Любовь во время войны (гет)

Быть под защитой профессионалов, которые отнюдь не считают, что с международными террористами должны справляться школьники, оказалось очень приятно, и ни Гарри, ни Гермиона до самого вечера не вспомнили о том, что завтра утром с дома на Привет-драйв спадет магическая защита. Пока что этого не произошло, и никто не тревожил дом, занятый спокойными уверенными в себе людьми. Можно было пытаться сварить из риса, острых сосисок и помидоров луизианское гамбо (у Гермионы было много идей, но мало кулинарных навыков, а у Гарри наоборот), можно было целоваться у плиты и обниматься у раковины с посудой, можно было выйти на задний двор со вчерашней бутылкой вина и снова целоваться до одури — пока в окне не появился наконец проснувшийся Минс, Гарри и Гермиона даже не думали о том, распространяется ли защита дома на сад.

— Вы, молодые, занимайтесь своим делом, — предложил Минс. — Я сканирую периметр, а насчет вас только замечаю краем глаза, что у вас все в порядке. Если услышите рядом хлопок — ложитесь на землю, я стрелять буду.

Конечно, такой будничный совет загнал Гарри и Гермиону в дом, и полковник Фоссет окликнул их, когда они проходили через столовую, держась за руки.

— Видели кого-нибудь со двора?

— Нет, никого.

— Это хорошо, что их не видно, — легко улыбнулся полковник. — А вот вас в учебку надо бы к нам, чтобы не были как слепые.

— А давайте кино смотреть, — предложил Минс, спускаясь сверху и останавливаясь перед шкафчиком с видеокассетами. — Боевики я не люблю, там что драки, что стрельба так поставлены, что хоть смейся, хоть рыдай. Вот только если про инопланетян каких, хоть какая-то доля реализма: прилетают они со своими неведомыми продвинутыми технологиями, а в конце всегда оказывается, что наша взяла, потому что убивать мы умеем лучше.

— Ну или вот комедии можно, — продолжал Минс, перебирая кассеты, — вот «С пистолетом наголо», хотя это при барышне особо не посмотришь, уж больно шуточки есть соленые… А вот новое что-то: «Карты, деньги, два ствола».

Кино про карты, деньги и два ствола смотреть не стали, потому что уже через десять минут после начала Минс вытащил кассету, утверждая, что смотреть такое при девушках нельзя категорически.

— Вот замуж выйдешь, тогда как муж скажет, так и будем делать, — пояснил Минс, видя, что Гермиона любит заканчивать начатое дело, как положено отличнице. — А пока наш генерал от имени твоего родителя с меня голову снимет за такую культурную программу.

Гарри с любопытством глянул на Гермиону: ему как-то никогда не приходило на ум, как далеко прогрессивные взгляды Гермионы простираются за пределы проекта по освобождению домашних эльфов, но Гермиона ничего Минсу не ответила, только лукаво улыбнулась краешками губ, и Гарри понял, что в семье Грейнджеров спорить с папой не принято — но и соглашаются с папой тоже не всегда.

С благословения Минса, ностальгически вспоминавшего порой о молодости и учебке, в видеомагнитофон попала кассета про полицейскую академию, про которую Гарри смотрел лет пять назад, когда Дурсли неожиданно оставили его дома одного. Тогда Гарри не понял, зачем юморные курсанты прятали под кафедру проститутку, а теперь, на пороге семнадцатилетия, вдруг как понял! От гримас и вздохов коменданта академии, вставшего за эту кафедру, Гарри даже смутился, по его мнению, такие сцены при Гермионе смотреть не стоило — а Минс только смеялся, поглядывая на розовеющую щеками молодежь. Минс при дамах непечатно не выражался и другим не давал, но в том, чтобы дать юной паре посмотреть что-нибудь, разжигающее фантазию, ничего плохого не видел — пусть молодые разогреются да что-нибудь для себя почерпнут.

Словно нарочно, сразу после кино и ужина Минс погнал Гарри и Гермиону спать.

— Они завтра, как рассветет, полезут — атакуют всегда под утро, — пояснил Минс. — Разбудят наверняка, так вы хоть выспитесь.

— Спите спокойно, — добавил Минс, взглянув на лица Гарри и Гермионы, у которых одновременно захолонуло в груди при мысли о предстоящей атаке Пожирателей и самого Вольдеморта. — Раз командир уже здесь, то у вас теперь все неприятности закончились. Это обычная наша работа, такие проблемы решать. Хотя если в самом доме бой начнется, то вот вам, ваши наконец о вас вспомнили и вам телепорт прислали: телепортируйтесь тогда туда, про что ты командиру рассказывал — как там адрес, площадь Гриммо? Мы вас потом найдем, не суйтесь только никуда.

— Я пришлю вам сову, если так выйдет, — пообещал Гарри.

— Нафига она нам?

— Ну, с письмом.

— Ох, ребята, с вами не соскучишься, — покачал головой Минс. — Вместо почтовых голубей — почтовые совы. Может, вы еще в кавалерийскую атаку верхом на крокодилах ходите?

Заснуть в такое время и перед таким днем оказалось нелегко, а невозмутимый Минс снова сел под окно, под подоконник, и закрыл глаза.

— Слушайте, не ворочайтесь, пожалуйста, — попросил Минс, он-то не чувствовал бушующий в комнате вихрь магической энергии. — Я в окне торчать не буду, как мишень в тире, я слушаю. А на вас я не смотрю, так что, если вам не спится, найдите там себе дело.

Больше всего Гермиону удивило то, что такой откровенный совет Минса Гарри не остановил, а даже скорее раззадорил. Они и до того «ворочались», потому что Гарри в темноте осмелел и дал рукам волю, а теперь он и вовсе начал гладить так, словно сообразил, что, может, вчера Гермиона и оказалась в его постели случайно или рассчитывая на братский прием, но уж после сегодняшних послеобеденных поцелуев она не могла не догадываться, что будет под одним на двоих одеялом, и все равно оказалась там снова. А еще больше Гермиона как-то вчуже удивлялась тому, что ей самой практически плевать, что Минс сидит под окном, и, если ей чего-то и хочется, так это оседлать Гарри, стиснуть коленями его бедра и скинуть кофточку, все равно лифчик уже куда-то подевался. И останавливает ее, как ни ужасно, только то, что до утра здесь нельзя колдовать, а из противозачаточного нет ни зелья, ни таблеток. Может, конечно, у Гарри есть презервативы — но только если да, то она сначала его убьет, а потом выпытает, для кого это он покупал. И если этот нахал скажет, что для охоты за хоркруксами, она убьет его еще раз!

— Не сегодня, — прошептала она Гарри в ухо, а ее рука уже скользнула туда, куда Гарри ее приглашал. — У тебя же целый пустой дом есть… наверно, с десятком спален…

Гарри снилось, что он идет по пустынному утром Привет-драйв, скользя взглядом по фасадам домов, и его взгляд падает на дом номер 4. Наконец он отомстит за все, пережитое им после того проклятого Хэллоуина! Гарри повернул на дорожку, ведущую к крыльцу, увидел перед собой свою палочку, которую сжимала чужая рука... И тут мир взорвался страданием, страхом, ужасной знакомой болью, и Гарри сразу из сна провалился в беспамятство.

Сознание возвращалось к Гарри постепенно, словно нехотя — он понял, что лежит в той же постели, в которой засыпал, Гермиона уже держала его голову на коленях, он чувствовал потоки свежести и здоровья, вливающиеся в него от ее палочки, а над ним добродушно ворчал Минс.

— Сначала хрипел так, что демаскировал нас наверняка, — жаловался Минс. — А теперь в обморок грохнулся, как кисейная барышня, да еще и лежа упал! Вот как так-то?

— Минс, у Гарри связь с сознанием их главаря, которого вы ждали все это время, — доходчиво объяснила Гермиона несмотря на волнение. — Гарри чувствует его сильные эмоции: его гнев, его страх, его боль...

— Ну вот этого всего мы этому террорюге обеспечили, — уверенно сказал Минс, и дверь в спальню отворилась, на этот раз без стука.

— Что у вас? — потребовал полковник Фоссет.

— Потерь нет, командир! — доложил Минс. — Я снял двух летунов, которые мимо окна драпали. А Гарри не трехсотый даже, у него волшебное что-то. Ну, это я в прямом смысле, не как вчера в кино у ментовского коменданта.

Гарри улыбнулся, открыл глаза и столкнулся взглядом с немного смущенной солдатским юмором Гермионой.

— Как наши, командир? — продолжал Минс, улыбаясь и кивком головы указывая полковнику не то на очнувшегося Гарри, не то на чуть покрасневшую Гермиону, не то на них обоих.

— У нас два трехсотых, но легкие, у них, как ты говоришь, волшебное что-то, — сказал полковник Фоссет, тоже глянув на любимую парочку спецназа, к которой спецназ обязательно придет на свадьбу с цветами и подарками. — А противник весь в мясо. Гарри, вставай, пойдем на опознание.

— Я с тобой! — тут же вскочила Гермиона и схватила поднявшегося Гарри за руку.

— А тебе, Мия, там смотреть не на что, — остановил ее Минс. — Командир же сказал: противник в мясо. Командир, может, парню дать поесть сначала? А то на пустой желудок он, пожалуй, и сблюет.

— Ничего, — коротко сказал Гарри, он и горящего Квиррела видел, и василиску горло вскрывал, и труп товарища выносил из боя, для своих лет он повоевал.

Труп Вольдеморта лежал на крыльце, навалившись на развороченный выстрелом правый висок, и оба бока были растрепаны очередями так, что торчали ребра — по нему работали сразу двое стрелков, приказ был валить наглухо, с гарантией. Гарри остановился над трупом своего врага и подумал, что мертвый Вольдеморт выглядит совсем не страшно, скорее печально и уродливо.

— Это он, — подтвердил Гарри, вспомнив, зачем его позвали.

Полковник Фоссет пихнул труп Вольдеморта в левое плечо и немного порассматривал его спереди.

— Я через дверь стрелял, — покачал головой полковник. — Стекло пробил как раз где он стоял, а ни одной не попал.

— Он щит успел выставить, наверно.

— В общем, затем я и стрелял, чтобы отвлечь, — кивнул полковник и поднял с крыльца несколько расплющенных пуль. — Ты можешь щит поставить не на себя, а на что-то еще?

Гарри кивнул, а на вопрос о том, можно ли поставить щит на что-то метрах в десяти, пожал плечами. Этого он не знал, а надо было — крестного он закрыть щитом не успел, а Гермиону был обязан.

— Нам бы с тобой пострелять надо сходить, интересно мне, как от вашего щита рикошетит, — пояснил полковник, и они шагнули дальше.

— Это Лестранжи, — опознал Гарри. — Два брата и жена одного из них.

— Вы, командир, ребятам скажите, что я все в цель положил, — махнул рукой один из бойцов. — Черт его знает, как он так далеко убежал.

— Это Фенрир, — пояснил Гарри, останавливаясь над нашпигованным пулями трупом. — Оборотень.

— Его что, серебряными пулями надо было?

— Да нет... у них плоть другая, наверно, они же трансформируются каждое полнолуние.

— Ясно, еще одна радость патологоанатома, — констатировал полковник.

Трупы расстрелянных на крыльце дома Дурслей выглядели устрашающе, но по сравнению с тем, что было дальше, крыльцо оказалось детским утренником. Встреченные беглым автоматным огнем с нескольких направлений Пожиратели хотели аппарировать, наткнулись на заботливо выставленный Кингсли антиаппарационный барьер и пытались улететь на метлах, так что большинство трупов падало с большой высоты. А над соседней улицей успевших улететь достал боевой вертолет, и после работы крупнокалиберного пулемета там уже было нечего опознавать.

Когда Гарри и полковник Фоссет вернулись на Привет-драйв, они застали стоящего над трупами Аластора Хмури, по чьей щеке из единственного глаза катилась слеза.

— Что же вы, всех насмерть-то? — спросил Аластор, и Гарри припомнил, что в Первую Магическую сам Аластор не использовал Аваду, только обездвиживал и брал в плен. — Достаточно было и тех, которые перед домом были, остальные бы и так разбежались.

— Нас не устраивает, чтобы они разбежались, — возразил полковник Фоссет. — Они разбегутся, а у нас опять мост упадет. Люди погибнут.

Аластор полностью повернулся к полковнику и Гарри, сокрушенно качая головой, — Аластор был из маленького магического мира, где все друг другу дальние родственники, а перед ним стоял невысокий жилистый мужчина, командир отряда профессиональных убийц, и сухощавый юноша, который с одиннадцати лет каждый год дрался насмерть, а последние годы и хоронил погибших товарищей. Эти двое пришли в маленький магический мир из другого, большого и жестокого мира, пережившего гекатомбы мировых войн, из того мира, в котором есть обычные и даже добродушные люди, чья работа — убивать других людей.

— Я не буду рассказывать о том, что ты здесь был, Гарри, — сказал Аластор. — И ты никому не рассказывай. А то и твое имя скоро будут бояться произносить. Уж больно мощная у тебя крыша.

Гарри не успел ничего ответить, потому что рядом с ним с ревом и грохотом, словно свалившись с неба, затормозил «Ночной рыцарь» — и, конечно, полковник Фоссет среагировал первым, он уже держал водителя на прицеле, а за спиной полковника и Гарри залязгали затворы, и бойцы полковника становились в линию рядом со своим командиром, ожидая движения его поднятой левой руки.

— Дед, руки на руль, ноги с педалей! — скомандовал водителю полковник. — Чуть только дернешься — в голове скворечник.

— Не стреляй, Джон, — попросил Аластор. — Хватит на сегодня трупов.

— Я не стреляю, — спокойно ответил полковник, не сводя глаз с водителя. — У меня приказ — защитить Гарри и Мию любой ценой. Если что-то непонятное — стрелять на поражение. Автобусы, падающие с неба, мне непонятны, но эти люди еще живы. Объясни им, пусть выходят с поднятыми руками. Потом проверишь — может, кто под чужой личиной или под чужим контролем.

— Это можно, — согласился Аластор. — Неусыпная бдительность!

— Куда их, господин полковник? — кивнул один из бойцов на группку из старых ведьм и водителя, которых Аластор вывел из автобуса и начал проверять на Империо и на Оборотное зелье.

— К нам, знакомиться будем, — распорядился полковник Фоссет, которому хотелось все-таки захватить языка, но не пенять же бойцам за то, что они четко выполнили приказ генерала — а боги войны услышали желание своего верного соратника и приготовили ему подарок.

— Господин полковник, а мы тут одного мазурика взяли! — крикнули от дома номер восемь. — Он, небось, телепортировать хотел, уже почти до границы добрался, про которую нам ваши колдуны рассказывали, но как понял, что у нас на мушке — палочку бросил, на траву лег и пальцы на затылке сцепил. Матерый, видать — понимает, что к чему.

Боги войны дарили щедрой рукой, и Гарри тоже довольно улыбнулся, идя рядом с полковником навстречу тому, кого вели бойцы из МИ-5.

— Я, профессор, не буду искать палочку Дамблдора или Дары Смерти, — пообещал Гарри Снейпу. — Я найду метрику Дамблдора, и пусть вас судит Королевский суд, за убийство подданного Ее Величества. Надеюсь на смертный приговор.

— В Англии нет смертной казни, Поттер, вы могли бы это и знать, — ответил Снейп, который даже в таком положении оставался каким всегда. — Вам придется сначала пролоббировать выход Англии из Совета Европы.

— Посмотрите на этих людей, — предложил Гарри, широким жестом указывая на трупы вокруг. — Они уже могут писать жалобы в Совет Европы.

— Полковник Джон Фоссет, МИ-5, — представился полковник, которому понравилась отповедь Гарри. — Ваше имя, задержанный.

— Северус Снейп.

— Римлянин, что ли? — усмехнулся полковник. — Документы, виза.

— Вы издеваетесь, полковник?

— Нет, просто задерживаю вас на трое суток для установления личности, раз вы не оказали сопротивления при задержании. А там и по обвинению в убийстве свидетельства соберут, и по участию в террористической организации.

Снейп хотел сказать, что его личность может удостоверить кто угодно, но Аластор от него отвернулся, а Гарри полковник уже отпустил, напутственно хлопнув по плечу.

Шрам больше не болел, Гарри ощущал его как заживающую рану и чувствовал радость и бодрость, словно выздоравливающий от долгой болезни. Гарри прошел к дому Дурслей, мимо трупов Пожирателей, на которые Гермионе действительно незачем было смотреть, и в последний раз вошел в дом своего детства, где в первый раз в жизни ему были рады.

— Их больше нет, — сказал Гарри, и Минс вышел из дома к ребятам, пожав Гарри руку.

Гермиона уже собралась, если бы полковник Фоссет сказал, что поиски хоркруксов начинаются сейчас, она бы была готова отправляться вслед за Гарри в любую минуту. Только выступать пришлось бы голодными — завтрак в Хогвартсе подавали домовые эльфы, да и на Гриммо был Кричер, и облегчать жизнь домовых эльфов Гермиона в этом смысле пока не собиралась.

— Кстати, у меня сегодня день рожденья, — весело сказал Гарри, на секунду отрываясь от Гермионы, но по-прежнему прижимая ее к себе. — И где мой подарок?

Этим вопросом ему удалось застать Гермиону врасплох, чему Гарри улыбнулся еще шире.

— Тогда я забираю тебя, — объявил Гарри и одним касанием портшлюза перенес себя и Гермиону на площадь Гриммо.