Солнечные блики (гет)

Не то чтобы Брандон Старк не знал, откуда берутся дети… То есть откуда и как, он как раз представлял: обычно начиналась суматоха, крики роженицы, ворчание старых повитух… — в целом тоже, конечно, развлечение, но от него веяло чем-то жутким и страшным. Стрельба из лука или охота, или даже казнь были во много раз лучше.

Об изначальной предпосылке Бран как-то никогда не задумывался и не связывал одно с другим. Он имел некое смутное представление из смешков и шуточек старших братьев о том, что бывает, когда Роуз из нижнего городка опускается на колени. Однако зачем именно она это делает, в то время оставалось для него загадкой.

Он так и не понял, что же он увидел тогда в той башне, не понял и даже не запомнил. Просто полетел вниз, даже не успев осознать, что произошло.

Сейчас Бран вырос и предпочитал не думать и не вспоминать. Дом, мать, братья, падение — все кануло во тьму, и он был этому даже рад. Ворон вел его, а люди вокруг менялись, оставляя после себя яркий след в его памяти. Своенравная, непохожая ни на кого Оша, бедняга Ходор, Жойен, что шел на тот же зов, что и Бран, и Мира…

Единственная, кто остался с ним в этой пещере, единственная, кого Бран не мог закопать в своей памяти, единственная, перед кем чувствовал жгучую вину. Этого всего не должно было быть, Жойен не должен был умереть, она не должна была остаться одна.

Им лучше было не встречаться никогда. Бран знал, что отплатить ей не сможет, лишь растоптать последнее.

Однако сейчас они были заперты в пещере, и деться ни от нее, ни от себя самого не было никакой возможности. По крайней мере, сейчас Мира не скучала, что-то живо обсуждая с одной из Детей Леса. Трехглазый Ворон на своем троне казался ледяной статуей, погрузившийся в свои глубокие, никем не изведанные миры.

Удивительно, однако Бран был никому не нужен. Даже Ходор похрапывал, отсыпаясь за последние недели. В душе засвербела, казалось, давно уже потерянная непоседливость. Будь Бран здоров, излазил бы эту пещеру вдоль и поперек… но он запретил себе думать о таких вещах уже очень давно.

Впрочем, пусть окружающий мир был для него недоступен, ему оставались просторы прошлого. Бран вспомнил о своем обещании не соваться туда без провожатого, покосился на неподвижного наставника и скрестил пальцы, уже зная, что непременно его нарушит. Кинул последний взгляд на Ходора и Миру и погрузился в транс.

Честно говоря, Бран и сам не знал, что хочет увидеть. Его пожелания ограничивались, пожалуй, формулировкой «что-нибудь интересное», а уж что это будет: великая битва, празднество или королевский дворец — ему сейчас было без разницы.

Однако прошлое встретило его солнцем, пробивающимся сквозь зеленую листву, и лесным озером, по поверхности которого весело скакали солнечные блики. Здесь было теплее, чем в его краях, хоть местность все ещё напоминала о Севере. Трава мягко цеплялась за его ноги… ноги! Он шел сам! В одиночестве!

Бран рассмеялся и подставил лицо солнечным лучам. Пусть не дворец, не битва, пусть какой-то неизвестный ему лес, но это и к лучшему! Бран вскочил на ближайший камень, подивившись собственной почти позабытой ловкости, побалансировал на нем и тут же перепрыгнул на упавшее кряжистое дерево, легко удержав равновесие.

Где-то в лесу раздался негромкий невнятный шум. Бран инстинктивно пригнулся, забыв о том, что его никто не видит. Шум же приближался, с каждым мгновением преображаясь в песню, и вскоре приблизился настолько, что Бран уже мог различить слова. И голос… слишком знакомый голос.

Из кустов выскользнула девушка, и Бран отшатнулся в изумлении, позабыв о своей бестелесности. Это была Мира, такая же стройная, гибкая, с непослушными темными кудрями, только на год или два младше. Она держалась уверенно, будто знала, что здесь в безопасности, не подозревала ничьих невидимых глаз.

Бран несмело приблизился, помахал рукой перед ее лицом.

У нее был чистый глубокий взгляд, ещё незамутненный ни горечью потери, ни ненавистью, ни утраченной надеждой. Все в ней дышало жизнью и силой, которую дарил ей лес. Мира присела на камень и, склонив голову набок, к чему-то прислушалась. Бран последовал ее примеру, но ничего не услышал. Видимо, так и должно было быть, потому что в следующий миг Мира просветлела лицом, встряхнула волосами и потянула тунику через голову. Черные кудри рассыпались по белоснежной коже, точно вороньи перья на снегу.

К этому Бран оказался не готов, он покраснел до корней волос, отшатнулся и прикрыл глаза рукой. Тихий всплеск, говорящий о том, что Мира скрылась в воде, привел его в чувства и заставил неловко хмыкнуть. Он несмело глянул в сторону озера, не в силах побороть любопытство, и слегка успокоился, увидев лишь ее темные намокшие кудри. Он присел возле ее одежды и смотрел, как мелькает ее голова в блестящей водной ряби.

А затем внезапно она встала. Вода стекала с ее распрямившихся локонов по телу: с шеи капли сбегали на юную, еще не до конца оформившуюся грудь и бежали дальше по худощавому телу, по узким бедрам, по сильным ногам. Мира подняла вверх руки, взметнула волосы и засмеялась.

На сей раз Бран не отвел взгляда, хоть и смотрел преимущественно на лицо. Стоило глянуть ниже, как лицо заливала краска, а щекам становилось жарко.

Мира застыла, будто что-то почувствовав, встревоженно прислушалась, огляделась, и успокоенная пошла к берегу. Подойдя к камням, на которых оставила вещи, она не стала вылезать полностью, только оперлась локтями о камень и подтянула к себе сумку. Ее лицо оказалось совсем рядом с Браном, и он, сам не совсем понимая, что делает, протянул руку и провел тыльной стороной ладони по её щеке. Мира вздрогнула и чуть повела головой — Бран тотчас испуганно отнял руку.

Мира, более не отвлекаясь, извлекла из сумки гребень, легко вскочила на камень, села поудобнее и, взяв в руку несколько мокрых прядей, начала прочесывать концы.

Бран неожиданно оказался сидящим возле нее, хоть и чуть позади, и почувствовал себя особенно неловко. На самом деле Мира была в одиночестве — ей некого было стесняться, и она вовсе не спешила одеться. Бран с боязливым любопытством разглядывал её, смутно подозревая, что знай об этом соседстве Мира из настоящего, то не отказала бы себе в удовольствии выцарапать ему глаза. Но это и правда было завораживающее зрелище... может, не зря братья придавали так много значения той стороне жизни?

Бран словно наяву услышал ехидный голос Оши: "Наш маленький волчонок подрос и заинтересовался взрослыми вещами?" Он хмыкнул и заносчиво вскинул подбородок: а чем он хуже, разве он не может расти?

Мира расчесала волосы, отложила в сторону гребень и откинулась назад, оперевшись на широко расставленные руки и прогнув спину, точно кошка. Её голова почти что покоилась на его несуществующих коленях. Бран чувствовал, как холодные капельки воды стекают с ее волос и впитываются в ткань, отчего по его телу расползались мурашки.

В голову пришла неожиданная, совершенно сумасшедшая мысль. Он никогда этого не делал, и никогда бы, видно, не сделал наяву. Он наклонился и осторожно коснулся губ Миры своими. На краткое мгновение ощутил чужое тепло и неловкое соприкосновение.

Мира вздрогнула и приподнялась, помахала рукой в воздухе, сплюнула и пробормотала что-то про вредных букашек. Бран хмыкнул и улыбнулся, наблюдая за ней, слушая ее ворчание. Сравнение с букашкой его позабавило и почему-то придало смелости.

— Интересно проводишь время, юный Старк, — голос наставника был пропитан ехидством. Он стоял неподалеку, скрестив руки на груди.

Бран побагровел, отпрянул от Миры и втянул голову в плечи, словно шкодливый щенок, пытающийся спрятаться от всеведущего хозяина.

— Иди-ка сюда, — Трехглазый Ворон поманил его пальцем, и Бран повиновался, хоть ему и хотелось провалиться сквозь землю.

Наставник смотрел неодобрительно, хоть периодически во взгляде его мелькало что-то непонятное, насмешливое, даже слегка хитрое.

— Думаю, не стоит просвещать юную Миру Рид, что человек, которого она оберегала ценой жизни, совершенно беззастенчиво воспользовался своими способностями и ее беззащитностью, — сухо изрек он. — Не правда ли, юный Старк? Или все же поведаем ей правду? Что скажешь?

— Не надо, — прошептал Бран, уши которого горели от невыносимого стыда. Наставник был прав: что Мира из прошлого могла противопоставить его невидимым глазам? Она доверяла ему, а он делал, что хочет, вовсе не спрашивая ее согласия.

— Оставь девочку в покое, — Трехглазый Ворон смягчился. — Ей не разделить твоей судьбы. Не издевайся над беззащитной.

Бран опустил голову.

— Пойдем, — наставник опустил руку ему на плечо. — В прошлом можно найти лишь далекий мираж, которому никогда не стать истиной. В этих миражах легко затеряться навеки. Настоящую же власть над временем дарует лишь бесстрастие. Тебе предстоит многое узнать, юный Старк.

Бран шёл за ним, втайне наслаждаясь каждым шагом, который делали его не настоящие — сильные и ловкие — ноги. Теперь когда он знал это чувство, когда он вспомнил его, собственное тело в реальности казалось ненужным и опостылевшим вдвойне. Внутри трепетало предвкушение чего-то нового и чудесного.

Он вернется! Он обязательно вернется. Пусть он больше никогда не потревожит покой Миры, но и отказаться от этого ощущения жизни и собственной свободы, от одиночества и единства со всем миром — уже никогда не сможет.

Вестерос ждал его.