Дорога домой (гет)

«Дамблдор умер», — эти слова слышались в больнице на каждом углу, обрастая странными россказнями с самым невероятным сюжетом, объясняющим причину. Кто-то даже предполагал, что какой-то буйный впился ему в глотку.

«Неужели так важно обсудить последние новости? Зачем придумывать причины?» — Гарри сморщился. Он снова решил выйти на работу вместо отца. Он уже научился пользоваться памятью Поттера-старшего, чтоб не путаться в коридорах, именах и терминах. Правда, с больными он не ладил, они почему-то начинали сильно нервничать, когда Гарри входил к ним в палату, только один пациент оставался спокойным. И это был Волдеморт.

В этот день, когда уже прошло два дня с того времени, как с Дамблдором случился инфаркт, они решили осмотреть портрет. Ключи не были проблемой, их с охотой дала Лиза, когда Гарри попросил их под предлогом того, что нужно перебрать дела больных.

Единственной проблемой оставался Сириус. Гарри никак не мог привыкнуть к тому, что видит крестного живым. Прошло почти десять лет с тех пор, как Сириус упал в арку, а теперь он жив и как ни бывало поднимает всем настроение. Конечно, этот Сириус сильно отличался о того, который просидел тринадцать лет в Азкабане. Бледность и худобу заменила фигура человека, занимающегося физическим трудом, потухший взгляд пропал, став лукавым, да и волосы он стриг много короче. Но все же были общие черты, например, лающий смех. Откуда он взялся? Неизвестно. В этом мире, порожденном разумом с гипертрофированным чувством вины, находилось много нелогичных вещей, которые не замечались жителями.

Гарри вырвался из мыслей и зашел в кабинет отца. Он уже успел за два дня изучить его, не пользуясь чужой памятью. На письменном столе, среди завалов с историями болезней, какими-то записями, телефоном и множеством канцелярских принадлежностей стояла фотография Лили, Джеймса и маленького Гарри. Статичная фотография, не такая, к которым Гарри привык в Хогвартсе. Но чем-то она напоминала то, что он видел много лет назад в Зеркале Еиналеж.

Гарри взял в руки снимок в простой серой рамке и долго смотрел на него, хотя и сам не осознавал, почему поступил именно так. Он размышлял о чем-то абстрактном, мечтал о том, как все могло бы произойти в его мире, если бы не пророчество. Пусть он и прожил в детском теле шесть лет, выходить на поверхность он смог только два месяца назад, когда уже не мог насладиться заботой родителей. Все остальное время он мог думать только о мести непонятно кому. Он обвинял Дамблдора, потом оправдывал его, он обвинял Волдеморта, но вспоминал, что о покойниках плохо не говорят, пусть они и были последними подонками. В итоге от переизбытка эмоций он натворил то, чего боялся — причинил вред. Он почти убил того, кто вел его всю жизнь. Пусть Дамблдор врал, пусть он недоговаривал, пусть скрывал свое прошлое, но он пытался оберечь Гарри, он защищал школу и ценой своей жизни… «Нет, нельзя об этом думать. Я должен думать, как вернуться в свой мир, чтобы увидеть своих друзей», — попытался увести себя от мыслей Гарри.

В дверь постучали.

— Войдите, — на автомате произнес Гарри.

Вошла Лиза со стопкой листков.

— Это анамнезы твоих новых пациентов. Дамблдор просил передать тебе всех своих пациентов.

— Положи на стол, спасибо, — ответил Гарри, пряча фотографию за спину.

Когда Лиза вышла, Гарри сел за стол, положил голову на руки и попытался не чувствовать огромный ком в горле, желающий выдавить слезы из давно не плакавших глаз.

* * *

— Добрый вечер, враг мой, — сказал Волдеморт, не поворачиваясь, когда щелкнул замок двери палаты.

— И тебе здравствуй. Пойдем в кабинет директора, все уже разошлись.

— Прекрасно. Весьма интересно, что же мы там обнаружим. Я думаю, что старик не настолько чист, чтобы не оставить крестраж.

— Не говори такого о Дамблдоре! Не тебе его судить! — мгновенная вспышка, но Гарри смог себя удержать, чтоб не продолжать. — Выходи.

В кабинете Дамблдора, так отличавшемся от привычного в Хогвартсе. Здесь ничего не жужжало, не крутилось. На дубовом рабочем столе стояли песочные часы где-то на пять минут времени, аккуратные стопочки документации размещались по бокам. Но посетители не рассматривали обстановку, их интересовал портрет старика на стене. Портрет не двигался.

— Думаю, стоит его снять со стены и осмотреть, — предложил Гарри.

Поттер поставил стул рядом со стеной и снял портрет в тяжелой раме; с трудом удерживая его, Гарри поставил его на пол.

— Жаль, что нет палочки, — скривился Гарри и обернулся на необычно молчаливого спутника.

Волдеморт внимательно осматривал портрет дюйм за дюймом, и что-то ему не нравилось, очень не нравилось. Он чувствовал, что от портрета веет сильной магией, но не мог определить, какой именно. Однозначно, какое-то древнее заклинание, да и только маг высшего порядка мог его исполнить. Значит, все-таки Дамблдор.

— Поттер, Вы использовали пробовали использовать заклинания в этом мире? — спросил Волдеморт, когда уже пришел ко всем умозаключениям по данной ситуации.

— Пробовал, они не работают без палочки, — с грустью сказал Гарри, вспоминая, как в детском теле перебирал все известные себе заклинания с нулевым эффектом.

— Сейчас придется попробовать вместе, как бы противно нам обоим не было. Я заметил, что зачатки магии здесь все-таки есть. А сейчас нам нужно направить свою энергию, чтобы узнать, с помощью какой магии сделан портрет.

— Но как? Как это сделать?

— Я пока думаю над этим. Я никогда не владел беспалочковой магией, но читал о ней. К сожалению, она доступна далеко не всем, но у чистокровным больше возможности ею овладеть, нежели у грязнокровок. Понимаете ли, Поттер, насколько я знаю, раньше магам не требовались какие-либо физические передатчики магии, чтобы творить волшебство или колдовать, но смешение с магглами ослабило нас.

— Я здесь не для краткого экскурса в историю, Том, — упрямо заявил Гарри.

— Не называй меня так, — по лицу Волдеморта прошла волна раздражения. — Поттер, Вы забываете, что мы заключили союз. Не думаю, что Вам пойдут на пользу ссоры со мной, даже теперь, когда я не могу проклясть Вас Авадой. Так что предлагаю терпеть друг друга, пока не выберемся отсюда и не решим наш спор о том, какая же сторона сильнее: «светлая» или «темная».

Гарри ругал себя за эмоциональные вспышки, которые не мог контролировать. Он понимал, что Волдеморт прав насчет союза, но союз с врагом имеет и другую сторону — ты не доверяешь своему союзнику. И как бы вы не старались решить проблему, любую фразу, любой факт вы будете делить на два, а потом еще на десять, зная, что ровно столько правды в словах врага.

— Что я должен делать? — Гарри выразил готовность к действию, чем заслужил повышение в глазах Темного Лорда.

— Умнеешь на глазах. Мне нужно время, чтоб вспомнить те книги, которые я читал в молодости. Так что придется отложить любую деятельность касательно портрета на несколько дней.

— Хорошо, согласен. Я зайду к Вам завтра, чтоб спросить о более точных сроках. А теперь пойдем в палату.

Волдеморт не сопротивлялся. Ему было чем заняться в четырех стенах, а привычное презрение к людям убивало потребность в общении.