Думай об Англии (гет)

— Даже не знаю… — Розье цедил слова с такой значительностью, будто именно в эту минуту единолично определял судьбу магической Британии. — Блэк, конечно, всем хороша, но уж больно холодная.

— Ага, настоящая Снежная королева, — ввернул Уилкс, по непонятной причине гордившийся своими познаниями в области маггловской литературы. — Раздвинь ноги и думай об Англии.

— Что, проверяли? — ехидно поинтересовался Снейп.

Люциус уже собирался выглянуть из-за двери кабинета, но теперь передумал, поскольку ответ на этот вопрос и его живо интересовал.

— Нет. — Розье ничуть не смутился. — Это теоретическая оценка предполагаемого поведения ингредиента, основанная на наблюдении за его состоянием в естественной среде обитания. Тебе, любителю изобретать новые зелья, должна быть знакома эта концепция.

— Но если ты нам не доверяешь, — не унимался Уилкс, — попробуй проверить сам. — Он грубо хохотнул, но тут же (вероятно, испугавшись обнаружить в бокале какой-нибудь яд) добавил: — Или Люца спроси. Он-то наверняка уже в курсе.

— И это по определению означает, что вы ошибаетесь, — рассудительно заключил Снейп.

Люциус понял, что пора явить себя миру, иначе разговор может зайти в любопытные, но не особо выгодные ему чащи.

— Лично я считаю… О, привет, Люц. — Рудольф, очевидно, заметил его раньше всех. И раньше всех же справился с собой и попытался предотвратить слишком уж красноречивую немую сцену. — Так вот, лично я считаю, что леди в гостиной более чем достаточно. Для кухни есть домовые эльфы, а для постели… ну, при необходимости тоже что-нибудь найдется, хотя и некрасиво так говорить при без пяти минут молодожене. Приключения хороши на стороне, а дома все должно быть тихо, спокойно и традиционно.

— И именно поэтому ты женился на Белл, — пробормотал Уилкс.

— Он именно поэтому сейчас так поумнел, что пять лет назад сдуру женился на Белл, — прокомментировал Снейп. Правда, вопреки обыкновению, достаточно тихо, чтобы его почти никто не расслышал.

Рудольфу, впрочем, и замечания Уилкса хватило: разговор удачно свернул в сторону. Люциус ничего не имел против всеобщей зависти, однако в данном случае предпочитал, чтобы некоторые достоинства Нарциссы оставались неизвестны широкой публике.

* * *

Весьма довольные выбором сына мистер и миссис Малфой устроили по случаю его помолвки роскошный прием с такими строгостями, которые в нынешние времена даже в среде чистокровных были уже не в ходу. Вероятно, хотели произвести впечатление на будущих родственников: Вальбурга Блэк славилась непримиримостью к нарушению традиций. Обычно Люциуса занимала и развлекала подобная ярмарка тщеславия, но сейчас его почему-то интересовало только одно: в соответствии с правилами этикета им с Нарциссой весь длинный прием придется провести на разных концах стола. Чтоб вас всех, дорогие родственники, нынешние и будущие, пикси взяли!

Однако в столовой его ждал сюрприз: карточки с их именами каким-то образом оказались рядом. Вообразить, чтобы эльфы, да еще и под строгим надзором матери, так оплошали, было невозможно; от постороннего же вмешательства карточки защищала какая-то хитрая эльфийская магия, обойти которую почиталось невозможным. Будь иначе, Люциус, наверное, и сам бы попробовал. Неужели у Нарциссы как-то получилось?

Люциус до сих пор не постиг ни всей глубины ее магической силы, ни всей глубины ее воображения, ни всей глубины ее… гм, устремлений. Проще говоря, он не мог предсказать, чего Нарциссе захочется, хотя уже не сомневался, что она всегда найдет способ получить желаемое. Уж что-что, а это он неоднократно проверил на себе!

Гости, как люди воспитанные, сделали вид, что ничего не заметили, Нарцисса с приличной радостно-смущенной улыбкой уселась рядом с женихом. Прием шел своим чередом и уже подползал к обязательным тостам. За свою речь Люциус был спокоен — ее писала миссис Малфой, не доверявшая сыну в его нынешнем состоянии, — а вот обманчиво-спокойное выражение лица Нарциссы его… тревожило. И само по себе — она явно что-то задумала, — и потому, что вызывало яркие, но неуместные эмоции, усугубляющие то самое состояние, что так волновало мать. Непредсказуемость Нарциссы ему нравилась даже слишком сильно.

В своих опасениях он утвердился, едва заговорил отец. Как только тот положил на место нож, которым невесомо постучал по бокалу, Нарцисса спокойно положила руку Люциусу на бедро. Быстро, привычно пробралась под мантию, многозначительно сжала пальцы, ощутимо царапнула кожу. Отец вещал о великом счастье и прочей ерунде, а Люциус задыхался, закусив губу и отчаянно стараясь удержать на лице какое-нибудь приличное выражение. Очевидно, ничего у него не вышло, поскольку мать бросила на него быстрый строгий взгляд, и Нарцисса тут же успокаивающе ей улыбнулась, нагнулась ближе к Люциусу и, не прекращая своих манипуляций, прошептала:

— Что с тобой, милый? Подумай о чем-нибудь скучном. Хотя бы об Англии.

Разжать зубы Люциус не решился. Разумеется, Нарцисса, делая вид, что успокаивает «взволнованного» жениха, плеснула в огонь спирт. И вот эта ее манера, и ее коварство, и ее мстительность возбуждали Люциуса даже сильнее, чем уже добравшаяся до паха рука. Но того придурка, кто разболтал ей про разговор в кабинете, он заавадит лично! Хотя с Нарциссы сталось бы и легилименцию применить.

Едва отец замолчал, и Нарцисса убрала руку, и над столом снова повис легкий гул голосов, Люциус наклонился и прохрипел:

— Дорогая, я не треплюсь о женщинах, а уж тем более о тебе. Даже если это нужно для восстановления истины. Но, может, расскажешь, что именно тебя так… взволновало?

В последний момент он удержал за зубами слово «разозлило», поскольку не был уверен, пытались ли его проучить или совсем наоборот.

— Ты интересуешься для того, чтобы больше так не поступать, или, напротив, чтобы все повторить при первом же удобном случае? — тут же усугубила его сомнения Нарцисса. — Кстати, — под звон очередного постукивающего по бокалу ножа поинтересовалась она, — тебе не кажется, что брачную ночь все же стоит отметить чем-нибудь особенным? Как ты относишься к массажу простаты?

Но этот раз не поперхнуться у Люциуса не получилось. Он, проигнорировав очередной негодующий родительский взгляд, мгновенно ответил, даже громче, чем следовало:

— Любовь моя, прости, но я хочу умереть девственником.

У сидящего неподалеку Уилкса глаза заметно полезли на лоб — черт, кажется, он слышал!

— Хм… — Нарцисса сделала вид, будто задумалась, и Люциус запоздало вспомнил, что отказывать ей настолько в лоб опасно для здоровья. — Что ж, я так сильно тебя люблю, что ради тебя готова кое-чем поступиться.

Но во вторую часть этого утверждения Люциус почему-то не поверил.