Отражение души (гет)

— Ох, мистер Вонг! — суетливо подбежал управляющий, стоило только мужчине зайти в кабак, и заискивающе посмотрел тому в глаза. Маленький, скользкий, с чрезмерно узкими глазами и тонкой полоской усов, Ли Чэнь был похож на крысу. Да и заведение, названное «Мышиный хвост», было маленьким и суетливым. Однако у Кунгкита были здесь свои дела, из-за которых ему пришлось заглянуть. — Ваша комната как обычно свободна, Шан проводит вас… Шан, дрянь такая, где ты ходишь! — по отношению к работнице голос управляющего был не столь благосклонным.

Послышался неразборчивый ответ и, наконец, к двум мужчинам подошла женщина. Кунгкит не смог не отметить ее красоту: чуть раскосые, темные глаза с угольными стрелками на веках, красные, как лепесток розы, губы, и волосы. О Боги, какие же у этой женщины были волосы — самый дорогой шелк на их фоне казался бы обыкновенным сукном.

— Это Шан, мистер Вонг, наша лучшая танцовщица! Сегодня она, правда, попросилась на обслуживание клиентов, поэтому мы решили удостоить ее чести… — но Кунгкит уже не слушал Ли Чэня, полностью сосредоточив свое внимание на женщине.

— Здравствуйте, Господин, — сложив руки в рукавах алого шелкового кимоно, поклонилась Шан. Вся ее поза показывала смирение и благосклонность, а голос лился, как песнь барда при императорском дворе. — Пройдемте за мной.

Шан развернулась, и Кунгкит подметил, как изящна ее шея и спина. Шаги ее были легкими и неслышными, а сама походка плавной, такой, будто сами Боги стелили перед ней дорогу. Однако мужчина не видел, как на лице танцовщицы распускается довольная ухмылка, и глаза сощуриваются, высматривая что-то впереди.

— Как мне к вам обращаться? — слегка пренебрежительно обронил Кунгкит, но Шан чувствовала, что заинтересовала его. Это было понятно по слишком долгому взгляду, направленному на ее фигуру, по сбитому дыханию, по облизыванию губ.

— Обращайтесь ко мне, как пожелаете, Господин Вонг, — смиренно ответила девушка, чуть пригибая голову и останавливаясь рядом с дверью из темного дерева. — Ваша комната. Мне подать что-нибудь к столу?

Кунгкит долго молчал, смотрел на ее лицо и о чем-то усиленно думал. Об этом говорила складка между бровями, сжатые губы, и то, как он открывал и закрывал золотой портсигар одним пальцем правой руки.

— Ты же танцовщица, Красавица* Шан? Я хочу, чтобы ты станцевала мне. И принеси побольше выпивки: ром, виски… — и он снова замолк, будто потеряв суть того, что говорил.

— Как пожелаете, Господин Вонг, — изображая смущение из-за обращения, поклонилась Шан и поспешила обратно, не теряя, впрочем, плавности движений при походке.

Кунгкит проводил ее глазами, и, когда она скрылась за поворотом, вошел в свою комнату, сел на диван и прикрыл глаза, ощущая предвкушение перед представлением, которое сейчас было ему обеспечено.

Шан, в свою очередь, довольно ухмылялась в рукав кимоно, ожидая, пока служанки соберут волосы в другую прическу и принесут новое, только привезенное платье из полупрозрачного шифона. В ее ушах уже звенели барабаны, она чувствовала, что-либо сегодня, сейчас, либо никогда.

Какая умная и самодостаточная женщина захочет оставаться в таком неприметном месте, как кабак на улице красных фонарей? Никакая, поэтому и Шан планировала вырваться отсюда. И Кунгкит был лишь первой ступенью к этому.

Служанки помогли надеть дорогую ткань, которая больше показывала, чем скрывала, и Шан посмотрела в зеркало. Пора.

Когда хитрая танцовщица приблизилась к комнате Кунгкита, ей вручили поднос, полный дорогой выпивки, и приставили одного из лучших музыкантов. Управляющий лично открыл дверь, обжег ее масляным, возбужденным взглядом и шепнул: «Не смей ничего испортить! Иначе потом я попорчу твою шкуру…». Шан, сама того не ожидая, вздрогнула. Однако не от страха, а от отвращения к Ли Чэню. И шага не остановила, уверенно входя в помещение.

Стоило Шан войти, Кунгкит пригвоздил свой взгляд на ней. Женщина не смогла не отметить, что на столике лежали два револьвера. Поставив поднос рядом с ними, Шан смиренно сделала пару шагов назад и склонила голову.

— Красавица Шан, ты боишься? — глаза Кунгкита пробежались по столу и резко застыли на лице танцовщицы.

— Нет, Господин. Я и сама неплохо умею стрелять, если позволите признаться, — Шан изобразила полное смущение, в то время как музыкант, кажется, подавился воздухом.

— Позволяю… — мужчина задумчиво провел большим пальцем по скуле и, будто вспомнив о чем-то, вздрогнул. — Точно… Красавица Шан, что ты станцуешь мне?

— Вы быстро поймете все сами, Господин, — Шан встала на колени и подала знак музыканту. Тот судорожно схватился за барабаны и в комнате раздались первые ноты некой мелодии.

В руках Шан вдруг раскрылись веера. Будто капли крови, на фоне бледной кожи и черного шифона алые веера блестели, привлекая внимание. Тело Шан, будто податливая лента в руках гимнастки, извивалось, каждый ее шаг и жест был четок, попадал в такт и будто резал саму музыку. Кунгкит, кажется, задыхался. Как пират, он не привык отказывать себе в желаниях. Сейчас ему неимоверно хотелось потрогать это видение.

Мужчина встал, и музыкант замолк. Однако Шан, кажется, не замечала отсутствие музыки. Ее руки, ноги и лицо все еще чувствовало такт — сердца, дыхания — и этого хватало для продолжения танца. Кунгкит схватил ее в объятия и в этот момент что-то изменилось. Ее глаза, словно лисьи, смотрели прямо и с самоуверенной хитрецой. Тело Шан изгибалось в его руках, и Кунгкит, кажется, влюбился. Но не так, как это обычно бывает, а лишь как любят редкую, красивую вещь на витрине. А разве Кунгкит отказывал себе когда-либо, если ему хотелось купить такую вещь? Нет. Значит и эта женщина, которая смотрит на него своими черными, блестящими глазами, будет принадлежать его рукам.

Точка.

— Пшел вон, — указав пальцем на музыканта, произнес Кунгкит. Его голос низко вибрировал, и было страшно не послушаться. Однако Шан была полностью спокойна, лишь глаза ее любопытно сияли. И продолжение речи не заставило ждать. — Красавица Шан, я, Вонг Кунгкит, правая рука самого генералиссимуса Чан Кайши, желаю, чтобы ты сейчас же собрала свои вещи и отправилась со мной. Я подарю тебе все моря Китая, ты сможешь коснуться каждой нефритовой волны, увидеть каждую зажженную для тебя Богами звезду. Согласна ли ты отправится туда, где сияет новое солнце?

Шан не сдержала ликующей улыбки:

— Да, мой Господин, я согласна. Я посвящу вам каждый свой танец и каждую песнь, что слетит с моих губ.

Кажется, Кунгкит сошел с ума, когда услышал это. В тот же момент он поднял Красавицу на руки, с ноги открыл дверь и заорал:

— Ли Чэнь, ты, противный крыс! С этого момента Шан становится Мадам Вонг, и ты не смеешь идти поперек моего желания, иначе весь твой кабак превратиться в пепелище! Все услышали мои слова?!

Ли Чэнь упал в ноги Кунгкита и не смел мешать ему, когда тот перешагивал ступени и выносил лучшую танцовщицу кабака на улицу, к повозке. Слуги Кунгкита бросились в здание, забрали оружие и выпивку, и повозка тронулась, как только последняя бутылка была закинута в коробки.

Внутри повозки же царила тишина. Мадам Вонг обняла новоявленного мужа за шею и лицо ее обрело то самое, хитро-самоуверенное выражение, как если бы лиса улыбнулась в лицо волка. Первый шаг был совершен.

— Куда мы сейчас, Госпо… — но Шан не смогла договорить. Кунгкит сузил глаза и посмотрел на нее слегка разозленно:

— Не смей называть меня господином. Теперь ты моя первая жена*, Шан, и наше с тобой зеркало* только что отразило все богатства мира. Твоя задача это богатство сохранить.

Кажется, в этот момент Шан задохнулась от счастья, что ее наполняет:

— Тогда, мой любимый муж, куда мы направляемся сейчас?

— К моей команде, — лицо Кунгкита стало довольным, он посмотрел вперед, где можно было увидеть полоску лунного света на морской глади. — К моей пиратской семье.

— Ты сказал пиратской?.. — удивленно ахнула Шан, слегка отстраняясь. — Но… Но ведь… Генералиссимус?..

— Ты что думала, все так у наших чиновников хорошо, потому что они так честны перед народом? Ты довольно наивна, первая жена.

Кунгкит, однако, не видел, что Шан скорее довольна, нежели испугана. Если погибнет правая рука Чан Кайши, обязательно будет разбирательства, и спрятать следы убийства будет куда труднее, чем если погибнет рисковый пират… Тряхнув головой, женщина выкинула странную мысль из головы и вновь прижалась к мужу, смотря вперед, туда, где гордо развивался флаг «Братства низших» на фоне лунной ночи.

— Теперь это твой дом, дорогая жена, — шепнул ей на ухо Кунгкит, и Шан вытянула руку вперед, сжав ее в кулак.

Тень ее руки застыла на уровне сердца пирата. Маленькая лисья лапка на мощной волчьей груди… она забрала его сердце, чтобы однажды лишить жизни. Но когда это будет?..

Примечания:

1. Довольно вежливое обращение к девушке, понимающее под собой восхищение внешностью, нередко — заинтересованность в самой девушке.

2. Первая жена — законная жена, имеющая право носить фамилию мужа.

3. Зеркало в Китае традиционно символизирует супружеские отношения. Когда Вонг говорит, что зеркало отразило все богатства мира — он имеет в виду, что их семья только что стала самой счастливой во всем мире.