Душа (гет)

Джинни стояла под теплыми струями воды, смывая с себя пот и пыль, покрывшие ее тело второй кожей из-за тренировки. Нынче она прошла не так как обычно. Чего-то не хватало, и не хватало не только ей, но и всем остальным. Джинни никак не могла понять, что это было! Да и чего ей вообще могло не хватать, ведь все, вроде бы, было как всегда?!

Правда во время разговора с Гарри ей на миг показалось, что она не узнает его, словно Гарри неожиданно стал совершенно другим человеком! Чуть раньше, во время Травологии она испытала уже нечто подобное. То, как Гарри разговаривал с Гойлом, укравшем у Невилла жабу, было несколько иначе, чем раньше. Тот Гарри, которого она знала, не стал бы пугать Гойла, он просто запустил бы в него какое-нибудь проклятье, если бы тот не послушался его — а Гойл бы не послушался!

Вместо этого Гойл убежал, испугавшись слов Гарри! Что такое Гарри сказал ему, что этот бандит так поспешно сделал ноги?!

Она уже было подумала, что Гарри был вовсе не Гарри, но в тот момент, когда на нее летел бладжер, а она, не успев от него увернуться, упала с метлы, ее поймали руки Гарри. На какой-то момент она ощутила прикосновение Гарри — теплое, солнечное, словно жаркие летние лучи. Потом ощущение пропало и руки Гарри стали холодными и чужими, но того мига было достаточно чтобы начать сомневаться. Может быть, дело в другом? Может она просто чересчур волнуется?

Наверное, все-таки просто волнуется.

Джинни вышла из душевой и растерла себя полотенцем. Запотевшее зеркало мешало обозрению, но девушка и без этого знала, что там увидит. Маленькое худенькое тело, совершенно невыразительное и на ее взгляд не привлекательное, длинная шея, овальное лицо со светло-золотистыми веснушками, практически незаметными зимой и едва заметными под загаром летом. Огненно-рыжие волосы падают вдоль спины как языки пламени. Мамины глаза на лице, огромные, золотисто-карие в пышном обрамлении ресниц. Глаза были единственной вещью, которая устраивала Джинни. Дерзкий независимый и несгибаемый взгляд собственного отражения всегда поднимал ей настроение.

Гарри почему-то называл ее глаза прозрачными, но никогда не говорил почему!

Джинни вытерла зеркало краем полотенца там, где должны были отразиться ее глаза, и глянула в них. Почему прозрачные? Непонятно!

Впервые Джинни встретила Гарри Поттера в купе поезда. Когда «Хогвартс-Экспресс» тронулся с места, они с Роном еще очень долго махали родителям, и лишь когда «Кинг-Кросс», забежав за поворот, скрылся с их глаз, они потащили свои чемоданы по коридору вагона, отыскивая два свободных места. Вагон оказался занят в основном такими же первоклассниками как они.

В последнем купе сидели два мальчика. Светловолосый, бледнокожий с холодными серыми глазами и высокомерно задранным подбородком делал вид, что смотрит в окно, но на самом деле все время смотрел на второго мальчика — маленького, худощавого с круглыми очками и большими миндалевидными глазами цвета яркой зелени. Темноволосый мальчик все время пытался начесать челку на лоб, но она очень быстро присоединялась к беспорядку, царившему среди его волос, так что движение мальчишки могло напоминать нервный тик.

— Здесь не занято? — спросил Рон.

Блондин смерил их ледяным взглядом и вновь уткнулся в окно, так ничего и не ответив. Гарри же наоборот радостно улыбнулся и сказал, что места свободны. Он даже помог Джинни с чемоданом.

Напряженно-молчаливая атмосфера, царившая в купе до этого, растаяла, как только они расселись. Джинни, усевшись напротив Гарри, была поглощена возможностью рассмотреть черноволосого мальчика, совершенно позабыв, что рядом с ней на диване сидит еще один, светловолосый. Рон с Гарри начали болтать обо всем подряд, даже позабыв представиться. В какой-то момент их разговор перешел на квиддич и тем самым привлек внимание Джинни и Блондина, о котором уже все позабыли.

— Круче всех, на мой взгляд, вратари. От них многое зависит. Я бы хотел стать Вратарем! — сказал Рон Гарри, — Один из моих старших братьев — Чарли — был Ловцом, а Фред с Джорджем — Защитники. Когда Фред и Джордж тренируются дома, я всегда стою на воротах.

— Я тоже уже играл в квиддич, — манерно растягивая слова, сказал Блондин. — В качестве Ловца.

— Ловцом играть скучно! — неожиданно для самой себя прокомментировала Джинни. — Пол-игры ничем не занимаешься, только и выглядываешь снитч, фу. Мне больше всего нравиться Охотники! Они всегда в действии!

— А я не вижу ничего скучного в том, чтобы быть Ловцом, — ответил тогда Гарри, — Поймать снитч не каждый сможет! Мой отец, когда учился, играл Охотником, а я хочу попасть в сборную факультета Ловцом.

— Точно, — согласился с ним Блондин, — Ловцы самые лучшие в полете! Я и сам хочу стать Ловцом. Жаль, что в Хогвартсе первоклассников не принимают в сборные! — досадовал он. — Даже личную метлу и то нельзя привезти. У меня дома «Комета 260», а у вас какие метлы?

Рон и Джинни замолчали. У них никогда не было своих метел, они пользовались старыми метлами Била и Чарли, и это было не то, чем хотелось бы хвастать. В наступившем молчании Гарри пришлось ответить, но сделал он это с большой неохотой, едва заметно нахмурившись, словно сама мысль о том, что нужно отвечать на вопрос Блондина его злила.

— У меня раньше тоже была «Комета 260», но крестный подарил мне «Нимбус 2000» как раз перед самым отъездом в Хогвартс, я даже полетать на ней не успел.

— Отец тоже обещал купить мне такую же, — похвастался Блондин, — Сказал, что как только попаду в сборную Слизерина, так он сразу же купит мне последнюю модель Нимбуса!

— Так ты в Слизерин собрался? — встрял Рон. Его уши пылали красным. Разговор о метлах разозлил его — его всегда злило то, что напоминало ему о бедности. — Я, если в Слизерин попаду, то сразу же домой уеду! А ты, Джинни? — Джинни тогда слабо пожала плечиками и промолчала, но Рон и не думал дожидаться ее ответа. — В Слизерине только злые колдуны учатся да блюстители чистоты крови, что одно и то же!

— Так вы нечистокровные? Полукровки? — небрежно спросил Блондин, сразу приобретя жестокий и презирающий все и всех взгляд.

— Мы Уизли! — с гордостью ответил ему Рон.

— А-а, — разочаровано сдулся Блондин. — Отец говорил мне об этом роде. Кажется у Уизли все рыжие с веснушками и у них столько детей, сколько не в состоянии себе позволить их родители. Ты самый младший что ли? — спросил он у Рона, — Седьмой по счету или восьмой? Сколько вас там, дай-ка припомнить. Старшего вроде Бил зовут, он в Египте Ликвидатором Заклятий работает, второго — Чарли, он нянчиться в Румынии с драконами, третий — Перси, учиться, четвертый и пятый — близнецы тоже в Хогвартсе, так ты получается шестой?! Или я про кого-то забыл? На тебя, наверное, и вовсе внимания не обращают.

— Заткнись, Малфой! — вмешался Гарри.

— О, а я знаменит! — расплылся в улыбке блондин и, прищурившись, внимательно взглянул на Гарри, — Мы встречались раньше?

— Нет, от тебя твоим папочкой разит за милю! — отрезал Гарри.

— Так ты моего отца знаешь! — невесело хмыкнул мальчик.

Гарри промолчал. Блондин вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— А все так хорошо начиналось, — буркнул он сам себе и при этом стал еще более холодным. — Меня зовут Драко, но раз ты меня знаешь, может, сам представишься?

— Я — Гарри Поттер.

Чем больше Джинни узнавала Гарри, тем сильнее он ей нравился. Во время распределения Гарри попал в Гриффиндор. За тем, как он сидел на табурете со старой потрепанной шляпой, упавшей ему на глаза, с напряжением следил весь Большой Зал! Благодаря тому, что ее распределили туда же, они виделись каждый день, вместе учились, вместе делали домашние задания. Рон быстро подружился с Гарри, а Джинни, хоть и была подругой Гарри, но все время старалась держаться на расстоянии.

Чтобы не быть одной, она подружилась с Гермионой Грейнджер, общества которой все избегали. Конечно, Гермиона иногда была чересчур занудной, но со временем Джинни даже научилась ценить ее нескончаемую практичность! Первым толчком к дружбе с ней стал первый урок полетов. Профессор Трюк — женщина с торчащими седыми волосами и желтыми, как у ястреба, глазами вышла к ним и тут же скомандовала:

— Быстро встали каждый напротив метлы! — все беспрекословно подчинились ей, и Трюк не моргнув и глазом, продолжила прежним тоном, — Теперь вытяните вперед руку и скомандуйте «вверх!».

У Гарри получилось поднять метлу с первого раза. Он приказал, и метла взлетела прямо в его протянутую руку, словно все это время только ждала, когда же он соизволит ее позвать — как ласковая зверушка, требующая внимания у своего любимого хозяина. Ее метла подчинилась ей лишь со второго раза, так же как и метла Драко Малфоя, стоявшего неподалеку от них в окружении двух горилл — Винсента Кэбба и Грегори Гойла, таких же слизеринцев, как и он сам. У других дела обстояли хуже: Ронова метла стукнула его полбу, прежде чем прыгнула в его руку; метла Гермионы почему-то покатилась по земле; у Невилла — даже не дергалась, просто спокойно лежала, будто грелась на солнышке. Малфой хохотал над ним, кидая в адрес Лонгботтома злые шуточки, пока его не слышала мадам Трюк.

Спустя какое-то время метлы, наконец, оказались у всех в руках, и теперь профессор показывала, как правильно нужно сидеть на метле. Она обходила всех и поправляла. Дойдя до Малфоя, она тоже сделала ему замечание:

— Вы не правильно сидите, мистер Малфой!

— Но я уже давно летаю на метле! — возразил белобрысый.

— Это лишь означает, что вы все это время неправильно летали! — невозмутимо ответила ему Трюк, — Так вы не сможете достаточно хорошо управлять полетом! Выпрямите спину, не нагибайтесь в бок, это нарушит вашу траекторию!

Она прошла дальше и Джинни видела, как напрягся Драко, когда профессор прошла мимо нее, Рона и Гарри, не сделав ни единого замечания!

— Теперь выполним маленькое упражнение. Вы с силой оттолкнетесь от земли, держите метлу ровно, поднимитесь воздух на несколько футов, и затем спуститесь обратно — для этого вам потребуется слегка наклониться вперед. По моему свистку. Три, два,…

Но Невилл такой неуклюжий и издерганный, видно боясь остаться на земле в полном одиночестве, ринулся в небо раньше, чем прозвучал свисток. Метла его не слушалась, и Джинни с ужасом наблюдала, как он поднимался все выше и выше, прямо как пробка из бутылки, а затем, посмотрев вниз, соскользнул в бок.

Звук упавшего тела был ужасен. Невилл лежал на земле бесформенной кучей. Мадам Трюк с лицом не менее бледным, чем у самого Невилла, склонилась над ним.

— Сломал запястье, — услышала Джинни, — ну-ка, мальчик, давай вставай — ничего страшного.

Профессор повернулась ко всем остальным и, нависнув подобно коршуну, сказала:

— Приказываю всем оставаться на местах. Метлы должны лежать на земле. Если кто-то поднимется в воздух, то вылетит из Хогвартса раньше, чем успеет сказать слово «квиддич»! Пойдем, малыш.

Ева они ушли, Малфой разразился хохотом:

— Вы видели, как он упал? Как мешок с картошкой!

Остальные слизеринцы тут же захохотали, как по команде.

— Заткнись, Малфой! — не сдержалась Джинни.

— О-о, — презрительно протянула Пэнси Паркинсон, — Уизли защищает Лонгботтома! Рыбак рыбака видит издалека.

— Вы посмотрите! — оборвал ее Драко, кинувшись туда, куда упал Невилл. Он поднял с земли прозрачный шар размером с куриное яйцо. Это была Напоминалка. — Та самая дурацкая штука, которую прислала этому толстяку бабка!

Напоминалка сверкнула в лучах солнца, как алмазный шарик, когда Драко поднял ее вверх, чтобы внимательнее рассмотреть.

— Отдай ее мне, Малфой!

Гарри произнес это спокойно, уверено, но все замолчали, с любопытством ожидая, что будет дальше. Джинни же отчего-то испугалась.

— Нет, думаю, надо это где-нибудь спрятать, чтобы Лонгботтом поискал! На дереве, например.

— Дай сюда! — заорал Гарри, но Малфой уже вскочил на метлу.

Он не лгал и не преувеличивал, хвастаясь направо и налево о том, как хорошо умеет летать! Зависнув возле одной из самых высоких ветвей дуба, он крикнул Гарри:

— Попробуй, возьми, Поттер!

Гарри потянулся за метлой, а Джинни вцепилась в руку Гермионы.

— Гермиона, сделай что-нибудь! У него же будут неприятности! — зашептала она девушке.

Грейнджер в своем стиле окинула ее ледяным суровым взглядом, видно посчитав ее беспокойство о Гарри не достойным внимания по отношению к Факультету, который он мог подставить. Джинни же было глубоко наплевать на то, чем мотивировала свой поступок Гермиона, главное, что она попыталась остановить Гарри!

— Ни в коем случае, Гарри Поттер! — выступила вперед юная мисс “Я знаю все”, — Мадам Трюк велела всем оставаться на земле — из-за твоего безрассудства достанется всему Факультету. Ты не можешь подставить весь Гриффиндор из-за какой-то штучки!

Но Гарри ее не слушал. Он сел на метлу, и без каких либо усилий взмыл в небо: легко, как птица, словно он с пеленок умел летать! Впрочем, как выяснилось позже, когда Сириус с гордостью хвастал на трибунах во время первого Гарриного матча, Гарри и впрямь научился летать раньше, чем ходить. Первую метлу — тогда еще игрушечную — ему подарил на первый день рождения сам Сириус, и позже Лили писала ему, что мальчик вовсю летает по дому со страшно довольной физиономией.

Но во время того урока Джинни не знала обо всем этом. Она с ужасом наблюдала за мальчиком, опасаясь, что Малфой может сбить его с метлы, или что его заметят профессора и исключат! Однако Гарри летал как бог. Старая неудобная метла, напрочь лишенная каких бы то ни было аэродинамических свойств и удобств в управлении, слушалась его на интуитивном уровне — беспрекословно! Казалось, что Гарри летел не на потрепанной метелке с торчавшими в разные стороны прутьями, а на элитной новенькой метле последнего образца! Это завораживало и пугало одновременно. Когда Гарри поднялся на пятьдесят футов, достигнув высоты Малфоя, и остановился напротив Драко, все, затаив дыхание, наблюдали за ними. У многих был открыт рот: Рон и Гермиона не были исключением.

Даже отсюда было видно, как Малфой оцепенел. Он явно не ожидал от Гарри ни смелости нарушить приказ профессора и этим подставить Гриффиндор, ни такого мастерства в полете! Все это не подходило под стандарты Гриффиндорцев — они редко нарушали правила, опасаясь лишить свой факультет баллов, это была скорее черта Слизеринцев, плевавших на всех и вся!

— Дай сюда, иначе я скину тебя с метлы! — пригрозил ему Гарри.

А она-то боялась, что это Гарри скинут с метлы! Глупенькая Джинни!

— Да неужели?! — усмехнулся Малфой. Он старался не терять лица и прятал свое беспокойство под наглостью и ехидством — тогда Джинни этого не понимала, но знала об этом теперь!

Гарри наклонился к самой рукояти и полетел на Малфоя, словно камень из пращи. Драко чудом увернулся, а Гарри залихватски выровнял метлу, снова развернувшись к Драко. Гриффиндорцы зааплодировали, а слизеринцы побледнели от напряжения. Джинни перестала бояться из-за того что Гарри могли скинуть, но в серьез начала опасаться, что его могут исключить!

— Что, Малфой, здесь нет ни Крэбба, ни Гойла, — издевательски продолжал Гарри, — Как же ты один-то справишься?

Видимо Малфой думал о том же самом и теперь искал выход из положения. И он его придумал.

— Что ж, тогда лови! — крикнул он и, подбросив вверх Напоминалку, устремился к земле.

Напоминалка сначала поднималась вверх, а затем принялась падать. Гарри не потерял ни секунды. Он ринулся за шариком в крутом пике, почти перпендикулярном к поверхности. Наблюдать за этим было страшно, и Джинни зажмурилась, уже ожидая услышать треск от врезавшегося в землю Гарри, но треска не было! Гарри поймал Напоминалку за пару футов до земли и выровнял метлу, прежде чем она врезалась в землю.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

Это была профессор Макгонагалл, преподававшая Трансфигурацию и являвшаяся деканом Гриффиндора. В отличие от профессора Зельеварения, Северуса Снейпа, всегда выгораживавшего своих студентов — он был деканом Слизерина — Макгонагалл и не подумала бы вступиться перед директором за Гарри и уж тем более «позабыть» о его опрометчивом поступке!

Джинни весь остаток урока не находила себе места и ожидала, что больше Гарри не увидит. Гермиона ходила с таким видом, словно думала, что ему досталось поделом, но Джинни все время перехватывала ее озабоченный взгляд, выискивавший Гарри, и поняла, что Грейнджер тоже волнуется. Тогда-то она и подошла к ней. Гермиона этого явно не ожидала.

— Как думаешь, его исключат? — спросила Джинни очень тихо. У них уже шла Травология, а Гарри все не возвращался.

— Разумеется, исключат! — ответила Грейнджер холодным тоном, — Профессор Макгонагалл не станет терпеть такое возмутительное провидение! — Затем она снова посмотрела на вход в теплицу и тише проговорила, будто ее слова были чем-то запретным, — Ну как он мог? Вот ведь идиот — Малфой только того и дожидался! — она стрельнула глазами в Драко и добавила, — Видишь, как лучиться. Видно не сомневается, что Гарри уже собирает вещи!

Слова Гермионы очень обеспокоили Джинни и она весь оставшийся урок не находила себе места. Совершенно беспричинно, как позже выяснилось — Гарри не пришел на занятие из-за того что Вуд решил убедиться собственными глазами в рекомендации Макгонагалл и смотрел как Гарри летает и что он может. Когда первокурсники возвращались из теплиц, они видели, как эти двое шли с ящиком с мячами в сторону инвентарной. У Вуда глаза блестели как две звездочки.

— Ты мог бы стать и отличным Охотником, но это будет кощунством! — говорил Оливер Гарри, — Ты прирожденный ловец! Такое пике и без единой царапины! Чарли Уизли мог бы сейчас играть за сборную Англии, если бы не уехал в Румынию ухаживать за драконами, но ты намного лучше него! Намного! В этом году Кубок Квиддича, наконец, будет нашим! — выхватила Джинни из их разговора.

Вуд не разочаровался в своих ожиданиях. Уже после первой тренировки ее старшие братья Фред и Джордж — тоже же близнецы, как и она с Роном — весело шептались с однокурсниками из Гриффиндора о том, каким подарком судьбы оказался Гарри для их команды. Вуд приказал команде не распространяться по поводу нового ловца, желая, чтобы это оказалось сюрпризом для их первых противников — Слизеринцев.

Сюрприз удался на славу — Теренс Хигс, ловец Слизерина, в том году оканчивающий Хогвартс, не воспринял Гарри как серьезного противника. Гарри это было на руку, и он ловко обыгрывал Хигса, при этом показывая большее мастерство. Сириус, присутствовавший на этом матче, едва ли не подпрыгивал от радости за крестника на трибунах. Всякий раз, когда Гарри укорачивался от бладжеров, обыгрывал ловца Слизерина или же закладывал очередной вираж, он пихал в плечо своего друга детства и профессора по Защите от Темных Искусств, Ремуса Люпина, высказывая тому свою гордость, и все время бормотал под нос: «Ты был прав, Джеймс, он станет потрясающим игроком в Квиддич!»

Гарри стал самым юным ловцом за последние сто лет. Со дня своего первого матча он не упустил ни одного снитча и каждый год приносил Гриффиндору Кубок по Квиддичу, на котором красовались имена всех игроков сборной Гриффиндора, включая резервных, если они учувствовали в матчах.

Слизеринцев все это бесило. Выигрывая Кубок по Квиддичу, Гарри приносил в копилку Гриффиндора сразу несколько сотен баллов и тем самым неизбежно выигрывал Кубок Школы. В итоге Слизеринцы стали Факультетом номер два, уступив ненавистному Гриффиндору.

Мрачнее всех ходил Снейп. Он и раньше не жаловал Гарри — впрочем, как и весь Гриффиндор — и не упускал возможности снять баллы или назначить наказание, однако после того, как Гарри взяли в команду Гриффиндора, его злобность перешла на новый уровень. Гарри доставалось по любому поводу, иногда даже надуманному, раздутому на пустом месте! Наблюдать за этим было противно, и Джинни стискивала на уроках зелья кулаки и зубы, лишь бы не сказать чего лишнего вслух. Ее несдержанность была бы только на руку декану Слизерина.

Гарри стойко выносил террор профессора Зельеварения и, как знала Джинни, никогда не жаловался на него, просто молча ненавидел. Он не любил зелья, хотя, несмотря на все ухищрения Снейпа, все-таки умудрялся из года в год получать на экзаменах по нему «Превосходно».

Гарри был очень талантлив во всех областях заклинаний и практической магии, достаточно умен и сообразителен, благодаря чему учеба давалась ему очень легко, и он всегда выходил на первые места в курсе, обходя Малфоя и уступая лишь Гермионе. Она всегда отвоевывала у него пару баллов своими обширными знаниями теории, которые просто невозможно было не брать во внимание. У нее было много предметов, она взяла почти все, за исключением Предсказаний и Магловедения и по всем всегда получала только «Превосходно», всем кроме Защиты от Темных Искусств — профессор Люпин всегда ставил упор на практику, а не на теорию, к ее несчастью.

Джинни не обладала усердием и умом Гермионы, как и Гарри предпочитая практику, но все-таки не отставала от подруги. Взяв точно такие же предметы, как и Гарри, она посещала такое же количество уроков, что и Грейнджер. Гермиона изучала Нумератику, от которой Джинни (как и Гарри) отказалась, но они ходили на Прорицания, которые не посещала Гермиона.

Тем не менее, Джинни считала Гарри лучшим колдуном, чем Гермиона. Гермиона ревновала, зная ее мнение, но была вынуждена согласиться, когда на третьем курсе повсюду в поисках сбежавшего преступника рыскали Дементоры.

Эти существа питались радостью и счастьем, сея злобу и отчаянье, пробуждая самые неприятные воспоминания. Джинни в их присутствии била дрожь, но ни кто не реагировал на них так, как реагировал Гарри — он падал в обморок.

Во время матча с Хаффлпаффом — первого матча в сезоне — на поле пришли Дементоры, и Гарри потерял сознание прямо в небе. Это были самые ужасные секунды в жизни Джинни — смотреть, как он падал и не быть в силах ему помочь. Пятьдесят футов — если упасть с такой высоты на землю можно разбиться насмерть. Сердце Джинни тогда стучало как отбойные молотки, а крик замерз в горле. Одна до сих пор впадала в ужас от одного лишь воспоминания о том мгновении.

Им повезло — Дамблдор, обычно пропускавший квиддич, в этот раз присутствовал на поле и замедлил падение Гарри. Его гнев был сокрушительным, а Патронус сиял так ярко, что казалось, в нем горело солнце — Дементоров как ветром сдуло! Гарри отправили в больничное крыло, а матч остановили: он продолжился лишь через несколько суток, после того как мадам Помфри выпустила Гарри из палаты и позволила продолжить игру.

Матч они естественно выиграли. Гарри поймал снитч уже через минуту, как игра продолжилась. После обморока он не мог думать ни о чем кроме своей слабости перед Дементорами. В конце концов, он попросил профессора Люпина научить его сражаться с ними.

Заклинание Expecto Patronum относиться к разряду Высшей Магии; освоить его способен не каждый взрослый колдун и ведьма, а уж тем более студент-третьекурсник, однако Гарри был слишком упрям, чтобы сдаться, и слишком горд, чтобы стерпеть существующее положение. Он не переносил собственной слабости!

Два раза в неделю Гарри посещал дополнительные занятия по Защите от Темных Искусств и учился заклинанию Expecto Patronum. Успех был переменным: два занятия ушло на то чтобы вызвать серебристую дымку и еще несколько недель, чтобы закрепить и усилить результат, однако вызвать телесного Патронуса у Гарри не получалось.

Рон рассказывал Джинни, что Гарри не мог побороть тайное желание еще раз услышать голоса родителей — пусть даже предсмертные. Не мог перестать хотеть узнать, что же случилось в тот далекий вечер Хэллоуина! Это мешало ему сосредоточиться, и Гарри сам себя ненавидел за это.

В конце декабря того года, когда студенты возвращались из Хогвартса домой на рождественские каникулы, Дементоры напали снова. «Хогвартс-Экспресс» погрузился в пучину мрака, тишины и холода. В каждом углу оживали старые воспоминания и забытые кошмары. Чёрные тени рыскали по коридорам, открывая купе и втягивая в себя воздух с характерным свистом — казалось, что они принюхиваются, разыскивают кого-то.

Она, Рон, Гермиона и Гарри как всегда занимали одно купе, хотя соседство их было ни сколько дружественное, сколько товарищеско-враждебное в основном из-за вечных ссор Рона с Гермионой. Когда покрытая струпьями рука Дементора медленно отворила дверь купе, на Джинни накатили все еще живые воспоминания Гарриного падения, ввергнув в ступор. Что произошло, она не видела, но Рон, оказавшийся самым стойким из них четверых, рассказывал, что Гарри выхватил палочку и с ее кончика сорвался большой серебряный олень. Он подцепил рогами Дементора, выкинув его вон из купе, а потом пронесся по всему вагону.

Казалось невероятным, что тринадцатилетний мальчишка полностью освоил заклинание такой сложности, но, тем не менее, именно это и произошло в тот день. Перед лицом опасности Гарри поборол ту стену, которую не мог преодолеть раньше. Это была сенсация, хотя благодаря колоссальным усилиям со стороны Дамблдора и Сириуса она так и не попала в газеты! Люпин был горд успехами своего ученика. Видимо разозлившийся из-за успехов Гарри Снейп решил отомстить, и рассказал Слизеринцам о том, что профессор Люпин на самом деле был оборотнем.

Люпин покинул свой пост, не желая чинить Дамблдору проблемы с обеспокоенными родителями — кому понравиться, если его детей будет учить оборотень? — а на его место директор нанял экс-аврора, Аластора Муди.

В тот год Джинни впервые осознала, что любит Гарри. Во время Турнира Трех Волшебников Гарри подвергался опасности на каждом шагу. На первом испытании ему достался самый свирепый и опасный дракон — Венгерская Хвосторога. На втором испытании ему пришлось отбиваться от множества морских тварей, в логове которых разместили «похищенного» Рона, которого по заданию Гарри должен был «спасти». На третьем туре лабиринт, который Чемпионы должны были преодолеть, чтобы заполучить Кубок, был наводнен самыми опасными тварями. Однако страшнее всего казалась Гаррина неподготовленность к этим испытанием. Его соперниками были выпускники, и испытания не были рассчитаны на четверокурсников!

Джинни уговорила Гермиону помочь Гарри подготовиться и сама делала все что могла, стараясь всегда быть рядом, но не приближаться, чтобы он — не дай Бог! — не понял, что она его любит. Она не хотела чтобы он знал, ведь он был таким добрым, что возникшая ситуация наверняка поставила бы его в неловкое положение, ведь Гарри-то ее не любит. С чего бы это такому замечательному красивому парню влюбляться в нее — нескладную, веснушчатую, с ужасным взрывным характером!? Она предпочитала оставить все как есть, и просто быть рядом. Всегда!

Она до сих пор следовала своему намерению — даже решила пойти в Доксфор на Аврора, лишь бы не расставаться с ним! — и до недавнего времени не намеривалась ничего менять, у нее даже мыслей таких не возникало. Сейчас, однако, ей хотелось отправиться к Гарри и все-все ему рассказать о своих чувствах, но еще больше ей хотелось услышать о его взаимности.

Что с ней происходило? Откуда появилась такая тоска по Гарри, ведь Гарри был совсем рядом?!

Ответов не было.