Детективное агентство "Лунный свет" (джен)

Мы успешно сдали экзамен профессору Силли, отбыли из Академии с наилучшими рекомендациями и перешли к другим делам. Хотя странное преступление чокнутого профессора не забывалось. Его обсуждали и обсасывали — пожалуй, это было очень интересное дело.

Кажется, после этого начальник аврората открыл охоту на нелегальные хроновороты… Мы в то время заканчивали школу, занимались другими дисциплинами, и расследование это нас уже не касалось.

Конечно, тех, кто планировал после школы пойти в отдел борьбы с черными рынками, дело очень занимало, но у Гарри были другие планы.

Мы долго спорили о будущем. Выбрать, в какой отдел аврората поступить — нелегкое задание.

Мы с Гарри лучше всего успевали в боевой магии, и я нацелилась на оперативный отдел. А Гарри хотел быть следователем. Конечно, в начале работы он не избежал оперативной работы, но он стремился раскручивать преступления, как Шерлок Холмс, а не лихачить на патрульной метле за убегающими преступниками.

Я понимала Гарри. В Хогвартсе он каждый год, начиная с первого, расследовал какое-нибудь темное дело. То искал похитителя Философского камня, то Наследника Слизерина, то Узника Азкабана… Гарри признавался, что поступил в аврорат, чтобы распутывать дела по темной магии.

И его мечта сбылась.

Гарри взяли в Отдел борьбы с темной магией, сразу поручили несколько дел. Очень простых, с которыми он легко справился. И роптал, почему его жалеют, как новичка, и не доверяют ничего посложнее…

А я пошла в оперативники. И меня сразу отличили. Хорошо заниматься тем, что тебе удается, а мне еще со времен Армии Дамблдора удавалась боевая магия. И главное, что мне здесь нравилось… Когда я в первый раз уложила одним сглазом троих грабителей, мне даже старший группы аплодировал. Хотя он должен был сердиться, ведь я зацепила и его помощника. Так все четверо вместе и лежали, ровно сглаженные…

Хотя сначала я воспринимала как трагедию, что не буду работать с Гарри. Я-то мечтала, что мы всю жизнь будем вместе: на учебе, на работе… И вот мы оказались в разных отделах…

Но что поделать — разгадывать всякие загадки и копаться в психологии преступника мне никогда не нравилось. Я не Гарри.

В это время Гермиона Уизли уже работала в Министерстве, Билл Уизли открывал отделение Гринготтса на Аляске, а мой отец продвинулся по службе. Он получил в свое ведение небольшую команду из трех сотрудников и красивый кабинет на третьем уровне Миистерства…

Кабинет был выкрашен в веселый желтый цвет, за его окнами всегда светило солнце, и поэтому в обиходе его прозвали Желтой Комнатой.

Папа очень гордился своей Желтой Комнатой.

Гордился и сотрудниками — он сам их отбирал, гордился важностью того, чем они занимались: представляете, секретными делами! — и гордился тем, что ему доверили такие секреты. Наконец-то. После двадцати лет безупречной службы стране и министерству.

Мы только что закончили школу авроров и были здорово накручены в отношении доверия, секретности, безопасности. Наставники твердили постоянно, что это — основа основ.

Поэтому мы сразу посоветовали папе наложить всякие заклинания на Желтую Комнату и позаботиться о бумагах, которые в ней разрабатывали.

Папа, я полагаю, понимал важность мер безопасности для секретных бумаг еще до нас, и он позаботился об этом.

В Комнате поставили зачарованный сейф, служебные бумаги давались в руки только сотрудникам Отдела — от остальных они с визгом убегали, и дверь Комнаты пропускала только четверых… Пятерых, включая Министра. Он, конечно, никогда не заглядывал в Отдел, но папа зачаровал дверь и на него. На всякий случай.

Папа очень старался хорошо выполнять свои обязанности… Он болел душой за работу, готов был оставаться там днем и ночью.

Вот почему я помню его потрясенное лицо, возникшее в Гаррином камине, лицо человека, который решает дело жизни и смерти.

Он увидел меня и хрипло спросил:

— Гарри здесь? Он скоро будет?

— Папа, что случилось?

Папа сглотнул и признался:

— Никто не должен знать пока, я надеялся, что поймаю Гарри и всё останется между нами… Случилась катастрофа. Из моего сейфа пропала секретная бумага.

Когда папа признался, что именно пропало, я не удивилась. Этот документ, этот проект поручил моему папе сам Министр, и на черном рынке за эту бумагу давали несколько тысяч. Кроме того, что за потерю такого ценного протокола папе грозило вылететь с работы. Прямо в Азкабан.

Я дала слово, что кроме Гарри, о краже никто не узнает.

Я еще и имела глупость ляпнуть:

— А мог документ сам сбежать? Зачаровали как портключ, и тому подобное?

Папа глубоко вздохнул и заметил:

— Ты великолепная оперативница, дочка, но расследованиями пусть лучше займется Гарри.

Я и так это знала.

Мы дождались Гарри, и он бросил все дела, чтобы помчаться в Желтую Комнату.

Гарри потратил несколько минут, чтобы связаться с Наземникусом Флетчером и приказать предупредить его, если на черном рынке пойдут слухи о пропавшем протоколе. Гарри с облегчением убедился, что пока Наземникус ни о чем не слышал.

Папа изменил чары на Комнате, чтобы пропустить туда Гарри, и они вдвоем встали перед ребусом.

Истинным ребусом: как пропал документ из запертого сейфа в запертой комнате, откуда никто не выходил и куда никто не входил, на глазах четырех человек?

Все четверо сидели перед Гарри.

Мой папа оправдывался:

— Как только я обнаружил пропажу документа, я приказал всем сидеть на своих местах и никуда не выходить, пока не появишься ты.

— Абсолютно правильно, — одобрил Гарри.

— Полчаса назад протокол был на месте. Я сам закладывал его в сейф. Этот сейф могут открыть только четыре человека на свете, и я не понимаю… Просто не понимаю…

— Успокойтесь, Артур, — мягко сказал зам папы Тарквиниус Ферст.

Папа провел дрожащей рукой по лицу:

— Да, верно. Итак, мы закрыли сейф, а четверть часа спустя Сэм Дэвис открыл его и обнаружил, что протокола нет.

— Я всё обыскал. Глазам своим не поверил, — подтвердил второй папин сотрудник, Сэм Дэвис.

— А потом мы стали смотреть все вместе. Ничего. Пропал. Но это невозможно!

— Я предпринял все меры безопасности, — убито заключил отец. — Мы сидели здесь, работали, ничего не слышали и не видели! Если бы документ кто-то взял, он бы закричал. Если бы в дверь кто-то вломился, его ударило бы защитными чарами. Если бы сейф открывали, мы бы заметили, услышали!

— Я сижу рядом с сейфом. Не было там никого, — сказал последний служащий отдела Джек Кепстон.

— Если чары против посторонних не сработали, значит, документ взял кто-то из своих. Но это невозможно! Мы сидим друг у друга на виду, мы моргнуть не можем незаметно от других!

— Мы использовали разные чары… даже обыскали друг друга, — вздохнул Тарквиниус. — Мы чисты.

— У меня лежит детектор лжи из Отдела магловских изобретений, — добавил папа. — Мы все подходили к детектору и клялись, что не крали документ. Детектор показал, что мы говорим правду.

Гарри не поленился еще раз обыскать комнату, а служащие добровольно вывернули перед ним карманы. Они настаивали на том, чтобы Гарри обыскал их тоже, чтобы очистить от всех подозрений. Гарри пришлось это сделать. И подтвердить, что они чисты.

-А через час нам нести протокол на прием к Министру, — сказал Тарквиниус. — Весело, правда?

— А вообще… мне нужно в туалет, — закончил Джек Кепстон. — Я сижу запертый здесь уже два часа. Если вы так боитесь, можете выпустить меня под своей охраной…

— Не боимся… Выходи, Джек. Все свободны, — устало сказал мой папа. — Нет смысла держать вас здесь просто ради садизма… Да, Гарри?

— Конечно, — согласился Гарри.

— Можете выйти. Только не забудьте вернуться...

Джек вылетел из Комнаты пулей, Тарквиниус поколебался, но тоже вышел, Сэм продолжал сидеть на месте.

И вот тогда Гарри принял судьбоносное решение.

— Сэр, — обратился он к моему отцу, — не могли бы вы открыть Комнату еще для одного человека?

И бросил в камин порошок, громко призывая:

— Хогвартс, кабинет зельеварения!

Профессор Снейп не был рад нас видеть. Он кисло выслушал наши сбивчивые объяснения — папа и Гарри перебивали и дополняли друг друга, — затем сказал:

— Да, Поттер, Уизли… Отпустить сотрудников Отдела после пропажи — это грандиозно. Не могу не поаплодировать! Вы сделали всё, чтобы облегчить жизнь вору… Но еще не всё потеряно. Возможно, вам повезет. Справьтесь в Отделе тайн, был ли у них кто-то из вашего отдела, особенно у хранителя зала хроноворотов. И сколько раз он был — потому что я предполагаю, что он взял из зала одну вещь и намерен положить ее обратно. Будьте внимательны — он может воспользоваться мантией-невидимкой.

Мы немедленно отправились в зал хроноворотов и навели чары Обнаружения.

Мы успели вовремя, чтобы схватить за шиворот уходящего Сэма Дэвиса.

— ... Если документ не мог украсть посторонний, это значит, что его украл свой, — немного позднее объяснял профессор Снейп.

Мой отец гладил протокол, только что получивший на приеме высочайшее одобрение Министра, и кивал.

— Но вы выяснили, что никто из ваших сотрудников не мог этого сделать. Никто из видимых сотрудников. И пока не мог — ведь они признались, что не совершили кражи. Но если могли украсть только они, и он украден, но никто из них не виновен — значит, пока не виновен. Еще не совершил кражи — но кто может ручаться, что не украдет в будущем? Если очевидно обратное?

Мистер Дэвис обеспечил себе железное алиби.

Он был у всех на виду, он не совершал преступления, при нем не было документа. При нем вообще не было ничего подозрительного, что дважды подтвердил обыск.

Он спокойно переждал ваше «расследование», обеспечившее ему невиновность, а ждал он удобного момента, чтобы повернуть хроноворот.

Я полагаю, момент настал, когда вы отпустили сотрудников из Комнаты и сунули головы в мой камин.

Пока вы беседовали со мной, мистер Дэвис повернул хроноворот — и раздвоился. Его двойник вернулся в прошлое, на полчаса назад. В мантии-невидимке он просидел рядом с вами все полчаса, пока вы искали документ и обшаривали карманы друг у друга, и смеялся над вами. Он украл протокол, когда мистер Дэвис открыл сейф и перелистывал бумаги.

Он спрятал документ и хроноворот мистера Дэвиса у себя. Поэтому мистер Дэвис спокойно и охотно прошел через обыск.

Когда же вы открыли дверь Отдела и занялись беседой со мной, двойник Дэвиса вручил хозяину мантию, протокол и хроноворот и исчез в должный момент, как и положено хроно-клону. И его место занял сам Дэвис.

— Но откуда вы знали, что Дэвис пойдет в Отдел тайн? — удивился Гарри.

— Я считал, что для сотрудника Министерства магии это самый легкий способ взять хроноворот. Зачем тратить огромные деньги на нелегальный хроноворот на черном рынке — куда большие, чем стоит украденный протокол, — чтобы купить этот механизм, если служащий Министерства в любой момент может взять его рядом и бесплатно? Для вас хроновороты всегда под рукой, было бы желание.

— Но то были всего лишь догадки. Вы могли ошибаться! — настаивал Гарри.

Профессор Снейп холодно ответил:

— Практика показывает, что я редко ошибаюсь. Куда реже вас, Поттер.

Гарри очень обиделся.

Я попыталась его утешить:

— Но профессор Снейп — твой отец, и я уверена, что его детективный нюх передался тебе. Ты прекрасный аврор, ты просто неопытный. Пройдет пара лет, ты наберешься практики — и тоже перестанешь ошибаться. Ты будешь совсем как профессор Снейп, вот увидишь!

— Джинни, о нет, только не это! — простонал Гарри. — Умеешь же ты утешить…