Командировка по-аргентински (гет)

— Эй, Брейн, что мы будем делать сегодня вечером?

— То же, что и всегда — попробуем захватить мир! ⁽¹⁾

— Джиневра, отцепись, по-хорошему тебя прошу.

— Мой Лорд, вы же обгорите!

Темноволосый мужчина среднего возраста обжег свою спутницу, по виду годов двадцати с небольшим, злобным взглядом и попытался увернуться от ловких ручек, стремящихся намазать его кремом от загара:

— Моей коже не страшно воздействие ультрафиолета.

Впрочем, спутницу, названную Джиневрой, лёгкие маскирующие чары с толку не сбивали. Под ними было всё то же змеиное лицо, всё те же красные глаза и бледная до синевы кожа. Но даже и без чар вид Тёмного Лорда — а кто ещё мог обладать столь яркими индивидуальными чертами? — Джиневру Уизли не смущал. У каждого были свои минусы, а внешность у Волдеморта была, право, самым малым из его недостатков.

— Это она у вас в Англии не боится ультрафиолета — там не такое агрессивное солнце, — уверенно парировала девица, ничуть не смутившись.

— Вопрос закрыт. — Волдеморт поймал одну из рук, вновь попытавшихся добраться до его лица, за тонкое запястье и предупредительно сжал.

— Ну как хотите. — Джиневра обиженно надула губки и последовательно вымазала кремом уже свою шею и запястья — не пропадать же добру. К тому же, подумала Джинни, с золотистым загаром и расплодившимися на солнце веснушками она будет выглядеть очень странно в бледных пожирательских рядах. А от мысли о загоревшем Волдеморте ей и вовсе сделалось нехорошо.

— Прошу вас, сеньоры, номер готов! — Управляющая отелем, говорящая по-английски с ярким испанским акцентом и отдувающаяся от духоты, принесённой ветром с континента, вышла к ним, обмахиваясь полотенцем. Джинни хихикнула, опустив голову и закрывшись широкими полями своей остроконечной шляпы. Знала бы эта управляющая, с кем говорит, может быть, удосужилась придать себе более услужливый вид. И шевелиться побыстрее, чтобы не заставлять их ждать под палящим солнцем.

Мысли управляющей, впрочем, были далеки от этой обычной на вид пары британских магов — к туристам здесь были привычные. Управляющая не могла уже дождаться конца смены, чтобы бежать домой к своей маленькой Розетте, для которой присмотрела симпатичного левитирующего Пегаса в магазине игрушек в Цветном квартале.

— Знаете, мой Лорд, мне не очень-то нравится путешествовать инкогнито. Оказывается, я уже совсем привыкла к хорошему приёму, — сказала Джинни, бухаясь на широкую двуспальную кровать, когда они наконец оказались внутри номера. Матрас укоризненно скрипнул.

— Какая неженка. Тебя бы в Албанские леса на месяц-другой. С мешком сухарей. Для прохождения курса молодого бойца, — пригрозил Волдеморт, вглядываясь в синюю полоску Атлантического океана вдалеке.

Чистое, без единого облачка небо, океан и раскинувшаяся за окном зелень были словно из другого мира. Волдеморт чувствовал себя здесь неуместно и инородно, словно пятно чернил поверх светлой ткани. У Джиневры же если такие мысли и мелькали, то она их усиленно отгоняла. За пару лет, проведённых рядом с Волдемортом, она так и не освоила хоть сколько-нибудь порядочно окклюменцию. Да больше и не стремилась, ведь от непрошенных гостей в голове существовал старый добрый «Протего», а некоторым мыслям возможность быть прочитанными Волдемортом добавляла даже большую пикантность. Этим Джинни время от времени и пользовалась — иногда в совершенно неподобающих времени и обстоятельствах, чем доводила Тёмного Лорда до белого каления. Впрочем, тяжело злиться, когда не знаешь, запытать до смерти или просто взять в каком-нибудь ближайшем подходящем для этого закутке, предварительно с пристрастием отхлыстав по ягодицам.

— Я не хочу в Албанию. Там ведь не будет вас. Самого могущественного, самого великого…

Волдеморт досадливо цокнул. Джинни рассмеялась, не удержав серьёзную мину. Она была молода. Рядом с ней он сам как будто забывал о прожитых годах, возвращался туда, где мир — таинственный и непокорный, ждущий, чтобы его смяли твёрдой рукой — лежал перед ним. Мир, в котором ещё не пустила свои ростки досужая скука. За эти ощущения Волдеморт прощал Джинни присущую ей некоторую дурашливость и даже острый язык, иногда чрезмерно дававший себе волю.

— Прекрати ёрничать. И помолчи. Мне надо собраться с мыслями.

— О чём тут думать, мой Лорд? — Джиневра плавно, словно кошка, скатилась с кровати и подошла к Волдеморту, бесшумно ступая босыми ногами. И потом, обвив его локоть руками, приподнялась на цыпочки и страстно шепнула на ухо: — Хотите, я сама принесу вам его голову? А сейчас лучше пойдёмте на пляж!

— Не нужно, я запрещаю тебе, слышишь?

Помимо воли у Волдеморта от её горячего дыхания по спине пробежала лёгкая дрожь. Тяжёлый узел возбуждения стянул внутренности, дав импульс ниже. Тем не менее Волдеморт отстранил от себя наглую девицу. Он знал, как она решала подобные проблемы. Многие стоящие на пути Волдеморта маги теряли голову при виде вызывающей красоты Джиневры Уизли, которая стала подобна огранённому алмазу, когда Волдеморт облачил её в лучшие мантии, скроенные по фигуре, модные шляпы и дорогие туфли. А слишком приблизившись, эти несчастные маги находили свой скорый и порой мучительный конец. Однако сейчас мысль о том, что кто-то может смотреть, желать или даже касаться Джиневры — хоть Тёмный Лорд и знал, что лишнего она всё же никому не позволяла и не позволит, — показалась ему досадной. В конце концов он не для того протащился через полмира, чтобы лично не решить досаждающий ему вопрос.

— Как скажете, мой Лорд, — произнесла Джинни уязвлёно.

Ей хотелось быть полезной, хотелось заслужить его похвалу и, может быть, даже довольную улыбку. А ещё страстно хотелось на солнце и к океану. Она вновь упала на кровать, заложив руки за голову, и стала упрямо глядеть в потолок, всем видом показывая, что больше ни одной инициативы Волдеморт от неё не услышит.

Тёмный Лорд, всё ещё внутренне кипя от раздражения, кинул на неё беглый взгляд и со вздохом отвернулся от океана за окном.

— Ладно, отложим дела до завтра, уговорила.

Он подошёл к кровати и резко дёрнул Джинни на себя за изящные лодыжки. Лёгкая мантия, накинутая на неё, задралась, оголяя стройные ноги и полоску шёлковых трусиков. Джиневра взвизгнула, попыталась перевернуться и отползти от него по кровати. Волдеморт перехватил её поперёк талии и вновь притянул к себе, опираясь коленом о кровать. Член больно дёрнулся вперёд, упираясь в её округлый аппетитный зад. Волдеморт перекатил Джинни на спину и стянул с неё мантию. Она часто задышала, и зрачки её карамельных глаз чуть расширились. Лифчика на ней не было — мягкие маленькие грудки призывно топорщились вверх, так и маня прикоснуться к ним губами и попробовать на вкус.

— Чертовка! — процедил Волдеморт полураздраженно, снимая мантию и с себя.

Тем временем жаркое летнее солнце Аргентины решительно подбиралось к зениту, а Хосе Аркадио Буэндиа, названный так в честь основателя своего рода, тоскливо выглядывал в окно своего кабинета. Сейчас он мечтал лишь о бокальчике холодного мохито и стейке медиум прожарки, перекладывал с места на место кипу документов и даже не думал о нависшей над ним угрозе.

* * *

Джинни Уизли, если честно, приглянулась Тёмному Лорду ещё в том момент, когда в мае девяносто седьмого он впервые увидел её во сне. Окклюменационные щиты, которые ему и до сих пор ещё приходилось поддерживать постоянно по причине беспардонно вторгающегося в его голову Поттера, во сне иной раз давали сбои. Вот и тогда Волдеморт смотрел на мир глазами давнего врага вместо того, чтобы отдыхать от дел злодейских, предаваясь сладкому забытью. В тот момент как будто наяву он ощущал под пальцами гладкость светящейся, почти прозрачной кожи, обонял тонкий цветочный аромат, слышал трепет неравнодушного сердца, а губами касался податливо-приоткрытого девичьего рта.

«Амортенция для меня пахнет тобой», — несмело сказал Поттер, и Тёмному Лорду оставалось только пренебрежительно цокнуть и закатить глаза на эти неумелые ребяческие комплименты.

«А как я пахну?» — невинно захлопала пушистыми ресницами рыжая плутовка, которую целовал Поттер в ночном сумраке.

«Ты пахнешь цветами, — Поттер зарылся носом в надушенные распущенные волосы Джинни, и мысли его спутались, — а ещё…»

«…корицей, мёдом и безумием, моя рыжая бестия»… — не удержавшись, подсказал Волдеморт, что надо говорить в таких случаях женщинам.

«…корицей и мёдом». — Поттер потряс головой от настырного голоса в своей голове и откинул часть из предложенных слов. Немного поразмыслив, Волдеморт вынужденно признал, что это и правда было чересчур. В конце концов Джинни Уизли и уже сказанного было достаточно — должно быть, она млела бы и от меньшего.

Поттеру всё это невероятно нравилось; крайне симпатичной показалась Джинни Уизли и Тёмному Лорду. Но тогда, в девяносто седьмом, у него были дела поважнее всяких малолеток.

«Фернанда, я, кажется, беременна…»

«Господи, Мария! Как это вышло? Неужели, это ребёнок Хулио?..»

«Я не знаю…» — голос замолк. Послышались звуки рыданий.

— Авада Кедавра!

Тёмный Лорд никогда не видел маггловского телевизора. В дни его детства, которое, если честно, было так давно, что он уже смутно его помнил, да и вспоминать не больно-то любил, среди магглов еще только-только популярность набирали индивидуальные радиоприемники. Бывало, будущий Тёмный Лорд любил послушать какие-нибудь гнусавые французские композиции, что воспитанникам детского дома, в принципе, удавалось не так уж и часто. А уж потом, когда Волдеморт выпустился из приюта, вовсе старался держаться от магглов так далеко, как порядочные книззлы держаться от воды.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что как только Тёмный Лорд был разбужен неизвестными голосами, то первой и единственной его мыслью было то, что до него наконец добрались многочисленные враги. С чем он и решил незамедлительно разобраться, потому что человек он был решительный и скорый на расправу. Послышался звук разбитого кинескопа, запахло жжёной пластмассой.

— Ну вот! — раздался расстроенный голос Джинни, примостившейся на диване напротив маггловского агрегата в соседней комнате.

Тёмный Лорд терпеть не мог тесноту и бедность. Поэтому, даже путешествуя инкогнито, он снял для себя просторный номер с двумя спальнями. Конечно, этот номар не шёл ни в какое сравнение со спальней в его горячо любимом Даркпаверхаусе — огроменном особняке в окрестностях Борнмунта, аристократического курорта с чудесной природой. Дом был построен в согласии со строгими канонами классицизма: красота геометрии, чёрного мрамора и ничего лишнего. Внутри его убранство состояло из прохладных широких коридоров, картин в золочёных рамах на стенах, отдельной спальни для умницы-Нагайны с негаснущими магическими лампами и самой мягкой на свете лежанкой, бархатных портьер, столового серебра и широченных каминов чуть ли не в каждой комнате. В окрестностях дома был собственный парк и пруд с форелью. А за всем хозяйством, само собой, следила целая колония домовиков.

Тёмный Лорд досадливо вздохнул, смотря на развороченную маггловскую технику.

Если бы ещё Джинни догадалась закрыть дверь в соседнюю комнату, когда проснулась пораньше, распорядилась насчёт завтрака, поболтала с управляющей на проветриваемой веранде и узнала про чудо-новинку волшебной Аргентины. А также про сериалы, к которым сразу же припала и, как истинная дочь Евы, почувствовала с ними немедленное и близкое родство.

— Извините, мой Лорд, я не хотела вас будить.

— Это что такое?

— Маггловский телевизор. В позапрошлом месяце приняли закон об учреждении двух магических телеканалов, и эта штука вошла в обиход.

При слове "маггловский" Тёмный Лорд со злорадным удовлетворением посмотрел на обломки техники и перевал взгляд на Джинни.

На ней была надета домашняя одежда также в отвратительном маггловском стиле: неприлично короткие для ведьмы шортики, открывающие взгляд на полукружия ягодиц, и плотно облегающий грудь топ. И где она только раздобыла его в их пуританском мирке? Тёмный Лорд терпеть не мог присутствия рядом с собой хоть чего-то, имеющего маггловское происхождение, будь то одежда или же магглокровки, но тут он был вынужден признать: костюмчик на Джинни сидел неплохо. И даже немного поднимал… настроение.

Тёмный Лорд на секунду задумался о том, не отложить ли все неотложные дела ещё на часок-другой и не заняться ли избавлением несносной ведьмы от недостойного её красоты и положения наряда. Повторить, так сказать, урок прилежания, послушания и магглоненавистничества. А затем решительно отбросил эти мысли, недостойные настоящего лидера, должного предъявлять требования мужества и боевой стойкости на пути к цели прежде всего к себе.

— Ладно уж. Собирайся, — кинул он, с сожалением подумав о ворохе предстоящих дел и покинутой мягкой постели, в которой бы так чудесно смотрелось обнажённое и отзывчивое женское тело.

К тому моменту, как Джинни закончила со сборами и вышла из ванной комнаты, сверкая идеальным макияжем и прической, Волдеморт, уже умытый и одетый, перебрал в голове все знакомые ему пыточные заклинания и даже стал придумывать новые интересные способы применения бытовых чар. А фантазия у него была богатая. Волдеморт просто поражался своему буквально-таки ангельскому терпению.

— Что это на тебе надето? — Волдеморт подозрительным взглядом окинул с головы до ног Джинни в летящей бирюзовой мантии с чрезвычайно низким декольте, открывающим вид на поднятую бюстгальтером грудь. Высокие каблучки весело застучали по полу, длинные сережки легкомысленно звякнули.

Чаще всего Джиневра ходила, конечно же, в мантиях его любимого цвета — черного. Иногда одевалась в благородно-зелёное, чуть реже щеголяла в ярко-красном, так гармонично сочетающемся с глазами Тёмного Лорда. И на крайний случай у неё был припасён спокойный синий. Остальные оттенки Волдеморт не переносил — и она это прекрасно знала!

— Жарко. — Чертовка пожала плечами, не собираясь раскаиваться. Тёмный Лорд с тоской подумал, что она, должно быть, права, и на солнце в чёрном будет практически невыносимо. Но понты, то бишь принципы для Волдеморта были превыше физического комфорта. Поэтому он лишь скрипнул зубами от досады и ничего не сказал. Было бы здорово вообще не оказываться на улице, но, к сожалению, и Волдеморт, и Джинни весьма смутно представляли, где должно было находиться магическое руководство страны, даже аккуратно расспросив управляющую, поэтому трансгрессия отменялась, и надо было выбрать другой способ перемещения. И Тёмный Лорд надеялся, что этот способ не включал в себя слишком длительное пребывание на солнце.

— Позавтракаем?.. — Джинни с надеждой посмотрела на Волдеморта. Он со злостью уставился на неё в ответ. Она ещё смела заикаться о еде после того, сколько времени потратила на сборы! Волдеморт сосчитал в уме до пяти — этой привычке он буквально заставлял себя следовать, однажды додумавшись, что если перебить раз и навсегда всех этих нерасторопных болванов, то есть цвет его личной гвардии, Пожирателей смерти, то всё придётся делать самому. А что он за Тёмный Лорд будет без подчинённых, смиренно ползающих перед ним на коленях?

Тёмный Лорд медленно выдохнул и вынужденно кивнул. Завтракать Волдеморт не любил, но голодную и пребывающую в дурном расположении духа Джиневру он не выносил ещё больше.

— Мой Лорд, наденьте шляпу, вам напечет голову с непривычки, — заикнулась было Джиневра, трансфигурируя из носового платка с его вензелем светлый головной убор с прямой высокой тульей. Сегодня на улице было чуть прохладнее — откуда-то с океана долетал солёный воздух.

— Ещё одно слово, Джиневра, и тебе несдобровать, — откликнулся Волдеморт, закрывая глаза и подставляя свое непривычное к этому лицо аргентинскому солнцу. Он чувствовал, как его терпение медленно и решительно подходит к концу.

Джинни тягостно вздохнула, развеяла трансфигурационные чары и откинулась на стуле. Мягкая и расслабленная после вчерашнего отдыха, она болтала босоножкой вверх-вниз, задумчиво покусывая трубочку калибаса. Волдеморта раздражала её беспечность и кажущаяся неспособность к решению серьёзных дел, но, честно говоря, здешняя атмосфера и на него действовала как-то расслабляюще. Он почувствовал несвойственное себе желание оставить дела и занять свободный деревянный лежак на пляже. Англия была как-то привычнее ему — со своей отвратной погодой и межсезонной хмарью неизменно держала его в тонусе.

Когда Поттер пошёл по следу крестражей, первым делом Волдеморт перепрятал те, до которых тот мог дотянуться. А потом путём долгих логических размышлений пришёл к выводу, что пресловутый Мальчик-который-выжил и сам каким-то образом стал носителем частички его души. Все эти сны, сбоящие палочки, парселтанг… Не могло же быть двух наследников Слизерина — определённо нет! С тех пор Волдеморту стало понятно, что пророчество привело его в западню, и хоть для отвода глаз он всё ещё выделял силы на поимку Поттера, фактически уже не стремился его отыскать. Чем в большей сохранности был Поттер, тем в большей безопасности оставался и носимый им крестраж. До поры до времени такая ситуация Волдеморта устраивала. Естественно, он не собирался откладывать этот вопрос навечно, но время ещё было. Он предполагал, что у физического носителя его души, в смысле — Поттера, оставалось ещё лет пятьдесят-семьдесят стандартной человеческой жизни, а у Волдеморта — и вовсе вечность. Наверняка он сможет ещё придумать, как аккуратно вынуть свою драгоценную душу из ненавистной тушки, а уже потом с чистой совестью избавится от Поттера.

Было, конечно, досадно от того, что его Пожиратели и весь магический мир целиком так и не узнают, что лорд Волдеморт способен одолеть Поттера в прямом противостоянии и в краткие сроки. Тёмному Лорду пришлось смириться с репутационными потерями. Но на что только не пойдёшь, чтобы сохранить так тяжело дающееся бессмертие.

Его собственное уязвлённое эго немного успокаивал тот факт, что хоть в чём-то он Поттеру насолить сумел, отобрав у него любимую. Волдеморт не был дураком — по крайней мере, не всё время, — и после того, как буквально посмотрел на мир глазами Гарри Поттера, он был уверен, что Джинни тот оставил вовсе не по собственной воле. А короткая память Волдеморта, к слову, уже и не помнила факта невинно убиенных Лили и Джеймса Поттеров, что было по всем параметрам гораздо большей обидой, чем соблазнение покинутой девушки.

— Джиневра, — медленно процедил он, не поворачивая головы, — если мы задержимся ещё хоть на секунду, то уже и вовсе можем никуда не идти.

— Так и чудесно. Вы давно не отдыхали, мой Лорд. Совсем себя не бережёте. — Она ласково прикоснулась к его плечу рукой. В ответ Волдеморт поджал губы, открыл глаза, а потом яростно и выразительно посмотрел на неё. Джиневра торопливо допила остатки мате, скривилась от горечи и выразила всем видом готовность к бою.

До Цветного квартала в центре Буэнос-Айроса пришлось добираться на нанятом экипаже, запряжённом фестралами. Каминное перемещение у местных было не в чести, а порталы и трансгрессия не подходили по причине незнания местности. Они стали подниматься в воздух, и двухэтажное вытянутое здание гостиницы вскоре потерялось в зелёных шапках разросшихся фикусов, как и вся береговая линия, усеянная симпатичными коттеджами, построенными степенными немецкими мужчинами ещё в 1946 году, заедающими горечь поражения аргентинской говядиной. Почти сразу Джинни почувствовала лёгкий приступ тошноты от качки и стойкого запаха конюшни внутри экипажа. Уже через четверть часа она была совершенно зелёная. Волдеморт смотрел на неё с лицом, выражающим одновременно брезгливость и опаску.

— Джиневра, только попробуй... — прошипел он, почти переходя на парселтанг. И добавил для надёжности: — Зааважу...

Джинни вымученно улыбнулась и понимающе кивнула, сглатывая тягучую слюну. Со вздохом Волдеморт открыл окно экипажа, и внутрь рванулись потоки холодного пронизывающего воздуха. Лететь так было максимально некомфортно, но зато обошлось в итоге без неприятных происшествий. Они проносились в облаках над европейскими на вид белыми зданиями аргентинской столицы.

Как только Волдеморт окончательно решил больше не искать Поттера, он тут же переключился на дальнейшее продвижение своей идеологии и власти, ведь Британия покорилась ему упоительно легко. За это Тёмный Лорд даже передумал топить страну в крови. Его амбиции росли на глазах: теперь он хотел заполучить в своё владение весь мир. С одной стороны, потому что ему и самому было мало, а с другой — чтобы отвлечь верных — впрочем, не столь и верных, но какие уж есть, — от собственного фиаско с Поттером.

Для его целей по захвату мира нужны были маги. Много магов. Уизли пришлись бы очень кстати.

Продрогший и недовольный Волдеморт и Джинни, наконец облегчённо выдохнувшая, ступили на мостовую Цветного квартала — центральной магической улицы Буэнос-Айроса, находящейся недалеко от знаменитой маггловской площади Мая — центральной площади столицы между улицами Иполито Иригоена, Балькарсе, Ривадавия и Боливара. Экипаж, громыхая расшатанными осями, удалился по улице в стойла, которые находились тут же, в глубине квартала.

Цветной квартал представлял из себя улицу с разномастными домами высотой не более трёх этажей, с выкрашенными во всевозможные цвета стенами, которые, помимо прочего, могли похвастаться различными живыми граффити, их персонажи, однажды заметив туриста рядом, бежали потом за ним ещё несколько десятков футов, перепрыгивая со строения на строение. Сохло белье на верёвках. Откуда-то доносилась лёгкая музыка с ритмами танго и пахло едой из ближайшего ресторанчика.

— Так. Теперь нам необходимо узнать, как отыскать вход в Тайную канцелярию. Джиневра, иди разберись, а я пока посмотрю местные газеты. Надо понять, как настроен местный электорат, — сказал Волдеморт, отходя в сторону книжной лавки.

Джинни слегка пожала плечами и неспешно двинула вниз по улице, намереваясь поспрашивать лавочников. Тайная канцелярия представляла собой местное Министерство магии. Туда-то им и надо было попасть с Волдемортом с самого начала их прибытия в Аргентину.

— Hola, сеньорита, давайте танцевать!

— Извините, но я не говорю по-испански.

— Ничего, пусть за вас говорит танец. Быстрее-быстрее! — сказал мужчина, переходя на ломаный английский.

— Простите, но я тороплюсь.

— Никаких возражений! Для танго всегда должно находиться время — пара минут, пара часов.

— Но я совсем не умею... — неуверенно промямлила Джиневра.

Она буквально не понимала, как реагировать. В Англии с ней бы такого никогда не случилось. Для англичанина пристать к человеку на улице и пытаться втянуть его в танец было бы просто немыслимо. Здесь же Джинни заметила не одного, а нескольких разодетых мужчин и женщин, стоящих вдоль домов. Некоторые парочки танцевали, привлекая к взаимному удовольствию целую толпу зевак, другие, как этот тангеро⁽²⁾ заполучали прохожих, предлагая быстрые уроки. Танго было любовью и религией для аргентинцев. Даже для магической их части.

— Доверься мне. — Джинни всё ещё раздумывала, не пустить ли в ход волшебную палочку, когда тангеро, невысокий лысеющий аргентинец, не теряя времени даром, уже притянул Джиневру к себе, крепко обняв одной рукой и прислоняясь к её щеке своей. У Джинни мелькнула и погасла мысль, что пара минут у неё, пожалуй, есть, но если это продлится дольше... Ох, тогда она себе не завидовала.

— Расслабься, я поведу. Ножку назад, вот так. Поддайся мне. Запомни: танго — это танец-секс. Ты должна полностью подчиняться мужчине, иначе танго не получится.

Джинни фыркнула про себя, подумав, что в таком случае Тёмному Лорду должно понравиться танго. Они сделали ещё пару движений по только что сбитому деревянному настилу, на который её втащили, пока их не прервали.

— Петрификус Тоталус! Джиневра, гриндилоу тебя побери, ты что делаешь?

За это время Волдеморт успел купить стопку газет, одну просмотреть по диагонали, узнать дорогу и озаботиться отсутствием Джинни. С брезгливом удивлением Тёмный Лорд перешагнул через обездвиженного и упавшего наземь тангеро, схватил Джинни за локоть и больно сжал. В принципе, этому тангеро ещё повезло, что Тёмный Лорд спешил и не хотел сильно светить своим пребыванием в Аргентине. А то Аваду в лоб он бы себе непременно заработал.

— Это ещё что за выкрутасы?

— Мой Лорд, я даже ничего возразить не успела, это всё так быстро случилось... — энергично оправдывалась Джинни, бледнея, в то время как Волдеморт, полыхая гневом, тащил её вперёд, словно нашкодившего котёнка.

— Запомни уже наконец: я тебе не нянька! И если я сказал: иди и узнай дорогу — ты идёшь, узнаёшь и возвращаешься назад, а не крутишь задом не пойми перед кем. Кивни, если поняла.

Джинни торопливо закивала. Не совладав с мстительным характером, через пару футов Тёмный Лорд всё-таки обернулся и пустил в поверженного тангеро неприятным проклятием плоскостопия.

Волдеморт потащил Джинни на выход из Цветного квартала, там, где на противоположном конце гигантской площади Мая, пересекающейся многочисленными дорогами и толпами футбольных болельщиков, без которых Аргентину представить так же сложно, как Дамблдора без бороды, притаился вход в Тайную канцелярию.

1) Цитата из мультфильма «Пинки и Брейн».

Вернуться к тексту

2) Люди, которые танцуют аргентинское танго, называют себя "тангерос" (исп. tangueros). Мужчина, танцующий танго, называется "тангеро" (tanguero), а женщина — "тангера" (tanguera).

Вернуться к тексту