Этот корабль должен затонуть (гет)

Телефон зазвонил, когда Кагура уже начала засыпать, и его дребезг, раздавшийся в тишине ночи, показался оглушительным. Мерный храп из спальни прервался сонным бормотанием, но тут же возобновился вновь, и надежда на то, что Гинтоки соизволит поднять свою задницу и ответит на звонок, умерла, не успев родиться.

Чертыхнувшись, Кагура спихнула с себя одеяло, выкарабкалась из шкафа и поплелась к столу, впотьмах чуть не наступив на хвост Садахару. С ногами забравшись в кресло, подняла трубку.

— П-прости, что звоню так поздно, Гинтоки, — раздался в трубке встревоженный голос Цукуё, — но я вынуждена снова просить тебя о помощи. Мне не хватает людей после тех беспорядков, а…

— Гин-чан дрыхнет уже, — сиплым спросонья голосом перебила Кагура. — А что случилось?

— Да всё то же, что в прошлый раз. Опять Айзен-ко, — вздохнула Цукуё.

По спине пробежали мурашки, и Кагура поёжилась.

— В тот раз разве не всё сгорело?

— Когда дело касается подобных вещей, всё усложняется, Кагура-чан. Мы только перекроем один канал поставки, и снова…

Неслышно подошедший Гинтоки вынул трубку из пальцев Кагуры, прижал к своему уху и минуты две выслушивал Цукуё, изредка поддакивая, хмыкая, протяжно — и заразно — зевая. Кагура, свернувшись в кресле, пыталась уловить обрывки разговора и незаметно для себя задремала, но вскоре встрепенулась от краткого звона: Гинтоки повесил трубку.

— Ты сейчас в Йошивару, да? — еле разлепив глаза, спросила его Кагура. — А до утра не подождёт? Шин-чан же…

Гинтоки ушёл в спальню и завозился там, но вскоре вернулся — уже в повседневной одежде и с бокуто за поясом.

— Не-а, не подождёт. Цукуё говорит, что корабль контрабандистов отчаливает поутру, так что валяй, руки в ноги — и айда в порт.

— А, что? Я тоже иду? — Кагура метнулась к своему шкафу, по дороге опять запнувшись о Садахару. Пёс недовольно заворчал, но с места не сдвинулся.

— Цукуё обещала неплохо заплатить, — сообщил Гинтоки. — Но раз не хочешь, я могу забрать всё себе.

— Вот уж фигушки! — возмутилась Кагура, схватив первые попавшиеся брюки и рубаху, и убежала в ванную, чтобы переодеться. Кое-как пригладив волосы, она выскочила из дома, чуть не забыв зонт. Садахару тихо гавкнул ей вслед — то ли желая удачи, то ли ворча из-за поднятого шума.

Вдвоём с Гинтоки они прошли по шумному, вечно празднующему Кабуки-Чо с его яркой иллюминацией, миновали ворота и оказались в соседнем квартале — куда более тихом, уже спящем. Фонарей на его улицах было в разы меньше, но сияние полной луны было настолько сильным, что видно было нечёткие тени. Всё казалось призрачным и немного тревожным, и Кагуре почему-то захотелось спрятаться от этого света под зонтом.

— А что вообще случилось? — поинтересовалась она, пытаясь отвлечься от смутного беспокойства.

— А-а-а, — поморщился Гинтоки, — вроде как у одной из девочек клиент оказался барыгой, пытался впарить ей Айзен-ко. Та сдала его Хьякке, а у него оказался прямой выход на контрабандистов, через которых весь товар идёт. Цукуё хочет им товар попортить, а людей…

— Да-да, людей не хватает, — перебила его Кагура. — Это я слышала. Но что мы втроём сделать можем? Обоссать эту дрянь? Так я и Цукки не можем делать это стоя, знаешь?

Гинтоки покачал головой.

— Обоссать — не сработает, я проверял. Оно только сильнее дымить начинает, Цукуё спроси.

— Фу-у-у, — скривилась от отвращения Кагура, — ты показывал свой грязный шланг бедной Цукки?

— Ну, я был слегка подшофе, а с ней было ещё пяток баб-терминаторов, и вообще она…

— И вообще, это не «слегка подшофе» называется, Гинтоки, — раздался откуда-то сверху голос Цукуё, — а «нажраться вдрабадан».

— А ты опять по крышам скачешь? — задрав голову, поинтересовался Гинтоки. — Мы же договорились встретиться в порту. Неужели настолько соскучилась?

— Наш клиент оказался популярнее, чем я рассчитывала, — сообщила Цукуё и спрыгнула на землю. — В порту слишком оживлённо, и, боюсь, незаметно пробраться не получится.

Гинтоки усмехнулся.

— Портовые девочки настолько круты, что смогли изгнать со своего небосвода саму Луну Йошивары?

— О нет, меня никто не изгонял, — еле заметно улыбнувшись, покачала головой Цукуё, — и афродизиак им вряд ли нужен.

— Да мы тоже без него прекрасно обойдёмся, — фыркнул Гинтоки.

Цукуё что-то тихо ответила, заставив Гинтоки неловко рассмеяться.

Казалось, их разговор словно бы имел сомнительный подтекст, заставляющий Кагуру чувствовать себя немного лишней. Это раздражало.

— Так может, пойдём уже? — резко сказала она, прервав веселье.

— Действительно, время не ждёт, — слегка виновато произнесла Цукуё.

Кагура, пошла вперёд, не оглядываясь, но по шёпоту за спиной было понятно, что Гинтоки и Цукуё следуют за ней. Поневоле пришлось подслушивать.

— Что-то случилось? Кагура-чан, похоже, не в настроении.

— Это всё переходный возраст. Мрачные думы о том, что «никто меня не понимает», крашеные в чёрный цвет волосы, пирсинг в носу, припрятанные под крыльцом сигареты и прочая чепуха. Подожди немного, и Кагура скоро начнёт сбегать из дома, а бедный Гин-чан облысеет от беспокойства.

— Я уже сбежала из дома, — не удержавшись, огрызнулась Кагура.

— Вот твой батя и облысел, — парировал Гинтоки и продолжил показательно страдать. — А ведь мальчики взрослеют позднее, и скоро Пацуан тоже начнёт откалывать номера, что-нибудь эдакое: «Я не такой, как вы, парни, между нами пропасть…» Боже, где мне найти столько терпения?..

Гинтоки явно кого-то передразнил.

— Ох, я же так и не сказала вам, почему пошла вас встречать, — вдруг спохватилась Цукуё. -Похоже, наши контрабандисты ещё и оружием промышляют, так что порт перекрыт Шинсенгуми. Будем договариваться с ними о сотрудничестве?

Луна спряталась за призрачной вуалью облаков, дразня своим светом — слишком тусклым, чтобы можно было хорошо разглядеть происходящее на пирсе. Лишь видно было, как мерцают многочисленные бумажные фонари, как вспыхивают, отражаясь в тёмных волнах залива, прожекторы катеров береговой охраны. Гулко раздавались голоса, но из-за большого расстояния и хитрого эха было не разобрать слов.

Громада корабля оставалась тёмной и безмолвной.

Досадливо поморщившись, Кагура спрыгнула с крыши склада, возле которого они прятались. Усевшись на мусорный бак, она шумно вздохнула, но никто не обратил на неё внимания.

Гинтоки и Цукуё уже полчаса выясняли отношения, так и не решив, на каких условиях сотрудничать с Шинсенгуми. Гинтоки не хотел упускать возможность содрать с них денег и сыпал идеями о том, как убедить их, что без Йорозуи никак не обойтись. Цукуё же не хотела терять время на все эти манёвры, поэтому с азартом тратила его на скандал.

Поначалу, пока они ругались шёпотом, пытаясь не привлекать к себе внимание, это было даже забавно. Но время шло, они уже орали друг на друга в голос, Шинсенгуми продолжали сторожить корабль, отчего-то не решаясь на штурм, и Кагура заскучала. Она-то надеялась немного развеяться — настроение в последнее время было паршивым, — но в итоге пришлось сидеть в грязной подворотне и слушать чужие склоки.

Кагура уже готова была вмешаться, но тут вспыхнул тётин с эмблемой бакуфу. Его свет озарил переулок и отразился в линзах очков — настолько толстых, что за ними было сложно разглядеть глаза державшего фонарь человека.

— Ой, да не Йорозуя-сан ли это?! — жизнерадостно и чересчур громко поинтересовался незнакомый Кагуре полицейский.

Гинтоки и Цукуё, прекратив спорить, воззрились на него, словно молодые родители на ребёнка, в разгар ночи припёршегося в супружескую спальню — то ли смущённо, то ли с раздражением.

— И что ты тут забыл, Камияма? — буркнул Гинтоки.

— Я услышал голоса и решил проверить, не преступники ли здесь прячутся! — продолжил разоряться Камияма — аж уши закладывало.

— Проверил? Молодец, а теперь шуруй отсюда, — Гинтоки небрежно взмахнул кистью руки. — Кыш, кыш.

— Никак не могу, данна! У меня распоряжение выводить гражданских с территории порта!

— Он что, глухой? — вполголоса спросила Кагура у Гинтоки. — Чего он так орёт?

— Не глухой, кажись, но немного того, с приветом, — покрутил он пальцем у виска. — Слышал, четырёхглазый? Своими воплями ты пугаешь малышку Кагуру.

Оскорблённая Кагура слегка пнула Гинтоки в голень, и, пока он подвывал от боли, Цукуё перехватила инициативу.

— Мы никуда не уйдём, — заявила она, пользуясь возможностью прекратить бессмысленный спор с Гинтоки. — Ведите нас к руководству.

Подняв тётин повыше, Камияма секунд пять размышлял — Кагуре померещился направленный на неё пристальный взгляд, — но, похоже, решил, что проще перевесить головную боль на начальство, чем выгонять незваных гостей.

— Прошу следовать за мной!

Тётин в его руках покачивался, кусками выхватывая из тьмы стены складов и контейнеры. Порой на землю в просветы между стенами падал лунный свет, и Кагура в задумчивости переступала эти полосы, словно мелкие серебристые ручьи.

— Шла бы ты всё-таки домой, — негромко сказал Гинтоки, поравнявшись с Кагурой. — Вон сколько тут ослов без дела болтается, найдём уж, кого припахать.

— Не пойду, — отмахнулась Кагура. — Эти ослы не знают, что искать.

Ещё один лунный ручей. Сверкнули очки Камиямы, обернувшегося проверить, все ли следуют за ним, и на мгновение попавшего в поток света.

— Зато мы с Цукуё знаем. Объясним уж, что к чему.

— Скажи, что тебе просто не хочется делить со мной заработок.

— Слушай, — начал кипятиться Гинтоки, — тебе в прошлый раз сильно повезло, что рядом оказался Пацуан со своими чёртовыми очками. Если в этот раз так же рванёт, то мы получим целое стадо озабоченных горилл. И как я буду с лысым объясняться, если что?

— От горилл я и с закрытыми глазами отобьюсь, — презрительно скривилась Кагура, потом вздохнула. — Да не паникуй так, Гин-чан, разберёмся. Да, Цукки?

— Я даже кисеру с собой не взяла, — кивнула Цукуё, — чтобы в этот раз ни одной искры не было.

— Ай, ну вас всех, — раздражённо поморщившись, Гинтоки взъерошил себе волосы. — Толку что-то запрещать, всё равно по-своему сделаешь.

Когда Камияма отодвинул в сторону дверь неприметного здания, в котором, судя по небрежно сваленным у входа футонам, обычно отдыхали портовые грузчики, наружу медленно выплыли клубы едкого дыма.

— Замком, вы здесь? — крикнул Камияма, замешкавшись на пороге.

Дым слегка заколебался, и из хижины донеслось раздражённое:

— Что там опять?

— К вам из Йорозуи пришли!

— Не из Йорозуи, а из Йошивары, — фыркнул Гинтоки и отодвинул переминающегося с ноги на ногу полицейского с дороги. — Мы тут чисто в качестве силовой поддержки.

Цукуё с видом вдовствующей королевы прошествовала в комнату следом за Гинтоки. Кагура, глубоко вздохнув, тоже нырнула в сизое марево табачного дыма, но при следующем вдохе закашлялась и, не дав зашедшему следом Камияме захлопнуть за собой дверь, встала у входа, подперев спиной косяк.

На полу, занимая большую его часть, был разложен огромный лист бумаги: план того самого корабля, на который так стремилась попасть Цукуё, испещрённый небрежными пометками. Встрёпанный Хиджиката с заметными мешками под глазами сидел в дальнем от входа углу и курил, стряхивая пепел в забитую окурками жестяную банку.

— Где твой капитан шляется, Камияма? — поинтересовался он, мрачно глядя на заинтересовавшуюся планом корабля Цукуё.

— Не могу знать, замком! — проорал Камияма, вытянувшись во фрунт.

— Так узнай и гони его сюда! — рявкнул он. — А вы на хрена сюда припёрлись?

— У вас тут неточность, — проигнорировав вопрос, сообщила Цукуё и указала на один из разрезов. — На судне была сделана перепланировка, и, судя по количеству и расположению иллюминаторов, на этой палубе есть потайные отсеки.

— И откуда, интересно знать, у вас такая информация? — скептически прищурился Хиджиката.

— Подвыпивший мужчина не способен держать язык за зубами, — усмехнулась Цукуё.

— Особенно когда к его горлу приставляет нож хорошенькая ойран, — добавил Гинтоки.

Цукуё вдруг вспыхнула, выдав, кто именно выбивал у барыги информацию.

Кагура поморщилась — переставшая скрывать свою влюблённость Цукуё частенько выглядела идиоткой — и выскользнула наружу, на свежий воздух. Где-то вдали, словно какая-то раздражающая ночная птица, орал Камияма, под шумок сбежавший подальше от грозного замкома.

Снова возникло смутное чувство тревоги. Очень не хватало Шинпачи: его выходки цуккоми помогли бы отвлечься, но он наверняка без задних ног дрых в своём додзё.

— В-в любом случае, методы н-не имеют значения, — донеслось из хижины. — Недавно у нас были проблемы с афродизиаком, и теперь Хьякка всеми силами пытается предотвратить повторение того инцидента.

— Мне нет дела до бед проституток, — презрительно ответил Хиджиката. — Если вы ещё не заметили, у нас сейчас крупная облава, и я не могу отвлекать своих людей из-за какой-то любовной ерунды.

— Твоему командиру обычно ничего не жмёт, Хиджиката-кун, — ломким голосом сказал Гинтоки. — Н-неужели он ничего не рассказал тебе о своём последнем выходном, Хиджиката-кун?

Кагура обернулась, чтобы увидеть перекошенное сардонической улыбкой лицо Гинтоки и прячущую глаза Цукуё. Хиджиката недоумённо посмотрел на одного, на вторую, потом перевёл вопрошающий взгляд на Кагуру.

— Что произошло в Йошиваре, остаётся в Йошиваре, — надменно сообщила она и отвернулась, уставившись на луну.

Хиджиката затянулся сигаретой, шумно выдохнул.

— Знать не хочу, что там опять натворил Кондо-сан, и как вы в этом замешаны. Я действительно не могу позволить вам вмешиваться в операцию. Держитесь отсюда подальше.

— Вы плохо понимаете ситуацию, Хиджиката-сан, — вздохнула Цукуё. — Айзен-ко ведь можно использовать не только для обольщения куртизанок. К примеру, его можно подать нашему общему знакомому в руках дамы из нужной семьи. Один вдох, и та история с тайю Сузуран вам покажется забавным анекдотом, который рассказывают в кругу близких друзей.

Хиджиката надолго замолчал. Цукуё тихо шуршала бумагой — видимо, водила пальцем по чертежу. Щёлкнула зажигалка, вновь поплыл едкий дым. Со стороны причалов послышались шаги — кто-то неторопливо приближался, — и Кагура сочла за лучшее зайти внутрь: настроения терпеть неизбежные провокации у неё не было.

— Хорошо, вы меня убедили, — вдруг произнёс Хиджиката и затушил недокуренную сигарету, — но людей я вам выделить не могу. Разве что…

— Кондо-сан звонил, говорит, что нам дали добро на обыск, — не поздоровавшись, сообщил заглянувший в хижину Окита. — У вас опять телефон сел, Хиджиката-сан?

— Вот, кстати, — оживился Хиджиката и, накинув на плечи мундир, нечаянно опрокинул ногой банку с окурками, — свежеиспечённый специалист по отравляющим веществам. Забирайте этого ленивого ублюдка себе в подмогу и сделайте так, чтобы до окончания операции я его не видел.

— Это та-ак грубо, Хиджиката-сан, — не слишком убедительно обиделся Окита и немигающим взглядом уставился на Гинтоки. — А что это вы тут делаете, данна?

Потом он перевёл взгляд на ощетинившуюся Кагуру — и еле заметно усмехнулся, словно бы предвкушая очередное развлечение за её счёт.

По крайней мере, нашлась причина для мучавшего Кагуру беспокойства.