Вы не гарем, вы... команда! (джен)

Я поднял руки в знак миролюбия и отступил подальше, насколько это можно было внутри комнаты — к стене. Хакуа тоже продолжала от меня отодвигаться, пока не добралась до противоположной стены, и все так же злобно и со страхом на меня смотрела. Затем, однако, она повернулась к сестре, глянула на нее — и бросилась к девушке, словно стремясь заслонить ту от меня своим телом.

— Не трогай ее!! Хару, сестренка, он ничего тебе не сделал?! С тобой все в порядке?! Он еще не сделал с тобой этого?! Скажи, не сделал?!

— Все хорошо, Хакуа, я в порядке, — успокаивающим голосом ответила Хару. — Не волнуйся, я вовсе не влюблена в герцога. Он и не собирался меня околдовывать.

— О, Хару… Как это ужасно! Что он делал со мной! Что… я делала с ним! Нет, тебе лучше не знать…

— Я… догадываюсь, — Хару сочувственно взяла старшую сестру за руку. — Но все уже позади. Послушай… это я попросила герцога Веноманию тебя расколдовать. И он больше не будет. Не будет никого околдовывать.

— Не будет?!! — Хакуа повернулась и зверем посмотрела на меня. — Да он же… Не человек! Он — отродье демона! Какого-то особо мерзкого развратного демона! Стой там! Не подходи к нам!

— Я и не собирался подходить, — отозвался я. — Но Хару говорит правду. Я хочу покончить с такой жизнью.

— Хакуа… Я знаю, раньше он был плохим. Но он спас меня, — напомнила сестре Хару.

— Спас?! Да он… Да, я знаю, он убил эту ведьму, которая тебя подчинила, но… Он, наверное, просто хотел и тебя присоединить к своему гарему! С ведьмой-то ему ничего не светило, вот он и убил ее, чтобы получить тебя!

— Нет…

— Хакуа, но, если бы я так сделал, это было бы не логично, — ответил я. — Ведьма была ценной союзницей, и я не стал бы убивать ее, только чтобы получить Хару. В конце концов, женщин на свете много, а могущественная ведьма-союзница — одна. Да даже и прежний Веномания был не настолько глуп и помешан на женщинах, чтобы так поступить.

— Прежний? — Хакуа с удивлением взглянула на меня. — Странно, но ты, как будто, действительно не совсем он. Он говорил… как-то попроще.

— Ну, я уже объяснял все это Хару… — вздохнул я. — Что раньше, когда я всех околдовывал, я был не совсем в своем уме, да еще и попал под вредное влияние этой ведьмы, это она мне всучила этот проклятый сосуд греха и убедила заключить контракт… и вообще, она мне даже угрожала, испепелить меня грозила, если я не стану соблазнять женщин! Но недавно я, наконец, пришел в себя, и… мне стало очень стыдно за все, что я натворил! Это правда! Честное слово! И теперь я хочу все исправить. Только вот… не знаю как.

— Что значит «как»?! — возмутилась Хакуа. — Сейчас же сними свое демоново заклятье со всех женщин, как снял с меня! Вот тогда все и исправишь! Расколдовывай всех и мы уйдем!

— А я?.. — я постарался спросить это как можно грустнее и отчаяннее. — Если бы все было так просто, да я бы сразу же вас всех расколдовал и отпустил! Но ведь вы вернетесь домой и вас всех ваши родные начнут расспрашивать, где вы были все это время, и это — полбеды, потому что вас тут же начнут допрашивать и рыцари, присланные империей, чтобы найти похитителя женщин, которого ищут по всему Асмодину… И вы им расскажете, что похититель — это я, и тогда меня арестуют и казнят… Послушайте, я, конечно, хочу быть хорошим, но я не хочу умирать! Я… боюсь.

— Боится он… — проворчала Нецума-старшая. — Когда девушек в постель тащил, небось, не боялся…

Я опустил голову, всем своим видом выражая раскаяние.

— Так… — задумчиво проговорила Хакуа. — Ну и что ты от нас хочешь? Чтобы мы придумали для тебя способ спастись? Ведь если ты так и будешь держать нас всех здесь, не выпуская, то чем ты тогда будешь лучше себя прежнего? Что из страсти, что из страха… а все равно держишь нас в плену. Так даже хуже. Раньше я хотя бы не понимала, что я пленница, и думала, что страшно люблю тебя, а теперь понимаю, что живу в подвале у сумасшедшего, помешанного на постельных утехах. И он мне, между прочим, отвратителен!

— Я сам себе отвратителен… Но на самом деле у меня есть идея. Скоро сюда должна прийти добрая волшебница — Эллука Клокворкер. Она ищет меня… то есть похитителя женщин. Я попрошу ее помочь мне и вытащить из меня демона, он меня самого уже достал, и проклятье это с жаждой страсти — достало. И тогда… я уйду. Расколдую всех, отпущу и уйду, с Эллукой, куда глаза глядят. Буду ей помогать делать добрые дела и искупать все, что наделал… Она скоро придет, я думаю, наверное, через несколько дней. Мне бы только до тех пор продержаться… И вы все тут же станете свободны!

Хакуа посмотрела на меня с сомнением.

— Ну, если это какая-то хитрость…

— Никаких хитростей. Да и сама подумай, Хакуа, зачем мне вообще хитрить, если я мог бы, если бы хотел, просто вас обеих с Хару околдовать?.. Но мне теперь противно этим заниматься. Я сам желаю вам всем свободы! Только… хочу и сам живым остаться… — умоляюще посмотрел я на нее.

Девушка взглянула на свою младшую сестру, потом снова повернулась ко мне.

— Ладно. Все-таки ты действительно спас Хару. И все равно она пока еще не вылечилась и не может встать. Так и быть, мы тут задержимся ненадолго. Только! Не вздумай опять приставать! Ни ко мне, ни… Если только я увижу, что ты положил глаз на Хару…

— Никогда! — честно пообещал я.

— Между нам все кончено, понял?

— Понял.

— Я согласилась терпеть тебя еще немного — только из жалости. И из благодарности за спасение Хару. Понятно?

— Понятно.

— А теперь — оставь нас. Скройся с моих глаз, видеть тебя не желаю. Нет, стой. И еще, теперь ты всегда будешь стучать перед тем, как зайти в мою комнату или комнату Хару. Тебе все понятно?

— Все, все понятно, — закивал я.

— Вот и хорошо. А теперь… Кыш отсюда! — решительно объявила Хакуа.

И я тут же ретировался, радуясь и полагая, что довольно дешево отделался.

Да, я действительно был рад — двух девушек мне уже удалось убедить в своих добрых намерениях. Ага… и осталось еще семнадцать…