2. Киото, 17 ноября 1976 (джен)

В усадьбу его пропускают без лишних вопросов. Немногочисленные слуги и ещё какие-то незнакомые люди при встрече вежливо кланяются, но никто не заговаривает с ним. Он думает, что это к лучшему.

На специальном столике оставляет поминальное подношение — несколько золотых монет, завёрнутых в бумагу. Верхней одежды на нём нет, и он сразу идёт к месту поминовения.

Главный зал пуст. На возвышении выставлен прямоугольный стол, укрытый белыми тканями, на нём — поминальная табличка. Имя написано размашистым «травяным» почерком⁽¹⁾; он узнаёт руку Абэ но Ёсихиса, который приходился наставнику двоюродным племянником, и теперь возглавит клан.

Перед табличкой на квадратном лакированном подносе лежит чёрная волшебная палочка, вернее, две её части, разрубленные одним ударом. Слева от таблички — небольшая колдография в чёрной рамке. Абэ но Ёсимицу ослепительно улыбается и показывает знак V. Это было любимое колдофото наставника, и он знает, как выглядит снимок целиком, кто сидит справа, а кто — за спиной у наставника старается не попасть в кадр, но колдограф ловчее.

Он опускается на колени в шаге от стола, на циновку, поочерёдно поджигает палочки благовоний, смахивает пламя и ставит их в курильницу. Сложив руки, ненадолго склоняется в поклоне.

В зале очень холодно. Когда он выдыхает, изо рта идёт пар. Нет ни согревающих чар, ни жаровен. Через приоткрытую сёдзи видна наружная галерея и кусочек дворика. На камнях ещё задержался иней.

Позади мягко шуршат фусума⁽²⁾, слышатся мягкие шаги. Он не оборачивается, пока на плечо ему не ложится маленькая рука. Госпожа Абэ но Фусако медленно садится рядом с ним.

— Спасибо, что прилетел, Хаятти⁽³⁾. Рада тебя видеть.

Он видит, что она постарела. Возле глаз появилась сеточка морщин, в длинных распущенных волосах — седина, и руки...

Сглотнув комок, отвечает:

— Я тоже рад, Фусако-сан. Извините, что так поздно. И что давно не заходил. Я...

Она останавливает его жестом.

— Ты пришёл. Сегодня сорок восьмой день, последнее прощание будет завтра. Ты сможешь остаться?

Он медленно качает головой.

— Что ж...

Они смотрят на колдографию, где смеётся такой живой Ёсимицу.

— Знаешь, — говорит она, — никак не могу привыкнуть, что его нет. Всё жду, что это окажется очередной его розыгрыш. Немного затянувшийся, но он любил размах...

— Как это произошло? — спрашивает он. — В «Зайце»⁽⁴⁾ не было никаких подробностей.

— Он умер в хостесс-клубе «Тэмари». Такое маленькое, мало известное место. Просто рухнул лицом на столик, и всё. Напугал девушек. Первое освидетельствование проводила обычная полиция, наши службы подключились позднее. Я увидела, как упали несколько его сики, из самых слабых, и отправила своего искать. Причиной смерти назвали алкогольную интоксикацию.

— А на самом деле?

— Никто не знает.

— Но у вас есть предположение, — говорит он утвердительно.

Её лицо искажается в злой усмешке, ненадолго показав нечеловечески острые зубы.

— Полагаю, Асия сделал это. Ему надоело ждать, надоело быть вторым. Пока не знаю как, но узнаю.

— Хотите его убить? — прямо спрашивает он.

Госпожа Фусако качает головой.

— Ёсимицу бы это огорчило. А так, конечно, хочу. Нет. Я сделаю так, чтобы он не смог воспользоваться плодами своей интриги. Если это в самом деле был он. Но я выясню.

— Я могу помочь?

Она смеётся.

— Мне кажется, у тебя полно своих проблем. Но спасибо. Я буду иметь в виду.

Он кивает.

— Пока вспомнил. Матушка передавала вам поклон, — он, чуть склонившись, касается пальцами пола. — Она говорила, вы вроде бы в родстве.

Фусако-сан мягко улыбается.

— В очень отдалённом. К тому же мы обе не чистокровные. Но я ценю, что для неё это важно. Когда увидишь, вырази почтение от моего имени.

— Непременно.

— Может быть, хочешь чем-нибудь согреться? Чаю? — она касается его руки. — Ты весь заледенел.

Он качает головой.

— У меня мало времени. Еле вырвался. Скоро нужно будет уходить.

— Что с тобой всё-таки случилось? Ёсимицу говорил, что знает о твоих проблемах и занимается их решением, но наотрез отказался сообщать подробности. Ты можешь мне рассказать?

— Да. Думаю, что могу. Как вы знаете, Сува-доно умерла во вторую луну. Ей унаследовал младший брат. Оказалось, что он задолжал деньги Хатибара-гуми⁽⁵⁾. Очень много денег. Они потребовали передать мой контракт в погашение долга. Он согласился.

— Но… это же невозможно! Контракт запрещает передачу…

— Они сумели это обойти. Текст контракта был изменён, во всех трёх экземплярах. Из него исчезли упоминание о том, что его нельзя передать третьим лицам, а также срок его действия. Теперь он бессрочный.

— Я слышала, — медленно говорит Фусако-сан, — что нельзя переписать волшебный контракт и остаться в живых. Даже согласие сторон не всегда помогает.

Он кивает.

— Так и есть. Мне показали смерть человека, который это для них сделал. Просто чтобы я представлял себе цену вопроса. Мне трудно ему сочувствовать, этому парню, но всё же… Можете посмотреть и вы, если хотите.

Она кладёт руку ему на лоб, прикрывает глаза…

Человек водит по шёлку кистью, оставляя киноварный след. Он тяжело, прерывисто дышит, кисть двигается так, как если бы весила словно каменный столп. Наконец, из его глаз, ушей и рта начинает сочиться кровь. Становится ясно, что писал он отнюдь не киноварью. Проведя последнюю черту, он падает замертво.

Картина меняется. В полутёмной комнате, скрываясь за дымом множества курильниц, сидит человек. Во мраке черты лица неразличимы. Ясно только, что у него седая борода. Он говорит, негромко и властно:

— Видите, Миядзаки-доно, как мы вас ценим. Четыре человека умерли, чтобы мы смогли вас получить. Для нас вы — очень ценный инструмент. Поэтому, если вы совершите какую-либо серьёзную оплошность или попытаетесь нас предать, вместо вас снова пострадает другой человек. Может быть, кто-то из ваших близких. Мы с пониманием отнесёмся даже к тому, что вы попытаетесь освободиться. Вы непременно попытаетесь, насколько мы вас знаем. Но цену вопроса я вам только что назвал.

— Это был Мурасакигумо⁽⁶⁾, Седьмой из восьми боссов, управляет тремя южными провинциями на Кюсю. Я в его подчинении.

Она убирает руку.

— Что ты должен для них делать?

— Доставать волшебных тварей. Реже — растения. Находить, ловить, выменивать, красть. Договариваться о сделках. Я даже не представлял себе, насколько это обширный бизнес… Хатибара давно пытались заполучить себе ловчего из числа Хаято, отец мне потом рассказывал, предлагали очень щедрую плату. Он отказал, разумеется. А вот со мной им повезло. Кажется, наша драка была подстроена ими. Но я пока не знаю, как именно. Когда я немного осмотрелся, написал наставнику, но он мне не ответил.

— Он получил письмо. Много занимался твоим делом, что-то решал в столицах. В последнее время перед тем, как… даже повеселел. Говорил, что нащупал какое-то решение. Я не знаю, что это было. Извини, Хаятти.

Он кивнул.

— Мне очень жаль, что я провёл так много времени вдали от вас обоих. Мне очень вас не хватало.

— И нам. Я могу что-нибудь сделать для тебя, о чём ты знаешь прямо сейчас?

— Вряд ли. Вы можете обо мне помнить. Это уже будет много.

— Я буду. А ты вырос.

Он качает головой.

— Я совсем этого не ощущаю.

Некоторое время они сидят молча. Благовонные палочки дотлевают и рассыпаются пеплом.

— Вы не ревновали его? — спрашивает он внезапно для себя.

— К кому бы?

— Ну… к этим хостесс… ко всем, кто у него был.

Фусако-сан смеётся.

— Хаятти, ты забыл, кто я? Мы не ревнуем, мы злимся. Тебя я, кстати, уже укусила.

Он невольно потирает шею и впервые за время разговора улыбается.

— Вообще-то было больно.

— А какой смысл кусать не больно? Кроме как в любовной игре, да и там… Хаятти, есть разница между тем, кому принадлежит внимание, а кому — сердце. Я никогда не сомневалась в том, что Ёси-сан меня любит. Вас он тоже любил… любит, но совсем иначе. Нам нечего делить. И раз уж зашла речь…

Она привстаёт, тянется и вынимает из-под тканей, которыми убран стол, небольшой павловниевый⁽⁷⁾ поднос. На подносе лежит продолговатый футляр чёрного лака, отмеченный моном⁽⁸⁾ семьи Абэ — два перекрещенных пера в круге. Внутри обнаруживается серебряная курительная трубка. Серебро потемнело от времени, под чашкой привязан синий шнурок с двумя кисточками.

— Это не волшебная вещь, — говорит она, — простая кисэру. Думаю, он был бы рад, если бы она осталась тебе на память.

— Я же не курю, — напоминает он.

— Это пока. Да и просто хранить ничто не мешает. Себе я оставила веер. Всё прочее, включая поместье, завтра вечером получит Ёсихиса, когда станет главой Дома.

— А вы?

— Я вернусь к своим. Мне больше не для кого здесь оставаться.

Он почтительно, двумя руками берёт трубку. Подносит ко лбу, затем убирает в футляр. Футляр прячет за пазуху.

— Мы ещё увидимся? Когда-нибудь.

Она пожимает плечами.

— Как сложится. Береги себя, Хаятти.

— И вы себя. Спасибо за всё, Фусако-сан.

Они встают и раскланиваются. На выходе из зала он на мгновение оборачивается. Фусако-сан стоит лицом к поминальному алтарю. В белом траурном шёлке она выглядит невесомой и хрупкой.

У входа в дом он обувается, затем слуга с поклонами проводит его в специальный дворик, откуда он совершает первое перемещение в сторону Кюсю.

* * *

Три месяца спустя он сидит в китайском ресторанчике в Кагосиме. Желая развеяться, берёт гадательное печенье и, разломив, с удивлением читает во вложенной записке:

«Это был Асия. Ему помог один из твоих боссов, Третий. Ёсимицу почти уладил твоё дело благодаря связям при дворе, им пришлось бы отступить. Но теперь этого решения нет. Увидимся».

Он оглядывается вокруг, но не видит никого знакомого. Всё же ему кажется, что он слышит её тихий шелестящий смех…

1) «Травяной» стиль в иероглифической каллиграфии Китая и Японии — самый вольный, текучий, почти нечитаемый для непривычного взгляда. Обычно не используется для официальных надписей.

Вернуться к тексту

2) В традиционном японском доме — скользящая дверь в виде обклеенной с двух сторон непрозрачной бумагой деревянной рамы.

Вернуться к тексту

3) Уменьшительное от «хаябуса», «сокол».

Вернуться к тексту

4) «Гёкуто», «Яшмовый Заяц» — киотская официальная газета у волшебников. Выходит по вечерам. Изначально получила название по личному гербу первого владельца и редактора.

Вернуться к тексту

5) «Восемь полей», или «Восемь господ». Преступная группировка, действует в основном на Кюсю и Окинаве. Состоит преимущественно из окинавских и китайских волшебников.

Вернуться к тексту

6) «Лиловый паук».

Вернуться к тексту

7) Павловния войлочная (кири) — дерево, родом из Китая. Издавна культивируется в Японии. Её красивая, мягкая, но прочная древесина используется для разного рода поделок. По окраске и рисунку похожа на орех. Встречается написание «павлония»

Вернуться к тексту

8) Мон, или камон — японский герб. Изначально использовались аристократами и феодалами, постепенно были также усвоены крупными торговыми домами.

Вернуться к тексту