Полуночница (гет)

Девушка тихо прошептала себе под нос:

— Минерва МакГонагалл…

Женщина смотрела на неё так, будто увидела чудовище во плоти. Будто сам лорд Вольдеморт появился тёмной ночью на её кухне. От части, это ведь и было так.

«Только от части», — успокаивала себя Гермиона.

Приказ и Полуночница. Голова словно в тисках, перед глазами плывёт, но… но разум знает, что нужно делать.

Словно в забытьи она поднимает волшебную палочку и направляет её на Профессора. Минерва МакГонагалл, белая и с трясущимися руками, представляла собой душераздирающее зрелище. Гриффиндорка была там и в то же время не была. Сон, реальность — всё перемешалось, всё ощущение сбились. Осталось лишь то, что держит её сознание в кольце: она должна убить эту женщину.

Дыхание девушки учащается, рвано срываясь с трясущихся губ. Бледная рука сжимает волшебную палочку. Миг, и глаза закрываются от осознания беспомощности и ужаса. Там, в нескольких шагах от неё, на полу лежит тело. Тело её бывшего Профессора.

Она не готова была убивать её. Совершенно не готова. Она была слишком слаба для этого, и Малфой прекрасно всё понимал. И именно поэтому Минерва МакГонагалл стала первой, кого этот слизеринский ублюдок сказал ей убить. Или правильнее будет, приказал? Это уже неважно. Уже неважно.

Боль в висках усилилась, и Гермиона трасгрессировала в поместье Малфоев. Точнее, прямо перед воротами, которые в темноте ночи казались зловещими. Ворота были приоткрыты, и девушка вошла внутрь. Она оказалась на земле, принадлежащей Малфоем. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что за ней ворота сразу же закрылись. Бесшумно. Здесь многое происходит бесшумно: открываются и закрываются двери, ходят и появляются из-за угла. И она стала частью этого. Стала частью тогда, когда последний Малфой связал её маску. Связал Полуночницу.

Медленно направляясь к главному входу в огромный замок, гриффиндорка отмечала про себя, что боль несколько затихает с каждым новым шагом, с каждым движением к этому дому.

По её приближении, дверь открылась и, пропустив девушку внутрь, закрылась. Гриффиндорка вздохнула. Убийство, совершенное несколько минут назад, не давило на неё так, как давит этот дом, а особенно его хозяин.

— Молодец, Грейнджер.

Она подняла голову: юноша стоял на верхних ступеньках большой лестницы, что вела на второй этаж поместья.

— Отпусти меня, Малфой.

И зачем она это сказала? Слова сорвались с её языка прежде, чем девушка осознала их смысл. А слизеринец смеялся. Зло и как-то издевательски.

— Зачем? У меня теперь такая замечательная игрушка… — сказал он, растягивая слова и неспешно спускаясь вниз.

Гермиона так и стояла, не двинувшись, и смотрела прямо на него. Если бы взглядом можно было убивать, то Малфой уже давно бы кормил своей аристократической задницей кладбищенских червей.

— Отдай мне свою палочку, — блондин протянул руку.

Девушка колебалась. С одной стороны, палочка — хоть какая-то сила, с другой — Непреложный Обет лишал этой силы её, даже имеющую палочку.

Боль в висках появилась снова, от чего она поморщилась, и, в конце концов, отдала палочку Малфою.

— Отлично. Иди в бардовую спальню. У меня есть для тебя имя твоей новой жертвы.

Слизеринец усмехнулся и отправился куда-то с другую часть замка. Гермиона не могла сказать, куда: она никогда не была там. Не потому, что ей было запрещено, а потому, что она была здесь так мало времени, что бы изучить весь дом. Но, может, когда у неё будет время…

«Стоп! Когда у тебя будет время, ты первым же делом исчезнешь!»

Да, так и будет, но дом такой красивый…

С такими мыслями гриффиндорка стала подниматься по лестнице, в спальню.

* * *

Примерно в это же время. Аврорат.

— Мистер Поттер, — обратилась к нему Лаванда.

— Да?

— Я только что с места преступления. Мистер Вудроу хочет, что бы трангрессировали туда ещё раз.

— Зачем? — недоумённо спросил черноволосый юноша.

— Он говорит, что нашёл Ведущий След.

— Спасибо, Мисс Браун.

Девушка улыбнулась и поспешила куда-то. Глава аврората достал из кармана свою палочку и исчез с лёгким хлопком.

— Мистер Поттер! — сразу же позвал его чуть хрипловатый голос.

— Мистер Вудроу, — обмен кивками головы. — Как я понял со слов Мисс Браун, вы нашли Ведущий След?

— Да, возможно.

— Возможно?

Человек замялся. Он был небольшого роста и немного полноват для аврора, но отлично справлялся со своей работой. Мистер Вудроу был экспертом по применению запрещенной магии.

— Нельзя сказать абсолютно точно, вы же знаете. Ведущий След может привести и не к убийце, а всего-навсего в то место, откуда убийца появился в поле зрения пострадавшего…

— Я знаю это, — оборвал его Гарри.

— Конечно, Мистер Поттер, — мужчина немного смутился. — Я лишь хотел, чтобы вы присутствовали при этом.

— Разумеется.

Оба аврора (пусть разного ранга) поудобнее перехвалили свои палочки и направили их на то место, где ещё недавно было тело Минервы МакГонагалл. После нескольких весьма сложных движений и слов заклинания, из волшебных палочек вырвались белые лучи. Но тут же погасли.

— Мерлин, не выходит.

Зеленоглазый юноша присел на корточки.

— Это не ошибка в заклинании, нет. Всё было продела совершенно верно. Что же тогда?

Мистер Вудроу в ответ лишь неуверенно пожал плечами. Действительно, странно: след есть, заклинание правильно, но ничего не получается. Загадка…

* * *

Родовое поместье Малфоев. Бардовая спальня.

Она стояла и смотрела на парк внизу. Лёгкий ветер едва колыхал листья на деревьях, неплотный туман слегка окутывал землю.

— Нравится моё поместье?

Девушка не обернулась.

— Да.

Гермиона буквально почувствовала его усмешку. Она продолжала стоять, когда перед ней возник бокал с тёмно-красной жидкостью.

— Выпей это.

— Яд? — гриффиндорка насмешливо приподняла бровь.

— Мне пока не выгодно тебя убивать, — слизеринец вернул ей её насмешливый взгляд.

Девушка взяла бокал с вином из его рук и снова повернулась к окну.

— В детстве я мечтала о таком парке.

Она сделала небольшой глоток. Вино оказалось качественным, выдержанным.

«Разумеется. Малфои другого не пьют».

— Что ж, сейчас ты можешь видеть его, — юноша прикоснулся к её плечу.

— Кто на этот раз? Или ты также не скажешь мне имя?

— Ты угадала. Не скажу.

Он наклонился и поцеловал Гермиону в шею. Девушка чуть дёрнула плечом, поставила бокал на каменный подоконник и отошла от слизеринца.

— Твоя воля ещё властна надо мной. Не надо… — её взгляд был полон грусти и отчаяния.

Он снова усмехнулся.

— Не тебе говорить, что надо, а что нет, Грейнджер.

Гриффиндорка продолжала отступать к двери.

— Это бессмысленно, ты же знаешь! — Малфой уже в открытую забавлялся ситуацией. — Ну же, будь хорошей девочкой, пойдём в постель.

— Прошу тебя…

Его злой смех наполнил комнату.

— Зачем просить, Грейнджер? Меня нужно умолять, — юноша сузил глаза. — Умоляй.

— Как? — прошептала Гермиона одними губами.

— Люби меня.

Она бы рассмеялась, но не могла. Любить? Какой в этом смысл? Что знает этот мерзкий ублюдок о любви? Даже понимая то, что он имеет в виду лишь секс, странно было слышать от него такое.

— Ты не понял меня, Малфой…

— Я всё прекрасно понял. И ты должна понять, что хочешь ты того или нет, но ты будешь продолжать спать со мной. И убивать.

Она закрыла глаза и вздохнула, а когда снова подняла веки, то он уже стоял прямо перед ней, почти касаясь её тела своим.

— Чем дольше ты сопротивляешься мне, тем больше боли почувствуешь, — это было сказано ни как угроза и ни как предупреждение. Как обещание. Обещание, сравнимое с клятвой.

Гриффиндорка закусила губу и снова закрыла глаза. В этот момент его сильные руки обняли её за талию и притянули к себе. Девушка вздохнула, а затем вскрикнула и схватилась за Малфоя, когда что-то с неимоверной силой ударило её по спине.

— Я же говорил тебе. Давай, обними меня…

Тихо всхлипывая, скорее от отчаяния, чем от боли, девушка покорно обняла юношу.

Удар невидимой плетью повторился, и она ещё сильнее прижалась к нему, ища спасение от боли.

— Поцелуй.

Открыв глаза, она встретилась с холодным и безразличным взглядом. Чуть приподнявшись на мысочках, она коснулась губами его рта. Девушка уже хотела отстраниться от него, когда слизеринец завладел её губами и принялся неистово целовать её.

Она не сопротивлялась даже тогда, когда его язык проник внутрь её рта. Малфой начал теснить девушку к кровати и грубо толкнул на неё, навалившись сверху.

— Будешь сопротивляться — заклинание ударит тебя в живот. Поверь, это ещё хуже, — словно прочитав её мысли, юноша сказал: — Отец дал мне отличное воспитание в этой области. Давай, поцелуй же меня.

Гермионе не пришлось повторять дважды. Боль, отчаяние, страх — это лучшие учителя, что теперь были у неё. А она всегда была прилежной ученицей.

Однако когда рука Малфоя расстегнула её брюки и прошлась по шёлку нижнего белья, гриффиндорка дёрнулась.

Блондин отреагировал немедленно: в следующее мгновенье девушка корчилась от боли и тихо стонала.

— Не испытывай меня, Грейнджер. Ты не хотела по-хорошему, что ж, теперь будет по-плохому.

Дальше она помнила «Круцио» и его губы у себя на груди. Дальше было то, что он обещал: боль и нечто, что он назвал любовью.