Этот корабль должен затонуть (гет)

Тянулись бесконечные минуты. Битва на верхней палубе продолжала звенеть, пару раз были слышны выстрелы из базуки. Корабль покачивался, еле заметно заваливаясь на бок, что-то шуршало и скреблось — возможно, крысы. Сого слегка притих, теперь дыша медленно, размеренно, но чересчур глубоко: так обычно дышат, считая до десяти, когда вот-вот лопнет терпение. Но за это время можно было досчитать уже до трёхсот, и терпение лопнуло у Кагуры.

Держась рукой за ящики, она осторожно поднялась на ноги и шагнула ближе к Сого. Он затаился: Кагура чуть ли не кожей ощутила его пристальный взгляд и, на мгновение представив Сого у своих ног, с полными обожания глазами и смущённым румянцем, содрогнулась от отвращения. Нога сама дёрнулась пнуть его.

Не получилось. Его ладонь крепко, до синяков сжалась на лодыжке Кагуры, не позволяя ни завершить удар, ни освободиться.

— Охренела? — хрипло спросил Сого. — Нашла время выпендриваться.

Кагура молча дёрнулась, пытаясь стряхнуть пальцы Сого со своей ноги, но добилась лишь того, что хватка чуть ослабла и сместилась с лодыжки на ступню. Лёгкие касания щекотно пробежались по подошве, дыхание на секунду перехватило.

Кагура невольно хихикнула и дёрнулась сильнее, чуть не упав.

— А сам-то? — огрызнулась она, с силой топнув там, где, по её расчётам, находилось колено Сого.

Но его там уже не было. Пол под ногой слегка промялся.

Присев на корточки, Кагура нащупала на полу свой зонт. Крепко вцепившись в рукоять, она поднялась и, чуть наклонив набок голову, напряжённо стала вслушиваться в то, что делает Сого.

Стукнуло что-то деревянное, об ножны звякнула цуба. Два-три удара — опять же по дереву, будто гвозди заколачивал. Шуршание целлофана, ещё какой-то еле различимый шорох.

— Корабль тонет, — сообщила Кагура, — где-то вода журчит, а ты возишься чего-то.

— Совсем не утонет, тут мелко, — равнодушно отозвался Сого. — Но нам хватит и небольшой сырости, чтобы сдохнуть.

Опять брякнул ящик, послышалось, как рвётся множество тонких нитей.

И снова померещилось, что Сого внимательно смотрит на неё. Послышался тихий вздох.

— Короче, китаёза, — чуть замявшись, произнёс он. — Ящик потащишь сама.

— С чего это? — фыркнула Кагура, сморщив нос. — Бросай его здесь или тащи сам, а я носильщиком работать не нанималась.

Сого с заметным раздражением проговорил:

— Это не меня наняли искать эту дрянь. Кроме того, нам придётся к своим пробиваться, а толку от тебя в бою не будет. Давай, впрягайся, скотинка, приноси пользу обществу. Я уже сделал для тебя подходящую сбрую.

По сути он был прав: хоть Кагура и хорохорилась перед Гинтоки, что сможет драться и с завязанными глазами, в серьёзном бою она могла не заметить направленное на неё оружие, а то и зацепить кого-нибудь из своих.

Но слова Сого подбирал как всегда отвратительно.

— Бесишь, — сплюнула Кагура. — Я уж понадеялась, что ты хотя бы под Айзен-ко станешь нормальным человеком. Садист конченый.

Что-то шваркнуло — то ли фанера, то ли доски. Зонт был без предупреждения выдернут из руки.

— Не, а чего ты от меня ждала? — отозвался Сого, схватив Кагуру за плечо и бесцеремонно развернув её к себе спиной — она чуть равновесие не потеряла. — Я не намерен отказываться от своей сути из-за женщины. Да тебе самой сразу же станет скучно.

— После гроба-солярия я от тебя ничего не жду, — огрызнулась Кагура.

Не с первого раза попав руками в любезно подставленные лямки, Кагура рывком взгромоздила импровизированный рюкзак себе на плечи. Скользкие, слишком свободные ленты стремились сползти с плеч, острая грань давила на поясницу, и Кагура подёргала лямки, гадая, как бы их подтянуть.

— Ты под себя, что ли, узлы вязал? — заворчала она. — Шибари — это не твоё, знаешь?

— Много ты понимаешь, — фыркнул Сого и снова без предупреждения развернул Кагуру — на этот раз лицом к себе.

Лёгкие прикосновения пальцев к ключицам, соскользнувшие назад, за голову — обшлага рукавов задели уши. Ощутимо качнулись кисточки на заколках. Резкий рывок, и ящик плотнее прижался к спине, лямки больно впились в плечи. Кагура вполголоса выругалась: от рывка голову мотнуло, и в появившуюся щель между чуть съехавшей маской и правой щекой стал виден свет фонаря. Она потянулась было поправить маску, но Сого успел сделать это раньше неё.

Его пальцы едва коснулись её щеки и отдёрнулись, словно от раскалённого чайника. Кагура чувствовала тепло, исходящее от его руки, замершей в паре миллиметров от её лица, невесомые касания к пряди волос за ухом. Тяжёлое, неровное дыхание шевелило чёлку — щекотно. Слишком близко. И почему-то страшно.

Кагура понимала, что ей нечего бояться. Даже будучи под тройной дозой Айзен-ко, Сого при всём желании не мог причинить ей серьёзного вреда, но всё же вновь стало тревожно — словно перед шагом в пропасть, когда перехватывает дух и подгибаются ноги. Предчувствие то ли падения, то ли полёта. Страх перед тем, что скрывается в глубине её собственной души.

Одно резкое слово, один лёгкий удар по пальцам, позволившим себе слишком много — неловко прикасаться, а не бить в полную силу, — и Сого мог бы прийти в себя, но Кагура замерла в панике. Прикусив губу, она лихорадочно пыталась сообразить, как лучше поступить, вот только в голову лезла какая-то ерунда.

— Когда мы выберемся, — вдруг сказал Сого, чуть отодвинувшись, — я заберу у тебя этот чёртов ящик. Поставлю его на пирсе, сяду рядом и буду швырять всё в море. А потом напьюсь. Вернусь в казарму и вылакаю всё припасённое сакэ.

— Не отдам, — отозвалась Кагура, переводя дух и втайне надеясь на то, что в тусклом освещении не видно её полыхающих ушей. — Ты последний в очереди на бросание блинчиков, понял?

— Можно подумать, будто меня волнует твоё мнение, — презрительно сказал Сого. — Идём уже. В дальнем конце вроде есть какая-то лестница.

Он схватил Кагуру за запястье, потянув её за собой. От неожиданности она сделала пару шагов, прежде чем выдернула руку из хватки Сого.

— Будешь лапы распускать — сломаю, — прорычала она, не желая отыгрывать роль тупенькой героини сёдзё-манги, покладисто таскающейся за назойливым ухажёром.

— И что ты предлагаешь? На шею тебя посадить или на руки взять? — поинтересовался Сого так, словно он вовсе не против такого. — Сама ты тут не пройдёшь.

Кагура на пробу сделала пару шагов в сторону голоса Сого — и что-то твёрдое тут же попало под ноги, впилось в подошву. В раздражении пнув это, она услышала грохот, словно камень прокатился по полу и врезался в доски. Доски шумно обрушились, вновь с треском заплясали провода.

На макушку тут же обрушился удар — не больно, но обидно. Так обычно Кагуру лупил Гин-чан, когда Кагура делала что-нибудь глупое.

— Спятила? — прошипел Сого. — Тут и без тебя полоса препятствий.

Кагура не ответила — только злобно оскалилась, решив, что отомстит как-нибудь потом, когда подвернётся подходящий случай. Сейчас, когда плеск воды становился всё ближе, у неё не было другого выхода, кроме как подчиниться.

Изящным, по её мнению, жестом Кагура протянула руку — мол, веди меня, холоп. «Холоп» унижаться не стал — больно, до синяков, вцепился в её плечо и поволок за собой, не слишком следя за тем, что попадается ей под ноги. Разве что не давал упасть, когда она спотыкалась — и на том спасибо.

— Ой, я зонтик забыла, — спохватилась она, когда треск электричества и разбросанные обломки уже остались за спиной. — Надо вернуться.

— У меня, — лаконично отозвался Сого, замер на секунду — и ускорил шаг.

Где-то позади полилась вода. Тихо, тонким ручейком, но уклон был в сторону левого борта: в ту сторону, куда они шли. Вода вот-вот должна была подняться до пролома, сделанного Кагурой — и хлынуть вниз, смывая груз, цепляя провода.

— Шевели булками! — рявкнул Сого, чуть ли не швырнув Кагуру вперёд. Она побежала по прямой, отчаянно надеясь не споткнуться обо что-нибудь. Сого бежал чуть позади: слышно было, как гремят об пол подошвы его ботинок.

А потом Кагура впечаталась в стену, больно ударившись правым локтем обо что-то железное и ободрав кожу. Сого тут же вцепился её запястье, потянул вправо, сжал её ладонь вокруг этой же железяки — как оказалось, скобы из арматуры, приваренной к стене. Поняв, что это та самая лестница, о которой говорил Сого, Кагура нащупала ещё одну ступень на уровне своего лица, подтянулась до следующей, едва не получив по пальцам ботинком: Сого уже забрался выше.

Кагура, поднявшись вслед за ним ещё на несколько ступеней, остановилась. Держась одной рукой за арматурину, второй поправила сползшие во время бега лямки.

— А чем это ты обмотал ящик? — поинтересовалась Кагура, продолжив подъём.

Внизу уже вовсю плескалась вода.

— Шёлковые чулки, — ответил Сого и после паузы добавил. — Знаешь, тебе они совсем не идут.

— Да ладно, — саркастично отозвалась Кагура, — а я как раз думала прихватить себе парочку. С ципао смотрелось бы отлично.

Сого вдруг замер. Послышались какие-то глухие удары, потом он шёпотом выругался.

Кагура скривилась.

— Эй, давай без грязных фантазий! Кто мне там про малолетку затирал, а?

— Ты меня за ванильку держишь, коза? — непритворно оскорбился Сого. — Чулки с китайскими тряпками — это банально и пошло.

Что-то опять брякнуло, почти у самой головы — Кагура интуитивно успела отдёрнуть руку. Злобно ругнувшись, она полезла выше, по пути толкнув Сого в бок локтем. Он молча пропустил её вперёд — дождался, когда она со всей дури врежется головой во что-то твёрдое, и лишь тогда сообщил:

— Кстати, тут заперто.

— А раньше не мог сказать? — проскулила Кагура, потирая ушибленную макушку. — Открой уже этот грёбаный люк!

Очень хотелось ушибить и Сого, но драться с ним, стоя на одной с ним ступеньке, и без того узкой, было слишком рискованно.

А ещё оказалось, что стоять с ним так — бок о бок, когда он оцепенел, и лишь едва заметная дрожь выдаёт напряжение в его теле, — слишком уютно. Настолько, что Кагура заподозрила, что для действия Айзен-ко вовсе не обязательно видеть другого человека. Достаточно слышать его, обонять, осязать.

Знать.

— Я утопил фонарь, и теперь вижу не больше, чем ты, — выдохнул Сого у самого уха. — Если тут и есть замок, я не смогу его сбить.

— Неудачник, — хмыкнула Кагура, но осеклась — над головой, прямо по запертому люку, кто-то шумно протопал. Послышались чьи-то голоса.

— Выбей люк, — прошептал Сого. На запястье знакомой тяжестью повис зонт. — Выбей — и жди. Высунешь нос наружу до того, как я там приберусь — урою нахрен.

— Всё веселье хочешь себе отжать? — фыркнула Кагура, перехватываясь поудобнее.

— Не всё, — непривычно тоскливым тоном отозвался Сого. — Честно говоря…

Кагура размахнулась и со всей дури врезала в люк, с грохотом снеся его вместе с кем-то стоявшим наверху. Послышались испуганные вопли.

— …мне определённо будет не хватать, — донёсся до Кагуры обрывок фразы.

Сого рванулся вверх — только ветер в ушах просвистел.

Кагура осталась висеть над пропастью — слушать звон мечей, выстрелы, крики ужаса и боли, и стук своего сердца, резонирующего с этой симфонией разрушения. Жажда битвы ныла в груди, и зависть к Сого, с головой окунувшегося в кровавый угар, боролась с принципами.

— А кто это тут у нас? — раздался сверху глумливый смешок. — Милым маленьким девочкам не место на поле боя. Вылезай, малышка, не бойся дядю.

Голос был незнакомый, и Кагура, без промедления вскинув зонт, пустила вверх короткую очередь. Как минимум, две пули попали в плоть, остальные звякнули где-то вдалеке. Незнакомец сдавленно вскрикнул, мимо пролетело тело, и внизу послышался всплеск.

Кагура печально вздохнула. Если бы её назвали «юная леди» или «прекрасная дева», она могла бы такое стерпеть, но «малышка» для девушки в её возрасте звучало оскорбительно. Хуже, казалось, просто быть не могло.

Но некоторые люди никогда не разочаровывают.

— Эй, дурёха, — позвал её Сого. — Я ж тебе сказал сидеть тихо и не отсвечивать. Что за херня сейчас была?

Кагура для порядка выстрелила вверх ещё пару раз. Звякнуло, загудел металл.

— Ой, тут какие-то извращенцы шляются, — елейным голоском пропела Кагура, выкарабкиваясь наверх, — к честным девушкам пристают.

— Какие ещё извращенцы? — вкрадчиво поинтересовался Сого.

Кагура усмехнулась — мол, понимай как хочешь, всё равно не ошибёшься — и уселась на краю, свесив ноги вниз и прислушиваясь к окружению.

Ожидалось, что лестница выведет их наружу, на палубу, но воздух здесь был затхлый и пах не морским ветром, а соляркой и ржавчиной, и все звуки быстро гасли. Битва, которую прежде было слышно даже из трюма, сейчас словно бы закончилась, и теперь едва слышно, словно из-за стены, доносились отрывистые команды Хиджикаты, да мерещилось недовольное бубнение Гинтоки.

Кагура запоздало вспомнила, что, когда они разошлись, Гинтоки направился в ту сторону, где после случился взрыв. Стало немного стыдно — самую малость. В конце концов, он уже большой мальчик, сам справится, а у неё своих забот по горло.

Шеи вдруг ласково коснулось холодное лезвие меча.

— Эй, не игнорируй меня.

— Проигнорируешь тебя, как же, — фыркнула Кагура. — Ты как комар: вьёшься вокруг, зудишь, бесишь до белых глаз. Ни отмахнуться, ни прибить.

Лезвие неторопливо скользнуло с шеи к плечу — едва ощутимо сквозь ткань рубахи, но всё равно дрожь пробежала по телу. Нажми он чуть сильнее — будет больно.

— Я тут немного прибрался, — сообщил Сого, — но к выходу нам не пробиться, он простреливается с рубки. Там забаррикадировались те, кто успел сбежать от меня.

Надрезанная лямка на правом плече с тихим треском лопнула, и ящик за спиной перекосило. Кагура повела левым плечом, сбрасывая вторую лямку. Меч отдёрнулся и с тихим стуком был убран в ножны.

— Мой зонт вообще-то пуленепробиваемый, — сказала Кагура.

— Предлагаешь вдвоём спрятаться под ним от свинцового града? — хмыкнул Сого.

Послышался шорох: Сого уселся рядом, слегка зацепив Кагуру локтем.

— Вот ещё, — вздёрнула нос Кагура, — это же мой зонт. Я могу сама разобраться с ними. Настала твоя очередь ждать.

— Как ты себе это представляешь? — резко спросил Сого после небольшой паузы, снова задев Кагуру — слишком слабо, чтобы это было намеренно. — Вслепую биться вздумала?

— Я могу снять повязку, — заявила Кагура, потянувшись к своему лицу.

В запястье впились пальцы, задержавшие её руку.

— Не вздумай даже.

— Боишься, что я наброшусь на тебя, — язвительно усмехнулась Кагура, — а ты не сможешь мне сопротивляться?

— Я себе не смогу сопротивляться, дура, — огрызнулся Сого.

Кагура поджала губы.

— До сих пор ты был послушным пёсиком. С чего ты решил, что я справлюсь хуже тебя?

— Это не соревнование на силу воли.

Кагура вместо ответа отложила зонт и свободной рукой подцепила маску, стянув её на лоб. Сого дёрнулся в попытке надеть её обратно, но было уже поздно.

Бледный электрический свет ослепил Кагуру. Она зажмурилась, потёрла глаза основанием ладони, помигала. Стали проступать отдельные пятна.

Тёмные, почти чёрные из-за расширившихся зрачков глаза — какую они там дозу словили, тройную? Чёрная форма, знакомая до боли в костях. Чёрный синяк на левой скуле.

Красивое бледное лицо, искажённое… словно бы страданием. Расстёгнутый ворот белой рубахи, так маняще открывающий шею. Побелевшие костяшки на сжатой на её запястье руке. Белая повязка на ноге — шёлковый шарф.

Мазки красного. Брызги крови на лице, на одежде. На руках. Медленно расплывающееся пятно на повязке — от чёрного к ярко-красному.

Кагура зачарованно потянулась к этому пятну той самой рукой, которую держал Сого. Он тут же выпустил её, отодвинулся, скривившись в какой-то нечитаемой гримасе.

Оказалось, что это так больно — когда тебя отвергают.

— Кто сделал это? — хрипло спросила Кагура, еле удерживая ускользающий контроль.

— Что? — одними губами спросил Сого.

Полными, мягкими губами. Ощутить бы их на своей коже. На своих губах. Сладок ли будет поцелуй?

Но никто не смеет ломать то, что принадлежит ей.

— Ранил тебя.

— Какая-то винтовка, — нервно усмехнулся Сого, махнув рукой куда-то в сторону плохо освещённого коридора, откуда доносился какой-то грохот. — Думаешь, мне было дело до того, кто стрелял из неё?

Оттенков красного в поле зрения стало как будто бы больше. Порубленные тела, лежащие в причудливых позах, в тёмных лужах. Веером разлетевшиеся по стенам, по полу брызги. Марево, еле уловимое краем глаза, но сгущающееся с каждым мгновением.

Кагура потянулась к ближайшей луже крови, обмакнула большой палец. Неловко мазнула по нижней губе.

— Мне идёт такой оттенок? — кокетливо, как ей показалось, спросила она. Наклонила голову набок, вроде бы надеясь, что стала соблазнительнее в глазах Сого, но где-то в глубине души задыхаясь от отвращения к самой себе.

Не дождавшись ответа, она плавным, текучим движением поднялась на ноги, чуть наклонилась к оцепеневшему Сого. Провела ладонью по его щеке, кончиками пальцев коснулась его подбородка, заставив чуть приподнять голову и с удовлетворением заметив искру восхищения в его глазах — но разве он не всегда так смотрел на неё?

Эти искры опаляют, плавят душу и тело, но… Потом, всё потом. Время ещё не пришло. Сого не запомнил лиц, поэтому следует просто покарать всех, кто причастен к его ранению.

Алое марево окончательно окутало сознание.