Какая мерзость, — побледнела экономка.

— Прости Кадо, Нэн, — весело попросил Эйдан, а пес радостно гавкнул.

— Ну ладно, — растаяла старая женщина. — Наверное, от него есть польза.

Она бросила мабари говяжью косточку: тот сразу ее обнюхал, завилял обрубком хвоста и просяще заскулил.

— Крыс было много, госпожа Нэн, — засмеялся сэр Гилмор, наконец вышедший из кладовки; в руках его блестел протертый от крови меч.

— Хорошо, — подобрев, согласилась та. — Так и быть. — Мабари зачавкал пойманным в воздухе кусочком мяса. — И не говори, что старая Нэн ничего тебе не дает! — шутливо пожурила она пса.

Каллиан слегка усмехнулась и, взяв ведро, зашагала к двери.

Как ожидалось, боевой пес растерзал крыс (действительно огромных, не меньше обычной мелкой собаки!) на части, забрызгав все кровью.

— Да уж… — тихо протянула девушка, сильно сжимая тряпку в кулаке. — Твое счастье, мастер Эйдан, что ты извинился перед тем, как я сюда зашла…

Вечером Каллиан не пошла ужинать со Стражами, которых пригласил разделить трапезу тэйрн. Вместо этого она устроилась на той же кухне с уже знакомыми ей эльфами, носившими имена Велос и Лина.

На этот раз, правда, Каллиан заявилась в коже и с клинками, надеясь произвести впечатление на новых приятелей. Ей это удалось: сначала они охали и ахали, узнав, что она оказалась Серым Стражем, а потом их внимание перешло на клинки — Велос разглядывал оружие с завистью, а Лина, ощупав все, до чего смогла дотянуться, разулыбалась и пустилась в какие-то рассуждения о качестве материалов, процессе ковки и прочем, что она помнила из рассказов своего мужа. Правда, товарищ быстро вернул ее с небес на землю ("Да никто не понимает, что ты несешь!"), чтобы все-таки накрыть на стол.

Теперь они все втроем оживленно общались, засев у горящего очага с травяным чаем, четвертью круга сыра, куском ветчины и остатками огромного яблочного пирога для господ.

— И все-таки здесь хорошо, — прочавкала Каллиан. — В Денериме многие из наших за такую жизнь и в Тень бы подались.

— Это потому, что мастер Брайс — богатый тэйрн, — рассудительно заметила Лина. — Он знатен настолько, что не нуждается в самоутверждении за счет слабых, и достаточно обеспечен, чтобы давать нам что-то сверх необходимого. Но Хайевер — огромный замок, и работы тут невероятно много. Пока мы готовились к прибытию войск, успели сбиться с ног. Лично я чувствую себя ломовой лошадью, — она довольно зевнула и затем шумно отхлебнула из кружки.

— Хорошо хоть, что солдат принимают офицеры, и нам самим лезть туда не надо, — подхватил Велос, пальцем гоняя по тарелке крошку от пирога. — Эти вояки сильно поорать любят.

Каллиан сыто откинулась на спинку стула и теперь лениво поигрывала кинжалом, щурясь при взгляде на огонь. Казалось, что она дома, на посиделках с Сорисом и Шианни, и скоро заглянет отец, мягко напомнив, что стоило бы лечь спать. Руки и спина приятно ныли после привычной работы, на душе царили мир и спокойствие. Неудачная свадьба, смерть Нелароса, спешный отъезд, Мор, Стражи — все осталось где-то вдалеке, и это, побери ее демоны, было прекрасно.

Веки потяжелели, и оранжевое свечение перед глазами плавно угасло, сменившись уютной темнотой. Треск пламени и тихий разговор Велоса и Лины сливались в тихий, нисколечко не мешавший гул.

Она дернула ухом. Почему-то стало тихо и довольно прохладно.

Каллиан приоткрыла правый глаз. Рядом щекой на столе лежала спящая Лина. Велос с приоткрытым ртом посапывал на своем стуле, неловко попытавшись устроиться на нем боком. В очаге едва-едва светились угли.

С улицы приглушенно доносился какой-то лязг и собачий лай.

Кого посреди ночи носит-то, лениво задумалась Каллиан. Лязг тем временем послышался отчетливей; что-то ощутимо грохнуло.

Клинки Адайи Табрис сами легли в ладони.

— Только второго Вогана мне не хватало, — прошипела Каллиан, тихо поднимаясь на ноги. Сонно зашевелился Велос:

— Что такое? — неразборчиво промямлил он, медленно крутя головой. Затем замолк, пока не проснувшийся разум оценивал ситуацию, и резко выпрямился. — Каллиан? Что такое? Зачем мечи-то доставать?

— Буди Лину, — цыкнула на него она, приникая ухом к двери. — На улице какая-то дрянь происходит.

Она налегла на дверь, слегка приоткрыв ее, чтобы выглянуть наружу.

— Свет какой-то, — обескураженно пробормотала Каллиан, щурясь и пытаясь понять, что видит. Затем ее глаза резко расширились. — Твою ж Андрасте! Это пожар!

Хайевер горел. Рыжие отблески огня озаряли высокие черные стены бледным жутковатым светом, кое-где вились клубы дыма. Лязг металла эхом разносился по мощеным улочкам... как и крики.

— Мочи сукиных детей!

— Предатели!

— За тэйрна!

— Хоу! Хоу!

— Смерть Кусландам!

Каллиан похолодела.

— В кладовку, быстро, — почти беззвучно проговорила она; голос от потрясения был едва слышен. — В замке переворот. Кажется, горбоносый ударил нам в спину.

Протерев глаза, Лина подскочила к ней и уставилась на тот кошмар, что творился снаружи.

— Демонов Хоу! — взвизгнула она, ее серые глаза метали молнии. — Ублюдок гнилокровных шемов! — Она метнулась к столу и схватила мясницкий тесак. Велос безмолвно встал рядом, сжимая кочергу.

— Эй, вы куда собрались?! — рявкнула Каллиан, заступая им дорогу: кажется, слуги всерьез намеревались выскочить на улицу. — Вас же покрошат! В кладовку, быстро!

— Не указывай мне, Страж! — гаркнула Лина в ответ. — Я не намерена снова терять свой дом!

— Да там солдаты! Тебя просто убьют!

— Значит, хотя бы сдохну там, где хочу! — лицо вдовы горело бешенством. — Второй раз убегать не буду!

— Ты же не знаешь, что там, может, тэйрн уже берет верх, — терпеливо начала увещевать ее Каллиан. — Тогда все в порядке и вам не надо мешаться под ногами у своих, вы ведь не воины все равно.

— А ты, я смотрю, уже заделалась великим бойцом? — едко поинтересовалась та.

— Да, — с усмешкой Каллиан показала ей клинок, — потому я и оказалась среди Серых Стражей. — Затем она вдруг посерьезнела. — Если же вдруг Хоу, или кто там возглавил эту кодлу, захватит Хайевер, то Кусландам понадобятся помощники. А если вы попадете под горячую руку, то ничем им не поможете. А так эльфов трогать не будут, слуги захватчикам тоже нужны... да и на нас никогда не обращают внимания, — закончила она хмуро. — Вот пусть поплатятся за это.

Они вместе сдвинули дубовую дверь, и Лина с Велосом скользнули внутрь.

— А ты? — оглянулся встревоженно парень.

— Иду к собратьям по ордену, — Каллиан сосредоточенно проверяла ремешки на снаряжении. — Должок надо отдавать.

— Но...

— Я Страж и не могу больше прятаться. Под шлемом ушей не видно, а мертвым шемам будет все равно. — Пусть эта напускная уверенность оправдается... Андрасте, помоги.

Она выскочила наружу.

"Где сейчас могут быть Стражи? Думай, Табрис, думай!"

Пока ей везло, и на темных улочках между замковыми пристройками было безлюдно. Но в отдалении раздавались крики, проклятия и звон металла, поэтому Каллиан мрачно обнажила клинки.

Либо она сейчас докажет, что способна стать Серым Стражем и отличным воином, либо солдаты Хоу доведут до конца то, что случилось в Денериме.

Она глухо зарычала, сильно стискивая рукояти. Нет, нет, они больше никогда не застанут ее врасплох. Она будет начеку — и выпустит гнилую кровь каждому шему, который протянет к ней свои лапы.

Каллиан оскалилась, но в душе эта мысль ничем не отозвалась — только пустотой.

Свистяще выдохнув, миниатюрная эльфийка шагнула в тени и тут же растворилась среди них, совершенно невидимая.

Остаток ночи смазался у Каллиан в памяти: она помнила, как показывала дорогу в эльфинаж Махару, поддерживавшей совершенно шокированную Шианни, потом уже сама отвела сестру домой и разбудила отца. Тот, полусонный и непонимающий, растолкал в свою очередь Сориса и послал его за хагреном.

Серая исчезла из поля зрения как-то незаметно, и вспомнила Каллиан о ней, только когда та появилась со стороны ворот, неся в руках безжизненное тело Нелароса.

— Что с ним? — изумленно спросил отец, подбежав к ней и неуверенно протянув руку, чтобы коснуться зятя. Затем отдернул.

— Холодный... что произошло? — Каллиан с тоской посмотрела на его лицо, казалось, сразу постаревшее на пару десятков лет.

— Те дворянчики подкараулили их на обратном пути сюда, — тихо объяснила Махару. — Я, к сожалению, пришла слишком поздно и не успела помочь юноше.

— Это был Воган, — хрипло сказала Каллиан, отведя взгляд. — Я убила его.

— Девочка моя...

Она почувствовала, как ее знакомо обнимают теплые крепкие руки, и, не выдержав, уткнулась папе в грудь и зарыдала.

— Я не хотела этой свадьбы, так не хотела! Сама себе накаркала, дура бестолковая! Исполнилось желание, побери меня демоны, но почему именно так? Неларос не заслужил этого, не заслужи-и-ил... — ее плечи содрогались, из глаз обильно текли слезы, расползаясь темным пятном и пропитывая отцовскую рубашку. — Пап, он хотел меня защитить, еще на свадьбе хотел, но испугался. А сейчас — нет! Почему?! Он хоть был бы жив! Они его у-у-убили... ни за что...

— Тише, тише, — зашептал отец на ухо — как в далекие времена, когда она возвращалась с улицы с разбитой губой или саднящей коленкой. — Неларос хотел, чтобы с тобой было все в порядке.

— Да ничего не в порядке! — взвыла Каллиан. — Не хочу я такого порядка! Не заслуживаю я этого!

— Он был тебе лучшим мужем, чем многие другие могли бы стать за сорок лет, — тихо сказал папа — словно бы и не ей, а самому себе.

Слезы хлынули еще сильнее, и на миг она забыла обо всем произошедшем, затерявшись в эмоциях. Казалось даже, будто стало легче.

Невдалеке прозвучал приближающийся лязг доспехов: это со стороны входа в эльфинаж шел Дункан. Каллиан оторвалась от отца и взглянула на него, неловко попытавшись протереть рукавом заплаканные глаза.

— Кажется, у меня больше нет выхода, кроме как стать рекрутом. Ваше желание исполнилось.

— Мне очень жаль, что случилось то, что случилось, — негромко сказал Страж. — Попрощайся с родными и собери необходимые вещи, мы должны выдвигаться из города как можно быстрее.

Она кивнула, затем развернулась и торопливо исчезла в доме, в темноте чуть ли не спотыкаясь о доски; руки впервые в ее жизни едва заметно тряслись.

Ноющие мышцы понемногу прекращали болеть — магический резерв пусть и медленно, но восстанавливался. Телекинез, левитация и немного чар Иллюзии не вычерпали его до дна, и в Тамриэле она бы даже не обратила на это внимания, но здесь регенерация маны шла очень неторопливо... слишком неторопливо.

В одежде были запрятаны пять флакончиков-капсул — отличный рецепт, огненная соль и лунный сахар, помучиться пришлось знатно, но результат того стоил. Еще пара больших бутылей лежала в рюкзаке вместе с Белым Флаконом (Махару в очередной раз возблагодарила предков за предчувствие, заставившее ее положить артефакт вместе с зельями). Запас получался неплохой, но только в случае жесткой экономии — даже чудесная магия Куралмила не могла восстанавливать содержимое Флакона так часто, как хотелось бы.

Велкинды же, судя по имевшимся у нее обрывочным знаниям, тоже могли восстанавливать магию. Вопрос был только в том, насколько — полностью, частично (и если да, то в каком объеме), в зависимости от состояния камня?.. Махару не слишком хотелось это проверять. Не сейчас, когда даже небольшая нехватка энергии могла подставить под угрозу абсолютно все.

Было так странно ощущать сомнения в своих возможностях... Такого не случалось очень и очень давно.

Впрочем, в ее распоряжении было еще одно средство.

Она покосилась через плечо на одну из седельных сумок — там, торопливо замотанная в рубаху и заваленная сверху другой одеждой, лежала черная, дышащая необыкновенной силой маска драконьего жреца.

— Что ж, Накрин, пустим твою мощь в ход, — пробормотала драконорожденная себе под нос.

— Проснись, пожалуйста, проснись! — кто-то тряс Махару за плечо, при этом, судя по голосу, чуть не плача.

— Что, что? — сонно зашевелилась она, садясь — а затем уставилась в испуганное лицо Каллиан, у которой глаза уже подозрительно начали блестеть.

— Андрасте милостивая, я уже испугалась, что ты умерла! — всхлипнула девушка, вдруг сжимая ее в крепких объятиях.

— Да ты чего, — растерянно забормотала Махару, попытавшись выбраться из цепкой хватки. — Эй, успокойся, я жива, тебе это вообще с чего в голову взбрело?

— Да ты просто прям как труп по цвету была, бледная и серая, у меня прям все мысли из головы выветрились! — торопливо объяснила девушка, наконец отстранившись.

Уже поняв, что именно могло пойти не так, данмерка покосилась на свои руки. Так оно и было: иллюзия почему-то развеялась ночью, и цвет кожи вернулся к своему естественному состоянию (правда, без учета слабой бледности и черных вен из-за скверны).

— Ш-шармат, — ругнулась Махару, понимая, что маскировка летит всем драконам под хвост. — Ладно, могу понять твое беспокойство...

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Каллиан. — Ты заболела?

— Представь себе, мы оба болеем! — крикнул с той стороны костра Терон, стоявший, судя по луку в руках, на страже. — Проклятые древние артефакты очень вредны для здоровья!

— Слушай, долиец, я ценю твое чувство юмора, но заткнись пока что, а?! — проорала Каллиан в ответ, затем повернулась к ней. — Так что с тобо... а-а-а!!!

Девушка шарахнулась назад так резко, что рухнула с корточек прямо на спину — впрочем, она стремительно подлетела на ноги и отпрыгнула подальше.

Махару шумно втянула носом воздух, приблизительно представляя, что сейчас будет.

— Дыхание Создателя! У тебя глаза красные!

— От недосыпа, — буркнул Терон, обходя огонь и вставая рядом с ней. — И что?

— Да нет, полностью красные! — взвизгнула Каллиан, размахивая руками. — Это как вообще?!

Юноша присмотрелся и пожал плечами:
— Ну да. И что? Я привык уже.

Махару, выпутавшись из мешка, поднялась на ноги и отряхнулась.

— Если коротко, то это мой настоящий облик, я такой родилась и такой живу, и это было нормально. — Она сощурилась, глядя на нервную девушку, чтобы одновременно и смотреть глаза в глаза, и не пугать. — Но мне объяснили, что в городах за такое и убить могут, так что я просто наложила на себя иллюзию, чтобы не выделяться.

— П-понимаю, — выдавила Каллиан. Затем она вдруг взяла себя в руки, став куда более серьезной и сосредоточенной: — Ты же, значит, маг, да? А это случайно не значит, что ты одержима?..

— Если б я еще понимала, что это означает, — буркнула Махару, снова садясь на спальник и скрещивая ноги.

— Ну, я сама плохо понимаю, что это такое, — потерла та в затылке. — В общем...

— Слушайте, а вам не все равно? — прервал их Терон, закидывая лук на плечо и зевая. — В данный момент важно вовсе не это. Если не хотите завтра быть как снулые рыбы, то лучше ложитесь-ка спать. И у тебя, — он ткнул пальцем в Каллиан, — вообще-то скоро вахта. Я бы посоветовал урвать кусочек сна, пока возможно, потому что поблажек не будет.

Та хмуро на него посмотрела, но ничего не сказала и, пожав плечами, ушла спать. Махару посмотрела ей вслед, затем перевела взгляд на руки. Почему иллюзия развеялась? Оказалась нестойкой? Или энергия истощилась?

Впрочем, это могло подождать до утра. Поэтому она, зябко поежившись, влезла обратно в мешок и закрыла глаза, возвращаясь к прерванному сну.

Надо было вставать, чтоб побыстрее выкинуть из головы всю эту дрянь, свернуть лагерь (при этом умудриться как-то наложить иллюзию повторно, не теряя концентрации во всей суматохе сборов) и наконец добраться до следующей цели их путешествия — замка Хайевер.

Впрочем, добираться им пришлось не так уж и долго: уже через пару часов отряд приблизился к крупному, определенно процветающему городу. Владение, в котором они сейчас находились, называлось "тэйрниром", и насколько Махару поняла, это означало очень высокий статус его правителей. Немудрено, что им предназначались богатые обширные территории (судя по показанным Дунканом границам на карте, Хайевер оказался весьма протяженным).

Не доехав буквально ярдов пятьсот до въездных ворот, Дункан махнул им рукой в сторону, указывая на ответвление тракта, уходившее на север. Видимо, это и была дорога к замку.

Когда крепость появилась в поле зрения, Терон присвистнул. Каллиан и Давет, как жители Денерима, особо не впечатлились и проявлять чувства не стали.

Но во имя всех даэдра, замок был огромен, больше своего солитьюдского собрата, мощнее Драконьего предела. Наверное, высокие черно-серые стены могли бы потягаться в высоту с одним из кварталов Вивека... Махару слегка покачала головой, оценив размеры.

Да, семейство, владеющее этими землями, было воистину могущественным. Стражи же, в свою очередь, оказались весьма уважаемым орденом, раз Дункан всерьез рассчитывал на прием у тэйрна — а уж он-то явно не привык страдать иллюзиями.

На конюшне их встретили пусть и слегка ошарашенно, но расторопно и услужливо: приняли лошадей и предоставили сарай, в котором можно было оставить те пожитки, которые гости не хотели тащить в замок. Это было приятно.

— Мы сейчас доложим о вас тэйрну, — сообщил слуга и убежал. Буквально через четверть часа появился его товарищ, предложивший проводить почетных гостей в главный чертог.

Въездные ворота были распахнуты настежь, и было видно, что идет подготовка к военному походу: всюду мельтешили солдаты, собиравшиеся каждый в свою часть, офицеры громогласно наводили порядок, требовали держать строй, ругались с обозными, проверяя, все ли припасы на месте — в общем, стоял жуткий гвалт и лязг металла.

— Телеги должны быть готовы к полудню! Остальное доберем в Западных Холмах!

— Карл, двигай сюда, живо!

— Куда запропастилась эта вестовая?

— Где еще сотня колчанов стрел, я спрашиваю?!

— Все серьезно, как я погляжу, — несколько нервно сказал Давет, плетясь в конце маленькой делегации.

— Так и надо воспринимать Мор, — отозвался Дункан, и невольный рекрут поежился.

Если снаружи Хайевер выглядел одной цельной крепостью, то внутри он оказался множеством построек, соединенных узкими мощеными улочками, которые были зажаты между высоченных крепких стен. Умно, подумала Махару, задрав голову и слегка сощурившись от солнечного света в глаза. Если кто-то прорвется внутрь, то не сможет занять сразу весь замок, только одно строение, и прорыв дальше будет очень тяжелым, а уличные бои задержат это продвижение. Видно, что укрепления строили на славу.

Когда они приблизились к дубовым дверям главного чертога, командор обернулся и посмотрел на них:

— Надеюсь, вы понимаете, что пребывание здесь обязывает вас соблюдать приличия? Проявлять почтение не только к тэйрну и его семье, но и ко всем, с кем вы будете сталкиваться. Давет — никакого воровства. Терон, будь сдержан, и тебе не станут докучать, Махару — то же самое. Капюшоны лучше снимите, не думаю, что вы кого-то этим напугаете до смерти. Каллиан... ты, впрочем, все и так знаешь.

Створки распахнулись, из-за них стражник призывно махнул рукой, и отряд Стражей вошел внутрь.

— Для нас честь быть принятыми вами, тэйрн Кусланд.

Главный чертог величиной напоминал приблизительно зал Драконьего предела — но, к счастью, огонь здесь горел в большом камине, не позволяя дыму забивать глаза и нос.

Тэйрн оказался довольно приятным мужчиной с некоторой сединой в темных волосах, разодетым, правда, в непривычно яркую одежду: желтый камзол с какими-то красными узорами и темно-малиновые штаны. Впрочем, стоявший рядом с ним мужчина (с выдающимся крючковатым носом) тоже оделся весьма пестро, причем ткань была вся в полосках, пусть даже темно-фиолетовая и оттого менее яркая.

"Не дай предки угодить на какой-нибудь пир для толпы местной знати, мои глаза этого не выдержат."

Единственный, кто не вызывал желания зажмуриться от бессмысленной пестроты, был рослый темноволосый юноша, очень похожий на тэйрна. Он был коротко стрижен, гладко выбрит и предпочел надеть кожаную броню — скорее всего, чтобы подчеркнуть свой статус взрослого, имеющего право носить оружие. Из-за левого плеча торчала рукоять клинка, и весьма дорогого, судя по ее качеству. Мечник-левша... неплохо, весьма неплохо. Если боевая подготовка соответствует, то из него может выйти опасный воин.

— Ваша светлость, вы не упоминали, что сегодня здесь будут Серые Стражи, — слегка удивленно отозвался горбоносый; впрочем, Махару заметила, что он бросил на них нервный взгляд, быстро оценивая численность. Неужели настолько всерьез принимает слухи о боевом мастерстве Серых Стражей?

— Дункан прибыл только что, без предупреждения, — пожал плечами тэйрн, тоже наконец обратив внимание на рекрутов. — Это, я полагаю, новобранцы?

— Да, — кивнул командор.

— Видишь, идет набор, а вербовщиков куда только не заносит. Или тебя что-то смущает, Рендон?

— Нет, — хохотнул горбоносый Рендон — впрочем, как-то неуверенно, — н-но гостя... гостей такого статуса полагается принимать по определенным правилам. Я... оказался в невыгодном положении.

Махару хмуро уставилась на него. Этот тип слишком нервничал из-за их присутствия. С чего бы это?

— Да, нам редко доводится видеть Серых Стражей своими глазами, — пожал плечами тэйрн. Затем он повернулся к юноше — вероятно, сыну: — Эйдан, тебе брат Олдос рассказывал о них, надеюсь?

— Да, — слегка улыбнулся тот. — Это орден великих воинов, одолевших порождения тьмы.

— К сожалению, не навсегда, — уточнил Дункан.

— Если бы не ваши предупреждения о том, что порождения возвращаются, половина страны была бы захвачена прежде, чем мы б успели среагировать, — покачал головой тэйрн, — так что ваша помощь все равно неоценима. Волчонок, — обратился он к Эйдану, — Дункан ищет рекрутов, а потом присоединится к нам на юге со своими собратьями-Стражами. Мне кажется, он положил глаз на сэра Гилмора.

— Простите мне мою смелость, но я думаю, что ваш сын тоже является прекрасным кандидатом, — вдруг вмешался Дункан. Махару ощутила, как у нее против воли брови поползли вверх. С чего бы дворянину желать отдать все, что у него есть, ради этой опасной и неблагодарной службы? Она вот до сих пор не видела ни единого преимущества в титуле Стража, во имя прозрения Азуры.

— Хотя это честь и почет, верно, но мы говорим о моем сыне! — довольно резко отозвался тэйрн. Махару переглянулась с Тероном: капюшон бросал тени на его лицо, но отблески огня горели в глазах, и выражение их было мрачным.

Они оба его могли понять — более чем.

— Ты же только что говорил, что Стражи являются настоящими героями, — подначил его Рендон.

— У меня не так много детей, чтобы я с радостью отправлял их всех в бой, — нахмурился тот, — а кроме этого Стражи отрекаются от прошлой жизни при вступлении в орден. Это ставит под угрозу не только жизнь Эйдана, но и само существование Кусландов как таковых. Если, конечно, вы не решите прибегнуть к Праву Призыва... — слегка настороженно добавил он, посмотрев на Дункана.

— Вам нечего бояться, — успокоил его командор. — Нам нужны люди, верно, но я не намерен пускать в ход принуждение.

Терон неприятно хмыкнул, и это привлекло внимание.

— Может, расскажешь немного о своих новобранцах? — поспешил перевести тему тэйрн. Махару краем глаза уловила, что Каллиан отступила за спину Давета, переминавшегося с ноги на ногу. Девушка явно больше не хотела привлекать внимание знати.

— Отчего бы и нет, господин Брайс. — Дункан оглянулся и чуть сощурился, увидев, что капюшоны так и не были сняты. — Махару, Терон, снимите капюшоны, пожалуйста. Они пострадали от скверны, — пояснил он, обернувшись к дворянам, — а это приводит к болезни, поэтому они выглядят не лучшим образом. Но это лучшее доказательство того, как опасен Мор, поэтому вы, надеюсь, поймете меня.

Переглянувшись, эльфы закатили глаза и все-таки открыли лица. Где-то сбоку охнули жадно прислушивавшиеся к разговору солдаты, Рендон вздрогнул, а Брайс Кусланд и его сын ощутимо напряглись.

— Порождения тьмы добрались до севера? — отрывисто поинтересовался тэйрн.

— Нет. Эти эльфы — долийцы, и они наткнулись в Бресилианском лесу на артефакт своего народа, который, к сожалению, был поражен скверной, попавшей им в кровь. Я их призвал, потому что излечить эту болезнь можно, лишь став Стражем, а их боевые навыки нужны ордену.

Эйдан с прищуром рассматривал Терона — вероятно, его взгляд приковывали татуировки, расписывавшие все лицо долийца и к тому же ярко выделявшиеся на болезненно-бледной коже.

— Хм... сочувствую, — Брайс потер в затылке, явно чувствуя себя неловко. — Что ж, надеюсь, здесь вы будете чувствовать себя хорошо. По крайней мере, — он посмотрел на сына, — я надеюсь, Волчонок, что ты позаботишься о Стражах, как положено Кусланду.

— Конечно! — бодро отозвался тот. — Под моим управлением в этом замке вы не будете знать нужды.

— Хорошо, — хмыкнул тэйрн. — Кстати, вот еще что: передай Фергюсу, чтобы он выдвигался к Остагару без меня. Я все-таки предпочту отправиться вместе с Рендоном.

— Если ты так решил... — неуверенно протянул Эйдан. Затем тряхнул головой: — Да, я передам. Брат наверху?

— Да, прощается с невесткой и внуком. — Брайс тепло улыбнулся. — Что до вас, Стражи, приглашаю разделить трапезу с нашей семьей, а пока вас разместят в гостевых покоях. Чувствуйте себя как дома.

Махару затесалась поближе к помосту, на котором жрица в длинной светло-золотистой с алым робе собиралась сочетать две пары: Каллиан со симпатичным крепко сложенным парнем (кузнец, наверное) и Сориса с явно смущенной эльфиечкой, впрочем, наряженной как на бал — в ярко-желтом платье, с пышно уложенными каштановыми волосами.

Несмотря на общую нищету, к этой свадьбе жители эльфинажа явно подошли со всей ответственностью.

Жрица громко заговорила, начав то ли читать молитву, то ли произносить речь, и мысли невольно поплыли: солнце светило вовсю, играя отсветами на досках, ярких тканях одежды будущих молодоженов, в том числе и на блестящих цветных бусинах, которыми было расшито платье Каллиан, а сверху нависало и слепило своей синевой небо, изредка взрываясь яркими пятнами облаков…

Впрочем, внимание быстро привлек отдаленный лязг сапог — и, судя по тому, как занервничали эльфы, это не было ни привычным, ни хорошим знаком.

Из-за угла в самом деле появился отряд солдат, причем все как один были латниками. Махару слегка нахмурилась — она прослужила в свое время десять лет в Легионе боевым магом и привыкла к присутствию рядом множества воинов в тяжелых доспехах, но вот без дара справиться с такой толпой будет сложно. Впрочем, у нее есть Голос, которым можно усилить тело, не подавая вида, что применялась хоть какая-то магия.

Применяй силу на себя, а сквозь себя на весь мир — основной принцип Изменения… любимой школы архимага. Этот же принцип прекрасно подходил и драконорожденной.

Махару мягко, но настойчиво принялась протискиваться сквозь толпу, которая как раз в испуге подалась в стороны перед главой отряда — рыжим молодым мужчиной, довольно привлекательным по людским меркам; впрочем, его лицо портили капризно-неприязненные складки у губ и холодный, жестокий взгляд мучителя.

— Милорд Воган! — воскликнула жрица с явным беспокойством.

— Прошу прощения за вторжение, Мать, но у нас праздник, и на нем гостям так не хватает женского внимания! — воскликнул тот с притворной радостью. — Поиски дам привели нас сюда. — Несколько богато разряженных юношей рядом с ним захохотали.

«Что это за с`вит? Местный королек, что ли?»

Махару бросила взгляд на помост — Сорис нервно напрягся, выступив перед своей невестой, Каллиан же стиснула кулаки и будто окаменела. Ее жених переводил взгляд с одного чужака на другого, явно не понимая пока, что происходит.

Воган тем временем поднялся на помост, держась самоуверенно и весьма развязно.

— Милорд, здесь свадьба! — воскликнула жрица, теперь уже негодующе. Смелая женщина, судя по тому, сколь безнаказанным чувствует себя этот ублюдок.

Пришлось менять направление, чтобы вернуться обратно к помосту, но на этот раз эльфы расступаться не спешили. Что за болезненное любопытство… или страх, заставивший их просто оцепенеть.

— Мать, вы можете разряжать своих питомцев и играть в чайные посиделки, но не притворяйтесь, что это настоящая свадьба, — ответил тот неожиданно жестко, от напускного благодушия не осталось и следа. — Мы забираем нескольких леди с собой, чтобы повеселиться. Хм, пожалуй, вот эта, в тесном платье, и… где сучка, что огрела меня бутылкой?

Он хмуро окинул взглядом площадь, но затем пристально всмотрелся в еще одну эльфийку, которую Махару сначала не заметила — она стояла позади Каллиан. Наверное, подружка невесты.

— Не смей ее трогать! — прорычала вдруг та же Каллиан, шагнув вперед и с яростью уставившись Вогану в лицо. Столпившиеся вокруг него дружки засмеялись. — Тебя сюда никто не звал, и уберешься ты отсюда один!

Силы духа ей не занимать, мысленно одобрила Махару, готовясь, впрочем, вот-вот вмешаться.

— О, какая темпераментная невеста, — промурлыкал Воган, опасно легким шагом приблизившись к девушке, — пожалуй, ты скрасишь нам праздник...

— Уходи, ублюдок ты незваный, — отчетливо повторила Каллиан. Ее голос был ледяным.

Толпа наконец вытолкнула Махару к помосту, уже готовую на него вскочить — но этот урод вдруг замахнулся рукой, и она поняла, что не успевает предотвратить...

...как вдруг Воган удивленно выругался, уставившись на свое запястье, зажатое в даже с виду железной хватке Терона.

Махару молча восхитилась ловкостью, с которой тот незамеченным влез на помост позади сгрудившихся в кучку виновников торжества, и заодно искренне поблагодарила за подаренные секунды драгоценного времени.

Под ногами сверкнули лиловые искры левитации, и она вспрыгнула на доски. Позади зашевелились, лязгая доспехами, солдаты, тихо зашептались вокруг эльфы, но вот сам Воган и его дружки не обратили на это внимания, отвлеченные появлением дерзкого наглеца.

— Ты кто такой?! — рявкнул Воган, попытавшись вырвать руку из цепких пальцев, но Терон мощно дернул ее назад, заставив более высокого и плотного человека пошатнуться. — Совсем страх потерял?!

— Еще слово, и я размажу твою гнилую кровь тебе по роже, — пообещал Терон спокойно.

— А ну отпусти его! — заорал один из дворянчиков. — А не то...

— Не то что? Выпорешь?! — с вызовом крикнул Терон, голос его разнесся по всей площади. — Я свободный эльф и плевал демоновой слюной на тебя и весь твой род!

Воган попытался ударить его свободной рукой, но вдруг пошатнулся. Терон и другие эльфы проворно отскочили в стороны, при этом долиец еще аккуратно направил буяна "за борт". Тот с воплем грохнулся с помоста.

— Что за?! — развернулись другие члены шайки, ожидая, что кто-то толкнул их главаря в спину. Махару помахала им открытой ладонью.

— Ветер нынче сильный, — протянула она, пошевелив пальцами и пакостно усмехнувшись. — Хрупкие что-то люди пошли, плюнь — падают.

Простенькая волна силы не требовала ни особого умения, ни подготовки — просто дурного большого резерва.

Впрочем, Махару была настороже и стояла слегка боком, чтоб краем глаза следить за стражей.

— Разума лишились, что ли?! — завопил Воганов прихвостень. — Это сын эрла, с вас три шкуры снимут!

— Вы слышали их обоих, — Махару мотнула головой в сторону эльфов; из ее голоса исчезли какие-либо намеки на веселье. Остались только холод и непререкаемая властность. — Убирайтесь. И свою падаль заберите.

— Нет уж, сначала возьмем свое! — гаркнул один из этих безрассудных рабов пепла, в слепой ярости бросившись к невестам и попытавшись ухватить Каллиан за руку. Впрочем, он поймал лишь пустоту: девушка шустро спрыгнула на площадные камни, подбежала к поднявшемуся на четвереньки Вогану и резко залепила ему сапогом в лицо. Тот взвыл и вновь свалился, сжимая обеими руками кровоточащий нос.

— Точно падаль, — поморщилась Махару. Затем вздохнула.

— SU!

Всего одного Слова хватило, чтобы она пронеслась по подмосткам как ветер, слету отвесив оставшимся с`витам по сочному удару в бесстыжие морды — в то же время Терон подскочил к горе-похитителю невест и хорошенько саданул его в живот, отправив затем вслед за Воганом.

— Спасибо, — усмехнулась ему снизу Каллиан и протянула руку, — помоги обратно влезть, пожалуйста. — Терон ухмыльнулся и подтянул девушку, позволяя ей взобраться на доски.

Махару затем взглянула на скулящих "раненых", презрительно скривилась и обернулась к стражникам. Часть явно разозлилась, часть наблюдала за происходящим со спокойным любопытством.

— Кто еще хочет поспорить? — хрипло проговорила Dovahkiin, чувствуя, как в горле тянет отзвук Thu`um. Отстраненно она отметила, как вздрогнули некоторые из смертных, и на мгновение пожелала сильнее всего на свете сбросить свою глупую, такую смешную иллюзию.

— Спасибо вам обоим, — возникла вдруг рядом Каллиан, переводя взгляд то на нее, то на лучащегося удовольствием Терона. — Этот шем мог натворить много бед, если б вы его не остановили. Из наших, — девушка нахмурилась, — никто бы не отважился выйти против сына эрла. Духу не хватит... мне тоже, к сожалению.

— Еще бы! — вдруг вмешалась какая-то женщина, до этого наблюдавшая за развернувшейся сценой со стороны. — Как только он очухается, то вернется с озверевшей толпой таких же шемов и спалит к демонам весь эльфинаж! А все из-за тебя и твоих малахольных родственничков!

— Эльва, заткнись! — рявкнула на нее Каллиан. — Воган сам не остановится никогда, и для поджога причины ему не нужны! Или ты мечтала, чтоб он тебя отымел?!

Та подавилась воздухом.

— Ах ты... мерзавка, — просипела она, а затем вдруг с воплями кинулась на обидчицу. — Тварь! Тварь-тварь-тварь! — С каждым словом ее визг становился все громче и громче, пока она пыталась расцарапать Каллиан лицо или выдрать волосы.

Девушка же вывернулась на удивление ловко, перехватив в воздухе руки Эльвы, которая будто ополоумела, затем сильно пнула ее ногой и, пока противница не сопротивлялась из-за боли, ухватила оба ее запястья одной ладонью — а освободившимся кулаком мощно засадила ей в лицо.

— Хватит, дура! — заорала Каллиан, когда Эльва отшатнулась, как-то бестолково уставилась на нее, закрыв лицо руками, а затем вдруг начала рыдать. — Не время для зависти или мести! Ты можешь винить меня в своих несчастьях, мне оно до навоза! Но прямо сейчас Воган угрожает всем нам, и эльфинаж должен быть сплоченным, как никогда! Ты хочешь, чтобы он пришел в третий раз? Хочешь? Хочешь, я спрашиваю?!

Та мелко задрожала и сквозь всхлипывания замотала головой.

— Вот видишь, — уже спокойнее продолжила Каллиан, подойдя ближе и даже положив женщине руку на плечо. — Теперь успокойся, и мы все обдумаем, что дальше делать.

***


Они собрались у дома старейшины: Валендриан на крыльце, рядом с ним невезучие молодожены и еще один пожилой эльф, отец Каллиан, остальные же обитатели эльфинажа рассредоточились вокруг, гомоня и обсуждая случившееся.

Только вернувшийся Дункан притащил с собой за шкирку какого-то парня с бегающими глазами, назвавшегося Даветом. Коротко объяснив, что это вор, которого он поймал на краже своего кошелька, а потом рекрутировал, Страж теперь внимательно слушал, что произошло за время его отсутствия.

— Никто ничего не заподозрил? — тихо спросил он у Махару, пока все вокруг встревоженно шумели.

Она покачала головой:
— Вряд ли. Это выглядело порывом сильного ветра. А даже если кто-то из них что-то заметил, то воспоминания мы из них выбили вместе с дурью.

— Это хорошо, — чуть облегченно выдохнул командор.

Тем временем Валендриан пытался успокоить сородичей:
— Опасности пока нет. Воган не дурак, чтобы в отсутствие отца уничтожать часть города, ведь с него все спросят, как только эрл вернется...

— Андрасте знает, когда эрл приедет! — крикнул кто-то. — Может, он и вовсе из-под Остагара не вернется!

Все вокруг зашикали на неосторожного болтуна:
— Думай, что говоришь, дурак!

— Не сглазь, тьфу на тебя!

— Вернемся к проблеме! — громко попросил Валендриан. — Под удар попадают прежде всего наши новобрачные. — Он с сожалением взглянул на юных молодоженов. — Воган и его прихвостни обратили основное внимание именно на них и предпочтут мстить лично, не забыв такого унижения. Поэтому я предлагаю им на время уехать из Денерима, пока пыл нашей знати не остынет.

Сорис растерянно раскрыл рот, затем, передумав, закрыл. Жена ободряюще тронула его за руку.

— У меня есть свое предложение, — звучно произнес Дункан. Все внимание тут же было приковано к нему. — Я хочу взять Каллиан в Серые Стражи.

— Нет! — хором воскликнули Махару и Терон, приковав к себе десятки взглядов.

— Она не готова к столкновению с порождениями! — горячо начала Махару, чувствуя, как под кожей зудит скверна. — Мор не будет ждать, пока она научится сражаться должным образом! И еще, Дункан, — она посмотрела Стражу прямо в глаза, — у девочки жизнь только началась. Она только вышла замуж, у нее есть семья... она здорова. Жизнь в ордене — не для нее, так ради всего святого, не отнимай у нее все, что есть, ради битв и смерти.

— Вот именно, — буркнул Терон. — Мы поражены скверной и нам нужно лекарство, но она-то не обречена. Оставь ее и дай жить долго и счастливо.

— Не обречена, — согласился Дункан, оборачиваясь затем к Каллиан, — но свободу выбора это не ограничивает. Скажи, — обратился он к девушке, — ты хочешь стать Серым Стражем?

Каллиан ощутимо замялась.

— Почему я? — спросила она неуверенно. — Я почти ничего о Стражах не знаю, я не воин, просто чуть-чуть умею драться...

— У тебя есть явные способности, которые будут полезны нашему ордену в эти трудные времена, — спокойно пояснил Дункан. — Ты рассудительна, быстра и ловка. Твои навыки бойца тоже обещают стать весьма высокими. Из тебя выйдет прекрасный разведчик, а у нас сейчас сильная нужда в них, когда орда наполняет Дикие земли с каждым днем.

Девушка нервно взлохматила рукой свои и без того растрепавшиеся волосы.

— ...Нет. Прошу прощения, но я не могу бросить своих близких перед угрозой, которую сама навлекла на них.

— Ты не виновата ни в чем! — воскликнул Сорис с неожиданным гневом. — Вся вина лежит только на этом мерзком шеме, и больше ни на ком! Не смей обвинять себя, слышишь, Каллиан?!

Толпа эльфов вокруг согласно загудела, послышались отдельные подбадривающие выкрики.

— А ты красноречив, кузен, — улыбнулась девушка. Затем она посмурнела и вновь повернулась к Дункану. — Моим близким и друзьям нужна моя помощь. Под Остагаром собралась целая армия, готовая спасать Ферелден от порождений тьмы... а кто защитит их, — она обвела площадь рукой, — от тех порождений, что ходят в богатых одеждах? Прости, Страж, но я не могу принять твое предложение.

— Что ж, пусть будет так, — проронил Дункан, ни капли не изменившись в лице. — Я не буду настаивать.

— И даже не станешь применять Право призыва? — сощурился Валендриан.

— Я успел поразмыслить и пришел к выводу, что так будет лучше, — кивнул Страж. Затем он обернулся к Терону и Махару, молчаливо ожидавшим чуть в стороне; их триумф выдавали разве что взгляды. Рекрут-вор неловко отирался рядом. — Идем, наши дела здесь закончены.

Они пошли по начавшим пустеть торговым рядам в сторону таверны.

— Демоны, ну почему?! — ругалась на ходу Шианни. — Почему пасечник смог задержаться, а вот всех мясников как ветром сдуло? Там покупать будет раза в три дороже! Мне банна, конечно, выдала денег с запасом, но она обещала, что остаток я могу забрать! И теперь мы грабим сами себя из-за чужой торопливости!

Приблизившись ко входу, она толкнула дверь и придержала ее, позволяя Каллиан и Неларосу зайти первыми.

— Давайте не будем высовываться, — попросил тот, поудобнее перехватывая кувшин. — Быстро купите, что вам там надо, и пошли. Уже темнеет.

Шианни кивнула и принялась протискиваться между многочисленными столами к стойке. На счастье, посетители не обращали на нее внимание, больше озабоченные своими тарелками и разговорами — Каллиан пристально оглядела зал, выискивая возможную угрозу.

Глаза задержались, однако, совсем не на людях. В стороне, где было побольше теней, одиноко сидела женщина, задумчивым взглядом изучая кружку перед собой. Болезненно бледная, с лохматой черной шевелюрой, она скорее отталкивала, чем привлекала — но Каллиан ее знала.

Одна из рекрутов Стража. Махару.

Казалось, никто не узнавал в ней эльфа — а ведь ни один более-менее богатый горожанин не потерпел бы такого соседа. Впрочем, и немудрено: острые уши были скрыты волосами, а черты лица и рост и вовсе были далеки от эльфийских стандартов. Скуластая, тонкогубая, высокая (футов шесть, не каждый человек может этим похвастаться, честно говоря, и Сорисова зависть была вполне понятна) — кровью элвен, можно сказать, и не пахнет.

Каллиан, задумавшись, и не заметила, что смотрит на странную чужачку слишком долго — та подняла голову и встретилась с ней взглядом.

Девушка вздрогнула и неловко улыбнулась в попытке приветствия. Та кивнула в ответ и равнодушно отвернулась.

Каллиан безмолвно перевела дух. Темные глаза Серой, безэмоциональные и холодные, приводили ее в замешательство, граничащее с опаской. Вблизи, к тому же, в них можно было разглядеть множество полопавшихся сосудов, придававших им красноватый цвет, но никак не очарование. Через весь зал, впрочем, этого не было видно.

Но Каллиан все равно была благодарна этой женщине и ее долийскому спутнику сверх всякой меры. Они вдвоем сделали то, чего не мог добиться целый мир — показали Вогану, где его место.

— Калли? — услышала она вдруг и, обернувшись, увидела Шианни, которая вручила Неларосу здоровенный сверток с мясом и теперь выжидательно смотрела на нее. — Сестренка, ты в каких облаках витаешь вообще? Пошли домой.

Повисла напряженная тишина. Каллиан стиснула зубы и попыталась успокоиться, считая шаги по брусчатке. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, нюня, сопли подотри... успокойся, трусиха, все хорошо, сейчас придем домой, ляжем спать, а завтра заживем по-старому...

Сбоку, из тени между двух домов вдруг выскочили несколько силуэтов. Загремел по камням разбившийся кувшин, взвизгнула Шианни.

— Твою мать! — вскрикнула Каллиан, шарахаясь, когда на ее локте вдруг сомкнулась чужая лапища — сильный, урод, навернка синяк оставит. Она рубанула ребром ладони по цепким пальцам и услышала злое шипение, но хватка не разжалась. Она попыталась лягнуть нападающего ногой, но тот только выругался и схватил ее за второй локоть. Сильно запахло вином.

— Держи девку! — скомандовал раздраженный голос; присмотревшись, Каллиан разглядела Вогана — он обхватил руками Шианни, не давая ей вырваться.

Неларос отчаянно пытался отбиться от третьего мужчины, но получил мощный удар в скулу и рухнул назад, еле успев подставить руку — а затем ему в лицо угодили сапогом... кажется, еще и с подковкой.

— Нет! — завопила Каллиан, в отчаянии глядя, как ее муж пытается подняться.

— Покончи с ним! — гаркнул Воган.

— Не-е-е-е-ет! — закричала она так, как не кричала никогда в жизни.

Меч рухнул ему на ключицу; Неларос взвыл от безумной боли (Андрасте, почему я чувствую, будто ударили меня?!), по одежде заструилась кровь, много-много темной крови — а затем меч опустился еще раз.

— Будьте вы прокляты! — это был не ее голос, это был рык какой-то твари, вой волчицы, вернувшейся в разоренное логово. В глазах зарябило, щекам стало горячо от струящихся слез. Она билась в чужой хватке слепо, яростно, поглощенная бесконечной черной ненавистью, изливая в крике всю свою боль: — Будьте прокляты, все вы, побери вас демоны, чтоб вы сдохли, и даже праху вашему покоя не было, чтоб на него собаки мочились, чтоб ничего, кроме гнили, не осталось, чтоб вас, чтоб ва-а-а-а-ас!

— Заткни дуру! — рявкнул Воган, затем резко толкнул Шианни в стену — та ударилась и всхлипнула, — и потянулся к пряжке штанов. — Я покажу вам, шлюхи, что значит унижать меня, подлые твари...

Каллиан боднула головой назад и ощутила боль в затылке; шем обдал ей волосы горячим дыханием, вскрикнув от боли, и разжал пальцы. Она сразу же лягнула его в самое дорогое и бросилась к сестре, загородив ее собой.

— Сделай хоть шаг, и тебе не жить!

— Да ладно, сучка, — усмехнулся тот, явно совсем ничего не соображая из-за алкоголя; слабый лунный свет упал на изуродованное лицо. Надо было повторить несколько раз, с ненавистью подумала Каллиан, расквасить самодовольную рожу так, чтоб он ни видеть, ни дышать не мог, и хлебал жидкую баланду ложечкой... ничего, сейчас повторим, и за Нелароса он молить будет, рыдать и на коленях ползать, и тысячи раз пожалеет, что родился на свет. Адайя Табрис будет гордиться своей дочерью.

Она стиснула кулаки. Меч у него, не меч, встали рядом дружки или что — неважно. Она — убьет.

— FUS!

Слева из темноты улицы донесся этот чудовищный клич, и три тела пролетели перед глазами Каллиан, будто сухие листья. Они глухо, мягко шлепнулись вдалеке — где-то через два дома, не меньше, — раскинулись тряпичными безвольными куклами.

За спиной съежилась Шианни, мелко задрожала, вцепилась в ладонь сестры, будто в последний якорь надежды. Каллиан же оцепенела, ожидая появления нежданного спасителя. А ведь он может оказаться худшей угрозой...

Тени схлынули с высокой фигуры, лунное серебро высветлило бледное лицо до почти призрачной белизны, но пропало в темных провалах глаз.

На скуластом лице была написана бесконечная ярость.

Махару пролетела мимо них порывом ветра, устремляясь к еле зашевелившимся, застонавшим телам.

— Опять вы!

Она выбросила вперед обе ладони, полыхнувшие рыжим, резко сжала пальцы, будто вцепившись в ворот одежды — и два Вогановых подручных хрустнули спинами о стены домов.

— Я же велела вам убираться!

Воган подлетел в воздух резко, внезапно, аж челюсть лязгнула, заболтался навозом в проруби — и попросту от ужаса заорал.

[/i]— Заткнись и слушай![/i] — рыкнула Махару; в поднятой ладони мерцали рыжие искры, как и те, что рассыпались по одежде ублюдка. Каллиан же, оправившись от шока, злорадно отметила, что с его штанин что-то капает. Чего и требовалось ожидать.

— Хочешь убить его? — вдруг обратилась к ней Махару абсолютно спокойно.

— Больше всего на свете, — свирепо проговорила Каллиан.

Та свободной рукой пошарила на поясе, вытащила нож и бросила ей:

— Давай. А я прослежу, чтоб он был трезв и все понимал.

Каллиан стиснула рукоять до боли в пальцах и зашагала к Вогану, которого неведомая сила (определенно магия, конечно, но какая разница?) любезно опустила пониже, чтоб он смотрел ей прямо в глаза.

— Постойте! — взвизгнул эрленыш, растеряв и гонор, и прыть, и остатки достоинства. — Мы можем договориться! Я все сделаю, только пощадите!

— Хорошо, — прошипела Каллиан, останавливаясь напротив и низко наклоняясь к его лицу. — Верни этот день к самому началу и не появляйся на моей свадьбе.

— Будь благоразумна! — заскулил Воган, вжав голову в плечи, будто пытаясь попятиться от жажды убийства в ее глазах. — Я не могу поворачивать время вспять!

— Очень плохо! — расхохоталась Каллиан, ощущая, как истерика захлестывает ее с головой. — Тогда в твоей жалкой жизни вообще нет смысла, и я с радостью отправлю тебя в бездну!

— Погоди!

— За моего мужа, ублюдок, — прошептала она, перерезая ему горло. — За все, что ты отнял сегодня...

Каллиан отвела глаза от трупа и взглянула на Махару. Та смотрела непроницаемо — только кивнула, принимая обратно оружие.

— Помоги подруге, — прошелестела она, уже без той невообразимой силы голоса, которую нельзя было перебить. — А дальше решим, что делать.

— После этого мне путь только в Серые Стражи, — вздохнула Каллиан, обнимая бледную от шока сестру. — Здесь я никого не могу спасти.

С тракта Денерим впечатлял. Толстые стены и мощные башни надвигались на путников неотвратимым валом, и выглядело это довольно мрачно.

Внутри, впрочем, это был не особо примечательный город. Махару не видела в нем уникальности, присущей сиродильским городам (и уж тем более — морровиндским, которыми она в свое время восхитилась сполна). Ну да улицы широкие, и ладно, она не жить сюда приехала. Если повезет, то и возвращаться не понадобится никогда.

Дункан еще перед въездными воротами заставил их спрятать оружие.

— Вы — эльфы, — твердо заявил он. — К сожалению, никто не будет разбираться, местные вы или приезжие, а жителям эльфинажа носить оружие запрещено. Чтобы наша миссия прошла гладко, советую вам не выделяться. И да, — темные глаза скользнули по лицу Махару, — никакой магии. Это подставляет тебя под еще большую угрозу. Не стоит создавать себе проблемы там, где их можно легко избежать.

За время дороги Дункан успел кратко ввести ее в курс дела. Не то что ее останавливала угроза храмовников (нейтрализующих, к тому же, только магию уроженцев этого мира – откуда им знать, что силу можно черпать изнутри, а не из внешнего плана этой их Тени? Хвала Магнусу за то, что он зародил магию и внутри смертных душ, а не только открыл ход свету Этериуса), но привлечение внимания грозило непредвиденными задержками, а ей это совсем не было нужно.

В незнакомом месте лучше не выделяться, чтобы научиться играть по здешним правилам.

Терон с луком расставаться не спешил.

— Его никогда не касались чужие руки! — прорычал он, стискивая пальцы на рукояти до побелевших костяшек.

— Чем быстрее справимся с делом, тем быстрее уйдем, и тем скорее ты получишь свой лук назад, — терпеливо объяснил Дункан. — Если ты станешь расхаживать с ним по городу, то спровоцируешь людей, и в итоге нам придется дольше тут оставаться. Время играет против тебя, Терон, пойми это.

Долиец нервно потер узор татуировки на щеке и неохотно отдал оружие. На лице его читался отчетливый гнев.

— Я уже хочу поскорее убраться отсюда, — прошипел он.

— Нужно только завербовать рекрута, это не займет много времени, — убедил его Страж.

Им оставалось только молча следовать за командором — но чем дальше Дункан уводил их вглубь города, тем сильнее Махару хотелось содрогнуться от отвращения.

Кажется, он намеревался искать рекрута в самых глубоких трущобах. Ветхие домишки, покосившиеся заборы... все, кроме одного — добрых десять футов в высоту, из плотно подогнанных досок, окружавших, насколько Махару могла разглядеть, какой-то большой квартал.

За этим забором все оказалось хуже стократ. Кособокие строения, похожие больше на амбары, чем жилые дома, с большущими щелями в стенах, часть которых была заткнута каким-то тряпьем; улочки узкие, становившиеся еще более тесными из-за разлитых луж, подозрительно темных и дурнопахнущих — скорее всего, помоев.

— Куда ты нас привел? — процедила она, стараясь казаться безразличной.

— Это эльфинаж, — бросил Дункан, сосредоточенно кого-то высматривая впереди.

Махару шумно втянула носом воздух. Дэйдра с ним, с отселением в отдельную часть города, но ни Квартал Серых в Виндхельме, ни районы чужеземцев в Балморе и Вивеке никогда не были столь... запущенными. Впрочем, там хотя бы были каменные дома — и маги.

Магия — воистину великий уравниватель.

Если щуплый данмер, отбиваясь от пары крепких нордов, запустит им в лица слабенькую молнию, а девчонка, вырываясь из хватки бандита, от чистого страха пустит по коже огонь или просто вольет магическую силу в мышцы — случайно, даже без тренировки, — то это волей-неволей за тысячи лет приучит к осторожности.

Но здесь маги с детских лет таились в башнях, забитые и беспомощные, а этим эльфам оставалось полагаться лишь на самих себя, безоружных и хлипких по сравнению с вооруженными стражниками-людьми.

Махару ощутила внутри дрожь. Ее начинало колотить от ярости.

У Терона на лице застыло величайшее отвращение.

— Творцы, благодарение вам, что я родился долийцем, — расслышала она его бормотание.

Страж тем временем вывел их на небольшую площадь, центр которой занимал дуб, украшенный тусклыми лентами, знатно поистрепавшимися от времени.

— Это что, попытка сделать Венадаль? — сплюнул Терон. — Плоскоухие забыли гораздо больше, чем мы опасались... — Затем он добавил тише: — Фен`Харел бы пожрал этих подлых шемов, что превращают наших родичей в свои игрушки!

Дункан жестом велел ему умолкнуть — навстречу им выступили местные жители.

Их было двое, бледный рыжий парень и светловолосая загорелая девушка. Оба низкие — Махару могла бы утыкаться им носом в макушки, — со слегка растопыренными типично-эльфийскими ушами, неуловимо похожие одинаковыми острыми лицами и плотно стиснутыми губами, выражавшими явное неудовольствие приходом чужаков. Впрочем, парень был весьма носат, чем и отличался от своей родственницы — а та почему-то выглядела растрепанной, невзирая на красивое, явно праздничное платье.

— Что вы здесь делаете? — сдержанно поинтересовалась девушка; впрочем, в светлых глазах читались явное раздражение и некоторая опаска. — Кажется, вы ошиблись дорогой.

— Нет, я пришел именно туда, куда хотел, — дружелюбно отозвался Дункан.

— Значит, не в то время пришли, — выпалил рыжий. — У нас идет свадьба, и неприятности никому не нужны.

— Не провоцируй их, болван, — прошипела девушка, почти не шевеля губами и только стрельнув в его сторону яростным взглядом. — Мы все перенервничали при подготовке торжества, к тому же нам уже успели помешать несколько подвыпивших людей, так что просим простить нас, — натянуто извинилась она; ее взгляд застыл на рукоятях мечей за спиной Стража. — Старейшина освободится ближе к вечеру. Он и выслушает ваше дело.

— Несомненно, — добродушно кивнул Дункан. На взгляд Махару, он был как-то необычно приветлив сверх своей строгой вежливости.

— Но пока что присутствие людей в эльфинаже будет вызывать очень сильное напряжение, уж простите за прямоту, — хмуро продолжила девушка. — Поэтому мы настоятельно просим вас уйти на время праздника.

"Она приняла за людей всех троих, что ли?"

Это было очень странно. Даже с наспех созданной в пути иллюзией, затемнявшей глаза с багровых до черных и выбелявшей кожу до болезненно-бледного, в Тамриэле Махару за человека не принял бы никто.

— А присутствие эльфов? — вдруг улыбнулся Дункан. Оглянувшись, он попросил: — Терон, сними капюшон, пожалуйста.

Долиец фыркнул и стянул капюшон с головы, которым скрывал свои татуировки от посторонних глаз. Махару же, подумав, заправила волосы за уши, ранее ими скрытые.

Девушка уставилась на Терона с оторопью.

— Э-это... — заикнулась она.

— Ничего себе рост! — брякнул тем временем парень, подскочив к Махару и окинув ее взглядом с ног до головы. — Повезло же! — воскликнул он с завистью.

— Сорис... — девушка прикрыла лицо ладонью.

— Ой, — дернулся тот. — Прошу прощения, я был груб.

"Слуги, — поняла Махару. — Они работают слугами и привыкли за все получать оплеухи."

Где же здесь Дункан надеялся найти рекрута?

— Откуда в городе взяться долийцу? — Девушка вновь обратила внимание на Терона. Тот скривился. — Никто, кроме них, лицо не украшает, точно долиец! Но в качестве спутника человека, в городе... Кто вы такие? — прямо спросила она.

— Не теряет самообладания и рассудительности, даже когда спорит с вооруженным незнакомцем, который к тому же не один. Просто подарок, не так ли, Валендриан? — проговорил Дункан, и только в этот момент Махару поняла, что к ним незаметно подошел худой и старый эльф. На его сморщенные щеки опускались две седых косички, бледные, будто выцветшие глаза казались бесконечно усталыми.

— В наше время умение держать меч в ножнах зачастую куда полезнее умения держать его в руке, — негромко отозвался тот. Молодые эльфы вздрогнули, пробормотав "Хагрен, доброго дня". — Привет тебе, старый друг. Давно не виделись, очень давно.

— П-простите... — снова забормотали провинившиеся двое.

— Ничего страшного, — хмыкнул Дункан, явно позабавленный случившимся.

— Позвольте представить вам Дункана, Командора ордена Серых Стражей Ферелдена, — улыбнулся Валендриан, затем цепко скользнув взглядом по лицам спутников его друга. — Это твои соратники, полагаю? Необычно... — затем он умолк, решив оставить свои соображения при себе.

— Пока они только рекруты, — поправил его тот. — Случилось худшее: начался Мор. Король Кайлан собирает войска под Остагаром, а наш орден вербует новых членов. Мы будем вместе сражаться с порождениями тьмы.

— Я слышал вести, — медленно кивнул старейшина. — Но ты выбрал не лучшее время. У нас свадьба... даже две.

— Я уже понял, — склонил голову Страж. — Приступайте к церемонии, мои заботы могут подождать.

— Отлично, — с облегчением выдохнул старик. — Тогда пусть Каллиан и Сорис примут тебя и твоих спутников как дорогих гостей, — он бросил быстрый взгляд на виновников торжества, — только ради Создателя, займите уже наконец свои места!

— Да, хагрен, — кивнула Каллиан, оглядывая Стража с гораздо большим интересом, чем прежде. И Махару поняла, почему — стоило старому эльфу удалиться, как девушка торопливо спросила:

— Прошу прощения, можно узнать, откуда вы знаете старейшину? Просто... — она замялась, — люди редко водят дружбу с эльфами.

— Можно, — улыбнулся Дункан. — Мы знаем друг друга уже лет двадцать, а познакомился я с ним, когда пытался призвать твою мать.

— Мою мать? Вы... хотели призвать ее в орден? — Каллиан явно опешила: она, склонив голову набок, с изумлением смотрела на него, приоткрыв рот. — Но зачем?

— Адайя была огненной женщиной, отчаянной и сильной. Из нее получился бы прекрасный Серый Страж. — Командор кивнул сам себе, будто соглашаясь со своими мыслями.

— А что же случилось?

— Да ничего, — пожал он плечами. — В ту пору не было ни Мора, ни нашествия порождений. Валендриан убедил меня, что ей лучше остаться дома, с семьей. Я уступил его желанию.

В этот момент Махару почувствовала искреннюю зависть. Каким же драгоценным даром являлся свободный выбор! Но, к сожалению, свободу воли она потеряла в тот момент, когда шагнула в проклятый портал.

Рядом Терон пустым взглядом вперился в землю. Его челюсти были стиснуты с такой силой, что, наверное, мышцы лица просто свело.

— Впрочем, вам нужно поторопиться на праздник. Не стоит опаздывать на собственную свадьбу, — усмехнувшись, напомнил Страж. Незадачливая невеста ойкнула и потащила за собой за руку Сориса прочь от нежданных гостей, куда-то за украшенный дуб.

— И кого ты хочешь взять в рекруты? — с сомнением спросила Махару.

— Я хочу завербовать Каллиан.

— Что? — воскликнули хором оба рекрута.

— Она же хрупкая и не подготовленная! — возмутилась Махару; весь ее немалый опыт прямо вопил против этого выбора. И искатель приключений, и охотник, и легионер внутри орали дурным голосом, требуя стукнуть Стража по голове, дабы ее прочистить. — Им здесь оружие носить нельзя, она даже азов не знает! Ты так либо убьешь неоправданно много времени на тренировки, либо просто отправишь ее на бессмысленный убой!

— Она не знает ничего о жизни за безопасными стенами! — горячо поддержал ее Терон, кипящий праведным негодованием. — И за столько лет под пятой шемов уже стала донельзя забитой и пугливой, а в бою это может стоить ей жизни!

Дункан терпеливо ждал, пока они закончат выговариваться, то сбивчиво соглашаясь друг с другом, то начиная наперебой выдвигать каждый свои несомненно важные аргументы.

— Я понимаю ваши опасения, — наконец сказал он, — и не намерен сразу бросать девочку в гущу сражений. Орден, несомненно, какое-то время сможет подождать, пока она не завершит свое обучение. Но основы у нее есть, и весьма неплохие, заложенные в свое время матерью. Еще Каллиан не только разумна, но и весьма бойка. Я собирал о ней информацию много раньше начала этого похода, так что знаю об этой девушке больше вас. Мое решение неизменно. Она ваш будущий товарищ по ордену, примите это.

Махару и Терон переглянулись. Во взглядах их читалась мрачная решимость.

"Мы отговорим ее любой ценой. Даэдров Страж не сломает еще одну жизнь, которая только-только начала входить в счастливое русло."

"Во имя Творцов, эта девчонка попадет к Стражам только через мой изъеденный скверной труп! Это не ее путь. Страж получил отказ один раз, получит и во второй."

Терон, туго затянув горловину походного мешка, выпрямился и пустым взглядом уставился в стену.

Вещи собраны. Теперь пора выходить.

Аравель был пуст, как и весь лагерь — члены клана собрались вместе на поляне для сходок, чтобы окончательно с ним попрощаться.

Он посмотрел на лежащий на крышке сундука полированный корень, несколькими умелыми действиями превращенный в голову галлы с рожками. Не так давно они с Тамленом обменялись подарками в честь подступавшего дня нанесения валласлина — и Терон, как избравший в покровители Джуна, решил проявить свое ремесленническое умение. Он всегда любил возиться с вещами, особенно с деревом.

Тамлена же всегда тянуло ко всему неведомому и таинственному, и Диртамен был его путеводной звездой на этом пути. Не все долийцы умеют писать, но он преодолел трудности и постиг это знание. Его даром была вырезанная на нескольких дощечках легенда о неразлучных близнецах-эванурисах. Теперь при взгляде на нее хотелось горько смеяться — сказитель как он есть… Жаль Пайвела, лишившегося любимого ученика.

Почему он не удержал друга, прекрасно зная о его лишенном осторожности неудержимом любопытстве? Почему поддался уговорам и не потащил в лагерь за шкирку, чтобы старшие разобрались в загадках руин и извлекли из них знание без опасности? Впрочем, что себя обманывать: Тамлена бы это не остановило. Он бы просто сбежал обратно на полдороге, ну, а Терон, конечно, вернулся бы за ним, чтобы этот любопытный нос кто-нибудь не оттяпал.

— Всего два дня, а мне тебя уже не хватает, соломенная голова, — сказал он тихо, все-таки взяв корень в руки. Ветвистые рога галлы красиво плелись между собой и слегка блестели в дневном свете.

Большой, будет только лишнее место занимать… стиснув зубы, Терон вернул его на место, спрятал лицо в ладони и хрипло проклял свое злосчастье. Запрокинул мешок на плечо и еще раз огляделся, пытаясь все впитать в себя: солнечный свет на досках, мерцающие пылинки в воздухе, запах струганой древесины и лечебных трав, тепло от лучей на коже. Отстраненно подметил исчезнувшие с привычных мест вещи, а затем рвано, будто выдергивая стрелу из раны, отступил и развернулся, выходя из больше не родного дома.

Бресилиан сегодня был необычно свежим и ярким, полным летней силы и света, он искрил сверкающей зеленью и дышал небесно-прохладным ветром. Хороший, счастливый день… был бы, не теряй он сегодня так много.

Он шел по затихшему лагерю, вслушиваясь в шелест ветвей и шорохи парусов, вцепившись в лямку мешка до боли в ладони, всматриваясь в каждую, самую незначительную деталь, слегка жмурясь от заливающего глаза солнца. С каждым шагом любовь наполняла долийца все сильнее, расцветая в груди какой-то нежной, щемящей болью. С каждым шагом он с усилием отпечатывал в душе все ускользающие бесценные секунды памяти, и на губах расползалась устало-счастливая улыбка: слишком много хорошего произошло среди этих аравелей, чтобы он сейчас чувствовал себя скверно.

Терон Махариэль уносил с собой самое ценное, что мог дать ему клан Сабре.

Махару съежилась на грубой лавке, обхватив себя руками, и хмуро наблюдала за столпившимися вокруг эльфами.

Поляна собраний находилась в углублении между небольшими пригорками, в нее ныряла натоптанная тропа, идущая из лагеря. Клан оказался на удивление немногочисленным, и все поместились без особых проблем.

Воздух будто загустел от тяжелой неловкой тишины, даже дети молчали, просто переводя глаза со старших на тропу и обратно. Кажется, такое событие случалось у них впервые — по крайней мере, впервые за очень долгое время.

Махару уже и не помнила, как сама когда-то покинула свое племя.

Нахмурившись, она подперла щеку рукой и уставилась на носки сапог, кое-где еще изъеденных пятнами скверны. Зажмурилась, попытавшись представить это столь далекое для нее теперь событие — а затем, вздохнув, покачала головой. В памяти отпечатались только серые потрескавшиеся холмы Молаг Амура и мертвое беззвучие, которые сопровождали ее еще долгие недели странствий.

Провожать ее всем лагерем точно не стали.

Она пристроила лицо в ладонях и не заметила, как задремала.

Казалось, вместо крови в венах течет песок, так сильно внутри все чесалось — но Махару не могла даже пошевелиться и попытаться унять зуд. Тело будто превратилось в мягкую глину без мышц и костей, и ей стало страшно: только не корпрус, нет, благие предки, только не корпрус!

Довакин попыталась заговорить, закричать, чтобы пробудить Голос, но издала только невнятный хрип. Ей что, все приснилось? Она не владеет Ту`умом и просто умирает в бреду под стенами какого-то из городов оседлых?

Но она же умела! Умела!

Кто-то принялся шептать: сначала издалека, потом ближе и все громче и громче. Сначала это был шелест, неприятный, но терпимый, но затем он становился все назойливее и грубее, резче и как-то... неестественней.

Песок добрался до сердца и доверху наполнил его. Махару, закашлявшись, принялась выплевывать черные крупинки; руки вдруг подчинились, и она заскребла ногтями по горлу, пытаясь избавиться от нестерпимого зуда, а еще вдохнуть чуть-чуть больше воздуха.

Затем вокруг взорвался рев дракона, и она проснулась.

— Махару! — тихо зашипел кто-то на ухо. Подняв голову, она уставилась в темные глаза Дункана: он, присев рядом на одно колено, железной хваткой держал ее за плечо. — Ты что, уснула?

— Я... не выспалась ночью, — вяло пробормотала она, слегка отстраняясь. — Снилась какая-то дрянь.

— Да, после скверны такое бывает, — кивнул Страж, садясь рядом. — Но лучше не пугай остальных, они и без того боятся. Пусть проводят собрата и сохранят ясность рассудка.

— Мне бы эту ясность... — буркнула Махару, но спорить не стала и лишь съежилась сильнее. Ее начинала бить дрожь.

Эльфы тихо зашептались, но затем быстро смолкли, и она смогла разглядеть Терона, спускавшегося по тропинке.

Он как-то неуверенно замер на месте, оглядываясь по сторонам, всматриваясь в лица, на которых читались такие же сомнение и неловкость. Кто-то просто глядел на него, кто-то порывался что-то сделать, но замирал, не завершая жеста, и потому лицо юноши застыло маской.

Махару вздрогнула и едва заметно помотала головой, не веря происходящему.

...хотя, впрочем, ей не стоило удивляться.

Терон тем временем успел обнять какую-то женщину, которая крепко стиснула его в ответ, а затем, сопровождая это сбивчивым шепотом, неловко вручила парню ожерелье из множества деревянных бусин. Тот покачал неверяще головой, затем вдруг улыбнулся и обнял ее еще раз.

Но затем он отступил и пошел дальше, и на щеках женщины Махару разглядела блестящие дорожки слез.

Терон тем временем осторожно обнял старую Хранительницу, и та, невесело улыбнувшись, каким-то непонятным жестом благословила его.

Махару с силой вцепилась пальцами в колени, снова вздрогнув от воспоминаний об Эшленде.

"А ведь сколько десятков лет я не видела тебя, матерь?.."

Перед глазами возник ясный взгляд мудрой женщины Манирай, легкими прикосновениями пальцев чертящей на лбу дочери символ путеводной звезды Азуры.

"Мне... очень жаль."

И Махару не знала, кому именно она сейчас хотела сказать эти слова.

Терон же тем временем замер напротив Мерриль, явно не зная, как поступить. Наконец он нервно стиснул ее плечи, открыл рот, закрыл — а затем плюнул на все и тоже обнял.

Через несколько секунд оторвался и деревянным голосом сказал:
— Что ж, прощайте. Дункан, пошли.

Страж кивнул и зашагал по тропинке, выходившей с другого конца поляны в лес. Махару торопливо поднялась и направилась за ним следом, не зная, рада ли она тому, что путешествие наконец началось, или скорее страшится этого.

— Ну, вопросы будут? — прямо поинтересовалась Махару, наконец разложив спальник и усевшись на него. — Вы оба постоянно буравите меня взглядами, хватит уже.

— Я лично буду спать, — буркнул Терон, быстро забираясь в свой мешок; в итоге в темноте были видны только его блестящие глаза.

— Да, мне есть о чем тебя спросить, — спокойно подтвердил Дункан, затолкнув палкой выскочивший из костра уголек обратно.

— Ну так начинай, — резко сказала она, обхватив колени руками; в багровых глазах сверкало отражение огня.

— Откуда ты оказалась в этих руинах? Насколько мне объяснили, об их существовании никто не знал.

— Я тоже не знала, — эльфийка нахмурилась, заправила прядь за острое ухо. Дункан терпеливо ожидал продолжения. — Нет, собиралась я спускаться действительно в руины... но совсем в другие, находящиеся очень далеко отсюда. — Она недовольно свела брови и поежилась. — Там оказался портал в виде зеркала, я сдуру решила войти в него и оказалась здесь, о чем успела пожалеть уже тысячу раз.

Страж кивнул, потерев бороду. Он за время жизни в ордене видел много людей и нелюдей, заразившихся скверной — редко кто из них не тосковал по прошлой жизни, отнятой столь резко и внезапно.

— Откуда же ты пришла?

Махару вскинула на него глаза и несколько неприятно усмехнулась.

— Откуда? Судя по твоей реакции, как и всех прочих... Скажи, Страж, встречал ли ты в этом мире таких, как я?

— Нет, — признал он ее правоту.

— Поверишь тогда, что за невидимой гранью существует другая жизнь? — Она теперь смотрела на него с нескрываемым любопытством; в своем мешке тихо заворочался Терон, явно прислушиваясь. — Другие миры?

— Возможно, — пожал плечами Дункан, не позволяя своему удивлению просочиться наружу. Другие миры... неужели есть что-то помимо Тени? Но, с другой стороны, Махару не похожа на одержимую — да, усталую и больную, но никак не одержимую. К тому же, тот странный язык, на котором она говорит без своего камня, не похож на заклятия магов и вопли демонов — те, как говорил Ирвинг, либо рычат и хрипят, либо говорят совершенно понятной жертве речью.

Кажется, Страж мог принять такое положение дел — по крайней мере, пока эта женщина представляла из себя достойного рекрута.

— Возможно, — повторил он. — Пока выстраивается логичная картина, так что рискну поверить тебе. Кем же ты была на своей родине?

Она сощурилась — и в танцующих отблесках костра внезапно стала казаться гораздо старше.

— У меня была долгая жизнь, — тихо сказала она, — и за это время я побывала кем только можно. Последние десять лет я возглавляла Коллегию магов и убивала драконов.

Дункан ощутил, что против воли вскинул брови. Может, скверна просто слишком глубоко отравила ее кровь, и несчастная просто бредит, прежде чем окончательно сойти с ума? Она может быть магом — в конце концов, Мерриль видела, как она зажигала огонь в ладони, — но только полный безумец мог заявлять, что его род занятий — драконоборство. Быть может, она умудрилась убить однажды какого-то слабого или раненого дракона, или даже убить высшую драконицу в составе крупного отряда, но теперь просто врет и хвастается?

Это было ему совсем не по нраву.

— Не веришь, — усмехнулась Махару, верно оценив выражение его лица. — Никто сразу не верит, впрочем. Все ждут, что драконорожденным будет здоровенный широкоплечий северянин: красавец, воин с секирой, светлые волосы, голубые глаза, широкая ухмыка, громкий голос, и прочая, и прочая... прошу извинить, вот она я, жилистая молчаливая данмерка. Так и живем.

Незнакомые слова резанули слух.

— Будет кем? — переспросил Дункан. — И как ты себя назвала?

— Драконорожденным, — буркнула она. — Наделенным кровью дракона, чтобы уметь их окончательно убивать, потому что иначе Пожиратель мира своей властью сможет их воскрешать до конца времен. Судя по всему, у вас тут драконы совсем другие, — Махару зевнула и зашевелилась, устраиваясь поудобнее. — Впрочем, это неважно. А назвала я себя данмеркой. Это название моего народа — а еще моричи и темные эльфы. Лучше моричи, но обычно это никого не волнует. — Едкое фырканье подтвердило ее слова.

— Хм. — Непонятно, что и думать. С одной стороны, хорошо было бы списать все на помутнение разума от скверны, но с другой — это было бы слишком просто. — Что же, пока достаточно. Ложись спать, первая стража моя.

— Спасибо. — Махару легко поднялась, чуть оттащила спальник от костра — она опять сидела непозволительно близко к пламени — и забралась внутрь.

Маленький лагерь погрузился в тишину.

Шаги из шелестящей травами темноты донеслись внезапно для его чуткого слуха. Дункан повернул голову, вглядываясь, и почти вздрогнул, когда отсветы огня сверкнули в багровых глазах.

Там, в лесу, казалось, что они темные, но это было обманом из-за пасмурного дня и бросавших на землю густые тени разлапистых деревьев Бресилиана. Теперь же костер ярко расцветил необычные радужки, приковывая взгляды к лицу пришелицы: он слышал, как примолкли сидящие рядом эльфы, которые только что звонко и быстро переговаривались о чем-то на своем наречии.

Танцующие тени заострили черты чужачки, заставляя ее выглядеть еще болезненней — впалые щеки в длинных царапинах, искусанные губы, растрепанные грязные волосы, в которых еще виднелась паутина… Она хоть крепка и вынослива, но далеко не здорова.

— Присаживайся, — пригласил ее к костру Дункан. Женщина молча подошла и уселась прямо на траву, скрестив ноги, невозможно близко к пламени, чудом не опалив колени. Пышущий в лицо жар ее, видимо, нисколько не смущал.

— Звали? — Голос у нее был хриплый, сонный.

— Да, я и Хранительница Маретари очень хотели поговорить с тобой. — Страж с любопытством смотрел на возможного рекрута. Та смотрела в никуда отрешенным взглядом. — Ее ты уже знаешь. Я Дункан, Страж-Командор Ферелдена. Как тебя зовут?

Эльфийка дернула острым ухом (несколько более крупным, чем у других долийцев) и наконец взглянула прямо на него.

— Махару. Из племени Эрабенимсун… если это имеет значение. — Она нахмурилась. — Не суть важно, просто Махару. Хочу спросить, пусть это и прозвучит странно, но какой сейчас год?

— Кхм, — Дункана это выбило из колеи, но он быстро спрятал свое удивление за маской спокойствия. — Тридцатый год века Дракона.

Чужа… Махару явно занервничала — она сразу выпрямилась и в целом подобралась, собираясь вскочить, будто готовая к нападению. Следующий вопрос озадачил его еще больше:

— То есть Прорыв случился недавно? Ну… — она сбилась, подыскивая слова, — насколько это возможно определить при сломанном времени.

Оглядевшись, странная чужачка увидела, что все сидящие вокруг костра смотрят на нее с непониманием и испугом. Мерриль и вовсе вцепилась в свой посох до побелевших костяшек пальцев.

— Боюсь, никто не понимает, о чем ты говоришь, — осторожно вмешался Дункан. — Век Дракона — девятый по хронологии этой эпохи, и был так назван Верховной Жрицей, и прорывов при этом не случалось никаких, насколько мне известно.

Махару покосилась на него, почему-то качая головой.

— Скажите, а у вас карта есть? Хоть какая-нибудь? — вдруг взмолилась она. И отчаяние в голосе удивило Стража не меньше цвета ее глаз и кожи.

— Да, — слегка озадаченно отозвался он, потянувшись за вещевым мешком. Через пару минут на колени пришелице легла большая карта Ферелдена и Вольных Марок. Та, посмотрев на нее, замерла, лихорадочно рыская взглядом по чернильным разметкам, а затем бессильно запрокинула голову, закрыв глаза.

— Спасибо. Заберите ее, — голос на этот раз был чуть громче шепота.

Они молчали какое-то время, и долийцы вокруг снова заговорили, пусть и негромко в этот раз.

— Спасибо, что вылечили меня, — вдруг сказала Махару, не меняя позы. — Хранительница… Маретари, верно?

— Верно, — отозвалась с той стороны костра седая эльфийка. — Но ты не совсем выздоровела, я только остановила заражение и исцелила лихорадку.

— В смысле? — в красных глазах читалось удивление… и толика страха. Дункан про себя пожалел несчастную: ей предстояло выслушать неприятные вести. Все-таки скверна — слишком жестокая кара за грехи смертных.

— Скверну из крови вывести невозможно. Рано или поздно она начнет корежить и извращать тело и разум, превращая тебя в порождение тьмы. Обычными средствами это не остановить.

— Что?

Махару смотрела на него как-то обреченно и пусто. Будто слушала глупую байку.

Впрочем, сложно спокойно и адекватно выслушать собственный смертный приговор.

— И что теперь мне делать?

Со стороны донеслось раздраженное фырканье: к костру размашисто приближался Терон.

— Что делать? — рыкнул он. — Что делать? Я скажу, что делать! Нужно отправиться с этим шемом, — негодующий тычок пальцем в сторону Дункана, — и присоединиться к его ордену бескорыстных истребителей порождений тьмы! Тогда, быть может, нам милостиво позволят не сдохнуть в мучениях, а протянуть еще пару лет, прежде чем загнуться с ржавым мечом такого же порождения тьмы в кишках! Довольна?

Махару вздрогнула, переведя взгляд на гневное лицо разгоряченного юноши. Дункан нахмурился.

Ему совсем не нравился пораженческий настрой юного долийца.

— Терон… — мягко и предостерегающе начал он.

— Что, Страж? — тот скрестил руки на груди. — Скажешь, это неправда? Мы будем жить долго и счастливо? Но что-то мне не верится!

— На это есть все шансы, — спокойно заявил Дункан, вглядываясь в хмурые темно-зеленые глаза, которые сверкнули яростью:

— Эти твари сожрали Тамлена, как нечего делать! Как лепешку с зеленью! А кости утащили, чтобы забавляться с ними, и я даже не могу отомстить за друга! Ты считаешь, что это нормально?! Они хуже зверей и отравляют все, к чему прикасаются! А сражаться с ними никто, конечно, не хочет, и для этого нужны мы, обреченные смертники! — Долиец почти срывался на крик, но Дункан слушал, давая ему выплеснуть злость и страх. — Плевал я демоновой ядовитой слюной на славу и почет вашего ордена, Страж, потому что они не могут изменить ничего! Это бессмысленно жестокая кара вашего безумного бога за все бесчисленные прегрешения, которые шемы все равно не прекратят творить, даже если будут на грани смерти!

Мерриль тихо охнула и торопливо направилась к сородичу, но тот остановил ее жестом:
— Первая, дай договорить, хуже уже все равно быть не может. — Он вновь хрипло фыркнул и замотал головой. — Плевать, в самом деле. Ты же знаешь, что не сможешь ее никак утешить, Страж, так ради справедливости Митал — не ври ей.

Затем Терон устало выдохнул и с какой-то беспомощной ухмылкой потер лоб.

— Прости, Страж. Я зол как Фен`Харел, потому что… а, dirthara-ma! Не хотел тебя оскорблять, но я все равно не понимаю, за что все это. Пойду лучше спать. Доброй всем ночи. — Он с напряженной улыбкой помахал рукой и ушел в темноту. Эльфы вокруг костра настороженно переглядывались, косясь на Дункана.

— Прошу простить его, — помолчав, извинилась за сородича Хранительница. — Он молод, упрям и расстроен.

— Я понимаю, — успокоил ее Страж. — Когда я стал рекрутом, то тоже был не слишком счастлив. Время залечит эти раны.

Он посмотрел на Махару: в расширенных темно-алых глазах отражался огонь.

— И как это все понимать? — тихо спросила она, поежившись и обхватив себя руками.

— Я пришел сюда в поисках новых членов для нашего ордена, — терпеливо объяснил Дункан. — Надвигается Мор, и без Серых Стражей волну порождений тьмы будет просто некому остановить.

Она молча смотрела на него, чуть-чуть приподняв брови, явно желая услышать остальное.

— Обычно я рекрутирую добровольцев, — уточнил Страж, — но ты и Терон заразились скверной от того зеркала в руинах и теперь медленно умираете. Хранительница Маретари своим искусством приостановила процесс, но это ненадолго, может, до осени, если вы продолжите сопротивляться с таким упорством, но становиться дальше все будет только хуже. Единственный способ остановить болезнь — стать Серым Стражем. Поэтому я предлагаю и ему, и тебе вступить в орден… но юноша, видимо, считает, что я пользуюсь безвыходностью положения.

— Да, в этом есть доля правды. Но мы отчаянно нуждаемся в новых членах, особенно тех, что похожи на вас — сильная воля, стойкость, боевые навыки… я еще не видел тебя в деле, но даже сейчас навскидку могу оценить, и оценка эта уже высока. Да, я не предлагаю спокойную и долгую жизнь, но со скверной в крови вы проживете и того меньше. И точно так же падет весь Тедас, если позволить Мору разлиться по земле.

— Как-как? — вдруг спросила Махару, нахмурившись.

— Что? — не понял собеседник.

— «И точно так же падет…» кто? — повторила она. — Я не смогла прочесть ни единого названия на карте.

— Тедас. Этот мир называется Тедас.

— И как называется страна?

— Ферелден.

Она спрятала лицо в ладонях. Потерла лоб пальцами.

— Полагаю, выбора у меня нет, — прозвучал ее голос глухо. — Принимайте… в добровольцы.

— Страж! — в голосе Маретари звучали незнакомые нервные нотки. Старая эльфийка спешила к его палатке, и на лице ее читалось волнение. Собиравшийся вытащить из пепла запеченный картофель Дункан отдернул ладонь от костра и вопросительно уставился на Хранительницу.

— Что случилось?

— Эта чужачка пропала, и ее вещей в моем аравеле нет.

Он сразу подобрался и привстал:
— Я должен взглянуть на следы! Куда она ушла?

— Мерриль разбудила Терона, — Маретари поманила его за собой и торопливо зашагала к своему дому. Дункан следовал за ней. — Он хорошо читает следы даже ночью, и сейчас он говорит, что она пошла куда-то в сторону той пещеры!

Он выругался про себя, ускоряя ход. Если там вдруг окажутся еще порождения… ну нельзя же быть настолько безрассудной, чтобы сразу после отступившей лихорадки лезть в это гадючье логово.

— Давно не виделись, Страж, — мрачно поприветствовал его Терон, безмолвной тенью оказавшись рядом. Ловкий юноша, особенно если учитывать его недавнее состояние. — Опять туда же?

— Да, — хмуро кивнул Дункан, отправляясь вперед по неприятно знакомой тропе.

Долиец легко проскользнул мимо него, обгоняя, и пошел первым, выступая проводником. Будто бы Дункан не успел запомнить дорогу, пока тащил в лагерь на себе сначала его, а потом Махару.

Они пришли довольно быстро и теперь всматривались в пустую пасть подземелья, чутко прислушиваясь к звукам… которых, впрочем, не было: вокруг мертвых развалин царила лишь давящая, ничем не нарушаемая тишина.

— Пока жива, уже легче, — буркнул Терон, расчехляя лук и быстрыми движениями натягивая ослабленную тетиву. Оглядев готовое к бою оружие, он вытащил стрелу: — Пошли уже.

Шагнув под древние своды, они снова прислушались. Где-то тихо гудел ветер.

— Iru ohn adur, dash, — вздохнул кто-то. — Ju`it?

Дункан вздрогнул, у Терона рядом с тетивы чуть не сорвалась стрела — из-за угла, за который сворачивал коридор, на свет зажженного им факела вышла Махару.

Она выглядела все такой же осунувшейся, но теперь уже слабо улыбалась, вцепившись пальцами в толстую темную лямку висевшего за спиной огромного рюкзака — к которому, насколько он мог разглядеть, был прилажен лук.

Вот оно что. Естественно, эта искательница приключений не сунулась в заброшенные руины без ничего. После инцидента с зеркалом она просто не смогла унести свои вещи.

Но что это за язык? Он не похож ни на один известный ему, а уж Дункан слышал их по всему миру немало.

— Ku`ilm? — Махару явно обеспокоилась повисшей тишиной. — Duncan?

Услышав свое имя, Страж опомнился и ободряюще улыбнулся.

— Прости, я не понимаю, что это за язык. Может, перейдешь снова на ферелденский?

— Ku`ilm? — повторила она, но в этот раз пораженно, даже отступив назад на шаг. — Os muga bahr heria ohuhn!

— Пошли в лагерь, поздно уже, — Терон, усталый и раздраженный, уже вернул лук в налуч, поняв, что здесь больше никого нет. — Она уже рассудком окончательно тронулась, кажется.

— Нет, — мягко, но настойчиво оборвал его Дункан. — Здесь что-то иное. — Он протянул руку к явно занервничавшей женщине: — Махару!

Она, закусив губу, склонила голову набок и прищурилась.

— Пошли в лагерь, — он поманил ее ладонью. — Махару, идем. — Пришлось повторить все жестами, и бледная эльфийка кивнула.

Оставшийся путь они проделали в молчании. Махару плелась позади, наотрез отказавшись отдавать свою ношу, и о чем-то напряженно думала, судя по плотно сжатым губам. Дункан постоянно оглядывался на нее и, в свою очередь, тоже размышлял о причинах происходящих странностей. Нельзя ведь просто взять и забыть язык, на котором ты свободно разговаривал всего пару часов назад!

Как только они подошли к черте лагеря, Терон сразу скрылся в темноте, напоследок буркнув сухое «хороших снов». Его, усталого, злого и беспомощного, уже явно ничто не интересовало.

Командор сочел верным решением сопроводить оставшегося рекрута до самой двери в аравель — чисто на всякий случай. Впрочем, уже на подходе к дому-кораблю Махару заволновалась и вдруг побежала, едва обернувшись на Дункана.

Исчезнув внутри — до слуха донеслись приглушенные возгласы Хранительницы — она выскочила почти сразу же, победно потрясая каким-то продолговатым предметом: приглядевшись, Страж понял, что это чехол, висевший на ее поясе еще при обнаружении у пещеры.

Махару открыла его трясущимися пальцами, несколько раз промазав по застежке, и глаза Дункана ослепил бледно-голубой свет, из-за чего ему пришлось прикрыть их рукой.

— Что это такое?

— Хвала Азуре! — воскликнула облегченно эльфийка. Странно: при всех его скудных знаниях о долийцах Дункан был уверен, что такой богини у них нет. — Ты меня все-таки понимаешь! Я чуть с ума не сошла, пока мы шли обратно. Видимо, велкинд действительно является ключом к зеркалу… проклятье, эти айлейды действительно были монстрами в плане магии, если сумели такого добиться!

— Мне кажется, твое появление у тех руин таит в себе слишком много загадок, — остановил ее Страж. — У меня появились вопросы. Много вопросов.

Та пожала плечами:
— Поверь, у меня тоже. Думаю, нам стоит обменяться сведениями; только, умоляю, подальше от посторонних ушей. Ненавижу, когда на меня смотрят как на безумную.

— Завтра мы уже уезжаем, — задумчиво согласился Дункан. — Хорошо. Только не исчезай так резко.

Махару хрипло засмеялась:
— Поверь, внезапнее, чем я исчезла оттуда, откуда пришла, получится мало у кого.

В спину впились камушки, подошвы зашуршали по земле, взметая пыль. Волосы на затылке беспощадно дернуло в очередной раз, но она продолжила толкать свое тяжелое тело вверх.

Земля, земля, не камень — это уже выход из руин! Перед глазами, конечно, еще маячил тяжелый высокий свод, но на темных стенах уже плясал бледный свет. Она почти сделала это. Надо собрать все силы, а там и до неба недалеко.

Свежий воздух вливался в горло лучшим из напитков, растекался по жилам целебным эликсиром, наполнял силой. Она снова вдохнула, улыбаясь, и в очередной раз уперлась ногой в землю. Новые камушки скользнули за шиворот, царапая спину.

Ш-шу-у-урх.

С доспехом придется распрощаться — от этой странной черной мерзости, кажется, спасения нет даже дубленой коже.

Ш-шу-у-урх.

Скрести затылком по земле неприятно: кажется, половину волос уже выдрало. Но ведь голову даже приподнять невыносимо сложно — смешно, могучая дова беспомощна, как новорожденная.

Ш-шу-у-урх.

Каменный свод сдвинулся вниз. Колени подрагивали, но улыбка на губах расползалась все шире: до неба осталось совсем немного.

Ее не занимало уже ничего: ни собственное имя, ни то, что случилось в подземелье, ни даже боль в теле. Просто хотелось видеть облака и лежать, раскинув руки, представляя себя в полете — так и умереть не жалко.

Подошвы снова зашуршали по пыли, правая ладонь неуверенно уперлась в жесткую почву — и наконец-то поддалась, вложила силу, не дрогнула от чудовищной слабости. Это было так прекрасно, что в горле заклокотал хриплый смех.

Руки ведь все равно что крылья.

Свод сдвигался, сдвигался, и тонкая светлая полоса все ширилась, пока наконец не поглотила ее взгляд целиком. Небо было белым, холодным и северным — плечи дернулись против воли.

Так хотелось взлететь в свободную высь.

Боль утихла, отогнанная безмятежностью, и дова просто смотрела в недостижимую белизну пустыми глазами.

Терон шел стремительно, упругими шагами, на ходу перетягивая тетиву своего длинного лука — так и не скажешь, что два дня провалялся в бреду. Рядом, не спуская с него глаз, тихо постукивала посохом по земле Мерриль. Чуть впереди мягко, удивительно тихо для крупных шемов шагал Дункан с похожим на дремлющую змею арбалетом в руках.

— Era seranna-ma, — вдруг сказал он, и долиец в крайнем изумлении уставился в спину Стражу, пораженный услышанным. — Я не знаю, что ты надеешься там найти, потому что твоего друга там не было. Поэтому будь готов ко всему.

— Ты в самом деле друг клана, — невпопад брякнул он.

Дункан оглянулся, в бороде мелькнула легкая усмешка:
— Стражи предлагают дружбу всем, независимо от расы.

— Na boras`san, Teron, — бросила Мерриль, стиснув пальцы на древке посоха. — Прошу прощения, Страж, но мы уже, кажется, пришли к руинам.

Терон резко кивнул и натянул лук, тут же нахмурившись — руки едва заметно подрагивали. Он всегда отличался выносливостью и силой… что же сотворила с ним болезнь, доведя до такого состояния?

Собрав все силы, он упрочил хватку, нацелив стрелу в темный зев подземелья, шагнул вперед и запнулся. Там, где начинался спуск, лежало тело.

— Неужели?.. — ошеломленно спросила Мерриль, опуская посох.

Терон уже оббежал ее, суматошно склоняясь над лежащим эльфом — грязь и черная, уже подсохшая слизь покрывали его почти полностью, меняя до неузнаваемости, но острое ухо было видно отчетливо среди грязных спутанных волос.

— Стой, — велел Дункан, бережно, но настойчиво кладя руку разведчику на плечо. — Я должен осмотреть его.

Терон беспрекословно отодвинулся, чуть не натолкнувшись на безмолвно застывшую за спиной Мерриль.

Серый Страж проверил пульс несчастного, стянув с руки кожаный наруч, удивленно хмыкнул и потянулся к лицу, чтобы аккуратно оттянуть веко…

…и отшатнулся, когда оскверненное существо открыло темные глаза и оглушительно закричало, изогнувшись дугой. Оно попыталось ударить его правой рукой, но вздрогнуло и упало, а мужчина стальной хваткой прижал запястья к земле.

Терон с проклятьями отскочил в сторону, вскидывая лук, но Дункан предупреждающим окриком велел ему остановиться.

Голова безумного эльфа откинулась в сторону, глаза закрылись, а Первая клана опустила посох, на конце которого еще подрагивал зловещий огонек.

— Я его усыпила, — сипло пояснила она. — Но… это же не Тамлен? Верно?

Терон присмотрелся, опустив оружие, и в сердцах выругался. Под всеми слоями грязи все-таки скрывался совсем не его друг — одежда сильно отличалась, оружия не было (хотя оно могло отлететь в сторону во время взрыва), и, более того, это была женщина, если внимательно вглядеться в лицо, хоть плотная кожаная броня скрывала фигуру.

— Это женщина, — озвучил его мысли шем. — Из вашего народа. Госпожа Мерриль, скажи, кроме разведчиков в руины точно никто не ходил?

— Нет, — покачала головой девушка. — Конечно, это может быть кто-то из другого клана… но ведь смена кочевья еще не настала, сюда никто еще не мог выдвинуться, и тем более уже прийти. Может, из городских? Они иногда добираются до Бресилиана.

Терон с сомнением оглядел тело. Из плоскоухих ли? Те приходят нищие, как шемленские крестьяне, даже кожаной брони им ни в жизнь не достать.

— В любом случае, — Страж подхватил тело за плечи и под колени, поднялся, — она жива и еще держится. Нужно попробовать остановить заражение.

— Может, милосерднее убить? — Терон нервно стиснул пальцы на рукоятке лука. Этот безумный крик напоминал скорее вой Фен`Харела, чем голос живого существа.

Шем нахмурился.

— С тем же успехом можно было бы убить и тебя, Терон. Не думаю, что это хороший выбор.

Не найдя весомого аргумента в ответ, он примолк.

— Если она выживет, — Страж зашагал в чащу, — то орден получит еще одного рекрута. А они, видит Создатель, нужны нам, как никогда.

Терон тихо фыркнул, но затем покосился на свою руку — под кожей вены все еще наливались нездоровой чернотой.

— Это чудо, что она вообще жива, — Хранительница сразу засуетилась над их находкой. — Судя по всему, болезнь длится уже два дня, как это было у Терона, сейчас идут третьи сутки… у нее должно быть отменно крепкое здоровье, чтобы продержаться столько времени без лекарств и магии.

— Долийцы, я вижу, выносливее многих, — без улыбки отметил Дункан. — И это может очень сильно пригодиться нам в нынешнее нелегкое время.

Терон чуть не застонал вслух, удержавшись только в силу приличий и общей бессмысленности жалоб. Он, проклятье Волка, уже обречен, отступать некуда. Придется идти со Стражами, чтобы сохранить свою жизнь хотя бы еще на несколько лет — и отомстить за Тамлена всем тварям, порожденным сгубившей их обоих скверной. Даже не обоих, а троих, если считать чужачку.

Скорее демоны бы сожрали его живьем, чем он ушел с шемом по доброй воле.

Юноша хмуро посмотрел на искаженное, серое от боли лицо незнакомки. Ей определенно не понравится то, что она услышит по пробуждении.

С другой стороны, она может вообще не проснуться — и тогда глаза откроет все то же безумное нечто, извращенное черной грязью из когда-то мыслящего живого существа. Впрочем, Страж и Хранительница питают какие-то надежды… но если что, его рука будет тверда и нанесет удар последней милости.

Маретари влила в приоткрытый рот подопечной немного отвара, положила руку на лоб, нахмурилась:
— Очень горячий. Я бы сказала, безумно горячий. Она будто пылает огнем. Мерриль, вымочи тряпку в каванарисе и давай сюда.

Ученица кивнула и быстро направилась к небольшой бочке, от которой сильно пахло разрезаным стеблем эльфийского корня.

— Потом добавь в основу бальзама толченый хизерий и затем иди натри фоксит — две ложки, не больше. Бальзам должен будет стать густым, как каша, эти царапины надо замазать, они мне не нравятся совершенно.

— Одну минуту, Хранительница.

Пока Мерриль суетилась с лекарствами, Терон угрюмо поглядывал наружу сквозь щелки между досками аравеля. Подготовка к новому кочевью почти подошла к концу… скоро клан отправится в одну сторону, а он — совершенно в иную.

Проклятье!

Он яростно потер скулу. Под пальцами ощущались слабые шрамы, навсегда оставленные ритуалом нанесения валласлина: они въелись в кожу, будто оспины. Джун, я могу воевать, правда, но совсем не хочу; почему так все повернулось, боже? Делать бы луки, испытывать на зверях разные стрелы, отпугивать шемов ловушками, которые сам смастерил… Так почему ремеслом все равно должен стать бой?

Терон зло цыкнул сквозь зубы и зажмурился, пытаясь представить, что все это ему только снится. Тщетно. В нос сильно било травами, пришелица тихо постанывала между глотками, а дневной свет поблескивал на ярко-серебряных доспехах Дункана.

— Ku’ay, — вдруг просипела больная. — Ku’ay… e os… os errat… — она вдруг сильно потянула носом, будто всхрапнула, и снова провалилась в забытье.

Присутствующие изумленно переглянулись.

— Это не речь элвен, — едва шевеля губами, проговорила Хранительница. — Я не знаю языка, подобного этому.

— Тогда откуда она взялась? — резко бросил Терон. — Не из Тевинтера же.

— Тевинтерский звучит совсем не так, — прервал его Дункан, подходя ближе к кровати и вглядываясь в лицо женщины. — Это, конечно, звучит дико, но… — он сощурился. — Кажется, кожа у нее такого цвета вовсе не из-за скверны. Может, тут замешаны кунари.

— Чепуха, — воспротивилась Маретари. — Это неосуществимо чисто по природе.

— Да, пожалуй. — Страж нахмурился. — Ладно, когда очнется, спросим.

— А?

Взгляды присутствующих тут же приковались к чужачке, которая смотрела на них расширенными темными глазами, слегка повернув голову. Компресс уже начал сползать со лба.

— Спокойно! — сразу велела Хранительница, вернув больную в обратное положение и не очень аккуратно нахлобучив тряпку на место: руки ее едва заметно подрагивали. — Мерриль, бальзам!

— Да, — девушка сразу сунула плошку наставнице. В зеленых глазищах горело смятение.

— Где я? — тихо осведомилась странная эльфийка, нервно оглядывая аравель. — Где мои вещи?

— Здесь, — Маретари махнула рукой в сторону неряшливой горки грязной одежды и жесткого кожаного пояса у борта лесного корабля. — Ты в лагере долийских эльфов клана Сабре. Тебя нашли неподалеку в заброшенных руинах.

— Са-Сабре? — переспросила женщина, болезненно скривившись. — Это где?

— Лес Бресилиан, — терпеливо объяснила Хранительница. — Или ты забыла даже то, как добралась сюда?

— Нет, — хрипло сказала та, зажмурившись. — Камень и зеркало… помню. Вошла и…

— Зеркало?! — вскинулся Терон. Он двумя шагами пересек крохотную комнату и навис над постелью. — Это ты разбудила спящую в нем дрянь?!

В ладони уже без участия разума заблестел кинжал. Эта тварь виновна в гибели Тамлена! В его собственной медленной смерти!

Во всем!

— Стой! — запястье перехватили железные пальцы. Взгляд Дункана был темен, спокоен и пугающ. — Это зеркало — эпохи Арлатана и старой империи, она никак не может им управлять. Прекрати. То, что случилось — трагическая, но случайность. Здесь нет ничьей вины. Ничьей.

Терон задрожал и вырвал руку из жесткой хватки Стража. На лице его отчетливо проступило отчаяние.

Затем он отвернулся и вышел за порог, пропустив в аравель чуть холодного воздуха.

Остатки свежего ветра скользнули по губам, растаяв на них вкусом дома. Бресилиан, Сабре, Арла-что-то… куда ее занесла айлейдская магия? Не в Первую же Эру… хочется на это надеяться, по крайней мере.

— Я не… не знаю, что сделало это зеркало. — Тело ныло тупой тяжелой болью, царапины, в которые седая целительница втирала странный густой бальзам, шипели и чесались. — Как… зовется страна?

Маленькая женщина посмотрела на нее с удивлением.

— Э-э… Если ты просишь, то Ферелден.

— КАК?!

Она так сильно дернулась, что пальцы знахарки, соскользнув с ее щеки, оставили длинный след от мази через шею. Тряпка съехала и шлепнулась на доски.

Махару резко села, но перед глазами поплыло, голова загудела колоколом, и пришлось рухнуть обратно.

— Я не знаю такого!

Голос, к глухому неудовольствию драконорожденной, звенел истерикой.

— Где я, раскаленный меч Боэты?!

— Тихо, тихо. — На лоб успокаивающе легла ладонь. — Надо отдохнуть и набраться сил. После такой лихорадки не каждый выживает.

Сердце, однако, колотилось бешено, прогнав сонливость.

— Не трогай меня! — прошипела она, отпрянув от прикосновения. — Я хочу знать, что, побери меня дэйдра, тут происходит?!

— Замри и дай мне тебя долечить, — раздраженно отозвалась знахарка, переглянувшись с девчонкой, сжимавшей в ладонях плошку. — Ты не поможешь себе, если будешь паниковать и метаться, как подстреленная птица. Угомонись! — рявкнула она наконец, видя, что женщина, прижавшись к стенке, продолжает смотреть на нее диким взглядом и не шевелится. — Зараза блуждает в твоей крови уже два дня, и если я ее не остановлю прямо сейчас, то ты рискуешь не дожить до следующего месяца!

Та неохотно подчинилась и сползла обратно на постель. Обмотанное вокруг блестящего от пота тела тонкое одеяло растрепалось и сбилось, начиная сползать вниз.

— Дункан, выйди наружу, пожалуйста, — обратилась целительница к темнобородому мужчине в серебристой броне. — Я должна заняться лечением.

Тот коротко кивнул и вышел.

— Мерриль, мазь, — распорядилась она, и ученица послушно протянула плошку. Пожилая эльфийка зачерпнула пальцами немного средства, густого и пахнущего травами, зачем-то подставила под луч света и, удостоверившись, что лекарство подходит по всем параметрам, вновь завозилась над царапинами.

— Про какую заразу вы говорили? — хрипловато спросила Махару, едва поморщившись от пощипываний на ранках.

— Я сталкиваюсь с этим во второй раз, — та не поднимала головы, продолжая натирать кожу мазью, — Дункану лучше меня известна эта болезнь. Она называется «скверна». Это проклятие порождений тьмы, и он, как Серый Страж, знает о ней очень много.

— И что это все значит? — Голова гудела, слова падали на нее ударами молота.

— Я остановлю заражение, а потом Страж все объяснит. Ты не одна заболела, Терон тоже пострадал. Но его я начала лечить еще два дня назад, а ты продержалась столько времени… поражаюсь твоей выносливости. Впрочем, у тебя болезнь и отступает гораздо быстрее, лихорадка уже почти спала. К завтрашнему дню и царапины подживать начнут.

Безмолвная зеленоглазая Мерриль тенью возникла рядом с ними, в руках у нее дымилась огромная деревянная кружка.

— Пей отвар, — скомандовала знахарка, не отрываясь от дела. Ученица прижала к губам Махару край кружки, и та, внезапно ощутив жестокую жажду, принялась глотать горьковатое зелье. — Эй, не так быстро, он же горячий! Обожжешься ведь!

«Ха, нашли чем пугать».

— И не хлюпай, разбрызгаешь! — ворчливо донеслось до нее, но эшлендерка самозабвенно пила и пила, наслаждаясь влагой на таких сухих губах, и на мгновение ей даже почудился вкус водянистого сока из стеблей вредозобника.

Быстро покончив с жидкостью, она со вздохом откинула голову обратно на подушку. На глаза навалилась теплая тяжесть, которой нельзя было сопротивляться, и вскоре женщина уже погрузилась в сон.

Когда Махару проснулась, снаружи было уже темно, и сквозь доски просачивалась только ночная темнота. Комната была пуста, и в ней не горели даже свечи.

Ей пришлось поднапрячься, чтоб зажечь на кончике пальца небольшой огонек, а потом еще и раздуть его сильнее, чтобы видеть хоть что-нибудь. Спустив ноги на приятно холодный пол, женщина близоруко всмотрелась во мрак, чтобы затем еле разглядеть под стеной очертания своих вещей, сваленных в кучу. Она встала, охнула и зашаталась, еле удержав равновесие и схватившись за виски нестерпимо кружащейся головы.

Наконец мир вернулся и встал на место. Махару задышала глубоко и мерно, впитывая в себя ощущения: прохлада на коже, шероховатость досок под ступнями, шелест деревьев снаружи и тихий смех вдалеке, еще, кажется, слабый-слабый запах хвои, который она с трудом могла поймать… наконец убедившись, что приступ прошел, женщина открыла глаза и поморгала, привыкая ко тьме, но затем, передумав, заново зажгла огонь, на этот раз раскрыв его на всю ладонь. Мягкий рыжий свет рассыпался по хижине, освещая обстановку — простая бедная лачуга, каких полно по всей Империи.

Она выругалась. Это не Империя. Пожилая целительница называла ей разные места, но ни одно не было знакомым… включая название страны, каким бы оно ни было, это Махару помнила точно. А уж она за свою жизнь в каких уголках Тамриэля только не побывала.

— Где я? — спросила ныне истинная чужачка полумрак вокруг. Ночь, ожидаемо, не ответила.

Она торопливо склонилась над своими вещами, но затем разочарованно отстранилась — всего лишь одежда и сапоги. Где доспех, хотелось бы спросить?

Нет, сумка с камнем тоже здесь.

Она протянула руку и быстро вытряхнула велкинд на пол. Тот тускло мерцал, разгоняя темноту голубоватым сиянием, и будто пульсировал в такт ее дыханию.

— Что с тобой? — устало и сердито спросила Махару, глядя на него в бессильной тоске.

Тот неожиданно полыхнул ярче, будто бы откликаясь на ее слова.

— Опять магия айлейдов? — сощурила она глаза. Тот вновь запереливался в такт речи. — Что за?..

— Очнулась? — Махару резко обернулась, вскидывая руки, и камень опять замелькал вспышками. — Что это у тебя в руках?

— Да если б я сама понимала, — честно призналась она в ответ, и камень засверкал ярче. — Велкинд не должен так реагировать… хотя Азура знает, как он на самом деле работает. Клятые айлейды!

Самоцвет, стоило словам утихнуть, сразу погас. Зеленоглазая ученица целительницы таращилась на нее, как на призрака или на мера, отрастившего внезапно вторую голову.

— Что? — тихо спросила Махару, зажмурившись от очередной вспышки.

— Я не поняла. Ни одного слова. — Юная эльфийка дернулась, нервно глянув на засиявший снова артефакт.

— Ладно, Дагон с ним, — тяжело вздохнув, она затолкала самоцвет в сумку, пока не убедилась, что свет не пробивается наружу, затем выпрямилась. — Чего ты хочешь?

— Эмм… — растерявшись, девчонка отвела взгляд и наткнулась на все еще горящее на ладони пламя. — Ты маг?

— Да. А что?

— Н-ничего. — Ме… как ее? Мерриль мотнула головой и продолжила: — Хранительница просила, чтобы ты вышла, потому что ей и Серому Стражу надо поговорить с тобой. Если ты не будешь спать сейчас, конечно, хотя ты и так не спишь. В общем, выходи. — Она чуть прищурилась, оглядывая Махару. — Только оденься сначала, пожалуйста.

— Да, — сухо согласилась та, чуть отводя ладонь, чтобы тело покрыли тени. — Спасибо за напоминание. Где моя броня?

— У нашего кузнеца. Она сильно пострадала. — Девушка толкнула дверь и выскользнула наружу. — Поспеши, пожалуйста.

Махару молча проводила ее взглядом.

— Куда мне, во имя всех огней Обливиона, уже спешить, — буркнула она, наклоняясь за рубашкой. — Будто бы что-то может уже стать хуже.

– Фаренгар! – окликнул мага ярл. – Я тут привел тебе кое-кого, кто может рассказать о драконах.
Лицо мага было наполовину скрыто капюшоном, и было сложно понять, к какой именно расе он принадлежит. Только надменный взгляд на вытянутом лице угадывался сразу. Увидев простую крестьянку, а только так можно было сейчас меня воспринять, он немного огорчился, но все же заговорил:
– Как твоё имя? – он скрестил руки на груди и принял весьма напыщенный вид.
– Я – Джулия Октавия, алхимик, – выпалила я, не подумав.
– Так значит, ты в какой-то степени маг, – он пару секунд размышлял.
– Пожалуй, я вас оставлю, – усмехнулся ярл, и эта его странная усмешка меня обеспокоила. – Думаю, вам здесь найдется, что обсудить.
– Благодарю вас, ярл! – слегка кивнул правителю Фаренгар, в то время как я застыла перед картой Скайрима, читая названия владений и столиц.
В самом центре располагался Вайтран, самые ближайшие города к нему – Фолкрит, обозначенный гербом с головой оленя, и Морфал, отмеченный узором из трёх переплетённых линий. Севернее и дальше столица Скайрима – Солитьюд со щитом с головой волка на гербе. Сразу всплыли в моей памяти страшные истории про королеву Потему, которые мне рассказывал дед. Вдоль побережья на запад тянулась надпись – Море Призраков. Оно омывало побережье Данстара, с рассветной звездой, похожей на крест, и Винтерхолда, на гербе которого была изображена корона с тремя зубьями. Виндхельм, обитель Ульфрика Буревестника, отмечала голова рычащего медведя. Он располагался на северо-западе провинции, а южнее находились владения Рифта, на гербе которого красовались два скрещенных клинка. На самом востоке Скайрима среди гор Предела лежал Маркарт, отмеченный изогнутыми бараньими рогами. По всем владениями находились также небольшие деревушки и чернели угольные отметки, оставленные, по всей видимости, самим Фаренгаром. Одну из них я узнала сразу – тот самый Ветреный Пик, о котором Хадвар по пути рассказывал страшилки.
– Вот это провинция! – с интересом дотронулась до синего флажка около Данстара, и он отвалился. – Ой, прошу прощения! – я сделала попытку воткнуть флажок обратно, но тот снова упал.
– Оставь себе, – махнул рукой Фаренгар. – Площадь Скайрима велика...
– А сколько здесь всего растёт! Могу себе представить! – восхищённо произнесла я, пытаясь незаметно положить флажок на угол стола мага.
– Ты из Сиродила, насколько я понимаю?
– Да, недавно неудачно переехала в Хелген.
– Расскажи мне всё о драконе! Какой он был? Цвет, размер, количество шипов на голове? Он двурогий, как Нуминекс? – Фаренгар так сыпал вопросами, что я едва успевала отвечать.
– Вроде двурогий... Я это плохо помню. Кто?
– Дракон Нуминекс, пленённый здесь давным-давно королём Олафом Одноглазым... Это его голова висит над троном ярла.
– Чья? – перепугалась я. – Олафа?
Фаренгар провел рукой по глазам и обречённо выдохнул.
Выдав магу всё, что знала и запомнила, поняла, что тоже хочу о многом его расспросить. Однако, он, подобно прочим магам, неохотно делился знаниями. В конце концов, он изрёк сакраментальную вещь, от которой я едва ли преждевременно не поседела:
– Мне нужно, чтобы ты сходила в Храм Ветреного Пика и достала оттуда драконью скрижаль, которая там лежит, а может и не лежит... Конечно, там может быть опасно.
– Фаренгар, – теперь настала моя очередь складывать руки на груди и пронзать его долгим тяжелым взглядом. – Кажется, ты смотришь на меня, а видишь короля Олафа Одноглазого, пленившего дракона Нуминекса, чья голова висит над троном. Я – алхимик, а не Соратник! Если нужно исследовать руины, найми лучше их... Я здесь только потому, что обещала жителям Ривервуда.
– Стало быть, не пойдешь? – переспросил маг, растерявшись. – Даже за награду?
– Смерть не стоит наград, уж извини, – я развела руки в стороны.
– Я продам тебе защитные чары, – предложил Фаренгар. – Со скидкой! Отдам Дубовую плоть за сто двадцать септимов!
– Не многовато? – кажется, это заклинание какой-то другой Школы магии. Иллюзии что ли?
– За сто, – вздохнул маг, и вытащил из-под стола книгу в кожаном коричневом переплете с изображением дерева.
«Изменение», – я с недоверием смотрела на книжку. Отдать почти все деньги за знания?
– По рукам, но я не полезу ни на какой Ветреный Пик! – я, скрепя сердце, потянулась к своим септимам. – Ты же понимаешь, что я там помру, да?
Фаренгар пораскинул мозгами, а я уверена, что они у него были, и отстал.
– Сделка отменяется, – недовольно буркнул он, сгребая со стола книгу заклинаний.
– Джулия Октавия? – окликнул меня советник. – Ваша награда здесь.
Я попрощалась с магом и его книгами, и поспешила к имперцу, бросив последний взгляд на карту Скайрима.
– Ярл высоко ценит вашу заслугу и премного благодарит… – монотонно забубнил учтивый Провентус. Я с открытой улыбкой приняла награду и побрела к выходу из Драконьего Предела, терзаемая одним единственным вопросом. Сколько мне дали денег?
Кошель увесистый, наверное, там около сотни. Что ж, на комнату в таверне точно хватит, но что если не снимать комнату, а наняться в помощницы на кухню?
Мечты о грядущих заработках меня радовали и согревали. Моё бытие меня уже не так удручало.