Прохвост (гет)

Гермиона только захлопнула вековой гримуар, как в кабинет постучали.

— Ich bin kaputt⁽¹⁾, — сидя в кресле, едва слышно протянула она и сжала пальцами переносицу. Поздние пациенты обычно не сулили ничего хорошего.

Скрестив босые ноги, она бросила взгляд на каретные часы, наложила на книгу сохранные чары, пристроив её на угол стола, и, левитируя зелье в аптечный шкаф, привычно произнесла:

— Войдите.

Откинулась на спинку, бержер⁽²⁾ скрипнул, а Гермиона покосилась на ящик с секретом, из которого торчал пергамент с подпалённым краем, и достала палочку: бывший бумажный самолётик скрылся из виду.

Невежливый тыгыдык повторился.

— Входите, открыто! — громче сказала она и, проверяя замок, Алохоморой поддела железный ключ.

Тот дёрнулся. Но препятствий чинить не собирался.

Поправив лимонную мантию, Гермиона стряхнула бузинный порошок с юбки, вернула уставшие ноги в тесные туфли и известила, уже предчувствуя беспокойного гостя:

— Входите, здесь швейцаров нет.

Новый короткий стук заставил помянуть про себя штаны Мерлина и, сдавшись, качнуть палочкой, чтобы распахнуть дверь.

«Der Fluch!» — проклятье!

На пороге стоял... Малфой.

Он горделиво ступил на порог:

— Целителей, судя по всему, тоже.

Важный, рослый, в мантии в пол, Малфой изрядно походил на отца, особенно убийственным взглядом.

Считай, бес принёс... Ведь она ежедневных визитов не назначала.

Гермиона не удержалась:

— Тогда зачем ты пришёл ко мне?

— Погадать на будущее, — сострил Драко. — Что практикуешь?

— Сегодня? Гадание на лишних конечностях, а что? — не менее ехидно отшила она.

Драко отстегнул аграф мантии.

— Веселишься? — ухмыльнулся он. — Язык у тебя, видно, острее ума.

— Слушай, я никого не держу, — она чуть не послала его... в парадную. — В Мунго жертв для твоего красноречия — пруд пруди.

Малфой сделал пару шагов и по-хозяйски провернул в замке ключ.

— Может быть, — согласился он и, мельком оглядев кабинет, не заметил ничего нового.

Шкаф не обзавёлся прочными ручками, а кушетка — новой обивкой. Листовка на стене с укусами оборотня пестрила страшилками, и постер с фазами созревания сумасшедшей ягоды горел надписью: «Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза».

— Но Медоуз утверждал, что ты — лучшая, — как бы между прочим продолжил он. — В секторе Недугов, по крайней мере.

Гермиона давно подозревала, что глава больницы неровно дышит к любым благотворителям, но таким?..

— Часы приёма окончены, — спешно отрапортовала она. — А для словесных споров довольно поздно.

Она устало указала на дверь.

— Лучше поздно, чем никогда, — сакрально заметил Драко и, дёргано сняв перчатки, бросил их ей на стол. — В конце концов, Малфои умеют удивлять.

— Это ты и сказал привет-ведьме? — выдала она, концом палочки сместив лайковый аксессуар ближе к самостийному владельцу.

— Скажу, — Драко прищурился, — если она наденет мантию покороче, — с прежним нахальством он повернул к себе рукопись Войнича. — Похоже, рабочий день явно не для тебя. Что вполне типично, когда дома никто не ждёт.

— Ты тоже не дома, — ответила Гермиона, прижав гримуар свободной ладонью. — Если, конечно, от безделья не купил ещё и клинику.

— Куплю. Завтра же, — подхватил Драко, постукивая костяшками пальцев по уголку книги. — Только ради удовольствия уволить тебя, Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, — тут же поправила Гермиона, и не стремясь оправдать его вольности. — Наше долгое знакомство не повод забыть о приличиях, мистер Малфой. Я думала, мы ещё в прошлый раз это выяснили.

Но тот, несомненно, чихать на всё хотел:

— Давай без этических реверансов, — отмахнулся он. — Ты ж не министр магии... Да и платят тебе не за нотации, — Драко не стал мудрить: — Всё ещё злишься за ту квартирку?

— Я нашла её первой, — вырвалось у Гермионы. — И не надо врать, что ты об этом не знал.

«Der Hochstapler!»

— Aферист! — уже вслух наградила его Гермиона, костеря свой болтливый язык и злосчастный аперитив не менее злосчастным вечером.

Она вскинула подбородок, пока Малфой не унимался:

— Ой, давай начистоту... В отличие от тебя, я могу позволить себе её даже не напрягаясь, — он стянул с плеч мантию и отбросил одежду на стул, блеснув фигурной запонкой на рубашке. — Вини продавца. А не того, кто перебил цену.

— Мелковато для мести, ты не находишь? — она отчаянно прятала обиду.

— Мести? За что? — будто не понимал он. — Ты про ужин, который чуть не перерос в завтрак?

— В твоей голове, — осадила его Гермиона. — Об ужине с тобой меня просил мистер Медоуз. Но так называемая щедрость Малфоев просто не видит границ, — язвя не хуже горгоны, упрекнула она. — Превратил вечер в фарс!

— Сбегать с ужина тоже не выход, — ловя её взгляд, сообщил Драко. — Такой, как ты, это не к лицу.

— Какой такой? — цеплялась Гермиона, ровняя перед его носом свой инструмент: пинцет, ложку, зажим для языкастых...

— До дури принципиальной, — не церемонился он.

Но болтать о досадном эпизоде ей хотелось меньше всего.

— А ты себе не изменяешь, — она приоткрыла тяжёлый ящик, отыскивая среди прочих папку с его именем. — И не спишешь же на лекарства... — проворчала она. — Так что тебя беспокоит на ночь глядя? Диарея или приступы хамства?

— Будем обсуждать мои достоинства? Или твои промахи? — игнорируя избитые упрёки, чуть склонился он. — Что ты за доктор, позволь спросить?!

Он повертел зажим, похожий на щипцы, и щёлкнул его концами, как маленькой челюстью.

— Вроде бы твой, — вырвав больничное имущество из алчных лап, сохраняла выдержку Гермиона. — Но сейчас очень надеюсь, что бывший, — искренне добавила она и, соблюдая условности, этими же щипцами предложила присесть: — Будем обсуждать мой диплом или твои проблемы?

Не зря же он заявился без спроса.

— Твои руки-крюки, — нырнув в карман жилета, ершился Малфой и перешёл к главному: — Потому что это зелье... — он впечатал в стол гранённый фиал, — ...полная хрень!

— Я же предупредила о побочных эффектах, — Гермиона встала, не собираясь сносить нападки, когда он смотрел на неё сверху вниз. — Зуд от настойки временный, он пройдёт.

— Брось нести чушь, — скрипел нервный Драко, елозя стеклянным дном по столу и вороша бумажные записи. — При чём тут побочка?! Зелье не помогло!

— К... как не помогло? — запинаясь, Гермиона проморгалась. И даже щипцы выронила. — Должно было! — встрепенулась она и умерила раздражение: — Ты принял весь пузырёк?

— Считаешь, я идиот?! — усмехнулся он. — Или мне снять штаны, чтобы ты убедилась?

— Вообще-то... да, — обойдя стол, заявила Гермиона, невольно покосилась на дверь и, взмахнув палочкой, опустила жалюзи.

— Почему у меня стойкое ощущение, что лицезреть моё унижение для тебя как заслуженный приз?

— Немного, — она едва улыбнулась и в предвкушении контрольного «унижения» отложила палочку на труд мистера Войнича. — Как ты сам сказал, мне за это платят.

— То есть ужина тебе показалось мало?

Он подогнул низ жилета и взялся за пряжку ремня:

— Я подозревал, что ты не подарок, но трусиха...

— Может, вернёмся к тому, что важнее? — уклоняясь от темы, настаивала Гермиона. — Изменений нет? Цвет? Длина? Подвижность?

— Не знай я, про что речь, решил бы, что ты извращенка. Хотя... — Драко прекратил грядущий стриптиз и напряжённо свёл брови. — Ты же ждёшь, что я снизойду до извинений. И раз зелье не помогло, ты сейчас не в лучшем положении, не находишь? — передразнил он.

— Отвар из корней цапня и прыгучей поганки справляется с порчей за сутки, — отрешённо твердила она. — Я не понимаю... Бред какой-то, — Гермиона застыла, будто не веря.

— Бред — это твой диплом целителя, — без малого шипел он. — Что прикажешь делать? В цирке теперь выступать?!

Драко повернулся к ней полубоком и засветил странно-выпуклый горб, что топорщил сзади штаны:

— Он на месте, — полушепча, провозгласил Драко. — Чёртов хвост грифона на месте! Ну, и кто из нас идиот? Вернее, идиотка!

— Перст Немезиды — сильное заклятье, — Гермиона взволнованно выдохнула. — Наверное, грибы слишком старые, я попрошу...

Драко её перебил:

— Или тот, кто наложил порчу, — он метнулся к Грейнджер, — строит из себя Мисс Невинность!

Он схватил её за запястье, не сводя немигающих глаз:

— Считаешь меня тупым троллем?

— Немного, — она опять улыбнулась. — У тебя жар? Что за ересь?!

— Расширенные зрачки, частый пульс, готов поспорить, отёчность в ногах... Ты укололась иглой наргла! — с горячностью пригвоздил он. — Интересно, когда? Когда воткнула иглу мне под порог? Как видишь, я умею сложить два и два!

— Я смотрю, ты малость почитал... — Гермиона вырвала тонкую руку. — И что с того? — не спасовала она, представив его морду, когда он столкнётся с новым сюрпризом.

Неизлечимым. Громким. Незабываемым.

Храни Мом⁽³⁾ главного аврора.

— Ты сам напросился, — аттестовала его она.

— Как и ты, только что, — с намёком Драко расстегнул брючный ремень. — Так мне сдать тебя или выпороть? — он издал довольный смешок.

— Настучишь Медоузу? — не удивилась Гермиона.

— А надо? — Драко хмыкнул. — Я знаю способ получше.

— Это какой? — с ухмылкой спросила она. — Увести у меня ещё одну квартиру?

Драко был на удивление спокоен:

— Я могу, — невозмутимо сообщил он, похожий на денди в этой своей пепельной рубашке и запонках. — Но, насколько я понимаю, если ты у нас Немезида — рука возмездия, то я — преступник, не способный к раскаянию. А раз зелье твоё ни о чём, у меня есть единственный выход... — Шагнув, он звякнул ремнём, словно плетью с бубенчиком. — Как и у тебя.

Чуя подвох, Гермиона закачала головой.

Но Драко уже приблизился, шепнув как заклятье:

— Простить.

Гермиона не шелохнулась:

— А смысл?

— Чёртов смысл болтается у меня за спиной! — разозлился он.

— Да, его сложно не заметить, — подковырнула она. — Не то что крепкое словцо!

— Либо мы выясним всё здесь и сейчас, либо я дождусь, когда вырастут крылья, и мы чу-у-удно полетаем! До Лютного и обратно, — Драко качнул рукой в сторону окна. — Так как?

Гермиона, издав вздох облегчения, сбросила тесные туфли. Но не ретировалась, стоя перед ним босиком:

— Времени у меня вагон, — прикинула она. — А пока привыкай жить с хвостом, — Гермиона развела руками. — Не мужчина — орёл!

— А ты колючая штучка, — Драко подхватил со стола гусиное перо. — Люблю таких, — смело заявил он и, коснувшись им выреза скучной блузки, добавил: — Поужинаем? Снова.

— Никогда, — она отступила.

— Вдвоём, — интимно уточнил он. — Прекрасный способ примирения, — не сдавался Драко, запустив перо стрелой в воздух.

— Ничуть, — отбрила Гермиона, лишь на миг отведя взгляд от взвинченного противника.

— Что так? — он поднял брови. — Боишься? А если я пообещаю кое-что? Вроде сделки. Тебе ведь нужна эта квартира?

Малфой, видимо, думал, что бил по больному.

— Уже нет, — с пренебрежением выдала Гермиона, пятясь осторожной походкой. — Ты её почти осквернил.

— Я не водил туда женщин, если ты об этом.

Драко двинулся следом, задев, как на грех, её волшебную палочку. Та клюнула вниз, чиркнув о пол, и закатилась под шкаф.

Гермиона уткнулась спиной в бержер, обойдя стол.

— Прекращай, Грейнджер, — напирал он. — Всего лишь лёгкий ужин. Лучше прямо сейчас. Два бокала перед сном тебе не навредят!

Гермиона обогнула старое кресло и выставила его вперёд, как броню.

— А если мы поубиваем друг друга? — Она снова качала головой: — Нет, признать свою вину здесь и сейчас будет достаточно.

— Вину за что?

Драко попытался приблизиться, но Грейнджер двинула свой «трон» к его ногам, пресекая атаку на корню:

— За то, что ты мелкий прохвост! Не знаю, с чего мне тогда показалось, что ты нескучный, по-своему чуткий, что ты способен слушать и рассмешить...

Гермиона тихонечко взвыла.

— Зато не дурак, — вставил Драко, вцепившись в сиденье, и чуть дёрнул его на себя. — А что я, по-твоему, делал?

— Это и ежу ясно, — Гермиона вновь отступала, «прячась» за немаленький по меркам кабинета стол. — Хотел голову мне задурить!

— Не уверен, что желание понравиться называется «задурить», — Драко выпрямился. Пожал плечами. — Ты же не думала, что вся эта благотворительность из истинно-добрых чувств? — недоумевал он. — Причина в тебе, Грейнджер. Всегда и всюду причина только в тебе, выскочка!

— И когда ты решил, что я продаюсь?! — она подхватила одну из перчаток и швырнула в его бессовестное лицо. — Ты последний подлец!

— Предпоследний, — на рефлексах нагнулся он, спасаясь от очевидной расплаты.

И попытался поймать край лимонной мантии — чёрта с два!

Гермиона увернулась со скоростью лани.

— Пошёл вон! — скомандовала она.

Но не тут-то было:

— Ты ведь понимала, что я тебя вычислю? — он пнул по косой паршивое кресло. — Понимала, да?

— Не исключала, — поделилась Гермиона, выписывая вокруг стола то ли овал, то ли круг. — Но увидеть тебя с этим вчера... — она хохотнула, указав на торчащую из-под штанов кисточку, и, не сдержавшись, зашлась прерывистым смехом, — ...выше ожидаемого!

— Это уже даже не пощёчина, Грейнджер, — он ускорился, стараясь догнать беглянку.

Но через секунду остановился и вытянулся в струну, оглашая ей приговор:

— Ну всё, — он звучно выдохнул. — С тебя ужин, маг-недоучка! И... поцелуй.

— Ты в своём уме?

— А что ты хотела? Ставки растут. И да, — он невоспитанно указал на неё пальцем, — ты сама меня поцелуешь.

— Прекрати, — скривилась Гермиона, — ничего не будет!

Драко ловко перемахнул через стол, очутившись перед ней хищной угрозой:

— Повышаю ставку. Теперь — голой.

— Ты вообще рехнулся? Не-е-ет, — Гермиона частила по кабинету, не желая оказаться зажатой в угол.

Обошла Малфоя и подхватила туфлю:

— Только попробуй!.. — предупредила она, держа обувь вместо палочки. — И ты ощутишь, что пощёчина за ужином — всего лишь цветочки...

Драко вцепился рукой в торчащий каблук, пуская в ход тяжёлую артиллерию:

— Прости.

— Что? — не поверила она.

— Я сказал: прости. Купить квартиру — был дурацкий способ увидеть тебя. Опять.

После бегства.

— Ты врёшь!

— А похоже?

— Ещё как, — она вывернулась лимонным ужом. И освободила туфлю. — Ну уж нет, Herr Malfoy, es ist kleine...⁽⁴⁾ Вот, блин!.. — Гермиона немного заговорилась. — Это маленький. Пошлый. Спектакль. И всему виной чёртов хвост! — не сомневалась она.

— Давай без странных уроков немецкого, — сбивчиво дыша, огласил он. — Мои познания в нём это: «Potter kaputt!» и «Schneller!⁽⁵⁾». Выражайся цензурно.

— Цензурно? — заводясь, переспросила Гермиона. — Хорошо, будет тебе цензурно, — она ткнула в Драко носком обуви. — Я тебя не прощу. На квартиру плевать!.. Ты... ты врун и хитрец! — пылала она.

— А если я скажу, что не пил никакого зелья?

Драко увидел: Грейнджер застыла.

— Я ж говорю, в... врун, — залепетала она. — Но зачем?

Рука с туфлей медленно опустилась.

— Чтоб увидеть тебя.

— Типичный врун, — разволновалась Гермиона. — Ты и за ужином врал!

— Можно точнее, когда? — мягко выведывал Драко. — Когда распустил твои волосы? Но тебе так больше идёт.

— Не совсем, — как на иголках, она искала в его глазах приятную искренность. — Например, когда подстерёг меня в холле.

— Наха-ал, — нараспев подтрунивал Драко.

— Когда шепнул, что я достойна твоей слабости, — она старалась не принимать это всерьёз, — и спустил бретельку... с плеча.

Гермиона вдруг покраснела.

— Платье того требовало, — Драко не улыбнулся.

— Ты хотел меня поцеловать, — смущаясь обнажённой правды, обвинила она.

— Развра-атник, — сыронизировал он.

— Ты меня целовал! — вслед за воспоминанием Гермиона коснулась пальцами у самой шеи: — Это слишком...

— А ты мне врезала, — Драко невольно потёр щёку. — И сбежала.

— Но это лучше, чем... чем хотеть тебя, — сбиваясь и не таясь, призналась она. — И потому — пошёл вон!

Драко смотрел на неё и не двигался с места, внушая почти бесцельно:

— В мире, полном сомнений, нужно кому-нибудь верить, Гермиона.

Она отложила туфлю на стол и вместе с глухим «бряк» как отрезала:

— Но не тебе.

Драко выставил руки неким щитом и, не суетясь, развернулся. С тихим щелчком вставил застёжку и заправил ремень. Подхватил со стула тёмную, что неуместные мысли, мантию. Опять развернулся и чужой, будто каменный, молча шагнул к выходу.

— Забудь, это было грубо, — спохватилась Гермиона и на миг коснулась его плеча. — Просто я здорово разозлилась, — она мялась, нелепо жестикулируя. — Отсюда порча и прочее...

Малфой негодовал:

— Думаешь, это то, чего я хочу? — он сильней заводился. — Каких-то извинений?.. Давай по-серьёзному, Грейнджер. Без прикрас. Ты настолько слепа?!

Гермиона шевельнула одними губами, так и не сказав горько-честное «нет».

Только то, что внушала себе, отступая:

— Это ничего не изменит. Тот ужин был ошибкой. Почти поцелуй был ошибкой. Мы оба запутались. А глупость... ничем не лечится.

Драко сглотнул непонимание:

— Значит, так всё и кончится?

Гермиона, провернув ключ, взялась за дверную ручку, кивнув:

— Вероятно, — она сжимала холодный металл и будто ждала одобрения: — Тебе лучше уйти.

Драко верил ей всего секунду...

Пока не свалился к ногам подлый хвост. Заискрился и мирно затрещал, выдав саму суть: они друг друга простили.

Но не остыли:

— Прогнать меня почётнее, чем сбежать? — уколол Драко, ощущая её страх почти физически.

— Наверно, — рассудила она, проводив взглядом прощальные искры. — Неужели ты видишь нас вместе? — Гермиона снова терялась.

Малфой неслышно выругался. Он пялился на упрямую Грейнджер с осуждением и тоской:

— Мне самому странно то, что происходит. Я этого не заказывал! — задетый за живое, возмутился Драко. — Но я никогда не думал, что твои предрассудки сильнее моих... Что ж, я тоже ошибся.

И, сдвинув её, как преграду, рванул невзрачную дверь. Теперь он сбегал прочь...

Гермиона схватила его за рукав.

Сжала в протесте добротную ткань. Встретила живой, опасный, настороженный взгляд, полный того же страха... И на долгий, глубокий вдох — крупицы надежды. Она заморгала, стараясь найти заветное слово, от которого её сердце откроется чему-то особенному.

Но главное — неизвестному.

Она привстала на цыпочки, едва потянулась к его губам и замерла, не в силах преодолеть последние дюймы.

— Почему мне кажется, что ты снова мне врежешь? — Драко приложил пальцы к её губам, словно пытаясь остановить.

Он уронил, как белый флаг, мантию, и та, шурша, просто свалилась у его ног. Он ещё не верил. Но склонился в ответ, тронув локон её волос.

Гермиона вдруг поняла, что уже очень давно никто не смотрел на неё так: откровенно и робко. И вместе с тем — остро и горячо. Только вся наглость Малфоя будто испарилась, и лишь его дыхание невесомо скользило по губам.

Всего миг.

— Не теперь, — обронила она, встречая его мягкие губы, что коснулись её исступлённо и жадно.

Ба-бах!

Драко ногой толкнул дверь, скрывая от лишних глаз уже не хвост — тысячу «да», что заявляли о себе в венах и в мыслях.

Она объяла твёрдые плечи, не заметив сама. Не замечая голосов и прочего шума. Гермиона целовала его, доверяя далеко не словам, а стуку его сердца. Оно билось в такт с её сердцем, сумасшедше прекрасно, пока Драко искушал в ней всё человеческое одной лишь нежностью губ и тихой лаской влажного языка.

Порочного. Но не менее прекрасного.

Как всё земное и грешное.

Да простит его бог...

Ещё мгновенья назад Гермиона боялась его поцелуев и только теперь чувствовала, что всё знакомое и логичное боялось Драко не зря... Пугали не касания — они таяли вслед за сомненьями, не близость губ — они целовали жарко и трепетно, пугало другое — как её душа отдавалась ему по каплям...

И не жалела об этом.

Разве когда-нибудь у неё так слабели ноги, тело, разум?.. Разве она забывала о том, где она? Но ощущала — с кем. С кем-то, у кого желания так естественны, а руки так распущенны... бессовестно-верно. Потому что уже не гладят — раздевают, терзая мелкие пуговицы. Они тащат вверх блузку, дёргая её из-за пояса, чтобы...

...наглеть и наглеть!

Да плевать!

Ведь Гермионе безбожно, до конца жизни... нравился его запах.

Не парфюма — нет, его будто развеяло по ветру, — а именно его аромат, что проникал в кровь с каждым вдохом. Что пьянил, превращая прошлые «нет» и «пошёл вон» в набор бессмысленных букв.

Видит бог, Драко был не первым в её жизни, но от этого ещё необъяснимее становилась слепая покорность его губам и голосу:

— Я ждал этого... — он уже ласкал её грудь тёплыми пальцами, стянув бретельку белья, — ...це-е-елую вечность.

— Болтун, — она льнула к его губам глупой девчонкой, расстёгивая жилет бесшабашно и скоро.

— Гермиона, ты напрашиваешься...

Он сорвал с неё лимонную мантию.

— На что? — словно не понимала она, чувствуя, что от нескромных желаний её отделяет лишь призрак терпения.

— Не на перст, — игриво просветил он. — Отсюда и до рассвета...

— Угрожаешь?

— Предсказываю.

Гермиона вжалась в дверь кабинета, а он уже задирал подол форменной юбки. Насладился видом и погладил её между ног, целуя беззаветней, чем прежде.

— Подожди, — остановил её Драко, как только Гермиона коснулась молнии на штанах. Он поднёс торопливую руку к лицу и поцеловал её пальцы, пресекая безумную близость. — Не хочу, чтобы нас здесь застали.

— Какой прагматизм... — улыбнулась она, плохо сознавая, что первый раз лучше отрываться не в кабинете.

— Не думаю, что стоны «ещё-ё» — в Мунго обычно дело. Нет, Гермиона, правда, — он с трудом прикрыл блузой её голую грудь, предвкушая больше чем трах на работе, — твою наготу надо чувствовать губами, а не кучей одежды. Причём всю.

Он отступил, лицезрея рассеянный взгляд. Чуть сдвинул её в сторону и сам открыл дверь, шепча у самого уха:

— Через полчаса. У меня. Адрес спорной квартиры ты знаешь.

Он поднял мантию и, чуть не споткнувшись на ходу, переступил через порог.

Гермиона, обалдело защёлкнув дверь, прислонилась к деревянному полотну и, стараясь придать одежде пристойный вид, не удержала каким-то чувственным рыком:

— Прохвост!

— Я всё слышал, — долетело из коридора. — Смотри, тоже порчу наведу... Schneller! — шутя, скомандовал он.

И Гермиона, взглянув на часы, поспешила к камину. Покрутилась юлой, заметалась по кабинету, отмахнулась от туфель и нырнула рукой под шкаф. Подобрала волшебную палочку и подбежала к столу. Отворила ящик с секретом, отпихнула утренний самолётик от верного друга и сунула под мышку кадило со свежей смолой вместе с томиком немецких ругательств.

— Чёрт, чёрт, чёрт!.. Решила выселить Драко, да?! — самокритично съехидничала она. — Самое время, милая... Самое время!

С мольбой в глазах она зачерпнула порошок и ступила в камин:

— Кто-нибудь, помогите... — второпях вороша скудный словарный запас, Гермиона подыскивала выражения покрепче. — Надеюсь, Гарри ничего не спутал и этот обидчивый полтергейст не выносит австрийской речи и ладана...

И как там говорил Медоуз?..

Тяжело в учении — легко в лечении.

Или Гермионе Грейнджер... kaputt.

______________________________________

От автора: Рукопись Войнича, или Манускрипт Войнича — иллюстрированный кодекс, написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. Точнее время изготовления также неизвестно, но не позднее 16 века.

1) Я разбита (нем.)

Вернуться к тексту

2) Бержер — высокое французское кресло с мягкой спинкой и подголовьем. По бокам спинки расположены «уши», его ещё называют вольтеровским креслом.

Вернуться к тексту

3) Мом — в древнегреческой мифологии бог насмешек и злословия.

Вернуться к тексту

4) Мистер Малфой, это маленький...

Вернуться к тексту

5) Быстрее!

Вернуться к тексту