Владыка хаоса (джен)

Лучи утреннего Корусант-Прайма золотили шпили башен и отражались в стеклянных окнах небоскребов, мощно возвышавшихся над облаками. Планета-город Корусант — политический центр Галактической Республики — никогда не спал, однако сенатору Шиву Палпатину казалось, что сегодняшнее утро было пропитано особым волнением. Не обращая внимания на порывистый прохладный ветер, они с канцлером Галактического Сената Финисом Валорумом уже с полчаса стояли на посадочной площадке и ждали прибытия королевы Набу Амидалы. Втайне каждый мечтал встретить королеву единолично, однако политические противники лишь обменивались вежливыми улыбками. Канцлер Валорум не мог препятствовать встрече набуанской королевы с представителем ее планеты в Сенате, а сенатор не мог приказывать канцлеру. Каждый был погружен в свои мысли, когда наконец один из многочисленных звездолетов в атмосфере планеты начал снижаться, и вскоре, сверкая серебром, космический челнок совершил посадку. Из корабля вышла небольшая процессия с королевой во главе. Среди присутствующих Палпатин узнал двух рыцарей-джедаев — Квай-Гона Джина и его ученика (падавана) Оби-Вана Кеноби. Воспользовавшись Силой, Палпатин просканировал группу прибывших. Место королевы занимал двойник, однако сама Падме стояла среди одинаково одетых служанок у нее за плечом. Она была обеспокоена, встревожена, но также он ощутил в ней надежду. Что ж, не нужно владеть Силой, чтобы предсказать, что от этой надежды вскоре ничего не останется: под руководством канцлера Валорума Сенат превратился в коррумпированный и забюрократизированный аппарат, не способный на какие-либо важные решения. Джедаи также были чем-то озабочены. Ситуацией на Набу? Нет, здесь что-то еще… Однако вопрос отпал сам собой, когда он ощутил дуновение юной и дерзкой Силы, исходившей от тощего мальчишки, что старался держаться поближе к Квай-Гону. Вот как — они нашли ребенка, чувствительного к силе. Палпатин усмехнулся, представив, как Совет джедаев будет противиться тому, чтобы взять мальчишку в ученики: он явно не подходил по возрасту. А вот учитель-ситх и задумываться бы не стал: нельзя разбрасываться юными дарованиями.

Остальные сопровождающие, включая долговязого неуклюжего гунгана, интереса не представляли.

Тем временем группа приблизилась, и Палпатин, изобразив самую благодушную улыбку на лице, почтительно поклонился лже-Амидале.

Когда процессия разделилась и джедаи вместе с Энакином и Джа Джа свернули в один из многочисленных коридоров здания Сената, у всех вырвался вздох облегчения.

— Мой-мой, какие важные птицы, — неодобрительно заметил Джа Джа, поводя ушами.

— Именно канцлер Валорум отправил нас с Оби-Ваном на переговоры с Торговой Федерацией, когда понял, что даже экстренное заседание Сената не приведет ни к какому конкретному решению, — объяснил Квай-Гон. — Без нашей помощи королеву вынудили бы подписать соглашение, которое узаконило бы блокаду Набу. А сенатор Палпатин — представитель Набу в Сенате, они с королевой давно знают друг друга.

— В Сената есть гунгана? — спросил Джа Джа.

— Нет, — ответил джедай, пряча улыбку, — однако, если у тебя есть вопросы или пожелания, которые ты хотел бы донести до Сената, тебе стоит обратиться к сенатору Палпатину.

Джа Джа глубокомысленно закивал.

На одном из многочисленных лифтов они спустились вниз и оказались в огромном холле, выполненном в приглушенных золотых цветах. Окна здесь были только у потолка: небольшие, квадратные, они шли по всему периметру холла. Из них лился дневной свет, который отражался в золоте напоминавших диковинные кусты люстр, солнечными зайчиками играл на стенах, на мраморном полу, на ступенях. Энакин застыл, задрав голову и любуясь переливами света, так что в него даже врезался какой-то гвин, спешащий по своим делам. Эни был буквально впечатан в его мягкий живот, он ощутил прикосновение жестких перьев и услышал недовольное курлыканье. Но гвины в большинстве своем не были обидчивыми; незнакомец лишь неловко похлопал его по голове ластом с противостоящим большим пальцем и, неловко переступая, отправился дальше.

— Не зевай, Эни, — наставительно сказал Квай-Гон. — Сегодня ты увидишь много непривычных для себя вещей, однако джедаю не подобает открыто демонстрировать свои эмоции — даже будущему. Разум, Эни. Постигай вещи разумом, а не сердцем.

Энакин кивнул, но выйдя на улицу, казалось, совсем забыл о его наставлениях. Из холла вела длинная и достаточно широкая, чтобы на ней могли разойтись несколько человек, дорога, выложенная серебристыми камушками. По обе стороны возвышались невысокие бортики. Энакин подбежал к одному из них и, перегнувшись, ощутил воздействие защитного силового поля. Прямо под ним вились бесчисленные ленты-дорожки, связывающие между собой здания. Самые низкие терялись в облаках, переливавшихся всеми цветами радуги. Он поднял голову, и голова у него закружилась — хорошо, что силовое поле не давало свалиться через бортик — там были такие же дорожки, которые поднимались все выше и выше. Самые высокие, связывающие последние этажи зданий, он не мог разглядеть — настолько ярким было солнце. И между ними — вверху и внизу — сновали быстрые челноки, неповоротливые грузовые транспортники, такси, аэробусы, юркие маленькие спидеры.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Я думал, что мы спустились на самый низ, а мы все еще висим в воздухе!

— Красота, мой-мой, — громко восхищался Джа Джа. Энакин почувствовал на плече успокаивающее прикосновение Квай-Гона и наконец-то смог отвести взгляд. Он ничего не видел: перед глазами расплывались яркие точки.

— Кристаллы воды в облаках вокруг Корусанта отражают солнечные лучи, из-за чего из космоса кажется, что планета окружена разноцветной дымкой, — объяснил джедай.

Энакин проморгался и рискнул снова посмотреть вниз:

— А под облаками кто-нибудь живет?

— Да, эти здания спускаются на многие километры до уровня поверхности планеты — и даже еще ниже. И каждый километр густо населен. Корусант недаром является галактической столицей, здесь можно найти представителей практически всех рас, населяющих Галактику.

— Но если вы сказали, что слой облаков отражает солнце… Как же… как же они там живут?

— Они приспособились жить без солнечного света, скоро ты сам все увидишь. А сейчас мы идем в Храм джедаев.

— Джедаи тоже живут ниже уровня облаков?

— Нет-нет, — поспешил заверить его Квай-Гон. — Все помещения Храма расположены над облаками, так что нехватка солнечного света тебе не грозит.

Он прошел вперед с Оби-Ваном, Энакин и Джа Джа следовали за ним. Эни молчал, время от времени поглядывая на искрящиеся в солнечном свете облака.

— Твоя что-то притихла, Эни, — заметил гунган.

— Я просто подумал, что если бы мы с мамой жили на Корусанте, то, получается, мы никогда не видели бы солнца. У нас уж точно нет столько денег, чтобы жить на одном из этих высоких этажей с золотыми залами и скоростными лифтами… Так что же получается, Татуин лучше Корусанта, если даже рабы там уверены, что солнце будет светить им каждый день, несмотря ни на что?

Джа Джа ничего не ответил.

В Храме джедаев были предусмотрены квартиры для гостей и паломников, и Джа Джа хотели поселить в одной из них. Однако он наотрез отказался, напомнив, что после того как Квай-Гон спас ему жизнь, по правилам гунганов его жизнь отныне принадлежит Квай-Гону, а значит, и поселиться они должны поблизости друг от друга. Наутоланка в падаванском плаще скептически посмотрела на Джа Джа, но устроила его в свободных комнатах, располагавшихся на том же этаже, что и обиталище Квай-Гона. В отличие от гостевых, помещения, предназначенные для джедаев, можно было назвать скромными, даже аскетичными. Джа Джа досталась небольшая гостиная, в которой вокруг низкого круглого столика лежало несколько туго сплетенных соломенных циновок, спальня, где были пустой шкаф да матрац у занавешенного окна. Ни подушки, ни одеял, ни даже коврика. Зато гунгану понравилась ванная комната — она была в синих цветах — и, памятуя о потребностях разных рас, там установили действительно большую ванную. Джа Джа почувствовал, как на него накатила усталость. Он открыл кран, подобрал приятную для тела температуру, в одежде забрался в воду, уютно свернулся на дне ванной и заснул под шум воды, пуская пузыри из носа.

Он проснулся, когда Корусант-Прайм уже зашел за горизонт и небо окрасилось в фиолетовый цвет. Джа Джа встряхнулся, окатив брызгами пол и стены, и отправился на поиски провианта. Долго искать не пришлось: в гостиной его дожидался дроид-трехнога, на плоской поверхности которого стоял поднос со скромной джедайской едой. Джа Джа наклонился к подносу, но дроид, как нарочно, отступил назад. Джа Джа снова протянул руку, и дроид опять отступил.

— Эй, моя поднос, моя еда, — запротестовал гунган и повторил попытку. Дроид недоверчиво замигал лампочками, но затем, перепроверив информацию, шустро обошел низкий столик, аккуратно сгрузил поднос и засеменил к двери.

— Вот так бы сразу, тупая железяка, — проговорил Джа Джа, но как только он протянул руку к плошке с каким-то ароматным супом, как дроид развернулся, направился к нему и, подойдя вплотную, распрямил одну из согнутых ножек. Получив неожиданный удар пониже спины, Джа Джа сделал кульбит в воздухе и, чудом не расплескав суп, растянулся на полу.

— Дурная дроида, дурная, — закричал он, но дроид, отчаянно мигая лампочками, поспешил покинуть поле боя.

Поев, Джа Джа отправился побродить по владениям Ордена. Час был поздний, в залах и коридорах Храма ему встречались лишь редкие джедаи и падаваны, которые не обращали на незнакомца никакого внимания. В силе Джа Джа ощущался таким же безвредным и неуклюжим, как выглядел. Ориентируясь по табличкам на стенах, Джа Джа нашел что-то вроде джедайской столовой. В такой час в ней были заняты только пара столиков. За одним молодой падаван что-то с большим вниманием читал, время от времени делая пометки стилусом на экране своего планшета. Перед ним стояла давно забытая чашка с соком. За другим столом два пожилых джедая — вурк и куаррен — что-то негромко обсуждали, неспешно попивая оранжевую жидкость из прозрачных стаканов. Джа Джа прислушался:

— И где он откопал этого дикаренка? — сказал вурк, помахивая синим гребнем.

— Магистр Квай-Гон не отступится, — заметил куаррен, перемещая восемнадцатигранный кубик между трех толстых пальцев. — Он что-то разглядел в мальчишке. Да и мы все не могли не почувствовать, какая у дикаренка связь с Силой.

— Это-то и может быть опасно, — возразил вурк. — Ему дали шанс — он его провалил; ты слышал, как он отвечал магистру Йоде. Не говоря уже, что он не подходит по возрасту и его прошлое успело наложить на него сильный отпечаток. Совет прав: такому в Ордене не место.

Джа Джа чуть за голову не схватился. Но вместо этого он вытащил из кармана несколько республиканских кредитов, которые еще днем получил от Квай-Гона, и купил вазочку нарезанных на дольки фруктов.

Задумчиво жуя шууру, Джа Джа вышел на площадку перед Храмом. Луна в потемневшем небе казалась рыжей, как мякоть мейлуруна у него в вазочке. Джа Джа вдохнул полной грудью прохладный воздух Корусанта. Но до его чуткого слуха донеслось сдавленное рыдание, и, оглядевшись, он заметил сгорбленную фигурку ребенка, притулившуюся на ступеньках у колоссальных размеров статуи очередного прославленного магистра-джедая. У Джа Джа сжалось сердце, когда он узнал Энакина. Гунган направился к нему. Эни даже обрадовался знакомому лицу. Правда, при нем ему было стыдно плакать, и он поспешил вытереть глаза рукавом своей рубашонки. Джа Джа сел рядом и протянул ему вазочку. Энакин не глядя вытащил горсть ягод и положил в рот. После неудачи в Совете он так расстроился, что не смог поужинать, и фрукты, которые принес Джа Джа, пришлись как нельзя кстати.

— Я все испортил, — сказал наконец Эни. Голос его сорвался, он замолчал, но, справившись с минутной слабостью, продолжил: — Я подвел магистра Квай-Гона, а он так на меня рассчитывал. Но ведь эти джедаи спрашивали меня о маме! Почему я должен был им про нее рассказывать? Это их не касается! Что я, плохой, потому что боюсь, что больше никогда ее не увижу? Они не были рабами, они не жили, как мы, они не знают… — Голос Энакина делался все громче, теперь он откровенно злился.

— Джа Джа тоже бояться. Сильно бояться морская тварь. Если Джа Джа не будет бояться морская тварь, она моя ам-ам, как же ее не бояться. И дроидов на Набу с их пиу-пиу. И Себульбу…

— Не нужно бояться Себульбу, — хихикнул Энакин. — Я тебя от него один раз защитил, защищу и еще.

Он замолчал; мыслями он был явно на Татуине.

— Интересно, как там мама. Я не привык без нее. Знаешь, Джа Джа, мне без нее одиноко.

Джа Джа прикинул, без кого бы ему было одиноко, но так никого и не вспомнил. Одиноко ему не бывало.

— Как там говорила магистр Квай-Гона, "постигай вещи разумом, а не сердцем".

— Я не очень понимаю, как это, — признался Эни, — и надеялся, что в Храме меня научат. Но…

— Магистр Квай-Гона так просто не сдаться, моя уверена. И ты не падать духом. Завтра быть лучше!

Они еще немного посидели, любуясь ночным небом, а затем направились обратно в Храм джедаев.

Полная волнений ночь сменилась днем, и день был просто ужасен. Падме думала, что хуже, чем после вторжения Торговой Федерации на родную планету, уже не будет. Как она ошибалась. Во время срочной сессии Галактического Сената никто не предложил отправить армию для защиты Набу, никто не приказал Торговой Федерации снять блокаду, нет — само заявление королевы Амидалы о блокаде и вторжении подвергли сомнению. Не поверили даже Квай-Гону и Оби-Вану, хотя сам канцлер Валорум направил джедаев в качестве переговорщиков. А Джа Джа Бинксу, жителю Набу, непосредственному свидетелю преступлений Торговой Федерации, даже не дали слова. "Сенат полон жадных делегатов, неспособных связать и двух слов и не заинтересованных в общем благе, — нашептывал Палпатин. — Бюрократы — вот истинные правители Галактики, и, стоит добавить, на зарплате у Торговой Федерации". Даже если Падме отказывалась верить сенатору Палпатину, не верить собственным глазам она не могла. В отчаянии она пошла на крайние меры и предложила вынести вотум недоверия канцлеру Валоруму. Судя по тому, с каким воодушевлением это предложение было принято, многим представителям не нравился нынешний практически не работающий Сенат. Однако что-то в происходящем смущало Амидалу. Она опасалась, что под влиянием эмоций могла принять скоропалительное решение… Королева обернулась на шум: створки двери разъехались в стороны, в комнату зашел Джа Джа Бинкс и, увидев ее, испуганно замер. Падме была так рада его видеть. За короткое время на Татуине она словно сроднилась с джедаями, гунганом, маленьким Эни. Однако сейчас она была прежде всего правительницей Набу. Поэтому Амидала поборола в себе желание подойти к Джа Джа и ждала, когда он заговорит первым.

— Королева, — Джа Джа быстро и неуклюже поклонился ей. — Моя не хотеть вас беспокоить. Моя искать ваша служанка Падме.

— Падме сейчас занята, — произнесла Амидала ничего не выражающим механическим голосом. — Однако ваше присутствие желательно.

Джа Джа с удивлением посмотрел на нее, но Падме не хотелось оставаться одной.

— Вы и я совсем недавно были на Набу и видели, что там творится. Я ожидала помощи от Сената и не получила ее. Я не могу думать ни о чем, кроме страданий, которые прямо сейчас испытывает мой народ. У нас даже толком нет армии, чтобы противостоять войскам Торговой Федерации. — Она подошла к панорамному окну и теперь смотрела с высоты на город, казавшийся абсолютно чужим.

— Ваша народа сейчас умирает?

— Не знаю, — сказала Амидала.

— А наша… гунгана тоже умрет?

— Надеюсь, что нет.

— Наша не сдаваться без боя. Наша — великая воины. Поэтому ваши не ладить с наши.

— Гунганы хороши в бою, — согласилась Амидала. — И Торговая Федерация не берет их в расчет...

Она задумалась:

— Но ведь мы живем в симбиозе. Мы нужны друг другу. А не станет нас…

— Пропадет и наша, — вздохнул Джа Джа.

В этот момент дверь в покои королевы снова отворилась, и в комнату вошел Шив Палпатин в сопровождении главы службы безопасности Набу капитана Панаки. Палпатин сиял и с трудом сдерживал свою радость: как и ожидалось, его номинировали на пост канцлера. Это были хорошие новости.

— Кого еще номинировали? — строго спросила Амидала.

— Бейла Антиллеса с Альдераана, Эйнли Тима с Маластера, — ответил капитан Панака.

Королева кивнула. У Эйнли меньше всего шансов, а Альдераан — давний союзник Набу. Хотя в глубине души она надеялась, что все сложится совсем удачно и канцлером изберут Палпатина.

И тут Амидала поняла, что ей больше нечего делать на Корусанте. Она не сможет просто сидеть и беспомощно ждать, пока пройдет волокита с голосованием и новый канцлер примет решение. Ей нужно действовать. Немедленно. И наконец-то у нее появился конкретный план.

— Сенатор, это ваша арена. А я возвращаюсь на свою. Я решила вылететь на Набу.

За победу над Торговой Федерацией пришлось заплатить дорогую цену. После гибели Квай-Гон Джина от рук ситха Оби-Ван и Эни словно осиротели и теперь старались держаться поближе друг к другу. "Обучи мальчика" — таково было последнее повеление Квай-Гона, и Оби-Ван поклялся его исполнить.

Спустя примерно месяц после всех событий новоиспеченный магистр Кеноби возвращался в Храм джедаев, держа под мышкой увесистую кожаную сумку. Еще совсем недавно он был уверен, что готов из падавана стать магистром. Однако сейчас, без молчаливой поддержки Квай-Гона за плечом, его вера пошатнулась. В душе Кеноби горели непозволительные для джедая горечь потери, злость на Дарта Мола и даже страх — страх не оправдать доверия своего учителя, страх подвести Энакина. Оби-Ван уже сейчас чувствовал, что Эни будет не самым простым учеником. Разумеется, магистр Йода, магистр Винду и остальные помогут ему, если он попросит, но, казалось, что никто в Храме не понимал мальчика так, как Квай-Гон. Сила указала ему путь, и он знал, что делает, а вот Оби-Ван словно плутал в потемках. Кеноби покачал головой: страх — плохой советчик. Не нужно сомневаться в себе, нужно просто брать и делать. И тут он неожиданно споткнулся и неловко растянулся на дорожке. При этом он выронил сумку, и из нее посыпались республиканские кредиты.

— Ничего себе! — услышал он голос над головой. Канцлер Палпатин бросился поднимать его с земли. — Не думал, что джедай может просто так упасть, как и мы, простые смертные.

— Я слишком задумался, канцлер, — смущенно ответил Оби-Ван и принялся собирать кредиты и складывать их обратно в сумку.

— Признаться, не ожидал увидеть подобную ношу у джедая. Разумеется, я не имею права вас спрашивать, разве что вы сами решите удовлетворить мое любопытство…

— Это наследство, которое оставил мне Квай-Гон. Я сейчас забрал его в банке.

Оби-Ван закрыл сумку, снова поместил ее под мышку, и они с Палпатином продолжили идти вместе.

— Выражаю свои соболезнования. Орден лишился выдающегося рыцаря.

— Он соединился с Силой… — Оби-Ван помолчал, а затем вдруг неожиданно спросил: — Послушайте, как вы думаете, сколько стоит купить раба?

Палпатин даже остановился и с изумлением посмотрел на Оби-Вана.

— Это для Энакина. Они с матерью были рабами на Татуине. Мы с Квай-Гоном забрали Эни, а мать освободить не смогли. Квай-Гон считал, что мы должны сделать это во что бы то ни стало...

— О, разве заботы о мирских делах не идут вразрез с учением джедаев?

— Да, — кивнул Оби-Ван. — Однако магистр Квай-Гон говорил, что прежде чем учить Энакина отрекаться от всего мирского, то лучше, чтобы он был уверен, что это мирское находится в безопасности и добром здравии.

— Разумно, — согласился Палпатин, улыбаясь. — Думаю, за раба придется выложить тысяч сто, не меньше.

Лицо Оби-Вана ничего не выразило, но ситх почувствовал перемену в его настроении:

— Вам много не хватает?

— Я добавлю своих денег, хотя сбережений у меня толком и нет. Но тысяч тридцать придется где-то искать. Я, разумеется, обращусь к Совету джедаев, но, боюсь, они не слишком понимают, ради чего это делается…

Палпатин задумался: он несколько раз сталкивался с мальчишкой и чувствовал, насколько он был чувствителен к Силе, даже не верилось, что до этого его никто не обучал. Но одаренные падаваны встречались не так уж и редко. Интересно, что такого особенного видел в нем Квай-Гон? Это надо будет иметь в виду, чтобы не прошляпить возможного сильного врага перед носом.

— Пятьдесят тысяч, мастер Кеноби. Ради такого я дам вам пятьдесят тысяч.

— Что? Нет! Я не могу…

— Пожалуйста, не возражайте. Это в долг; вернете, как сможете.

— Но…

— Если желаете, будете возвращать с процентами, чтобы вам совсем не было неловко.

— Большое спасибо, — ответил Оби-Ван, не в силах сдержать радостной улыбки.

Попрощавшись с Кеноби, Палпатин в приподнятом настроении добрался до своих покоев в здании Сената. Двери в кабинет бесшумно распахнулись, он вошел, на ходу расстегивая пуговицу воротника, — и замер. В кабинете ощущалось чье-то враждебное присутствие.

— Кто здесь? — спросил он.

Из темноты комнаты выступил граф Дуку, в его руке горел синим световой меч.

— Что вы здесь делаете? — спросил Палпатин, отступая.

— У меня оставались сомнения, и я должен был убедиться. Я скрыл себя в Силе. Никто не мог почувствовать моего присутствия. Никто — кроме другого искусного в путях Силы воина. Но вы не джедай, канцлер. Вы — ситх.

— Если вы считаете, что я ситх, почему здесь нет ваших друзей-джедаев? И почему вы не нападаете, ведь у вас был шанс застать меня врасплох?

— Как вы знаете, я покинул Орден джедаев, — ответил граф Дуку и погасил меч. — Не могу видеть, как Орден, которому я посвятил лучшие свои годы, стал игрушкой в руках коррумпированного правительства. Более того, теперь, когда во главе правительства стоит ситх…

— Вы могли бы поделиться своими предположениями с бывшими товарищами…

— Нет-нет, не мне наставлять этих слепцов на истинный путь. — Граф тяжело вздохнул.

— Тогда чего же вы хотите? Прошу вас, сядьте, и мы поговорим.

Отпираться не было смысла. Сейчас было важно выяснить мотивы Дуку и либо обыграть его, либо убить — пусть он и был прекрасным дуэлянтом, против него у Палпатина были неплохие шансы.

Дуку с достоинством опустился в предложенное кресло, в то время как Палпатин занял свое место за массивным столом.

— Хотите чего-нибудь выпить?

— Нет, благодарю вас. Видите ли, когда я покинул Орден джедаев, то не собирался обрывать свою связь с Силой. Моя цель — стать серым джедаем, джедаем равновесия светлой и темной сторон. Светлую сторону Силы я изучил досконально, но темная сторона остается для меня загадкой. Я пытался постичь ее самостоятельно, но особых успехов не достиг. Без наставника для меня это невыполнимая задача. Я искал владыку ситха — и нашел. И прошу вас взять меня в ученики.

Палпатин с изумлением посмотрел на него.

— Вот как? Признаться, я ожидал чего угодно, но не этого. — Он выпустил из ладони рукоять светового меча, который держал наготове под столом. — Похвально в вашем возрасте и с вашим уровнем мастерства смирить гордыню, осознать границы своих умений и согласиться на ученичество. Но то, что я перечислил, — это и в самом деле качества, свойственные светлой стороне Силы. Что вас останавливает в постижении темной?

— Я боюсь выйти за доступные мне пределы, потерять контроль — потерять себя.

— Страх — это хорошо. Страх — это то, что делает нас живыми, будит наши первобытные инстинкты, заставляет двигаться, действовать, думать. Только, граф, вы должны учесть, что если я буду вас учить, то учить как ситха, а не как будущего серого джедая. Это означает, что вам придется стать врагом Ордена джедаев и действовать в моих интересах. Темная сторона Силы тоже требует жертв, и немалых. Вы к этому готовы?

— Да.

— Хорошо, — сказал Палпатин, являя свое присутствие в Силе. Он почувствовал, как Дуку напрягся, как он перебарывает порыв вытащить меч и вступить в бой. — Мое имя — Дарт Сидиус. Но прежде чем я окончательно соглашусь взять тебя в ученики и ты узнаешь свое ситхское имя, тебе нужно будет доказать свою преданность мне.

— Я готов, — ответил граф Дуку, склоняя голову, — владыка.

— Эни, мой-мой, Эни. — Гунган, размахивая длинными руками, подошел к мальчику, который снова сидел на своем любимом месте на ступенях у постамента статуи.

— Привет, Джа Джа, — помахал он в ответ.

— Сегодня Эни станет падавана!

— Станет, — хмуро ответил мальчик.

— Эни не рада?

— Я рад, конечно. И мама бы мной гордилась. Но ведь это непростой выбор. Там, — он махнул головой в сторону Храма, — все считают, что я недостоин обучения. Мне уж несколько магистров сказали, что это только в виде исключения, в память о Квай-Гоне. Они были против, но Оби-Ван не отступал, пока они не согласились. Я и не думал, что он такой упрямый. Но теперь мне кажется, что к нему стали хуже относиться из-за меня. А еще я все так же скучаю по маме, — понизив голос, признался Эни. — Поклянись, что никому не расскажешь.

Джа Джа в ответ замотал головой, так что уши захлопали на ветру, что, видимо, означало клятву гунгана.

— Иногда мне так без нее тоскливо, что я готов отказаться от того, чтобы стать джедаем, и вернуться на Татуин. Я больше не раб. Буду чинить дроидов и ховербайки, постепенно накоплю денег и смогу выкупить маму из рабства.

Джа Джа покачал головой:

— Шми хотеть, чтобы Эни улететь с Татуина, чтобы Эни стала джедая. Что ждет Эни на Татуине? Один песок. А в Храме джедая перед Эни открываться великий путь.

Энакин кивнул.

— У Оби-Вана многа-многа забота сейчас: делать все, как хотел Квай-Гона, делать все, как хотят джедая. И все для тебя, Эни.

Энакин задумался. Он не хотел быть неблагодарным. Да и добавлять Оби-Вану волнений было бы неправильно. Если Совет джедаев сказал ему не думать о маме, он постарается о ней не думать. Или думать так, чтобы никто не узнал — ни магистр Винду, ни магистр Йода, ни даже сам Оби-Ван. Он обнял на прощание Джа Джа и отправился в Храм.

Оби-Ван волновался перед церемонией. Неслыханно: он получил звание магистра меньше месяца назад, а у него уже будет свой падаван. Он обещал себе, что не подведет ни Орден, ни Квай-Гона, ни малыша Эни. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и ощутить Силу внутри себя и себя — в Силе. Но среди мощного потока спокойствия и умиротворения в его сознание пробивались ручейки сомнений и тревоги, смутные видения, в которых он видел отблески будущих сражений, значения которых пока не понимал. Тем не менее медитация помогла Оби-Вану достичь чувства равновесия. Он поднялся на ноги, и его взгляд упал на большую кожаную сумку, лежавшую под окном. Какое-то воспоминание промелькнуло в памяти... Оби-Ван открыл сумку — она была пуста, а воспоминание растворилось, так и не сформировавшись. Он пожал плечами и отправился разыскивать Энакина.

Канцлер Палпатин проводил короткий отпуск в своей резиденции на Набу. Иногда отдых требовался даже могущественному владыке-ситху. Идиллические виды зеленых равнин и хрустально-голубых озер с нависающими в отдалении заснеженными шапками гор Галло успокаивали. Набуанцы не знали шума и спешки большого города: размеренный образ жизни, приветливые лица, тишина, нарушаемая лишь шумом ветра и пением птиц… Утром Палпатин насладился видами в долине водопадов, а теперь лично составлял букет из цветов, которые по его повелению принесли из оранжереи. Шив в жизни не подумал бы, что будет по доброй воле этим заниматься, однако Сенат — с одной стороны — и джедаи — с другой порядком его утомили. Добавлял беспокойства и новый ученик. Граф Дуку не был отступником в полном смысле этого слова. Да, он разочаровался в джедаях, однако идеалы светлой стороны Силы были в нем настолько сильны и, казалось, неискоренимы, что порой Палпатину хотелось сделать с ним то же самое, что Оби-Ван сделал с Дартом Молом. Как бы там ни было, но Шив вызвал ученика к себе, надеясь, что в более спокойной и располагающей обстановке на Набу, когда не нужно беспокоиться, что их разговор может кто-то подслушать, он сумеет передать Дуку хотя бы зачатки верований и установок ситхов. Раздался мелодичный звон, и над передатчиком, стоявшим на массивном столе темного дерева, появилась голограмма слуги. Выслушав сообщение о посетителе, Палпатин приказал сопроводить гостя к нему.

— Добрый день, Дарт Тиранус, — приветствовал он графа Дуку.

— Владыка Сидиус, — склонился в почтительном поклоне граф.

— Как дела на Камино? Как моя армия клонов? — перешел сразу к делу Палпатин.

— Все в порядке, владыка. Первая партия клонов появилась на свет и уже приступила к обучению.

— А что Джанго Фетт?

— Его все устраивает, даже необходимость большую часть времени проводить на Камино не вызвала возражений. Он лишь попросил, чтобы специально для него создали клона без генетических изменений, связанных с ускоренным ростом и развитием. Он намерен воспитать такого клона как собственного сына.

Палпатин покачал головой:

— Надо же, я не ожидал подобной сентиментальности от охотника за головами. А что насчет проблемы в виде вашего бывшего ученика Раэла Аверросса?

— Да, — замялся Дуку, — как я докладывал вам ранее, я столкнулся со своим бывшим падаваном, который проследил мой путь до Камино…

— Он убит?

— Убит, — нахмурился Дуку. Что ж, как минимум Тиранус умеет лгать. Уже хоть что-то.

— Докажите, мой ученик.

— Простите?

— Я не прошу голову, но вы привезли с собой хотя бы его меч?

— Н… нет, владыка, я не подумал об этом.

— Хорошо, что я подумал, — ответил Палпатин. Он открыл ящик стола и достал оттуда световой меч. — Узнаете рукоять?

Дуку узнал меч Аверросса и встревоженно взглянул на Палптина:

— Владыка…

— В последний раз я доделываю за вами то, что должны были сделать вы. — Палпатин небрежно бросил меч на стол, тот покатился и застрял среди фиолетово-голубых берсений. Дуку, не отрывая взгляда, смотрел на рукоять. Палпатин ощущал смятение чувств своего ученика. Сожаление, боль, страх… Палпатин даже уловил желание отомстить. Это неплохо; нужно дать Тиранусу время справиться с эмоциями. Он вернулся к букету и поставил в вазу еще несколько пламенеющих соларий. Пожалуй, хватит; остальное лишь испортит композицию. Нетерпеливым жестом Шив уничтожил ставшие ненужными цветы, и теперь меч лежал среди поникших соцветий и стремительно истлевающих стеблей.

— Мне нужно поговорить с вами об одной серьезной проблеме, — сказал наконец Дарт Сидиус. — Когда перестанете жалеть себя, присоединяйтесь ко мне в библиотеке.

Он вышел из кабинета, Дуку прикоснулся к рукояти меча своего мертвого падавана, словно прощаясь, и последовал за владыкой-ситхом.

Библиотека в поместье Палпатина представляла собой небольшую круглую комнату без единого угла. По стенам тянулись стеллажи, от пола до потолка заполненные книгами — как старинными, так и современными изданиями с голограммами. Комнату венчал стеклянный купол, через который беспрепятственно проходил дневной свет. Вечером же в библиотеке зажигались многочисленные светильники. Пол был застелен мягким синим ковром с узором в виде созвездий, по центру которого стоял невысокий столик-дроид с напитками (вода, сок, набуанский лимонад) и пара удобных кресел. Палпатин устроился в одном из них, и дроид тут же налил ему воды. Дуку сел в свободное кресло.

— О чем вы хотели поговорить, учитель?

— Мой друг, думаю, что я огорошу вас заявлением, что мы с вами в последнее время действовали как последние дураки. — Палпатин даже развел руками.

— Простите, владыка?

— Мы этого не замечали, однако первые подозрения зародились у меня, когда магистр Йода по секрету сообщил мне, что темная сторона Силы туманит взор джедаев, что они уже не так хорошо видят будущее и ощущают то, что творится в Галактике.

— Я тоже слышал это, когда находился в Храме, но думал, что это ваших рук дело.

— Вовсе нет. К сожалению, не в моих силах скрывать будущее от всего Ордена джедаев. Однако после слов магистра Йоды я понял, что и сам многого не вижу. То, что я считал путем, который указывает мне Сила, оказалось на самом деле результатом моих домыслов и умозаключений. Я попытался пересмотреть некоторые свои поступки — и смутился. Но с полной ясностью я смог проанализировать все, что мы с вами совершили, только когда вырвался с Корусанта на Набу и почувствовал, как пелена словно спала с глаз.

— Что вы имеете в виду?

— Например, имя заказчика армии клонов, которое мы придумали — Сайдо Диас, чтобы звучало немного как Сидиус… Помилуйте, Тиранус, зачем играть в анаграммы, словно мы с вами юнлинги.

— Кажется, я понимаю, о чем вы. — Улыбка коснулась губ графа Дуку. — Чего стоила наша вылазка в архив Храма джедаев, когда под покровом ночи мы стирали оттуда информацию о планете Камино! Мы чуть не попались, нам пришлось прятаться от камер наблюдения — и ради чего?

Они рассмеялись.

— Да, но только вдали от Корусанта я понял, что мне все это напоминает. Слушайте внимательно, Дарт Тиранус. Среди ситхов есть один по имени Дарт Рейф. Он невероятно одарен в Силе, и многие вещи, которые другие постигают годами, он осваивал за считаные часы. Будучи по своей натуре бродягой, искателем приключений, он не любил оставаться на одном месте, поэтому многие о нем слышали, но мало кто видел. Он не смог завершить обучение ни одного своего ученика — рано или поздно все погибали.

— Он убивал своих учеников? — с волнением в голосе спросил Дуку.

— Нет, вовсе нет. Просто он нередко попадал в ситуации, которые оказывались не по зубам тем, кто, как сказали бы непосвященные, менее удачлив, а на самом деле — менее талантлив в Силе. Его ученики гибли там, где их учитель выходил без единой царапины. Тогда Дарт Рейф понял, что Сила не желает, чтобы он обучал, и принял свою судьбу.

— Но как же тогда Орден ситхов не исчез вместе с ним? — спросил Дуку. — Я говорю о правиле двух — одновременно могут существовать только двое: учитель и ученик.

— Неужели вы действительно верите в эту сказку, мой друг? — Палпатин смотрел на него с искренним изумлением. — Наш Орден очень быстро исчез бы, придерживайся мы подобного правила. Дарт Бейн лишь запретил ситхам брать больше двух учеников одновременно. Если двое учеников будут соревноваться друг с другом за внимание учителя, то эта ревность будет развивать темную сторону Силы и питать их стремление превзойти друг друга. Но большее количество учеников практически невозможно контролировать, они становятся неуправляемыми и агрессивными. Поверьте, Дарт Тиранус, ситхов гораздо больше, чем того хотелось бы Ордену джедаев, просто мы проявляем осторожность. Да и если бы это правило существовало, я не мог бы взять вас в ученики, ведь у меня еще есть Дарт Мол.

— Он жив? — изумился Дуку. — Оби-Ван говорил, что сразился с ситхом и победил его…

— Жив, но не может вернуться к обучению, пока не победит Оби-Вана. Однако, учитывая, сколько времени эти двое никак не встретятся снова, я уже согласен на реванш.

Дуку отпил из стакана, анализируя информацию.

— То есть по завершении обучения ученику не обязательно убивать своего учителя?

— Такого правила нет, — ответил Палпатин. — Но нередко ученик в своей гордыне решает, что превзошел учителя, и пытается это доказать. Например, я убил своего учителя Дарта Плэгаса Мудрого. Однако этим я на долгое время испортил свою репутацию среди ситхов — у учителя было много сторонников, в том числе Дарт Рейф, о котором я начал рассказывать… Так вот, он обладал особым умением наводить морок на окружающих. Говорят, что никто толком не знает, как он выглядит, потому что он умеет внушить собеседнику любой облик, который захочет. Я никогда не встречал его ранее, но его влияние — это единственное, что объяснило бы, почему и джедаи, и мы стали настолько близоруки в последнее время.

— Но какова его цель, владыка?

— Стезя Дарта Рейфа — хаос. Он путешествует по Галактике и вмешивается в события, либо чтобы получить какую-то выгоду, либо потому, что ему просто скучно.

Дарт Сидиус откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Граф Дуку задумался. Он еще очень многого не знал о ситхах.

— Терпение, Энакин, — это великий дар, которым ты, к сожалению, пока не обладаешь, — наставительно объяснял Оби-Ван по дороге с тренировки.

— Но ведь я забросил кольцо на штырь! — возразил мальчик.

— Да, а должен был аккуратно повесить, используя Силу.

— Какая разница, как это сделано, если результат один и тот же? И Силу я использовал.

— Но не так, как от тебя требовалось. Умение принимать нестандартные решения — большая ценность, но сейчас мы с тобой работаем над управлением Силой, а для этого нужно спокойствие и терпение. Когда мы доберемся до наших покоев, тебе стоит помедитировать, чтобы очистить разум.

— Хорошо, учитель.

— Эни! Оби-Ван! — раздался крик. Несколько джедаев обернулись и неодобрительно посмотрели на гунгана, размашистой походкой спешившего по коридору Храма.

— Джа Джа! — замахал рукой в ответ Энакин, но тут же спохватился и вытянулся в струнку под строгим взглядом Кеноби.

— Моя хотеть попрощаться. Моя возвращается на Набу.

— Надолго? — спросил Эни.

— В эта раза надолго. Джа Джа теперь тоже важная птица, Джа Джа — сенатора от гунгана Набу. Меня вызвать Босс Насс в Ото Гунга, там решать, что Джа Джа говорить на следующих сессиях Сената. Гунгана первая раза в Сенате, гунгана иметь много что сказать.

— Удачи тебе, Джа Джа. — Оби-Ван с чувством пожал ему руку. Когда-то Бинкс ужасно его раздражал, но со временем он превратился в хорошего друга. Общее приключение объединило их пятерых. Но Квай-Гон умер, Падме вернулась править на Набу, вот и Джа Джа улетает, а когда вернется, то явно поселится в здании Сената, а не в скромных покоях в Храме джедаев.

— Друзей нелегко отпускать, Оби-Ван, — услышал он ободряющий голос магистра Йоды. — Но, когда страница одна завершена, перелистнуть ее стоит и другую начать.

— Да, магистр. — У Оби-Вана сразу стало легче на душе. В конце концов, он действительно не один, с ним целый Орден — и Энакин. — Позвольте вас познакомить с нашим хорошим другом с Набу, Джа Джа Бинксом.

Джа Джа склонился в глубоком поклоне, магистр Йода с достоинством кивнул, опираясь на свой посох.

— На похоронах Квай-Гона видел я вас.

— Квай-Гона спасать моя жизнь, моя должна была его сопровождать и защищать, — с грустью развел длинными руками Джа Джа.

— Судьба своя у джедая, защитить от нее никто не в силах. Вместе с королевой набуанской теперь представлять в Сенате свою планету вы будете. Много полезного вы можете принести. Такова отныне задача ваша.

Джа Джа смешно заморгал, впервые оценивая груз, который на него был возложен, и согласно кивнул.

— Всяческих удач вам желаю.

— Моя благодарна, моя сильно благодарна. Пока, Оби-Вана, пока, Эни!

— В добрый путь, Джа Джа, — сказал Оби-Ван; на сердце у него было спокойно.

Рори, спутник Набу, висел в сумеречном небе. Если приглядеться, за ним можно было разглядеть далекую Ому-Д'ун. Тени сгустились, а в низине, куда не доставал рассеянный свет Рори, было уже совсем темно. Палпатин спускался, осторожно ступая в высокой траве. Сила предупреждала его об опасности. Его шаги стали тише, а рука легла на рукоять светового меча… Противник напал сзади. Шив обернулся и увидел темный силуэт в накидке с капюшоном на фоне неба, и прежде чем удар Силы достал его, он успел сгруппироваться, а трава смягчила падение. Он мгновенно вскочил на ноги, вытащил меч и бросился на незнакомца, издав Крик — резкий звук, который должен был на короткое ошеломить противника. Но незнакомец резко пригнулся и прикрыл голову рукой, так что звуковая волна едва его коснулась. А затем он быстро выставил световой меч перед собой и отразил удар меча Палпатина. Алые искры брызнули в стороны. Дуэлянты сделали по несколько выпадов и блокирующих ударов, словно проверяя друг друга. Затем незнакомец подпрыгнул, перекувырнулся в воздухе и попытался ударить сзади. Палпатин плавно ушел от удара и атаковал сам. Глаза привыкли к темноте, теперь он различал молодые деревца, колючий куст парлисты, под ногами хлюпало болотце. Ударом силы он отправил противника в куст и послал ему вслед заряд молний. Однако незнакомец использовал неизвестный Сидиусу маневр — он не просто блокировал молнии, но закрутил их вокруг лезвия меча, добавляя к ним мощности, и отправил обратно в сторону Палпатина. И все это за считаные секунды. Палпатин почти увернулся, но молнии сеткой легли у его ног, вода быстро разнесла электрический разряд по низине, и Шив на мгновение потерял концентрацию, оглушенный болью. Когда он снова обрел способность соображать и видеть, вражеское алое лезвие опасно близко потрескивало у его груди. Незнакомец отвел в сторону меч и снял с головы капюшон.

— Дарт Рейф, — выдохнул Палпатин.

— Империя, во главе которой стоит ситх, — это весьма остроумная идея. — Дарт Сидиус и Дарт Рейф сидели в библиотеке в доме Палпатина и беседовали. — Однако, как показала наша встреча, вам нужен кто-то, на кого вы могли бы положиться. Если бы в низине вас сопровождал ученик, у меня не было бы против вас шансов.

— Я недавно начал обучать одного джедая-ренегата…

— Графа Дуку? Что же это за правая рука, которая держит в рукаве кинжал и ждет момента, чтобы вонзить вам в спину? — усмехнулся Дарт Рейф.

— Если он это сделает, то станет настоящим ситхом, — возразил Сидиус. — Тиранус слушает меня с таким видом, словно ввязался во что-то отвратительное, а на самом деле выше всего этого. Ничего, я сделаю из него настоящего ситха, прежде чем он поймет, кем стал.

— Это было бы забавно, — согласился Рейф. — Но все же у вас буквально перед носом есть идеальный кандидат, которого вы в упор не замечаете. К слову, мой протеже.

— О ком вы? Что вы имеете в виду? — не понял Дарт Сидиус.

— Вы помните, чем занимался Дарт Плэгас Мудрый, прежде чем вы забрали его жизнь?

— Да, разработки, связанные с тем, чтобы победить смерть...

— Не только. Мы вместе с ним трудились над тем, чтобы сотворить жизнь, Сидиус, а это не одно и то же. И нам удалось создать поток Силы такой мощный, что он был способен дать начало жизни. Дарт Плэгас выпустил этот поток в Галактику, я же сумел отследить его путь и найти того, кто отмечен этой Силой.

— Я сожалею, что владыка Плэгас не посвящал меня в подробности своей работы, — вздохнул Сидиус. — Но я вас перебил. Кто это оказался?

— Хм… — Дарт Рейф потер подбородок, этим жестом напомнив магистра Йоду. — Одна женщина мечтала о ребенке, и Сила вняла ей. Благодаря творению Дарта Плэгаса эта женщина зачала без мужа и родила дитя, невероятно чувствительное к Силе. Наверняка она считала это чудом, но это был результат точных расчетов и кропотливой работы двух могущественных ситхов.

Палпатин смотрел на Дарта Рейфа с великим вниманием:

— Кто этот ребенок?

— У Энакина Скайуокера нет отца, — подсказал Рейф. — Вообще нет.

Он со смехом отпил из своего бокала с соком, пока Сидиус переваривал новость.

— Подумать только. Так вот почему Квай-Гон в него вцепился. Он знал?

— Не думаю, — покачал головой Дарт Рейф. — Но чувствовал, что этот ребенок — особенный, избранный. Дитя Силы.

— Почему вы сами не возьметесь его обучать, владыка?

— Вы знаете, что учительство — не моя стезя. Кто я такой, чтобы спорить с Силой? Обучать его должен был сам Дарт Плэгас. А раз его нет, значит, придется это делать вам, Дарт Сидиус.

— Но Энакина приняли в Храм джедаев, он служит светлой стороне!

— Неужели это вас остановит?

— О нет. Чем сложнее задача, тем слаще будет получить результат. Пускай джедаи обучают его своим премудростям. Он перейдет на темную сторону Силы, когда придет время.

Магистр Винду неспешно вошел в комнату и остановился у двери, ожидая, пока его заметят. Магистр Йода парил на небольшой циновке и, прикрыв глаза, медитировал. Почувствовав присутствие Винду, он завершил медитацию и плавно вышел из потока Силы.

— Чем вам полезен быть я могу, магистр?

— С тех пор как мы вернулись с Джеонозиса, вас постоянно что-то беспокоит.

— Хм, — невесело усмехнулся магистр Йода, — что еще тому чувствовать, кто клонические войны начал? Нарыв давно назревал, но той соломинкой, что верблюду хребет переломила, я стал.

— Да, но если бы вы не подоспели вовремя с армией клонов, то дроиды смели бы нас с лица земли. Силы были уж слишком неравны.

— Верно говорите, но как мы, джедаи, такое допустить могли? Армию клонов проморгали, темные дела графа Дуку не почувствовали.

— Думаете, что граф Дуку не солгал Оби-Вану и в Сенате действительно прячется ситх?

— Не прячется, нет. На самом виду он, только не в силах мы его разглядеть. Взор туманит, будущее нечетко, расплывается, не схватить никак… — Магистр Йода покачал головой.

— Может быть, нам стоит начать расследование? Предупредить остальных джедаев?

— Осторожно нужно нам действовать. Дуку упустили мы, темная сторона Силы его забрала. Теперь бы ситха не упустить…

— Владыка Сидиус, я правильно понимаю, что вы в данный момент управляете и Республикой в качестве канцлера с чрезвычайными полномочиями, и сепаратистами через вашего ставленника Дарта Тирануса? Зачем вы так стремитесь построить Империю, если вы уже и так во главе?

Палпатин усмехнулся:

— О, вы же понимаете, что есть разница между тем, чтобы руководить всем из тени и тем, чтобы действительно занять трон, уничтожить джедаев и быть прославляемым по всей Галактике?

— Тщеславие — ваша слабость, владыка.

— И моя сила, — возразил Палпатин. — Я мечтаю о том дне, когда до джедаев дойдет, что ситхи все время были у них под носом, и более того — что они отчитывались мне лично как канцлеру. Хотел бы я посмотреть на их лица в этот момент…

— Это же джедаи, их лица ничего не будут выражать, — заметил Дарт Рейф. — Они боятся эмоций, и я чувствую, что огню Энакина становится все теснее среди этих истуканов. Как у вас с ним? Продвигается?

— О да. Я постепенно завоевываю его доверие. Честно говоря, он и без моей помощи идет в верном направлении. Недавно он признался мне, что убил целое племя песчаного народа тускенов в отместку за то, что они сделали с его матерью. Он убил каждого, не оставил в живых ни старика, ни ребенка.

— Хорошо, — кивнул Дарт Рейф. — Он поступил совершенно правильно, не пропустил никого, кто мог бы отомстить в будущем…

— Я не сказал ему этого, он все-таки еще джедай. Я лишь поддержал его в том, что это была славная месть и он имел на нее право.

— Недурно. А о своей свадьбе он вам не говорил?

— Что? — воскликнул Палпатин. — Энакин женился?

— Да, на Набу. На сенаторе Падме Амидале Наберри.

— Как его вообще взяли учиться в Орден — с таким-то стремлением нарушать правила?

— Я трачу много сил на то, чтобы туманить взор джедаев. Приходится разрываться между вашими планами и внезапными эскападами Энакина. Даже не знаю, что проще. Берите его скорее в ученики, хоть кто-то должен его контролировать по-настоящему, а не как бедняга Кеноби.

— Ничего, у меня есть идея столкнуть их с графом Дуку в смертельной схватке. Пусть Энакин прольет кровь, чтобы заслужить свое право учиться у меня. А то уважаемый Тиранус стал излишне самостоятельным и пытается использовать сепаратистов для защиты Республики от меня. И, что самое обидное, искренне верит, что я ничего не замечаю.

Дарт Тиранус внимательно выслушал план своего учителя, задумался и спросил:

— Владыка Сидиус, простите меня, но я не понимаю. Зачем мне нужно делать вид, будто я вас похитил?

— Каким-то образом, — Сидиус бросил недовольный взгляд на графа Дуку, — Совет джедаев начал подозревать, что в Сенате Республики притаился ситх. Если вы меня похитите, а затем джедаи меня спасут, любые подозрения относительно моей персоны будут сняты. Слишком многое стоит на кону, я не могу рисковать разоблачением.

— Да, владыка. Но это может быть опасно. Пока я рядом, с вашей головы не упадет и волос, но ведь вам с джедаями придется прорываться через генерала Гривуса и его дроидов.

— Здесь я положусь на Силу. И то, что вы предупредите свое ближайшее окружение, что при любых обстоятельствах я вам нужен живым.

Палпатин, прикованный наручниками, ждал, когда джедаи прибудут его спасать. Хотя сам Шив настаивал на том, чтобы его заперли в каком-нибудь тесном каземате, граф Дуку возмутился и горячо возразил, что такое заключение недостойно его владыки и учителя. Поэтому, к своей досаде, Палпатин восседал в огромном кресле, которое не стыдно было бы занять и командиру звездолета. Дарт Сидиус чуть не сказал Тиранусу, что остается лишь повесить над ним табличку с надписью: "Он здесь главный", но сдержался. Наивный Дуку все еще не потерял веры в джедаев и действительно надеялся, что посланные на выручку канцлеру Палпатину рыцари действительно смогут считать намек. Что ж, Дарт Рейф оказался прав: дурная была идея взять Дуку в ученики, пора было с ним кончать. Когда же Палпатин увидел, кто прибыл ему на помощь, он чуть было не зааплодировал. Не подозрительный Мейс Винду, не умудренный опытом Ки-Ади-Мунди, не Йода, единственный, кого Палпатин считал опасным противником. Нет, это были генерал Кеноби и Энакин Скайуокер. Что ж, прекрасная возможность посмотреть на схватку своего нынешнего ученика с будущим. Дарт Сидиус немного помог графу Дуку с помощью Силы отправить Оби-Вана в нокаут, а затем, не скрывая интереса, следил за боем. Мальчишка Скайуокер был силен. Не ведая того сам, он подпитывался силой своего гнева, желания отомстить. Но как джедай он пытался контролировать свои эмоции и тем самым сковывал себя. Палпатин едва успевал следить за схваткой: сияние синего и алого мечей, искры, удары, блокировки — оба бойца сражались на равных. И надо же было Дуку начать подначивать Скайуокера. То, что смутило бы обычного падавана, лишь придало сил Избранному. Энакин наконец-то дал волю своей ярости, и через считаные секунды граф Дуку стоял перед ним на коленях, поверженный, в то время как Скайуокер держал два скрещенных меча — алый и синий — напротив его шеи.

— Убей! — приказал Дарт Сидиус. Дуку оторопело посмотрел на него, понимая, что учитель его предал, но Сидиусу было все равно: его целью стал Энакин.

— Я не должен, — возразил падаван.

— Убей, — повторил Сидиус. Он не волновался, что граф Дуку выдаст его тайну. Что это ему даст? Джедаи убьют Сидиуса, свалив на него все прошлые ошибки Сената, а Республика — неповоротливая, пораженная коррупцией, гниющая заживо — продолжит свое вялое существование. Нет уж, лучше пусть Сидиус нанесет Республике решающий удар. И граф Дуку — Дарт Тиранус, глава сепаратистского движения — молча принял смерть. Палпатин еле дождался, пока Энакин снимет с него наручники, и принялся утешать дрожавшего джедая:

— Ты поступил правильно, Энакин. В прошлую вашу встречу граф Дуку отрубил тебе руку. Ты был зол, хотел отомстить — и отомстил.

Урок о том, как получать удовольствие, убивая безоружных, наслаждаясь их слабостью и собственным могуществом, Энакину еще предстоит.

Палпатин поспешил к выходу, ожидая, что Скайуокер последует за ним, однако он не пожелал оставлять Оби-Вана. Дарт Сидиус пожалел, что не приложил генерала Кеноби сильнее, однако пришлось позволить Энакину забрать бессознательного Оби-Вана с собой. Стравливать его с учителем, заменившим ему отца, было еще рано. А когда им не удалось быстро покинуть корабль, Шив понял, что попал в настоящую переделку. Граф Дуку был единственным среди сепаратистов, кто знал, что Дарт Сидиус и канцлер Палпатин — один и тот же человек. Так что теперь представление закончилось, и все стало по-настоящему. По ним стреляли дроиды, они чуть не погибли в шахте лифта, их поймал генерал Гривус... Шив радовался, что молодой Кеноби не полностью оправился от удара, либо ему просто не хватает наблюдательности понять, что Палпатину тоже приходится использовать Силу, чтобы выжить. Но по-настоящему страшно ему стало, только когда команда покинула изрядно поврежденный звездолет, и сажать потерявший управление корабль взялся Энакин. Они падали, они горели в атмосфере, но Скайуокер уверенно держал штурвал. Корабль сел, грузно ударившись о землю, пропахал посадочную полосу, сбил диспетчерскую башню — но каким-то образом они все-таки спаслись. Скайуокера действительно хранила Сила. Глядя на беспечное лицо генерала Кеноби, Палпатин покачал головой: Оби-Ван не понимает, какой самородок ему достался. Хотя ему самому не повезло: он стал магистром слишком рано, не обретя мудрости, которую дарует только опыт. Кеноби станет хорошим учителем для следующего падавана — кем бы он ни был — но не для Энакина.

— Магистр Йода, вы не думаете, что канцлер начал излишне вмешиваться в дела Совета джедаев? — Магистр Винду говорил чуть громче, чем обычно, и это было единственным, что выдавало его недовольство.

— Не думаю, нет — в том уверен я. Значит, сильным себя он считает, а нас — слабыми.

— Мне все равно, что он считает. Он не может ткнуть в любого падавана и сказать: "Ты будешь моим представителем на Совете".

— Не в любого он ткнул, избранного выбрал.

— Я не доверял Энакину и раньше, а сейчас — там более. Мне не нравится его дружба с канцлером.

— Энакин молод и неопытен в политике, однако его намерения чисты, — заступился за своего падавана Оби-Ван. — У него нет дурного умысла, а его дружба с канцлером может быть полезна Совету джедаев.

— Канцлер перешел границу, когда без согласования с Советом выбрал своего представителя. Теперь мы словно обязаны ввести Энакина в Совет — не потому, что он достоин, а потому, что Палпатин фактически приказал нам.

— Но, если канцлер и вправду ссоры ищет, повода ему давать мы не должны, магистр Винду, — мягко возразил магистр Йода. — Энакин верен учению джедаев, пусть он в Совет войдет.

— Благодарю, магистр Йода, — сказал Кеноби, но Мейс его перебил:

— Он не готов. И вы, Оби-Ван, и вы, магистр Йода, видите в нем одно хорошее и закрываете глаза на дурное начало. А я говорю вам, что темная сторона Силы его окружает, он мечется, никак не может сделать выбор.

— Решение я принял, друг мой, — отмел его протесты магистр Йода. — Однако прежде чем магистром стать, падаван каждый испытание пройти должен.

— Разумеется, — кивнул Кеноби.

— Он не пройдет, — покачал головой магистр Винду, смиряясь с решением Йоды. — А чтобы в своем сердце Энакин не восстал против джедаев из-за своей неудачи, давайте примем его в Совет без испытания.

— Нельзя без испытания, магистр Винду. Испытания Кодекс джедаев требует, и мы его нарушить не можем.

— Ты принят в состав Совета, Энакин. Однако мы не даем тебе звания магистра. — Голос магистра Винду звучал механически, как у дроида. Словно ему было все равно, что Энакин стоит сейчас перед Советом и каждый смотрит на него и видит его унижение. Кровь забурлила, гнев затмил разум.

— Что? — воскликнул он, не веря своим ушам. — Как вы можете так поступить? Это ни в какие ворота! Так нечестно! Как можно входить в Совет и не быть магистром?

— Сядьте, юный Скайуокер, — не выдержал магистр Винду.

— Простите, магистр, — ответил смущенный падаван и занял свое место.

Если бы Энакин один раз в жизни укротил свою гордость и вместо того, чтобы возмущаться, сказал: "Да, магистр Винду, я все понимаю" и покорно занял свое место — желанное посвящение в магистры произошло бы немедленно. Мейс с грустью смотрел на Оби-Вана, старавшегося за маской спокойствия скрыть разочарование. Магистр Йода был также опечален, да и остальные джедаи, в свое время проходившие через подобные испытания, в которых им нужно было продемонстрировать послушание, уважение к старшим и почитание Кодекса, расстроенно качали головами.

— Магистр Йода отправился на Кашиик, — заметил Дарт Рейф. Они с Палпатином стояли на балконе в покоях канцлера и глядели на бесконечный город, простиравшийся перед ними. — Боюсь, что мое влияние не распространяется через Галактику, и когда морок рассеется, он быстро сложит два и два.

— Это ничего, мой план близится к завершению. Я рассказал Энакину достаточно, чтобы заинтересовать темной стороной Силы и чтобы он наконец начал подозревать, что я и есть тот самый ситх, которого джедаи уже столько времени ищут.

— Я рад что у вас все под контролем.

— Кстати, а сны о смерти Падме, которые мучают Скайуокера, — их тоже насылаете вы?

— О нет. Это сама Сила шлет пророчества. Жаль, что джедаи не уделяют должного внимания этому вопросу. Энакин думает, что ему советуют не обращать внимания на сны, потому что это слишком зыбкая и эмоциональная для джедая сфера. На самом деле здесь есть рациональное зерно. Сложно отличить, какие из пророчеств служат нам предостережением, а какие, — губы Дарта Рейфа растянулись в хищной улыбке, — относятся к разряду самоисполняющихся.

Магистр Йода спешил на Корусант. Его грудь сдавило болью, так что было тяжело дышать. Он чувствовал сильное возмущение в Силе, ощущал, как над Корусантом — и над всей Республикой — разверзается тьма. На Кашиике, освободившись от пелены, застилавшей глаза, он прозрел будущее и пути Силы — и ужаснулся. Но было поздно, слишком поздно что-то изменить. Дарт Сидиус уже отдал приказ шестьдесят шесть, и клоны, еще вчера бывшие верными союзниками, сегодня безжалостно уничтожали джедаев. Оставалось лишь встретиться с врагом лицом к лицу и попытаться остановить это безумие. Бейл Органа высадил его на площадке перед Сенатом, а сам поспешил на своем корабле к горящему Храму джедаев, из которого валили зловещие клубы дыма. Магистр Йода вошел в кабинет Палпатина, но Дарта Сидиуса там не было.

— Императора Палпатина срочно уехала, его здеся не найти.

Магистр Йода внимательно разглядывал гунгана, словно видел его в первый раз.

— Вот кто все это время ситху помогал, кто глаза джедаев застил и слепыми нас сделал. Второй ситх за плечом у первого стоял.

— Дарт Рейф, к вашим услугам. — Джа Джа мгновенно перешел с гунганского диалекта на высший галактический. — У меня были свои дела на Корусанте, и раз уж я все равно здесь оказался, то решил помочь коллеге.

— Бесхитростным вы казались, но слово каждое ваше было ложью.

— Ситхи держат данное слово. Я обещал Дарту Плэгасу Мудрому присмотреть за результатом одного нашего эксперимента. И, надо сказать, эксперимент удался. Если вы пришли сражаться с Дартом Сидиусом, то он отбыл на Мустафар. Однако я — к вашим услугам. — Дарт Рейф встал в стойку, выставив перед собой световой меч, алые блики отразились в его золотых глазах. Магистр Йода со вздохом вытащил свой меч и, призвав Силу, атаковал.

Рейф был сложным противником. В бою он сохранял свою неуклюжую пластику, и предсказать, куда будет нанесен следующий удар, было практически невозможно. Джа Джа Бинкс напоминал не опытного воина, а мешанину из конечностей, ушей и длинной морды, но к нему, однако, было не подобраться. Йоде несколько раз казалось, что Джа Джа вот-вот отрежет себе ухо световым мечом, но ситх наклонялся под, казалось бы, невозможным углом и неизменно атаковал. Вскоре джедай понял, что только ждет очередной атаки и уклоняется, но не нападает сам. Запрыгнув на стол Палпатина, магистр Йода призвал Силу и оттолкнул Дарта Рейфа в стену. Тот впечатался в нее, как большое длинноногое насекомое. Не теряя времени, Йода бросился к нему, но Рейф упал на колени и громко хлопнул руками по полу. Удар был такой силы, что по полу пошли трещины, одно из окон разбилось, а магистра Йоду вынесло на улицу. Рейф рассмеялся, в две секунды подбежал к окну, оттолкнулся от подоконника и выпрыгнул за ним.

Магистр Йода обеими лапами держался за полозья спидера, который несся вперед на огромной скорости. Световой меч остался где-то далеко позади. Джедай подтянулся и грузно забрался на полозья — теперь он не рисковал упасть с многокилометровой высоты. Но выдыхать было рано. Дарт Рейф, подобно огромной лягушке, перепрыгивал с корабля на корабль, неумолимо приближаясь. Заметив магистра Йоду, он направил в его сторону электрические молнии. Но так как Рейф был еще слишком далеко, молнии не достигли цели, а сетью опустились на пролетавшее мимо такси, отчего оно потеряло управление, закрутилось вокруг своей оси, сбивая пролетавший мимо транспорт, и рухнуло вниз. Дарт Рейф же совершил еще пару прыжков, приближаясь к магистру Йоде. Йода заметил широкий грузовой транспортник метрах в пятидесяти под собой и прыгнул на него. Биться там будет удобнее. Рейф тенью последовал за ним.

Они стояли друг напротив друга на широкой проржавевшей крыше транспортника: джедай против ситха, светлая сторона против темной. Дарт Рейф снова направил в сторону магистра Йоды молнии, и тот перехватил их, закрутил вокруг лап, многократно усиливая, и отправил обратно. Но Рейф словно ожидал этого и, смешно закачавшись на одной ноге, легко увернулся от летевших в его сторону искр. Молнии сбили пролетавший мимо спидер. Джа Джа снова направил электрический заряд в магистра Йоду, Йода перехватил его, но на сей раз не рискнул "возвращать", опасаясь, что может пострадать кто-нибудь еще. Они замерли, вытянув вперед руки, прикладывая все усилия, чтобы опасные искры достали противника. Рейф радовался возможности продемонстрировать свои возможности ситха. Случайные жертвы только подпитывали его ярость. Магистр Йода же чувствовал усталость. С Орденом джедаев было покончено, и ему казалось, что в его груди теперь зияет дыра. Также магистр опасался являть всю свою мощь, чтобы не задеть невинных.

— Вы проиграли, джедаи! — закричал Дарт Рейф. — Орден, который следует правилам, как же! Вы не гнушались нарушать ваш Кодекс, а потом стыдливо делали вид, что ничего не произошло. Вы покорно плясали под дудку Сената, прикрывая его делишки. Вы заслужили ситха в Сенате, заслужили весь этот ХАОС! — Говоря последнее слово Дарт Рейф использовал Крик, и магистра Йоду буквально снесло с крыши транспортника. Молнии достигли его, и боль пронзила все его тело. Он бесконтрольно падал, ударяясь о пролетавшие мимо корабли, но Сила хранила его, и он зацепился краем джедайского плаща за антенну аэробуса. Забравшись на крышу и отдышавшись, Магистр Йода посмотрел наверх — Дарт Рейф его больше не преследовал.

— Проиграл я, — покачал головой магистр. — Теперь в изгнание отправиться должен.

— Я уверен, что Бейл Органа хорошо позаботится о Лее.

— Моя не сомневаться. Альдераана — хорошая планета. Но почему Оби-Вана не хотеть оставить там и Люка?

Джа Джа и Оби-Ван подъехали на ховербайке к дому Ларсов, и Джа Джа держал спящего мальчика на руках.

— Так больше шансов, что Император не найдет детей Падме и Энакина. — Произнести знакомое имя оказалось неожиданно больно. — Если он обнаружит Лею, то едва ли он догадается искать еще и Люка. И наоборот.

— Едва ли Императора думать про детей Падмы и Эни, — сказал Джа Джа.

— Надеюсь, что это так, но осторожность не помешает.

Джа Джа кивнул, смешно тряся большими ушами, и последовал за Оби-Ваном. В доме Ларсов их приняли сдержанно, но воспитать племянника не отказались.

— Я останусь на Татуине, присмотрю за Люком. Все равно теперь Ордена нет, и я остался один.

— Никакая известия от магистра Йоды?

— Бейл Органа сказал, что привез его живого и здорового на Корусант, но он не знает, что случилось с ним дальше. Передатчик не отвечает, я не чувствую его в Силе… Приходится рассматривать и самые негативные варианты. А ты что планируешь делать?

Джа Джа оживился:

— Моя для начала вернуться в Ото-Гунга. Но ненадолго. Джа Джа не хочет сидеть на Набу, Джа Джа хочет смотреть Галактика.

— Что ж, пойдем; думаю, мы и так обеспокоили Ларсов своим присутствием.

— Момент, моя прощаться с Люком.

— Хорошо.

Оби-Ван вышел из комнаты, а Джа Джа в последний раз взял Люка Скайуокера на руки и прислушался к Силе.

— Спи, малыш Люк. Настает время, когда в твоих ладонях будет лежать судьба Галактики. Воистину мудр был Дарт Плэгас, славные игрушки получила Сила.

Оби-Ван отвез Джа Джа к альдераанскому звездолету, на котором они прилетели на Татуин. Здесь их пути должны были разойтись: гунган полетит на Набу, а Оби-Ван останется на песчаной планете. Кеноби казалось, что их ховербайк летит медленнее, чем должен при таком потреблении топлива. Он потыкал в кнопки и по привычке чуть не позвал Энакина — он бы сейчас разобрался… Нет, он не разберется. Он мертв, погиб в бою на Мустафаре… Даже раньше, когда поклялся в верности учению ситхов, перестал быть Энакином и стал Дартом Вейдером. В этот момент Оби-Ван внезапно ощутил присутствие магистра Йоды в Силе. Не теряя времени, он включил свое переговорное устройство — и на этот раз ему ответили.

Дарт Рейф наблюдал, как Оби-Ван что-то обсуждает с голограммой магистра Йоды. Скрестив руки, он терпеливо ждал у входа в звездолет. Окончив разговор, Кеноби обернулся. Его лицо выражало смесь недоверия, удивления и беспокойства. Встретившись взглядом с золотистыми глазами Джа Джа, он все понял. Дарт Рейф слегка поклонился бывшему генералу Кеноби и, повернувшись к нему спиной, неспешно зашел в звездолет. Он знал, что нападения не будет. Пусть они и находились по разные стороны баррикад, но за столько лет Рейф привык думать об Оби-Ване как о ком-то вроде друга. Он сел за штурвал и включил двигатель. Одна история, начавшаяся на Татуине, завершилась. Но очень скоро здесь начнется другая…