Betrayed (гет)

Дэвид вошел в маленькую кладовку помещения, которого он снимал последние шестнадцать лет. Долгое время он оглядывал предметы. Сундук, покрытый пылью. Его Молния, в одном углу маленького пространство. Одна коробка, он знал, содержала все его старые, школьные, вещи. Другая – его старые книги, а третья коробка с сохранившимися тестами, тетрадями, домашними заданиями.

Наконец он сел на свой старый школьный сундук. В руке он держал ответ Кортни Гарри Поттеру.

Он боялся открыть его, боялся, что она захочет знать правду, боялся, что не захочет.

Дэвид посмотрел на часы. Он отказался от двух неожиданных приемов, так что у него были три свободных часа, до того как он кому-нибудь понадобиться, так что у него было достаточно времени. Удостоверившись, что взял с собой пейджер и сотовый, он открыл письмо.

"Уважаемый мистер Поттер,

Благодарю вас за быстрый ответ и прошу вас ответить на мою просьбу.

Отвечаю на ваш вопрос: да, я хочу знать. Мне все равно, что он (волшебный мир) жуток, мне все равно, что он беспощаден.

Вы думаете, что только волшебный мир может быть беспощадным? Как я уже писала, я магглорожденная. Мне пришлось увидеть жестокость в магглском мире, которая переплюнет волшебный. Несколько лет тому назад наша семья ездила отдыхать в Америку. В Вашингтоне мы посетили Холокаунтский музей.

После этого я сильно заболела, и нам пришлось вернуться домой. Но я не сожалею, что побывала там. Я думаю, что задача этого музея подошла бы вам. Прошлое должно быть запомнено и осмотрено, обсуждено его значение в настоящем. А я нуждаюсь в этом для того, чтобы стать полноценной гражданкой магического мира.

Итак, я надеюсь, вы все же расскажете мне вашу историю. Даже если чувствуете себя неудобно, делясь ими, благодарю вас за то, что уже мне рассказали.

Жду ответа.

Искренне,

Кортни Барнс."

Дэвид прочел дважды, запоминая причины, на которые опиралась Кортни. Она и вправду сильно заболела после похода в музей на фоне испуга тем, что увидела там. Дэвид и Кэтрин потом просили у девочки прощения, теперь они были уверены, что такой музей не для её возраста. Сейчас она говорит, что не сожалеет о походе туда.

Дэвид положил письмо обратно в карман и задумался на несколько минут. Затем он, медленно поднявшись, развернулся, чтобы открыть свой старый сундук.

Он внимательно осмотрел содержимое. Несколько фотографий, газетные заметки и документы, кусок старого пергамента, баночка с чернилами и набор перьев.

Вспомнив, как ими пользоваться (он удивился, что чернила не засохли, но затем подумал, что они были заколдованы), он начал писать ответ.

* * *

Кортни смотрела на результаты проверочной по заклинаниям. Как она могла не запомнить, что заклинание звучит Вингардиум Левиоса, а не Вингардиум Левиосиа? Впрочем, между ними ведь практически не было разницы! Девочка закинула проверочную в рюкзак и поспешила на Историю Магии.

– Добрый день всем! Сегодня мы узнаем, насколько вы продвинулись в вашем проекте, – сказала профессор Грейнджер, когда все расселись. – Я хочу, чтобы вы написали мне, что вы узнали о человеке, которого выбрали. – Раздался жалобный стон студентов, но она просто продолжила. – Каждый из вас должен был найти хоть что-нибудь, и я прошу изложить мне это. Это может быть всего лишь некоторые факты или полный конспект. Хотелось бы узнать, работаете ли вы над своим проектом.

Кортни замерла. Что она может написать? Все, что она нашла, относилось к тому, что никто не должен был знать. Конечно, она не хотела говорить, что переписывается с Гарри Поттером.

В конечном итоге она написала то, что профессор сама говорила о нем на их первом уроке. Она так же не упомянула то, что Гарри был обвинен в убийстве. Быстро написав и перевернув пергамент, она села читать книгу, пока остальные заканчивали задание. После того, как профессор Грейнджер собрала у всех их записи, она прочла небольшую лекцию о Международной Конфедерации Магов, и почему Лихтенштейн в нее не захотел вступать…

Кортни была рада, когда урок закончился. Каким бы хорошим и добрым преподавателем не была профессор Грейнджер, все равно казалось, что ее урок длиться вечность.

У девочки было немного времени до ужина, так что она, оставив вещи в общей комнате, пошла на улицу. Был удивительно теплый вечер. Ранний октябрьский бриз шевелил коричневые и красные листья.

Чувствовалось, что приходят холода, и, скорее всего, это были последние теплые дни до того, как зима возьмет свое.

Кортни пошла своей любимой дорогой к старой хижине у самой кромки Запретного Леса. Видно было, что туда давно никто не ходил и никто давно не жил в этом доме. Она удивилась, что на этом месте была хижина. Она была старая и покинутая, по крайней мере, она ничего не увидела внутри, заглянув в окно. На попытку девочки открыть дверь, та не поддалась. Она взглянула на задний дворик и поняла, что здесь когда-то был сад. Под старым мертвым деревом, в нескольких шагах от леса, было чье-то большое надгробие.

Она простояла возле него около двадцати минут, а потом заметила заднюю дверь. Кортни повторила попытку войти внутрь. Когда девочка повернула ручку и надавила на дверь, та открылась, и Кортни благополучно проникла в хижину.

Блеклый свет, проникающий через грязные окна, освещал хижину изнутри. В ней была всего одна комната. С одной стороны находился огромный камин.

В углу стояла огромная не застеленная кровать. Возле него располагался буфет. Стол и три стула заняли весь центр. Шкафы с выдвижными ящиками и умывальник стояли в линию у другой стены.

Старый ковер, расстеленный у входа, выглядел так, как будто за ним пытались ухаживать, но он все равно не выдержал испытания временем.

Оставив хижину нетронутой, Кортни вышла за дверь и закрыла ее.

Подумав, что время ужина пришло, девочка пошла к замку. Она обходила хижину, когда Рэкс спикировал к ней с письмом и посылкой.

Забыв об обеде, девочка отвязала присланное и, поблагодарив свою сову, "полетела" в общую гостиницу Гриффиндора, где и открыла письмо. Отложив пакет на потом, Кортни удивилась, когда обнаружила там несколько исписанных пергаментов.

"Дорогая Кортни,

Мне приходиться разбивать мою историю, так как она слишком длинная и займет много времени для написания.

Как я тебе рассказывал ранее, жил я со своими тетей и дядей. Тетя Петуния была сестрой моей матери, Лили Эванс. Однако я не мог себе представить, как они могли быть сестрами. Думаю, что тетя Петунья завидовала маме из-за того, что та была ведьмой и имела силу, а она нет. Дядя Вернон являлся владельцем фирмы по производству и продажи сверл под название Груннингс. Так же у них был сын, который был старше меня на несколько месяцев, Дадли.

Десять лет моей комнатой была каморка под лестницей в доме номер 4 на Тисовой улице. Они думали, что я не достоин комнаты, тогда как у Дадли их было две.

Я никогда не возражал им, делал всю работу по дому и не только.

За несколько недель до того, как мне исполнилось одиннадцать, я начал получать странные письма, написанные зеленными чернилами. Вернон уничтожал их, не давая прочесть мне…"

В письме описывался в хронологическом порядке первый год Гарри. Она прочла о том, как Рон, а затем и Гермиона, стали его друзьями. Читала о Норберте, драконе Хагрида, лестника, которому и принадлежала посещённая ей сегодня хижина. О года его приключениях в конце года и встрече с Волдемортом.

В конверте она также нашла фотографию с его первой игры в Квиддич и то самое письмо с зеленными чернилами.

К тому времени, как она прочла, ужин уже закончился, и студенты начали возвращаться в башню. Она быстро засунула письмо и посылку в рюкзак, пока кто-либо их не взял.

– Кортни? Почему тебя не было за ужином? – спросила Анджела.

– Я получила письмо, и мне хотелось его прочесть.

– Ладно, ты голодна?

Желудок Кортни голодно заурчал, и девочка, смеясь, кивнула в знак согласия.

– Тогда пошли, папа показал мне, как пройти на кухню. Домашние эльфы будут рады дать тебе что-нибудь.

Кортни последовала за своей подругой к портрету с вазой фруктов. Анджела пощекотала грушу на картине, и тут же возникла ручка.

Когда они вошли, их приветствовал странно одетый, радостный домашний эльф.

На эльфе был свитер насыщенного красно-коричневого цвета и желтые брючки. На макушку он нахлобучил ярко-зеленную вязаную шапку. И, что было уж совсем смешно, домовик носил носки разного цвета: один красный, а другой когда-то был черным, но после многочисленных стирок этот цвет превратился в странную смесь нескольких оттенков серого.

– Чем вам может помочь Добби, мисс? – пропищал он.

– Добби, Кортни не была на ужине, ей нужно что-то поесть.

Добби подпрыгнул и щелкнул пальцем. Тут же, словно из неоткуда, появились три домашних эльфа, а через 20 секунд на столе появились тарелка супа, куча бутербродов и стакан тыквенного сока. Кортни посадили за стол, как почётную гостью.

– И, – добавила Анджела, – небольшой десерт для нас обоих.

Ровно через восемь секунд появились два куска сырного пирога. Слушая многочисленные рассказы Анджелы, Кортни ела. Покончив со всем, девочки принялись за пирог.

– Спасибо за все, Добби, – сказала Кортни, выходя из кухни. И они поспешили обратно в башню, пока их кто-либо не поймал.

Позже, ночью, Кортни аккуратно сложила письмо в сундук рядом с первым письмом, но при этом она совершенно забыла о посылке, лежащим у неё в сумке. После девочка написала несколько вопросов на пергаменте и лишь потом пошла спать.

На следующее утро, во время завтрака, незнакомая сова принесла ей письмо. Увидев почерк на конверте, ее глаза расширились. Письмо было от Гарри Поттера. Открыв конверт, девочка начала читать послание, держа его под столом для осторожности.

"Дорогая Кортни,

Я не могу сконцентрироваться ни на чем продуктивном для себя, так что решил лучше написать тебе письмо. Писать тебе очень сложно, приходиться вспоминать то, что я пытался похоронить в себе много лет. Однако, к моей собственной неожиданности, я нахожу, что уже не могу ненавидеть мир, который считал когда-то своим. Я не могу ненавидеть Рона Уизли и Гермиону Грейнджер детьми, которыми они были когда-то. Не пойми меня неправильно, я до сих пор не хочу видеть их лица. Я прожил без них 16 лет и буду жить совершенно счастливо остальную часть моей жизни. И я до сих пор ненавижу их за то, что они сделали мне, но я ни могу ненавидеть одиннадцатилетнего Рона Уизли, который пожертвовал собой, "проходя" шахматную доску. Я не могу ненавидеть одиннадцатилетнюю Гермиону Грейнджер, которая сжималась в угол ванной комнаты перед страшным троллем.

Я вспоминаю, сколько всего было хорошего. Я не хочу думать… или хочу… Я сам не понимаю себя.

Все равно, лето перед моим вторым курсом было одним из самых ужасных, особенно в этом посодействовал домашний эльф по имени…"

Это письмо было даже длиннее первого. У Кортни не было возможности дочитать письмо до урока, так что она взяла его с собой. Посмотрев в конец, она удивилась, что здесь был описан ни только второй год, но и третий.

Она продолжила читать на защите от темных сил вместо того, чтобы читать мифы и правду о вампирах.

Обходя класс, профессор Блек остановился на полпути и положил руку на плечо девочки. Пораженная, Кортни открыла рот, затаив дыхание. Сириус Блек показал пальцем на письмо, так что у неё не было выбора, и она отдала его профессору.

– Пожалуйста, останьтесь после урока, – сказал он тихо, чтобы не беспокоить остальных студентов.

Подумав, что кто-то будет читать ее письма, Кортни запаниковала и не могла сконцентрироваться на учебнике. Когда колокол пробил окончание урока, она хотела просто убежать, но знала, что ей обязаны были вернуть письмо.

Когда все студенты покинули класс, профессор закрыл дверь и попросил ее сесть на ближайшую к доске парту.

– Когда я даю задания, я надеюсь, что его будут выполнять. Десять баллов с Гриффиндора, мисс Барнс.

– Да, сер, – сказала Кортни, смотря на письмо, которое лежало на его столе. Она благодарила удачу за то, что профессор не снял баллы при всех и за то, что не показал письмо всем, как мог бы сделать.

– Могу я поинтересоваться, что интересного в этом письме, что вы не смогли подождать и прочесть его в другое время? – скорее всего, он видел только первые строчки.

Кортни, поежившись, сказала:

– Это от друга.

– Как долго вы получаете письма от этого вашего друга? – спросил профессор Блек.

Кортни пробормотала ответ, понимая, что профессор не будет рад.

– Я не понял, – сказал он строго.

– День. – Сказала Кортни немного громче.

– Ладно. Мне придется оставить это у себя, – сказал он и положил письмо в папку для бумаг. Повернувшись к ней и увидев потерянность на ее лице, добавил: – Не волнуйтесь. Я обычно не читаю чужую корреспонденцию. Вы получите его обратно в конце семестра.

– Но!..

– Мисс Барнс, я советую вам поспешить на следующий урок, иначе вы рискуете опоздать.

– Мне нужно это письмо, профессор… – сказала она безнадежно.

Профессор Блек поднял брови, уставившись на нее.

– Я сказал, что вы получите его к концу семестра. И если вы действительно хотите узнать, что ваш товарищ написал, тогда пошлите ему сову и попросите повторить всё ещё раз. Расскажите об ужасном и старом учителе, который не отдает вам его письмо. Вы не должны были приносить это в класс, мисс Барнс.

– Но я не могу попросить его повторить. Он может перестать писать, – Кортни была близка к тому, чтобы разрыдаться.

Наконец заметив, в каком состоянии была девочка, профессор перешел на мягкий тон и сказал:

– Успокойся, малыш. Это не конец света! Что может случиться такого важного?

– Я не хочу терять его доверия, профессор! Я была так удивлена, что он ответил на мое письмо, и не сказала об этом никому, боясь, что он прекратит писать.

– Кто, малыш? Или до твоего отца наконец-то дошел факт, что ты ведьма? – спросил Сириус, вспоминая встречу с Дэвидом Барнсом в тот вечер, когда он пришел объяснить Кортни о волшебном мире.

– Нет. Пожалуйста, могу я получить письмо обратно? – спросила она.

– Расскажи, почему это так важно, и может быть…

– Это для моего проекта, для профессор Грейнджер. Вы знаете, о волшебнике или волшебнице… Мне нужно то, что написано в этом письме для проекта, который сдается в конце семестра.

Лицо профессора быстро потеряла свой окрас, когда он понял, от кого это письмо могло быть. Он знал, что Кортни Барнс являлась удачной студенткой, заполучившей проект по Гарри Поттеру. И почерк в письме был смутно знаком. Ее слова о доверии и о том, что «он» может прекратить писать…

– Ты пишешь Гарри Поттеру?! – напряженно прошептал он.

Кортни что-то пробурчала, соглашаясь.

Профессор Блек сел за парту Кортни.

– К…как у тебя получилось?!

Девочка вздохнула и ответила:

– Я не знаю, почему он решил ответить мне. Я просто написала ему от безысходности, потому что нигде не было информации по его биографии. Я не нашла ни в одной из книг, за что его отправили в Азкабан. Все, что я знала, это то, что я слышала от профессора Грейнджер, когда мы покупали мою палочку. На страницах учебников не сказано даже о дементорах, стражниках Азкабана. Я сама нашла это в другой книге. И я решила пойти другим путем, потому что явно никто из вас не скажет мне правду. – Глаза Кортни расширились, когда она поняла, что только что рассказала учителю.

К лицу профессора начал возвращаться первоначальный цвет. Дослушав ее и прохрипев что-то, он прочистил гортань и сказал:

– Я никому этого не скажу, мисс Барнс. Если у вас возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Я обещаю, что скажу только правду. Если Гарри пишет, то я не сомневаюсь, что он тебе все равно расскажет. И, – он взял пергамент и начал на нем что-то писать. – Вот эти книги с некоторой до того специфической информацией о Гарри, что я думаю, он даже сам не знает о них. В моем кабинете есть коллекция документов и газет, которых нет даже в нашей библиотеке. Я собираю ее с тех пор, как познакомился с Гарри. Если вы придете ко мне в субботу, я вам их покажу.

Он протянул ей лист, на котором писал, и, открыв ящик, вынул письмо. Он взглянул на него, при этом его лицо было очень тоскливым, а затем вручил.

– Мисс Барнс, – его голос был переполнен эмоциями. – Я любил Гарри, и он доверял мне. Его доверия добиться очень сложно из-за его тяжелого детства, и если он вам доверился – это огромное чудо. Я предал его доверие и предал его любовь ко мне. Предал свою любовь к нему. Предал доверие его родителей ко мне. Я жил ради Гарри и в одночасье выкинул его из моей жизни. По каким-то причина он поверил вам, мисс Барнс. Берегите это.

Он прочистил свое горло:

– Я предупрежу профессора МакГоннагол по поводу вашего пропуска. Будьте уверены, у вас получиться. И, могу я знать, когда вы ко мне придете? Я желаю вам удачи в вашем проекте, мисс Барнс. Множество людей хотят услышать то, что вы узнаете. И еще… я горд за вас.

Кортни кивнула и положила листок в сумку вместе с письмом. Подумав, что профессор Блек отпросит ее от всей трансфигурации, она поднялась в башню и продолжила чтение.

Для того, чтобы дочитать письмо у неё ушел целый час.

Хорошо, что после урока был обед. Когда она, наконец, закончила читать и проверила остальное содержимое конверта, у неё оставалось 20 минут до следующего.

Первым предметом, который она вытащила, был отрывок из вечернего издания Ежедневного Пророка. Он рассказывал о летящей машине, которую Рон и Гарри взяли для того, чтобы добраться до школы на их втором году обучения.

Следующими были фотографии. Там был отец Анджелы, пойманный фотографом за тунеядством. Гарри с окровавленной рукой. Дневник, из которого льются красные чернила, собираясь уже в большую лужу. И группа из Гарри, Рона, Гермионы, Хагрида и Джинни. Все, кроме последней, второкурсники. Но еще больше фотографий с третьего курса. Гарри, гордо летящий, на его «Молнии». Одна фотография с Хагридом и Клювокрылом. Профессор Люпин, изгоняющий что-то. Дракучая Ива, шевелящая ветками до тех пор, пока какой-то рыжий кот не пробирается до кнопки и не ударяет по ней. Рождественское утро, все улыбаются и махают теплыми фирменными свитерами Уизли. И, наконец, Рон, прыгающий в попытке поймать свою сову в купе.

Первое написанное Сириусом письмо, полученное Гарри, было разрешением на посещения волшебной деревни Хогсмит.

Кортни с трудом пересилила себя, положила все фотографии в конверт рядом с остальными вещами и поспешила присоединиться к своим одногодкам на Зельях.

Казалось, что двойные зелья будут длиться вечно. Она умудрилась окончательно испортить свое зелье (хотя она, слава богу, не расплавила котел) и получила ноль за урок, но ей было все равно, потому что она вспомнила о пакете, который получила вчера. Когда урок закончился, она побежала в свою комнату и открыла пакет, пока ее кто-либо не побеспокоил.

Наружу плавно выскользнула серая ткань. Это была мантия-невидимка.