Удивительное и незабываемое Рождество 1993 A.D. (джен)

Жителям Лондона было о чем поговорить: с самого утра, не переставая, шел снег.

С ним сражались дворники, дорожные машины-уборщики и теплые тротуары, его топтала и месила обувная и колесная рать, но бесчисленное легкомысленно-отчаянное снежное войско наступало, предвкушая, как ночью окончательно пленит город.

Азирафаэль поставил объемную коробку на пол и подошел вплотную к витринному стеклу. Прибранный к Рождеству кусочек Сохо, доступный его взору, уже встречал разноцветными огнями ранние декабрьские сумерки. Ангел сложил ладони и поднес их к губам, прикрывая неподобающе довольную улыбку: снег, несомненно, принес лондонцам некоторые неудобства, но лучшего антуража для приближающегося праздника не придумать.

За тысячелетия земной жизни Азирафаэль повидал множество климатических причуд. Он находил в них либо благо небес, либо каверзы Преисподней, либо непостижимый замысел и сам редко вмешивался в стихию погоды. В этот раз он не удержался, а виной тому стала Лучезарная ностальгия, которую ангел когда-то придумал и отправил изобретение на рассмотрение в вышестоящую организацию. Небеса его одобрили, утвердили и стали использовать в ограниченных количествах, как сильнодействующее средство. Лучезарная ностальгия посылалась людям в качестве награды либо утешения, либо как знак свыше.

Вчера в два часа пополудни Азирафаэль, прихватив зонт, вышел из своего дома-магазина в хмурую лондонскую сырость, чтобы поймать такси и наведаться в типографию, где его уже неделю ждал заказ. Когда он закрыл на ключ дверь, повернулся и шагнул на тротуар, его ослепил солнечный луч, внезапно прорезавший плотную пелену серого неба. Ангел зажмурился и непроизвольно заслонился от него рукой. Если бы этот поток фотонов повиновался законам оптики, то застрял бы в рукаве пальто, но он не заметил препятствия.

Как известно, световые волны с огромной скоростью преодолевают пространство и время. Доподлинно известно и то, что автор первого афоризма «Да будет свет!» много что имел в виду.

Азирафаэль поморгал и вытер выступившую в уголках глаз влагу. Перед его взором появился Сохо начала века. Картинка из прошлого вырисовывалась все отчетливей и, наконец, момент настоящего исчез полностью.

Ангел стоял на том же месте у своего дома. Пелерину его ольстера засыпал снег, фетровая шляпа потяжелела, а через сырые ботинки к ногам пробирался холод. Был Сочельник, та вечерняя пора, когда принято уже находиться среди домочадцев, предаваясь праздничным хлопотам. Даже этот многолюдный обычно лондонский квартал почти опустел.

Ангел украдкой заглянул в занавешенное легкой вуалью освещенное окно. В гостиной горел камин. Черноволосая дама в зеленом платье развешивала над ним рождественские чулки, а моложавый, но седой мужчина удобно расположился в кресле рядом с высокой, до потолка, наряженной елкой и курил сигару. Женщина повернулась к нему и сказала что-то, от чего мужчина рассмеялся. Потом он поднялся, подошел к женщине и, обняв за плечи, коснулся губами ее волос.

Азирафаэль почувствовал неловкость, сделал шаг назад, но какая-то сила мешала ему отвернуться от окна, уйти от этого дома. Он разглядел край стола с белой скатертью, пару розовых фарфоровых тарелок, канделябр с пятью свечами.

Два кэба разминулись на перекрестке, одна из лошадей недовольно заржала, извозчик отвесил ей «ласковое» словцо и хлестнул вожжами. На противоположной стороне улицы под газовым фонарем двое мальчишек деловито, громко и по-французски совещались, что лучше сгодится для глаз только что слепленного снежного человека. Его грузная фигура белела на фоне кирпичной стены, прямо под окном, в которое выглядывала кудрявая детская головка. Наконец они договорились, и тот, что пониже, побежал к черному ходу дома. А вернулся с каминным совком, полным угля. Но снеговику не суждено было сверкать угольными глазами, потому что в этот момент из двери с пронзительным криком «я придумала» вылетела девочка лет шести в нарядном платье и легких туфельках. Перед таким напором мальчишки расступились, и она, встав на цыпочки, вдавила в рыхлую снежную голову половинки мандарина. Криво поставленные оранжевые глаза снежного человека смотрели на противоположную сторону улицы прямо на Азирафаэля.

Когда рассерженная мать загнала детей в тепло, ангел перешел дорогу, стянул перчатку и поднял мокрый уголек. Воровато оглядевшись по сторонам, он торопливо нарисовал снеговику элегантную черную бабочку.

В окне дома напротив черноволосая дама в зеленом платье мило улыбалась ему. За ней, в глубине комнаты, камин пылал так ярко, что его ласковый жар согрел озябшего смущенного ангела. Именно в этот момент Азирафаэль почувствовал страстное желание поселиться в этом доме в квартире по соседству. Несколько лет спустя ангел стал ее владельцем.

Видение из прошлого стало медленно таять.

Итак, луч света, посланный небесами лично Азирафаэлю, как знак, и ностальгия стали причиной сегодняшнего знаменательного снегопада.

Забрав в лондонском филиале издательства «Taschen» несколько увесистых раритетных изданий, выпущенных к Рождеству, и плотно поужинав, ангел чудесным образом переместился в Шотландию.

На полночи он превратился в небесного пастуха: согнал застрявшие здесь облака в тучи и направил их на Лондон, заодно угомонив распоясавшийся в горах и долинах ветер.

Первые снежные хлопья Азирафаэль приветствовал на заре чашкой горячего чая, сидя в любимом кресле. Дождавшись, когда мостовая побелеет, он отправился немного вздремнуть.

Азирафаэль опустил витринные жалюзи. В коробке хранились игрушки всех времен и народов. Некоторые из них он купил, другие достались ему в дар от детей, с которыми он, меняя страны, города и дома, дружил по-соседски почти всю свою жизнь среди людей. Из всего этого должна была получиться отличная праздничная инсталляция, и его магазин не будет привлекать внимание пустой унылой витриной.

В центре широкого подоконника Азирафаэль соорудил пещеру с младенцем, девой Марией, овцами и другими животными, оказавшимися в коробке. Толпой любопытных волхвов стали фигурки различных людей. По бокам он выстроил из книг пестрые дома с острыми крышами, применил маленькое украшающее чудо к оконному стеклу и зажег иллюминацию. Придирчиво осмотрев результат, ангел удовлетворенно кивнул и поднял жалюзи, являя прохожим, пусть и несколько запоздало, ретроспективную эклектику Рождества.

Через полчаса зазвенел дверной колокольчик. Азирафаэль выглянул из-за книжного стеллажа и увидел на пороге мужчину в черном пальто.

* * *

Даже в преисподней известно, что бытие определяет сознание.

Не без оснований Кроули боялся, что однажды в его дом могут явиться незваные коллеги снизу. Ад, мягко выражаясь, счел бы подозрительным тот педантизм, с которым его легат относился к порядку в квартире. Ему пришлось бы ответить за блеск сантехники в туалетной комнате и глянец паркета в гостиной. Хастур с порога окрестил бы его отщепенцем, но идиот Лигур настаивал бы, что перед ними изменник. Им невдомек, что Кроули просто нравилось жить в человеческих условиях, поэтому он каждую неделю звонил в клининговую компанию. Даже теперь, когда почти все свое время он нянчился с малолетним Сатаной и дома бывал редко, давно заведенная традиция не изменилась.

Мизерным чудом Кроули почистил зеленое шерстяное платье, которое носил всю прошедшую неделю, и повесил его в шкаф. О своей одежде, а так же обо всем, что нуждается в стирке, он предпочитал заботиться самостоятельно.

Уборщица опаздывала. Кроули срывал раздражение на колготках. Благодаря этому предмету женского гардероба он познал истинное страдание. Они сползали, перекручивались и рвались в самый неподходящий момент, в них было жарко, холодно, но комфортно — никогда. Кроули подозревал, что их придумала лично Вельзевул, потому что никто другой не способен на такую изощренную и массовую пакость. «Интересно, — бормотал Кроули, заталкивая в мусорную корзину ворох несвежих колготок, — сама их носит?»

За этим занятием его застал звонок в дверь. Без лишних вопросов Кроули нажал на кнопку домофона и щелкнул дверным замком. Через несколько минут на пороге появилась невысокая черноволосая девушка со смуглым круглым лицом, обвешенная знакомыми серо-голубыми сумками.

— Здравствуйте. Мистер Кроули? — смущенно уточнила она.

— Да. А где миссис Бенсон?

— Она взяла отпуск и уехала к родственникам в Лидс. Завтра ведь Рождество. — Девушка нерешительно поставила сумки на пол и теребила пуговицу на куртке.

— Я помню, когда он родился, — заметил Кроули, пристально рассматривая девушку. — Как вас зовут?

— Ханна Чадха.

— Первый день работаете? — уверенно предположил Кроули. — Вам зачитали мои требования?

— Да, меня проинструктировали, — девушка, кивая, торопливо скинула куртку. — Я все знаю, мистер Кроули, не беспокойтесь.

— Не буду. Только предупрежу на всякий случай: я очень, очень не люблю пыль.

— Аллергия? — сочувственно предположила Ханна.

— Что-то вроде, — хмыкнул Кроули. — Надышался звездной пылью в свое время.

На губах Ханны появилась озорная улыбка, лицо приобрело почти детское выражение. Кроули показалось, что в этот момент она сбросила напряжение, сковывавшее ее движения. Ханна деловито оглядела гостиную и принялась доставать из сумок флаконы с жидкостями, разноцветные тряпки, губки, перчатки.

— Захлопнете дверь, когда закончите, — сказал Кроули, надевая поверх серой водолазки черный кожаный бомбер.

— Вы не вернетесь принять работу? А миссис Кроули? — озабоченно спросила Ханна.

Демон поднял брови, но, вспомнив, что в прихожей висит женское пальто и стоят туфли на каблуке, беззаботно ответил:

— Миссис Кроули покинула этот бренный мир на две недели.

Ханна растерялась. Потупив глаза, переминалась с ноги на ногу.

— Совсем забыла! — вдруг радостно вскрикнула она, стукнув рукой по лбу. — Мистер Кроули, вам, как нашему постоянному клиенту, компания приготовила подарок. — Она достала из сумки объемный сверток в яркой оберточной бумаге. — Вот.

— Офигенно! — воскликнул Кроули. — Положите его туда, где ему самое место.

Он приподнял с глаз темные очки-пилоты, уставился на девушку и громко прошептал:

— И ни в коем случае не трогайте цветы. Вам с ними не совладать.

Увидев свою машину, Кроули чертыхнулся. Бентли задыхалась под толстым слоем снега. Дворники яростно скреблись по лобовому стеклу, периодически взвизгивала сигнализация. Он стукнул ботинком по колесу и прошипел проклятье: снег намертво прилип к резине. Требовалось очередное мелкое чудо.

Кроули смахнул рукавом снег с края капота и прижал ладонь к черному обжигающе холодному металлу. Через пару минут между растопыренными пальцами заклубился пар, поползли тонкие струйки талой воды. Бентли довольно заурчала.

— Согрелась? Давай, встряхнись, — приказал Кроули, снял мокрую руку с капота и засунул ее в карман брюк.

Машина встрепенулась и легонько подпрыгнула, освободив от снега бока и колеса, покачалась из стороны в сторону, сбрасывая сугробы с горизонтальных поверхностей, замигала умытыми фарами, щелкнула замками дверей.

— Офигенно, — блаженно выдохнул Кроули, усевшись за руль. — Покатаемся, самая красивая девчонка в мире? Только сразу заскочим в Сохо за Ангелом.

Удиви демона и посмотри, что будет.

Кроули едва не въехал на тротуар от нарисовавшейся картины: из магазина Азирафаэля выходил покупатель с книгой в руках! С настоящим гроссбухом пасторально розового цвета. Изумленный демон не сводил глаз с мрачного типа, пока тот, закрыв дверь, опасливо осматривался, потом торопливо расстегнул пальто и стал прятать книгу подмышку, и его осенило. «Эй, мистер Грач! — собирался крикнуть Кроули. — Тащите под шумок все розовое?» Он высунул голову в окно, но в этот момент долговязый лохматый юнец, топтавшийся у витрины книжного вместе с девицей в короткой юбке, мощным тенором воскликнул: «Да ты ведьма!»

Мистер Грач резко обернулся, будто этот возглас касался непосредственно его, и поскользнулся. Непроизвольно взмахнув руками, он сумел удержаться в вертикальном положении, а увесистый талмуд свалился в грязное снежное месиво, проехался в нем и уперся в ботинок девицы. Она, не раздумывая, наклонилась, протягивая руки к книге, и схватилась за пустоту. На ее лице обозначилась растерянность, мгновенно переросшая в изумление, она присела на корточки и, приоткрыв рот, уставилась на мистера Грача. Книга была в его руках. Он зашевелил губами, осмотрел ее со всех сторон и неторопливо двинулся вниз по улице.

Кроули присвистнул, провожая его взглядом.

— У меня два вопроса и одно предложение, Ангел, — сообщил демон, влетая в магазин. — Ты где?

— О, привет, — появился из-за стеллажа улыбающийся Азирафаэль. — Что тебя интересует?

— Ты продал книгу. Это не вопрос, — предупредил Кроули. — Это — факт. Впервые с тех пор, как ты обзавелся этим книгохранилищем, оно лишилось трофея. Тебе нужны деньги?

— Нет-нет, — Азирафаэль замахал руками, а потом сложил ладони и поднес их к груди. — И ты ошибаешься: не впервые. Было еще три случая, особенных.

— Этот тоже исключительный? Почему? — спросил Кроули.

— Я бы не назвал его исключительным… — задумчиво произнес Азирафаэль, — но этот господин был исключительно убедителен.

— Он внушил тебе, что нужно продать книгу? — предположил Кроули.

— Конечно нет! Из чего ты сделал такой вывод, мне интересно? — в голосе Азирафаэля прозвучали едва уловимые нотки обиды.

— Этот Грач только что одной силой мысли поднял с тротуара десятифунтовый том, который ты ему продал, а он тут же уронил в грязь. Увел прямо из-под рук девицы, вот этой, — Кроули махнул головой в сторону окна. — Кстати, эта парочка слишком долго отирается у твоей витрины. Если лимит покупателей на ближайшие годы исчерпан, то советую тебе немедленно повесить табличку «закрыто».

— Книга испорчена? — Азирафаэль выглядел обескураженно.

— Он цикнул на нее, и она стала как новенькая, — сказал Кроули, усаживаясь на диван. Его взгляд упал на отвратительно яркий пипидастр. — Он же из этих, — демон взмахнул метелкой. С нее полетели разноцветные искры и сложились в воздухе в слово «маг».

Ангел кивнул. Заперев входную дверь и приглушив свет люстры, он подсел к демону.

— Я понял это, едва он вошел сюда. Его окружал флер другого мира. Ты тоже почувствовал это?

— Ничего такого не заметил. Сразу я принял его за обычного вора, — признался Кроули.

— Правда? — рассмеялся Азирафаэль.

— Угу. Удивил ты меня, Ангел. Чувствуешь флер моего удивления? — Заметив мимолетное смущение Азирафаэля, демон довольно ухмыльнулся. — Ходили слухи, что ваши ввели бессрочное эмбарго на поставку ангелов в магический мир.

— Да, и до сих пор некоторые неразрешимые противоречия по этому вопросу сохраняются.

Ответ прозвучал дипломатично сухо. Кроули положил руку на спинку дивана, пальцы коснулись плеча Азирафаэля.

— Думаю, ты мало что теряешь. Там нет и не было разного рода платонов и шекспиров, нет оперы. Я даже не нашел «Ритца» или чего-то подобного.

— Тебя не впечатлили другие возможности и способности магов?

— Ну, подумай, Ангел, что такого они умеют, чего не можем ты и я? Здешние люди — магглы, не в пример изобретательнее. Чего стоит электричество и швейная машинка! — с неподдельным восторгом воскликнул Кроули. — И вообще, я сторонник большой шумной тусовки и научно-технического прогресса, а не волшебной палочки и верховой метлы.

— Ты только что признался, что любишь людей.

— Брось, я сказал, что они способны меня удивить. Удивление — половина удовольствия. Это же ты устроил сегодняшний снежный Армагеддон? Не против, если я включу его в свой декабрьский отчет?

— Тебя не похвалят за создание рождественского настроения, — сказал Ангел.

— Давай докажу, что ты ошибаешься, — прошипел Кроули последнее слово. — Бери пальто и пошли. — Кроули поднялся. — Проползем по городу — увидишь плоды трудов своих, а потом прокатимся по-настоящему. Как же я соскучился по своей машине!

По городу они двигались со скоростью сытого питона. Время от времени Кроули предпринимал попытки прорваться к голове длиннющей вереницы машин, но она, похоже, находилась где-то в районе Ла-Манша.

Демон сдерживал себя, помалкивал и слушал восторженные комментарии Азирафаэля. Ангел напрочь отказывался признавать очевидное бедствие на улицах и дорогах, которое собственноручно организовал. Его внимания удостаивались многоцветные паутины гирлянд и поголовье светящихся оленей, но не сугробы на тротуарах. У Ковент-Гардена, увидев афишу «Щелкунчика», расцвел, как розы из букета в руках девчушки, которой он помахал. Она оглядывалась на застрявшую на перекрестке машину, пока не исчезла с родительницей в дверях театра, но не Бентли ее так заворожила, а пассажир с ангельской улыбкой, негромко напевавший мелодию «Вальса цветов».

Кроули тоже смотрел по сторонам и постепенно осознавал, что дал маху: суета в городе была поразительно благостной. Он признал свое окончательное поражение, когда они целую вечность стояли на светофоре у «Элли Пэлли». Разнокалиберная и разномастная толпа текла из ворот парка на переход. Дети в сбившихся набекрень шапках и мокрых варежках галдели и путались под ногами обессиленных взрослых, однако те и другие выглядели чертовски довольными. Как и Азирафаэль, безмятежно откинувшийся на сиденье.

— Дети — другой вид человека, — обронил Кроули, следя сквозь лобовое стекло за шумной ватагой. — Я давно это подозревал. Скажи, Ангел, ты жалеешь, что никогда не был ребенком? — он повернул голову и встретил пронзительный взгляд Азирафаэля.

— Я не думал об этом, — признался Ангел. — А ты жалеешь?

— Прикинь: тебя хвалят и умиляются кривым зайцам из бумаги или пластилиновым чудищем, которое ты слепил и назвал собакой; тебе суют в руки леденец на палочке за то, что не устроил истерику при виде шприца.

— Ты нарочно утрируешь, — с улыбкой посетовал Азирафаэль.

— Некоторые вещи не дано понять, а можно только вспомнить. Дети ставят меня в тупик. Мой приемник, — Кроули постучал по голове, — способен уловить тысячи волн, но на частоту ребенка он не настраивается, потому что ее нет.

— По-моему, ты отлично справляешься с ребенком. Мальчик тебя любит, — заметил Азирафаэль.

— Я отлично справляюсь с ребенком Сатаны, — уточнил Кроули. — Ты можешь представить, куда смотрит этот мальчуган, на что он обратил внимание, как он это видит? — демон кивнул на проходящего перед машиной мужчину с ребенком на плечах. — Что он ощущает, пришпоривая отца ботинком? Вопросы риторические. Наконец-то зеленый проснулся!

Бентли сорвалась с места первой.

— Это была девочка. — Шум мотора заглушил слова Ангела.

За городом на шоссе появился небольшой простор для маневра. Кроули пользовался им от души, стараясь при этом не игнорировать правила дорожного движения по-черному. Азирафаэль впал в тревожную задумчивость, не проявлял никакого желания поболтать, и демон мысленно проклинал себя за внезапные откровения на пешеходном переходе. А всему виной этот дух Рождества, черт бы его побрал! Каждый декабрь Кроули накрывало такой вселенской тоской, что хотелось махнуть на Альфу Центавру и отсидеться там несколько недель. В это время он, ведущий демон-искуситель, а ранее ангел, занимавший не последнее место в небесной иерархии, считал себя никчемным, обделенным. Сегодня он дал слабину, сболтнул лишнего, но ему даже думать не хотелось, что в душу Ангела могли пробраться такие же чувства. Конечно, он был исчадием ада, но не в отношении Азирафаэля, которого считал единственным другом. Необходимо как-то исправить положение.

Кроули покосился на молчаливого задумчивого Ангела, потом посмотрел на часы и резко развернул машину. Азирафаэля мотнуло вперед-назад, он охнул, но не стал привычно возмущаться, а с тревогой спросил:

— Что случилось?

— Вспомнил, что давно хотел показать тебе одно место.

«Бентли» пролетела пятьдесят миль по М25 и свернула на А41. Дорога была почти пустой. Наконец-то Кроули смог насладиться скоростью по полной. Ему показалось, что и Азирафаэль вышел из философского оцепенения. Они поболтали о своей нынешней работе у американского атташе по культуре, поспорили о допустимости некоторых методов воспитания малолетнего наследника дьявола. «Бентли» сама притормозила у нужного поворота.

Снегопад прошелся и здесь, изменив местность до неузнаваемости. По узкой нечищеной дороге Кроули ехал не спеша, боясь пропустить ориентир. Когда в свете фар среди деревьев мелькнул столб с красной табличкой, он остановил машину на обочине.

— Нам туда, — Кроули показал рукой вглубь леса. — Это самый короткий путь. Не больше мили. Пошли?

— Там написано, что это частная собственность, и проход запрещен, — колебался Азирафаэль.

— Ангел, — Кроули посмотрел на часы, — Сочельник вот-вот превратится в Рождество. Ты думаешь, в это время здесь есть кто-то, кроме нас?

Азирафаэль осуждающе вздохнул и вышел из машины.

Они плечом к плечу стояли на вершине холма и смотрели на раскинувшийся внизу городишко.

Фонари яркой пунктирной линией обрисовывали контуры улиц. Дойдя до площади, они выстроились в круг, приняв в свой хоровод подсвеченную прожекторами и гирляндами церковь. Невысокие дома в снежных шапках жались друг к другу. В каждом окне подрагивал теплый огонек свечи.

— Как же красиво, — прошептал Азирафаэль. — Все готово.

Словно услышав ангельское одобрение, первый колокол подал звонкий голос. Его поддержали басовитые собратья и серебристые колокольчики. Радостный перезвон поплыл по всей округе, извещая о наступлении Рождества.

— Я знал, что ты оценишь акустику, — сказал Кроули, когда последний звук растаял в воздухе.

— Спасибо тебе за незабываемое Рождество. — В голосе ангела звучала такая неприкрытая сердечность, что демон почувствовал легкое замешательство. — Я немного пройдусь, ладно?

— За тем дубом тоже неплохой вид, — посоветовал Кроули.

Проводив глазами удаляющегося Азирафаэля, демон поежился, поднял ворот куртки и запрокинул голову. Такого звездного неба в Лондоне не увидишь никогда. Но если выбирать между звездами и электричеством…

— Кроули, иди сюда. — Крик Азирафаэля оторвал его от мысленного выбора. — Я нашел ватрушку.

— Что ты нашел? — на ходу переспросил демон, будучи уверенным, что ослышался.

Довольный ангел держал в руках веревку, другой конец которой был привязан к спасательному кругу, лежавшему на утоптанном снегу у его ног.

— Кроули, дорогой, ты обязательно должен прокатиться! Садись.

Демон тронул ботинком нелепое средство передвижения с не менее нелепым названием.

— Давай, залезай, — Азирафаэль потянул его за рукав. — А я подтолкну.

Внутренне согласившись, Кроули медлил, пытаясь понять, как он должен расположить себя в этой надутой посудине?

— Представь, что ты лежишь в маленькой ванне, — подсказал ангел, догадавшись о причине замешательства.

Кроули последовал совету — улегся в ватрушку и чувствовал себя последним идиотом. Перед тем, как толкнуть, ангел одобряюще похлопал его по плечу.

Восторженный крик вырвался из горла сам собой. Скорость была что надо!

Досадно, что это всего лишь захудалый бугор, а не гора Арарат.

Поднявшись на ноги, Кроули взглянул наверх. Азирафаэль стоял на кромке, где небо сходилось с землей, махал ему руками, и демону показалось, что ангел готовится взлететь.

— Хорошо, что это захудалый бугор, а не гора Арарат, — бормотал Кроули, карабкаясь на холм.

— Ну, как? — сияющий Азирафаэль подал ему руку.

— Офигенно! — честно признался демон. — Теперь твоя очередь скатиться, Ангел.

И стало так.

И было потом, что они скатились вместе.

И увидел Азирафаэль, как это хорошо. Оба, и ангел, и демон, были в снегу, но не стыдились.

— Как ты нашел это место? — поинтересовался Азирафаэль, когда они выбрались из леса и сели в машину.

— Я нашел гостеприимного хвастливого хозяина этого места, — пожал плечами Кроули.

— Почему ты не сказал, что знаком с владельцем угодий? Я немного нервничал, — упрекнул его ангел.

— Почему не сказал? — ухмыльнулся демон. — Тогда бы это не было искушением.

Ехали они, по большей части, молча, но тишина не тяготила Кроули. Он даже не вспоминал про Альфу Центавру. С лица Азирафаэля не сходила легкая мечтательная полуулыбка.

Лондон, несмотря на разгар ночи, выглядел бодрым от легкого морозца. Кроули только подумал включить музыку, как в салоне зазвучала «Jingle Bells».

— Поставлю в гараж, — пригрозил демон распоясавшейся Бентли.

Песня смолкла, но через мгновение «Колокольчики» снова зазвенели, на этот раз по-французски. Ангел захохотал. Кроули застонал, махнул безнадежно рукой, но в секунду сообразил, что это подходящий момент для предложения.

— Я собираюсь посмотреть один страшно популярный фильм. Уверяют, что смешной. Не составишь мне компанию?

— С удовольствием, — без колебаний согласился Азирафаэль. — Только заедем ко мне за бутылкой великолепного вина.

* * *

Все сложилось наилучшим образом!

Почти всю дорогу в Лондон Азирафаэль думал, как бы тактичнее напроситься в гости к Кроули. Он хотел более полновесно поблагодарить друга за чудесную поездку, и ему не давали покоя слова про не пережитое детство. Кардинально исправить положение он, конечно, не мог, но надеялся порадовать демона, зная, как тяжело тому приходится в рождественские дни.

Ангел, торопясь, выдвигал ящики стола. Темно-зеленая продолговатая коробочка нашлась в самом нижнем из них. Она перекочевала сюда больше года назад. Тогда Азирафаэль поддался необъяснимому порыву, наблюдая за мальчиком лет десяти, который не сводил глаз с витрины магазина, торгующего всевозможными предметами для джентльменов. Ангелу стало любопытно, что так заворожило ребенка, он подошел ближе и понял, что мальчик смотрит на нож-трансформер. Вещица и впрямь была любопытной и красивой.

Азирафаэль сунул коробочку в карман брюк, достал из бара бутылку вина и вернулся в машину.

Кроули суетился на кухне. Ангел ухватился за возможность незаметно припрятать коробочку, но пока крутил головой в поисках телефона, демон появился в гостиной с бокалами и откупоренной бутылкой. Вручив все это Азирафаэлю, он подтолкнул к дивану кожаный табурет для ног и задумался.

— Чего-то не хватает, — он прикусил палец.

— У тебя найдется плед? — спросил ангел.

— Должен быть, — кивнул Кроули.

Как только он скрылся в дверном проеме, Азирафаэль вскочил и чуть ли не бегом пересек комнату. Черный телефон стоял на черном комоде. Темно-зеленая коробочка оказалась практически незаметной на их фоне. Ангел довольно потирал руки.

Из глубины квартиры донеслись громкие ругательства.

— Ты в порядке? — Азирафаэль заглянул в спальню.

— Видишь это? — разъяренный Кроули тряс в руке белоснежную подушку.

— Что тебя так рассердило? — подошел ближе ангел.

— Она поменяла мне постельное белье!

— Кто поменял и что в этом страшного?

— Ханна Чадха из клининговой компании. Она клялась, что читала и знает мои требования. Первым пунктом там значится: не лезть в мою постель! Никогда! Я сам, и только черное белье.

— Наверное, в спешке она начала сразу со второго пункта, — надеясь разрядить обстановку, пошутил Азирафаэль и спросил: — Где же она нашла это белое белье из наилучшего египетского хлопка с чудесной вышивкой на наволочках?

— Н-да, — вздохнул Кроули. Гнев его остыл. — Это подарок от компании. Я спешил и посоветовал мисс положить его в подходящее место. Она неверно меня поняла.

— Потому что ты выразился двусмысленно, — подытожил Азирафаэль и добавил, поглаживая вышивку: — Милые ангелочки.

Фильм, который они смотрели, укрывшись огромным мягким пледом, закусывая вино восхитительным пармезаном, назывался «Один дома». В нем действительно было много комичных моментов, правда, ангел и демон не всегда смеялись вместе.

Домой Азирафаэль возвращался пешком в наилучшем расположении духа. Вдыхая морозный утренний воздух, он строил планы на предстоящий день. В его списке появилось следующее: немного поспать, сходить в арабскую кондитерскую за сладостями, ближе к вечеру позвонить Кроули. Если к тому времени его друг еще не обнаружит коробочку с подарком, то найдет ее, отвечая на звонок. Потом они встретятся, по крайней мере, Азирафаэль на это надеялся. Он был впечатлительным ангелом и испытывал тревогу, представляя, что Кроули останется в Рождество дома один.

Телефон зазвонил около полудня.

Азирафаэль отложил книгу и с легким волнением пошел к аппарату. Во-первых, он ждал звонка Кроули немного позже, а во-вторых, не чувствовал абсолютной уверенности, что угадал с подарком. Подняв трубку, он услышал приглушенный нечеловеческий вопль, его перекрыл грозный окрик «молчать», и на мгновение повисла зловещая тишина.

— Это не тебе, — сказал Кроули, громко выдыхая. — Немедленно приезжай и угомони свою бешеную флору. Иначе, Ангел, я за себя не отвечаю.

Ошарашенный Азирафаэль не успел ничего спросить: из трубки донеслись короткие гудки. Через минуту он уже ловил такси.

Кроули ждал в дверях. В серой фланелевой пижаме и мягких замшевых тапочках он выглядел невероятно уютным, если не смотреть на гневно раздувающиеся ноздри и сузившиеся зрачки.

— Пойдем, — он коротко кивнул.

Сбрасывая на ходу пальто, Азирафаэль последовал за демоном.

Это была та самая оранжерея, о которой ангел слышал, но никогда не видел. На стеллажах и подоконниках стояли горшки с растениями, здоровью и пышности которых позавидовал бы главный садовник Букингемского дворца. Изумительной красоты бутылочная пальма — гиофорба — возвышалась над всем цветочным царством. Комната дышала теплом и спокойствием.

Азирафаэль вопросительно поднял брови.

— Кажется, я понял: ты обменял ее на книгу, — вымолвил Кроули, гипнотизируя ангела взглядом.

— Кого? — Азирафаэль повысил голос. — Абсурд! Сначала ты звонишь и ничего не объясняешь, потом приводишь меня сюда и молчишь, а сейчас, похоже, в чем-то обвиняешь. Кроули, я ничего не понимаю, и это заставляет меня нервничать.

— То есть это не ты принес ее? — Кроули указал пальцем на стол у стены.

На нем стояли одинокий горшок с растением и маленькая медная лейка, лежал рыхлитель для почвы. Яснее не стало.

— Помнишь, я тебе рассказывал, что один мой аспарагус — кофеман? — спросил Кроули, лаская рукой зеленую паутину листьев. — Это он. Сегодня — его день. Я выпил чашку кофе и принес гущу ему. На месте аспарагуса стоял не мой горшок с не моим растением.

— Может, та девушка оставила еще один подарок от компании? — предположил Азирафаэль.

— Исключено! — категорично заявил Кроули. — Это растение устроило форменную истерику. Понимаешь?

— Которую я слышал в трубке телефона, — проговорил Азирафаэль не сразу.

Пока ехал в такси, он искал рациональное объяснение звонку Кроули и почти уверовал, что демон разыграл его. Цель розыгрыша была не очевидна, но глубоко в душе ангела теплилась догадка: Кроули просто хотел его видеть и устроил встречу таким экстравагантным способом. На деле все оказалась иначе.

Азирафаэль подошел к столу и стал разглядывать цветок.

Больше фута высотой, с широкими закручивающимися в разные стороны листьями нежно-зеленого цвета, растение излучало аромат весны и энергичной юности. Дисгармонию в его вид вносил слишком массивный бурый корень, высунувшийся из земли на пару дюймов.

— Это же мандрагора! — воскликнул ангел.

— Угу, — процедил Кроули, — и она воет, как пожарная сирена.

— Обычно они пугливые и тихие, прячутся от людей, — заметил Азирафаэль. Он протянул руку к листку.

— Осторожно! — крикнул демон, но опоздал с предупреждением: крючковатый корень, удивительно напоминающий человеческую кисть, молниеносно появился из горшка и хлестнул ангела по руке.

Ошеломленный Азирафаэль потер саднящую ладонь. Мандрагора схватила стоявшую рядом лейку и, оросив свою листву, метнула ее в стену.

— Ах ты лохматая бестия! — подскочил к столу Кроули. Он рванул на себя ручку ящика и схватил секатор. — Сейчас я тебя укорочу!

Мандрагора, опираясь двумя корнями о края горшка, высунула наружу голову. На морщинистом личики застыли ужас и негодование. Она пронзительно взвизгнула и смачно плюнула демону в лицо.

— Не нужно так радикально, — Азирафаэль оттянул шипевшего Кроули от растения. — Мы что-нибудь придумаем. Вот, возьми, — он протянул белый кружевной платок.

Демон наощупь нашел его и утерся. Азирафаэль приоткрыл от удивления рот и потерял дар речи: лицо Кроули менялось на глазах. Оно округлилось, глаза стали больше, цвет их напоминал шоколад. На губах появилась детская припухлость, на тонком носике проступило с десяток веснушек. Волосы приобрели более яркий оттенок.

— Что? — потребовал объяснений Кроули. Вероятно, он не чувствовал происходящие с ним метаморфозы.

Мысленно подбирая слова, Азирафаэль положил на плечо демона руку и почти сразу ощутил, как она стала опускаться. Скоро заметно сузившиеся плечи Кроули оказались на уровне талии ангела.

— Что, дьявол побери, происходит? — возмутился Кроули звонким голосом. О выпутал маленькие ладони из длинных рукавов пижамы и разглядывал их с нескрываемым омерзением.

— Рождественское чудо, очевидно, — тепло улыбнулся ангел.

Азирафаэлю не сразу удалось убедить демона остаться в таком виде, но он знал одну из основных черт характера Кроули — любопытство, и аккуратно, бережно гнул свою линию. Волшебное действие сока мандрагоры закончится через несколько дней, а случай побыть ребенком вряд ли подвернется еще раз.

— После всего этого мне жизненно необходимо выпить, — заявил Кроули, появившись в гостиной одетым по размеру. — В «Ритц»?

— Как ты смотришь на колу с пиццей? — не скрывая озорной улыбки, спросил Азирафаэль. — Есть отличное место, где мы с моим юным модным другом можем выпить лимонаду и съесть по большой порции мороженого. Ладно, даже по две порции. Выбирай.

Они сидели за маленьким столиком в кондитерской. Азирафаэль смотрел в окно. Кроули с удовольствием поглощал вишневый торт, обильно пропитанный коньяком, запивая его апельсиновым соком.

— Ты уже догадался, кто принес тебе мандрагору? — спросил ангел.

— Мне некогда было посреди этого бедлама, — сказал Кроули. Он размышлял, облизывая десертную вилку. — Думаешь, он?

— Уверен, — кивнул Азирафаэль. — В эту ночь он самый могущественный на земле.

P. S.

— Ну не бодайся, Рудольф, — Санта погладил ветвистые рога животного. — Не злись. Мандрагора — слишком экзотичная еда для северного оленя. Возьми вот морошку. — Он протянул миску с оранжевыми сочными ягодами.