زهرة الصحراء (джен)

Примечания:

Комментарии. Это. Моя. Лайф.

Яркие огни фонарей освещали главные улицы Гизы, на которых жизнь ещё пестрела задорными голосами и смехом. Только вот дальше них располагались маленькие переулки, скрытые во мраке ночи и таинства.

Чертыхаясь, Таисия бежала сквозь переплёты домов, подгоняя себя каждый раз, когда у неё проскакивала мысль остановиться и наконец сдаться преследователям. И какого чёрта эти ненормальные не могли от неё отвязаться? Прошло уже два часа как минимум с того момента, как она украла грёбаные финики!

Уже два дня прошло с того момента, как она оказалась здесь, но они были наполнены одним и тем же содержанием: всё это время она только и делала, что бегала, даже не имея возможности прилечь поспать и умыть лицо.

В первый раз она попалась не тем людям, так её едва ли не на общественную порку повели за то, что прошлый владелец этого тела украл мантию, в которой она сейчас была.

Второй раз на это она ни за что не согласиться, тем более, что оказаться в рабском ошейнике вряд ли кто-то захочет. Когда она вообще узнала где оказалась, то едва ли не устроила истерику прямо перед десятком детей, выглядящих просто ужасным образом, к которым её подсадили до продажи.

Естественно, она понимала, что это не то, что требовалось тогда делать, а потому думала над тем, как бы ей сбежать. В целом, это было не так уж и сложно… Шутка, она сообразила что делать буквально за пару минут до рассвета, когда уже почти пришли люди, подготавливающие «товар» к продаже.

Да и планом это назвать язык не поворачивается, ведь она просто вырубила того качка, пережав ему шею при помощи простого захвата и металлической балки, которую ей отдали дети. Тогда она просто сбежала, выпустив остальных, и не подумала о том, что неплохо бы было его убить, чтобы он позже не преследовал её, отбившись от своего каравана.

Верно, подобные мысли были довольно странны для человека двадцать первого века, но в это время… В это время они были самыми актуальными, помня о жестокости людей не то что в средние века, даже в древнем мире. Пусть она так и не разобралась в определении точного времени перемещения, но было уже понятно по некоторым факторам, что это был древний Египет.

Были и панические мысли, и страх, преследовавшие её все эти дни, но они уходили на задний план, когда она ощущала ужасный голод и смотрела в зеркала, что были выставлены на продажу, где было видно только тело неизвестного пола, чей живот почти прилип к позвоночнику, а щёки впали, от недостатка сна и жира.

Она сразу убедилась в том, что оказалась в теле своего же пола, что её несколько расстроило, ведь выжить в древнем мире будучи женщиной — это просто невыполнимая задача, тем более среди рабской цивилизации, где её с лёгкостью пропадут на ближайшем рынке какому-нибудь сумасшедшему извращенцу.

Добежав до конца переулка, она оглянулась, ища преследователей, после чего попыталась перебраться через стенку по чужому балкону, до которого едва ли дотянулась своими худыми отрывками вместо рук, которые чуть не отказали в своих функциях, если бы не греющий карман мешочек полный сладких фиников.

Живот разболелся от одного только воспоминания об их запахе. Тая также понимала, что не стоило бы есть сухофрукты при таком-то состоянии организма, но её это не волновало сейчас. Не тогда, когда она уже видела галлюцинации живой еды, что подталкивала её к убийству людей.

Не тогда, когда она валилась с ног, даже сама не понимая откуда берётся энергия на бег. А она всё бежала, бежала, бежала… До тех пор пор, пока не перестала слышать крики, а Солнце уже шло к полудню. Выдохшись, она упала прямо среди переулка.

Дрожащими руками, Тая зашуршала в мантии, пытаясь отыскать финики, а когда их нашла, она судорожно начала глотать их один за другим, боясь что кто-то сможет их отобрать. Она слишком долго терпела всё это.

Постепенно в горле стал нарастать клубок обиды, а зрение расплывалось от слёз. Всхлипывая от страха, она давила в себе панику, поедая столь драгоценные сухофрукты, только вот не получалось. Таисия не понимала, что происходило, почему она здесь. Как такое вообще могло произойти?

Ещё три дня назад она отдыхала, смеялась с коллегами и спала в мягкой кровати, а сейчас ей приходится красть, бегать и мыкаться по углам, как последней мусорной крысе, только бы выжить — не умереть, потеряв всё.

Она ведь обещала папе, что позвонит ему, как только она сходит в новый музей. Поделиться с ним впечатлениями, спросит просто «как дела?» и посмеётся с проделок младшего брата, до сих пор вырывающего нервы родителям. Потом она пообещает ему купить много-много сувениров и…

Рыдая, она руками закрывала свой рот, только бы не выдать своего местоположения никому. Ей нельзя сейчас показываться чужакам — она попросту не сможет от них убежать, не то что отбиться. Подползя к стенке, она спряталась в тени, пытаясь накрыть своё тело полностью тем обрывком ткани, который представлялся для местных плащом.

Пытаясь успокоится, она проплакала ещё как минимум тридцать минут, прежде чем уставиться в глубокое голубое небо бессмысленным взглядом. Прямо сейчас ей хотелось одного — закончить всё это. Она хотела очнуться от кошмара и пойти дальше по пути своей жизни, более не вспоминая об подобном ужасе.

Только вот… Ей этого было не дано. Она могла только бегать и красть. А в конце ей придётся попросту умереть в рабском ошейнике от удушья. Задремав, она уже почти окунулась в негу сна, если бы не одно «но».

Рядом с ней послышались чьи-то шаги, а после раздался громкий ясный голос, который и разбудил её.

— Эй, оборванка! Вставай, кому говорю! — её сердце на мгновение остановилось, а после забилось с новой силой. Адреналин выплеснулся в кровь, ведь она понимала: всё, это конец, её нашли. Открыв глаза, она проморгалась, после чего со скрытым страхом и непониманием уставилась в лицо девочки лет пятнадцати, которая улыбаясь сидела рядом, вся обряженная в дорогие одежды. — О, господин Птах, она проснулась!

Примечания:

Комментарии. Это. Моя. Лайф.