Тень войны (гет)

Алина не знала, зачем пришла на встречу. Она съела еще один кусочек попкорна и уставилась на спящего в вольере тигра. Стояла нехарактерно мягкая для февраля погода, но ее беспокоило, что зверь отдыхает зимой на открытом воздухе.

Алина взглянула на часы. Она уже успела обойти большую часть зоопарка, купила перекусить и все равно пришла на пятнадцать минут раньше.

Электронное письмо пришло вчера вечером. После того, как в «Нью-Йорк Таймс» вышла статья о проекте, над которым Алина работала вместе с коллегой, ее почтовый ящик оказался завален письмами от СМИ с просьбой дать интервью, а также приглашениями на работу с зарплатой, от которой у Алины кружилась голова.

Николай решительно отмахнулся от предложений.

«Мы будем придерживаться плана и работать над проектом сами. До выпуска осталось пара месяцев, после чего мы сможем уделить «Солнышку» все свое внимание».

Николаю было легко так говорить, ведь его мать была сенатором, а отец — генеральным директором одной из крупнейшей корпорации Америки. Деньги никогда не были для него проблемой. Алина в шутку называла Ланцовых «царской семьей» (на что Николай с ухмылкой отвечал: «Мы предпочитаем «делатели королей»).

Он предложил щедро платить Алине и профинансировать проект, поэтому она ответила на письма вежливым отказом. Но вчерашнее письмо с отметкой «важно» выделялось среди остальных. Оно пришло от посла Равки. При виде него у Алины перехватило дыхание то ли от любопытства, то ли от страха.

«Госпожа Старкова, с вами желает переговорить посол. Встреча состоится в одиннадцать часов утра в Центральном зоопарке».

Это был скорее приказ, чем просьба. От посла Равки.

Николай хотел упомянуть ее историю в «Таймс» («люди любят драму»), но Алина отвергла эту идею. Она прекрасно знала, что история о сироте Равкианской гражданской войны, привезенной в Америку, получит лучшее место в газете («Может, на первой полосе научного раздела! В верхней части страницы!» — умолял Николай), но ей не хотелось выставлять себя жертвой. Это статься об их работе. Николай уговаривал ее несколько дней, но в конце концов сдался и попросил репортершу не публиковать биографию Алины. А та была только рада возможности написать о Ланцове.

Но пусть в статье и не упоминалось прошлое Алины, Равка заметила публикацию.

Алина осторожно рассказала о письме Малу. В последнее время они постоянно ссорились, особенно после известия, что она будет работать с Николаем после окончания учебы. Эти двое невзлюбили друг друга с первого взгляда. Мал занес всех однокурсников Алины в категорию заносчивых богатеньких мажоров, поэтому, представляя ему своего партнера по лаборатории, Алина уже знала, что Мал возненавидит Николая Ланцова. Они пожали друг другу руки, и от Николая не укрылась татуировка на предплечье нового знакомого.

— У него странная татуировка, — заметил он, когда Мал ушел.

— У каждого свои причуды, — пробормотала Алина, стараясь не выдать, что татуировка «давай обнимемся», которую Малу пришлось набить после проигрыша в пьяном пари несколькими месяцами ранее, ее тоже смущала.

Николай поморщился.

— Тебе не хотелось бы встречаться с парнем с другими причудами, вроде обаяния, невероятного богатства и неотразимости?

Три года спустя мало что изменилось.

Мал отреагировал ровно так, как Алина и ожидала.

— Чего он хочет? Зачем ты туда идешь?

— Даже не знаю.

Мал окинул ее сердитым взглядом и вылетел прочь из квартиры. Алина притворилась, что спит, когда он пришел пьяным домой в середине ночи. И утром ушла до того, как он проснулся.

Вот так она и оказалась в зоопарке, ожидая встречи с послом Равки.

С другой стороны вольера показался телохранитель: мужчина в костюме неторопливо шел, оглядывая толпу. Поймав ее взгляд, он направился к ней.

Телохранитель был высоким и накаченным. Пожалуй, Алина сочла бы его красивым, если бы его грозный вид не заставлял ее нервничать. Он остановился в нескольких шагах от нее.

~ Ты, должно быть, та самая девушка.

— Ох…я... — Алина запнулась. — Я не говорю…

Телохранитель нахмурился.

— Английский пойдет, — произнес он таким тоном, что стало ясно, что это не так. — Я тебя обыщу.

Другие посетители зоопарка косились на них, но Алина решительно игнорировала любопытные взгляды. Телохранитель провел профессиональный, но слишком тщательный досмотр, затем кивнул.

— Ты собираешься проверить мой попкорн? — неловко пошутила Алина.

— В этом нет необходимости.

Хмыкнув, Алина последовала за ним.

После получения письма она полночи гуглила информацию о после Морозове, но ей удалось отыскать только официальную биографию, где сообщались общие сведения, а также упоминалось, что раньше он возглавлял вооруженные силы Равки. К досье прилагалась размытая фотография, которая выглядела так, словно ее отсканировали с черно-белого газетного снимка.

Еще Алина смогла найти только упоминания о визитах и обращениях, но больше ничего. Она предполагала, что в равкианском сегменте Интернета информации о после куда больше, но углубляться в дебри не стала.

Они обогнули вольер, и Алина увидела посла на скамейке. Кто еще мог изучать папки с документами в черном деловом костюме в зоопарке? Рядом с ним стояла элегантно одетая девушка, которая разговаривала по телефону, активно при этом жестикулируя. Когда они приблизились, посол оторвался от документов и взглянул на Алину.

К ее удивлению, посол оказался молодым, всего на несколько лет старше ее. Острые черты лица, бледная кожа, черные, как смоль, волосы и пронзительно серые глаза. Возможно, он был самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо видела.

Посол встал и коротко взглянул на телохранителя, который проворчал что-то на равкианском. Посол кивнул и обратился к Алине.

— Госпожа Старкова, — поприветствовал он, слегка склонив голову.

— Можно просто Алина.

— Давайте пройдемся, — предложил посол и, не дожидаясь ответа, зашагал по направлению, откуда пришла Алина.

Она поспешила следом, и, как только они поравнялись, посол замедлил шаг. Оглянувшись, она заметила телохранителя, следовавшего за ними на почтительном расстоянии. Интересно, он всегда хмурится?

Они молча прошли мимо вольера, где под деревом спал тигр, и завернули за угол. Поблизости заплакал ребенок.

— Равка — маленькая страна, — посол говорил бегло, и только едва различимая смена интонаций выдавала, что английский не его родной язык. — У нас нет природных ресурсов, и мы окружены враждебными странами. Последние несколько десятилетий выдались трудными: гражданская война, затем вооруженные конфликты с соседями на севере и юге. Мы вложили все средства в войну, и, как следствие, наши люди устали. Они бедны. И начинают терять надежду.

Алина никогда прежде не встречалась с послами, но верила, что обычно они не говорят о своей стране в таком ключе.

— Край изобилует горами и долинами. Люди живут изолированно друг от друга, поскольку соседи ограничивают воздушное пространство и затрудняют наземное сообщение. Нам трудно обеспечить население всем необходимым. Такова нынешняя ситуация.

Посол подвел их небольшому вольеру, по которому беспокойно расхаживал ягуар. С близкого расстояния Алина заметила тонкую паутинку белых шрамов на лице собеседника. Посол держался бесстрастно, но его глаза пристально изучали Алину.

— Расскажите мне о вашей работе.

Алина сглотнула.

— Что вы хотите знать?

— Вы разработали прототип более тонкой, гибкой и дешевой солнечной батареи. Это ваша работа?

— Простите?

— Вы работали над проектом вместе с партнером. Какая часть работы ваша?

Алине стало интересно, получил ли Морозов должность посла благодаря или вопреки своей прямоте.

— Это совместная разработка.

Посол напрягся.

— Вы незаменимы для проекта?

Алина не смогла бы разработать прототип в одиночку. Именно юмор и настойчивость Николая, не говоря уже о денежных вливаниях его семьи в проект, не дали Алине сдаться. И все же идея принадлежала ей. Она как-то сама собой понимала, как свет взаимодействует с материалами. А Николай — нет.

— Да, — прошептала Алина. Она не осмеливалась признаться даже самой себе, что разработка принадлежит ей.

Посол кивнул.

— Расскажите мне подробнее.

— Большинство солнечных батарей показывают эффективность тридцать пять процентов. Наши показатели превосходят эти данные.

— На сколько?

— Пять-шесть процентов.

Посол приподнял бровь.

— Но вы думаете, что можете добиться большего.

Этими надеждами Алина поделилась только с Николаем, боясь накаркать. Но проведенные исследования доказывали, что их предположение может стать реальностью.

— Я знаю, что это возможно.

Уголки губ посла дернулись.

— Насколько лучше?

— Вдвое, — Алина сделал глубокий вдох. — Более, чем в два раза.

— Насколько близко вы сможете приблизиться к пределу, предложенному теоремой Карно?

Алина рассмеялась. Посол явно подготовился к их встрече.

— Предполагаю, что «Солнышко» сможет продемонстрировать эффективность до восьмидесяти пяти процентов.

Посол кивнул, и они зашагали дальше.

— «Солнышко», — медленно повторил, и Алина вздрогнула.

Посол произнес название тем тоном, каким приемные родители желали Алине спокойной ночи четырнадцать лет назад. Тем тоном, каким Мал шептал ей нежности в постели. Слово прозвучало именно так, как хотела Алина, когда назвала проект — с надеждой.

— Ваши приемные родители общались с вами на равкианском?

— Иногда. Они были иммигрантами в первом поколении, приехали в Америку молодыми.

— Но вы не общались на равкианском с тех пор, как попали в систему усыновления?

— Нет.

Алине было восемь, когда приемные родители, привезшие ее в Америку, умерли, и она попала в детский дом. Уже тогда она питала интерес к естествознанию. Родители поощряли ее увлечение, и они всей семьей собирали батарейки. Алина отлично училась в школе и, несмотря на возраст, была хорошим кандидатом на установление, но желающих взять ребенка, который дважды потерял родителей, не нашлось.

Несколько месяцев спустя она познакомилась с Малом. Алина помогала ему с домашним заданием, а он в ответ приносил ей угощения из кладовки. Вскоре они стали закадычными друзьями. Хотя другие дети появлялись и исчезали в их жизнях, казалось, что они всегда были только вдвоем. В шестнадцать Алина наконец набралась смелости поцеловать Мала, и, когда ее приняли в лучший технологический университет страны, Мал устроился на работу, чтобы они смогли снять квартиру недалеко от кампуса, когда он станет совершеннолетним. Он так гордился ею. Все складывалось замечательно. Алина до сих пор не понимала, когда все пошло наперекосяк.

Они прошли мимо авиария с редкими птицами.

— Я хочу, чтобы вы переехали в Равку и развивали «Солнышко» там.

Алина вздрогнула.

— Что? Почему?

— Нам нужен долговечный, простой в изготовлении источник энергии, который можно транспортировать в деревни; не зависящий от угля и нефти, которых у нас нет. Равка находится достаточно далеко на севере, чтобы использовать обычные солнечные батареи. Мы предоставим вам материалы и сотрудников для разработки. И лабораторию, когда все будет готово.

— Почему в Равке? Почему не подождать, пока я разработаю технологию здесь?

— Равке нужен ресурс сейчас. У нас нет времени ждать, пока вы с мальчишкой Ланцовым придумаете, как разработать технологию и организовать лабораторию. И мы не сможем купить ее с наценкой у компании, которая получит патент, — посол повернулся к Алине. — У вас с Николаем разное положение. Что произойдет, когда он потеряет интерес к проекту? Вам нужно финансирование, которое не прекратится из-за того, что богатенький мальчик решит, что куда проще работать в штате у мамочки.

Посол был прав: если их затея потерпит крах, Алина, в отличие от Николая, потеряет все. И судя по всему, он знаком с сенатором Ланцовой.

— Приезжайте руководить своей собственной лабораторией. Ради своих людей.

«Моих людей».

У Алины никого не было, кроме Мала.

— Я не могу просто взять и уехать в Равку. У меня есть парень.

— Почему?

— Почему я не могу оставить его? — фыркнула Алина. — Он нуждается во мне.

Посол мгновение раздумывал над ее словами.

— Знаете, вы можете оставить его.

— Что? — вспылила Алина.

Посол бросил в ее строну мимолётный взгляд и переключил внимание на дорогу.

— Вы можете оставить его. Вы несчастливы.

— Вы познакомились со мной десять минут назад, так что не делайте вид, будто знаете обо мне все, — прошипела Алина.

Посол пожал плечами.

— Может и не все, но ваш ответ — «он нуждается во мне» вместо «я люблю его» — сказал достаточно.

Алина проглотила горечь. Она, наверное, до сих пор любила Мала, но давно уже так не думала. Она берегла его как частичку прошлого. А Мал цеплялся за нее, как за спасательный круг.

Они остановились перед клеткой с обезьянкой, которая пристально уставилась на Алину.

— Я улетаю в Равку в четверг. Машина заедет за вами в семь утра.

— Через три дня! — ахнула Алина. — Вы правда думаете, что после одной беседы я соберу вещи и просто уеду?

— Почему бы и нет.

Манера посла отвечать на вопросы вопросом выводила из себя.

— Кроме моих планов развития проекта с Николаем и парня есть еще экзамены.

— Уверен, мы сможем договориться с университетом о сдаче онлайн.

— Студенческий кредит.

— Вопрос решим.

— У меня даже нет паспорта!

Посол изогнул бровь.

— Я посол Равки. Это не проблема.

Их нагнала уже знакомая Алине девушка. Телохранитель подошел к послу и тихо сказал на ухо пару слов. Посол кивнул.

— В четверг в семь утра, Алина, — напомнил он и мягко сжал ее плечо.

Алина молча наблюдала, как все трое удаляются.

— Подождите!

Посол и его люди обернулись.

— Почему… — Алина не знала, какой вопрос задать: почему она? Почему сейчас?

— Почему зоопарк? — выпалила она и тут же покраснела.

Судя по выражению лица телохранителя, ему очень хотелось закатить глаза. Губы посла дрогнули в намеке на улыбку.

— Зоопарк — хорошее напоминание.

Проводив их взглядом, Алина повернулась к клетке с сонно моргающей обезьяной.

Кажется, она поняла, что имел в виду посол.