Французская магия (гет)

Немногочисленные посетители «Приюта висельника» никогда не обращали внимания на своих соседей, — одно из крепко и быстро вбивавшихся в этих местах правил гласило: «меньше знаешь — больше шансов дожить до старости». Так что и в этот раз сидевшие под несколькими слоями защитных заклятий за дальним столиком люди не привлекали ничьего внимания, — у собравшихся здесь обитателей Темной аллеи были и свои, более важные интересы.

— Значит, вы утверждаете, что можете быть полезным нашему делу, мистер... — Фамилия осталась неназванной, но человека с несколькими плохо заправленными в капюшон рыжими прядями эта недомолвка не смутила.

— Я слышал, что вам нужны новые сторонники, — покачал головой рыжеволосый. — А я на достаточно хорошем счету в лагере ваших... оппонентов.

— И вас не смущает, что после нашей скорой победы большая часть ваших... коллег превратится в удобрение для могильных деревьев? — Усмехнулся одетый в черную мантию с глухим капюшоном человек.

— Ничуть. — Кривая улыбка изогнула губы ищущего службы Лорду человека.

Стоявший за спиной рыжеволосого мощный мужчина с бугрящимися мышцами рук и груди, повинуясь властному жесту сидевшего коллеги, расслабился и тоже уселся за стол.

— В таком случае, мой будущий... соратник, — вкрадчиво заметил одетый в черное мужчина, — вам предстоит немало потрудиться, чтобы заслужить милость Лорда. Но и награда превзойдет самые смелые ваши ожидания.

— Что мне нужно будет сделать?

— Пока что — ничего. Сидите на своем месте, слушайте внимательно. И займитесь окклюменцией всерьез — ваши ментальные щиты слабы и ненадежны. Когда вы понадобитесь — с вами свяжутся.

— А метка? — рискнул спросить рыжеволосый, вызвав рычание из груди одного из мужчин.

— Метку вы получите, только если подтвердите свою преданность Лорду, — отрезал вербовщик. — После участия в боевой операции вы сможете получить знак Лорда на свое тело.

— Хорошо, — рыжеволосый поднялся, поправив капюшон и убрав мешавшиеся волосы поглубже в темноту под тканью. — Мне было приятно побеседовать с вами, милорд.

— Взаимно, — ответил вербовщик, однако, едва рыжеволосый скрылся за дверями таверны, мужчина с брезгливостью стал вытирать правую руку.

— Проклятые предатели крови, — прошипел Люциус Малфой, все еще кривясь от того, что пришлось пожать руку такому отребью, — скоро наступит и ваш черёд.

Фенрир Сивый, выполнявший на этой встрече роль устрашающего фактора, согласно зарычал, за обе щеки уплетая плохо прожаренное мясо с кровью.

18 июля 1995 г. Усадьба Делакуров.

Большую часть времени до бала мы с Флёр провели вместе с супругами Делакур, то вдвоем, то поодиночке расписывавшими мне расклад по этому мероприятию, показывавшими колдографии участников, их характеристики и то, чего мне ожидать от каждого из них. Флёр точно так же предстояло помогать родителям на балу, и она напряженно морщила брови, от чего на ее лбу иногда образовывалась очаровательная складочка, которую мне так хотелось поцеловать. Временами мне хотелось взвыть и пойти громить манекены в тренировочный зал, — список приглашенных гостей казался бесконечным, а их взаимоотношения между собой — попросту приводили меня в отчаяние. Но мне нужна была репутация, нужно было уважение всех этих людей, чтобы через год они ни словом не смогли бы упрекнуть Делакура в том, что он отдает дочь замуж за недостойного ее красоты и положения в обществе человека.

Наконец, вечером девятнадцатого июля, наверное, в сотый раз повторив все пируэты вступительного танца с madameГенриеттой, я был признан «небезнадежным юным господином, который может еще ощутить всю прелесть настоящего полета в танце» и отпущен до завтра. В голове слегка гудело от усталости и от принимаемых в течении трех дней стимуляторов памяти. На ночь мне предстояло выпить целую батарею бутыльков с зельями, которые избавили бы меня от достаточно вредного для здоровья последействия стимуляторов и обеспечили здоровый крепкий сон и прилив сил в течение следующего длинного и тяжелого дня.

Жан-Клод и Мари еще в обед отбыли на какой-то волшебный курорт на Юге Франции, где планировали остаться до утра. Как я понял по намекам политика, сам он не злоупотреблял эликсирами, чтобы быть в форме в течение длинного выматывающего светского раута, а предпочитал использовать живительную силу самой природы. Вода источников того курорта давала сходный с моими зельями эффект, но без вредных для находившегося уже в солидном возрасте мужчины последствий. Так что до утра в доме оставались только Флёр, Габриель, четверо охранников — после нападения Жан-Клод удвоил количество людей в смене — домовые эльфы и я.

Взглянув на часы в своей комнате, я обнаружил, что уже девять вечера. Вызвав домового эльфа, и заказав ему сока с парой пирожных и фруктами, я задумался о том, как поживает мой верный Добби, оставшийся в Хогвартсе. Но, к моему большому сожалению, вытащить его сюда означало раскрыть мое убежище, поскольку при всех его плюсах особым умом эльф не отличался. Видимо, действительно еще не вырос, как я знал от Мисс-Я-все-знаю, эльфы созревают довольно медленно, а Добби был совсем молодым по меркам их народца.

Эльф, поклонившись, опустил на столик поднос, заставленный кувшинами и тарелками, источавшими непередаваемый аромат выпечки и свежих фруктов. Поблагодарив верного слугу, я отпустил его, приступая к трапезе.

Вдруг легкий стук всколыхнул опустившуюся на дом тишину. Стучали в мою дверь. Открыв дверь, я с удивлением обнаружил стоявшую за ней Флёр, одетую в простую юбку и рубашку навыпуск, лихорадочно горящие глаза девушки в очередной раз заставили сладко заныть сердце. Проскользнув внутрь, девушка палочкой наложила на двери запирающие и поглощающие шум чары, вызвав у меня еще большее удивление.

— Здравствуй, любимая. — Слово выговорилось гораздо легче, чем в первый раз.

— Я соскучилась. — С этими словами Флёр прижалась ко мне всем своим гибким телом, я чувствовал ее жар через тонкую ткань рубашки.

Мои руки сами подхватили на руки это хрупкое сокровище, показавшееся мне совсем легким. Впрочем, в моем состоянии, — гулко стучащее в груди сердце, участившееся дыхание, — я мог свернуть горы и не заметить этого.

Спустя минуту мы вдвоем уютно устроились в одном кресле, стоявшем в углу моей комнаты напротив небольшого, почти декоративного камина, в котором уже горел маленький огонёк. Голова Флёр, щекоча мне щеку и лицо пушистой гривой волос, уютно устроилась на моём плече. Укрыв её обнаженные ноги одеялом, выдернутым Манящими чарами из шкафа, я гладил хрупкую спину, проводя ладонью по маленьким косточкам позвонков, чуть выступающим под нежной кожей, от чего по телу девушки — я прямо чувствовал это — прокатывались волны дрожи. В голове, предательски подсунутая моей интуицией, билась фраза из кодекса французских чистокровных семей о вступивших в любовную связь до заключения помолвки. Ничего хорошего эта строка кодекса девушке не обещала, как, в общем-то, и парню, так что предстоящий мне год показался невыносимо длинным.

Флёр, видимо, поняла причину моего изменившегося настроения, и чуть-чуть успокоилась, не провоцируя меня совсем уж откровенно.

— Я заметила сегодня ваш с папой обмен взглядами. — Чуточку ворчливо произнесла она.

— Ну... Видимо, девушкам это заметить легче, чем нам. Твоя мать тоже обратила внимание Жан-Клода на наши изменившиеся отношения.

— О чем вы с ним договаривались? — Острые коготочки осторожно взяли в плен мое правое ухо.

— Думаю, он все понял, и его интересовала серьезность моих намерений. — Я многозначительно помолчал.

— И ты...?

— А ты думаешь, я мог ответить ему что-то другое, любимая моя? — Я зарылся лицом в душистые волосы, закрывая глаза. Коготки на моем ухе разжались.

Флёр, как будто решившись на что-то, перебралась из кресла ко мне на колени, и следующий поцелуй стал самым замечательным в моей жизни. Единственное, что несколько омрачало те небеса, на которых я оказался, было определенное неудобство, вызванное близостью горячего девичьего тела... Довольно... существенное неудобство, я бы сказал, и мне очень не хотелось, чтобы Флёр это заметила. Свернувшись клубком у меня на коленях, укрытая одеялом девушка закрыла глаза и, кажется, задремала. Моя же... проблема беспокоила меня все сильнее. Тихо достав палочку, я направил её на свою ногу, одними губами произнося выученное с Киараном заклинание боли. Ногу на мгновение словно ошпарило, но мне как будто полегчало.

Спустя пару часов проснувшаяся Флёр ушла, одарив меня на прощание еще одним нежным поцелуем. Обнявшись, мы бы еще долго стояли возле двери в мою комнату, но девушка наконец выскользнула наружу, оставив внутри меня легкое сожаление. Вместе с тем, я прекрасно понимал, что если не хочу для нее лишних проблем, мне предстоит долгое ожидание.

— Мсье, я вижу, что вы каким-то неизвестным мне способом избавились от вашего ужасного шрама, буквально сопротивлявшегося всем моим попыткам его спрятать! — Уже готовый к нападению многоцветного вихря по имени Мириам, я ловко перехватил тонкую ручку стилиста и поднес её к губам.

— Госпожа Мириам, я должен еще раз выразить восхищение вашим мастерством, и не сомневаюсь, что вы и сегодня сделаете меня неузнаваемым!

— Мсье, вы мне льстите, — девушка улыбнулась, но мои слова сделали свое дело, и несшийся на меня бешеный вихрь активности превратился в легкий ветерок, позволивший мне самому сесть в кресло. — Сегодня мы просто постараемся сделать вас великолепным.

«Многообещающее и очень устрашающее начало, промелькнула в голове мысль. — Если в прошлый раз она всего лишь собиралась поменять внешность...»

— Ага, вижу, вы решили проблему с вашим зрением. Прекрасно! — одна коробочка с цветными линзами отправилась в изящный кожаный саквояж, и на свет появилась другая — с простыми линзами без диоптрий. — Если бы вы решили еще проблему с вашими волосами, мсье, мне больно на них смотреть...

Девушка с явственным огорчением смотрела на мою упрямо сопротивляющуюся укладке слегка отросшую шевелюру. Наконец, разозлившись, она щедро плеснула какой-то зашипевший эликсир на мои многострадальные волосы, только что отказавшиеся укладываться в прическу. И в первый раз в жизни я прочувствовал, что такое шевелящиеся на голове волосы. Меня передернуло.

— Рекомендую слегка поесть после окончания нашей с вами встречи, мсье, — девушка подсунула мне под нос зеркало. — Растущие волосы требуют много питательных веществ.

Я в шоке смотрел на происходящее — волосы уже успели вытянуться чуть ли не на ладонь и продолжали расти дальше.

Новый пузырек, который остановил действие предыдущего снадобья. Волосы застыли на уровне плеч, делая меня отдаленно похожим на какого-то холеного аристократа. Впрочем, получалось даже неплохо — быстро уложившая волосы и чуть укоротившая их концы Мириам ловко обвязала мне лоб кожаной лентой, жестко зафиксировавшей прическу. Украшавшие полоску кожи руны ярко вспыхнули и погасли, скрывая ленту от посторонних глаз. Я почувствовал легчайшее прикосновение этого довольно глупого артефакта к своей ауре, — ленточка явно использовала мои собственные силы.

— До ночи продержится, а дальше уже не понадобится, — поймавшая мой вопросительный взгляд Мириам пожала плечами. — Некоторые аристократы пользуются подобными артефактами, так что никого ими не удивишь. Хотя большинство предпочитает видимые украшения.

— Вам виднее... — Я покачал головой, привыкая к отросшим волосам. В принципе, неплохо, хотя и несколько необычно.

Некоторое время поколдовав над моими руками, Мириам, наконец, объявила, что все возможное она сделала. Подойдя к зеркалу, я был приятно удивлен своей не слишком-то притягательной внешностью — длинные волосы были тем недостающим штрихом, после добавления которого меня еще сложнее стало узнать, и вместе с тем — появилось неуловимое сходство с Джеймсом Бриттоном.

Мириам, выслушав мою сбивчивую благодарность, стремительно умчалась к ожидавшим ее Делакурам, с которыми уже работали ее коллеги, оставив меня в одиночестве.

Взглянув на часы, я обнаружил, что до трех часов пополудни, когда должны были прибывать первые гости, оставалось еще довольно много времени. Ближайшие два часа, в которые стилисты должны были довести до недосягаемого совершенства облик семьи Делакуров, принадлежали только мне.

Добравшись до комнаты, я еще раз проверил подарок для Мари Делакур — изящное золотое украшение-брошь в виде расцветающей розы. Джеймс прислал мне первый письменный отчет о результатах своей работы над счетами рода Поттеров — первые заработанные им в различных предприятиях деньги легли на основной и детский счета, несколько улучшив ситуацию после платежа Цимусу. Вместе с отчетом пришел и вполне разумный счет за его деятельность, который я тут же подписал и отправил в Парижский Гриннготс.

Выдавшееся мне свободное время я решил потратить на обдумывание предстоящего мне года... Обучение в Шармбатоне, при всех его преимуществах, сильно увеличивало шансы раскрыться, выдав свое местоположение Дамблдору с компанией. Зато — возможность завести полезные знакомства в среде отпрысков французских семей, деловые и дружеские отношения с которыми могли дать мне очень многое. Жаль только, что Флёр больше не будет учиться — закончившая в этом году все семь лет обучения девушка будет рядом со мной только в короткие выходные дни. Сириус прислал письмо, в котором сообщал о первых присоединившихся к нашему делу людях — Аласторе Грюме, что меня весьма обрадовало, и трех английских благородных семьях.

Наверное, нужно бы установить связь с тем же Невиллом и Луной — эти двое казались мне наиболее вменяемыми из учащихся Хогвартса, у обоих были свои резоны не сдать меня директору. Невилл — за то, что его родители, не получив защиты Дамблдора, отправились в палату для безнадежных больных в Святом Мунго. Луна же... Луна — это Луна, и этим все сказано. Даже если Дамблдор влезет в её мысли — вряд ли он выберется оттуда в целости и сохранности, если разум Лавгуд хоть немного похож на ее слова и поступки. А если мне удастся убедить их в правильности своего решения — то в Хогвартсе окажутся не только мои глаза и уши, но и друзья, на которых я смогу положиться. Невилл — потомок древнего сильного рода, для которого слова «верность» и «честь» — не пустой звук, узнав о предательстве Уизли, он будет в ярости. А Луна — Луна всегда казалась мне способной на преданную дружбу, и мыслила всегда независимо от чужого мнения.

Густой, тяжелый звон, разнесшийся по всему поместью, прервал мои размышления. Жан-Клод Делакур собирал членов семьи в главном зале, к которому вскоре должны были пройти, через специально открытые парадные двери, прибывавший гости. Встречаемые на входе домашними эльфами, члены французских аристократических семей, представители влиятельных политических группировок Министерства, владельцы крупных предприятий и другие люди шли мимо нас в бальный зал. Громадное, расширенное пространственной магией помещение, по периметру уставленное множеством кресел и столиков с напитками и различными закусками, было украшено в классическом греческом стиле. Высокие белоснежные колонны, подпирающие потолок, стоящие в просветах мраморные статуи — копии работ великих скульпторов, — широкие магические окна в потолке, имитирующие падающие сверху солнечные лучи, множество факелов в стенах, выложенный из плит полированного белого и серого камня пол. И все это великолепие дополнялось гуляющими под потолком зала магическими ветрами, придающими атмосферу какой-то свежести и новизны, несколько разбавляя общую строгость зала. Одетые по случаю праздника в греческие тоги домашние эльфы носились по всему зданию, обеспечивая гостей напитками и едой.

Флёр, в светло-синем, гармонировавшем с моим серым камзолом платье, казалась феей, спустившейся в мир простых смертных, и только ее мать могла соперничать с ней в красоте и изяществе. Впрочем, для меня Флёр была прекраснейшим созданием этого мира. При взгляде на ее длинные струящиеся локоны хотелось зарыться в них лицом и вдыхать аромат девушки. Золотой единорог на цепочке уютно устроился в ямочке между ключицами девушки.

— Леди Мадлен, рада вас приветствовать. — Мари кивнула вошедшей в зал строгой, иссохшей даме в шелках и серебре, опирающейся на руку мужа — подтянутого старика с аврорской выправкой и полностью седыми волосами. — Лорд Гедеон, мое почтение.

Мужчина склонился перед хозяйкой особняка, осторожно поцеловав протянутую руку.

— Мадам Делакур, вы с каждым годом становитесь еще очаровательнее. Жан-Клод, рад новой встрече.

В этот момент их перехватил я, и, как только Мари представила меня гостям, увел гостей в зал, попутно стараясь занять беседой, судорожно вспоминая трехдневные наставления Делакуров.

Следующими в зал зашли Киаран и в этот раз на удивление прилично вырядившийся Джеймс, одетый в строгий зеленый камзол, его расчесанные волосы, в противовес их обычному состоянию, волной падали на вышитую ткань воротничка. Демонстративно обнявшись со мной и поцеловав ручку Мари, друзья Жан-Клода прошли в зал, искать развлечения самостоятельно.

— Жан-Клод, Мари, я так рада вас видеть! — рокочущий голос хорошо знакомой мне мадам Максим, директора Шармбатона, донесся до меня издалека.

— Мадам Максим, позвольте представить вам племянника моего старинного друга, Гарольда Бриттона, — Жан-Клод не склонив головы, поцеловал изящную руку полувеликанши.

— О, приятно, когда магически одаренные отпрыски благородных семейств учатся в моей школе, — раскатисто рассмеялась женщина, внимательно осматривая меня, видимо — диагностируя уровень моей магии, как я успел понять.

Подхватив меня под руку, хотя вдвоем мы смотрелись достаточно комично — высоченная директриса Шармбатона и не доходящий ей даже до плеча я, мадам Максим направилась в зал, попутно задавая мне вопросы о моем владении волшебством. Учитывая несколько специфическое направление, которое приняли эти вопросы, мадам явно была в курсе двух моих стычек с семейством Риорданов.

Возвращаясь к всё так же стоящей у входа чете Делакуров, я видел, как мимо них в зал прошли новые гости — муж с женой, окруженные тремя дочерьми разного возраста, бросавшими на меня любопытствующие взгляды из-под длинных ресниц. Я мысленно порадовался, что этих гостей провожала Флёр.

Впрочем, по бросаемым на меня гостями взглядам, я понял, что есть еще один, неизвестный мне, подтекст моей роли на этом балу. Хотя даже благоприобретенная интуиция пока что не помогла мне связать воедино роль помощника хозяев бала и адресованные мне взгляды.

Подойдя к Делакурам, я посмотрел на мраморную лестницу, по которой поднимались следующие гости, и застыл в удивлении. Делакур-старший, проследив за моим взглядом, тоже выглядел немало озадаченным. Высокий мужчина, затянутый в строгие черные одежды, и женщина в ярко-алом платье. Аврелий и Арратайа Цимусы. Под стук посоха в руке черного мага, чета преодолела лестницу, любезно раскланявшись с Мари Делакур и пожелав ей всяческих благ. Арратайа, как и я, явно одела контактные линзы, по крайней мере, ее глаза выглядели совершенно обычными, а длинные ушки прятались в высокой прическе, из которой свисала только одна изогнутая прядь волос, падающая на точеную шею.

Я перехватил и эту пару неожиданных гостей, отведя их на одно из почетных мест. Всю дорогу нас сопровождали удивленные взгляды гостей Жан-Клода и Мари, — Цимусы явно крайне редко посещали подобные светские мероприятия.

— Мы решили, что с вашим появлением во Франции, Лорд... — Аврелий выразительно посмотрел на меня.

— Мистер Бриттон, Гарольд Бриттон. — Я понял невысказанный вопрос.

— Так вот, мистер Бриттон, — маг чуть заметно улыбнулся. — Мы решили, что с вашим появлением во Франции будет связано много интересного, а моя жена очень любопытна.

Арратайа обворожительно рассмеялась, показывая белоснежные ровные зубки.

— Мистер Бриттон, пользуясь случаем благодарю за ваше... послание. Вижу, вы тоже воспользовались моим советом. — Девушка лукаво посмотрела на меня.

— Еще раз благодарю, и рад снова встретиться с вами. — Я поклонился Цимусам.

Как я понял, беседа с Цимусами, демонстративно выделившими мою скромную персону среди прочих гостей, не прошла незамеченной, и теперь аристократы обдумывали, какого рода дела могут связывать наследника одной из ветвей Бриттонов со старинным и очень влиятельным семейством черных магов. После бала нужно будет однозначно обсудить это с Жан-Клодом, подумалось мне.

Занимая непринужденной беседой опасных гостей, к которым пока что никто из собравшихся не рискнул присоединиться, я пропустил момент, когда все ожидавшиеся на бал гости уже явились, ручеек из одиночек, пар и целых семей наконец иссяк. Жан-Клод и Мари, весело улыбаясь собравшимся в зале людям, проследовали к центру зала, за ними последовали и мы с Флёр.

Сидевшие на отдельном балконе музыканты, получив сигнал от Жан-Клода, заиграли первую мелодию. Свет в зале, повинуясь магии эльфов, несколько притух. Гости, с самого начала не занимавшие в своих перемещениях центральную часть зала, как по команде развернулись к хозяевам бала. Мари положила руку, затянутую в перчатку, на плечо мужу, отдавая другую руку в плен широкой ладони, и первый танец, — медленный, чувственный вальс, — начался.

Я смотрел, как две фигуры в блеске золота и драгоценностей, медленно кружатся по сумрачному залу, сопровождаемые светом от вмурованных в потолок колдовских кристаллов, словно солнечными лучами из-за туч. Легкий стук каблучков по камню практически заглушал мягкие шаги Жан-Клода; освещенные магическим светом, они, казалось, не видели никого в зале, поглощенные друг другом. Я невольно подумал, сохраню ли такое же сильное чувство к Флёр, спустя многие годы, и по-хорошему позавидовал политику, сумевшему это сделать.

Вальс Штрауса, сменивший вступительную мелодию, вывел на освещенный лучами участок и нас с Флёр. Мои пальцы осторожно, но крепко удерживали ладошку девушки, а другая рука лежала на скрытой под тонким шелком спине.

Моя мечта сбылась — я танцевал с любимой девушкой в огромном бальном зале, держал её за руку. Единственное, о чем я жалел, что этот праздник — не день нашей помолвки, до которой еще целый год. И благодарил Небеса за то, что собравшиеся не в состоянии прочитать мои мысли во время стремительного движения — слишком много в них было такого, что должна была услышать одна Флёр через нашу связь. Шаг, еще шаг, разворот, не разрывая контакт глаз, чувствуя, как изгибается стройное тело под тонким шелком платья.

Внутри меня рушились какие-то барьеры, поставленные еще в далеком детстве бесконечными издевательствами Дурслей. Ласковое тепло, идущее ко мне через контакт рук, как будто стирало в моей душе заполонившую ее за четырнадцать лет горечь утрат.

Шаг, разворот, горят огнем пальчики, доверчиво сжимающие мою ладонь. Только легкий стук туфелек Флёр и Мари по полированному каменному полу вклинивался в окутывающие нас звуки музыки. Шелковистые волосы Флёр слегка растрепались в потоке колдовского ветра, неожиданно спустившегося к нам с верхнего яруса зала.

Музыка постепенно увеличивала скорость, я почувствовал, что постепенно приближаюсь к своему пределу — еще немного, и не сумею выдержать возрастающий темп движения без ошибок. Однако светящееся восторгом лицо самой красивой девушки на свете придавало мне сил. В глубине души просыпалась магия, откликаясь на звук ведущей нас музыки. Поток магии устремился через наши соединенные руки к Флёр, окутывая ее мерцающим ореолом силы, и точно такая же светящаяся дымка, еле заметная в потоке падающих с потолка лучей, окружила меня. Краем глаза я поймал легкое удивление на лице некоторых наиболее наблюдательных магов, стоявших ближе всего, — они-то прекрасно поняли, какие силы пришли сейчас в движение.

Наконец последние звуки вальса пронеслись сквозь нас, и тишина упала на собравшихся в зале гостей, пока Жан-Клод и Мари, остановившиеся рядом с нами, не подали музыкантам сигнал к началу новой танцевальной мелодии.

Следующий танец, к которому поочередно присоединялись собравшиеся гости, наверное, если посмотреть сверху, был невероятно красивым — множество пар в сверкающих бальных костюмах, кружащиеся в едином ритме окутывавшей всех музыки, падающий с потолка солнечный свет, вьющиеся иногда среди танцующих потоки ветра, созданные магией дома. Но такого эмоционального подъема, как в наш первый танец с любимой, я уже не испытал, ощутив в душе некоторое смутное сожаление. Хотя это далеко не последний наш танец — уж в этом-то я был точно уверен.

Но даже этот прекрасный танец всё же завершился, пары танцующих слились с остальными собравшимися в зале, и наступила следующая часть праздника — собственно, поздравление хозяйки дома. То одна, то другая пара подходила к стоявшим в центре зала Мари и Жан-Клоду, обменивалась с женщиной, в зависимости от связывавших их отношений, несколькими словами, вручала подарки, которые Мари, подержав несколько секунд в руках, отдавала домашним эльфам, уносящим их в отдельную комнату.

Вызвав еще одну волну всеобщего удивления, Аврелий Цимус, слегка постукивая своим тускло мерцающим на конце посохом, подошел к чете Делакуров, вручив изящную клетку с сидевшим внутри... даже не знаю, как называлось это существо... По крайней мере, ни в одной из прочитанных мной книг по волшебным созданиям не было ничего даже отдаленно похожего. Мягкая, длинная шерсть, острые ушки с кисточками на концах, существо было отдаленно похоже на рысь, но вот выглядывающие из-под черных губ клыки сделали бы честь даже тигру. Яркие синие-синие глаза из под челки, свисавшей на лоб, благосклонно осмотрели новую хозяйку, и животное, широко распахнув пасть, зевнуло, показывая ряд сверкающих белизной клыков.

Подойдя чуть ближе, я расслышал конец рассказа Цимуса о том, что за животное он дарит. Видимо, очередной результат его опытов, абсолютно безопасный из-за ментальной настройки на семью хозяев. А вот вторгшимся в дом грабителям безусловно было чего опасаться.

Мари Делакур, невзирая на давно наступившую зрелость и выдержку жены политика, пришла от неизвестного зверя в полный восторг, пробивавшийся даже сквозь ее практически безупречный самоконтроль. Жан-Клод тоже находился под впечатлением от необычного подарка, но куда больше был заинтересован фактом внезапного появления на празднике столь... неожиданного гостя, каким безусловно мог считаться сильнейший черный маг Европы, за исключением, пожалуй, только Темного лорда.

Вручив свой подарок и с глубоким уважением поцеловав руку Мари Делакур, я отошел в сторону, собираясь хотя бы часть времени провести с Флёр. К моему удивлению, постепенно переходящему в раздражение, вокруг девушки уже столпилась целая группа молодых людей, тщетно старавшихся привлечь ее внимание. Поняв, что проблему необходимо решить немедленно, я подхватил с ближайшего стола пару бокалов шампанского и решительно двинулся вперед. К моему большому облегчению, открытого конфликта удалось избежать — стоявший среди прочих собравшихся вокруг Флёр благородных юношей Доменик Риордан спокойно сдвинулся с места, открывая мне дорогу к девушке, явно не обманувшись в отношении моих намерений. По его изогнувшимся губам скользнула насмешливая улыбка, наследник Риорданов прекрасно понял мои мотивы. Я вежливо кивнул, благодаря его за помощь и невмешательство.

Проскользнув мимо своего нежданного союзника, я оказался рядом с Флёр, которая с облегчением взяла протянутый ей бокал, а другой рукой ухватилась за подставленную ей руку.

— Господа, к сожалению я вынуждена вас оставить, было очень приятно снова с вами встретиться. — Вежливая, но холодная улыбка девушки, адресованная собравшимся, заставила меня приподнять брови — до сего момента Флёр не проявляла ни к кому настолько отстраненную... ненависть.

— Что случилось, родная? — Как только мы отошли в сторону, я задал беспокоящий меня вопрос.

— Эти люди не давали мне прохода еще в Шармбатоне, а сейчас точно так же не могут и не хотят сопротивляться моему притяжению. — Девушка сильнее сжала мою руку, едва не протыкая кожу ногтями, потом, спохватившись, осторожно погладила меня по плечу. — Прости, просто... я устала от них за время учебы.

— Зато тебя не воспринимают здесь в один день как национального героя, а в другой — как опасного сумасшедшего, Флёр, — я чуть печально улыбнулся, показывая, что говорю не слишком серьезно.

— Наш танец произвел легкий фурор, — рука девушки, почти на грани приличия, коснулась моих волос. — Исходящее от тебя свечение магии впечатлило довольно многих, ищущих свежей и сильной крови для обновления рода.

Меня откровенно передернуло.

— Избавь меня Мерлин от искательниц сильных генов!

Флёр тихо рассмеялась.

— Гарри, ты просто не сталкивался с этим в Англии — там та же ситуация. Если бы ты не был воспитан у маглов, то давно уже оказался связан брачным контрактом с какой-либо девушкой из славного рода... Тем более теперь ты представляешь, зачем аристократы так держатся за чистоту крови.

— М-да, Джеймс и Сириус как-то просветили меня насчет родовой магии и ее отличий от магии даже самого сильного маглорожденного... — Я покачал головой. — Но я не думал, что я сам могу быть мишенью для... селекции.

Флёр улыбнулась, утягивая меня в центр зала для нового танца — поздравление хозяйки дома завершилось, и новая музыка уже наполняла помещение.

— Думаю, Джеймс к вечеру получит пару писем от некоторых ближайших политических союзников... С вопросом, связывают ли его племянника обязательства перед какой-либо девушкой.

Я в ужасе посмотрел на нее, едва не сбившись с ритма.

— Скажи мне, что ты шутишь, родная!

Лукавый взгляд из-под опущенных ресниц заставил мое сердце биться сильнее.

— Мой рыцарь, к сожалению, вам придется отбиваться от них в течение целого года — до момента нашей помолвки. — И снова эта хитрая улыбка девушки, старающейся преодолеть собственную ревность, чтобы поднять мне настроение.

Перед следующим танцем, к нам подошли, опередив еще нескольких юношей и девушек, Аврелий и его жена. Маг, прислонивший свой посох к дальнему столу, вежливо поклонился и спросил у меня, не соглашусь ли я уступить один танец ему. Флёр, чуть настороженно улыбаясь, позволила увести себя в круг танцующих, а мы с Арратайей остались вдвоем. Выглядевшая сейчас как обычная молодая девушка, Арратайа некоторое время молчала, рассматривая мой лоб.

— Вижу, вы усвоили часть хранившихся в крестраже знаний, мистер Бриттон. — В её улыбке чувствовалось что-то хищное, словно у дикой кошки.

— Только благодаря вашему непревзойденному мастерству, мадам, — я поклонился.

— И как вы себя теперь ощущаете? — с любопытством исследователя спросила девушка.

— Двойственно... — я покачал головой. — С одной стороны я остаюсь все тем же юношей, с другой — вижу некоторые детали, которые могу объединить между собой.

— Интуиция?

— Скорее — новый способ мышления, как будто я могу связать между собой ранее казавшиеся неважными вещи и понять что-то новое.

— И что говорит ваша приобретенная интуиция по поводу этого бала? — Арратайа усмехнулась.

— Чувствую себя дичью на тарелке, — честно ответил я, вызвав искренний смех моей странной собеседницы.

— Думаю, с этим сталкиваются все одаренные магически отпрыски благородных родов, а также часть маглорожденных и полукровок. — Девушка пристально посмотрела на меня. — Чтобы избежать вырождения и преумножить свою родовую магию, аристократы стараются заранее спланировать браки своих наследников. Впрочем, некоторыезаходят слишком далеко, и браки заключаются только между чистокровными.

— Честно говоря, леди Арратайа, мне так и не понятно до конца, чем же отличается владеющий родовой магией аристократ от обычного волшебника.

— Для начала — уровнем силы. Разумно разбавляющие кровь древние семейства чаще всего состоят из гораздо более сильных волшебников.

— Но есть и исключения? — Я с гораздо большим интересом посмотрел на мою... знакомую, вспомнив печально известного в Хогвартсе Невилла, которого многие втихую называли полу-сквибом.

— Есть, однако часто случается, что в таких вот... не слишком сильных потомках старинных родов магия попросту спит, хотя... хотя часто бывает, что её возможно разбудить. Иногда, в силу неизвестных причин, рождаются и крайне способные полукровки и даже маглорожденные.

— Я буду помнить о ваших словах, леди Арратайа. — Я чуть склонил голову, благодаря за интересные сведения.

— Это еще не все, мистер Бриттон. — Девушка покачала головой. — У многих старинных семейств проявляется склонность к какому-либо виду магии. Я читала вашу историю в газетах... Не знаю, как было пятнадцать лет назад на самом деле, но если пресса не лжет, — то ваша мать отбила Аваду сильнейшего темного мага Англии, пусть даже пожертвовав жизнью. Это вызывает некоторые вопросы, согласитесь?

Я чуть заметно поморщился — напоминание резануло болью по сердцу.

— Вы, наверное, правы, но я никогда не раздумывал о гибели моей семьи с такой точки зрения.

— Вряд ли вы смогли бы это сделать — после той шумихи, которая была поднята по неизвестной причине прессой, всерьез обдумывать эту, как ее назвали, кровную магию жертвы не стал никто, а это может быть знаком того, какими способностями обладал в прошлом ваш род...

— Пожалуй, вы правы. — Я всерьез задумался над этим вопросом.

— Но пока что не стоит слишком зацикливаться на этом, мистер Бриттон. Все равно до вашего совершеннолетия власти над родовой магией вы не получите. А там вы уже все выясните методом проб и ошибок. — Арратайа улыбнулась.

Практически одновременно с окончанием нашего разговора завершился и танец, улыбающийся на удивление дружелюбно Аврелий увлек жену в сторону столика с вином, а Флёр отправилась пообщаться с какой-то старой подругой, замеченной на другом конце зала. Я в некотором смятении проводил её глазами, обдумывая услышанное от Арратайи, каждый раз находящей для меня какие-то новые сведения, практически переворачивающие всю картину мира с ног на голову.

Из раздумий меня вывело многозначительное покашливание. Доменик Риордан, — а это был именно он, — довольно дружелюбно улыбнулся мне.

— Мистер Бриттон, рад снова встретиться с вами.

— Наследник Риорданов, так же как и я. — Я светски поклонился.

— Поскольку я единственный из присутствующих здесь имею честь быть знакомым с вами, меня очень убедительно попросили быть посредником. — Доменик казался почти спокойным, но в глазах у него явно посверкивали какие-то ехидные искорки.

— Так что, — продолжил он, поняв, что я еще не уловил ход его мыслей, — меня под угрозой жестокой кары попросили познакомить с вами этих благородных леди.

В момент, когда к нам подошли три сестры-блондинки, виденные мной ранее на входе в зал, я понял, что меня ожидают крупные неприятности.

Доменик, все так же непринужденно улыбаясь, представил мне сестер Блейк: Амели, Франсуазу и Ариану, одаривших меня благосклонными взглядами из-под длинных ресниц. Окруженный со всех сторон, я понял, что так просто выбраться мне не удастся, тем более что Доменик, сделав свое черное дело, тихонько покинул наше общество, на прощание бросив на меня одновременно насмешливый и извиняющийся взгляд. Не окажись я в положении дичи перед лицом охотников, я бы, пожалуй, мог посмеяться над такой изощренной шуткой в его исполнении, но сейчас...

— Мсье Бриттон, — Амели, с любопытством рассматривая меня, решила забросить пробный мяч. — Вы планируете учиться в Шармбатоне, если я верно поняла рассказ Доменика.

Я мысленно проклял чрезмерно общительного юношу.

— Да, моя леди, отец, посоветовавшись с дядей, решил, что лучшего места для окончания образования, мне не найти, — все же, по сравнению с австралийскими школами волшебников, Шармбатон выглядит гораздо... представительнее.

— А на какой курс вы планируете поступить? — Ариана легким шажком вправо пресекла мою попытку выйти из окружения.

— Если мадам Максим примет мои экзамены за четыре курса, то — на пятый. — Я слегка поклонился, досадуя на неудавшийся маневр. — А на каком курсе учитесь вы, прекрасные леди?

— Я — перешла на шестой, — ответила за всех явно самая взрослая из сестер Амели. — Ариана на пятый, как и вы. — Лукавый взгляд черных глаз Арианы, который я предпочел проигнорировать. — И Франсуаза — на третий.

Франсуаза, явно подошедшая ко мне из простого любопытства и за компанию с сестрами, просто и по-дружески кивнула мне, поглощенная попытками рассмотреть посох стоявшего недалеко от нас Аврелия.

Спустя еще пять минут, заполненных щебетанием сестер, от которого голова постепенно начинала гудеть,меня наконец-то спасла Флёр, увидевшая мое затруднительное положение. Ловко воспользовавшись тем, что три девушки постепенно отжали меня в сторону стола, Флёр попросту подошла с другой его стороны и деликатно напомнила, что я обещал ей танец.

С видимым невооруженным глазом сожалением, предписываемым этикетом, я вежливо распрощался с разочарованными сестрами, отходя вместе с Флёр к центру зала.

— Спасибо! — я готов был расцеловать свою спасительницу, которая это прекрасно почувствовала, и на неразличимо малую долю мгновения прижалась ко мне в танце гораздо ближе, чем это было допустимо правилами приличия, и снова как будто искра пролетела между нами.

— Я же говорила, что сильный, никому не известный маг вызовет интерес. — Девушка тряхнула волосами. — Так что ты еще дешево отделался.

— Могло быть хуже? — я не поверил, что это возможно.

— К счастью, этот бал — достаточно безопасное место, но в некоторых домах тебе пришлось бы опасаться гораздо более жесткого «нападения». Подлитая в бокал Амортенция, духи с афродизиаком, ммм.... недвусмысленная ситуация при «невовремя» вошедших свидетелях. Иногда это всё может быть пущено в ход, хотя и не все аристократы пойдут на подобное. — Глаза девушки опасно сверкнули. — Но ты — мой.

— И ничей больше, любимая. — Последнее слово я произнес шепотом.

Больше мы не разговаривали ни о чем, поглощенные танцами, во время которых я мысленно поблагодарил мадам Генриетту за буквально вбитые в меня навыки. Любимая девушка, музыка, танец — что еще нужно было для счастья человеку моего возраста, если что-то большее для нас пока недоступно?

Наконец, через открытые парадные двери гости перешли в сад — уже стемнело, и в небо стали взлетать первые фейерверки, заказанные в одной из модных парижских мастерских в магическом квартале. Иногда к фейерверкам присоединялась и магия кого-то из гостей — считалось вполне уместным продемонстрировать таким способом свою силу и умение. Опьяненный близостью любимой девушки и выпитым вином, я вытащил палочку.

— Гарри... — Флёр не успела остановить меня.

Вложив большую часть сил в заклинание и представив себе наш первый поцелуй, я тихо шепнул:

— ExpectoPatronum.

Раздались удивленные возгласы. Светящийся белым и золотым грифон в натуральную величину, величаво размахивая крыльями, рванулся в зенит, описал круг над собравшимися гостями и распался ворохом искр, медленно погасших на земле.

Неожиданно в небо взметнулся багрово-красный дракон, сорвавшийся с поднятого вверх посоха Цимуса, еще один дракон поменьше, светящийся диким зеленым огнем, взлетел, повинуясь заклинанию Арратайи. Я, вместе с остальными гостями, в восторге смотрел на могучих волшебных существ, летающих друг за другом в ночном небе, а потом снова бросил заклинание Патронуса, и бело-золотой грифон присоединился к небесному танцу светящихся рептилий.

Флёр, зачарованно смотревшая на гонку колдовских зверей, даже забыла пожурить меня за несвоевременную демонстрацию мастерства.

— Я тоже хочу научиться этому заклинанию, Гарри! — Глаза девушки горели огнем восторга.

— Попробуем, милая. — Я с трудом удержался, чтобы не поцеловать такие манящие полураскрытые губы, прекрасное лицо, сейчас запрокинутое к небу и освещенное огнями фейерверков. Но вокруг было слишком много чужих глаз.